Утром, одеваясь, он увидел на своем носке дырку. Большой палец правой ноги нагло смотрел ему в лицо. Он не стал подворачивать, как обычно, носок вокруг пальца как портянку, вытянув ткань носка слегка вперед. Дыра была слишком непокорной. Деревянный грибок для штопки он нашел быстро. Нить для штопки нашлась только фиолетового цвета. Первая попавшаяся иголка была слишком тонкой, но другую было искать некогда. Он начал шаг за шагом преодолевать пространство между краями злокачественного образования в теле носка. Не всё получалось, как задумано, но через 23 минуты с дырой было покончено. Зубами (хотя это вредно и правильнее пользоваться ножницами) он откусил нитку, и некоторое время рассматривал носок. Всё сделано правильно, но что-то смущало - носки, пожалуй, надо постирать. В следующий раз, а заодно и рубашку, он постирает обязательно.
Жена ушла на сутки. Без неё на кухне делать было нечего. Он пожевал холодную картофелину и запил кипятком, еле подкрашенным спитым чаем. Он нашёл пальто на вешалке в полутёмном коридоре коммуналки. Средняя пуговица держалась на одной нитке. Застегивать её он не рискнул. Прижав чехол с кларнетом к животу, он поспешил в театр. На репетицию опаздывать было никак нельзя. В троллейбусе на Садовом Кольце пуговицу всё равно оторвали. Наверное поэтому он успел скинуть пальто и занять своё место за секунду до того, как вслед за ним в зал вошел руководитель оркестра. Хаос звуков моментально прекратился.
- Товарищи, прежде чем начать репетицию... Партийное руководство театра поручило мне ознакомить вас с рядом постановлений ЦК ВКП(б). По культуре. Знаете ли, пора заняться разгибанием саксофонов. Покончить, так сказать, с инструментами, пришедшими к нам оттуда, с запада, с этими шестиструнными гитарами и прочим джазом. Эти, знаете ли, извращения чужды советскому народу, Джаз - это проповедь атональности, диссонанса и дисгармонии. Сумбур, так сказать, какофония, а не музыка. Истинное лицо, дух современной буржуазной музыки Европы и Америки, маразм, так сказать, буржуазной культуры, полное отрицание музыкального искусства, его тупик...
Репетиция началась только через час. Поглядывая на полные руки и обширный зад флейтистки Изольды Моисеевны, расположившейся впереди, он думал про то, что опять не успеет забрать ботинки жены из ремонта и
бельё из прачечной. Жена будет вне себя. Вымытый презерватив, завёрнутый в газету, опять останется без дела.
Блять, какой тут, нахер, джаз в капиталистическом обществе, где никого не тревожит судьба неудачного музыканта, где безработных музыкантов целая армия, а выбывшего заменит другой. Не до того. Тут из дома бы не выгнали.
Постепенно сомнения уступили место отупению. Ритмический рисунок мажорного первомайского марша отдавал умеренностью и чувством дисциплины.