Сезон охоты.
Ночь тихо опустилась на лес. Растаяли в плотных сумерках силуэты вековых деревьев, окружающих поляну, затем мрак проглотил избушку и начал подкрадываться к просторному, грубо сколоченному, столу. Звезды, разгорающиеся над верхушками сосен, не могли прогнать слабым светом тени накрывшие сидящих на, врытых в землю, скамьях. Только догорающий костёр продолжал лениво сопротивляться расползающейся темени, слегка высвечивая остатки обильного и простого застолья.
Огонь выдыхался, он засыпал, но подкармливать его хворостом никому не хотелось. Усталость и приятная расслабленность от традиционного охотничьего ужина делали своё дело.
- За фонарем, что ли прогуляться, мужики, а то скоро и стакан мимо рта можно пронести.
- Оставь Василич, своим фонарищем ты всю романтику испортишь. Ощути, какова тишина, даже комары проклятые угомонились. Тут надо засветить что-то такое - первобытное. Может Олег, что-нибудь сообразит, он не смотрите, что молодой, а уже доцент. Олег, не в службу, а в дружбу, придумай что-нибудь без электричества.
Олег заворчал, шевелиться ему не хотелось , но всё же приподнялся со скамьи и растворился в темноте. Довольно долго его не было слышно, наверное, привыкали глаза, затем из сумерек стали доноситься то позвякивание, то бульканье, то приглушённые, не принятые в научных кругах выражения, похоже он на что-то натыкался. Наконец Олег снова проявился, в слабо мерцающем круге костра, с большой банкой из под сельди в руках.
- Как Петрович, такое бра тебя устоит? - Олег сбросил со стола в темноту несколько пустых бутылок и водрузил на их место банку.
- Что это? Кошачий туалет? - Алексей Петрович, вытянув шею, через стол с недоумением разглядывал песок, насыпанный в банку. - А пахнет бензином...
- Сейчас рассеем ваше невежество, - Олег чиркнул у края банки зажигалкой и пары бензина, налитого в песок, вспыхнули неровным колыхающимся светом, несколько рассеяв темноту, но не нарушив диковатый уют. - Ну, как вписался мой светильник в наш интерьер?
- Теперь уж точно Петрович мимо рта не пронесёт, - съязвил Семён Васильевич, или попросту, в этой компании, Василич.
- А выпить нам, пожалуй, давно пора за дорогого хозяина. За тебя, за тебя Ионыч! Не отодвигайся, из скромности, в темноту. - Петрович ловко и точно разлил содержимое бутылки по стаканам. - И ведь надо же, сумел Ионыч водку-то, какую раздобыть - "Охотничью", да я уже сто лет её в глаза не видел. И где он только всё достает!
Ужин или дружеское застолье продолжался и продолжался. Перебрали кучу тем, скопившихся с прошлого сезона. Серьёзное смешивалось со смешным и желание потрепаться, подогреваемое "Охотничьей", было неутолимо.
- Может, поддержим авторитет охотников, - заявил Петрович. - Про нас, да про рыбаков, чего только не сочиняют, держат за трепачей. А мы и впрямь порой, каких только диковин не навидались, грех не поделиться. Ну, кто кого переплюнет? Кто быль покруче вспомнит? Давай Олег начинай, как самый младший, а то, поди, на фоне наших историй и выступать не захочешь.
- Чуть что начинать, так всегда я, - беззлобно отозвался Олег. - Разумеется, я не столь бывалый, как вы, но кое-что интересное тоже могу припомнить. Раньше этим поделиться боялся, думал, засмеёте, а захотели сами, так слушайте.
Охотник я начинающий, но уже вляпывался в странные ситуации. Не даёт мне покоя один след в этом лесу. Вам не говорил, а сам второй год с этой загадкой хожу. Может я и неопытный, но лисий след сразу узнаю. А что бы вы сказали, если бы он был величиной с кроссовку! Когда я первый раз увидел такое замер и полчаса дышать боялся.
Случилось это в прошлый сезон. Каждый из вас знает ручеёк к востоку отсюда, в ложке, мы не один раз его вброд переходили. Так вот, возвращался я как-то к избушке Ионыча, очень уставший, чуть ноги переставлял. Подхожу к броду, там дно каменистое, а в одном месте, среди кустов, подмытая глинистая осыпь. Шлёпаю я сапогами по этой глине, не глядя под ноги, а у самой кромки воды случайно взгляд вниз бросил, да так и замер. У меня размер, конечно, не особо большой, но чтоб такое: мой сапог стоял на отпечатке звериного следа и полностью его не перекрывал. А рядом, где глина переходила в травяную лужайку, вторая лапа отпечаталась.
Я замер и боюсь шевельнуться. Мне хочется наклониться и рассмотреть следы получше, но страшно, а вдруг кто из кустов на меня бросится, след-то совсем свежий. Так стоял, потел от страха, оглядывался по сторонам, и косился под ноги. И могу вам гарантировать точно, этот след - лисий, только размера такого, что страшно на него смотреть.
Тихо, тихо я в сторону отпятился, а потом так припустился, словно не топал весь день по лесу, как лось. В избушку тогда я первым вернулся, вы все ещё где-то бродили. Отдышался, и сам стал в увиденном сомневаться, а вдруг померещилось, ведь житья от приколов не будет, если об этом рассказать. Так вам и не признался.
Утром встал первым, вы ещё от обмывания добычи не отошли, вроде и я в этом не отставал, но проснулся как стёклышко - вчерашний шок сказался. Потихоньку выбрался за дверь, думаю: надо проверить, если не показалось, то и вас приведу на это место. Но ночью, как назло, мелкий дождик просыпал, и нашёл я у брода только глиняный кисель. С той охоты остался холодок от увиденного и сомнения в том, а было ли это.
Со временем всё подзабылось, успокоилось, сумел сам себе внушить, что не могло быть такого, бред это, галлюцинация. Так и казалось до сегодняшнего дня. И вдруг всё снова! Боялся вам сказать, но теперь выкладываю. На краю этой самой поляны была какая-то ямка вырыта, а потом закопана, видно Ионыча работа. Так вот, там я сегодня, на свежей земле, такой же чёткий отпечаток видел.
Что Петрович так на меня уставился? Ладно, можешь и пальцем у виска покрутить, тем более, что мне и доказать-то нечем. Я дурак, взял, и след этот аккуратно ногой разровнял, чтобы он и вас с ума не сводил.
- Да нет, пальцем крутить не собираюсь... - Петрович заговорил тихо и серьёзно, так, словно, и не знакомился сегодня многократно с "Охотничьей", - ты Олег, можно сказать, меня выручил, а то я уже думал, что умом тронулся. Вот, что мужики, давайте по маленькой, и меня послушайте.
Сколько лет, как мы с Ионычем познакомились? Пожалуй, уже пять точно будет. Кампания у нас сложилась отличная, грех жаловаться, где ещё так оттянешься от городской суеты и бешеной работы. Ионыч, конечно, мужик простой, но как лесничий и как человек он личность необычайная, может и охоту и отдых после неё так организовать, что на целый год заряда хватает.
Однако третий сезон подряд гложет меня один червячок, не даёт покоя. Будь я уверен, что произошедшее, было, так сказать, объективной реальностью, так давно бы вам всё выложил. А меня сомнения терзают, вдруг то, что мне привиделось следствие наших чересчур удачных охот, организованных Ионычем, и, как водится при этом, очень хороших спрыскиваний. Но, спасибо Олегу, уверился я, что и мне не померещилось, а взаправду что-то необычное со мной происходило.
Впервые столкнулся я с этим лисом в позапрошлый сезон. Да Олег, именно лисьи следы тебе и попались. А мне его самого увидеть довелось, как вспоминаю, так мурашки по коже. Первый-то раз я и толком разглядеть его не успел, поэтому особо не сомневался в том, что мне это просто померещилось.
Встреча была совсем мимолётной. Знаете там, где склон Кленовой горы зарос редким кустарником, вверх тянется тропка. Так вот пробираюсь я по ней, и вдруг впереди между двумя большими кустами пронеслось что-то рыжее. Произошло всё в долю секунды, но в глазах чётко отпечаталось, как зверюга, здоровенный как крокодил, но лёгкий и бесшумный словно тень, прижимаясь к земле, перебежал мне дорогу.
Я встал, как идол, и глазам не верю. Там и бежать-то некуда: слева куст, справа куст, а вокруг чистого пространства метров по пять. Если бы зверь дальше помчался, так я бы его обязательно увидел, а он махнул под ветки и исчез.
Когда я пришёл в себя, схватил ружьё на изготовку и тихо, тихо стал красться вокруг куста, ну, думаю, вот добыча, так добыча. Полный круг впустую дал - нет там никого и ничего! Может, думаю, нора под кустом, так ведь не видно. Я всякую осторожность потерял, ружье на землю бросил, и весь куст на четвереньках облазил, и никакой норы, даже мышиной.
Я на этом месте ещё целый час толокся. Обшарил второй куст и ещё десяток соседних - нет ничего и точка. Осталось только подумать, что пить меньше надо в охотничий сезон. Однако тут опять можно самому себе возразить, что же это за сезон тогда получится. Плюнул я на этого лиса-привидение и пошёл дальше в досаде и с недоумением.
Случай этот я потом, почти забыл, не придал ему серьёзного значения. Так вот в прошлый сезон - опять подобное. Тут и первая встреча снова в голове чётко всплыла.
Второй раз этого лиса я вообще на открытом месте застукал, ему и спрятаться-то негде было. Вышел я как-то на поляну, знаете, есть такая круглая за склоном горы. В лесу сумеречно, а тут место открытое и солнце из-за облаков выкатилось, так, что от обилия света, глаза прищурить пришлось. Как раскрыл их чуть пошире, смотрю посреди поляны мой прошлогодний лисяра - стоит преспокойно и бок полизывает. Такой шерсти я ещё не видал - огненно рыжая и словно в блёстках. Но не успел я им даже полюбоваться, не то, что за ружьё схватиться, заметил он меня, прижался к земле и метнулся как молния в траву.
Я к этому месту, а там только желобок примятой осоки, да и тот метра через три обрывается, дальше некошеный луг стеной стоит. Топтался я, топтался по поляне, так ничего и не нашёл, не норы, не следа. Мне уже стало казаться, что всю эту траву я сам перемял, пока там лазил. Так что и из этой встречи оставалось делать такие же выводы как из первой.
Может, всё и забылось бы, да только сегодняшний след, который наш Олег на краю этой поляны видел, похоже мой знакомец оставил, да ещё прямо на моих глазах. Помните, утром я чуть задержался, так что потом вас нагонять пришлось. Собрался я, выскочил из избушки, и к лесу, а вокруг туман стелется, утренним светом к земле прижатый.
И вот из этого тумана, прямо на том месте, про которое Олег рассказал, выступает мой кошмарный красавец, да так, что мы чуть не нос к носу столкнулись. Дальше как в театре, ну прямо - немая сцена. Секунд десять мы друг друга разглядывали, а потом мой знакомец подмигнул мне хитро правым глазом и, прильнув к земле, по поляне в сторону избушки метнулся, и растаял в тумане.
Если бы он, скотина, не подмигивал, так я бы опять всю поляну переворошил и, конечно, на след, который Олег нашёл, тоже бы наткнулся. Но этот его хитрый взгляд заставил меня снова в реальности увиденного усомниться. Тем более, мужики, вы ведь отрицать не будете, мы вчерашнюю удачу отметили на совесть.
Что Василич меня разглядываешь? Ты у нас мужик правильный и не стесняйся, давай врежь нам с Олегом по нашему сумеречному сознанию. Или ты тоже нас всех удивить хочешь?
- А что, может и удивлю! - чувствовалось, что, обычно спокойного, Семёна Васильевича тоже распирает желание высказаться. - Может, не только вас удивлю, а и сам с вами вместе поудивляюсь. Я смотрю, что-то уж чересчур много интересного сегодня всплывает. А ты Ионыч дорогой из тени-то поближе к огоньку, в кружок, придвигайся, тут и к тебе вопросы будут.
Мне мужики, прямо скажу, огромные лисы, разные говорящие зайцы и прочая нестандартная живность не попадалась, но было, было и у меня, одно событие, которое так меня поразило, что я до сих пор не отошёл. А случилось это минувшей зимой.
В городе мы ведь редко встречаемся, вы, поди, и не знали, что прошлой осенью я крепко приболел. Извините, что не позвонил, зачем, думал, зря друзей беспокоить. К началу зимы я поотлежался, почти окреп и для дальнейшего оздоровления взял путёвку в санаторий, неподалёку отсюда, в сосновом бору.
Пожил я в санатории неделю, приободрился, стал тяготиться однообразием этого заведения. И решился я тогда Ионыча навестить. Мы ведь здесь только летом собираемся, вот думаю, нагряну к нему среди зимы, старика обрадую, сам душу поотведу. Машина у меня была в санатории припаркована, а там где на ней не проехать, я решил на лыжах докатить, и взял пару, поприличнее, на прокат.
Далеко на машине забраться не удалось, та самая просека, на которую мы всегда сворачиваем, была сплошь заметена. Встал я тогда на лыжи, закинул за спину рюкзачок с угощением и двинулся своим ходом. То, что по просеке ни одного следа нет, мне странным не показалось - за два дня до этого метель кружила весьма основательная.
Тяжеловато было без лыжни продираться, но ничего - притерпелся. Добрался, через пару часов, до того места, где мы с просеки съезжаем, и не пойму, что дальше делать. Подъём и большущая сосна с развилкой на месте, а вот повернуть не куда - лес стеной стоит. Ну не мог я заблудиться, никак не мог! Стою как баран и противным холодным, потом покрываюсь.
Потом решился и через лес, прямо к поляне двинулся. Тут и расстояние-то мизерное, мы его обычно махом проскакиваем, а я час продирался. И вот мужики, верьте или не верьте, а к Ионычу у меня, пожалуй, разговор особый, но не только избушки, даже самой поляны не нашёл. Крутился я, крутился по лесу, столько деревьев знакомых встретил, что вокруг поляны раньше стояли, мы ведь тут не один год топчемся, многое примелькалось, а поляны нет и всё.
Как дерну я обратно! До машины пулей домчался, весь в мыле. Там дух перевёл и чуть не целую бутылку, для ориентировки в пространстве, освободил, да ещё удивился, почему раньше этого не сделал, ведь запас-то спиртного я всё дорогу на спине пёр, в рюкзаке, а тут так пробрало, что забыл про него начисто. Только по этому, можно прикинуть - каково мне тогда было.
В санатории ещё одну посудину "уговорил" и спать отрубился. Наутро проснулся поспокойнее. А потом вроде и подзабылось, казалось, что привиделось мне это во сне.
Вспомнил всё, когда сезон подошёл. Вы меня, как всегда, выцапнули из нормальной жизни и сюда поволокли. Подумал, если рассказать вам, так за сумасшедшего примете, а еще в глубине души надеялся, что это был только сон. Сюда приехал - житьё здесь по старому. Может, кто из вас и заметил, что я первый день чересчур много головой крутил, да смурной ходил, но потом и сам понял, что успокаиваюсь.
А теперь мне кажется, не самая ли пора, у нашего Ионыча повыпытывать, что это со всеми нами приключилось. Режь дорогой всё правду матку, не смущайся!
- Ну что ж, извините, если что не так, - Ионыч откашлялся и придвинулся поближе. - Наверное, и мне пора с вами своими секретиками поделиться.
Вы меня знаете как старика-охотника, оторвавшегося от мира и ни сколько не жалеющего об этом. Что-то в этом так, а что-то и нет. Я и на самом деле охотник, только довольно сильно отличающийся от того, как вы это понимаете. Извините, уж, если то, что я дальше буду рассказывать, несколько собьёт вас с толку. Вы привыкли ко мне как к дремучему деду, но я не дедовскими речами вас попотчую.
Вы живёте в мире, где есть, скажем, длина, ширина, высота, а ещё в нём есть время. Оно, время, вроде как одной размеренности, ну скажем длины или длительности, и мало того, ещё течёт только в одну сторону. А если мужики это не так? Держитесь за скамейки, не падайте от удивления.
Время-то оказывается тоже штука сложная, трёхмерная. Оно что-то вроде потока. Ваш мир лениво плывет по нему, и кажется вам, что иначе и быть не может. А ведь по рекам можно не только плавать по течению, но и против, и поперёк, да ещё и в глубину нырять и назад подниматься. Есть более активные миры, которые живут в динамике во всех временных направлениях. И я, признаться, из такого мира к вам и свалился.
Я для вас охотник, охотник и там. Всю жизнь охотой занимаюсь, тем и живу, как у вас говорят - профессионал или промысловик. А зверье, за которым я охочусь, во времени, как рыба в воде, плавает. У вас ведь как: основным отличием животного от растения является приспособление к окружающей среде при помощи передвижения. Так, по крайней мере, в ваших учебниках пишут. А у нас надо добавить: при помощи передвижения в пространстве и времени.
Естественно, наши охотничьи угодья порой пересекаются с вашими, и кое кого из моих зверюшек вам случается увидеть, особенно в их любимых местах. Вот вам и лисички исчезающие. С вами меня тоже охота соединила. Приходится мне часто в ваших краях бывать, естественно соответственно маскируясь. Так и с вами встретиться привелось.
Я, признаться, очень счастлив, что нас судьба свела. Ваш мир сложен и вы рады из него порой убежать, мой ещё сложнее, и я так здорово с вами душой отдыхаю. А чтобы не терять вашего общества, пришлось мне организовать кое-что, в смысле жилья, его окружения, и застолья, чтобы, общаясь со мной, вы неудобств не чувствовали. Ну а ты Василич извини, откуда мне было знать, что тебя сюда зимой занесёт. Знал бы, конечно, подготовился и встретил по полной программе.
- Ну, ты Тихон Ионович даёшь! - Олег, не спускавший с Ионыча глаз, обрёл дар речи. - Вот тебе и старичёк-лесничёк!
- Так ты, получается, как бы путешественник во времени? - попытался сформулировать Петрович. - Если так то ты, выходит, и судьбу лучше любой цыганки можешь предсказать?
- Ну, вот и здрасте! Как же это я ваши судьбы-то предскажу? Да и зачем, скажите, это вам может понадобиться?
- А что тебе не узнать-то про нас, - не отставал Петрович. - Тебе ведь, дорогой, в будущее наше заглянуть - раз плюнуть, а нам это может пригодиться.
- Странные вы люди. И не столько вы, а скорее ваши горе-писатели, от которых вы своих ненормальных идей нахватались. Пошёл я, по потоку времени, скажем, вперёд, и что снова вас должен встретить? Как это произойдёт-то, если вы все здесь остались. Ведь ты Петрович не можешь в сторону отойти, чтобы на себя сбоку посмотреть, как у тебя волосы на лысине уложены. Так и во времени - вы только здесь. Впереди по потоку и сзади, и по сторонам - это совсем другие миры. Интересно знать, откуда такие заблуждения у вас укоренились, что в прошлом себя ребёнком увидишь, а в будущем - стариком?
- Ну, что ж, раз нельзя заглянуть в будущее, давайте поднимем за настоящее! - решил утешиться Петрович.
- Ты ещё за дружбу между временами упустил, фаталист-недоучка! - Добавил Василич, наполняя стаканы.
Костёр совсем догорел и огонь в банке почти затух, но ночная темень уже начала чуть-чуть разбавляться. А глаза слипались, и языки слегка заплетались то ли от охотничьих историй, то ли от усталости или ещё от чего-то другого.
Гусев В.П.
1