Лаки : другие произведения.

Ведьмина доля

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Ульяна - городская ведьма. Живет в доме с привидениями, работает с нечистью, оберегает свою тайну и очень тяготится родством с Верховной ведьмой Круга. Ее жизнь меняется, когда знакомая просит показать Верховной свою 12-летнюю племянницу, и за девочкой начинается охота. А в за городом находят ритуально убитую ведьму. И приезжает тот, кого ведьмы называют наблюдателем и дружно ненавидят, а Ульяна - больше всех, за давний конфликт. А потом охота начинается и за Ульяной...
    Закончено. Ознакомительный фрагмент. Пояснения, где искать продолжение, в начале текста.

   Ознакомительный фрагмент, без дальнейших прод на СИ.
   Целиком роман будет выложен здесь: https://author.today/work/162370.
   Подписки нет, текст бесплатный.

Вы заметили, что в сказках ведьмы

носят дурацкие черные шляпы,

тёмные одежды и летают на мётлах?

Но наша история - не сказка!

Мы расскажем о ведьмах настоящих!

Роальд Даль, "Ведьмы"

  

Часть 1: Осенние обострения

Глава 1

Настоящие ведьмы одеваются в самые обычные платья

и похожи на самых обыкновенных женщин.

Они живут в таких же домах, как и все мы,

а иногда даже ходят на работу.

Роальд Даль, "Ведьмы"

  
   - ...а еще он должен быть красивым, как Брэд Питт, понимаете? И таким же сексуальным! А еще - с чувством юмора, как у Светлакова! И умным! Да, умным - это обязательно! Вот как... как... А неважно! Но обязательно! А еще...
   Подперев ладонью правую щеку, я уныло внимала пожеланиям клиентки, а она трещала без умолку, перечисляя качества вожделенного суженого. С фантазией у нее имелись очевидные проблемы. Как и с чувством меры.
   - А еще... - клиентка возбужденно навалилась на стол, предъявляя веснушчатое содержимое глубокого декольте. - Еще он должен быть... - и запнулась. Голубые глазки лихорадочно забегали по темной комнате в поисках "его", но натыкались лишь на зажженные свечи. - Еще...
   ...губозакаточную машинку, пуговицу на лоб и таблеток от жадности. И побольше-побольше.
   - Еще он должен быть хорошим человеком, и неважно, какого цвета у него "Лексус"? - подсказала я терпеливо.
   - Как это неважно? - она выпрямилась. - Важно! Красный! Как джип!
   Я закатила глаза. Очень, до дрожи в руках, хотелось превратить ее в жабу, но... Это хороший психотерапевтический прием, кстати. После пары дней кваканья люди так радуются, вновь становясь людьми, что забивают на прежние комплексы и недостатки. И начинают любить себя хотя бы за то, что они люди, а не жабы. Но... Но!
   - А еще...
   Я едва не зажала уши. Но - положение обязывает, будь оно трижды проклято... Я поерзала, подперев ладонью левую щеку и вытянув под столом ноги. У тетки случился приступ вдохновения, и она усердно продолжила выносить мне мозг. Пудовая блондинистая старая дева, пережаренная в солярии как курочка-гриль и наряженная "розовым" подростком - что может быть хуже?.. На мой пристрастный взгляд, ей не гадалка нужна, а психолог, стилист, диетолог и год занятий в финтес-клубе с личным тренером. А лучше - пожизненный абонемент. У всех перечисленных специалистов. Но - мы же верим в чудеса...
   - А еще... - клиентка задумалась, покусывая длинный алый ноготь.
   - Я гадалка, - напомнила вежливо и для солидности наконец взяла карты таро, - и предсказываю будущее, а не создаю его.
   - А создать можете? - ее глаза фанатично заблестели. - Создать и... привести?.. И приворожить?.. А? Я заплачу! И за привод, и...
   - За приводами - это в милицию. Вернее, в полицию, - видит бог, я терпела ажно целый час. - А за приворотом - к бабкам. Мы здесь шарлатанством не занимаемся. У нас серьезная контора и серьезные клиенты. И если вы не можете нам соответствовать и вести себя адекватно...
   Она сникла и скуксилась. Надулась, как мышь на крупу. Голубые глазки подозрительно выпучились, и на жирафьих ресницах блеснули слезы. Я равнодушно наблюдала за сменой роли. Да-да, энтузиазмом не заразила, значит, будет давить на жалость... Я глянула на часы и напомнила:
   - Время. У вас осталось полчаса. Гадать будем или хватит на сегодня?..
   ...издевательств.
   Черт, и еще от сандаловых палочек голова болит и в носу свербит до чиха... Я тоскливо посмотрела по сторонам. Крошечная коморка, темные шторы, аромосвечи по углам, струйки тонкого дыма и вязкий, душный воздух. Невозможно работать. Но Томка считала, что атмосферу надо блюсти. И меня для конспирации заставила цыганкой нарядиться. Антураж - наше все.
   - Будем... - клиентка, выдержав театральную паузу, достоверно хлюпнула носом. Но не на ту напала.
   - Чудно.
   Что такое полчаса для гадания? Ни о чем. Из-за спешки сакральный и таинственный ритуал был скомкан, и клиентка удалилась недовольной и надутой, хотя я честно сказала, что у нее все хорошо. И будет еще лучше, если она бросит хотеть невозможного и обратит внимание на ухаживания шефа. И к стилисту сходит. И спортом займется здоровья для. Но, опять-таки, "но".
   Закрыв дверь, я отдернула штору и распахнула настежь окно, с удовольствием вдыхая терпко-пряный ветер осени. Что за народ пошел? Говоришь, что все хорошо, - не верят и ждут подвоха. Говоришь, что все плохо, - оживляются и верят на слово. Я перегнулась через подоконник и зажмурилась, часто-часто дыша. Хочу на волю... Надоело. В мире столько необычного и чудесного, а им все одно - подавай гибрид Питта со Светлаковым на "Лексусе", который красный, как джип. Какая пошлость и ограниченность...
   Тихие шаги за спиной. Я втянула носом воздух, ловя запах и сплетая образ. Мы все дышим одним воздухом. Крошечная миражная фигурка осуждающе глянула на меня с подоконника. Черное платье-футляр, туфли на каблуках, длинный высокий хвост вьющихся волос и узкое смуглое лицо в обрамлении мелких завитков.
   - Узнаешь?
   - Балуешься? А к тебе еще одна клиентка, - Томка встала рядом и дунула на фигурку. Мираж сделал ручкой и развеялся.
   - Ты меня ненавидишь, - сказала я убежденно. - Люто и извращенно.
   - Только сейчас поняла? - темные глаза смешливо прищурились.
   - Увы, - я грустно вздохнула. - Ты отменно прикидываешься лучшим другом, змея.
   Томка усмехнулась:
   - Пригрела - терпи. Мы в ответе за тех, кого приручили, - и добавила: - Ульяш, попозже отпущу. На дело.
   - На какое? - я вдохновенно насторожилась.
   - К одной тетке. Она в истерике и в панике. У нее не то домовой шалит, не то полтергейст завелся, а это по твоей части.
   - Кто по моей части? Тетка в истеричной панике или домовой с полтергейстом?
   - Выбирай, кто больше нравится, - Томка пожала плечами. - Нам заплатили только за одну проблему и за одно дело. Решать тебе, - добавила великодушно. - Но прежде...
   - Ненавижу...
   - Уль, а у тебя есть мечта? - спросила она неожиданно и серьезно.
   - Ну... - я перебрала многочисленные браслеты.
   - И у меня давно нет. Только работа, дела, обязанности... Ведьмина доля. А у людей - есть. Глупые, несуразные, но все же мечты... Они счастливее нас. Не осуждай. И не суди, да не судима будешь, - добавила строго и назидательно.
   Я нервно дернула плечом. Ничего не могу с собой поделать... Не люблю расизм, шовинизм и негров. Все понимаю. И поэтому предпочитаю не связываться. Я поправила цыганистый парик и косынку, подтянула шаль и собралась с духом. Ладно. Еще одну.
   - Зови, - и закрыла окно.
   Томка кивнула и вышла, притворив дверь. Сама-то не наряжалась чучелом, оправдываясь должностью администратора... Я зажгла погасшие свечи и снова села за стол, рассеянно перебрав карты. Очень не вовремя обеих постоянных гадалок унесло по делам: одну - рожать, а вторую - с аппендицитом... Иначе ноги бы моей здесь не было. Да и Томкиной тоже. Но и Валя, штатный администратор, уехала на свадьбу к сестре в область. Все такие занятые, одним нам делать нечего...
   Дверь тихо скрипнула и открылась, являя девицу лет двадцати пяти. Джинсы, светлый джемпер, синий шарфик, короткая мелированная стрижка. Ничего особенного. Если не считать внимательных карих глаз, обшаривающих гадальню в поисках... информации.
   - Добрый вечер, - я натянула на лицо благожелательную улыбку. - Присаживайтесь.
   Она села на краешек стула и завертела головой по сторонам. А я смотрела на нее и читала. Про тени, которые пляшут на стенах, свечи и собственную персону со вздернутым носом, огромными кольцами в ушах и съезжающим (черт бы его побрал...) париком. Профи. Уважаю. Не успела к допросу приступить, а уже статью сочиняет. С места в карьер.
   - Слушаю, - я откинулась на спинку стула, ненароком поправляя парик.
   - Нет, это я вас слушаю, - девица уселась удобнее и уставилась на меня, не мигая. Только что за диктофон не схватилась. - Вы же ведьма? Так расскажите, зачем я пришла.
   - Зачем? - я взялась рассматривать собственные ногти. - По легенде - работать. Писать разгромную статью - про то, как ведьмы дурят общественность и зарабатывают на этом многомиллиардные состояния. А втайне... за тем же, зачем все девицы приходят. Замуж хочется. И так хочется, что четырехлетнего сына вы сбросили на мать, а у нее больное сердце. И больное - по вашей вине. Волнуется, переживает, недосыпает. Внучок, опять же, не ребенок, а термовеник на атомном двигателе - измотает на раз. А у вас минуты нет позвонить и предупредить, что поздно придете. Хотя бы. Мифический мужик важнее родной семьи?
   - П-почему м-мифический?.. - спесь с нее как ветром сдуло.
   - П-потому ч-что, - я по-прежнему изучала собственный маникюр. - Замужество вам вообще не светит и не греет. Пока сыном не займетесь. Или через его дошкольные дела с мужчиной познакомитесь, или пролетите мимо, и сами будете виноваты. Еще вопросы?
   Журналистка молчала, а в ее мыслях от прежней холодной внимательности не осталось и следа. Я вздохнула. Не гожусь я на эту роль... Мои дела - дороги, улицы и подворотни. Дежурить и присматривать за нечистью. Осенний ветер срывает крыши не только у людей, и в это опасное время нам необходимо быть наготове. Чтобы нас видели. Чтобы понимали - мы рядом, мы не позволим. И сидеть сейчас здесь, вправляя мозги кукушкам, которые подкидывают детей матерям, а сами шатаются по гадалкам и делают вид, что работают... Ой, мне же нельзя злиться, я же добрая ведьма...
   - Я п-пойду? - девица неловко встала.
   - С Богом, - я сухо кивнула, а сама едва удержалась, чтобы не рвануть вперед нее. Смывать грим, переодеваться и - на свежий воздух.
   Но удержалась. Посчитала быстро до десяти, задула свечи и выпорхнула в коридор.
   - Уля, тетка!.. Адрес - на столе! И оденься прилично!
   В соседней комнате, она же гримерная и костюмерная, я быстро стряхнула килограммы бижутерии на столик и смыла косметику. А Томка уже тут как тут. Зарылась в костюмы, быстро передвигая вешалки.
   - Том, я сама!
   - Еще чего, - отозвалась она. - За тобой не проследишь - так и сбежишь бомжом.
   - Вообще-то моя работа не предполагает офисный прикид и... Том! Не позорь меня! Убери, не надену!
   - Почему? Оно вполне себе и очень даже...
   - Для стриптизершы! А ждут как бы экстрасенса!
   - Одно не получится - другое изобразишь, - флегматично заметила подруга, но стриптизно-открытое платье убрала. Издевается, разумеется. По старой дружбе.
   - Уйди, противный...
   Оговариваемая и попрекаемая на каждом шагу, я переоделась, застегнула пальто и перекинула через плечо сумку. Из зеркала на меня с подозрением посмотрела загорелая девица с копной коротких светло-каштановых кудрей и "антуражными" ядовито-зелеными глазами. Ладно, линзы менять уже некогда...
   - Дай хоть твои "поросячьи хвостики" в порядок приведу...
   - Во сколько к тетке-то надо?
   - Да хоть во сколько, лишь бы сегодня, - Томка достала из кармана платья ежедневник и сверилась. - Красноармейская, тридцать пять. Третий подъезд, пятый этаж.
   - А квартира не тридцать пятая? - я обувалась.
   - Нет, пятьдесят третья. А что?
   Я хмыкнула:
   - Да так... Все, сконнектимся.
   А Томка все же не удержалась от последней шалости. Едва я вышла крыльцо, закрыла дверь и с удовольствием расправила плечи, как... Пальто из черного стало красным и укоротилось, любимые джинсы мутировали в юбку, а каблучки полусапог значительно прибавили в сантиметрах. Я пошатнулась и взмахнулась руками, удерживая равновесие. И рассеется этот ужас в лучшем случае к утру, и мне до Томкиного мастерства - как до Китая пешком, и...
   Ладно. Я набрала полные легкие воздуха и задержала дыхание, считая до десяти. И представляя рабочий кабинет Вали, заваленный договорами, чеками и прочей бюрократической радостью. И резко выдохнула. Бумаги взметнулись до потолка и разлетелись по кабинету. Приятного вечера и доброй ночи, подруга. Даже тебя Валя убьет за малейшую путаницу в бумажках. Ухмыльнувшись, я сползла с крыльца и, довольная, поковыляла на дело. Подумаешь, две остановки по разбитым дорогам подворотен...
   У нужного подъезда я решила собраться с мыслями перед тем, как. И передохнуть. Спасибо, дражайшая подруга не догадалась в отместку сделать обувь на пару размеров меньше... или больше. Я села на лавку и вытянула ноги. Осень расползалась по дворам тенью ранних сумерек, разлеталась по городу опавшими листьями и прощальными криками птиц. Ветер взъерошивал волосы и пах свежестью близкой реки. На балконах третьего этажа громко переговаривались соседки, развешивая белье. А отбитые пятки и подвернутые щиколотки приятно пощипывало лечебное тепло. Все, теперь - хоть на войну... То есть на пятый этаж хрущевки пешком.
   На звонок дверь открыла женщина лет пятидесяти. Русые волосы всклочены, цветастый халат едва запахнут, в серых глазах - глухая тоска и страх.
   - Ульяна Андреевна, ведьма, - представилась я, украдкой переминаясь с ноги на ногу. - Добрый вечер. Вызывали?
   - Проходите, здастье... - она распахнула дверь.
   Первым делом я разулась и с удовольствием пошевелила пальцами ног, оглядываясь. Крошечная прихожая с единственной стойкой-вешалкой, облезлые обои. И ни следа потустороннего. Ни единого. Даже домовой не ощущался. Я прошла дальше. Смежные комнаты со старой мебелью и диким беспорядком. И запах пирожков с кухни. А я с утра голодная...
   - Вы, простите...
   - Катерина Аркадьевна я, - тетка топала за мной, шаг в шаг, и смотрела умоляюще.
   - Рассказывайте, Катерина Аркадьевна, - я принюхалась и нахмурилась. Пахло только пирожками. И котом. И все.
   - Чего рассказывать-то?
   - Чего происходит - того и рассказывайте.
   - Так... вот, - она запахнула старый халат и торопливо обвела руками комнату, показывая.
   На полу - одежда вперемежку с книгами, стульями, сумками, обувью и одеялами. С люстры свисают объемный лифчик и колготки. Створки шкафов открыты и зияют пустыми полками. На подоконнике - опрокинутые цветочные горшки. Из щели между диваном и стеной настороженно сияют "фары" беспокойных глаз.
   - Кузя, кис-кис-кис! - я присела перед диваном. Кот точно все знает. - Иди-ка сюда, рыжик...
   Крупный "перс" пугливо высунул мордочку из щели и живо был схвачен за шиворот. Я взяла его на руки, почесала за ушком, и кот расслабленно запел, перебирая коготками по вороту пальто.
   - Нечисти дома нет, - я обернулась к хозяйке хаты. - Ни доброй, ни злой.
   - Как... нет? - не поверила она.
   - Так... нет, - я снова огляделась. - Вы, Катерина Аркадьевна, лунатик. Дело к полнолунию, вот и буяните по ночам. Разгром учиняете и кота обижаете. А утром просыпаетесь и ничего не помните. И не понимаете.
   - А как же проверки, ритуалы...
   - Я потомственная ведьма, а не шарлатанка из цирка, и прыгать с кадилом и посохами не собираюсь, - я покосилась на тетку исподлобья и глазами для вящей натуральности сверкнула. Она попятилась и едва не упала, наткнувшись на стул. - Я вижу и чувствую. Здесь только вы и кот.
   - Но ведь раньше не было...
   - Но и проблем у вас таких раньше не было, - я прошла на кухню, села табуретку и устроила на коленях кота. - На работе сокращения. Сын почти месяц в Москве и ни разу не позвонил. Дочь с мужем разводится и делит совместно нажитое. И на вас весь негатив сливает. Вот и результат. И раньше приступы случались, но безобидные - встали, побродили из угла в угол и спать легли. Стакан воды можно?..
   ...а то так есть хочется, что переночевать негде...
   Катерина Аркадьевна засуетилась, пряча влажные глаза. Налила мне горячего чаю и пододвинула блюдо с пирожками. И грузно села за стол напротив меня. Я не стеснялась. Быстро умяла пару пирожков с мясом и почувствовала себя человеком. Кузя облизывался, шевелил носом и урчал на всю кухню, но не клянчил. Воспитанный. Я украдкой скормила ему пирожковую начинку. Бедный, два дня голодом, пока хозяйка в шоке и трансе...
   - Что ж делать-то? - потерянно спросила она. - Что ж будет?..
   - Уйдите в отпуск или на длительный больничный, - посоветовала я с набитым ртом. - По трудовому законодательству не уволят - не имеют права. И уезжайте в санаторий, за город, где роуминг и дорогие звонки. И дочь без вас быстрее справится, раз ныть некому будет. И сын позвонит. Обязательно. Все у него хорошо. Работает с утра до ночи, да и разница во времени стесняет, - я взяла четвертый пирожок. - Очень вкусно, спасибо... Отдохнете, и все наладится. А пока успокоительное попейте. Лунатизм не лечится. И кота покормите наконец, он ни в чем не виноват.
   Вырваться домой я смогла только через два часа. С пакетом пирожков и миллионными заверениями в том, что все будет хорошо. Катерина Аркадьевна плакала, крестилась и благодарила. Похоже, нечисти она боялась больше своего лунатизма. И зря. Нечисть-то изгнал и живи спокойно, а вот от своих странностей не удрать. А жить и мириться с ними тяжко.
   Напоследок я вручила ей визитку и предложила прийти в наш офис за "лекарством", то бишь за успокоительным. Подмигнула довольному Кузе и сбежала. Вернее, уковыляла. До остановки, на автобус и домой. Совесть и Ответственность требовали переобуться и на обход, а уставшие от каблуков ноги - ванны и покоя. И с небольшим перевесом победили "ноги".
   На остановке я позвонила Томке и доложилась, заодно предупредив про "лекарство". Подруга туманно намекнула на завтрашнее гадание, но не на ту напала. Теперь меня в офис не затащить даже под угрозой прилюдного четвертования. У всего есть конец, только он - для чего-то начало, и терпение кончилось, сменяясь досадой и тихой злостью. А злиться мне нельзя.
   - Завтра Валя выйдет из свадебного запоя и пусть гадает, - я, ворча, забралась в автобус и села на одиночное сиденье. - Том, нет! На мне городской нечисти толпа... человек. И за всеми глаз да глаз. Я Кыса и мастера Сима уже две недели не проверяла, а они - самые опасные из моих! Кто проверит? Ты? Да ты Кыса в жизни не найдешь, а мастер Сим тебя за километр учует и сбежит. И мне доверять перестанет.
   Впередисидящий парень с любопытством обернулся. Автобус ехал медленно и печально, зависая по пять минут на каждой остановке. Я мило улыбнулась парню и, прикрыв ладонью трубку, спросила:
   - Ролевыми играми не интересуетесь? Нет? Жаль. Мы каждый месяц играем в охоту на ведьм. Вернее, в охоту ведьм на нечисть. Не хотите присоединиться? А то нас, ведьм, много, а нечисти для охоты мало.
   Парень почему-то решил пересесть. Я быстро закончила неприятный разговор, не дослушав стенаний подруги, и достала из сумки книгу. Час езды до дома - час покоя... Размечталась. На втором абзаце позвонила Надя и спросила, не смогу ли я подменить ее завтра на "кухне". Заказов на зелья - гора, а ее племянник уезжает учиться в Питер, и надобно проводить. Дня на три. Я отказалась, сославшись на гадальный салон и Томку. А Римме, заведующей архивными делами, рассказала про Надю и "кухню". Занята, да. Очень. Еще же моя нечисть с гаданиями.
   Я уже вышла, вернее - выпала, едва наступая на пятки, из автобуса, когда снова позвонила Томка и предупредила, что Верховная крайне недовольна моим враньем и эгоистичным поведением, и неприятному разговору быть. Я пожала плечами и пошла к киоску за шоколадкой. Быть - так быть. Имеет право. И меня Верховная тоже... имеет. И еще поимеет так, что опять мигрень на неделю схлопочу. И аллергию на нравоучения. И... подумаешь. Первый раз, что ли.
   На улице давно стемнело, и "свечи" домов лучились многочисленными огоньками. Три улицы шестнадцатиэтажек, тенистые аллеи и тишина после десяти часов вечера. Яркие детские площадки, единственный крошечный сквер с фонтаном, пара магазинчиков и торговый центр. Я жила на краю города в спальном районе с единственной автобусной остановкой, и до дома мне топать минут пятнадцать. Я везучая, да. У нас с Томкой вечер определенно удался.
   Я доковыляла до фонтана и села на бортик. Отдохнуть и подышать. Не могу долго находиться в помещениях, задыхаюсь. Народу не было, и я разулась, опустив ноги в прохладную воду. Красота... Тихо, спокойно, лишь шепчутся с ветром листья рябины... Фонтан работал слабенько - тонкая струйка едва поднималась над темной водой, но ее журчание расслабляло, и я почувствовала себя почти счастливой. Почти. Ложку дегтя никто не отменял.
   Едва меня накрыло расслабленностью, как резко похолодало. Сильный порыв ветра едва не столкнул с бортика, а вода стала обжигающе-ледяной, как в горной реке. Я живо подняла ноги и замерла. В воде появилось... отражение. Невысокий округлый портал входа, зияющий пустотой, провалившиеся ступени, потрескавшийся медальон на треугольной крыше, крылья колоннад, по шесть колонн в каждой... Подобрав под себя ноги, я с интересом всматривалась в зыбкое, подернутой рябью отражение. Похоже на старинный некрополь... Видения меня посещали редко, но метко. Наверно, не помешает помочь Римме с разбором архива...
   Отражение дрогнуло и растаяло. Испарилось. Вода булькнула, и от нее повалил пар. Я спрыгнула с бортика и обошла фонтан по кругу, но тщетно. Пар вытек из чаши и туманом уполз в кусты, а по воде поплыли кораблики желтых листьев. Шустро он. Символ-то на медальоне толком не рассмотрела. И пахнет... странно. Не канализацией, но чем-то близким. На всякий случай я проверила кусты, но нашла только холодную морось на ветках и траве. Покрутившись у фонтана, но так ничего и не дождавшись, я подняла полусапожки, оправила пальто и босиком пошла прочь. Что мне, ведьме, человеческие простуды... Однако явление необычное. Видения никогда не оставляют следов.
   К дому я брела в раздумье. Ветер тихо шуршал в осиновых ветвях, мерцали оранжевые фонари, и по дорожке расползались костлявые тени. Ступни покалывали мелкие камушки, и я свернула на кромку, к скоплению опавшей листвы. Видение не отпускало. Я перебрала все, что знала, но зря. Ни о чем подобном не слышала. Маловато знаю для ведьмы, конечно, - пока мои сверстницы учились, я хипповала по городам и весям, не желая оседать на одном месте... Но все-таки. Видения я изучала плотно. И это... странное. И интригующее.
   Поднимаясь по лестнице, я достала ключи, открыла домофонным брелком дверь и вошла в темный подъезд. Нажала на кнопку лифта и терпеливо прислонилась плечом к стене. Я обитала на последнем этаже, в "скворечнике", в двушке, которую родители подарили на окончание ведьминской учебы. В надежде, что я осяду, возьмусь за ум и займусь делом. Но не сложилось. Я сбежала при первом же случае и автостопила, подрабатывая гаданиями (да, и с тех пор их ненавижу). Возвращалась по праздникам и снова удирала из города, куда глаза глядят.
   Лифт приехал, и я вошла в кабину, нажав на кнопку шестнадцатого этажа. А за ум заставил взяться случай. Как раз в одно из моих возвращений, под Рождество, маме через Круг поступил срочный сигнал о несанкционированной волшбе. Мама взяла меня в охапку - и разбираться. Мы едва не опоздали. Мелкая нечисть, вызванная одной доморощенной ведьмой, уже собиралась отужинать бесчувственной "хозяйкой".
   Нечисть мама уняла быстро, а во мне неожиданно проснулись Совесть и Ответственность. Я вдруг поняла, сколько людей страдает от лап потустороннего (и не всегда по глупости), что стольких смогу спасти, если перестану валять дурака... У всех ведьм есть движущие силы, толкающие в Круг. У кого-то - Терпение и Сочувствие, у кого-то - Доброта и Отречение. Объявились и мои, несказанно удивив собой всех, включая меня.
   - Чего угодного ждала, - сказала тогда Верховная задумчиво. - Но Ответственность...
   С тех пор я сижу на попе ровно и работаю с нечистью. Тоскую и нервничаю, когда осенью или весной слышу крики перелетных птиц, и черные клинья вспарывают закатные небеса, покидая или возвращаясь... Но крупную нечисть без подпитки Круга не унять, а его сила не выходит за пределы подконтрольной Верховной области. И уж коли выбрала...
   Я вышла из лифта и на цыпочках подошла к двери своей квартиры. И прислушалась. Из-за двери донеслась возня. Я улыбнулась. Ждут. Открыла дверь и вошла, прищурившись с непривычки, когда вспыхнул свет.
   - Привет, Кирюш.
   Скелет кособоко поклонился, протянул руки за пальто и радостно уронил пластмассовую челюсть. Это чудо досталось мне после школьной охоты за полтергейстом. Последний тусовался в кабинете биологии и ухитрился срастись с демонстрационным образцом. Скелет пришлось конфисковать, и с тех пор он поселился в моей прихожей. Пакостничал по мелочи, конечно, но у меня рука не поднималась на уникально живучую и изобретательную нечисть.
   Заполучив пальто и сумку, Кирюша аккуратно надел первое и перекинул через плечо второе. И замер у зеркала. Подозрительно смирный. Наверняка начудил.
   - Жор, я дома!
   Небольшая прихожая, напротив - гостиная, рядом с ней - коридор в спальню, ванную и прочие санузлы, а справа от входа - кухня. Без двери, которую давным-давно, изучая жилплощадь, снес Кирюша. В большом коридорном зеркале отражались кухонный стол и табуретка.
   - А то ж не чую, - в гостиной зашелестела газета, - не глухой поди!
   Я поставила обувь на пол, отнесла пирожки на кухню и устремилась в ванную. Ноги в тепло, и будет мне счастье... Жорик нарисовался на пороге, едва я сняла колготки и села на край ванной, включив воду.
   - Уль, вести последние не слыхала, нэ? - он оперся о дверной косяк и махнул газетой.
   - И не хочу слыхать, - я заткнула слив пробкой и блаженно зажмурилась. - Я после гаданий, "шпилек" и лунатиков. И очень злая.
   - И зря, - осудил он, - не зная... Як по-русски? - броду?..
   - Не из той оперы.
   Всё, я в нирване...
   - Трэба, Уля! Надо знаты, що в свыти робыться.
   - Вот за такое любопытство тебя и придушили, - я закрыла кран. - Полезу, куда не надо, - кончу хуже тебя.
   - Нокаут, - призрак картинно вздохнул. - Чаю?
   - Буду благодарна. И захвати блокнот с ручкой.
   Жорика я встретила в немецком замке. Дух шарахался по подвалам, умирая от тоски и пугая туристов, и нарвался на троицу бесстрашных русских. Наши бравые ребята приняли его за ряженого и с улюлюканьем гоняли по катакомбам, пока не засняли во всех ракурсах. С удавкой на шее и колом в сердце. Хозяин же замка, увидев фотки, побледнел и помчался искать ведьму. А тут я, мимо-проходила. Гадала туристам, как обычно. И не смогла отказать испуганному замковладельцу. За сто евро кто ж откажется? Но развоплощающее заклятье духа только обидело. Он недовольно заматерился по-русски, и я сообразила, что столкнулась с духом колдуна. Иначе бы прибила. Да и призраком Жорик оказался материальным и видимым.
   - Я-а-а - ка-а-ароль Георг! - заявил он возмущенно. - Я-а-а есть... жив!
   По-русски Жорик изъяснялся преимущественно матами, а я не знала ни одного иностранного языка. Почему-то мой мозг отказывается запоминать все нерусское. Так, на пальцах, объяснила, что сто евро мне очень-очень надо. Взамен убивать больше не буду. Жорик также на пальцах показал - дескать, возьми с собой, хочу в Россию, тут скучно. На том и порешили. На глазах у хозяина замка я "развоплотила" вредное привидение, заодно перерезав Жорикову привязку к месту смерти. И все довольны, и все счастливы.
   - Прошу.
   И мне на колени водрузили поднос. Чашка чая, пиалка с медом, печенюшки и блокнот с ручкой.
   - Спасибо, Жор.
   Никакой он, разумеется, не король. Скорее, ушлый дворецкий или управляющий. Больно аккуратен, внимателен, услужлив и учтив. И непомерно любопытен. И умен. Русский язык освоил за полгода, откуда-то зацепив перманентный украинский акцент. А вот в колдовстве и возможном вампиризме так и не сознался. Лишь кол теребил да глаза опускал. Но только остаточная магия дает призраку такой эффект... присутствия. Почти живого.
   - Цэ що ж, га? - Жорик тоже присел на край ванной.
   - Это? - я закончила рисовать видение. - Это я сегодня в воде увидела по дороге домой.
   Дух задумчиво разгладил седые бакенбарды:
   -  Що бачиш - всэ твое, и для тэбэ...
   - Некрополь? - я передала ему блокнот и взяла печенюшку.
   - Храм ще такый можэ буты. Старый-старый.
   - Жор, - я неодобрительно поморщилась, - ты столько читаешь, что по-русски давно говоришь лучше меня. Не надоело придуриваться?
   - Я есть иностранец! - открестился он напыщенно. - В чужой страна и с чужим...
   - ...языка?
   Призрак ухмыльнулся:
   - Спать иди, ведьма. Утро вечера... мудрёнее.
   Однако да.
   И, как показало утро, насчет "мудрёнее" Жорик не ошибся. Он, зараза, имел феноменальное чутье на неприятности. И порой как ляпнет...
  

Глава 2

Плакат у входа был ехиден и вызывающ:

"Приветствуем участников традиционного съезда феминисток,

работающих в сферах геронтологии, косметологии,

ботаники и межличностных отношений".
Это, конечно, было длинновато, но довольно хорошо передавало

суть того, чем занимаются ведьмы.

Сергей Лукьяненко, "Шестой Дозор"

   Над ухом что-то надрывно щелкало и жужжало. Щелкало и жужжало. Снова щелкало. И опять жужжало. Я усердно прятала голову под подушкой, но вредные звуки лишь меняли диспозицию. И снова щелка...
   - Кирюш, сгинь!.. Я сплю!
   Конечно же, кости скелета...
   - Отвали, кому сказала! И отключи сотовый! Меня нет! И еще нескоро будет!
   Зря не выключила вечером...
   Кирюша покружил у постели, нашел щель между одеялом и матрасом и ловко впихнул туда сотовый. И радостно клацнул челюстью. Я со вздохом села и уныло посмотрела на незнакомый номер. И на часы. Твою мать, шесть утра... И пять пропущенных вызовов с одного и того же номера. Сотовый заткнулся, помолчал секунду и разразился очередной жужжащей трелью. Какая настойчивость. Или что-то важное, или... страшное. В шесть утра по другим причинам не звонят.
   - Алё?.. - я зевнула.
   - Ульяна? Ты спишь?
   - Уже нет, - я снова зевнула и протерла глаза.
   Голос подозрительно знакомый... Где же мы с его обладательницей пересекались?..
   - Это Алла, мы пять лет назад познакомились на Ночи ведьм, помнишь?
   А. Ну да. Невысокая полноватая шатенка с потрясающим чувством юмора. Она так уморительно изображала напыщенных старших ведьм, что я хохотала весь вечер. Где он сейчас, этот юмор?.. В надтреснутом голосе - лишь взволнованное беспокойство. И страх.
   - Помню. Привет. Что стряслось?
   - Нужна помощь для... - она запнулась и тихо попросила: - Приезжай на вокзал. Я через два часа буду в городе. Надо... поговорить.
   Черт. Мне ж до вокзала больше часа добираться. И опять эти проклятые "левые" дела... для выполнения которых, между прочим, есть специально обученные люди. И я в их число не вхожу.
   - Я подожду, сколько надо, у меня обратный билет на вечер, - тем временем тараторила Алла. - Собирайся спокойно и...
   - А сейчас не можешь сказать, в чем дело? - я сползла с постели.
   - Тоннель скоро, не успею. Приедешь?
   - Приеду. Номер поезда и вагона?..
   - Уже отправила смской.
   - Тогда до встречи.
   Я отключилась и уныло посмотрела на Кирюшу. Тот стоял довольный, только что не пританцовывал.
   - Жор, будь другом, вызови такси! Скажи, на железнодорожный вокзал надо!
   - Слушаюсь, моя госпожа.
   - А где же "...и повинуюсь", мой джинн?
   - Алё, такси? Машину на ближайшее, будьте добры...
   Так, зубная щетка, полотенце, ледяная вода, линзы...
   - Уль, а метла шо?.. - напомнил из коридора Жорик.
   - У меня же летные права отобрали на полгода, забыл? Еще две недели пешком, - я быстро одевалась. Джинсы, водолазка, куртка, кроссы...
   - Из-за фокусника, якого ты из окна... тудыть? С десятого этажа... полетать?
   - Угу, - я открыла шкатулку с амулетами. Предчувствиям надо доверять. - Жор, не зли меня с утра, говори нормально.
   - А отобрали-то почему? - дух просочился в комнату и ткнул пальцем в пару тонких колец, подсказывая. - Потому шо дело до конца не довела и живым оставила или уроком на будущее?.. О, вот и такси.
   - Из любви к искусству.
   Верховная часто прощала ошибки и просчеты, но вот за мелкие... шалости карала безбожно. "Чтобы силу почем зря не транжирили, идиотки малолетние!", цитирую. Кстати, если бы убила - прав бы не лишилась. Сила-то не зря потрачена. Но убийство человека - это статья, а уж убийство наблюдателя... В общем, легко отделалась.
   Я выскочила из квартиры, на ходу дожевывая вчерашний пирожок. Побежала по лестнице вниз, чтобы проснуться. И на выходе из подъезда сообразила. Почему Алла заранее не предупредила, что приедет? Зачем ставить перед фактом? Что-то везет, от чего необходимо избавиться, или?.. И этих "или" может быть сколько угодно. И все такие... чтобы получилось наверняка. И ведь добыла же где-то мой номер телефона. Кто сдал?
   Таксист смачно зевал каждую минуту и, вырулив на проспект, спросил насчет бодрой музыки. А я, да, не против. Я перебирала смски и искала среди спама номер поезда. В салоне радостно грянуло рамштайновское "Мутер!..". Таксист опустил стекло и закурил. Я нервно поерзала. Вот уже лет пять как бросила курить, но стоит только нагрянуть неожиданности... По темным улицам брели редкие прохожие, мимо нас с ревом проносились машины.
   - А можно побыстрее?
   - Штраф сама платить будешь, - невозмутимо отозвался таксист и газанул.
   Вокзал, в отличие от меня, давно проснулся. Из летних кафешек пахло шашлыком и самсой. По привокзальной площади гремели тележками приезжающие и уезжающие. Толпа "бомбил" перебегала от одного путешественника к другому и хором спрашивала: "Вас куда?". Когда спросили у меня, я честно ответила, что надо "к пятьдесят третьему поезду, второму вагону". Желающих подвезти не нашлось. А жаль.
   Пройдя фейс-контроль на входе в здание вокзала, я зависла перед табло, соображая, что к чему. Так, поезд придет через пять минут, путь первый, а основное правило ведьм гласит - всегда и везде помогай своим. Бескорыстно и безотлагательно. Точка. Я поправила сумку и уныло потопала встречать поезд. Третью неделю не могу выспаться, а все из-за осенних обострений у некоторых... личностей. Скорей бы зима...
   На перроне объявили про нумерацию с головы состава, и я поспешила за гудящим поездом. В душе трепыхнулась тоска по дальним дорогам. Запахи шашлыка и солярки, грохот чемоданов и возбужденный гомон провожающих, намарафеченные девицы в спортивных костюмах, молодые ребята в форме и бабульки с кульками огурцов и вареных яиц... Пять лет на одном месте. Ужас. Я остановилась напротив второго вагона. От запаха солярки - и запаха странствий - срывало крышу. Но...
   Алла вышла из вагона последней. Волосы в пучок, длинная клетчатая юбка, черный пиджак, объемный "ридикюль" на плече. Спустилась по железным ступенькам и подала руку девочке. Крысиный хвостик светлой косы, джинсы, красная ветровка, тощий рюказчок. И огромные глазищи, серые... странные. Словно подернутые туманной дымкой. И я наконец поняла, зачем меня выволокли из постели в такую рань. Обратный билет на вечер, значит...
   - Привет, - Алла нервно улыбнулась. - Прости за беспокойство и... Это Зоя, моя крестница. Зой, это Ульяна, ведьма Круга.
   Я с интересом смотрела на девчонку, а она с не меньшим интересом - на свои кроссовки. Буркнула под нос что-то приветственное, когда Алла ненароком подпихнула ее в бок, и ссутулилась.
   - Так, все за мной. Я хочу кофе, - решила сходу.
   Вернее, кофе с коньяком. Такого, где в коньяк добавляют пару капель кофейного ликера. Но никто же не нальет.
   В кафешке было тихо и безлюдно. Мы сели за столик в углу, и сонная официантка принесла меню. Алла удалилась в уборную, а мы с Зойкой минут пять играли в гляделки и молчанку. Однозначно ведьма. И лет должно быть... одиннадцать-двенадцать. Тощая, мелкая, но взгляд внимательный, умный.
   Официантка принесла кофе, два чая и тарелку пирожных. Алла нервно взялась за "картошку", а девочка нехотя заковырялась в "корзинке". А я пила ужасный растворимый кофе и вспоминала. Где-то я уже видела похожие глаза... Где-то у кого-то и когда-то. Зрительная память у меня неплохая за исключением одного "но": деталь запомню, а сопутствующие время, место или человека - не всегда. Или давно дело было... или очень давно.
   - Алла, не томи. Говори, зачем приехали.
   - Зойке скоро тринадцать, через месяц, - она глянула искоса. - Ульян, покажи ее Верховной.
   Что такое "скоро тринадцать" я помнила прекрасно. Играй, гормон, и кто не спрятался - я не виноват. Внутренняя сила то ищет выход так, что крышу сносит, то замирает на несколько недель, что еще страшнее. А потом - день рождения, выбор сферы, подключение к источнику, постепенное высвобождение накопленного и долгожданное равновесие. Но до того, как...
   - Ритуал выбора может провести любая ведьма, - я поставила на стол пустую кружку. - Зачем тебе Верховная? Ты в курсе, сколько у нее дел? И сколько таких же девочек и их... опекунш жаждет попасть именно к Верховной? У нее нет времени на всех, она одна на целый округ.
   - Знаю, - Алла кивнула, продолжая сверлить меня упрямым взглядом. - Но Зойка... необычный ребенок. А ты...
   Начинается...
   - ...ты - внучка Верховной. Тебе проще.
   - Вообще-то внучатая племянница, - я скривилась. - Она - троюродная бабушка маминой двоюродной тетки. Седьмая вода на киселе.
   Но мы с мамой - ее единственные живые кровные родственники с силой. И нас родство с Верховной ужасно тяготило. Мы, конечно, старались его не афишировать, но шила в мешке не утаишь.
   - Тебе проще, - повторила Алла.
   - У нас отвратительные отношения.
   Она посмотрела с упреком и снова взялась за "картошку". Я заказала вторую чашку кофе и уставилась на Зойку. Необычная? Да мы все необычные. За последние восемьдесят лет в нашем округе не родилось ни одной нормальной ведьмы, только... необычные. Как мрачно шутила Томка, мы - люди Х колдовского мира и являем собой новый виток магической эволюции. Со всеми вытекающими из этого последствиями.
   - А тебе сколько лет?
   На вид - слегка за тридцать, но раз нет видимых признаков...
   - Восемьдесят два.
   Повезло. Значит, "необычность" может и напугать. Хотя нас растили и учили, как обычно, по старым методикам и принципам.
   Девочка тем временем забросила "корзинку" и, сопя, поглядывала на дверь с очевидным желанием удрать, но не решалась. Я присмотрелась к ней и привычно втянула носом воздух. И что ж в тебе такого... О. Стена. Все прошлое перекрыто. Я прищурилась. Зойка покраснела. Я повторила попытку, но вместо привычных образов из прошлого - зыбкая стена густого тумана.
   - Сама ставила или кто помог? - наклонилась к ней через стол.
   - Что "ставила"? - удивилась Алла. - Ты о чем, Ульян?
   Я проигнорировала Аллин вопрос, а Зойка - мой. И с такой тоской посмотрела на входную дверь...
   - Родители есть?
   - Отца никто никогда не видел, - Алла обняла крестницу за плечи. - Мать - ведьма, но слабенькая, из "погасших". Быстро утратила силу и спилась. Пять лет назад пропала без вести. Мы - дальние родственники, и, когда мать пропала, я оформила опекунство. Больше у нее никого нет.
   Зойка повернулась и неожиданно заявила:
   - Нет, у меня тетя есть! Родная! - голосок тонкий, звонкий, музыкальный. - Она ко мне приходит и все рассказывает! И я ее найду!
   Я вопросительно посмотрела на Аллу, а та пожала плечами и негромко ответила:
   - Нет у нее никого. Грустно одной, вот и выдумывает. У ее матери была сводная сестра, но о ней уже лет сорок никто ничего не слышал. Наверно, тоже "погасла" да сгинула где-то.
   - Не выдумываю!.. И тетя жива! Когда я сплю, она...
   - Зоя! Хватит!
   Девочка резко отвернулась, Алла виновато улыбнулась, а я задумчиво прищурилась на Зойку. В чем-то ее рассказ наверняка правдив. Туманная стена же откуда-то взялась. И обязательно надо вспомнить, у кого я видела похожие глаза. Может, и тетю таинственную найду.
   Я посмотрела на часы. Однако время. Почти десять утра и пора разбегаться. Дел невпроворот. И балласт. На пару дней, надеюсь. С детьми я ладила... не очень, с нечистью - лучше. Но мама с высоты своего опыта замечала, что между ведьмами до тринадцати и нечистью - невелика разница. Значит, договоримся.
   - Хорошо, свяжусь с Верховной.
   ...и она будет в восторге оттого, что ей опять мешают работать.
   - Спасибо, - Алла улыбнулась с очевидным облегчением. - Если и от меня что-то понадобится... Ты же понимаешь, жизнь непредсказуема.
   - Что верно, то верно. Прощайтесь, - я встала и пошла к кассе.
   Да, надеюсь, не больше, чем на пару дней... А если тетя Фиса решит, что девочке лучше остаться среди нас, в Кругу, то пусть сама с ней возится. И договаривается об этом с Аллой. Но до тех пор... Я представила реакцию Жорика, которого придется попросить с любимого дивана. Визг, писк и объявление голодовки. Ничего, перекантуется пару дней на кухне. Или пойдет в разведку. Давно из дома никуда не выползал, лентяй.
   Прощание было коротким. Алла, присев, поправляла на Зойке то куртку, то рюкзак, и что-то тихо-тихо говорила. А та молчала и смотрела почему-то на меня. Беспокойный взгляд, настороженный. Укусит - не укусит... поверит - не поверит? Вот бы стеночку-то приподнять...
   - ...буду звонить, ладно? И не бойся, я же сто раз говорила, что ведьмы своих не бросают. Тебе обязательно помогут. А после ритуала выбора сама решишь, домой вернешься или здесь останешься, - чмок в щечку: - Уже скучаю...
   Зато девочка расставанием не расстроена нисколько. Не все у них гладко в отношениях-то. Наконец Алла встала, натянуто улыбнулась и вышла из кафе. А мы с Зойкой нерешительно посмотрели друг на друга. Ситуация, да. Ребенок после ночи в поезде, в огромном городе, наедине с малознакомой и явно подозрительной теткой. А малознакомая и явно подозрительная тетка уже третью неделю спит по четыре часа и плохо соображает, что делать дальше. Ах, да, Верховной позвонить надобно.
   - Пойдем? - я протянула руку, а Зойка посмотрела на меня эдак... выразительно и свысока.
   Разумеется, мы же взрослые, чтоб за ручку-то ходить...
   - Вокзал - место шумное, людное и небезопасное, а город - огромный и незнакомый, - сообщила я дружелюбно.
   Она кивнула, соглашаясь, и на выходе из кафе взяла меня за руку. Ладошка - влажная, холодная, а пульс бешеный.
   - Да ладно, не такая уж я страшная.
   - Вы тоже мне не верите, - спокойно, констатируя привычное.
   Я решила пройти пару остановок пешком. Чем ехать с пересадками, лучше прогуляться до "прямой" маршрутки. Да и погода чудная: синее небо, яркое солнце, терпкий ветер. Ускользающее тепло сибирского сентября.
   - Почему же, верю, - я остановилась на перекрестке на сигнал светофора. - Такую стену ребенку не поставить, а значит, кто-то тебе помог. До тринадцатилетия и выбора сферы мы ничего создать не можем, ты в курсе?
   Молчит.
   - И не выкай. "Ты" и по имени. Не такая уж я старая.
   - А сколько вам... тебе лет? - смотрит застенчиво.
   - А вот... - я таинственно улыбнулась.
   У ведьм Круга нет понятия возраста. Мы не праздновали дни рождения и не знали, сколько лет коллегам. И никакой возрастной дискриминации. В Кругу ты просто ведьма. И, как говорила мама, глядя в зеркало, мы пожизненно двадцатипятилетние. А возраст души и силы никого не интересовал.
   По пути я купила Жорику свежие газеты и журналы с кроссвордами. К технике дух относился с предубеждением, заявляя "Картинки врут!", а читать любил. В маршрутке Зойка сразу же уснула, а я всю дорогу пыталась дозвониться до тети Фисы, но абонент был недоступен. И по приезду, волоча сонную девочку на буксире, я с пятой попытки, через ужасные помехи в связи, прорвалась к Томке. Она правая рука Верховной, как-никак.
   - Том, привет. Не знаешь, где тетя? За городом? - я удивилась. - По какому делу? Не знаешь? Сейчас к ней летишь? - удивилась еще больше. Обычно Томка знала все. - Ладно, расскажешь... Передай, что у меня к ней срочное дело. Да, очень срочное. Потом объясню. Ага, пока.
   "Дело" в это время чутко навострило уши, по-прежнему изображая сонную муху. Бедное создание.
   Дома все прошло на удивление гладко. Кирюша на радостях привычно уронил челюсть и, кланяясь и приседая, едва не рассыпался на запчасти. Жорик, смущенно теребя полу старой сорочки, попенял мне, что не предупредила о гостях, и повел гостью показывать "свои" хоромы. На наивно-сочувствующий вопрос "За что тебя так?.." лишь поправил удавку-"галстук", покраснел и охотно уступил "свой" диван. Зойка, ни разу не испугавшись домашней нежити, оттаяла и заулыбалась. Будто нежить и нечисть ей ближе людей. И в этом я ее понимаю.
   - А почему "Кирюша"?
   - В школе так назвали. Руки мой, и за обедом расскажу.
   Борщ еще "жив", котлеты вроде тоже...
   Томка не звонила, тетя не объявлялась. Зойка клевала носом, и я вместе с ней. И после обеда поняла, что никуда не пойду. Вернее, пойду, но не "куда-то", по архивным или гадальным делам, а в постель. По прямой - до подушки, и гори все синим пламенем. Иначе вечером от меня толку будет ноль.
   - Уль, она странная, - увязался за мной Жорик.
   - А кто из нас не без греха? - отозвалась я, расправляя одеяло.
   - Ни, нэ розумиеш, - Жорик тактично отвернулся, пока я переодевалась в пижаму. - Она... не просто странная. Она и тебя постраньше.
   - Чудно, - я закуталась в одеяло. - Разбуди меня часа в четыре, ладно? Нет, в пять... Короче, к шести я должна быть на ногах. В восемь у меня встреча.
   - Добре, - кивнул дух и снова взялся за свое: - Ни, Уль, ну нутром же чую...
   ...кажется, он так и гундел, сидя на краешке постели, пока я спала...
   - ...а еще шо - она сидит и повторяет "Сбегу, сбегу! Как только ночь..."
   Я зевнула.
   - О, а уже пять, - спохватился Жорик.
   Моргнула и не заметила... Я сладко потянулась, просыпаясь.
   - Ничего не поняла, да? - упрекнул призрак.
   - Разберусь, не маленькая, - отмахнулась беззаботно.
   Ни Верховная, ни Томка признаков жизни не подавали.
   Я умылась, выгнала Жорика на кухню чай греть, оделась и осторожно заглянула в гостиную. Зойка тоже проснулась. Причем давно. На стеллаже передвинуты книги и безделушки, из ящика комода выглядывает маленький розовый носок, на ковре - пульт от телевизора и горка колечек для плетения. Зойка же сидела на одеяле, обняв коленки, и смотрела перед собой. Ну, раз рюкзак разобрала - не драпанет на поиски тети. А может, глаза отводит.
   Я кашлянула. Она глянула на меня искоса и завернулась в одеяло.
   - Мне по делам надо...
   Ответственность немедля завопила "не смей подвергать ребенка опасности!", а Совесть - "не смей бросать одну!". Я в таких случаях всегда прислушивалась ко второму ощущению. Будь первое правильным, второе бы не появилось.
   - ...хочешь со мной?
   Зойка недоверчиво подняла светлые брови. Я ободряюще улыбнулась:
   - Ну? Считаю до пяти. Нет - останешься дома, да - познакомишься с новой нечистью.
   Ее с постели как ветром сдуло. Живо полезла в комод за одеждой, сверкая желтыми труселями.
   - Но сначала - ужин. И в душ не забудь. С поезда все-таки.
   ...а еще я не успела ничего убрать. У меня ж и в спальне, и на верхних полках стеллажа - амулетов и зелий горы, и не дай бог доберется...
   - Жор?
   - Ау?
   - Как только мы уйдем, собери в гостиной все колдовское - и под мою кровать, - попросила шепотом, быстро делая бутерброды.
   - Понял. А ведешь зря.
   - Может, и зря, - согласилась, вытирая стол. - Но одну дома оставлять не хочу. Мало ли...
   - Что значит, "одну"? - обиделся призрак. - А я? А Кирюша? А мы?..
   - Жор, все, решено. На тебе - амулеты. Договорились?
   Он надулся, но кивнул. Зойка примчалась одетая, с курткой под мышкой, и села за стол. Глазищи так и сверкают. Да, у всех есть слабые места.
   - А что за нечисть? А как ты с ней работаешь?
   - Всякая нечисть, - я налила ей чаю. - В городе живет порядка пяти тысяч... личностей различных... национальностей. Капля в море. В двухмиллионном городе им легче затеряться и наладить быт, чем в деревушке, где все всё знают. Те, кто может обернуться человеком, живут большими семьями или общинами. А кому легче в родном облике... где придется.
   Я зажевала бутерброд, беспокойно посматривая на сотовый. Не нравится мне Томкино молчание...
   - А ты?..
   - А я бдю. Обхожу, смотрю, чтобы не было стрессовых признаков. Если они долго не меняют обличье и не используют силу... то сходят с ума. Люди не замечают, а мы видим. Глаза сияют ярче, клыки прорезаются, родовые знаки и символы на коже проступают. Если нечисть самостоятельно не справляется с приступом, едем вместе за город и выпускаем пар. Дня-другого в привычном облике и свободной среде хватает, чтобы год жить спокойно.
   - И всем в городе жить можно?
   - Нет, конечно. Каждого перед заселением проверяем, вручаем свод законов и советуем жить с людьми дружно. За новичками слежка каждый день. Если больше года без происшествий, то выдаем патент, договариваемся об условиях сопровождения и... Раз в месяц своих я обязательно обхожу. Проверяю, чтобы не было конфликтов - с людьми, чтобы не было дележки территории между разными расами. И признаков усталости, конечно. И беспризорников безпатентных отслеживаю.
   - А... убивать приходится? - Зойка отложила бутерброд.
   - Редко, - я допила чай и встала помыть посуду. - Обычно пришлые быстро идут на контакт и на все согласны, лишь бы им дали спокойно жить и детей рожать. Пока на моей совести - пара полтергейстов...
   Кирюша недовольно бряцнул костями.
   - ...изгнанных из города. Да пара духов...
   - Брешет, - авторитетно сообщил Жорик из любимого кресла и зашуршал газетой.
   - ...пристроенных к месту и делу - в Барских развалинах достопримечательностями подрабатывать и туристов развлекать. С любым можно договориться, если сходишься в цене, - подытожила я, выключая воду и вытирая руки. - На выход?
   Зойка помчалась к двери вперед меня. Интересное создание...
   - Тебе Алла про нас рассказывала? - я обула кроссовки, надела куртку и глянулась в зеркало. Двухдневный зомби и то краше...
   - Да, и много, - девочка уже быстро обувалась. - Говорила, что вы и с людьми работаете, и с нечистью. И что это интересно.
   От воспоминаний про "работу с людьми" меня передернуло. Благо, это не по моей части - ненавижу людей... И ни знакомых среди них не имею, ни тем более друзей. Другие ведьмы на правах "угадывающих экстрасенсов" с ними возятся, поддерживая "круговое" финансовое благосостояние, но я сразу от этого открестилась. Не мое. Не умею притворяться и скрывать истинную силу.
   - И весь последний год Алла говорила, что меня обязательно будет учить Верховная, - добавила Зойка, надевая куртку.
   Наивная. Алла, в смысле.
   - Не боишься?
   Неожиданно взрослый и серьезный взгляд:
   - А это что-то изменит?
   - Вряд ли, - я взяла ключи и решилась сказать правду: - Но все может быть. Может, в тебе нет ничего особенного. Может, сила так и не найдет путь наружу. Может, ее поток окажется столь слабым, что никто не возьмется за твое обучение. И ты вернешься домой, в родной городок, ни с чем.
   Зойка помолчала, сосредоточенно застегивая куртку, и тихо ответила:
   - Я только тетю найти хочу.
   Ох уж эти глаза... напротив.
   - Удирать не вздумай. Всему свое время. Обещаешь?
   Посмотрела исподлобья и неохотно кивнула. Я сделала вид, что поверила.
   - Жор, мы ненадолго. И открой пока окна, дома дышать нечем.
   - А к кому пойдем? - и вновь, как только речь зашла о нечисти, Зойка загорелась и расцвела. - Далеко?
   Крайности притягиваются. Удивительное рядом.
   - Нет, минут десять пешком, - некстати запищал сотовый: - Алё?
   Молчание. В трубку кто-то надрывно посопел, но чего-то застеснялся и отключился. И номер не определился. Томка, что ли, развлекается? Я втянула носом воздух, следуя за звонившим, и споткнулась на входе в лифт. "Паук"? Да еще и мелкий, молодой да ранний. На прошлой неделе только их общину проверяла, и все было в порядке. Неужели что-то случилось?
   Мы вышли из лифта, и я зарылась в длинный список контактов. Так, Арчибальд Дормидонтович, не к ночи будьте помянутыми и тьфу на вас с вашими шуточками... Имя, разумеется, вымышленное, а отчество - для поржать. Но данная... нация к смеху не располагала. Мозги и чувства заплетала так, что и люди, и ведьмы себя теряли, попадаясь в сладкоречивые сети.
   Зойка выпорхнула из подъезда и нетерпеливо обернулась.
   - Погоди, вперед не лезь. Один быстрый звонок, - я остановилась на лестнице.
   Ночь расползалась по дворам чернильными кляксами, тени стелились под ноги дырявыми плетеными... Стоп. Кольцо вспыхнуло, и пальцы обожгло мимолетной болью. Однако вечер перестает быть томным. Я ухватила девочку за шиворот, затаскивая на ступеньки. Одно кольцо расползлось по ладони густой паутиной, второе покрылось ледяной коркой. Одно - указание на врага, второе - подсказка, как одолеть. Жорик, ты мое счастье...
   Тени на дороге зашевелились, вздуваясь бугристыми нитями. Зойка стояла столбом и зачарованно изучала магию нечисти. Я присела на корточки и быстро ощупала ее штаны и кроссовки. Нет, не успела зацепиться...
   - Ни шагу, - шепнула сипло.
   Тени, напитываясь силой ночи, уже дрожали над дорогой. Узловатые нити свивались паутиной и затягивали пространство рыбацкой сетью. Приди мы на минуту позже - угодили бы в западню на раз... да телефонного звонка мало, чтобы отвлечь меня и задержать. Спалились к тому же, конспираторы недоделанные. Один - на скамейке у соседнего подъезда, второй - за углом дома. Осязание указывало и на третьего, который плел ловушку, но он слишком далеко - улепетывал из города со скоростью сто пятьдесят километров в час.
   - Но ты ведь обещала познакомить...
   - Эти не знакомиться пришли. Жить хочешь? Домой. Только тихо.
   Я успокоилась лишь тогда, когда почувствовала, что она под защитой. Паутина к тому времени полностью перекрыла выход из подъезда. Открытый мешок: край - за угол дома, край - за березу под окнами. Я стянула с левого плеча куртку и закатала рукав водолазки. Спасибо вам, Арчибальд Дормидонтович, за иммунитет, но если вы замешаны... я не виновата.
   Среди многочисленных защитных татушек на предплечье быстро нашелся красный паучок, и я, выдохнув и зажмурившись, быстро "раздавила" насекомое. Капля яда в кровь - и руку свело судорогой, земля качнулась, перед внутренним взором вспыхнул фейерверк. Раз, два, три... Все. В темноте они ни черта не видят и, как и любые пауки, не понимают, кто попадается в их сети. Только ощущают трепыхание жертвы. И вряд ли сети расставлены для меня. Одно нападение, одна провокация - и на тропу войны выйдет весь Круг. Мы за своих горой. Хотя... все может быть.
   Я спустилась с лестницы и шагнула прямиком в паутину. И мир завертелся, смазываясь, завонял горелой листвой. Сети свернулись коконом, "пауки" очутились рядом, и "мешок" затянуло, подбрасывая над землей. Темнота, мгновение полета, и кокон потек с меня водяными струями. В лицо ударил прохладный свежий ветер. Россыпь звезд над головой. Запахи леса. И...
   - Ведьма!.. - разочарованное, испуганное и звучит как ругательство. - И без девчонки!
   - Предпочитаю, чтобы незнакомцы ко мне обращались "Ульяна Андреевна", - я села, повела плечами и размяла кисти рук. - А ну, стоять! Вы, трое!.. - и зарылась пальцами в высохшую траву.
   Воздух сгустился и замерцал ледяными кристаллами. Самый шустрый врезался в морозную стену и сполз на землю, второй усердно тормозил, но нос все равно расквасил, а третий замер на подлете и обернулся. Господи, совсем мальчишка... Едва-едва третья пара глаз на щеках проклевывается и тело недоформировано - кряжистый торс и длинные паучьи лапы. Наверняка даже человеком оборачиваться не может. А первый и второй - еще младше: на открытых участках кожи темный пушок, ростом - не выше Зойки...
   Кстати, о птичках. Кажется, у меня дома завелась еще одна нечисть. Такая мелкая и безвредная, что пробралась сквозь защиту. И слушала, и сливала информацию. Значит, "Сбегу, как только ночь..."? Значит, звонок, чтобы отвлечь.
   - Я же тебе говорил, идиот, звони и тяни время! - заорал третий на второго, подтверждая мою догадку.
   - А давайте вы расскажете, в чем дело, и я вас отпущу, - внесла конструктивное предложение. - Зачем вам девочка и кто вас нанял?
   Третий злобно сверкнул красными глазами и поднял голову. Я резко вскинула руку, и воздух над нашими головами сгустился и заледенел, захлопывая крышку холодной "банки". А в мой мозг настойчиво-ласково запросился тихий, убаюкивающий голосок бедного сиротинушки - отпусти, дескать, мы тут мимо проходили и вообще не при делах.
   - А шиш, - я встала и отряхнула джинсы. Черт, сумку посеяла... - Ладно, не хотите по-хорошему...
   Плохого они дожидаться не стали. Я едва успела выставить воздушный щит, в который врезался темный клубок паутины. Врезался, прилипнув, расползся черной кляксой, закрывая видимость и кислотно шипя. Я выругалась и выставила изнутри второй щит. И третий - сверху, сооружая "гамбургер". И быстро стряхнула его на землю. Быстро, чтобы увидеть. Но медленно - чтобы опоздать. "Пауки", припертые к стенке, всегда убивают друг друга или кончают с собой, но не выдают чужих тайн.
   Сердце кольнуло тупой болью. Три дымящиеся кислотные лужи - три личности, еще жить да жить... Знаток нечисти, мать твою... Я осторожно обошла периметр и убрала морозные стены. Потерла замерзшие и дрожащие руки и мрачно констатировала собственный провал. Ничего не узнала, пацанов не спасала и... И, ко всему прочему, застряла за городом. Без летных прав, сумки, денег и сотового. На небольшой полянке посреди шуршащего осеннего леса, на холодном ветру и в ста пятидесяти километрах от города как минимум.
   На всякий случай я обшарила поляну, но ничего интересного не обнаружила. Где третий машину-то оставил? Правда, толку мне от нее, если прав нет и водить не умею... Кислотные лужицы уже не дымили, и ветер заносил уродливые земляные впадины сухой листвой. Приходилось ли мне убивать?.. Похоже, в нашем отечестве завелся еще один... пророк.
   Я вздохнула, застегнула куртку и потопала через лес к шоссе. Пять километров - и попутка. Если повезет, то сразу. А дуракам, как гласит народная мудрость, везет.
  

Глава 3

Основная проблема ведьм заключается в том,

что они никогда не бегут от того,

что по-настоящему ненавидят.

А основная проблема с загнанными в угол

пушистыми зверушками состоит в том,

что один из этих невинных зверьков

на поверку может оказаться мангустом.

Терри Пратчетт, "Ведьмы за границей"

  
   Лифт, на его и жильцов счастье, пришел быстро. Входная дверь открылась сразу, но сказать никто ничего не успел. Я злобно зыркнула на Жорика, и тот поперхнулся нотацией. Все три часа в дороге я честно старалась успокоиться, но подвозивший меня дедуля ехал так медленно... И так нудно излагал факты своей непримечательной биографии...
   Сумка обнаружилась на привычном месте - на Кирюше. Я достала сотовый и села на пуфик. Пальцы ломило, и левая рука чесалась жутко и очень некстати.
   - Уля, не злись, - Жорик нервно поправил удавку и скомандовал: - Вдохнула - выдохнула - расслабилась! Погоди звонить! Лекарство наперед!
   - Убью, - я съежилась и стиснула ладони коленями.
   - Так уже ж. Иль нэ? - дух звенел на кухне склянками.
   Я вспомнила дымящие лужицы и скривилась:
   - Арчибальда убью.
   - Без суда и следствия не имеешь права, - Жорик протянул рюмку с зеленой жижицей. Одуряюще запахло мятой. - До дна.
   - Твое здоровье, дружище.
   Он ухмыльнулся:
   - Шуткуешь, ведьма?
   Зойка несмело выглядывала из гостиной. Я поставила рюмку на тумбочку и с минуту выбирала, что первее - попытать девчонку или наорать на Арчибальда. Выбралось второе. Знак, который я оставила на поляне, недолговечен, и надобно лужицы еще раз изучить - тем, кто умеет работать с останками своих.
   - Алё, Арчиба...
   - А-а-а, Ульяна Андреевна! Вечер добрый! - перебил меня густой баритон. И замурлыкал, успокаивая и убаюкивая, затягивая разум в сонную дремоту: - Ульяна Андреевна, что ж вы беспокоитесь-то про нас? Вы не волнуйтесь, все хорошо! Лишних никого нет, налоги ведьмам исправно заплачены и патенты в порядке, ребятки мои все на месте...
   - Арчибальд Дормидонтович, хватит! - рявкнула, и он послушно заткнулся. Я устало добавила: - Скажите, какого лешего трое ваших несовершеннолетних шатаются ночью по городу, нападают на ведьм, а после убивают друг друга, потому как во что-то вляпались, а признаваться не хотят?
   - Где, когда, кто? - спросил он сухо.
   Я вкратце рассказала, отпустив Зойкино присутствие.
   "Паук" помолчал и сообщил:
   - Мои все по домам, а чужих мы с год не видели. Вы не ошиб...
   - А амулеты с патентными метками у всех есть?
   Минутная пауза и деловитое:
   - Перезвоню чуть позже.
   Я положила сотовый на тумбочку и снова посмотрела Зойку. И вспомнила. Разулась, скинула куртку на Кирюшины руки, вооружилась тапкой и побежала обшаривать квартиру. Либо у меня паранойя, либо... Паучок нашелся на подоконнике в гостиной. Плел себе тихо паутинку, прячась за фикусом. Я отодвинула горшок и безжалостно прибила насекомое. На подошве осталась красная клякса. Я снова проверила хату, но ничего подозрительного не нашла. Вернулась в коридор, села на пуфик и посмотрела на Зойку. Та замерла у дверного косяка и не сводила с меня настороженного взора.
   - Зоя, детка, - я фальшиво улыбнулась, - а ты ничего не хочешь рассказать? Почему за тобой охотятся? Откуда знают, что ты здесь? Кто ты, черт побери, такая?
   Она помолчала, неловко теребя край куртки, и посмотрела на меня с вызовом. Я бы села, если б не сидела. Серая радужка стала абсолютно белой, без признака зрачков, а из уголков глаз потекли ручьи тумана.
   - Ой, ёж твою ж маму, бляха муха! - испуганно заматерился Жорик. - Я ж сказав, шо она не то, за шо показывается!.. - перекрестился и зашептал: - То ж не людь, Уля, то ж бисово дитё, адово семя, демонское...
   - Жора!.. - я поежилась. В квартире враз стало сыро и мерзко.
   - Ой, що будэ, матиньку мою... - он снова перекрестился и на дикой смеси русского, украинского и немецкого зашептал матерную молитву.
   - Жорик, ты же атеист.
   - Мало ли...
   Зойка криво улыбнулась. Призрак очень хотел забиться в любимое кресло и накрыться газетой, но мимо девочки пройти не решался. Кирюша вопросительно бряцал костями, переступая с ноги на ногу. А я приходила в себя и понимала, что ожидала подобного. Не зря ж она так жадно интересовалась нечистью. И как же в ней все... нечисто. Или... не дочищено. Тумана - визуальной и материальной силы - быть не должно. Это как послед у нечисти - неусвоенные клочья переданной силы. Но она же ведьма, откуда такое явление?..
   - Внешне меняешься?
   Она отрицательно качнула головой. Губы побелели и сжались в тонкую полоску, почти слившись с кожей лица.
   - Совсем? Только глаза?
   Зойка кивнула. Еще и немота при изменениях... Я вытянула ноги и призадумалась. Потомки нечисти и людей - нонсенс, если только нечисть не высшего порядка. И даже с высшей нечистью дети случались крайне редко. А выживали - еще реже. И если она почти не менялась внешне, значит, кто-то в семье был одержимым. Причем долго, едва ли не с рождения. Тогда магия нечисти пропитывала кровь и передавалась по наследству. Маму можно смело исключить - она ведьма, а у нас иммунитет от одержимости. Значит, неизвестный папа, ведь сила так и хлещет. Родство очень близкое. Правда, еще есть вариант врожденной "необычности"...
   - Дай-ка лапку, - я протянула к ней руку ладонью вверх.
   Зойка подошла и положила свою ладонь на мою. Я пошевелила пальцами, выплетая связующую нить, и едва не навернулась с пуфика. Ее сила била током, ошпаривала крутым кипятком. Кирюша едва-едва успел подхватить меня под мышки. Я судорожно втянула носом воздух, чувствуя, как опять чешется левая рука, как дрожат колени и сжимаются внутренности.
   - Жор, а налей-ка еще...
   Призрак послушно скрылся на кухне, девочка села на пол, обняв колени, а я еще с минуту просто дышала, успокаивая свой несчастный организм. Нет, "необычность" мимо. Однозначно потомок. Струящийся из глаз туман уже собирался небольшими облачками и устилал пол, пропитывая воздух сыростью. Жорик принес мне рюмку, испуганно крякнул и пошел открывать окна.
   - Раньше нападали?
   Зойка кивнула и показа два пальца.
   - Два года назад?
   Качает головой - нет.
   - Два месяца назад?
   Кивает.
   - Похитить или убить?
   Показывает - первое. Логично. Убить бы хотели - давно бы убили. Живой нужна зачем-то.
   - Алла знает? И хотела не только показать тебя Верховной, но и... спрятать? Защитить?
   Зойка кивнула, отвернулась, сжалась в комок.
   - Жор, дай и ей рюмку. Не алкоголь же, а от... нервов. Да не трясись ты так, бояка! Самое страшное с тобой уже случилось - ты умер. Дай сюда.
   Я забрала у призрака рюмку и села рядом с Зойкой. Обняла ее за плечи и притянула к себе. Бедное создание... Та управилась с успокоительным и вернулась в привычный облик. Упрямые серые глаза, дрожащие губы.
   - Извини, - сказала ей тихо, - но я должна знать... Алле надо было сразу всё рассказать, и я еще стрясу с нее объяснения. Знай я раньше... не случилось бы того, что случилось. Я бы приготовилась и... Всё-всё, успокойся...
   Зойка хлюпнула носом и расплакалась, глухо, рвано, хрипло. Как плачут взрослые, не умеющие плакать. Не желающие плакать у кого-то на плече. Отвергающие понимание и сочувствие как нечто недостойное. И так некстати запищал домофон... Кирюша снял трубку, молча выслушал говорящего и показал мне на сотовый.
   - Спасибо, дружок, я знаю, - устало кивнула. - Арчибальд, собственной персоной. Передай, чтобы подождал.
   Скелет укоризненно клацнул нижней челюстью. Я подняла брови:
   - Что? Как похабные сообщения писать и рассылать всем подряд - так ты мастер, а как написать "Подождите десять минут, пожалуйста" - так сразу "говорить не умею"?
   Кирюша грустно покачал головой, пожал плечами и отвернулся. Костяшки пальцев бодро забарабанили по клавиатуре сотового. Зойка, хлюпая носом, тихо хихикнула. Я с облегчением улыбнулась. Схлынуло.
   - Пойдем-ка, в ванную, - и помогла ей встать. - Умоешься, переоденешься и в постель. Время позднее, а день сегодня был тяжелый...
   Она последовала за мной послушным зомбиком. Умывальник - полотенце - пижамка - постель. Подоткнув одеяло, я провела указательным пальцем по ледяному лбу, от края волос к переносице, шепча колыбельную, и еще несколько минут сидела рядом с уснувшей девочкой, прислушиваясь к ровному дыханию. Однако дела...
   - Жор, если боишься - пойдем со мной, - я быстро обувалась.
   - Негоже трусити, коли мертвий, - сухо отозвался призрак из кухни и красноречиво зашелестел газетой: - Уль, а шо есть - "самая длинная сторона прямоугольного треугольника, противоположная прямому углу"? Десять букв.
   - Гипотенуза, - я взяла ключи и отобрала у Кирюши сотовый. - Закройся.
   Спускаясь - для разнообразия пешком - я позвонила и извинилась за сорванную встречу. Форс-мажор, да, и весьма неожиданный. И снова намечать встречу отказалась. Мало ли. Сунула в карман джинсов телефон и запрыгала через ступеньку, глупо улыбаясь. Мне было хорошо. Отлаженная "трясинная" жизнь на глазах ломалась и комкалась, а я смотрела на это со стороны и ловила кайф.
   Сумбур и неожиданности для меня - как свежая кровь для акулы. Это азарт, экстрим и эйфория от движения. В распланированной жизни ты идешь пешком, от одной метки в еженедельнике к другой. Лишь опасность и неизвестность заставляют не бежать - лететь вперед. И дышать жизнью. И пусть осенний ветер чужих обострений и дальше ломает планы - впервые за пять лет я наконец снова чувствую себя живой. И летящей. Как на метле - на скорости двести километров в час, когда неважно, что впереди падение. И неважно, уцелеешь ли. Важно лишь ощущение движения. Непрерывного. Безоглядного. Свободного.
   Арчибальд Дормидонтович, глава городской общины "пауков", сидел на скамейке и наслаждался свежим воздухом. Невысокий сухонький старичок - божий одуванчик. Темные брюки, светлая рубашка, серый пиджак, щегольские остроносые туфли, очки в тонкой оправе, шляпа, седая шевелюра и усики с бородкой в стиле французских мушкетеров. И не скажешь, что это хитрая и безжалостная нечисть. А на непропорционально длинные руки и заостренные желто-черные ногти кто ж внимание обратит?
   - Ульяна Андреевна, - он встал и вежливо снял шляпу. - Прошу простить мой поздний визит, но я готов объясниться.
   Я села на скамейку и опустила полог тишины. Темный осенний воздух замерцал и потеплел. "Паук" остался на ногах, и первым делом я предъявила ему вещественное доказательство слежки - тапку с пятном прибитого членистоногого.
   - Объясняйтесь. Ваше?
   - Не серчайте, - он кротко улыбнулся. - Я только хотел быть в курсе всех возможных... интриг.
   - Это я-то плету интриги?..
   - Простите за грубость, но того, кто имеет совесть, всегда имеют те, кто ее не имеет, - мой собеседник мягко и извиняюще улыбнулся. - Вы, Ульяна Андреевна, - добрейшая ведьма, душа нараспашку, но вот тетя ваша... - он на мгновение прикрыл глаза и мечтательно цокнул языком: - Какая женщина... - и очнулся: - ...весьма непроста. И через вас на всех влияет. В том числе и на нас. Я, так сказать, предохранялся и...
   - ...еще "предохранители" имеете? - спросила сурово.
   - Не нашли - значит, нет, - "паук" обезоруживающе улыбнулся.
   - Ах вы... нечисть, - протянула уважительно. - Ах вы, гнусный... хитрец, Арчибальд Дормидонтович.
   Он небрежно поклонился.
   - Ладно, к делу, - я положила тапку на скамейку. - Ребята ваши? И сядьте уже, артист...
   - Ребята не мои, - заговорил он деловито и сухо. - Вы правы насчет амулетов - трое моих парней их лишились вчера ночью. Напились в каком-то баре - где и с кем, разумеется, не помнят. Не помнят и того, как дома оказались. И скрыли от меня потерю патентных амулетов - самостоятельно найти надеялись, остолопы... - и оскалился, а его щеки задергались, зарябили веками многочисленных желтых глаз. - И через амулеты-то пришлые и получили доступ к делам общины. И слежки.
   - А останки?..
   - Убились по всем правилам - не поднять, - Арчибальд вздохнул. - Машину нашли, но там ничего особенного. И амулеты сгорели вместе с тайной. Кто, зачем?.. - посмотрел на меня искоса: - Провокация?
   - Может быть, - я смотрела перед собой. - Может, кто-то подставляет городскую нечисть, прикрываясь вами. А может, - и прямо посмотрела на своего собеседника, - вы темните, уважаемый.
   - Не больше, чем вы, Ульяна Андреевна, - отозвался "паук" доброжелательно. - Без толку же на вас нападать да сети ставить, даже пришлым. Жизнь-то всем мила, а от Круга пощады не жди.
   Мы замолчали. Никто не хотел раскрываться первым.
   - Пора мне, пожалуй, - он встал и оправил пиджак.
   - Стойте, - я серьезно посмотрела на него снизу вверх. - Вы же понимаете, что не имею права спускать это дело на тормозах. При всем моем к вам уважении, но... я обязана сообщить Верховной.
   - Понимаю, Ульяна Андреевна, прекрасно понимаю, - Арчибальд склонил голову. - И свою ответственность понимаю. Виноват. И готов к наказанию.
   - Наказание определит Верховная, - я поколебалась, но честно добавила: - Подстава это, точно подстава. Я замолвлю за вас словечко, но...
   - Ваш иммунитет кончается, - заметил он. - Давайте обновлю.
   Я сняла курку и закатала рукав водолазки. "Паук" задумчиво провел когтем по моему левому предплечью:
   - Вероятно, только вы нам и верите...
   - И, надеюсь, не зря.
   Мой собеседник с минуту молчал, только смотрел в упор. Желтые нечеловеческие глаза слабо мерцали в темноте, скрывая мысли, острый коготь царапал кожу, вырисовывая паучий узор. Стремительный укол - темнота - и сиплый шепот на ухо: "Девочка - ключ. Ключ от древней, темной и страшной истории. От смертельно опасной истории. А мы жить хотим. Очень. А ребятки пришлые вашими, местными, купленные. Среди своих ищите. Доброй ночи, Ульяна Андреевна. Сладких снов".
   Когда я очнулась и проморгалась, он уже ушел. Невысокий, прихрамывающий и сутулый старичок - умная и опасная нечисть, едва ли не сильнейшая в городе.
   Я встала, подобрала тапку и вздрогнула. Сотовый из кармана джинсов завопил так надрывно, что я сразу поняла, кто обо мне "вдруг" вспомнил. Не прошло и года.
   - Ульяна! - рассерженный бас. - Где тебя черти носят? Живо домой, ты мне нужна!
   Здрастье, приплыли...
   - Вообще-то это ты мне нужна, - проворчала сварливо. - И с утра...
   - Домой! - рявкнуло на весь квартал, и тетя Фиса бросила трубку.
   Слушаюсь и повинуюсь, о, моя госпожа...
   У Верховной был шикарный оперный голос, и по его диапазону мы наловчились определять, с какой целью нас хотят. Если она пела сопрано, значит, настроена мирно, если тяжелым низким контральто - злилась и готовилась задать перцу, а уж если орала басом... То все серьезно.
   Наверх я взлетела за минуту. Открыла дверь, вошла и сразу же попала под прицел золотисто-карих глаз, смотрящих из зеркала. Тете Фисе на вид - не больше сорока лет, а ее реальный возраст точно не знал никто. Но ста пятидесяти вроде нет. После этой сакраментальной даты ведьма начинает стремительно дряхлеть, усыхать и умирает от малейшего сквозняка в страшных мучениях. Так гласят легенды. В реальности же нам не хватало живучести и спокойствия в мире, дабы опровергнуть слух или подтвердить. В настоящее время. А стародавние ведьмы, говорят, доживали.
   - Привет, теть, - я закрыла дверь и сняла куртку.
   На людях я, конечно, величала ее Анфисой Никифоровной, с подобающим уважением и подобострастием, как положено по уставу и регламенту. Но дом есть дом.
   - Рассказывай, - она оперлась локтями о туалетный столик и закурила электронную сигарету.
   Я чуть слюной не подавилась. Нет, я бросила... Многоточие. Я собралась с мыслями. Зойка спит, Жорик по-прежнему шуршит газетами (и слишком уж громко и возбужденно шуршит...), Кирюша поддерживает нижнюю челюсть и усердно делает вид, что его нет. Передвинув пуфик, я села напротив зеркала и рассказала. Всё, начиная с утра и заканчивая разговором с Арчибальдом.
   Тетя молча внимала, курила и рассеянно смотрела мимо меня. Высокая, сухощавая, стриженая почти "под горшок". Светлые волосы, загорелая кожа и мудрые, очень старые темные глаза на пол-лица. Она даже в домашнем халате и тапочках производила давящее впечатление. На тонких длинных пальцах искрилось десять колец, от каждого из которых тянулись цепочки к узким браслетам на запястьях. Регалии Верховной и проводники силы Круга.
   - Вот, собственно... - мне очень хотелось чаю... или чего покрепче. Но "покрепче" на нас не действовало вообще и дома не держалось.
   Оставив Верховную переваривать услышанное, я пошла на кухню за чаем. Жорик глянул на меня из-за газеты извиняюще и вновь уткнулся в статью. Главной ведьме он показываться боялся. А поскольку входной проем кухни находился прямо напротив зеркала, призрак забился в угол диванчика, придвинул стол и накрылся газетой. И даже чайник включить не рисковал. Я подмигнула духу и с чашкой пошла в коридор.
   - Значит, Арчибальд побывал на месте? - Верховная по-прежнему смотрела мимо меня. - И не сказал, что в сотне шагов от этой поляны вчера ночью убили ведьму?
   Я чуть чаем не поперхнулась.
   - Что?..
   - Мы нашли мумию, а мумифицируются, как ты знаешь, только умершие не своей смертью, - невозмутимо сообщила тетя, привычно стряхивая с сигареты несуществующий пепел. - Ведьма иногородняя, и при ней было это, - подцепила с туалетного столика небольшой амулет.
   Пятирублевая монетка, нанизанная на темный шнур. Приглашение в город от Круга. Такие по всему офису лежат в свободном доступе. Едет в гости родственник или друг с силой - вручаешь на десять дней. Временная регистрация, чтобы, в случае чего, найти и отследить. И взять амулет может кто угодно, без бумажек и росписей. Верховная ненавидела бюрократию. Кажется, зря.
   - На той же поляне? - повторила я.
   - Весьма глупая попытка подставить, - тетя положила амулет и задымила, как паровоз. - Твои следы - поздние и защитные. Зато на нечисть списать можно. Нарвалась ведьма в своем городе на неприятности и сбежала. Получила приглашение и амулет, но не спряталась. Нашли и договорились, с кем надо. Выманить и...
   - Нет, не "и"! - возразила горячо. - Арчибальд тут ни при чем! Я работаю с ним...
   - ...всего-то пять лет? - иронично приподнятая бровь.
   - ...и ручаюсь за него, - я пропустила колкий вопрос мимо ушей. - У "пауков" сильнейший инстинкт - выжить и оставить потомство. И если они нашли удобную норку, то будут ее защищать. И рисковать непонятно зачем...
   - Вот именно, Ульяна, - тетя Фиса наклонилась к зеркалу, сверля меня взглядом. - Вот именно. И если ты знаешь, чем их можно купить, неужели никто другой не догадается?
   Промолчала. Я подкупала нечисть слепой верой, пониманием их проблем и желанием помочь. И знала лишь одну сторону. А кто-то предложит цену больше. Однако...
   - Нет. Конечно, со всей городской нечистью не сладить даже Кругу, но и им без нас не выжить. Перегрызутся из-за территории, принципов и мировоззрения. А уцелевшие попрячутся по лесам и болотам, дрожа над своими яйцами... в смысле, над будущим потомством, - я поставила пустую чашку на пол. - Конечно, и среди них есть ненормальные и идейнопомешанные... Но большинство нечисти гораздо умнее и мудрее людей. И ценят нас и нашу работу. Нет, теть Фис, не трогай "пауков". Арчибальд виноват лишь в том, что недосмотрел. Как и мы.
   - Слишком расслабились, - неожиданно согласилась Верховная и откинулась на спинку стула. - Давно больших неприятностей не видели.
   - "Ищите среди своих", - я вспомнила прощальные слова "паука". - Среди Круговых или все-таки периферийные воду мутят?
   - Амулет наш, - Верховная снова задымила. - Периферийных ведьм пока не трогай.
   На лице - ни следов эмоций, но по частым затяжкам понималось, как она нервничает. И я не удержалась от шалости. Клубы дыма свились в корону, обволокли прямую спину мантией и обвились вокруг стула "троном".
   - Ульяна! - резкий бас. - Ты можешь быть серьезной?
   - Я очень серьезна, теть, - отозвалась кротко. - И, кстати, Арчибальд признался, что давно в тебя влюблен.
   Верховную это, разумеется, не тронуло. Она снова наклонилась к зеркалу и сухо поинтересовалась:
   - Тогда скажи-ка мне, дорогая, какие последствия нас ждут?
   Я прикинула. Убийство ведьмы, попытка меня подставить и добраться до Зойки, а за двумя зайцами погонишься - провалишься по обоим фронтам...
   - Наблюдатели?
   - Верно, - тетя криво ухмыльнулась. - Свора наблюдателей. Слетятся завтра же, как воронье, стервятники.
   - А ты им давно не нравишься.
   И я - тоже. Одному конкретному - особенно.
   - Что-то затевается. Или против нас. Или против волшебного мира. Или против наблюдателей, - Верховная отложила сигарету и посмотрела на меня в упор: - Никаких выкрутасов, поняла? Кто бы ни приехал. Если хоть один волосок упадет с головы наблюдателя...
   ...не говоря уж о нем самом, падающем с десятого этажа, да. Я кивнула. Полетит наблюдатель - полетим и мы. Начиная с Верховной. В прошлый раз... простили. Почему-то. Обычно эта организация, наблюдающая за нашей работой и соблюдением законов волшебного мира, с радостью впивалась в ведьм зубами за малейшую ошибку...
   - А девочка? - я попыталась перевести тему на главное. - С ней-то как быть? И Арчибальд сказал...
   - А ты меньше слушай, - резко перебила тетя. - И довольно верить, кому попало.
   Слишком резко. И басом. Я мысленно поставила галочку. Меня куда-то не хотят пускать. Но она же знает: чем сильнее закрывать передо мной двери, тем больше вероятность, что я наверняка просочусь, суну нос во все углы и разнюхаю, где собака зарыта. Я же воздух.
   - Круг собирается послезавтра вечером. Придешь и приведешь девочку. Пока пусть поживет у тебя. Защиты квартире я добавила. Но смотри, чтобы не сбежала к родственнице.
   Я кивнула.
   - Пока займись нечистью. Расскажи и предупреди. Чтобы по сторонам смотрели, амулеты берегли и чужаков искали. Оповести всех. В ближайшее же время. И сходи в бар, где ребята амулеты посеяли.
   - В какой именно? - я скептично подняла брови. - Их штук двадцать в городе.
   Не говоря уж о пятитысячной армии нечисти. Из которой далеко не все жили общинами и умели пользоваться сотовыми и Интернетом.
   - У тебя есть две ночи и два дня до общего сбора, - Верховная безразлично пожала плечами.
   Я снова покладисто кивнула. Работа есть работа.
   Тетя Фиса помолчала, покурила и задумчиво добавила:
   - Не так важно, кто, Ульяна. И не так важно, зачем. Важно - почему сейчас. Почему именно сейчас. О крысе я догадывалась давно. Важно понять, почему она начала действовать именно сейчас.
   А я вспомнила о фонтанном видении. Но оно казалось столь незначительным по сравнению с недавними приключениями и свежими новостями...
   - Блажь, - небрежно отмахнулась тетя Фиса, выслушав. - Ерунда. Забудь. На тебе - оповещения и бар. И девочка. А с нашей мышкой, с тайнами "паука" и Аллы я сама разберусь. А ты... Смотри в оба и будь осторожна.
   - Да кому я нужна...
   Особенно в свете недавних событий. Надобно оглядеться. Меня многие не любят, но не с них спрос. Спрос наверняка с тех, кто делает вид, что любит. Чует моя чуйка... Алла-то мой номер телефона не знала. Но кто-то добрый подсказал.
   - Действительно, - тетя Фиса неожиданно развеселилась. - Половина городской нечисти тебя ненавидит и мечтает содрать с живой шкуру, зато другая половина - душу за тебя продаст. Не говоря уж о том, что ты - моя племянница. И опекаешь девочку, за которой идет очевидная охота.
   Я фыркнула. Да уж...
   - Доброй ночи, Ульяна, - Верховная глянула на часы. - Остальное потом.
   Зеркало сверкнуло и пошло крупной рябью, поглощая тетино отражение, и в нем привычно нарисовалась моя встрепанная особа с шелестящей газетой за спиной. И с минуту я неподвижно сидела на пуфике и таращилась на собственное отражение.
   - Заметь, девке-то не подивилась, - Жорик выглянул из-за газеты. - И ейной силе. Потомки погани - шо дождик восени, само собой, да?
   - Нет, конечно, - я встала и вернула на место пуфик. - Но что не удивилась - это ты верно заметил. Будь другом, включи чайник.
   - Зелье?..
   - Не, я нормально.
   На всякий случай заглянула в гостиную, но Зойка спала, зарывшись лицом в подушку и выпростав из-под одеяла пятки. Я осторожно закрыла дверь и отправилась на вечерние процедуры. Быстро в душ, одеться в домашний костюм и снять линзы, перекусить и по уши залиться кофе. И заняться важным делом, пока дело не занялось мной.
   Жорик с вопросами и новостями не приставал, молча окопавшись в углу дивана с газетой. Я достала списки своих "подопечных", поставила на кухонный стол ноутбук и до утра оповещала. Рассылала электронные письма и смски, рассказывая и предупреждая. Примерно каждый пятый перезванивал и интересовался, не Кирюша ли это опять прикалывается. Скелет радостно клацал челюстью, осчастливленный вниманием. Шаловливый подросток - он и есть шаловливый подросток, и как сердиться?..
   И лишь к шести утра, одурев от работы, но всё закончив, я уползла в постель. И долго ворочалась с боку на бок, унимая мыслительный процесс и предвкушение скорых авантюр. Жизнь, рыча, рвалась с цепи, как гончая, почуявшая запах крови и приключений. Готовая рвануть с места в карьер и нестись сломя голову.
   Главное - уследить, чтобы не под откос.
  

Глава 4

- Это у вас профессия такая - ведьма? Или характер тяжелый? 
- Профессия. А характер как раз у меня очень даже симпатичный.

К/ф "Старая, старая сказка"

  
   Я долго просыпалась и еще дольше собирала свое сознание по кусочкам, вспоминая, что, зачем и почему. И с минуту лежала, таращась в потолок. Выпнуть себя из постели не получалось. Организм вдруг вспомнил, что он любит иногда расслабляться и отдыхать, нежась под одеялом. И, дотянувшись до сотового, я решила немного поваляться, совмещая приятное с полезным. Дома тихо, никто не боится и не ругается...
   - Ты - шулер! - раздалось из кухни тонкое, звонкое и возмущенное. - Ты козырного туза из рукава достал я видела! Кирюша, подтверди!
   Жорик довольно захохотал.
   - Так нечестно! - запищала Зойка.
   - Нечестно не пользовать то, шо дано природой, - отозвался дух снисходительно. - Ну, дивчина, еще по разочку, э?
   - Чур, я карты сдаю!
   - Изволь, красуня.
   Кажется, призрак одолел свой первобытный страх перед нечистью. Сам давным-давно нежить, но нечисти боялся по старой памяти, как черт ладана.
   Я поудобнее устроилась в постели и включила мобильник. Удивительно, но меня никто не хотел. Ни одной смски, ни одного пропущенного вызова. Поразительно. Зато я кое-кого хочу.
   - Том, привет. Да, день добрый. Есть минутка? Слушай, а расскажи про убитую ведьму. Не, про мумию и амулет я знаю. Кстати, про гостевой амулет. Может, все-таки подкинули? Не то бы забрали, чтоб не спалиться. Что было? - я резко села. - Точно? Однако...
   Затертые следы ритуала и никаких остатков магии.
   - Потрудилась она на зависть, - хмуро резюмировала Томка. - Все делала вручную, без заклинаний и ведьминой силы.
   - Но почему вы решили, что "она"? Почему не предположить сбрендившего колдуна? Осень же, у всех обострения. А мужики - народ обидчивый. На своей территории гадить побоялся...
   - А ты про осень, мужиков и обидчивость в связи со своим наблюдателем поминаешь? - хмыкнула подруга.
   - Тьфу на тебя! - я чуть не перекрестилась. - Надеюсь, пришлют кого-нибудь другого... Так почему "она"? И при чем тут я? Зачем использовать подставу и давать нам понять, что что-то затевается?
   - Ульяш, ты же знаешь, у Верховной паранойя, - Томка понизила голос почти до шепота. - Она боится потерять место и власть над Пламенем именно сейчас, когда не готова ее преемница. Я уверена, что ты - случайность. Случайно у Аллы оказался именно твой номер телефона. И забрать хотели девчонку, да не вышло. Но забрать хотела та же самая охотница, поэтому и знакомая полянка. Свято место пусто не бывает. И не удивлюсь, если девочка понадобилась... для тех же целей. А Анфиса Никифоровна всё вывернула так, чтобы тебя припугнуть и к делу пристроить. Преемниц она, конечно, муштрует, но хочет-то на свое место тебя.
   И снова тьфу... Эта набившая оскомину тема уже в печенках сидит... Но в общем и целом... Ребята-то удивились, обнаружив в своих сетях другую добычу. Ждали бы меня... не стали бы ждать. Ударили бы так, чтобы напасть захотелось. Эх, тетя-тетя, вечно ты со своими... несбыточными мечтами карты путаешь.
   - Почему "она"? - я вцепилась в Томку, как терьер.
   Дражайшая подруга помялась, помолчала, посопела недовольно, но раскололась:
   - Запах. Запах "Озерной глади". Он был повсюду. А это зелье варится...
   ...с примесью капли крови ведьмы. Женской крови.
   - На кой черт ей "Озерная гладь"? Это же обычное успокоительное.
   - А я знаю? - флегматично отозвалась Томка. - Может, трясло перед ритуалом. Только, Ульяш, между нами...
   - Конечно-конечно, - я таки отскребла себя от постели. - Спасибо, Том. Ты, если что... держи в курсе, ладно?
   - Обязательно, - пообещала она и отключилась.
   Тётины потуги всучить мне Пламя и должность Верховной точно до добра не доведут... Я заправила постель, влезла в домашний костюм и побрела в ванную. А раз Томка не спросила, зачем я вчера ее искала, то уже все знает. Еще бы с амулетом гостевым разобраться... Я почистила зубы, умылась и пошла на кухню. Оттуда по хате расползались запахи кофе, гренок и омлета и неслись азартные выкрики.
   - Доброе утро, страна.
   Троица во главе с Кирюшей оккупировала стол и резалась в "Дурака".
   - Якый же ранок, Уль? - Жорик добродушно улыбнулся. -  Друга годына вже.
   - Чего? - не поняла Зойка. И украдкой подтянула голубую майку пижамы, пряча жирное пятно на шортиках.
   - Это второй час дня, - я посмотрела на часы. - Надо было будить.
   - Да на кой? - призрак положил на стол карты. - Не убегут твои дела. А с уставшей тебя якый толк?
   - А мы омлет приготовили, - похвасталась Зойка, соскакивая со стула. - А... у тебя глаза... разные... - добавила растерянно.
   Я в курсе. Правый - ярко-синий, левый - блеклый, светло-голубой. Привыкла, что дома все свои... А теперь уже точно все свои.
   - Чудачества природы, - пояснила философски. - Если неприятно, сейчас линзы надену.
   - Да я не... А почему так?
   Я пожала плечами и взялась за завтрак. Жорик наблюдал за мной с очевидной завистью - он ужасно скучал по простым жизненным радостям. Зойка посмотрела на меня и тоже села есть. А Кирюша, пользуясь всеобщей занятостью, помечал карты, спрятав колоду под стол.
   Омлет был очень вкусным. Я съела две порции и за кофе задумалась, как бы сказать Зойке, что с нечистью она познакомится... не сегодня. Оставлять ее дома неудобно, но с собой брать - опасно. Да и тормозить она будет изрядно, а я хочу обернуться до утра. Чтобы завтра нормально выспаться, подумать и прийти на сбор Круга со свежей головой.
   - Зой, - начала я осторожно, глядя в кружку, - побудь сегодня дома, ладно?
   - Почему? - она нахохлилась. - Ты же обещала нечисть!.. А я не буду мешать!
   Я замялась, подбирая слова, и мне на помощь пришел Жорик. Снисходительно посмотрев на взъерошенную девочку, он "педагогично" вопросил:
   - Дитё, як думаешь, с поганью живой встречаться пользительно иль когда помрешь?
   Я поперхнулась кофе и украдкой показала призраку кулак. Дух ухмыльнулся. А Зойка серьезно уточнила:
   - Все так... страшно?
   Я обрадовано закивала.
   - И тетя говорила, что я в большой опасности, - она уныло наморщила веснушчатый нос.
   - Ты за компьютером работать умеешь? - да, куй железо, пока горячо. - В игры поиграть хочешь?
   Зойка грустно шмыгнула носом, но глазки заблестели. Игры - это, конечно, не так увлекательно, как нечисть, но тоже кое-что.
   Я сбегала в магазин за продуктами и свежими газетами, на скорую руку приготовила бигус, показала девочке игры и снова собралась на выход. Галя, моя наставница, постоянно твердила, что, даже встречаясь с нечистью, ведьма должна выглядеть "культурно". Я старалась следовать ее советам, но получалось плохо. Слишком часто оказывалась в ситуациях, когда "культурные" юбка, блузка или каблуки стоили мне здоровья. А переделывать одежду, как Томка, я не умела. Так что... джинсы, кроссы, свитер, кожаная куртка и сумка через плечо. "Поросячьи хвостики" - в "крабик" и... И, само собой, линзы. И список адресов с ФИО неоповещенных. Да, девичья память, мутирующая в склероз. И амулеты.
   - Жор, что говорит твое чутье?
   - Ну, не знаю, Уль, кажись, все погано, - отозвался Жорик, нещадно "гэкая", и зазвенел амулетами. - День дурной, а ночка - еще краше... На, эти бери.
   Тьфу-тьфу-тьфу, и по голове...
   - Эй, а я-то чего? - возмутился призрак. - Нехай не дерево!
   - Зой, обещай не убегать, - собравшись, я заглянула на кухню. - Если хочешь, помогу тебе с поисками тети... потом, только не убегай, ладно? - и торопливо добавила: - Давай договоримся: я верю тебе, а ты веришь мне.
   Да, Совести очень... беспокойно. И Ответственности - не лучше.
   Она отвлеклась от изучения игры и посмотрела на меня через плечо.
   - Ладно, - и ее взгляд стал туманным и очень светлым. - Не убегу, - и уткнулась в игру.
   Я поманила Жорика и жестами показала, что с ним сделаю, если не досмотрит. Призрак нервно поправил "галстук" и понятливо кивнул. Кирюша покивал за компанию и протянул мне колоду карт. Я вытащила одну, не глядя. Пиковый туз, перевернутый. Ну и черт с ним.
   По основным адресам - к главам общин - я поехала на такси. Двое жили недалеко от меня, еще пятеро - в центре, с десяток - по окраинам. Но мой берег - левый, а дело... правое. Под началом у общинных глав - тьма народу, а за такси по копиям чека потом деньги стребую. И, садясь на заднее сиденье очередной машины, я уныло посмотрела на ванильно-закатное небо. Коврик бы сейчас, летные права - и вперед, на крыльях ветра... Приземлиться на крышу - и вниз по квартирам. А то что, крыши запирают - ерунда, и то, что решетками забирают выходы - тоже. Я - воздух и при большом желании просочусь куда угодно.
   Троих пришлось искать по подвалам, двоих - отлавливать на крыше, а за одним юрким лешаком я до темноты гонялась по центральному парку. Паразит решил, что я поразвлечься приехала. Поймала, морально накостыляла и выслушала обещания. У всей нечисти есть удивительная штука - ментальная связь с братьями по силе, и предела ее расстояниям я не знала. И преград для нее не было. Интернет с сотовой связью отдыхают. Лешаку достаточно накарябать на древесной коре "SOS!", и всё, все в курсе.
   Договорившись с лешаком, я устремилась к выходу из парка - успеть до закрытия купить поесть. Давно стемнело, и в желтой листве сияли серебристые фонари. На скамейках, то щебеча, то целуясь, зависали парочки, а одинокая молодежь неспешно бродила по аллеям, уставившись в экраны сотовых. Я же, не оглядываясь, шла строго на запах хот-дога. Омлет был вкусным, но... быстрым.
   Набрав пакет еды, я с кофе и хот-догом села на скамейку передохнуть. И на всякий случай повела носом. Кыс где-то здесь, совсем рядом. Уникальный вид нечисти и редкой полезности тип. Отличный наводчик и осведомитель - без зазрения совести сдавал всех, и своих, и чужих. Да, и у меня тоже были свои "паучки". Мне велели беречь его, как зеницу ока, и я старалась, заодно подкармливая при случае. Найти его - дело нелегкое, но не для меня. Мы все дышим одним воздухом.
   - Девушка, а давайте-ка я вам погадаю!
   Я едва не подавилась сосиской. Подкравшаяся мадам, звеня килограммами бижутерии, сочувственно похлопала меня по спине.
   - Ну, что же вы так неосторожно-то, - и пытливо заглянула в мои глаза: - Вы ведь не замужем и совсем-совсем одна, бедняжечка...
   А домашняя нежить в счет?
   - Неужели? - выдавила я и глотнула кофе. Проклятая осень...
   - Погодите, я вам все сейчас расскажу! - она таинственно улыбнулась и закатила глаза, "впадая" в транс. - Ведь это порча!.. Да-да, с могилки с чужой землицы взяли да вам под кровать, и... Толя... Кто такой Толя?.. Из-за него у вас одиночество в глазах?..
   - А у вас - камни в почках. И хронический гастрит, - да, я тоже немного смыслю в экстрасенсорике. - И дочь дома, на третьем месяце беременности, брошенная парнем. И вами. И лучше ей помогите, чем мне про могилки сочинять.
   Видит бог, я стараюсь быть добрее, но люди сами нарываются. И мое отношение к окружающим всегда зависит от того, зачем они меня окружили.
   Мадам резко выпрямилась и вспыхнула.
   - Откуда вы...
   - От верблюда, - я встала и подхватила пакет с едой. - Всего хорошего.
   И, сунув в рот остатки хот-дога, сбежала, оставив мадам в шоке и расстроенных чувствах. Одиночество в глазах... Я презрительно фыркнула. Да я уже года три мечтаю побыть в одиночестве и без срочного дела, хотя бы денек... Выйдя из парка, я пошла вдоль ограды, поводя носом. Кыс-Кыс-Кыс, где же прячешься, морда пятнистая?.. А время - к десяти, и мне еще по барам...
   Потягивая из трубочки кофе, я перешла через дорогу, нырнула в темный проем между домами и углубилась в подворотни. Внимательно смотрела под ноги, обходя разбитый асфальт, и мысленно составляла диалог. Влажный ветер шуршал в кронах старых тополей, роняя желтые листья. В зашторенных окнах горели редкие огоньки. И как там Жорик, справляется ли?.. С тех пор, как мы познакомились, призрак почему-то считал себя обязанным за мной присматривать. То есть активно лезть в мою жизнь и совать любопытный нос во все дела. А я разрешала, взамен нещадно его эксплуатируя. А что, близкие должны быть использованы по назначению чувствовать себя нужными.
   Кыс нашелся на высоченном тополе. Я быстро осмотрелась. Сталинские пятиэтажки, квадратный двор, заросший старыми деревьями, сломанные качели и разбитая песочница. На единственной скамейке с единственной же доской-сидушкой - знакомое клетчатое одеяло. И ни души. За исключением пары зеркальных "фар" меж густых ветвей.
   - Кыс, сползай, - я положила на скамейку пакет с едой. - Дело есть, - и отошла, отвернувшись.
   Позади меня завозились. Кыс частенько выбирал кошачий облик - говорил, так легче и затеряться, и ноги унести, и на жалость надавить. Но я его видела и птицей, и змеем, и даже - по большим праздникам - человеком. Он, конечно, уверял, что может обернуться кем угодно, хоть слоном, но я подозревала, что массы тела ему хватит от силы на плюшевого слоника. И пес типа "кавказца" - его потолок.
   - Привет, Улька, - сиплый голос и шуршание пакета. - Я поем, а ты вещай.
   Я села рядом и глотнула остывший кофе. Кыс же, укрывшись одеялом, залез в пакет, доставая беляши и бутерброды. Тощий и мелкий, едва ли мне по плечо, с плющевым подшерстком по всему телу, совершенно седой парень с рыжим родимым пятном на пол-лица, носом "уточкой" и умными зелеными глазами.
   - Лучше бы сырого мяса принесла, - он недовольно скривился. - И как люди эту гадость жрут, а?
   - Как они едят, так и ты съешь, - я пожала плечами. - Слушай, у меня времени в обрез...
   И быстро пересказала случившееся. Предупредив, чтобы никуда не лез.
   - А лучше вообще из города смойся, - закончила серьезно. - Кыс, что-то затевается...
   - ...и не только это, - он повел длинными острыми ушами, быстро проглотил очередной беляш и достал из пакета минералку. - Не чуешь разве? У меня со вчерашнего дня шерсть дыбом. И в городе неспокойно.
   - В смысле? - озадачилась. - Я сегодня с главами общин встречалась - никакого беспокойства. Излишнего. Из-за подставы "пауков" волнуются, конечно...
   - Нет, Улька, нет, - Кыс сморщился. - Ты же видящая, неужто ничего подозрительного не замечала, а?
   - Вообще-то... было видение, - я встряхнула бумажный стакан и с сожалением констатировала отсутствие кофе. От долгих разговоров ныли связки и хотелось пить. - Дай-ка глотнуть... Только Верховная сказала, ерунда...
   - А Анфиса Никифоровна, разумеется, истина в последней инстанции? - едко ухмыльнулся он.
   Я передернула плечами и рассказала о видении.
   - Говоришь, погода менялась?
   - Угу.
   - Плохо, Улька.
   Стыдно уточнять, но что делать...
   - Почему? - да, в архивы надо.
   - Потому что если не меняется, то ты погружаешься в видение - и идешь навстречу будущему сквозь ткань настоящего. А если мир меняется - то будущее идет к тебе, комкая настоящее.
   - Не поняла... - призналась смущенно.
   - Время, - Кыс посмотрел на меня, не мигая. Вертикальные зрачки - живые язычки белого пламени, на зеленой радужке вспыхивали серебристые искры. - Время, Улька, подобно воде. И имеет свой путь - и свой круговорот. Иногда оно бежит живой рекой, иногда - застывает кристаллами вечного льда, а иногда... испаряется, словно его и не было, - мой собеседник откусил от последнего беляша и рассеянно проглотил, не жуя. - Но время никогда не пропадает бесследно - оно всегда возвращается. Проходит осенним дождем. Сыплется снегом. Гейзером рвет землю. И оно помнит - всегда помнит - старые русла рек, старые выемки и щербинки. И бежит знакомыми дорожками. Заполнять их. Снова. И тогда оживает то, что спало в старых руслах и высохших водоемах тысячелетиями.
   - И?.. - я вернула ему бутылку.
   Кыс поежился, ссутулился и промолчал. Встряхнул пустой пакет, сложил туда оберточную бумагу и допил минералку.
   - Я тебя услышал, - он встал, придерживая одеяло. - И, надеюсь, ты меня - тоже.
   Как же нечисть любит говорить загадками...
   - Случатся еще видения - разберешься, - Кыс красноречиво махнул рукой: дескать, все, проваливай. - У меня пока только предчувствия... и страх.
   - Это будущее... оно за мной идет? - я встала.
   Мой собеседник хихикнул:
   - Не льсти себе, Улька. На кой шут ему молодая, недоученная и не шибко умная ведьма, а? Ты просто видишь. Ты - единственная видящая в городе. Вот и всё. А вот зачем оно воскрешает то, что когда-то убило время... - он нервно прижал уши. - Не знаю. Но если узнаю - расскажу. Ночи, Улька. Спать пора.
   - Ночи, - я отвернулась. И сделала вид, что поверила его сонливости и инертности. Наверняка за мной по пятам рванет, любопытный.
   Скрипнула скамейка, зашуршали ветки, и с дерева осыпался дождь из желтых листьев. Я достала из сумки распечатку адресов. Да, пора по барам... Ближайший находился в полутора остановках, и я для разнообразия пошла пешком. Вернулась к парку, заглянула в круглосуточный "Подорожник" за кофе и отправилась по делам. По пути вертела Кысовы слова и так, и сяк, но поняла одно: гадости быть. А тетя Фиса опять попыталась развернуть ситуацию в свою сторону, чтобы я делом занималась, а не призраков гоняла. За призраками-то интереснее бегать, чем по сомнительным заведениям шляться в ожидании чуда.
   "Чудо" не явило себя ни в первом баре, ни в пятом. Полнейшая тишь и никаких следов пришлых "пауков". И после седьмого бара я забеспокоилась. Первый час ночи - самое время для разгула нечисти, а в барах пустота. Хозяин восьмого бара, налив мне коньяку, посетовал на некую "непогоду". Я выпила с ним за компанию и попросила копию чека. Эдак я за сутки проезжу и пропью всю зарплату...
   У десятого бара я зависла, борясь с соблазном поискать сигарету. Чтобы сесть на крыльце, вытянуть ноги, протопавшие пятнадцать остановок, и собраться с мыслями. Красно-желтая неоновая надпись "У черта на рогах" разгоняла сумрак ночи, а соответствующая вывеске морда жутко скалила острые зубы и, зараза, подмигивала. Владельца данного заведения я знала плохо, но достаточно, чтобы... да, побаиваться. Он жил на другом берегу и формально к моим подопечным не относился. Но судьба сталкивала, к сожалению.
   Случайных прохожих не было вообще. И тишина царила подозрительная - ни проезжающих машин, ни шороха листвы. Я помялась на крыльце, покосилась на "глазок" камеры, пошарилась для вида в телефоне и, вздохнув, пошла на дело. Открыла тяжелую кованую дверь с выгравированными на створках оккультными символами и прислушалась. Никого. И здесь - ни души. И тело только одно. В небольшом темном помещении, у отполированной черной барной стойки, неспешно протирал чистейшие бокалы хозяин кабака.
   - Доброй ночи, Аспид.
   А он грубо и картинно повернулся ко мне спиной. Длинная черная коса змеей метнулась по темному жилету. Полумрак стал гуще и плотнее, а свечи на столах - ярче. Завоняло ароматическим воском.
   - Я только спросить и...
   - Да пошла ты, ведьма, - буркнул глухо, - вместе со своим гадюшником...
   Аспид относился к той половине нечисти, которая мечтала содрать с меня шкуру, и желательно живьем. А если не с меня, то с любой зазевавшейся ведьмы. Ненавидел нас люто и, по слухам, небеспричинно. Но насчет гадюшника - это он в точку...
   - Проваливай, говорю! - плечи ссутулились и раздались, ткань светлой рубашки затрещала.
   Поздно. Я учуяла. Запах. Чужой воздух. Люди, живущие в одной местности, пахнут похоже. Заводы, марки бензинов, дым от ТЭЦ, растительность, еда, вода - всё это постепенно формирует один городской запах, по которому я опознавала своих. И отличала чужаков.
   Я проигнорировала грубый окрик и, обогнув барную стойку, устремилась к нише. Небольшой закуток, один стол и четыре стула с высокими спинками, дверь в туалет. Холодный сквозняк от кондиционера. И запах. Очень четкий. Я села на стул и провела рукой по столу. Знакомая троица пришлых "пауков" склонилась над крышкой стола и почти соприкасается головами. Шепчутся, размышляют, обсуждают... На столе - ничего, кроме салфеток и солонки. На официанта и желающего облегчиться "пауки" зыркнули так, что вопросы и желания отпали сами собой. А потом один поднял голову и в упор посмотрел на меня. И в моей голове взорвалась, туманя сознание, боль.
   - Я сказал, проваливай! - Аспид тряхнул меня за плечо.
   Моргнув, я тупо посмотрела на стол. Всё. Кино закончилось, не успев начаться, а пиратской версии нема... Я снова провела дрожащими ладонями по столу, но - никаких следов информации. Вообще. Даже о том, кто здесь сидел до и после "пауков". Я потерла виски и встала со стула. Черт, что это за магия?.. На руке запоздало пульсировал браслет, намекая на опасность.
   - Что, обломали, видящая? - хмыкнул Аспид.
   Я досадливо сморщилась. А он паскудно заухмылялся. Красные глаза горят, восточное лицо довольное, на левой щеке вздулся ожоговый шрам, усы подрагивают, бородка, заплетенная косой, топорщится. Видимо, придется допрашивать... Боюсь только. Себя боюсь. Как бы не занесло. Очень не люблю упертых хамов. Бесят.
   - Аспид, - я присела на край стола, - выбирай одно из двух. Или ты перестаешь хамить и говоришь, что ничего не знаешь - и убедительно говоришь, чтобы я поверила. Или - перестаешь хамить и честно отвечаешь на вопросы. И так отвечаешь, чтобы я поверила.
   - Иначе что? - он прищурился, подобрался, и за его спиной мелькнула тень скользкого хвоста. Ударила по барной стойке, зазмеилась по полу.
   - Понятно... - резюмировала уныло.
   Терпеть ненавижу, но ради дела... Я вздохнула и опустила плечи, "сдаваясь", а Аспид расслабился, растворяя змеиную тень в полумраке бара, и победно хмыкнул. Я сложила руки на коленях, привычно уставилась на свой маникюр и спокойно спросила:
   - Аспид, как думаешь, что случится с твоими легкими, если я выстужу в них в воздух? А потом нагрею? Градусов так до трехсот?
   - Не посмееш-шь... - и снова тень хвоста замаячила на полу, подбираясь к моим ногам.
   - Посмею.
   - Против правил работы с нечистью и Верховной? - не поверил Аспид и напрягся.
   - Первым правила нарушаешь ты, отказываясь сотрудничать, - надо бы ногтями заняться, а то смотреть стыдно... - А Верховная - моя тетя, и я ее единственная и любимая племянница, - я равнодушно пожала плечами. - Она мне все простит. И от чего угодно отмажет. А вот кто тебя от пола отскребать будет...
   Он дернулся, но я успела раньше. Резко вскинула руку, и его впечатало в барную стойку, выгнуло дугой.
   - Убью... - просипел, схватившись за горло. Хвост безвольно распластался по полу, придавленный "плитой" вязкого воздуха. Тьма пугливо загудела, заметалась из угла в угол, тревожа огоньки свечей.
   - Вряд ли, - я сжала пальцы на невидимой шее, и Аспид задергался, захрипел. Из его открытого рта повалил пар. - Считаю до пяти - да или нет? Раз...
   Сиплое "да" порадовало чрезвычайно. Ибо высунулась недовольная Совесть и предъявила следы угрызений. Я разжала руку, и Аспид сполз на пол.
   - У тебя минута. И без глупостей, - предупредила, соскакивая со стола. - Иначе по стенке размажу.
   Хочу выпить. И пусть без толку. По-хозяйски перебралась через стойку и ухватила бутылку ликера. Судя по этикетке, жутко дорогого.
   - Чего добро переводишь? - буркнул Аспид. Красные глаза горели ненавистью, но в руки он себя брал быстро. Уважаю. - Потом не рассчитаешься.
   - Копию чека выпиши, - я села на стойку и откупорила ликер. - Итак? Пару дней назад здесь объявились трое незнакомых и чужих "пауков", о которых почему-то никто не доложил, куда следует...
   - На них не написано, что чужаки! - ощерился он.
   - А то ты своих постоянных клиентов в лицо не знаешь, - фыркнула я. - Так и скажи, что заплатили. Сколько, кстати?
   - Штуку, - неохотно выдавил он и сел на стул, нервно расправляя ворот рубахи, - баксов.
   Да уж... Нам, нищим интеллигентным ведьмам, только пытки и остаются.
   - Сказали, посидят полчаса, встреча какая-то, - Аспид отвел глаза. - А после... Ушли. Трое сами, троих пьяными унесли. Как обычно.
   - Куда ушли?
   Он пожал плечами. Я поставила бутылку на стойку:
   - А не врешь?
   - Сама посмотри, - ощетинился, оскалился.
   - Не умею, - я с сожалением качнула головой. - Умела бы мысли читать - не пугала бы средневековыми пытками на ночь глядя.
   - Пуга... - Аспид запнулся. Ненависть в глазах разгорелась с новой силой.
   - Я пацифист. Живи и давай жить другим, - и улыбнулась: - А Верховная бы меня за такое нарушение в порошок стерла. И сотрет. Хочешь отомстить - доноси и предъявляй доказательства, - и вздохнула: - Жаль только, без толку...
   - Вот из-за таких, как ты, я и ненавижу ведьм...
   - Но из-за таких, как ты, мы и становимся такими, какие есть, - ответила резко.
   И замерла. Браслет нагрелся. Я прижала палец к губам, и Аспид поперхнулся. Шаги на мостовой. Двое. Один - крупный, старший, второй - помельче, пацан. "Пауки". Опять. Чужаки. И запах... болотный. Недавняя троица маскировала чужеродный запах патентными амулетами, а эти... Непредусмотрительные. Аспид тоже уловил нечисть, и тьма вокруг него забурлила, лопаясь мыльными пузырями, формируя клобук.
   - Нет, - я отрицательно качнула головой. - С "пауком" не сладишь. Иммунки нет? Тогда не высовывайся. Мозги заплетут, и умолять будешь, чтобы убивали долго и мучительно.
   Я отставила нетронутый ликер и спрыгнула с барной стойки. Присела, положила руки на пол и прислушалась к шепоту воздуха.
   - Обернуться сможешь? А в унитаз пролезешь?
   - Слышь, ведьма...
   - Так пролезешь или нет? Да? Тогда уходи. По трубам - и наверх. Выход - в пяти кварталах отсюда, на площадке заброшенного жиркомбината. Ответвление одно, не заблудишься и ничью задницу не напугаешь.
   Я закатала рукав, использовала "паучий" яд и мысленно поблагодарила Арчибальда за иммунитет. Посмотрела на символ вызова Круга, но не решилась. Последний сигнал остался. Может, для другого пригодится. Ночь еще не кончилась, а Жорик предсказывал ее "еще краше".
   - Кстати, а бар застрахован?
   Аспид не ответил. Бесшумной тенью растворился в полумраке, лишь тихо скрипнула дверь туалета. А я вернулась за стойку и приготовилась... убивать. Живьем не взять, но хотя бы одного убить надо. Того, который постарше. И сохранить его память. Да, я пацифист. С тяжелой профессией.
  

Глава 5

Будто ведьмовство зависит только от силы!

...ведьмовство - это ведь не сила,

а умение с ней обращаться.

Терри Пратчетт "Дамы и господа"

  
   Я глубоко дышала, набираясь сил. Воздух гудел и вибрировал, обнимал за плечи и поддерживал под руки. Мне чертовски повезло со сферой в Ночь выбора. И нет необходимости искать воду. Или прыгать вокруг свечи. Или кататься голышом по земле. Или таскать килограммы металла или дорогих самоцветов. Или пить эмоции. Или вооружаться мертвой конечностью. Или ходить под мышкой со зверем. Или... У нас много сфер-источников, и мне чертовски повезло. Пока я дышу, сила всегда при мне. Мы можем выбрать несколько сфер из предложенных природой, но воздух дается немногим. И еще меньше ведьм его выбирает. Когда не видишь то, с чем работаешь, продуктивность оставляет желать лучшего. А я до Ночи выбора очень плохо видела. И считала, что главное - жить и дышать, а остальное приложится.
   На крыльце потоптались, шушукаясь. Я закрыла глаза, растворяясь в воздухе, смотрела и слушала.
   - Ловушка сработала, - негромко говорил старший. - Нас предупреждали, что ведьма-проверяющая пойдет по следу чужаков, и она пошла. И попалась.
   - Попалась, - легкомысленно подтвердил пацан.
   Потрясающая наивность.
   - Проверим, - старший определенно нервничал. Наверняка чуял, что в баре кто-то есть. - И следы уберем. Нет тела - нет дела. А нет проверяющей и видящей - нет проблем. А потом - за девчонкой. Все очень удачно совпало.
   Похоже, пришло время нам с Раяной серьезно прошерстить город и его окрестности... Слишком много чужаков вдруг появляется из ниоткуда. Или - не "вдруг"? А среди ведьм Круга я - единственный воздух и единственная видящая. Выводы напрашиваются очевидные. Узнаю, кто информацию сливает... забуду, что пацифист. И - зачем им Зойка?.. И - совпало ли?..
   - Стой здесь, - велел старший.
   Это плохо.
   Дверь открылась, впуская сутулую длиннорукую фигуру, и я ударила, не медля. Воздух вокруг вошедшего взвихрился и вспыхнул белым пламенем, выжигая кислород. "Паук" всхлипнул, потянулся к горлу и оказался распятым на стене. Я учусь на своих ошибках и знаю, где расположены ядовитые железы. Методично выжигая в его легких воздух, я краем глаза отметила появление второго. Придерживая тяжелую дверь, он изумленно потаращился на меня, а потом развернулся и молча задал стрекача.
   "Стой, гад!" вырвалось само собой, а с улицы донесся возмущенный мяв. Опустив на пол бесчувственно тело, я рванула за убегающим и на крыльце едва не сшибла помятого Кыса.
   - Улька!.. - он шарахнулся от меня, как черт от ладана.
   - Гони за Арчибальдом! Быстро! Одна нога здесь - другая там! Или тело к нему отнеси! С меня пять кило мяса! С кровью! Если успеешь!
   Мелкий "паук", удирая, петлял обезумевшем зайцем, а я неслась за ним, не разбирая дороги. Колдобины асфальта, кусты, песочницы, ограды и подворотни сливались в сплошное пятно. В серый коридор, в котором яркой молнией мелькал путь убегающего, нестерпимо воняло потом и слышалось тяжелое надсадное дыхание. Там, где "паук" перемахивал через заборы, я просачивалась меж прутьев, но лишь отставала - бегал он отменно. И тратила силу, не успевая восстанавливать. Проклятый наблюдатель и мои детские комплексы с несдержанностью... В полете бы на раз догнала...
   Просочившись в щель между бетонными плитами забора, я на секунду остановилась глотнуть воздуха, огляделась и не поверила собственным глазам. "Паук" исчез. Испарился. След ярким зигзагом упирался в серую обшарпанную стену и... И всё. Я недоверчиво прищурилась и резко втянула носом воздух. Болотом воняет повсюду. След четко указывает на стену. И поисковый коридор уходит в пустоту. Оборванные серые края колеблются на ветру бумажными листами. Черт знает, что творится...
   Я вытерла мокрый лоб и уперлась руками колени, переводя дух. Легкие работали как кузнечные меха, нещадно кололо в левом боку, по спине струился пот, свитер противно лип к телу. Я сняла куртку с сумкой и огляделась. Заброшенная площадка жиркомбината. Земля, усеянная разбитым стеклом, опавшей листвой и низкими горками из плит. Скучное трехэтажное здание. Выбитые окна забраны фанерой или зияют чернотой. Слабый свет пары зеленоватых фонарей у забора. На крыше раскинул желтые лапки чахлый кустик. Неподвижный. Вопрос. Откуда ветер, от дыхания которого колышутся стены поискового коридора?
   Сбросив вещи на плиты и усевшись рядом, я вытянула гудящие ноги, закрыла глаза и принюхалась. Воздух тяжелый и душный, насквозь пропитанный болотной вонью. След "паука" четкий, пока он бежит к забору, пока перелетает через него, пока стрелой проносится по площадке... Потом - вспышка и темнота. Как в баре. И, как в баре, опять пульсирует браслет, и боль на секунду отключает мозг от реальности. Да что ж это за магия у каких-то "пауков", которые только зубы заговорить и ядом плеваться умеют?.. Зато понятно, почему не самоубился, а драпанул. Знал, что есть убежище, где его не достать.
   Я встала и методично обшарила площадку. Приподняла плиты, но лаз не нашла. Зато нашла место, откуда дует ветер. Остановилась у стены и присела на корточки. Ветер сквозил из-под земли в невидимые щели, но что там, подо мной, находилось, я увидеть не смогла. Воздух молчал. Для верности я попрыгала на сквозящем пятачке, ничего не поняла и полезла в карман джинсов за сотовым. Пусть Верховная разбирается.
   - Том, привет. Не спишь? Я тут...
   Земля ушла из-под ног неожиданно, но мои рефлексы быстрее и сильнее непредсказуемости. Отшвырнув телефон, я на автомате раскинула руки, уплотняя воздух, цепляясь за него, тормозя падение. В нос, заглушая все ощущения, ударила мерзкая вонь. Наверху тревожно орал Томкин голос, и неожиданно близкими показались крупные осенние звезды. Вон хвост от Большой медведицы... И бабочкой в янтаре, черным небом в косой прорези ямы застыло время.
   Я дышала ртом, часто и мелко, едва не теряя сознание от вони и с силой выталкивая из ладоней частицы плотного воздуха. Только дышать - это всё, что мне нужно, чтобы выжить... И смотреть на звезды, цепляясь за реальность. В голове мутилось, а звезды двоились и троились, водя хороводы. Только дышать... Внизу набирал обороты воздушный вихрь. Холодный влажный ветер вздувал штанины и хватал за лодыжки, стаскивая вниз. Медленно, миллиметр за миллиметром. Судорожно цепляясь за воздушные стены, я ощущала, что сползаю, но, странно, звезды становились только ярче. Пока не слились в два пятна. Красных. Чтобы исчезнуть за чьей-то тенью. И я отчаянно, на последнем выдохе, рванулась наверх.
   И очнулась на плитах. Сумка под головой. Нервная дрожь усталости по всему телу. Красные глаза рассматривают в упор.
   - Аспид, какого... черта... ты... тут... делаешь?.. - просипела сдавленно между бешеными глотками воздуха. - Ты... вытащил?..
   - Могу столкнуть обратно, - ощерился он и положил мне на живот орущий сотовый. - Это тебя.
   Я сжала в руке телефон и хрипло засмеялась.
   - Ты... прелесть, - с трудом села и сбросила вызов тети Фисы.
   Не до нее сейчас. Голова кружилась, и опять жутко воняло болотом. Кажется, теперь от меня.
   Аспид обиделся на комплимент. Раздул тень клобука и злобно стеганул хвостом. И прошипел:
   - Дар за дар. Ты помогла - я помог. Ничего не должен.
   - Какая щепетильность... - я тяжело дышала, судорожно восстанавливая ресурсы силы. - Принимается.
   Там, где я неосмотрительно прыгала по земле, появился провал, из которого валил и стелился по земле густой молочный пар. В оконных проемах завывал ветер, и над ямой до второго этажа вихрился воздух, гоняя по кругу осенние листья и мелкий строительный мусор.
   - Аспид, как ты сам туда не угодил? - я наконец немного пришла в себя.
   Он шевельнул тенью длинного хвоста:
   - Повезло тебе. Близко была, - и предъявил кончик хвоста с присосками, как у осьминога на щупальцах.
   - О, - я улыбнулась, - никогда прежде не видела... Ты один такой необычный или это примета особи твоего вида?..
   - Бредишь, ведьма? - осклабился Аспид.
   Да. И усердно цепляюсь за всё, что может отвлечь. Чтобы меня не накрыло не к месту. Осознанием.
   - Стой, дура! Куда?.. Второй раз вытаскивать не буду!
   Я устало подковыляла к яме и села на корточки. Ощупала рябивший воздух и ответила:
   - Не затянет. Я сбила "пробку", и ветер вырвался на свободу.
   Снова заорал сотовый, и в унисон веселой песни атаманши из "Бременских музыкантов" сверху раздался низкий гул. В темном небе рассыпался серебристый фейерверк, и на землю брякнулся увеличенный огнетушитель. А следом спикировала и тяжело дышащая Томка. Длинные распущенные волосы дыбом, пиджак с блузкой измяты, юбка почти на талии, чулки... черные, крупной сеткой.
   - Ты почему трубку не берешь?! - злобно рявкнула подруга и швырнулась туфлей.
   Я поймала лакированную обувь и осторожно потрогала длинный острый каблук. И смущенно кашлянула. Посмотрела на Аспида и сделала страшные глаза. Но тот, кажется, забыл и о ненависти к ведьмам, и об инстинкте самосохранения. Возбужденно вытаращился на Томку, захлебываясь слюной.
   - Том... ты... - я замялась. - Юбку... поправь.
   Она наконец почувствовала чужой взгляд. И повернулась к моему спасителю. Юбка мутировала в брюки, и над жиркомбинатом громыхнуло:
   - ИСЧЕЗ!..
   Аспид растворился в мгновение ока, только мелькнул во тьме кончик хвоста. Томка вновь повернулась ко мне и смерила тяжелым взглядом:
   - Ульяна, прибью!.. Почему трубку бросаешь, а потом не берешь?! Почему на помощь не зовешь?! Что здесь вообще происходит?!
   - Посмотри лучше на это, - я указала на яму. - И, бога ради, успокойся. Не надо меня убивать, и без тебя охотников хватает.
   - Потом, - отмахнулась она второй туфлей. - Рассказывай!
   Села на плиты рядом с моей сумкой. Зажмурилась, прогоняя злость, и враз изменилась до неузнаваемости. Вместо яркой, горящей гневом девушки - уставшая женщина. Опущенные плечи, лицо под завесой волос. Я осторожно положила на землю туфлю. Сглотнула, понимая, что творится у нее внутри.
   - Том?..
   - Нормально, - она тяжело вздохнула и повела плечами. Отбросила волосы за спину и принялась плести косу.
   Пронесло... И ей, как и мне, злиться и выходить из себя... опасно. Я села рядом и быстро рассказала все, от Кыса до провала в яму.
   - А у тебя талант оказываться в нужном месте в нужное время, - заметила подруга с усмешкой.
   И посмотрела на меня искоса, ища следы воздействия или внутренние повреждения. Взгляд - острый, рентгеновский, прощупывающий.
   - Когда гоняешься за нечистью, это происходит само собой, - флегматично отозвалась я. - Том, а ты не знаешь, что стирало следы "пауков" и...
   - Стирало? - перебила она и снова полыхнула гневом. Черные глаза заискрили. Таки нашла, что искала. - Ульяш, ты реально ничего не поняла или прикалываешься?
   - И тогда не поняла, и сейчас не понимаю, - призналась честно.
   - И жива к тому же, - Томка сощурилась.
   - Нет, умерла, - я весело фыркнула. - И перед тобой - зомбик. Для поговорить на околонаучные темы и сообразить, к чему ты клонишь.
   - И хорошо себя чувствуешь?
   - Ну... голова болит немного.
   - "Голова болит... немного", - передразнила Томка иронично. - Голова... без мозгов. Ульяш, ты уже дважды должна была умереть. И не в яме, а до нее. И, конечно... - ее взгляд упал на мою руку. И браслет. - И, конечно же, не обошлось без Жорика.
   Браслет сам собой расстегнулся и змеей уполз к Томке. Простейшее плетение колец, серебро - отцовский подарок на какой-то Новый год. И два почерневших, погнутых звена в ровной цепи.
   - Да-а-а... - подруга изучила браслет, осторожно ощупывая черные звенья. - Каждый день благодари судьбу за Жорика. И его - за то, что приучил тебя носить защитные амулеты. И так каждый день спасет твою безалаберную голову и неуемную задницу.
   - Том!..
   - Молчать! - рявкнула она, снова разозлившись. - Завтра же скажу Анфисе Никифоровне, чтобы она запретила тебе лезть в это дело!
   - Но, Том!..
   - Что "Том"? А если Жорик однажды ошибется? Самоубьешься по дурости в ближайшей же подворотне, и никто из нас, поверь, этому не обрадуется!
   - Так хоть отмучаюсь! - я тоже начала злиться.
   Подруга закатила глаза. Помолчала, нервно расплетая и снова заплетая косу, и почти спокойно объяснила:
   - Ты об этом заклятье слышала. На уроках о запрещенной волшбе. Если, конечно, не прогуливала. Это "Путь в никуда". Его распознать трудно, но возможно. И его верный признак - ветер. Ветер даже в закрытом помещении, похожий на легкий сквозняк и пахнущий трясиной. Ветер, вырывающий из тела душу. Идеальный щит, прикрывающий, стирающий следы и убивающий.
   - Оно же... утерянное!
   - Кто-то теряет, а кто-то - находит, - Томка наконец оставила в покое свои волосы и посмотрела на яму: - Знаешь, что это?
   - Проверка на профнепригодность? - буркнула я. - Да, знаю. Кроличья нора. Кто-то из нечисти пытался просочиться сюда с той стороны.
   И, кажется, просочился, да не один... И вспомнился разговор "пауков": "Ловушка сработала. Нас предупреждали, что ведьма-проверяющая пойдет по следу чужаков, и она пошла. И попалась". Осознание потекло по спине холодным потом, и нервно зачесалась левая рука. Немыслимое везение...
   - Иди-ка ты домой, - велела Томка. - Иди, выпей свою гадость от нервов... Такси вызвать?
   - А ты? - я достала из кармана сотовый.
   - А я еще осмотрюсь.
   - Том...
   - Я все сказала. И с Верховной поговорю, - она посмотрела на меня сочувственно: - Ульяш, ты знаешь, как я к тебе отношусь. Ты мой единственный друг и единственная искренняя ведьма в нашей клоаке. И ты одна по-настоящему мне веришь. Так верь и сейчас. Лучше тебе держаться подальше от этой истории. Целее будешь. И живее.
   Я недовольно фыркнула и отвернулась.
   - А еще тебе надо... стресс снять, - добавила она негромко. - Ты пропиталась силой нечисти. Понимаешь, почему Аспид, бездушная тварь, тебя спас? Потому ты пахнешь ими, а не ведовством.
   Минус моей воздушной сферы, да. Становлюсь тем, с кем чаще всего вожусь, - по энергетике, запаху, ощущению. Временно, но это осложняет жизнь. И выползает наружу очень не вовремя. На пару дней бы за город, где есть Барские развалины с катакомбами, заглушающими выбросы силы... Только на кого оставлять Зойку? Не на Жорика же... Впрочем, завтра общий сбор, и Верховная что-нибудь придумает. Да, Жорик-Жорик... "Суну нос, куда не надо, - кончу еще хуже тебя"...
   От угрюмых мыслей отвлек телефонный звонок. Томка босиком уже крутилась возле ямы.
   - Да? - спросила я устало.
   - Ульяна Андреевна, доброй ночи, - проворковали в трубку.
   - Доброй, - безукоризненная вежливость Арчибальда почему-то сразу начала раздражать.
   - Я изучил посылку и хочу выразить восхищение вашей работой, - продолжал он. - И не убили, и не покалечили, и мозг не повредили, и...
   - Арчибальд Дормидонтович, короче.
   Опасность миновала, адреналин кончился, и усталость навалилась со всех сторон.
   - Где вы находитесь? Вас подвезти?
   А почему бы и нет?
   - Старый жиркомбинат. Остановка - напротив секс-шопа.
   Он почему-то хихикнул. Пообещал, что будет минут через десять.
   Я надела куртку, перекинула через плечо сумку и попрощалась с Томкой. С опозданием, но примчалась спасать верхом на огнетушителе... Сценка с Аспидом подняла настроение, и до остановки я добрела, улыбаясь. Купила в круглосуточном киоске воду, села на скамейку и глянула на часы. Однако под утро... Пустые улицы, оранжевый свет фонарей, мигающие светофоры, шелестящая листва, грудастая неоновая фифа напротив. Осень кралась по городу, виляя рыжим хвостом, путая следы и принося тревогу. И меня ее обострения тоже не обходят стороной.
   Опустошив бутылку, я бездумно наблюдала за ветром, гоняющим по дороге листья, пыль и фантики от конфет. Проклятая привычка жить... Однажды меня вытащили с того света, и с тех пор я его боюсь. Очень. Страх смерти как неизвестности - это одно, а страх известного - другое, более сильное явление. И я изживала его всеми силами, но страхи - как сорняки. Либо корешок оставишь на недосягаемой глубине, либо семечко проглядишь, либо... Либо почва - такая удобренная и благодатная, взрыхленная "прополкой", что новые страхи приживаются на раз.
   Я упрямо поджала губы. Хватит. Надрожалась по углам. Лезла, лезу и буду лезть в бутылку, но докажу себе, что страха смерти во мне нет. Правда, когда это случится, мне уже будет все равно... Но не все равно сейчас. С тех пор, как прошла через смерть, я хочу только одного - жить. Жить и дышать. А остальное - побоку. И никаких глобальных Целей, Задач или Планов-на-будущее я не имела. Вообще. Бабочка-однодневка. Растение, как говорила тетя Фиса. Распустила листья и давай радоваться солнцу. Или дождю. А я кайфовала от ощущения жизни каждый день, и мне этого хватало для счастья. О жизни и ее целях пусть размышляют те, кто боится жить. А я... не боюсь. Даже после сказанного Томкой. Там, где начинается страх смерти, все заканчивается страхом жизни.
   У тротуара притормозил скромный серый "Лексус". Я отключилась от самоанализа и присвистнула. Как однако живет нечисть... Не красный, но джип.
   - Ульяна Андреева, простите, припозднился, - "паук" вышел и открыл мне дверь. Снял шляпу и улыбнулся: - Чудесно выглядите.
   Я не выдержала и рассмеялась. Волосы дыбом, на щеке горит царапина, вся в грязи и болотной вони...
   - Зачем же в глаза-то врать, а, Арчибальд Дормидонтович?
   - Женщина всегда чудесно выглядит, - заявил он убежденно и пафосно. - Она - венец творения природы, жемчужина в раковине слизистого мира, смысл существования!
   - Да вы поэт и философ, - я восхищенно цокнула языком и села на переднее сидение. - Жаль, тетя Фиса вас не ценит.
   - Да, жаль, очень жаль, - фальшиво взгрустнул мой собеседник и глянул проницательно: - Что, Ульяна Андреевна, тяжело отпускает?
   - Переживу, - легкомысленно отмахнулась.
   Или я его переживу, и страх меня переживет. Исход в любом случае один, а вот удовольствие от процесса разное. Я предпочитаю наслаждаться первым.
   - Осторожнее, - заметил он. - Смерть любит играть, но не любит тех, кто беспокоит ее по мелочам.
   Я кивнула. "Пауки" такое чуяли. Он снова глянул на меня и замолчал. Я тоже не заговаривала. Незачем торопить. И уставилась в окно. Арчибальд Дормидонтович ехал с педантичной аккуратностью. Останавливался на каждом светофоре, мягко тормозил перед "лежачими полицейскими" и не гнал, несмотря на полное отсутствие машин и пешеходов. Из магнитолы лился шум дождя, а по салону расплывался дорогой мужской парфюм и мой болотный "аромат".
   - У меня для вас, Ульяна Андреевна, пренеприятные известия.
   Я снова кивнула. После слов Томки о "Пути в никуда" нетрудно догадаться, что с "паука" ничего стрясти не удалось.
   - Едва мы его памяти коснулись...
   - Стерлась?.. - я внутренне похолодела. Я-то жива благодаря отцовскому оберегу, а...
   - Нет, к счастью, - он тормознул на "зебре" и глянул по зеркалам. Из сумрака вынырнул бродячий пес и неспешно потрусил через дорогу. - Но включился механизм самоликвидации. Мы ничего не успели сделать. Простите.
   - Ерунда, - и я тихо зевнула в кулак. - Это дело изначально... дрянное.
   - Согласен, - кивнул Арчибальд Дормидонтович. - Когда дело касается нашей расы... вы же понимаете, не зря выбор пал на таких, как я. Только мы умеем уничтожать следы. И себя.
   Я промолчала. Да, все верно.
   - Но одну странность я, Ульяна Андреевна, обнаружил, - "паук" свернул в подворотню и подрулил к моему дому. Припарковался у подъезда и серьезно посмотрел на меня поверх очков: - И странность подозрительную.
   - Какую? - я отстегнулась.
   Он помолчал, подбирая слова, и неспешно начал издалека:
   - Вы знаете, я врач...
   - Арчибальд Дормидонтович, не томите. Я засыпаю на ходу, а ваш голос - как успокоительное. Усну же прямо здесь, не дождавшись главного.
   "Паук" польщенно улыбнулся в усы, расправил сухие плечи и повторил:
   - Я - врач, хирург с многолетним стажем. И успел осмотреть скелет - яд кости разъедает дольше, чем плоть. И кости - строение скелета - мне показались подозрительными. Они... не наши.
   - В смысле? - я выпрямилась.
   - Не совсем наши, - поправился Арчибальд и пощипал бородку. - Понимаете, Ульяна Андреевна... Вы в курсе законов эволюции?
   - Про теорию Дарвина слышала, - я снова зевнула в кулак. - Правда, это давно было... Но в общем в курсе. А что?
   - Мы эволюционируем быстрее людей, и изменения начались, когда люди перестали жечь ведьм, а ведьмы - нас, - он побарабанил по рулю и зачем-то поправил зеркало переднего вида. - Сначала мы усваивали повадки и привычки - простейшие. Потом научились перестаивать кожные покровы. Потом скелет, - и протянул ко мне руку, поясняя: - Наращивать дополнительные позвонки и хрящи, чтобы вытянуть торс. Это дьявольски болезненный и долгий процесс, скажу я вам, Ульяна Андреевна, и нас учат этому с пеленок. Чтобы отличительные особенности фигуры не бросались в глаза. А у индивида, который попал к вам в руки, - у взрослого индивида, замечу, - дополнительных позвонков нет.
   - Он не умел оборачиваться человеком? - я аж проснулась.
   - Нет, не умел. Максимум - кожная маскировка.
   Я недоверчиво повернулась:
   - Вы хотите сказать...
   - Не хочу, а говорю, - Арчибальд смотрел на меня спокойно и уверенно. - И как врач, и как... особь. Эти ребятки... не из нашего мира.
   Однако... дела. Я с минуту смотрела на "паука", но он лишь молчал и кивал. Я устало потерла виски. Да, кроличья нора. Видимо, кто-то вытащил нечисть оттуда, но зачем? Пятерка "пауков" - мелковато. Хотя...
   - Спасибо, Арчибальд Дормидонтович. Я, пожалуй, пойду...
   - Идите-идите, Ульяна Андреевна, - отозвался он, - и подумайте. Мне причин обманывать вас нет.
   Он открыл мне дверь и подал руку. Я вылезла из машины, попрощалась и поплелась по лестнице к двери подъезда. Оглянулась на звук мотора и проводила "Лексус" напряженным взглядом. Действительно, причин врать нет. Недоговаривать - да. Но врать... Врать нечисть не умеет. Значит, кто-то из наших ведьм начал призывать нечисть с той стороны? Звучит бредово. Ритуалы слишком сложны и опасны, но...
   Кирюша открыл дверь, едва я попыталась попасть ключом в замочную скважину, и радостно сгреб меня в охапку.
   - Жива... - призрак образовался рядом и неумело перекрестился. - А я-то уж чего только не...
   - Жор, я тебе обязана по гроб жизни, - я выбралась из цепких объятий Кирюши. - За амулеты и...
   Обеспокоенно посмотрела на закрытую дверь гостиной.
   - Дома, - негромко сказал призрак. - Спит. Так уморилась, в "Гарри Поттера" играя, что за столом заснула. И я в постель ее и... того. На месте дитё, не дрожи.
   И я разом сдулась, как проколотый шарик. Совесть с Ответственностью еще позволяли держаться и не засыпать на ходу, гнали домой - убедиться, но как убедилась...
   - Завтра все расскажу, ладно? - я скинула на руки Кирюши сумку и куртку.
   - Жива, - повторил Жорик и выдохнул: - Вот шо главное, то главное...
   Я не решилась уточнять, что за предчувствия его терзают. Ушла в душ, а после, завернувшись в махровую простыню, приползла на кухню. Прохладная вода взбодрила, и захотелось есть. Призрак, тихо напевая "Молдаванку", уже резал сыр.
   - Жор, а что в мире нового? - я налила чай и села есть.
   -  А тоби воно трэба, га, Уль? - улыбнулся он.
   - Надо, - я проглотила сыр и зевнула: - Расскажи мне, как космические корабли... бороздят Большой театр.
   - Спаты, ненормальна! - шикнул Жорик. -  Того й дывысь, тут розстелыся!..
   - Жор, мне ж еще речь на завтра сочинять, выступательную, - я вздохнула и посмотрела на чаинки в кружке.
   - Не прям же щас! - возмутился он. - Спати-спати, живо-живо!
   - Цигель-цигель, ай-лю-лю, - отмахнулась я весело. - Жор, ведь ты ж не немец! Признавайся!
   Призрак надулся, но его "гнева" хватило на минуту. И он расплылся в добродушной улыбке:
   - Да, бабка моя - украинка. Но то ж давно было, то ж неправда! И не... - як по-русски?.. - глаза мне не отводи! Спати, сказал!..
   В минуты такой агрессивной заботы Жорик до слез напоминал отца. Он также вечно гнал меня, уставшую от катания с гор или беготни по площадке, в постель чуть ли не пинками. А если не запинывал, то раздевал, уносил, укладывал спать и рассказывал сказку. Пока не ушел из семьи.
   - Лучше "зубы мне не заговаривай", - я допила чай и догрызла последний ломтик сыра. - Знаешь, перехотелось. Столько всего случилось сегодня, так подумать надо... Но голова болит.
   - Уля, зачем тебе думать? Ты ж природою для дела сделана, - заметил Жорик снисходительно. - Какое ж тебе думать, девонька? Тебе бы дрын в руки да на коня лихого, да ветром в чисто поле, да погань походя в капусту! А ты - думать... Глупостями не страдай. Спати топай. Во сколь будить завтра?
   - К двенадцати надо бы встать, - я глянула на настенные часы.
   Почти шесть утра. Я попробовала провести нехитрые расчеты и понять, сколько проторчала в кроличьей норе, но не сложилось. Теперь это навсегда потерянное время, бег которого я даже не почувствовала. И сил с дыханием почти не прибавляется. Вывернулась наизнанку. За пару дней восстановлюсь, но... Мало мне проблем с полетами...
   Поблагодарив Жорика за все хорошее и замечательное, я ушла спать. Но сон не шел. Я ворочалась с боку на бок и думала. И пусть призрак трижды прав насчет меня, и я создана для дела. На мыслительный поток этот довод не действовал. Он тек сам собой, неподконтрольный и пугающий. Страх я худо-бедно загнала в угол, а вот мысли... "Пауки" из прошлого, кроличья нора и путь в другой мир или другое измерение, слова Кыса про течение времени... И ловушка, и охота на девочку, и...
   ...и еще очень хотелось позвонить Томке. Чтобы опять попросить не жаловаться Верховной, и убедить, что я больше так не буду. И пообещать сидеть на попе ровно и не лезть в смертельные неприятности. Но казус в том, что мы с неприятностями не умеем существовать отдельно друг от друга. Или они меня ищут, или я их. А когда встречаемся, то или они меня, или я их. И только смерть разлучит нас. И убедить подругу в том, что правильнее искать самой и влипать в полезные неприятности, нежели в ненужные, не представляется возможным. Она упрямее беса.
   - Шо ж тебе не спится-то, вертка, а?..
   - Жор, а расскажи сказку?
   - Ох, дытыно... О духе кровопивцэ з сэла Пропаще Мисто чула?
   - Нет. Расскажи? Только не пересказывай опять "Вия", "Всадника без головы" или "Красную руку, Черную простыню и Зеленые пальцы". Хочу настоящую, живую историю.
   - Ну, внимай. Но единожды пикнешь - прекращу, лады? Як бабуся сказывала, духи на пустом месте не родятся - духи шукают причину, шоб... Уля! А ну, цыц! Бякнешь, чего тут сижу, - уйду! К подушке и спати! Так, а я шо... Як бабуся моя сказывала...
  

Глава 6

О, с ведьмами никогда ничего не случается. Помни об этом.

Как правило, это мы случаемся с другими людьми.

Терри Пратчетт "Хватай за горло!"

  
   Я проснулась сама, ровно в двенадцать, возбужденная схваткой и готовая к бою: во сне гоняла духа-кровопийцу по Гиблому Месту, а он, ушлый, сначала за жителей прятался, а потом удрал в кроличью нору, оставив меня с носом и старым страхом. Поворочавшись с боку на бок, я позвонила Томке и спросила, во сколько сбор. "В восемь вечера. Заеду, как обычно, в шесть", - буркнула она сонно и отключилась. В шесть - так в шесть. Я потянулась и встала. В другое время бы проспала до трех дня, но... Гости. И негоже мариновать ребенка в четырех стенах.
   На кухне опять царил игровой шабаш и пахло сырным омлетом. А что, хорошая традиция...
   - Ты сюды чего ходишь? Сюды ж надо, от же боб висит! - Жорик опасливо ткнул пальцем в экран ноутбука.
   - Добрый день, - Зойка, заслышав мои шаги, подняла голову и робко улыбнулась.
   - Добрый, - я сунула нос в сковородку и зажмурилась от удовольствия. - Пахнет обалденно! Кстати, ты как насчет погулять?
   - Уля!.. - возмутился Жорик. - Опасно ж поди!
   - Дома опаснее, - возразила я, наливая из турки кофе, - рехнемся с тоски и загрызем друг друга.
   Я села за стол, а Зойка закрыла крышку ноутбука и радостно кивнула. Призрак неодобрительно покачал головой, а Кирюша покрутил пальцем у виска.
   - Позавтракала? Тогда беги, собирайся.
   - Уля, я этого не одобряю. На нее ж охотятся...
   - Твои предложения?
   Жорик неопределенно пожал плечами. Я прожевала кусок омлета, проглотила и тихо добавила:
   - Нам сегодня еще на сбор Круга ехать. Надо же где-то позитива набраться перед этим... - я махнула рукой и подцепила вилкой последний кусочек омлета.
   Посиделки в Кругу напоминали встречи в клубе анонимных алкоголиков из дешевых фильмов и начинались всегда одинаково: "Я, такая-то и такая-то, и я - алкоголик ведьма". Обычно мы, как родственники, собирались или раз в год, или по поводу - поесть, выпить и пересчитаться. И перемыть друг другу косточки. Сейчас, конечно, повод для сбора более чем серьезный, но две трети встречи наверняка пройдут как обычно. Скучно, нудно, под пафосное вещание Верховной и аккомпанемент "шу-шу-шу" изо всех углов.
   - Зайди тогда в книжный и почитать купи, - предложил Жорик. - От газет уже погано.
   - Чего купить?
   - Достоевского хочу.
   - Жор, давай серьезно. Собрание сочинений Достоевского у тебя уже есть. Полное причем.
   - Лескова тогда.
   - Аналогично. Второй шкаф, третья полка. А нового, как ты понимаешь, наши классики уже ничего никогда не напишут. Они - не ты.
   - Тогда...
   - Жор, - я украдкой пододвинула к нему ноут, - освой уже компьютер, Интернет и электронные книги. Зачитаешься.
   - Подь ты со своей бисовой техномагией!.. - он аж из-за стола выскочил.
   - Ну и зря.
   Я допила кофе, помыла посуду и проинспектировала холодильник. И шкафчики. Надобно затариться. И крупы почти закончились, и в холодильнике - тишь да гладь...
   - А притащи-ка "Гарри Поттера", - вдруг решил Жорик. - А шо, молодь прется, а я ж не хуже!
   - Договорились.
   В спальном районе гулять особо негде - пивнушки, торговый центр с тряпками да детские площадки. Зато в торговом есть и книжный магазин, и продукты, и детский городок с игровыми автоматами. Яркий, шумный и разноцветный, мигающий сотнями лампочек и полный ребятни разных возрастов.
   Зойка поначалу стеснялась и молчала, корчила из себя взрослую и свысока посматривала на резвящуюся детвору. Но когда я забила ей в аэрохоккее три шайбы подряд, заразилась моим азартом. А что, во времена моего детства такого не было, и я с удовольствием гоняла на машинках, стреляла в тире и летела на "мотоцикле" по интерактивному городу. Жаль, на батут не просочиться и не попрыгать, даже под предлогом "а я сопровождаю"...
   Радостно просадив треть моей зарплаты, мы отправились в книжный - за "Гарри Поттером" и рисовальными принадлежностями, а после - в детский за тряпками. Алла додумалась привезти ребенка с одной пижамой и сменой труселей. И ведь не звонит, кстати. Если не забуду вечером... А после тряпок - в супермаркет. Зойка окончательно оттаяла. Грызла мороженое, вертела головой по сторонам и поминутно спрашивала: "А что это?". Видать, ребенок всю жизнь просидел в четырех стенах. Несчастное создание.
   - Уль, а кто это?
   Я отвлеклась от сыров.
   - Где?
   Рядом с нами, тщательно изучая даты изготовления, выбирала молоко очень высокая и худая женщина. Длинные костлявые руки, вытянутое лицо, темные круги под глазами, синее пальто висит как на вешалке, тонкие губы фиолетового цвета. В шаге от нее переминался, с подозрением косясь на Зойку, парнишка лет двенадцати. Весь в маму. Со стороны она казались обычными людьми, очень больными, но обычными. Однако...
   - Это нечисть, - ответила тихо. - "Малиновки".
   Женщина наконец выбрала молоко и повернулась ко мне. Удивленно замерла на секунду и вежливо улыбнулась. Губы посинели, коричневые круги под глазами покраснели. Зойка тихо ойкнула, попятившись, и в ее серых глазах заискрился опасливый интерес.
   - Здравствуйте, Ульяна Андреевна, - голос у женщины низкий, хриплый, грудной.
   - Доброго дня, Евгения Геннадьевна. Привет, Леш, - я кивнула пацану и задала дежурный вопрос: - У вас все в порядке?
   Она оглянулась и тихо спросила:
   - Сбор сегодня?..
   Нечисть всегда в курсе событий, и бог знает, как ей удается узнавать такие вещи...
   - Да. А что?
   - Вы будете говорить? - она смотрела на меня испытывающе и с волнением. - Вам дадут слово на выступлении?
   - Не возьму сама - так всучат силой, - отшутилась мрачно.
   Лешка глянула на меня украдкой и показал Зойке узкий и вьющийся фиолетовый язык. Девочка просияла до ямочек на щеках и ответила тем же. Парнишка выпучил ядовито-синие глаза. Зойка дернула меня за рукав пальто, подняла взгляд и заулыбалась. Подобное тянется к подобному, да.
   - Ульяна Андреевна, мы уезжаем, завтра утром, - сказала Евгения Геннадьевна. - Неуютно здесь становится... неспокойно.
   - Где именно "здесь"? - уточнила я и переложила тяжелую корзинку с одного локтя на другой. - В нашем районе или вообще?
   - В городе. Тучи сгущаются. Гроза надвигается. Буря, - женщина прикрыла синие глаза и посмотрела на меня сверху вниз. - Сильная буря. Не хочу рисковать ребенком. У меня брат живет в Самаре... Пока - туда. А минует... вернемся.
   Пауза после слова "минует" была очень многозначительной. Неуверенной. Точно не факт, что... минует. И минует благополучно.
   - Хорошо, я доложу. Доброго пути. И жду вас обратно, - я подмигнула Леше.
   Тот, насупившись, и мне показал язык.
   - Сын!.. - одернула его мать.
   - Ничего-ничего, не наказывайте, - и я тоже показала пацану язык.
   Он недоверчиво заморгал. Это на вид ему двенадцать лет, а сознание - как у трехлетнего. "Малиновки" растут и физически развиваются быстро, а вот умственное и психическое развитие начинается после двадцати человеческих лет.
   - Расскажите на совете про грозу, - попросила Евгения Геннадьевна. - И берегите себя, Ульяна Андреевна.
   Мы распрощались. Я задумалась, быстро и на автомате выбирая продукты. Зойка летала от прилавка к прилавку, хватая то мороженое, то пакет креветок, то соус с любопытствующим "надо?..". Я рассеянно кивала, и хорошо, ей хватило ума и совести не тащить к кассе всё выбранное. М-да, совесть-Совесть... Совести было не по себе. Ответственности - тоже. Я ведь обязана не только бдить, но и защищать порученное... И "порученное" платило ведьмам нехилые налоги за спокойную жизнь. И если оно бежит... значит, не верит в защиту. И в нашу силу. Значит, то, что грядет... сильнее даже Круга.
   Домой мы шли в молчании. Зойка сосредоточенно грызла очередное мороженое, а я тащила пакеты и мрачно посматривала по сторонам. И у фонтана решила сделать остановку. Поставила пакеты на бортик и перевела дух. В стальной воде плавали опавшие листья, отражались гроздья рябин и крошечное окно в небо меж желтых ветвей и пушистых облаков. Я воровато оглянулась. Моя спутница доела мороженое и теперь шуршала в кустах, собирая осенний букет. Из сквера доносились редкие голоса галдящих пичуг и гуляющих мамаш. Ну, была не была...
   Я втянула носом воздух, мысленно возвращаясь на три дня назад, в тот поздний вечер, когда случилось странное видение. И посмотрела на себя со стороны. Ноги в ледяной воде, туманная дымка над чашей фонтана... И всё. Нет, видение не стертое. Стертую мазню не скроешь. Оно не отпечаталось в воздухе, пришло и исчезло, не оставив следов. Я задумчиво прищурилась на спокойную воду. Ушло и, похоже, не собирается возвращаться. А если и вернется - то само, как завещал Кыс. Жаль.
   - Зой, пошли домой, - я подняла пакеты. Время - к пяти вечера, а еще к сбору готовиться.
   Дома мы быстро разобрали пакеты, и я на скорую руку приготовила голубцы и грибной суп. Люблю готовить - хорошо нервы успокаивает... Перед встречей в Кругу меня слегка потряхивало, и я отвлекалась, как умела. И, закончив с ужином, зарылась в шкаф.
   - Зой, собирайся! Через час выходим!
   Обязанность являться на "круговой" сбор как на экзамен, который "всегда праздник, профессор!", завела предшественница тети Фисы, а та традицию усердно поддерживала. Как шутили ведьмы, чтобы хоть раз в году выгулять вечерние платья. А я, как обычно, не знала, в чем пойти. Из гардероба обычно пользовала вещей десять - что под руку попадалось, то и надевала. Но питала слабость к платьям. И когда меня доканывал собственный бомжовский вид, я устремлялась по магазинам и спускала ползарплаты на платья. Уверяя себя, что обязательно и непременно... Зря, разумеется. Только тряпок наплодила столько, что терялась в выборе.
   И, сейчас, не теряя времени даром, я зажмурилась и вытащила одно наугад. Строгий синий "футляр". Пойдет. А с обувью еще проще - на нее после платьев уже не оставалось денег. И единственные "культурные" сапоги на каблуках скромно ждали своего часа в коробке на шкафу.
   Распотрошив в ванной косметичку, я быстро накрасилась и взялась за прическу, когда в зеркале замаячил, отвлекая, Кирюша. Смущенно теребя ворот пальто, он многозначительно постучал костяшками пальцев по стене. Той, что граничила с гостиной. Я отложила расческу и пошла за скелетом. Заглянула в комнату и качнула головой. Зойка сидела на полу, в чем пришла, и рассеянно перебирала колечки для плетения.
   - В чем дело? - спросила я негромко.
   - Не пойду, - сухо ответила она и отвернулась.
   - Почему?
   Девочка молча ссутулилась.
   - Боишься?
   - А вдруг я не ведьма?.. - тихо-тихо, на грани слышимости. - Вдруг я только... нечисть?..
   - Конечно, ты ведьма, - заявила убежденно. - Нечисть не имеет изначального человеческого облика, и в твоем возрасте только учится оборачиваться человеком. А ты даже нечистью-то обернуться не можешь. Ты - ведьма. Точка.
   - Докажи! - обернулась. Глаза снова подернулись туманной дымкой, губы сжались в тонкую линию.
   Ну-с, Ульяна, не плошаем и не разочаровываем ребенка, даже если сил после вчерашнего - кот наплакал...
   - Смотри, - я закатала правый рукав, пережала пальцами вену на сгибе локтя и задержала дыхание.
   Раз, два, три... По вене пробежались искры, и на сгибе замерцал голубым клубок света. Зойка подалась вперед.
   - Это наш "уголь", - я улыбнулась ее любопытству. - Средоточие ведьминой силы. Хочешь на свой посмотреть? Раз тебе скоро тринадцать, то он уже должен сформироваться. Хочешь? Давай руку.
   Она кивнула и быстро закатала рукав свитера.
   - Левша?
   - Это плохо? - Зойка насторожилась.
   Кровь нечисти - есть кровь нечисти... Правая рука - свет, левая - тьма. Но еще не факт, что "уголь" - именно в левой руке.
   - Нет. Я тоже левша. Переученная. В мои времена требовалось, чтобы все были как все, - пояснила, присев на корточки, и скомандовала: - Вдохни и не дыши.
   Раз, два... Я едва успела одернуть руку. Вена заискрила, и на Зойкином локтевом сгибе вспыхнуло ослепительное белое пламя. Нет, не пламя - а Пламя. Я изумленно уставилась на ее побелевшее личико. Потенциальная Верховная... Редчайший случай...
   - Видишь, не такое... - ее губы задрожали, мордочка испуганно сморщилась. - И не там, не справа...
   - Конечно, не такое... - я неотрывно смотрела на Пламя. А то весело мерцало, брызжа искрами. - Конечно, не там... - впрочем, незачем пугать ребенка раньше времени. - Но это точно ведьмин "уголь".
   - Нет, не "уголь"! У тебя - другое и...
   - Да что ты? - я фальшиво удивилась. - А из чего разгорается пламя?
   Она не нашлась с ответом.
   - Так, - я встала с пола и одернула юбку, - собирайся. Томка вот-вот заедет. Успеешь собраться быстро - успею рассказать, что к чему, - и пошла обратно, в ванную, доводить до ума прическу.
   Любопытство - двигатель прогресса, да. Через пятнадцать минут Зойка, нарядившись в новое платье, сидела на кухне рядом с Жориком. Тот усердно читал и, судя по довольной рожице, был потерян для общества дня на три, то есть на семь книг про Гарри Поттера с сотоварищи.
   Я налила девочке чаю и взялась за расческу:
   - Повернись, косичку заплету.
   Плести-то не из чего... Волос тонкий, ломкий, пушистый.
   - "Уголь" - это концентрированная... собранная в одной точке энергия. Сила. Мы рождаемся как со способностью самостоятельно вырабатывать силу, так и со способностью поглощать. Впитывать то, что нас окружает. И эта способность у всех разная. Как волосы, - я мягко дернула ее за пушистый хвостик тонкой косы и подколола непослушные прядки "невидимками". - У кого-то от природы волосы толстые и пышные, у кого-то - слабые. У меня способность слабая и "уголь"... обычный. А у тебя - сильная. Чем сильнее способность вырабатывать и поглощать - тем ярче и сильнее "уголь".
   Она внимала и мелкими глотками пила чай. То ли не верила... то ли боялась поверить.
   - Зой, - я села рядом и осторожно спросила: - Что тебе говорили о твоей силе? К чему готовили? - и чем, черт побери, напугали?..
   - Я - нечисть, - ответила она просто и уткнулась в кружку.
   - Бедово дитё... - посочувствовал Жорик из-за книги и перелистнул страницу. - Уль, як же так, э? Ведьму с поганью почем зря спутали... Нонсенс!
   Я не стала напоминать, как он испугался перевоплощения и чего со страху наговорил. Но в одном прав: ведьму с нечистью никогда не спутаешь. Нечисть в детстве не ломает так, как ведьм. И эффект поглощения энергии проявлялся очень сильно. В доме, где живет подрастающая ведьма, всегда... пусто. Мы впитываем абсолютно все - эмоции, следы чужой энергии, да и от близких "подзаряжаемся". О деятельности нестабильной внутренней силы вообще молчу.
   Нет, что-то тут нечисто. Но дитё, да, именно что бедовое.
   Запищал сотовый. Пора на выход.
   - Жор, что посоветуешь? - обувшись и надев пальто, я вспомнила про амулеты.
   - А ничего, - отозвался из кухни призрак. - Все мимо будет. Ничего не подсобит.
   - То есть? - удивилась я. - Сегодня ничего не случится?
   Не верю!
   - Этого я не говорил. Но помощи не найду. Все, кыш, я занятый.
   Ладно. Значит, положусь на то, что я, по народной прибаутке, везучая.
   На улице уже стемнело. Томка ждала нас в машине. Синяя "хонда" требовательно просигналила и щелкнула замками, открываясь. Зойка нырнула на заднее сиденье, а я взялась за ручку передней дверцы и замерла. Свет от приподъездного фонаря - размытое отражение в оконном стекле - мутировал в крылья колоннад. Тумана не было, но похолодало резко и сильно. Я уставилась на дрожащее марево портала. Вот же...
   - Ульяш, поехали! - Томка газанула, машина дернулась. - Опаздываем!
   Фонарь резко потух, видение зарябило и пропало. Теплый осенний ветер унес холод, закружил в ногах опавшими листьями. Я быстро села. Кыс-Кыс, что же тебе еще известно... Томка рванула с места в карьер. Она никогда не пристегивалась и водила так, что я всегда пристегивалась.
   - Как самочувствие? - подруга внимательно покосилась на меня.
   - Нормально, дышу, - буркнула рассеянно и спохватилась: - Зой, это Тамара, ведьма из Круга. Том... ну, ты в курсе.
   Томка повернулась и подмигнула пассажирке:
   - Не страшно в ведьмино логово ехать?
   - Уже нет, - отозвалась девочка звонко и улыбчиво, а я недоверчиво обернулась.
   Сияет, как начищенный пятак, довольная и ничуть не испуганная. Откуда что берется и куда потом девается?.. Я уставилась на дорогу. Однако эти видения напрягают. Томка свернула на объездную дорогу, включила радио с попсой и втопила под сотню. Мимо проносились склады, свет фар выхватывал на обочинах желтые кусты. Зойка что-то напевала себе под нос. Томка вполголоса ругалась на дорожников и проклятых лихачей, проносящихся мимо. А я вспоминала. "А вдруг я не ведьма?..". И испуганные серые глаза...
   - Ульяш, ты чего такая молчаливая?
   - Так делать-то нечего, - я пожала плечами. - Приходится думать.
   - Слушай, я...
   - Том, все нормально, - сказала ровно. - Наверно, меня и правда стоит где-нибудь запереть от греха подальше. У меня осеннее обострение, и на месте не сидится. Переживу.
   ...и белое Пламя на худенькой руке. И слова Арчибальда - о том, что девочка - ключ. И в одном он прав. Про темные и страшные истории я не в курсе, но одно знаю точно: истинных, природных Верховых не было уже лет пятьсот, а то и больше. Последняя урожденная Верховная передала свое Пламя вместе с артефактом самой обычной ведьме, усилив тем самым ее скромные способности. Ах, нет, вру, одна потенциальная Верховная была, вернее, есть. Но она так "есть", что ее всё равно, что нет. Софья, одна из помощниц Риммы в архиве, родилась с потенциалом Верховной, но так и не смогла его развить. Испугалась собственной мощи и предпочла забыть о своей силе. Закопалась в летописи и носа оттуда не кажет.
   По радио запел Шевчук, и девчонки дружно заголосили "Что такое осень - это небо..." на весь салон. Я вздрогнула, покосилась на Томку и опять погрузилась в собственные мысли. Так... Может ли Зойка быть ключом к тайне Верховных - к тому, почему они перестали появляться? Верховные и среди стародавних считались редкостью - одна на тысячу горела Пламенем. И одна из тысячи могла разжечь Пламя из обычных "углей" тех, кто входит в Круг, поднимая потенциал до небес, позволяя простым ведьмам совершать невозможное. У "артефактных" Верховных это получалось плохо. И разжечь удавалось не всех, и летальный исход стал обычным явлением. Прежние ведьмы хотя бы успевали разгореться и совершить чудо перед тем, как. А треть нынешних даже не успевает узнать, за что, собственно, погибает. Вызов пришел - в Круг встали, а откачают ли после...
   - Приехали, - Томка припарковалась. - Выгружаемся.
   О, уже.
   Светлый трехэтажный отель, окруженный диким парком, служил не только местом для загородных шабашей, но и корпоративной жилплощадью - для приезжих. Но сейчас там шабаш. Очень скучный по сравнению со средневековыми или литературно-фантастическими.
   Зойка сразу же взяла меня за руку. Я не возражала. Нечистью среди ведьм быть тяжко. Томка, громко цокая каблуками, первой устремилась к освещенному входу.
   - Опаздываете, - на крыльце меланхолично курила Римма. Короткие рыжие волосы взъерошены, большие модные очки съехали на кончик острого носа, полы длинного белого пальто "подметают" пол.
   - На свое всегда успеем, - отмахнулась подруга. - Девочки, шустрей!
   Стеклянные створки разъехались, являя темный холл. Зойка еще крепче ухватилась за мою руку.
   - Не дрейфь, - я потащила ее к лифту. - Ведьмы своих не обижают.
   Она лишь жалобно шмыгнула носом.
   Конференц-зал занимал весь третий этаж. И, выйдя из лифта, мы сразу же окунулись в разноголосое "шу-шу-шу".
   - Пальто не сняли, - вспомнила я запоздало.
   - Подержишь? - Томка сбросила мне на руки свое красное пальто, небрежно перекинула через плечо тяжелый "конский хвост" и поспешила к Верховной.
   - В следующий раз возьмем с собой Кирюшу? - спросила Зойка.
   Я улыбнулась.
   - Пойдем, поищем свободное место.
   "Дорогие мои, мы собрались здесь..." Яблоку негде упасть. От ярких платьев рябит в глазах, а от парфюма едет крыша... Игнорируя любопытно-насмешливые взоры, я натянула на нос шейный платок и огляделась. В центре стояла трибуна для вещающих, вокруг нее - тринадцать кресел: Верховная, обе ее "руки", Томка с Галей, и десять членов Совета. И стулья рядами. И поесть с выпить на столиках у стен. Все места рядом с Советом, разумеется, давно были оккупированы. Похоже, случай серьезный, если на этот слет Верховная зазвала не только городских и областных ведьм, но и окружных. Народу - не меньше сотни. А мамы почему-то нет.
   Я присмотрела местечко в самом углу, у окна, подальше от трибуны, но...
   - Ульяна!.. - басом, перекрикивая галдеж.
   ...к ноге! То есть - к доске.
   - Зой, держи, - я вручила девочке Томкино пальто и свое - сверху. - Во-о-он, туда проберись. И жди меня. Не сбежишь? - и положила поверх пальто сумку.
   Она нервно улыбнулась в ответ. Кажется, с удовольствием бы сбежала. Я бы тоже, кстати, и без "кажется". Но. Дело. Пробираясь к трибуне, я наморщила нос. Что ж они так "Озерной гладью"-то упились все?.. Ни одной ведьмы без успокоительного... кроме меня. Или "чистых и спокойных" я не чую из-за переизбытка запаха?
   Я взобралась на трибуну и уныло изложила все, посчитала нужным, от нападения "пауков" до яркого Зойкиного "уголька". Про кровь нечисти, правда, промолчала. Шила в мешке не утаишь, однако... Тетя Фиса знает, и довольно. Верховная смотрела на меня очень внимательно. Длинное глухое черное платье и цепочка на талии. И кольца с браслетами. Кольца - для связи с Советом, браслеты - для координации работы "рук". И все. А как выглядит артефакт Пламени, я не знала. Никто, кроме его владелицы, не знал.
   - А где девочка? - спросила она, когда я замолчала.
   Все присутствующие разом с одной стороны трибуны - привстали, с другой - обернулись. Но в углу у окна обретались лишь красное и черное пальто, из-под которых виделись носки сапожек.
   - Зоя, подойди, - Верховная говорила тихо, но ровный голос разносился по всему конференц-залу.
   Пальто дрогнули. Я бы не пошла. Но девочка была смелее. Сложила пальто на стул и медленно поплелась по проходу вдоль рядов. Я ободряюще улыбнулась ей с трибуны.
   - Галина, возьмешь шефство? - обернулась к своей "левой руке" тетя Фиса. - Ульяна в наставницы не годится, мала еще.
   Я вздохнула с нескрываемым облегчением. Нет, я не против детворы вообще и Зойки - в частности. С ними можно подурачиться и отдохнуть душой. Но сидеть дома...
   - К трем моим баловницам? - Галя, одна из моих бывших наставниц, улыбнулась, блеснув золотой коронкой верхнего резца. - Возьму.
   Седые волосы удлиненным каре, веселый прищур светло-зеленых глаз, обаятельная улыбка, приятная полнота. Она воспитала много отличных ведьм и легко подбирала ключики к нашим непростым, особенно в детстве, душам. И Томка, и члены Совета, прошли через ее чуткие руки. Лучше не придумаешь.
   Зойка услышала и споткнулась. Посмотрела в отчаянии. Мне почему-то стало стыдно. Но я же ничего не обещала... Серые глаза укоряли. И укоряли несправедливо. Девочка опустила взгляд, потеребила юбку голубого платья и вновь посмотрела в упор. У меня зашумело в голове. И сквозь ломоту в висках пробилось "Не отказывайся". У меня поплыло перед глазами... или Зойка потекла туманом. Тонкие бледные губы крепко сжаты, ноздри раздуваются, глаза горят. Ритмичное "Не отказывайся, не отказывайся, не отказывайся" колотилось сумасшедшим пульсом, сводя руки судорогой, билось кровью в висках, гремело набатом на весь зал. И каждый звук комариным хоботком проникал под кожу, въедался в кровь.
   Я зажмурилась, тряхнула головой и обнаружила себя полулежащей на кафедре. Под пристальным и немигающим взором Верховной. Она молчала, но в темных глазах читался... приговор. Мое "прекрати!.." застряло сухим комком в горле. От полнейшей тишины стало не по себе. Ведьмы замерли, их взгляды остекленели. И никто не узнает, если... Я снова посмотрела на Зойку. Очередное "не отказывайся" прилетело камнем по макушке. Балда малолетняя... Не хочу брать ответственность, но если не возьму... Законы едины для всех. Привязывать к себе ведьму против воли, без добровольного согласия, нельзя. Это выжигание "угля".
   - Не отказывайся... - тихий шепот легким сквозняком по залу.
   - Возьмешься? - негромко спросила тетя Фиса.
   Вопрос жизни и смерти. Фактически. Ведь без "угля" и силы ведьма мертва.
   Я с трудом выпрямилась и кивнула:
   - Да.
   Зойка зажмурилась, шумно выдохнула, развернулась и молча пошла на свое место, к нашим пальто. Села чинно и спряталась в ворохе кашемировой ткани. Ведьмы дружно отмерли и знакомо зашушукались.
   - Решено, - Верховная встала. - Свободна.
   Я сползла с трибуны. Меня тошнило, и жутко чесалась левая рука. А лекарство дома. Шатаясь, я доковыляла до лифта. На воздух. Срочно.
   - Ульяш, подожди!
   Томка догнала меня и тревожно заглянула в глаза. Молча сунула что-то в мою ладонь и вызвала лифт. Я сжала кулак. Браслет. Тот самый, отцовский, который она забрала у кроличьей норы.
   - Носи и никогда не снимай, - ее голос звучал переменчивым эхом, то удаляясь, то приближаясь, лицо расплывалось. - Я подправила звенья и почистила металл от следов магии...
   Она еще что-то говорила, но я не слушала. Шагнула в лифт и нажала на кнопку первого этажа. И, как только двери закрылись, сползла по стенке на пол. Вот же влипла... Вот тебе и "бедовое дитё"... И кто ее тетя, если научила такому? Это высшая сложнейшая, магия. Не каждой ведьме по плечу провести ритуал привязки, да и его алгоритм не всем известен...
   Двери лифта открылись. Я с трудом встала и на автопилоте выползла в холл. Сквозь окна с улицы лился мертвенно-голубой свет фонарей, очерчивая силуэты пальм и фикусов, мелодично журчали небольшие фонтаны, и опять убийственно пахло "Озерной гладью". Римма сидела в кресле, закинув ногу на ногу, и читала с планшета.
   - А ты наверх не?.. - спросила я сипло и прислонилась спиной к стене. Десять вдохов-выходов - и марш-бросок на улицу...
   - В эту клоаку? - отозвалась она, сверкнув стеклами очков. - Жизнь дороже. Я свое слово сказала, и будет. Подожду Софью и уеду.
   Римме зверски не повезло - она родилась с потухшим "углем". Он даровал ей долгую жизнь, ведьмину молодость - в семьдесят три года она выглядела на тридцать, феноменальную память и цепкий ум. Но лишил главного - силы. Она числилась в Кругу и заведовала архивами, но относились к ней как к человеку. Временами нужному, но, по сути, бесполезному.
   - По убитой ведьме и кроличьей норе выступала? - разговор помогал цепляться за реальность и приносил временное облегчение. Ибо до двери - ажно тридцать шагов. Пропасть.
   - Угу, - Римма отложила планшет. - Уль, ты в порядке? Что случилось? - она встала.
   - Глупость, - я сморщилась. И гадость. - На воздух надо...
   - Пойдем, - Римма подхватила меня под локоть, провожая. - Что, Анфиса Никифорова допекла?
   - Почти, - и у двери я решилась: - Римм, сигаретой не угостишь? - и пропади оно все пропадом... У меня стресс.
   - Держи, - моя спутница вынула из кармана пальто пачку и зажигалку. - А может, не надо? Ты вся зеленая.
   - Хуже не будет, - я криво улыбнулась. Хуже уже некуда... - Спасибо.
   - Да не за что, - она поправила очки и посмотрела на меня внимательно. И, конечно же, догадалась. Следы сильной волшбы ни с чем не спутать, а их она видит прекрасно. - Ты... звони, если что. Или кричи. Помогу.
   Я кивнула. "Кричи" актуальнее. Сумка-то с телефоном - у Зойки. Римма ушла, а я с минуту стояла у крыльца, обнявшись с прохладным фонарным столбом, и дышала. Дышала, разгоняя туман перед глазами. Дышала, успокаивая взвинченный организм. Дышала... чувствуя. Тонкие, незримые нити связи. Маленькая паучишка... И, когда полегчало, я побрела искать скамейку. Подальше. Окна на третьем этаже додумались открыть, проветривая, и теперь оттуда неслись возгласы обсуждений, объяснений и споров. А ведь самое главное-то, про убитую ведьму, я и не услышала - пропустила, опоздав...
   Пройдя по шуршаще-рыжей аллее, я нашла подходящую скамейку под липой и села. Сырой ветер приятно холодил кожу, под ногами рассыпалась желто-красная листва, над головой чернело ночное небо. Я откинулась на спинку и бездумно уставилась на звезды. Нет, хуже все же есть куда...
   На аллее раздались легкие торопливые шажки. Ну, погоди у меня... заяц.
  

Глава 7

Когда вы подозреваете, что в ваше дело вовлечены чародеи,

самое разумное - исходить из худшего.

Глен Кук "Сладкозвучный серебряный блюз"

  
   - Уль, пальто... - Зойка несмело посмотрела на меня и робко улыбнулась: - Холодно же...
   - Сядь, - велела тихо.
   Она села, положив на скамейку мою сумку. Пальто на коленях, пальцы теребят ткань, спина прямая, коса через плечо. Пай-девочка. Притворщица малолетняя. Сочувствие, жалость и понимание приказали долго жить.
   - Зоя, или ты всё рассказываешь, или я иду к Верховной и требую разорвать узы, - сказала ровно. - Если ты знаешь, что колдуешь, то знаешь и о наказании. Жалеть не буду, поверь.
   Вру безбожно и... тяжело. Это непростое умение я освоила только в Кругу и с трудом. И применять не любила. Но использовать себя никому не позволю. Довольно, что на мне тетя Фиса ездит и помелом погоняет.
   - Я...
   - Зачем? С чувством, с толком, с расстановкой. И честно.
   - Мне нужна видящая, - Зойка смотрела перед собой, тонкие плечи напряглись. - А ты... видишь. Я заметила, как ты искала видение у фонтана. И видела то... у машины. В окне. Твоими глазами. Тетя сказала, что рядом с Верховной есть видящая...
   Опять некая тетя. Где же я с ней пересекалась-то? И чем насолила?
   - Слушаю тебя очень внимательно, - сухо.
   - Я не знаю, как... объяснить, - отозвалась она тихо. - Тетя рассказывала мне легенды. О стародавних ведьмах. Об их силе и умениях. А еще о том, чему они не смогли научиться, - Зойка запнулась. - С чем не справлялись.
   Начинаю догадываться. В конце концов, я с этим работаю.
   - Ты о нечисти? - я вспомнила о пачке сигарет, но постеснялась курить при ребенке. - О крупной нечисти, которую стародавние не смогли ни изгнать, ни уничтожить, и поэтому заперли в... загоне? В тюрьме?
   Она кивнула. Я посмотрела на нее снисходительно:
   - Зой, - и улыбнулась, - это всего лишь предание. Очень древнее и ничем не подтвержденное. Нет ни одного реального доказательства существования тюрьмы. Ни одного. Стародавние были очень сильны - на порядок сильнее всех нас вместе взятых, но непростое искусство диалога с нечистью они так и не освоили. Не смогли найти точки соприкосновения. И не соглашались на неизбежные уступки. Либо нечисть покорялась, либо ее истребляли. Либо... запирали. Тюрьма существовала - да, это может быть правдой. Но то, что она существует по сей день, как говорят легенды... Это вряд ли.
   Девочка посмотрела на меня... тоже снисходительно. Словно я не понимала одной простой и очевидной вещи.
   - Стоп, - повернулась к ней, - ты что, хочешь сказать...
   - Ты ее видишь, - Зойка кивнула. - И я вижу. Во снах. И очень давно. А еще со мной... говорят. Через силу. Через кровь. Кровь разжижается, но не стареет. Так тетя сказала. Она мне с детства об этом рассказывала.
   С детства... Двенадцать лет, а "с детства". Да было ли оно у тебя, чудо-юдо окаянное?
   - Ты видишь, Уля. Помоги. По твоим видениям можно понять, где она появится. А я потом уйду, исчезну - и не вспомнишь. Нельзя, чтобы тюрьма открылась. И чем быстрее... - девочка поддела носком сапога кленовый лист. - Дверь запирается быстрее, пока не открыта.
   - И пока на нее не напирают с той стороны? - уточнила я задумчиво.
   Она кивнула. Однако... дела. Не то, чтобы я поверила, но...
   - Почему ты? И как собираешься ее закрывать?
   - У меня есть ключ, - отозвалась моя собеседница простодушно.
   Час от часу не легче...
   - Какой ключ? И где доказательства существования тюрьмы? Это всего лишь легенда! И с чего ты взяла, что я видела именно ее? И с чего ты взяла, что она появится именно сейчас, то есть... вскоре? И кто именно оттуда может вырваться?
   - Не могу сказать, - заявила твердо. - Нельзя. Это только для посвященных.
   - Во что посвященных?
   - В знания, - пропело за моей спиной сопрано, и я невольно вздрогнула. А тетя Фиса наклонилась к моему уху и добила: - В знания Верховных, Ульяна. Ты прекрасно знаешь, что такое Пламя. Это коллективная память всех Верховных. Тюрьму создали Верховные, и они же ее охраняли. И прятали. Верховные. Понимаешь?
   Еще бы. Я беспомощно посмотрела на невозмутимую тетю Фису, на напряженную Зойку и выпалила:
   - Это шантаж!
   - Почему? - деланно удивилась Верховная.
   - Я сто раз говорила, что мне Пламя не нужно! Не возьму!
   - И не заставляю, - хмыкнула тетя Фиса. - Но о больших знаниях тогда и не мечтай. И не выпытывай. Никто тебе ничего не скажет. Нам нельзя.
   - Это подло! Я...
   - Ты - ведьма Круга, - Верховная выпрямилась и сурово посмотрела на меня сверху вниз. - И ты будешь делать то, что тебе велено. Выполняй свои прямые обязанности и наблюдай за своей нечистью, следи за видениями и помогай девочке. И никаких авантюр, поняла? Никакой самодеятельности. Запрещаю. Заметишь подозрительное - доложишь и в сторону. Ясно?
   - А кто-то говорил, что мои видения - блажь и глупости!.. - съязвила я зло. - Что на них не нужно обращать внимания!..
   Тетя Фиса вышла из-за скамейки и поправила ворот черного пальто.
   - К сожалению, ты, моя дорогая, существо однозадачное. С одним делом справляешься, но с двумя - уже нет. Скажи я, что видения важны, ты бы металась между архивами и нечистью. И ничего бы не узнала, и никого бы не предупредила. Попытаешься усидеть на двух стульях - сядешь в лужу. И я временно исключила возможное препятствие перед основным делом.
   Я вспыхнула. Внутри неприятно заклокотала обида.
   - Если я такая никудышная, что делаю в Кругу? - опять левая рука чешется, чтоб ее... - Если такая однозадачная - к сожалению! - то зачем ты раз за разом пихаешь мне Пламя?
   Тетя Фиса, конечно, заметила, что я спрятала левую руку за спину, и мудро решила не развивать тему.
   - Когда-нибудь поймешь, - ответила просто и повернулась к Зое: - Идем. Перерыв закончится через полчаса, а нам еще нужно кое-что обсудить.
   Черт...
   - Ульяна, у тебя полчаса. Успокаивай нервы и возвращайся в зал. Мы ждем гостя, и тебе на его выступлении присутствовать обязательно, - загадочный взгляд из-под опущенных ресниц, и тетя Фиса величаво поцокала к гостинице. Длинные полы расстегнутого пальто взвились черными крыльями.
   Зойка глянула виновато, переложила мое пальто на скамейку и посеменила за Верховной. А я смотрела им вслед, кипя от злости, и ощущала... подставу. Чует моя чуйка... а она неплохо чует. Только поздно. Когда мышеловка срабатывает, прищемляя хвост. Больно. Тетя Фиса не в первый раз использует меня... по назначению, а я все не могу привыкнуть к тому, как это неприятно. Так. Надо... подышать. Ох, верно Арчибальд заметил, что совестливых людей всегда имеют бессовестные...
   Собравшись с мыслями и переборов ярость, я нащупала три варианта развития событий.
   Первый: меня, как и обещала Томка, хотят отстранить от важных дел Круга. Да, занимайся своей нечистью и не лезь туда, где обязательно все испортишь, ибо однозадачная, а одна задача - даже две, если учитывать помощь Зойке и видения, - у меня уже есть. И хватит. Не то, по словам тети Фисы, и сама в лужу сяду, и другим помогу. Но это... не по мне. Я не люблю работать с тем, чего не знаю. То есть...
   Второй: Верховная ждет, что я взвою от незнания, "сломаюсь" и приползу к ней на брюхе, согласная на всё - и на Пламя, и на любые задачи. Или на Задачу, раз уж я однозадачная. Тоже не канает. Не мое.
   Третий: я взвою от бездеятельности и незнания... и отправлюсь за деятельностью и знаниями. А за Зойкой охотятся, а девочка - под моей опекой. Значит, нападения могут повториться, едва я высунусь из дома... А я обязательно высунусь, и не только до магазина, и не только безопасным днем. И буду готова. И смогу увидеть, поймать, узнать... Запрет - это провокация? Тетя Фиса хорошо меня знает. Для меня тайны - как кровь для акулы. Как мед для медведя. И я голодная до интересных дел. И на любое дерево полезу, рискуя упасть и свернуть шею, любой улей разворочу в поисках...
   Да, вот и вопрос. Чье гнездо ворошить, затевая авантюры? Наше, круговое? Пожалуй, в этом что-то есть... Ибо вешать на меня девчонку и не рассказывать главного под предлогом "Страшной-Тайны-Верховных" глупо. А Верховная глупой не была. И вряд ли она считает, что я, как послушная и порядочная ищейка, буду носиться по городу и искать некую тюрьму. Я не ищейка. А ведьма. Непослушная и не шибко порядочная. Не хотят рассказывать - сама разберусь. Благо, места знаю. Две штуки. Одно неопасное. Второе... самоубийственное. Заодно и под нападения подставлюсь, и о личности "охотницы" до Зойки постараюсь разузнать. И этот вариант мне нравится больше остальных.
   Определив планы на будущее, я откинулась на спинку скамейки и смотрела на небо, пока не закружилась голова. Ветер гнал по темному небу тонкие "перья", и в облачных просветах вспыхивали яркие звезды. И вскоре я перестала различать движение облаков, и звезды казались летящими спутниками. Ну, вот, почти оклемалась... Колдовское вмешательство, конечно, еще даст о себе знать... но позже. А пока...
   Ветер донес шум мотора. Я выпрямилась, прислушиваясь. Тормоза. Хлопанье дверей. Голоса. Мама?..
   Оставив на скамейке сумку и пальто (вечер теплый, бабье лето), я поспешила по аллее к парковке. А я-то голову ломала, где ее носит... А она, кажется, важную делегацию встречала. Я быстро дошла до парковки и остановилась, выглянув из-за клена. Сердце дрогнуло и заколотилось с немыслимой силой. Призраки. Из прошлого. Две штуки. А с ними - мама и очень странная незнакомая девица.
   Первым призраком был отец. Стоя рядом с мамой, он очевидно продолжал спор, начатый в машине. Мама невозмутимо внимала и уделяла прическе больше внимания, чем его пламенной речи. Поправляла светло-русое идеально уложенное каре-"боб" и изучала в зеркальце макияж. От нее у меня только невысокий рост и худощавое телосложение, а остальное, от синих глаз, вернее - одного глаза, вздернутого носа и "взрыва на макаронной фабрике" - отцовское. И я жалела о сходстве. Неприятно видеть каждый день в зеркале... наблюдателя. Но однажды работа стала для него важнее семьи. И бдить за ведьмами, когда они чужие, наверно, тоже стало легче. Преступит она закон, подпадет под наблюдательскую статью - и не надо переживать, что это кто-то из твоих. Из бывших твоих. Последний раз я видела его, когда мне исполнилось тринадцать лет, после Ночи выбора. Потом были поздравительные открытки да подарки-посылки. Раз лет в пять.
   Вторым призраком был Гоша. Вернее, Георгий Викторович. Тот самый наблюдатель, якого я из окна... тудыть. Сказал бы сразу, что наблюдатель, я бы обходила его за версту. Да, по поводу наблюдателей у меня... пунктик. Но он с месяц усердно ухаживал и звал на свидания, морда сероглазая, прикидываясь магом-иллюзионистом и туристом, и если бы я не зашла к тете Фисе в офис без предупреждения... Он вылетел в открытое окно с сопровождающим "Еще раз увижу - убью, падла! Спасибо, что скрасил мое одиночество, но в твоих услугах я не нуждаюсь!". Посреди бела дня и на глазах у толпы прохожих. Не долетел до земли сантиметров пять. Пожалела. Себя.
   ...и потом еще долго в округе судачили о самоубийце, который навернулся из окна, вскочил на ноги и побежал. И так - пять раз. Врали безбожно. Никто его больше не видел. И девицы вздыхали, что из-за любви, мужики - что по-любому баба довела из-за низкой зарплаты, ипотеки и десяти кредитов, а старушки шептались о "явно политической подоплеке".
   Я зажмурилась и часто задышала. Успокоиться... Главное - не нервничать... Но с такими сюрпризами судьбы, похоже, пора носить лекарство с собой. Вот ведь как все поворачивается... Я нервно потерла зудящую левую руку. Успокоиться... Ветер шуршал в сухих кронах, роняя листья, и пах сырой прелостью. Сзади, из окон гостиницы, доносились вопли обсуждений, спереди - зычный отцовский баритон, убеждающий... Убеждающий. Я не понимала ни слова, а значит, он использовал наблюдательскую магию. Они и не такое умеют, змеи... Но я успокаиваюсь, да.
   Прижавшись спиной к шершавому стволу, я закрыла глаза, но по-прежнему прекрасно видела стоянку. Отец что-то втолковывал маме, а та притворялась занятой. Красила губы, но глаза в зеркальном отражении - серьезные, встревоженные.
   Гоша прислонился пятой точкой к капоту машины и шарился в телефоне. Вид безразличный, а сам слушает внимательно, выражение резкого лица хищное, и острый взгляд из-под черной челки стреляет по сторонам. И, несмотря на "праздник", - неизменные кеды, джинсы, темная майка, спортивный пиджак.
   И еще эта, незнакомая. Пальто, каблуки, прическа "лесенкой", но назвать ее человеком язык не повернется. Слишком... деревянная. Зажатая. Стоит, как статуя, и глаза светлые, холодные, невыразительные, как у мороженой рыбы. Я втянула носом воздух и разочарованно сморщилась. Стена. И похлеще, чем у Зойки. Девчонка дышала и ощущалась живой. А незнакомка - нет. И, похоже, она...
   - Ульяна, выходи, я знаю, что ты здесь, - отец подкрался незаметно.
   Я невольно вздрогнула. Черт.
   - Красавицей выросла! Здравствуй, дочь, - улыбнулся тепло.
   - Конечно, иначе самому себе комплемент не сделаешь, - буркнула я, игнорируя протянутую руку и выбираясь на стоянку. - Привет.
   Мама послала мне предупреждающий взгляд и успокаивающе улыбнулась. Меня перекосило от попыток сдержаться, и я горько жалела, что не сбежала. И прав, трижды прав Жорик, амулеты тут бессильны... Злость на себя, этих... призраков и проклятую ситуацию забурлила, зашипела, обжигая. Лучше бы осталась в конференц-зале, в углу, с Зойкой...
   "Уля! - мамина мысль ввинтилась в мозг острой иглой, и я невольно съежилась под ее пристальным взглядом. - Держи себя в руках! Только не раскрывайся! Не перед ними!".
   Я вздрогнула, когда отец, посчитав мою скрюченную позу признаком мерзлявости, заботливо набросил на мои плечи пиджак. Да, не перед ними... Не перед наблюдателями, которые, разумеется... наблюдают. За каждым жестом, словом, взглядом. Работа в каждой секунде жизни, в каждом вдохе и выдохе. Я поймала любопытный Гошин взгляд и покраснела. Надеюсь, что от злости. Хотя и стыдно тоже стало. Ибо... вышвыривать его из окна было необязательно. Достаточно по-женски дать по морде, сломать нос и, обозвав обманщиком и скрытником, гордо удалиться восвояси.
   - Добрый вечер, Ульяна... Андреевна, - Гоша отлепился от машины, сунул сотовый в карман и улыбнулся.
   Иди... лесом.
   - Не добрый, - я привыкла говорить правду, - а отвратительный.
   - Ульяна, не груби, - пожурил отец, - разве я такой тебя воспитывал?
   - Ты сбежал, когда мне было тринадцать, и тех пор - ни слуху, ни духу, - огрызнулась я. - И что воспитал, то и получай. И нечего мне...
   - А сейчас будет мелодраматическая сцена, - меланхолично вставил Гоша, и над его плечом повисла ярко-желтая табличка с красной надписью "Аплодисменты!", - с примесью фарса, - и над другим плечом напоминалка "Смеяться после слова...".
   - Таракан!.. - я попятилась, уронив пиджак.
   Таракан. Рыжий, с полмашины, мерзкий. Он возник светящимся миражом из ниоткуда, навострил на меня шевелящиеся усы и крылья, и... Я очнулась на фонарном столбе. Взлетела туда, забыв о каблуках и короткой юбке. И оказалась на маковке фонарного столба быстрее, чем сообразила, что насекомое - всего лишь иллюзия, а я - ведьма, и одной левой могу прибить и насекомое, и его создателя. Рефлексы опять оказались быстрее меня. Я судорожно вцепилась в холодный шершавый столб. Ненавижу...
   - Улька! - и отец захохотал. - Неужто до сих пор боишься? Брось! Лети вниз. Разговор есть.
   Я зажмурилась и промолчала. А то незаметно...
   - Ульяна, слезай, - мама сдерживала улыбку, очевидно вспоминая, сколько раз снимала меня, мелкую, со столов и шкафов. - Георгий Викторович, прошу вас больше так не делать и отнестись к ситуации серьезно!
   ...а я ж не виновата, что от шороха лапок, от поползновения этих тварей меня тошнит... А иллюзионист легко считывал глубинные страхи и воплощал их в жизнь. В гипертрофированном и отфотошопленном виде.
   - Я серьезен как никогда, Надежда Сергеевна, - отозвался Гоша степенно и вежливо. - А время для семейных разборок сейчас не то, не так ли?
   Убью... Я рискнула глянуть вниз. Рыжая гадость рассыпалась искрами, развеивалась под порывами ветра. Я вдохнула и задержала дыхание, считая до десяти в унисон с глухими ударами сердца. Спокойствие и самоконтроль... В конце концов, я больше пяти лет работаю ведьмой Круга, и у меня должен быть профессионализм. Вспомнить бы только, куда я его задвинула...
   Съехав по столбу вниз, я одернула юбку и вскинула руку. Гоша задохнулся, схватившись за горло, закашлялся, согнувшись. Отец дернулся, но вмешиваться не стал.
   - Еще раз так пошути...те, Георгий Викторович, - придушу к лешему! - прошипела зло и повернулась к отцу: - О чем поговорить хотел?
   Мама опять уставилась в зеркальце, занявшись и без того идеальной прической. Незнакомка по-прежнему стояла столбом, не подавая признаков жизни. Споры в конференц-зале, судя по басу Верховной, набирали обороты и шли по новому кругу.
   - Пойдем-ка, пройдемся, - отец снова завернул меня в пиджак и обнял за плечи.
   Я молча прижала к груди зудящую левую руку. Когда же кончится этот бесконечно безумный вечер, вернее, ночь...
   - Есть дело, - сказал он негромко, когда мы отошли на приличное расстояние и углубились в парк. - И одна новость.
   - И то и другое, надо полагать, неприятное, - я украдкой почесала руку и съежилась. Да, профессионализм. - Па, что происходит? Зачем вы здесь? Неужели из-за убитой ведьмы? Но это дело Круга, а не вас.
   - Зачем? Лично я тут проездом и неофициально. Навещаю любимую и единственную дочку, - подмигнул мне. - И к тому же я - всего лишь старший магистр.
   Я иронично кашлянула.
   - Конечно, не "всего лишь", - признал он неохотно. - Но в совет не вхож, так что...
   - И Гоша... Георгий Викторович - тоже неофициально?
   - Почти.
   - Па, всё. В детстве ты обожал рассказывать мне сказки, а я обожала в них верить. Если ты не заметил, я выросла. Давай поговорим серьезно.
   - Ладно. Можешь прощупать... нашу спутницу?
   - Ее бы Верховной показать... - протянула я.
   - Потом. Она здесь тоже неофициально. А мне должно за ней присмотреть до поры до времени. Уль, как родня родне, а? Через воздух?
   - Уже пробовала, - и посмотрела на него серьезно. - Я ее не чувствую. И даже не могу понять, дышит или нет. Она... будто в коконе щитов.
   - Значит?.. - отец напрягся.
   - Значит, она важная... и очень уязвимая. Такую защиту сейчас ставить не умеют - сил не хватит. Это прерогатива даже не Верховных - а целого круга Верховных. А их сейчас по всему миру едва ли человек десять, редкая птица. Изначальные почти не рождаются, а артефакт не каждую ведьму может сделать полноценной Верховной. Эту защиту ставили... стародавние, не иначе. Не понимаю, как такое может быть, но... Девушка очень древняя. И, вероятнее всего... мертвая. И... она мне не нравится. Как и этот шут-наблюдатель.
   - Ты его стерпишь.
   - Мне выше крыши хватает одного человека, которого я терплю, - себя.
   - Придется, Ульяна. Потерпишь, - и посмотрел строго.
   - Ладно, - буркнула я. Гордость попыталась вякнуть, но получила по шапке и забилась в угол. Послушаюсь ее - упущу самое интересное. - Но зачем, если он тут... неофициально? Эта та самая новость?
   - Да, дружок. Ты попалась на нехорошей истории, - отец остановился. - На тебе - четверка мертвых "пауков". И кроличья нора.
   - Нора не моя!.. - возмутилась, резко повернувшись. Если это не тетя Фиса доложила по правилам, то... Наблюдатели на то и наблюдатели, чтобы повсюду иметь глаза и всё про всех знать.
   - Ты в ней выжила, - объяснил он. - А это... невозможно. И даже мой подарок тебя бы там не спас. Он впитывает силу убойных проклятий, но в кроличьей норе бессилен. Ты теперь... подозрительна.
   - И в следующий раз, чтобы не навлекать подозрений, мне нужно сдохнуть? - фыркнула я и пнула кленовый лист. - Па, это же маразм!
   - Это подозрительно, - повторил он с нажимом. - Лишь создатель норы может в ней выжить. А тебе не хватило бы ни сил, ни знаний, чтобы ее сотворить. Но ты... можешь быть в доле. Отсюда - и сопротивляемость ее силе. Любую ведьму, даже Верховную, затянуло бы в водоворот иномирья. То есть...
   - Что? - изумилась я. - Шутишь?..
   - Отнюдь, - отец смотрел спокойно, но мои плечи сжимал крепко. - Конечно, мы допускаем и второй вариант - подставу. Зачем, Уля?
   Мысли взвихрились, быстро выстраиваясь ответом. Затем, что наблюдатели давно хотят избавиться от тети Фисы, но она крепко держит Пламя и власть в округе. И если ее племянницу поймают на запрещенном... Авторитет Верховной пошатнется, и ее обвинят в некомпетентности. И велят уйти. Сложить полномочия и слиться (в обмен на смягчающие для меня обстоятельства, например), отдав Пламя... кому? Уж не той ли... крыске-землеройке?
   - Я тебя поняла, - посмотрела себе под ноги и плотнее закуталась в пиджак. Становилось зябко. То ли от ночного ветра, то ли от собственных мыслей.
   Чертовы Круг и Совесть с Ответственностью, будь они трижды прокляты... Грелась бы сейчас на югах и хлопот не знала... А больше всего бесило то, что я совершенно ни в чем не виновата. Кроме того, что родилась, как и все мои сверстницы, с необычностью, которая много раз спасала мне жизнь. Но для наблюдателей это не повод снимать колпак. Скорее, наоборот, повод для... изучения. Недавняя эйфория и предчувствие приятных приключений схлынули, оставив тихую злость и досаду на собственную глупость. Пожалуй, хватит с меня на сегодня. Устала, как собака и очень хочу сдохнуть. Для начала - до утра.
   Мы остановились у скамейки, где лежали забытыми мои пальто с сумкой. Я вернула отцу пиджак.
   - Мы с матерью уезжаем, а Георгий остается следить за обстановкой. И я надеюсь, Уля... - и многозначительно замолчал.
   Я нервно дернула плечом:
   - За браслет спасибо, а нравоучения оставь при себе. Я тебя услышала. Разберусь.
   - Будь осторожна, - отец наклонился, чмокнул меня в щеку и быстро пошел к стоянке, на ходу натягивая пиджак.
   Я отвернулась, надевая пальто. До слез жаль того времени, когда его не было рядом... Потерянного времени, которое уже никогда не вернуть. И кто знает, когда он объявится в следующий раз... Я достала из сумки сотовый:
   - Алё, Зой, я еду домой. Хочешь со мной - спускайся вниз. Жду максимум двадцать минут. На той же скамейке, - сбросила вызов и набрала следующий номер: - Будьте добры машину на ближайшее, к гостинице "Млечный путь". Да, я в курсе, что она за городом. Вы мои деньги будете считать, или мне в другую фирму позвонить? Спасибо, жду.
   Ночное небо сияло крупными сентябрьскими звездами, ветер шуршал в кленовых макушках. Я прошлась вдоль скамейки взад-вперед, мысленно прокручивая разговор с отцом. В том, что в наблюдательском совете собрались сплошь маразматики, я сомневалась. Да, я подозрительна, но это не повод брать меня под колпак. Нас таких подозрительных - половина Круга, о чем наблюдателям прекрасно известно. Правда, без подробностей.
   Подробности наших необычностей тетя Фиса тщательно скрывала. Но если предположить, что она наблюдателям надоела, все встает на свои места. И один мой неверный шаг... А надоесть Верховная может. Она своевольная, своенравная и властная. И никогда не позволяла наблюдателям хозяйничать в ее регионе и обижать ее ведьм. И на сотрудничество шла неохотно, лишь потому, что по регламенту положено. Черт, как бы не навредить?..
   - Ульян, а давай жить дружно?
   Я вздрогнула. В который раз за вечер. Это все усталость. Я еще от кроличьей норы не отошла, а тут такое, и толпой...
   Обернувшись, я нахохлилась:
   - Иди... в конференц-зал. Тебя там заждались поди.
   - Успеется, - Гоша с любопытством наблюдал за моими беспокойными поеживаниями. - Расслабься, тараканов больше не будет. Хотя за окно... добавил бы.
   - Сам виноват! - вспылила я.
   - В чем же?
   - Ты скотина и засранец!
   - Это не повод и не аргумент.
   - Это причина и следствие! Меньше нужно было о ерунде болтать, а больше - говорить о важном!
   - О том, что я наблюдатель? - спросил проницательно. - Но ведьмам и наблюдателям встречаться не возбраняется.
   - Но месяц - это срок, чтобы рассказать о таком крошечном и незначительном факте, верно? - уточнила я угрюмо.
   - Если бы рассказал - ты сразу бы сбежала.
   - Невелика потеря, - я фыркнула и прищурилась: - Или велика? Племянница Верховной, как-никак. Она потому тебя терпела со всех сторон? Многое успел на нас собрать?
   ...а мне тетя Фиса любезно ничего не рассказывала. Только заметила потом, что смотреть по сторонам, думать и замечать очевидное полезно. Урок на будущее.
   - Не вали с больной головы на здоровую, - Гоша поморщился. - Я тебя не использовал. Почти.
  
   Ознакомительный фрагмент, без дальнейших прод на СИ.
   Целиком роман будет выложен здесь: https://author.today/work/162370.
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"