Двенадцать тысяч лет назад на землю одного из нижних регионов Ада, что покрыта лишь тленом, прахом, замерзшим воздухом, да инеем, сброшенным резким движением с крыльев демонов бездны, упала капля крови Адама Кадмона - Первочеловека. Несколько сот лет летела она от низовьев реки Итиль, где Первочеловек был убит своими потомками, забывшими родство, и кровь его - не созданного этим миром - не была принята плодородной почвой заливных лугов, но упала ниже корней гор и ушла в Иные планы мироздания. Упав на мертвую поверхность, кровь вдохнула маленький, как глоток младенца кусочек жизни в древний пепел и заставила его видоизменятся, как всегда меняется и извращается природа любого порождения мира, когда на него падает взгляд Человека. Прошло две тысячи лет, и из жалкого ростка выросло великое Дерево, чей ствол был из обсидиана, иголки из оникса, шишки из халцедона, а верхушка царапала сами небеса Ада.
И вот, Самаэль - чья поступь сотрясает миры, чей яростный взгляд прожигает гранит, предводитель инфернальных когорт - узрел Дерево, порочащее Ад, и обрушил на него свою ярость. Сто лет демоны всех уровней Ада атаковали Дерево, но их когти лишь бессильно скребли по стволу, а их Пламя не добавило черноты темному как вакуум стволу - Дерево лишь слабо колыхалось вслед воспоминаниям о биении сердца Адама Кадмона.
И сказал Самаэль: "Да будет так! Не будет простёрто крыло демона на ни душой умершего человека, ни над каким творением его, пока воля его крепче стали ритуальных крюков Погоншиков Павших, а огонь души способен прожечь тектонические плиты".
И поныне, люди провожают умерших ветками омелы, а умерший год - елью:
Самаэль, помни!
Так было, есть и будет, пока смерть не соединит нас.