Гурвич Владимир Моисеевич : другие произведения.

Игра с выбыванием

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:

  
   Владимир Гурвич
  
   И Г Р А С В Ы Б Ы В А Н И Е М
  
   Глава первая
  
   Самолет коснулся колесами шасси бетона посадочной полосы и сразу, потеряв всю свою легкость и быстроту, тяжело и медленно покатил по земле. Нежный голос стюардессы попросил пассажиров оставаться на своих местах до полной остановки и подачи трапа. В иллюминаторе промелькнуло стеклянное здание аэровокзала.
   Самолет, наконец, замер на месте, к его люку подкатили трап. Пассажиры дружно встали и направились к выходу.
   Оказавшись в здание аэровокзала, я стал искать вывеску отделения связи. Когда я вошел на почту, то невольно почувствовал волнение. Ждет ли меня обещанное письмо? Если его нет, я окажусь просто в отчаянном положении, так как денег у меня нет не только на обратный билет, но и на то, чтобы выпить кофе в привокзальном буфете. А остаться в совершенно чужом незнакомом городе, где ты не знаешь ни одного человека, без гроша в кармане, согласитесь, ситуация не из самых приятных. Волнуясь, я протянул в окошко свой паспорт. Девушка, взглянув на фамилию, стала рыться в кипе писем.
   - Вам письмо и перевод, - сообщила она.
   Я почувствовал облегчение; значит это не обман и начавшаяся несколько дней назад странная история не чья-то злая шутка, а имеет вполне материальное продолжение.
   Я получил письмо, затем девушка в окошке отсчитала мне приличную пачку денег. Я крепко сжал ее в руке, чувствуя прилив радости. Не знаю, что будет дальше, пока же все идет как обещано. И главное у меня карман вновь потяжелел от присутствия в нем солидной суммы. А это самая приятная тяжесть, которую я знаю.
   Поспешно я разорвал письмо. Я надеялся, что в нем будут даны какие-то подробные инструкции или разъяснения. Но ничего подобного я не обнаружил. Текст был самый что ни на есть лаконичный и состоял из двух предложений. Первое это был просто адрес; второе же гласило, что ключ находится под ковриком.
   Я застегнул плащ и вышел из здания аэропорта. Для апрельского дня было прохладно. Кроме того, стал накрапывать дождь. Но сейчас мне было глубоко наплевать на все эти сопровождающие мое прибытие в этот город метеорологические проказы. Я чувствовал себя уверенно, так как знал, что не останусь сегодня ночью без крыши над головой. Теперь предстояло увидеть, что за крыша мне уготовлена.
   Все пространство, примыкающие к зданию аэровокзала, было облеплено таксомоторами. Водители нахально хватали выходящих на привокзальную площадь пассажиров за руки и наперебой предлагали свои услуги. Я выбрал одного из них, как мне показалось на вид менее наглого, чем его коллеги, сел в машину и назвал только что заученный адрес.
   - Далековато, - сказал шофер знакомым мне тоном. Так они говорят везде, когда хотят выцарапать у клиента дополнительную плату. Он назвал сумму. Хотя я ничего не знал о местных тарифах, но я носом почувствовал, что эта цифра самое меньшее раза два превышает существующие тут расценки. В другой ситуации я бы стал торговаться или послал его к черту и нашел другой мотор. Но сейчас мне было все равно, деньги были не мои, и причин их жалеть не было никаких.
   Хотя таксист уверял, что путь предстоит длинный, на самом же деле через полчаса мы подъехали к дому, где мне предстояло, по крайней мере, сегодня провести ночь. И может быть не только сегодня. Пока мы ехали, я пытался расспрашивать о том, что происходит в городе. Водитель, окрыленный надеждой получить явно завышенный гонорар, охотно делился со мной всеми здешними новостями. Я внимательно слушал, но никакой интересной информацией для себя из его обильного потока слов так и не выудил. Разве только несколько пикантных историй о кандидатов на пост губернатора края. Но что мне делать с этими анекдотами, я пока не ведал.
   Дом, перед которым меня высадил таксист, был самым обычным типовым сооружением начисто лишенных всех излишних элементов на фасаде. Он ничем не отличался от окружающих его корпусов. Будь это биологические организмы, о них бы непременно сказали, что все они возникли из одной яйцеклетки.
   Дверь в подъезде держалась только на одной петле, а когда я вошел под его темные своды, то в нос мне ударила смесь сразу из нескольких противных запахов. Я невольно поморщился, и настроение у меня слегка покатилось вниз. Что за мерзкий дом выбран для моего проживания, неужели я не стою лучшего?
   Я определил по номерам на почтовом ящиках, что моя квартира расположена на последнем этаже, то есть под самой крышей. Слава богу, лифт, хотя и с большим скрипом, но работал, он неохотно и медленно, но все же повез меня на шестнадцатый этаж.
   Вот она та самая квартира. Несколько секунд я неподвижно стоял возле заветной двери. Я напряг слух, прислушиваясь, что происходит за ней. У меня не было никаких представлений, что там меня ожидает. Но никаких звуков до меня не доносилось. Посмотрев себе под ноги, я обнаружил коврик. Наклонился, отогнул его край и нащупал ключ. Вставил его в замок, повернул два раза - и вошел.
   Не меньше минут пятнадцати я расхаживал по квартире словно по музею, внимательно разглядывая каждый выставленный здесь экспонат. Мое новое жилище мне пришлось по вкусу; не роскошное, но приятное. Мебель не очень дорогая, сделана скорей всего на местной фабрике, но не без претензий на европейскую изысканность. Все, что нужно для жизни современному человека присутствует: телевизор, видеомагнитофон, музыкальный центр, само собой телефон и даже компьютер. В ванной висят полотенца, на полке - шампунь, мыло и даже мочалка. В шкафу - вешалки, в прихожей - ящик для обуви. Даже есть небольшая библиотека на двух прибитых к стене книжных полках.
   Оставшись довольным проведенным осмотром, я подошел к окну. Оно выходило на улицу; уже наступил вечер, и по мокрой дороге проносились машины. Я стал обдумывать, что мне делать. Пожалуй, стоит выйти прогуляться, надо же познакомиться с окрестностями; это требует даже элементарная предосторожность. А если кто-то захочет связаться со мной. Невольно я покосился на телефон.
   Мои сомнения решил дождь, который лениво ронявший капли до этой минуты, вдруг решил показать боевой характер и хлынул как из ведра. Такое его негостеприимное по отношению к приезжему поведение отбило у меня всякое желание идти на прогулку. В конце концов почему бы не провести первый вечер в этом городе в этой уютной квартирке, посмотреть телевизор. Тем более в холодильнике есть все необходимое для того, чтобы как минимум в течение трех-четырех дней не умереть от голода и жажды.
   Я достал из холодильника предусмотрительно положенную туда кем-то бутылку пива, удобно устроился в кресле, щелкнув пультом, включил телевизор. На экране замелькали кадры очередного боевика, герои которого безжалостно пуляли друг в друга из всех видов оружия. Смотреть на это их занятие мне было абсолютно неинтересно, а потому я мало обращал внимания на фильм. Гораздо больше меня волновала собственная судьба, вернее полная ее неопределенность.
   Так как в жизни моей явно возникла пауза, то самое время представиться и немного рассказать о себе. Зовут меня Игорь Евгеньевич Поборцев, тридцать три года - возраст Христа, холост. Бывший старший уполномоченный уголовного розыска, изгнанный из рядов милиции. Но об этой истории, если будет настроение, я поведаю вам как-нибудь попозже. Тем более к нынешнему рассказу она не имеет никакого отношения. Затем - начальник службы безопасности весьма солидного столичного банка и, как и полагается при такой должности, вполне обеспеченный и благополучный член общества. До того самого момента, пока не рухнул банк, а его руководители не скрылись в неизвестном направлении, прихватив деньги своих клиентов, в том числе и мои. Этот крах и это бегство в одно мгновение сделали меня совершенно нищим, так как буквально за неделю до этих событий я положил все имеющие у меня средства на депозит. Сделано это было по совету моего шефа, председателя правления банка, который конфиденциально сообщил мне, что они вводят специальный вклад для избранных сотрудников со значительно повышенным процентом. Теперь-то я отлично понимаю, что он просто сгребал все деньги, какие мог в одну кучу для того, чтобы было бы с чем давать деру. Но тогда я свято верил этому человеку, с которым проработал бок о бок целых три года и которому оказал ряд неоценимых услуг, в том числе и весьма щекотливого свойства. О них я также промолчу, тем более и они с этой историей никак не связаны.
   Как я сказал, крах банка и бегство моего шефа в один миг сделали меня нищим. Удар был столь сильным, что в первые часы я не хотел верить в случившиеся. Меня мучило не только то, что сгорели все мои накопления, но и то, как меня нагло надули. Таким идиотом я еще никогда себя не чувствовал. Совсем недавно мне казалось, что я хорошо знаю этого человека, а выходит, что мне неизвестно о нем ничего. Вернее, неизвестно самое главное в его натуре. Ясно, что свой побег он готовил не один день, делал это тщательно и в тоже время незаметно для окружающих.
   Когда человек занят работой, дни проносятся как курьерские поезда, когда же он остается без дела они тянутся как доверху нагруженная повозка в гору. Мне приходилось экономить каждый грош; я ходил по квартире и выбирал вещи, которые можно продать. Но ничего ценного за годы своей службы в банке я так и не приобрел; надеясь, что мое безбедное существование будет продолжаться еще долго, я почти не думал о будущем, не делал запасов на черный день, а вел беззаботную жизнь обеспеченного холостяка. Не то, чтобы разгульничал и развратничал, но женщины, изысканные ужины в ресторанах, дорогие костюмы, хорошие заграничные курорты во время отпусков стали для меня непременным атрибутом моего существования. И вот все обрушилась, словно скала, в один день.
   Я попытался устроиться на работу, но оказалось, что никому я не нужен. Дело было вовсе не в том, что в моих услугах никто не нуждался, а моя квалификация ставилась под сомнение; совсем наоборот, но вместе с крахом банка на поверхность поднялось сразу столько всякого дерьма, что когда узнавали откуда я к ним пришел, никто не хотел со мной даже разговаривать. Тем более, должен с сожалением сознаться, в некоторых историях я принимал непосредственное участие. Появились заказные статьи в газетах, где я был показан отнюдь не в образе национального героя, что окончательно погубило мою репутацию. Не то, что руководителем службой безопасности, но даже рядовым охранником никто не хотел меня брать.
   Через две недели, когда оставшиеся у меня деньги, несмотря на жесточайшую экономию, которой позавидовали бы и Плюшкин и Скупой рыцарь, подошли к концу я почувствовал отчаяние. Все пути для привычной мне жизни оказались прочно перекрыты шлагбаумами; оставалось только идти наниматься грузчиком в магазин. Грузчик, у которого весь шкаф забит костюмами, сшитыми в самых престижных домах модели Москвы, - фигура одновременно и комическая, и трагическая.
   И вот в этот самый наивысший пик отчаяния в моей квартире зазвонил телефон. Голос был абсолютно незнакомый и такой приторный, словно его обмазали со всех сторон повидлом. Но это был первый голос, который звучал в моей трубке за последние несколько дней и который сообщил мне, что хочет поговорить со мной и сделать одно крайне интересное предложение. Полагаю, что вы уже догадались, что я не стал отказываться от встречи.
   Обладатель приторного голоса появился у меня на следующее утро. Перед встречей я тщательно побрился, оделся в один из самых своих лучших костюмов. Хотя нервы у меня крепкие, многократно проверенные в самых опасных переделках, но не скрою, что в тот момент я сильно волновался. Что собирается мне предложить этот человек? Изменит ли его появление мою судьбу?
   И вот зазвучала трель звонка. Я открыл дверь. Передо мной стоял низенький, пузатенький человек в стареньком пальто.
   - Игорь Евгеньевич, таким я вас и представлял, - сказал он и протянул мне пухлую руку. Я подал ему свою. - Рад с вами познакомиться.
   Я провел его в квартиру. Мы сели напротив друг друга в кресла. Мой гость без всякого стеснения рассматривал мое скромное пристанище. В свое время в его обустройство я вбухал немалые средства. И вполне мог гордиться полученным результатом.
   - Неплохо, неплохо, - проговорил мужчина, фиксируя на мне взгляд своих узких щелок-глаз, - сразу видно, что у вас есть вкус. В наше время это встречается весьма редко. Посмотришь на эту квартиру и понимаешь, что когда-то у вас дела шли неплохо. Но все в этой жизни так непрочно, так непостоянно. Достаточно одного события, чтобы возведенный замок рухнул. Скажите неприятно, а что делать?
   Я не ответил, хотя был согласен со своим гостем: в этом мире нет абсолютно ничего прочного. Едва почувствуешь себя на коне, как он тут же тебя взбрыкнет и сбросит с седла.
   - Простите, но я мне до сих пор неизвестно, с кем я имею дело.
   - Ах да, - рассмеялся мой гость, - это вечная моя забывчивость. Я-то грешным делом думал, что с этого начал наш вчерашний телефонный разговор. А оказывается... Моя фамилия Пухов, мой покойный родитель настоял, чтобы меня назвали Валентином, хотя я никогда не одобрял выбор этого имени. Знаете, как это неприятно, откликаться на имя, которое тебе не симпатично. А по отечеству Степанович. Так что все вместе получается Валентин Степанович Пухов. Пожалуйста, запомните, вам это еще пригодится.
   - Что же вы хотите от меня, Валентин Степанович?
   Пухов как-то странно посмотрел на меня.
   - Позвольте сразу внести ясность в наш разговор. Я от вас лично ничего не хочу, я - посредник, действую по поручению других лиц. Это моя, если можно так выразиться, специальность. Люди, которые не желают вступать в прямые контакты с теми, кто их интересуют, нанимают меня для того, чтобы я провел от их имени переговоры.
   - В таком случае не могу не спросить: от чьего имени вы ведете переговоры?
   Пухов вдруг как-то странно засопел, как мальчишка, которого ругают за проказы родители.
   - К сожалению, мои наниматели не уполномочили меня раскрывать их инкогнито.
   - Выходит, я должен вести переговоры, не зная с кем?
   Пухов широко развел своими короткими ручками.
   - Боюсь, что это именно так. Конечно, вы можете отказаться от продолжения нашей беседы, но при всем моем желании ничем помочь вам не могу. Таковы условия, нарушать которые я не смею. Но если вы все же хотите моего совета, то я бы на вашем месте выслушал все до конца. В том положении, в котором вы находитесь...
   - Ладно, давайте дальше, - резко прервал я его. Обсуждать свое положение с незнакомым человеком мне совсем не хотелось. - Что же поручили сообщить мне ваши анонимные наниматели?
   - Да по сути дела ничего, - огорошил меня ответом Пухов.
   Я вдруг почувствовал раздражение; уж не разыгрывает ли меня этот пухлячок. За годы своей работы и в милиции и в службе безопасности банка я нажил целый легион врагов и легко могу представить, что кто-то из них захотел свести со мной счеты. А поэтому я должен быть особенно осторожен к любым предложениям, особенно исходящих от анонимов.
   Кажется, мой собеседник догадался о моих опасениях.
   - Я понимаю ваши мысли, уважаемый Игорь Евгеньевич,- живо произнес Пухов. - Но сказать более о моих нанимателях, чем уже сказал, не могу. Разве только то, что я сам знаю о них не намного больше вашего. Но в одном могу вас заверить: это предложение не направлено на то, чтобы нанести вам вред. Это всего лишь предложение о работе.
   - Какой работе?
   Пухов пожал плечами.
   - По вашей специальности.
   - Может, меня хотят нанять в качестве наемного убийцы?
   Пухов посмотрел на меня и вдруг засмеялся. Он смеялся долго и от души. По крайней мере со стороны это выглядело именно так.
   - Игорь Евгеньевич, мои наниматели прежде чем сделать вам предложение хорошо потрудились над изучением вашей славной биографии. И они прекрасно осведомлены о характере вашей деятельности. Вы опытный руководитель службы безопасности. Именно в этом качестве вы их и интересуете.
   - Мне предлагают возглавить службу безопасности?
   - Этого я не знаю.
   - Что же вы знаете. У меня такое чувство, что мы никогда не доберемся до сути.
   - Да, да тут вы абсолютно правы, я знаю этот свой недостаток. Я всегда чересчур говорлив. Но, согласитесь, в этом имеются и свои преимущества.
   - Интересно, какие?
   - Пока мы с вами столь мило беседовали, то стали ближе друг к другу. Двадцать минут назад мы были абсолютно чужими людьми, а сейчас у нас есть уже нечто, что связывает нас.
   - Может, по этой причине напоить вас чаем?
   - А вот от чайка я сказать по правде не отказался бы.
   Пока я на кухне готовил чай и высыпал в вазу последнюю пачку печенья, резал оставшийся со вчерашнего дня кусок колбасы, то одновременно обдумывал ситуацию. Во мне боролись два полярных чувства: желание вышвырнуть этого Пухова за дверь, как человека к которому я инстинктивно чувствую недоверие и, пожалуй, даже антипатию и любопытство - что он мне еще скажет.
   Я покатил сервировочный столик в комнату.
   - Вот спасибо вам, - радостно проговорил Пухов. - А я, признаться, проголодался. Я ведь к вам прямо из аэропорта. Сегодня утром прилетел.
   - А ваш вчерашний звонок?
   - Так он же был не из Москвы. Я думал, вы это поняли.
   Я ничего не ответил, но подумал, что от безделья и горестных мыслей, кажется, теряю квалификацию. Я поймал на себе пристальный взгляд моего гостя.
   - Вам надо поскорее приниматься за работу, - почти сочувственно произнес Пухов.
   - Сам знаю, - недовольный его проницательностью пробурчал я.
   - Я много раз убеждался в том, что для человека нет ничего губительней, чем безделье, - проговорил Пухов, с аппетитом врезаясь зубами в бутерброд. - А для людей с такой профессией, как у вас, это верно вдвойне. Однако вопрос в том, на что готовы вы пойти, чтобы сохранить вашу квалификацию? Готовы ли вы рисковать?
   - Рисковать - это и есть моя профессия.
   - Да, тут вы совершенно правы, - промурлыкал Пухов явно довольный тем, что подкрепился. Он поднес ко рту чашку чаю и сделал большой глоток. - Но до сего момента вы рисковали, зная, на что идете. А вот готовы ли вы на риск, не имея представление о том, что вас ждет?
   Я смотрел на Пухова и думал о том, какую все-таки игру ведет этот странный человек, кто его подослал ко мне? Безотчетная тревога становилась все сильней.
   - Честно говоря, - произнес я, - наш разговор меня начинает утомлять. Либо вы начинаете говорить то, для чего ко мне заявились, либо, несмотря на приятное знакомство, расстанемся до следующего раза, когда у вас появятся конкретные предложения.
   Пухов поглядел на меня своими глазами-щелочками и как-то печально вздохнул.
   - Вот этого я и боялся. Что ж, излагаю предложения ваших нанимателей. Они предлагают вам ровно через неделю отправиться в город К. Там вас поселят в уютную квартиру не хуже этой, снабдят деньгами, обеспечат всем необходимым. Вот собственно и все.
   - Как все?! - изумился я. - И что я там должен делать?
   - Я так понимаю, принимать участие в дальнейших событиях.
   - И какие это события?
   Пухов пожал плечами.
   - Жизнь непредсказуема, о том, что вас там ждет, сказать вам при всем моем горячем желании ничего не могу. Поверьте, дорогой Игорь Евгеньевич, мне об этом известно ничуть не больше, чем вам.
   - В таком случае не понимаю, ради чего стоило вести весь этот длинный разговор.
   Пухов расстроено покачал головой.
   - Я предполагал именно такую вашу реакцию. Очень жаль. Хотя не пойму, что вы теряете. Будете сидеть здесь в этих стенах и пинать себя за неудавшуюся жизнь. Вот вы говорите, что раньше знали в чем заключается ваш риск. А разве то, что с вами произошло, не говорит прямо об обратном. Вам казалось, что вы полностью контролируете ситуацию. А что вышло? Нет, не понимаю я вас, очень уважаемый мною Игорь Евгеньевич.
   - Но почему обратились именно ко мне? Мало ли в Москве специалистов подобного профиля.
   - Тут вы правы, много уважаемый Игорь Евгеньевич. Но вы один из лучших. Это признают все, кого мои наниматели спрашивали о вас? И тем не менее работа вам тут не светит. Простите за каламбур, вы слишком сильно засветились.
   Как ни прискорбно, в этом Пухов был прав.
   Пухов впервые за весь наш разговор взглянул на часы.
   - Это все, что мне поручено вам сообщить. Так что решайте, через неделю вы либо прилетаете в К., либо остаетесь тут. Я вам позвоню за ответом за день до возможного вашего отъезда. Понимаю, задачка не из легких, но уж такова ваша жизнь. Извините, но не из-за меня вы очутились в таком положении. Но чего бы вы не решили, мои наниматели испытывают к вам чувство большого уважения. Поэтому позвольте от их имени вручить этот небольшой так сказать презент.
   Из аташе-кейса Пухов с невероятной быстротой достал конверт, положил его на стол, а потом быстро встал и почти помчался к выходу. Все было сделано столь стремительно, что я не успел ничего сказать.
   Я бросился за ним дабы проводить гостя, но лишь успел расслышать прощальные слова Пухова: "До свидание, Игорь Евгеньевич, надеюсь, что это не последняя наша встреча". Створки лифта захлопнулись, и странный гость исчез из моего поля зрения.
   Я вернулся в комнату, извлек из конверта его содержимое. Это были деньги, их как раз примерно хватало на то, чтобы прожить, вернее просуществовать неделю до моего возможного отъезда.
   Не стану описывать все свои сомнения, переживания, мысли, одно могу сказать, что я не принял никакого твердого решения до той самой минуты, когда раздался звонок Пухова. И даже когда он звенел, я все еще не знал, что ему отвечу.
   - Какое вы приняли решение? - спросил Пухов после долгих расспросов о моем самочувствие, настроение и делах.
   - Согласен.
   - Я в этом нисколько не сомневался, - довольно засмеялся он. - Прошу вас никуда не уходить в течение нескольких ближайших часов, вам доставят из агентства билет. Когда же вы прилетите в К., зайдите на почту на аэровокзале. Там вас будут ждать письмо и денежный перевод. Ну а дальше, извините, сам не ведаю ничего.
   И вот я в этом городе, где у меня среди миллиона его жителей нет ни одного знакомого человека. Я сижу в кресле, потягиваю пиво, смотрю телевизор. И жду, когда кто-нибудь вспомнит обо мне и разъяснит, зачем я все же совершил пятичасовой перелет и оказался в такой дали от родных мест, от всего того, что до недавнего времени составляло содержание моей жизни.
   Прошел один день, затем минул другой, третий, а я, как говорили раньше, находился все в той же диспозиции. Никто не интересовался моей персоной, телефон ни разу не зазвонил, абсолютно немым оставался и звонок в дверь. За это время я исходил, если не весь город, то по крайней мере ту часть, где меня поселили, и теперь ориентировался здесь не хуже любого старожила. Зачем я столь тщательно изучал окрестности, на этот вопрос внятно я вряд ли мог бы ответить, скорей всего на это толкала меня профессиональная привычка - досконально знать то место, где проживаешь.
   Но постепенно я стал ощущать, как усиливается во мне энергия раздражения. Я всегда с трудом переживал периоды вынужденного безделья, моя деятельная натура требовала постоянного участия в каких-либо событиях. Сейчас же меня особенно бесила полная неизвестность, непонятность моего нынешнего статуса. Я даже стал думать, не является ли отправка меня в этой далекий город чьей-то злой шуткой или даже спланированной акцией, чтобы убрать меня из Москвы. Может, у кого-то возникло желание таким вот необычным способом отомстить мне за что-то. А я опрометчиво принял совершенно фантастическое предложение в тщетной надежде на то, что удастся вновь повернуть свою жизнь в благоприятное русло.
   И все же что-то подсказывало мне, что в данном случае речь не идет о чьей-то шутки или мести, мое чутье, которое не раз доказывало мне свою правоту, не сигнализировало о том, что в данный момент мне угрожает какая-то опасность. А если она и существует, то связана не с прошлой моей деятельности, а с тем, что ожидает меня тут.
   Пока же я бесцельно бродил по городу. Мне нравился он, в нем ощущался большой размах, он напоминал мне птенца, которому предстоит через некоторое время превратиться в большую и сильную птицу. Современные здания, способные украсить даже столицу, здесь сочетались с кварталами старых бревенчатых изб, потоки машин заливали в утренние и дневные часы улицы, которые вечером превращались по провинциально тихие и пустые кварталы. Невольно я думал о том, как бы сложилась моя жизнь, если бы я появился на свет в этом благодатном крае. Был бы я столь же неприкаянным, как теперь, или бы давно жил размеренной и счастливой семейной жизнью, как большинство здешних жителей. Я смотрел на местных женщин, и мне становилось грустно и одиноко. Может, попробовать завязать с кем-то из них знакомство; по крайней мере, будет не столь скучно и тоскливо ждать момента, когда некто неизвестный или неизвестные вспомнят о том, что я еще существую в этом мире.
   Ради этой благородной цели, на третьи сутки вечером я зашел в какой-то бар. В разгаре была дискотека, несколько десятков юнцов и их подруг судорожно двигались в такт оглушительно ревущей мелодии. Я заказал свой любимый коктейль - шерри-бренди и стал наблюдать за тем, как веселится местная молодежь. Мой взгляд путешествовал по лицам девушек, мысленно выбирая из них ту, с которой мне бы хотелось разделить свое одиночество. Таких тут оказалось не так уж мало; еще гуляю по городу, я обратил внимание на красоту здешних женщин.
   Рядом со мной за стойкой я обнаружил девушку лет восемнадцати. Несмотря на толстенный слой косметики, она выглядела весьма милой, а из короткого платья прямо перед моим носом торчали весьма соблазнительные, затянутые в прозрачные колготки ножки. Юная искательница приключений красноречиво смотрела на меня, явно призывая меня начать наступление на крепость, которая вовсе не собиралась долго и героически сопротивляться. Я вдруг едва не задохнулся от долго подавляемого желания; в последний месяц мне было совершенно не до женщин, не говоря уж о том, что, не имея денег, весьма нелегко выглядеть привлекательным в томных глазах прекрасного пола. Правда сейчас купюры шелестели в моем кармане, пусть не в том количестве, что я привык, но для того, чтобы соблазнить эту красотку много их и не нужно.
   Но вместо того, чтобы начать приступ местной твердыни, я отвернулся и до дна осушил свой бокал с коктейлем. Чутье мне подсказывало, что не стоит этого делать, я сюда приехал не за этим, таких девушек, как моя соседка по барной стойке, полно и в Москве. И в свое время целый их отряд перебывал в моей холостой, но уютной квартире.
   Я украдкой бросил на девушку взгляд и увидел, что она явно разочарована моей пассивностью. Но ни чем помочь я ей больше не мог, поэтому я слез с высокого и неудобного стула и побрел к выходу.
   Я не пробыл в своей квартире и несколько минут, как послышалась телефонная трель. Я так привык за предыдущие дни к молчанию этого аппарата, что первые секунды даже не понял, откуда поступает сигнал. Затем бросился к телефону.
   Голос был незнакомый и какой-то глухой. Мое опытное ухо сразу определило, что человек на том конце провода явно старается скрыть подлинный свой тембр. Не исключено, что он говорил даже через платок.
   - Добрый вечер, Игорь Евгеньевич, рад приветствовать вас в нашем городе. Как вам понравилось ваше новое пристанище?
   - Вполне уютное. Спасибо за него. Но мне бы хотелось узнать, с кем имею честь беседовать?
   - Я тот, кто пригласил вас сюда. Вы оказались без дела, а у меня для вас есть много работы. Очень много.
   - Это неплохо, я из тех, кто любит работать и терпеть не может бездельничать. Но пока эти дни мне нечем было заняться.
   - Я знаю, вы скучали. От скуки вы даже едва не пригласили к себе местную проститутку. Вы правильно поступили, что это не сделали. Иначе мое мнение о вас заметно бы снизилось.
   - Вы следили за мной все это время?
   - Скажем так, знакомились. Согласитесь, это разумная предосторожность. Все же, мы вас знаем еще недостаточно.
   Я вдруг вспомнил молодого человека, который утром попался мне навстречу, когда я выходил из подъезда. Почему-то я сказал себе в тот момент, что на всякий случай не мешало бы запомнить его лицо.
   - Мне бы хотелось, чтобы между нами установилась бы ясность с самого начала. Я нанял вас, и вы обязаны выполнять все мои указания.
   - Но я привык знать того, на кого работаю, а также то, что я должен делать.
   - Здесь условия ставлю я. Приняв мое предложение, вы тем самым согласились играть по тем правилам, которые вам предложили. И если вы выполните наш контракт, вы не пожалеете. Я вам гарантирую, вы будете обеспечены до конца своих дней. Надеюсь, их у вас еще будет много. - Измененный голос в трубке внезапно засмеялся.
   - А если я не выполню контракт?
   - Вы будете уничтожены.
   Это слова голос в трубке произнес спокойно, как самую обыденную, само собой подразумевающую вещь. И может быть, по этой причине у меня не возникло сомнений, что он, не зная, как все остальные обещание, но это - постарается выполнить в полном объеме. Невольно по моему телу прокатилась, не делающая мне чести, противная дрожь.
   - Вы хорошо уяснили ситуацию? - поинтересовался голос.
   - Более или менее.
   - Что ж, этого пока вполне достаточно. - Теперь голос звучал иронично.
   - Что же мне делать дальше?
   - Завтра утром у вас в квартире появится уже знакомый вам Пухов. Он вам предложит работу. Это интересная работа, я думаю, она вам доставит немало удовольствия.
   - Это все?
   - Пока да.
   - А как мы будем поддерживать контакт?
   - Не беспокойтесь, способов достаточно. По телефону, по факсу, через модем. Вы умеете пользоваться модемом?
   - Умею, когда я работал в банке, это было необходимо.
   - Тем лучше. Я не сомневался в ваших способностях. Периодически вы будете получать мои послания. Почаще включайте свой компьютер, я не исключаю, что вы будете находить для себя там полезные советы, а также послания лично для вас.
   - Но что я должен делать, какой смысл всей этой игры?
   - Делайте то, что вам подсказывает ваша профессиональная квалификация. А смысл? Смысл предстоит понять вам самим. Я, честно говоря, сам не знаю смысла своих поступков. Я просто делаю то, что подсказывает мой внутренний голос или диктуют мои желания. Другого смысла я не знаю. И не хочу знать. А вы разве знаете?
   - Нет, - ответил я, но почему-то неуверенно.
   - В таком случае, до свидания, рад был с вами поговорить.
   - Скажите, мы когда-нибудь встретимся?
   - Обязательно и даже думаю, что очень скоро. Но вопрос в другом: узнаем ли мы друг друга? Я вот в этом я не уверен - Голос в трубке засмеялся, а затем его смех вдруг сменили частые телефонные гудки.
   Заснувшие было за несколько безмятежных дней сомнения, снова заговорили во мне только еще громче. Правильно ли я сделал, что ввязался в эту сомнительную авантюру? Какая участь уготовлена мне человеком, который изменяет свой голос? Я сел в свое любимое кресло перед телевизором и попытался обдумать положение. Больше всего беспокоило то, что впервые в жизни от меня ничего не зависело. Я был щепкой, которую несло течение по незнакомой ей реке. Что ее поджидает в конце пути - счастливый солнечный берег или пучина?
   Сколько бы я не обдумывал ситуацию, ничего путного в мою бедовую голову так и не приходило. Конечно, был один выход - немедленно бросить все к чертовой матери и скрыться из этого города пока не поздно, пока я не оказался замешан в каком-нибудь грязном, а то и кровавом деле. Я же не мальчик и понимаю, что меня заманили сюда не для игры в бильярд.
   Но я знал и то, что никуда не уеду. По натуре я авантюрист, мне всегда претила спокойная размеренная жизнь. Не то, что я очень люблю рисковать - для этого я, во-первых, достаточно здравомыслящий человек, а во-вторых, слишком люблю удовольствия, которые предлагаются человеку во время его краткосрочного пребывания на грешной земле. И расставаться с ними мне пока не хочется. Вот только из-за отсутствия денег пришлось их число сократить до минимума. И если этот голос не врет и обещает обеспечить меня бабками до конца моих дней, то уезжать с этого золотого месторождения - вверх глупости. Вот только кто может мне гарантировать, что он говорит правду. Увы, никто.
   Дабы успокоиться, я достал из холодильника бутылку весьма сносного местного пива. За эти дни безделья я выпил его целый ящик. Но сейчас это лекарство слабо на меня подействовало; тревога не покидала меня, и это раздражало, требовало какого-то выхода. Чтобы избавиться от беспокойства, я решил, что единственный доступный мне способ - это лечь спать и дождаться, что принесет мне утро, которое, как известно, вечера мудренее.
   Разбудили меня частые звонки в дверь. Не без труда разлепив глаза, я поплелся ее открывать.
   - Какая приятная встреча! - воскликнул Пухов, переступая через порог квартиры. - Вижу я вас разбудил. А я-то грешным делом думал, что вы за эти дни отоспались. Но что делать, дорогой и многоуважаемый мой Игорь Евгеньевич, дела не ждут. Пора приниматься за работу.
   - Давно готов, только хотел бы знать, что за работенка. Надеюсь, не грузить мешки с мукой в составы.
   - Ну что вы, что вы, - засмеялся Пухов, - поверьте, грузчиков у нас тут вполне хватает. Нам нужны специалисты вашей квалификации.
   Мы сели в кресла; Пухов был в костюме и при галстуке, я же - в домашнем халате, непричесанный и небритый.
   - Все-таки вы разленились, Игорь Евгеньевич, - покачал головой Пухов. - Надеюсь, это временное явление.
   Я вдруг почувствовал раздражение, может быть, потому, что в словах Пухова была немалая доля истины.
   - Вы мне еще в Москве сказали, что вы - посредник. А посредники передают информацию и уходят.
   - Понимаю намек. Что ж, тут вы правы. Все же напрасно обиделись на меня, у меня и в мыслях не было вас порицать. Просто я хотел помочь вам собраться, сегодня у вас ответственный день.
   - Мне предстоит аудиенция с папой Римским.
   - Если бы с папой, я бы ни о чем не беспокоился. Что там папа, чем он владеет, душами несколько сот миллионов людей. Право, крайне ненадежный капитал. А чем еще... Вы же сегодня встречаетесь с самим Ардовым.
   Произнеся эту фамилию, Пухов внимательно посмотрел на меня, его явно интересовало, какой впечатление произведет на меня эта фамилия. Не буду лукавить, впечатление оно произвело и весьма сильное. Еще работая в банке в Москве, я много слышал об этом человеке. Правда то были в основном слухи, так как указаний собирать на него досье от своего руководства я не получал, хотя он и был нашим клиентом. Ардов являлся один из самых крупных промышленников края, в его владения входили множество предприятий, фирм, банков. Его имя то и дело появлялась на страницах газет в связи с каким-то очередным громким скандалом. Впрочем, люди подобные ему просто запрограммированы становиться героями таких событий зачастую независимо от того, реально ли они в них участвуют.
   - Не понимаю, в качестве кого я ему понадобился?
   Пухов как-то удивленно взглянул на меня.
   - Как в качестве кого, руководителя его службы безопасности. Ему нужен квалифицированный человек, а вы как раз тот, кто лучше других подходит на эту должность.
   - Так это он вас нанял? - посмотрел я в глаза своего собеседника. Но поймать его взгляд мне не удалось, так как Пухов предусмотрительно отвел его в сторону.
   - Дорогой Игорь Евгеньевич, я уже вам говорил, что этот вопрос я не могу разглашать. Оставим его до поры до времени. Да, честно говоря, не понимаю, зачем вам эти ненужные подробности, разве вам недостаточно того, что вам предлагают высокооплачиваемую работу. Между прочим, разве она не предполагает, что вы не должны интересоваться тем, что не входит в вашу компетенцию.
   - Хорошо, - резко проговорил я, - я согласен. Что я должен делать?
   Пухов взглянул на часы.
   - Ровно через час сюда приедет посланная Ардовым машина. Я бы вам посоветовал оставшееся время использовать на то, чтобы привести себя в порядок. Насколько я знаю этого человека он терпеть не может расхлябанности ни в чем. А мои функции на данном этапе исчерпаны. Был безмерно счастлив нашему знакомству, но теперь позвольте мне откланяться, пожелав вам удачи во всех ваших начинаниях.
   Пухова сдуло словно ветром, я лишь, как и в Москве, успел только проводить его невысокую фигуру глазами. У этого человека была странная манера завершать разговор поспешным бегством. Впрочем, я почти тут же забыл о нем, мне, в самом деле, предстояло выполнить большой объем работы по приведению себя в надлежащий вид.
   Машина пришла за мной, как и предсказывал Пухов, ровно через час. Посланцем оказался молодой парень в строгом хорошо сшитом костюме. Но на этот раз данное обстоятельство меня нисколечко не смутило, так как я сам выглядел ничуть не хуже - мою фигуру облегала сшитая на заказ у знаменитого модельера тройка.
   Парень оказался немногословным, он лишь сообщил мне, что машина ждет меня у подъезда. И пока мы спускались на лифте, выходили на улицу, он не проронил ни слова.
   Меня поджидала новенькая "Вольво". В машине сидел шофер. Я поздоровался с ним, но он не ответил. И я вдруг подумал, что совсем не исключено, что мы направляемся вовсе не к Ардову, а куда-нибудь туда, откуда нет возврата. Я посмотрел на окна своей квартиры; увижу ли я их когда-нибудь еще?
   Я сам большой специалист по вождению, но шофер нашего "Вольво" был просто кудесником. Такой умелой езды я еще ни разу не встречал. Мы буквально неслись по городу, не обращая внимания ни на светофоры, ни на знаки; несколько раз мы проносились мимо постов ГАИ, но к моему удивлению нас не остановили. По-видимому, местные милиционеры хорошо знали, кому принадлежит машина, которая входит в касту неприкасаемых автомобилей.
   Город остался позади, и теперь мы летели по широкому шоссе. Но полет продолжался совсем недолго; внезапно автомобиль повернул на узкую дорогу, которую с двух сторон сжимал густой лес.
   Дорога оказалась тупиковой, через десять минут она уперлась в большие металлические ворота, около которых замер наш автомобиль. Двери автоматически отворились, и мы оказались в поместье.
   Иного слово это место просто не заслуживает. В метрах ста от меня возвышался большой двухэтажный дом, вокруг которого примостились постройки, назначение которых пока мне было неизвестно.
   - Пойдемте за мной, - проговорил мой провожатый,
   Я пошел вслед за парнем по уложенной брусчатке тропинке, с интересом осматриваясь вокруг.
   Сразу было заметно, что за усадьбой ведется тщательный уход. Деревья и кустарники образовывали сложные геометрические фигуры и были аккуратно подрезаны, тропинки подметены. Я вошел в дом и мне навстречу направился высокий и плотный молодой мужчина. Впервые мгновения я даже не осознал, насколько он был красив. Правильные черты лица, точеный нос, бледные слегка впалые щеки. Если бы он снимался в кино, его амплуа, без всякого сомнения, было бы герой-любовник. Красавец внимательно смотрел на меня своими узкими глазами, и я сразу же почувствовал, что это отнюдь не простое любопытство, вызванное появлением незнакомого человека, интерес к моей персоне у него гораздо более глубокий.
   Он остановился рядом со мной, глазами отдал приказ сопровождающему меня парню и тот неслышно испарился.
   - Дмитрий Валерьевич, вас ждет, - сказал мужчина. - Следуйте за мной.
   В том, что этот человек, работает в охране Ардова, я не сомневался ни секунды с того самого момента, как только увидел его походку и встретился с его настороженным, исследующим меня взглядом. Приметы и повадки этой категории наших сограждан мне известно хорошо как никому другому. Поэтому меня сейчас занимал вопрос не его профессиональной принадлежности, а как будут соотноситься наши с ним служебные обязанности.
   Около двери, к которой меня подвел мой сопровождающий, я на мгновение замер. Не то, чтобы я сильно волновался, но у меня было предчувствие, что за ними меня поджидает цепочка многих неожиданных событий, и сейчас мне предстоит сделать первый шаг навстречу им.
   Охранник предусмотрительно распахнул передо мной дверь, и я вошел в кабинет Ардова.
   Ардов стоял посреди большой комнаты. Роста он был среднего, фигура, упакованная в отличный костюм, немного расползлась вширь, но не настолько, чтобы вызывать отвращение. Лицо у него было приятное, но выражение на нем замкнутое и официальное, как у дипломата на приеме в посольстве недружественной страны. Он смотрел на меня без малейших признаков улыбки, так как смотрят на предлагаемый для покупки товар.
   Ладно, посмотрим, что последует дальше, сказал я себе.
   - Игорь Евгеньевич? - произнес он.
   - Дмитрий Валерьевич, - произнес я в ответ.
   Он посмотрел на меня долгим взглядом, затем внезапно усмехнулся. И эта усмешка кардинально изменила выражение его лица, оно перестало быть замкнутым, обрело вполне человеческие черты.
   - Я рад, что вы приехали. - Ардов сделал несколько шагов в мою сторону и подал мне руку. - У меня возникла проблема с руководителем службы безопасности, как оказалось, найти равноценную, а еще лучше более компетентную замену не так-то просто. И когда порекомендовали вас, то я ухватился за возможность вас пригласить. Хотя, конечно, шума вы наделали много.
   - Шум наделал мой бывший шеф. Я же всего лишь честно работал на него, - запротестовал я.
   Ардов как-то странно посмотрел на меня.
   - Но ваше имя тоже стало знаменитым, печально знаменитым, - уже во второй раз усмехнулся он. Ардов подошел к своему письменному столу, взял оттуда ксерокс какой-то статьи и протянул его мне. Я сразу узнал эту публикацию трехнедельной давности; в ней излагалась история краха банка, в котором я работал, причем, значительная ее часть была посвящена вашему покорному слуге и тем грязным аферам, которые я якобы помогал проворачивать. Именно после появления этого материала передо мной намертво захлопнулись все двери.
   - Я читал этот опус, за исключением некоторых незначительных фактов тут в остальном сплошная ложь. Типично заказная статья, написанная с единственной целью втоптать в грязь человека по самую макушку. Но если вы верите в то, что там написано, то полагаю, что нет смысла продолжать наш дальнейший разговор.
   Ардов взял из моих рук статью, точно посередине разорвал ее на две части и бросил в мусорное ведро.
   - Если бы я верил этой статейке, я бы не подпустил вас к своему дома и на километр, - в третий раз усмехнулся Ардов. - Я немного знал президента вашего банка, у меня в нем даже был открыт счет. Так что с его побегом я потерял кое-какие деньги. К счастью я успел вовремя перевести большую их часть в другой банк, так как не исключал такого развития событий.
   - Вы предполагали, что наш президент может смыться с деньгами клиентов?! - не мог скрыть я своего изумления.
   - Скажем так: не исключал такой возможности. Я всегда тщательно анализирую политику банка, в котором храню свои деньги. И когда ваш президент стал неожиданно и, на мой взгляд, совершенно неоправданно повышать ставки по депозитным вкладам, я почувствовал, что пахнет чем-то нехорошим. Впрочем, были и другие признаки, поступала кое-какая информация, но сейчас не будем обсуждать эту тему. Потерянного не вернешь, а я стараюсь не думать о том, что ушло навсегда. Какой смысл терять время на бесплодные переживания, лучше направить усилия на то, чтобы заработать новые деньги.
   - Весьма разумный подход. Правда у меня это не всегда получается.
   - Да, мне известны ваши финансовые затруднения, но теперь у вас есть возможность их поправить. Если мы с вами сработаемся, то вам не придется жалеть о том, что вы приняли мои предложения.
   - А если не сработаемся?
   Ардов явно не ожидал этого вопроса и несколько секунд как-то неопределенно смотрел на меня.
   - Полагаю, нет смысла обсуждать этот вопрос, - едва заметно пожал он плечами. - У нас есть дела поважнее.
   - Просто всегда хочется знать все возможные варианты, - заметил я.
   - Что ж, вы правы, как-нибудь обсудим и этот, как вы выражаетесь, вариант. Но сейчас, если быть честным, у меня просто нет времени на разговоры на подобные темы. У вас была возможность ознакомиться с тем, что происходит в нашем крае?
   - Только по телевизору. А по нему говорят далеко не все.
   - Я бы сказал так: хочешь узнать, что происходит на самом деле, не смотри никогда телевизор.
   - Совершенно с вами согласен.
   - Мы накануне выборов губернатора, а это всегда очень шумная затея. Наш край один из самых богатейших в стране, здесь есть предприятия, которые приносят гигантские доходы. А большие доходы всегда привлекают массу самых разных людей. Возникает очень большая толкучка, а когда на небольшой территории собирается много очень активного народа, да еще вдобавок готового на все, возникает множество самых разных ситуаций. В том числе и весьма неприятных. Впрочем, не мне вам объяснять, что происходит в этом случае. Поэтому меня заинтересовала ваша работа не только в банке, но и в уголовном розыске. Этот опыт может оказаться в наших условиях весьма полезным.
   Я внимательно слушал Ардова, так как чувствовал, что едва ли не в каждом произносимом им слове есть еще один потаенный смысл. Какие этот человек имеет на меня виды?
   - Давайте сядем, - предложил он вдруг.
   Мы сели, но вместо того, чтобы начать разговор, молчали. Ардов смотрел на меня, но думал о чем-то своем.
   - Мне нужен всецело преданный мне человек, - вдруг проговорил он, - который способен защитить меня и мою семью.
   - Вам кто-то угрожает?
   - Если бы я точно знал имена, не было бы никаких проблем. Но все дело в том, что в той ситуации, в какой я нахожусь, против меня весь мир.
   - Ничего себе противник, один против всего мира, боюсь, я не справлюсь. Уж слишком силы неравные.
   - Ценю ваш юмор, но ситуация в самом деле именно такая. Или, скажем, почти такая. Что вы делаете, когда кто-то хочет отнять у вас то, что вам принадлежит на законном основании?
   - Ищу способы сохранить свое имущество, но, само собой разумеется, что не с помощью закона, в нашей стране это слишком ненадежная защита.
   - Именно это я и собираюсь делать. Мне нужен руководитель службы безопасности, который сумеет защитить мои интересы, связанные не только с личной безопасностью. Я изучал вашу деятельность в банке; вы спасли его от нескольких очень серьезных неприятностей, сумев вовремя выявить и нейтрализовать его противников.
   - Не скрою, было дело, однако главную опасность я, увы, проморгал.
   - Не бывает стопроцентных результатов, вы слишком доверяли своему руководству, а полностью доверять нельзя никому.
   - Значит, мне нельзя доверять целиком вам?
   - Полагаю, с вашей точки зрения это будет вполне разумно, - в очередной раз усмехнулся Ардов.
   - Что ж, спасибо за совет, поэтому не обессудьте, верить вам я не буду.
   - Для меня важно, чтобы вы выполняли мои указания и сумели бы защитить мои интересы.
   - За это я собираюсь получать деньги. И немалые.
   Ардов пристально взглянул на меня.
   - Для начала вы будете получать тысячу долларов. Как только я пойму, что вы действительно сможете стать мне полезными, ваша зарплата резко увеличится. Можете не сомневаться, в проигрыше вы не останетесь. И в отличие от вашего шефа я никуда не убегу. Даже если бы очень захотел. Весь мой основной капитал - это те предприятия, в которые вложены мои деньги. А их с собой не прихватишь в кульке. Если вы согласны, то можете считать принятым на работу с сегодняшнего дня в качестве шефа моей личной службы безопасности. У меня нет времени для дальнейшего инструктажа, но очень скоро мы тщательно обсудим все детали. У меня будет к вам одно деликатное поручение. А сейчас ваш заместитель покажет ваше хозяйство. Он вас ждет за дверью. Было очень приятно. В ближайшие дни мы с вами поговорим подробней о ваших обязанностях.
   Я встал и направился к выходу. Возле двери я вдруг остановился.
   - Скажите, а что случилось с прежнем руководителем службы безопасности? - спросил я.
   - Он погиб.
  
   Глава вторая
  
   За дверью меня поджидал все тот молодой человек спортивного типа. Только теперь выражение его лица было немного другим, оно не было отчужденным, а, наоборот, очень приветливым. Он протянул мне руку.
   - Будем знакомы, - произнес он тоном, в котором больше не присутствовало официальных нот, - меня зовут Максим Юрьевич Волоконцев. - С этого момента я ваш заместитель. Я очень рад работать под вашим руководством. Я много слышал о вас.
   - Неужели я, в самом деле, так знаменит?
   Максим улыбнулся, и я подумал, что приятней улыбки я еще не встречал. Этому парню, чтобы расположить к себе собеседника, достаточно лишь слегка растянуть рот. Дала же ему природа такое сильное оружие. Впрочем, для его профессии это весьма неплохое подспорье.
   - Мне известно о некоторых проведенных вами операций, - сказал Волоконцев. - Я их внимательно изучал, вместо учебного пособия. Это было сделано блестяще.
   Не скрою, похвала моего заместителя доставила мне некоторое удовольствие; приятно, когда отдают должное твоим талантом, особенно если это делают профессионалы. Прибавьте к этому то, что в последнее время я слышал в основном о себе совсем другие мнения, то представить мои чувства совсем не сложно.
   - Это все в прошлом, теперь у нас новые задачи, Максим Юрьевич.
   - Зовите меня просто Максимом. И лучше на ты.
   Я кивнул головой.
   - А ты меня Игорем.
   - Нет, извините, но пока мне удобней по имени-отчеству.
   - Ладно, как хочешь. Но разрешение на это, считай, получил. А теперь показывай мне свое хозяйство.
   Не буду вас утомлять описанием нашей экскурсии, рассказом о всех тонкостей системы защиты поместья, а так же о функционировании службы безопасности Ардова. Тем более, такие вещи никогда не стоит афишировать, кто знает, кто может оказаться среди моих читателей. Одно могу сказать, что все было сделано на высоком техническом уровне, денег на эти цели явно не пожалели. Но, пожалуй, самое важное, что мне удалось узнать за эти несколько часов, это то, что судьба подарила мне очень толкового помощника. И не только его одного. Персональным составом службы безопасности, который представил мне Максим, я остался доволен. Было видно, что этих парней специально подбирали, что все они профессионально подготовлены.
   В конце своего путешествия мы остановились возле какой-то двери. Максим торжественно отворил ее.
   - Это ваш кабинет, - сообщил он.
   Я шагнул через порог и оказался в небольшой, но в приятно обставленной комнате. Здесь располагался пульт наблюдения, позволявший через мониторы просматривать окрестности. Тут же стоял компьютер. Я включил его.
   - Ваш компьютер подключен к модему и Интернету, - проинформировал Максим. - И кроме того, он включен в компьютерную сеть империи Ардова. Таким образом прямо отсюда вы сможете связываться в любой ее частью.
   - Мне это нравится, - сказал я. - Кто занимался всей этой работой?
   - Я, - улыбнулся своей пленяющей улыбкой Максим. - Я ведь по образованию компьюторщик, системщик. Если у вас возникнут проблемы, обращайтесь ко мне.
   - Непременно. Мне бы хотелось задать тебе несколько вопросов. Раз мы работаем вместе, то должны как можно больше знать друг о друге. В нашем деле это необходимо. Ты не против?
   - Что вы, рад буду ответить на любые вопросы.
   - У тебя нет кольца, ты не женат?
   - Нет. И пока не собираюсь.
   - А постоянная женщина есть?
   - Нет. Еще не встретилась та, с которой хочется быть все время. А так подружки...
   - Это понятно, - прервал я его. - Владеешь ли приемами борьбы?
   - Кандидат в мастера по дзюдо.
   - Вот как, мы с тобой в одном ранге. Как-нибудь непременно сразимся.
   - Буду рад, хотя не думаю, что я для вас серьезный соперник.
   - Как знать, кто для кого серьезный соперник. А как насчет оружия?
   - Обычно из ста очков выбиваю не меньше девяносто пяти.
   - Да ты просто супермен. Любишь риск?
   Максим как-то неопределенно покачал головой.
   - Скорее нет, умный человек не должен подвергать себя риску, он должен находить способы его избегать. Рискуют от неумелости, умные люди стараются, чтобы рисковали за них другие.
   - Вот как, интересная позиция. И как тебе удается подставлять других?
   Я увидел, что Максим немного замялся.
   - В общем нет, - смущенно улыбнулся он, - пока не приходилось это делать. Это скорей просто мои мысли, А вы с ними не согласны?
   - Да нет, в общем, согласен, - задумчиво протянул я. Я вдруг поймал себя на том, что в самом деле не знаю, как отнестись к только что услышанному посылу. С одной стороны Максим по-своему прав, с другой - его слова вызвали во мне одновременно отторжение и настороженность. Мне никогда не импонировала такая философия. Но и не стоит делать никаких скоропалительных выводов, время разобраться, что за этим скрывается, еще будет, мудро решил я.
   - Расскажите мне о семье Ардова?
   - Она состоит всего из двух человек. Он и его дочь. Ее зовут Инна. Ей двадцать лет.
   Я пристально посмотрел на него и увидел, что его щеки окрасил едва заметный румянец.
   - И что она за девушка?
   Максим едва заметно пожал плечами.
   - Вы сами с ней познакомитесь.
   - А ее мать?
   - Она умерла год назад. У нее был рак груди. Ее пытались спасти самые лучшие в мире доктора, отправили на операцию в Америку. Но она оттуда вернулась уже в гробу.
   - Дочь, наверное, сильно переживала смерть матери?
   - Я бы не сказал. Она не очень с ней ладила, так же как сейчас с отцом. Она вообще мало с кем ладит. У нее довольно своеобразный характер. А вы не расскажите мне как-нибудь про то, как уберегли ваш филиал от нападения бандитов?
   - Тебе известна эта история? - удивился я.
   - Да, это было здорово. - На лице Максима появилось выражение искреннего восхищения. Я вдруг почувствовал, что немного даже тронут восторгом этого молодого человека.
   - Может быть, и расскажу. Хотя, боюсь, у тебя преувеличенные представления о том, что тогда происходило и о моей роли. А теперь мне хотелось бы получше познакомиться со всем этим хозяйством. - Я по очереди кивнул на пульт управления и компьютер.
   - Понимаю. Я размещаюсь прямо под вами, на первом этаже.
   - Думаю, я скоро туда загляну.
   Максим вышел, я же несколько секунд сидел неподвижно. Затем включил монитор и нажал на кнопку камеры номер один. На экране появились входные ворота, стоящий возле них охранник. Я надавил на следующую кнопку; теперь экран высвечивал противоположную часть усадьбы, та, что располагалась за домом. Внезапно я увидел две фигуры. В одной из них я легко узнал Максима, другая - была женская, вернее девичья. Девушка повернулась и посмотрела прямо в камеру. Это было юное симпатичное создание.
   Максим и девушка о чем-то говорили, но так тихо, что слов я не мог разобрать, только неясный говор двух голосов. Я попытался понять по жестам и выражению лиц, о чем может идти разговор. У меня создалось впечатление, что Максим в чем-то убеждает свою собеседницу, но она не торопится с ним соглашаться. Вдруг девушка отрицательно покачала головой и быстро пошла по тропинке. Еще через пару секунд она исчезла с экрана.
   Я выключил монитор и включил компьютер. Вошел в файл, на котором скапливались пришедшие по электронной почте послания. Интуиция не подвела меня, меня ждало сообщение: "Поздравляю с началом новой работы. Выполняйте все указания вашего шефа. Но всегда помните, что вы работаете не на него. Желаю успехов во всем".
   Несколько секунд я раздумывал, затем выключил компьютер и вышел из своего нового кабинета.
   Я решил осмотреть особняк и окружающий его участок, тем более других дел на данный момент у меня не было. Я прошелся по двум этажам дома, внимательно разглядывая все вокруг, но не заходя в комнаты. Внезапно я обнаружил крытый стеклом переход. Я направился по нему. Он привел меня в Зимний сад. Едва я вошел в него, то сразу понял, в какое чудесное место попал. Это был оазис, заброшенный сюда из какого-то другого мира, маленький уголок рая на земле. Нежно журчал ручеек, тоненькими стебельками струй бил фонтан, росли диковинные деревья и растения, названия половины которых я не знал, с ветки на ветку порхали облаченные в костюмы из ярких разноцветных оперение заморские птахи. Я застыл неподвижно, впитывая в себя окружающую меня красоту. Многоголосица хорового птичьего пения завораживала так, что я боялся пошевелиться, дабы не спугнуть этот великолепный хор.
   Внезапно я услышал за своей спиной какой-то шорох. Я резко обернулся, по привычке положив руку на бедро, где в былые времена у меня находился пистолет. Но сейчас там было пусто. Впрочем, в этой ситуации вряд ли мне требовалось оружие, вернее, может быть, и требовалось, но совсем иного рода. В метре от меня стояла симпатичная молодая особа в такой короткой юбке, что я сперва ее даже не заметил, так как мое внимание было целиком приковано к длинным ногам девушки. Они были столь стройны, что я просто не мог ни обратить внимание на это талантливое произведение природы.
   Мы смотрели друг на друга, и каждый из нас не отваживался начать беседу, хотя желание это сделать было явно обоюдное. Наконец я решил, что как мужчина мне принадлежать право первого слова. Но воспользоваться им я не успел.
   - Вы новый начальник папиной службы безопасности, - скорей не спрашивая, а утверждая, произнесла девушка. - Папа мне говорил о вас. - Она наморщила лобик. - Он сказал, что вы - суперагент.
   Похвала была с одной стороны лестная, с другой - немного сомнительная.
   - А вы так не считаете? - поинтересовался я.
   Теперь девушка наморщила свой чуть заметно вздернутый носик и оценивающе посмотрела на меня.
   - Да нет, вы вполне подходите, - вынесла она свой авторитетный вердикт.
   - Кто я - вы знаете, а кто вы? - спросил я, будучи уверенный в ответе.
   Девушка протянула мне руку, и я сжал ее тонюсенькие, очень длинные пальчики. О таких пальцах обычно говорят, что они принадлежат пианисткам.
   - Меня зовут Инна, я дочь хозяина этого дворца. А значит тоже его хозяйка.
   - Вы хотите сказать, что все мы - ваши рабы?
   - А вам не нравится быть рабом? - с каким-то скрытым вызовом поинтересовалась она.
   - А разве есть люди, кому нравится находиться в рабстве.
   - Да всем почти, - безапелляционно, словно вынося приговор всему человечеству, заявила она.
   Я внимательно посмотрел на нее; меня заинтересовал тот источник, из которого она почерпнула это суждение.
   - Я исключение из этого правила. Я тот, кто любит свободу.
   - Но вы же работаете на папу?
   - Ошибаетесь, я не работаю на вашего отца, я работаю исключительна но на себя. А вашему отцу я служу и за что получаю зарплату.
   - Значит, если вам заплатят в другом месте больше, вы сбежите туда, - презрительно проговорила девушка.
   - Не исключено, но вовсе не обязательно. Могу и остаться на меньшем жалование.
   - Но ведь вы свободны, что же вас удержит?
   - Вы правильно сказали, именно потому, что я свободен, это меня и удержит. Деньги не имеют власти надо мной, хотя я терпеть не могу, когда их у меня нет. Но есть и другие мотивы для принятия решения.
   - Какие же?
   - Понятие не имею, в каждом случае разные. Например, ваши глаза, мне нравится в них смотреть.
   Я не лукавил, мне, в самом деле, понравились глаза Инны; они были большими, круглыми, голубыми и очень чистыми, как два горных озера, простите меня за не самое свежее сравнение.
   Мое последнее замечание немного смутило юную наследницу папиных миллионов, она явно испытывала затруднения с ответной репликой. Как истинный джентльмен, я решил прийти ей на помощь, а заодно перевести разговор в более спокойное русло.
   - Инна, вы не могли бы мне немного рассказать о вашем Зимнем саде. Я почти не знаю названия растущих тут деревьев.
   Случайно, но я попал в точку с этой смиренной просьбой, Инна внезапно переменилась в лице и охотно начала экскурсию по саду. Она много знала о произрастающих тут деревьях и уверенно давала мне пояснения. В конце нашей беседы я узнал, что ее эрудиция имеет профессиональный источник, так как она учится на биологическом факультете местного университета. Через полчаса, когда мы вышли из "тропиков" и снова оказались в нашей привычной полосе, мы уже общались вполне дружески.
   Расставшись с Инной, я вышел из дома и стал внимательно обследовать окрестности. Я хотел получить полное представление об охраняемом объекте. Это в самом деле было обширное поместье, в котором имелось все необходимое, дабы провести отведенное человеку время пребывания на земле приятно и разнообразно. Я обнаружил: открытый бассейн с подогревом, конюшни с пятью великолепными кобылами, площадку для игры в гольф, теннисные корты. Плюс к этому - теплицы, где круглогодично выращивались овощи, ягоды и цветы, а также к своему удивлению небольшое поле, засеянное картофелем. То, что здесь росло именно это отнюдь не экзотическое растение, подтвердил трудившийся на участке работник.
   - Игорь Евгеньевич, - вдруг услышал я голос. Я обернулся; мой заместитель Максим спешил ко мне. Я пошел ему навстречу.
   - Звонил Дмитрий Валерьевич, он приказал мне, чтобы я снабдил вас всеми необходимыми техническими средствами, - радостно сообщил он мне.
   - Снабжайте, - не стал возражать я.
   - Тогда пойдемте за мной.
   Мы направились по тропинке в сторону дома.
   - Как вам тут понравилось? - спросил Максим.
   - Понравилось, - не стал скрывать я. - Великолепное поместье. И система охраны отлично продумана. - Я взглянул на Максима и увидел, как слегка окрасились его покрытые легким пушком щеки румянцем. - Твое детище?
   - В основном мое, - скромно проговорил Максим.
   - Сделано все на пять. Поздравляю. - Я протянул ему руку. - Все продумано замечательно. Очень приятно иметь умного заместителя.
   - А мне приятно работать под вашим началом. Я люблю учиться у людей, которые знают и умеют больше меня.
   - Еще неизвестно, кто из нас двоих знает и умеет больше. Но ты в самом деле все здорово продумал. Я рад за тебя.
   - Мы пришли, - сказал Максим.
   Это был гараж, где стояло с десяток автомобилей. Максим подвел меня к "BMW".
   - Теперь она ваша, - сообщил он.
   Я оценивающе посмотрел на машину. По каким-то неуловимым признаком я понял, что она недавно вышла из ремонта. Максим угадал мои мысли.
   - Она была в ремонте, но в отличном состоянии. Вы не будете жаловаться на ее состояние. Машина замечательная, я вчера испытывал ее. Летит птицей.
   - Могу я попробовать полетать на ней?
   - Конечно, она в полном вашем распоряжении.
   Я сел за руль, выехал из гаража, открыл дверцу.
   - Садись, прокатимся, - сказал я Максиму.
   Он сел в машину, и я нажал на газ. У ворот я предупредил охранника: если возникнет что-нибудь непредвиденное, немедленно связаться со мной.
   Максим оказался прав, машина летела как птица или. даже быстрей птицы. За несколько мгновений мы добрались до шоссе, где наш полет прервал автомобильный поток. Я втиснулся в него, то и дело маневрируя, меняя полосы движения, обгонял всех, кто попадался на пути. Одной рукой держась за руль, другой - я взял находящийся в салоне телефон, набрал номер охранника, спросил все ли в порядке? Но за время нашего короткого отсутствия ничего не случилось.
   Я развернулся и, не снижая скорости, помчался обратно.
   - Здорово водите! - восторженно произнес Максим. Я покосился на него; кажется, у него вызывает восторг буквально все мои действия и поступки.
   Когда мы вернулись в дом, Максим выдал мне сотовый телефон, пейджер, а также список кодовых слов и фраз. Его я решил изучить дома.
   Туда я попал только поздно вечером. Я подкатил к дому на "ВМВ". Выйдя из машины, я посмотрел на свое окно, и мне вдруг показалось, что сквозь плотно задрапированные шторы пробивается какой-то отсвет. Я стал внимательно наблюдать за происходящим. Внезапно этот слабый, едва заметный отсвет исчез. Теперь я уже не сомневался, что в мое жилище заявились непрошенные гости. Я стал раздумывать, что делать? Я не был вооружен, и это сдерживало мой порыв броситься немедленно в подъезд. Кто знает, сколько их там? И не притаились ли они на лестничной клетке, поджидая меня? Я осмотрелся вокруг и увидел в нескольких метрах от себя ржавый кусок трубы. Я поднял его и, крепко сжимая, бросился к дому.
   Засады в подъезде, на мое счастье не было. Дабы злоумышленников не спугнул бы шум, я не стал подниматься на лифте, а потому добравшись до своей квартиры, изрядно запыхался. Зато сразу заметил, что дверь слегка приоткрыта. Такая неопытность меня слегка удивила, но облегчила задачу по проникновению в собственное жилище. Я скользнул в коридор.
   Дверь в комнату была открыта, и я заглянул в нее. Какой-то человек, подсвечивая себе фонарем, рылся в моем шкафу, где хранилась моя одежда. Я прислушался, пытаясь определить, есть ли кто-то здесь еще. Но, кажется, сообщников у него не было, а это давало неплохой шанс выйти из предстоящего поединка победителем. Я понимал: если он вооружен, то ситуация может быть для меня крайне опасной.
   Я знал, что в комнате полы сильно скрипят и бесшумно подобраться к роющемуся в моих вещах человеку, не удастся. Если, конечно, он не глухой. Но маловероятно, что для выполнения подобных операций выбирают людей с такими существенными физическими недостатками. Поэтому оставалось только одно. Я сгруппировался, а затем, подобно индейскому вождю, издав оглушительный победный клич, бросился на вора. Причем, последние несколько метров я преодолел одним прыжком.
   Человек отпрянул от шкафа и попытался встать ко мне лицом. Но было уже поздно, ударом ноги я отправил его в тот самое отделение, в котором он надеялся найти что-то интересное или ценное. Он попытался вскочить, но я поднял над его головой кусок трубы, угрожая в любую секунду опустить свое оружие на нее. Тот понял угрожающую ему опасность и в знак того, что сдается, поднял вверх руки.
   - Прошу, не бейте, - вдруг услышал я отнюдь не героический голос.
   - Есть оружие?
   - Нет.
   Я быстро нагнулся, подобрал лежащий под ногами фонарь и направил световую струю на своего противника. Она высветила молодое, перекошенное от испуга лицо.
   - Не делай никаких движений, будет плохо, - предупредил я его. Я подошел к выключателю и зажег свет.
   Теперь я мог спокойно разглядеть забравшегося ко мне человека. Это был парень чуть старше двадцати лет, не слишком высокий и щуплый. Опасности как противник он для меня явно не представлял.
   - Сними ремень с брюк, затем иди ко мне, руки за спину, - приказал я ему.
   Парень послушно выполнил команду. Я взял ремень и быстро связал его руки, затем обыскал. Из оружия нашел только нож, который спрятал в свой карман.
   - Это на вечную память о нашей встрече, - сказал я своему непрошенному гостю. - Садись вон на тот стул и пообщаемся. Надеюсь тебе известно, что по правилам этикета любое знакомство начинается с представления. Так как тебя назвали уважаемые твои создатели?
   - Геной.
   - Красивое имя. А мое я, так полагаю, тебе известно.
   Парень посмотрел на меня и не очень охотно кивнул головой.
   - Давай поступим так. Ты мне расскажешь как при приеме на работу свою биографию: кто ты, чем промышляешь и главное - кто тебя попросил забраться в мою квартиру? Ты не возражаешь против такой беседы?
   Парень молчал, поэтому я снова поднял трубу над головой и медленно стал приближаться к нему.
   - Я прошу, не бейте меня.
   Кажется, эти слова могут стать рефреном в нашем разговоре, не вольно подумал я.
   - Не обещаю, все зависит от твоей разговорчивости. Пока же ты в основном молчишь. Будешь рассказывать?
   - Я скажу. Я - алюминщик.
   - Так ты работаешь на алюминиевом заводе? - искренне удивился я.
   Парень как-то странно посмотрел на меня.
   - Так нас называют в городе. Мы контролируем завод и все, что с ним связано, - пояснил он.
   - Понимаю, то есть ты член преступной группировки. Так?
   Геннадий кивнул головой.
   - Слушаю тебя со все возрастающим вниманием. Кто тебя послал на это ответственное задание?
   - Сизый.
   - Поясни, кто сий господин?
   - Наш атаман. Он у нас главный. Он сказал мне, чтобы я забрался в вашу квартиру и сделал тут большой шмон. А если найду что-нибудь интересное, взял бы с собой.
   - То есть деньги, золото, бриллианты, меха тебя не интересовали?
   - Нет, я же сказал.
   - А почему тебе приказали забраться именно ко мне, а к примеру не в спальню английской королевы?
   - Я не знаю, - ответил он, и по его тону я почувствовал, что Геннадий в самом деле находится в неведении.
   - Нарисуй, как все происходило?
   - Меня вызвал срочно Сизый. Когда я к нему пришел, он сказал, что есть важное поручение, надо забраться в вашу квартиру. Вот я и здесь.
   - В самом деле, как все просто. Ну а кто Сизому дал такое задание. Или это была его инициатива?
   - Нет, зачем ему ваша квартира, здесь же ничего нет. - В голос Геннадия помимо его желания прокрались презрительные нотки.
   - В этом ты прав. Так кто же Сизому дал такое поручение?
   - Я не знаю, он нам про такие дела не рассказывает.
   - Это все, что тебе известно?
   Геннадий пожал плечами.
   - А почему выбор пал на тебя?
   - Я считаюсь лучшим, кто умеет забираться в квартиры. - Теперь в голосе парня прозвучала гордость за свои профессиональные достижения.
   - Так что же мне с тобой делать? Сдать в милицию или осуществить приговор самому? - Я красноречиво поиграл трубой, которую все еще держал в руках.
   - Прошу вас, не бейте, - привычно захныкал Геннадий.
   - А что в таком случае делать, сдать тебя в милицию. Выбор сам, понимаешь, у меня не велик. Не могу же я твой визит оставить безнаказанным. - Я шагнул к нему и встал почти вплотную.
   - Только не бейте, только не бейте! - завопил он.
   - Тише, весь дом разбудишь, все уже спят после тяжелого трудового дня. Мне тоже пора бай-бай, а я вынужден с тобой разбираться. Кстати, сколько тебе Сизый обещал за операцию?
   - Как обычно, двести баксов.
   - Не густо. Хотя с другой стороны, чтобы их заработать честно надо столько попотеть на том же заводе. - Я задумался. - Я тебе дам четыреста баксов. - От изумления у Геннадия даже глаза стали круглыми, как монеты. - Я тебя не обманываю. Но с одним условием: кроме Сизого и его хозяев, ты будешь работать и на меня. А иначе вместо баксов... - Я угрожающе поднял трубу.
   - Не надо, - поспешно проговорил Геннадий. - Я согласен. Только если вы проговоритесь, мне каюк.
   - Не проговорюсь. Я умею хранить тайны. Напиши свой адрес, теле
  фон, адрес и телефон подружки. Чтобы я мог быстро тебя найти.
   - Хорошо, напишу. - Он вытянул вперед перевязанные ремнем руки. Я освободил их от пут и положил перед ним лист бумаги. Геннадий написал адреса и телефоны. - Мою подружку зовут Ритой.
   - Красивое имя, молодец, умеешь выбирать. - Я достал кошелек, отсчитал деньги и протянул их ему. - Скажешь своим, что ничего интересного не нашел. А теперь валяй. И благодари судьбу, что так легко отделался. До встречи.
   Геннадий посмотрел на меня, а затем исчез так быстро, что я едва успел проследить за ним. Я бросился к окну и стал наблюдать за двором. Геннадий пулей вылетел из подъезда и подбежал к мотоциклу. Вскочил на своего железного коня и через мгновение умчался.
   Утром, когда я приехал на свою новую службу, первым меня встретил Максим. Он буквально сиял от выпавшего ему счастья - возможность лицезреть мою особу.
   - Как прошла тут ночь? - спросил я.
   - Спокойно. А у вас?
   - Ко мне забрался в квартиру какой-то парень. Я схватил его, но он сумел вырваться. Я лишь только успел узнать, что он из банды Сизого. Кто такой Сизый?
   - Но каким образом он вырвался от вас? - спросил Максим.
   - Я отвлекся. Мне показалось, что на кухне прячется его напарник. Но оказалось, что зашумело в трубе. Он же воспользовался удобным моментом - и улизнул. Так ты не сказал, что такой Сизый?
   - Один из многих мелких бандитов, - пожал плечами Максим. В городе масса разных группировок. Для нас он слишком незначителен, поэтому мы всерьез не интересовались никогда им.
   Я задумался. Что-то смущало меня во всей этой ситуации. Но ухватить птицу за хвост никак не удавалось.
   - Да, совсем забыл, Игорь Евгеньевич, с вами хочет переговорить Дмитрий Валерьевич. Он ждет вас в своем кабинете.
   Ардов сидел за столом и смотрел на монитор компьютера. Ему явно не нравилось то, что он там видел, так как его губы недовольно кривились.
   Когда я вошел, он привстал и подал мне руку. Мы обменялись крепким мужским рукопожатием.
   - Что-то случилось? - спросил я, так как Ардов вновь уставился в монитор.
   - Боюсь, что может случиться. Я смотрю на котировки акций моего алюминиевого завода, они опять идут вниз.
   - Кто-то играет на понижение?
   - Боюсь, что вы правы.
   - Для вас это опасно?
   Ардов пожал плечами.
   - Все зависит от того, кто играет и кто стоит за этой игрой. Если это единичная акция, то я ее переживу без проблем, но если это частица одного большого плана...
   - А как думаете вы?
   Ардов внезапно раздраженно выключил монитор.
   - Я хочу с вами поговорить, - задумчиво произнес он. - какие у вас впечатления от первого дня?
   - Если вы спрашиваете меня о системе защиты вашего дома, то ничего совершеннее мир пока не придумал. Максим отлично справляется с этой работой. Я даже не совсем понимаю, зачем понадобился вам я.
   - Да, вы правы, он очень талантливый мальчик. В университете он считался первым математиком.
   - В таком случае странно, что он пошел работать к вам.
   Ардов помолчал.
   - Так получилось. Видите ли, его отец и я - старинные друзья еще со студенческих времен. Мне удалось достичь некоторого успеха, - усмехнулся Ардов, - а он так и остался преподавателем в университете. Два года назад, когда Максим был на последнем курсе, я, его отец, и он поехали на охоту. У меня в 100 километрах от города есть небольшой охотничий домик. Это красивейшее на земле место, я думаю, вы еще побываете там. Мы наткнулись на берлогу медведей, и нашли двух маленьких медвежат. Мы не знали, что случилось с медведицей, и решили взять малышей с собой. Отец Максима в поисках добычи забрел куда-то в сторону. Через час мы вдруг услышали его крики. Когда мы обнаружили его, то увидели страшную картину; вся его грудь была разорвана. Мы доставили его в больницу, но он умер через пару часов, не приходя в сознании.
   - Что же произошло?
   - Обследование места трагедии показало, что на него напала медведица. У него было ружье, но почему он не сумел им воспользоваться. Максим закончил учебу в университете, но подобрать подходящую работу такому, как он, у нас в городе очень сложно. Либо работа хорошая, но платят гроши, либо работа плохая, зато заработать можно. Я предложил ему занять это место. По крайней мере он хорошо получает и если захочет, то через некоторое время сможет заняться своей наукой. Кстати, Максим только что сообщил мне о том, что к вам в квартиру кто-то залез.
   - Да, какой-то парень, но ему удалось убежать. Я успел лишь вытянуть из него, что он работает на какого-то Сизого. Вам что-нибудь известно о нем?
   - Да, он пытается контролировать завод и прилегающий к нему район, где проживает большинство рабочих. У службы безопасности комбината с его бандой были столкновения. В свое время он хотел получить контроль над всем комбинатом, всеми его социальными службами, а это я вам скажу большое и денежное хозяйство, но это оказалось ему не по зубам. Но теперь ситуация нормализовалась, он занимается в основном мелким рэкетом и не лезет туда, где его не ждут. Однако странно, что он решил отрядить своего человека на обыск вашей квартиры. Вы узнали, как его живут.
   - Нет, он не успел представиться. Это совсем молодой парень. Вряд ли его имя что-нибудь прояснило бы.
   - Думаю, вы правы. Но этот эпизод еще раз подтверждает мои опасения.
   - Ваши опасения?
   - Вы должны понять, зачем вы понадобились мне. Мне бы хотелось поручить вам определенную работу.
   Ардов многозначительно посмотрел на меня.
   - Почему-то я так и думал, что вы скажите нечто подобное.
   Теперь Ардов улыбнулся.
   - С вами приятно иметь дело, Игорь Евгеньевич.
   - Боюсь, что не всем и не всегда.
   - При вашей профессии это нормально. Вы слышали, что недавно погиб ваш предшественник.
   - Да, хотя подробностей пока не знаю.
   - Это случилось недалеко от ночного клуба "Эльдорадо". В городе он считается одним из лучших заведений подобного рода. Хотя на мой взгляд это всего лишь дорогостоящий притон, в котором постоянно ошиваются всякие криминальные "авторитеты" и прочие подонки. Его застрелили буквально в тридцати метрах от входа, когда он садился в автомобиль. В тот самый "БМВ", на котором с таким блеском теперь ездите вы. В него была выпущена целая обойма.
   - Что установило следствие?
   Ардов пожал плечами.
   - А что оно могло установить, только то, что его застрелили, - Они провели огромную работу, опросили массу свидетелей, но ничего реального, что указывало на след преступников, не нашли. - Ардов вдруг встал, подошел к сейфу и извлек оттуда толстенную папку. - Это копия дела об убийстве Сережи Скатерникова. Конечно, то, что эти материалы лежат тут, незаконно, но что в этом городе совершается по закону.
   - Это все, что вы хотели мне сказать? - спросил я.
   Ардов удивленно посмотрел на меня.
   - Что вы имеете в виду?
   - Только то, что вам известно больше об его смерти, чем вы только что сказали.
   - В какой-то степени вы правы. Несколько месяцев назад я почувствовал, что против меня начата очень серьезная атака. Сперва я не слишком придал этому значению; что-то в этом роде происходит регулярно, но затем я понял, что на этот раз имею дело с хорошо подготовившимся противником. Кто-то пытается всеми возможными способами захватить контроль над алюминиевым комбинатом.
   - В чем это выражалось?
   - Странные вещи стали твориться на бирже, кто-то явно играл на понижение; о положении на заводе распространялись самые нелепые слухи, даже публиковались статьи в газетах. И как только котировки падали, через брокерские фирмы скупались акции. Меня это не очень беспокоило, так как контрольный пакет - в моих руках, а переход десяти-пятнадцати процентов акций не может поколебать моих позиций. Но затем случилось непредвиденное: регистраторская фирма, которая вела реестр акционеров комбината, без моего разрешения перевела принадлежащие мне акции на счет другой компании. Я узнал об этом случайно. Ладно, скажу вам правду, эту информацию мне принес Скатерников. В свое время на всякий случай он завербовал одного из сотрудников этого регистратора и тот уведомил его о том, что произошло. Естественно, я немедленно отправился в эту фирму и потребовал показать документы на основании которых осуществлена такая операция. Мне их показали и я без труда доказал, что эти бумаги поддельные. Когда же потребовал у президента этой компании сказать, с кем он вступил в сговор, то с ним случился сердечный приступ. Пришлось немедленно вызвать "Скорую" и везти его в больницу. Разумеется, о случившимся я уведомил нашу славную милицию. Но им так ни чего не удалось узнать; ночью он сбежал из больницы, а утром его нашли мертвым в своем доме.
   - Следствие окончилось ничем?
   - Разумеется.
   - Это все?
   - Не совсем. Была предпринята попытка похищения моей дочери. Ее пытались украсть, когда она выходила из университета. Какие-то парни хотели затолкать ее в автомобиль, но с ней был Максим, он ее отбил.
   - Выходит, он спас вашу дочь?
   - Да, я очень ему за это благодарен. - Ардов о чем-то задумался, затем посмотрел на меня. - Я хотел бы вас попросить еще об одном одолжении - приглядывать за Инной. Я боюсь за нее. Она молодая девушка, и я не могу ограничивать ее свободу. Да она этого и не позволит, она крайне болезненно воспринимает, когда я пытаюсь покуситься на ее права. Но, посоветуйте, Игорь Евгеньевич, что мне делать в этой ситуации? У меня такое ощущение, что они готовы на все.
   - Это только ощущение?
   - Поверьте, мне нечего скрывать, я веду открытую игру. Конечно, я так поступал не всегда, но мне бы хотелось думать, что те времена прошли. И мне совсем не хочется к ним возвращаться. У меня одна надежда - на вас. Инна, конечно, и слушать не желает о том, что ее кто-то будет постоянно сопровождать. Она очень своевольна. Признаюсь вам, в университете за ней присматривает один человек, я нанял его. Она ничего о нем не знает. Но она любит ходить по дискотекам, посещать всякие ночные клубы. Убедите ее, что ваше присутствие необходимо. Я бы вас не просил, если бы не ужасные обстоятельства.
   Я подумал о том, что, по крайней мере, хоть кое-что становится ясней. Хотя одновременно появляются новые тайны. Я видел, что Ардов напряженно ждет от меня ответа.
   - Я нахожусь на вашей службе, а потому готов выполнять то, что мне укажет мой наниматель. Если, конечно, это не выходит слишком сильно за рамки закона. Но прежде я должен сделать две вещи: изучить все эти материалы и поговорить с вашей дочерью.
   - Пожалуйста, любая помощь с моей стороны. Все затраты вам будут немедленно компенсироваться. Если вы что-то уже хотите получить...
   - Хочу. Пистолет. Разрешение на ношение оружия у меня есть.
   - Максим вам выдаст оружие.
   Я взял со стола толстую папку.
   - Чувствую, что мне предстоит интереснейшее чтение.
  
   Глава третья
  
   Знакомство со следственным делом заняло почти целый день. Но я бы не рискнул сказать, что почерпнул много полезной информации. Вернее информации было выше самой высокой крыши, но она не вела к раскрытию преступления, выявлению злоумышленников. Хотя кое-какие любопытные обстоятельства я взял на заметку. Пожалуй, более всего меня заинтересовал тот факт, что в день убийства Скатерников выиграл в казино ночного клуба довольно приличную сумму - две с половиной тысячи долларов. Но преступники не сделали никакой попытки похитить эти деньги, хотя судя по материалам следствия времени для этого у них было достаточно. Из этого можно было сделать простой вывод: они преследовали совсем иные цели. Значит, единственная возможность приблизиться к разгадке, это узнать, какие сведения успел раздобыть мой предшественник, за что и поплатился жизнью. Но каким образом это сделать? Вел ли он записи, этого я не знаю и не уверен, что когда-либо узнаю. Но может быть, у него был человек, которому он доверял и рассказывал о сделанных им открытиях? Если он существовал, то найти его будет все же легче, чем какие-либо иные свидетельства.
   Странное совпадение, мы оказались ровесниками со Скатерниковым, моя мама вытолкнула меня на свет божий из темноты своего чрева всего на два месяца и четыре дня раньше, чем тоже самое сделала его мать. Это имело свое преимущество, так как мне легче будет представлять его внутренний мир. Я вдруг подумал о том, что даже еще не видел его фотографии; в деле, переданном мне Ардовым, она отсутствовала. По сотовому телефону я вызвал Максима и попросил его зайти ко мне. На всякий случай я положил папку с делом в сейф и закрыл его.
   - В доме нет фотографии Скатерникова? - спросил я Максима.
   - Почему же нет, Игорь Евгеньевич, конечно же есть. А зачем она вам?
   - Хочу повесить ее в кабинете, все же это мой предшественник. А смерть - это вовсе не причина для того, чтобы забывать людей. Кто знает, - усмехнулся я, - может совсем скоро другой человек захочет сделать тоже самое и с моим портретом. Со временем тут будет висеть целая портретная галерея. Что ты думаешь об этом?
   - Мне кажется, с вами ничего не случится, - уверенно произнес Максим.
   - Почему ты так думаешь? - искренне удивился я.
   - Когда я вас увидел, то сразу понял: вы не из тех, кто погибает.
   - Любопытно. - Я был в самом деле заинтригован высказываниями своего заместителя. - А Скатерников был из тех?
   - Из тех, - подтвердил Максим.
   - Поясни.
   - Ему не хватало уверенности в своих действиях, он всегда сомневался в их правильности. Он размахивался, но не всегда бил. А в нашем деле так нельзя, надо вести себя решительно. Я прав?
   - Вообще-то прав, но нельзя же всегда быть во всем уверенным. Сомнения неизбежны, их не бывает только у круглых дураков.
   - А я думаю, что сомнения - это признак неуверенности, признак того, что человек не знает, чего хочет. А когда он твердо понимает свою цель, то и сомнений у него быть не может.
   - Вот значит ты какой! Что же движет в таком случае тобой?
   - В данное время я хочу как можно лучше выполнять свои обязанности, обезопасить жизнь этой семьи.
   - И только?
   - Разве этого мало?
   - Ты прав, учитывая все сопутствующие обстоятельства, это в самом деле не так уж и мало. Но ты мне принесешь фотопортрет Скатерникова?
   Максим вернулся через пару минут с портретом. Я взял большую цветную фотографию и долго смотрел на нее. Этот парень был настоящим красавцем, такого располагающего к себе лица я давно не встречал. Женщины должны были висеть на нем гроздями, как ягоды винограда на лозе. Интересно, сколько из них оплакивают его смерть?
   Я положил фотографию в ящик письменного стола, так как подумал о том, что кроме Скатерникова у меня есть еще одна подопечная - дочь Ардова, чьей судьбой я тоже должен заниматься. И договориться с ней окажется судя по всему совсем непросто.
   Я вышел из своего кабинета и побрел по дому. Я направлялся в Зимний сад. Я шел туда не случайно, так как монитор показал, что Инна находится там.
   Инна сидела на скамейке, на коленях у девушки лежала книга, но она не читала, а задумчиво смотрела на бегущий по искусственному руслу ручеек. Несколько минут я молча наблюдал за ней, но она была так поглощена своими мыслями, что не замечала меня. Я почувствовал, что играть роль невидимки мне надоело, и громко кашлянул.
   Инна резко повернула голову и не слишком приветливо взглянула на меня. Говоря откровенно, я не был в восторге от полученного поручения - присматривать за этой девицей. Но я понимал, что ее отец прав, что если кто-то намеревается нанести удар по империи Ардова, то лучшей цели, чем его дочь, не сыскать. А значит необходимо предпринять все возможное, чтобы ей бы ничего не угрожало. Но это легче сказать, чем сделать; не запрешь же ее в доме, не отошлешь как некогда в монастырь. У нее поди и молодой человек имеется, всякий раз при встрече мечтающий затащить такую красотку в постель. А я же не стану стоять за дверью и оберегать их, пока они занимаются любовью; вряд ли им понравится такое мое хотя и пассивное участие в этом процессе. Хотя с точки зрения безопасности я на их месте это бы только приветствовал. Да, задачка явно не из простых.
   - Я вам не помешал? - вежливо поинтересовался я.
   Инна пожала плечами.
   - Нам с вами надо договориться о кое-каких вещах. Они вам могут показаться не слишком приятными, но таковы обстоятельства. Ни мне, ни вам никуда от них не деться.
   - О чем вы говорите?
   - О том, что мне поручили вас лелеять и оберегать от всяких напастей. У нас есть информация, что вам может угрожать серьезная опасность. Я надеюсь, что у нас с вами не возникнет проблем.
   - Вы хотите сказать, что будете меня повсюду сопровождать? - насмешливо спросила Инна.
   - Не повсюду, но сопровождать буду. И не обязательно я. Но главное, утром перед тем, как отправиться в университет, вам нужно будет рассказывать мне о всех ваших планах. И потом в течение дня звонить мне и извещать, где и с кем вы находитесь.
   - Вам не кажется, что вы требуете от меня слишком многого?
   - Не кажется. Я пытаюсь соотнести предпринимаемые меры безопасности с уровнем грозящей вам опасностью. Проблема в том, что пока мы точно не знаем, как близко она к вам подошла. Поэтому мы вынуждены действовать наугад. Вы должны понять, что пока у нас нет иного выхода. Но в сущности в чем проблема, ведь и Скатерников приглядывал за вами.
   Инна посмотрела на меня, но ничего не ответила.
   - Хорошо, - вдруг произнесла, - делайте то, что считаете нужным.
   Я облегченно вздохнул, так как был уверен, что разговор окажется и более длительным и более напряженным.
   - Прекрасно. Тогда начнем. Какие на сегодня у вас планы?
   - Мои планы - пойти на вечеринку. Это в нашем студенческом кафе. Нашего университетскому ансамблю исполняется 5 лет, в честь этого великого события они дают концерт.
   - Замечательно. Я с удовольствием послушаю музыку и сделаю все, чтобы мешать вам как можно меньше. Хотя вы должны понимать, что мои возможности не беспредельны.
   - Я понимаю, - насмешливо проговорила девушка и посмотрела на часы. - Выходим ровно через час.
   Этот час я потратил на то, чтобы съездить домой и сменить строгий костюм с галстуком на джинсы и свитер более подходящие для того места, куда собирался отправиться. Я посмотрел на себя в зеркало, и мне показалось, что в таком виде я вполне могу сойти за студента. Правда не очень молодого, но ведь встречаются среди них и такие, кто поздно берется за ум. Буду входить в роль именно такого человека.
   Я успел вовремя, так как Инна уже хотела улизнуть. Она успела вывести из гаража свой автомобиль - то был небольшой "Фиат", но в это самое мгновение мой "БВМ" перегородил ей дорогу. Я затормозил буквально в нескольких сантиметрах от капота ее машины. Инна резко открыла дверцу и выскочила из салона.
   - Мы едва не столкнулись! - закричала возмущенно она.
   - Так не столкнулись же, - нарочито спокойно парировал я. - Садитесь в мою машину, так нам будет удобней.
   Инна, чуть поколебавшись, шагнула в мою сторону. Я поспешно вышел из салона и отворил ей дверцу.
   Через несколько минут мы уже выехали на шоссе. Я искоса поглядывал на свою спутницу; ее лицо хранило следы нанесенной ей обиды. Мы уже ехали минут десять, и за все это время она ни разу не посмотрела на меня. Я понимал ее настроение и в какой-то степени даже сочувствовал ей. Когда я был в ее возрасте, то тоже не терпел никакой над собой опеки. Впрочем, тогда меня никто не собирался похищать.
   - Не огорчайтесь, - сказал я, - в мои планы не входит намерение мешать вам веселиться. Считайте меня вашим старшим другом, а не телохранителем. По-моему, это совсем неплохо иметь опытного друга, который может дать полезный совет в самых разных ситуациях.
   - А вы можете давать полезные советы? - впервые за нашу поездку удостоила меня взглядом Инна.
   - Почему бы и нет. У меня весьма бурное прошлое. Как-нибудь я вас поразвлеку фрагментами воспоминаний из него. Есть несколько интересных рассказов.
   - О том, как вы ловили бандитов?
   - И о том, как ловил бандитов. Но не только. Могу поведать о своих любовных похождениях. С точки зрения опыта они представляют определенный интерес.
   Я не случайно завел разговор на эту тему, и мои расчеты оказались верны; я почувствовал, что в ней просыпается ко мне интерес. И в самом деле, что ей до войны с преступным миром, в таком возрасте волнует только одно - любовь.
   - Вы никогда не были женаты? - спросила она.
   - Не довелось. Если же вас интересует, почему, то ответ до банальности прост: пока не повстречал ту, в которую влюбился бы столь страстно, что не мог без нее жить. А если ты чувствуешь, что женщина тебе нравится, но без нее вполне можешь обойтись два часа, то лучше не сковывать себя узами брака; рано или поздно они тебе покажутся кандалами. Однажды ты вдруг поймешь, что она тебе просто мешает жить.
   - Но если бы все следовали вашей теории, никто бы не вступал в брак, - насмешливо проговорила Инна.
   - Не исключено. Поэтому я вовсе не настаиваю, чтобы все поступали так, как я. Просто у меня по-другому не получается. Я бы и рад, да никак.
   - А если вы встретите такую женщину?
   - Сделаю ей немедленно предложение руки и сердца.
   - А если она вам откажет?
   - Буду добиваться, пока не добьюсь.
   - А если не добьетесь?
   - Даже не знаю, я окажусь в трудном положении. Быть отвергнутым - чертовски неприятно.
   - Судя по вашим словам, до сих пор вас никто не отвергал.
   - Вы почти правы, Инна. Но при этом я вовсе не Дон Жуан.
   - А кто же вы вообще?
   - Я - искатель.
   - Искатель. - По-видимому, это слово прозвучало для нее неожиданно. - Но что же вы ищете?
   - Сам бы хотел знать. Внутри меня работает какой-то механизм, который заставляет меня все время чего-то искать. Когда моя жизнь приходит в состояние покоя, то я начинаю испытывать какое-то неудобство. Словно в стуле, на котором я сижу, вылез гвоздь. У меня возникает желание по быстрее разрушить эту безмятежность. Чтобы ощущать себя в свой тарелке, я должен постоянно метаться, испытывать перегрузки, преодолевать препятствия. Только в этом случае чувствуя, что это моя жизнь, та самая жизнь, для которой я и был призван в этот мир.
   - Странно, - вдруг произнесла Инна, - что-то похожее однажды мне говорил Сергей.
   - Да, любопытное совпадение. Хотя с другой стороны раз мы выполняем одну и ту же работу, то вполне можем походить друг на друга.
   - А вы не боитесь... - Инна не закончила фразу.
   - Не боюсь ли я, что однажды кончу так же, как и он, - досказал я ее мысль. - Как вам сказать, боюсь и не боюсь. Страшно тогда, когда не знаешь, что тебе грозит. Вот так, как у нас с вами. А если точно знаешь, то чувствуешь себя гораздо спокойней. Я почти никогда не думаю о смерти, даже на похоронах моих товарищей. А я присутствовал на целых трех подобных церемониях. Нет ничего печальнее, чем хоронить своих друзей.
   Инна зябко поежилась плечами.
   - Я только раз участвовала в похоронах, когда умерла мама, - тихо проговорила она.
   - Понимаю. Кажется, мы приехали.
   Это было типично студенческое кафе с дешевым и скудным буфетом, с ансамблем из патлатых студентов, оглушающих своей игрой, и набитый молодежью в такой степени, что я едва отыскал для себя свободное местечко.
   Так как я был за рулем, то вместо любимого шерри-бредни заказал апельсиновый сок и арахис. Инна исчезла почти сразу же, я пытался ее искать глазами, иногда она возникала перед моим взором, но почти сразу же пропадала. Она была полностью поглощена царящей тут обстановкой и, кажется, забыла о моем существовании. Это меня не слишком печалило или обижало, меня больше занимали собственные мысли и чувства. В разговоре с Инной я назвал себя искателем и теперь пытался понять, что же я имел в виду. Я давно заметил, что никак не могу в жизни остановиться, меня все время тянет куда-то вперед, в неизведанное. В самом начале своего повествования я немного слукавил, говоря, что у меня не было совсем никаких предложений о работе. Это не так, пару предложений были, причем, мои наниматели предлагали неплохие деньги. Но, познакомившись со своими обязанностями, я вдруг ощутил такой океанский прилив скуки, что даже не стал больше звонить в те компании. И сюда я сбежал главным образом потому, что почувствовал аромат неизвестности, таинственности. Не будь этого запаха, никакие деньги не заставили бы меня сесть в самолет и приземлиться на этой незнакомой мне земле.
   Я наблюдал за веселящейся молодежью. Кажется, совсем недавно я был точно таким же, но сейчас чувствовал, что между мной и этими парнями и девушками лежит пласт времени, который прочно отделяет меня от них. Я вовсе не ощущал себя старым, но я как бы находился в другом временном измерении.
   Внезапно мое внимание привлекла одна сценка. Я вновь увидел Инну в окружении двух парней. Ничего особенного в этом не было, она для того и пришла сюда, чтобы подобно цветку привлекать к себе внимание особей противоположного пола. Но что-то в поведение конкретно данных особей меня насторожило; их движения были уж слишком резки. Но при этом мне не показалось, что они были пьяны, но то, что они чересчур агрессивно настроены, в этом я все больше убеждался с каждой минутой. Скорей всего дело заключалось в том, что им не терпелось затащить красивую девушку в постель.
   Я отодвинул свой сок и стал пробиваться к Инне. Толпа была такая плотная, что на этот совсем небольшой отрезок пути мне потребовалось потратить изрядное количество времени. За это время настойчивость парней существенно возросла, они уже обхватили Инну с двух сторон и пытались пробиться с ней к выходу.
   Я решил, что не стоит им в этом препятствовать, на улице разобраться с этими нахалами будет гораздо сподручней, чем в этой жуткой скученности. На лице Инны был заметен испуг, она озирала глазами зал явно в поисках меня. Но так как я пробирался к ней сзади, то она никак не могла обнаружить своего телохранителя. Я же решил не форсировать события, мне хотелось узнать, одни ли тут эти парни или у них есть сообщники. На всякий случай под пиджаком я нащупал пистолет. Но я почему-то был уверен, что на этот раз он не пригодится.
   Наконец мы все оказались на улице и как только это произошло, я тут же вышел из-за кулис на сцену, понимая, что теперь главную роль в следующем эпизоде играть мне.
   - Ребята, отпустите девушку, - миролюбиво попросил я.
   Они разом обернулись.
   - А это кто? - спросил удивленно один из них, по прежнему крепко держа Инну за локоть.
   - Я ее брат, - дал я им ложную информацию.
   - Родственничек, не может быть. Не похож, - продолжил все тот же парень. - Наверное, у вас мамы разные. И папы тоже.
   - Да он поди сам нацелился отведать эту телочку, - подал реплику другой.
   - Точно, - улыбнулся я, - сразу видно проницательных парнишек. - Так мы договорились, вы отпускаете девушку.
   - Черт, - буркнул первый, - он явно нарывается. - Может, не стоит делать из себя калеку? - предложил он мне.
   - Да я вроде и не собираюсь.
   - Что ж, не хочется, а придеться. Прости, но ты сам напросился.
   Они отпустили Инну, так как были вынуждены заняться мною. Парни были высокие и крепкие, но они не были профессионалами, это я видел по их движениям. Главное в таких делах не дать зайти себе за спину. Но именно это попытался сделать один из них. Я быстро сделал шаг к стене. Мой тактический маневр они сочли за отступление и проявление малодушия. Первый из них, более разговорчивый, поднял ногу и попытался со всей силы лягнуть меня. Я поймал его стопу и ударом своей ноги отправил нападавшего на землю. И сразу же оказался перед вторым противником; тот направил на меня свой внушительный кулак, целясь в лицо, но я нырнул вниз и оказался прямо перед ним. Два удара: один в солнечное сплетение, другой в шею сделали его на ближайшие пятнадцать минут абсолютно недееспособным.
   Весь этот поединок занял гораздо меньше времени, чем ушло на его описание; все произошло в течение десяти-пятнадцати секунд. Два тела корчились от боли на земле, изрыгая стоны и проклятия в мой адрес. Но этот текст меня уже совершенно не интересовал, так как был лишен всякой смысловой и художественной ценности. Я отыскал глазами Инну; окаалось, что она никуда не убежала, а стояла в метрах десяти от места
  событий. Я подошел к ней.
   - Вы не испугались? - спросил я.
   - Здорово вы их, - по своему ответила она на мой вопрос.
   - Это не составило большого труда, - скромно, но с достоинством как и подобает победителю ответил я. - Им еще надобно многому учиться, - кивнул я на парней. - Поедем домой?
   Ответ Инны меня удивил.
   - Я бы хотела вернуться назад. Мне хочется с вами потанцевать.
   Я посмотрел на нее и не стал возражать: почему бы и не потанцевать с красивой девушкой, которую ты только что спас от приставания хулиганов.
   Когда мы вновь вернулись в зал, то звучала бешеная музыка. Но Инна подошла к сцене, что-то шепнула музыкантам и те, несмотря на недовольные возгласы посетителей, заиграли медленную мелодию. Инна приблизилась ко мне и положила руки на плечи.
   - Эта песня времен вашей молодости. Я специально ее заказала для вас.
   Я прислушался: кажется, в самом деле что-то такое играли тогда, когда мне было примерно столько, сколько сейчас Инне. Неужели в ее глазах я настолько стар, что она считает, что моя молодость безнадежно канула в Лету. Да, в самом деле, старость приходит быстро, а главное неожиданно.
   Инна крепко прижалась ко мне всем свои молодым упругим телом, и я был бы последним вруном, если бы сказал, что не ощутил вожделения. Но я старался держать себя в руках и не давать чувствам выплеснуться наружу.
   - Здорово вы их уложили, - вдруг услышал я восторженный шепот девушки. - Я наблюдала за вами. Высший класс.
   - Вы должны были не наблюдать, а бежать от этого места как можно подальше. Никогда неизвестно, чем кончаются такие поединки. У них могли быть сообщники. Учтите это в следующий раз.
   - А он будет этот следующий раз?
   - Не исключено.
   Я почувствовал, как девушка плотней прижалась ко мне, и немного отодвинулся от нее. Но ее руки еще сильней сплелись на моей шее, не
  позволяя мне дать задний ход. Все это навело меня на мысль, что нужно поскорее кончать этот чересчур возбуждающий танец.
   Но мелодия продолжала литься, и я вдруг вспомнил девушку, с которой однажды танцевал под нее. Было это лет тринадцать-четырнадцать назад. После танцев, если память меня сейчас не подводит, я отправился ее провожать, и мы долго целовались в подъезде ее дома. Хочется надеяться, что на этот раз все завершится иначе.
   - Мне очень понравилось быть с вами, - снова услышал я голос Инны. - Мы теперь все время будем выходить в город вместе?
   - Не знаю, как получится.
   - А от чего это зависит?
   - От многих обстоятельств.
   Внезапно Инна сняла голову с моего плеча и посмотрела мне в лицо.
   - Я бы хотела, чтобы вы это делали постоянно. Вы согласны?
   От ответа на этот щекотливый вопрос меня спасло то, что музыка закончилась, и я поспешил разорвать наши слишком тесные объятия. Я вернулся к барной стойке. У меня есть странная особенность: после драки мне всегда сильно хочется пить. Вот и сейчас я ощущал жажду. Я заказал два бокала сока и выпил их под внимательным взглядом не отходящей от меня ни на шаг девушки.
   Музыканты снова играли стремительную мелодию.
   - Вы не хотите потанцевать? - спросил я.
   - А вы?
   Я отрицательно покачал головой.
   - Мне хочется немного посидеть спокойно.
   - Тогда я с вами. Вы не возражаете?
   Я возражал, только мысленно. Вслух же я ничего не сказал. Инна же приняла молчание за знак согласия и села рядом со мной.
   - Где вы научились так драться? - задала она мне не женский вопрос.
   - В школе и во дворе.
   Как ни странно я не обманывал, я в самом деле рос во дворе, где драки были самым распространенным времяпрепровождением. Нашу кампанию боялась вся округа, потому что никто не мог с нами сладить; мы, как тогда говорили, мочили всех подряд. Такие уж подобрались у нас драчливые ребята. Но даже среди них я выделялся своим умением. Я не был по натуре жесток, но мне нравилось побеждать своих соперников, быть их ловче и сильней. Это свое поведение я перенес и в школу, где прославился как постоянный зачинщик потасовок. За это один раз меня исключили из нее, но затем, поддавшись слезным уговорам моей матери, все же приняли обратно. Ну а потом появился Учитель, были занятия в его секции, соревнования...
   - Умение драться входит в атрибут моей профессии.
   - А что еще входит?
   - Многое.
   - А говорят, вы лучший в своем деле?
   Я отрицательно покачал головой.
   - Это не так, я знаю немало людей, которым я не гожусь и в подметки. Мне еще многому надо учиться.
   - Любопытно, чему?
   - Хотя бы лучше разбираться в людях и предвидеть возможное наступление неприятных событий.
   - А разбираться в женщинах входит в атрибут вашей профессии?
   - С женщинами особая статья. Когда находишься рядом с ними, то, прежде всего надо уметь контролировать свои чувства. Иначе можно на своей профессии ставить жирный крест.
   - А сейчас вы тоже контролируете свои чувства?
   Я оказался в затруднительном положении; Инна очень ловко поставила вопрос. Если я отвечу, что контролирую, то тем самым признаюсь, что у меня есть к ней какие-то чувства, если же отвечу, что никого контроля сейчас нет, то могу ее обидеть. Поэтому я решил самому перейти в наступление.
   - А зачем вам это знать?
   - Мне хочется понять, что вы испытываете.
   - Каждый должен хранить свои чувства в собственном ларце. Нередко бывает, когда от наших чувств страдают другие. Поэтому не стоит без особой необходимости задавать такие вопросы.
   - А если необходимость такая есть?
   Я покачал головой.
   - Это минутный каприз.
   Я увидел, что мои слова обидели Инны; она посмотрела на меня, затем ни говоря ни слова, поднялась и растворилась в водовороте танцующих.
   Наконец число посетителей кафе заметно поубавилось, музыканты, утомленные длинным вечером, плавно перетекшим в ночь, сложили инструменты. Инна снова подошла ко мне.
   - Едем домой? - спросил я. Пребывание в этом кафе мне уже успело изрядно надоесть.
   - Подождите. Я вас сейчас познакомлю. - Она помахала кому-то рукой.
   Этот кто-то оказался один из участников ансамбля. К нам подошел парень с длинными волосами.
   - Познакомьтесь, представила его Инна, - это Володя, мой друг. - При этом она не без вызова посмотрела на меня. Я понимал ее несложную игру, но она меня сейчас интересовала меньше всего, мне просто хотелось как можно скорей убраться из этого заведения.
   Мы пожали друг другу руки.
   - Вы хорошо играете, - сказал я.
   - А вы хорошо деретесь, Инна мне рассказала.
   - Так что ты можешь быть за меня спокоен, - сказала Инна Володе. - Мой брат меня защитит.
   Она сказала, что я - ее брат. Пожалуй, она поступила в данной ситуации разумно, но зато отныне возложила на меня определенные обязательства, как на своего родственника. А мне их не очень хочется иметь.
   - А ее нужно часто защищать? - поинтересовался я.
   - А вы разве не знаете, что ее пытались похитить? - удивленно посмотрел на меня друг Инны.
   - Слышал, но я думаю, что это скорей по ошибке. Кому это нужно?
   - Не знаю, - пожал плечами Володя, - но насколько мне известно, никакой ошибке не было, хотели похитить именно Инну.
   - Может, она на кого-то посмотрела слишком обещающе, вот он и решил, что теперь она его, - пошутил я.
   - У нас говорили, что это мафия.
   - Ладно, - подвел я краткий итог разговору, - кто бы это не был, но пора всем отправляться делать баиньки. Прощайтесь, мы едем домой.
   Их прощание было кратким, они обменялись поцелуем, затем Володя направился к своему мотоциклу, а мы - к своей машине. Сев на своего лихого стального коня, парень помахал нам рукой и дал газ. Тоже самое сделал и я в своем лимузине.
   - Ему известно чья ты дочь? - спросил я, когда мы выехали на шоссе, ведущее к владениям отца Инны.
   - В университете об этом никто не знает. Я ношу фамилия моей матери - Ромащенко.
   - Значит, Инна Ромащенко, - задумчиво произнес я. - Будем знакомы.
   Инна посмотрела на меня и усмехнулась.
   - Вы теперь мой брат, а брат говорит сестре ты.
   Я слегка пожал плечами, против этого я не имел возражений. Вопрос заключался лишь в том, куда нас это родственное "ты" заведет.
   Я затормозил у ворот поместья, вышел из машины и открыл дверцу со стороны Инны. Она вышла из автомобиля, и мне показалось, что она наклонилась, дабы меня поцеловать. Но я нырнул в салон и дал газу. Наконец этот длинный день закончился. Или почти закончился. Увы, я ошибался.
   Едва я подъехал к своему дому, как меня ослепил свет фар. Прямо перед собой я увидел мотоцикл. Раздумывать было некогда, я распахнул дверцу автомобиля и прыжком вылетел из него, одновременно выхватывая пистолет. Упав на землю, я прокатился несколько раз по асфальту, дабы не превратиться в неподвижную мишень для стрелка, свое же оружие нацелил на мотоциклиста, будучи готовым выстрелить при первом же его резком движении.
   - Прошу вас, не стреляйте, - услышал я знакомый голос. Но кому он принадлежит, понять я не мог.
   - Кто ты? - крикнул я.
   - Это Володя, друг Инны.
   Я чертыхнулся.
   - Погаси фару, - приказал я - и с поднятыми вверх руками ступай ко мне.
   Володя послушно выполнил все, что я ему приказал. Я повернул его к себе спиной и быстро обыскал. Оружия при нем я не обнаружил.
   - Ты знаешь, что я тебя чуть не убил.
   - Теперь знаю, но я не думал, что вы так испугаетесь. Да и не знал, что у вас пистолет.
   - По-моему, ты вообще ни о чем не думаешь и мало что знаешь. Как ты меня выследил?
   - Я ехал за вами до развилки. А потом, когда вы свернули, то стал ждать. Я был уверен, что вы вернетесь.
   - А зачем ты решил поиграть в эти игры?
   - Мне надо с вами поговорить.
   - Хорошо, пойдем в квартиру.
   В квартире я усадил его в кресло.
   - Пиво будешь?
   - Не откажусь.
   Я достал их холодильника две бутылки чешского пива. Вручил одну незваному гостю и внимательно посмотрел на него. Если бы не его длинные патлы, у него был бы вполне симпатичный вид.
   - Чего ты хочешь сказать мне?
   Он отхлебнул из бутылки.
   - Во-первых, мне известно, кто Инна.
   - А ей неизвестно, что тебе известно, так?
   Володя кивнул головой.
   - А что во-вторых?
   - Я думаю, вы не ее брат.
   - Ты прав, наше родство немного более дальнее. Одна обезьяна оказалась нашим общим предком. Но что из этого следует?
   - У меня есть подозрение, что Инну опять хотят похитить.
   - Так, это уже интересно. Выкладывай, все, что знаешь.
   - Я случайно услышал разговор в курилке. У нас там есть маленький закуток, вот они меня и не видели. Один был Лешка Пивоваров, он с нашего потока, только из другой группы. А другого я так и не рассмотрел.
   - Что же они говорили, неблагоразумно отравляя свой организм никотином?
   - Этот Лешка говорил, что получил задание следить за ней. Сначала я не понял, о ком он говорит, но потом он назвал фамилию.
   - Какую фамилию он назвал?
   - Инну Ардову.
   - И ты понял?
   Володя кивнул головой.
   - Но не просто понял, ты проследил за ней, чтобы удостовериться, что она - это она.
   И снова я увидел кивок его патлатой головы.
   - Кому-нибудь ты рассказал о подслушанном разговоре?
   - Вы - первый.
   - Это лестно.
   - Когда ты его услышал?
   - Три дня назад.
   - И что ты делал? Ее охранял.
   Парень посмотрел на меня.
   - В общем, да.
   Я задумался.
   - Могу я тебя попросить продолжать заниматься ее охраной. И вот еще; было бы просто здорово, если бы ты сумел как-нибудь поближе сойтись с этим Пивоваром. Так будем звать его отныне. У тебя есть такая возможность?
   Теперь Володя задумался.
   - Я слышал от ребят, что у него можно раздобыть травку. Я могу подкатиться к нему с этой просьбой.
   - Лучше и не придумаешь. Только смотри не пробуй сам эту гадость. Сразу спускай ее в туалет, только так, чтобы никто не видел. Если милиции станет что-нибудь известно, тебе не сдобровать. Сам-то Пивовар поди давно платит местным блюстителем порядка, а вот кто заплатит за тебя? - Мы посмотрели друг другу в глаза. - Как будет какая-то информация, самая незначительная, немедленно сообщай. А если узришь меня в стенах вашего альфа матер, делай вид, что мы незнакомы. Ты все понял?
   - Да.
   - А теперь улетай, я чертовски хочу спать.
   Володя исчез за считанные мгновения, я же сорвал с себя одежду и повалился на кровать.
  
   Глава четвертая
  
   Утром, когда я прибыл на службу и, узнав, что Ардов, еще не уехал в свой главный офис, я попросил его принять меня. Мне сразу показалось, что он очень озабочен. Я пересказал ему разговор с Володей. Он внимательно выслушал меня, но его реакция, честно говоря, меня несколько удивила, он воспринял мои слова чересчур рассеяно; его мысли явно были заняты чем-то другим.
   - Это очень неприятная информация, хотя она меня не слишком удивляет. Я знаю, что на меня началась со всех сторон массированная атака. Я мешаю очень многим, вы даже не представляете, скольким и каким силам я мешаю.
   - Просветите, все-таки я здесь чужой человек и не знаю всего.
   Ардов как-то странно посмотрел на меня и задумался.
   - Я вам уже говорил, что кто-то постоянно играет против меня. И эта игра с каждым днем становится все более агрессивней. Совсем недавно я понес большие убытки, кому-то удалось сорвать важный экспортный контракт. Моим деловым партнерам была подброшена информация о том, что на комбинате вот-вот должна вспыхнуть забастовку. А так как заказ был срочный, то они решили передать его другой компании.
   - Надеюсь, эти убытки не разорят вас.
   - До этого еще далеко и меня волнуют сейчас отнюдь не деньги. Я получил информацию, что готовится убийство, оно заказано и оплачено. Более того, в город не то уже прибыл, не то вот-вот прибудет известный киллер.
   Я посмотрел на Ардова и заметил, что у него дрожат руки.
   - Откуда у вас эта информация?
   Ардов нерешительно посмотрел на меня, я же в ответ на этот взгляд развел руками.
   - Вы правы, если я вам не буду доверять, вам будет трудно работать на меня. У меня очень хорошие отношения с местным начальником УВД; когда-то я ему кое в чем помог. Вчера мы встречались с ним, он сам позвонил мне для того, чтобы передать эти сведения.
   - А откуда у него они?
   - Про его словам, эта информация осведомителей. Среди местных уголовников распространился слух о таком заказе. К сожалению, пока он мне ничем не может помочь, так как ничего больше не знает.
   - Стоит ли верить всем слухам?
   - К сожалению, я не могу им не верить. Все укладывается в одну цепочку фактов. Меня хотят уничтожить. А вам ли мне говорить, что у нас для этого готовы использовать любые средства.
   - Что есть, то есть, - не мог не согласиться я. - Но что делать нам с Инной? Я бы ее отправил учиться подальше отсюда, лучше всего на другой континент.
   Ардов глубоко вздохнул.
   - Я пытался как раз отправить ее на другой континент, но она ни в какую. У нее роман с каким-то студентом - и она не желает никуда уезжать. А вы не представляете до чего она упрямая.
   - Немного представляю, - заметил я. - Как же нам поступить? Можно усилить ее охрану в университете, но сделать это так, чтобы она была бы в полной безопасности, невозможно. Даже вы не в состоянии перекрыть весь огромный корпус.
   Ардов как-то грустно и безнадежно посмотрел на меня.
   - Вы должны мне помочь. Я окружен со всех сторон врагами. И самое ужасное, я понятие не имею, кто они? Хотя, поверьте, чтобы это выяснить я истратил бешеные деньги. Мне все чаще кажется, что вот-вот случится что-то ужасное.
   Я внимательно посмотрел на него и понял, что он не преувеличивает, он в самом деле весь скован страхом. Хотя он пытается держаться внешне спокойно, но это не более чем маска, а внутри у него дрожит от испуга каждая клетка его организма. В такой ситуации он даже не способен по-настоящему думать о безопасности дочери, по сути дела он ее предает, обрекает на смерть. Но если я скажу ему нечто подобное, он скорей всего будет видеть во мне злейшего врага. Трусливые люди всегда ненавидят тех, кто знает об их трусости, это мне известно из личного опыта. Но что же мне в такой ситуации делать, не могу же я принять ответственность за судьбу Инны, если ее отец не слишком озабочен этим вопросом. Да и дело не только в Инне, судя по всему, он прав и кто-то готовит на него и его империю самое настоящее наступление. Моя интуиция говорит о том же самом.
   - Необходимо тщательно проверить все схемы охраны тех мест, где вы постоянно бываете, - сказал я. - Особенно тщательно надо продумать схему охраны вас в пути, это самое уязвимое место, большинство успешных покушений происходят в дороге.
   - Вы думаете, это поможет? - с надежной посмотрел на меня Ардов.
   - Это всегда помогает, но полной гарантии не бывает нигде и никогда. Пока мы не узнаем, кто плетет вокруг вас паутину, до тех пор вам будет грозить опасность. Вы же не ребенок и прекрасно это понимаете.
   - Да, да, Игорь Евгеньевич, прошу вас, сделайте все возможное.
  Труд всей моей жизни не должен пропасть.
   - Постараемся, - скромно сказал я.
   - С этого дня я вам устанавливаю оклад в два раза больше, чем вы имеете сейчас.
   Я посмотрел на Ардова, но мне почему-то не хотелось выражать ему никакой горячей благодарности, хотя от денег, вы отлично понимаете, я не собирался отказываться. После всех моих потерь мне они нужны более чем кому-либо на свете.
   Не стану описывать этот день, так как он прошел в неустанных трудах и заботах. А эта тема далеко не самая интересная для читателя; кто, к примеру, захочет читать о том, как токарь на своем станке обрабатывает деталь. А в моей работе рутины не меньше. Сказу лишь коротко о том, что я тщательно исследовал все маршруты, по которым передвигался Ардов, побывал в офисе его знаменитого на всю страну акционерного общества "Атлант". То, как там было поставлена дело с охраной, мне понравилось, но все же нет предела для совершенства, и я наметил кое-какие мероприятия по усилению режима безопасности. В тоже время я не мог не отдать должное моему предшественнику, он был хорошим профессионалом. Это я мог судить как профессионал.
   Но все это время, пока я занимался этими и многими другими делами, меня неотступно занимали две мысли: это возможность похищения, которая нависла над Инной, и еще одна, о которой вы узнаете немного позже.
   Закончив дела в главном офисе Ардова и как мог успокоив его, я сел в седло своего железного мустанга и помчался к дому своего хозяина. Еще утром я решил, что должен непременно переговорить с Инной.
   Я нашел ее в любимом месте, в Зимнем саду, где все в той же тональности журчал ручеек. Я сел на скамейку рядом с девушкой. Она взглянула на меня, но ничего не сказала, и несколько минут мы провели молча, наблюдая за тем, как бежит вода по желобкам русла.
   - Инна, вы должны меня внимательно выслушать.
   Она повернула голову в мою сторону, при этом выражение ее лица не изменилось, затем девушка вновь устремила свои очаровательные глазки на ручеек, будто я и не обращался к ней.
   - Инна, послушайте меня, положение очень тревожное. Вашему отцу
  угрожает опасность.
   - Я знаю, ему постоянно она угрожает. Но мы же защищены.
   - Я, как профессионал, могу сказать вам, что нельзя защититься от опасности. Даже президентов убивают, а у них службу безопасности даже близко нельзя сравнить с той, что есть у нас.
   - Но разве вы нас не защитите? - В голосе Инны прозвучала насмешка.
   - Я делаю все, что могу. Но я могу не все.
   - А мне показалось, что все.
   Я вдруг почувствовал раздражение: вот упрямая девчонка! Ну получай за это.
   - Опасность грозит не только вашему отцу, но и членам его семьи. Однажды вас едва не похитили. В следующей раз попытка может оказаться более удачной.
   - И вы меня не спасете, как вчера?
   - Я могу оказаться весьма далеко от этого места. Поймите, Инна, я затеял этот разговор не случайно, у меня есть информация о том, что ваше похищение снова готовится.
   - Я ношу с собой газовый баллончик.
   - Какой к черту газовый баллончик, никто вам не позволит достать его из сумочки. Там будут профессионалы.
   - Вы - тоже профессионал. Или я не права?
   Я тяжело вздохнул. Или она законченная идиотка или играет в какую-то свою игру. Вот только непонятно, в какую? И как бы всем нам в
  конце концов не доиграться.
   - Я еще раз вам говорю: ситуация крайне тревожная, вам грозит опасность.
   - Это я уже усвоила, можете больше не повторять. Терпеть не могу, когда все время твердят одно и тоже. Но что вы хотите, чтобы я сделала?
   Я замялся, так как мы вплотную подошли к самой щекотливой части нашего разговора.
   - Будет лучше для всех, в том числе и для вашего отца, ну а для вас в первую очередь, если вы уедете на некоторое время из города.
   - Но у меня же учеба, скоро сессия! - чуть ли не с возмущением возразила она.
   - Ну и учитесь себе на здоровье, только в другом городе. А еще лучше в другой стране. Вы же отлично знаете английский. Уезжайте в Америку, в Австралию, все хвалят эту страну. Там круглый год тепло, в море можно купаться, парни все мускулистые и загорелые. На кенгуру посмотрите, я всегда мечтал посмотреть на этих животных в естественных условиях. Будь я бы на вашем месте, я бы с преогромным удовольствием укатил в Австралию.
   - Вот и катите в свою Австралию смотреть на кенгуру, - сказала Инна и встала. Не оборачиваясь, она пошла к выходу из сада.
   Я обреченно смотрел ей в след; меня не покидало предчувствие, что с ней еще будет много хлопот.
   Дождавшись, когда Инна скрылась, я наклонился к ручейку и сунул в поток руку. Вода оказалась ледяной, и я почти сразу же одернул ладонь. Я понял: если я не хочу неприятностей, меры надо предпринимать уже сейчас.
   Я вернулся в свой кабинет и набрал номер сотового телефона Максима. К моей радости, он еще не уехал домой. Я попросил его зайти.
   Всякий раз, когда Максим возникал в моем кабинете, у меня появлялась одна и та же мысль: до чего же он пригож.
   - Мне хочется с тобой посоветоваться, - сказал я.
   Максим сел в кресло и выставил вперед свои длинные в очень красивых носках ноги. И где он берет такие?
   - Я весь во внимание, шеф.
   - Я получил информацию о том, что готовится новое похищение Инны.
   Я увидел, как сразу же переменился Максим, он выпрямил спину, подобрал ноги под себя, а его взгляд оказался прикованным к моему лицу.
   - Откуда у вас такая информация, мы ничего не получали?
   Секунду я размышлял, но затем решил, что не стоит высвечивать источник. Святое правило любого оперативника: никогда не рассказывать никому о своих агентах и осведомителях, это часто плохо кончается.
   - Эту информацию я получил практически случайно, но есть большая доля вероятности, что она правдивая. Я разговаривал с Инной, просил ее уехать куда-нибудь из города, перевестись в другой университет, но она ни в какую.
   - Да я знаю, - кивнул головой Максим, - ее очень трудно в чем-то переубедить. Это не удается практически никому, даже отцу.
   - В таком случае ты понимаешь, что на нас ложится повышенная ответственность по обеспечению ее безопасности.
   - Я готов сделать все, что могу.
   - Есть человек, которого я подозреваю, что он участвует в этом деле.
   - И кто же?
   - Это студент, ее сокурсник. Его зовут Алексей Пивоваров.
   - Не слышал о таком, хотя некоторых ее сокурсников я знаю.
   Я хотел спросить, знает ли он Володю, но неизвестно по какой причине воздержался от вопроса.
   - Будем считать, что теперь услышал. Нам надо организовать наблюдение за этим парнем. Нужно выявить все его связи.
   - Понимаю.
   - Кто бы это мог сделать. Ты же лучше знаешь наших сотрудников, чем я.
   - Ребята есть. Я подумаю, кого лучше отрядить для такого дела.
   - Это опасное дело.
   - Я понимаю.
   - Начинать надо завтра. Не исключено, что мы уже опоздали. Утром, когда я приду на работу, эти ребята должны сидеть возле моего кабинета.
   - Они будут сидеть, - пообещал Максим.
   - Замечательно. А теперь я отчаливаю, меня еще ждут масса подвигов.
   - Мне бы хотелось их совершить вместе с вами, - серьезно сказал Максим, вставая.
   Может быть, в самом деле, взять его с собой, прикинул я. Нет, пока я попытаюсь во всем разобраться самостоятельно. А с Максимом мы еще погуляем.
   - Извини, но сегодня у меня вечер одиночных подвигов. Но мы с тобой непременно где-нибудь посидим, попьем шерри-бренди. Ты любишь шерри-бренди?
   - Очень приятный коктейль.
   - Значит, с выбором напитков проблем не будет, а это для двух серьезных мужчин самое главное в жизни.
  
   Глава пятая
  
   Изучая дело убийства Скатерникова, я обнаружил любопытное обстоятельство: значительная часть его жизни проходила в ночном клубе "Эльдорадо". В несколько десятков метров от него он и завершил свои дни. Конечно, все могло иметь простое объяснения: он был заядлым игроком вот и проматывал здесь заработанные у Ардова деньги. Однако что-то говорило мне, что все было не совсем так; из показаний свидетелей следовало, что играл он не ТАК УЖ часто. Правда существует категория посетителей, которые любят наблюдать за самим игровым процессом, не участвуя в нем самом, не желающие рисковать своими честно или нечестно скопленными капиталами. Причем, некоторые из них, следя за тем, как это делают другие, испытывают азарт по интенсивности ничуть не меньше. А потому я решил познакомиться со сценой, где разыгралась эта трагедия.
   В ночной клуб "Эльдорадо" проникнуть было совсем несложно, достаточно было заплатить довольно приличную плату за входной билет и двое дюжих охранников без слов пропустили меня внутрь.
   В Москве я достаточно часто посещал подобные заведения, оставляя в них немалую долю имеющийся у меня наличности. Впрочем, бывали случаи, когда я выходил из клуба с весьма распухшим от купюр кошельком. По натуре я человек азартный, но зная об этом свойстве своего характера, всегда стараюсь контролировать эти весьма опасные для моего благосостояния эмоции. Пару раз, когда я полностью отпускал вожди, то проигрывался в пух и прах. А потому я старался держать их на короткой привязи. Сейчас же мне это было делать тем легче, что меня если и привлекала игра, то отнюдь не за столом рулетки.
   Я бродил по анфиладам залов ночного клуба, присматриваясь к обстановке. Я знал, что в городе он считался весьма фешенебельным, хотя
  если сравнивать его со столичными заведениями, он бы был бы зачислен в не слишком почетный разряд третьесортных. Однако сейчас вопросы престижа меня волновали менее всего.
   Тем более мне тут нравилось. Играла приятная музыка, публика внешне казалась вполне благопристойной, по крайней мере все были со вкусом одеты. Хотя я был за рулем, но не утерпел и позволил себе стаканчик шерри-бренди, затем подсел к игральному столику и сыграл несколько конов в джек-пот. Я немного выиграл, что еще больше усилило мое расположение к этому заведению.
   Ровно в 10 часов, как гласила программа, в ресторане началось музыкально-танцевальное представление. Я прошел в зал, занял удобный для его просмотра столик, заказал подошедшему официанту легкий ужин, состоящий преимущественно из креветок и других любимых мною морепродуктов. И стал наблюдать за тем, что творится на подиуме.
   Программа мне показалась невероятно скучной и плоской, она состояла из дурно поставленных стриптиз-номеров. Девицы под пьяные одобрительные крики собравшихся без всякого энтузиазма привычными движениями избавлялись от одежды. В столице такое примитивное раздевание было бы справедливо встречено негодующим гулом. Но я решил не быть снобом и досмотреть все до конца. Тем более я находился в предвкушение появления совсем других исполнителей, вернее исполнительницы.
   Внезапно погасли все лампы, а в зале воцарилась такая тишина, какая, наверное, была до появления этого мира. Возникло впечатление, что все присутствующие одновременно перестали есть, пить, курить, дышать. Откуда-то снизу на сцену хлынули густые клубы инертного газа, и легкой элегантной походкой из-за кулис вышла женщина.
   На мой взгляд, это был великолепный номер, достойный совсем других подмостков. Артистка одновременно пела и танцевала и то и другое делала с большим мастерством. Причем, весь танец был до предела наполнен эротикой, хотя все элементы роскошного костюма исполнительницы так и остались на ней. Но при этом все смотрели на молодую женщины, затаив дыхание, потому что чувствовали: перед ними настоящее искусство.
   Но не только поэтому. В своей жизни я перевидал много красивых женщин, но такой красавицы еще не встречал. Мне кажется, что в нашем языке не хватает эпитетов, дабы донести до вас всю прелесть ее лица. Тут нужна кисть великого художника, а не мои крайне скудные возможности далекого от искусства человека.
   Номер продолжался около пяти минут, но мне показалось, что он длился не более нескольких секунд. Раскланявшись под оглушительные овации, прима ночного клуба скрылась за кулисами. Я же перевел дух. Я вдруг ясно понял, что отныне надолго лишился счастья безмятежного сна.
   Я должен был как можно скорей познакомиться с этой прекрасной женщиной. И не только потому, что был покорен ею, хотя этой причине вполне было достаточно для этого. Согласно протоколам допросов, она была последней, кто видел Скатерникова живым. За десять минут до того, как его застрелили, он разговаривал с ней в ее артистической уборной. И именно туда я и намеревался нанести свой визит.
   Где расположены помещения для артистов я выяснил еще тогда, когда прогуливался по ночному клубу. И сейчас я уверенно направился в этом направлении. Я опасался, что охрана может в любой момент заметить, что я иду туда, куда мне идти совсем не положено. Поэтому я заранее нашел распределительной щиток. Открыв его, я безжалостно погрузил половину ночного клуба в полный мрак.
   Послышались встревоженные голоса; кажется, посетителями овладела легкая паника. Мне же весь этот бедлам был на руку; я быстро направился в служебные помещения.
   К моему огорчению здесь горел свет. Я подошел к двери, за которыми по моим расчетам скрывалась прекрасная фея. Я было уже хотел дернуть за ручку как внезапно обнаружил, что прямо на меня движется гигантская туша.
   Это был без всякого преувеличения самый настоящий великан. Я не маленького роста, но я ему едва доставал до могучего плеча. Кроме того, что он был выше меня на целую кудрявую голову, он был еще и шире меня едва ли не в два раза. Такого телохранителя не так-то просто найти и стоит он поди немалые деньги. Впрочем, такое лицо и тело, что ему доверено охранять, стоит и не таких затрат.
   Я отступил на несколько шагов, внимательно наблюдая за своим противником. По его движениям я видел, что он не только невероятно силен, но я хорошо натренирован, что под его кожей скрываются отнюдь не слои жира, а горные гряды накаченных мускулов. Но я сразу обнаружил у него и уязвимое место; великан был медлителен, я почти не сомневался, что у него замедленная реакция. Это его качество я и решил проверить.
   Я сделал ложный выпад, тот легко поддался на него, и я моментально воспользовался его роковой ошибкой. Я нырнул под его руку, и таким образом на несколько мгновений его огромное тело сделалось совершенно беззащитным. Удар в пах заставил его сложиться вдвое, второй удар в шею - рухнуть на пол.
   Наш поединок сопровождался громким звуковым эффектом, особенно усилившимся тогда, когда гигант рухнул на пол. Заслышав грохот от падающего тела, вожделенная дверь отворилась, и из нее выглянуло прекрасное лицо незнакомки. Вид поверженного телохранителя вызвал у нее изумление; она смотрела на меня и явно не могла поверить, что такое с этим Голиафом мог сотворил мужчина отнюдь не богатырского телосложения и отнюдь не гулливеровского роста.
   - Я хочу с вами поговорить, я вам не причиню никакого вреда, - поспешил успокоить я красавицу.
   Гигант начал медленно подниматься, наши взгляды встретились, и я прочел в его глазах сильнейшее желание стереть меня в порошок. Я пони
  мал всю правомерность его намерений, но никак не мог их разделить. По-видимому, и молодая женщина поняла стремление своего телохранителя, поэтому поспешно сказала ему:
   - Аркаша, оставь его в покое. Я хочу с ним поговорить.
   Аркаша издал какой-то странный звук; не то согласие, не то угрозу, он поднялся и снова грозно посмотрел на меня.
   - Я не хотел, - сказал я ему, - но иногда приходиться действовать быстро.
   Приглашая меня войти, красавица шире отворила дверь, и я наконец оказался в ее светелке. Это была действительно очень приятная комната, обклеенная красивыми обоями, обставленная шикарной мебелью. Но весь этот антураж меня занимал менее всего, ибо я неотрывно смотрел на лицо женщины, не в силах отвести от него своего загипнотизированного взгляда. Разумеется, она бесчисленное количество раз сталкивалась с такой реакцией и вела себя очень естественно, спокойно предоставив мне возможность любоваться собой столько, сколько мне захочется и при этом продолжая заниматься своими делами.
   Шум от нашей драки оторвал ее от крайне важного дела; она снимала с себя грим. Она села на стул перед зеркалом и продолжила свое занятие. Казалось, она забыла о моем существовании. Внезапно она обернулась ко мне.
   - Садитесь, Игорь, раз уж пришли.
   Я действительно едва не сел, только не в кресло, а на пол, настолько был изумлен тем, что она назвала меня по имени. Она видела мою реакцию и с насмешкой смотрела на меня.
   - Откуда вам известно мое имя? - после короткого перерыва обрел я вновь дар слова.
   - Ваше появление вызвало тут легкий фурор. Вы разве этого не знали?
   - Нет. А можно спросить у кого?
   - Спросить можно, вот только ответ вы не получите, - улыбнулась она. - Да садитесь вы, не люблю когда стоят надо мной.
   Я сел. Она же снова повернулась к зеркалу, продолжив снимать грим. Наконец она с успехом завершила это занятие и обернулась ко мне.
   - Раз вы здесь, давайте знакомиться. Татьяна Корсакова.
   - Игорь Поборцев. Можно просто Игорь.
   - Зачем вы искали встречу со мной, Игорь?
   - Я восхищен тем, как вы поете и танцуете. И вами тоже, - добавил я после короткой заминки.
   На лице Татьяны на мгновение возникло какое-то странное выражение, что-то вроде досады; мой комплимент ей показался явно чересчур банальным. Впрочем, я ее понимал; за свою жизнь она выслушала их на целый том.
   - Это все, что вы хотели сказать? И ради этого вы избили моего Аркашу. - Она вдруг осуждающе посмотрела на меня. - Я никогда не предполагала, что может найтись человек, способный сбить его с ног.
   - Я сам не ожидал, что это получится. Но очень хотелось вас увидеть, это увеличило многократно мои силы. У вас великолепный телохранитель, такие экземпляры - большая редкость.
   - Он очень предан мне.
   - На его месте я бы был бы предан не меньше.
   Она взглянула на меня и засмеялась.
   - Вы любопытный человек, я бы с вами охотно побеседовала, но у меня очень мало времени. Меня ждут. Так что рада была нашему знакомству, но теперь извините, мне надо переодеваться.
   - Но мне, в самом деле, необходимо с вами поговорить, речь идет о Скатерникове.
   Татьяна одарила меня каким-то непонятным мне взглядом.
   - И что вы хотите узнать от меня о Сереже?
   Я отметил: она назвала его Сережей.
   - Честно говоря, не знаю, я бы хотел, чтобы вы мне рассказали все, что знаете о нем.
   - Это будет долгий рассказ, я знаю о нем достаточно много. Сожалею, но на него нет времени. Вам не повезло.
   - Это очень нужно. Я должен его услышать.
   Моя прекрасная собеседница вдруг нахмурилась.
   - Вы очень настойчивы. Мне придеться позвать Аркадия. Второй раз вы его не уложите на пол.
   - Не уложу, - согласился я. - Но я пришел не за этим. Поймите, речь идет о крайне важных вещах. Ведь его убили, и убийцы не найдены.
   - Хорошо, - вдруг как-то поспешно произнесла Татьяна. - Из сумочки она достала небольшой прямоугольник картона. - Вот моя визитка,
  позвоните мне. Там решим. А сейчас, прошу вас, немедленно уходите.
   - Хорошо, но обещайте мне, что встретитесь со мной.
   - Обещаю, - с явно тревогой сказала она. - Прошу вас, немедленно уйдите.
   Я вскочил с кресла и быстро направился к двери. Выйдя в коридор, я посмотрел на стоящего рядом Аркадия. Его взгляд не сулил мне в будущем ничего хорошего. Но сейчас мне было не до этой горы мяса и мускулов. Я заручился согласием на свидание с самой красивой женщиной планеты. А это стоит и не такой угрозы.
   Больше делать в ночном клубе мне было нечего. Правда у меня возникла мысль сыграть на радостях пару конов, но я решил, что дважды за один вечер не стоит испытывать удачу, она и так немало мне подарила сегодня. Я вышел из здания, сел в свою машину и стал ждать. Минут через десять дверь отворилась, и я увидел мою красавицу, выходящую в сопровождение ее верного телохранителя. Они сели в "Мерседес", и машина мягко двинулась по ночным улицам. Мною владел большой искус последовать за ними, но, секунду поразмыслив, я решил, что не стоит этого делать; а вдруг за автомобилем следует негласный картеж. А привлекать к себе внимание мне нет никакого резона. Итак, как совершенно неожиданно выяснилось, о моем появлении известно в этом городе многим. Этот факт требует серьезного осмысления. Тем более инстинкт подсказывает мне, что не следует торопить события, ведь пока я двигаюсь почти в слепую.
  
   Глава шестая
  
   Мое следующее рабочее утро началось с инструкции одного из наших сотрудников, которого привел в мой кабинет Максим. Звали его Павлом Буровым. Мне он сразу понравился. Хотя он был совсем молодым парнем, но есть люди, пообщавшись с которыми совсем недолго, сразу понимаешь, что они смышленые и честные. Это был как раз именно такой достаточно редкий экземпляр человеческой породы.
   Я ему объяснил ситуацию, естественно не всю, а только ту часть, которую надо было ему знать. Впрочем, всю ситуацию я сам не знал. Я смотрел в открытое лицо парня и меня почему-то одолевали плохие предчувствия. Я даже стал думать о том, а не отменить ли задание. Но тогда никаких способов предотвратить похищение Инны у меня вообще не будет.
   - Вы когда-нибудь занимались подобным делом? - спросил я.
   - Нет, но я справлюсь, - улыбнулся Павел. - Я заметил, что быстро могу всему научиться.
   Я кивнул головой, именно такое впечатление он оставлял у меня. И все же сомнения не давали мне покоя.
   - Будьте осторожны, не лезьте на рожон. Ваша задача - только собирать информацию. Если же вы увидите, что возникнет какая-нибудь
  опасность, сразу же дайте знать. Вы меня поняли?
   - Да, шеф, я сделаю все, как надо.
   Если бы знать, как надо поступать в этой ситуации, подумал я.
   - Скажите, Павел, вы давно работаете в службе безопасности? - спросил я.
   - Год. Пришел после армии, не знал, чем себя занять. С работой сейчас туго, заводы стоят, а без специальности куда пойдешь. Ну, один знакомый мне сказал, что здесь набирают крепких парней. А я боксом когда-то занимался, был чемпионом города среди юношей. А тут еще родители на пенсию вышли, денег совсем не стало. Вот я и решил.
   - Вы один у родителей?
   - Был брат, но он погиб.
   Я вопросительно посмотрел на него.
   - Разбился на мотоцикле. Только купил его и в первой же поездки налетел на грузовик.
   - Берегите себя, если что кто будет помогать вашим родителям.
   - Я понимаю, но нигде таких денег, как тут, я в городе не заработаю.
   - Хорошо, идите. - Павел направился к выходу. - Вот еще что, - остановил я его у самых дверей, - все, что узнаете, докладывайте только мне. И больше никому. Понятно.
   Павел внимательно посмотрел на меня, какое-то странное выражение мелькнуло у него в глазах.
   - Да. шеф, сделаю, как вы скажите.
   После того, как за Павлом закрылась дверь, я включил компьютер и вошел в сеть, нашел нужный файл. Предчувствие не обмануло, меня ждало сообщение. "Молодец, мне нравится, как ты работаешь. Виден класс. Только хочу тебя предупредить: ты идешь по ложному следу. Могу дать тебе одну наводку, попытайся представить себя на месте другого человека с очень высоким уровнем интеллекта. Чтобы ты предпринял? Хотя не уверен, что у тебя в самом деле высокий интеллект. Жди следующей информации".
   Высокий у меня интеллект или не высокий, это мы увидим позже, а пока следует поступать в соответствии с намеченным планом. Я достал полученную вчера визитку и набрал указанный на ней номер телефона. Признаюсь честно, что я волновался, звоня ей.
   Мне ответил волшебный голос почти сразу же.
   - Это вас вчерашний знакомый, - сказал я.
   - Я почему-то так и подумала, что это звоните вы. Вы из тех, кто не оставляет задуманного. Я это сразу поняла, как только вас увидела.
   - Но это скорей положительное качество.
   - Смотря в каких обстоятельствах. Я потом жалела, что дала вам свою визитку.
   - Татьяна, могу я вас так называть.
   - Пожалуйста.
   - Нам надо поговорить. Речь идет о жизни и смерти многих людей.
   - Но причем тут я.
   - Вы были последней, с кем разговаривал Скатерников.
   - Уверяю вас, даже если это так, этот разговор не имел никакого отношения к тому, что потом случилось.
   - А я думаю иначе.
   - Вы можете думать так, как хотите, но ко мне это не имеет никакого отношения.
   - Имеет.
   - Вы очень упрямый человек, - вздохнула Татьяна. - Почему вы думаете, что я как-то связана со смертью Сережи?
   - Я не знаю, но шестое чувство подсказывает мне, что такая ниточка существует. Может быть, вы не подозреваете о ней, но она протянута. Вы же сами хотите выяснить, кто и почему это сделал?
   - Почему вы так думаете?
   - Кто видел вас хотя бы однажды не в состоянии поверить, что за такой внешностью скрыта холодная расчетливая и черствая душа.
   - Вы умеете льстить, причем так, что вам трудно отказать. После этих ваших слов так и хочется доказать, что твоя душа именно такая, как вы говорите. Ну хорошо, давайте встретимся. Сегодня в два часа, на выезде из города есть есть ресторан под названием "Счастливого пути". Вы слышали о нем?
   - Не слышал, но я отыщу его, даже если он находится в самом секретном месте страны.
   - Я буду там. Только учтите, наша встреча продлится недолго. Я люблю сладкое шампанское и фрукты. Готовьтесь. - Татьяна засмеялась и положила трубку.
   Отыскать местонахождение ресторана было не сложно, в компьютера у меня находилась карта города с разделом, где были указаны все злачные заведения и то, как к ним добраться. Несколько минут я потратил на то, чтобы изучить предстоящий маршрут. Теперь оставалось только дождаться счастливой минуты свидания, что, учитывая мое нетерпение, было совсем не просто.
   Я приехал заранее. На всякий случай внимательно осмотрел окрестности. Ресторан, в самом деле, стоял у самого выезда из города и обслуживал преимущественно шоферскую братию. Он был построен в виде имитации русской избы из бревен, внутри тоже стояли грубые деревянные столы и стулья. Хотя время было обеденное, народу сидело немного. Я выбрал место у окна и попросил официанта принести сладкое шампанское и фрукты. Затем стал изучать меню, то и дело поглядывая на улицу.
   Над входом висели большие часы, и едва стрелки остановились на двух часах, дверь отворилась, и в зал вошел Аркадий. Он направился прямо ко мне. Невольно я напрягся, так как его вид не предвещал ничего хорошего.
   Гигант остановился возле моего столика.
   - Ты один? - спросил он.
   - Один, - развел я руками.
   - Хорошо, - хмуро сказал он. - Сиди тут и не двигайся. А то...
   Аркадий вышел, я через окно видел, как он подошел на этот раз не к "Мерседесу", а к обычной "Вольво", что-то сказал, и из машины показалась Татьяна. Она была в скромном темном костюме, в руках кожаная сумочка. Но и в этом почти монашеском одеянии она была чудно хороша. Мне вдруг стало тоскливо; ну почему мы должны с ней разговаривать о смерти человека, есть столько замечательных других тем.
   Она вошла в зал в сопровождении Аркадия и все как один повернули головы в ее сторону. И пока царица шествовала к моему столику, никто не спускал с нее глаз. Но она шла так, словно бы и не замечала этого всеобщего внимания.
   Я поспешно встал и, как воспитанный джентльмен, усадил ее на стул. Татьяна посмотрела на стол и на ее губах заиграла едва заметная улыбка. Она взглянула на свою гигантскую "тень".
   - Аркаша, в обществе этого господина мне ничего не угрожает. Побудь, пожалуйста, в машине.
   Аркаша недовольно буркнул, пырнул меня полным ненависти взором и медленно направился к выходу. Мы оба проводили его взглядом.
   - Так о чем же вы хотели меня спросить?
   - Давайте сначала выпьем за наше знакомство.
   Татьяна слегка покачала головой.
   - Не надейтесь на наше знакомство. Это первая и последняя наша встреча.
   Я грустно вздохнул.
   - Это было бы печально для меня. Я никогда не смогу вас забыть.
   - Вы позвали меня для того, чтобы сделать это признание. В таком случае я должна сказать вам "до свиданиея.
   - Нет, конечно, не для этого, я бы никогда не осмелился вам солгать. Но не сказать эти слова я вам тоже не могу.
   - Ну, хорошо, - слегка поколебавшись, произнесла она. - Давайте выпьем шампанское и перейдем к делу.
   Я разлил заранее открытое шампанское по бокалам.
   - За что же будем пить? - спросила она, чему-то усмехаясь.
   - Когда я рядом с вами, я могу пить только за любовь.
   - Что ж, давайте выпьем за любовь, только каждый за свою.
   Мы выпили. Татьяна взяла из вазочки грушу и слегка надкусила.
   - Странно, что вы выбрали этот ресторан, - сказал я.
   - Тут меньше всего шансов встретить знакомых.
   - Но почему вы боитесь, что нас кто-то увидит. Мы не делаем ничего плохого.
   - Это с вашей точки зрения. И вообще, мне не нужны слухи. Про меня их и так ходит предостаточно.
   - Честно говорю, не знаю ни одного.
   - Это потому, что вы недавно в городе.
   - Но про мое появление вам известно. Откуда?
   Татьяна снова надкусила грушу и отложила ее в сторону. По ее лицу я видел, что она обдумывает ответ.
   - Это не важно.
   - Хорошо, пусть так. Хотя я почему-то думаю, что это как раз важно. Но давайте поговорим о Скатерникове. Или, как вы его называете, Сереже. Скажите, какие вас связывали отношения?
   Тень наплыла на ее прекрасный лик.
   - Мы дружили.
   - Что вы понимаете под этим словом?
   - Мы не были любовниками. Теперь вам ясно?
   - То есть он вас любил, а вы ему предлагали бескорыстную дружбу.
   - Вы должны понимать, что в меня многие влюбляются. Что я могу с этим поделать?
   - Действительно, это непростая проблема. И все-таки у меня такое чувство, что вы симпатизировали ему.
   - Да, я симпатизировала. Это преступление?
   - Думаю, что нет. Расскажите, что он был за человек?
   - Очень хороший, - живо откликнулась она. - Чуткий, нежный, он умел быть сдержанным. - Это был уже камешек в мой огород.
   - Знаете, у меня тоже есть весь набор этих качеств.
   - Возьму на заметку. Хотя мне кажется, что вы себе льстите.
   Я посмотрел на нее, затем подозвал официанта.
   - Я тщательно проанализировал местное меню и осмелился заказать обед для нас двоих. Вы не будете возражать против моего выбора?
   - Посмотрим, что вы заказали? - Мне показалось, что в ее голосе послышалось любопытство.
   Официант принес заказ. Моя сотрапезница внимательно посмотрела на стоящие перед ней блюда, затем улыбнулась.
   - Вы, в самом деле, заказали то, что я люблю. Как вам это удалось?
   Теперь настал мой черед для улыбки.
   - Это моя маленькая тайна. Чем больше я буду выглядеть загадочным в ваших глазах, тем больше вы будете проявлять ко мне интереса.
   - Вот как. Впрочем, я уже заметила, что вы весьма опасны.
   - Только не для вас.
   Несколько минут мы провели в молчании, так как были заняты едой. Вернее, в основном Татьяна, я уже больше наблюдал, как она совершает это действо. Я не разочаровался, у нее были прекрасные манеры, не знаю только природные или приобретенные.
   - Татьяна, я понимаю, что его многое влекло к вам, но ведь он спрашивал вас и о конкретных вещах. Что он хотел узнать?
   Татьяна отложила вилку в сторону, взяла фужер с игристым напитком и сделала глоток.
   - Вам не приходила мысль, что причина его убийства стало его любопытство.
   Что-то изменилось в ней после этих слов, я почувствовал, как заволновалась она, даже побледнела.
   - Мне пора, - сказала она, вставая.
   Я попытался ее удержать и взял ее за руку. Но она резко выдернула ее.
   - Я позову Аркадия, - пригрозила она.
   Поединок с Голиафом в ресторане не входил в мои планы, хотя бы потому, что я понимал, что на этот раз мне его не одолеть; он непременно примет во внимание свой печальный опыт и собирать пыль на полу придеться теперь мне.
   - Хорошо. Но дайте мне одно обещание.
   - Какое? - удивленно посмотрела она на меня.
   - Если вы почувствуете, что вам требуется совет или защита, вы обратитесь ко мне.
   Татьяна на секунду задумалась.
   - Хорошо, я обещаю. А теперь до свидание. Прошу вас, не провожайте, я и так верю, что у вас хорошие манеры.
   Она быстро пошла, почти побежала к выходу. Мне же оставалось лишь смотреть ей вслед и грустно вздыхать. Почему-то мне казалось, что наше свидание окажется более плодотворным.
  
   Глава седьмая
  
   Следующее утро началось с происшествия; кто-то при выезде Ардова из поместья обстрелял его машину. Никакого существенного вреда это не
  причинило ни людям, ни техники; бронированные стекла лимузина отразили несколько оцарапавших их пуль. Но когда я, примчавшись, к месту покушения, увидел состояние Ардова, то понял, что тот, кто задумал эту провокацию, рассчитал все верно: он буквально весь дрожал от страха и, казалось, что вот-вот упадет в обморок.
   Понадобилось не меньше полчаса, дабы Ардов пришел бы в себя и смог говорить. Впрочем, никаких показаний от него не требовалось, телохранители уже рассказали все, что знали. Выстрелы были произведены из-за кустов, после чего покушавший сел на мотоцикл и умчался буквально в одно мгновение, продемонстрировав виртуозное владение этим видом транспорта. Никаких других примет или деталей я так и не сумел из них вытянуть, настолько быстро все произошло.
   У меня практически не было сомнений, что в намерение тех, кто организовал этот обстрел, не входило покушение на жизнь Ардова, цель тут была совсем иная. Я не мог отделаться от мысли, что этот показательный номер был осуществлен не только ради того, чтобы попугать Ардова, но и для того, чтобы что-то сообщить мне. Таким образом, до меня хотели довести послание, что все мои усилия мало чего стоят, и что Ардов и его семья находятся под постоянным прицелом.
   В свой городской офис Ардов не отправился, он вернулся к себе домой. Я без приглашения вошел в его кабинет. Он взглянул на меня, но ничего не сказал. Я видел, как подрагивали его руки.
   - Игорь Евгеньевич, будьте так любезны, налейте мне, пожалуйста, коньяку.
   Из бара я достал бутылку и выполнил просьбу Ардова. Тот выпил одним залпом.
   - Меня сегодня чуть не убили, - жалобным голосом произнес он.
   Я покачал головой.
   - Сегодня вам ничего не угрожало, убивать вас никто не собирался.
   - Что же тогда произошло, по-вашему, мнению? - изумленно воскликнул он.
   - Трудно сказать. Тот, кто это все организовал, имел какие-то резоны для такого поступка. Наша задача - выяснить, зачем ему понадобился этот спектакль.
   - Вы так думаете? - с надеждой спросил Ардов.
   - На эту мысль наводят обстоятельства происшествия. Несколько пистолетных выстрелов в бронированную машину - это все равно что надеется убить слона укусом комара. Кстати, одну пулю нам удалось найти, попробуем сделать экспертизу. Как знать, может, это оружие еще когда-нибудь выплывет. А теперь давайте, если вы в состоянии, попытаемся понять, зачем это было сделано.
   - Хорошо, - покорно согласился Ардов. - Только налейте еще коньяка.
   - Лучше отложим выпивку на более подходящий для этого приятного занятия момент, мне и вам лучше сохранять трезвую голову.
   - Вы правы, - безрадостно произнес Ардов. - Я попытаюсь понять, какие мои планы они хотели нарушить. Если они, в самом деле, хотели сделать только это. - Он задумался. - Пожалуй, самое важное дело на сегодняшний день, которое я хотел сделать, это самолично проследить, чтобы были бы правильно внесены изменения в реестр. Недавно я приобрел еще несколько процентов акций алюминиевого комбината, чтобы укрепить свои позиции в Совете Директоров, так как - я вам говорил - кто-то активно скупает акции. В последнее время мне не очень нравилось, как работает моя регистраторская фирма. Я уже несколько раз сталкивался с тем, что там затягивается регистрация купленных мною акций. И это несмотря на то, что я плачу им большие деньги.
   - Может, с некоторых пор кто-то стал им платить еще большие деньги. Скажите, как называется эта фирма и как фамилия ее директора?
   - Фирма называется "Гарант", а фамилия директора Банников, - немного удивленно посмотрел он на меня.
   - Попробуйте связаться с ним немедленно.
   Ардов уже не удивленно, а встревожено посмотрел на меня и стал набирать номер.
   - Никто не отвечает.
   - Вы поедете сейчас туда? Или мне поехать одному?
   - Я с вами.
   Я набрал на мобильном телефоне номер Максима.
   - Машина шефа готова?
   - Мы проверили, никаких серьезных повреждений. Можно ехать.
   - Я хочу, чтобы ты отправился с нами.
   - Нет проблем, с большим удовольствием.
   - Едем.
   Регистраторская фирма, куда мы подъехали минут через тридцать, находилась в небольшом двухэтажном домике и занимала там несколько комнат на втором этаже. Когда я поднимался по старой скрипучей лестнице, то был готов к любому повороту событий, к любой, самой страшной картине. Но вместо этого мы не увидели ровным счетом ничего, ни в коридоре, ни в комнатах никого не было. Стояли столы, на них компьютеры - и ни одного сотрудника.
   - Такого я еще никогда тут не видел, - не скрывая изумления, произнес Ардов.
   - Есть у вас домашний телефон этого Банникова? - спросил я.
   - Конечно. - Ардов достал электронную записную книжку. - Вот, пожалуйста.
   - Попробуйте, позвоните, - предложил я.
   - Никто не отвечает. Странно, обычно у него жена сидит дома. У нее не очень хорошее здоровье, и она редко выходит из дома.
   - Едем к нему домой. Но сперва давайте посмотрим компьютеры. Максим, помоги.
   Одновременно мы включили все компьютеры, они оказались совершенно пустыми. В них была стерта вся информация. Мы посмотрели с Максимом друг на друга и одновременно бросились к машине.
   Банников жил совсем недалеко от своей конторы, мы домчались до его дома минут за пять. На лифте поднялись на пятый этаж. Но сколько бы не звонили, никто нам не открывал.
   - Надо немедленно вызывать милицию и вскрывать дверь, - сказал я.
   - Я займусь этим, - вызвался Максим.
   Не знаю, какие слова или способы он применил, но милиция прибыла очень быстро. Местный слесарь из вскрыл замок, и мы оказались в квартире. Пока мы ждали приезда милиционеров, меня все это время не покидало предчувствие, что за дверью я увижу трупы. Но трупов не было, так же как и в офисе в квартире не было никого. Зато были следы поспешного отъезда; вещи разбросаны по полу, на стульях, на столе. Я внимательно осмотрел их ассортимент и убедился, что вперемежку лежит детская, мужская и женская одежда.
   Все это время Ардов был в каком-то полузамороженном состоянии. Он словно не верил глазам своим и следил за всем происходящим с большим изумлением. Но сейчас он очнулся.
   - Исчез реестр, это же настоящая катастрофа, ничего ужасней нельзя и придумать, - запричитал Ардов. Он носился по квартире Банниковых, не смущаясь взглядов изумленных милиционеров, которые никак не могли уразуметь смысла периодически издаваемых им громких выкриков.
   Я подумал, что судьба семьи Банниковых его волнует меньше всего. Зато меня она сильно беспокоит. Кто и зачем их похитил, если это похищение, а не бегство, и живы ли они? Если удастся найти ответы на эти вопросы, то тогда многое станет ясней. Но я не сомневался: тот, кто это сделал, надежно спрятал все концы. И обнаружить их будет не просто.
   Осмотр квартиры занял примерно час. Я почти не принимал в нем участие, так как не надеялся, что удастся обнаружить что-то ценное для дальнейших поисков. Меня больше занимал вопрос: каким образом можно приблизиться к похитителям регистратора и его семьи, ибо чем больше размышлял, тем сильнее склонялся к этому варианту. Скорей всего Ардов прав, против него и его империи ведется целенаправленное наступление. На первый взгляд оно кажется хаотичным, но на самом деле между всеми событиями прослеживается некая связь. Такое ощущение, что пытаются его
  обложить со всех сторон, кто-то строит ловушку, из которой нельзя будет выбраться. Пожалуй, в своих действиях я был чересчур медлителен и пассивен и постоянно отдавал инициативу противнику. Невольно я вспомнил измененный голос в трубке; не исключено, что его обладатель и является тем человеком, который разрабатывает и осуществляет все эти ходы. Вот только моя роль в этой партии по-прежнему неясна.
   Ардов под усиленной охраной отправился в свой офис, мы же с Максимом возвратились назад. Мы прошли в мой кабинет, я показал своему заместителю на кресло. Тот сел и со своей чарующей улыбкой посмотрел на меня.
   - Что ты об этом думаешь? - спросил я его.
   - Очень точно нанесенный удар. Скоро Совет Директоров, пришло время его перевыборов, и пропажа реестра очень кстати. Желающих вытеснить Дмитрию Валерьевича предостаточно. Говорят, что значительный пакет акций скупили люди, близкие к кандидату в губернаторы Ремизову. Ясно, что его команде очень хочется получить контроль над комбинатом. Тогда на предвыборную компанию у них будет денег столько, что их хватит на то, чтобы стать президентом страны. А у Ардова с Ремизовым отношения не сложились.
   - Таким образом, ты полагаешь, что заказчиком похищения регистратора стала команда Ремизова?
   Максим пожал плечами.
   - Я лишь размышляю. А как произошло на самом деле, сами понимаете мне неизвестно. Когда найдем Банникова, если когда-нибудь его найдем, то тогда узнаем, как все происходило. Хотя я не исключаю, что он уже может быть закопан где-нибудь в тайге. Если это так, то тогда мы его уже никогда не отыщем. У нас за последнее время в городе бесследно исчезло немало всякого народа.
   - И все закопаны в тайге?
   - Так надежней всего. Кто там кого найдет. Разве что археологи через пару сотен лет.
   - Будем надеяться, что Банникова миновала участь сия. Ведь кроме него похитили жену и сына.
   - Это никого тут не остановит. Их вполне могут закопать всех вместе.
   - Тут страшные нравы.
   - Какие есть, шеф. Большие деньги - большие преступления. Так по-
  велось испокон веков.
   Я покачал головой.
   - Думаю, что регистратор все же жив. Зачем он нужен мертвый. Он может появится накануне Совета Директоров и объявить всем, что бежал из плена. Да еще прихватит свой реестр. А в нем - все необходимые организаторам похищения изменения. Пока будут разбираться, что и как, проведут собрание, выберут новый состав Совета, а там поди докажи, что все это неправомочно. Искать правду в суде - дело долгое и сомнительное. Сколько времени пройдет. За этот период можно огромные бабки поиметь, а затем дать и деру.
   Максим с каким-то едва ли не детским восторгом взглянул на меня.
   - А ведь вполне возможно, что все так и задумано, шеф. Сначала мне показалось, что похищение регистратора - большая глупость. А теперь вижу, что эти люди знают, что делают.
   - Да, - согласился я. - Вот только мы не знаем, как отыскать этого бедолагу со своим семейством. У тебя есть идеи?
   - Сложный вопрос. Скорей всего это дело местных уголовников. Можно идти двумя путями: попробовать выйти либо на заказчиков, либо на исполнителей.
   - Ты прав. Но то и другое непросто. - Я взглянул на часы. - Уже поздно, пора заканчивать на сегодня работу. Хочешь прошвырнуться в город, где-нибудь посидеть. Ты как относишься к пиву?
   - Очень даже положительно, - улыбнулся Максим. - Хотя я думал, что вы займетесь... - Он замолчал, словно не решаясь продолжить фразу.
   - Поисками. - Я пожал плечами. - А что можно сделать сейчас. Надо все обмозговать. Если у тебя есть мысли...
   - К сожалению, пока их тоже нет. Как вы говорите, надо обмозговать.
   - То-то и оно. Так что поедем, промоем пивом мозги, может станут работать лучше. Только позвоним Ардову, узнаем, как его дела, настроение.
   Настроение у Ардова было плохое, каких-либо интересных новостей не было. Я сказал, что мы уезжаем и встретимся завтра.
   Я управлял автомобилем, Максим сидел рядом.
   - Куда мы едем? - спросил он.
   - В одно жутко злачное место. Там можно не только напиться, но и испытать судьбу. Ты любишь играть?
   - Рулетка или карты - мне кажется, это неинтересно. Там все построено на случайности. Я люблю шахматы, в этой игре все зависит от собственных мозгов. Знаете, одно время я носился с идеей организовать шахматное казино, где выигрывал бы тот, кто не удачливей, а умней.
   - И что тебе помешало?
   - Не было денег, чтобы раскрутить проект. А от всех, кому бы я не обращался, получал отказ.
   - От Ардова - тоже?
   - Я обратился к нему к одному из первых. Но он только рассмеялся и предложил сыграть партию в шахматы.
   - И как, сыграли?
   - Сыграли.
   - Кто же выиграл?
   - Я. Я же был чемпионом города среди юношей.
   - Не знал.
   - Ну, это было довольно давно.
   - Между прочим, я тоже люблю играть в шахматы. Правда чемпионскими званиями не избалован. Но мои партнеры говорили, что я неплохо играю. Как-нибудь надо нам сразиться.
   - Непременно, шеф, мне самому интересно узнать, как сильно вы продвинулись в этой игре.
   - Узнаешь, - пообещал я. - Между прочим, приехали.
   Ночная программа в "Эльдорадо" еще не началась, поэтому мы прошли не в ресторан, а в бар. Попросили налить две кружки чешского пива и сели за столик.
   - Это заведение известно тем, что здесь собираются сливки городского преступного мира, - заметил Максим, внимательно осматривая вокруг.
   - Этим оно нам и интересно. Ты узнаешь кого-нибудь из них?
   - Если вы думаете, что я на "ты" со всеми городскими "авторитетами", то вы ошибаетесь, - усмехнулся Максим.
   - А жаль, в нашей ситуации это нам бы здорово пригодилось. Они поди знают, куда девался регистратор. Ладно, оставим его на время в покое. Лучше скажи, что ты думаешь о всей этой ситуации? Я пытаюсь понять, что происходит вокруг нас, но пока без особого успеха. Множество разрозненных фактов, но вот в целостную картину они не складываются? Как говорил один неосторожный принц: вот в чем вопрос?
   Я видел, что мои слова погрузили этого красавца-мужчину в задумчивость.
   - Вы полагаете, что кто-то затеял большую игру?
   Я слегка пожал плечами.
   - Не исключено. Вполне возможно, что некто направляет все из единого центра. Но может быть, действуют и разрозненные группы. Как для того, так и для другого вывода есть основания.
   - Я придерживаюсь второй версии, не думаю, что существует какой-то сверхцентр.
   - Почему?
   - Для того, чтобы все это объединить, заставить работать по единому плану, надо обладать либо большим могуществом, либо большим умом. Честно говоря, я не знаю никого, кто бы обладал этими качествами.
   - Что ж, весьма вероятно, что так оно и есть. И все же нельзя полностью исключить другие возможности. Тем более, когда имеешь дело с такими колоритными фигурами.
   Я кивнул головой. В казино внезапно воцарилась непривычная тишина, так как в зал вошла большая группа посетителей. Но взоры всех были устремлены только на одного из них - высокого статного мужчину с резко выступающим вперед подбородком. Представлять его не надо было никому, так как это был не кто иной, как кандидат в губернаторы Александр Ремизов. Он по-хозяйски осматривался вокруг, словно все, что тут есть, уже принадлежит ему, затем сел за один из столиков. Мгновенно перед ним вырос официант, а еще через несколько минут стол ломился от разнообразных бутылок и закусок.
   Я повернул голову в сторону Максима; он внимательно наблюдал за пришествием кандидата в губернаторы, при этом его глаза как-то странно и очень ярко блестели.
   Под влиянием какого-то наития я спросил у своего заместителя:
   - Хочешь так, как он?
   Максим медленно повернул голову в мою сторону.
   - А почему бы и нет, - как-то неохотно ответил он. - Не заметил, чтобы он обладал каким-то особым умом, так обыкновенный генералишка, каких пруд приди. Просто ему повезло больше, чем другим таким как он.
   - Любопытно, зачем он пришел? - протянул я. У меня появилось не очень приятное для меня предчувствие.
   Из ресторана донеслись звуки музыки, и публика потянулась туда. Генерал вместе со своими телохранителями и приспешниками тоже присоединился к общему потоку.
   - Пойдем и мы, - кивнул я Максиму.
   Нам удалось занять столик неподалеку от генеральского. И потому мое внимание раздвоилось: одним глазом я поглядывал на сцену, другим - следил за своими соседями. Впрочем, все эти номера с раздеваниям меня интересовали меньше всего, я пришел сюда совсем не за этим.
   Татьяна выступала последней, ее номер предназначался на десерт и являлся кульминацией всей программы. И едва она в ауре своей ослепительной красоты появилась на сцене, как генерал и одновременно кандидат в губернаторы громко зааплодировал.
   Все сомнения с какой целью он оказался в этом заведении у меня отпали.
   Я смотрел на танцующее пленительное тело, слушал прекрасный голос и переживал нечто вроде экстаза, Восхитительней зрелища в своей жизни я не видел. Но на этот раз мое восхищение перемежевалось с тревогой, так как генерал громогласно высказывал свой восторг. Неужели это он является ее тайным покровителем? Коли так, то противник мне достался более чем серьезный. И все же скорей всего он находится примерно в том же положении, что и я, то есть ходит в соискателях благосклонности красавицы. Иначе он бы не выражал столь откровенно свои чувства.
   - Вам она нравится? - внезапно услышал я вопрос.
   Я посмотрел на Максима и увидел направленные на меня его внимательные глаза. Кажется, мое лицо, как зеркало отражало все мои эмоции.
   - Кого же может оставить равнодушным такая красота, - ответил я.
   - Меня, - спокойно проговорил Максим.
   Я снова посмотрел на него, но не успел ничего сказать, так как мое внимание было отвлечено другим; один из помощников генерала вошел в зал даже не с огромным, а просто с гигантским букетом цветов. Он положил его рядом со своим шефом.
   - Слушай, - обратился я к своему заместителю, - где можно сейчас найти цветы?
   - В два часа ночи, - насмешливо произнес Максим. - Я таких мест не знаю. Разве что залезть в оранжерею ботанического сада.
   Номер закончился, само собой разумеется, что все окружение генерала, словно по команде, стало выкрикивать "браво" и громко аплодировать. Кандидат в губернаторы с букетом-гигантом подошел к невысокому помосту, ловко вскочил на него и, опустившись на колено, словно рыцарь, преподнес цветы даме своего сердца. Затем встал, поцеловал ей руку.
   Надо отдать должное генералу, все было сделано весьма элегантно, было видно, что он великолепно владеет своим телом, а от рождения ему была дана Богом грация. И я невольно почувствовал зависть в нему; трудно передать словами, как я хотел оказаться сейчас на его месте. И еще я понял, что должен сегодня непременно, пусть на минуту, но повидать Татьяну. Хотя бы для того, чтобы напомнить ей о своем существовании. И почему я не купил цветы, в какой уже раз укорял я себя.
   Татьяна вместе с огромным букетом скрылась за кулисами, генерал вместе со свитой прошествовал к выходу из зала. Я знал, куда он направлялся. Я поспешно встал; я понимал, что веду себя необдуманно, но остановиться был не способен.
   - Мне надо кое-кого тут срочно навестить, - сказал я.
   По выражению лица Максима я понял, что он догадался о конечной точке моего маршрута.
   - Шеф, вы поступаете неразумно, - попытался он меня отговорить.
   Я ничего не ответил.
   - Я пойду с вами.
   - Нет, сиди тут и жди меня. Твоя помощь может мне понадобиться. Но не там.
   Знакомой дорогой я отправился в служебную часть казино. Как я и ожидал, в нескольких метрах от комнаты Татьяны дорогу мне преградил один из центурионов генерала. Сам же он стоял у ее дверей и требовательно барабанил крепкими костяшками пальцев о косяк.
   - Идите отсюда, - потребовал от меня телохранитель. - Вам тут делать нечего.
   - Я сам решаю, где мне быть и что мне делать, - парировал я.
   - Разве тебе не ясно сказали, - произнес телохранитель. - Давай, дуй немедленно отсюда по добру, по здоровому.
   Я уже оценил его физические возможности и пришел к неутешительному для парня выводу, что ему вряд ли удастся стать непреодолимым препятствием для моего продвижения к вожделенной цели. Но к нашему невероятно содержательному разговору прислушивались еще несколько человек из команды генерала, и в случае их вмешательства преимущество будет явно не на моей стороне. Но остановиться я не мог.
   - Я хочу видеть Татьяну Корсакову, - произнес я.
   - А я хочу видеть твой улепетывающий зад, - усмехнуся телохранитель.
   - Да ты оказывается извращенец, - тоже усмехнулся я. - И как тебя твой хозяин терпит.
   Эта реплика явно не понравилась моему любезному собеседнику, он схватил меня за фалды пиджака и попытался вытолкнуть меня из коридора. Но он не знал, что я обычно не прощаю такого обращения со своей драгоценной особой, в одно мгновение я подлез под него, положил его тело на свое плечо и давно заученным движением перебросил телохранителя через себя. И пока он с громким проклятием летел к месту посадки, на меня бросились еще двое.
   Я отскочил к стене. Один из нападавших попытался достать меня ногой, но я был готов к этому приему, поймал его ступню и дернул на себя. Он упал, и я просто отшвырнул в сторону беспомощное тело. Что касается второго, то с ним пришлось поступить более жестоко и ударить его в пах. Теперь мы остались один на один с генералом. Он перестал барабанить в дверь и внимательно смотрел на меня.
   - Я тоже сюда, - сказал я, показывая на дверь.
   Надо отдать должное телохранителям генерала, они быстро пришли в себя и теперь собирались все вместе напасть на меня.
   - Отставить, - повелительно сказал Ремизов. - Мы с ним поговорим без драки. Правда?
   - Как скажите, - улыбнулся я.
   В этот момент дверь распахнулась, и на пороге появился знакомый уже мне Аркадий. Из-под его руки выглядывала та, из-за которой и была затеяна вся эта кутерьма. Было видно по ее лицу, что она немало изумлено увиденным зрелищем. Ее взгляд остановился на мне, и это были самые приятные мгновения за весь вечер, затем он перекочевал на массивную фигуру генерала.
   - Что тут происходит, могу я узнать? - спросила она.
   - Ничего особенного, повстречались два соперника, немного повздорили, как полагается. Все абсолютно нормально, - прогудел генерал своим густым басом. - Вам не о чем абсолютно беспокоится.
   - Вы полагаете? - На прекрасном ее лице появилось сомнение. - В таком случае коли вы так оба стремились сюда попасть, заходите.
   - Прошу вас, - обратился генерал ко мне.
   - После вас, - вежливо отдал я ему первенство, как старшему по возрасту и званию. Он еще раз посмотрел на меня и шагнул в комнату.
   Мы все, включая Аркадия, расселились на стульях.
   - Что же вы хотите, господа? - осведомилась Татьяна. В ее глазах сверкали насмешливые огоньки.
   - Засвидетельствовать свое восхищение вами, - первым пробасил генерал. Он был не то, что смущен - к нему это понятие вообще как-то не подходило, но ему было трудно подбирать соответствующие этой странной ситуации слова. Тем более, насколько я мог судить по его публичным выступлениям, в запасниках его лексикона их было у него не так-то и много.
   - Я тоже хочу засвидетельствовать свое восхищение, - подал голос и я. - У вас великолепный номер.
   - Если это все, что вы хотели мне сказать, прошу вас покинуть мою комнату. Мне надо переодеться. И кроме того, я устала и хочу спать.
   Мы снова оказались в коридоре, окруженные плотным кольцом его телохранителей. Пока мы находились в комнате у нашей прекрасной дамы, их число значительно прибавилось. Теперь мне в случае возникновения нештатной ситуации ни за что не справиться с этой оравой.
   _ Может быть, пройдемте в ресторан, если там еще обслуживают, - внезапно предложил мой соперник.
   - С удовольствием.
   Но ресторан оказался уже закрыт, а все гости покинули его. Лишь у его входа одиноко стоял Максима. Увидев меня в плотном кольце окружения, он двинулся нам навстречу.
   - Все в порядке, - сказал я ему. - Бери машину и езжай домой. - Я бросил ему ключи.
   - А вы?
   Я посмотрел на генерала.
   - В крайнем случае, доберусь на такси.
   Максим на прощание помахал мне рукой и скрылся за дверью.
   - Раз этот бордель закрыт, я предлагаю поехать ко мне. Там и поговорим. Нет возражений, - предложил генерал.
   Интересно, если бы я возразил, как бы он себя повел, подумал я, заставил бы поехать с ним силой?
   - Буду рад составить вам кампанию.
   - Вот и замечательно, - усмехнулся генерал.
   Мы вышли на улицу и сели в машины. Генерал и я оказались в разных автомобилях. Я сидел на заднем сиденье, зажатый в тисках плотных тел генеральских охранников.
   Наш путь был недолог, кортеж миновал всего несколько кварталов и остановился у входа в лучшую городскую гостиницу. Я знал, что в ней находится предвыборный штаб генерала; здесь же он, оказывается, и жил.
   Мы поднялись на лифте и вошли в номер. Это была очень большая комната, хорошо обставленная. Но повсюду царил беспорядок, валялись какие-то листовки, плакаты, на большом полированном столе стоял ксерокс, который буквально утопал в бумажной листве. Генерал показал мне на свободное кресло, сам сел, положив ногу на ногу. Он внимательно смотрел на меня своим известным всей стране взглядом сурового воина и молчал. Я тоже не выражал желание первым начать разговор.
   - А вы здорово деретесь, Игорь Евгеньевич, - вдруг промолвил он.
   Несколько мгновений я ошеломленно смотрел на него; то, что и ему была известна моя особа, вызывало у меня непритворное изумление.
   - Вы знаете, кто я.
   - Такая известная личность, как ваша, не может быть мне незнакома. За кого вы меня в таком случае держите? - Губы генерала неторопливо разъехались в усмешку. - Хорошим бы я был губернатором, коли ничего бы не знал о том, кто посещает этот славный город.
   - Никогда не считал себя известной личностью, - скромно сказал я.
   - А это как посмотреть. Для одних - вы неизвестная личность, а вот для меня даже очень известная. О том, что вы в этом городе, я знаю давно. Не скрою, чем вы тут занимаетесь, мне тоже известно.
   - Такое внимание лестно для меня. - Эти слова я произнес почти искренне.
   Ремизов посмотрел мне в глаза, и мне показалось, что моя реплика доставила ему удовольствие.
   - Значит, мы в каком-то смысле соперники, - вдруг снова усмехнулся он. - Как же будем делить женщину?
   - Могу сказать, что уступать я ее никому не собираюсь. А там уж что выйдет.
   - Не боитесь?
   - Вас?
   Генерал засмеялся.
   - Я самый безобидный из всех поклонников. Есть куда пострашней.
   - Мы можем объединиться против них, - отважился я бросить пробный шар.
   - Хотите что-нибудь выпить? - вдруг предложил генерал.
   - Кофе. Нужно что-нибудь тонизирующее.
   Генерал сказал несколько слов в сотовый телефон.
   - Сейчас принесут. Значит, предлагаете объединиться.
   - Почему бы и нет в том случае, если у нас общие враги. Ничего так не способствует объединению, как они.
   - У меня нет врагов, у меня все друзья, - вдруг засмеялся генерал. .
   Я тоже засмеялся, показывая тем самым, что вполне оценил генеральский юмор.
   Тихими шагами в номер вошел молодой высокий парень с фигурой атлета, поставил на стол две чашечки кофе. Я перехватил его внимательный взгляд. Ремизов взял свою чашечку и выпил ее одним глотком.
   - Значит, предлагаете объединяться.
   - Пожалуй, не совсем так, я думаю, что каждый из нас хотел бы оставаться полностью самостоятельным. Но почему бы не стать союзниками. Вы помогаете при случае мне, я - вам.
   - А вы разве не знаете, что ваш босс поддерживает моего противника. Как же нам быть? Или у вас есть какие-то свои предложения?
   Я задумался.
   - Вам не кажется, что этим городом управляет еще какая-то неведомая сила?
   - Что-то потустороннее?
   - Не исключено, но скорей всего все же посюстороннее. И мне кажется, что вы бы не хотели оказаться на крючке у этой силы. Даже если вы станете губернатором, то это не факт, что вам удастся от нее освободиться. Знаете ли вы что-нибудь о том, кто заправляет многими событиями?
   Теперь я увидел, как изменился генеральский взгляд, его глаза смотрели на меня настороженно, но и в тоже время ожидающе.
   - А вам что-нибудь известно?
   - Увы, ничего. Я даже не знаю точно, есть ли эта сила или это не более чем чья-то умелая мистификация.
   Теперь генерал задумчиво смотрел на меня.
   - Это не мистификации. О том, что кто-то тут всем заправляет, мои ребята мне докладывали не раз. Но они тоже не сумели выйти на этих людей.
   - Значит, у нас есть общий интерес, - констатировал я.
   - Проблема в том, что мне не нравится ваш босс. Знаю таких людишек, чуть что они предают. Слушай, - вдруг совершенно неожиданно перешел он на ты, - вступай в мою команду. Мне нужны ребята, вроде тебя. После того, как я стану губернатором, я тебе гарантирую высокий пост в местном УВД.
   - Спасибо за честь, но посты в УВД меня не интересуют. Даже самые высокие.
   - Что же тебя интересует?
   Я вздохнул.
   - Я сам задаю себе этот вопрос. Но не могу сказать, что нашел удовлетворяющий меня ответ. А вы нашли его для себя?
   Генерал внимательно посмотрел на меня и слегка наклонил в мою сторону свою голову.
   - Никому не говорил, тебе скажу: черт его знает. Всю свою жизнь помню, как несло меня все время куда-то. А куда никогда не понимал. Но вот донесло до этих мест. Да и вот скажи, а зачем понимать. Несет и несет и хорошо что несет. Вот когда перестанет нести, вот тогда будет хреново. Согласен.
   Я кивнул головой.
   - Вы замечательно озвучили мои мысли. Я чувствую тоже самое.
   - Вот и хорошо. Жаль, что не хочешь идти в мою команду. Знаешь, это не город, а питомник змей. Но кое-кого удалось приручить. Что касается остальных, это дело времени.
   - Не так-то все просто.
   - А я и не говорю, что просто. Но при желании можно перерубить хребет кому угодно. Вот скажи, какие у тебя сейчас проблемы?
   - Меня волнует, что произошло с регистратором Банниковым.
   Генерал наморщил лоб, что свидетельствовало о том, что его память интенсивно работает.
   - Слышал. Попробую кое-что разузнать. Но не обещаю. Других дел по горло. - Большая ладонь генерала провела по этой части своего тела.
   - Понимаю, и особенно не надеюсь. Хочу только заметить: цепочка от этого похищения тянется как раз к тем самым людям.
   - Есть доказательства?
   - Нет. Но чутье меня никогда не подводит. - Я вспомнил о директоре банка, в котором я работал. - Редко подводит, - уточнил я.
   - Ладно, покумекаю на досуге. А теперь все. Подумай над моим предложением.
   - Нет, - твердо сказал я.
   - Ну и дурак. Тебе пора научиться командной игре.
   - Этого я и боюсь, что однажды такое случиться.
   - А если пропадешь?
   - Пока не пропал. Да и никто не вечен. По крайней мере я таких не знаю. Может быть, знаете вы?
   - Ладно, не делай из меня идиота.
   Я двинулся в сторону двери.
   - Если что-то узнаю, дам тебе знать. И вообще нужна будет помощь, приходи. Но не вставай на пути.
   - Как уж получится, генерал, - отсалютовал я по-военному ему, поднеся ладонь к виску.
  
   Глава восьмая
  
   Утром я, как обычно, спустился из своей квартиры во двор, но направился не к своей машине, которую каким-то образом уже пригнал Максим, а к более простому, но не менее полезному устройству - телефон-автомату. Я набрал номер и попросил пригласить Гену. Старческий женский голос, явно недовольный моим вторжением в жизнь его обладателя, прохрипел, что его нет дома. Это меня не шибко обескуражило, я стал тут же крутить другую комбинацию цифр. На это раз голос, который мне ответил, был юн и свеж, как только что срезанные розы. Я повторил ту же смиренную просьбу: позвать Гену.
   В трубку воцарилась напряженная тишина.
   - Какого Гену? - наконец последовал вопрос.
   - Того, кто является твоим парнем, Маргарита. Давай зови, у меня нет времени. Мне он нужен очень срочно.
   - Но кто вы?
   - Друг, твой и его. Дай ему трубку, он валяется голый рядом с тобой в постели. Ты тоже голая. Передай Гене, что я завидую ему, такие формы встречаются так же редко, как случается дождь зимой. Я бы не прочь оказаться на его месте и в его виде.
   В ответ раздался какой-то странный звук, который напоминал хихиканье, вызванное моим сомнительным комплиментом. После чего я услышал долгожданный голос Гены.
   - Мне нужно срочно с тобой повидаться.
   По возникшей вместо ответа паузе я понял, что в отличии от меня у него такого желания нет. Ничего, будет, мысленно пообещал я ему.
   - Слушай, соображай быстрей. У меня нет столько времени.
   - Хорошо. Где?
   Я раздумывал не более одной секунды.
   - Я приеду туда, где ты сейчас находишься. Заодно познакомлюсь и с твоей красоткой. Диктуй адрес.
   Я подъехал к указанному месту, но машину оставил за квартал, а оставшееся расстояние героически преодолел пешком. Перед тем, как нырнуть в подъезд, я внимательно осмотрелся, но ничего подозрительного не обнаружил.
   Открыла мне Маргарита. Я не ошибся в своих представлениях о ней. А надо сказать я весьма точно могу составить портрет женщины по ее голосу. Девушка оказалась точно такой, как я ее и представлял. Это было миловидное создание, в самом деле, с соблазнительными формами, которые слегка прикрывал тонкий халатик. Она заметила мой изучающий и излучающий вожделение взор и машинально плотнее сдвинула две половинки своего легкого одеяния.
   - Будем знакомы, меня зовут Игорь.
   - Маргарита.
   Я мягко сжал ее нежные пальчики и ощутил их слабое дрожание. Этому Гене в самом деле повезло, он обладает настоящим сокровищем. И за что ему только такая награда.
   Обладателя сокровища я обнаружил в комнате сидящим за столом. Встретил он меня настороженным взглядом. Не спрашивая разрешение у хозяйки, я тоже подсел к столу.
   - Как поживаешь?
   Геннадий неопределенно пожал плечами.
   Я посмотрел на Маргариту.
   - У меня к тебе просьба, сделай для нас чаю, а мы пока тут побеседуем с твоим возлюбленным.
   Маргарита подарила мне не самый ласковый взгляд и исчезла за дверью.
   - Как дело в вашей группировке? - поинтересовался я.
   - Нормально, - пожал плечами Геннадий.
   - Часто видишь Сизого?
   - Да нет, он редко у нас появляется, у него какие-то другие дела. У нас сейчас затишье.
   - Перед бурей?
   - Вроде того, - подтвердил Гена.
   - А скажи, ты участвовал в похищении главы регистраторской фирмы Банникова и его семьи?
   - Нет.
   - Не врешь?
   - Я же сказал - не участвовал.
   - А что-нибудь слышал?
   - Слышал.
   - Что? Говори все, что знаешь.
   - Сизый отобрал специально ребят для этого дела и велел всем молчать. Вот они и молчат. Говорят, что они все хорошо заработали. - В голосе моего собеседника послышалась зависть к своим более удачливым коллегам.
   - И что с Банниковым, он жив?
   - Про то мне неизвестно.
   Я внимательно посмотрел на него и заметил, как отвел он глаза в сторону.
   - Гена, давай договоримся сразу: ты мне будешь говорить правду и ничего кроме правды. Не хочу тебя пугать, но иначе у тебя возникнут неприятности. Говори, что с ним и с его семьей.
   - Я слышал, почти случайно, краем ухом, что они за городом. Но где, честное слово мне неизвестно.
   - Должно стать известно, подумай, как это сделать.
   - Если я начну расспрашивать, это плохо для меня кончится. Сизый не станет разбираться, ему легче просто убрать меня. Есть я, нет меня, какая ему в сущности разница.
   - Разница в самом деле небольшая, но узнать где регистратор нам все же с тобой необходимо. Давай покумекаем, как это сделать. Вспомни, может ты еще что-то слышал.
   - Год назад мы похитили одного торгоша, чтобы получить за него выкуп в 50 тысяч баксов; так вот Федор тогда сказал мне, что его прячут на каком-то старом заброшенном прииске. Вроде бы там добывали золото еще в прошлом веке.
   - А где этот Федор, нельзя ли к нему как-нибудь подкатиться?
   - Нельзя, его тогда же и загребли, отвесили червонец срок мотать. Да и не скажет он, если проболтается, ему не жить. Сизый его в любом месте достанет.
   - Но вот видишь, кое-что стало проясняться. Давай, вспомни еще что-нибудь.
   - Ей богу, больше ничего не знаю. Меня не посвещают. У нас с этим строго.
   - Я смотрю, у вас как в разведке. Похвально. Этот Сизый мужик ушлый.
   - Да уж. Ему убить все равно, что плюнуть.
   - Значит, заброшенный прииск. Но насколько я понимаю, их в тайге немало. А она со всех сторон город обступает, где искать-то. Ты должен навести меня на того, кому известно, где Банников. Даю тебе день на обдумывание, как это сделать. Не волнуйся, все остальное я сделаю сам. Ты только укажешь пальцем, куда направить мне свои стопы. Больше нет у тебя никакой для меня любопытной информации?
   Гена пожал плечами, затем его взгляд вдруг приобрел какое-то странное выражение.
   - Я слышал, - едва слышно произнес он, - что в город приехал какой-то известный киллер. Кто-то дал ему большой заказ. Но больше ей богу ничего не знаю, - умоляюще посмотрел он на меня.
   В комнату с чашками дымящего чая вошла Маргарита.
   - О чаек, - радостно воскликнул я, - очень кстати. Жаль, что пить время нет, пора ехать. - Я встал и поймал растерянный взгляд девушки. - Как тебе с ней повезло, Геннадий, и красивая, и хозяйственная, - кивнул я на нее. - А вот мне с женщинами не везет, все какие-то не те попадаются. Ну, до встречи.
   Я ехал к месту своей постоянной дислокации и обдумывал ситуацию. Встречей с Геной и его милой подругой я был доволен, я получил информации даже больше, чем рассчитывал. Но одновременно я все больше испытывал тревогу; появление в городе киллера, если, конечно, у моего информатора верные сведения, факт более чем тревожный. А главное совершенно невозможно вычислить, кто его нанял и кого он должен подстрелить? Сейчас в связи с губернаторскими выборами и наметившимся переделом собственности все сражаются против всех. И комбинации тут могут быть любые. Внезапно я остановил автомобиль, достал из кармана записную книжку, нашел нужную страницу. Стоит ли звонить по этому телефону? Тот ли выдался случай? По крайней мере делать это сию минуту я не стану, посмотрю, как развиваются события. Но откладывать тоже ничего нельзя; неизвестно когда прозвучит роковой выстрел. Почему-то в моем мозгу вдруг возник портрет бравого генерала - моего ночного собеседника. Пожалуй, по числу желающих его убрать в этом городе он находится на первом месте. С другой стороны у него тоже полно смертельных врагов, а он не привык с ними церемониться и того, кто стоит у него на пути, если понадобится, уберет любым способам.
   Я приехал в поместье к Ардову. Первым, кого я встретил, был Максим; я поблагодарил его за доставленный к моему дому автомобиль. Он улыбнулся и сказал мне, что шеф хочет меня немедленно видеть.
   Ардова я застал возбужденным. Он ходил по своему кабинету, словно тореадор перед выходам на арену дабы сразиться с разъяренным быком.
   - Где вы были? - впервые довольно резко спросил он меня.
   Я, естественно, не собирался давать ему отчета о своих действиях, но проигнорировать вопрос своего работодателя, тоже не мог.
   - Я занимался нашими делами. Обстоятельства потребовали моего нахождения вне стен этого замечательного дома.
   - А можно узнать, что за дела?
   - Это связано с выяснением кое-какой информации. Извините, но о том, как я ее добываю, я никому не рассказываю.
   - Хорошо, что же вы добыли.
   - У меня есть предположение, где могут прятать вашего регистратора.
   - Где же? - нетерпеливо спросил Ардов.
   На старом заброшенном прииске скорей всего не слишком далеко от города.
   - Это все?
   - Увы, на данный момент все.
   - Немного же. Тут полно всяких приисков, заброшенных и незаброшенных.
   - Я понимаю. Но это уже кое-что, сужает границы поиска.
   Бегающий по кабинету Ардов вдруг остановился.
   - Я тоже получил кое-какую информацию. Я точно узнал, кто пытается отнять у меня комбинат. - Ардов сделал паузу, как артист перед тем, как произнести кульминационную реплику. - Это кандидат в губернаторы Ремизов, вернее те, кто стоят за его спиной. Мне стало известно, что он испытывает больший дефицит в деньгах для ведения предвыборной борьбы; один крупный московский банк отказал ему в средствах. А они ему срочно нужны, иначе придеться свернуть большую часть уже объявленных мероприятий. А это почти стопроцентный проигрыш.
   - Что ж, вполне правдоподобная версия. Есть документальные подтверждения или это слухи?
   Ардов внимательно посмотрел на меня.
   - Документальных подтверждений у меня, естественно, нет и быть не может, но есть ряд данных, которые косвенно подтверждают мою правоту.
   Я подумал: стоит ли говорить Ардову о киллере. Конечно, мне до смерти хочется поглазеть на его реакцию на это сообщение, но с другой стороны, если не он выписал наемного убийцу, то с испуга может наделать целый букет глупостей. Мне легче будет действовать, если ему ничего не будет известно.
   - Что вы собираетесь предпринять? - спросил Ардов.
   - Искать нору, куда упрятали регистратора. Если найдем его, то многое может проясниться.
   - Вы думаете он жив?
   - Думаю, еще жив. Он еще не сыграл свою роль. А в пьесе персонаж не покидает сцену, до тех пор пока не выполнит то, что задумал автор.
   - Я могу вам чем-то помочь? - уже мягче и спокойней проговорил Ардов.
   - Если найдете человека, кто хорошо знает местные прииски. Вы же местный, вы лучше знаете людей.
   - Я подумаю. У меня есть кое-какие мысли на этот счет.
   - Но нужно делать все очень быстро. Его жизнь висит на волоске, если он уже не перерезан.
   - Хорошо. А теперь я поеду. Сегодня на комбинате важное совещание.
   Я вышел из кабинета Ардова и тут же наткнулся на его дочь. В последние несколько дней мы виделись только мельком и едва сказали друг другу несколько слов. Но сейчас по ее виду было ясно, что она не прочь побеседовать со мной пообстоятельней.
   - Вы не в университете? - спросил я.
   - Я приехала. Кто-то позвонил в ректорат и сообщил, что подложил бомбу. Нас всех отпустили.
   - Милая шутка. Наверное, это сделал нерадивый студент, который знал, что получит сегодня пару.
   - Вы так не делали?
   - Я не получал пар, я был круглый отличник.
   - Неужели?
   - Увы, это так, природа наградила меня хорошими способностями. Наверное, она готовила меня к чему-то великому.
   - Вместо этого, вы здесь, - насмешливо проговорила девушка.
   - Да, она ошиблась в своих расчетах.
   - Не только она одна, - заметила Инна.
   - Вы правы, все, кто со мной имеют дело, рано или поздно разочаровываются во мне. Им кажется, что я человек серьезный, а я всего-навсего шалун. У меня единственная задача в жизни - не дать овладеть мною скуке. Ненавижу ее даже больше, чем плохую погоду, когда идет проливной дождь, дует сильнейший ветер, а все такси провалились куда-то, как когда-то Атлантида.
   Мои реплики привели Инну в некоторое смущение, она явно не знала, как реагировать на них; то ли как на шутку, то ли отнестись к ним вполне серьезно, а значит сделать определенные выводы.
   - Я хотела вам кое-что сказать, то есть предложить. - В голосе девушки послышалась нерешительность.
   - С удовольствием выслушаю ваше предложение.
   - Сегодня опять будет вечер в студенческом кафе. Почему бы нам с вами не пойти?
   - В самом деле, почему бы и не пойти.
   - Вы согласны? - Инна явно обрадовалась.
   - Почти. Если ничего не помешает.
   - А что может помешать?
   - Обстоятельства. Извините, но мне сейчас надо срочно заняться кое-какими делами.
   Еще в кабинете у Ардова я принял окончательное решение, что буду немедленно звонить. Но я не хотел это делать отсюда; хотя мы с Максимом тщательно проверяли телефонную сеть на предмет прослушивания, но полной уверенности в таком деле никогда не бывает. Технический прогресс шагает стремительно и как знать не изобретена ли какую-нибудь штуковина, о существовании которой я не ведаю. Поэтому я сел в автомобиль и отправился к ближайшему телефон-автомату. Его местонахождение я выяснил давно.
   Я набрал номер, на другом конце провода отозвался густой мужской баритон. Я произнес лишь одно слово: "Шаолинь".
   Что сие значит я поясню чуть позже, когда наступит небольшая пауза в стремительном потоке событий, пока же, вы сами видите, мне просто не до этого. Тем более сейчас меня сильно волновал вопрос: сработает ли пароль? Пароль сработал, и я ощутил облегчение: все же, когда ты не один, чувствуешь себя немного уверенней.
   - Что вы хотите? - спросил густой баритон.
   - Встретиться и как можно скорей.
   - Сегодня?
   - Сейчас.
   - Хорошо, - спокойно отозвался баритон. - Где и когда?
   Я ответил немедленно, так как заранее обдумал эти вопросы.
   - Лучше всего в центре города, в городском универмаге. Там есть фонтан. Рядом с ним.
   - Как я вас узнаю?
   - Когда вы подойдете к фонтану, то увидите мужчину, у которого пальцы сложены в виде буквы "V". Это и будет тот человек, который вас ждет.
   - Я буду там ровно через сорок минут. Пожалуйста, не опаздывайте. Я крайне ограничен во времени.
   - У меня нет такой милой привычки, - ответил я.
   Я снова сел в машину, и пока она пробивается сквозь пробки к центральному универмагу, кратко изложу, что скрывается за волшебным словом "Шаолинь".
   Что такое "Шаолинь" думаю, рассказывать не надо, в наше время это местно известно всем. Это древний монастырь в Китае, где его благочестивые обитатели на протяжении веков разрабатывали приемы восточной борьбы, а заодно и свою своеобразную философию, как приложение к ней. Я же с раннего детства увлекался такими вещами; едва где-то затевалась драка, я становился заинтересованным зрителем, а то и активным участникам. Однажды, не зная, куда себя девать, я случайно забрел в секцию, объявление о наборе в которую висело на стене нашего дома. Задерживаться я там не собирался, а если и собирался, то не более чем на один вечер, но меня внезапно заинтересовал тренер, который сильно отличался от своих коллег. Он преподавал совсем по-другому и совсем другое; это были не просто приемы единоборства, но и особое мировоззрение. Ничего подобного раньше мне не доводилось слышать. Причем последнее меня привлекло не меньше, чем первое. В секции я занимался пять лет и с гордостью могу сообщить, что считался одним из самых лучших учеников. Моя учеба оборвалась внезапно; однажды наш тренер, словно облако, просто исчез. Но для его учеников это не стало неожиданностью, он нас неоднократно предупреждал, что однажды это случится.
   В моей жизни он объявился снова ровно через десять лет. Однажды в моей квартире раздался звонок, и я услышал знакомый голос Учителя. Он пригласил меня прибыть по одному адресу. Естественно, я прибыл. Это был какой-то подвал, очень глубокий, но, впрочем, вполне оборудованный для занятий. Там уже собралось около двадцати человек, некоторых я знал, некоторых видел впервые. Мы действительно провели тренировку, я заметил, что наш тренер внимательно наблюдает за нами. Затем мы расселились на ковре. Вот тогда он и объявил цель нашего собрания. Он произнес длинную речь. Это была речь философа, постигшего многие глубочайшие закономерности бытия. Он говорил о единстве всего сущего, о сложном пути эволюции духа на земле, об иллюзорности нашего я, о необходимости всегда и везде помогать друг другу, постоянно помня о главной цели - поднимать наше духовное развитие все выше и выше. Затем он взял с нас клятву о том, что отныне мы становимся единым целым и чтобы не случилось, каждый из нас по первому зову придет на помощь другому члену братства. Но просить о помощи можно только в экстремальных обстоятельствах, ибо задача каждого из нас - рассчитывать только на свои силы и не бояться смерти, так как ее не существует, а есть лишь переход из одного вечного состояния в другое. Мы дали такую клятву, затем обменялись адресами. После этого мой учитель исчез и с тех пор я ни разу о нем не слышал. Зато иногда мне звонили незнакомые голоса и сообщали адреса новых людей, которые влились в состав братства.
   И вот теперь я ехал на встречу с одним из членов нашего братства. Я никогда не видел этого человек, так как он был из восточного отделения, и его телефон я получил не так давно. Причем, произошло это необычным образом; буквально за пару месяцев до поездки записку с номером и названием города кто-то подсунул мне под дверь. И теперь, направляясь на встречу с этим человеком, я не мог отделаться от мысли, что Учитель знал, что я окажусь в этом городе.
   Я вошел в универмаг, занял место у фонтана, сложил пальцы буквой "V" и стал ждать, так как пришел на место встречи на три минуты раньше. И едва стрелки висевших над моей головой часов показали условленное время, как ко мне быстрым шагом стал приближаться человек.
   - Вы мне звонили ровно сорок минут назад? - спросил он.
   - Да, звонил.
   - Пойдемте, поговорим. Если не возражаете, тут в универмаге на втором этаже есть кафетерий, мы можем там посидеть.
   - Не возражаю.
   Мы поднялись на второй этаж, вошли в полупустое кафе и заняли место в углу. Эта была удобная позиция, мы были не очень хорошо видны,
  зато сами могли наблюдать за всем происходящим в зале. Но в первую очередь меня интересовал мой соратник по братству; я заметил, что и он разглядывает меня с не меньшим вниманием. Впрочем, такой обмен взглядами был вполне естественен.
   Передо мной сидел человек лет на пять старше меня, его сильные плечи указывали на то, что в свое время он много занимался спортом, скорей всего борьбой. Но по некоторым признаком я видел, что все это в прошлом, и сейчас он занят делами весьма далекими от прежних. Он был одет в прекрасно сшитый костюм, купленный в престижном бутике, яркий галстук был приколот к сорочке золотой булавкой. Такой тип мужчин нравится женщинам, так как он похож либо на артиста, либо на дипломата.
   - Меня зовут Леонид. Думаю, этого достаточно для наших отношений.
   - Игорь, - представился я.
   К нам подошел официант, мы заказали кофе и пирожное. После того, как он отправился выполнять заказ, Леонид без всякой приязни посмотрел на меня.
   - Скажу честно, ваш звонок застал меня врасплох.
   - Понимаю.
   - Что вы понимаете? - раздраженно спросил Леонид.
   - Что вы малость подзабыли уроки нашего Учителя.
   - Я не позабыл, но это было в другой жизни. Все в ней меняется, то, что имело значение вчера, сегодня кажется неудачной шуткой. Разве с вами такое не случалось?
   - Смотря, о чем идет речь. Если о клятве братства "Шаолинь", то для меня ничего не изменилось; если помните, эту клятву мы давали до конца жизни.
   - С памятью у меня пока все в порядке, - недовольно проговорил Леонид.
   - Но я ни на чем не настаиваю. Если для вас все это перестало иметь значение, то мы можем расстаться, и я вычеркну ваш телефон из своего списка.
   В этот момент принесли кофе, и возникшая в разговоре пауза, позволила Леониду не отвечать мне.
   - Хорошо, объясните, что вы хотите от меня?
   - Мне необходимо проверить кое-какую информацию. Я совсем недавно нахожусь в вашем замечательном городе и у меня мало источников. А мне очень надо знать правду.
   - И о чем идет речь?
   - У меня есть сведения, правда непроверенные, что в городе появился некий известный киллер. Я бы хотел знать так ли это и если так, где с ним можно познакомиться?
   Я ясно видел, что моя просьба отнюдь не обрадовала Леонида. Пока он обдумывал мои слова, я прикидывал: чем он сейчас занимается. Ясно,
  что он отнюдь не бедствует; скорей всего он ушел в бизнес и добился там определенных результатов. А такие люди не любят рисковать своим положением ради каких-то абстрактных идеалов.
   - Это очень сложная и опасная просьба, - наконец после длительной паузы вынес свой вердикт Леонид.
   - Я знаю, поэтому я и обратился к члену братства "Шаолинь", а не в справочную службу. Помните слова Учителя: "Возникший в душе страх всегда свидетельствует об одном: дух в человеке потерпел поражение и бренное полностью восторжествовало над вечным. Страх - это самая низшая точка, в которую падает душа; однажды оказавшись там, она уже не сможет никогда подняться".
   Леонид снова замолчал и погрузился в свои размышления.
   - Я недавно видел Учителя, - вдруг сказал он.
   - Он здесь?!
   - Месяц назад был здесь, сейчас - не знаю. Между прочим, он предупредил меня, что скоро один из членов братства попросит у меня помощи.
   Я почувствовал, как учащенно забилось у меня сердце. Неужели тот таинственный человек, который привел меня сюда, мой Учитель?
   - Что он еще сказал?
   Леонид посмотрел на меня.
   - Он сказал, что от того, какое я приму решение, будет зависеть вся моя дальнейшая духовная жизнь и жизнь тех, кому перейдет моя душа.
   - Ну вот, настал момент принятия решения.
   - Если бы вы только представляли, как все не вовремя.
   - Могу представить. Но помните одно из главных правил Учителя: всегда быть готовым ко всему, не погружаться с головой, ни в какое даже самое приятное занятие, всегда быть независимым от него, дабы, ни что бы не мешало принять новое решение и смело устремиться навстречу судьбе.
   - Я сказал: у меня хорошая память. Не надо мне ничего напоминать. Я принял решение, - Леонид вдруг как-то криво усмехнулся, - я постараюсь выполнить вашу просьбу. Но за успех не ручаюсь, это крайне сложная задача. Я давненько не имел контактов с этой публикой и мне будет непросто найти источник информации.
   - Я понимаю. Скажу честно, я не очень рассчитываю на удачу. Но киллеры не туристы, они не приезжают в чужой город, дабы осмотреть его достопримечательности, обычно у них тут есть работенка. В кого он пошлет пулю?
   - И в кого?
   Я грустно вздохнул.
   - Если бы я знал, то, поверьте, обошелся бы без вашей помощи. Но кто для него станет мишенью мне неизвестно. Есть несколько достойных кандидатов, но разброс большой.
   Леонид посмотрел на часы.
   - Как мне связаться с вами?
   - Запишите мой сотовый телефон. Сами понимаете, он годится лишь для того, чтобы условиться о месте встрече.
   Леонид кивнул головой и переписал в книжку номер.
   - Ждите звонка. - Он встал и, не прощаясь, не оглядываясь, быстро пошел к выходу из заведения.
   Вечером мы с Инной отправились в кафе. Все было так, как в первый раз. Или почти так. На сцене играл ансамбль, где гитаристом был Володя. Завидев меня, он помахал рукой. Я ответил ему тем же. Но вот Инна вела себя несколько странно. На приветствие своего кавалера она не обратила никакого внимания, она просто отвернулась в этот момент, а затем потащила меня танцевать. Едва мы оказались в тесном круге танцующих, она всем телом прильнула ко мне, словно боялась не устоять на ногах. Я попытался, подобно опытному гонщику, держать дистанцию, но она не позволяла мне это делать и снова прижималась к моей груди. Наконец эта борьба меня изрядно утомила, я вырвался из объятий девушки и пошел к барной стойки, где заказал пепси-колу. Инна тут же присоединилась ко мне, однако в плане напитков она пошла своим путем, попросив принести ей мартини со льдом.
   - Почему вы ушли? - спросила она.
   - Мне надоела танцевать. Мне кажется, Володе не нравится наша манера исполнения танцев.
   Инна пренебрежительно махнула рукой.
   - Какая разница, - равнодушно произнесла она.
   - Вы поссорились?
   - Зачем? Разве нельзя обойтись без этого. Он всего лишь мой сокурсник.
   - Совсем недавно ты говорила о нем совсем по-другому.
   - То было недавно. И вообще, чего не сделаешь от скуки.
   - Сейчас со мной ты тоже находишься от скуки?
   - Нет! - поспешно и горячо воскликнула она.
   Инна явно хотела бы развить эту тему, но в этот момент музыканты объявили антракт, Володя спрыгнул со сцены и подошел к нам. Выражение его лица мне не очень понравилось, он явно пытался скрывать одолевавшие его чувства. Что касается их характера, то представить это было совсем несложно.
   Он подошел к Инне, при этом делая вид, что меня нет рядом с ней.
   - Нам надо поговорить, - сказал он хмуро.
   - Потом, Володя, - недовольно отозвалась Инна. - Мне сейчас хочется танцевать. Ты бы больше играл.
   - Я вообще не хочу больше играть.
   Я сочувствовал юноше, когда-то и я сам пару раз бывал в такой ситуации, но все же решил не вмешиваться; это не мои отношения, пусть разбираются.
   - Жаль, ты испортишь мне вечер. Я пришла потанцевать.
   - Тогда должен тебя разочаровать. - Володя сорвал с себя гитару и бросил ее к ногам Инны, затем выскочил из зала. Инна проводила его взглядом, обернулась к официанту и снова попросила мартини. Она выпила стакан и с вызовом посмотрела на меня.
   - Пойдемте отсюда, - без всякого сожаления в голосе произнесла она.
   Мы снова оказались в машине.
   - Куда поедем? - спросил я.
   - Я вами буду руководить. Пока езжайте прямо.
   Мне было интересно, какой окажется конечная точка нашего маршрута. Инна продолжала указывать, куда надо сворачивать. Наконец мы въехали в какой-то двор и оказались в колодце со всех сторон окруженного высокими домами.
   - Приехали, - сказала она. - Выходите.
   Мы вошли в подъезд, поднялись на лифте на четвертый этаж. Инна подошла к двери, достала из сумочки ключи и открыла ее. Затем посмотрела на меня и вошла в квартиру: я не без колебаний последовал за ней.
   Я оказался в небольшой однокомнатной квартире, приятно обставленной. Инна кинула сумочку на стол, сама же упала в кресло. Я сел напротив нее и вопросительно посмотрел на девушку, ожидая объяснений.
   - Это мой квартира, я купила ее, - сказала она.
   - Вот как. Поздравляю, хорошая покупка.
   - А, - пренебрежительно махнула рукой Инна, - вы же понимаете, это не квартира, а сарай. Я здесь бываю нечасто.
   - Имея такой дворец... - начал я.
   Инна вдруг совершила быстрый перелет из кресла на мои колени, а ее руки, словно две змеи, обвили мою шею.
   - Не хочу я жить в этом дворце, разве ты еще не понял.
   Я попытался освободиться, но она лишь туже затянула узел объятий.
   - Послушай Инна... - Но договорить она мне не позволила, так как ее губы плотно запечатали мои уста. Наш поцелуй вполне мог бы продолжаться до конца существования Вселенной, по крайней мере Инна явно не собиралась его прерывать в обозримом будущем, но я решительно отвернул лицо и попытался встать.
   - Не надо, не вставай, мне так нравится сидеть у тебя на коленях.- В качестве подтверждения этих слов, Инна положила свою голову мне на грудь, мою же руку она попыталась положить на свою грудь, чему я воспротивился. - Почему ты не хочешь меня поцеловать по-настоящему?
   - Ну хотя бы потому, что я работаю на твоего отца.
   - Нашел причину, - негодующе хмыкнула Инна. - И что из того?
   - Ничего, кроме того, что я не имею привычку спать с дочерьми и женами своих патронов. Вот когда я перестану на него работать, тогда посмотрим.
   - Ну так перестань.
   - У меня нет других источников дохода, я живу на деньги, которые он мне платит.
   - А если тебе предложат жить на другие деньги?
   - Смотря кто предложит и что за деньги.
   - Я предложу. У меня есть деньги, много денег. После смерти матери мне отец выделил отдельный капитал, я им могу распоряжаться так,
  как хочу. Мы будем жить на него.
   - Мы? Без меня меня женили, - засмеялся я, правда не совсем искренне, так как был немного ошеломлен этим неожиданным предложением.
   - Поверь, этих денег нам хватит на многие годы.
   - Я не привык жить на деньги женщин, я никогда не был Альфонсом.
   - Какая разница кто и на чьи деньги живет. Главное то, что мы будем вместе.
   - Это в самом деле имеет некоторое значение и все же я привык жить на те деньги, что сам зарабатываю. И кроме того, я не могу бросить свою работу, твоему отцу угрожает большая опасность.
   Лицо Инны сморщилось.
   - Он выпутается. Он всегда выпутывается, я знаю его. И вообще, какое нам до него дело.
   - Тебе нет дела до своего отца?!
   - А ему разве есть до кого-то дело. - Инна, словно кошка, спрыгнула с моих колен и раздраженно заходила по комнате. - Ему плевать на всех; когда была жива моя мама, он открыто ей изменял. А разве он хоть раз поинтересовался мною, спросил, чем я занимаюсь. Если со мной что-нибудь случится, он быстро утешится. Он сам изолировал себя от всех. А твой предшественник, это он виноват в его гибели, он его послал насмерть. Он и тебя подставит.
   - В этом и заключается моя профессия - подставлять себя под смерть.
   - Какая дурацкая профессия! - фыркнула Инна.
   - Какая есть, - без всякой обиды ответил я.
   Инна вдруг остановилась возле меня, а ее руки снова обхватили мою шею.
   - Ты мне очень нравишься, - вдруг сказала она, и в очередной раз прильнула к моим губам.
   Я буду последним лжецом, если скажу, что мне неприятны были ее поцелуи, тем более делала это мастерски, но я и на этот раз нашел в себе силы разорвать наши тесные объятия.
   - Инна, давай кое-что проясним.
   - Что? - Она явно обиделась.
   - Наши отношения. Ты красивая девушка и не стану скрывать, что мне всегда нравились красивые девушки. Но нам не стоит переступать за определенные рамки. Быть друзьями - это тоже замечательно.
   - А, по-моему, ничего хорошего. Я хочу быть твоей женой.
   Я присвистнул.
   - Еще ни одна дама не делала мне предложения, - засмеялся я.
   - Плевать мне на это. - Инна села в кресло, достала из кармана сигареты и закурила. - Я могу себе и не такое позволить.
   - Тебе нужен совсем другой муж, - сказал я. - Крепкий, основательный, со своим делом, я же перекати-поле. Сегодня я не знаю, где буду завтра, и что будет со мной. Я живу не умом, а чувством, а такие в супруги не годятся.
   - Я хочу, чтобы мы были вместе, - упрямо сказала она. - Ты мне сразу понравился, как только я тебя увидела.
   - Это лестно. Но я вообще не хочу жениться.
   - Даже на этой красотке Корсаковой?
   Мой взгляд явно выразил изумление.
   - Думаешь, я не знаю, что ты втрескался в нее и ходишь в казино.
   - Откуда у тебя такие сведения?
   - Знаю.
   - В конце концов это моя личная жизнь, и я могу втрескаться в кого выберу. На твоем месте я бы наладила отношения с Володей. Хороший парень.
   - Меня он не интересует.
   Я вздохнул и посмотрел на часы.
   - Мне пора ехать домой. Ты останешься тут или тебя доставить к отцу.
   - Значит, ты не останешься?
   - Инна, мы же выяснили этот маленький вопрос. Ты остаешься или уезжаешь?
   - Ну и катись! - Следующее произнесенное ею слово было заимствовано из словаря ненормативной лексике, поэтому меня, надеюсь, простят за то, что я его не привожу здесь. Тем более, она его с явным удовольствием повторила несколько раз.
   - Спокойной ночи, - вежливо сказал я и вышел из квартиры.
  
   Глава девятая
  
   Я приехал на работу, где меня ждала сразу куча новостей. Первую мне сообщил мой шеф. Когда я вошел в его кабинет, то на ум мне пришли сказанные вчера слова его дочери о том, что этот человек всегда думает только о себе. Вообще это была не самая худшая характеристика - в своей жизни мне встретился только один человек, который думал о других, однако я понимал, что имела в виду Инна и при определенных обстоятельств эта его черта могла стать весьма опасной для окружающих.
   Наш разговор на этот раз был не долгим.
   - Я нашел человека, который нам может оказаться полезным, - сказал Ардов. - Я вспомнил о нем можно сказать совершенно случайно. Это старый друг моего отца. Да будет вам известно, что мой отец был страстный охотник и исходил все окрестные леса. А он часто его сопровождал. - Ардов вдруг замолчал и как-то неуверенно посмотрел на меня.
  - Правда я давно его не видел и не знаю, что с ним. Ему уже много лет. Я вам должен сказать, что мы с ним плохо расстались и честно признаюсь, произошло это по моей вине. Это давняя история и к нашим делам она не имеет никакого отношения. Я обязан вас предупредить: то, что вы придете к нему от моего имени, - это не лучшая рекомендация.
   Я видел, что Ардов не жаждет посвящать меня в ту давняя историю, и не стал на этом настаивать, хотя знать ее я считал бы нелишним.
   - Пожалуй, это все, что я хотел вам сказать. Вот его адрес, - протянул он мне бумажку. - Телефона у него никогда не было.
   Вторую новость принес мне Павел Буров. Он не вошел, а скорей проскользнул в мой кабинет, плотно прикрыв дверь. Глаза его как-то странно сияли.
   - Ну, рассказывай, что узнал? - сказал я.
   - Докладываю, шеф, мне удалось проникнуть в банду Сизого. Почти удалось, - поправил себя Буров.
   - Вот как, рассказывай со всеми подробностями.
   - Вы были правы, его люди постоянно вертятся возле университета; Инна у них на крючке. Я обнаружил среди них своего знакомого. Мы с ним раньше жили в соседних дворах. В каждом из них была своя кампания, ну мы, сами понимаете, мочили друг друга. Когда мы их, когда - они нас. Я подвалил к нему, он меня сразу узнал. Пошли в бар, ударили по пивку, стали про жизнь гутарить. Я стал, понятно, жаловаться, что, дескать, бедствую, заработка никакого. А хочется красивых девушек и хорошей выпивки и желательно все это и многое другое каждый день. В общем, наплел я ему всего, поверьте, когда надо у меня это здорово получается.
   - Я верю. Что дальше?
   - Ну а дальше, тот решил, что я вполне достойный кандидат для вступления в группировку Сизого, и он шепнул тому несколько слов обо мне. И вчера у меня была встреча с самим Сизым.
   Я присвистнул.
   - Да ты в гору пошел. Давай, со всеми деталями. Где была встреча?
   - В парке. Я сел на условленную скамейку, он подсел ко мне.
   - Сколько продолжалась задушевная беседа?
   - Минут семь, не больше.
   - О чем говорили?
   - Попросил рассказать о себе: где, что, чего хочу, что могу? Ну, я, естественно, расписал себя с лучшей стороны. А хочу сладкой жизни, чтобы всегда были деньги.
   - Кто ж, этого не хочет, и я того же хочу, - вздохнул я. - Это все?
   - Ну в общем все. Сизый сказал, что даст знать через моего знакомого.
   - Как выглядит этот Сизый?
   Буров пожал плечами.
   - Обыкновенно, возраст примерно как у вас, высокий, чувствуется что сильный. Привык командовать, не говорит, а отдает приказы. И все время усмехается. Он усмехнется, а у другого мурашки по коже.
   - У тебя бегали?
   - Пробегали.
   - Что думаешь делать?
   - Продолжать внедрение. Такой шанс нельзя упускать. Разве я не прав, шеф?
   Ему слишком понравилась игра в разведчика, он воображает себя секретным агентом, которого внедряют во вражескую организацию. Конечно, иметь еще одни глаза и уши в банде Сизого - это просто замечательно, но чем все это может кончиться для этого молодого Джеймса Бонда? Не велика ли опасность? С другой стороны очень важно узнать, что они замышляют в отношении Инны? И главное, когда?
   - Знаешь, Павел, не стоит форсировать события. Обычно для начала они таких, как ты, проверяют, захотят, чтобы ты вляпался про уши в какое-нибудь грязное дело. Не соглашайся, не посоветовавшись со мной, сделай вид, что сомневаешься и лети сразу ко мне. Где бы и с кем бы я не был. Даже если буду в постели с девицей, смело сдирай с нас одеяло и рассказывай, что тебе заставляют делать. Ты понял?
   - Да, шеф. - Его юношеское лицо расплылось в широкой улыбке, ему явно понравилась перспектива сдернуть с меня одеяло.
   - Кстати, как кличут твоего кореша?
   - Юрка Гусятников.
   Я подумал, что это имя еще может мне пригодиться.
   Теперь мой путь лежал к человеку, чей адрес мне вручил Ардров.
   Через полчаса я оказался в новом для себя районе города. Но сам район новым назвать было никак нельзя, наоборот, он производил впечатление чего-то очень старого и ветхого. Тут почти не было асфальта, и прошедший ночью дождь превратил дороги в сплошное месиво. Вдоль улицы выстроились одноэтажные развалюхи, многие от долголетнего пребывания на этой грешной земле покосились. Народу видно было мало, зато собаки лаяли почти из-за каждого забора.
   Я заметил, что моя машина произвела впечатление на местных аборигенов, почти каждый прохожий пялился на нее, как на нечто экзотическое. У какого-то мужчины я спросил, как мне проехать на нужную улицу; прежде чем мне дать ответ, он долго и изучающе смотрел на меня.
   Я затормозил у высокого, но покосившего забора. И сразу же меня приветствовал бешеный собачий лай. Никакого звонка не было, и я изо всех сил забарабанил в калитку.
   Этому занятию мне пришлось посвятить довольно много времени, так как никто не спешил открыть мне ворота. И все же моя настойчивость была вознаграждена; послушался противный скрип отворяемой двери, затем чьи-то неторопливые шаркающие шаги.
   - Кто еще там? - услышал я произнесенный недовольным голосом вопрос.
   - Я хочу повидать Федора Васильевича Бурлакова.
   - Какого хрена он вам понадобился?
   - Это я скажу только ему. Скажите он дома?
   Этот, в сущности, до предела простой вопрос заставил моего невидимого собеседника погрузиться в раздумье, так как не меньше двух минут за забором сохранялось молчание. Наконец я снова услышал все тот же недовольный голос.
   - Ну, предположим дома, что дальше?
   - А дальше хотелось бы войти и поговорить с уважаемым Федором Васильевичем.
   И вот наконец дверь отворилась. Передо мной стоял пожилой мужчина, можно сказать старик, одет он был в ватный жилет и в неопределенного цвета брюки. Его лицо украшали густые брови и борода. Что касается его глаз, то они настороженно взирали на меня.
   - Ну это я буду Бурлаков. А ты кто будешь?
   - Моя фамилия Поборцев, а зовут Игорь Евгеньевич.
   - Кто же тебя направил ко мне?
   - Ардов.
   Дверь, по-прежнему разделяющая нас, с шумом бы захлопнулась, если бы я не был готов к такому повороту событий; я быстро просунул ногу на враждебную территорию и тем самым не дал ее закрыть.
   - Федор Васильевич, прошу вас, давайте поговорим.
   На этот раз Бурлаков раздумывал не столь долго, как в первый раз, по-видимому, моя настойчивость произвела на него надлежащее впечатление.
   - Хорошо, проходи в дом. Будешь моим гостем, - усмехнулся он.
   Дом поразил меня пустотой, там не было почти никакой мебели, только самое необходимое: кровать, стол, пару стульев, да шкаф. Даже не было обязательного в нашем веке телевизора, лишь старая тарелка радио.
   - Садись, - показал он мне стул, на который я не без опасения опустился; больно уж он производил ненадежное впечатление. Сам же Бурлаков предпочел сесть на кровать, на которой судя по небрежно брошенному на нее одеялу он пребывал до моего появления. Я видел, что старик внимательно рассматривает меня, явно пытаясь составить обо мне впечатление. Я был совсем не против такого изучения моей персоны.
   - Кто же ты будешь? - вдруг спросил он. - Холоп Ардова что ли?
   - В каком-то смысле, коли я служу у него. Я руковожу службой его личной безопасности.
   - Вот как, значит, он боится за свою безопасность.
   - Все боятся. Вот вы не боитесь?
   - Мне-то чего боятся, он - миллионер, а я - босяк. Какой сумасшедший на меня покусится?
   В его словах сквозила безусловная правота.
   - Чего молчишь, иль не так я сказал.
   - Вообще-то вы правы. - Я вдруг почувствовал, что с этим человеком стоит быть предельно правдивым. Хотя откуда у меня возникло это ощущение, я не понимал, скорей всего оно пришло из моего бессознательного.
   - Вижу, не нравится тебе мое обиталище? - вдруг произнес Бурлаков.
   - Не нравится, не хотел бы здесь жить.
   - А мне думаешь нравится, да где же на что другое наскрести. Если бы не твой Ардов, может и жил бы по-другому. Это у него хоромы.
   - Это даже не хоромы, а скорей дворец, - заметил я.
   - Что же тебе тогда от меня надо-то. Неужто у него чего-то не хватает. Может, ему мой ватничек понадобился, - как-то криво усмехнулся Бурлаков.
   - Вряд ли, по крайней мере про ваш ватник он мне ничего не говорил, - в тон ему ответил я.
   - Да, а я-то думал. Что ж тогда за потребность тебя привела ко мне?
   - Не буду скрывать, большая потребность. Я разыскиваю одного человека, вернее одну семью.
   - Ну а я-то причем, разыскивай себе сколько угодно. К его услугам вся наша милиция.
   - В этом вы правы, но наша милиция не знает то, чего известно вам. Этого человека и его семью похитили преступники и держат в заложниках. И по моим сведениям их держат на каком-то заброшенном прииске.
   Глаза Бурлакова, словно вцепились в меня, даже на мгновение не уходили в сторону.
   - Так ты думаешь, что это я их туда.
   - Ну что вы, Федор Васильевич, даже и мысли такой не было, но вы опытный старатель и знаете расположенные близ города прииски. Вы единственный человек, который может помочь обнаружить этих несчастных.
   Внезапно Бурлаков сбросил галоши и лег на кровать. Он даже закрыл глаза и я испугался: уж не решил ли он немного соснуть.
   - Нет мне до этого дела, - внезапно произнес он, не открывая глаза.
   - Вам за это хорошо заплатят, - ударил я по его упрямству из орудия тяжелого калибра.
   - Путь он засунет свои деньги в собственную жопу. Она у него поди толстая.
   - Да нет, нормальная, но все дело в том, что это место - не лучшее помещение капитала. Послушайте, Федор Васильевич, я знаю, что вы на него сильно обижены, хотя не знаю за что, но речь сейчас не о нем, страдают совсем другие невинные люди.
   - Но нужны-то они ему. - Бурлаков как внезапно лег, так же внезапно снова сел на кровати.
   - Ему, - не стал лукавить я. - Но поможете вы другим людям, которые не имеют отношения к вашим распрям.
   - Распрям?
   Я почувствовал, как наполняется Бурлаков возмущением.
   - Да ты знаешь... - Но дальше развивать эту тему он не стал. - Вот что, иди как ты по добру, по здоровому, а то достану ружьишко да всажу в тебя заряд.
   - Ну, Федор Васильевич, зачем же так, я пришел к вам с миром, смиренно просить о помощи. А вы грозитесь ружьем.
   Но я все же еще плохо представлял психологию этого человека, так как мои слова произвели на него обратный эффект нежели я рассчитывал: неожиданно он совсем не по-старчески, а по-молодому прытко вскочил с кровати и бросился к висевшему на стене ружью. И если бы не моя реакция, чем бы завершился этот эпизод моей безалаберной жизни, сказать не берусь; я бросился на пол, а пуля просвистела над моей головой. Второй мой прыжок был уже в сторону стрелявшего; тот попытался ногой отпихнуть меня, но я поймал его стопу, резко повернул и опрокинул Бурлакова на живот. Затем сел на него, вырвал ружье, а руки завернул за спину.
   - Отпусти, черт, - прохрипел старик.
   Я встал, затем снова сел на стул и положил ружье на колени. Бурлаков же как ни в чем не бывало вновь улегся на кровать.
   - Хорошая у тебя реакция, молодец, - вдруг совершенно неожиданно похвалил он меня.
   - Да уж, если бы не она, лежать бы мне тут бездыханным. Что бы вы, Федор Васильевич, делали бы с моим трупом.
   Бурлаков взглянул на меня своими цепкими и не по-возрасту ясными глазами, но ответа на этот вопрос я от него так и не дождался.
   - Значит, хочешь найти человека?
   - Очень хочу.
   Старик задумался.
   - Знаю я несколько приисков, да они раскинуты на большом расстоянии. Много времени поиски займут.
   - А мы на вертолете.
   Бурлаков снова взглянул на меня.
   - Приходи завтра, я подумаю, ответ дам.
   - Непременно приду.
   - А своему хозяину коли увидишь, скажи, что я все помню и ничего не простил.
   - Передам, - пообещал я.
   Я ехал и размышлял о своем новом знакомом. Чем же так сильно обидел его мой шеф? Странное впечатление производит этот Бурлаков, заперся в своей избе, в которой царит самая настоящая нищета. А ведь если он раньше промышлял золотишком, то скорей всего был человеком обеспеченным. Иначе бы и Ардов не стал с ним иметь никаких дел.
   Я выехал из города и помчался по шоссе, которое в этот час было на редкость пустынным. Внезапно с обеих сторон меня нагнали два автомобиля и зажали в такую узкую коробку, что бока наших лимузинов ударились друг о друга. Неожиданно прямо передо мной появилась еще одна машина, которая закрыла мне проезд вперед. Чтобы не произошло столкновение, я был вынужден со всей силой нажать на тормоза. Когда же я смог оглянуться, то увидел, что на меня направлено не меньше пяти стволов пистолетов.
   Дверца одной из машины открылась, и из нее стремительно вылетел какой-то парень само собой разумеется с пистолетом в руке.
   - Игорь Евгеньевич, не делайте глупостей. Выходите из машины. Иначе будем стрелять.
   Выбора у меня не было, я открыл дверцу и вылез из автомобиля. Внезапно на меня набросилось несколько парней, которые ловко запихнули меня в салон своей машины. Прежде чем мы сорвались с места и полетели в обратном направлении, я еще успел увидеть, как в мой драндулет кто-то сел на шоферское место.
   Я был зажат на заднем сиденье между двумя парнями. Их пистолеты были приставлены к моему животу, а потому я старался даже не шевелиться. С переднего сиденья ко мне обернулся тот самый человек, который первым выскочил из машины и любезно попросил меня не делать глупостей.
   - Не плохо мы провернули это дельце? - спросил он, довольно улыбаясь. - Как вы считаете, вы же знаток таких штучек?
   - Неплохо, - согласился я. - А что будет дальше, я могу узнать?
   - Увидите, - пообещал мне мой похититель.
   Это означает, что убивать они меня не намерены. По крайней мере сразу. Это обнадеживает, хотя и не слишком. Но вот как я мог так легко попасться. Притупилось чувство опасности; как ни странно, но это таким образом подействовал на меня дед. Если бы я не расслабился, то вполне мог бы уйти от них. А так даже не успел сообщить диспетчеру о том, что случилось. Теперь вот расплачивайся за такую нерасторопность.
   - Между прочим, меня уверяли, что вы самый лучший профессионал. Мы даже с моими ребятами несколько раз репетировали, как это все провернуть. А все оказалось на редкость просто. - Он рассмеялся, явно довольный самим собой. - Хотите, я вам как-нибудь дам несколько уроков?
   - С удовольствием воспользуюсь вашей любезностью, - ответил я. - Учиться никогда не поздно. Могу я узнать, как имя моего учителя?
   Мой похититель задумчиво посмотрел на меня, словно решая стоит ли доверять мне такой важный секрет.
   - Все меня зовут Сизым, - усмехнулся он.
   Я присвистнул, правда про себя, вот оказывается кто меня похитил. Я давно хотел с познакомиться с этим типом, правда, немного при других обстоятельствах.
   - Вижу, мое имя тебе знакомо, - вдруг перешел он на ты.
   - Знакомо. Кто же его не знает в городе, - польстил я ему.
   - Да уж, это точно, - довольно произнес Сизый. - Ну, вот и приехали, - сказал он. - Выгребайся.
   Я вылез из машины в сопровождении двух своих конвоиров, которые по-прежнему держали пистолеты наготове. Впрочем, этого они могли и не делать; я решил, что в такой ситуации все мои попытки скрыться от похитителей приведут лишь к печальным для меня последствиям. И кроме того, как ни странно, мне было любопытно то, что должно произойти дальше; мое чутье подсказывало, что все самое интересное впереди.
   Но пока же ничего особенного не происходило. Я находился во внутреннем дворе какого-то большого современного здания. Со всех сторон меня окружали охранники, которые молча наблюдали за всеми моими движениями. Сизый куда- то исчез, и я предположил, что моя судьба может измениться, когда он снова появится тут.
   Так и случилось. Сизый явился минут через десять. Он подошел ко мне, его лицо исказилось гримасой улыбки.
   - Ну что, не заскучал.
   - Так, малость, - пожаловался я.
   - Ну сейчас будет небольшое веселье. Чего стоишь, топай. - И Сизый довольно грубо толкнул меня по направлению к стеклянной двери.
   Я попал в красивое современное здание. Без всякого сомнения это был офис банка; я слишком много в них провел время и определил это сразу. Меня втолкнули в лифт, по обе стороны от меня встали охранники плюс Сизый. По привычке я стал прикидывать, каким образом расправиться со своими сторожами. Больших трудностей это не представляло, но что я буду делать потом; тут же таких горилл целое стадо. Нет, проявлять своей неуживчивый характер сейчас не время. Правда есть опасность, что потом будет поздно. Но это уж как повезет.
   Лифт мягко остановился, створки бесшумно раздвинулись.
   - Выходи, не видишь, что приехали, - не слишком вежливо произнес Сизый. Я вышел, но он к моему удивлению не последовал за мной, а нажал на кнопку, и лифт стал опускаться. Но это вовсе не означало, что я оказался на свободе, ибо эстафету тут же приняли другие охранники. Один из них приказал мне следовать за ним.
   Это было удивительно, но он привел меня не в каземат, ни в какой-нибудь мрачный и мокрый подвал, а в приемную, где сидела молодая симпатичная секретарша на радость своему шефу в очень короткой юбке. Ее длинные стройные ноги фотомодели были затянуты в синие колготки. При других обстоятельствах я бы непременно полюбовался на это незабываемое зрелище, но сейчас к моему стыду меня волновали другие несравненно более прозаические вещи: что будет со мной?
   Один из сопровождающих сообщил секретарше:
   - Шеф сказал, чтобы этого господина провели бы к нему немедленно.
   Секретарша встала, подошла к двери в кабинет и отворила ее.
   - Пожалуйста, проходите.
   Я оказался в кабинете, который по роскоши ничуть не уступал, а то и превосходил кабинет Ардова. Только занимал его другой человек: среднего возраста, даже скорей ближе к пожилому, с некрасивым, но умным лицом и большой поляной на голове. Одет он был безукоризненно; костюм, рубашка, галстук подобраны со вкусом, как на манекене в престижном магазине, золотые часы и алмазная булавка дополняли картину, внося в нее завершающие штрихи. Почему-то я думал, что мы останемся одни, но сопровождавшие меня не покинули комнату, а встали так, что я оказался отделенным от хозяина их откормленными телами.
   - Садитесь, Игорь Евгеньевич, - сказал мужчина. Он показал мне на кресло, которое я без возражения занял, тем более оно оказалось очень мягким и удобным. Он же остался сидеть за своим столом. - Хотите что-нибудь выпить: чай, кофе, коньяк, вино?
   - Если можно кофе.
   - У нас все можно, - засмеялся мужчина. - Давайте знакомиться. Вы - Игорь Евгеньевич Поборцев. Давно хотел с вами встретиться. А свои желания я привык исполнять.
   - Похвально. Я тоже люблю это делать.
   - Я рад, что мы с самых первых минут начали понимать друг друга.
   - Ну, не совсем.
   - А что такое.
   - Честно говоря, я не в восторге от вашего способа приглашать людей на деловую встречу. Вы не находите, что он немного грубоват.
   Хозяин кабинета вновь рассмеялся, было заметно, что он находится в веселом расположении духа.
   - Пожалуй, тут вы правы. Но у меня не было уверенности, что вы примете мое приглашение. А повидаться с такой интересной личностью очень хотелось.
   - Ну, вот вы меня видите, что дальше?
   - А вот это зависит целиком от вас.
   - Тогда, может быть, вы все же скажите, с кем имею честь я общаться?
   - Моя фамилия Толубеев, а зовут Вадим Георгиевич. Еще есть вопросы?
   Вопросы у меня, конечно, были и даже в большом количестве, но я не был уверен, что пришло время их задавать. Разумеется, я отлично знал, кто такой Толубеев, это был тот человек, вокруг которого крутился весь преступный мир города и одновременно это был известный предприниматель, глава большого банка, член Советов Директоров целого ряда весьма солидных компаний... Впрочем, ничего удивительного в таком сочетание не было, так как для нашей страны это вполне обычное явление.
   Вошла длинноногая секретарша в синих колготках, принесла кофе и печенье. Я выпил чашечку одним глотком, так как мною овладела сильная жажда.
   - Вам сейчас не страшно? - вдруг спросил Толубеев. Все это время он внимательно наблюдал за мной, словно пытался понять: что это за птица сейчас сидит в его роскошном гнезде.
   - Да есть малость, - не стал кривить я душой.
   - А ведь наш разговор может плохо для вас кончится.
   - Может, - подтвердил я и этот тезис.
   - А я бы честно говоря не хотел.
   - Я - тоже.
   - Знаете, а почему бы вам не возглавить мою службу безопасности, Игорь Евгеньевич?
   - Это официальное предложение?
   Толубеев засмеялся. Почему-то всякий раз, когда он издавал подобные звуки, по моему телу точно в их такт прокатывались волны холода.
   - И как бы вы ответили на этот мой вопрос?
   - Я бы отказался.
   - Отказались? - Толубеев изобразил на лице удивление. - И почему? Разве вам не все равно кому служить? Предположим, я даю вам ровно вдвое больше, чем ваш нынешний шеф. Я знаю, он мужик прижимистый.
   Я отрицательно покачал головой.
   - Я не перебежчик, это не мой стиль.
   - Мой опыт говорит, что деньги любого делают перебежчиком. Хорошо, я вам даю в три раза больше.
   - Если вы позвали меня для того, чтобы сделать это чрезвычайно лестное для меня предложение, то в таком случае можем закончить нашу беседу. Позвольте мне покинуть ваш гостеприимный кров.
   Теперь Толубеев задумчиво смотрел на меня, он явно пытался составить представление обо мне, и по его виду я чувствовал, что это занятие вызывает у него определенные затруднения.
   - Я вижу, Игорь Евгеньевич, вы любопытный фрукт. Сколько же вы хотите, называйте цену?
   - Споры о деньгах всегда у меня вызывают скуку. От них слишком много неприятностей.
   - Знаете, что мне в вас нравится: вы один из немногих людей, которые знают свою цену и никогда ее не снижают.
   - Вы правы, поэтому нам и не договориться.
   - А вот в этом я не уверен, - усмехнулся Толубеев. - Есть разные аргументы, не только размер зарплаты.
   Толубеев красноречиво посмотрел на своих охранников, которые по-прежнему молча сидели в кабинете. Невольно я ощутил, как учащенно забилось мое сердце.
   - Да, да, вы правильно меня поняли, - уловил мое состояние Толубеев. - Вообще-то я не приветствую такие аргументы в разговоре цивилизованных людей, но что поделать, иногда люди не понимают ничего другого.
   - Я понимаю, - поспешно заверил я Толубеева.
   - Что ж, очень надеюсь. Есть возможность проверить. - Он наклонился вперед и внимательно посмотрел на меня. - В последнее время вы, уважаемый Игорь Евгеньевич, проявляли повышенный интерес к одной особе, которой я оказываю покровительство. Хочу вас предупредить: если это будет замечено еще раз, то уж не обессудьте. У меня есть принцип, я не терплю соперников. Надеюсь, вам все понятно?
   Я молчал. Прозвучавшие слова были для меня неожиданными, почему-то я был уверен, что меня похитили не для того, чтобы сделать мне это предупреждение.
   - Так я не совсем понял, - напомнил о своем вопросе Толубеев.
   - Да, мне все понятно.
   - Я нисколько не сомневался, что вы человек сообразительный. Поверьте, мне искренне жаль, что вы не хотите работать на меня. Если передумайте, дайте мне знать.
   - Я могу идти? - с надеждой спросил я.
   Толубеев задумчиво посмотрел на меня.
   - Подождите, Игорь Евгеньевич, я хочу кое о чем вас спросить. Не волнуйтесь, это не касается секретов вашего шефа, я же знаю, вы их не выдадите даже под пытками. Я прав?
   - Да.
   - Меня интересует нечто другое. - Толубеев замолчал, собираясь с мыслями. - В последнее время в городе происходят странные события. Такое чувство, что есть некая сила, кто ими управляет. Мы пытались вычислить, кто за ними стоит. Даже подозревали вас. Но это не вы. Вы появились позже, а эта сила начала проявлять себя раньше. И она становится все активней, несколько моих планов были ею нарушены. Не скрою, я потерпел убытки. Серьезные убытки. Вам что-нибудь известно об этом?
   - Очень немного.
   - Что именно?
   - Я могу сказать только то, что я тоже ощущаю присутствие этой силы. Вы правы, есть некто, кто постоянно вмешивается в ход вещей, пару раз он даже выходил со мной на связь.
   - Это очень важно, - мгновенно оживился Толубеев. - Что же он хотел от вас?
   - Конкретно ничего. У меня создалось впечатление, что эта какая-то непонятная игра, ему нравится манипулировать людьми и событиями. Он получает от этого удовольствие. Но какую он преследует цель? - Я пожал плечами. - В его поведение нет логики. Или это логика, которую мы не понимаем. У меня нет о нем никакой конкретной информации.
   Я видел, что мои слова разочаровали Толубеева, он смотрел на меня, словно продолжая надеяться, что я сообщу ему что-то еще.
   - Жаль, - вздохнул Толубеев. - Поверьте моему чутью, а оно меня редко подводит, этот человек или эти люди одинаково опасны для вас и для меня. Он или они играют против всех, хотят всех уничтожить.
   - Не исключено. Но пока мы не обнаружим эту силу, мы против нее беззащитны. Самое отвратительное положение, когда не знаешь, откуда ждать удара.
   - Вы мне симпатичны, Игорь Евгеньевич, я ценю таких людей, как вы. Поэтому мой совет: не вставайте у меня на пути, уничтожу. Лучше помогите мне, если выйдете на след, дайте знать. Этим вы даже принесете пользу своему шефу.
   - Я могу быть свободным.
   - Свободным надо быть всегда, - усмехнулся Толубеев. - Вас проводят до выхода, а то заплутаетесь в наших лабиринтах, попадете не туда, куда нужно. А это у нас не приветствуется. На стоянке вас ожидает ваша машина. Помните о моем предупреждении, второго не будет.
   Я оказался на улице, несколько раз глубоко вдохнул в себя воздух свободы, затем направился к расположенной в сотни метров стоянки. Автомобиль мой был в порядке. Разумеется, его надо обследовать - не спрятан ли в укромном месте "жучок", но это потом, в гараже. Пока же прочь отсюда.
   Я проехал несколько кварталов; насколько я мог определить: слежки за мной не было. Я заехал в какой-то двор, припарковал машину, сам же вышел из нее. Рядом была детская площадка, я сел на скамейку. Я понимал, что давно не подвергался такой серьезной опасности, Толубеев мог сделать со мной все, что хотел; я был полностью беззащитен против него. И странно, что он этим не воспользовался. Единственное приемлемое объяснение заключается в том, что он через меня хочет выйти на этого таинственного человека. Я для него вроде приманки или червячка на рыболовном крючке. Но значит тот человек не миф, а все, что он делает, отнюдь не розыгрыш, если его испугался сам Толубеев, который не боится в этом городе никого и ничего. Но дальше на эту тему я почти не думал, так как все дальнейшие мои мысли поглотила Татьяна. Неужели я больше никогда ее не увижу. Ну, уж дудки, ты меня плохо знаешь, обратился я мысленно к своему ревнивому сопернику, такие препятствие только разжигают мой пыл, мое желание овладеть ею. Я вспомнил о предупреждении Толубеева, и на моем лбу выступил холодный пот. У меня не было сомнений, что он выполнит обещание и мое тело найдет последние пристанище в каком-нибудь заброшенном шурфе. И никто и никогда не узнает, где закончил я свои дни. И все же я знал себя, знал, что даже смертельная опасность не заставит меня отступить. Но вот каким образом встретиться с Татьяной, чтобы никто об этом не узнал, я пока не представлял.
   Я просидел на скамейке еще полчаса, наблюдая за играми детей и за поведением их мамаш. Будут ли у меня дети? Возраст уже солидный, пора обзаводиться потомством. Но чтобы реализовать это благородное намерение, одного моего желания не достаточно, нужна еще и другая сторона. А вот ее я пока так и не смог отыскать. Я вдруг решительно встал. Мы еще посмотрим, кому достанется Татьяна.
   Если бы Толубеев было бы известно об одной важной черте моего характера, он может быть и не стал делать мне предупреждение, а поступил со мной более сурово. Но на мое счастье, его информация обо мне была не полной. Между тем еще в раннем детстве проявилась одна особенность моей натуре: если мне запрещали что-то делать, то я непременно поступал именно так. Моя мать сильно переживала из-за этого и предрекала, что это мое качество принесет мне беду. Но ничего поделать с собой я не мог и всегда шел наперекор всем запретам. Вот и на этот раз, сидя в уютном дворике, я решил, что вечером обязательно повидаюсь с Татьяной. Как это сделаю, я пока не представлял, но в том, что свидание непременно состоится, не сомневался.
   Вечером, закончив дела, я подъехал к дому, где жила Татьяна. Это был одноэтажный старинный особняк, со всех сторон окруженный высоким
  забором. За тем, что происходило вокруг, зорко следили несколько телекамер. Я знал, что Татьяна сегодня не выступает в кабаре, а значит скорей всего дома. Его окна были освещены, что подтверждало мое предположение.
   Я сидел в машине и смотрел на высокий забор, на тяжелые железные ворота и думал о том, как же мне проникнуть в эту крепость. Этот Толубеев не пожалел денег и неплохо упрятал свою жемчужина в очень прочную раковину, открыть которую почти невозможно. Нет сомнений, что кроме крепкой ограды ее стережет и бдительный Аркадий.
   Внезапно ворота отворились и из них вышли несколько человек. В одном из них я узнал Толубеева. Поздние гости сели в машины и укатили. Тяжелые железные створки раковины вновь наглухо затворились. Я подождал несколько минут, затем вышел из автомобиля и направился к особняку.
   С задней стороны к нему примыкал другой дом, тоже окруженный забором, но не таким неприступным. За забором росло высокое дерево. Его ветви не заходили на территорию особняка моей пассии, но достаточно близко приближались к ней. Если постараться, то можно попробовать спрыгнуть во двор. Но придеться лететь с большой высоты, а значит, есть опасность переломать себе ноги. Я вспомнил, что в свое время на тренировках Учитель довольно много времени уделял искусству приземления, и теперь оно могло мне пригодиться.
   Я понимал, что моя затея - чистой воды авантюра, которая может плохо кончиться, но какая-то сила гнала меня вперед, не позволяла отступать. Будет знать этот Толубеев, как давить на меня. Перелезть через забор соседнего особняка не представляло большого труда. Еще в детстве я обнаружил в себе способность лазить по изгородям почти как обезьяна, и это препятствие я преодолел за считанные секунды.
   Я очутился в просторном дворе. Из открытого окна доносились звуки работающего телевизора. Я заглянул внутрь дома: за столом сидела
  семья: муж, жена и двое детей и смотрели на экран. Надеюсь, что фильм интересный и ничто не заставит их выйти на улицу.
   Я залез на дерево, отделился от толстого ствола и пополз по ветки, которая прогибалась под тяжестью моего тела. Я замер у самого ее конца и посмотрел вниз. С высоты расстояние до земли казалось гораздо больше, нежели когда я его оценивал, находясь на земле.
   Подобно прыгуну на трамплине, я встал во весь рост. Ветка качалась подо мной, и в любую секунду я мог просто упасть. Как жаль, что там внизу не вода, а твердь. Ну что ж, как говорят в таком случае с Богом.
   Я прыгнул, что есть силы, так как мне необходимо было перелететь через забор. Я приземлился, как и планировал, на ступни, но не удержался и упал на спину, ударившись о землю. Но почти тут же вскочил и, не обращая внимание на боль, поспешил прочь от места посадки, так как мое приземление сопровождалось довольно большим шумом и боялся, что Аркадий мог что-то услышать. Так и случилось, вспыхнуло сразу несколько окон, затем послышались чьи-то шаги. Я осмотрелся в поисках укрытия. Но я находился на совершенно голом участке и спрятаться было абсолютно негде. Ну что ж, в таком случае встретим опасность лицом к лицу.
   У меня более спина и в ожидании, когда меня обнаружит Аркадий, я сел за землю. Долго ждать не пришлось, массивная фигура телохранителя выросла передо мной буквально через секунд тридцать. В руках у него был фонарь, и его мощный луч ударил мне прямо в глаза.
   - Привет, - сказал я. - Убери свой прожектор и помоги мне встать. Пришлось прыгать, вот спину и зашиб. Да убери ты фонарь, говорю я тебе.
   Я видел, что мое наступление привело гиганта в некоторое замешательство, он явно не знал, как поступить со мной. Наконец он решил, что делать: он сгреб меня и потащил к дому. Я не сопротивлялся хотя бы по той причине, что был так сжат его ручищами, что почти не мог шевелиться.
   Аркадий втащил меня в дом и втолкнул в какую-то каморку, сам же повернулся, чтобы уйти.
   - Подожди одну минуту, - крикнул я. - Если ты сообщишь Толубееву о моем визите, он меня убьет. Ты хочешь этого?
   Аркадий остановился и посмотрел на меня.
   - Это не мое дело, я обязан сообщить.
   - Ты человек или гора мяса и мускулов. Ты забыл, что случилось со Скатерниковым. Ты тогда тоже их известил.
   - Я не имею к его смерти никакого отношения.
   - Зато к моей будешь иметь.
   - Тебя никто сюда не звал, ты сам пришел.
   - Что правда, то правда, но ты же понимаешь, почему я тут. Я люблю ее, - я внимательно посмотрел на Аркадию, - и ты любишь. Разве ты
  хочешь, чтобы она всю жизнь прожила в клетке, даже золотой. Ты же знаешь, что Толубеев - мерзавец, он весь в крови. Что ее ждет с этим человеком? Когда-нибудь она ему надоест, он бросит ее нищей и босой.
   - А тебе не надоест?
   - Я такой же как и ты, я очень верный человек, я никогда никого не предаю.
   - Я - тоже.
   - Так зачем же ты хочешь предать Татьяну?
   - Я работаю на него.
   - Но служишь ты ей и любишь ее. Эта жизнь делает ее несчастной; когда-то она ошиблась или поступила неосмотрительно, доверившись этому человеку. Он же отгородил ее от всего мира. Если он прознает, что у нее кто-то есть, он же первую ее и убьет. Он никогда ни с кем ничего не делит и никому ничего не прощает. Я прав?
   - Ну, прав, что из этого?
   - Если не хочешь причинить Татьяне вред, не говори никому, что я тут.
   Аркадий раздумывал так напряженно, что не только лоб, но и его лицо покрылось волнами складок.
   - Я ничего не скажу, если ты сейчас уйдешь и пообещаешь мне, что никогда больше не станешь пытаться проникать сюда.
   - Нет, я не для того прыгал с дерева, чтобы уходить. Я не уйду, пока не увижу ее.
   - Я не могу этого допустить.
   - Слушай, Аркадий, ты же хочешь вырвать Татьяну из лап этого мерзавца. Скажи честно, ведь ты давно об этом думаешь.
   Аркадий несколько секунд пребывал в полной неподвижности, затем
  едва заметно кивнул головой.
   - Мы сможем это сделать, если объединим усилия.
   - А что будет дальше?
   Я усмехнулся, потому что ждал, что он меня спросит об этом, это был чисто мужской вопрос.
   - Дальше пусть Татьяна решает, кто ей мил: ты, я или кто-то третий. Ну что по рукам.
   Аркадий снова задумался, снова волны складок побежали по его челу. Я понимал, как ему нелегко; быть может он сейчас должен принять самое сложное решение в своей жизни.
   - Ладно, будь что будет.
   Я облегченно вздохнул; я не только избежал опасности, но и приобрел ценного союзника.
   - Скажи, что я хочу ее видеть, - проговорил я.
   Аркадий взглянул на меня и кивнул головой. Затем вышел из каморки. Я же сел на топчан; я чувствовал такое волнение перед встречей с ней, что не мог устоять на ногах.
   Аркадий явился только минут через двадцать. Вид у него был смущенный; разговор, который у него состоялся, был явно не из легких.
   - Пойдем, - сказал он. - Она не хотела тебя видеть.
   Я ничего не ответил, так как сейчас это было не так важно; пока над ней будет довлеть глыба страха, ее чувства никогда не будут до
  конца искренними.
   Аркадий провел меня по длинному темному коридору, затем открыл передо мной дверь. Я оказался в небольшой комнате, раньше такие помещения называли будуарами. Не стану описывать обстановку, но поверьте мне на слово - все было сделано по высшему разряду. Татьяна сидела у трельяжа и смотрела в зеркало. Когда я вошел, она повернула ко мне свое прекрасное лицо. И я подумал, что только один его вид может вознаградить весь тот риск, которому я себя подверг.
   И вот это неземное лицо вдруг исказилось гневом.
   - Что вы себе позволяете, зачем вы пробрались сюда. Вы хотите погубить и себя и меня.
   - Я хочу спасти и себя и вас. Я хочу забрать вас у этого страшного человека.
   - Я вас просила об этом.
   - Да, мысленно.
   - Вы читаете мысли?
   - Не все, но эту прочел.
   - Послушайте, я не знаю, что вы себе вообразили и кем вы себя считаете, но давайте закончим на этом. Мы с Аркадием сохраним тайну вашего посещения, а взамен вы обещаете, что больше никогда не появитесь тут.
   - А если появлюсь, вы скажите ему, и он меня убьет.
   Я увидел, как Татьяна смутилась.
   - Я не желаю вашей смерти и ничей смерти, но я не хочу вас видеть. У меня своя судьба, у вас своя.
   - Скажите, Татьяна, если бы мы с вами встретились при других, менее экстремальных обстоятельствах, у нас был бы шанс, я бы мог вам понравиться?
   Татьяна на мгновение отвернула в сторону свое прекрасное лицо.
   - Может быть, - сказала она, и голос ее дрогнул. - Но что думать об этом, у нас другие обстоятельства.
   - Обстоятельства мы создаем сами.
   - Может быть, это относится к вам, но не ко мне.
   - Таня, поверьте мне, вместе мы сможем изменить жизнь к лучшему.
   Она посмотрела на меня и медленно покачала головой.
   - Я могу сесть? - спросил я, так как я все еще стоял у двери.
   Мы оба понимали, что это было решающее мгновение, и от ее ответа будет многое зависеть в будущем.
   - Садитесь, но очень ненадолго, - произнесла она так, словно сомневалась в каждом сказанном слове.
   Я сел на стул в двух метрах от нее.
   - Таня, могу я вас так называть?
   - Вы уже называете. Зачем спрашиваете?
   Я огляделся,
   - Здесь замечательно, тысячи женщин мечтают пожить в таких условиях, но это клетка, золотая клетка. Я не могу поверить, что такая женщина как вы мечтаете всю жизнь провести в заточении. Вы созданы для свободы, я тоже создан для свободы. Потому я здесь.
   - Вы все придумываете, я сразу поняла, что вы - фантазер.
   - Поверьте, я самый настоящий реалист, но в отличии от других людей я всю жизнь сам создаю себе реальность, а не подчиняюсь обстоятельствам. Не скрою, бывают ситуации, когда они берут вверх надо мной, но это не более чем тактические отступления. Какой смысл жить, если приходиться подчиняться всяким подонкам.
   Татьяна покачала головой.
   - Вы не представляете, с какой страшной силой вы вступили в схватку. Они убили Сережу. Странно, но вы так похожи на него, он мне говорил что-то подобное.
   - Вот видите, не я один такой.
   - А чем это кончилось.
   - Скажите, его убил Толубеев?
   Татьяна пожала плечами, покрытыми легким полупрозрачным халатом.
   - Я не знаю, он мне не говорит о таких вещах.
   - А о каких говорит?
   - Он любит вести отвлеченные разговоры: о жизни, любви, деньгах, политике. Поверьте, он очень неглуп, я многому научилась от него.
   - Я верю, но от этого он стал вам еще более страшен.
   Татьяна посмотрела на меня и не очень охотно кивнула головой.
   - Вы даже не представляете, как я его боюсь. Если он узнает, что я вас принимаю, он убьет не только вас, но и меня. Он мне ясно сказал об этом. Он никогда не поверит, что между нами ничего не было и никогда не будет.
   Я подумал, что в таком случае почему бы не сделать так, чтобы не обманывать его в этом вопросе. Мы обменялись взглядами, и я понял, что и ее голову посетила та же замечательная мысль. Но мы продолжали сидеть неподвижно, стараясь не смотреть друг на друга.
   - Я должен вас видеть, - сказал я.
   - Нет, умоляю. Вы же не хотите меня погубить.
   - Все будет нормально, с Аркадием я договорился, он за нас.
   - Все равно, прошу вас.
   - Вы же тоже этого хотите.
   - Это не важно, что я хочу, мы не вольны в своих желаниях.
   - Мы сделаем так, что будем вольны.
   - Вы очень упрямы.
   - Да, - подтвердил я. - Но не только из-за этого. Я люблю вас.
   Я увидел, как покрылись пунцовым цветом ее щеки.
   - Нет, вы сумасшедший, мы виделись с вами всего два раза.
   - Я полюбил вас сразу же.
   - Нет, я не знаю, что делать! - жалобно воскликнула она. - Ну что вы за человек, всегда идете на пролом.
   - Всегда.
   - И ничего не боитесь?
   - Боюсь, но я стараюсь не поддаваться страху. Я хочу приходить сюда.
   Татьяна отвернулась.
   - Как хотите, - едва слышно произнесла она.
   Я встал, она тоже встала. Внезапно один и тот же импульс овладел нами обоими, и уже через секунду мы были в объятиях друг друга. Наши губы встретились.
   Это был божественный поцелуй.
   Внезапно Татьяна покинула мои объятия, ее грудь бурно дышала, но постепенно она успокаивалась.
   - Я вас прошу, Игорь, уходите. - Ее голос звучал сейчас по-другому, более мягче, чем раньше.
   - Я уйду, но я приду.
   Она хотела что-то сказать, но промолчала.
   - До свидание, - сказал я.
   Аркадий ждал меня у выхода из комнаты. Молча мы дошли с ним до дверей, затем он вывел меня во двор, но повел не к парадным воротам, а к находящей позади дома калитке. Он отпер ее.
   - Если надумаешь еще прийти, то через это калитку, - проговорил он.
   - Обязательно надумаю, - пообещал я. - Ну до встречи. - Я махнул ему рукой и вышел на улицу.
  
   Глава десятая
  
   Утром я попросил Ардова принять меня.
   - Какие новости? - поинтересовался он.
   - Я встречался с вашим старым знакомым - Бурлаковым. Он едва меня не убил, но у меня есть предчувствие, что он нам поможет.
   - Что значит, едва не убил?
   Я поведал о том, как развивались события в старой развалюхе бывшего старателя.
   - Могу я узнать, что произошло между вами? Пока мне это неизвестно, мне трудно вести с ним переговоры.
   - Это старый спор, я уже говорил, что он не имеет отношение к нынешним делам. Какой смысл воскрешать прошлое. - Глаза Ардова недовольно смотрели на меня; мои расспросы ему явно были не по душе.
   - Хорошо, я хотел вас спросить о другом. С некоторых пор меня все больше интересует Толубеев. - Я увидел, как что-то переменилось во взгляде моего шефа.
   - Я считаю его главным своим врагом. Он ставит своей целью захватить комбинат. Это он организовал банду Сизого, которая терроризирует в районе всех и вся. Впрочем, это мелочи, главное состоит в том, что он пытается установить контроль над финансовыми потоками; я точно знаю, что недавно он намеревался приобрести компанию, которая поставляет на комбинат сырье. Он предлагал за контрольный пакет огромные деньги. Мне пришлось выложить сумму на 20 процентов больше, чтобы самому получить контроль над фирмой. Не скрою, это нанесло серьезный удар по моим планам, мне пришлось брать кредит под большой процент, чтобы сделать ряд неотложных платежей.
   - Ваше положение пошатнулось?
   Ардов несколько секунд раздумывал над ответом.
   - Если вы полагаете, что несколько миллионов долларов могут меня разорить, то вы плохо осведомлены о моих делах. Но деньги находятся в обороте, все просчитано и когда приходиться незапланировано выкладывать такие суммы, то, естественно, образуются бреши. Их надо лотать.
   - И все же последние атаки на комбинат исходили не от Толубеева. Я прав?
   - Насколько я могу судить - нет. Это не его стиль, это более тонкая работа.
   - То, что это не он, вы исходите только из анализа стиля?
   - Нет, конечно, я распорядился собрать всю информацию, которую только можно. Она подтверждает: это не он.
   - Кто же?
   - Если вы узнаете, я буду вам благодарен до конца жизни, - усмех-
  нулся Ардов.
   - И нет даже предположения?
   Ардов пожал плечами.
   - А как вы думаете, это местный или пришлый?
   - Мне кажется, что местный.
   - Почему?
   - Не могу вам точно ответить, но что-то мне говорит, что это наш человек. Он хорошо знает мои дела и наносит удары в самые уязвимые места и в те моменты, когда это наиболее для него выгодно. Он где-то недалеко.
   Я вздохнул.
   - Иногда обнаружить того, кого ищешь, как раз трудно потому, что он находится совсем близко.
   - Может, вы и правы. Что вы намерены делать?
   - Отправиться к Бурлакову. Кстати, полагаю, что в самое ближайшее время мне потребуется вертолет.
   - В этом нет проблемы.
   - Я так и думал.
   Но перед тем, как встретиться с Бурлаковым, у меня произошло еще одно свидание. Я уже собирался уходить, как позвонил Леонид. Я сразу узнал его голос.
   - Мне бы хотелось с вами встретиться.
   - С большим удовольствием, - ответил я. - Вас устраивает тоже место?
   - Да.
   - Тогда через сорок минут.
   Когда я спускался вниз в гараж, навстречу мне попался Максим.
   - Куда шеф?
   - Хочу поехать к зубному врачу, сегодня ночью мне не давал спать зуб. Так что когда вернусь, не знаю. Оставайся на хозяйстве.
   - Не беспокойтесь, шеф, все будет в порядке. Мысленно я с вами.
   - Спасибо. Больше всего не люблю сварливых женщин и зубных врачей. Но знакомство ни с теми, ни другими не избежать.
   Пока я ехал на встречу, то раздумывал над вопросом: правильно ли я поступаю, что ни с кем не делюсь своими планами. Одному распутывать этот узел весьма непросто и опасно. Но именно потому, что это запутанный узел, я вынужден хранить молчание, ведь тот, кто завязал его, неизвестен. До сих пор я вынужден продвигаться ощупью, делать очередной шаг, не зная, куда поставить ногу и где в результате окажусь. Союзники нужны, но тогда, когда известны условия, на которых заключаешь союз. В данной ситуации я нахожусь в полной темноте. Значит, придется и дальше идти тем же путем, в гордом одиночестве или в лучшем случае со временными попутчиками.
   Я грустно вздохнул; такая перспектива отнюдь не радовала меня, и все же я считал, что в данной ситуации она наиболее разумна и безопасна.
   Мы появились у фонтана одновременно. Мне показалось, что выражение лица у Леонида было иным, чем во время нашей первой встречи. Хотя определить характер перемены я пока затруднялся.
   - Поднимемся в кафетерий, - предложил он.
   Я не возражал.
   Мы сели за тот же столик, заказали по чашечки кофе и выпечку. Я выжидающе смотрел на Леонида. Однако он не спешил начать разговор, то ли что-то обдумывая, то ли что-то решая.
   - Пришлось проделать большую работу, - вдруг произнес он и посмотрел на меня. - Вы оказались правы, но не совсем.
   - Что значит прав, но не совсем.
   - Это значит, что киллер, в самом деле, в ближайшее время должен появиться в городе, но пока его нет.
   - Откуда вы знаете, что его нет?
   Принесли кофе с булочками, Леонид не торопясь сделал несколько глотков, пару раз откусил от сдобы. Только после этого он снова удостоил меня взгляда.
   - Мне известна гостиница, где ему заказан номер. Но в номере пока никто не живет.
   - Что за гостиница?
   - Хорошая гостиница, название замечательное "Гостеприимная". Она расположена немного на отшибе, может потому ее и выбрали для этого гостя. Но номер самый лучший, люкс.
   - Это точные сведения?
   Леонид пожал плечами, мне даже показалось, что мои сомнения немного обидели его.
   - Я вам сказал, что была проделана большая работа.
   - Прошу меня извинить, но сами понимаете, что в таком деле любая ошибка будет стоить дорого.
   - Я понимаю, можете не оправдываться. Что вы собираетесь делать?
   - Еще не знаю. Тем более его еще нет в городе. Знать бы кто его пригласил и на кого охота. - Я с надеждой посмотрел на Леонида.
   Тот отрицательно покачал головой.
   - На это не рассчитывайте, мои возможности далеко не безграничны. Мне и так удалось узнать больше, чем я надеялся.
   - Я вам очень благодарен, вы отлично справились с этим делом. Но сами понимаете, всегда хочется больше.
   - Да, я понимаю. - Леонид допил кофе и откинулся на спинку кресла. - В последнее время я о многом думал. Когда-то я свято верил в наше братство, но потом на каком-то этапе решил, что это не более чем юношеская забава. А реальная жизнь совсем иная.
   - Жизнь разная, она такая, какой мы ее делаем. Она может быть реальной любой.
   Леонид посмотрел на меня.
   - Вы правы. Просто я пошел в другом направлении. И вот в последнее время я задаю себе вопрос: туда ли я отправился?
   - Помните как учил нас Учитель: кто задает вопрос, тот должен найти ответ. Чужой ответ наталкивает нас на ошибку. Нет ничего важнее в жизни, чем быть во всем самостоятельным.
   - Да, я помню. И я понял, что потерял эту самостоятельность, я превратился в придаток своего дела, людей, что меня окружают, банковского счета и многого многого другого. Это не я, это кто-то иной, кто говорит и поступает от моего имени.
   Я молча смотрел на Леонида. Он был также элегантен и все же это был другой человек; там, у фонтана я понял это с первого взгляда.
   - Что вы об этом думаете? - спросил он, напряженно смотря на меня.
   - Я рад, что вы пришли к таким выводам.
   - Благодаря вам. Когда мы встретились, я понял, что вы как раз тот человек, который сохранил себя целиком. А я рядом с вами не более чем тень человека.
   Я покачал головой.
   - Это вовсе не моя заслуга, это его заслуга.
   Леонид слегка наклонился ко мне.
   - Я хочу вам сказать: в этом деле я буду с вами, вы можете располагать мной.
   - Спасибо. - Я почувствовал волнение.
   Леонид посмотрел на часы.
   - Мне пора идти. Как только появится новая информация, я вам тут же сообщу.
   Он встал и, не оборачиваясь, пошел к выходу. Я проводил его взглядом, затем подозвал официанта и попросил принести еще кофе.
   Дальнейший мой путь лежал на окраину города, где нашел приют старый домишка Бурлакова. На этот раз мне не пришлось долго стучаться, калитка распахнулась почти сразу же. Сам хозяин был одет несколько иначе, костюм, что был на нем, если не слишком придираться, вполне мог сойти за приличный.
   - Ну, проходи, вижу, упрямый ты человек. Это плохо, так как по себе знаю, сам такой.
   Мы оказались на прежних позициях: я на шатком стуле, он - на кровати.
   - И чего ж ты хочешь? - спросил Бурлаков.
   - Свою смиренную просьбу я вам уже излагал: найти семью, которую может быть прячут на заброшенном прииске.
   Бурлаков погрузился в раздумья.
   - Есть три прииска, которые я знаю. Может быть, на одном из них их и прячут. Один совсем недалеко от города, а вот два других - подальше. Туда так просто не заберешься.
   - Я же сказал: будет вертолет.
   - Туда и с вертолетами непросто попасть. Да и давно я не бывал в тех местах, кто знает, что там сейчас. И когда ж отправляемся на розыски?
   - Время не терпит, дорог каждый день, а то и час. Завтра надо лететь, Федор Васильевич.
   Бурлаков усмехнулся.
   - Да я хоть сейчас. Собрать вещички недолго. А так у меня все готово. Жаль только одно, что ты на эту мразь работаешь. И чем он тебя так взял?
   - Деньгами.
   Бурлаков пристально посмотрел на меня, затем отвернулся.
   - Против денег кто же устоит.
   Мы еще минут тридцать обсуждали технические детали нашего предстоящего путешествия, но ничего интересного в дальнейшем разговоре не было, поэтому я опускаю его, дабы не утомлять ваши глаза чтением скучных подробностей.
   Гораздо больший интерес вызвал другой разговор, состоявший у меня вечером с моим заместителем Максимом. Я уже собирался уезжать домой, так как все дела, связанные с завтрашним путешествием я решил, когда он зашел в мой кабинет. Вид у него был какой-то странный, он сел в кресло и хмуро посмотрел на меня.
   - Что-нибудь случилось?
   Максим как-то неопределенно пожал плечами.
   - Смотря, что понимать под словом "случилось", шеф. Он достал листок бумаги и положил передо мной. Это было заявление об уходе. Я удивленно посмотрел на него.
   - У тебя же не было желания уходить.
   - У меня нет его и сейчас, шеф.
   - Тогда как тебя понимать?
   - Я не могу работать, когда мне не доверяют.
   - Кто же тебе не доверяет.
   - Вы.
   - Ну давай выкладывай, что ты имеешь в виду?
   - Я только час назад от Ардова узнал, что вы собрались завтра улететь в тайгу на поиск Банникова. Он попросил меня уладить вопрос с вертолетом. Если вы не доверяете мне даже это, то о чем говорить. Мне казалось, что мы с вами не только начальник и подчиненный, но и друзья.
   - Так и есть.
   - Если вы считаете, что я не стою доверия, то о какой дружбе можно говорить. Мы с вами занимаемся делом, когда от доверия друг к другу зависит наша жизнь. Как можно работать, если этого доверия нет.
   В своем последнем утверждении он, безусловно, был прав. И все же я считал, что в данной ситуации поступаю тоже верно; чем меньше людей будут знать об этой поездке, тем больше шансов у нее закончиться удачно. Но с Максимом необходимо уладить наши разногласия, у меня нет никакого желания его терять, он мне вполне симпатичен и полезен; другого такого старательного и умного заместителя можно и не найти.
   - Я вовсе не доверяю тебе, но у каждого человека свой стиль работы. Я привык все делать сам, а о каких-то своих шагах умалчиваю из предосторожности. Если я обидел тебя своим поведением, прости, у меня ничего такого и в мыслях не было. Ну а в знак примирения поехали выпьем пиво. Ты как, не против?
   - Почему бы и нет, пиво полезный напиток.
   - Вот и прекрасно, за ним и обсудим все наши проблемы. А насчет заявления будем считать, что его не было. - Я положил поданный мне Максимом листок в свой стол. - Поехали.
   Большая часть благонамеренных граждан города уже отходила ко сну, тушила свет в окнах, укладывалась спать под теплые одеяла. Но так вели себя не все. Для его меньшей, но несравненно более богатой части активная жизнь только начиналась. Ночные клубы и казино не успевали захлопнуть дверь за одной группой посетителей, как тут же из своих "Мерседесах", "Джипов", "БМВ" и некоторых других престижных иномарок вылезала другая порция вечерних прожигателей жизни. Сопровождаемая позвякиваниями своих мобильных телефонов, они входили в заведения, куда большинству жителей вход был заказан.
   Я остановил машину недалеко от ночного клуба "Эльдорадо".
   - Ты не возражаешь, если мы попьем пивка тут? - поинтересовался я у своего спутника.
   - Я заметил, вы неравнодушны к этому заведению, шеф, - слегка насмешливо проговорил Максим.
   - Есть грех. - Посмотри, - кивнул я на заставленную шикарными иномарками стоянку, - сегодня тут особенно много народу. Любопытно, что тут происходит?
   Мы вошли в клуб, и я убедился, что не ошибся. Тут было не просто много народу, тут царило самое настоящее столпотворение. Мы не без труда протиснулись в бар. О том, чтобы занять место за столиком, не могло быть и речи, пришлось примоститься на неудобных высоких стульев у барной стойки.
   Я заказал два бокала моего любимого чешского пива.
   - Шеф, почему вы думаете, что Банникова прячут в тайге? - вдруг спросил Максим.
   Это был тот вопрос, которого я ждал и на который не хотел отвечать. В самом деле, как это объяснить, не раскрывая источник информации? А раскрывать его я не собирался никому, даже под пыткой.
   - Ты слышал о такой вещи, как интуиция. Ко мне вдруг пришла мысль, что если их прячут где-нибудь в тайге, то в каком-нибудь урочище. Лучше места не придумаешь. По крайней мере если я не проверю эту версию, то она меня будет мучить все время. А я мучиться не люблю, очень скучное занятие. Ты как полагаешь?
   - Мне тоже не нравится мучиться. Но почему бы нам не полететь вместе? Мне кажется, в вашей идее что-то есть. Даже странно, что она сама не пришла в мою голову.
   - Одна идея не может прийти сразу в несколько голов, ее просто на все головы не хватает, - пошутил я. - А на счет экспедиции, то поверь, я бы с превеликим удовольствием взял тебя в спутники, но кто-то должен оставаться на "хозяйстве". Ты же понимаешь, время нынче тревожное.
   Для последних слов у меня были более чем веские основания, так как мимо, окруженный плотной стеной телохранителей, прошел мой недавний собеседник Толубеев. Меня он не заметил или сделал вид, что не замечает; в самом деле стоит ли обращать внимание на всяких мелких сошек.
   - Что ты думаешь об этом человеке? - спросил я Максима.
   - Он очень влиятельный, но ведет себя неразумно, это его и погубит.
   - Да, - удивленно посмотрел я на Максима, - объясни, почему?
   - Он слишком выставляет себя на показ, он - хорошая мишень. А при таком количестве врагов, как у него, такие люди долго не живут. Вот увидите, кто-то его непременно подстрелит.
   Невольно я подумал о киллере, который вот-вот должен осчастливить своим прибытием этот город.
   - Может, ты и прав. А ты не желаешь подкинуть ему эту мысль?
   - Он не послушает, - пожал плечами Максим. - Он слишком самоуверен и влюблен в самого себя. Он мнит себя выше всех.
   - Ты хорошо его знаешь.
   - Я люблю изучать типы людей, а он - одна из самых заметных фигур в городе. Тем более наш главный враг.
   - Ты думаешь, что это он?
   - А кто же еще?
   - Не знаю, - не очень уверенно начал я. - Есть мнение, что в городе с некоторых пор действует еще какая-то сила. И она уже успела серьезно всех обеспокоить.
   - Что за сила?
   - В том-то и сила этой силы, что никто не знает, что это за сила. Этой своей таинственностью она больше всех и пугает.
   - А вы что думаете об этом?
   - Я думаю, что это весьма своеобразная сила. Она не похожа на других.
   - И чем?
   - Я пытался проанализировать это отличие. - Я прервал свою речь и вместо продолжения попросил снова наполнить мой опустевший бокал пенистым напитком.
   - Вы мне так и не сказали, в чем же состоит отличие? - напомнил Максим.
   - Это пока только неясные догадки, предположения. Есть разные типы власти и влияния. Есть влияние на показ, как это любит демонстрировать наш друг Толубеев. За это свое пристрастие к показухе, как ты правильно заметил, не исключено, что он получит когда-нибудь пулю в живот или в другой не менее важный орган своего ухоженного тела. А есть люди, которые упиваются тайной властью; история знает немало таких имен. Этот человек смотрит на всех со стороны и дергает за веревочки. Я могу понять его, это очень увлекательная игра, для знатоков она во много раз более захватывающая, чем когда ты весь на виду. Я не говорю уж о том, что это несравненно более безопасный способ демонстрировать свое могущество. Для такого человека мир - это вроде театра марионеток, а действующие в нем актеры - не более чем куклы, которых он глубоко презирает. Он один супермен, режиссер грандиозного спектакля. Чем не занятие, чем не способ упиваться самим собой. А что по большому счету еще надо человеку.
   - А вы разве не хотите стать таким человеком?
   Я задумался.
   - Нет, не хочу. Я не люблю власти, тем более тайной власти, в этом есть что-то крайне нездоровое. Мне всегда казалось, что чем сильнее человек стремится к власти над другими людьми, чем более он сам ущербнен. Такая власть - это как бы компенсация за собственную ничкемность, вот он безмерно и раздувает собственное я. Такие люди крайне опасны, они невероятно боятся самих себя, боятся увидеть себя такими, какие они есть на самом деле. И чтобы этого не произошло ни при каких обстоятельствах, они всеми доступными им средствами пытаются возвыситься над другими. Но это все равно, что попытаться стать выше, взгромоздившись на трупы.
   Я посмотрел на Максима; он как-то странно улыбался.
   - Вы просто психолог и одновременно философ. Вот не предполагал встретить у вас одновременно такие качества.
   - Я прошел неплохую школу. А ты не согласен со мной?
   - Вам не кажется, что люди стремятся к власти ради того, чтобы полнее раскрыть свои возможности, осуществить свое высшее предназначе-
  ние. Ведь не случайно Бог дают им такую возможность: властвовать над людьми.
   - Не думаю, чтобы власть шла от Бога, я всегда считал, что от Бога идет любовь. А власть нужна там, куда не доходит глас божий. Те, кто не слышат его, сами считают себя Богом, по крайней мере присваивают многие его прерогативы. Но это всегда не более, чем самообман. Пойдем в зал, - сказал я, увидев, как все устремились в ресторан, - иначе останемся без места.
   Мы действительно сумели найти место только в углу, из которого была плохо видна сцена. Впрочем, там пока ничего интересного не происходило, две девушки под музыку освобождались от одежды. Этот атракцион в данный момент меня совершенно не интересовал, хотя стриптезерки - надо отдать им должное - были красивы, с великолепными формами. Однако не только мое внимание было устремлено в другую сторону, но и всего зала, так в нем появился со своей огромной свитой Ремизов. Кто-то крикнул: "Да здравствует губернатор нашего края" и сразу же раздался оглушительный залп аплодисментов. Десятки рук устремились к генералу в надежде удостоиться высокой чести генеральского рукопожатия.
   Генерал и его свита расположились за специально приготовленные для них столы в первом ряду. И едва они расселились, как начался еще один аттракцион; в зал в окружении своих приспешников вступил Толубеев. Его явление вызвало меньший восторг и более слабые шумовые эффекты, однако все напряженно следили за развитием событий. Толубеев и его люди разместились тоже в первом ряду, но по другую сторону. Все замерли, в ожидании, что произойдет дальше?
   Стриптезерки, скинув все с себя все, что могли, исчезли. Потух свет, а когда он зажегся на сцене стояла моя Татьяна. Она была в шикарном серебристом платье, которое сверкало и искрилось в свете направленного на нее светового луча прожектора. Она сменила прическу, и я почувствовал, как задрожало у меня все внутри: наверное, если бы я владел ста языками, я бы все равно не нашел подходящих слов дабы описать, как она была прекрасна. Просто повертьте мне, что красивей женщины ни я, ни вы никогда не встретите, ибо природа не способна создать второй столь совершенный образец.
   Ее появление было встречено овациями. Внезапно Ремизов вскочил со своего места, в его руке оказался огромный букет - и генерал бросился на сцену. Он подарил цветы Татьяне, опустился перед ней на колени и припал к ее руке. Шум и аплодисменты мгновенно смолкли, и в зале повисла почти полная тишина - все смотрели на эту немую, но предельно красноречивую сцену. Я же смотрел не только туда, не меньше этого представления меня интересовала реакция Толубеева; тот вскочил со своего места, и его лицо было буквально перекошено от ярости.
   Ремизов встал, подошел к микрофону.
   - Господа, прошу поднять бокалы за самую прекрасную женщину нашей страны. Пока наш народ производит на свет таких красавиц, нам ничего не страшно, мы преодолеем все невзгоды, победим наших врагов. За самую красивую женщину, которую когда-либо видели мои глаза и за нашу великую отчизну.
   В зале вновь началась симфония из оглушительных звуков. Ремизов снова направился к виновнице всего этого гвалта целовать ее руки, и место у микрофона оказалось вакантным. Внезапно его занял какой-то человек; я не сразу узнал в нем Толубеева.
   - Дамы и господа, - громко, дабы перекричать зал, произнес он. - От имени акционерного общества "Меридиан", которое я имею честь возглавлять, мы дарим нашей несравненной красавицы вот этот подарок. Пожалуйста, внесите его.
   Кто-то из людей Толубеева подал ему большой футляр, тот раскрыл его и показал всему залу его содержимое. Это была большая диадема, вся сверкающая отраженным блеском крупных бриллиантов. Толубеев, не обращая внимания на стоящего рядом с женщиной Ремизова, подошел к ней и, словно как на королеву, венчаемую короной на царство, возложил драгоценность на голову Татьяны.
   - Этот раунд победу по очкам одержал Толубеев, - услышал я рядом с собой насмешливый голос Максима.
   - Думаю, ты прав, для генерала это сильный удар. С помощью денег ему вряд ли удастся когда-нибудь одолеть Толубеева, в поединке этим оружием преимущество на его стороне. Интересно, чем он ответит?
   Это был вечер премьерного показа новой программы женщины, которой я любил. Я смотрел на ее и восхищался тем, что она не только красива, но еще и очень талантлива. Но оставаться до конца представления я не стал, я решил, что в эту ночь место для меня рядом с Татьяной не найдется, а потому находиться тут до конца бессмысленно.
   - Не знаю, как ты, а я собираюсь домой, - сказал я Максиму. - Все самое интересное я увидел. И пива попил. Так что программу выполнил полностью.
   - Я иду тоже с вами.
   Мы вышли из казино на свежий воздух. Он в самом деле был свеж, и я невольно поежился. Я посмотрел вверх; небо было ясным, украшенное ожерельями звезд.
   - Я доберусь домой на такси, - сказал Максим. - Счастливого вам путешествия, шеф. - Махнув мне рукой, он сел в стоящей рядом таксомо-
  тор.
   Я посмотрел на ярко освещенный вход ночного клуба, за которыми выступала Татьяна.
   - Скоро мы с тобой встретимся, - тихо пообещал я.
  
   Глава одиннадцатая
  
   Небольшой вертолет совершил прощальный круг над летным полем и устремился в сторону тайги. Я смотрел вниз на исчезающий город и чувствовал себя не слишком приподнято; у меня не было никакой уверенности,
  что наше путешествие завершится благополучно.
   Город под нами исчез, а его место занял зеленый ковер леса. Я посмотрел на Бурлакова; тот сидел совершенно спокойно, и по его лицу нельзя было прочесть ничего. Впрочем, я знал, что первый наш отрезок пути будет небольшим, прииск, на который мы летели, находился всего в километрах пятнадцати от города.
   Шум мотора делал разговор между нами почти невозможным, хотя мне хотелось расспросить бывшего старателя о многом. Но я решил отложить все свои вопросы на тот момент, когда мы снова ощутим под ногами твердую поверхность.
   Бурлаков ткнул пальцем в карту и поднес ее к глазам вертолетчика - молодого симпатичного парня по имени Валентин. Разумеется, о цели нашего полета ему было ничего неизвестно. И надо отдать ему должное, он и не интересовался тем, что ему было неположено знать.
   Валентин на мгновение повернул голову в сторону Бурлакова и стал снижаться. Но найти площадку для посадки оказалось не простым делом, лес тут был густой, нигде не видно было просвета. Нам пришлось отклониться в сторону на несколько километров, прежде чем вертолетчик нашел небольшую лужайку. Геликоптер быстро нырнул вниз и через несколько минут уже прочно стоял на земле.
   Мы вместе с Бурлаковым спрыгнули на траву.
   - Жди нас здесь, - сказал я Валентину. - Если у нас возникнут непредвиденные обстоятельства, то постараемся дать сигнал желтой ракетой. А если паче чаяния не вернемся к утру, лети назад и сообщай о нашей пропаже. Ты все понял?
   - Вроде не слыву идиотом, - без всякой обиды ответил Валентин.
   Я хлопнул его по плечу.
   - Мы пошли. Не скучай.
   Я шел вслед за Бурлаковым. Он уверенно углубился в лес и вел меня за собой. Я не понимал, как он находит дорогу в этой чащобе, но решил полностью довериться ему. Без него я все равно беспомощен, это не город, где я привык действовать, а тайга, о которой до сих пор знал только по книгам да фильмам. Но вот теперь есть возможность увидеть ее воочию. И не стоит понапрасну терять времени, а лучше сполна насладиться видом прямых, устремленных в небо мачт сосен, как можно больше вдохнуть в себя чистого и целебного воздуха. Так получилось, что в своей жизни я не часто соприкасался с природой и, кажется, только теперь по-настоящему понял, как многое потерял.
   Я догнал своего поводыря по этим джунглям.
   - Знаете, Федор Васильевич, честно вам скажу, я вам завидую, вы большую часть жизни провели в лесу, среди этой красотищи.
   Бурлаков взглянул на меня.
   - Это ты точно заметил. Была б моя воля, сколотил бы себе где-нибудь тут избушку, да жил один одинешенек, не знал бы тебя и таких как ты.
   - Не любите вы современное человечество.
   - А оно скажи на милость кого любит? Вот ты любишь кого-нибудь?
   - Люблю. - Перед моим мысленным взором возникла Татьяна, такая, какой я видел ее в последний раз в ночном клубе.
   - Знаю я эту любовь, - пренебрежительно махнул рукой Бурлаков. - Говоришь любишь, а сам готов убивать. Зачем-то идешь?
   - Вы же знаете, не убивать, а спасать человека из плена.
   - А коли помешают, стрелять по ним будешь?
   - Придется. Но убивать я совсем никого не желаю. А вы никого за всю жизнь не убили?
   Бурлаков снова взглянул на меня.
   - Если ты о людях, то - нет.
   - А если не только о людях.
   - Животных бил, как же месяцами жить в тайге и - не охотиться. акого не бывает. Но без радости и только по суровой необходимости. А вот твой хозяин... - Бурлаков замолчал.
   - Что мой хозяин?
   - Ладно, иди быстрей, а то такими темпами к ночи не придем.
   Замечание Бурлакова было на мой взгляд не вполне справедливым, учитывая сложность трассы, мы шли достаточно быстро. Тем более я чувствовал, что от непривычки скоро начну уставать, в то время как мой спутник был бодр и неутомим.
   Внезапно Бурлаков остановился и сорвал винтовку с плеча.
   - Что случилось?
   - Рысь.
   Мне стало не по себе.
   - Где?
   Он показал рукой.
   Я смотрел в указанном направлении, но ничего не замечал.
   - Да вон же!
   И только теперь я в самом деле обнаружил на дереве крупное животное, которое смотрела на нас.
   - Если бы мы прошли еще с десятка два метра, оно бы прыгнуло одному из нас на спину.
   Бурлаков прицелился и выстрелил. Но метился он не в рысь, а чуть выше; кошка спрыгнула с дерева и исчезла, как будто ее и не было.
   До бывшего прииска мы добрались часа через два. Я бы его и не заметил, так как все следы пребывания тут людей были уничтожены временем. Но Бурлаков уверенно показал на место. Обследовав его, я обнаружил заросший шурф и также несколько сгнивших бревен - все, что осталось от избы.
   Бурлаков сел на пень и достал дешевую сигарету.
   - Тридцать лет я тут не был, - задумчиво произнес он. - Это был ой первый шурф.
   - Много намыли золота.
   - Да не очень, но кое-чем поживились. Дом, где я сейчас живу, как раз на те деньги справил. Подожди, здесь же должна быть... - Бурлаков быстро встал и стал внимательно смотреть по сторонам. - Не помню, вот леший его возьми, не помню.
   - Чего вы ищете, Федор Васильевич?
   - Могилу. В нашей артели пятеро было. Одного мы тут схоронили. Друга моего Павла. А знаешь, кто его подстрелил?
   - Нет, не ведаю.
   Бурлаков затаенно посмотрел на меня.
   - Ардов.
   - Но ему же тогда было всего-то...
   - Да не он, а отец его. Он был один из нас.
   - Как же это случилось?
   - Никто не знает. Двое ушли на охоту, а вернулся один.
   - Но как он объяснил?
   - Случайностью. Думал зверь, а оказался Павел.
   - Может, действительно случайность?
   - Может, случайность. Только потом оказалось, что золото Павла пропало. А его доля-то была самая большая; он был самый старший из нас, уже не первый раз ходил в тайгу, наша артель все снаряжение на его деньги закупала. Мы-то в то время были голые, как в бане.
   - Следствие велось.
   - Велось-то велось, только ничего толком не выяснило; случайность есть случайность. Ну отсидел он свое, отец-то твоего Ардова.
   - А потом?
   - А что потом, - вдруг огрызнулся Бурлаков, - ничего потом. Пришел, жил обычно, в тайгу, понятно, больше ни шагу. Если только за грибами на опушку. А когда пошли всего эти дела, то у его сыночка вдруг капитал объявился. Все бедные, а он акции скупает. Где, скажи, взял то на что их скупать?
   - Мест много, где можно взять.
   Бурлаков бросил на меня неприветливый взгляд, но промолчал.
   Могилу Павла мы обнаружили минут через двадцать. Насыпанный когда холмик сравнялся с землей, но рядом лежал крест, на котором можно было с трудом, но прочесть: "Павел Мерзляк" И две даты.
   - Хороший человек, многому меня научил, хотя старее-то был всего на три года, - вздохнул Бурлаков.
   Я стоял рядом с могилой и пытался представить себе разыгравшуюся тридцать лет назад тут трагедию. Не исключено, что Бурлаков прав; уж больно неохотно говорил Ардов о том, пролегло между ним и старым старателем. Не будь крайняя нужда, вряд ли он когда-нибудь упомянул его.
   - Ну ладно, чего тут стоять, - вдруг сердито произнес Бурлаков, - видишь тут твоих похищенных нет. Надо возвращаться, а то не успеем до темноты.
   На обратном пути мы почти не разговаривали. За всю дорогу я задал ему лишь один вопрос.
   - Федор Васильевич, а у этого Павла Мерзляка была семья.
   - Почему же семье не быть, жена была, сын был.
   - И где они сейчас, вам известно?
   Бурлаков как-то странно взглянул на меня.
   - Я женился на ней через год, и сына воспитывал. Он на алюминевом комбинате работает инженером.
   - На комбинате, которым владеет Ардов?
   - Другого в городе комбината нет.
   - Любопытное совпадение.
   - Какое же тут совпадение, надо же ему где-то работать. У него сын не так давно народился, а там заработки одни из лучших в городе, Вот он и батрачит на твоего хозяина.
   - А ему известно про то, что случилось на прииске?
   - Что я знаю, то и он знает. Я ничего не скрывал.
   - А как его зовут?
   - Тоже Павлом, Павел Мерзляк.
   Мы добрались до вертолета, когда небо уже начало темнеть. Разумеется, ни о каком продолжении поисков речи быть не могло. Мы разожгли костер, побросали туда картошки, извлекли другие припасы, включая бутылку водки, которую не без торжественности извлек из своего рюкзака Бурлаков. Он разлил ее в пластиковые стаканы.
   - Что б, всю жизнь прожить со спокойным сердцем, - провозгласил он.
   Это был довольно странный тост, учитывая место и ситуацию, в которой он был сказан. Но я подумал, что произнес он его явно не случайно, вот только к кому в первую очередь были обращены эти слова, тут возможны, как говорят, разные варианты.
   У нас была палатка, мы установили ее и расположились на ночлег. Ночевать посреди тайги - это не спать в своей кровати в квартире, охраняемой бронированной дверью. Невольно приходили мысли о стаях голодных хищниках, которые где-то бродят неподалеку, и моя рука сама собой тянулась к пистолету - единственной защите от страшных клыков зверей.
   Утром наша винтокрылая машина вновь подняла нас в воздух. Мы сделали крюк и опустились в небольшом поселке лесорубов, чтобы заправиться. Наше приземление вызвало почему-то у местных жителей почти такое же изумление, как если бы к ним прилетели инопланетяне. Я подумал, что, связано это скорей всего с тем, что мы не похожи на тех людей, что промышляет в тайге. А потому людям непонятно, с какой целью мы в нее забрались. Это обстоятельство меня тревожило; какие слухи пойдут о нас и до кого они могут добраться?
   Нам удалось близко приземлиться ко второму прииску. Картина, которая предстала перед нашими глазами, напоминала ту, что мы увидели на первом прииске, разве только следы пребывания тут людей были более различимыми. Но все они относились к далекому прошлому; никто в недавнее время сюда не наведывался.
   - Остается третий прииск, - сказал Бурлаков. - Он самый большой и обустроенный. Но и самый далекий.
   - Может, стоило лететь сразу туда?
   Бурлаков покачал головой.
   - Я думал, что они тут, на втором. Здесь удобное место, недалеко река, можно плыть по ней почти до города.
   Вертолет летел над зеленым ковром. Это было в самом деле гигантское лесное царство, в котором жизнь текла совсем по другим законам, нежели в царствах людей. Зрелище было величественное и незабываемое.
   - Мы приближаемся, - подал молчавший весь полет Бурлаков. - Если они там, надо сесть в сторонке. А не то нас обнаружат. Давай поворачивай, - прокричал он пилоту.
   Лес тут был густой, и отыскать в этих сплошных зарослях место для приземления было непросто. Мы кружили над землей, и каждый новый безрезультативный заход увеличивал опасность быть обнаруженными. Наконец после долгих поисков мы нашли среди растительного царства небольшой прогал, в который вертолет начал заходить на посадку. Внезапно появился человек, неся какой-то предмет. Я не сразу понял, что за штуковину он держал в руках, но когда понял, холодная дрожь промчалась по телу; это был "стингер". Он поднял его вверх и пустил заряд.
   Страшный удар тряхнул вертолет, который стал терять управление. И все же последним усилием летчик сумел выправить машину и почти горизонтально ее посадить. И тем самым спасти нас; машину сильно ударило о землю, она стала разваливаться по частям. Но нам с Бурлаковым удалось выпрыгнуть из нее. В отличии от пилота; оказавшись на земле, я заглянул в кабину и по его позе понял, что он мертв.
   В этот момент я заметил, что из кабины вырываются языки пламени. И через несколько секунд огонь охватил всю машину. В любой момент мог прогреметь взрыв.
   - Убегайте! - закричал я что есть сил Бурлакову.
   Я помчался прочь от ставшего костром вертолета. Но удалось пробежать не больше сорока метров, как раздался взрыв. Я бросился на землю, сделав это крайне вовремя, так как над моей головой со страшной быстротой пролетело несколько крупных металлических обломков.
   Я прополз еще несколько метров и только тогда осмелился приподнять голову и оглядеться. Вертолет представлял из себя ярко пылающий факел; взглядом я стал искать Бурлакова: он сидел на земле и смотрел как догорает машина, которая всего несколько минут назад, словно бабочка, легко и изящно носилась над тайгой.
   - Бежим скорей отсюда! - крикнул я ему. Он посмотрел на меня, затем встал, и мы оба побежали к лесу.
   Бежали мы довольно долго, уж никак не меньше минут двадцати. Затем как по команде остановились.
   Мы были в глухом лесу, нас окружали только мачты сосен, но теперь мы знали, что где-то здесь прятались и люди.
   Старый старатель внимательно осмотрелся, затем сел на пень и положил ружье на колени. Это было чудо, что ему удалось спрыгнуть с оружием. Я припомнил, что перед самым попаданием снаряда, ружье Бурлакова так же как и сейчас лежало у него на коленях.
   - Вечная ему память, - произнес Бурлаков. - Единственный сын у матери.
   - Откуда вы знаете?
   - Вчера перед сном мы с ним немножко погутарили. Хотел бросить это свое занятие и в артисты податься. Он мне сказал, что всю жизнь об этом мечтал. Хороший был парнишка, я сразу вижу, кто и что.
   - Да, жалко парня, - искренне ответил я.
   - Коли не он, быть бы нам тоже уже поджаренными в том костерке. Сумел посадить свою машину, хотя сам уже смертельно раненым был.
   - Да, я этого никогда не забуду. Если выберусь отсюда, навещу его мать. Она должна знать, как погиб сын. Вот только те, кто сбили вертолет, видели, что мы спаслись, они не успокоятся, пока не покончат с нами.
   - В этом, ты, скорей всего прав, - задумчиво согласился Бурлаков.- Но мы еще посмотрим, кто за кем будет охотиться, - взял он с колен ружье. - Я им смерть Валентина ни в жизнь не прощу.
   Я вдруг увидел, что Бурлаков охвачен воинственным пылом. У него даже изменилось лицо, оно вдруг приобрело непримиримую суровость.
   - Что собираешься делать?
   Я пожал плечами.
   - Теперь мы почти уверены, что Банников там, иначе они бы не стали в нас стрелять. Любопытно, откуда и давно ли у них появился "стингер"? Надо идти на прииск.
   - Далековато. А у нас не осталось никаких припасов. - Мне показалось, что Бурлаков испытывающе посмотрел на меня.
   - Все равно надо идти, не умирать же здесь. А там должны быть припасы. Даже если мы бы и не хотели, у нас все равно нет сейчас другой дороги. Коли там едой не разживемся, не выживем.
   - Правильно разумеешь. - Бурлаков неожиданно быстро встал и также быстро зашагал вперед. Я последовал за ним.
   Идти было тяжело, день был как на грех жаркий, пот лил градом, со всех сторон атаковал безжалостный гнус. И все же гораздо больше я опасался совсем другого врага. Он мог прятаться за любым кустом, деревом, притаиться в ветвях. Не буду скрывать от вас, что чувствовал я себя мягко говоря не совсем уверенно. Лес был для меня чужой, враждебной стихией, это в городе я знал, что надо делать едва ли не в любой ситуации. А тут я ощущал себя беззащитным и безоружным, хотя крепко сжимал пистолет. Бурлаков периодически оборачивался ко мне и делал успокаивающий жест головой, который означал, что поблизости никого нет. Как он это определял, я не представлял, да признаться и сейчас не очень этим интересовался, мне вполне было достаточно того, что пока он не ошибался, и мы до сих пор живы.
   Через часа два сделали привал. Не помню, когда я уставал так сильно в последний раз.
   - То-то, это тебе не через сетку мячи гонять. Поди в этот самый теннис играешь.
   - Играю, - признался я, словно в страшном грехе.
   - Погоди, это начало. Тут до ближайшего жилья самое меньшее километров двести.
   - Не может быть!
   - Ну может сто восемьдесят, - внес Бурлаков уточнение. - А ты думал в кино с девкой идешь.
   - Если не сумеем раздобыть еды, не выживем.
   - Выживем, если Бог того пожелает. А не пожелает, значит так тому и быть. Однажды я пять суток вот так, как сейчас мы, провел. Тоже, акромя ружьишка, ничего не было. Видишь, жив.
   - Вижу, - без особой радости протянул я. - Вот только как все обернется сейчас?
   Бурлаков посмотрел на меня.
   - Малость отдохнул, потопали. Если до ночи не дойдем до прииска, плохо будет.
   В том, что если наш путь затянется, то все может окончится для нас печально, убеждать меня не было необходимости. А потому как мог старался поспевать за своим проводником. Я был весь обкусан до крови, у меня было ощущение, что комары со всего мира слетелись сюда на трапезу. К тому же я так устал, что сил отгонять их почти не осталось, и они были полными хозяевами моего тела.
   Прошел час, два или еще сколько-то нашего пути, вернее нашего продирания сквозь густые заросли. Для того, чтобы посмотреть на часы, надо было сделать лишнее движение, потратить силы, резерв которых стремительно таял. Поэтому я даже не знал, сколько сейчас времени.
   Внезапно Бурлаков остановился и поднял руку.
   - Что такое? - спросил я.
   - Кажись, недалеко кто-то есть.
   Я немедленно вынул из-за пояса пистолет.
   - Не балуй, - строго взглянул Бурлаков он на меня. - Надо быть осторожным.
   - Как думаете, сколько осталось для прииска?
   - Да километров с трех. Самое время нас встретить на дальних подступах. Пойдем по другой дорогой. Если нас ждут, то скорей всего там впереди. Там овраг, самое удобное место, чтоб залечь в засаде. А мы зайдем с другой стороны. Кумекаешь.
   - Но идти придется дольше.
   - А ты хочешь прям под их пули.
   Довод был абсолютно бесспорный, а потому я беспрекословно последовал за Бурлаковым. То, что этим маршрутом никто не входил, это я понял очень скоро; таких непролазных чащоб я еще не встречал.
   Это мучение продолжалось примерно час. Затем лес стал реже, и я вздохнул с облегчением. Но ненадолго. Бурлаков вдруг резко обернулся ко мне.
   - Они здесь, - прошептал он.
   - Их много?
   Он так посмотрел на меня, что я едва не прикусил сморозивший глупость язык.
   Теперь мы шли по местности, которую с одной стороны обрамляла неширокая и мелкая речушка, с другой - рос негустой лес. Никого не было ни видно, не слышно, но теперь и я был уверен, что они где-то поблизости. И все же я бы их не обнаружил, если бы не мой спутник. Внезапно он бросился ко мне и толкнул меня со всей силой в бок. Я покатился вниз по склону прямо к воде под аккомпанемент автоматной очереди, которая взрыла землю как раз в том месте, где находился я секунду назад. И пока я катился, то успел заметить, откуда велся огонь.
   Я вскочил и побежал туда, откуда стреляли, прикрываясь рельефом местности. Я поднялся на холм, бросился на землю, прокатился несколько метров, снова вскочил - и оказался в лесу. Укрылся за толстым стволом дерева и стал осматриваться. Но вокруг не было никого, даже Бурлаков куда-то исчез. Было тихо, птицы, кажется, не пели, переключив все свое внимание на то, чем кончится эта дуэль между людьми. Внезапно послышался щелчок, который раздается когда кто-то наступает на сухую ветку. И снова тишина. Но теперь я был уверен, что противник где-то совсем рядом. Если же вспомнить, что у него был автомат против моего пистолета и что я его по-прежнему не видел, то я честно говоря удивлялся, что все еще жив. Единственным разумным объяснением было то, что он боится меня еще больше, чем я его.
   Прошло минут десять, может пятнадцать, но ничего не менялось - я по-прежнему никого не видел. Я решил изменить диспозицию; наметив другое такое же толстое дерево в метрах двадцати, я бросился к нему. Мой бег сопроводила автоматная очередь, срезав листья кустарников совсем близко от моей буйной головы. Но мой рискованный забег себя оправдал, теперь я точно знал, что нахожусь под прицелом.
   Я понимал, что непременно проиграю этот поединок со смертью, если буду вести себя пассивно. Но меня удивляло то, что я не видел нигде Бурлакова. Может, его уже убили или взяли в полон. Такой исход был бы для меня крайне нежелателен, так как приближал мои шансы выйти живым из этой переделки почти к нулю. Даже если я останусь в живых в этом бою, то каким образом я вернусь назад?
   Я поднял лежащий под ногами большой сухой сук и бросил его в кусты. Откликом на этот мой бросок стала автоматная очередь. Я засек откуда она прозвучала: надо отдать должное автоматчику, он занял весьма выгодную позицию - в густой кроне дерева большого дерева. Не удивительно, что я не смог сразу его обнаружить. Но он понял, что выдал себя и соскочил на землю. Это позволило мне сделать несколько прыжков и снова сменить позицию. Мой противник полоснул очередью, но будучи неприцельным, смертельный град пролетел далеко от меня. Но этим неосмотрительным поступком он окончательно показал, что боится меня. Мне даже удалось его рассмотреть; это был молодой и крепкий парень высокого роста.
   Но отныне преимущество было на моей стороне, так как он потерял меня из виду. Плотная стена растений укрывала меня, зато позволяла мне следить за его перемещениями. Он укрылся за деревом, но иногда высовывал голову, пытаясь засечь своего противника. Я прицелился, но затем опустил пистолет; расстояние было слишком большим, шанс попасть - невелик, зато выстрел тут же бы открыл мое месторасположение. И ему оставалось только полоснуть по кустам длиной очередью, которая без сомнения сделала бы его победителем в нашей дуэли.
   Мне в голову пришла мысль использовать один старый, всем известный прием. В кармане куртки у меня лежала легкая кепка, я нацепил ее на палку и укрепил ее так, чтобы козырек чуть-чуть возвышался над кустами. Сам же я быстро-быстро отполз на метров сорок в сторону и занял насколько мне позволяли условия максимально удобную позицию. Я понимал: для прицельного выстрела у меня будет всего от силы пару секунд. Так что кому не повезет, тот и расстанется с жизнью. Ну когда же он заметит мою приманку?
   Парень вновь высунулся из дерева и потому как мгновенно исчез я понял: заметил. Я приготовился к тому, чтобы мгновенно вскочить. Но он сам мне облегчил задачу: он вылетел из своего укрытия, держа автомат на перевес и стал поливать мою бедную кепку огнем. Я тоже последовал его примеру и выскочил из укрытия. Он увидел меня, от изумления грозное оружие дрогнуло в его руке. Эта секундная растерянность дорого стоила ему; я выстрелил из пистолета.
   Пуля точно легка в мишень, угодила в сердце. Парень лишь успел посмотреть на меня, затем выронил из рук автомат и, словно сноп, подкошенный острым серпом, упал в траву. Я держа пистолет в вытянутый руке стал медленно приближаться к лежащему телу. Я подошел к нему почти вплотную, внимательно посмотрел на недавнего своего врага; без всякого сомнения он был мертв.
   Теперь, когда я был вне опасности, мною овладело какое-то горестное, безысходное чувство. Парню от силы было лет двадцать два, у него было приятное лицо; от таких лиц да еще насаженных на такую классную фигуру девушки просто балдеют. А он вместо того, чтобы любить их, лежит тут бездыханный.
   По его лицу уже поползли первые насекомые. Я нагнулся к нему, смахнул их с лица, затем обыскал парня. Из кармана извлек бумажник, плотно набитый деньгами, но никаких документов не обнаружил. Впрочем, сейчас мне больше интересовало другое: куда подевался мой спутник?
   Я углубился в лес. Кричать я боялся, так как не исключено, что у убитого были напарники. Но искать Бурлакова долго не пришлось; он вальяжно сидел на пне, а под прицелом держал еще одного парня. У его ног валялся автомат.
   - Смотри, какая добыча, - кивнул Бурлаков на пленника. - Нравится?
   - Ничего. - Я подошел к нему, внимательно посмотрел, обыскал, затем поднял автомат. И вернулся к Бурлакову.
   - А что с твоим?
   - Пришлось убить.
   Парень с ненавистью посмотрел на меня и внезапно бросился вперед. Я спокойно ждал, когда он приблизится, затем ударил его по голове прикладом автомата. Тот упал, заливаясь кровью.
   - Его надо связать, - сказал я. - Он слишком буйный.
   Проблема была в том, что у нас не было веревок. Парень одновременно скулил, ругался, изрыгал на меня мутный поток самых страшных
  проклятий и угроз, но я не обращая на это внимания, снял с его брюк ремень и стянул им руки.
   - Это он сбил вертолет, - сказал Бурлаков.
   - Сволочь. - Лава горячего гнева буквально накрыла меня с головой. Я нацелил на него автомат.
   Это сразу прекратило поток угроз.
   - Не надо, не убивайте! - вместо них завопил он.
   - Ты убил пилота!
   Парень молчал, от страха не в силах произнести ни слова. Я смотрел на него, готовый в любую секунду нажать на курок. Иногда ничего так не жаждешь, как убить подобное тебе существо. Насколько я бы почувствовал себя легче, по крайней мере, впервые мгновения, если бы сейчас сделал то, чего так хотят все мои чувства.
   Горячий гнев чуть-чуть остыл, я опустил автомат.
   - Говори, как тебя зовут?
   - Дима, то есть Дмитрий.
   - Фамилия?
   - Кузьмин.
   - Банников на прииске?
   - Да.
   - Он один?
   - Один.
   - А семья?
   - Не знаю про семью.
   Я поднял автомат.
   - Поверьте. я не знаю ничего про семью, то есть я знаю, что ее тоже похитили, но про то, где их прячут, мне ничего неизвестно.
   Может, и не врет, подумал я.
   - Откуда вам стало известно о нашем прибытии?
   - Нам сообщили по рации.
   - Кто сообщил?
   - Сизый.
   - А ему кто?
   - Ну откуда я могу знать.
   - Ладно, сколько там вас?
   - С нами пятеро, теперь осталось трое.
   - Ты нас поведешь?
   Пленник сделал протестующий жест, но я легко подавил попытку бунта, снова наведя на него автомат.
   - Вставай и пойдем, - сказал я.
   О том, что люди находятся где-то поблизости, свидетельствовали кучки мусора, на которые мы то и дело натыкались. Мы находились уже совсем рядом с прииском, так как в нос ударил запах приготовляемый пищи. Наше преимущество было в одном - во внезапности, но именно с этим ничего и не получилось. Мы ослабили внимание к нашему пленнику; ему же каким-то образом удалось незаметно расстегнуть стягивающий руки ремень. Внезапно он резким движением оттолкнул меня, ударил Бурлакова и бросился бежать. Я послал очередь ему вдогонку, она настигла его и повалила на землю. Я поспешил к нему; он еще был жив, но это была агония, в него попали не меньше трех пуль. Через минуту он затих.
   - Да, - только промолвил Бурлаков и посмотрел на меня.
   Я отвернулся.
   - Нам надо спешить, они слышали выстрелы.
   И словно в подтверждении моих слов раздались громкие крики, послышались трели автоматных очередей. На этот раз инициативу взял на себя мой партнер.
   - Пойдем, - сказал он. - Зайдем-ка на прииск с другой стороны.
   Мы сделали петлю и потому, как почти неслышны стали выстрелы и крики, я понял, что мы удалились от прииска достаточно далеко. Я сказал об этом Бурлакову. Тот взглянул на меня и усмехнулся.
   - Думаешь, испугался я. Не волнуйся, сейчас будем на месте. Давай
  за мной!
   Мы бросились бежать, насколько это позволяли деревья и кустарники. И внезапно я увидел крышу какого-то строения.
   - Эта хибара, что мы тогда построили. А теперь готовься к атаке.
  - Бурлаков взял свое ружье на перевес. Смотри, - показал он мне рукой, - видишь они протоптали тропиночку. По ней лучше всего идти. Ну что с Богом?
   Вместо ответа я снял автомат с предохранителя.
   - Дать вам еще пистолет? - спросил я.
   - Нет, я с этой привык, - кивнул он на свою двустволку. - С ней
  как-то надежней.
   На этот раз я пошел по тропинке первым. Мы вбежали на прииск.
  Кроме небольшой избы тут стояли еще две палатки. Нас заметили сразу
  же. "Вот они!", - крикнул кто-то.
   Дмитрий не соврал, их действительно оставалось трое. Они показались из-за деревьев. Мы успели нырнуть за угол дома и тем спаслись от посланных в нас очередей.
   Я знал, что патронов в диске автомата оставалось мало, поэтому я не спешил им отвечать. Они же их не жалели и щедро поливали нас огнем. Пули жужжали где-то рядом, впивались в стены дома, сбивали листья на деревьях. Иногда я поглядывал на Бурлакова; тот лежал на земле в ожидании удобного момента для результативного выстрела.
   - Эй вы, сдавайтесь, иначе мы вас подожжем, - услышали мы ультиматум.
   Я подумал, что если им удастся реализовать свою угрозу, то нам не сдобровать. Я внимательно осмотрелся, обдумывая следующие свои ходы. Ко мне пришла одна мысль. Осуществить ее было не очень просто и опасно, но другого выхода я не видел. А значит, надо немедленно действовать. Я окликнул старателя и жестом показал ему, что хочу предпринять. Он сразу понял мой нехитрый замысел и тоже жестом, а вернее кивком головы одобрил его.
   Замысел мой был прост, как конструкция палки, я решил взобраться на крышу. Наши враги притихли, не исключено, что они готовились к под-
  жогу. Надо было торопиться.
   На крыше я оказался быстро, осторожно подполз к другому краю и выглянул. Мое догадка оказалась верной, они, в самом деле, готовились к тому чтобы сделать из нас факела. Я их застал за моментом, когда они мочили обвязанные матерью палки в канистре с бензином.
   Было самое время вмешаться в их планы. Но удалось мне это сделать не совсем так, как я предполагал; один из поджигателей заметил меня и показал остальным. Я полоснул по ним неприцельной очередью, которая никого не задела, но заставила их разбежаться. После чего их автоматы стали огрызаться, но меня уже не было на крыше. За те секунды паники, что возникла среди них от моего внезапного появления, мне удалось спрыгнуть на землю и укрылся за одной из палаток. Никто из них не успел зафиксировать этот мой молниеносный маневр, и они потеряли меня из виду. Но они понимали, что никуда я не сбежал, что я совсем рядом и представляю для них смертельную опасность.
   И вот в этот момент в бой вступил Бурлаков. То, что он затеял, было крайне рискованно. Внезапно он появился из-за угла дома, быстро прицелился и выстрелил. В ответ раздался оглушительный вопль раненного и поток самых смачных ругательств и угроз. Удачный выстрел старателя вызвал у них непреодолимую жажду мщения, и на какое-то мгновение их покинула осторожность. Они вышли из укрытия и обрушили всю мощь своего огня на то место, где секунду назад находился меткий стрелок. Другого шанса у меня могло и не быть. Я выскочил из-за палатки и ударил длинной очередью по ним. Я продолжал нажимать на курок, но автомат молчал; я расстрелял все патроны. Но свое страшное дело он совершил; он срезал всю троицу.
   Выждав несколько минут, соблюдая осторожность, мы с Бурлаковым приблизились к ним. Двое были убиты наповал, один умирал. То, что у него не было шансов, в этом я не сомневался; сразу несколько пуль разворотили его живот. Он смотрел на нас расширенными от немыслимой боли глазами, но не стонал, наверное, потому, что на это у него уже не было ил.
   - Добейте, - прохрипел он, и вместе со словами изо рта хлынула струйка крови.
   Я понимал, что в этой ситуации - добить раненного - проявить по отношению к нему милосердие. Но я не мог стрелять в безоружного. Беспомощно я посмотрел на Бурлакова. Тот поймал мой взгляд, затем быстро поднял винтовку и послал пулю прямо ему в сердце. Парень навсегда затих.
   Внезапно я встрепенулся; это было удивительно, но в пылу битвы я совсем забыл ради чего, вернее ради кого оказался в этой забытом богом и людьми месте.
   - Где Банников, надо найти Банникова! - воскликнул я.
   Я помчался к дому, который был буквально весь изрешечен пулями. Банникова я нашел на полу; это был довольно тщедушный мужчина, он истекал кровью.
   - Я пришел за вами, Виктор Григорьевич.
   Банников посмотрел на меня и по его потухшему взору я понял, что он умирает.
   - Я ранен, - едва слышно прошептал он.
   - Мы вам поможем. - а где ваша семья?
   - Их тут нет, я не знаю, найдите их, я прошу, найдите.
   Это были последние его слова, глаза Банникова внезапно застыли, и его душа начала свой отдельный от тела полет. В дом вошел Бурлаков.
   - Он? - спросил старатель.
   - Да, только что умер.
   - Что будем делать?
   Я пожал плечами.
   - Я видел около палаток лопату, пойдем копать могилу.
   Мы похоронили всех четверых в одной неглубокой могиле. Уже был вечер, когда мы завершили эту скорбную работу. Несколько секунд постояли у свежего холма, потом пошли к дому. Эту ночь мы решили провести в нем.
   Не стану злоупотреблять вашим вниманием и рассказывать про наши мытарства, которые подстерегали нас на обратном пути; подобным описаниям посвящено немало ярких страниц авторов, обладающих несравненно большим литературным дарованием, нежели ваш покорный слуга. Скажу только, что на второй день у нас кончились взятые у бандитов продукты, на третий день мы потеряли зажигалку и лишились возможности разводить костер. Вдобавок мы отклонились в сторону, бессмысленно проделав ни один десяток километров, что измотало нас еще больше. На четвертый день нашего пути я находился на грани полного физического и морального истощения; я готов был просто упасть в траву и ждать, когда придет смерть и заберет к себе мою грешную душу. И если бы на Бурлаков, не его фантастическая выносливость, так бы скорей всего и случилось.
   Спасло нас то, что мы совершенно случайно наткнулись на небольшой поселок лесозаготовителей. Нас буквально внесли в дом, положили на кровать, накормили. После чего я заснул и проспал почти четырнадцать часов. Когда мои глаза вновь увидели яркий свет, то я уже чувствовал себя другим человеком; разумеется до прежней формы было еще далеко, но я ощущал, как возвращаются в мое тело оставленные в тайге силы. По рации я связался с офисом Ардова, объяснил дежурившему охраннику, где я нахожусь. Затем оттуда связались с нами и сообщили, что через два часа прилетит вертолет.
   Мы сидели с Бурлаковым на полянке в ожидании посланной за нами машины. За эти дни долгого и трудного совместного путешествия нельзя сказать, что мы сблизились, но между нами возникло определенное внутренние согласие; словно два человека решили, что у них нет никаких причин для вражды друг с другом.
   - Крепкий ты мужик, - вдруг сказал долго молчавший Бурлаков.
   - Где же крепкий, - усмехнулся я, - коли бы не вы, гнить бы мне сейчас под каким-нибудь кустом. Один я бы никогда оттуда не выбрался.
   - Это-то понятно, - согласился бывший старатель, - тут нужна большая сноровка, только я о другом; силен в тебе дух, вот о чем говорю.
   Я посмотрел на Бурлакова.
   - Был момент, когда мне было легче умереть, чем идти дальше.
   - Так не умер же, пошел. Я тоже думал там, что уже баба с косой за мной пришла.
   - Вы? - удивился я.
   - А ты что думаешь, что я двужильный или бессмертный. Иль меня усталость не берет. Другой бы на твоем месте и половину пути не про-
  шел, загнулся. Не зря я с тобой пошел. Думал по ситуации, помочь тебе остаться там навсегда.
   Я резко повернулся к Бурлакову.
   - Вы замышляли меня убить.
   - Ну убить не убить, а всяко в тайге случается с людишками. Видел же сколько там безымянных крестов. Кто про них знает. Все же ты работаешь на моего главного в жизни обидчика. Или забыл?
   - Да нет, помню. Но про то, что вы хотели меня там навсегда оставить, честное слово, Федор Васильевич, не думал, что вы такое замыслили.
   - Да не замыслил я, - вдруг как-то раздраженно проговорил Бурлаков, - так мыслишка была. Кабы по-настоящему замыслил, тут бы тебе сейчас не сидеть.
   - Значит, если я вас правильно понял, я должен вам спасибочки сказать за то, что вы меня там не убили.
   - А иногда можно и за такое спасибо сказать, - усмехнулся Бурлаков. - Или ты думаешь...
   На этом наш разговор прервался, так как послышался шум подлетающей машины. Она опустилась на землю, и через минуту я попал в объятия своего заместителя Максима Волоконцева. Еще через пятнадцать минут мы уже неслись в сторону города, которого менее суток назад я уже не чаял когда-нибудь еще раз увидеть.
  
   Глава двенадцатая
  
   Понадобилось два дня, дабы прийти в себя, восполнить почти полностью растраченный запас сил. Ардов разрешил мне это время не ходить на работу, а мои обязанности передоверить Максиму, который не скрывал, что очень рад моего счастливому спасению и, кажется, готов был не отходить от меня ни на минуту. Что же касается моего шефа, то к гибели своего регистратора он отнесся спокойно; я видел, что когда я рассказывал о том, как он умирал, он почти не слушал меня, а думал о чем-то своем. Когда же я решительно заявил, что необходимо сделать все, чтобы вызволить из плена его семью, Ардов лишь безучастно посмотрел на меня и ничего не сказал.
   Такая его реакция не слишком меня удивила, я уже немного разбирался в характере этого человека, для которого никого и ничего не существовало, кроме его самого и его дел.
   - Меня беспокоит генерал Ремизов, по всем опросам он обгоняет своего соперника. Ремизов же не скрывает, что если он победит, то устроит тотальный передел собственности, а начнет - с моего комбината. Его люди уже занимают два места в Совете Директоров.
   - Может быть, есть смысл договориться и то, что нельзя сохранить целиком, поделить поровну или в какой-то другой пропорции?
   - Думаете я не пытался с ним договориться, но он хочет все. Он готов оставить мне небольшой кусочек, на котором я буду, как Робинзон, изолирован ото всех. Но почему я должен уступать то, что по праву принадлежит мне.
   - Но у вас контрольный пакет акций.
   Ардов как-то странно взглянул на меня.
   - Разве вы не знаете, что в этой стране ничто не может ничего гарантировать. Если он обретет власть, что ему стоит обанкротить комбинат. У нас есть задолженности перед бюджетом - вот вам и повод для банкротства. А банкротство - значит смена собственника. Именно для этого ему и нужен пост губернатора. Те, кто стоят за ним, знают, что делают, они действуют наверняка.
   - Что вы хотите от меня?
   Мне пришлось ждать несколько минут прежде чем я услышал ответ.
   - Нейтрализуйте Ремизова.
   Я почувствовал, что на мгновение у меня сперло дыхание.
   - Каким образом?
   - Вы же профессионал, не мне вас учить.
   - Не думаете же вы, что я убью его.
   Ардов молчал, его лицо было абсолютно неподвижным, словно маска.
   - Моя задача сделать все возможное, чтобы ничего не случилось с вами. Я борюсь с наемными убийцами, но сам никого не убиваю, если только не хотят убить меня или того, кого я защищаю по долгу службы или сердца.
   - Я вас понял, Игорь Евгеньевич, - едва разжимая губы, проговорил Ардов. - Вы можете быть свободны.
   Я лежал на своей кровати и вновь воспроизводил разговор с Ардовым. В самом ли деле он намекал на убийство? Может быть, это и было то суперзадание, для которого я был вызван. Я подошел к компьютеру, включил его, но никакого послания для себя не обнаружил. Почему он не дает о себе знать? Что означает это молчание?
   Я подумал о том, что происходящее с каждым днем мне нравится все меньше. Гибель Банникова очень опечалила меня, это была первая смерть в этом дела, и шестое чувство подсказывало мне, что не последняя. Сейчас больше всего меня беспокоила судьба его семьи. Каким образом выйти на ее след? После смерти регистратора опасность, которая им угрожает, увеличилась многократно, ибо как заложники они потеряли свою ценность. Не исключено, что их нет уже в живых. Никому не нужны лишние свидетели.
   Затем мои мысли как бы сами собой переключились на Татьяну. Желание ее повидать было таким нестерпимым, что я готов был отправиться на свидание к ней прямо сейчас. Но нужно было дождаться ночи, а до нее еще более шести часов. Как сделать так, чтобы они пролетели как можно скорей? Мне на помощь пришла судьба.
   Зазвонил телефон. Я поднял трубку и узнал голос Леонида. Он был как всегда краток.
   - Нужно срочно встретиться.
   - Я готов.
   - Жду через час.
   На этот раз мы не стали подниматься в кафе, новость, которую он мне сообщил, отбило всякое желание лакомиться тамошней выпечкой.
   - Он здесь. Номер 313.
   - Он не суеверный. Что-нибудь известно о нем?
   Леонид как-то странно усмехнулся, достал их внутреннего кармана пиджака фотографию и как-то даже торжественно вручил ее мне. Она была не очень четкая, так как снимали издалека. И все же было видно, что это сильный зрелый мужчина. В его лице мне показалось было что-то жестокое, беспощадное. Я встречался с такими типами; остановить их способна только сила; если же попадешь к ним в руки, пощады не жди.
   - Давно он здесь?
   - Со вчерашнего дня.
   - С кем-нибудь встречался?
   - Ни с кем.
   - Вы следили за ним все время?
   - Да.
   - А сейчас за ним кто--нибудь следит?
   - Я не умею раздваиваться.
   - А что он делает?
   - В основном пьет пиво в баре, играет в игровые автоматы. И ни с кем не общается.
   - А телефон?
   - Я не заметил, чтобы он звонил. Я следил за ним в номере, по телефону он не говорил.
   - Каким образом вы следите за ним в номере?
   - С соседнего дома. Там есть чердак, на который можно проникнуть. Расстояние небольшое, в хороший бинокль все видно.
   - Я тоже хочу полюбоваться открывающимся оттуда видом.
   - Нет ничего проще. Поехали.
   Мы подъехали к гостинице, вылезли из машины. Я внимательно осмотрел все вокруг. Никто даже не подозревает, что в одном из номеров тут проживает хладнокровный и умелый убийца. Впрочем, это знает тот, кто его поселил. Но кто он?
   Мы вошли в стоящий напротив дом, поднялись на пятый этаж. Дальше крутая железная лестница вела на чердак. Он был закрыт на большой амбарный замок. Я вопросительно посмотрел на Леонида.
   - Это бутафория, - тихо сообщил он, - я его открыл. Надо потянуть а дужки.
   Я поднялся по лестнице и потянул за дужки. Они легко разомкнулись, и мы оказались на чердаке.
   Толстый слой пыли вперемежку с голубиным пометом затруднял дыхание. По крайней мере, понадобилось несколько минут, дабы привыкнуть к химическому составу чердачного воздуха. Я выглянул в слуховое окно; Леонид был прав, гостиница просматривалась великолепно.
   - Где окно? - спросил я.
   - Третий этаж, третье слева. - Леонид подал мне бинокль.
   Я отчетливо видел комнату, сидящего ко мне спиной мужчину, который безмятежно смотрел телевизор. Время от времени он брал со стола бутылку и отхлебывал из нее.
   - Чешское пиво, я заметил, он признает только его, - пояснил Леонид.
   - Я - тоже, наши вкусы сходятся.
   Леонид посмотрел на меня, но ничего не сказал.
   Я следил за предполагаемым киллером уже больше полчаса, но сцена не менялось; мужчина все так же смотрел телевизор.
   - Он что телеман?
   - Да, - подтвердил Леонид, - очень любит смотреть телевизор. Это может продолжаться и час и два.
   Мужчина неожиданно встал с кресла, и я обрадовался; хоть какое-то разнообразие. Но радость моя оказалась преждевременной, у него кончилось пиво, и он пошел за другой бутылкой к холодильнику, после чего занял прежнее место.
   Я вздохнул.
   - А вы уверены, что это он?
   Леонид пожал плечами.
   - Так меня проинформировали.
   - А могу я узнать, кто ваш информатор?
   - Я дал ему клятву, что никому об этом никогда не скажу.
   - Клятву надо соблюдать. Но вот как нам проверить эту информацию - это задача не для средних умов.
   - Вряд ли мы сумеем что-то выяснить до самого последнего момента. В любом случае наш единственный шанс - это следить за ним.
   - Ладно, давайте еще немного тут постоим. Как вам воздух, не правда ли волшебный аромат?
   - Когда я сюда пришел в первый раз, то почувствовал, что теряю сознание. Теперь привык.
   - Да, с непривычки тут вполне можно потерять сознание. Но сейчас в самом деле уже не так противно. Кстати, я вас не задерживаю, наверное, у вас есть срочные дела.
   Леонид ответил не сразу, несколько минут он стоял в задумчивости.
   - Я все спрашиваю себя, что я тут делаю. У меня все замечательно: есть налаженный бизнес, который приносит мне неплохие доходы, есть любящая жена, ребенок. А я нахожусь тут с вами, занимаюсь делами, которые меня не касаются ни с какого бока.
   - Да, это загадка человеческой натуры. Наверное, есть нечто более важное, чем ваши дела, коли вы здесь.
   - Об этом я и думаю, но что это? Клятва нашего братства, какие-то принципы, в которые я когда-то верил? Смешно.
   - Конечно, смешно, но почему-то не только вы находитесь тут, но и я здесь. Этот парень, - кивнул я на гостиницу, - тоже не имеет ко мне никакого отношения, но если мы его не остановим, он кого-то убьет. Хорошо если негодяя, а если хорошего человека.
   - А если он убьет нас?
   - Черт его знает, почему иногда своя жизнь становится не дороже чужой, причем, даже той, о которой ничего не знаешь. Сие есть великая тайна. Можно ее попытаться разгадать, но может, лучше не разгадывать, а просто следовать своему внутреннему голосу. Раз мы оба хотим остановить этого любителя пива, значит, это решение для нас единственно преемлимое.
   - Иногда вы мне кажитесь странным человеком.
   - Странный человек - наш Учитель, но именно его странность и позволила мне лучше понять себя. Я понял, что никогда не буду счастлив, если стану следовать всеобщим правилам достижению счастья. Помните, как он говорил: "Человек - это путь и только путь, все остальное ложь, обман, иллюзия. Нет своего пути, нет человека".
   - Он встал, - вдруг сказал Леонид.
   Я приник к биноклю. Мужчина выключил наконец телевизор, теперь он говорил по телефону.
   - Какая жалость, что мы не слышим, что он говорит. Мы должны поставить в номер "жучок". И сделать это желательно до завтрашнего дня.
   - А если он не выйдет из своего номера?
   Я пожал плечами.
   - Нам придется организовать дежурство. Кого-то еще привлекать опасно. Если вы не хотите или заняты...
   - Я все решил и отменил все дела, - почти грубо оборвал меня Леонид.
   - Извините, я не хотел вас обидеть.
   Он быстро взглянул на меня.
   - Вы меня извините.
   - Я могу сейчас подежурить, - предложил я. - А вы идите?
   - Хорошо, мне, в самом деле, нужно заскочить домой, жена волнуется. Она не понимает, чем я занят в последние дни. Если ничего не случится,я приду в девять часов.
   Из любви к своему читателя избавлю его от описания своего дальнейшего пребывания в этом мерзко пахнущем старом чердаке. Да и ничего интересного за это время не произошло, вскоре мой подопечный вернулся к просмотру телепередач и поглощению пива. Правда часа через два произошло событие, доставившее мне некоторое развлечение; в номере совершенно неожиданно появилась женщина, вернее молодая особа. Цель этого визита стала понятна мне буквально через минуту; пара, не тратя время на обсуждение ждущих своего решения мировых проблем, быстро скинула с себя одежду и устремилась к кровати, где пылко занялась любовью. Несколько мгновений я наблюдал за этой сценой, затем целомудренно опустил бинокль. Но прежде чем это сделать, я постарался внимательно рассмотреть гостью киллера. Хотя почти не сомневался, что эта проститутка по вызову и вряд ли она может чем-то нам помочь. И все же запомнить ее не помешает.
   Ровно в девять явился Леонид. К этому времени девица, исполнив свои служебные обязанности насколько я мог судить на высоком профессиональном уровне, покинула номер, а его постоялец вновь вернулся в кресло перед телевизором. Я уж знал его некоторые привычки, поэтому не удивился, когда он принес из холодильника пива.
   - Скорей всего он сейчас ляжет спать, - сказал я Леониду. - Если он устроится на кровати и погасит свет, можно прервать наши бдения до утра. Перед делом так себя не ведут.
   - Да, пожалуй, - согласился Леонид. - Вы можете идти.
   Но я не пошел, а побежал, помчался, полетел, так как мой путь вел меня к Татьяне.
   Я тщательно осмотрел ландшафт вокруг дома, но следов присутствия Толубеева или кого-то еще из его кампании не обнаружил. Затем позвонил в калитку с задней стороны дома, как мне и указал Аркадий.
   - Я не поздно? - спросил я, когда он пустил меня во двор.
   - Она не спит, - хмуро произнес он.
   - Ты чего не весел, что-нибудь случилось?
   Он посмотрел на меня.
   - Вчера у нас был тут грандиозный скандал.
   - В чем дело?
   - Она поссорилась с хозяином.
   - Вот те на, это серьезно. Из-за чего ссора?
   - А ты не догадываешься?
   - Нет.
   - Она поссорилась из-за тебя.
   Я даже на мгновение остановился.
   - Что это значит?
   - То и значит, - раздраженно проговорил Аркадий. - Она не хочет больше принадлежать хозяину.
   - Что же будет? - одновременно с тревогой и радостью произнес я.
   Аркадий пожал своими могучими плечами.
   - Пока он запретил ей без его разрешение выходить из дома.
   - Даже выступать в ночном клубе?
   - Туда можно, но только туда и обратно в сопровождении.
   - А сопровождаешь ты?
   - Пока я.
   Мы посмотрели друг на друга и вошли в дом.
   Я бросился к Татьяне. Она сидела в кресле, я упал на колени и приник к ее ногам. Ее пальцы, словно ручейки, заструились по моим волосам.
   - Где ты был? Я ждала тебя все эти дни.
   - Я хотел, но не мог прийти, меня не было в городе. - Я решил, что не стоит рассказывать о моих приключениях, сейчас есть дела поважней. - Что произошло? - Я поднял голову и посмотрел на нее.
   - Он приехал ко мне как обычно, и я вдруг почувствовала, что больше не могу быть с ним, как раньше. Одна мысль об этом вдруг стало для меня невыносимой.
   - А что он?
   - Рассвирепел. Таким злым я видела его впервые. Он стал требовать, чтобы я сказала, кто у меня есть, но я стала уверять, что никого.
   - Как же ты объяснила ему, что не хочешь быть больше с ним?
   Татьяна вздохнула.
   - Это было довольно сложно. Я сказала, что устала, что хорошо к нему относилась, но никогда его не любила и что я хочу быть свободной.
   - Как он отнесся к твоим заявлениям?
   - Он не поверил, что дело только в желание обрести свободу, он стал снова допытываться, кто у меня есть? Но я ему ни в чем так и не призналась.
   - Он тебе поверил?
   - Он не верит никому. Я знаю его, теперь он попытается выяснить, кто его соперник. И не успокоится, пока это ему не удастся. Тебе здесь оставаться опасно. У меня такое чувство, что он и его люди вот-вот ворвутся сюда.
   - За нас Аркадий.
   На прекрасном лице Татьяны появилась грустная улыбка.
   - Я знаю, он прекрасный человек и предан мне, но если он попытается их остановить, они его просто убьют. И тебя, если застанут.
   Я встал с пола и сел напротив нее в кресло.
   - Что ты собираешься предпринять?
   - Что я могу предпринять, я его пленница, - грустно сказала она.
   - Но если он захочет воспользоваться своими правами на тебя, что ты станешь делать?
   - Я не уступлю, а дальше будь что будет. После того, как он орал на меня, оскорблял, после того, как едва не ударил, я ни за что не буду с ним спать.
   - Но ведь он может тебя убить. Что ему стоит. Сколько на его совести уничтоженных людей.
   - Как же быть?
   Я задумался.
   - Тебе надо спрятаться.
   - Он найдет. Ты даже не представляешь, сколь он могущественен. В его распоряжении не только его служба, но и милиция. Мне известно, что многие высокие чины получают от него взятки, а некоторым он просто выплачивает деньги, как вторую зарплату.
   - Это обычное явление. Такое происходит везде. Но тебе тут оставаться долго нельзя. Иначе это плохо кончится. Ты согласна на побег?
   Татьяна нерешительно посмотрела на меня. Но ее ответу помешал звонок по моему мобильному телефону. Я узнал голос Леонида.
   - Он спустился в ресторан, номер свободен.
   "Черт, как не вовремя", - подумал я.
   На лице Татьяны проступило вопросительное выражение.
   - Мне нужно идти по одному срочному делу. Я постараюсь прийти завтра, и мы все обсудим. Если же заявится Толубеев, постарайся тянуть время. Скажи ему, что тебе нужно несколько дней, дабы все обдумать; попробуй разжалобить его, не жалей слез; даже такие жестокие люди, как он, поддаются на них.
   - Ты плохо его знаешь, - с сомнением произнесла Татьяна.
   Я вздохнул про себя; боюсь, что она была права.
   Мы крепко поцеловались на прощанье, но даже сладость этого неземного поцелую не могла отогнать из головы мысль, что я слишком здесь долго задерживаюсь.
   К счастью, расстояние между гостиницей и особняком Татьяны было невелико, я же мчался по городу на бешеной скорости, так что прибыл на место через несколько минут. Я поднялся на чердак.
   - Ну как там дела? - спросил я.
   - Все также, номер свободен, приходи и ставь.
   Леонид протянул мне прибор ночного виденья; я даже не знал, чтоон захватил его с собой. Шторы были закрыты не плотно, и я видел номер, где действительно никого не было.
   - Как же туда забраться?
   - По балкону, через соседний номер, их разъединяет перегородка. Видишь, он не закрыл дверь. Другого шанса не будет.
   - А как забраться в соседний номер? - Я перевел прибор на другое окно. В номере расположилась немолодая супружеская чета. - Там супруги, - произнес я. - Как войти к ним?
   - У меня есть милицейское удостоверение, оно осталось от той далекой поры, когда я работал в милиции. Мне удалось его сохранить при увольнении. Разумеется, оно просрочено, но вряд ли они будут вглядываться в него.
   - Я понял, думаю, это может сработать. Идем.
   Мы вошли в гостиницу, прошли в ресторан. Киллера увидели почти сразу, хотя он место выбрал очень правильно; сам он был не очень заметен, так как его столик располагался за колонной; он же мог наблюдать за всеми. Он сидел не один, а с женщиной, но не той, что обслуживала его днем.
   - Его погубят женщины, - тихо сказал я Леониду.
   - Он собирается сидеть еще довольно долго.
   - Ты прав, чтобы опустошить три полных бутылки пива, да еще одновременно уделяя внимание своей даме, ему понадобится не меньше полчаса. У нас уйма времени. Идем.
   Мы поднялись на четвертый этаж, подошли к соседнему номеру, постучались.
   - Кто там? - спросил недовольный мужской голос.
   - Дежурный по этажу, я вам должен кое-что срочно сообщить.
   Дверь отворилась, мы стремительно протиснулись в номер. На лице мужчины появился страх.
   - Тихо, - сказал Леонид. - Вам ничего не угрожает. - Из кармана он извлек свое удостоверение. - Смотрите, мы из милиции.
   Мужчина посмотрел на красные корочки, и выражение страха с его лица исчезло.
   - Что вы хотите, мы тут первый день, приехали к родственникам.
   - Успокойтесь, мы ничего от вас не хотим, нам лишь надо воспользоваться вашим балконом. Туда и обратно.
   - Пожалуйста.
   Мы вышли на балкон. Я невольно поглядел вниз. У меня нет страха перед высотой, я несколько раз без особого опасения прыгал с парашютом и все же, когда я перелазил через перегородку, то чувствовал некоторую тревогу.
   Мы проникли в комнату. Леонид достал фонарик, и луч света выхватывал из темноты то один предмет, то другой.
   - Есть ли смысл сделать небольшой обыск? - спросил я.
   - Нет, он ведет себя так, как любой нормальный гражданин. Мы тут не найдем ничего компрометирующего. А документы у него с собой. Давай быстро подумаем, куда запрятать жучок.
   - Почему бы нам его не запрятать в телевизор, коль он его так любит смотреть. Я специально захватил отвертку. Свети.
   Я быстро отвинтил заднюю панель телевизора, прикрепил к ней с внутреней стороны наш приборчик, затем завинтил ее.
   - Можем уходить.
   Тем же путем мы возвратились в соседний номер. Его постояльцы нас ждали. Леонид строго посмотрел на супружескую пару.
   - Я вас еще раз предупреждаю: никому ни слова о том, что видели, - предупредил их Леонид.
   - Не скажем, - от имени своей семьи горячо заверил нас супруг.
   Мы сели в машину Леонида, включили приемник и стали ждать. Как мы и предполагали. примерно минут через двадцать послышался неясный шум, затем голоса. Киллер был не один, а с женщиной, скорей всего с той, с которой сидел в ресторане. Раздались звуки поцелуев, иступленные стоны, вся та звуковая гамма, что сопутствует занятию любовью. А потому снова опущу описание всего того, что довелось услышать нам в тот вечер не из-за целомудрия, а исключительно из экономии как своего времени, так и времени моих читателей.
   Через минут сорок утомленная пара наконец затихла.
   - Могучий мужик, - оценил Леонид сексуальные возможности нашего
  подопечного. - Скорей всего до утра ничего не произойдет. Иначе он бы не привел женщину. А утром я приеду, а ты занимайся своими делами. Ес-
  ли что-то будет интересное, я тут же дам знать.
   - Я тебе очень благодарен, - искренне произнес я.
   Леонид ответил после небольшой паузы.
   - Я это делаю не для тебя.
   - Я понимаю, но я все равно тебе благодарен. - Я протянул ему руку, и мы обменялись крепким рукопожатием.
  
   Глава тринадцатая
  
   Едва я проснулся, как мою голову стала колотить одна и та же мысль: где спрятать Татьяну? Самое простое и лучшее из всех возможных решений - уехать как можно дальше из этого города. Но именно его я выполнить не в состоянии, я был руками и ногами повязан тут делами. Я не мог все бросить и умчаться отсюда на всех парах. Судьба слишком многих людей зависело от моего присутствия здесь.
   Я встал, подошел к окну, из которого открывался красивый вид на город. Ну где же тебя спрятать, моя любовь? Снять квартиру? Нет, это не надежно, Толубеев быстро обнаружит это убежище. А где еще? Если бы это была моя родная Москва, я бы нашел укромное местечко на какой-нибудь даче в тихом глухом районе, куда проедет не всякая машина.
   Внезапно ко мне пришла одна мысль. Она была несколько странная, но чем больше я размышлял, тем более привлекательной она мне казалось. Конечно, это не совсем то, чего бы я хотел, вернее это совсем даже не то, но в данных обстоятельствах это, пожалуй, единственно надежный вариант. И если я в самом деле намерен спасти любимую женщину от посягательств ее грозного поклонника, то я должен пойти на любой вариант, сколь он бы мне был бы неприятен.
   Я посмотрел на телефон; раз Леонид не звонит, значит, ничего важного в гостинице не происходит. В таком случае займусь-ка я своими делами.
   Я набрал номер.
   - Предвыборный штаб генерала Ремизова, - отозвался молодой голос.
   - Мне нужен генерал по срочному делу.
   - Можно узнать, кто говорит?
   - Моя фамилия Поборцев, Игорь Евгеньевич.
   В трубке возникла пауза.
   - Извините, но генерала сейчас нет в штабе.
   - Дайте мне его мобильный, дело невероятной срочности.
   - Извините, но мы не можем этого сделать. Всего вам доброго.
   Мой абонент, не дожидаясь ответной реакции с моей стороны, разъединился.
   Я понял: чтобы я не делал, чего бы ни говорил, меня с ним не соединят. Но я должен повидаться с Ремизовым немедленно, дело не терпит отлагательств.
   Я выскочил из дома, сел в машину. Через двадцать минут я уже входил в предвыборный штаб генерала. Около здания я заметил припаркованный бронированный джип, в котором передвигался по городу Ремизов. Значит, я был прав, он тут.
   Но мне удалось сделать всего несколько шагов, как мое дальнейшее продвижение остановил охранник в черной униформе.
   - Куда вы идете? - задал он мне традиционный для людей его профессии вопрос.
   - К генералу.
   - Он вам назначал?
   - Нет, но у меня крайне срочное дело. Вот мои документы, - протянул я паспорт. - Соединитесь с ним.
   Охранник настороженно посмотрел на меня, затем его рука машинально скользнула к кобуре. Я понял: он на всякий случай еще раз проверяет, легко ли достается пистолет. Я посмотрел на его кобуру своим профессиональным взглядом; с этим делом у него было все в порядке.
   Охранник позвонил по телефону.
   - К генералу - Поборцев Игорь Евгеньевич.
   Охранник выслушал то, что ему ответили, затем положил трубку.
   - Извините, но не могу вас пустить, генерал занят.
   - Жаль, - сказал я, - а мне так надо. Но раз занят, так занят, - огорченно проговорил я и направился к выходу. Перед самой дверью я остановился, словно что-то вспомнив, затем вновь подошел к охраннику. - Я вас хотел еще спросить, не можете ли вы сказать мне, что тут написано? - Я протянул охраннику лежащий у меня в кармане оплаченный счет за междугородние переговоры. Тот наклонился, чтобы посмотреть, и в этот момент на беднягу обрушился мощный молот моего кулака, который отбросил его в сторону, тем самым освободив мне проход. В него я и устремился.
   Но я не дооценил того, как тщательно охраняли бесценную особу генерала. Услышав шум, навстречу мне бросились еще два охранника в той же черной униформе. Передо мной стояла в общем несложная задача - справиться с этим дуэтом. Удобней всего было вырубить их поодиночке. Я сделал прыжок навстречу к первому из бегущих, приземлился на одной ноге, второй же пнул мужчине в самое уязвимое и дорогое для него место - пах. Тот схватился за низ живота; напарник же, не надеясь на свои силы, стал поспешно вынимать пистолет. Я поймал его руку и резко завел за спину. Он истошно закричал; скорей всего я вывихнул ему плечо. Мне было жалко беднягу, но что было делать: должен же я спасти Татьяну.
   Звуки борьбы разнеслись по всему зданию, и откуда-то сверху примчалось еще несколько человек в черном. Я побежал прямо на них. Всем советую: изучайте приемы восточного единоборства, в такой ситуации, в какой оказался я, они способны оказать неоценимую помощь. Передо мной находилось трое новых противников. Сгруппировавшись, я бросился одному из них под ноги; тот упал, я же немедленно вскочил. Второй - устремился на меня, широко размахивая руками. Я дал ему возможность ударить, убрал голову вниз, в результате чего его кулак просвистел мимо. Зато мой кулак лег точно в цель, в качестве которой на этот раз выступила его скула. Из его рта брызнула кровь и вылетел желтый зуб.
   Теперь мне противостоял один охранник, зато, как я сразу определил, опытней других. Он не стал, очертя голову, бросаться на меня,вместо этого он стоял, словно скала, неподвижно, внимательно наблюдая за каждым моим движением. Больше всего я опасался, что он полезет за пистолетом; расстояние между нами было значительное, и я мог не успеть его выбить. Но он понадеялся на свою ловкость, надо заметить, весьма немалую. Но кто из нас хоть раз в жизни не совершает ошибку. Я сделал выпад, он увернулся, я повторил движение, он снова ушел от него. Тогда я пошел на хитрость; я показал ему за спину, что там что-то происходит, он машинально повернул голову, и этого потерянного мгновения внимания оказалось достаточным; следующее мое движение ногой, сделанное с полуразворота, угодило ему прямо в грудь.
   Я помчался вверх по лестнице, которая вела в приемную к генералу. Я распахнул дверь и попал под дуло пистолета его телохранителя.
   - Либо вы стоите, либо я стреляю, - грозно предупредил он.
   - Стою, - выбрал я. - Но мне срочно нужен генерал. Вы даже не представляете, как нужен.
   В приемную вбежали те самые охранники, с которыми я сражался у входа. На из лицах были видны следы недавней битвы.
   - Обыщите его, - приказал телохранитель.
   Двое охранников быстро произвели обыск. Пока они шарили по моим карманам, я всеми фибрами своей души чувствовал у них огромное желание как следует меня поколотить. Я понимал это их стремление и не осуждал.
   Пистолет, а также разнообразное содержимое моих карманов они сложили на столе. И едва это произошло, дверь отворилась, и передо мной предстал сам генерал. Несколько секунд он внимательно разглядывал меня.
   - Хочешь меня видеть?
   - Хочу.
   - Ну, увидел, дальше что?
   - Хочу поговорить по важному делу.
   - Ладно, посмотрим, что за важное у тебя дело.
   Мы прошли в кабинет, он сел за стол, я - на стул.
   - Говори.
   - Я пришел к вам за помощью. Вернее, помочь надо не мне, а Татьяне Корсаковой.
   Я увидел, как мгновенно изменилось его лицо, а в глазах появился искренний интерес.
   - И как надо ей помочь?
   - Она отказала своему покровителю, она намеревается с ним порвать. А он, естественно, не желает и хочет ее принудить по-прежнему жить с ним. И если она не согласится, то он угрожает ей ужасными карами.
   - Тебе-то откуда сие известно?
   - Я встречался с ней.
   Генерал посмотрел на меня, его мощная тевтонская чаша челюсти выдвинулась вперед, затем, как хорошо подогнанная шестеренка, вновь встала на место.
   - Что же ты от меня хочешь?
   - Чтобы вы нашли, где бы ее спрятать. Мне негде, а у вас много возможностей. И охранников много.
   - Дерьмо это, а не охранники. Ты один их положил как цыплят.
   - Где ж других взять.
   - Негде, - согласился генерал. - Вот ты не идешь ко мне.
   - Не иду, - подтвердил я.
   - Ну и глупо.
   - Сам знаю, что глупо.
   Ремизов еще раз внимательно посмотрел на меня, как смотрит врач на пациента, которого подозревает, что у того не все в порядке с головой.
   - Ладно, спрячу я ее. А ты поди захочешь ее навещать?
   - Захочу.
   - А я что при вас свадебным генералом?
   - Как получится. Помните, я предлагал: честная конкуренция.
   - Помню. А если я ее спрячу, да тебе не скажу, где она?
   - Найду сам.
   Генерал задумался. Я понимал, какие противоречивые чувства сражаются в его душе и молча ждал, какое из них одержит победу.
   - Ладно, до завтра покумекаю, куда ее упрятать. Приходи ко мне, мы все обсудим.
   - А меня пустят?
   Генерал усмехнулся.
   Я встал.
   - Скажите, генерал, вы не получали в последнее время никаких сигналов?
   - О чем?
   Я думал, как его спросить, чтобы он не догадался, о чем идет речь; говорить о киллере я не хотел по одной простой причине: у меня не было полной уверенности, что это не он его пригласил.
   - Ну, так, чем ближе к выборам, тем наколенней обстановка.
   - Сигналов до черта, каждый день кто-нибудь звонит и о чем-то предупреждает. Раз пять предупреждали, что хотят меня убить. Слушай, я
  знаю тебя, если ты спрашиваешь, значит, что-то есть у тебя на примете.
   - Да нет, просто в последнее время у меня обострилось чувство тревоги. До завтра генерал.
   Я направлялся в поместье к Ардову, но до него мне не было суждено доехать. Раздался телефонный звонок. Звонил Леонид.
   - Он с кем-то разговаривает и судя по разговору намеревается скоро куда-то поехать, - сообщил он.
   - Понял, еду.
   Леонид сидел в своей машине. Я открыл дверцу и сел рядом.
   - Судя по звукам, он собирается и вот-вот выйдет.
   - Как ты думаешь, с кем он может встречаться, из разговора можно это понять?
   - Трудно, но он говорил весьма почтительно. Так что я не исключаю, что он едет навстречу с заказчиком.
   - Обговаривать детали?
   - Обговаривать детали, получать деньги, оружие. Все, что угодно. И еще мне кажется...
   Но закончить Леонид не успел, из дверей гостиницы вышел киллер. Он направился к гостиничной стоянке машин и сел в синие "Жигули". Автомобиль рванул с места и быстро покатил по улице. Мы поехали следом.
   Мы катались уже не меньше полчаса, а казалось, что конца пути не видно. Киллер, демонстрируя хорошее знание города, сворачивал в какие-то переулки, выезжал на проспект, чтобы затем снова нырнуть в какой-нибудь маленький городской проселок. Это преследование вызывало во мне все большую тревогу; не заметил ли он за собой хвост? Если заметил, то, учитывая его профессию, это может плохо кончиться.
   Внезапно синие "Жигули" остановились возле заброшенного четырехэтажного дома с заколоченными фанерой окнами. Мы нырнули в переулочек, спешно припарковали машину и выскочили из нее.
   Когда мы подошли к заброшенному дому, то никого не увидели. Леонид подошел к синим "Жигулям", нагнулся, но что он дальше делал, я уже не видел, так как мое внимание привлек доносившиеся из здания звуки. Что за звуки, определить было невозможно, но они свидетельствовали о том, что там кто-то есть. И этот кто-то интересовал меня в данный момент больше чем любой другой человек на земле.
   В одном из окон на первом этаже был пролом. Я ухватился за доску, подтянулся и оказался на подоконнике. Затем спрыгнул вниз.
   Я находился в большой комнате с остатками обоев. Вместо двери был проем. Стараясь по-возможности не шуметь, я двинулся вперед.
   Пройдя метров десять, я достиг лестничного пролета, ведущего на верхние этажи. Я столь напряженно вслушивался в то, что происходит внутри дома, что старался даже не дышать. Мне показалось, что я слышу чьи-то голоса.
   Я стал подниматься по лестнице. Голоса то появлялись, то исчезали. Впрочем, я не был отнюдь уверен, что я их действительно слышу; не исключено, что таким образом сказывалось во мне слишком большое напряжение.
   Я достиг второго этажа, достал пистолет и пошел по коридору, заглядывая в комнаты. Но никого не обнаружил. Я снова стал подниматься.
   Третий этаж тоже оказался пустым. Оставался последний - четвертый. И в этот момент я снова услышал голоса. На этот раз они звучали вполне четко. От разговаривающих людей меня отделял всего один пролет.
   Затаив дыхание, я стал медленно подниматься. Голоса то приближались, то отдалялись. Я уже был на четвертом этаже. Но больше я ничего не слышал, вокруг царила мертвая тишина. И все же киллер и его собеседник не могли никуда исчезнуть, так как любой шаг по этим давно сгнившим перекрытиям немедленно разносился по всему дому.
   Я шел по коридору, пол скрипел у меня под ногами, я понимал, что они, затаившись, вслушиваются в мои шаги. Поэтому я прижимался к стене, дабы не быть застигнутым врасплох.
   Я замер около плотно прикрытой двери. Из-за нее не доносилось ни звука и все же я был почти уверен, что они тут. Об этом предупреждал мой внутренний голос, а я ему привык доверять, хотя пару раз он меня и подводил. Я ударил ногой в дверной косяк, дверь распахнулась. Окно было чем-то прикрыто, поэтому я почти ничего не видел. В комнате стояла какая-то оставшаяся от жильцов мебель. Внезапно за моей спиной раздался скрип, я обернулся, вытянув вперед руку с пистолетом. Но именно на эту руку обрушился удар палкой, от второго удара уже по голове я увернулся, но третий удар ногой отбросил меня в сторону. Чья-то неясная фигура устремилась к выходу, я лишь сумел разглядеть ее спину. Вслед за ним также быстро исчезла и вторая фигура, но на этот раз я сумел определить, что она принадлежит киллеру.
   Только сейчас я ощутил сильную боль в руке. Не без труда я встал с пола и, пошатываясь, побрел к выходу.
   Когда я снова оказался на улице, синих "Жигулей" уже не было. Не было и Леонида. Я вообще не знал, куда он исчез. Уж не сбежал ли, невольно залезла в голову мысль. Рука по-прежнему болела, и я стал опасаться: нет ли перелома. Внезапно я увидел, как из-за угла вышел мой напарник. Увидев меня, он устремился ко мне.
   - Что с тобой? - спросил он.
   - Киллер ударил меня по руке палкой. Очень болит.
   - Садись в машину, у меня есть знакомый хирург, он посмотрит руку.
   Я не стал возражать, так как на это у меня просто не было сил.
   Боль не только не успокаивалась, но усиливалась. В свое время Учитель на своих занятиях немало уделял внимание способам как легче ее переносить, и сейчас я старался применять его уроки на практике. Отчасти они помогали и все же до конца освободить меня от мучений не могли.
   Превозмогая боль, я все же спросил:
   - Ты кого-нибудь видел, кто выбежал из дома.
   Леонид посмотрел на меня.
   - Нет, меня в тот момент там не было, - коротко ответил он.
   - Понятно, - простонал я. - Скоро мы приедем к твоему эскулапу?
   - Почти приехали.
   Мы вошли в здание поликлиники, подошли к кабинету знакомого Леонида. Приема ожидала весьма солидная очередь. Не обращая на недовольный ее ропот, Леонид отворил дверь.
   Врач оказался еще совсем не старый мужчина. Леонид обменялся с ним рукопожатием и коротко объяснил, что со мной произошло. Хирург осмотрел мою руку и отправил меня на рентген.
   Сокращу для экономии вашего времени некоторые последующие затем эпизоды, связанные с обследованием и лечением моей травмированной конечности. Доложу лишь окончательный диагноз, сделанный врачом: перелома нет, зато ушиб очень сильный. Мне вкололи обезболивающий укол и посоветовали в качестве лечения два дня постельного режима.
   Но вместо постели мы с Леонидом помчались к гостинице, вернее к дому, откуда вели наблюдение. Внимательно осмотрели все стоящие рядом стоянки, но синих "Жигулей" нигде не было. Забравшись на чердак, мы тут же навели окуляры бинокля на номер, но вместо киллера увидели горничную, перестилавшую постель. Наши худшие опасения подтвердились: киллер выписался из отеля и исчез в неизвестном направлении. В принципе ничего другого и нельзя было ожидать: киллер и его заказчик поняли, что их обнаружили, и моментально сменили место проживания. Вот только где его искать? С этим почти гамлетовским вопросом я обратился к Леониду.
   - Пока ты был в доме, я успел поставить на его машину радиомаяк. Но его сигналы можно принимать только на расстояние около километра.
   - Ты молодец! - Мне даже захотелось обнять Леонида. Но радость моя была недолгой. - Будет очень трудно обнаружить машину в таком большом городе. А если его увезли за город, то это почти невозможно.
   - Ты прав, - вздохнул Леонид, - но это все же лучше, чем ничего. Езжай домой, тебе надо отдохнуть. А я пока по путешествую по городу. Может, где сигнал и проклюнется.
   Мне не хотелось оставлять в таком важном деле его одного, но заморозка руки начала ослабевать, и я ощутил пока еще слабые признаки возвращающейся боли. Поэтому я принял предложение Леонида. Но не целиком, так как вместо дома я решил отправиться на свое рабочее место.
   Первым, с кем столкнулся в доме Ардова, оказался Максим. Он был одет в джинсовом костюме, который очень плотно обтягивал его молодецкую фигуру. Его зоркий глаз сразу заметил, что с моей рукой не все ладно.
   - Что с вами, шеф?
   - Поскользнулся и прямо на руку, - пояснил я. - На несколько дней я полуинвалид.
   - Сочувствую, может, вам стоит отправиться домой, у нас тут все пока спокойно. На данный момент нет никакой тревожной информации.
   - Скорей всего я так и сделаю. Но у меня есть кое-какие дела. Я тебя позову, если ты мне понадобишься.
   Я вошел в свой кабинет, включил компьютер. Мое чутье не подвело, меня ожидало сообщение. Оно было коротким, но более чем красноречивым.
  "Не лезь в дела, которые тебя не касаются, иначе тебя придется ликвидировать. Это последнее предупреждение. В ближайшее время жди важных указаний".
   Я выключил компьютер, я был уверен, что эта угроза - не пустые слова, я в самом деле сильно наступил ему на хвост. Зато теперь нет сомнений, что это он вызвал киллера. Вот только кто он?
   На несколько минут я погрузился в размышления, я пытался сопоставить факты, которыми обладал. К сожалению, их мысленный список был совсем небольшим, моему неизвестному руководителю не откажешь в умение хранить свое инкогнито. Что ж, ладно, подождем еще. Лишь бы найти киллера. На сегодняшний день это самое важное. И еще увезти Татьяну из этого проклятого дома.
   Боль в руке все сильней напоминала о том, что не ушла из моего тела, а только под влиянием лекарства на некоторое время затаилась. И я решил все же отправиться домой.
   Утром я первым делом поехал к генералу. У входа меня встретил тот же самый охранник. На этот раз наша встреча протекала более мирно.
   Даже не спрося мои документы, он выписал мне пропуск.
   - Наши ребята очень злы на вас, - сказал он. - Поверьте, если бы не приказ вас не трогать, вам бы не сдобровать.
   - Я верю. Хорошо, что существуют мудрые начальники, которые отдают такие хорошие приказы.
   Генерал принял меня без всякого промедления, хотя несмотря на ранний час в его приемной уже толпилось немало самого разного народа.
  На этот раз он решил быть кратким и не разводить со мной долгие беседы.
   - Вот адрес дома, карта, как к нему проехать, и ключи, - показал он мне на лежащий на столе пакетик. - Это загородный дом одного бизнесмена, там сейчас никто не живет. Место уединенное, ее там никто не найдет. Сам бы ее отвез, да не могу, дел по горло, завтра в центре города грандиозный митинг. Все мои ребята будут там. Генерал посмотрел на меня. - Но учти, я тоже буду туда ездить. Тут мы с тобой соперники.
   - Не возражаю. Пусть победит достойнейший. Главное, чтобы соперничество было бы честным.
   - А ты в этом сомневаешься, - усмехнулся Ремизов.
   - А вы нет?
   - Тебе палец в рот не клади.
   - Знаете, генерал, что-то мне не нравится, что вокруг нас творится в последнее время. Мы на пороге больших событий.
   - Клубок змей: кобры, гадюки, гюрзы. Одна другой ядовитей. При всей твоей проницательности ты и наполовину не можешь себе представить, что тут творится.
   - Но ведь и у вас есть свой ядовитый зуб.
   - А ты как думал. Меня все кусают, а я - никого. - На секунду генерал задумался и глубокая складка избороздила его выпуклый лоб. - Зря твой Ардов связался с моим соперником. Это его ошибка. Ты бы указал ему на нее.
   - Боюсь, если я это сделаю, то тут же вылечу со службы.
   - Ну служи. Только потом ни на кого не пеняй.
   - А вот в этом можете быть уверены.
   Итак, одно из двух важнейших дел я сделал - нашел укрытие для Татьяны. Где же наш друг киллер?
   С Леонидом мы встретились в центре города. Я заметил, что за два последних дня он осунулся и выглядел немного усталым.
   - Я прочесал весь город, сигналов маяка так и не обнаружил.
   - А если они нашли маяк?
   - Тогда у нас практически нет шансов.
   Я задумался.
   - Завтра Ремизов созывает людей на митинг на площади Победы.
   - Ты думаешь?
   Я пожал плечами.
   - Если его пригласили убить Ремизова, то для него это шанс. Площадь окружена высокими домами, есть откуда хорошо прицелиться. И эта встреча киллера с тем неизвестным. Обычно такие свидания происходят накануне дела.
   - Что ж, можно попробовать. Собираешься предупреждать Ремизова?
   Я отрицательно покачал головой.
   - У меня нет уверенности, все это не более чем мои предположения. Да и нет полной гарантии, что это не сам Ремизов пригласил киллера. У него хватает тех, кого он не прочь убрать и как можно скорей. Среди них и мой шеф - Ардов. Не будь его контроль над комбинатом давно был бы в руках бравого генерала. А это неограниченные финансовые ресурсы, а он в них сильно нуждается. Я был у него в штабе; охрана слабенькая, нет ни одного профессионала, так любители, да и вся обстановочка так себе. И я почувствовал, что генерала раздражает эта убогость. Хотя мне кажется, что киллер прибыл не по его просьбе.
   - Что ж, может, ты и прав, - согласился Леонид. - Что будем сейчас делать?
   Я посмотрел на часы.
   - До вечера я свободен. Можно отдохнуть. Завтра день будет тяжелый.
   - А хочешь, поедим ко мне, я тебя познакомлю со своей семьей.
   Предложение было до того неожиданным, что я несколько мгновений молчал от растерянности.
   - С удовольствием принимаю твое приглашение. - Скажу прямо, я был не до конца искренен, я бы предпочел отправиться к себе домой. У меня
  было сильное желание остаться наедине со своими мыслями.
   Леонид жил на окраине города. Это был небольшой поселок, где выстроили свои жилища бизнесмены средней руки. Дом Леонида был не велик, но приятный на вид, на небольшом ухоженном участке земли вокруг него росли цветы.
   Дверь нам отворила приятная, я бы даже сказал по-настоящему красивая женщина. Конечно, ей было далековато до Татьяны, но до нее далеко было всем женщинам, но и и жена Леонида на конкурсе красоты могла бы занять не самое последнее место.
   - Знакомься, это мой новый партнер по бизнесу - Игорь, а это моя жена - Ирина. Мягкая рука молодой женщины доверчиво оказалась в моей
  ладони.
   Это было очень приятное времяпрепровождение, с Ириной мы почти мгновенно нашли общий язык, Леонид тоже оказался неплохим собеседником. Из школы пришли дети, Ирина накрыла обед, и я вкушал подданные яства с большим аппетитом. Это была отличная дружная семья, и я теперь хорошо понимал, почему так неохотно шел Леонид во время первых наших встречах на контакт со мной. Будь я бы в его положении, я бы скорей вел бы себя так же. Мне даже стало неудобно за то, что я втянул его в свои игры, до которых ему нет никакого дела. Несколько раз наши с Леонидом взгляды сталкивались, при этом он грустно улыбался, и я читал в его глазах все то невысказанное, что было между нами.
   Уже давно стемнело. Ирина принесла на подносах кофе, мы выпили по чашечке, и я стал прощаться. Ирина попросила меня остаться еще "хотя бы не надолго", и по ее глазам я понял, что эти слова отнюдь не дань вежливости. Мне очень нравилась жена Леонида, но меня ждала другая женщина, несравненно более прекрасная.
   На этот раз я как никогда тщательно проверял не ведется ли за домом наблюдение. И только убедившись, что все спокойно, я направился к заветной калитке.
   Открыл мне Аркадий.
   - Что у вас нового?
   - Пока ничего, никто нас больше не посещал. Но вряд ли это затишье надолго, ребята из его охраны мне сказали, что сейчас ему некогда. Но как только он освободится, он сюда нагрянет.
   - А если тут к тому времени никого не будет.
   Я видел, как опешил Аркадий, но мне было не до него, мы вошли в дом, и я устремился по знакомой дорожке в покои Татьяны.
   Мы обнялись и слились в долгом поцелуе. Я бы с превеликим удовольствием продлил бы его еще на столько же, если бы не срочные дела.
   - Нам нужно поговорить.
   - Прямо сейчас, - с некоторым сожалением произнесла Татьяна.
   У меня еще учащенней застучало сердце, хотя казалось, что чаще, чем оно билось, просто не позволено природой. И все же я отстранился от нее и сел в кресло.
   - Прошу тебя, сядь, - сказал я.
   Татьяна послушно села.
   - Если ты не передумала, то можешь бежать, Я нашел дом, где ты будешь в безопасности.
   - Это правда! - воскликнула она.
   - Правда.
   - И мы можем ехать.
   - Да, причем, если пожелаешь, прямо сейчас.
   - Да, я желаю, - решительно проговорила Татьяна. - Я ни дня больше не хочу принадлежать этому человеку.
   - В таком случае собирай вещи. Да, подожди, а что нам делать с твоим гигантским пажом?
   - Аркадием? Он отправится со мной хоть на край света. Он обещал мне это.
   - Тогда надо ему сообщить.
   - Я пойду за ним.
   Вернулись они уже вдвоем через несколько минут. Аркадий красноречиво взглянул на меня, но ничего не сказал. Вместо этого он откуда-то принес два больших чемодана, и начал помогать Татьяне складывать вещи. Для экономии времени я присоединился к ним. Так дружно мы работали минут двадцать, пока баулы не оказались набитыми так, что их смог закрыть только Аркадий.
   Татьяна растеряно села на стул.
   - Сюда не влезло и пятой части того, что я хотела взять. Ну и Бог с этим, пусть все ему остается.
   - Вещи наживем, - пообещал я. - Нам лучше торопиться, вдруг он нагрянет.
   - Да, да, поехали, - поспешно согласилась Татьяна. Она была немного странной, какой-то не то растерянной, не то задумчивой.
   Мы с Аркадием взяли по чемодану. Он - побольше, я - поменьше. Татьяна пошла переодеваться и вышла к нам через пять минут в костюме. Это был очень простой костюм, но на ее великолепной фигуре он смотрелся подобно пошитой знаменитым кутюрье модели. Татьяна перехватила мой восторженный взгляд, и мне показалось, что она немного смутилась.
   Мы вышли из дома, Аркадий запер на ключ калитку, и мы направились к моей машине. Я погрузил чемоданы в багажник, и мы все заняли место в салоне.
   - Прощай мой дом, - вдруг грустно и тихо произнесла Татьяна, смотря на темное строение. - Знаешь, - повернула она голову в мою сторону, - вдруг сейчас стало грустно.
   - Всегда становится грустно, когда покидаешь навсегда дом, где ты жил. Но поверь, это чувство быстро проходит.
   Путь до нашего нового убежища мы проделали почти молча. Ремизов был прав, найти его оказалось не так-то просто. Несмотря на то, что я все время справлялся по карте, я все же проехал нужный поворот на проселочную дорогу. Пришлось возвращаться назад. Мы потеряли почти час, но все же добрались до дома. В кромешной темноте разглядеть его было трудно, однако он мне показался вполне солидным строением. Я вошел первым, ощупью нашел выключатель и зажег свет. В след за мной вошли Татьяна и Аркадий.
   Дом представлял из себя бревенчатый двухэтажный сруб и производил впечатление крепкого и надежного сооружения. Но после роскошных апартаментах покинутого нами особняка привыкнуть сразу к его аскетической обстановке было непросто. По разводам грязи на полу, по толстому ковру пыли на мебели было очевидно, что тут давно не ступала нога человека. По лицу Татьяны я видел, что она подавлена тем, что открылось ее взору. Внезапно она улыбнулась.
   - А что, здорово, я всегда хотела пожить в таком доме. Он похож на деревенскую избу. Если тут сделать хорошую уборку, поставить цветы, то будет просто замечательно. Я хочу посмотреть, что на втором этаже.
   Мы переглянулись с Аркадием, Татьяна же проворно забралась по лестнице. Несколько минут мы ее не видели, только слышали ее шаги, затем она показалась в люке.
   - Тут отлично, я буду жить здесь, на верху. Хотите посмотреть, залазайте сюда.
   Мы с Аркадием стали подниматься по лестнице. Комната скорей напо-
  минала мансарду, ибо располагалась непосредственно под крышей; на внешний мир из нее можно было смотреть только через маленькое оконце. Из мебели там стояла кровать, простой деревянный стол, да небольшой шкафчик.
   - Здесь только надо повесить зеркало, и комната будет готова для счастливого проживания. Как вы считаете, мужчины?
   Татьяна демонстрировала радостное расположение духа в связи со своим освобождением, но я видел, что на самом деле она была отнюдь не столь весела.
   Аркадий, потоптавшись на месте несколько минут, тактично покинул нас под вполне правдоподобным предлогом, что ему надо распаковать вещи. Мы остались одни.
   Татьяна села на кровать, покрытую цветастым пледом. Я сел рядом с ней и обнял ее за плечи. Ее голова уткнулась в мое плечо.
   - Никогда не предполагала, что я сделаю это, - прошептала она. - Столько об этом мечтала, но не верила, что решусь на такой поступок. Я свободна, впервые за все эти ужасные годы. И все благодаря тебе.
   Внезапно я ощутил на своих губах нежные лепестки ее губ. Я обнял Татьяну и крепко прижал к себе. Ее тело было полностью подвластно моим рукам. На ней была тонкая ажурная кофточка. Я расстегнул две верхние пуговицы и стал целовать ее шею. Как передать то ощущение неземного блаженства, которое каплей за каплей наполняло все мое вибрирующее от счастья существо. Внезапно Татьяна мягко высвободилась из моих объятий, встала передо мной и стала сбрасывать с себя одежду. Юбка упала к ее ногам, вслед за ней туда же отправилась блузка, затем лифчик и трусики. Теперь она была полностью обнажена, ее фигура по соразмерности всех своих частей напоминала статую греческой богини.
   Татьяна присела возле меня и стала помогать мне расстегивать рубашку. Она сняла ее и принялась за брюки. Ее руки нежно прикасались к моему телу, оставляя всякий раз после себя электрические разряды. Теперь и я был так же обнажен, как и она.
   Татьяна провела рукой по моему телу от шеи до живота.
   - Какой ты прекрасный, ты настоящий атлет. Я с первой минуты, как увидела тебя, поняла, как ты великолепно сложен.
   - Это ты великолепно сложена.
   Я поднял ее на руки и мягко опустил на плед. Ее соски оказались возле моих губ, и я взял их в рот по очереди. Мне показалось, что их вкус сродни вкусу только что сорванных с куста ярко-красных ягод клубники. Я стал целовать ее тело, спускаясь все ниже и ниже.
   Ее лоно, прикрытое светлыми кустиками, уже ждало мои губы, я погрузил их в сочащуюся из него влагу. Татьяна пропускала мои волосы сквозь свои пальцы, наматывала их на мизинец. Я продолжал целовать ее промежность, внезапно ее тело вздрогнуло, а из уст вырвался громкий стон. - Да, мой милый, да мой любимый, да мой освободитель! Я хочу, хочу, хочу тебя.
   Осторожно я опустился на нее и легко вошел в это прекрасное тело.
  Я ускорял темп; подхваченные вихрем обоюдной страсти мы, забыв обо всем на свете, громко кричали, стонали, выбрасывая из себя накопившиеся за многие дни разряды неутоленного желания по подлинной любви и огненной страсти.
   Все было кончено, мы лежали без сил, сплетя ноги, руки и губы - и молчали. Не было слов, да они были и не нужны; все, что надо было, только что сказали наши тела.
   - Там Аркадий, он все слышал, - первая произнесла Татьяна.
   - Разве он не сказал нам, что все понимает, когда спустился вниз.
   - Да, он удивительный, мне иногда даже страшна его преданность мне. Я не всегда понимаю его поступки.
   - А я понимаю, тебя нельзя не любить, тобой нельзя не восхищаться, как нельзя не восхищаться самой красотой. До встречи с тобой я не представлял, что женщина может быть столь прекрасна.
   - А я давно не радуюсь, что так красива. Красота не сделала меня счастливой, в мужчинах она вызывает не столько восхищение, сколько агрессию. Все хотят сделать меня своей вещью. А мне до сих пор не хватало решимости убежать от тех, кого я не люблю. Я всегда была чьей-то рабыней. Пока не появился ты. Когда я тебя увидела, то вдруг сказала себе, что это тот, кто сможет меня освободить. Ты даже не представляешь, как я тогда удивилась этой мысли и испугалась. Но зато мне стало сразу легче, я стала жить ожиданием.
   - Когда человек решает вырваться на свободу из заточения, ему всегда становится легче. Если от свободы становится тяжелей, это не свобода.
   - Да, ты прав, так все и было. Но знаешь, когда я собирала вещи, выходила из дома, то у меня было ощущение, что я нахожусь под наркозом. Как будто я что-то делала, что-то совершала, но при этом меня не покидало ощущение, что это не я, а кто-то другой.
   - Ты просто, таким образом, защищала себя от собственного страха.
   Татьяна внимательно посмотрела на меня, для чего она даже чуть-чуть отодвинулась.
   - Ты всегда все можешь объяснить?
   - Увы, не всегда. Но у меня был Учитель, он учил меня всегда докапываться до причины и как можно меньше внимания уделять следствию. Вот я и стараюсь.
   - Ты не только смел, но и умен, - оценила мои скромные достоинства Татьяна. - Сегодня я впервые в жизни счастлива. И это так великолепно!
   Расстояние, разделяющее нас, мгновенно исчезло, наши губы сомкнулись вновь. Ну а дальше было все то, что и должно было быть между двумя любящими друг друга людьми.
  
   Глава четырнадцатая
  
   Я приехал на работу не выспавшимся, о чем нагляднее всего свидетельствовали мои красные глаза. Но сон быстро вылетел из меня, когда я включил телевизор. Передавали местные новости, среди которых лидировала одна: намеченный грандиозный митинг сторонников генерала. Чтобы убить его в такой ситуации, нужна особая дерзость, но и эффект от акции будет неизмеримо больше, если она произойдет при таком грандиозном скопление народа.
   Меня тревожило то, что снова начала болеть рука. Утром, садясь в машину, я неосторожно ударил ее о дверцу - и вот теперь боль протяжными всплесками снова и снова напоминала о себе. Но именно сегодня я должен быть в хорошей физической форме как никогда.
   Ко мне зашел Максим. Он встал рядом со мной и стал смотреть телевизор, где в очередной раз шел сюжет о подготовке к митингу.
   - Терпеть не могу митингов и вообще всякие сборища людей, если их больше пяти. В толпе человек как ни где теряет себя. Это уже не люди, это уже стадо. Правда толпа имеет одно большое преимущество: ею легко управлять. Людям в толпе можно внушить все что угодно, самую нелепую мысль, заставить совершить любой идиотский поступок, хотя общее харакири. И все, как один, спорят себе животы.
   - Это верно, - согласился я. - Для того людей и собирают вместе, чтобы делать с ними то, что надо таким, как наш генерал. Хотя не понимаю, за что ты его не жалуешь?
   - Он ни хуже и ни лучше других, - пожал плечами Максим. - Он просто напористей и наглей, чем многие. Он не имеет никакого понятия, как управлять этим краем, но эта мелочь его нисколько не смущает. А все эти десятки тысяч дураков, что скоро соберутся на площади, даже не задумываются, зачем их сюда призывают. Они все в восторге от того, что о них вспомнили и за это готовы петь здравницы в честь своего кумира.
  А то, что для него, они всего лишь грязный материал, о который он затем вытрет ноги, такая мысль к ним даже не приходит. Вот почему меня никогда не затащишь на подобные мероприятия.
   - Вот и отлично, значит, ты останешься здесь. А я хочу съездить, несмотря на риск заслужить твое презрение. Этот генерал вызывает у меня сильную тревогу, он входит в тот круг людей, которые представляют опасность для нашего с тобой шефа. Тебе известно, что он поставил перед нами задачу - нейтрализовать его.
   - И как вы собираетесь ее выполнять?
   - Ну, например, найти на Ремизова компромат. Способ давно проверенный. Почему бы тебя не заняться этим делом?
   - Это официальное задание?
   - Считай, что да. Я не сомневаюсь, что можно накопать очень много. Генерал не жалеет денег, весь город обклеен его внушительной фигурой, я каждый день получаю по почте кипу листовок с призывом голосовать за него. Он арендует лучшие залы, на его встречах с избирателями выступают самые известные в стране артисты. Как ты думаешь, сколько они получают за то, что бы тут в дали от своих особняков спеть пару шлягеров. Нам с тобой такие деньги и не снились. Он тратит во много раз больше, чем ему положено тратить на нужды своей избирательной кампании. Если ты сумеешь докопаться до источников его финансового могущества, то получишь против него мощное оружие.
   - А что, очень даже неплохая идея, шеф. Мне она нравится.
   Я вдруг увидел, как оживился Максим.
   - Только не забывай, кто тебе ее подал, поделись со мной информацией. - Я взглянул на часы. - Митинг должен начаться ровно через два часа. Пора ехать.
   - Рано, до площади добираться пятьдесят минут. Что вы будете делать столько времени?
   - Наблюдать, как собирается народ на спектакль. Это очень интересное зрелище. Так что я отправляюсь.
   С Леонидом мы встретились за два квартала до площади. Народ уже начинал прибывать, в том числе и на автомобилях, и двигаться с каждой минутой становилось трудней.
   Леонид надел наушники.
   - Сигналов нет, - сказал он.
   - Он мог приехать на другой машине.
   - Но тогда мы бессильны. А может, его вообще нет.
   - Он здесь.
   - Откуда ты знаешь?
   - Я не знаю, это лучше, чем знать, я чувствую его присутствие. Поверь, он тут.
   - Что ты предлагаешь тогда делать?
   Я пожал плечами; к великому сожалению никаких предложений, кроме одного, у меня не было.
   - Надо еще подождать.
   До начала митинга оставался час. Леонид вновь водрузил на голову наушники.
   - Есть! - вдруг воскликнул он. - И совсем близко.
   Я ощутил, как учащенно забилось у меня сердце. Я внимательно осматривался в поисках синих "Жигули". Мы вышли из машины и стали прочесывать окрестности.
   Синие "Жигули" мы обнаружили через пятнадцать минут. Они мирно стояли в двух кварталов от площади. Само собой в них никого не было. Я попытался открыть дверцу, и к моему удивлению мне это удалось; она не была закрыта на ключ.
   - Он не собирается воспользоваться этой машиной, - сказал Леонид. - Для него приготовлена другая.
   - Скорей всего так и есть. Но где он сам? Бежим к площади.
   Но глагол "бежать" мало соответствовал темпу нашего продвижения вперед. Народ валил на митинг сплошной стеной; так бывает, когда играет сборная страны по футболу ответственнейший матч. И мы вынуждены были двигаться с общей для всех скоростью. Я смотрел на часы буквально через каждые тридцать секунд. Единственное, что пока успокаивало, что главное действующее лицо еще не прибыло. Но оно могла появиться в любой момент. И появилось. Мне не было видно, откуда подкатил кортеж, но поднявшаяся буря ликования яснее яснее говорила о появление кумира.
   Наконец вместе с тысячами других граждан мы оказались на площади. Дабы не быть раздавленными ими и чтобы получить, хоть какую-то свободу маневра, мы постарались занять место на ее краю.
   Теперь настал самый подходящий момент для описания площади. Она была прямоугольной формы, три стороны этой геометрической фигуры были застроены высокими домами, четвертая сторона соединяла ее с широким проспектом, по которому сейчас продолжал вливаться на ее просторы народ. Перед нами стояла нелегкая задача - обнаружить, какое из сооружений выбрал киллер для своего рокового выстрела.
   Одно из зданий мы отмели сразу, так как в нем располагалась местная администрация; туда киллеру просто не пробраться. Тем более не было никаких сомнений, что сейчас оно от первого этажа до крыши набито стражами порядка. Оставалось два других - жилой дом и какое-то учреждение.
   Я попытался оценить позицию с точки зрения киллера. Пожалуй, я бы выбрал учреждение. Во-первых, оно располагалось ближе к сооруженному для выступления ораторов помосту, и во-вторых, здание венчала кокетливая башенька, из которой поразить цель опытному стрелку не стоило большого труда.
   Мы переглянулись, Леонид рукой мне указал на казенное здание. Я кивнул головой; то, что наши мысли сработали одинаково, на мой взгляд, увеличивало шансы на то, что мы на верном пути. Мы стали пробираться сквозь плотные ряды людей к выбранному дому.
   Мы подошли к входу в здание. Его занимало местное отделение Центрального Банка. Я взглянул на часы; до начала митинга оставалось пятнадцать минут. Я потянул за ручку, тяжелая дверь отворилась. Однако дальнейшее наше продвижение остановил милицейский пост.
   Увидев нас, милиционер с сержантскими погонами поднялся со стула и преградил нам дорогу. Страж порядка был уже довольно пожилой человек, по его фигуре было видно, что он давно не дружит с физкультурой.
   - Ваш пропуск? - потребовал он.
   - Сейчас покажем, - спокойно сказал я. Я полез в карман и достал пистолет, который я приставил к выпирающему из брюк животу постового. - Хочешь жить, веди себя спокойно.
   По глазам милиционера я понял: жить он хочет.
   - Чего вы хо-тите? - спросил он. От волнения он стал слегка заикаться.
   - Пройти в это здание. У тебя есть напарник?
   - Дд-аа.
   - Позвони ему, что тебе надо отлучиться минут на пятнадцать. Потому что ты пойдешь с нами?
   - Хорро-шо.
   Милиционер дрожащими пальцами набрал номер телефона.
   - Алексей, мне надо в туалет, подежурь нем-ного. Сейчас он пододойдет, - сообщил он нам.
   - Мы постоим рядом. И без глупостей.
   - Я п-понял.
   К посту подошел напарник, в отличии от своего коллеги это был совсем юнец.
   - Я от-лучусь ненадолго. А ты постой.
   Юнец немного удивленно посмотрел на него, но ничего не сказал, а молча встал на его место. Пожилой же милиционер подошел к нам.
   - Веди нас к лифту, - тихо сказал я ему.
   Мы направились к лифту.
   - Вы-вы меня не убьете? - с надеждой спросил он.
   - Такую честь, сержант, мы тебе скорей всего тебе не окажем. Нам нужно попасть на башеньку.
   Милиционер удивленно посмотрел на нас.
   - Пол-часа назад один че-ловек тоже спросил, как туда попасть.
   Мы переглянулись с Леонидом.
   - А как он прошел в это здание?
   - По-как-казал временный пропуск.
   - А что в этой башеньке?
   - К-кабинет какого-то начальника. Но несколько дней назад там начали ремонт и его переселили. Я ему об этом сказал.
   - Веди нас туда.
   Старый скрипучий лифт довез нас до седьмого этажа. Дальше он не шел, а к входу в башню вела довольно крутая лестница. Я взял пистолет за дуло и обрушил его на бедную голову сержанта. Больше он нам был не нужен, пусть некоторое время побудет в забытьи. Иногда это даже бывает полезно, не увидишь того, чего тебе видеть вовсе не обязательно. Я отволок обмякшее тело немного в сторону, и мы начали осторожно подниматься наверх.
   На нашу удачу лестница не скрипела. Мы подошли вплотную к двери и обследовали замок. Он носил явные следы взлома. Значит, закрыть его уже невозможно. Я взял пистолет наизготовку и толкнул дверь ногой.
   Мы влетели в комнату с Леонидом практически одновременно. Киллер стоял у окна, держа в руках винтовку с оптическим прицелом. Увидев нас, он резко повернулся и навел свое грозное оружие прямо на меня. Еще секунда и пуля должна была впиться в мою грудь. Внезапно вперед выскочил Леонид, раздался выстрел, и предназначенный мне заряд врезался в его тело. Он стал сразу же оседать. Я дважды нажал на курок, и теперь очередь на смерть пришла к киллеру. Винтовка с грохотом упала на пол, вслед за ней повалился и он сам. Я же склонился к Леониду. Он еще был жив, но потому, как стали закатываться его глаза я понял, что идут последние мгновения его пребывания на земле. Он что-то пытался сказать, но сил уже больше не оставалось. Он обмяк, и это был конец всему в его жизни.
   Я подошел к киллеру. Его рубашка на груди была в крови, но он подавал признаки жизни. Его глаза смотрели на меня, но в них не было ни раскаяния, ни ненависти, ни мольбы о пощаде.
   - Кто тебя нанял, ты слышишь меня? Отвечай!
   По выражению его лица я понял: он слышит. Его губы раздвинулись в едва заметную усмешку.
   - Я спрашиваю: кто тебя нанял? - повторил я свой вопрос и для большей убедительности поднес пистолет к его лицу.
   Усмешка снова пробилась на его лице сквозь гримасу боли.
   - Не скажу, - вдруг едва слышно произнес он. - Не узнать никогда...
   Он хотел что-то добавить, но замолчал навсегда, унеся свой тайну туда, куда живым путь заказан.
   Теперь настал черед подумать о том, как выбраться отсюда. Я не боялся, что кто-то мог услышать выстрелы, так как стоящий на площади рев надежно заглушал все звуки. Рядом со мной лежали два трупа. Я посмотрел по очереди на них, задержал взгляд на Леониде. Прости меня, мысленно сказал я. Затем вышел из башни.
   Сержант по-прежнему находился в беспамятстве. Я залез в карман его кителя и извлек документы. Фамилия его была Пахоменко, звали Николаем Ивановичем. Я влепил Николаю Ивановичу несколько звонких пощечин. Они произвели на него должное действие, он открыл глаза, которые тут же испуганно уставились на меня.
   - Ну как, все в порядке? - поинтересовался я.
   Он сморщился.
   - Голова болит.
   - Это пройдет, зато головная боль означает, что живой. Поверь, у мертвых она болит крайне редко. - Я поднес пистолет к его виску. - Слушай внимательно и запоминай. Сейчас ты поможешь мне благополучно выбраться из этого здания. Затем ты снова поднимешься в эту башню и расскажешь всем, что ты там обнаружил. Но запомни одну вещь: тебя будут спрашивать, как я выгляжу, заставят составить мой фоторобот. Составляй сколько тебе влезет, но так, чтобы я был бы на нем не похож. Его обязательно покажут по телевизору, и если я увижу, что он напоминает меня, не поздоровится ни тебе, ни твоей семье. Я вхожу в главную криминальную группировку в городе, мы достанем тебя и твоих близких везде, куда бы их ни спрятал. Ты догадываешься, о ком я говорю.
   - Вы говорите о...
   - Именно. Поэтому легко можешь представить, что будет с тобой и твоей семьей, если ты сделаешь не так, как я говорю. Все понял?
   - Да.
   - Вот и отлично. А теперь веди меня. И без глупостей.
   Мы спустились на лифте, сержант сменил своего напарника, после чего я спокойно миновал пост. Митинг уже начался, генерал произносил свою пламенную речь, от его и без того могучего голоса, многократно усиленного мощными микрофонами, дрожали стекла окружающих площадь домов. У меня было мало времени, и я стал, словно бульдозер сквозь пущу, усиленно продираться сквозь толпу. Меня обсыпали не самыми лестными словами, но я не обращал на них никакого внимания. Наконец мне все же удалось выбраться из этого вавилонского столпотворения, и я поспешил к своей машине.
   Я мчался по городу минут двадцать и, только оказавшись совсем в другом районе, остановился у обочины. Я откинулся на спинку сиденья.
  Мне хотелось плакать. А так как я помнил наставления Учителя никогда не сдерживать и не стесняться своих чувств, то по моим щекам текли обильные ручьи слез.
  
   Глава пятнадцатая
  
   На следующий день главная новость в городе, оттеснившая все другие в том числе и митинг сторонников генерала, было загадочное убийство в башне административного здания. Я включил телевизор и не ошибся в своих ожиданиях: показывали мой портрет. Но сержант выполнил мой приказ и узнать меня в демонстрируемом фотороботе было практически невозможно. А значит я мог не опасаться появляться на людях.
   Зато другая вещь меня пугало и тяготило по-настоящему; я знал, что должен навестить жену Леонида. И это было самым трудным испытанием за все то время, что я находился в этом городе. Но прежде чем отправиться к Ирине, меня вызвал шеф.
   Таким встревоженным и беспокойным я не видел его никогда. Он не мог усидеть на месте, то и дело вскакивал и начинал бегать по кабинету, как по спортивной площадке. Когда я вошел, то сразу же натолкнулся на его подозрительный взгляд.
   - Вам что-нибудь известно о том, что случилось во время митинга генерала?
   - Тоже, что и всем. Не больше.
   - По мнению милиции его хотели убить.
   - Да. Но не убили.
   - Кто-то помешал, черт его возьми.
   - Вас не устраивает такой исход?
   Ардов внезапно приостановил свой бег и пристально посмотрел на меня.
   - Вам известно, что я почти потерял контроль над своим банком.
   - С этой минуты известно. Как это произошло?
   - Я выдал несколько кредитов вполне благополучным фирмам под надежные гарантии. И вот вчера их представители заявились ко мне и предупредили: если я не передам им контрольный пакет акций банка, то они не отдадут кредиты, а это значит, банк окажется банкротом. Оказалось, что все это было подстроено, а я как последний дурак попался. А гарантии - липа.
   - И вы не почувствовали подвоха?
   - Мне нужны были деньги, а для этого необходимо было провернуть несколько выгодных операций. Вот я и рискнул.
   - Но при чем тут наш генерал?
   - Вы меня за идиота принимаете, неужели вы думаете, что я не могу узнать, кто за чем стоит. За этими фирмами стоят те столичные и местные круги, которые сделали ставку на генерала. Им мало заполучить мой комбинат, мой банк, они хотят обладать всем краем. И не жалеют для этого денег.
   - Но насколько я знаю, у генерала с деньгами не все ладно.
   Ардов вдруг рассмеялся.
   - А зачем им платить ему, гораздо лучше, если его победу оплатят его же противники. Великолепный план, не правда ли?
   - В самом деле, замысел хорош, - оценил я задумку. - Но что тут можно сделать?
   - Если генерала вчера бы убили.... - мечтательно протянул Ардов.
   - Но его не убили.
   - Да, вы правы, - с сожалением констатировал Ардов.
   "Неужели это он заказал киллера?" - подумал я.
   - Вы должны мне помочь, я не знаю, к кому еще обратиться. Генерала необходимо нейтрализовать. Поймите, он мне мешает! - вдруг истерично воскликнул Ардов. - Я вам заплачу за это огромные деньги, 500 тысяч долларов. Всего за один выстрел.
   - Вы сошли с ума, - сказал я. - Забудем этот разговор. Я не желаю обсуждать эту тему. Мне казалось, что мы закрыли ее.
   - Но что же делать, поймите, у меня с каждым днем остается все меньше способов для защиты.
   - Я всего лишь ваш охранник, - жестко сказал я. Я почувствовал, что вид стонущего Ардова вызывает во мне отвращение. Не говоря больше ни слова, я вышел из кабинета.
   Навстречу мне попалась Инна. Я не видел ее несколько дней да и сейчас, если говорить честно, мне было не до нее. Но у нее на этот счет были явно другие намерения.
   Она повисла у меня на руке.
   - Мне надо срочно ехать по делу, - сказал я, осторожно пытаясь освободиться.
   - Я не могу застать тебя тут. Тебя все время нет и нет.
   - Много дел.
   - Я догадываюсь, что за дело, у тебя кто-то есть.
   - Послушай, Инна, мне в самом деле некогда.
   - Давай пойдем вечером куда-нибудь?
   - Хорошо, но не сегодня, я очень занят.
   - А я хочу сегодня, - упрямо проговорила Инна.
   Я почувствовал раздражение. До чего же капризная и избалованная девица, ей плевать на весь мир, даже если ему будет угрожать вселенская катастрофа, она не откажется от выполнения своих желаний.
   - В другой раз с большим удовольствием, но сейчас у меня нет ни возможности, ни желания.
   - А я говорю, ты пойдешь сегодня со мной. - Для усиления эффекта от своих слов Инна даже притопнула ногой. - Ты работаешь на моего от-
  ца, он платит тебе большие деньги, значит, ты должен выполнять мои приказы.
   - Запомни, пожалуйста, Инна, я никому и ничего не должен. Тем более ничего не должен тебе. Но если ты столь этого жаждешь, как-нибудь мы можем провести вечер. Но не раньше, чем у меня возникнет настроение для столь замечательного времяпрепровождения. Так что живи в ожидании. А пока до свидания.
   Но, кажется, в Инну на этот раз вселился сам черт, если он вообще ее когда-нибудь покидал; вместо того, чтобы пропустить меня, она неожиданно загородила дорогу и повисла на мне. Признаюсь вам честно в нехорошем по отношению к даме поступке; выдержка оставила меня, и я просто стряхнул девушку с себя. Она упала на пол и ушибла ногу. С пола она зло посмотрела на меня
   - Я тебя этого не прощу. Ты пожалеешь, что так поступил со мной. И напрасно ты думаешь, что я не знаю, почему ты так сделал.
   На миг у меня возникло намерение расспросить ее, что она знает и откуда у нее информация. Но, во-первых, я торопился, а во-вторых, Инна мне чертовски надоела, и у меня не было ни малейшего желания продолжать нашу явно затянувшуюся беседу. Поэтому, оставив ее лежать на полу, я направился дальше. И едва мои глаза перестали лицезреть ее светлый образ, как я тут же забыл про нее.
   Я сидел в доме у Леонида, напротив меня в черном траурном платье расположилась Ирина. Лицо у нее было скорбным, но спокойным и все же в глазах я отчетливо видел затаившуюся страшную боль. Перед тем, как войти в дом, я тщательно проверил, нет ли поблизости милиции или еще кого-нибудь. Но все было чисто.
   - Я знала, что он погибнет, - вдруг огорошила меня заявлением Ирина. - Да, знала, - подтвердила она, поймав мой изумленный взгляд. - За день до того, Леонид мне все рассказал. Про братство "Шаолинь", про вас, про то, как не хотел вам помогать и как затем понял, что если не сделает этого, то навсегда потеряет себя, будет мучиться из-за этого всю жизнь. Он привел мне слова вашего Учителя о том, что есть вещи, которые выше и ценнее человеческой жизни.
   - Это так, наше бессмертие состоит не в том, чтобы цепляться за иллюзию своего существования, а в том, чтобы полностью раствориться в океане жизни. Все, что не происходит, происходит по велению Бога и любое событие - это проявление его воли. Мы лишь частица его сознания и наш приход и уход не более чем призрачная реальность.
   - Да, примерно так он мне и говорил. Может, вы вместе со своим Учителем правы, но только я всегда ощущала его как реальность. И его отсутствие ощущаю, как реальность. Как страшную реальность. И какая мне разница иллюзия это или реальность, если я не хочу жить без него.
   Я глубоко вздохнул.
   - Я не имел права вовлекать его в эти дела.
   Ирина посмотрела на меня.
   - Он мне сказал, что когда вы придете, то будете говорить нечто такое. И он просил передать, что это не вам решать, он поступил так, потому что для него это был единственный возможный вариант.
   Застрявший в горле комок несколько секунд не позволял мне говорить.
   - Чем я вам могу помочь, Ирина?
   - Ничем, у меня все есть. Он мне оставил достаточно денег, чтобы я безбедно жила многие годы. Лишь одна просьба: я ни в чем вас не виню, но не хочу вас больше никогда видеть. Вы принесли в этот дом несчастье, не надо вам его посещать.
   - Вы меня больше не увидите. Но если вам понадобится когда-нибудь моя помощь, я приду даже с того света. Я ваш вечный должник.
   Ирина взглянула на меня, затем отвернулась. Я понял этот знак прощанья, встал и вышел.
   Я приехал к себе домой, мне не было смысла скрывать от себя, что я потрясен всей этой сценой. И требовалось время, чтобы вновь обрести душевное равновесие. Я лежал на кровати и смотрел в потолок. И внезапно вспомнил об еще одном неисполненном долге, о котором не то, что забыл, но который как-то переместился на периферию моего сознания - о жене и ребенке регистратора. Я по-прежнему ничего не знал о них а ведь я обещал Банникову вызволить его семью. И каждый день промедления - это продолжения для них плена и связанных с ним мучений. А если я опоздал и они уже не мучатся? В любом случае мне необходимо выяснить, что сейчас ними.
   И в этот момент раздался телефонный звонок. Я поднял трубку и сразу же узнал этот голос, хотя слышал его только раз; это был не кто иной, как мой таинственный руководитель.
   - Здравствуй, - сказал он, - после всех бурных событий ты, наверное, отдыхаешь, но прости, что прерываю твой отдых. Поверь, если бы не нужда, не стал бы это делать. Но я крайне недоволен тобой.
   - Это я уже читал.
   - Но ты не внял моим предупрежденьям и продолжаешь заниматься делами, которые тебя не касаются. Ты очень серьезно помешал мне.
   - Уж не вы ли заказали этого киллера?
   - Ты хочешь знать то, чего тебе знать совершенно не нужно. Тебе известно, чем это всегда кончается.
   - Мой опыт говорит о том, что ни один человек не знает, как он кончит свою жизнь. Это касается и вас.
   - Ты прав, но я могу тебя заверить, что твой конец уже совсем близок, от подкрался к тебе почти вплотную. Ему осталось сделать несколько шагов - и тебя больше не будет на этом свете. Прислушайся, это твои последние минуты.
   Невольно я почувствовал прокатившийся по телу холодок, я выхватил пистолет, готовый отразить нападение. Вот только я не знал, в какой форме и с какой стороны его ждать?
   Прошло несколько секунд, я стоял посреди комнаты в одной руке держа пистолет, в другой - телефонную трубку. Внезапно я услышал, как из нее вылетел дробный смех.
   - Ну что страшно, самые бесстрашные тоже боятся смерти. Именно страх перед смертью позволяет руководить людьми. Успокойся, сейчас ты не умрешь, но это последнее предупреждение. Больше я не буду тебе звонить, я просто вызову по сотовому телефону смерть и пошлю ее к тебе. Запомни, я вовсе не пожалел тебя, но ты пока еще нужен мне. Но если ты снова станешь вмешиваться в чужие дала, пощады не жди.
   Ответить я не успел, так как мой собеседник разъединился со мной. Нельзя сказать, что его угрозы на этот раз сильно напугали меня, я и так понимал, что опасность окружает меня со всех сторон. Я вспомнил слова Учителя: никогда ничего не бойтесь, так как страх притупляет бдительность, а только она способна защитить вас. Что ж, будем бдительными, что нам еще остается в такой ситуации. И еще займемся неотложными делами.
   Я набрал телефон подруги Геннадия. Отозвался знакомый певучий девичий голосок. Я назвал себя и спросил, где ее дружок. Маргарита ответила, что он должен скоро прийти. Я попросил позвонить мне тотчас же, как он появится.
   Звонок раздался примерно через час.
   - Немедленно приезжай ко мне, - приказал я.
   По голосу своего агента я чувствовал, что ехать ко мне он не имеет ни малейшего желания, но я не стал ждать его отговорок и положил трубку.
   Геннадий сидел передо мной на стуле, явно чувствуя себя не в своей тарелке. По его глазам я видел, что больше всего ему хочется как можно скорее смыться отсюда, но я не собирался отпускать свою добычу, пока не добьюсь от нее того, что мне нужно.
   - Ты слышал о смерти Банникова? - спросил я.
   - Конечно, у нас все только об этом и говорят. Сизый обещал того, кто это сделал, повесить за яйца. - Внезапно по его лицу пробежала какая-то странная волна. - Так это были вы?! - одновременно вопросительно и изумленно воскликнул он.
   Я не стал ни подтверждать, ни отрицать его догадку. Но Геннадий больше не сомневался.
   - Как я сразу не допер. Классно сработано. Столько ребят положили. Но если узнают, вы - покойник, - убежденно проговорил он.
   - Я тебя вызвал не для того, чтобы ты меня заранее хоронил. Меня интересуют жена и сын регистратора. Тебе известно, где их укрывают?
   По внезапно изменившемуся его лицу, я понял, что сейчас услышу нечто неожиданное. И не ошибся.
   - Известно. Я сам их стерегу.
   Я едва не присвистнул, о такой удачи можно было только мечтать. Да и то очень осторожно.
   - Где они?
   - В одной квартире, тут неподалеку, идти от силы минут пятнадцать.
   - И давно они там?
   - Четыре дня. Их привезли из тайги.
   - Что с ними собираются делать?
   - В том-то и заковыка, никто не знает, что делать? Сами-то они больше никому не нужны, но убивать - вешать на себя мокруху, а отпускать - нельзя, донесут. Я слышал, как Сизый кому-то звонил и советовался. Но тот, с кем он говорил, кажись ему так ничего и не сказал. Я так скумекал, что он повесил пацана и бабу на него, а Сизый не знает, как поступить.
   - Я знаю, их надо освободить.
   Геннадий мгновенно побледнел.
   - Я ж не один их стерегу.
   - А сколько вас?
   - Не считая меня четверо.
   - Всего-то, - пренебрежительно сказал я. - С твоей помощью расправимся с ними без проблем.
   - Нет, я не могу.
   - Можешь, ты еще и сотой части не знаешь, на что способен. И давай больше не эту тему не дискутировать. Не бойся, я вовсе не заинтересован тебя подставлять, ты мне еще сгодишься. Рассказывай, как у вас все устроено.
   - Чего рассказывать-то, - хмуро проговорил Геннадий. - Трехкомнатная квартира, в двух комнатах мы проживаем, а в самой отдаленной и маленькой - они.
   - Рисуй план квартиры.
   Геннадий неохотно набросал на листочке рисунок.
   - Главный вопрос - ключ.
   - У меня его нет.
   - У кого?
   - Он у Строгого.
   - Что за строгий?
   - Ну он у нас вроде как за старшего. А строгий потому что его фамилия - Строгов. Хотя на самом деле он не строгий, а злой.
   - Я не знаю, как ты это сделаешь, но ты должен достать мне отпечаток ключа. Даю тебе на это ровно сутки. Поломай голову, иногда это занятие приносит неплохие результаты. Как ты думаешь, за это время с ними ничего не случится?
   - Вряд ли. Вчера Сизый приказал закупить продуктов побольше. У нас там теперь полный холодильник: и продукты и чего выпить.
   - Я рад, что вы там не голодаете и не умираете от жажды. Этот твой Строгий выпить любит.
   - Вообще не дурак.
   - Это твой шанс. В общем действуй. Я жду тебя завтра в это же время.
   Геннадий почти бегом кинулся из моей квартиры, настолько пребывание в ней было ему в тягость. Я же, если быть честным, почти сразу же забыл о несчастных заложников; пусть потерпят всего один день, и я надеюсь, что уже завтра они окажутся на свободе. Мои же мысли вновь потекли по уже привычному и самому радостному для меня руслу - к Татьяне.
   Я едва дождался вечера, чтобы отправиться к ней. Днем ехать к ней я не решился, так как опасался слежки. И не напрасно, так как на этот раз у меня возникло подозрение, что одна машина уж больно настойчиво держится позади меня. Я сделал рывок и легко оторвался от преследователя, если это, конечно, в самом деле был он, а не случайный попутчик. И все же этот факт меня насторожил. Когда поеду снова, необходимо быть особенно внимательным, а если мне что-то покажется подозрительным, я промчусь мимо дома своей любимой, каких бы душевных мук мне этого бы не стоило.
   Как всегда мне отворил Аркадий.
   - Все спокойно? - задал я свой традиционный вопрос.
   - Спокойно. За весь день не видел ни одного человека. Прямо как на необитаемом острове.
   - Это же замечательно. Чем дольше вы не увидите этого двуногого хищника, тем лучше для всех нас. - Но почему-то я не был уверен, что такая идиллия продлится слишком долго.
   Позвольте мне не описывать встречу двух влюбленных, такие встречи все похожи друг на друга и в тоже время неповторимы. Казалось, что вопреки всем физическим законом время остановилось, и нахлынувшему счастью не будет конца. Но, увы, все это было не более чем иллюзия восприятия, все физические законы действовали по-прежнему. Когда я проснулся, уже начался рассвет, слабые лучи восходящего солнца робко заглядывали в узкую щель окна. Я осторожно высвободился из объятий спящей Татьяны, подошел к нему. Неподалеку негромко шумел лес, еще не до конца исчезнувшая темнота скрывала отдаленные окрестности. Вот бы ничего не менялось в этом пейзаже как можно дольше, подумал я. Я вспомнил о предстоящей операции по освобождению семьи Банникова, как она пройдет? От этого зависит, увижу ли я снова и этот дом, и живущую в нем прекрасную женщину. Мои чувства к ней усиливались с каждой новой встречей, ибо я убеждался, что она не только прекрасна лицом и телом, но ее душа чутка и нежна, а ум силен и проницателен. Впервые в жизни я встретил ту, с которой хотел бы пройти весь долгий или короткий путь моей жизни. Но вот когда, наконец, появился такой человек, я снова и снова подвергаю себя риску. Не пора ли остановиться, зажить гораздо более спокойно и безопасно?
   Я посмотрел на Татьяну и увидел, что она внимательно смотрит на меня. Я снова лег в кровать и обнял ее.
   - А если нам пожениться сегодня и сразу же уехать из этого города, - сказал я.
   - Я очень этого хочу, - ответила Татьяна и поцеловала меня. - Но я не сделаю этого.
   - Почему? - удивился я.
   - Мне трудно выразить свою мысль, но я чувствую, что ты на самом деле этого не хочешь. Вернее, ты бы хотел, но ты не можешь уехать, пока не сделал всего того, что ты считаешь должен сделать.
   - И что же я должен по-твоему сделать?
   - Я точно не знаю, - задумчиво произнесла Татьяна, - но ты связан определенными обязательствами. И ты не можешь выйти из игры до тех пор, пока она не закончится. Такова уж твоя подлинная натура. Если ты это сделаешь даже ради меня, то все равно будешь сильно мучиться. Тебе рано уезжать.
   Я наградил Татьяну очередным поцелуем.
   - Я и не предполагал, что ты так хорошо меня изучила за такой короткий период. Это, в самом деле, так. Но я очень опасаюсь за твою безопасность. Нет сомнений, что твой бывший друг рвет и мечет. Проблема в том, что я не знаю, сколько у нас в запасе времени.
   - Ты не должен так беспокоиться за меня. Во-первых, со мной Аркадий, во-вторых, я сама приняла решение уйти и отвечаю за себя. Я не маленькая девочка, когда я это делала, то знала на что иду.
   - И все же нам не стоит тут задерживаться.
   Внезапно Татьяна лукаво посмотрела на меня.
   - Я знаю, что тебя беспокоит. Ты опасаешься, что сюда прибудет генерал и станет соблазнять меня своими райскими кущами. А ведь твои опасения не лишены основания, я могу ими и соблазниться. Тебе известно, что он предлагал мне стать его женой. Представляешь, я могу стать госпожой губернаторшей.
   - Вот черт! Теперь я понимаю, что с его стороны это была ловушка. Между прочим, у него семья, это написано во всех предвыборных плакатах.
   - Разве есть мужчина, который устоит передо мной, - лукаво усмехнулась Татьяна.
   Я посмотрел на нее; увы, это был бесспорный аргумент.
   - Ну что ты, мой любимый, - вдруг нежно прошептала она, и кольцо ее рук соединилось вокруг моей шеи. - Разве ты еще не понял, что мне кроме тебя никто не нужен. Ты не поверишь, но ты первый, кого я люблю. И это так замечательно!
   Наши губы встретились в пространстве для того, чтобы еще раз вопреки всем физическим законам остановить время.
   Я простился с Татьяной и помчался по направлению к городу. Я все никак не мог с ней расстаться и потому откладывал и откладывал свой отъезд. В итоге я опаздывал на встречу с Геннадием. Я очень надеялся, что он меня не подведет и привезет отпечаток ключа. Но при этом я не забывал смотреть в зеркальце и, кажется, не напрасно, так как вскоре обнаружил идущую следом машину. Это был другой, чем вчера автомобиль и не исключено, что он вовсе не следил за мной. И все же неприятное ощущение не проходило. Я помнил, как один раз уже попался в ловушку и теперь на всякий случай достал пистолет. Однако на развилке у въезда в город мой предполагаемый преследователь свернул на другую дорогу.
   Едва я вошел в свою квартиру, как раздался звонок. Я открыл дверь, на пороге стоял Геннадий. Весь его вид свидетельствовал о том, что он охвачен тревогой.
   - Вот вам слепок, - протянул он мне отпечаток на мыле. - А сейчас мне надо бежать назад, я сказал, что отлучусь всего на полчаса.
   - Постой, у вас что-то изменилось со вчерашнего дня.
   - Ничего, все теже люди.
   - Мой тебе совет: заряди свой пистолет холостыми патронами и когда я окажусь в квартире, стреляй, как и все. Тебя не должны заподозрить. Я буду там ровно в одиннадцать часов. Помнишь, ты должен отворить внутрение запоры.
   Геннадий недовольно посмотрел на меня, выбежал из квартиры и помчался вниз по лестнице, позабыв про лифт.
   Я же отправился в мастерскую заказывать ключ. По началу мастер ни за что не соглашался принять от меня мыльный оттиск, но когда я сказал, сколько ему заплачу, отодвинул в сторону всю работу, велев прийти через два часа.
   Дом располагался в глубине двора. Хотя был уже поздний час, когда я въехал в арку, но так как была хорошая теплая погода народу здесь толпилось довольно много. Даже еще играли дети. Это обстоятельство отнюдь не обрадовало меня; мало ли какие могут возникнуть осложнения.
   Я припарковал машину, надел на пистолет глушитель и направился к нужному мне подъезду. Набрал код, отворил дверь. Квартира располагалась на четвертом этаже, я не стал подниматься на лифте, так как со слов Геннадия знал, что он производит много шума, который хорошо слышен в апартаментах похитителей. Я подошел к двери, прислушался, но внутри было тихо. Впрочем, толстая металлическая дверь надежно гасила все звуки. Я вставил ключ и стал тихо его проворачивать.
   По моему указанию, Геннадий должен был смазать дверь. Я потянул ее на себя, и она, в самом деле, бесшумно отворилась. Я сделал несколько шагов и оказался в прихожей.
   Было темно, но из соседней комнаты сквозь неплотно закрытую дверь вырывался отсвет от работающего телевизора и доносились звуки голосов. Геннадий должен был находиться в другом помещении, а значит тут мне предстояло схватиться с двумя противниками.
   Я понимал, что успех операции целиком основан на внезапности, так как перевес сил явно не на моей стороне. Я резко потянул на себя дверь и прыгнул в комнату. Возле телевизора сидели двое, на коленях у каждого лежал автомат. Они обернулись на шум, я подскочил к ближайшему из сидящих и со всех сил опустил ему на голову рукоятку своего пистолета. Но второй оказался довольно проворным малым, он мгновенно слетел с кресла и стал поднимать автомат, нацеливая его прямо на меня. Я бросил в парня попавший под руку стул, тот ударил его по голове, вызвав у него замешательство, и этих мгновений мне хватило на то, чтобы преодолеть разделяющее нас расстояние и обрушить на него град ударов. Я бил в наиболее уязвимые места и после третьего попадания он упал без сознания.
   Теперь меня ждала встреча с другими противниками. Но искать их не пришлось, они уже сами спешили на встречу со мной. В проеме двери показался могучего вида мужчина с пистолетом в руке. Я выстрелил в него, он зашатался и загородил проход. Это дало мне возможность занять удобную позицию, и когда в комнату вбежал его напарник, я прыгнул на него из-за угла. Но этот парень оказался крепким орешком, он был явно хорошим спортсменом, потому что ловко сбросил меня со своей спины, на которую я было взгромоздился. Я лишь успел выбить из его рук автомат. Но пока я летел к противоположной стене, мне тоже не удалось удержать пистолет. Парень набросился на меня, я едва успел встать на ноги и отбить нападение. Он схватил стул и угрожающе держа его над головой, медленно стал приближаться ко мне. Я внимательно следил за ним, хотя из-за темноты это было делать довольно сложно. Я был уверен, что как профессионально подкованный человек, он попытается поймать меня на ложном замахе.
   - Генка, ты где? - вдруг заорал он. - Иди скорей наподмогу.
   В тот миг, когда он кричал, он и сделал то самое ложное движение, на которое я едва не попался. Лишь усиленная многолетними тренировками реакция позволила мне отпрянуть в самый последний момент, и стул с треском обрушился на то место, где я только что пребывал. На миг я оказался у парня за спиной и бросился на него. Я сбил его с ног, и поймав кисть, завел ее резко назад. Страшный вопль стал свидетельством того, что мой противник выведен из строя, а его рука потребует долгого лечения.
   Теперь пришел черед Геннадия, который показался в комнате. Он выстрелил в меня почти в упор, я даже почувствовал легкий ожог. К счастью, он последовал моей рекомендации и зарядил свои пистолет холостыми патронами. Это было не совсем справедливо, но у меня не было выбора, и я обрушил на его голову свой пистолет. Геннадий упал и, кажется, по-настоящему потерял сознание.
   Я побежал в самую дальнюю комнату. Заложники: мать и сын забились в угол и со страхом смотрели на меня.
   - Быстрее за мной, у нас нет времени, - сказал я. - От вашей скорости зависит ваше спасение.
   По их лицам я видел, что до них начал доходить смысл происходящего. Мать подхватила мальчика, и они бросились к выходу.
   Наш отход из квартиры прошел вполне благополучно, никто, кажется, ни в доме, ни во дворе так и не заметил, какие события разыгрались в одной из квартир. Я втолкнул недавних узников в машину, и мы помчались прочь с этого проклятого места.
   Только минут через двадцать я позволил себе остановиться и повернуться к своим пассажирам. Я внимательно рассматривал их. Вид у них надо прямо сказать был неважнецкий; и мать, и сын были сильно истощены.
   - Ну, вот вы на свободе, - сказал я. - Поздравляю.
   Женщина как-то недоверчиво поглядела на меня, но ничего не сказала.
   - Вам больше ничего не угрожает, вы, в самом деле, свободны и можете идти, куда захотите.
   - Кто вы? - как не то робко, не то недоверчиво спросила жена Банникова.
   - Это не важно, зовите меня своим освободителем. Как вы себя чувствуете? Ты как в порядке? - обратился я к мальчугану, не спускавших с меня настороженных больших и не по возрасту серьезных серых глаз.
   - Они с нами обращались не так плохо, - за него ответила женщина.
  - Почти не били, только кормили ужасно.
   - Черт! Я совсем не подумал об этом. Поедемте.
   Найти в такой поздний час работающее кафе оказалось нелегким делом, но все же одно такое заведение отыскалось. Не без усилий с моей стороны я уговорил их пойти со мной.
   В кафе громко играла музыка, заполнившая его молодежь пила коктейли и весело смеялась. Наше трио на всех присутствующих произвело ошеломляющее впечатление; вид у моих спутников, в самом деле, был ужасный. Женщина, почувствовав, что оказалась в центре внимания, потянула сына к выходу. Но я не позволил им уйти.
   - Не обращайте ни на кого внимания, - решительно сказал я. - Плевать нам на всех.
   Я посадил их за столик, сел рядом и стал изучать меню. Я решил, что сам закажу для них ужин.
   Не припомню, чтобы я видел людей, которые бы ели с таким аппетитом. Я даже стал опасаться за их здоровье, зная, что после такого длительного вынужденного поста слишком сильно наедаться - чревато неприятными последствиями. Но на этот раз они, кажется, обошли нас стороной.
   Наевшись, женщина как-то странно посмотрела на меня.
   - Вы знаете что-нибудь о моем муже? - с надеждой и тревогой спросила она.
   Я ждал этого вопроса, понимая, что он просто не может не прозвучать. Я грустно вздохнул.
   - Я должен вам рассказать, как все случилось.
   Нет смысла пересказывать историю, которая вам уже известна в мельчайших подробностях. Жена Банникова слушала меня так, как слушают подсудимые свой приговор, не пропуская ни слова. Когда же я кончил свое печальное повествование, она не заплакала, чего я боялся, а крепко обняла сына и прижала к себе.
   - Миша, - тихо сказала она, - у тебя нет больше папочки.
   Большие и печальные глаза мальчика наполнились слезами. Признаюсь, я тоже почувствовал, как закупорил мое горло плотный комок.
   - Почему-то я чувствовала, что его уже нет в живых, - посмотрела она на меня. - Мы можем отсюда уйти?
   - Конечно.
   Я расплатился, и мы вышли на улицу. Я снова усадил их в машину. Я посмотрел на женщину; вид у нее был совершенно отрешенный, она явно
  потеряла всякую связь с действительностью.
   Я слегка потряс ее за плечо. Этот мой жест вывел ее из шокового состояния.
   - Послушайте меня, вашего мужа не вернуть, а у вас сын, которого надо спасать. Они будут вас искать. Домой к вам ехать нельзя. Подумайте, куда можно поехать, чтобы быть в безопасности?
   - Не знаю, так трудно сразу сказать. У меня есть школьная подруга, она живет одна, может быть, к ней. У нее довольно большой дом.
   - Давайте к ней, где она обитает?
   - Это довольно далеко, за городом, в поселке Лесном.
   - Чем дальше, тем лучше, - сказал я, доставая карту. - Женщина была права, это был в самом деле не ближний свет. Но за часа полтора вполне можно добраться и до него. Я стал поворачивать ключ зажигания.
   Примерно после часа с небольшим стремительной езды я остановил машину возле большого деревянного дома. О нашем приезде в этот прямо скажу неурочный час, первыми оповестили собаки, огласившие окрестности громким лаем.
   Чтобы не пугать бывшую одноклассницу недавней пленнице, я не стал выходить из машины и попросил постучать в ворота женщину. Из салона я наблюдал за встречей двух давних подруг; до меня доносились изумленные вопли одной и причитания другой. Вся эта сцена продолжалась никак не меньше минут пятнадцати; видимо жене Банникова пришлось рассказывать о своих злоключениях. Наконец она вернулась ко мне, помогла выйти из машины сыну.
   - Я вам так благодарна. - К ее недавним слезам, пролитых во время встречи с подругой, прибавилась новая порция влаги. - Мне даже неизвестно ваше имя, кого мы должны благодарить своим избавлением.
   - Только вашего мужа, - сказал я. - Постарайтесь прожить тут как можно дольше. И если хотите чувствовать себя в безопасности, ни за что не связывайтесь с милицией.
   - Я понимаю, - с готовностью кивнула она головой, - я сделаю все,как вы сказали.
   - Спокойной ночи, - пожелал я ей на прощанье и стал разворачивать свой автомобиль.
  
  
   Глава шестнадцатая
  
   На следующий день я почувствовал, что от Инны мне не отвязаться. Едва я вошел в дом Ардова, как она словно приклеилась ко мне. Хотя время было раннее и по всем параметрам она должна была находиться в университете.
   Я спросил у ней об этом.
   - Надоело ходить каждый день. Да и вообще, зачем мне образование, с теми деньгами, которые мне оставит отец, любой возьмет меня за муж.
   Я посмотрел на нее, пытаясь определить: говорит ли она всерьез или вот таким своеобразным образом демонстрирует свое чувство юмора.
   - Замуж надо выходить только по большой любви, - высказал я банальную, хотя и верную мысль лишь бы для того, чтобы отвязаться. После вчерашних приключений я не выспался, и у меня вдобавок болела голова.
   - Это вы говорите, исходя из собственного опыта, - насмешливо произнесла Инна.
   - Бери больше, из общечеловеческого.
   - Но я как раз это и хочу сделать. Я нашла человека, который не интересуется деньгами моего любимого предка. И вот за него я собираюсь замуж.
   - Кто же этот редкий экземпляр, если не секрет?
   - Ты, - объявила она мне. - Я хочу, чтобы ты женился на мне и как можно скорей. Завтра.
   Что тут говорить, предложение было неожиданное, у меня даже мгновенно исчезла мучившая меня все утро мигрень.
   - Видишь ли, я тебе весьма благодарен за столь лестное предложение, но в моем рабочем календаре такое мероприятие на завтра не запланировано. А вносить изменения без особой необходимости я не люблю.
   - Придется внести, - уверенно сказала Инна.
   - А твой отец, как он к этому отнесется, учитывая то, что я тебе не пара? Ты - богачка, я - бедняк.
   - Его это не касается. Я выйду замуж за того, за кого захочу. Ну, так как?
   - Давай перенесем этот интересный разговор на более позднее время. Согласись, что вопрос серьезный, надо все как следует обсудить. Сама понимаешь, у супругов изредка появляются дети...
   - Я не собираюсь рожать, - прервала она меня на самом интересном.
   - Все равно, я не готов вести разговор на эту тему. Неужели у такой красивой девушки нет других поклонников, кроме такого старого пня, как я?
   - Никто из них даже близко тебя не стоит.
   - Это лестно слышать. И все-таки давай отложим обсуждение этого вопроса. У меня сейчас голова совсем другим забита.
   - А чем она забита?
   Прямолинейность и настойчивость, с которой Инна шла к выбранной цели, меня и обескураживала и загоняла в угол. Конечно, я мог ее просто послать куда-нибудь подальше, где ей будет не до замужества, но что-то удерживало меня, какая-та внутренняя настороженность. Меня не покидало ощущение, что этот разговор сегодняшним утром возник не спроста, что он имел под собой какой-то неизвестный мне пласт.
   - Пойми, у меня масса забот, охрана твоего отца - вещь канительная, он развел чересчур много врагов. И еще больше врагов ему мерещатся. Так что сама можешь оценить объем работы.
   - Да какая-то тебе разница, что с ним случится. И потом я верю в судьбу.
   - Я тоже верю в эту госпожу, но все же стараюсь не позволять ей быть чересчур своевольной. Я заметил, что она уважает тех, кто занимается своим делом добросовестно.
   Я видел, что все эти мои отговорки и доводы раздражали Инну и только усиливали ее желание получить от меня ответ. Кажется, она не шутила, а на полном серьезе нацелилась на брак со мной. Она сидела в моем кабинете в кресле, выставив вперед свои красивые ноги в короткой юбке, и явно не собиралась его покидать. Мне же наоборот, больше всего сейчас хотелось именно спровадить ее.
   - Знаешь что, - сказал я, - давай поговорим обо всем вечером. Я должен кое-что обдумать, да и тебе не мешало хотя бы чуть-чуть поразмыслить над некоторыми вещами. На большее я не смею надеяться.
   - Хорошо, давай поговорим вечером. Но зря думаешь, что я изменю решение, я все уже решила. Я всегда мечтала о таком муже, как ты.
   Если бы мне было бы известно о твоих мечтах заранее, ни за что бы не согласился тут работать даже за самый гигантский оклад, подумал я.
   - Ну вот и договорились, - сказал я вслух.
   Инна встала, бросила на меня многообещающий взгляд и удалилась.
   У меня тлела слабая надежда, что вечерний разговор все же не состоится, и она одумается. Но я плохо знал эту особу. Едва стрелки часов замерли возле цифры "шесть", означающей официальный конец моего рабочего дня, как Инна тут же впорхнула в мой кабинет. Она принарядилась, более того я не мог не отметить, что смотрелась она просто шикарно. На ней был костюм очень красивой расцветки и очень оригинального покроя. В нем она выглядела настоящей красавицей. И все до Татьяны ей было далековато.
   Инна заметила произведенное ее видом на меня впечатление, и победная улыбка появилась на ее губах. Но если она смогла бы проникнуть в мои дальнейшие мысли, то вряд ли у нее был бы особый повод для торжества. Что ж, игра, так игра, подумал я.
   - Выглядишь ты супервеликолепно, - пролил я бальзам на ее женское тщеславие. - Тебе надо блистать на подиуме, ты настоящая супермодель.
   Инна довольно улыбнулась.
   - Почему бы и нет, я как раз думаю заняться этим делом. Мне нравиться демонстрировать красивую одежду. Все говорят, у меня отличная фигура.
   - Отныне я тоже присоединяюсь к этому мнению. А вообще это пикантно: дочь мультимиллионера - супермодель. Тебе гарантирован успех уже только по этой причине.
   Инна немного недовольно дернула плечами.
   - Что ты, как попугай, заладил про сокровища моего отца. Я же тебе говорила: у меня своя жизнь.
   - Жизнь-то у тебя своя, а деньги его.
   - И что? Кому какое дело, на чьи деньги я живу. Главное, что они есть.
   - Тут нет никаких сомнений. Куда же мы отправимся?
   Инна загадочно улыбнулась.
   - Следуй за мной.
   - Подчиняюсь.
   Мы сели в машину, причем, Инна решительно заняла место за рулем. Я не возражал: мне было даже любопытно, что она задумала.
   Инна сразу же рванулась вперед, используя всю мощь запрятанного за капотом мощного мотора. Но к моему удивлению, мы направились не в сторону города, а по обводному шоссе.
   В этот вечер Инна явно решила устроить гонки со смертью; наш автомобиль, если можно так о нем сказать, мчался на всех парах. Мы пачками обгоняли идущие в одном направлении машины, безрассудно вклинивались между ними, и пару раз я даже закрывал глаза, так как мне казалось, что вот-вот врежемся в мчавшийся навстречу транспорт. Но Инне всякий раз в последний миг удавалось избежать столкновения.
   - А можно не так резво? - попросил я после того, как мы при очередном обгоне едва не врезались в опережаемый автомобиль.
   - Ты боишься?
   - Когда за рулем я, то нет, когда другой - то боюсь. И хотелось бы знать, куда мы все же направляемся.
   - Сейчас увидишь, мы приехали.
   В самом деле, мы съехали с широкой ленты шоссе и покатились по тоненькой ниточке проселочной дороге. Наш путь преградила массивная решетка забора. Инна, не выходя из машины, что-то сказала в домофон, и ворота, словно по волшебству, отворились. Мы въехали во внутрь.
   - Что это? - спросил я, с любопытством разглядывая место, куда я попал.
   - Ничего особенного, загородный гольф-клуб. О нем почти никто не знает, в клубе мало членов.
   - Понятно.
   К нам вышел дворецкий - средних лет мужчина с внешностью русского графа, одетый в черный смокинг.
   - Очень рад вас видеть у нас, Инна Дмитриевна, - приветствовал он мою спутницу. - Давно вы нас не посещали.
   - Не было достойного спутника, Эдуард, - засмеялась Инна. - Теперь появился. Познакомься, это Игорь, мой жених.
   Эдуард повернулся ко мне.
   - Рад вас приветствовать у нас в нашей скромной обители. Поздравляю вас, вам неслыханно повезло. Надеюсь, вам тут понравиться.
   Мы пожали друг другу руки. Что касается Инны, то я решил, что не время и не место говорить ей, что не стоит торопиться с объявлением о нашем грядущем брачном союзе.
   - Мы остаемся тут ночевать, - известила Инна Эдуарда, - приготовь нам номер.
   - Все будет сделано, а пока предлагаю пройти отдохнуть. Вас проводить?
   - Не надо, тебе же известно, что я знаю тут все, - весело сказала Инна, она взяла меня за руку и потянула за собой.
   Хотя внешне здание выглядело весьма неказисто, как и положено профилакторию какого-то завода, роль которого оно исполняло в своей прежней жизни, зато внутри здесь царила самая настоящая роскошь. Пели птички, журчала вода в фонтанчиках, по стенам были развешены картины.Не могу себя зачислить в когорту знатоков живописи, но, посмотрев на полотна, я понял, что их создавали первоклассные художники.
   Пока мы шли через анфилады комнат и коридоров, нам встретилось всего несколько человек. Инна здоровалась со всеми, перекидывалась с ними несколькими репликами, а затем неизменно представляли им меня в качестве своего жениха. Возле бара мы выпили по стаканчику мартини, где нас и нашел Эдуард.
   - Номер готов, - объявил он столь торжественно, словно речь шла о победе в войне.
   - Пойдем, - сказала мне Инна.
   Номер был гигантских размеров, с двумя туалетами и ваннами. Мебель была подобрана с отменным вкусом, посередине комнаты стоял стол, на нем ваза с большим букетом цветов.
   Инна подбежала к вазе и стала нюхать цветы.
   - Это Эдуард, какой он милый, правда.
   - Инна, - сказал я, - я тут не останусь ночевать.
   Она посмотрела на меня, но ничего не ответила. Вместо этого она стала расстегивать свой шикарный костюм.
   - Давай немного расслабимся, примем душ, а потом пойдем ужинать.
   Не успел я глазом моргнуть, как Инна уже стояла посредине комнаты совершенно голой. Она повернулась ко мне, и я мог без всяких препятствий любоваться ее наготой ровно столько, сколько того пожелаю, так как Инна не только не стеснялась своего вида, но наоборот, с большим интересом следила за моей реакцией. Надо сказать, что я не остался совершенно безучастным к тому, что было мне явлено, и все же я был надежно защищен от неконтролируемой вспышки желания моей любовью к Татьяне. Поэтому вместо того, чтобы броситься в порыве страсти на нее, я спокойно сел в кресло.
   Такое развитие событий явно не устраивало Инну, она подошла ко мне и села на мои колени. Взяла мою руку и прижала к своей груди. Ощущать нежность и одновременно упругость ее плоти было тем удовольствием, о котором можно только мечтать, - и все же я оставался спокойным. Видя, что этот маневр не произвел должного эффекта, Инна перешла к более активным действиям, на этот раз прижавшись губами к моему рту. Но и это не принесло желаемого результата. Поэтому следующим этапом стала попытка пробраться в мои брюки, но тут я решил воспротивиться и поймал ее руку до того, как ей удалось в них залезть.
   - Инна, давай прекратим эту игру.
   - Я тебе не нравлюсь?
   - Ты мне даже очень нравишься, вот только мне не нравится, как ты себя ведешь со мной. Ты все еще пребываешь в иллюзии, что тебе все позволено.
   - А разве нет?
   Я пожал плечами.
   - Всему есть границы.
   - Плевала я на границы. - Для усиления эффекта от своих слов Инна презрительно передернула плечами.
   - Ты еще убедишься, что в жизни существуют множество границ, переходить которых не всегда позволено даже тебе.
   - Вот уж не думала, что ты начнешь меня воспитывать. Ты меньше всего похож на воспитателя.
   - Боюсь, это единственный способ общения с тобой, так как ты слишком уж избалованная.
   - Так ты не хочешь меня?
   - Я это не сказал, но у нас ничего не произойдет.
   - Чего бы я не делала?
   - Чего бы ты не делала.
   Кажется, моя непреклонность заставила девушку призадуматься, она явно не ожидала такого обескураживающего итога. Инна соскочила с моих колен, молча и раздраженно начала одеваться. Я смотрел за тем, как закрывали одежды ее великолепное тело и переводил дух; эта ее атака мною отбита. А ведь были мгновения, когда я уже хотел сдаться.
   - Я пойду приму душ, - сообщила она и направилась в ванную. Через пару минут до меня донесся шум падающей воды.
   Пока Инна принимала душ, я размышлял над тем, что же мне делать в этой двусмысленной ситуации и кроме того то и дело поглядывал на часы. Я обещал Татьяне, что заеду к ней, да и мое сердце рвалось в том же направлении. Пребывание же в этом аристократическом клубе, безусловно, представляло немалый интерес, но я ничего не мог с собой поделать; другая женщина целиком захватила власть над моей душой.
   Инна вышла из душа к моей вещей радости в халатике. Правда при каждом шаге он обнажал ногу до самых бедер, на которых ничего не было одето. Но я по-возможности старался не смотреть туда.
   - Я думала, что мы с тобой покатаемся на лошадях. Тут отличная конюшня и замечательные конюхи, есть и моя лошадь. Ты любишь лошадей?
   Лошадей я любил и было время, когда с большим удовольствием катался на этих благородных животных. Но сейчас мне было не до них, хотя упускать такой шанс было обидно.
   - В следующий раз мы непременно покатаемся.
   Инна как-то странно посмотрела на меня.
   - Сейчас я оденусь, и мы спустимся в ресторан.
   "Сейчас" длилось почти час, мне очень хотелось ускорить процедуру одеванию, но вместо этого приходилось терпеливо сидеть и ждать, когда кончится этот, казалось, бесконечный процесс. Наконец мы вышли из номера, Инна взяла меня под руку, и мы направились в ресторан.
   Ужин был необыкновенно изысканный, но да простит меня читатель, если я не стану описывать те яства, которые подавали нам в тот вечер.
  За соседним столиком расположился мужчина с красивой молодой особой: я сразу узнал его, это был губернатор края, с которым соперничал генерал. Впрочем, не узнать его было сложно, так как он имел запоминающую внешность русского интеллигента. Он встал, подошел к нам, учтиво поцеловал руку Инны, затем по-отечески - в лоб. Мне же он крепко пожал ладонь и оценивающе посмотрел на меня.
   Я представился.
   - Я слышал о вас, - сказал губернатор. - У вас нет желания как-нибудь навестить меня, у нас может быть тема для разговора.
   - Навестить вас всегда рад, но только если вы хотите предложить мне работу, то лучше не тратить понапрасну время.
   Губернатор улыбнулся и занял место возле своей дамы.
   - Это его любовница, - шепотом пояснила мне Инна. - Всем известно об ее существовании, но появляться вместе они осмеливаются только тут. По крайней мере, здесь скорей умрут, чем пустят какого-нибудь репортеришку. Некоторые из них пытались сюда проникнуть, но потом долго лечились от полученных ушибов. - Инна засмеялась. - Между прочим, я хочу тебе кое-что сообщить, меня пытались похитить.
   - Когда? - мгновенно встрепенулся я.
   - Вчера. Трое каких-то парней попытались засадить меня в машину.
   - Почему же они этого не сделали?
   - Появился какой-то еще один парень и помешал им. Некоторое время назад я его видела у нас, он работал в твоей охране.
   Буров, догадался я. Какой молодец. Но в какой он оказался теперь ситуации?
   - Тебе очень повезло, ты могла бы сейчас находиться не в этом роскошном зале, а в каком-нибудь грязном подвале в обществе не с губернатором, а с мышами и крысами.
   - Я знаю, - усмехнулась Инна, - но я же здесь. И со мной ты.
   - Я останусь с тобой еще совсем недолго, мне надо ехать по одному делу.
   Уже не в первый раз я поймал на себе ее непонятный взгляд.
   - Я тебя не держу, ты можешь отправляться по своим делам - эти два последних слова она выделила интонацией, - хоть сейчас.
   - Так я и сделаю, хотя мне тут очень нравится.
   Я допил остававшуюся в бокале пепси-колу и встал.
   - Надеюсь, ты найдешь тут достойных себе кавалеров.
   - Не беспокойся, с этим проблем здесь не бывает. - На этот раз Инна не смотрела в мою сторону. Она налила полный бокал вина и выпила двумя большими глотками.
   Последнее что я увидел в этом зале - это провожающие меня глаза губернатора.
   Было уже поздно, а мне предстояло преодолеть немалое расстояние, поэтому я летел подобно космической ракете. Но при этом я не забывал посматривать в зеркальце - нет ли слежки. Но в этот час дорога была пустынна почти так же, ка если бы она пролегала по луне. И это успокаивало меня. И, как показали дальнейшие события, - напрасно.
   Я подъехал к дому, где укрывалась моя любимая. Я думал о предстоящей встрече, а потому с каждой минуты градус моего настроения поднимался все выше. Все это делало меня излишне беспечным. И все же, выходя из машины, я внимательно огляделся. Но ничего подозрительного не обнаружил. Я сделал не больше пяти шагов, как с двух сторон на меня набросились сразу несколько человек. Нападение было абсолютно неожиданным, и им удалось с первого захода сбить меня с ног. Они уселись на моей груди, животе и ногах, вдобавок к этому сковали мои руки наручниками. Затем мне помогли встать и повели, вернее потащили, так как я упирался, к даче.
   Меня втолкнули в дом, и я оказался нос к носу с генералом. Несколько секунд мы смотрели друг на друга; я с изумлением, он - с полным спокойствием.
   - Извините, - вдруг усмехнулся он, - что вас сковали словно преступника, но моя охрана не ведала, кто наш поздний гость. Впрочем, если бы она узнала вас, то учитывая ее любовь к вам, последствия этой встречи могли бы быть для вас гораздо печальней. Снимите наручники! - приказал он.
   Со второго этажа спустилась та, ради которой я преодолел столь долгий путь.
   - А я вот в гости заехал к Татьяне Витальевне, - сообщил генерал, - дай думаю посмотрю, как она тут устроилась, не надо ли чего.
   - Спасибо, у меня все есть, - улыбнулась Татьяна, но смотря при этом не на генерала, а на меня. Ремизов заметил, на кого обращен ее небесный взгляд и на его широком, выпуклом лбу прорезались несколько недовольных бороздок.
   - Прошу вас за стол, - пригласила Татьяна, - отведать, что Бог послал.
   Есть мне не хотелось, так как у меня еще не полностью переварилась роскошная трапеза ресторана гольф-клуба, но и не принять этого
  предложения я тоже не мог.
   Втроем мы сели за стол. Все понимали, что ситуация довольно двусмысленная, но желающих разрядить ее своим уходом, не находилось.
   - Раз уж тут мы собрались все вместе, то давайте выпьем, господа, - сказал генерал. Мне и себе он налил водки, а единственной нашей даме - великолепную крымскую мадеру. - Мой друг, бывший однополчанин недавно привез, - пояснил он происхождение бутылки, - на юге служит. Когда он посмотрел, что тут у нас творится, то посоветовал мне немедля драпать отсюда. Кстати, странная тут история давеча произошла, в тот момент, когда я перед народом речь толкал, меня какая-то сволочь хотела отправить на тот свет. Но вместо этого отправилась туда сама. Вам что-нибудь известно о том, кто ее туда послал? - посмотрел Ремизов на меня.
   - Не перевелись добрые люди на Руси, - отозвался я. - Мое дело - охранять моего шефа.
   - Охранять можно по-разному, - резонно заметил генерал. По его виду было заметно, что он мне не очень поверил.
   - У меня тоже есть к вам один вопрос, генерал. Недавно банк моего шефа весьма сильно кинули, несколько судя по всему подставных фирм. Это ваши фирмы?
   - Слышал я об этой истории. Хочешь верь, хочешь нет, но к этим кидальщикам не имею никакого отношения. Сам бы хотел знать, на кого они работают.
   Я посмотрел в глаза генерала, и мне показалось, что он не врет. Значит, снова эта таинственная третья сила. Судя по всему, она решила перейти к решающему наступлению. По лицу Ремизова я видел, что и в его голову проникли схожие мысли.
   - Между прочим, по моей информации Толубеев рвет и мечет, - сказал генерал, - обещает содрать кожу с того, кто похитил вас, Татьяна Витальевна. Как тут, безопасно, может, стоит сменить штаб-квартиру?
   - Думаю, что стоит, чем чаще мы будем менять укрытия, тем трудней нас найти, - сказал я.
   - Я подыщу для Татьяны Витальевне новое убежище, - пообещал Ремизов.
   - А мне не хочется переезжать, тут очень красивое место, последние дни я много гуляла в округе, - вдруг подала голос молчавшая до сих пор Татьяна.
   Мы переглянулись с генералом.
   - Это очень опасно, - сказал я.
   - Но я же гуляла с Аркадием.
   - Это еще хуже, так как вы невероятно заметная пара. Вас кто-нибудь видел?
   - Мне кажется, что нет, тут очень пустынная местность. Рядом никто не живет.
   - Таня, я понимаю, - произнес я, - тебе хочется гулять, но старайся не выходить за ворота. Толубеев рыщет повсюду. И если он тебя обнаружит, защитить тебя будет трудно.
   - Даже двум таким мужественным мужчинам? - улыбнулась Татьяна.
   - Он прав, - без особой охоты подтвердил мои слова генерал. - Надо ставить охрану. У меня есть с пяток ребят, пригодных для этого деликатного дела. Но где тут их разместишь. Завтра же я займусь поиском нового, более просторного жилища.
   Я понимал тактику Ремизова и мысленно аплодировал ему; формально его намерение увезти Татьяну отсюда объяснялось благородным желанием оградить ее от угрожающей ей опасности. Но я не первый день живу на свете и понимал, что на самом деле хитрым генералом двигали совсем иные, гораздо менее благопристойные побуждения; в подобранное им для нее убежище мне проникать будет гораздо сложней, если вообще меня туда пустят. А значит, у него появятся дополнительные шансы на успех.
   - Ну что же, - сказал генерал, посмотрев на часы, - пора в путь. Выпьем на посошок и отправимся восвояси. - Ремизов в очередной раз наил мне и себе водки, а Татьяне - вина.
   Мы выпили.
   - Проводи-как меня, - кивнул мне генерал.
   Мы вышли из дома. Вечер был довольно прохладный, зато звездная сыпь устилала весь видимый небосвод.
   - Да, - молвил генерал, после непродолжительного любования величественным зрелищем звездного неба, - какие до них гигантские расстояния и сами они какие огромные. И мы тут со своими делами, словно мошки. Это ты прикончил киллера в здание госбанка, - вдруг без всякого перехода проговорил он. - Мои ребята взяли за жабры фараона, что был в тот день на посту, и он тебя описал. Один к одному. Знаю, что ты передо мной не расколешься - и правильно сделаешь. Но если тебе понадобится моя помощь, то я долги отдаю. Но тут, - он кивнул на дом, - мы соперники.
   - Нет вопросов. А за обещание помощи - спасибо. В наше время оно дорого стоит.
   - Помяни мое слово, грядут жаркие дни, все готовятся к главной схватке.
   - Тем лучше, значит развязка близка.
   Даже в темноте я почувствовал, как внимательно разглядывает меня мой собеседник.
   - Нет, не понимаю я до конца тебя. Твоих целей не понимаю.
   - А вы и не можете понять таких, как я. Мы с вами антиподы. Вы без цели не можете и ложку поднять, а у меня нет абсолютно никаких целей. Разве только что моя жизнь. Куда она меня забрасывает, что она мне подкидывает, тем я и живу, в какую игру заставляет играть, в ту я и играю.
   - А это тоже игра? - снова кивнул он в сторону дома.
   - Игра, но очень серьезная, самая серьезная из всех игр.
   - То-то и оно, - глубокомысленно, но несколько неопределенно заметил генерал.
   Мы пожали друг другу руки, затем Ремизов сел в автомобиль. Еще через минуту его кортеж исчез в темноте.
  
   Глава семнадцатая
  
   Все это утро мои мысли занимал - вы правильно подумали - Буров. По всем параметрам пора было выходить с ним на связь. Судя по тому, что он вмешался в историю с похищением этой взбалмошной девчонки и не позволил украсть это сокровище, он обладает какой-то информацией, которая может быть полезна и мне. И вообще, надо выяснить, что с ним?
   Для связи у нас была условленная кодовая фраза, которую я и продиктовал оператору пейджинговой компании. И стал ждать звонка. Разумеется, это занятие я совмещал с размышлениями о том, как поступить мне с Татьяной. Я все больше проникался решимостью не дозволять генералу увозить ее в неизвестном направлении, а самому подыскать ей убежище. Проблема же заключалась в том, что для того, чтобы снять подходящий особняк, у меня не было денег. К кому я могу обратиться одолжить мне нужную сумму? Я перебирал в памяти своих знакомых и не находил ни одного человека. Единственным у кого я мог бы раздобыть нужные средства, был мой шеф Ардов. Но ему сейчас совершенно не до того, никогда еще его дела не шли столь плачевно. И обременять его в этих условиях своими просьбами, просто жестоко. Но и Татьяну я ни за что не хотел отдавать в чужие руки.
   Почему-то в моей голове сама собой всплыла фамилия Пухова. Может, стоит обратиться к нему, а он уж порекомендует меня какому-нибудь заимодавцу. Пухов явно человек контактный и должен знать людей с деньгами.
   И в этот момент раздался звонок. Я сразу понял, что это Буров.
   Наш разговор был короткий. Мы договорились о времени и месте встречи.
   Мы решили встретиться вдали от возможных как любопытных, так и случайных глаз. На самой окраине города находилась давно заброшенная стройка; много лет назад начинали строить то ли больницу, то ли какое-то государственное учреждение - история о том умалчивает, но кончилось лишь возведением большого пятиэтажного корпуса, который уже не один год тихо и незаметно разрушался всеми забытый и никому не нужный. Я пару раз проезжал мимо этого мертвого строения, думая о том, это место идеальное для тайных встреч. Как и для убийства.
   Я подъехал к обнесенному забором заброшенному зданию. Изгородь давно была проломлена во многих местах и попасть на территорию забытый богом и людьми стройки оказалось несложно. Вокруг не было ни души, включая душу Павла, хотя по времени она должна уже тут прибывать. Но сколько я не всматривался и не вслушивался, обнаружить своего агента я не мог. Обманул или не сумел приехать?
   Через пролом в стене я вошел в здание, поднялся на второй этаж. Вокруг было по-прежнему тихо. Дабы звуки собственных шагов не мешали вслушиваться в тишину, я замер на месте. И, как оказалось, не напрасно, так как до моего слуха донесся неясный шум. Стараясь не скрипеть,
  я подошел к окну и выглянул на улицу. Какой-то человек стоял рядом с
  входом в корпус и озирался по сторонам. Все его поведение говорило о том, что он кого-то искал. Но кого он мог еще искать, кроме меня. Но все дело было в том, что это был не Павел Буров.
   Я сделал шаг назад от окна, мой ботинок задел за камень, который полетел через проем в полу вниз. Упав на какой-то железный лист, он произвел сильный грохот. Я видел, как человек вздрогнул, а в его руке появился пистолет. Мне стало любопытно, что он будет делать дальше?
   Впрочем, спрогнозировать его дальнейшие шаги было не так уж трудно. По-прежнему, держа в руке пистолет, он вошел в здание и стал медленно подниматься. Я отчетливо слышал звуки его шагов.
   "Что же мне с тобой делать?" - мысленно задал я ему вопрос. Теперь он, как и я, находился на втором этаже, нас разделяли только две или три перегородки. Я тоже достал свой пистолет, но, секунду подумав, спрятал его обратно и двинулся к выходу.
   Мы находились теперь так близко друг от друга, что мне временами казалось, что я слышу его дыхание. Я ждал, когда он продолжит свою экскурсию по этому недострою. Но он почему-то не торопился. Может, он тоже слышал, как я дышу?
   Его нервы сдали первыми, и я вновь услышал его шаги. Это было то, на что я рассчитывал. Он шел по коридору, я же стоял за перегородкой в комнате. Наконец он показался. Это был совсем молодой парень, отнюдь не богатырского телосложения, на его лице отражался владевший им страх, а в руке он все также сжимал пистолет.
   Он прошел мимо, оставив меня за спиной; больше не таясь, я вышел из своего укрытия. Он обернулся, и в этот момент я сильно ударил ногой по его руке. И все же на долю мгновения я опоздал с ударом, так как он все же успел нажать на курок. К счастью, это произошло в тот миг, когда я уже достал носком парня - и выстрел ушел в потолок, с которого на меня пролился дождик кирпичных осколков. Я подскочил к стрелявшему, поймал его кисть и с силой вывернул ее. Этот прием сопровождается адской болью, и мой противник тут же доказал, что он весьма к ней чувствителен; громкий вопль в считанные секунды разнесся по всем этажам этого строения, показав тем самым, что с акустикой тут все в порядке.
   Я отпустил его и навел пистолет.
   - Ты кто? - грозно спросил я.
   - Андрей. А вы Игорь Евгеньевич?
   - Предположим, что из этого.
   - Меня послал Буров.
   - И ты можешь это доказать.
   - Откуда я тогда бы знал, где вы встречаетесь.
   - Почему он не приехал сам?
   - Ему Сизый сказал, чтобы Пашка немедленно бы мчался к нему.
   - Ему оказана высокая честь. А зачем понадобился Сизому Павел?
   - Вот за этим он меня и послал к вам. Сизый готовит ограбление. Пашка узнал об этом случайно, в банк вашего шефа должны привезти кучу баксов. Вот Сизый и нацелился на нее.
   Это было правда, в подконтрольный Ардову банк в самом деле должны были доставить несколько десятков миллионов баксов, и мы тщательно готовились к этой операции. Но откуда это стало известно Сизому, то была загадка?
   - А тебе что баксы не нужны, зачем ты предупреждаешь меня об этом?
   - Я так думаю, раз я вас предупредил, вы меня отблагодарите. А грабить, а то и убивать, я не дурак, за колючей проволокой от баксов мало пользы.
   - В самом деле, не дурак, знаешь, где лучше иметь баксы. Если это правда, свое ты получишь. Но только после операции. А как ты откажешься от участия в ней?
   - Это мои проблемы.
   Его, так его, мне только лучше.
   - Увидишь Павла, передай, пусть позвонит мне, как только сможет. Дело, сам понимаешь, не терпит отлагательств.
   Парень кивнул головой и потерь ладонь.
   - До сих пор болит. Здорово вы это умеете делать.
   - Мой тебе совет на всю оставшуюся тебе жизнь: никогда не вынимай понапрасну пистолет, особенно если не уверен, что выстрелишь. Ты становишься опасным для самого себя; увидев, что у тебя оружие, тебя подстрелят, как куропатку на охоте. Иногда быть безоружным более надежно. Ты меня понял?
   Андрей не очень уверенно посмотрел на меня и слегка пожал плечами. На этом жесте мы и расстались.
   Второй мною запланированный визит был к Пухову. Где располагается его контора, я на всякий пожарный случай выяснил давно. Она находилась в самом центре города, в большом старинном здании со множеством коридоров, переходов и бесчисленным количеством комнат, в которых нашли приют самые разные фирмы и фирмочки.
   Почему-то мне казалось, что Пухов - преуспевающий адвокат и в его приемной должно толпиться много народу. Но там не оказалось никого, не было даже секретарши. Сам же хозяин офиса явно скучал за своим рабочим столом, играл на компьютере в какую-то детскую игру.
   Мое появление привело его в такое изумление, что несколько секунд он лишь таращил на меня глаза, словно бы я вернулся за ним с того света. Наконец после короткого замешательства, он не только овладел собой, но и вернулся к привычному своему образу. Но этих секунд мне было
  достаточно, чтобы понять: он не совсем тот тип человека, за которого себя выдает, это маска; не исключено, что он к ней сильно привык - и все же это не его настоящее лицо.
   - Какой восхитительный сюрприз! - воскликнул Пухов, вскакивая со своего места. С протянутой рукой он устремился ко мне. - Чему обязан? Я наслышан, вы преуспеваете на своем месте.
   - Все относительно. Это не город, а сплошное осиное гнездо. Все жалят друг друга.
   - Что поделать, - развел руками Пухов, - таков уж наш мир. Простите, но не я его создавал, спросили бы в тот момент мои советы, я бы может что-нибудь и подсказал дельное. Так что все претензии не ко мне.
   - Любопытно, что бы вы подсказали?
   Пухов даже задумался.
   - А знаете, дорогой Игорь Евгеньевич, я бы скорей всего посоветовал создателю бросить к чертовой матери эту затею, не было нас на этой планете, ну и слава богу, все ту было бы замечательно. Все твари жили спокойненько, мирно, так ели бы изредка друг друга, когда бы нагуляли большой аппетит.
   - Дельный совет, но, подозреваю, вряд ли он вас бы послушал. Такое развлечение - смотреть на всю нашу свистопляску, разве можно упустить. Сомневаюсь, чтобы где-нибудь еще во Вселенной было бы что-нибудь подобное.
   - Боюсь, что вы правы. А что это мы стоим, желаете, угощу вас чаем.
   - Желаю.
   - Так сейчас сделаем, в чем вопрос.
   Пухов включил электрический чайник и сел напротив меня.
   - Я думал, у вас тут много народа, большая практика, - заметил я.
   - Мои клиенты крупные, да и вспоминают обо мне все реже. Вас-то что привело, неужели понадобились услуги адвоката?
   - Не совсем. Решил заглянуть по старой памяти. Вы же меня сюда сосватали.
   - Моя роль скромная, меня попросили, я выполнил заказ. А разве вы жалеете? Я слышал, что вы преуспели не только в работе. - Пухов хитро улыбнулся. - Между прочим, эта история наделала большой шум.
   - Какая история?
   - Исчезновение певички из ночного клуба. Той, за которую вы приударяли.
   - Откуда вы знаете, за кем я приударяю?
   - Ну, такие вещи узнать - не самая большая проблема. Была бы обыкновенная женщина, не было бы и слухов. А тут шум на весь город, за певичку схлеснулись сразу несколько известных личностей, в том числе сам Ремизов, без пяти минут губернатор.
   - Вы уверены в его победе?
   - За ним стоят влиятельные силы, более влиятельные, чем за нынешним губернатором. Кстати, чай вскипел. Прошу отведать.
   Мы выпили по чашке чая, продолжая разговор в том же духе.
   - Говорим, говорим, а вы ведь по делу пришли, - вдруг сказал Пухов,
   - В самом деле, - не стал отпираться я. - Хочу спросить у вас совета. У кого в этом городе можно одолжить достаточно приличную сумму денег?
   - Вот те на, а я-то думал, что Ардов вам хорошо платит.
   - Он платит мне хорошо, но не столько, сколько мне сейчас понадобилось.
   - Зачем вам нужны деньги я не спрашиваю, а вот сколько вынужден спросить.
   Я сказал, Пухов присвистнул.
   - Немало вам понадобилось, Игорь Евгеньевич. Люди, у которых есть такие деньги, сами понимаете, имеются, но вот кто из них согласится одолжить. Я так понимаю, вы надеетесь на мои гарантии.
   - Надеюсь, я человек в городе новый, а вы знаете многих. Замолвите за меня словечко.
   - И когда вам нужны эти деньги?
   - Лучше сегодня к вечеру, не получится, то завтра утром.
   Пухов покачал головой.
   - Я попробую, но не обещаю. У людей есть одна плохая привычка, они очень не любят расставаться со своими деньгами. Был рад повидаться.
   После того, как я выполнил все запланированные дела, пора было заняться незапланированным, но крайне важным делом. Я вернулся в поместье Ардова и сразу же пригласил к себе Максима.
   - Знаешь ли ты, что банде Сизого стало известно о завозе долларов в банк, и они планируют присвоить баксы себе.
   Я впервые увидел, как Максим побледнел.
   - Этого не может быть.
   - Это так, у меня достоверные сведения. Сейчас они активно подготавливают операцию.
   - Это просто невероятно, о том, что прибудут деньги, знало всего несколько человек: шеф, ты, я. И больше никто.
   - Ты забыл про банк, там тоже знали про груз.
   - Только президент и вице-президент. Я проверял.
   - Видишь круг посвященных увеличивается, - усмехнулся я. - Но сейчас нет времени искать источник утечки информации, нужно срочно готовить контроперацию. Для этого я тебя и вызвал. Сроки у нас более чем сжатые. Так что давай напряженно думать.
   Через полтора часа мозгового штурма наш план был готов. Довольный, я откинулся в кресле. Я еще раз убедился, какой толковый у меня помощник. Да и сам я не промах, котелок еще работает. И в этот момент, наконец, позвонил Буров. Пока я с ним разговаривал, то ловил на себе внимательный взгляд Максима; его явно интересовал, кто мой таинственный собеседник. Но я решил, что не стоит разглашать эту тайну.
   - Мне надо ехать по делу, - сказал я Максиму. - Как только вернусь, продолжим подготовку к операции.
   На этот раз наша встреча с Павлом была назначена в центре города. Продолжалась она недолго, всего минут пятнадцать. Но они изменили полностью мои планы. То, что я услышал от Павла, свидетельствовало о том, что ситуация гораздо серьезней, чем я предполагал, и что мне противостоит противник намного более опасный, чем обычный уголовник по кличке "Сизый". Я практически не сомневался: это был он, мой таинственный руководитель, ибо такой оригинальный план разработать под силу далеко не каждому. И уж тем более не Сизому.
   Я вернулся на свое рабочее место и снова немедленно позвал Максима.
   - Ситуация немного изменилась, - сказал я. Максим вопросительно взглянул на меня. - То есть наша операция остается в силе, тут перемен нет, только руководить ею будешь ты. Я получил важное сообщение из Москвы, оно касается дел в банке, где я работал. Мне надо срочно отбыть в столицу. Я буду отсутствовать дня два. Я ни минуту не сомневаюсь, что ты справишься без меня ничуть не хуже, чем со мной. Ты все понял?
   - Я сделаю все, что смогу, но очень жаль, что вас не будет рядом. С вами я бы чувствовал себя спокойней.
   - Надо уметь всегда рассчитывать только на свои силы, - наставительным тоном произнес я. - Эта операция - для тебя хорошая проверка. Так что, наоборот, радуйся.
   Максим на самом деле улыбнулся.
   - Ладно, вы как всегда правы.
   Я посмотрел на часы.
   - Теперь мне надо ехать. Все будет нормально.
   Я ехал по городу и внимательно вглядывался в зеркальце заднего вида. Я не думал, что кто-то меня преследует, но в последние дни это стало для меня нечто вроде навязчивой идеей. И внезапно я понял, что делаю это не напрасно, за мной, повторяя все мои маневры, двигались красные "Жигули".
   Чтобы убедиться, что это слежка, а не случайность, я сделал еще несколько виражей. Красные "Жигули" не отпускали меня. Внезапно я свернул с дороги и въехал в какой-то двор. Выскочил из машины и вбежал в подъезд незнакомого дома. Я быстро поднялся на третий этаж и стал следить через окно на площадке за происходящем.
   А происходило следующее: во двор въехала та самая красная машина, остановилась, из нее вылез парень, другой - остался за рулем. Тот, что вышел, стал озираться вокруг; для того, чтобы делать это с большей эффективностью, он даже поднес к глазам бинокль. Но я отпрянул от окна и заметить меня он не мог.
   Через минут пять я услышал, как снова заурчал мотор. Я осторожно выглянул в окно и увидел исчезающий в арке бампер машины. Я не сомневался, что они притаились где-то невдалеке в ожидании той счастливой минуты, когда я снова покажусь, гарцуя на своем автомобиле. Но нет, этого подарка они сегодня не получат. Я стал разглядывать двор, раздумывая, как мне незаметно выбраться из него.
   Дверь в одной из квартир отворилась, и из нее вышел мальчик лет тринадцати на роликовых коньках. Увидев меня, он настороженно замер на месте.
   - Слушай, парень, не бойся, я нарушил правила движения и меня ищет ГАИ. Видишь мою машину во дворе. Ты знаешь, как попасть на соседнюю улицу так, чтобы никто бы меня не заметил? - Я достал из бумажника сто рублей и увидел, как у парнишки засветились глаза. - Покажешь?
   - Без проблем, - отозвался конькобежец на роликах. - За мной.
   Все оказалось на редкость просто. За домом находился еще один двор, только совсем малюсенький, от проникновения чужих его ограждал высокий каменный забор.
   - Нужно перелезть через забор, а там будет другой двор, а из него выход на улицу, - пояснил парнишка мой предстоящий маршрут.
   - Спасибо. - Я протянул ему обещанный гонорар. Парень взял деньги и стал с любопытством смотреть на меня; я понимал, что его интересует, как я сумею преодолеть препятствие в виде забора.
   Но он не знал ничего о моих навыках скалолаза и уже через минуту я оседлал забор сверху. Помахав парнишке, я спрыгнул вниз. Затем через двор вышел на другую улицу.
   Я взял такси и отправился в офис к Ардову. У него было совещание. Это мне не очень понравилось, так как я не хотел светиться. Я подошел к секретарше и тихо сказал ей:
   - Войдите в кабинет к Ардову и сообщите ему так, чтобы никто больше не слышал, что я буду ждать его в мужском туалете. Пусть идет туда немедленно. Идите.
   Изумленная секретарша направилась в кабинет к Ардову, а я - в туалет. Через несколько минут туда прибежал Ардов.
   - Что случилось? - испуганно спросил он. - Почему здесь, разве нет других мест?
   - Места другие есть, но кто знает, не стоят ли там микрофоны. А тут вряд ли, что им здесь подслушивать, - усмехнулся я. - А теперь о деле. Я вам сейчас ничего не буду объяснять, все потом, а сейчас мне от вас нужен всего один пустяк: вы немедленно зафрактуете любой свободный самолет для выполнения чартерного рейса.
   - А кто полетит?
   - Я.
   - Но вы можете взять мой самолет, мне он в ближайшие дни не понадобится.
   - Нет, нужно, чтобы ваш самолет стоял бы в ангаре. Я должен улететь для всех незаметно. Бросайте все дела и действуйте.
   - Но мне понадобится не меньше часа.
   - Час - это то, что у нас еще есть. Если не хотите раз вы уж тут воспользоваться туалетом по его прямому назначению, то идите, а я - через несколько минут за вами.
   Я приехал в аэропорт на автобусе. Для маскировки встал в очередь в кассу и купил билет на ближайший рейс до Москвы. С самого момента, как я оказался в здании аэровокзала, меня не покидало ощущение, что за мной следят. Но найти эти не спускающие с меня очи я никак не мог, так как из-за непогоды отменили несколько вылетов и народу скопилось очень много. Но это означает, что придеться разыгрывать свой отлет в столицу нашей Родины.
   С трудом я нашел место в зале ожидания и сел рядом с какой-то измученной семьей, что, впрочем, не мешало двум детишкам драться и визжать на весь зал ожидания. Я снова обдумывал свои предстоящие действия. Все, что я намеревался делать, было самой настоящей авантюрой, но разве вся моя жизнь не есть авантюра. А значит, я не собираюсь предпринимать ничего для себя необычного.
   Я вздохнул. Подобный способ самоуспокоения я применял не первый раз, но сейчас он действовал как-то слабо. И я знал, почему? Я подошел к телефону, набрал номер Татьяны. Трубку, как и положено, взял Аркадий.
   - У вас все в порядке?
   - Да, - негромко ответил телохранитель, - только Татьяна тревожится. Я ее сейчас позову.
   Едва в трубке раздался ее нежный голос, я почувствовал, как штормовая волна прокатилась по всему моему телу. Бросить бы все и помчаться на всех парах к ней.
   - Ты где, милый?
   - Мне придется уехать на день-другой по важному делу. Не скучай.
   - Буду скучать. Я поняла, что не могу без тебя.
   - Я тоже не могу, но иногда приходиться. Прошу, будь крайне осторожна, Толубеев в поисках тебя рыщет повсюду.
   - Он меня не найдет. Пока ты со мной, мне ничего не угрожает.
   Если было бы это так, мысленно ответил я ей. Я всего лишь одинокий человек, вынужденный рассчитывать лишь на свои силы. А они, далеко не безграничны.
   Объявили о начале регистрации на московский рейс.
   - Я должен идти, я тебя люблю.
   - Я тоже тебя люблю.
   Я не мог определить, стало ли мне после этого разговора легче или тяжелей. Но в любом случае я очень надеюсь, что скоро мы свидимся с тобой, моя дорогая.
   Я прошел регистрацию, затем направился к накопителю. Пока в нем собирался народ, я проверял свои ощущение: есть ли слежка. Но здесь я ее не чувствовал; скорей всего следящих за мой глаз тут не было.
   Подали автобус, который собрав авиапутешественников, покатил по летному полю. У трапа самолета он высадил своих пассажиров. Нет, слежки не было, теперь я был в этом уверен.
   Я сел в кресло в салоне авиалайнера. Только бы не опоздать; если уберут трап, придется лететь в Москву. А в данный момент мне туда совсем ни к чему. Но и раньше времени уходить отсюда опасно, можно снова попасть под наблюдение.
   Я посмотрел на часы. Пора. Я вскочил и бросился к бортпроводнице.
   - Я забыл важный документ, выпустите меня, пожалуйста, из самолета.
   - Но если вы выйдете из самолета, то уже в него не войдете. Никто вас ждать не будет.
   - Я понимаю, но я не могу лететь без этого документа.
   Бортпроводница пожала плечами.
   - Сдайте сразу билет, вы хотя бы получите часть денег, - посоветовала она.
   - Так и сделаю.
   Я вернулся в зал ожидания. Чувства, что за мной следят, не возникло. Теперь предстояло оформить заказанный Ардовым чартерный рейс.
   Вылет был намечен на раннее утро. В гостинице при аэропорте я снял номер. Он был совсем крошечный, но его габариты меня волновали меньше всего. Я тщательно закрыл дверь, на всякий случай проверил даже окна. Понравилось то, что не было балкона. Затем я направился в ванную и принял душ. Вода взбодрила меня, стало как-то легче. Я включил телевизор и попытался окончательно расслабиться. Завтрашний день обещал выдаться напряженным, и мне нужны были силы. Поэтому вскоре я лег спать и за всю ночь ни разу не проснулся.
   Небольшой самолет вылетел точно в намеченное время. Несмотря на свои небольшие размеры, под его металлическим панцирем билось мощноесердце мотора. За считанные минуты оно помогло ему набрать высоту, прорезать облака и повиснуть в ослепительно голубом небе.
   Пока самолет перемещал меня по пространству, я анализировал все известные мне факты, пытаясь из кубиков разрозненных элементов построить цельную фигуру. Делал я это не первый раз и пока по-прежнему без большого успеха. Слишком много было в этой цепи недостающих звеньев, возможностей для самых разных толкований и предположений. И главное, несмотря на все мои старания, я был все еще далек от того, чтобы вычислить режиссера всего этого спектакля.
   Молодая симпатичная стюардесса показалась из-за занавески и объявила, что самолет начинает снижение, а я должен пристегнуть ремни безопасности. Пока мы летели, она добросовестно выполняла свои нелегкие обязанности по обслуживанию угрюмого пассажира, предлагая ему то бодрящие напитки, то бутерброды. Ей было любопытно, почему в салоне, рассчитанным на два десятка мест, восседает всего один человек. Интерес к моей таинственной персоне так и струился из ее больших серых глаз. При других обстоятельствах я бы с большим удовольствием поболтал с приятной девушкой, но сейчас я был вынужден ее разочаровать; мне было не до небесного флирта. Когда не знаешь, совершишь ли обратный полет, согласитесь, не до таких развлечений.
   Аэропорт города, где мы совершили посадку, был совсем небольшим, на летном поле отдыхали перед полетом всего несколько самолетов. Здание же аэровокзала больше напоминало большой барак, и представляло из себя длинное одноэтажное деревянное строение. Я вошел в зал ожидания, плюхнулся на сиденье, изображая сильно уставшего после долгого и нелегкого перелета человека, и только затем осторожно огляделся. В помещение находилось всего человек десять, но тех, ради кого я оказался тут, вычислил сразу. Их было четверо, они сидели поодиночке, но недалеко друг от друга. Мой приход не вызвал у них большого любопытства, они одарили меня лишь несколькими равнодушными взглядами. Парни были целиком поглощены предстоящим делом, и одинокий, неизвестно откуда прилетевший пассажир, их совершенно не интересовал.
   Я взглянул на часы, до прилета самолета с деньгами оставалось минут сорок. Летное поле хорошо просматривалось из окна, и один из этой компании занимал место возле него; он то и дело посматривал, не спускается ли кто-нибудь еще с небес. Но пока таких желающих больше не было.
   Я украдкой изучал ребят. Кто из них пилот? Никто из этой славной четверки не походил на него. Не исключено, что летчика на всякий пожарный случай они разместили где-то по-соседству. Я вышел из помещения, прошелся по аэропорту. Рядом с бараком для пассажиров находился еще один барак - нечто вроде гостиницы для летного состава. Я заглянул туда и увидел двух пьющих чай мужчин в летной форме. Они посмотрели на меня; их глаза были беспокойны. Значит, вот они где.
   - Я ищу туалет, - сказал я. - Весь аэропорт прошел, а туалета не нашел. Здесь что работают люди, которые не отливают.
   - Туалет на улице, - усмехнулся один из летчиков. - Сразу за тем бараком. Только не вляпайтесь в дерьмо, уборщица там, наверное, была в последний раз в прошлом веке.
   - Жить в этой стране и не вляпаться, хоть раз в жизни в дерьмо - да это невозможно.
   Мы все понимающе улыбнулись. Я вновь вернулся в зал ожидания. И едва занял прежнее, еще не успевшее остыть место, как послышался звук мотора, и показался садящийся на посадочную полосу самолет. Я заметил, как члены команды встрепенулись и переглянулись. В руках каждого из них была небольшая сумка; я не сомневался, что в них лежали автоматы. Как они пронесли их на аэродром я не знал; впрочем, вряд ли это представляло тут уж такую большую сложность.
   В запасе у меня теперь оставалось всего две или три минуты, этих бравых ребят нужно вырубить до того момента, как они извлекут свои смертоносные жала из сумок. Иначе мне каюк; их четыре автоматных стволов против моего одного пистолетного - соотношение для меня просто убийственное.
   Один из них подал знак, тем самым показав мне, кому было доверено руководить операцией. Не торопясь, они встали и по очереди стали выходить из зала ожидания. Я смотрел в окно, самолет уже приземлился и сейчас выруливал к место стоянки. По графику она должна длиться полчаса. По инструкции летчики могут покинуть самолет, инкассаторы - их четверо - не должны ни на секунду оставлять мешки с деньгами.
   Я подошел к окну, отворил его и стал смотреть на самолет. Летчики пока не выходили. Но я был уверен, что эти ребята будут проводить операцию в любом случае; у них в запасе должно быть несколько вариантов. Люк самолета отворился и из него показались два пилота. Они слезли по трапу на землю и зашагали к бараку-гостинице. Отряд коммандос также не спеша двинулся в том же направлении.
   Я выпрыгнул из окна на летное поле и помчался в сторону коммандос.
   - Эй, постойте, - крикнул я главарю банды, - вы потеряли кошелек. Я замахал своим бумажником.
   От неожиданности вся их группа остановилась. Я почти вплотную приблизился к главарю.
   - Это ваш, вы его уронили в зале ожидания.
   - Это не мой и я ничего не ронял.
   - Значит, я ошибся.
   Я наполовину развернулся, делая вид, что ухожу. И в это самое мгновение ударом ноги повалил главаря на землю. Вторым ударом ноги выбил из его рук сумку с автоматом. Его сообщники явно не ожидали атаки, им потребовалось несколько мгновений, чтобы оценить ситуацию. Но я постарался этих мгновений им и не предоставлять.
   Расправившись с первым, я принялся за второго. Он уже готовился расстегнуть сумку с автоматом, но не успел. Я обрушил на его подбородок удар кулаком, удар ногой в пах окончательно вывел его из игры. Но пока я разбирался со вторым, третий почти достал автомат. Я что есть силы прыгнул на него, и мы оба, как два страстных любовника, крепко держа друг друга в объятиях, покатились по земле. Краешком глаза я заметил, как последний из команды уже достал автомат и целит в меня. Я перевернулся на спину, а на себя рывком водрузил своего противника. Именно в него и впилась длинная очередь. Я чувствовал, как вздрагивал он всякий раз, когда пуля вонзалась в его тело. Его кровь брызнула на меня. Я скинул с себя безжизненную плоть и метнулся в сторону, на ходу вырывая из кармана пистолет. Стрелять слета непростое искусство и в свое время я потратил немало времени на овладение им. И сейчас оно пригодилось. Пока я парил над землей, последний не поверженный мною бандит пытался накрыть меня автоматным огнем, но попасть в цель ему не удавалось. Мой же единственный выстрел угодил ему точно в сердце. Грозное оружие выпало из его рук, а сам он упал, как подкошенный.
   В несколько десятков метров от меня замерли пораженные развернувшимся перед ними представлением летчики. Два других пилота, призванные после их ликвидации, сменить их у штурвала самолета выбежали из барака и тоже с изумлением взирали на происходящее. Заслышав выстрелы показались два милиционера. Но встреча с ними не входила в мои планы. Я побежал в сторону зафрактованной мною машины; по условиям контракта экипаж не имел права покидать ее без моего приказа.
   Трапа не было, но люк был открыт. Я прыгнул, уцепился за выступ и подтянулся. Через секунду я уже был в салоне. Я навел пистолет на экипаж.
   - Немедленно поднимайтесь в воздух, - приказал я.
   - Диспетчер не разрешит нам этого сделать, - возразил командир корабля.
   - Вот кто сейчас ваш диспетчер, - кивнул я на пистолет. - Хотите еще немного пожить, взлетайте.
   - Хорошо, мы взлетаем.
   Я перевел глаза на стоящую рядом симпатичную бортпроводницу.
   - Все будет хорошо, - проговорил я и попытался даже улыбнуться. Но девушка вместо ответной улыбки, откровенно вздрогнула.
   Мой взгляд случайно упал на висевшее на стене небольшое зеркало. Выглядел я и в правду ужасно, мое лицо и костюм были измазаны кровью. Слава богу, что на этот раз это была не моя кровь. И все же мой вид мог испугать кого угодно, а уж девушку и подавно.
   Мы поднялись в воздух.
   - Предупреждаю, не отвечать ни какие сообщения с земли, - сказал я.
   Я сел в кресло, мне необходимо была небольшая передышка. Через несколько минут мне предстояло покинуть борт этого самолета на парашюте. Этот прыжок должен стать в моей жизни третьим по счету.
  
   Глава восемнадцатая
  
   Только через три дня я добрался до К. Я знал, что меня повсюду ищут и потому старался не появляться в людных местах, отдавая предпочтение попутным машинам. Правда, узрев мой вид, многие предпочитали за благое не останавливаться. Пришлось в магазине одного поселка, куда я забрел, полностью сменить весь свой гардероб, который сделал меня похожим на таежного жителя - лесоруба или старателя. После этого мои дела пошли веселей, и я стал передвигаться значительно быстрей.
   Когда я вошел к квартиру, то по специально оставленным приметам я определил, что в отсутствии хозяина здесь побывали непрошенные гости. Я подошел к компьютеру. Я не ошибся в своих предчувствиях, меня, в самом деле, ожидало сообщение. Ознакомившись я с ним, я невольно вздрогнул. Как всегда, оно было коротким и гласило: "Ты поступил так, как не должен был поступить, ты сильно повредил моим планам. Я тебя предупреждал, что это игра с выбыванием. Теперь твоя очередь выбывать. Ты сам так решил. Запомни, никакие меры предосторожности тебе не помогут. Это случится в тот момент, когда ты будешь чувствовать себя в безопасности. Я специально для тебя выбрал такое наказание, так как вред, причиненный мне, слишком велик".
   Я выключил компьютер, вероятней всего больше он мне не понадобится, похоже, что это последнее его сообщение, в котором он мне выносит смертный приговор. Когда это делается на суде, то подсудимый, по крайней мере, знает, откуда к нему придет смерть; мне же этого не дано. Кто же все-таки ты мой таинственный судья?
   Я привел себя в порядок, сбросил купленную в поселке одежду, сменив на более привычный наряд, затем вышел из квартиры и спустился во двор. Моя машина поджидала меня на своем месте; кто-то ее сюда пригнал, скорее всего, Максим. Я внимательно осмотрел ее - не подложена ли где-либо бомба, затем сел и поехал.
   Когда я вошел в дом Ардова, то все смотрели на меня как на вернувшегося с того света. Мои подчиненные едва ли не бросались мне на шею, а Максим так крепко меня обнял, что в моем теле что-то хрустнуло.
   - Сначала я доложу о своих приключениях шефу, а потом поговорим с тобой, - сказал я ему.
   Ардов ждал меня с большим нетерпением. Его явно раздирали противоположные чувства, и он никак не мог решить, какому из них отдать предпочтение.
   - Я очень рад, что вы вернулись, - суховато произнес он. - Вы мне объясните, что произошло?
   - А вы разве не поняли. Похититель ваших денег разработал гениальный план. Вместо того, чтобы нападать на инкассаторскую машину, набитую, как банка кильками, вооруженной охраной, он решил подменить экипаж летчиков на промежуточном аэродроме.
   - И что же он собирался дальше делать?
   - Где-нибудь посадить самолет и спокойно получить деньги.
   - И, по-вашему, где?
   - Вот это мне не ведомо.
   - Но откуда вам стало известно про его планы?
   - Это даже вам я сказать не могу, есть вещи, которые необходимо держать втайне от всех.
   - Хорошо, но меня вызывают в милицию по поводу аренды самолета. Что я должен им говорить?
   - Да все, что угодно. Разве вы не знаете, как улаживать такие дела. Из тридцати миллионов долларов, которые я вам спас, выделите хотя бы 10 тысяч на то, чтобы любопытствующие раз и навсегда успокоились.
   - Я уже выделил и не десять тысяч, а гораздо больше, - усмехнулся Ардов. - Так что это громкое дело будет успешно похоронено. Я в самом деле вам очень благодарен.
   Ардов протянул конверт. Я положил его в карман с чистой совестью, так как его содержимое мною было честно заработано. Меня беспокоило
  другое: будет ли у меня время, дабы воспользоваться этими деньгами.
   - Остается вопрос: откуда похитителю стало известно о деньгах и о том, каким маршрутом они к нам прибывают?
   Ардов встревожено посмотрел на меня.
   - Вы думаете...
   - Нам придется провести расследование. Круг подозреваемых лиц невелик, если, конечно, мы не упустили кого-то еще. Хотя скорей всего, таким образом, нам не удастся выйти на нужного человека.
   - Почему? - удивленный моим выводом, спросил Ардов.
   - Не знаю, - честно ответил я, - но мне кажется, что пока этот человек для нас недостижим. И все же расследование мы проведем.
   Я вышел из кабинета Ардова и тут же столкнулся с его дочерью.
   - Я думала, что ты уже не вернешься, - сказала она мне.
   - Ты этого хотела?
   - Немножко. После того, как ты со мной поступил...
   - А я-то думал, что вел себя по-рыцарски.
   Инна как-то странно смотрела на меня.
   - Ты можешь исправить положение, давай пойдем вечером куда-нибудь.
   Но одна эта мысль казалась мне кощунственной, меня ждала моя Таня, и каждая новая минута разлуки казалось мне иголкой, которую втыкали мне в кожу.
   - Сегодня никак не получится, в другой раз. Сама понимаешь: за время отсутствия у меня накопилось много дел.
   - Нет, так нет, я и не больно-то надеялась.
   Голос Инны звучал как-то необычно, я внимательно посмотрел на нее, но лицо девушки было непроницаемым, как у Сфинкса. О чем она действительно думала, понять было невозможно. Знала ли Инна о маршруте транспортировки долларов? - вдруг пришла ко мне мысль. Надо непременно спросить об этом у ее папаши. Вдруг он ей проговорился по-родственному? Но даже если это так, невозможно представить, что она все это придумала и организовала. И все же...
   Я вернулся в свой кабинет и сразу же ко мне вошел Максим. Его лицо просто сияло от того, что он лицезрит меня в полном здравии.
   - Знаешь, - сказал он, - когда мы поймали тех, кто сидел в засаде
  на пути инкассаторской машины, то по тому, как они экипированы, я понял, что тут что-то не так. И наши ребята почувствовали то же самое. Честно, я восхищаюсь тобой. Но как ты узнал?
   - Это моя тайна. - Я постарался одарить своего заместителя как можно более милой улыбкой; я понимал, что он обижен на меня из-за того, что я не поделился с ним своим секретом. - Извини, но я не могу тебе больше сказать, так как нам неизвестен организатор этой хитроумной затеи.
   Максим недоуменно посмотрел на меня.
   - Так ты в их числе подозреваешь и меня...
   На его лице проступила обида.
   - Да нет, но ты должен понять простую вещь: когда не знаешь, кто он, им может быть любой. Я не мог рисковать тридцатью миллионами долларов. Лучше подумай, как нам быстро провести проверку. Есть большое подозрение, что кто-то в империи Ардова работает на этого неизвестного злоумышленника. Нужно проверить всех причастных к этому делу так, чтобы они ничего не заподозрили. Иначе эта акция не имеет смысла; если виновник пронюхает, он успеет замести следы.
   - Сложная задачка.
   - Для того мы и сидим тут, чтобы решать сложные задачки. Соображаешь?
   - Соображаю, - улыбнулся своей неподражаемой улыбкой красавца-мужчины Максим. - С твоего разрешения я займусь этим делом.
   - Давай. А сейчас извини, мне нужно ехать. Пока я тут отсутствовал, накопились кое-какие дела.
   - Понимаю.
   Ничегошеньки ты не понимаешь, мысленно возразил я ему, меня ждет
  Татьяна, понимаешь Татьяна!
   Я ехал по шоссе в город, внимательно наблюдая за дорогой. Меня волновал вопрос: есть ли слежка? Но пока я ее не только не замечал, но и не ощущал. И это до некоторой степени успокаивало. Из головы не выходило предупреждение моего неизвестного компьютерного и телефонного абонента. В любой момент меня может нагнать машина и из нее прозвучат несколько выстрелов. И на этом мои приключения будут раз и навсегда закончены. Но пока этого не случилось, я продолжал мчаться в своем автомобиле на максимально допустимой скорости.
   Хотя все мои мысли были устремлены к Татьяне я все же первым делом заехал к Пухову. Тот, завидев меня, бросился мне навстречу.
   - Куда вы запропастились, я вам звонил домой, никто не отвечает.
  На службе мне тоже сказали, что вас нет.
   - Я был в отлучке по срочному делу. По своему опыту вы, должно быть, знаете, что иногда случаются неожиданные поездки.
   - Случаются, - подтвердил Пухов. - А я для вас раздобыл деньги.
   - Я могу их сейчас получить? - мгновенно встрепенулся я.
   Пухов покачал головой.
   - Вы чересчур спешите, так дела не делуются. Вы же исчезли и заимодавец оказался в растерянности; деньги он приготовил, а никто за ними не приходит. Между прочим, найти желающего одолжить деньги, поверьте, было очень непросто.
   - Я верю, и я вам очень признателен. Но когда все-таки можно получить деньги?
   Пухов издал не совсем понятный по интонации вздох.
   - Я должен связаться с этим человеком, затем оформить документы,
  заверить их у нотариуса.
   - Сколько время на это ухлопаем?
   Пухов на секунду задумался.
   - Часа три не меньше, а то и больше.
   - Это чертовски долго. Давайте все сделаем завтра с утра. Я приеду к вам, и мы все оформим.
   - Ваше право, только опять не пропадайте.
   - Ну уж ни за что, - уверенно ответил я. Тем самым я в какой уже раз в истории человечества подтвердил тезис о том, что ни одному смертному не дано знать своего будущего. Даже самого ближайшего.
   Я распрощался с Пуховым, который проводил меня каким-то загадочным - или мне так показалось - взглядом. Но размышлять об этом я не мог, моя машина уже летела туда, где находилась Татьяна. Что же все-таки это за чувство любовь, которое заставляет нас забывать все на свете, забывать о предосторожности, рисковать даже самим дорогим, что есть в жизни - самой жизнью? Ее власть над нами не знает границ, она захватывает в плен нашу душу и тело. И мы ничего не можем с этим поделать, любое сопротивление ведет лишь к усилению зависимости и страданию.
   Эти и другие подобные мысли носились в бедовой моей голове, как внезапно вся эта бурная мыслительная деятельность была мгновенно прервана; я почувствовал слежку. Я резко свернул с дороги направо, и бежевые "Жигули" сделали тот же маневр. Я достал пистолет и положил на соседнее сиденье. Я размышлял о том, что предпочесть: оторваться от преследователя или дать ему нагнать себя и принять бой. А то, что этим все и закончится, я почти не сомневался, так как был уверен, что в машине - посланцы человека, приговорившего меня к смерти. Он считает, что для меня настала пора выбывать из игры. Внезапно я разозлился; ну уж нет, еще посмотрим, чья очередь на выбывание? Я принял решение, и теперь оставалось его воплотить.
   Я перестроился в левый ряд, бежевые "Жигули" последовали моему примеру. Впереди замаячил красный огонек светофора. Самый удобный момент для моих преследователей нагнать меня и выпустить очередь из автомата. Я не стал останавливать машину, вместо этого начал резкий разворот. "Жигули" явно не ожидали от меня такого маневра и приступили к нему с некоторым опозданием. Это дало мне небольшую фору. Впрочем, в мои планы вовсе не входило убегать от них.
   Теперь я мчался по правому ряду, выискивая место для поворота. Наконец я увидел то, что хотел - небольшой переулок. Мои преследователи были от меня в метрах ста, это давало мне необходимую фору. Мой автомобиль покатил по узкой, однорядовой улочке. Поравнявшись с подворотней, я въехал в нее и остановился, не заглушая мотора. Ждать бежевые "Жигули" пришлось совсем недолго, они, не заметив меня, проехали вперед. Я нажал на газ и устремился за ними. Впервые мы поменялись ролями, не они, а я преследовал их. Мы поравнялись, и я от удивления едва не выронил руль; в автомобиле сидела Инна. Вот уж кого я не ожидал увидеть. Неужели это она преследовала меня все это время. Я махнул ей рукой и нажал на тормоза. Она сделала тоже самое.
   Я вышел из машины и дернул за дверцу ее автомобиля.
   - Зачем ты меня преследуешь?
   Инна явно испытывала затруднение с ответом.
   - Зачем ты преследуешь меня? - повторил я вопрос.
   - Хотела узнать, куда ты отправляешься, раз не хочешь проводить время со мной.
   - Ты первый раз проявляешь любопытство таким вот образом?
   - Первый, поверь, это правда.
   Но я не был уверен, что она не лжет, ее глаза при ответе оставались беспокойными.
   - Неужели тебя в самом деле так интересует этот вопрос?
   - Ты мне очень нравишься, мне обидно, что ты не хочешь быть со мной.
   - Вряд ли такие твои действия могут увеличить у меня это желание.
   - Я понимаю, но я не могла сопротивляться, мне так хотелось узнать, куда ты едешь.
   - Я могу надеяться, что ты не станешь больше играть в детектива.
   - Можешь не сомневаться!
   Но мне показалось, что ее голос звучал уж чересчур горячо. Она явно не справлялась со своей ролью раскаявшейся грешницы. Меня не оставляло опасение, что она доставит еще немало хлопот. Если бы я знал на самом деле, что последует дальше, я бы думал об Инне совсем в другом ключе, да и поступил бы с ней по-другому, не отпустил бы так беспечно от себя.
   - Езжай-ка домой, мы с тобой обо всем еще поговорим.
   - Правда, ты обещаешь. Я буду ждать, - как-то странно сказала она.
   Я посмотрел ей в глаза, но она виновато улыбнулась мне, и я отчасти успокоился; все-таки есть надежда, что она осознала свои вину.
   Я махнул ей на прощанье рукой и сел в свою машину. Эта глупая задержка раздражала меня, меня ждет Таня, а я вынужден бессмысленно терять время по вине глупой девчонки.
   Я не стал дожидаться, пока Инна развернется в узком переулке, я сделал это первым и как только выехал на основную магистраль, стал давить на газ. Позади никого не было и я перестал думать о своем недавнем преследователе. Меня занимал сейчас другой вопрос: если Пухов действительно достал деньги, куда вести Татьяну. Новое жилье для нее необходимо найти в течение одного-двух дней. Мы и так задержались с переездом.
   Татьяна уже меня ждала, она не вытерпела и вышла меня встречать. За ней возвышалась, словно башня, массивная фигура Аркадия. Увидев мою машину, она бросилась ей навстречу столь стремительно, что я едва успел затормозить, иначе она бы попала под колеса. Я выскочил из автомобиля, и мы крепко обнялись. Наш поцелуй продолжался долго, мне показалось - целую вечность. Да и после такой разлуки на меньшее я бы и не согласился.
   Втроем мы направились к дому.
   - Как работает сигнализация? - спросил я Аркадия.
   - Сейчас сам увидишь, - отозвался гигант.
   Мы вошли в дом, который был уже наполнен оглушительным ревом. Аркадий нажал на кнопку, и он стих.
   - Вот видишь, при приближении любого человека или машины сигнализация срабатывает.
   - Это очень хорошо. Ничего подозрительного ты не замечал?
   - Вроде нет.
   - Что значит вроде?
   - Позавчера здесь была какая-то девушка.
   - Что за девушка? Опиши.
   - Зачем описывать, я и показать могу.
   С полки Аркадий достал фотографию и протянул мне.
   - Снял на палароиде, - пояснил он.
   Я взял фото: с нее на меня смотрела Инна. Я сел на стул.
   - Ты знаешь ее? - встревожился Аркадий.
   - Да, это дочь моего шефа. Она видела тебя, Татьяну?
   - Меня видела, Татьяну - нет.
   - Все равно она догадалась. Утром надо уходить. А может, быть даже и не утром. - Мною овладели плохие предчувствия. - Пойдем, осмотрим
  все вокруг. - Я посмотрел на прислушивающуюся к нашему разговору Таню. - Мы быстро.
   - Ты думаешь, нам угрожает опасность? - спросила она. Ее щеки вдруг стали белыми как только что побеленная стена.
   - Вряд ли, но осторожность - наше лучшее оружие. Я не хочу рисковать тобой.
   - Когда я пошла с тобой, я знала, что придеться подвергать себя риску. Риск - это часть нашей сегодняшней жизни.
   - Да, поэтому наша задача свести его к минимуму. Если человеку ничего не угрожает, он может позволить себе жить безмятежно. Для нас это роскошь. Пойдем. Аркадий.
   Мы не стали удаляться на слишком большее расстояние от дома, зато высвечивали своими фонарями каждый квадратный метр.
   - Что ты обо всем думаешь? - спросил я Аркадия.
   - У меня предчувствие, что-то должно случиться.
   Наши ощущения совпадает, подумал я.
   - Что ты намерен делать?
   - Защищать Татьяну, - твердо проговорил Аркадий.
   - Почему ты хочешь ее защищать?
   - Однажды я ей обещал, что буду всегда ее оберегать.
   - Но тогда это была твоей работой, сейчас-то ты это делаешь добровольно, денег тебе никто не платит.
   - Я не могу ее оставить одну, я не видел женщины красивей, чем она.
   Интересно, что чувствует этот гигант, когда мы занимаемся с ней на втором этаже любовью. Неужели он не ревнует, неужели он не желает занять мое место? Но эти вопросы я решил отложить до следующего раза, сейчас не тот момент, когда стоит заводить подобные душещипательные разговоры.
   - Пойдем назад, - предложил я, - слава богу пока все тихо.
   Мы поднялись с Татьяной на второй этаж. Я понимаю, что вам бы очень хотелось поприсутствовать при сцене, как я занимаюсь любовью с одной из самых прекрасных женщин на планете. И все же с вашего разрешения я опущу на этот раз занавес и попрошу не мешать и предоставить возможность побыть наедине. Поверьте моему опыту, на земле нет выше счастья чем оказаться один на один с любимым человеком и любые, даже самые доброжелательные свидетели - а я не сомневаюсь, что вы относитесь именно к таким - тут неуместны. Скажу лишь, что моя кровь просто кипела от страсти, Татьяна же вся утопала в неземном блаженстве. Наконец утомленные, но необыкновенно счастливые, обнаженные, подобно нашим прародителям Адаме и Еве, мы лежали обнявшись, а в небольшое оконце заглядывала любопытная луна.
   - Интересно, о чем она думает, смотря на нас? - вдруг прошептала Татьяна.
   - О том, что несмотря ни на что, все-таки в мире счастье существует, хотя те, кто его создавал, постарались устроить так, чтобы его было бы как можно меньше.
   - Знаешь, - снова прошептала Татьяна, одаривая меня нежным поцелуем, - я хочу тебе признаться: за те дни, что тебя не было и мне ничего не было известно, где ты находишься, я ясно поняла, как сильно люблю тебя. И я все думала: моей любви добивались десятки мужчин, некоторые мне нравились. Но моя любовь досталась тебе. Почему?
   - В самом деле, это безумно интересный вопрос, - тихо засмеялся я, при этом внимательно вслушиваясь в каждое ее слово.
   - Но это, в самом деле, важно понять. Я пыталась дать себе ответ на него.
   - И каковы успехи?
   - Я поняла, что меня так к тебе привязывает: ты человек, который живет сам по себе. Ты понимаешь, о чем я говорю?
   - Не очень, разъясни.
   - Твои поступки, твои слова имеют какой-то непонятный мне источник. Когда я общаюсь с другими людьми, я всегда хорошо понимаю, что ими движет. С тобой не так, ты совершенно непредсказуем и неожиданен. Я наблюдала за тобой, у меня такое ощущение, что ты словно спрашиваешь некто невидимого, как тебе вести в той или иной ситуации. Ты зависим только от самого себя или от чего-то высшего, и мне это безумно нравится. И безумно возбуждает.
   - Прямо сейчас.
   - Да, сейчас.
   Мы вновь стремительно и жадно потянулись друг к другу. И в этот самый миг пронзительный рев сирены разорвал в клочья ночную тишину. Мы
  вскочили с кровати и обменялись встревоженными взглядами.
   - Кажется, к нам едут гости, - сказал я. - Мы с Аркадием посмотрим, кто решил нас навесить, а ты - очень тебя прошу - не спускайся пока все не выясним.
   Мы поцеловались, еще не зная, что это наш последний поцелуй.
  
   Глава девятнадцатая
  
   Я спустился вниз, Аркадий уже стоял у окна. Заслышав мои шаги, он обернулся.
   - Посмотри, - сказал он.
   Я посмотрел. Дом был окружен не менее десятком машин, от их дружно горящих фар было светло, почти как днем.
   Внезапно до нас донесся усиленный мегафоном голос.
   - С вами говорит Толубеев. Я пришел за своим имуществом, отдайте мне Татьяну. Если вы это сделаете, я не буду вас мучить, вы без страданий уйдете из этой жизни. Игорь Евгеньевич, я вас предупреждал: не вставайте на моем пути. Вы не только не послушались, но украли у меня то, что принадлежит только мне. Вы знали, что я вам этого никогда не прощу.
   - Серьезный мужчина, - проговорил я и взглянул на Аркадия.
   - Серьезный, - хмуро подтвердил он. - Что собираешься делать?
   - Ясно что, вот только как поступить с Татьяной.
   - Я им не сдамся, - вдруг раздался рядом с нами ее решительный голос. - Я не вернусь к нему.
   - Таня, любимая, - сказал я, - ты понимаешь, их в десять раз больше, чем нас. Нам их не одолеть. Нас этот подонок все равно не помилует, а ты ему нужна живая.
   - Я однажды приняла решение и не изменю его ни за что. А там будь, что будет.
   Я посмотрел на нее, она была не просто прекрасна, она была божественно прекрасна. От волнения ее щеки порозовели, обычно тщательно уложенные волосы небрежно спадали на лоб, большие глаза горели ясным и решительным огнем. И внезапно я постиг истину: иногда дать умереть человеку так как он того желает, это и есть высшее проявление любви. Мы переглянулись с Аркадием, и мне показалось, что и его посетили схожие мысли.
   - Хорошо, будем сражаться, - сказал я. - И все же я тебя очень прошу, спрячься в подвал, сейчас тут начнется кромешный ад. Ты же все равно не умеешь стрелять, ты просто погибнешь без всякой пользы.
   - А вот тут ты ошибаешься, Аркадий научил меня стрелять. Скажи ему, как я метко стреляла.
   - Это так, - подтвердил Аркадий.
   - Мы вам даем пять минут, выходите без оружия и сдавайтесь, - вновь донесся голос из мегафона.
   Я достал свои пистолет.
   - Ничего кроме этой пушки у нас больше нет? - спросил я Аркадия.
   - Ну почему же, - усмехнулся он. - Кое-что есть. Хотя, чтобы отбиться от них, боюсь этого недостаточно.
   Из стоящего рядом шкафа он достал два автомата Калашникова. Один из них протянул мне.
   - Вот только патронов мало. Всего два рожка на автомат.
   - Не так уж и мало, если хорошо их использовать. - Я протянул свой пистолет моей любимой и потому, как она его уверенно взяла, я понял, что она на самом деле держит этот предмет не в первый раз.
   Я посмотрел на часы; до окончания ультиматума оставалось полминуты.
   - Занимаем позиции.
   В доме было два окна, я и Аркадий заняли место у каждого.
   - Умоляю тебя, ляг на пол, - обратился я к Татьяне. - Через полминуты тут будет летать целый рой пуль.
   - Вы выходите или мы начинаем? - спросил мегафон. - Жду ответа полминуты, а дальше пеняйте на себя.
   Я бросил взгляд в окно; боевики с автоматами на перевес, молча шли к дому. И в этот момент тишину раскололи выстрелы, зазвенели осколки стекол. Мы с Аркадием почти одновременно ответили двумя короткими очередями. Раздались стоны, значит, наши пули угодили в цель.
   - Ложись! - крикнул мне Аркадий.
   Я бросился на пол. И не напрасно. Сразу же с десяток очередей обрушились на наш дом, пули целыми стаями влетали в комнату и врезались
  в противоположную стену.
   - Таня, с тобой все в порядке? - крикнул я.
   - Все в порядке, - отозвалась она.
   Я подполз к окну, затем быстро вскочил и полоснул по нападавшим, которые уже достигли крыльца. А затем снова бросился вниз. Но по раздавшимся крикам я определил, что мои выстрелы снова достигли цели. Опять в комнату полетел град пуль, одна из них отлетев от стены, шлепнулась в сантиметре от моей руки, что на долю секунды отвлекло меня. В этот самый миг один из боевиков показался в окне. Дуло его автомата нацелилось прямо на меня, готовое изрыгнуть из себя смертоносный металл, который неизбежно должен был через мгновение оборвать нить моей жизни. Но раньше автоматный очереди прозвучал одиночный пистолетный выстрел, и боевик упал лицом вперед прямо на меня. Я взглянул на Татьяну, ее пистолет еще дымился. Это было сродни чуду, но она спасла мне жизнь. Хотя скорей всего ненадолго.
   Внезапно канонада стихла, а вместо нее в очередной раз раздался уже знакомый голос из мегафона.
   - Прекратите сопротивление, если вы этого не сделаете, мы вас сожжем живьем. Даем вам две минуты, чтобы выйти из дома, а затем поджигаем.
   - Ага, испугались, - довольно сказал Аркадий.
   Только сейчас я заметил, что его рубашка на плече мокрая от крови.
   - Ты же ранен! - воскликнули мы одновременно с Татьяной.
   - Что ж тут странного, мы же на войне, - почти весело произнес Аркадий.
   - Я тебя перевяжу, - вызвалась Татьяна.
   Аптечку мы приготовили заранее, поэтому перевязка заняла немного времени, тем более пациент ни разу даже не поморщился и не шелохнулся, хотя я понимал, как ему больно. Татьяна закончила его перевязывать как раз одновременно с окончанием любезно предоставленной нам передышкой.
   - Я попробую пострелять в них со второго этажа, - сказал Аркадий.
  - Ты удержишь один первый этаж?
   - Постараюсь.
   - Береги себя, - напутствовала его Татьяна.
   Мы остались с ней одни. Почему-то наши противники медлили, хотя воинственные кличи с их стороны звучали постоянно.
   - Видишь как иногда дорого приходиться платить за свободу, - сказал я.
   - Я хочу, чтобы ты знал, я не жалею ни о чем, я с самого начала понимала, чем все этим кончится. Я его слишком хорошо знаю, он не тот человек, который отпускает свою добычу.
   Я захотел ее поцеловать, но в этот миг сверху раздалась очередь; это стрелял Аркадий. Я подскочил к окну и тоже выпустил по нападавшим стайку пуль. Один из них упал, зато остальные открыли ураганный огонь, правда, под его прикрытием поспешили ретироваться.
   Я израсходовал первый диск, теперь надо было беречь каждый патрон. Если бы не трусость нападавших, которые откатывались назад после каждой нашей очереди, они давно бы уже смяли нас и приступили бы к обещанным пыткам.
   Сверху снова раздались очереди, и я облегченно вздохнул; Аркадий жив. Я бегал от одного окна к другому, делая по несколько выстрелов; пусть думают, что нас больше, чем есть на самом деле. Внезапно я увидел, что Аркадий спускается вниз.
   - Почему ты спустился? - спросил я.
   - Кончились патроны. Осталось только это. Он достал из кармана пистолет. Последняя обойма. А у тебя?
   - Думаю меньше полдиска.
   - Я видел сверху, мы уложили не меньше пяти человек, но их еще там много.
   Я понял, что хотел сказать Аркадий: никаких шансов. Но и без его этих не сказанных слов у меня не было в этом никакого сомнения.
   Шквальный огонь заставил нас вжаться в пол. Судя по его интенсивности, они пошли в решительное наступление.
   - Они сейчас ворвутся! - крикнул Аркадий.
   Он бросился к окну, но сделать выстрел не успел, я видел, как дернулся Аркадий, пистолет выпал из его рук, а его огромное тело в миг ставшее бессильным повалилось на пол. Мы с Татьяной подползли к нему. Аркадий был еще жив, пуля угадила ему в голову, чуть повыше виска.
   Татьяна склонилась над ним. Он узнал ее и нечто похожее на улыбку раздвинуло его губы.
   - Я люб... - прошептали они и, не закончив фразу, застыл неподвижно, так и не досказав своих, может быть, в жизни самых главных слов.
   По щекам Татьяны потекли два ручейка слез. Но справлять панихиду о погибшему времени уже не было. Одновременно в двух окнах появились по нападавшему. Одного я срезал очередью, но другой бросился на меня и выбил автомат из моих рук. Теперь я был безоружным. Я ударил ногой своего противника, тот отлетел, но в дом уже забралось еще несколько человек. Двое из них устремились к Татьяне; у них явно было задание захватить ее. Я бросился к ним наперерез, одному упал под ноги, тот перевернулся через меня и шлепнулся о пол, но другой подскочил ко мне и со всего размаха ударил по голове прикладом автомата. Черная пелена опустилась на мои глаза, и мое сознание погрузилось в небытие.
  
   Глава двадцатая
  
   Я был на том свете, он был темный и непроницаемый, как подземный туннель. Я ничего не видел, не слышал, но какие-то слабые ощущения ожидались где-то внутри меня и ознаменовывали возвращение моего сознания на прежнее место. Оставалось лишь определить самый пустяк: в каком из миров я пребываю.
   Я чувствовал холод и по этому признаку определил, что нахожусь в аду. В раю по моим представлениям должна быть умеренно теплая, как в сентябре в Крыму, температура, вызывающая лишь приятные ощущения. Но то, что я попал в преисподнею, меня в общем не удивляло; если рассудить, где мне еще пребывать после смерти. Вся моя жизнь была по сути дела одним сплошным грехом. И вот теперь меня ждала заслуженная расплата. Где-то неподалеку должны стоять котлы, куда меня сейчас черти понесут вариться.
   Я приоткрыл глаза. Было, в самом деле, темно, но все же не настолько, чтобы не разглядеть место моего пребывания. Это было небольшое помещение, без окон и без всякой мебели. Сквозь щель внизу двери пробивался слабый лучик света, который и позволял кое-что рассмотреть в частности то, что мое бренное тело лежит на сыром полу.
   Я пошевелил рукой, потом - ногой. Опорно-двигательный аппарат у меня работал. Правда, каждое движение вызывало боль, но ее вполне можно было терпеть. Я попытался подняться и сделать несколько шагов, и это, как ни странно, мне удалось. Я подошел к двери и дернул ее на себя. Она не поддалась, что означало, что я тут пленник.
   Я вновь сел на пол. Сознание окончательно вернулось ко мне, сомнений в том, что я жив больше не возникало. Я находился в привычном мне мире, только в очень мерзкой его части. Судя по холоду - это подвал. Я прислушался, но никаких звуки не доносились до моего слуха. Вне всякого сомнения, я в плену.
   Кроме холода меня мучила жажда. Я подошел к двери, стал барабанить по ней, но это не возымело абсолютно никаких последствий. То ли никто не слышал моего стука, то ли не обращал на него внимания. Что же делать? Я еще раз осмотрел каменный мешок, в котором находился. Никаких выходов из него не было.
   Сколько раз я читал в книгах об узниках, которые годами сидят в таких вот одиночных камерах, полностью оторванные от мира, предоставленные самим себе. Одни мысленно сочиняют романы или поэмы, другие придумывают немыслимые механизмы, третьи - день за днем вспоминают прошедшую жизнь... Какое же мне выбрать занятие? У меня нет никакого представления, сколько времени мне тут придется пробыть? А вдруг до конца жизни. Чем не наказание, пострашней, чем смерть. Быть заживо погребенным - самое ужасное, что может выпасть на долю человека. Невольно по моему телу пробежала крупная дрожь, но ее виновницей был отнюдь не царящий в подвале холод.
   Впервые за то время, что ко мне вернулось сознание, я подумал о Татьяне. Жива ли она? А если жива, где она, что с ней? Картины обороны дома воскресли в моей памяти столь ярко, словно мне их только что показали на экране. Я почувствовал гордость за свою любимую; как мужественно она себя вела. Если бы я не видел это собственными глазами, ни за что бы ни поверил, что в этом прекрасном и хрупком теле скрывается такой героический и сильный дух.
   В темном холодном подвале время почти не ощущалось. Сколько его протекло с момента возвращения ко мне сознания, я не знал. Никто не вспоминал обо мне, жажда и голод все сильнее мучили меня, но мои тюремщики явно не собирались удовлетворять их. Может быть, в их планы входит уморить меня голодом. В средневековье практиковался такой вид казни, когда приговоренного замуровывали в стену, и он умирал медленной и мучительной смертью. Неужели тоже уготовано и мне?
   Надеюсь, читатель не посетует на меня за то, что я его избавлю от описания моих переживаний в холодном каменном мешке. До сих пор воспоминания о проведенном в этом мрачном подземелье времени портят мне настроение. Скажу только, что постепенно мною все сильнее завладевало отчаяния, и я жалел о том, что, как Аркадий, героически не погиб, отбивая штурм. Случись это, я бы не испытывал сейчас никаких мучений, а кто знает, может быть пребывал в блаженстве на небесах. В нынешней же ситуации я даже был лишен возможности прервать свои страдания, никаких способов покончить с собой у меня не было.
   Не исключено, что прошла целая вечность прежде тем открылась дверь, и в мой темный мешок влетел поток света. А вместе с ним на пороге показалось трое вооруженных молодчиков. Один из них подошел ко мне, грубо схватил за руку и рывком поставил на ноги. От бескормицы я так ослабел, что ему пришлось поддерживать меня, дабы я не упал бы.
   - Пошли, - сказал он, - и без глупостей.
   Меня вывели из подвала и повели по длинному и узкому коридору. Он завершался железной лестницей; в сопровождении своего эскорта я поднялся по ней. И оказался в другом, до недавнего времени более привычном мне мире. Это был богатый особняк, обставленный красивой мебелью. Он сильно походил на дом Ардова, но это был, к сожалению, не его дом.
   Мы поднялись на второй этаж и остановились возле тяжелой, обитой кожей металлической дверью.
   - Стой здесь, - приказали мне.
   Один из охранников скрылся за дверью. Появился он через пару минут.
   - Проходи, - сказал он.
   Комната, в которой я оказался, была не то гостиная, не то кабинет. Стояла удобная кожанная мебель, но не это привлекло мое внимание, а сидящий за столом человек. Им был Толубеев. Он был не один, по обе стороны от него сидели и стояли несколько охранников. Среди них я узнал Павла Бурова. Наши взгляды встретились, какое-то выражение мелькнуло в его глазах, но расшифровать его не было никакой возможности. Да и времени.
   - Проходите, Игорь Евгеньевич, садитесь, - услышал я насмешливый голос Толубеева. - Вот и мы встретились снова. Довольны ли вы оказанным вам приемом, условиями размещения. У вас есть какие-либо ко мне просьбы?
   - Условиями я доволен, а вот сервис поставлен из рук вон плохо. Никак не могу добиться, чтобы мне принесли пить и есть.
   - Да, действительно, это упущение, - хихикнул Толубеев. - А вот есть ли вам чем расплачиваться?
   - Я-то полагал, что я ваш гость, а гости не платят за еду и питье.
   - Тут вы правы, вы, в самом деле, у меня в гостях и можете рассчитывать на бесплатное обслуживание. Вот только не уверен, что оно вам понравится.
   Я почувствовал, как изменилось настроение Толубеева, оно больше не было добродушно-ироничным, откровенная злоба выступила на его лице.
   - Помните, Игорь Евгеньевич, я вас предупреждал: не вставайте на моем пути. Было это или не было, я вас спрашиваю?
   - Было, - подтвердил я правдивость его слов.
   - А как вы поступили?
   - Встал на вашем пути.
   - Какой приговор вы за это заслуживаете?
   - Сперва я хотел бы высказать просьбу. Я люблю эту женщину, она любит меня. И я бы очень хотел знать, не пострадала ли Татьяна во врпемя штурма?
   Я увидел, что моя последняя фраза подействовала на Толубеева как красная тряпка на быка, его щеки и глаза налились кровью.
   - Ах ты, щенок, значит, ты любишь. Так вот знай, я насрал на вашу любовь вот такую кучу.
   Жестом он показал размеры этой кучи, и я должен был признать, что она была просто преогромной, многократно превышающей возможности любого человека. На это я ему и указал:
   - При всем моем к вам уважении, вряд ли вам по силам сотворить такую большую кучу.
   Мои слова окончательно вывели его из себя.
   - Поучите этого подонка вежливости! - закричал он, обращаясь к своим опричникам. Ровно половина из них, а это было четверо, двинулись на меня.
   Я сидел, не меняя позы, но внимательно наблюдал за их приближением. Пребывание в темном подвале без воды и пищи ослабили меня, однако
  не настолько, чтобы я безропотно дал бы себя избивать. Один из них замахнулся на меня дубинкой, которую он держал в руках. Но вместо моей головы, она обрушилась всего лишь на ни в чем не повинную спинку стула. Я уже был за его спиной, подсечкой сбил его с ног и развернулся к другому противнику. Он тоже размахивал палицей. Я перехватил его руку, подлез под него и перебросил через плечо. Затем, даже не разгибаясь, так как на это не было времени, со всей силой ударил следующего телохранителя в солнечное сплетение. Но четвертый - опустил свое орудие прямо на мое плечо; удар был такой силы, что я оказался в лежачем положении. Кто-то сверху навалился на меня и сковал мои кисти наручниками.
   - Посадите его, - приказал Толубеев.
   Меня снова усадили на стул. Сильно болело плечо, затрудняя ход мысли.
   - Ты пожалеешь об этом, - пообещал Толубеев. - Пожалеешь, что родился на свет. Это я тебе гарантирую. А ты знаешь, я свои обещания выполняю. Мне даже жалко тебя, твоя судьба могла бы быть совсем иной, несравненно более счастливой.
   - Моя судьба всегда будет счастливой, какой бы она не сложилась. И уж тем более она не зависит от тебя.
   - Ты полагаешь, - задумчиво проговорил Толубеев. - Боюсь, ты не совсем правильно ориентируешься в ситуации, в которой ты оказался. Я бы мог тебя убить сразу, еще в том доме, где ты спрятал украденную у меня собственность. Не скрою, я едва не отдал такой приказ. Но меня остановили две вещи. Хочешь знать, какие?
   - Почему бы и нет.
   - Ты был без сознания, а что за интерес убивать человека, который не осознает, что его убивают. Вот когда ты будешь видеть наведенное на тебя дуло пистолета, это будет настоящая моя месть. Но потом я подумал: мы же гуманисты, каждый должен иметь свой шанс. Почему же ты должен быть исключением. И я решил, что мы можем договориться. И я даже готов тебя простить, если ты заслужишь это прощение.
   - Каким же образом?
   Толубеев достал портсигар, извлек из него сигарету, а один из опричников поспешно поднес к ней зажигалку.
   - Ты знаешь, что в этом городе я один из самых влиятельнейших людей. Я владею тут почти всем, что представляет ценность. А тебе известно, что империя твоего шефа - это уже почти миф. Более чем наполовину она принадлежит мне. И вскоре будет принадлежать полностью. Ардову - крышка. Даже его дочь и то предала отца, это она навела меня на дом, где ты скрывал Татьяну. Но мне надоело ждать. Если ты мне поможешь добить его, ты останешься жить. Не советую говорить "нет".
   - Увы, не могу последовать вашему доброму совету, скажу "нет".
   Толубеев усмехнулся.
   - Я не сомневался, что ты мне так ответишь. Я понял тебя с первого раза, ты - упрямец. Но это только начало нашей беседы. У меня есть неплохие аргументы, чтобы тебя переубедить. Совсем скоро ты с ними познакомишься. Но сейчас я хочу тебя спросить о другом. Не буду скрывать, что с каждым днем меня все больше беспокоит та самая третья сила. Я вижу, как возрастает ее могущество, на нее работает все больше людей, но я по-прежнему не могу определить, кто ее направляет. Эта сила нарушила несколько моих коммерческих операций, я понес чувствительные потери. Более того, лишился даже кое-каких позиций. Если бы ты навел меня на того, кто за всем этим стоит, я бы простил тебе все остальное. По рукам?
   - Я уже говорил: мне неизвестен этот человек, он очень хорошо замаскировался.
   - Жаль. Тогда остается в силе мое первое предложение. Не передумал?
   - Нет.
   - Думаю, много времени этот процесс не займет. Я не видел человека, который после разговора с моими ребятами отказывал бы мне в помощи или в информации. Ребята он ваш.
   Ко мне подошел могучий парень с тяжелыми, словно гири, кулаками. Как профессионал, я вполне мог оценить их мощь; одного удара этих кувалд достаточно, чтобы навсегда сдвинуть в сторону челюсть с узаконенного природой места.
   - Пойдем, - кивнул он. Его губы рассекла довольная ухмылка.
   В окружении опричников Толубеева, среди которых оказался и Павел Буров, я вышел из кабинета. Мне снова пришлось проделать тот же путь, только теперь сверху вниз. Я вновь оказался в подвале, только теперь тут тускло горела лампочка. Я стоял в окружении охранников, которые, видимо помня о недавней стычке, не спускали с меня глаз.
   Ко мне вплотную подошел тот самый опричник с мощными кулаками. Он стоял так близко, что я даже почувствовал кислый запах из его рта.
   - Ну как, согласен на предложение шефа? - поинтересовался он.
   Руки у меня были скованы, зато ноги - свободны. Я не стал ждать, когда он приложит меня своими кулачищами, а сам ударил ногой ему в пах. Тот заорал и сложился пополам, на меня же бросилась вся эта орава. Одного из них мне удалось отбросить в сторону, но остальные повалили меня и стали избивать ногами. Я сгруппировался таким образом, чтобы их удары как можно меньше задевали мои самые чувствительные органы, но это удавалось лишь частично. Внезапно избиение прекратилось. Сквозь кровавую пелену, которая застилала мне глаза, я увидел, как надо мной склонился все тот же мужчина с огромными кулачищами.
   - Принесите стул и посадите его, - приказал он своим помощникам. Те принесли стул, меня усадили на него.
   - Слушай меня внимательно, - сказал он, - тебе сейчас будет не просто больно, а очень больно. Так больно тебе еще никогда не было. Ты понял меня?
   Он размахнулся, и страшный удар его кулака-молота расквасил мне лицо. Я слетел со стула и шмякнулся о пол. Он не врал, мне, в самом деле, было очень больно. Меня снова усадили на стул.
   - Тебя, мразь, еще не заинтересовало предложение шефа?
   Губы у меня были разбиты, поэтому я лишь смог отрицательно покачать головой.
   - Ладно, поедем дальше, - зловеще и, как мне показалось довольно, усмехнулся мой мучитель. - Посмотрим, что ты ответишь на другой аргумент. Давай, - сказал он одному из своих подручных.
   Тот кивнул головой и вышел из камеры пыток. Отсутствовал он совсем недолго, когда он вернулся, то в руках нес утюг.
   Еще когда я обследовал свое место заточения, то наткнулся на розетку. Тогда ее наличие меня удивило, но теперь стало понятным ее предназначение.
   Мой заплечных дел мастер взял утюг, насмешливо посмотрел на меня и включил штепсель в розетку.
   - Сейчас он нагреется. Тут немножко холодно, но вскоре тебе будет жарко, даже жарче чем в тропиках. Надеюсь, тебе понравится. - Палач потрогал днище утюга. - Нагрелся, - радостно сообщил он мне. Ты готов?
   Один из его помощников сорвал с меня рубашку, обнажив мою грудь. Палач приблизился ко мне и ...
   "Если вам будет очень больно, постарайтесь отделить эту боль от себя. Представьте, что она и вы - не одно целое, как это бывает обычно, а что вы раздельны, между вами расстояние, которое все время увеличивается. Смотрите в какую-нибудь точку и представляйте, что боль не в вашем теле, она там, в той стороне. Боль связано с телом, вы же не тело, вы - сознание, поэтому бросьте свое тело, забудьте о нем, не интересуйтесь, что с ним происходит. И тогда боль не поглотит вас, не сделает своим пленникам, вы поймете, что ее можно побороть". Так когда-то говорил нам на занятиях Учитель. Но, увы, мое сознание не слушалось меня, оно все целиком было заполнено нестерпимой болью. У каждого человека есть свой предел терпения, и когда мой был достигнут я громко и отчаянно закричал.
   Я никак не мог определить, что происходит со мной? Все было подернуто каким-то полутемным занавесом. Единственное, в чем я был почему-то уверен, что лежу на чем-то очень студеном, так как все мое тело тряслось от холода. При этом сильно болела грудь, казалось, что кто-то разжег на ней костер и все время подбрасывает поленья. Сколько времени я смогу выдержать эту нечеловеческую боль? А ведь это только перерыв в мучениях, в то, что их сеанс продолжится, нет никаких сомнений. Господи, будь милосерден ко мне, пошли мне немедленную смерть. Что тебе стоит, ты же все можешь, зачем тебе подвергать меня этим испытаниям? Это жестоко по отношению ко мне, я не заслужил такой кары. Да, я грешен, но я никогда не шел против совести. Так почему я так страдаю? Разве это справедливо?
   Кажется, я снова впал в забытьи, внезапно мне почудились рядом с собой чьи-то осторожные шаги. С трудом я разлепил глаза и не поверил увиденному: возле меня сидел Учитель. Увидев, что я очнулся, он поднес палец ко рту.
   "Как вы здесь оказались, Учитель?" - изумленно спросил я. (Или мне показалось, что я спросил)
   "Это неважно, главное, что я тут с тобой. Ты же звал меня".
   "Я обращался к Господу".
   "Это одно и то же. На земле Учитель - это и есть Господь. Разве не был я для тебя тем же, что Иисус для апостолов?"
   "Да, скорей всего так и было. Ответьте мне, как я должен поступать? Мне больно, у меня нет больше сил терпеть, а они собираются продолжить свои пытки. Вы меня учили выносить боль, выводить ее из сознания, но у меня нет на это сил".
   "Да, это трудно. Для человека нет ничего сложнее нежели управлять своим сознанием. Но только тот, кто добивается этой цели, идет к свободе. А ты же мечтал всю жизнь быть свободным".
   "Да, я всегда по-настоящему хотел только одного - свободы".
   "И вот ты близок от нее как никогда".
   "Здесь, в этом страшном каменном мешке, я - узник близок к свободе!?".
   "Конечно, человек приближается к свободе не тогда, когда есть выбор, свобода приходит к нему тогда, когда выбора нет. Твое тело измучено, твой дух поколеблен, весь мир ополчился против тебя. Но если ты сумеешь возвыситься над страхом и болью, если сумеешь забыть о страданиях, оставить их твоей бедной плоти, а самому стать тем, кем ты в действительности есть - духом, то врата свободы распахнутся перед тобой."
   "А мне-то казалось, что свобода - это всегда выбор."
   "Нет, никогда, - улыбнулся Учитель и покачал головой. - Выбор - удел рабов, истинному свободному человеку выбор не требуется, он уже выбрал свободу. А тот, кто выбрал свободу, отказался от самого себя, отказался от бесконечных вариантов выбора, которые для большинства затмевают истину: на самом же деле выбора не существует. Так, скажи, что еще можно выбирать в такой ситуации?"
   "Но я так далеко от этого, я все время думаю о выборе. Чтобы прекратить страдания, мне хочется с сдаться, согласиться на все их предложения"
   "Разве ты не понимаешь, что с этого момента начнутся твои подлинные страдания. Сейчас страдает тело, а будет страдать дух, твое высшее "я". Ты никогда не сумеешь примириться с предательством самого себя. Тот, кто всю жизнь ищет свободы, когда он сходит с этого пути, то падает в пропасть. Это тому, кто никуда и никогда не поднимался, падение не грозит, но тот, кто взлетел высоко, непременно разобьется, если отступится".
   "Что же делать, Учитель?"
   Я увидел, как Учитель задумался.
   "Боишься ли ты смерти?"
   "Не знаю, думаю, что да. По крайней мере, я точно знаю, что не хочу умирать".
   "Это плохо. Человек не должен стремиться к смерти, но он должен понимать, что между жизнью и смертью нет непреодолимой грани. Это один поток, только в разном своем состоянии. Жизнь вечна и человек вечен, а тело - это такой пустяк, которым не жалко пожертвовать. Какая разница где оно находится, что с ним происходит: лежит ли оно в сырой могиле или на мягкой перине. Тот, кто привержен к телу, никогда не ощутит свободы. Отдай им на растерзание то, что они просят, этим слепцам кажется, что они мучат и пытают тебя, на самом деле они оказывают тебе самую большую услугу, которую можно оказать человеку, они помогают тебе обрести свободу. Не упусти этот шанс, как бы больно тебе не было.
  Свобода - она совсем рядом от тебя. Великое испытание дают и великую надежду. Разве в самых тайниках своей души не этого ты хотел, не этого ли добивался столь упорно и долго? Иначе, зачем бы ты оказался здесь? Прощай, скорей всего эта последняя наша встреча. Меня ждут другие ученики. Я помню тебя юношей, скоро ты станешь совсем взрослым: взрослым становятся тогда, когда кончается время ученичества. А ты как никогда близок к этому."
   Я почувствовал усталость и на несколько мгновений закрыл глаза. А когда их открыл, в камере никого не было, было все также темно и тихо, как обычно. Так что же сейчас произошло, был или не был здесь Учитель?
   Мне казалось, что я вновь забылся, по крайней мере я никак не мог отделить реальность от воображения, на мгновение я даже увидел прекрасное лицо Татьяны, я встрепенулся, попытался приподняться с пола, но изображение тут же исчезло. И меня долго-долго не оставляло ощущение невосполнимой потери.
   Но долго пребывать в пространстве между реальным и воображаемым мне не позволили, дверь с противным скрипом отворилась, и мои мучители снова появились в моей камере. Все повторились как в кошмарном сне. Меня посадили на принесенный стул, стали задавать те же вопросы и требовать от меня тех же ответов. Потом появился раскаленный утюг. Почему из всего придуманного многообразия пыток и приспособлений для кромсания и прижигания человеческого тела они предпочитают этот способ? Из-за недостатка воображения или из-за того, что по их мнению он дает максимальный результат? Но размышлять над этим философской проблемой долго мне не позволили, раскаленная сталь вновь обожгла мою кожу. И как некогда сыну божьему мне - сыну человеческому тоже хотелось вскрикнуть: почему же ты оставил меня, Господи? И все же на самом краю моего измученного сознания, словно предутренние звездочки возникали слова Учителя о том, что эти люди оказывают мне высшую услугу: они ведут меня к моей свободе...
   ...И в какой уже раз за последние дни сознание снова вернулось на прежнее место - в мое тело. Зачем оно это делает, неужели для него так важно пребывание в нем? Я открыл глаза, осмотрелся, насколько это позволяла кромешная тьма. Рядом никого не было. У меня было ощущение, что я это - это только боль - и ничего больше. Вновь я услышал знакомый скрип отворяемой двери; значит мои мучители решили, что пора снова приниматься за работу. Больше мне не выдержать их пыток, есть предел всему, даже величайшему терпению. И я достиг его.
   - Игорь Евгеньевич, - услышал я вдруг шепот почти у самого своего уха.
   С трудом я повернул голову; так как дверь была приоткрыта, то в камере было относительно светло, и я узнал Павла Бурова. Он был один.
   - Вы меня слышите, Игорь Евгеньевич?
   - Да, - с трудом разлепил я разбитые губы.
   - Вы хотите жить?
   Странный вопрос, хочу ли я жить? Всегда у меня был на него лишь один ответ. Но сейчас я бы сто раз подумал, прежде чем что-то ответить.
   - Они все уехали по какому-то важному делу, осталось всего четверо охранников, я - пятый. Другого случая бежать не будет.
   - У меня нет сил.
   - Я понимаю, но выбора тоже нет. Я принес вам подкрепиться. Вот возьмите. - Павел что-то вложил мне в руку. - Ешьте быстрей, времени нет.
   За все время, что я провел тут, мне лишь раз дали какую-то тухлятину. Но и ей мой желудок был несказанно рад. Несмотря на жуткую боль, я откусил. Такого блаженства я давно не испытывал, а может быть, и никогда, это была самая настоящая ветчина с хлебом. Два больших бутерброда я проглотил за считанные секунды.
   - Вот запейте, - сказал Павел, вручая мне стакан.
   Это был кофе, нет это был не кофе, это был нектар, который еще вкушали древние боги на Олимпе. А они знали толк в еде и питье. Поев и выпив, я почувствовал прилив сил. Нет, я по-прежнему был невероятно слаб, но теперь я по крайней мере мог попытаться приподняться на колени, а там и глядишь - встать на ноги.
   - Игорь Евгеньевич, быстрее, они могут вернуться в любую минуту. И тогда хана нам обоим.
   Я встал! На это потребовалось каких-то две минуты.
   - Вы молодец, - обрадовался Павел. - Вот держите.
   Это был пистолет. Правда держать его мне было тяжеловато и все же, ощутив в ладони оружие, я почувствовал себя уверенней. По крайней мере, больше они меня пытать не будут, я успею застрелиться.
   - Пойдемте, - поторопил меня Павел.
   Он обхватил меня за талию и почти потащил к выходу. Пройдя узкий и низкий коридор, мы стали подниматься по лестнице. Павел отворил люк, сунул в него голову.
   - Все пока спокойно, - сказал он. - Можете подниматься.
   Это оказалось совсем не легким делом, я едва не загремел с лестницы и если бы не рука Павла, вцепившаяся в мой загривок, я бы с грохотом скатился вниз. Но все же мы преодолели и это препятствие и оказались на первом этаже.
   - Самое сложное - выйти из дома, - тихо проговорил Павел. - Все двери - под наблюдением видеокамер, нас сразу заметят.
   - Что ты предлагаешь?
   - Я знаю, где находятся пункт, где стоят мониторы. Нужно тихо обезвредить охранника.
   - А где это?
   - На втором этаже.
   - Я не поднимусь по лестнице. Тебе придется это сделать одному.
   - Я попробую, но я никогда никакого не обезвреживал.
   - К сожалению, я не в состояние тебя сейчас ничему научить. Когда будешь бить его по голове, делай это сильней.
   Мы находились около лестнице, ведущей на второй этаж. А в нескольких метрах от нас была дверь, ведущая на свободу. Я огляделся.
   - Посади меня за тем диваном, - сказал я ему. - Позиция удобная, видны и лестница и входная дверь.
   Павел дотащил мое тело до указанного мною места. Я примостился за диваном с максимальным для этой ситуации удобством. И очень вовремя. Едва я спрятался, как сверху стал спускаться охранник. Я узнал его, это был один из самых активных моих мучителей. Павел пошел ему навстречу.
   - Как там наш узник? - весело спросил охранник у Павла.
   - Лежит в беспамятстве, я только что навещал его.
   - Шеф сказал, что хватит с ним возиться, пора ставить точку, как только приедут ребята, так ее и поставим. Ты как, поучаствуешь, развлечение должно быть знатным. Шеф придумал для него какую-то особенную смерть.
   - Какой же дурак пропустит такое зрелище, - отозвался Павел. - Схожу на второй этаж, посмотрю телевизор.
   - Давай.
   Павел стал подниматься по лестнице, мой же мучитель сел в кресло прямо напротив меня, положил ногу на ногу и закурил. Мои ноздри ощутили ароматный дым. Дорогие сигареты курит гад, подумал я.
   Внезапно сверху раздался оглушительный вопль. А вслед за ним выбежал и тот, кто его издал, еще один опричник, знакомый мне по камере пыток. Его голова и лицо были в крови. Я понял, что удар у Павла не получился.
   - Он меня ударил, этот гад меня ударил! - завопил охранник.
   Его товарищ вскочил с кресла и бросился к лестнице, на ходу вынимая пистолет. Не без труда я поднял руку.
   - Я тут! - крикнул я и выполз из своего укрытия.
   Оба изумленно уставились на меня. Я дважды нажал на курок, и они покатились по лестнице. В этот момент показался Павел. Перепрыгивая через ступеньки, он сбежал вниз. Он подбежал ко мне как раз тогда, когда на зов выстрелов примчались еще двое охранников. Мы открыли стрельбу по ним, один, сраженный пулей, упал сразу, другой - предпочел благоразумно скрыться. Пользуясь его замешательством, мы бросились к входной двери. Вернее бросился Павел, что касается меня, то я затрудняюсь подобрать соответствующий глагол, который наиболее бы полно позволил определить характер моего передвижения; боюсь, в нашем великом языке он пока еще отсутствует.
   Мы вышли из дома - и оказались на оживленной улице. А я даже и не предполагал, что все это время находился в самом центре города. На наше счастье нам почти сразу удалось поймать такси. Правда водитель, разглядев странную парочку, не захотел нас сажать. На уговоры времени не было, и Павел показал ему пистолет. Это подействовало.
   - Куда вас везти? - опасливо спросил таксист, явно желаю лишь одного: как можно скорей избавиться от своих опасных пассажиров.
   Павел вопросительно взглянул на меня. Я назвал адрес Ардова.
  
   Глава двадцать первая
   Из больницы я вышел в день проведения первого тура выборов губернатора. На больничной койке я провел почти три недели. Надо отдать должное Ардову, он проявил обо мне максимум заботы, на какую был способен, поместил меня в небольшую, но очень комфортабельную, а главное великолепно оснащенную частную клинику. По-видимому, врачи были предупреждены о том, чтобы не задавить лишних вопросов своему пациенту со следами ожогов на груди, и за все то время, что я провел в стенах лечебного заведения, никто не спросил меня, откуда у меня на теле такие страшные отметины.
   Меня почти никто не навещал, если не считать, что два раза ко мне приходил мой заместитель Максим Волоконцев и чуть ли не через день забегал Павел Буров. Моя скромная личность вызывала у него откровенное восхищение. Причем, те вопросы, что он мне задавал, заставляли и меня кое о чем задуматься. Больше всего моего почитателя изумляло то, откуда я черпал столько сил, как мне удавалось проявлять такую стойкость духа, чтобы не сдаться моим мучителем. Я пытался как мог ему втолковать, но проблема состояла в том, что я и сам далеко не все понимал. Я разъяснял: все зависит исключительно от того, кем человек себя мыслит, осознает. Если он олицетворяет себя со своим телом, то степень его сопротивления определяется его болевым порогом. Но если человек знает, что он дух, то дух - это высшее, что есть на свете, значит одолеть его становится невозможно.
   Результатом наших долгих, хотя подчас и бессвязных разговоров явилось то, что мы стали друзьями. Впервые за все то время, что я провел в этом городе, я встретил человека, в котором ощутил родственную душу. О Тане в данном случая я не говорю, эта тема особая. Даже в наших беседах с Павлом я старательно обходил ее, хотя он знал о наших отношениях. Только раз я спросил: известно ли ему что-нибудь о ней, но ответ Павла меня разочаровал: он не только не имел представление, где она находится, но даже не знал жива она или мертва. Но этого, кажется, не знал никто, так как никаких следов штурма не осталось, ибо обороняемый нами дом сгорел дотла. У меня не было сомнений, что его спалили по приказу Толубеева. Что ж, он поступил разумно, теперь выяснить что-либо становится практически невозможно.
   Я спросил Павла, как он оказался у Толубеева. Оказалось все просто: его и еще несколько парней, как наиболее сообразительных, отрядил к нему Сизый. Сомнений, что тот работал на Толубеева, больше не было. И все же у меня оставалось подозрение, что Сизый выполнял не только его приказы, был, так сказать, слугой двух господ.
   Я никого не поставил в известность о том, что меня выписывают, поэтому за мной никто и не приехал. Но я и не хотел этого. После трехнедельного пребывания в четырех стенах больничной палаты меня одолевало желание побыть одному, прогуляться по городу, подышать свежим воздухом, посидеть в сквере на скамейке. Вот сколько радостей я был лишен в последний месяц.
   Весь город был заклеен плакатами с портретами кандидатов в губернаторы. Я постоял у афиши, с которой на меня свои тяжелым взглядом смотрело решительное лицо генерала. Ему сейчас явно не до меня, но он единственный человек, который может мне помочь в моих поисках Тани. Без него вряд ли у меня что-нибудь получится. Уж больно могущественен и опасен враг. А учитывая мое полубольное состояние, попытки найти ее тем более обречены на неудачу. Я лишь снова попаду в застенок Толубееву. От такой перспективы я почувствовал легкую дрожь в коленках. Да, сколько бы я не разглагольствовал о примате духа над телом, но пока мне до этого примата еще ой как далеко.
   Я вошел в свою квартиру и по оставленным в ней приметам констатировал, что никто в ней за время моего отсутствия не побывал. Затем я
  включил компьютер, вошел в сеть, где меня ожидало сообщение. Оно было за все время нашей односторонней переписки самым коротким и гласило: "Готовься к смерти".
   И тут случилось нечто странное, внезапно мною овладела самая настоящая паника, я вдруг вообразил, что в квартире спрятана бомба и вот-вот она взорвется. Я стал ее искать. Но проведя в поисках целый час, ничего не обнаружил. Это меня немного успокоило, но только лишь в плане того, что, по крайней мере, гибель сию минуту мне не грозит.
   Я подошел к окну, осторожно одернул занавеску, посмотрел во двор, затем перевел взгляд на крышу соседнего дома; на ней вполне мог уютно расположиться снайпер. Вот жизнь, постоянно ощущаешь себя, словно в тире, мишенью. Эх, если бы знать, кто этот таинственный участник придуманной им игры с выбыванием. Какой бы могущественной персоной не является твой противник, но когда знаешь его в лицо, всегда как-то легче. А тут словно идешь в потемках и ежесекундно опасаешься упасть в глубокую яму, из который тебе уже не выбраться.
   Я включил телевизор; передавали последние известия. Вернее известие было одно; о том, как протекает голосование. Согласно опросам журналистом тех, кто уже выполнил свой гражданский долг, лидировал генерал. Я стал размышлять: хорошо это для меня или плохо, коль Ремизов станет губернатором? Тогда это приведет к серьезному ослаблению позиций Ардова; а я как никак руководитель его службы личной безопасности. Но если генерал все же победит, то нельзя исключить, что он поможет мне найти Татьяну. Если ее еще можно найти. Правда мне иногда кажется, что он влюблен в нее сильней, чем сам хочет в этом признаться себе. А потому он вряд ли отдаст ее мне. И все же он единственный, кто способен оказать мне поддержку в этом нелегком деле. Скорей бы завершились эти выборы. И тогда можно приступать к розыскам.
   Я поймал себя на том, что размышляю так будто надо мной не нависла страшная опасность. Поиски Тани - задача для меня первостепенная, но нельзя терять и бдительности. Ладно, не стоит паниковать, не первый раз мне угрожают расправой. Но пока я жив, а вот те, кто мне грозили, живы далеко не все. Так что еще посмотрим, кто кого одолеет.
   Весь день я просидел дома, то и дело, включая телевизор. На экране по очереди появлялось лицо Ремизова и его соперника. Я смотрел на генерала: что он собирается делать, если выиграет выборы? Он отлично понимает, что даже въехав в местный Белый дом, как все называют в городе здание местной администрации, он не обретет реальной власти. Она будет находиться в руках Толубеева, Ардова, еще нескольких криминальных и полукриминальных магнатов. С его же характером ему с ними не ужиться, он непременно захочет все сосредоточить в своих руках. Но и те добровольно никогда не отдадут то, что они считают им принадлежит по праву. Значит, новые битвы, не исключено, что еще более жестокие и беспощадные. И этот таинственный кандидат во властители края, он тоже явно не собирается спокойно смотреть на новый дележ собственности и влияния.
   Я вдруг отчетливо понял: этот человек, в самом деле, собирается избавиться от меня, я - помеха в его планах. Все свои силы он должен сейчас сосредоточить на борьбе с генералом и все, кто мешают ему, должны покинуть сцену. Он правильно сказал: это игра с выбыванием. Но ему мешаю не только я, еще сильнее ему мешают Ардов и Толубеев. Причем, последний даже больше. Не случайно, что он так обеспокоен, он ощущает его дыхание на своей шее. Но такой расклад сил дает мне возможность для маневра, конечно, в том случае, если я сумею избежать гибели. А это совсем не просто, ибо первым он попытается устранить вашего покорного слугу, как наименее защищенного.
   Я подошел к телефону, позвонил Павла Бурову, попросил его приехать ко мне.
   Павел примчался буквально через полчаса, хотя жил от меня далеко. Я видел в окошко, как влетел его мотоцикл во двор. Лихо же он ездит, подумал я.
   Павел просто сиял от радости при виде меня. И, кажется, чем больше мы общаемся, чем больше восхищения мною становится в его глазах.
   - Никто не видел, как ты приехал? - спросил я.
   - Я сделал так, как вы велели, поехал в объезд.
   - Хорошо, мне хочется кое о чем тебе рассказать. А ты решишь, что тебе дальше делать.
   Я стал рассказывать ему о братстве "Шаолинь", об Учителе, о тех уроках, которые я извлек от общения с ним, о таинственном посещении им меня в камере пыток, когда он появился передо мной то ли в виде телесного, то ли в виде ментального образа.
   - Я тоже хочу стать членом братства, - пылко сказал Павел. - Я понимаю, мне еще невероятно далеко до вас, но мне очень хочется быть таким, как вы. Вы самый мужественный человек, которого я когда-либо встречал.
   - Ты просто не знаешь других, поверь, я нахожусь на весьма низкой ступени развития. Мой дух только в самом начале пути, если бы ты не помог мне спастись, я бы непременно сдался. Я был очень близок к этому.
   - Все равно, я видел собственными глазами, как вы терпели мучения. Я не знаю никого, кто бы смог их выдержать.
   - Ладно, в любом случае я не могу тебя принять в братство, это может сделать либо Учитель, либо тот, кого он уполномочил. Он сам находит тех, кто будет удостоен этой чести. Так однажды случилось со мной, может быть, так произойдет и с тобой. Пока же я тебе должен рассказать еще кое что.
   Я поведал о своей встрече с Пуховым в Москве, о своем приезде в этот город, о таинственном человеке, дававшим мне указания и наконец, приговоривший меня к смерти.
   - Ты единственный, на кого я могу опереться в борьбе с ним. И со всеми другими моими врагами. Риск велик, тебе надо самому решить, будешь ли ты мне помогать.
   - Я с вами, - без раздумья ответил Павел.
   - Так нельзя отвечать сразу, ты должен подумать.
   - Я с вами, - упрямо произнес Павел.
   - Хорошо, - грустно вздохнул я. - В таком случае, будь начеку, мне кажется, долго событий ждать не придется.
   С Павлом мы расстались поздно ночью, я поведал ему о том, как развивались мои отношения с Татьяной, о своих чувствах к ней. Он мне рассказывал о своей жизни, но, думаю, эти подробности вам не слишком интересны. В самом деле, что вам до того, что вечный скиталец неожиданно нашел друга, нашел человека, на которого можно положиться и кому можно открыть свое израненное сердце. Я слышал, как тарахтел его мотоцикл, покидающий мой двор, затем я тщательно закрыл все двери и окна и лег спать. Завтра станут окончательно известны результаты выборов и завтра для меня начнется новый этап моей жизни. Вопрос лишь в том, не станет ли он последним?
   Перед тем, как сесть в машину, я тщательно осмотрел ее, но бомбы не обнаружил. Но этот обнадеживающий факт не изменил моего тревожного настроения. Пока я добирался до места своей работы, всякий раз выдергивал из кармана пистолет, когда мне казалось, что меня нагоняет подозрительная машина. В дороге я узнал и важную новость; радио сообщило, что генерал стал губернатором.
   При виде меня Ардов попытался сделать вид, что рад моему возвращению в строй, но улыбка вышла такой кислой, что он сам понял, что нет смысла притворяться.
   - Победа генерала - это мой конец, - безнадежно сказал он. - Я остался один против трех могучих врагов: Толубеева, нового губернатора и еще против этой неизвестной силы. Что делать, я не знаю? - Ардов одновременно с отчаянием и с надежной посмотрел на меня. Но мне нечего было ему сказать, мое положение было еще хуже.
   - Что происходит на комбинате? - спросил я.
   - Все тоже, идет скупка акций, только невероятно активная. Предлагают за них бешенные деньги, многие прельщаются этим.
   - Но у вас контрольный пакет?
   - Не совсем.
   - Как не совсем, я был уверен.
   - Так думают почти все, но, увы, это не верно. Когда шла приватизация, я хотел приобрести контрольный пакет, благо это было недорого, но по политическим мотивам губернатор мне посоветовал сделать это опосредовано.
   - Что значит опосредовано?
   - Губернатору было невыгодно, чтобы все говорили, что он помог приобрести контроль над заводом одному человеку, - неохотно пояснил Ардов. - И он предложил мне создать фирму, посадить туда доверенного человека и приобрести на ее имя акции. Так появилась компания "Международный Союз".
   - Почему "Международный Союз"?
   - Когда мы обсуждали, как назвать фирму, на столе лежала газета. И я прочитал машинально какую-то фразу, которая начиналась со слов "Международный Союз". Я предложил ее так и назвать. Ее представитель имеет одно место в Совете Директоров, это место по доверенности отдано мне. Поэтому мало кто знает об этой фирме.
   - Что-то случилось с этим "Международном Союзе?"
   Ардов кивнул головой.
   - Президенту этой фирмы угрожают, требуют продать принадлежащие фирме акции. Его поймали и избили. А он, между прочим, пожилой человек. И теперь желает лишь одного - как можно скорее избавиться от них.
   - У него нет охраны?
   - Какая охрана, вся фирма-то состоит по сути дела из одного человека и все, что она делает, это держит пакет акций.
   - Надо с ним немедленно встретиться и выставить у него охрану.
   - Он не хочет.
   - Не хочет? Но почему?
   - Он считает и не без основания - Ардов слегка скривил губы в усмешки, - что для него гораздо безопасней отделаться от акций. И я егопонимаю.
   - Надо его переубедить.
   - Попробуйте, я затратил на это вчера два часа - и безрезультатно. Я давно не видел столь запуганного человека. Судя по всему на него надавили так, что он больше ни о чем не может думать, кроме как скорее выйти из игры.
   - Как его зовут и где его можно найти?
   - Пащенко Константин Леонтьевич, а адрес его фирмы вот, пожалуйста, - протянул Ардов мне листок.
   - Я обязательно с ним сегодня увижусь. Но я бы хотел с вами поговорить еще на одну тему. - Я взглянул на него и почувствовал, что он знает о чем. - Ваша дочь, Инна...
   - Она уедет, - прервал он меня. Его голос прозвучал резче, чем обычно.
   - Значит, вы в курсе ее подвигов.
   - Да, я был бы вам признателен, если бы вы оставили эту тему. Она уедет и не скоро сюда вернется. По крайней мере ее не будет до того момента, пока будете здесь вы.
   - Что ж, хорошо, не будем больше об этом. Тогда я пойду заниматься делами.
   - Подождите одну минуту. - Ардов подошел к сейфу, достал из него конверт и протянул его мне. - Это компенсация за то, что вам пришлось вытерпеть. Я понимаю, это не может полностью возместить всего того, что вы пережили... Но как я еще могу выразить вам свою признательность?
   Я положил конверт в карман и покинул кабинет.
   Сопровождать меня в поездке к перепуганному члену Совета Директоров я попросил Павла. У меня было к нему несколько вопросов и кроме того присутствие рядом со мной верного мне человека отчасти успокаивало меня.
   - Я должен во что бы то ни стало разыскать Татьяну, - сказал я, когда мы застряли в пробке.
   - Я понимаю, но как?
   - Это как раз тот вопрос, который я без конца задаю себе. Если она жива, то Толубеев где-то ее прячет. Где?
   - Я вам уже говорил, мне это неизвестно.
   - Это мне известно. Но я прошу тебя припомнить хотя бы что-то, что может навести нас на след.
   Павел погрузился в молчание.
   - Вспомнил! - воскликнул он. Однажды один из его охранников сказал мне, что он слышал, что у шефа существует некое тайное убежище. Но
  где оно он понятие не имеет.
   - Вот видишь, это уже лучше, мы почти у цели. Еще один, максимум два шага - и мы обнаружим местонахождение этого таинственного убежища.
   - Каким же образом?
   - Как ты думаешь, кто-то должен знать, где оно находится?
   - Думаю, кто-то должен.
   - Но кто? Скорей всего кто-то из самого ближайшего окружения Толубеева. Должен быть некто, кому он вынужден доверять больше, чем другим. Это бич всех преступных правителей - они вынуждены заводить фаворитов. Как ты полагаешь, кто это мог бы быть?
   - Если и есть такой человек, то это скорей всего его личный телохранитель, тот, что вас пытал больше всех. Про него говорят, что он даже спит в одной кровати со своим шефом. Я ни разу не видел, чтобы он находился отдельно от него.
   - Как его зовут?
   - Его все зовут Быком. А настоящего имени, мне кажется, никто не знает. Я слышал, что Толубеев его отмазал чуть ли не от вышки, и Бык ему за это очень предан.
   - Плохо, без имени нам не узнать его адреса. Подумай еще, есть ли способ как-то выйти на него.
   - Хорошо, подумаю.
   Я остановился возле неприметного трехэтажного здания. Офис нужной нам фирмы находился на последнем этаже. Мы стали подниматься. Внезапно сверху раздался какой-то шум, затем чей-то сдавленный крик. Перепрыгивая ступеньки, мы помчались по лестнице.
   Дверь была заперта, совместными усилиями мы выбили ее. В комнате, куда мы попали, не было никого, зато из другой комнаты раздавались
  крики.
   - Спасите! - истошно вопил чей-то голос.
   Мы вбежали в следующее помещение. Трое молодчиков избивали пожилого человека резиновыми шлангами. Они повернулись в нашу сторону и выстроились в одну линию.
   - Держи мою спину, - тихо сказал я Павлу. Тот кивнул головой и встал за мной. После того, как мой тыл был обеспечен, я мог спокойно приступить к разбирательству с этими бравыми ребятами.
   - Мне кажется, вы нехорошо поступаете, - сказал я. - Избиваете пожилого человека. Разве вас этому учили родители?
   - Ты бы лучше смылся отсюда поскорей - посоветовал один из них. Он сделал шаг в мою сторону и угрожающе поднял дубинку.
   - А вы будете и дальше избивать его? Не получится.
   Тот сделал знак рукой своим сообщником, но я не стал ждать, когда они нападут на меня. Я метнулся к их главарю, тот взмахнул дубинкой. Но как раз на это я и рассчитывал; я перехватил его руку с грозным орудием, дернул ее вперед и положил его тело на свое плечо, а затем резко выпрямился. Бросок получился отменный, главарь пролетел метра два и всей своей немалой массой плюхнулся на спину. Жалко было лишь то, что любоваться его полетом было некогда, на мою голову готовилась опуститься следующая дубинка. Я успел наклониться, дубинка просвистела мимо, я же подсек нападавшего. Он упал, а я поспешил к Павлу, который отбивался от еще одного злоумышленника. Парень был крепкий и неплохо натренированный, он уже нанес моего помощнику несколько чувствительных ударов. Я вырос перед ним в тот момент, когда он намеревался окончательно сокрушить его. Что есть силы ударил его по руке, сильная боль заставила его на мгновение потерять над собой контроль, и этого времени было вполне достаточно, чтобы я развернулся и что есть мочи приложил его каблуком в грудь. Дубинка отлетела в одну сторону, он - в другую. Он врезался в стенку после чего стал медленно сползать на пол.
   Я оглядел поле боя. Картина на нем была такая: трио высоких, хорошо упитанных парней корчились от боли на полу; по лицу Павла бежал красный ручеек из носа.
   - Вытри кровь на лице, - сказал я ему. - Надо поговорить с кем-нибудь из них. Я подошел к главарю, который пытался подняться с пола. Кажется, при падении он повредил руку, так как держался за нее и морщился от боли.
   Я схватил его за поврежденную руку и дернул ее. Тот взвыл. Я почти не сомневался, что рентген покажет, что у него перелом. Тем лучше, быстрее ответит на мои вопросы.
   - Не хочешь, чтобы я дергал за руку еще, отвечай мне. Что вы хотели от старика?
   - Чтобы он перевел акции.
   - Кому?
   - А я почем знаю, сказали, чтобы я не уходил, пока он не даст согласия.
   - Кто сказал?
   - Сизый.
   - И это все, что ты можешь мне сообщить?
   - Ей богу, больше нечего.
   Похоже это было правдой, так как у парня все сильнее болела рука и ему явно не хотелось продлевать пытку.
   - Проваливайте все к чертовой матери, а тебе советую пойти к врачу; помяни мое слово, у тебя перелом.
   Это известие заставило его чуть ли не подпрыгнуть, и он стал выпроваживать остальных. Не прошло и полминуты, как их и след простыл. Теперь можно было заняться старичком, который сидел в углу на полу и со страхом смотрел на происходящее даже сейчас, когда его мучителей уже здесь не было.
   Я подошел к нему и помог встать. Павел пододвинул стул, и я усадил старичка на него.
   - Вы можете говорить, Константин Леонтьевич? - спросил я.
   - Да, - ответил он хриплым голосом. - Они били меня, - жалобно сказал он и вытянул вперед руки со следами побоев.
   - Они больше не будут, вам ничего не угрожает.
   - Они снова придут.
   - Не придут.
   Но испуг у Пащенко не проходил, его тело сотрясала мелкая лихорадка. Павел из графина налил ему воды, он жадно осушил стакан и, как ни странно, немного успокоился; дрожь утихла, а из глаза стали смотреть спокойней. Я внимательно разглядывал сидящего передо мной человека; он был еще совсем не стар - шестьдесят с небольшим и обладал весьма импозантной внешностью - орлиный нос, в разлет брови, густые, хотя и седые волосы тщательно уложены. В лучшие свои годы он, должно быть, пользовался успехом у женщин.
   - Константин Леонтьевич, а вас в свое время сильно любили женщины? - поинтересовался я.
   Пащенко от изумления даже вытаращил на мгновение глаза, потом что-то изменилось в его лице, и на нем показалась горделивая улыбка.
   - Было дело, с женщинами у меня проблем не возникало, висели на меня гроздьями, как на веточке виноград. Но собственно какое отношение...
   - Да в общем никакого, просто так спросил. Хотя все зависит от того, с какой стороны поглядеть. Почему бы вам не уехать отсюда и желательно подальше. В какую-нибудь страну в Карибском море, где по побережью бродят вечно неутоленные мулатки и нет наших бандитов.
   - Я бы и рад, но для этого нужны деньги, большие деньги, а где их взять, - грустно произнес Пащенко. - Внезапно он вновь испуганно посмотрел на меня. - А вы кто, я вас не знаю?
   - Моя фамилия Поборцев, зовут Игорь Евгеньевич. Я руковожу службой личной безопасности Ардова.
   - Понятно, - протянул Пащенко. - Он не даст денег, вы, должно быть, знаете, какой он скупой. Он бы предпочел видеть меня мертвым. А вы зачем пришли? - с нескрываемым страхом спросил он.
   - Не затем, чтобы убить вас, - успокоил его я. - Что касается денег, то посмотрим. Несколько тысяч долларов на поездку он как-нибудь наскребет в своих закромах. Ну как, вы транспортабельны?
   - Что вы имеете в виду?
   - Не оставаться же вам тут, после того как эти молодчики доложат о срыве своей миссии своему бандитскому начальству, оно может послать сюда гораздо больший отряд. Поэтому нам лучше всего как можно скорее слинять. Вы в состоянии передвигаться?
   - Я попробую.
   Пащенко в самом деле попробовал; он встал со стула и оказалось, что передвигается он вполне сносно. Без нашей помощи он вышел из своего офиса, посмотрел на выломленную дверь, грустно вздохнул как при прощание и стал спускаться вниз.
   Пока мы ехали к Ардову, я расспрашивал его о том, каким образом его шантажировали, но узнать удалось крайне мало; нити по-прежнему обрывались в самом начале клубка. Даже если я разыщу этих парней, что приходили к нему в последний раз, я мало чего добьюсь; они исполнители и ничего толком не ведают.
   Ардов находился в своем кабинете. Я вошел сам и ввел Пащенко. В машине он вполне оклемался и оказался довольно веселым человеком. Это был классический тип жуира, в меру циничного, всю жизнь питающего объедками с чужих столов. Из его слов я понял, что главным его орудием была привлекательную внешность, и он часто жил за счет любовниц. Когда же его возможности на этом поприще по причине возраста и непомерной растраты физических сил пошли на убыль, он переквалифицировался и стал продавать иные свои услуги. Вот тогда его и подхватил Ардов. И сумел, как я вскоре убедился изрядно запугать. Едва Пащенко увидел своего хозяина, как весь переменился, былая веселость исчезла и даже спина прогнулась в услужливом поклоне. Поэтому я решил взять инициативу на себя.
   - Дмитрий Валерьевич, необходимо, чтобы Константин Леонтьевич сегодня же уехал далеко-далеко от этих мест. Я думаю, ему бы подошли Карибы или Таити; в общем чем дальше, тем лучше.
   Ардов кисло посмотрел на нас.
   - Вы понимаете, насколько сейчас трудные времена.
   - Мы понимаем, но у Константина Леонтьевича время еще трудней. Достаточно нам трупа регистратора, вы же не хотите, чтобы эта жертва
  оказалась бы не последней.
   - Хорошо, я оплачу путешествия Константина Леонтьевича, - сказал Ардов. Он подошел к заветному сейфу, достал оттуда пачку долларов, пересчитал ее и протянул Пащенко. Тот с нескрываемым почтением не то к Ардову, не то к зелененьким купюрам взял их. - Надеюсь, к утру вас уже не будет в городе, а лучше и в стране.
   - Не сомневайтесь, Дмитрий Валерьевич, сегодня же вечером исчезну, - не скрывая радости, ответил Пащенко. Он посмотрел по очереди на меня и на Ардова и понял что больше ему тут делать нечего. Дверь бесшумно закрылась за ним. У меня возникло ощущение, что его тут и не было, была лишь тень какого-то человека.
   - Я знаю его, этих денег ему хватит в лучшем случае на две недели. Все спустит на женщин и на кабаки. В свое время за его услуги я заплатил ему солидную сумму; другому ее бы хватило лет на пять безбедной жизни, он же пришел клянчить у меня деньги уже через два месяца.
   - Вы ему их дали?
   - Дал и не дал, я стал ежемесячно платить ему нечто вроде пособия. Умереть с голоду он не мог, а вот на то, чтобы куролесить, как он
  привык, денег не хватало.
   - Как бы то ни было мы спасли ему жизнь.
   Что-то вдруг изменилось в лице Ардова, мрачная тень легла на него.
   - Спасли. А ради чего жить, вы можете мне сказать, Игорь Евгеньевич? Я поставил не на ту лошадь. Так крупно в своей жизни я еще не
  проигрывал. Ваш генерал сотрет меня в порошок. Он уже это обещал.
   - Он не мой генерал, - возразил я.
   - Мне известно, что у вас были с ним контакты.
   - И еще будут, но это не значит, что я играю по его правилам. Я работаю на вас.
   - Я ценю это, - глухо произнес Ардов, не смотря на меня. - Но и вы не можете мне помочь. У меня слишком сильные враги. Мне известно,
  что как только генерал будет официально объявлен губернатором, в Москве те, кто его послали сюда, собираются предъявить мне несколько исков. Они хотят арестовать мои счеты в столичных банках. И не только в столичных.
   - Но для этого должны быть веские основания.
   - А вы полагаете, их сложно найти. Вы же работали в банке, скажите кто в этой стране честно ведет свои дела. Я был вынужден переводить
  деньги за границу, и мне хотят вменить статью - незаконные валютные операции. И это только одно из обвинений. Мне доподлинно известно, что
  над обвинением в мой адрес трудится целая юридическая фирма, одна из лучших в Москве.
   - Но вы же не будете сидеть сложа руки и смотреть, как выбивают из под ваших ног табуретку.
   - А что мне остается делать? Пока меня прикрывал прежний губернатор, я был для них недоступен, но теперь политическая крыша сорвана и все осадки летят прямо на мою голову. Куда я могу пойти, к кому обратиться? В прокуратуру, службу безопасности, в газеты, на телевидении. Отныне все эти службы будут работать на нового губернатора и на тех, кто стоит за ним. И я еще не упомянул о Толубееве и о той неизвестной силе, что действует здесь. Даже с вашей помощью я не в состоянии сопротивляться такому напору.
   - Что же вы собираетесь делать?
   Ардов как-то обреченно посмотрел на меня.
   - Я тоже задаю себе этот вопрос. Может, вы поможете найти мне ответ.
   - Я никогда не отвечаю на вопросы, которые задают себе другие люди. И не позволяю другим отвечать на вопросы, которые задаю я себе.
   - Вы поступаете разумно. Но не думайте, что я собираюсь сразу сдаваться, у меня есть еще кое-какие и финансовые резервы и другие возможности продержаться. А там...
   - Вы можете не сомневаться, что я буду с вами до конца.
   - Поверьте, я ценю то, что вы для меня делаете. Не думайте, что я ничего не понимаю, я знаю, вы работаете не только потому, что вам платят деньги. К сожалению, Игорь Евгеньевич, таких, как вы, всегда мало.
  
   Глава двадцать вторая
  
   Последующие несколько дней прошли как-то весьма странно, их странность заключалось в том, что абсолютно ничего не происходило. Меня никто не пытался убить, в городе, несмотря на смену власти, царило спокойствие, Ардов тоже не выказывал никакого волнения, как обычно с утра до вечера занимался делами своего комбината, банка и бог знает еще чем. Но именно это спокойствие меня и мучило. Я не знал, как подобраться к Татьяне, у меня было такое ощущение, что я блокирован со всех сторон. Несколько раз я пытался соединиться с генералом, но натыкался на его помощников, которые вежливыми, но холодными, как ледяные поля голосами, уверяли, что он очень занят и никак не может ответить мне. Я сделал вывод, что скорей всего генерала нет в городе, так как не только я не мог обнаружить его. Правда, в газетах появились несколько его интервью, но я хорошо знал эту технологию; их вполне могли подготовить задолго до его виктории. Я почти был уверен, что скорей всего он сейчас в Москве, совещается со своими покровителями. В самом деле должны же они выработать после победы новую стратегию. Губернаторский дом захвачен, теперь предстоит захватить и весь край. Пожалуй, Ардов прав, когда пессимистически смотрит на свое будущее. Но как бы я не сочувствовал его горю, по-настоящему меня интересовала судьба только моей Татьяны.
   Но долго генерал не мог отсутствовать. И он появился. Я был прав, он уезжал. В последнее время, едва проснувшись, я тут же включал телевизор в надежде, что он меня известит, где находится сейчас Ремизов. И он известил, вернее, показал кадры прибытия победителя в аэропорт. Зрелище это стоило того, чтобы его посмотреть. Президента другого государства далеко не всегда встречают с такой помпой, как встречали вновь испеченного губернатора. Путь Ремизова от трапа самолета до дверей здания аэропорта был устлан ковровой дорожкой, был выстроен почетный караул, а приветствовать победителя прибыли почти все самые известные люди края. Количества же подаренных ему цветов вполне хватило бы на неделю работы приличного цветочного магазина.
   Насмотревшись вдоволь на пышную церемонию, я выключил телевизор. Теперь передо мной стояла задача во что бы то ни стало встретиться с Ремизовым. Но отныне она еще более трудная, чем была раньше, когда он являлся претендентом на местный трон.
   В течение целого дня я честно пытался дозвониться до генерала; его помощники уже сразу же узнавали мой голос и судя по их интонации моя настойчивость приводила их в бешенство. Где-то к обеду я окончательно понял: скорей луна упадет на землю, а на земле все до одной реки потекут вспять, чем меня соединят с Ремизовым. Значит необходимо найти другой способ встретиться с ним.
   Я поехал к гостинице, где до недавнего времени проживал генерал. Судя по обилию охранников, отсюда он еще не съехал. Я вошел в гостиницу и стал внимательно, но так, чтобы не привлекать к себе внимания, осматриваться вокруг. И вскоре убедился, в чем и так был уверен, что этаж, где находится номер Ремизова, блокирован полностью. На нем даже не останавливался лифт. Попасть туда было практически невозможно. Не скрою, это обескуражило меня. Я сел в машину и стал думать, что же делать? Мне нужна была эта встреча, как воздух и даже гораздо больше чем воздух. Пока я тут в растерянности сижу, не зная, что делать, где-то Толубеев, может быть, мучат Таню. Тем более мне известно, что любое его прикосновение к ней - для нее настоящая пытка. И тут ко мне пришла простая мысль. Конечно, это немного рискованная затея, но может и получится. В таком случае надо срочно изучить хозяйственные помещения отеля.
   Я поехал домой, сменил наряд и посмотрел на себя в зеркало. Я постарался принять облик электромонтера. В школе я играл в драмкружке, его художественный руководитель - актер неудачник, но неплохой педагог даже предрекал мне большое будущее на сцене. Мы решили замахнуться по крупному и поставить Гамлета. Я играл несчастного принца. До сих пор помню то чувство гордости, которое охватило меня, когда я получил эту роль. Но то был театр, а здесь - настоящая жизнь.
   Я вошел в отель и направился в хозяйственный отсек. Несколько раз какие-то люди спрашивали меня, что я тут делаю, я отвечал стандартно; проверяю электропроводку. Главным образом меня интересовала кухня, вернее даже не кухню, а служба доставки заказов в номер. Я выяснил, что этим важным делом занимались двое официантов; мой выбор пал на одного из них, так как его габариты были примерно такие же, как и у меня. Теперь оставалось дождаться появления генерала, но он, поглощенный новыми обязанностями, не торопился возвращаться в гостиницу.
   Наступил вечер, город озарился миллионами разноцветных огней, зажженных по случае завтрашней инагурации. В гостинице я отыскал совсем маленький закуток, я едва в нем умещался, зато он обладал двумя огромными преимуществами; во-первых, меня тут никто не видел и, во-вторых, из окна открывалось хорошее обозрение на парадный вход. Но там пока все было спокойно, что означало, что генерал, вернее теперь губернатор, пока не возвращается.
   А если он вообще сегодня не приедет, мало ли куда он может отправиться. Все отныне хотят его видеть, он получает сотни приглашений. А может, занимается любовью с какой-нибудь красоткой; с его темпераментом эта версия представляется вполне вероятной.
   Сидеть в закутке становилось невыносимо, я всегда страдал клаустрофобией, плохо переносил замкнутые пространства. А генерал вполне мог возвратиться и под утро; с его здоровьем динозавра возможны и не такие перегрузки.
   Но генерал, словно услышав направленные к нему мои мольбы, не стал меня мучить так долго. Внезапно я увидел, как целая ватага телохранителей высыпала к подъезду и через три минуты показался кортеж машин. От множество горящих фонарей было светло почти как днем, и я ясно увидел высокую и крепкую фигура победителя.
   Я посмотрел на часы. Теперь мне тут сидеть еще примерно полчаса. Ну, этот срок я уж как-нибудь выдержу.
   Я вышел из закутка, с которым за долгое сиденье, почти что сроднился, и направился в сторону кухни ресторана. И сразу же едва не налетел на выбранного мною официанта, который выругался из-за внезапно возникшего препятствия на его пути. Он вез кому-то еду, но по скудному заказу я определил: не генералу. Ладно, решил я, не станем ему мешать на этот раз выполнять свои обязанности, а когда вернется - пусть уж меня извинит, придется ему пережить неприятные минуты.
   Я стал делать вид, что вновь изучаю электропроводку. Так как меня уже видели днем, то на мое появление никто не обратил внимание. Теперь предстояло выполнить самую сложную часть операции.
   Официант, выполнив заказ, вернулся на кухню. Я подошел к нему. То, что его зовут Слава, я разузнал еще днем.
   - Слава, прошу пойдем со мной, я тебе должен кое-что показать, - сказал я ему.
   Слава неприязненно покосился на меня.
   - Кто ты такой, я тебя не знаю? И мне некогда.
   - Я новый электрик. Это очень важно, может, случиться пожар.
   - Пойдем, только быстро. И откуда ты взялся на мою голову.
   Место для выведения его из строя я выбрал заранее, в раздевалке персонала. Я надеялся, что в это время там никого не будет. Свидетели
  могли бы испортить всю задумку. Но другого помещения просто не было.
   На мое счастье в раздевалке было пусто. Я подвел его к розетке.
   - Вот, взгляни!
   Слава наклонился, и в этот момент на голову бедняги обрушился сильный удар утюгом, который я заранее положил на стол. Я старался бить с такой силой, дабы не проломить ему череп, а только оглушить его на несколько минут. Официант вскрикнул и упал. Я же стал поспешно сдирать с него одежду. Затем отнес неподвижное тяжелое тело в душевую кабину и закрыл дверь. После чего переоделся. Я взглянул на себя в зеркало. Как ни странно, но эта одежда мне к лицу, я и не знал, что выгляжу заправским работником сервиса.
   Я вошел на кухню и поспешно стал ставить на сервировочную тележку все, что попадалось под руку. Я старался стоять ко всем спиной и персонал, занятый своими делами, не обращал на меня внимания.
   Загрузив тележку, я направился к выходу из кухни. Благополучно миновав холл, я направил свой транспорт прямиком к лифту. Ждать его пришлось недолго, створки отворились, и я вкатил тележку в кабину. В ней находился лифтер.
   - На пятый этаж, - сказал я, - заказ губернатора.
   Я посмотрел на лифтера и увидел, что тот внимательно и подозрительно рассматривает меня.
   - Я вас не знаю, откуда вы тут. Губернатора обслуживает Слава. А вы кто?
   - Езжай, - сказал я и извлек из кармана пистолет. - Быстро.
   Этот аргумент подействовал, дрожащими пальцами лифтер надавил на кнопку.
   - Хочешь жить, никому ничего не говори, я тут не один. Понял?
   - Понял, - не без труда разжал губы лифтер.
   Лифт остановился, створки, словно неполадившие любовники, бесшумно разошлись в разные стороны, я выкатил свою тележку и тут же наткнулся на охранника.
   - Ужин губернатору, - сказал я.
   - Давай, - пропустил он меня и оценивающе посмотрел на батарею разнокалиберных бутылок.
   Коридор был узкий и очень длинный, генерал же проживал в его самом конце и на всем моем пути с тележкой стояли охранники. Однако никто не остановил меня, все понимали сколь ответственна и почетна выпавшая мне миссия - доставить ужин губернатору.
   Я остановился возле номера, где мне однажды уже удалось побывать. И тут произошло то, чего я боялся. Стоявший у дверей охранник, внимательно стал разглядывать меня.
   - Ты кто? - спросил он. - Сюда возит ужин Вячеслав. А ты другой.
  - Знакомым мне жестом он полез за пистолетом. Но достать его я ему не позволил, я толкнул в него тележку, а сам бросился к дверям. На мое великое счастье они оказались незаперты, и я ворвался в номер к генералу.
   Вбежав в комнату, я застыл как вкопанный; впрочем не только я, но и все остальные в ней присутствующие. А было их еще двое; генерал и какая-то девица. Я его застал как раз в самый ответственный момент, когда он снимал с нее лифчик. От остальной одежды она была освобождена до моего появления.
   Увидев меня, девица издала пронзительный визг. В это же мгновение в номер вбежала целая орда охранников. При виде их, девица завизжала еще сильней. Если бы не угроза быть растерзанным телохранителями губернатора, я бы захохотал, ибо смешней, забавней и одновременно пикантней сцены, кажется, я еще не видел в жизни.
   - Заткнись! - вдруг заорал на девицу ее кавалер. Девица, в самом деле, моментально замолчала. - Всем стоять на месте и не двигаться, - снова рявкнул Ремизов. - Он посмотрел на меня. - Все уйдите, оставьте нас вдвоем. Тебя это тоже касается, - отдельно сказал он девице.
   Девица метнула на меня гневный дротик своего взгляда, затем поспешно стала натягивать на себя разбросанную в беспорядке на полу одежду.
   - Отвезите ее домой, - приказал генерал охранникам.
   Наконец произошло то, к чему я стремился все последнее время: мы остались с губернатором одни.
   - Да, здорово ты меня застукал, - усмехнулся он. - Решил вот малость расслабиться. Все надоело до чертиков.
   - Сами полезли в петлю, - заметил я.
   - Сам-то, сам, да только все время ходить по струнке даже мне не под силу. Надо же разнообразно расходовать энергию. Чего мне тебе объяснять, что мы с тобой не мужики.
   - Мужики, - подтвердил я нашу принадлежность к этой категории человечества.
   - А тогда чего стоишь, садишь. Не дал потрахаться, так хоть давай выпьем.
   - Нет возражений.
   Генерал налил мне в бокал из какой-то пузатой бутылки. Я успел заметить, что это шотландское виски.
   - За ваш успех! - провозгласил я тост.
   - Ладно, чего уж там, - усмехнулся, впрочем, явно довольный моим тостом Ремизов. - Это не успех, это еще так, посмотрим, что будет после того, как усядусь в кресло. Как полагаешь, не окажется оно слишком жестким?
   - Очень даже возможно. Вы относитесь к тем людям, которые не могут жить без врагов. Вы их создаете только одним фактом своего существования.
   - Тут, ты прав. А что делать-то в жизни, без врагов? Скучища. Думаешь мне власть нужна?
   - Думаю, нужна.
   - Вот и дурак, ничего не понимаешь. Только там, где власть, там настоящая борьба, там самые отборные враги. Не с ворюгами же мне сражаться.
   - Для вас это слишком мелко, - подтвердил я, - вам подавай высший класс.
   - Именно, во всем люблю высший класс. Особенно таких женщин. А то, что ты видел, малюсенький расслабон. Между прочим, мордашка у нее даже очень ничего, берет за живое. Само собой разумеется, не Татьяна...
   Я увидел, как на лицо генерала легла тень.
   - Ради нее я к вам и пришел.
   - Ради нее? - Он удивленно взглянул на меня. - Я ж полагал, что она погибла. Да и ты думал погиб. Потом узнал, что жив. Но можешь не
  сомневаться, ее смерти я ему не прощу.
   - Мне почему-то кажется, что она жива.
   - Жива?! - Генерал даже приподнялся в кресле. - Рассказывай.
   - К сожалению, ничего определенного сказать не могу, но все же интуиция мне подсказывает, что Толубеев где-то ее надежно прячет.
  Где-то у него есть нора.
   - И что ты хочешь?
   - Выйти на эту нору. У Толубеева есть телохранитель по кличке "Бык". По слухам ему грозила вышка, а Толубеев его каким-то образом отмазал.
   - Да взятку поди дал.
   - Сейчас это не столь важно, но если он проходил по уголовному делу, значит, в милиции есть о нем сведения. А я даже не знаю, как его зовут.
   - Если есть сведения, то это не проблема. С начальником УВД я встречаюсь завтра. Будет ему первое задание.
   - Если узнаете что-нибудь о Быке, буду век вам благодарен.
   - Я не ради тебя, я ради нее.
   - Это не играет роли.
   - Ишь ты какой, - усмехнулся генерал.
   - Это все, что я хотел. - Я встал.
   - Слушай, а может, все-таки пойдешь ко мне. Мне такие как ты до чертиков нужны.
   - У нас ничего не получится. Вам нужны покорные вашей воли, а я хочу оставаться свободным. И потом мы любим одну женщину.
   - Ладно, когда-нибудь пожалеешь. Давай еще раз выпьем на посошок. За нее.
   Сами понимаете, что от такого тоста я не мог отказаться.
   Весь следующий день я провел в нетерпении. Вечером я позвонил генералу. На этот раз тот был сух и краток.
   - Слушай меня, кличка этого Быка Афанасьев Валерий Григорьевич, записывай его адрес. Меня заверили, что полгода тому назад он еще жил.
  по нему. А живет ли сейчас, про то никто не знает. Его в самом деле подозревали в одновременном изнасиловании и убийстве, но дело прекратили. У него ярко выраженные садистские наклонности. С чем тебя и поздравляю. Держи меня в курсе. - После этих слов, Ремизов, не прощаясь, разъединился.
   По телефону я отыскал Бурова и попросил зайти ко мне в кабинет. Когда он появился, я на бумажке переписал адрес и несколькими штрихами
  нарисовал быка. Павел понял меня без слов.
   - Организовать наблюдение? - так же написал он.
   Я кивнул головой. Павел вышел.
   Появился он в моем кабинете вечером. Выглядел Павел усталым.
   - Целый день просидел рядом с домом, все же это чертовски утомительное занятие.
   - Ясно, что в ресторане приятней сидеть.
   - Тут даже спорить не о чем, - улыбнулся Павел. - Но все же я не зря там сидел. Когда я приехал, то никого дома не было. Да и не должно
  было быть, днем он всегда с Толубеевым. Да и ночью тоже. Но сегодня он его отпустит.
   - Откуда ты можешь про то знать?
   - А в дом вошла женщина. А раз туда пришла женщина, значит придет и мужчина.
   - Логика просто железная. Поехали.
   Наш путь лежал на окраину городу. Вереницы высотных домов кончились, их заменили грубо сколоченные в еще стародавние времена деревянные халупы. Мы въехали в какой-то поселочек, асфальтовая дорога оборвалась при въезде в него, и машина запрыгала на бесчисленных колдобинах.
   - Вот его берлога, - показал Павел.
   Я вышел, огляделся - вокруг не было никого. Впрочем, видимость была небольшой, так как в поселке не было ни одного уличного фонаря. Я подошел к забору, за котором скрывалось логово Быка, заглянул между досок. Во дворе горела лампочка, позволявшая разглядеть дом. Он сильно отличался от соседних строений, его явно недавно перестраивали, превратив древнюю халупу превратили во вполне современный особнячок. Но гораздо больше меня заинтересовало другое: на крыльце стояли двое дюжих мужчин. Я узнал их: они входили в ближайшее окружение Толубеева и весьма активно принимали участие в пытках надо мной.
   Пока они меня не заметили, я поспешил вернуться в машину, которую мы оставили за углом.
   Я описал Павлу диспозицию.
   - Это скорей всего Толян и Лентяй, они всегда ходят хвостом за Быком. Телохранители телохранителя. - Он посмотрел на меня. - Что вы собираетесь делать?
   Я пожал плечами.
   - Мои планы не изменились, сегодня мы должны любой ценой узнать, где расположено тайное убежище Толубеева. Нам предстоит жаркая ночь.
  Ты как?
   - Я не против, а то становится холодно.
   - Пусть еще будет похолодней, эта кампания должна чувствовать себя утомленной.
   Мы сидели в машине и почти не разговаривали. Было очень тихо, казалось, что в поселке не было живых людей; даже собаки не лаяли.
   - Скажите, шеф, вы в самом деле не боитесь? - вдруг нарушил тишину Павел.
   Я посмотрел на него; в темноте его лица почти не было видно, только светились два светлячка глаза.
   Я вспомнил Учителя, его самые первые уроки. Во время них он учил нас преодолевать страх.
   - Если действуешь осознано, то всегда есть шанс преодолеть страх. Страх возникает тогда, когда человек теряет свою осознанность и погружается в бессознательное. Если это происходит, то страх начинает полностью им управлять. Пойми простую вещь: разница не в том, боишься ты или не боишься, а осознано твое поведение или не осознано, владеешь ли ты своим духом или бессознательное полностью господствует над тобой. Мой тебе отеческий совет: никогда не путай причину со следствием, в этом источник всех наших бедствий и заблуждений. Поговорим об этом как-нибудь в другой раз. А сейчас иди посмотри, что там творится.
   Павел вернулся через пять минут.
   - Они все ушли в дом, оттуда раздаются веселые голоса.
   - Даже не хочется нарушать их веселье. У нас с тобой единственное преимущество - скорость и внезапность. Дадим им очухаться, мы покойнички.
   Павел кивнул головой.
   Я включил зажигание и подвел машину к забору. Так как он был высоким, перепрыгнуть его можно было только взобравшись на капот автомобиля.
   Я влез на капот, оттуда взлетел на остро заточенные доски забора, всеми силами стараясь не пораниться, затем спрыгнул на землю. Тот же самый почти цирковой трюк проделал и Павел. Роли у нас были распределены заранее: я бегу к дверям, он - к окну.
   Я взлетел на крыльцо, силой рванул дверь, но она оказалась запертой. Несколько раз я пнул ее, стараясь произвести как можно больше шума. После чего помчался ближайшему окну, ударил по стеклу, и не обращая внимания на посыпавшийся на меня стеклянный дождь, подтянулся и оказался в доме. Я порезал руку, но мне было не до таких пустяков.
   Я оказался посреди самого настоящего пиршества. Огромный стол был богато уставлен явствами и напитками; кроме Быка за ним сидела одна дама и два охранника. На противоположной стороне с пистолетом в руках стоял Павел.
   Все были в изрядном подпитии, что на наше счастье и на их несчастье способствовало успеху нашего плана. Будь они даже немного потрезвей, им бы вполне хватило время, дабы подготовиться к отпору и изрешетить нас пулями из лежащих на полу двух автоматов.
   - Никому не шевелиться, иначе стреляем без предупреждения, - громко и повелительно произнес я.
   Перед штурмом этой твердыни мы с Павлом условились: он будет наблюдать за двумя охранниками Быка, а я - за Быком. Я не спускал с него взгляда и видел перед собой два устремленных на меня мрачных глаза. В них было столько ненависти, что я не сомневался: если ему удастся обезоружить меня, меня ожидают долгие минуты изощренных пыток. Второй раз из его лап живым мне не вырваться.
   - Всем ложиться на пол, - приказал я. - Попытка встать - означает немедленную смерть. Будете паиньками, еще поживете.
   Толян и Ленивый, а также дама послушно прилегли на это жесткое ложе, после чего Павел каждому из них связал руки. Но Бык сидел неподвижно, по-прежнему не сводя с меня взгляда.
   - Если, Бык, ты сейчас не ляжешь на пол, я загоню в твой тупой лоб всю обойму, - уведомил я его.
   Бык молча лег на пол лицом вниз. Я приблизился к нему, в любую секунду ожидая подвоха. Я был уверен, что он так просто не смирится со своим поражением и попытается взять реванш.
   - Держи его на мушке, - сказал я Павлу.
   Я извлек из кобуры у подмышки Быка пистолет, передал его Павлу, затем достал из кармана веревку и стал обматывать им его руки. Внезапно ударом ноги, он отшвырнул слишком близко приблизившегося к нему Павла к стене и одновременно обхватив меня за колени, дернул вперед. Я упал, пистолет выскочил из моих рук. Бык бросился к нему, но я толкнул его ботинком в живот, и он свалился прямо на стол, опрокинув на себя с полдюжины аппетитных блюд. Но не могу не отдать ему должное, держать удар он умел, так как вскочил почти сразу же. Пистолет лежал на равном расстоянии между нами. Бык схватил стул, который кометой полетел в мою голову. Я уклонился, но Бык, воспользовавшись заминкой, прыгнул к оружию. Я тоже прыгнул - и мы столкнулись.
   Соприкосновение было столь сильным, что мы оба не устояли на ногах, и покатились по полу. Пистолет отлетел куда-то в сторону, а потому нам предстоял исключительно борцовский поединок. Мы стояли друг против друга. Конечно, физически Бык был меня крепче, но в столкновениях такого рода это не дает бесспорного превосходства; есть способы и приемы его нейтрализации.
   Внезапно Бык схватил со скатерти нож и тем самым приобрел по сравнению со мной двойное преимущество. Я не мог последовать его примеру, так как мой противник отрезал меня от стола. Раздался оглушительный рев, и я увидел летящую на меня тушу Быка. Я сгруппировался и бросился ему под ноги. Был налетел на меня, перевернулся и шмякнулся о пол. Я бросился к нему, но отлетел от него благодаря его точному и сильному удару. В глазах на какое-то мгновение помутнело, и все же я успел увидеть, как на меня вновь надвигается Бык. Его опущенная вниз рука сжимала большой тесак. Он профессионально ударил им снизу с коротким замахом, я не без труда поймал его запястье почти у самого своего живота и резко рванул руку вверх. Лицо Быка перекосило от боли, но губы не издали и стона. Толубеев знал, кого делать своим главным телохранителем; Бык обладал не только силой, но и стойкостью. Но теперь с выведенной из строя кистью он был уже не так страшен. Мне не удалось выбить нож, и он размахивал им перед моим носом, не давая мне приблизиться. Но его движения уже были не столь резки и уверены; все же боль давала о себе знать. Я применил простой, но дающий хороший эффект прием; посмотрел ему за спину, словно увидел там нечто очень важное. Бык полуобернулся, пытаясь разглядеть, что там происходит, при этом не теряя меня из вида. Но нельзя два дела делать одинаково хорошо - этому правилу меня всегда учил Учитель. Он не раз говорил: заставить противника раздвоить свое внимание, это значит, на это время ослабить его наполовину. И едва Бык повернул свою голову назад, как я оказался возле него. Нож чиркнул совсем рядом с моим ухом, но Бык уже лежал на моем плече. Я вложил в бросок все оставшиеся у меня силы; я даже сам не ожидал, что он получится таким мощным: Бык буквально взвился в воздух, перелетел через стол и рухнул на пол. Я подобрал пистолет, приблизился к телохранителю Толубеева, прицелился в него. Бык не шевелился, так как кажется при падении потерял сознание.
   Я не ошибся, он действительно находился в беспамятстве; скорей всего при приземлении он ударился головой о пол, так как его лицо было залито кровью. Я связал ему руки, причем постарался это сделать максимально крепко. На столе стол графин с каким-то зеленоватым напитком, я плеснул им в Быка. Это привело его в чувство.
   Поединок с Быком обессилил меня, поэтому я сел на стул рядом с ним.
   - Слушай, Бык, - сказал я, не спуская с него пистолета, - у меня мало времени. Если есть желание жить, отвечай на вопросы. Тебе известно, где Татьяна?
   Бык молчал, зато его глаза были полны ненавистью.
   - Я не буду повторять свой вопрос до бесконечности. Отвечай, где Татьяна?
   Так как никакого ответа не последовало, я вплотную придвинул дуло пистолета к виску Быка.
   - Если сейчас не скажешь, я спускаю курок. Такая мразь, как ты, давно должна находиться в аду. Через несколько минут ты можешь там
  оказаться. Спрашиваю в последний раз: где Татьяна?
   - С шефом, - скорей не сказал, а промычал Бык.
   Я облегченно вздохнул про себя: дело пошло. У меня было опасение, что он может оказаться более упорным.
   - Где то место, где они прячутся? Выкладывай, а то ты даже не представляешь, как хочется выпустить в твою голову всю обойму.
   - Озеро Чистое, там есть небольшой залив, местные зовут его Рыбачьем, на берегу этого залива дом. В этом доме он ее и прячет.
   - Там есть охрана?
   - Пять человек.
   - А что-нибудь вроде пароля?
   Бык молчал.
   - Ну?
   - Есть пароль. Татьяна.
   - Толубеев сейчас там?
   Бык кивнул головой.
   - Даже жалко, что приходиться сохранять тебе жизнь, но раз обещал, значит обещал. Сколько туда ехать?
   - Час.
   Я стал прикидывать в голове.
   - Павел, отбери у них мобильные телефоны, перережь все телефонные провода. Я не знаю, как вы освободитесь от веревок, но это ваши проблемы. А пока...
   Еще десять минут ушло на то, чтобы связать всем не только руки, но и ноги, вставить в рот каждому по кляпу. Затем мы с Павлом закрыли все двери.
   - Мчимся к озеру, - сказал я своему спутнику. - Нам надо добраться до него минут за сорок.
   Но путь занял больше часа, так как я не знал дороги, и приходилось постоянно справляться с картой. Несколько раз я едва не сворачивал в другую сторону или наоборот, проезжал нужные повороты. И все-таки мы увидели это озеро, вернее его неясные очертания. Это был небольшой водоем, возникший тут в ледниковый период, он славился тем, что вода в нем была очень чистой и холодной. Даже в жару плавать тут отваживались лишь самые морозостойкие купальщики. Теперь оставалось найти дом, но так, чтобы нас не обнаружили самих.
   Где был этот чертов Рыбачий залив, я понятия не имел, спросить же было не у кого, так как все нормальные люди давно уже видели далеко не первые сны.
   Я остановил машину, вылез из нее и осветил фонариком дорогу. Это была грунтовка, на которой хорошо отпечатывались следы. Я нашел то, что искал; свежие отпечатки проекторов шин. Скорей всего эти шины были обуты на колеса автомобилей Толубеева.
   Мы проехали еще метров триста. Было очень тихо, и шум мотора, отражаясь от зеркала воды, разносился далеко по окрестностям. Я заглушил двигатель, и мы с Павлом, прихватив конфискованные у охранников Быка автоматы, побрели по берегу.
   - Мне кажется, что дом где-то совсем близко, - тихо произнес Павел.
   Мне тоже так казалось. Но где?
   На забор мы наткнулись минут через десять. Это была металлическая ограда, позволяющая заглянуть внутрь. Но там все было настолько темно, что разглядеть ничего не удалось, за исключением зыбких контуров довольно большого дома.
   Я раздумывал: попробовать воспользоваться паролем или попытаться прорваться с боем? С паролем, конечно, можно войти спокойней, а если Бык соврал и пароль другой либо его нет вообще? Тогда нам придеться очень худо.
   Я поделился своими опасениями с Павлом.
   - Вы решили прорываться, - угадал он мои намерения.
   - Так привычней, - усмехнулся я. - Лезем.
   Мы легко преодолели первую преграду. Никого не было ни видно, ни слышно ; ни машин, ни людей. А есть ли тут кто? Может, Бык соврал?
   Мы подкрались к дверям, толкнули их, и они распахнулась. Признаюсь вам, такое проявления гостеприимства мне не понравилось. Но отступать было поздно. Я взял автомат наизготовку и двинулся вперед. За мной последовал Павел, зеркально копируя мои движения.
   Было темно и приходилось продвигаться почти на ощупь. Мне показалось, что я находился в каком-то просторном помещение. По крайней мере
  я не чувствовал поблизости стен. Сбоку послышался какой-то шорох. Я повел туда оружием. И в эту секунду зажегся такой яркий свет, что я на мгновение зажмурил глаза. Когда же я вновь их открыл, то увидел, что нахожусь в окружении не менее десяти человек; все они держали нацеленные на нас автоматы.
   - Бросайте автоматы либо стреляем, - сказал один из них. - Считаю до трех. Раз, два...
   Я бросил автомат, вслед за мной тоже самое сделал Павел. Оружие подобрали, нас быстро и умело обыскали, отняли пистолеты и патроны, все остальное оставили, включая деньги. Но они сейчас менее всего могли мне помочь.
   Охранники потеснились, внезапно распахнулась одна из дверей, и из нее вышел Толубеев.
   - Здравствуйте, Игорь Евгеньевич, рад вас видеть у себя в гостях в добром здравии. Не думал правда, что вы разузнаете о существовании этого убежища, но вы относитесь к тем редким людям, которые меня еще удивляют. Вас, наверное, интересует, как я узнал о том, что вы решили почтить меня своим визитом. Очень просто, вы не знали, что у Быка в доме был еще один охранник. Он находился в другой комнате. Он-то и сообщил о возможном вашем появлении. Впрочем, с минуты на минуту появится и сам Бык. Увы, он меня разочаровал, он оказался слабаком. Он очень сердит на вас, так как вы сильно навредили ему; из-за вас он лишился моего доверия. А оно, поверьте, очень дорого стоит. В прямом и переносном смыслах. - Толубеев посмотрел на Павла. - Оказывается, у меня был ваш шпион. Как вам удалось его заслать, вы ведь у нас совсем недавно?
   - Мне повезло.
   - Да, везение в нашем деле не последнее дело, - согласился Толубеев. - А вот вам оно что-то стало изменять.
   - Не мы управляем везением, а везение управляет нами, - заметил глубокомысленно я.
   - Тут я с вами, пожалуй, соглашусь. Иногда почти ничего не делаешь, а цель сама достигается, а иногда предпринимаешь гигантские усилия, а ничего не выходит. Вот так как сейчас у вас.
   Я хотел ему ответить в том же духе, но мне помешал шум. В дом ворвался Бык. Увидев меня, он на мгновение замер, но затем бросился к Толубееву.
   - Шеф! - закричал он, - простите, эта мразь меня бы убила. - Огромная туша Быка плюхнулась перед Толубеевым на колени.
   Тот брезгливо сделал несколько шагов назад.
   - Ты отлично знаешь, такие вещи мною не прощаются. Уведите его.
   Сразу четверо телохранителей подняли мгновенно обессилевшее тело Быка и потащили на улицу. Через минуту раздалась короткая автоматная очередь.
   - Видите, как получилось, - сказал Толубеев. - Вы убили его.
   - Я его не убивал, я его оставил в живых.
   - Это только так кажется; когда вы его оставили в живых, вы его тем самым и убили. Ну не будем о пустяках. Вы же пришли сюда с определенной целью.
   - Я пришел за Татьяной.
   - За Татьяной, - как бы что-то припоминая, протянул Толубеев. - Ее тут нет. Не верите, можете обыскать весь дом. Я готов открыть вам
  все комнаты, показать все уголки.
   - Она тут была?
   - А вот этого я вам не скажу.
   - Но она жива?
   - И на этот вопрос у меня нет для вас ответа. И что вам Татьяна, разве не о своей судьбе вы должны беспокоиться в такой ситуации. Вы же понимаете, живым ни вам, ни вашему молодому спутнику отсюда не выбраться. Я бы на вашем месте молил Бога, чтобы он послал вам легкую смерть.
   - Если он пожелает, он мне ее пошлет и без моей мольбы, - мрачно проговорил я.
   - Любопытная позиция. Впрочем, ваше дело. Кстати, вы не устали, у вас был такой трудный день, вы одолели самого Быка, это должно было отнять у вас массу сил. Признаться, еще два часа назад я был уверен, что вряд ли найдется человек, который сможет его победить.
   - Он сильный соперник.
   - Был им, - с сожалением вздохнул Толубеев. - Где теперь найдешь такого телохранителя? Вот если бы вы согласились. Получали бы в двое больше Быка. А он получал немало.
   - Знаете, совсем недавно работу мне предлагал новый губернатор; я отказался.
   - Уж больно вы неуступчивый, Игорь Евгеньевич. Все время вы чего-то добиваетесь, а вот чего, мне кажется, вам и самому непонятно. Ведь так?
   Я пожал плечами.
   - Вот видите. Сейчас вы умрете и что? Ради чего? ради великой любви? Так вы даже не знаете, жива ли она, ваша любовь? И не узнаете, это я вам обещаю. А Бык вам соврал, чтобы сохранить свою жизнь. Я ведь знаю: если бы ваша жизнь не оборвалась бы этой ночью, вы бы ее искали многие годы. И никогда бы не нашли. А могли бы спокойно лежать в своей кровати и не один, с красивой женщиной. Мало ли их что ли на свете, что вам далась Татьяна. Такому видному и мужественному мужчине, как вы, любая рада. Вас впереди ждало бы еще море наслаждений. А вместо них... Не понимаю, чего вы добиваетесь?
   - Если хотите убивать, убивайте, у меня нет желания вам что-то объяснять.
   - А я-то думал, что перед смертью, наоборот, хочется поговорить, поведать о самом сокровенном.
   - Смотря кому. Вы в роли священника. - Я засмеялся.
   - Это в самом деле смешно. Но если посмотреть на ситуацию с другой стороны, никого же рядом больше нет. А выговориться хочется. Я знаю это, не вас же первого я отправляю в путешествие на тот свет. Вы даже не представляете, сколько в нашем краю безымянных могил, о которых никому неизвестно? Свезти их все вместе - большое кладбище получится.
   - Мне кажется, говорить хочется вам, а не мне.
   - Верно, не часто приходиться общаться с такими людьми как вы. Думаете, я не понимаю, кого убиваю. Поверьте, очень жалко.
   - Когда-нибудь вы сойдете на этой почве с ума.
   - Будущее никому неизвестно. Я не люблю о нем думать, становится мерзко и противно. Глупцы всегда надеются на будущее, я же всегда жду от него одних неприятностей.
   - Вы просто боитесь.
   - А вы нет?
   - А чего мне бояться, у меня же нет будущего, моя жизнь вот-вот оборвется.
   - Это я как-то не учел. Ваша сила - в логике мышления. И все же она уступает вашим эмоциями. Вот кто ваши настоящие враги. - Это не эмоции, это и есть я сам. Я не могу поступать иначе, без этого не было бы меня.
   - Вот вы какой, Игорь Евгеньевич, - задумчиво произнес Толубеев. - А хотите пожить. Хотите получить шанс?
   - Кто ж не хочет его получить?
   - Я вам уже говорил: Ардов мне уже не враг. Он побежден. Но есть другой противник. Не далее как вчера он нанес мне новый чувствительный удар, он стал хозяином моего любимого казино. Того самого, где вы познакомились с Татьяной. Он сумел перекупить его у формальных владельцев, которые предали меня. им это с рук не сойдет, но казино потеряно. Теперь там другая охрана, и даже я не рискую там появляться. Конечно, я переживу эту утрату, но я не сомневаюсь: она далеко не последняя. У этого человека повадки тигра, он не остановится, пока не отнимет все. Я понял его психологию; часть его не устраивает, только целое. С ним нельзя договориться о разумном распределении сфер влияния, так как никто не знает, кто он. Зато все его боятся.
   - Что же вы хотите от меня?
   - Чтобы вы убили его. У вас есть в запасе неделя. А вашего спутника я оставлю у себя в заложниках. Если через семь дней, вы не доложите мне, что этого человека нет в живых и не приложите к вашим словах убедительные доказательства, я убью его. И заодно вас. Так как?
   - А где гарантия, что вы выполните обещание?
   - Гарантия одна - мое слово. Хотите ему верьте, хотите - нет, но ничего другого не будет. Принимаете мое предложение, уходите прямо сейчас. Не принимаете - мои ребята закопают сегодня три трупа. Вот и все труды.
   - Я согласен.
   - Жду вас здесь через неделю.
   Я впервые за весь разговор повернулся к Павлу, который стоял у меня за спиной. Он был такой бледный, словно посыпанный мукой.
   - Ты слышал?
   - Да. Вы правильно поступили, шеф.
   - Я постараюсь прийти за тобой, во что бы то ни стало.
   - Я верю вам, - тихо произнес Павел.
   - Ну хватит! - прервал нас Толубеев. - Не люблю сентиментальных сцен. Проводите его.
   Ко мне подошли сразу несколько человек. Я бросил последний взгляд на Павла. Я понимал какого ему и мне было его жалко. Но что я мог для него сделать? Только ликвидировать этого таинственного человека.
  
   Глава двадцать третья
  
   На обратном пути я едва не разбился; я был так измучен, что заснул за рулем, и автомобиль несколько секунд двигался самостоятельно. Когда я очнулся, он уже был готов прыгнуть с шоссе куда-то вниз, туда, где смутно темнела земля.
   На работу я приехал позже, чем обычно, так как вернувшись домой, я тут же, не раздеваясь, заснул как убитый. В поместье Ардова меня удивила непривычная тишина; что-то было тут не так, как всегда. Я поднялся в свой кабинет, потянулся было к телефону, дабы пригласить к себе своего заместителя, но в это мгновение он появился на пороге.
   В последние дни мы виделись с ним мало, так как я был целиком поглощен своими делами. Мне показалось, что у Максима какое-то странное выражение лица.
   - Шеф сбежал, - сообщил он.
   Я едва не подпрыгнул в кресле.
   - Что значит сбежал?
   Максим пожал плечами, как бы говоря, что выразился вполне ясно.
   - Его нет, причем не только здесь или в офисе, но и в городе. А может быть, уже и в стране.
   - С чего ты взял? - Я все еще не мог избавиться от изумления.
   - Во-первых, его нигде нет, ни по одному из телефонов он не отвечает, а во-вторых, вчера вечером его видели в аэропорту, он садился на московский рейс. И в третьих, могу кое-что показать.
   - Буду чертовски тебе признателен.
   - Пойдемте, - сказал Максим, чему-то усмехаясь при этом.
   Мы прошли в кабинет Ардова. Переступая его порог, меня не покидало ощущение, что я увижу его хозяина. Но никого в роскошно обставленной комнате не было.
   - Видите, - произнес Максим.
   - Вижу, - хмуро подтвердил я.
   - А вот и самое главное доказательство, - проговорил мой заместитель. Он подвел меня к сейфу. Обычно он был наглухо закрыт на кодовый замок, шифр которого был известен одному Ардову. Здесь он хранил всегда солидную наличность и важные документы. Сейчас же дверца железного ящика была распахнута.
   Я быстро исследовал содержимое сейфа; никаких денег там не было, как и не было и важных документов. То же, что там оставалось, не представляло ни интереса, ни ценности.
   Я сел в кресло Ардова и несколько ошеломленно посмотрел на Максима.
   - Никакого сообщения ни мне, ни тебе он не оставил?
   - Абсолютно ничего. Я проверял. Я так полагаю, пуст не только этот сейф, но и его банк.
   Скорей всего так и есть, глупо было бы бежать, не переведя счета за рубеж. Так могут поступить только последние идиоты, а Ардов - не идиот.
   - Что же нам теперь делать? - спросил я.
   - Боюсь, но наша тут служба закончилась, - уже не в первый раз усмехнулся Максим. - Охранять больше некого и ничего, как и некому
  платить нам зарплату. Кстати, как у тебя с деньгами?
   Невольно я издал сон. Основная моя зарплата шла на счет в банк, там скопилась изрядная сумма, которую мне в качестве аванса выдал вперед за несколько месяцев мой сбежавший шеф, но теперь я был уверен, этих денег мне уже не увидеть никогда; можно не сомневаться, что Ардов предпринял все необходимые меры, дабы сделать свой банк банкротом. Зачем ему оставлять его врагам? Пусть они теперь помучатся с клиентами, которые будут требовать вернуть им их кровные.
   - Основные мои деньги были в банке, боюсь, они там останутся навсегда, - грустно сообщил я.
   - А я буквально два дня назад снял почти все.
   - Ты что знал, что он сбежит? - удивленно спросил я.
   - Не знал, но мне пришла мысль: а почему бы ему, в самом деле, не сбежать. Что ему тут теперь делать? Смотреть, как все у него отнимают
  да ждать, когда на него прокуратура заведет дело. На его месте так поступил бы любой нормальный человек.
   - Значит, ты предвидел его бегство.
   - Не предвидел, - поправил меня Максим, - но не исключал такой возможности.
   - Ты оказался умней меня, я почему-то такой вариант упустил из виду.
   - Мне кажется, что ваши мысли были заняты другим.
   - Тут ты прав. И все же я должен был думать и о такой возможности. Но что нам делать сейчас? Знаешь, давай-ка возьмем тайм-аут ровно на час и обмозгуем ситуацию. Потом встретимся и обменяемся плодами наших размышлений. Нет возражений?
   - Нет.
   Я вернулся в свой кабинет, хотя вполне мог бы оставаться и в кабинете Ардова. Все равно теперь он был уже ничей. Что за странная у меня судьба, от меня сбегает уже второй мой шеф. И вновь оставляя меня без копейки. Я достал из кармана бумажник, пересчитал наличность. Кое-что еще было дома, но совсем немного. Увы, надолго этого не хватит, тем более черт его знает, какие мне предстоят расходы. Где же взять деньги? Попросить у Толубеева, я же по его заданию вынужден искать этого таинственного конкурента сильных мира сего. Нет, такой вариант для меня неприемлем, брать деньги у бандита я не стану. Да и не это сейчас самое важное. Самое важное: как добраться до того человека будь он трижды неладен!
   Ровно через час в моем кабинете возникла высокая и подтянутая фигура Максима. Он сел в кресло и его устремленный на мою особу взгляд был непривычно сосредоточен.
   - Что вы надумали, шеф?
   - Почти ничего. Пока надо оставаться тут, иначе все моментально разграбят. Заявим об исчезновении Ардова, пусть все опечатают, а после этого мы будем свободны. Я больше не твой начальник, ты больше не мой подчиненный.
   - И что вы собираетесь дальше делать?
   - Хороший вопрос, - засмеялся я. - По случайности, я тоже его задаю себе. Но иногда задать вопрос легче, чем ответить на него.
   - В самом деле, такое случается.
   - А у тебя какие на этот счет мысли?
   - Представьте себе, точно такие же. Только когда заявлять? Прямо сейчас?
   - Полагаю, надо подождать денька два. Вдруг он объявится, позвонит, даст распоряжения.
   - Едва ли. Насколько мне известно, где-то на юге Европы у него есть небольшой участок земли, на котором стоит вполне комфортабельный
  домик. Вот только где, неизвестно.
   - В любом случае нет смысла спешить. Один-два дня ничего не изменит. А нашим людям надо сказать, чтобы они особенно тщательно следили за порядком, если что пропадет, подозрение падет на нас. А у меня не осталось денег на хорошего адвоката.
   - Обязательно сейчас всех предупрежу, - встал Максим.
   - А я поеду по делам. Думаю, к вечеру вернуться. Если же не вернусь, - задумчиво сказал я, - то принимай тут команду.
   Максим вопросительно взглянул на меня, но я не стал давать ему никаких разъяснений. Вместо этого я сказал:
   - На всякий случай давай попрощаемся, кажется, мы неплохо работали вместе. По крайней мере свою миссию выполнили, Ардов жив, хотя и неизвестно где, а желающих убрать его было предостаточно.
   - Мне тоже было очень приятно с вами работать. Я многому от вас научился.
   Я посмотрел на него.
   - В тебе есть что-то для меня непонятное, - сам не зная, почему произнес я.
   Мы пожали друг другу руки. Вместе мы вышли из моего кабинета, затем наши пути разошлись; я направился к выходу, Максим - к охранникам. Выйдя из дома, я оглянулся; у меня не было уверенности, что я увижу его еще раз.
   Я остановил машину возле ночного клуба. Место для парковки в этот час было предостаточно, так как до массового наплыва посетителей оставалось еще много времени. Стоял только единственный лимузин, "Мерседес-600". Я вышел из автомобиля и подошел к млеющему на солнце охраннику. Тот заметил меня, но своей размягченной позы не изменил.
   - Мне нужен директор, - сказал я.
   Охранник смерил взглядом мою спортивную фигуру. Сам же он брал не спортивностью, а массой, это был представитель той части человеческого племени, которую принято называть амбалами.
   - Зачем тебе директор? - почтил он меня вопросом.
   - Ему и скажу.
   - Нету директора.
   - А это чей драндулет, - показал я на "Мерседес". - Давай, пропускай.
   Амбал поменял позу, теперь он принял предбоевую стойку.
   - Говорю же, катись, не нарывайся на неприятности.
   Я откровенно измерил его взглядом.
   - От тебя что ли неприятности.
   - А хоть бы и от меня.
   - Да ты ж слабак, у тебя не мышцы, а один жир.
   Я точно угадал его больное место; массивность комплекции, включая выпирающий "пивной" живот, явно доставляла ему много неприятностей. В этот самый "пивной" живот я и ткнул пальцем.
   - Пропусти, - сказал я ему.
   Дальнейшие события развивались стремительно. В руках амбала была резиновая дубинка, он взмахнул ею, дабы со всей предоставленной ему природой силой опустить ее на мою бедную голову. Но я вовремя убрал ее с пути дубинки и снова ткнул его в живот, но уже не пальцем, а кулаком. Амбал устоял и попытался еще раз познакомить меня со своим оружием. И вновь оно пролетела мимо; я же поймал его руку и резким движением завел назад. Дубинка выпала из его ладоней.
   - Пропустишь меня к директору? - спросил я. Я еще выше заломил ему руки вверх, и теперь он стоял в унизительной позе, именуемой в народе "раком". Внезапно он громко закричал.
   Из дверей выбежали сразу трое. Один их них, словно пантера, прыгнул на меня. Я поймал его руками, упал на спину, а ногой уперся в его грудь и перекинул через себя. Сразу же вскочил и увидел, что кулак его товарища летит мне прямо в глаз. Я пригнулся и ударил его в пах. В следующее мгновение мне пришлось уже ловить нацеленный в мой живот ботинок. Я откинул его вместе с обладателем от себя. И развернулся к амбалу, который уже оклемался и явно собирался вновь пополнить число моих противников.
   - Что тут происходит? - услышал я чей-то голос.
   Мгновенно все замерли, словно кто-то нажал на кнопку стоп-кадра. Я повернулся и увидел молодого человека. Одет он был небрежно, но в очень дорогие шмотки. Он смотрел на поверженных охранников и презрительно улыбался.
   - Это ты их? - спросил он меня.
   - Я.
   - Ты кто?
   Я пожал плечами, вопрос был слишком объемным, чтобы уместить ответ в нескольких словах.
   - Хотел видеть директора этого богоугодного заведения, - кивнул я на вывеску.
   - Ну видишь его, чего дальше?
   - Тогда бы хотел поговорить.
   - Пошли, - кивнул он мне.
   Я посмотрел на охранников, дружелюбно им улыбнулся и последовал за директором.
   Мы вошли в его кабинет. Директор сел в кресло и рукой показал, чтобы и я последовал его примеру. Он достал сигареты, предложил мне, я жестом отказался, он же закурил.
   - Я тут всего второй день командую, - вдруг доверительно сообщил он мне. - Видел бы ты, как выгоняли прежнего директора. Вот была потеха, он все никак не мог поверить, что он тут больше никто. "Скорую" пришлось вызывать, с сердцем стало плохо. Как тут тебе?
   - Классно.
   Молодой человек скривился.
   - А по мне так себе. Все надо перестраивать. Он пнул ногой в разделяющий наш журнальный столик. - Это что, мебель? Труха. И везде сплошная труха и дерьмо. Сам видел какая тут охрана. Тебя как, кстати, кличут?
   - Игорь.
   - А меня Антон. - Он как-то вальяжно протянул мне руку. - Видел, как ты их укладывал. Классно. Где научился?
   - Жизнь научила.
   Антон задумчиво посмотрел на меня.
   - Работенку ищешь?
   - Как угадал?
   - А все ее сейчас ищут. Да и видик у тебя подходящий. Всем бабки требуются, а где их взять? Я смотрю ты сейчас не очень процветаешь.
   - Не очень.
   - На зоне был?
   - Бог пока миловал.
   - Где ж тогда работал?
   - У Ардова, охранником. А он, гад, сбежал.
   - Знаю, что сбежал. Банк свой обчистил. Молодец, мужик.
   Такая осведомленность мне показалась странной, но я решил никак не показывать свое удивление.
   - Значит, есть желание сюда прибиться.
   - Почему бы и нет, если тут платят.
   - Такие как ты ребята мне нужны. - Антон о чем-то задумался. - А что, можем попробовать, вдруг да поладим друг с другом. Приходи вечерком, подежуришь. Посмотрим, как это у тебя получится. Согласен?
   - Согласен. Только как насчет бабок? Бесплатно стоять тут целый вечер я не намерен.
   - Ладно, будет все нормально, немного, но получишь. И скажи спасибо за это, обычно испытательный срок у нас отрабатывают бесплатно. А там уж, как говорят, все зависит от тебя. Будешь делать то, что тебе говорят, будешь иметь хорошие бабки, не будешь - пеняй на себя. Рисковый мужик всегда может заработать. Ты как рисковый?
   - Еще какой! - совершенно искренне воскликнул я.
   Антон как-то странно взглянул на меня, затем уже знакомым мне ленивым движением протянул мне свою украшенную массивным перстнем ладонь.
   - Жду вечером, старик.
   Я не случайно сунулся в казино, после того, как оно перешло в руки моего таинственного нанимателя, это злачное заведение было единственной нитью, ведущей меня к нему. Этот Антон как-то связан с ним. Вряд ли напрямую, но каким-то образом директор казино поддерживает с ним отношения. Пока же у меня появилось свободное время - несколько часов. И использовать их предстояло с толком.
   На свою новую работу я прибыл, как мне было велено, в шесть часов. Если днем тут царила сонная тишина, то сейчас заведение активно готовилось к приему прожигателей жизни. Вход заслонял собой все тот же амбал, но на этот раз он встретил меня внешне спокойно. Я прошел мимо него, не сказав ни слова.
   Я вошел в кабинет директора, где уже находилось несколько человек. Увидев меня, он лениво помахал мне рукой.
   - Займи место в игровом зале. Перед уходом, зайдешь ко мне.
   - Понятно, шеф, - сказал я.
   Я вышел из в коридор, но в зал не пошел. Вместо этого я спрятался за углом, наблюдая за дверью кабинета директора. Я ждал, когда он и
  все, кто нам находится, покинут его. Должен же он самолично убедиться, как идет подготовка к вечернему приему гостей. Даже при той лени, с которой все делает этот Антон, как человек новый он не может всем бросить на самотек.
   Ждать мне пришлось минут двадцать. Внезапно дверь распахнулась и из нее с шумом вывалилась вся кампания. Только бы он не стал закрывать кабинет на ключ, взмолился я.
   Судя по всему, мои мольбы оказались услышанными, Антон не стал это делать. Едва он скрылся, я бросился в его кабинет. Место я присмотрел заранее, у стены стояла большая индийская ваза. Туда-то я и бросил маленький пакетик с героином, купленной мною пару часов назад у уличного торговца. Теперь можно было отправляться на указанное начальством место. Только предварительно надо сделать один условный звонок.
   Я ходил по игровому залу, смотрел на публику, заполняющую казино. С каждой минутой приливная волна посетителей становилось все гуще. В новом своем амплуа я чувствовал себя немного непривычно, гораздо органичней я бы ощущал себя в качестве клиента этого злачного заведения. Но, увы, с теми деньгами, что у меня остались, вряд ли мне скоро придется снова почувствовать себя в этой роли. Впрочем, несравненно больше сейчас меня беспокоило другое; произойдет ли все так, как я задумал.
   Милиция меня не подвела, приехала в точно согласованное со мной время. То, что она здесь, стало понятно по мгновенно распространившейся, словно пожару, всеобщей паники. Я бросился в сторону директорского кабинета и успел ворваться в него раньше, чем там появился ОМОН.
   - Милиция, - закричал я Антону, который сидел за столом и тревожно прислушивался к происходящему.
   - Черт, зачем они приехали?
   Но ответить я не успел, так как в кабинет ворвалось пять милиционеров. Они были вооружены автоматами, а их лица скрывали маски.
   - Всем не двигаться, - приказал офицер. - Кто директор?
   - Я, - проблеял Антон. Он даже не пытался скрыть свой испуг.
   - Сам покажешь наркоту? - подошел к нему офицер и положил свою руку на его плечо. - Советую выкладывать. Найдем, будет хуже. - Он оглядел кабинет, его взгляд уперся в меня. - А ты кто такой?
   - Охранник.
   - Обыскать его, - приказал офицер и повернулся к Антону. - Тебе говорю, показывай, где прячешь наркоту?
   - Нет у меня наркоты.
   - А ну выкладывай все из карманов.
   Антон стал поспешно извлекать их содержимое на стол. Но офицера из всех вещей заинтересовал только большой и пухлый бумажник. Он расстегнул его и вытряхнул содержимое на стол, который мгновенно оказался устлан долларовыми купюрами.
   - Да ты я вижу богатенький у нас, - сказал офицер, пересчитывая деньги. - Две тысячи баксов. За наркоту получил?
   - Какую наркоту, не знаю я никаких наркотиков, это мои деньги, - захныкал Антон.
   - Ничего, сейчас проверим.
   Должен сказать, что пока шла эта сцена, обыску подверглись и мои карманы. Но, предвидя подобное развитие событий, я заранее освободил их от всего компрометирующего, поэтому интерес к моей особе у омоновцев быстро погас.
   Омоновцы знали, где и что им искать, но для вида стали открывать дверцы шкафов, тумбочек и выбрасывать оттуда содержимое. Офицер некоторое время молча следил за происходящим, затем не торопясь подошел к индийской вазе, заглянул в нее.
   - Ребята, тут кажись что-то есть! - радостно закричал он. Вазу положили на пол, и через несколько секунд офицер уже держал перед носом директора казино пакетик с героином. Антон изумленно таращился на наркотик.
   - Подложили! - вдруг заорал он, - вы подложили!
   - Я тебе сейчас покажу: мы подложили! - угрожающе рявкнул на него офицер. Но так как Антон продолжал вопить, он ударил его в солнечное сплетение. Директор ночного клуба тут же сложился пополам и, словно рыба, выброшенная штормом не берег, стал ртом ловить воздух.
   - Будем оформлять изъятие, - сказал офицер, спокойно наблюдая за тем, как медленно приходит в себя директор казино. - Лет на пять этот пакетик потянет, - обрадовал он Антона. Офицер сел за директорский стол и достал из сумки протокол.
   Я посмотрел на Антона; тот уже отошел от удара и теперь и со страхом наблюдал за тем, как заполняет омоновец протокол. Пора вступать на сцену мне, а то все как-то позабыли о моем бренном существовании.
   Я не случайно с самого начала встал именно на то место, на котором сейчас стоял, так как рядом находился выключатель. Я выключил свет и изо всех сил дернул за автомат стоящего рядом со мной омоновца. Тот не ожидал нападения, и оружие легко перешло ко мне.
   - Всем стоять неподвижно! - заорал я. - Стреляю без промаха.
   Я хорошо знал храбрость милиционеров и был уверен, что они не станут без необходимости подставлять свои тела под автоматную очередь. Хотя они были вооружены четырьмя стволами против одного моего, никто из них не сделал попытки оказать мне сопротивления.
   - Антон, - иди ко мне, - сказал я.
   Никто не воспрепятствовал директору казино присоединиться ко мне.
   - По моей команде ныряем в коридор, - шепнул я ему. - Бежим через черный ход.
   Не поворачиваясь, я толкнул дверь ногой.
   - Всем лежать, - снова крикнул я. Бежим, - толкнул я Антона. Тот стремительно исчез за дверью. - Стрелять буду! - что есть мочи завопил я, так как улегшиеся было на пол омоновцы, вдруг зашевелились. Мой крик остановил их, я же, воспользовавшись паузой, вслед за Антоном исчез за дверью.
   Мой план основывался на том, что черный ход находился поблизости от кабинета директора. Вечером перед тем как войти в казино, я подошел
  к двери черного хода и положил рядом с ней толстый металлический прут. Сейчас, выскочив из здания, этим прутом я заблокировал выход.
   Омоновцы, натолкнувшись на закрытую дверь, стали палить в нее из автоматов. Но я уже соскочил с крыльца и быстро удалялся от казино. Меня волновали не посылаемые мне вдогонку пули, а то, найду ли я Антона. Он был где-то совсем рядом, но я пока не видел его. Без него же мой план просто не имеет смысла.
   - Антон, - закричал я.
   - Я тут, - отозвался откуда-то сбоку голос.
   Я бросился на его звук. Антона я обнаружил скрючившимся под скамейкой. Я помог вылезти ему.
   - Быстрей, тут рядом моя машина.
   Я надеялся, что под влиянием пережитого страха ему не придет в голову удивляться тому странному обстоятельству, что моя машина припаркована не на служебной стоянке, а с противоположной стороны здания. Признаюсь вам, я так и не смог придумать приемлемое объяснение этому странному факту и молил Бога, чтобы этот вопрос мне бы так и не был задан.
   Мы в валились в автомобиль, и я немедленно дал газу. Потребовалось минут десять, чтобы Антон успокоился и поверил, что ему удалось ускользнуть от омоновцев. Мы ехали по полупустынному вечернему городу без определенной цели, я сворачивал в прямом смысле туда, куда смотрели мои глаза.
   - Куда мы едем? - был первый его вопрос после длительного молчания.
   - А куда бы ты хотел? - спросил я.
   Антон как-то неопределенно посмотрел на меня и не ответил.
   - Едва клетка не захлопнулась, - вдруг задумчиво проговорил он. - Не понятно, откуда взялся этот пакетик. Веришь, я туда его не клал.
   Я верил.
   - Может, от прежнего директора гостинец остался.
   - Нет, мы весь клуб обшманяли. В одном месте нашли наркоту, так сразу же и перепрятали.
   - Не в вазу.
   - Да ты что, унесли подальше.
   - Значит, подкинули, - подал я ему мысль.
   - Похоже на то. Подкинули и фараонам сообщили. За наркоту отваливают приличный срок. Кабы не ты, видеть мне небо в решетку. А ты я вижу мастак от мусоров бегать.
   - Да, кой-какой опыт имеется.
   - Помог ты мне.
   - Помог, - согласился я. - Я эту публику знаю. Коли бы не признался, избили бы тебя до полусмерти, пока не согласился подписать, что наркоту сбывать дала тебе мама.
   Антон взглянул на меня.
   - Не беспокойся, я умею быть благодарным. Вот только директорство в клубе сгорело синим пламенем. - Я вдруг услышал в его голосе испуг.
  - Черт возьми, - выругался Антон правда не совсем теми словами, что я тут привожу, - он же с меня живого кожу сдерет.
   Я мгновенно насторожился.
   - Кто кожу сдерет?
   - Не важно, никто, - пробормотал Антон. Но я ясно видел, что он испугался даже сильней, чем в кабинете, когда туда ввалились омоновцы.
   Я остановил машину.
   - Достань-ка из бардачка пистолет, - приказал я ему.
   Антон удивленно посмотрел на меня, но выполнил мое распоряжение. Я не без удовольствия почувствовал в ладони холодную сталь оружия. Я навел пистолет на него.
   - Теперь ты мне расскажешь все о человеке, который может оставить тебя без кожи. А не расскажешь, освежую тебя я.
   - Нет! - воскликнул он и попытался выбить пистолет из моих рук. Пришлось, правда не очень сильно приложить экс-директора ночного клуба рукояткой по лбу. Тот схватился за ушибленное место.
   - Шишка будет, - посочувствовал я ему. - Предлагаю, не будем доводить больше дело до рукоприкладства.
   Но я не знал всю степень страха, которую испытывал Антон по отношению к тому человеку. Теперь экс-директор попытался выскочить из автомобиля. Я пропустил момент его рывка и ему почти это удалось сделать. Пришлось броситься на него, в последний момент обхватить за плечи и повалить на сиденье. Несколько секунд мы боролись, но после проведенного болевого приема его сопротивление было сломлено.
   - До чего же ты упрям, - сказал я. - Все равно, расскажешь все, что мне нужно. Пойми, тебе сейчас надо бояться не его, а меня. Твоя судьба в моих руках.
   - Кто ты? - прохрипел не до конца отошедший от поединка со мной Антон.
   - Неважно. Важно то, что меня интересуют любые сведения об этом человеке. Хочешь остаться в живых, рассказывай. - Для подтверждения своих слов, я приставил пистолет к его виску.
   - Не надо, прошу, убери. Я расскажу. Но я мало знаю.
   Я еще меньше, подумал я.
   - Говори все, что знаешь.
   - Я никогда его не видел, только слышал.
   - Как таинственно, просто история про современного графа Монте-Кристо.
   - Да, он такой, он все время скрывается.
   - Как он на тебя вышел?
   - Это случилось полгода назад, однажды в квартире раздался звонок, и мне приказали идти в одно место, в противном случае я и моя семья будет уничтожена. А у меня мама и сестра.
   - Почему позвонили именно тебе?
   Я приторговывал наркотой в институте, где тогда учился. У нас была группа, которая этим занималась.
   - Значит, это дело тебе знакомо?
   - Да, но это не мой наркотик. В последнее время я этим не занимался. Послушай, - вдруг воскликнул он, - ты - сыщик?
   - Успокойся, я не сыщик, вернее я не служу в милиции. Я провожу собственное расследование.
   Недоверие в глазах Антона ясно говорило, что он поверил мне в лучшем случае только наполовину, а то и меньше.
   - Давай, повествуй дальше, - призвал я его.
   - Мы с ним встретились.
   - Ты же говорил, что его никогда не видел.
   - Я и тогда его не видел. Он стоял за ширмой.
   - Допустим. Что он сказал?
   - Что я отныне я буду работать только на него. А если предам, меня ждет смерть.
   - Ты поверил?
   - Тогда не очень, но потом убедился, что это так.
   - Каким образом?
   - Со мной работал один фраер. Мы иногда на пару выполняли его задания. Но ему быстро надоело подчиняться неизвестно кому, и он переметнулся к Толубееву. Через несколько дней его нашли мертвым с пулей в затылке.
   - Думаешь, это он.
   - Я знаю, он сам мне об этом сказал.
   - Чтобы запугать?
   - А для чего же еще, - раздраженно отозвался Антон.
   - Как ты думаешь, когда он может с тобой связаться?
   - Завтра, - мрачно произнес Антон?
   - Почему так думаешь?
   - Он не прощает таких проколов, как в казино.
   - Боишься?
   Антон ничего не ответил, но это был тот случай, когда молчание было красноречивей слов.
   - Я могу тебя защитить, - сказал я.
   - От него? - недоверчиво проговорил Антон. - Ты не знаешь его возможностей, он достанет человека в любом месте.
   - Возможности его я знаю, а вот ты не знаешь мои. Хотя кое-что уже видел. Разве не так?
   - Предположим, - задумчиво произнес Антон. - И все же...
   - Ты же хочешь избавиться от него раз и навсегда? - перебил я экс-директора казино. - Он тебе хорошо платил?
   - Порядочно.
   - И все же эти деньги не стоят того страха, который не отпускает тебя с тех пор, как ты стал работать на него. Лучше не иметь этих денег, но не иметь и страха. Разве не так?
   - Может, и так. И что же ты предлагаешь?
   - Покончить с ним.
   - Убить?! - Кажется, эта мысль привела Антона в трепет.
   - Может быть, и убить, не знаю, не это главное. Главное - это покончить с его могуществом. А его могущество зиждется на страхе. Никто точно не знает, насколько он богат, чем владеет. Мне кажется, что его
  империя - это миф. Ну ночной клуб, а еще что?
   - Если я соглашусь, как ты сокрушишь его могущество?
   - Сейчас трудно сказать. Но если мы сумеем узнать, кто он, будет гораздо легче. Я много размышлял, почему он прячется? Да потому что если выйдет на свет божий, все увидят, что король-то голый. Я анализировал его действия, они вовсе не свидетельствуют о том, что он, в самом деле, чем-то владеет значительным. Скорей он хочет внушить, что это так.
   Антон ничего не отвечал, он напряженно думал. По его лицу я мог судить общее направление его размышлений, так как оно становилось все угрюмей и недоверчивей. Признаюсь, мне такое движение его мыслей не нравилось. Уж не переусердствовал ли я, не вызвали ли мои действия у него подозрения? Я оказался прав.
   - Я вот все кумекаю, - произнес Антон, искоса поглядывая на мой пистолет, - уж больно странная картиночка складывается. Днем появляешься ты, вечером появляется милицию, она находит наркоту, затем ты уводишь меня от фараонов из-под самого их носа. И машина твоя в странном месте, никто из наших тут не паркует. (Он все же догадался). Так как?
   - Ладно, твоя взяла, ты прав, это все я подстроил. И наркотик подложил в твою индийскую вазу, и фараонов вызвал.
   Лицо Антона вдруг изменилось, я ни разу в жизни не видел выражения такой страшной ярости; забыв обо всем, он бросился на меня, размахивая кулаками. Я уклонился от его удара и быстро провел левой хук по его скуле. Это мгновенно охладило его пыл, он схватился за щеку, и лишь полные ненавистью глаза напоминали об его недавнем порыве. Дабы совсем утихомирить его, я снова поднес к его виску пистолет.
   - Что есть, то есть, я тебя подставил, но теперь это уже не изменить. В клуб ты вернуться не можешь, тебя тут же загребут, да и твой хозяин вряд ли его сумеет удержать. Милиция устроит там большой шорох, этим ребятам нужно же рапортовать хоть о каких-то успехах. Сам говоришь, что потеря клуба тебе не простится. Хочешь, не хочешь, а единственный шанс уцелеть для тебя - это довериться мне.
   - А ты чего хочешь?
   - Добраться до этого человека.
   - Ладно, говори, что ты задумал?
   - В каком-то смысле я ничего не задумал. Мы точно не знаем, как он будет действовать. Но ясно одно: он захочет с тобой встретиться, а значит даст о себе знать. Как он обычно это делает?
   - Звонит мне домой. Но домой мне нельзя, фараоны заявятся ко мне.
   - Я сделаю так, что не заявятся.
   Антон подозрительно посмотрел на меня.
   - Так ты из них?
   - Нет, я сам по себе. Поехали к тебе домой. Будем ждать звонка.
   Я достал сотовый телефон и набрал личный номер Ремизова. Никто долго не подходил, наконец я услышал сонный голос генерала.
   - Какой хрен звонит мне в такой час.
   - Это я, - сказал я.
   - Я так и думал. Тебе кто позволил будить меня по ночам, козел паршивый?
   - Вы позволили.
   - Да, - согласился губернатор, - по глупости позволил, будь ты трижды неладен. А ты в наглую пользуешься. Чего надо?
   - Нужно срочно организовать прослушивание телефона... какой твой номер? - обратился я к Антону. Тот назвал. Я продиктовал его Ремизову. Тот сразу все понял.
   - Думаешь клюнет?
   - Очень на это надеюсь. И скажите, чтобы о каждом звонке немедленно докладывали бы мне.
   - Сейчас свяжусь с начальником УВД. Он поди тоже дрыхнет.
   - И еще скажите ему, чтобы не трогали директора клуба "Эльдорадо" Антона Михайлова.
   - Ладно. Только больше не буди меня по ночам, голова из-за тебя раскалывается.
   - Выпьете хорошего коньяка, - посоветовал я ему.
   В ответ я услышал нецензурное ругательство, которое из уважения к сану губернатора и к чувствам моих читателей я здесь позволю себе опустить.
   - Едем к тебе, - сказал я Антону. - Говори адрес.
   Антон жил неподалеку, дорога до его дома заняла не больше десяти минут. Мы вошли в однокомнатную квартиру, и мне показалось, что в ней не убирались с того самого дня, когда Бог создал этот ужасный мир. Пол был устлан окурками и посыпан пеплом, не говоря уж о валявшихся повсюду каких-то бумажек, газет и журналов, сразу в нескольких местах выстроились батареи бутылок, на мебели осела толстым ковром пыль. Стоял какой-то кислый запах, от которого мне стало не по себе. Я открыл окно, заодно оглядел двор, но там не было ни одного человека. Я посмотрел на часы; они показывали пол второго ночи.
   - Вот что, Антон, нам придется некоторое время посидеть тут вместе. Так что принимайся за уборку, не то от этой грязи меня сейчас вырвет прямо на твой шикарный костюм. И запомни: тут не твой злачный клуб, здесь командую я, а ты выполняешь все мои приказы беспрекословно. От этого зависит твоя жизнь. Тебе ясно?
   - Ясно, - не скрывая враждебного чувства ко мне, произнес Антон.
   Была самая середина ночи, жутко хотелось спать, казалось, что на веки положили пудовые гири. Вместо же сна я размышлял: можно ли доверять Антону, не предаст ли он? С одной стороны деваться ему некуда, но с другой - кто может знать, какие процессы происходят в его голове. Но эту дилемму решила за меня природа, погрузившая мое сознание в состояние глубокого сна.
   Очнулся я утром и первое, что увидел, это спящего в кресле экс-директора ночного клуба. Он громко сопел и по-детски пускал пузыри. Я кинул в него лежащий рядом какой-то справочник, книга ударилась ему в грудь, и Антон от страха вздрогнул. Несколько секунд он с ужасом озирался.
   - Не волнуйся, по твою душу еще не пришли. Между прочим, я тоже им приговорен к смерти.
   - За что?
   - За то же самое, что и ты: не оправдал его надежд. Надо умыться и быть наготове, сегодня может случиться все, что угодно.
   И случилось. Так как никто не звонил, я решил послушать утренние новости. Антон включил телевизор - и я вздрогнул. Почти весь экран занимала фотография Ардова, в то время как голос диктора информировал, что его труп ночью обнаружен в одной из квартир Москвы. Подробности случившегося не сообщались, но по словам ведущего сомнений, что это убийство не было, так как в теле Ардова обнаружены две пули.
   Антон громко присвистнул.
   - Ты чего свистишь, тебе что-то известно?
   - Я разговаривал с этим мужиком вчера днем. И он сказал мне, что ненадолго уезжает. Вот я и подумал: может, эти дела как-то связаны?
   - Что же ты мне не сказал про его отъезд?
   Антон неопределенно пожал плечами.
   - Ладно, я хочу кое о чем подумать, а ты не мешай мне. Мои размышления длились не меньше часа; новые факты помогали мне приблизиться к истине, устраняли до этого момента мешающие это сделать барьеры. И все же до достижения полной ясности нужно было преодолеть еще немалое расстояние; главное заключалось в том, что у меня не было полной уверенности в правильности всех своих умозаключений.
   Результатом моего мозгового штурма стали несколько звонков. Затем я снова сел на диван, посмотрел на часы.
   - Если мои размышлизмы верны, - сказал я, - то звонок раздастся примерно часа через три.
   - Откуда вы знаете?
   - Через два часа приземлится первый на сегодняшний день самолет из Москвы. Между нами слишком большое расстояние.
   - Вы думаете.., - начал было Антон.
   - Думаю. Скажи вот о чем, тебе что--нибудь известно о Татьяне Корсаковой?
   - Это о певичке в ночном клубе. Я видел ее пару раз, пальчики оближешь. Когда я на нее смотрел, то всегда думал: кто тот счастливчик,
  который спит с такой женщиной. Вот бы оказаться на его месте, я бы...
   - Тебе что-нибудь известно, где она? - не позволил я предаться ему мечтаниям.
   Антон как-то странно посмотрел на меня.
   - Слушай, а он тоже задавал мне этот вопрос. Но я ничего не знаю, были же слухи, что она погибла. А что не так?
   Я предпочел не отвечать.
   - У тебя есть продукты, надо что-нибудь закусить, - проговорил я.
   Ждешь звонок, как верующий глас божий, а он все равно раздается внезапно. И это несмотря даже на то, что он прозвенел именно в то время, что я и предсказывал. Мы переглянулись с Антоном, я увидел, как мгновенно он стал белее полотна. Он взял трубку и ломким от волнением голосом сказал "Алло".
   Я видел по его лицу, что разговор идет крайне жесткий. Антон почти не говорил, только вставлял в монолог собеседника испуганным голосом междометия. Я смотрел на медленно крутящую пленку в магнитофоне, мне не терпелось, как можно скорее прокрутить ее назад и услышать его голос, услышать то, что он говорит.
   Наконец Антон положил трубку.
   - Мне конец, - мрачно сказал он. - Мы должны встретиться через три часа. За городом. Я знаю это место, там никого нет.
   - Встреча отменяется. Чего они не звонят? - нетерпеливо проговорил я. И в эту секунду раздалась телефонная трель.
   Незнакомый голос сообщил мне номер, с которого звонили в квартиру Антона. Я записал его и несколько оторопел, такой наглости я от него не ожидал. А впрочем тем лучше, так даже удобней.
   Я прокрутил пленку назад и стал слушать запись. Голос был измененный, но теперь мне казалось, что я его узнаю. Сам же разговор был малоинтересен и состоял преимущественно из угроз в адрес Антона.
   - Сиди дома и никуда не нос не показывай, - сказал я Антону. - А я поехал. Молись за меня Богу, теперь твоя жалкая жизнь зависит от того, удастся ли мне его одолеть.
   Антон затравлено посмотрел на меня; он явно не знал, что сказать.
   Для того, чтобы добраться до дома Ардова мне хватило чуть больше полчаса. Я вошел в особняк, одну руку я постоянно держал в кармане, которая сжимала рукоять пистолета. Навстречу мне вышел один их охранников; по его лицу я понял, что ему известна новость о смерти хозяина.
   - Волоконцев еще не уехал? - спросил я его.
   - Нет, он тут, - ответил охранник.
   - Если увидишь его, передай ему, пусть немедленно зайдет ко мне.
   Я вошел в свой кабинет, достал из сейфа дополнительную обойму, положил ее в карман. Дверь отворилась, и на пороге появился Максим.
   - Приветствую вас, шеф, - сказал он, - вы уже знаете?
   - Знаю, Ардов мертв. Я даже знаю, кто его убил.
   - Знаете, кто убил?!. - Максим был явно ошеломлен. - Каким образом, находясь тут, вы узнали, кто убил Ардова в Москве?
   Я постучал пальцем себе по лбу.
   - Для мыслящего человека расстояние не помеха.
   - Кто же тогда убил?
   - Тот, кто захотел завладеть его наследством, тот, кто не хотел, чтобы Ардов скрылся за границу, кто давно и планомерно готовил захват его империи. Это логично?
   - Логично, но кто именно этот человек - вот что главное. Желающих устранить Ардова и завладеть его империей предостаточно.
   - Желающих-то много, но тех, кто реально пытался это сделать, совсем немного.
   Максим пожал плечами.
   - Так вы назовете имя?
   - Назову.
   - Я весь в внимании.
   - У тебя какие планы на сегодняшний день? - спросил я.
   - Я сейчас хотел бы отлучиться, у меня деловая встреча.
   - С Антоном Михайловым, она не состоится.
   В следующее мгновение преимущество должно было оказаться у того, кто проявит лучшую реакцию. Я успел первым достать из кармана пистолет и навести на него.
   - Одно резкое движение - и ты труп, - предупредил я.
   Максим стоял неподвижно и, не отрывая глаз, смотрел на меня.
   - Игра с выбыванием подходит к концу, остается последнее выбытие - твое. Садись поговорим. Только руки, пожалуйста, положи на стол, я хочу все время любоваться на них. Попытка изменить положение - означает стрельбу без предупреждения. Садись.
   Максим сел и положил руки на стол. Я тоже сел, мой пистолет смотрел ему в грудь.
   - Хотелось бы послушать, как ты все это сделал. Но без лишних подробностей. Для них есть другие кабинеты. Начинай.
   Он вдруг усмехнулся.
   - А страшно было, когда я вас приговорил к смерти?
   - Любому человеку страшно, когда ему выносят смертный приговор. Проблема в том, что дальше происходит с его страхом и с ним самим. И
  давай не отклоняться от выбранной нами темы, я хотел бы послушать не твои вопросы, а твои ответы.
   - Что же вы хотите услышать, шеф?
   Я на секунду задумался.
   - Давай-ка все по порядку. Чего ты добивался, как у тебя созрел твой план и как ты его пытался осуществить?
   - Ладно, давайте поговорим напоследок. Я давно хотел с вами поговорить, потому и медлил с исполнением приговора.
   - Значит, меня спасло твое любопытство.
   - Вроде того.
   - Дойдем и до этого пункта. А теперь начинай.
   Впервые я увидел, как на лице Максима появилось отчетливое высокомерное выражение.
   - Вы когда-нибудь читали Ницше?
   - Читал про сверхчеловека. Да и мой Учитель часто говорил о нем. Он говорил, если человек не в состоянии быть человеком, он стремится
  стать сверхчеловеком. Это компенсация за ощущение своего ничтожества.
   Я увидел, как вздрогнул Максим, а его руки взметнулись со стола.
   - Руки на стол! - заорал я. - Или стреляю!
   Максим вернул руки на прежнее место.
   - Не нервничайте так шеф. Будете нервничать, потеряете бдительность.
   - Тут ты прав. Продолжай.
   - Что ж для таких, как вы, это компенсация, но я думаю по-другому. Я смотрел на всех этих людишек, которые готовы были на все ради богатства и власти и мне становилось с каждым днем все тошней. Почему власть и богатство в нашем обществе всегда получают одни ничтожества?
   - А потому что власть и богатство само по себе ничтожно. Вот к ним ничтожества и льнут.
   - У вас на все есть ответы. Но вы мыслите, как малый, но начитанный ребенок, хотя вам кажется, что вашими устами глаголет великая истина. А на самом деле истина в том, что власть и богатство должны принадлежать самым умным, самым сильным, тем, кто знает, что с ними делать.
   - То есть таким, как ты. Но просто заполучить славу и богатство тебе было неинтересно, ты решил осложнить партитуру их завоевания, ты решил стать невидимым властителем.
   - Вы правильно ухватили мой замысел, именно это я и замыслил. И стал создавать свою сеть. На это ушло больше двух лет. Поверьте, шеф, это был титанический труд, вы даже не представляете, всю его масштабность. Я опутал своей паутиной весь город, проник туда, куда никого не пускали.
   - Например, в империю Ардова.
   - Не только в нее. Но она была одним из главных объектов моего внимания, я изучал ее изнутри. Это я разрушил его империю и теперь она практически моя. Осталось только заявить о своих правах.
   - А зачем ты его убил?
   - Мне нужен был пакет акций, который он хотел увезти за границу. Я хочу безраздельного контроля над его империей.
   - Ты получил то, что хотел.
   - Нет, шеф, он вдруг проявил твердость и не захотел подписывать передаточную. Вместо этого, он достал из кармана пистолет. Это была его ошибка, так со мной не разговаривают. - Максим посмотрел на мой пистолет. - И я бы вам советовал убрать его.
   - Давай договоримся, все советы ты оставишь при себе. Ответь еще на несколько вопросов. Как ты все-таки управляешь своим преступным кланом?
   - Есть несколько структур, они не связаны между собой и не знают, что работают на одного хозяина. Я заставил многих важных людей работать на себя. На одних я сумел раздобыть компромат, других купил, некоторых запугал. Вы даже не представляете, какая это большая и влиятельная группа.
   - Но я не понимаю, зачем тебе понадобился я?
   Максим ответил не сразу.
   - Мне нужен был человек, который бы стал моей правой рукой. У меня много времени отнимают финансовые вопросы, у меня есть большая инвестиционная компания, которая играет на бирже. Через нее я скупал акции нужным мне предприятий. Мне требовался человек, который бы стал начальником моего штаба. И потом... - Он вдруг замолчал.
   - И потом, тебе захотелось просто поиграть с таким человеком, как я. Тебе хочется все время кого-то побеждать, вот ты и ищешь противников. Но ты недооценил меня, я как и ты, самостоятельный игрок. И знаешь, почему у тебя со мной ничего не получилось?
   - Почему?
   - Я ничем не связан и потому не боюсь ничего потерять.
   - А Татьяну? - хитро улыбнулся Максим.
   - Тебе что-нибудь о ней известно?
   - Может быть.
   - Говори, это будет самое лучшее, что ты можешь сделать для себя.
   - Скажу, если вы положите пистолет в ящик стола.
   - Этого ты от меня не дождешься.
   - А вы не дождетесь, чтобы я что-то рассказал о вашей пассии.
   Девять шансов из десяти, что он блефует, и если я расстанусь с пистолетом, мне каюк.
   - Как хотите, но это ваш единственный шанс узнать что-то о ней. Могу сказать: мне известно, где ее прячут. У меня везде есть люди, в том числе и у Толубеева. Я всегда первым делом узнаю, сколько платит хозяин своим тем, кто работает на него и предлагаю на пятьдесят процентов больше. Еще не было случая, чтобы этот прием не срабатывал.
   Теперь я колебался. А вдруг этому негодяю, в самом деле, что-то известно. Даже если это самый призрачный в мире шанс, я все равно должен его использовать. Иначе я не прощу этого себе никогда.
   - Я положу свой пистолет в ящик, если ты достанешь из кармана свой и бросишь вон на то кресло, - показал я на самое отдаленное от Максима кресло.
   - Согласен.
   Я нацелил на него пистолет.
   - Без глупостей. Стреляю без предупреждения.
   Максим улыбнулся только ему присущей обворожительной улыбкой, медленно достал пистолет из кармана и бросил на указанное кресло.
   - Ваша очередь, шеф.
   Я положил пистолет в ящик стола.
   - Говори.
   - Сейчас.
   Внезапно Максим прыгнул со стула, на котором сидел, на лету доставая еще один пистолет из кармана. Я был готов к чему-то подобному и тоже слетел с кресла. И в эту секунду пуля врезалась в ее спинку. Но я уже снова держал в руках свои пистолет и, не целясь, выстрелил в Максима. Но тот сделал какой-то немыслимый кульбит, который в одно мгновение перенес его до двери. Еще миг и он выбежал из моего кабинета.
   Я бросился за ним. Максим уже был на первом этаже. Едва я выбежал из кабинета, он обернулся и послал в меня пулю. Я бросился на пол, и это спасло меня; Максим был отменным стрелком, пуля врезалась в дверь как раз на уровне моего лба. Я тоже выстрелил в него, но промахнулся. Максим же помчался в левое крыло здания, там, где находился столь любимый мною Зимний сад. Мысленно я одобрил его решение; в Зимнем саду он будет иметь преимущество передо мной.
   Я скатился вниз и тоже побежал в левое крыло. В Зимний сад вела узкая стеклянная галерея. Спрятаться в ней было невозможно, и поэтому я не ждал тут никакой опасности. Дверь в Зимний сад была приоткрыта, словно приглашая войти. Я даже слышал, как журчал ручеек. Около него мы впервые встретились с Инной.
   Осторожно я подошел к двери, заглянул в сад. Разумеется, я никого не увидел. Но Максим мог находиться только здесь и нигде больше. Глазами я провел траекторию предстоящего прыжка; от того, как он мне удастся, зависит моя жизнь. Я разбежался, распахнул дверь и, едва оказавшись на пороге, прыгнул вперед с намерением приземлиться на мягкой клумбе. Пуля просвистела буквально в сантиметре от моего виска.
   Я не очень удачно приземлился на бок, и тело пронзила боль. Но я тут же пополз прочь от этого места. Мне показалось, что выстрел прогремел из дальнего конца, там, где росла большая пальма. За ней, наверное, он и прятался. Я одобрил выбранную им позицию; пространство перед пальмой было почти полностью открытым и подобраться к ней имело бы смысл лишь в том случае, если я решил свести счеты с жизнью. У меня же были совсем иные намерения. Поэтому я оставался лежать на земле, закрытый широкими листьями какого-то неизвестного мне экзотического растения.
   - Вы не ранены, шеф? - вдруг услышал я голос Максима. Я был прав, он находился за пальмой.
   - Бог пока миловал. А ты?
   - Я тоже цел. Но из этих дверей выйдет только один из нас. Другому тут придется на некоторое время остаться, пока его не отвезут в морг.
   - Как мрачно. Тебе больше не хочется жить?
   - Наоборот, я как никогда близок к реализации всех своих планов.
   - Боюсь, Максим, это иллюзия. Этот день обещает оказаться для тебя неудачным.
   - Вряд ли. Я заметил, что в последнее время удача просто сама идет мне в руки.
   - Эта ее старый прием, она таким способом часто обманывает людей. Со мной этот фокус ей удавался неоднократно. Теперь твоя очередь попасться на эту ее приманку.
   - Мы еще посмотрим, кто попадется на приманку. Я давно хотел вам сказать, шеф: вы - типичный неудачник. Ваша беда в том, что вы никогда не знаете, чего хотите. Вы как марионетка, которую дергают за веревочку. Но в отличии от нее вы даже не знаете, кто дергает.
   - Это правда, но только ты не учитываешь одного обстоятельства: это мои веревочки, и я разрешаю дергать за них только самому себе. А ты решил, что это и тебе позволено. Эта ошибка тебя и погубила.
   - Я жив и не собираюсь умирать.
   - А никто не собирается, но умирают. Тебе это, кстати, хорошо известно.
   Так как ответа не поступило, я решил слегка приподняться. И тут же едва поплатился за это; пуля просвистела сантиметров в десяти над головой. Я тут же отполз на несколько метров в сторону. Что же предпринять, так лежать можно долго.
   - Шеф, вы не знаете одной детали. Петр работает на меня. Он сейчас сюда придет и у вас не будет ни одного шанса.
   Петр был тот самый охранник, что встретился мне на лестнице, когда я входил в дом Ардова. Тогда я удивился, почему кроме него больше никого нет, но теперь стало понятно, что их специально всех отпустил Максим.
   Я слышал, как Максим по сотовому телефону вызывал Петра. Мой телефон остался в кабинете, да и вызывать мне было некого. Я пополз по клумбам, губя редкие растения, привезенные из далеких стран. Почему-то мне было их жалко, они не заслуживали такой участи, но выбора у меня не было; не становиться же мишенью своих врагов даже из любви к флоре.
   - Шеф, а хотите получить шанс остаться в живых, переходите ко мне. Станете руководить моей службой безопасности. Настала пора мне ее создавать.
   Что за напасть, все предлагает мне работу.
   - Если бы ты не убил Ардова, я бы еще подумал. Но после этого убийства, это исключено.
   - Что вам Ардов, он был скучнейшим ничтожеством, он не умел руководить. Мне было до боли обидно, когда я видел, в каких руках находится его империя. Я знал, что он ее потеряет. Не я, так другой ее бы подобрал. Он не был рожден, чтобы управлять другими.
   - Это не может служить оправданием его убийства. Ты обязался его защищать, вместо этого убил. Я не могу тебе этого простить. А до Ардова был Скатерников. Его смерть тоже твоих рук дело. Почему ты это сделал?
   - Он почти вышел на меня, у меня не оставалось выхода.
   - Ты должен сдастся властям.
   Максим громко рассмеялся.
   - Вы уморили меня, шеф, ничего смешнее от вас я еще не слышал. И все же с каждой минутой мне становится все скучнее. Мы только бессмысленно теряем время, когда дорога каждая секунда. Петр, он в левом углу, в пяти метрах от фонтана, - громко сообщил Максим по сотовому телефону. Он явно хотел, чтобы я услышал эти слова. - Залей это место огнем. Прощайте, шеф, - сказал он уже мне. - Вам осталось жить меньше минуты. Петр совсем близко.
   На пороге появился Петр с короткоствольным автоматом и тут же стал поливать огнем указанное Максимом место. Но меня там уже не было, я бежал во весь рост в сторону небольшой беседки, одновременно стреляя по пальме, где засел Максим. Я помнил одну особенность Петра: у него была немного замедленная реакция, и пока он переводил автомат в другую сторону, я преодолел половину расстояния. Я упал на землю в тот момент, когда он нажал на гашетку, чтобы послать очередь. Я выстрелил в него, он выронил оружие и схватился за живот. Я же поспешно вставил в пистолет новую обойму. Последнюю.
   Петр лежал на земле и стонал от боли. Мы с Максимом прислушивались к воплям умирающего, которые постепенно затихали. Наконец он в последний раз вскрикнул и замолчал. Я тяжело вздохнул, я не хотел этой смерти.
   - Наши силы снова уравнялись, - вдруг проговорил Максим.
   - Тебе не надоело сидеть за своей пальмой? - спросил я. - Ты прав в одном, пора кончать наш затянувшийся спор.
   - Но как. Я не собираюсь подставлять свой лоб под вашу пулю, шеф. Вы же понимаете, кто первый выйдет из своего укрытия, тому и конец.
   - Что же ты предлагаешь?
   - Пусть каждый получит шанс.
   - Каким же образом?
   - Объявляем тридцать секунд без пальбы. Каждый за это время сможет поменять позицию.
   - Согласен. Только чур без обмана.
   - Мы же знаем друг друга, шеф.
   - Тогда сверим часы. На моих до начала новой минуты остается сорок секунд.
   - Их и отсчитываем. Я начинаю отмерять.
   Я наблюдал за спринтом по кругу циферблата секундной стрелки. Куда же помчится Максим? Я понимал, что сильно рискую, он мог и не выполнить своего обещания. Но я принял его условие, потому что мне все же казалось, что он сдержит свое слово. Сверхчеловек не может поступить иначе, в противном случае он - червяк.
   Секундная стрелка пересекла финишную черту. И я увидел взметнувшуюся фигуру Максима. Я понял, куда он бежит; в десяти метрах от пальмы начиналась лестница, которая вела на второй этаж Зимнего сада, вернее это была длинная галерея, с которой отлично просматривалось все, что происходило внизу. Кроме того, по ней можно было добраться до выхода из оранжереи, а затем выбраться и во двор.
   Я бросился за ним. Максим опережал меня на метров пятнадцать, кроме того, будучи моложе, он бежал быстрее меня. Мне некогда было взглянуть на часы, чтобы определить: истекли ли тридцать секунд, сам же я потерял ощущение времени. Внезапно Максим обернулся, поднял пистолет, я бросился на пол, и пуля пролетела мимо. Я же выстрелить не успел, так как нас разделила дверь.
   За Зимним садом находилось несколько помещений. Я слышал быстрые шаги Максима, но его самого не видел. Я сбежал по лестнице вниз и остановился у двери, ведущей во двор. Я был уверен, что он ждет того мгновения, когда я открою ее и выбегу из дома.
   Я ударил ногой в дверь, она распахнулась, но сам я оставался на прежнем месте. И только когда раздался выстрел, я что есть силы прыгнул вперед. Я приземлился на живот и стал кататься по земле. Максим стоял за деревом и посылал пули в меня. Дважды они разрыхляли землю в несколько сантиметров от моего тела, но попасть ему было трудно, так как я вертелся словно уж на сковородке. Все же я нашел возможность бросить взгляд на Максима и увидел, что он меняет обойму. Я вскочил и выстрелил в него. Пуля врезалась в дерево. Но этого было достаточно, чтобы он потерял голову. Вместо того, чтобы оставаться в укрытии, он бросился бежать к углу дома. Правда он бежал не по прямой, постоянно петляя, и я никак не мог поймать его на мушку. У меня оставалось мало патрон, чтобы стрелять наугад.
   Я выстрелил, когда Максим уже достиг заветного угла дома. Он схватился за плечо и упал. Но затем выстрелил в меня, встал и скрылся за углом.
   - Выходи, - крикнул я, - ты ранен, тебе нужна помощь.
   - И что вы сделаете со мной, после того, как поможете мне.
   - Ты убил Ардова, ты убил Скатерникова, тебе отвечать перед законом. Не я твой судья.
   - Я не собираюсь всю оставшуюся жизнь гнить в тюремном склепе, шеф.
   Он высунулся на секунду и выстрелил. Но его рука уже ослабла, и пуля прошла высоко над моей головой.
   - Больно, - вдруг услышал я, - очень больно. Что делать, шеф?
   - Сдавайся. Ты проиграл.
   - А вы думаете, выиграли. Что получили вы? Вы всегда проигрываете, даже когда выигрываете, потому что вы не знаете, зачем играете.
   Пока Максим произносил этот монолог, я тихо подбирался к углу дома, за которым он сидел. Мое молчание его насторожило, он высунулся и увидел меня. Я ударил ногой по руке с пистолетом, оружие отлетело в сторону. Я бросился его поднимать, и тут случилось непредвиденное; я споткнулся о какую-то корягу. Максим, несмотря на ранение, первым поднял пистолет. Я направил на него свой.
   - Бросай оружие.
   Максим стоял в двух метрах от меня, в опущенной руке сжимал пистолет. Все его плечо было в крови.
   - Поднимешь руку, я стреляю.
   Он смотрел на меня, затем его колени подогнулись, и он стал падать. Раздался выстрел, и он рухнул на землю. Пистолет выпал из его рук.
   Я встал и подошел к нему. Теперь в крови рубашка была и на груди.
   - Я ухожу, шеф, на этот раз не получилось. А жаль, я так все гениально задумал...
   Он замолчал, его глаза померкли. Я сел рядом с ним, посмотрел на его красивое лицо. А ведь все могло бы у каждого из нас сложиться совсем иначе. Но почему-то происходит так, как происходит, а не по-другому.
  
   Глава двадцать четвертая
  
   Я подъехал к внушительному офису Толубеева. Я назвал свою фамилию охраннику, тот позвонил наверх, и тут же пропустил меня, даже не выписав пропуска. Мне навстречу спустился помощник Толубеева; я хорошо его помнил, так как он был одним из тех, кто пытал меня в каземате.
   - Шеф ждет вас, - сказал он, улыбаясь. - Как ваше самочувствие?
   Я покосился на него, пытаясь определить: не издевается ли он надо мной? Но, кажется, он не издевался, по крайней мере его улыбка была вполне доброжелательная.
   - Великолепное, - буркнул я.
   Бесшумный лифт поднял нас наверх, помощник Толубеева предусмотрительно пропустил меня вперед, затем обогнал, указывая мне дорогу. Я остановился возле бронированной двери.
   - Подождите здесь, я сейчас доложу, - сказал помощник. Он нажал на кнопку переговорного устройства, что-то сказал в него, дверь отворилась. Вернулся он минут через пять, когда я уже начал нервничать от нетерпения.
   - Вас ждут, - объявил он.
   Я оказался в помещении, который больше всего походило на бункер. Мебели было мало, зато во множестве - телефонные аппараты, факсы, модемы, компьютеры. Толубеев сидел за столом и курил. Он показал мне на свободный стул. Я сел.
   - Это мой настоящий кабинет, вернее мой главный штаб, откуда я веду наступление. Как вам тут нравится?
   - Мрачновато, обычно такие бункеры оборудуют те, кто всего боится.
   Толубеев посмотрел на меня и усмехнулся.
   - А я и есть тот, кто всего боится. Потому-то и цел, а вот Волоконцев - мертв. Честно говоря, не думал, что это он.
   - Я - тоже, до последнего момента.
   - Он был способным, а потому очень опасным. Вы оказали мне большую услугу.
   - Между прочим, он сам застрелился.
   Толубеев слегка пожал плечами.
   - Какое мне до этого дело. Вы ждете, чтобы я выполнил свое обещание.
   Он нажал на кнопку. Стальная дверь отворилась, и в комнату вошел Павел. Выглядел он вполне прилично, кажется, его не пытали.
   - Ну вот, он ваш. Это все, что я могу для вас сделать, - сказал Толубеев.
   - Нет, не все, - поспешно сказал я. - Я хочу знать, что случилось с Татьяной?
   Толубеев затушил сигарету и тут же вставил в рот другую, затем взглянул на меня.
   - Запомните, Игорь Евгеньевич, вы никогда не узнаете жива она или мертва, а если жива, где она. И не пытайтесь это сделать, в следующий раз вы от меня не уйдете. Прощайте, у меня дела.
   Я встал со стула.
   - Не могу обещать, что не стану ее искать.
   Толубеев даже не посмотрел в мою сторону, но я был уверен, что он хорошо расслышал и запомнил мои слова. Я кивнул головой Павлу, и мы вышли из бункера.
   Через пять минут мы сидели в машине.
   - Ну как ты? - спросил я. - Они тебя не мучили?
   - Можно сказать, что нет, - улыбнулся Павел. - Пару раз побили, но не очень сильно. Для профилактики. А что делать будете вы?
   - Улетаю вечерним рейсом в Москву. Все дела, которые у меня были в вашем городе, я сделал.
   - А Татьяна, вы не будете ее искать?
   - Ее сейчас мне не найти, если она жива, то скорей всего очень далеко отсюда. И пока я тут нахожусь, он ее назад не привезет. Но однажды это случится. Ты сможешь...
   - Я постараюсь, - не дал докончить мне фразу Павел. - Я буду следить за событиями. И если что-то узнаю, сразу сообщу. Но у меня будет к вам просьба.
   - Давай.
   - Я хочу войти в ваше братство, стать таким, как вы. Помогите.
   - Ты не должен становиться таким, как я, ты должен становиться самим собой. Это главный принцип братства. Я постараюсь тебе помочь. А теперь говори, куда тебя отвезти?
   - Домой.
   Я прибыл в аэропорт, как и положено, за полтора часа до вылета. Прошел билетный контроль, автобус подвез нас к лайнеру. Мое место оказалось у иллюминатора. Самолет стал набирать высоту, совершая, словно прощаясь, круг над городом. Я в последний раз бросил на него взгляд, на широкую ленту реки, перекинутый через нее мост, который я столько раз пересекал. Придется мне вернуться сюда еще раз, ведь тут осталось мое сердце. Но это случится через некоторое время, я даже не знаю точно когда. Сейчас же с каждой минутой я все дальше и все быстрее удаляюсь от этого места. Так что до новой встречи.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"