ЛEB ГYHИH

LANDSCHAFTEN

(цикл стихов)

1

ВЕЧЕР С ЗАКАТОМ

(Живопись на стекле)

За плечами разорваны тучи

словно рана вишнёвого цвета.

В ней закат полыхает колючий.

Больше нет ничего. Только это.

Больше нет ничего. Стёрты звуки.

Стёрты лица задумчивой тряпкой.

Напряжённость висит - как и тучи:

одиноко, бесцветно и марко.

Жизнь мала. Это серый комочек.

Это заяц, затравленный волком.

Он трепещет в руках, прочь не рвётся:

он бежал слишком быстро и долго.

Жизнь мала. Она меньше, чем заяц.

Она слёзы на жёстком асфальте

под ногами прохожих, чья зависть

пляшет гулким улыбчатым танцем.

Под ногами прохожих, чьи стопы

так остры, как края гильотины;

что срубают, как головы, строфы,

звуки, запахи, мысли, картины...

Это просто шаги. В них жестокость

запечатана гулко с рожденья,

это сила стихии далекой,

это страшной природы творенье.

Больше нет ничего. Только это.

Мир закрыт на замок. Пляшут звуки.

Гаснут краски и лица, и гулко

гаснут всё сотворившие руки...

2

ВОСКРЕСНЫЙ ЛАНДШАФТ

Ковёр листвы на пепельной земле.

Кривые сучья лезут из тумана.

Деревья - исполины-истуканы -

и белый, острый и молочный свет.

Зашиты веки стеблями травы.

Их свет - как бритва острый - разрезает.

Густая кровь рассвета хлынет в них,

как только их дорежет тень стальная.

Пищат на поворотах тормоза,

как птицы, что глотают неживое,

и - мёртвая - стоит в глазу слеза,

и тень пятна стоит над головою.

Сидит в ногах, молчит другая тень.

Загадочная, злая. Не уходит.

За окнами не утро и не день.

Так - пелена. И утро на исходе.

Поток нахлынувший сейчас сочится чуть.

Едва не капает. И мысли застревают

в зубах пространства - серого, как муть

придонная глубокая речная.

3

ГОРНЫЙ ЛАНДШАФТ

Головой великана на солнце играли пигмеи

кривоногие, с телом слежавшейся ваты.

Вместо слов друг на друга шипели, как змеи,

и не знали, что в чём-то они виноваты.

Любовались собой, озираясь на впалые груди,

на горбатые спины, на зубы большие кривые,

над заляпанным кровью запёкшейся ликом могучим,

над глазами глумясь, что ещё до конца не остыли.

Дружно Голову к краю обрыва катили -

и толкали, намеренно сбросив на камни,

на зрачках Её дико скакали, вопили,

и с усами седыми, как с сорной травой, расправлялись.

Ослеплённые в щели своей против солнца,

опьянённые хмелем гордыни своей неуемной,

гоготали они, и для них Голова была тёмной,

неразгаданной массой, как глыба враждебного сланца.

Были мысли их злобой наполнены - затхлой, тяжёлой, извечной,

разговоры их были наполнены похотью сонной пигмейской,

и дрожали от зависти узко-костлявые плечи,

и блестели глаза, как железная пыль на стамесках...

4

ОЛЕНЕНОК В ПЕЩЕРЕ

Только белый треугольник за спиной

пропускает свет. Но там засада где-то.

Темнота - как сажа, как подбой

чёрный и лоснящийся, - и вдето

в нос её кольцо над головой.

Звуки бьются напряженные, тугие

о невидимые стены и поют

о недосягаемой стихии

не снаружи и ещё не тут,

но уже в луче потока пыли.

Эти звуки - моря вечный шум,

никогда не виденного прежде,

и (как странно) уши узнают

этот шум прибоя и надежды,

эти всхлипы долгие минут.

Так живое узнает другую

суть - как тело, как глаза свои,

проходя сквозь пелену литую,

сквозь хитросплетения струи

на ту сторону - и в жизнь совсем иную.

5

ПЕЙЗАЖ БУДУЩЕГО

Деревья, прибитые к небу,

упасть норовят и стремятся.

Стволы их в полоску, как зебра;

им недоступно меняться.

Над парком - вперёд возвышаясь,

так странно мосты изогнулись,

и стены как будто не зданий

застыли вокруг, утонули.

Слегка розовит что-то где-то

неоновым светом Светило.

И стены - как горы - от ветра

поют, как нечистая сила.

Не видно людей у фонтанов,

не видно для них тротуаров,

единообразно и странно

доносятся звуки гитары.

И тени не движутся с солнцем.

Стоят как-то оторопело.

Как будто задумали что-то

и только исполнить не смеют...

6

ГЛАЗНОЙ ЛАНДШАФТ

Ландшафт твоих глаз упивается чёрной росой.

В одном уголке её черная капля застряла.

Ресниц чернота в полукруг - небосвод грозовой.

В зрачке непрозрачном змеиное чёрное жало.

Желе твоих глаз прорезают ниточки и проводки

будто случайных, кривых стебельков красноватых.

Стреляют из них кандалы, цепи и поводки,

оплетая, пленяя плевком стекловаты.

Магнит твоих глаз тянет в бездну колодца без дна.

В нём обещанных тайн побрякушки и фетиши снов стандартных.

Чёрным бархатом стены обиты, и улица не видна

из окна непрозрачного их лабиринтов и башен.

А разорваны цепи - некуда мне идти.

Как в коконе мягком душа моя снова - в плену, в плену.

Если кончится плен - значит, кончится жизнь.

И не высказать это даже губы приблизив к окну.

7

ЛАНДШАФТ МИРА

Кто сказал это - "Вечная радость"?

Кто обмолвился: "Гений бессмертен"?

Вечны только жестокость и зависть,

злость, доносы, предательство, подлость.

Этот в злате червонном - убийца,

мать свою задушивший за деньги;

та, что в пышных хоромах - гиена,

отравившая мужа не дрогнув.

Кто-то в толстых журналах поэтом -

он друзей обменял на карьеру,

кто-то в свежих газетах портретом -

этот вырвал язык свой и веру.

Там с экрана бубнит седоватый

дядя статный и благопристойный:

этот предал любовь и расстроил

совершенство и жизнь за плату.

Будто слился певец с микрофоном:

тот, который сегодня убил

своё сердце в упор из нагана -

и соперника задушил.

Восседает на кресле дубовом,

пирамиду голов увенчав,

людоед упоительно-звонный,

сын чудовища, волк-волкодав.

И меж ними сквозит неприкаянно

тень прозрачная без черноты

слишком белая для реальности,

слишком чёрная для мечты.

8

ЛАНДШАФТЫ

Ландшафт тёплого голоса

умной женщины

из телефонной трубки

превратился в "Аллу Борисовну"

носительница его - в madame Фурцеву

нового века

Ландшафт голоса друга

превратился в лицо на майке

задолго до майки -

срисованный плагиатом
предательством -

чтобы стать им

Чтобы сделаться надписью на экране

хрупкая девушка

с голосом гибким и сильным

запрягла его в сани пошлого китча

забыла мои напевы

сделала песней звон денег

От ландшафта таланта приятеля
наперсника

студенческих будней

остался единственный звук его имени

И...-и..-и..-и-и-и...

напоминанием о несостоявшемся

гении...

Ландшафт образа

учителя

человека
с возвышенной фамилией

растаял

растворился

в размягченных горах

коррупции мира

чудо его непохожести

смешанное со слезами и холодом

исчезло в туманной дали...

Февраль, 2000