Аннотация: Никогда не задумывались над тем, что бы случилось с фэнтези-миром, переживи он средневековье? Конкурс: Коллекция фантазий; место: 18 из 89
Гумеров Альберт
Регистрация
- Дорогая, я дома! - если бы кто-нибудь знал, как мне это надоело.
Тихо ругаясь сквозь зубы, я перебирал в уме все заученные наизусть заклинания, но одно-единственное так необходимое спряталось где-то далеко на задворках памяти. Отдельные звуки складывались в слова, слова превращались в формулы... которые здесь и сейчас были мне совершенно не нужны.
День не заладился с самого утра: всё вокруг раздражало до крайности - и развешанные, словно гроздья винограда, эльфийские ульи, и вампирские гнёзда, эти миниатюрные готические замки, нисколько не уступающие по мрачности своим средневековым прототипам, и наиболее распространённые в этой части Зедиума логова оборотней, так похожие на обыкновенные хижины... Однако больше всего в этот день меня выводила из себя Башня Магов, своим острым шпилем щекотавшая облака, вытянувшаяся в струну в тщетной попытке дотянуться до ближайшей звезды.
Прислонившись к холодной двери и осознав, что нужное заклинание вспомнить так и не удастся, я с горечью подумал о тех деньгах, которые потратил на содержимое маленькой баночки с туго подогнанной пробкой. Не для этого я ее покупал, совсем не для этого! С тяжким вздохом я что есть силы бросил её на пол своего улья. В тот же миг я почувствовал необычайную лёгкость во всём теле - ощущение было такое, словно я в мгновение ока стал прозрачным, подобно туману. Да, собственно говоря, я и превратился в туманную дымку - лавочник не обманул.
Просочившись в собственную квартиру, я с удивлением обнаружил, что вся летняя обувь моей благоверной была на месте. Следовательно, жёнушка моя была дома. Так какого, прошу прощения, рожна она делала, когда я ломился в дверь?
- Дорогая, я дома! - елейным голоском сообщил я. Если бы кто-нибудь знал, как мне это надоело - каждый вечер одно и то же: ты приходишь домой с работы в таком состоянии, будто тебя разобрали, а потом неправильно собрали, с порога кричишь неизменно-радостное "Дорогая, я дома!", а потом, поужинав и поговорив на темы разной степени глупости, тупо уставишься в видеокристалл. Изо дня в день. Из года в год.
- Тилиана, ты где? - я дёрнул за ручку двери в её комнату, но сегодня, видимо, все двери мира наотрез отказывались впускать меня без боя. Второй баночки с заклятием прозрачности у меня не было. Я прислушался и принюхался - за дверью было какое-то еле слышное шуршание, ноздри щекотал неприятный приторный запах. Она там травится что ли?
Отойдя на пару шагов от двери, я со всего размаху въехал в нее плечом. Никакого результата. Я повторил процедуру ещё три раза, после чего благополучно влетел в царство розового цвета. Всё - от шторок до рояля - было нежно-розовым. Резкий приторный запах источала моя утопавшая в кресле женушка. Длинными отполированными ногтями она лоскуток за лоскутком сдирала с себя старый слой кожи. Про сезон линьки я совсем забыл. А как вы думаете, почему даже трёхсотлетние эльфы и эльфийки выглядят настолько молодо, что даже нам с вами могут дать сто очков вперёд? Просто раз в два-три года они, подобно змеям и прочим пресмыкающимся, сбрасывают старую кожу.
- Милый, я не думала, что ты вернёшься сегодня настолько рано, - она обворожительно улыбнулась. Молодая кожа эльфов, пока не высохнет, источаемым "ароматом" способна свести с ума любого. Я к числу исключений не относился, потому с угрюмой миной молча покинул помещение.
- Ой, смотри, какой забавный старичок! - воскликнула Тилиана. Интересно, ей действительно нравится вся эта муть, которую показывают по видеокристаллу или она просто прикидывается круглой дурой?
- Милый, ты обновил регистрацию? - началась реклама, и моя благоверная наконец отвлеклась от кристалла. Голубые, как средство для мытья унитазов, глаза глядели на меня с любопытством и восхищением. Все одиннадцать лет нашей совместной жизни утопают в этом любопытстве, восхищении и обожании.
Сколько себя помню, никогда ещё не доходило до такого, чтобы мне напоминали о перерегистрации. Всю свою жизнь я провёл здесь - в Ликсене, Городе Магов, как его именовали в народе. Немногим менее двух тысяч лет назад один из чародейских кланов решил основать на этом месте город. Маги позволяли в своём городе жить любым разумным, независимо от того, есть ли у них способности к волшебству или нет. Единственным условием была постоянная печать регистрации, наносимая на запястье левой руки. Сам город, сейчас ставший одним из самых больших мегаполисов Зедиума, был окружён прозрачным куполом, не позволявшим проходить в Ликсен никому, чьё левое запястье не было украшено замысловатой вязью цветной татуировки.
- Ага, почти, - вот так - пусть как хочет, так и понимает. Правда, я почти уверен, что она сейчас меня вряд ли слышит - конкуренцию с кретинскими передачами видеокристалла я не выдерживал.
Рывком поднявшись с наполненного водой и золотыми рыбками дивана, я направился к двери.
- Пойду прогуляюсь, - сказал я скорее сам себе, нежели поглощённой очередной идиотской игрой кукле. Самое смешное, до сегодняшнего дня я совершенно не замечал всей этой непроходимой тупости - наоборот, я просто до безумия любил свою единственную и неповторимую. У меня нежное отношение к противоположному полу заложено на генетическом уровне. Как у всех мужчин моей расы. Сейчас же раздражало буквально всё - даже самая прекрасная из эльфийских женщин. Может это со мной что-то не то?
Вот примерно в таких размышлениях я и провёл путь от своего улья до центрального парка Ликсена, лишь раз отвлёкшись на центральный офис наёмников - гремучую смесь из представителей всех классов и рас, красивой, но громкой музыки, всевозможных запахов, блюд и напитков, которая обволакивала любого разумного, растворяя в себе усталость и плохое настроение, если таковые имелись в наличии. С улыбкой вспомнил, сколько лет я провёл в этом гибриде бара и обыкновенной конторы с огромным - во всю стену - экраном, на одну часть которого выводились достижения команд, а на другую - личный зачёт.
Из-за того, что время было позднее, а потому парк был пуст, как кошель бедняка. Что и неудивительно - подавляющее большинство Города Магов ранним утром следующего дня, шурша обувью и толкаясь на остановках общественного транспорта, ринется на работу, чтобы поздним вечером вернуться в семьи и дружно уставиться в видеокристаллы.
Внезапно меня отвлёк шум на соседней аллее. И шум этот мне крайне не понравился. Ещё вчера я, воровато оглянувшись по сторонам, быстрым шагом пошёл бы в сторону родного улья к горячо любящей и любимой жене... Что со мной происходило сегодня я не знал, но почему-то бесшумно - как в старые добрые времена - скользнул навстречу звукам.
Семеро бритых наголо и щедро покрытых татуировками молодых людей, радостно скалясь и отпуская грязные шуточки, стояли над истерзанным телом средних размеров пантеры. Через пару мгновений воздух над телом пошёл рябью, а ещё миг спустя вместо диковинного в этих краях хищника лежало изломанное тело молодой девушки с тёмно-коричневой кожей.
- Айда, поприкалываемся, пока тёплая, - предложил один из отморозков. Остальные дружно заржали.
Это была одна из шаек радикального толка, борющаяся, как казалось этим головорезам, за чистоту расы. Что-то много их развелось последнее время.
Я неторопливо подошёл к ним, достал телефон.
- Алло. Будьте добры, вышлите патруль в центральный парк - здесь банда каких-то недоносков совершила убийство оборотня.
Некоторое время юные бандиты пребывали в состоянии шока, потом один из них - судя по тому, как смотрели на него остальные, вожак - шагнул мне навстречу.
- Ты совершил большую ошибку, кровосос, - прошипел он. - Знаешь, кто мой отец? Это тебя, а не меня заберут патрульные големы.
В ответ на эту тираду, я резко выдернул из кармана руку с зажатым в ней револьвером и выстрелил туда, где боковым зрением заметил какое-то движение. Один из отморозков взвыл - пуля раздробила ему ладонь. На такое безобразие главарь отреагировал молниеносно, тут же превратившись в громадного волчару - слишком быстро для среднестатистического оборотня. Здесь явно не обошлось без стимуляторов - организм любого оборотня-млекопитающего устроен так, что он способен принять животное обличье только в состоянии крайнего возбуждения, либо бешеной ярости. Впрочем, в последнее время выяснилось, что химия шагнула очень далеко вперёд - подпольно стали продавать стимуляторы, дававшие способность к мгновенной трансформации. И, несмотря на то, что эта синтетическая дрянь просто-напросто убивает нервную систему, спрос на чёрном рынке перекрывал предложение. Конечно, в Ликсене, благодаря барьеру и высоким магическим способностям Совета, дела с наркотиками, как и с любой контрабандой в целом, обстояли не так плохо, как в подавляющем большинстве городов Зедиума, тем не менее, некоторые всё же умудрялись доставать эту отраву.
Главарь прыгнул на целую вечность раньше своих приятелей или кто они там ему были - он и ещё двое успели поймать брюхом пули, и силой удара их отбросило назад - бедолаги даже не успели до меня долететь. Остальных я искромсал в клочья, правда, мой любимый чёрный бархатный костюм был изодран так, что его постеснялся бы одеть распоследний пьянчуга-гобл. Не успел я втянуть жала и упаковать свой паукообразный облик в более благовидное вампирское тело, как меня схватил за плечо патрульный голем.
- Вы как всегда вовремя, - проворчал я, с трудом освобождаясь от его хватки.
- Пройдёмте в Башню, где вы сможете всё подробно рассказать о данном происшествии, - прозвучало у меня в голове. Каменный истукан не обладал способностью разговаривать в обычном понимании.
- Вы позволите мне пойти домой и переодеться? - поинтересовался я. Не могу же я показаться перед магами в тряпье, в которое превратился дорогой даже по местным меркам костюм.
- Нет, - вот так то!
"Что-то тут нечисто", - успел подумать я, в то время как каменные лапищи голема уже тянулись ко мне.
Опять - в который уже раз - я действовал неосознанно, просто отдав тело на волю рефлексов. Рывком увернувшись от каменных объятий, я что было сил побежал прочь от патруля. Позже я понял, что действия мои были глупыми и просто обречёнными на неудачу, но тогда я не думал вообще ни о чём.
Лишь в первую секунду внимания моего хватило на то, чтобы сфокусировать взгляд на истукане, по телу которого уже пошли крохотные волны. Спустя миг, он просто рассыпался по аллее, а каменная крошка сразу же впиталась в землю... Чтобы вырасти прямо передо мной. Я ударил. Ощущение было примерно таким, будто я ударил наковальню, а голем даже не пошатнулся. Зато ему удалось-таки схватить меня за руку. В то же время я что было силы ткнул своего противника коленом в пах, а затем ступнёй другой ноги двинул под подбородок. Это возымело действие - разумное каменное чучело отлетело в сторону, словно тряпичная кукла. Не потому что у големов всё устроено так же, как у человекообразных - просто законы физики даже псевдоразумные и почти неуязвимые истуканы обманывать пока не научились. Ждать, когда он вновь поднимется, я не собирался - горячей волной накатывала боль в руках и колене. Пока она ещё не успела смыть остатки адреналина и выносливости, я, взвыв, бросился на каменное создание.
Со всей силы я воткнул кулак туда, где у всех разумных принято находиться горлу. Послышался хруст, по лицу голема зазмеились трещины, и спустя миг всё монолитное тело рассыпалось в прах.
Я не помню, как и кто вёл меня в Башню - помню, что почти всё это время тупо пялился на правый кулак, на обломки кости, что, вспоров кожу, вылезли наружу - оказывается тогда захрустела не только шея голема. Открытый перелом - вещь малоприятная. Потом всё исчезло в багряной тьме - на меня наложили заклятие беспамятства.
Чувствовал я себя так паршиво, словно очнулся с чудовищным похмельем в самый разгар кровавой оргии в аду, причём во время землетрясения.
Первым делом бросил взгляд на правый кулак: кто-то уже успел срастить кости и стимулировать процесс регенерации - пальцами я едва-едва, но всё же шевелил.
Я огляделся - вокруг всё представляло собой какой-то сумасшедший гибрид тату-салона средней убогости и инквизиторской комнаты пыток, вроде той, что я на днях видел в музее: неизвестного назначения, но крайне неприятные на вид блестящие металлические приборы, иглы всевозможных калибров, изъеденное ржавчиной мусорное ведро, жуткая вонь, разящая от пяти дюжин колбочек с содержимым, раскрашенным в цвета разной степени ядовитости, груды наваленных друг на друга книг, сломанные видеокристаллы и расцарапанные, покрытые пылью компакт-диски.
- Наш мальчик приходит в себя, - с мерзким хихиканьем изрёк не менее мерзкий типчик в расшитом звёздами тёмно-синем балахоне - выглядел он как бывший сутенёр, заочно изучивший пару-тройку заклятий, способных стереть в порошок весь мир.
Я полулежал в оранжевом пластиковом кресле, и заклинания обездвиживали моё тело получше любой заговорённой кузнецом цепи.
- Зачем же ты испортил нашу каменную куклу, дурачок? - типчик посмотрел на меня с укоризной, как на нашкодившего мальчугана.
- Еще сделаешь, - вздохнул я. - Грязи на улице навалом.
- А известно ли тебе, что големов невозможно сделать из обыкновенной грязи? - поморщился волшебник, яростно сверкая глазами и тряся клочковатой седой бородёнкой. - Её приходится привозить в Ликсен из самой Мёртвой Пустоши! А ведь обычных разумных туда не пошлёшь ни за какие деньги - приходится тратиться на наёмников.
- Так самих кукол из грязи и пошлите, - предложил я.
Маг на время задумался.
- А ведь ты прав, ящеры сожри твои потроха! - радостно заулыбался он во все свои четыре зуба. Я поморщился - пожелание чародея мне, мягко говоря, не понравилось.
- Знаешь, сначала я хотел сделать из тебя подопытного, - недомерок выдержал театральную паузу, многозначительно поигрывая при этом тоненькими бровками. Убедившись, что это представление не произвело на меня должного впечатления, он, самую малость расстроившись, продолжил: - Однако я отходчив и совсем не сержусь на тебя из-за какого-то пустякового голема.
- Просто я для вашего маговского отродья слишком ценен, - усмехнулся я.
После этих моих слов маг прекратил разыгрывать из себя дешевого злодея из глупой пьески, с видимым облегчением снял нелепый балахон, под которым оказалась вполне нормального вида чёрная шёлковая рубаха, заправленная в кожаные брюки.
- Эдмон Теодор Лаэрт, - изменилось и лицо волшебника - борода полетела в угол комнаты, из глаз исчез блеск сумасшествия - чародей сбросил маску. - Ну и что тебе известно?
На самом деле, я не знал ровным счетом ничего - я просто ткнул пальцем в небо. Как оказалось, попал в яблочко.
В течение следующего часа удалось выяснить, что я - действительно представитель крайне редкой для Зедиума расы. Совет следит за мной с момента появления на свет.
- Тебе не казалось странным, что, в твою бытность наёмником, даже в самых безвыходных ситуациях удача благоволила тебе, и ты выбирался живым из самых тяжких переделок? - заканчивая свою просветительскую речь, поинтересовался маг.
Что я мог ему ответить? Нет, не казалось? Но ведь казалось же! Поэтому я промолчал. Молчание - золото, и всё такое.
- Твоя любимая бабуля приехала к нам с востока, - тем временем продолжал чародей. - Видимо, там не очень-то ваш род жаловали. С чего бы это, ведь вы такие милые?
Кто-то из моих предков точно был кумо - оборотнем-пауком, раса которых живёт только на архипелаге Понь-А. Кумо в антропоморфном обличье весьма привлекательны - слегка портят картинку только красные глаза. Здесь, на западе, в краю, где вампиры - одна из самых распространённых рас, без труда можно сойти за представителя ночного народа, ведь их холодная красота крайне похожа на нашу.
Смешиваясь с любым народом, кумо всегда подминали его, поскольку так уж устроен мир, что гены оборотня-паука всегда являются доминирующими. Отчасти поэтому оборотни-медведи Славии с востока обезопасили свой город-государство непроходимым магическим барьером.
В Понь-А установлен лимит на рождаемость девочек-кумо, поскольку у женских особей оборотней-пауков есть нехорошая привычка поедать своего партнёра после интимных отношений. В средние века они съедали своих мужчин, не делая исключений, однако, с дальнейшим развитием - как в техническом, так и в магическом аспекте - в Понь-А претерпели изменения и отношения между полами. Безусловно, в социальном плане, в любой семье кумо женщинам отводилась лидирующая позиция, а мужчины вели себя весьма скромно и деликатно. Впрочем, исключения из этого правила, безусловно, существовали, тем более в настоящее время, ведь в современной Понь-А происходил процесс так называемой эмансипации наоборот, когда мужчины-кумо во всех сферах жизни начали вести себя гораздо активнее, нежели раньше.
Все эти сведения я почерпнул из библиотеки Башни, в одном из приютов которой провёл большую часть детства.
Видимо, во избежание различных проблем, моя бабушка по достижении совершеннолетия, была нелегально отправлена родителями на запад.
- В Ликсене твоя драгоценная бабуля прижилась, вышла замуж, съела мужа и была приговорена к смерти, - продолжал просвещать меня волшебник. - Правда, принимая во внимание редкость вашей породы в нашем городе, Совет инсценировал её казнь, спрятав обворожительную Таруки в лаборатории Башни.
При мысли о том, что пришлось пережить бабушке в застенках Башни, о которой ходили очень неприятные слухи, меня продрал мороз.
- Твой отец был умерщвлён в возрасте тридцати пяти лет, когда решил уйти из нашего прекрасного города, - маг на мгновенье задумался. - Поэтому с тобой решили поступить иначе - у тебя на левом запястье вытатуирован на первый взгляд самый обыкновенный рисунок регистрации. На самом же деле в татуировку вплетено заклятие, превращающее твою жизнь в сказку настолько прекрасную, что ты просто-напросто никогда не захочешь уйти из Ликсена.
Он вновь выдержал паузу, видимо, давая мне возможность осознать всю глубину мудрости Совета.
- Но заклятия имеют свойство выветриваться с течением времени, поэтому каждый месяц ты, как и все не-маги Ликсена, вынужден обновлять печать регистрации. Правда, в твоём случае, - волшебник лукаво улыбнулся. - Процедура, как ты сам понимаешь, несколько более сложная, если сравнить её с той, которая проводится со среднестатистическим бездарем. И занимается ей не совсем обычный третьеразрядный клерк.
- Зачем ты рассказываешь мне всё это?
- Надо же о чём-то говорить, пока готовится оборудование. К тому же, подобные разговоры изрядно меня развлекают.
Я в отчаянии напряг руки, пытаясь порвать связывавшие меня заклятия. Тщетно, естественно.
- Просто расслабься, Эдмон, - с мягкой улыбкой посоветовал мне волшебник, подкатывая тележку с оборудованием к моему пластиковому креслу.
- Такое уже было?
- Конечно, парень. Можно сказать, что всё отработано до автоматизма - или ты думаешь, что здесь впервые за все тридцать лет? Или, может, ты считаешь, что являешься единственным интересным для нас экземпляром необычной расы? В любом случае, тебе не стоит волноваться - мы всего лишь возьмём образцы некоторых тканей и вернём тебя красавице-жене. Правда, ты будешь твёрдо уверен, что весь сегодняшний вечер провёл в компании бывших коллег - наёмников и контрабандистов. Так что от жены тебе достанется...
Чародей попытался надеть мне на голову стальной обруч с тянущимся за спину проводком. Обруч был вымазан какой-то липкой гадостью, о природе которой хотелось думать меньше всего. Естественно, я дёрнулся. Одной рукой маг со всего размаху врезал мне по голове, отчего я на мгновение потерял ориентацию в пространстве. Обруч сомкнулся с сухим неприятным щелчком. Слева ожили какие-то индикаторы.
- Поосторожнее, это моя любимая голова, - вяло запротестовал я.
- Не переживай, - весело так подбодрил меня чародей. - Просто расслабься - тебе же легче будет.
- Э...
- Заткнись!
В конце концов, я просто позволил этому случиться, ведь выбора-то у меня всё равно не было.
- Дорогая, я дома! - радостно воскликнул я. Если бы только кто-нибудь знал, как я люблю, вернувшись вот так с работы, крикнуть с порога неизменно-радостное "Дорогая, я дома!", а потом утонуть в её глазах, голубых, как небеса весенним утром... А затем, поужинав и мило поболтав с самой прелестной женщиной Зедиума, вместе смотреть по видеокристаллу что-нибудь интересное...