Аннотация: Дикая мысль вонзилась в сознание, поразив простотой. Да, станции больше не будут такими, но одна может стать подобной. Фрунзенская... закрыта на ремонт с января 2016. Осталось подобрать жертву.
Земля
Она убила его друга. Время проходит, а боль не утихает, ночами становясь лишь сильнее, когда кровавый художник не может отвлечься, а жестокая память вновь и вновь прокручивает картину смерти. Погасшая искра жизни в родных глазах зверя, последний вздох Киора и заживо сожжённое сердце.
Он мог убить её сразу, в первый же день, вместе с рыжей подругой, но монстр не искал лёгких путей ни для себя, ни для других.
Смена имиджа, квартира, работа... Арон учил этому, теперь пришло время приступить к практике. И всё оказалось не так уж и сложно.
Коллеги-мужчины недоверчиво смотрели на красивого, холодного и замкнутого человека, от которого исходила опасность. Коллег-женщин же всё таинственное сводило с ума, вызывая острое желание завоевать сердце нового сотрудника. И, разумеется, их не смущало отсутствие информации. В итоге, в глазах большинства дам кровавый художник был героем с разбитым сердцем, а сильный пол предпочитал распускать сплетни о его нетрадиционной ориентации.
Начальнику новый сотрудник пришёлся по вкусу: он молча и старательно выполнял свою работу, иногда задерживаясь по вечерам, ни с кем не конфликтовал и даже не намекал на повышение заработной платы. Идеальный вариант во времена кризиса, да и не только.
Спустя несколько дней, впитывая информацию, наблюдая и играя выбранную роль, он неожиданно осознал, что внешне ничем не отличается от остальных. Они лгут и скрывают пороки, они прячутся под масками, выдавая себя за других, они хитрые, но зависимые от остальных членов стаи. И тогда кровавый художник стал просто наблюдать за людьми, отмалчиваясь, улыбаясь и мысленно рисуя багровые картины в стенах уютного офиса.
Так проходили дни, но жажда, опасно смешанная с невозможностью самовыражения, местью и тоской терзала убогую душу по ночам. Картины мест преступлений не выходили из головы, маня деталями. Красные станции метро. Они больше никогда не будут такими...
Дикая мысль вонзилась в сознание, поразив простотой. Да, станции больше не будут такими, но одна может стать подобной. Фрунзенская... закрыта на ремонт с января 2016. Осталось подобрать жертву.
*************
Земля
- София, ты должна относиться к этому проще. Принять новую реальность, - Джули изучающе смотрела на подругу, пытаясь вытянуть её из трясины откровений, в которую сама же и затащила. Но Гаремова продолжала молча кивать головой и курить сигарету, выпуская дым в пол.
Тишина давила, разрывая реальность на новые составляющие, ранее неизвестные этому миру.
Джули уронила лицо в ладони, устав держаться и быть сильной.
Наконец, рыжая бестия произнесла:
- Этого не может быть. Уверена, есть другое объяснение.
Фарион подняла голову, в сотый раз стараясь быть логичной:
- Почему нет? Как иначе объяснить чудесное выздоровление Морана, мою боль, которую он причинил силой мысли или чем там ещё, но явно не физически и каронов, реально существующих и рвущих людей на куски. Они есть в нашем мире, так в чём сомнения по поводу остального?
Мысли Софии метались в голове, перескакивая с одного события на другое: люди "хэ" с их сверхспособностями, Леонид, любовь к нему и возможные последствия. Девушка налила очередную порцию виски, выпила одним глотком и произнесла раздавленным голосом:
- Интересно, Леонид такой же? И если да, то читал он мои мысли? И если да, то что он узнал?
Джули замерла, поражаясь сходству с подругой в критические моменты. Она ещё не полностью осознала, не поверила, но двигается дальше, пытаясь разобраться.
Леонид... Вопросы показались надуманными.
Но, прокрутив варианты в голове, Фарион не стала их отбрасывать, хотя, поддерживать тоже не спешила.
- Подожди, мы ещё ничего не знаем. У Морана не получилось прочесть меня.
- Вот именно. Кто сказал, что Лёня не попробовал сделать это со мной? - в голосе Гаремовой Джули уловила нотки злости, раздражения и обиды.
- Подожди! - слово прозвучало командой, но другого способа привести Софию в чувство Фарион не нашла. - Повторяю, мы ничего не знаем. И поэтому, я пойду дальше... настолько, насколько хватит сил или насколько позволят... Даже если он прочёл твои мысли, хотя, это кажется надуманным.
София попыталась возразить, но брюнетка не позволила:
- Так, прикинь, самое страшное, что может случиться, если он сделал это?
- Разве это хуже того, когда благопристойные родители застукали тебя с их сыночком на бильярдном столе в самый горячий момент? А когда тебя предавали так называемые подруги? А когда бывшие рассказывали пикантные подробности о сексе с тобой друзьям? Или когда тебя пытались подставить на работе, возник скандал, ты оправдалась, но всё же была уволена? София, во всех этих случаях ты держалась.
- Да не держалась я, мне просто было плевать, поэтому всё проходило быстро и безболезненно.
Джули встала с дивана, подошла к окну, коснулась стекла лбом, закрыла глаза. Мысли метались в голове, загоняя чувства в самый дальний уголок измученного сердца. Резко обернувшись, девушка твёрдо произнесла:
- Значит, ты должна наплевать, иначе не получится. Выбор за тобой, - Фарион понимала главное отличие всех других ситуаций от этой - любовь, которую нашла София, та единственная, настоящая, истинная. И Джули предлагала подруге поставить её на кон.
Гаремова смотрела на брюнетку и видела перед собой робота, отбросившего эмоции и уверенно идущего к цели.
"Как же сильно они похожи с Мораном жестокостью и целеустремлённостью", - подумала рыжая бестия, но вслух произнесла:
- Я с тобой. Если Леонид такой, как Моран... и сделал это со мной или с другими... значит, не так всё и... - на глаза девушки навернулись слёзы, - не так всё и искренне. И не может быть... в таких условиях... настоящей любви...
"Может", - про себя произнесла Джули, подошла к подруге и обняла её.
- София, мне кажется, ты придумала это.
- Возможно, - согласилась Гаремова, но внутри что-то жгло и терзало: случайно брошенный взгляд патологоанатома, виноватый жест, нотки страдания в голосе... перебирая детали, София не могла остановиться на чём-то конкретном, но картина в целом не давала покоя.
Ещё раз взглянув на подругу, девушка отметила разницу между Джули до встречи с Мораном и после. Брюнетку как будто лишили части себя, настолько важной, что это отразилось во внешних признаках. Решимость, твёрдость и желание идти вперёд опасно сочетались с болью и отчаянием в карих глазах, с мелкой дрожью, иногда проходящей по телу, с медленными размеренными движениями. Софию не покидало чувство, что разум, тело и душа Джули отдалились друг от друга, продолжая существовать вместе.
Закурив новую сигарету, Гаремова отбросила тяжёлые мысли, решительно спросив:
- И каковы наши дальнейшие действия?
- Ты крутишь любовь и копируешь документы по Максу. Я попробую последить за Сеймой.
София поперхнулась, откашлялась и вопросительно посмотрела на Фарион.
- Конечно, в спецагента я играть не буду, просто попробую узнать, куда ходит, чем интересуется в свободное от работы время. На мой взгляд, если сможем что-то узнать, то только через Сейму. К остальным подобраться нереально.
- Ага, к Сейме тоже, особенно после того, как ты скопировала её ежедневник.
Джули ехидно улыбнулась:
- После того, что они сделали со мной, мне не стыдно, а вот чувство вины у Сеймы никто не отменял, судя по нашей последней встрече.
София с грустью посмотрела на подругу:
- Знаешь, иногда мне кажется, что ты...
- Пожалуйста, не надо... о моей моральной стороне. Порой я боюсь узнать, как далеко могу зайти, но останавливаться не собираюсь.
- Тебе придётся наладить отношения с Мораном.
При упоминании имени ликвидатора боль и отчаяние стали льдинками в карих глазах. София поёжилась, а Джули равнодушно произнесла:
- Конечно, наберусь сил и поговорю с ним.
"Моран делает её холодной и бесчеловечной. Но как бы не было больно, почему с Леонидом всё иначе?"