Дочь Небес
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
Целеустремлённая девушка-патрицианка едет в другую страну в недавно открытую Академию получать техническую специальность. Там она столкнётся со следами высокоразвитой цивилизации из-за пределов родного мира, заговором, связанным с рептилоидами-змеелюдами и откроет тайну собственного происхождения и некоторые тайны происхождения человечества. Книга содержит сцены 18+ Полная версия доступна в интернет-магазине Ridero: https://ridero.ru/books/doch_nebes/
|
Дочь небес. Боги и гады
Лясе посвящается
Тогда сыны Божии увидели дочерей человеческих, что они красивы, и брали их себе в жёны, какую кто избрал.
Книга Бытия 2:6
Глава 1
Многократно я видела один и тот же сон.
Пьянящая звёздная ночь раскрывает крылья над берегом. Огромная перламутровая луна неспешно плывёт по матово-синему небу, усыпанному бриллиантами ярких крупных звёзд. Лёгкие волны ласково бьются о берега залива. И море, и небеса, и пальмы, и горы на острове - всё это дышит величием. И историей. Многие века различные царства и империи сражались за эти земли. Полководцы приводили сюда армии и флотилии, а сейчас побережье превратилось в мирную гавань. В предвкушении чего-то великого я, облачённая в серебристое платье, иду вдоль моря к южному берегу, над котором возвышается гора, проросшая огромными сияющими башнями. Я миную фонтан и статую русалки, расположенные недалеко от пирса. Таинственные башни влекут и манят, морские брызги омывают моё лицо. В них обитают небожители, и встреча с ними сулит множество чудес.
Солнечный диск выглядывает из-за морской глади, и тёплый лучик светит мне прямо в лицо. Слишком ярко, слишком сильно. И я... просыпаюсь.
С детства я регулярно видела эти сны о сияющих башнях на горе, где должны жить боги, словно эти видения они мне и послали. Я с тех пор и заинтересовалась религией родного края, историями о наших богах.
Судя по высоте солнца, я спала как обычно - около четверти суток. Такова одна из особенностей моего организма -- мне нужно спать пять-шесть часов вместо восьми, которые требуются большинству людей. Трое рабов, лежавших рядом со мной в моей большой кровати, продолжали дрыхнуть без задних ног. Утомились, несчастные, после вчерашней оргии. Коль у меня есть рабы, я предпочитаю использовать их по полной, хотя и не распространяюсь об этом. Наше общество полно двойных стандартов, мол, если господин спит с рабынями, это нормально, а вот госпожа с рабами -- нехорошо. Кто-то говорит, что не царское это дело вынашивать детей от рабов, и, если кто узнает, они от рождения будут плебеями.
Только у меня есть дар. Я с детства могу контролировать своё тело. И знаю, что не могу забеременеть, если не захочу. Откуда? Непонятно. Я просто знаю это, как и то, что у меня две ноги и две руки. И если рабы -- здоровые мужчины, почему бы их не запрячь как следует? Моя мать, как говорил дядя, пила какие-то микстуры, позволявшие не забеременеть, поэтому у меня нет ни братьев, ни сестёр. У неё было много мужчин, но по-настоящему любила она только одного, о чём я расскажу потом. Похоже, от неё я и унаследовала свою любвеобильность. Рецептов этих микстур не осталось, но мне они не особо нужны.
Меня зовут Тамира, что в переводе с древневилленского значит "Пантера" или "Тигрица". Моё родовое имя Тиррен, мне девятнадцать лет, и я патрицианка. Мои близкие называют меня Тама или Мира. "Тама" -- это "лиса" на языке наших предков. Но в детстве мама ласково называла меня Ляса, именно так. Потому что уже девочкой я сильно отличалась от других детей. Прозвище "Ляса" подчеркнуло индивидуальность. Я была очень активным и любознательным ребёнком, сбивала окружающих с толку своей чрезмерной подвижностью и неугомонностью, про таких детей говорят, что у них шило в одном месте. Тем не менее, если мне была интересна книга, я могла засесть за неё и чуть ли не часами игнорировать внешний мир.
Мама отправилась в чертоги Смерти, когда мне только стукнуло семь, её забрала эпидемия чумы. Отца своего я не знала, только его имя - Элхаран из Ар-Мицеха, что он знатный воин и офицер и что бывал в Сагире. Именно его моя мать, как говорила, и любила по-настоящему. Как говорил мой дядя, она, когда была с ним, не пила противозачаточную микстуру. Она хотела вынести ребёнка от Элхарана. Она мечтала родить сына, такого же героического, как и он сам. Однако, на свет появилась я, и она периодически сокрушалась, что я не родилась мальчиком.
Родового имени отца я не знала. Меня вырастил дядя Бейнус, брат матери, и когда я на шестнадцатый день рожденья встретила совершеннолетие, то вступила в права наследства на винодельню, оставшуюся от моей родительницы. Она приносит мне приличный доход.
Мои бабушка и дедушка оставили этот мир лет за десять до моего рождения, и, по идее винодельня, пастбище и несколько поместий должны были достаться дяде. Однако, Император издал новый указ, согласно которому женщины тоже могут вступать в права наследства, в итоге пастбище и одно из поместий достались дяде, а винодельня и другие поместья - матери. А потом и мне.
Тяжело в детстве пережить кончину близкого человека. Осиротев в семь лет, я пережила слишком сильный шок, обернувшийся кратковременной потерей памяти. Неделя оказалась как будто вычеркнута из моей биографии. Однако, придя в себя, я поняла, что моя собственная жизнь продолжается.
С ранних лет я увлекалась математикой и физикой. В гимнасии я оказалась первой девочкой, которая добилась, чтобы её брали на классы по этим предметам. Не без помощи денег дяди Бейнуса.
Ещё в пять лет, играя с азбукой на кубиках я самостоятельно научилась читать и вскоре прочла множество книг. Когда мне исполнилось семь, незадолго до того, как мама покинула этот мир, она подарила мне книгу про священную гору Талактию, куда с небес снисходили боги построили и собственный город. Небожители создали стражей, которые не должны были допускать в город смертных, кроме тех, кто получил особые приглашения. Боги выковали искусственных людей из металла и вдохнули в них души, коими стали молнии. Они назвали своих стражей автоматонами. В книге имелась иллюстрация: высокий серебристый воин в бронзовых доспехах, похожий на гоплитов, с копьём, щитом и висящим в ножнах мечом. Его глаза сияли золотым огнём, и казалось, художник будто бы сам его видел, до того сие изображение вызывало чувство восхищения и трепета. С тех пор мне захотелось самой создать автоматонов, искусственных людей, которые могли бы заменить рабов, что дало бы им свободу. А заодно и солдат на войне, чтобы живые люди более не погибали в бою. Мама, когда слышала, как я рассказываю о своих мечтах, грустно улыбалась: говоря, что я простая смертная девочка, а не богиня, и наивно думать, что я смогу сама создать автоматона.
С тех пор, как в детстве я загорелась идеей создать искусственного человека, я и увлеклась техникой и разобрала подаренные мне дядей Бейнусом на девятый день рожденья настольные часы. Потом собрала их, и, о чудо - они работали. Я решила стать механиком. Закончив гимнасий с отличием, я принялась искать мастера, готового меня выучить. Правда, в Вилленской империи нет механика, который взял бы в ученики девушку. Я думала, как подрасту, переодеться мужчиной и пойти учиться в академию Теора, величайшего мастера в Виллене. Но потом у меня выросла слишком большая грудь, и от идеи с маскарадом я отказалась.
Однажды я пыталась найти отца и наняла человека, который мог бы его найти. Оказалось, впустую: отыскать в Ар-Мицехе мужчину по имени Элхаран -- всё равно что найти нужную песчинку в Сагирской пустыне. Дядя Бейнус в целом негативно отнёсся к моей идее найти отца. Как и к моему желанию изучать механику и к увлечению религией. Сам дядя атеист, и говорит, что люди придумали богов, когда ещё не имели достаточно знаний о мире. Однако я слышала немало свидетельств от людей, говоривших, что видели богов, которые спускались с небес, что они внешне не отличались от нас, что они сверхсильны, способны усыпить смертного или поразить его молнией.
Дядя Бейнус рассказывал, что был хорошим товарищем с моим отцом, и тот с одним другом-лекарем исцелил его от страшной болезни под названием вроде бы кобид, правда, он не особо хочет вдаваться в подробности той истории.
С детства я интересовалась не только точными науками и религией. Я больше любила играть не с подругами в куклы, а с мальчиками в солдатики, военные и спортивные игры, а также часто дралась с ними. Став постарше, я поняла, что с мальчиками необязательно враждовать, с ними можно заниматься и другими, более интересными и приятными вещами.
Помнится, однажды я переспала с сенатором. Его жена, узнав об этом, подкараулила меня и ударила со спины обухом топора по плечу. По счастью, у меня с рождения крепкие кости, поэтому я себе ничего не сломала. Зато сопернице - руку, потому что ещё в отрочестве хорошо научилась драться. Моё левое плечо на некоторое время превратилось в кровавое месиво, но довольно быстро зажило и приобрело вполне приличный вид. Чтобы прикрыть шрам, пришлось сделать татуировку в виде розы, с ней я ещё больше нравлюсь мужчинам.
Правда, на этой же левой руке, недалеко от плеча у меня ещё в детстве появился ещё один шрамик, после смерти матери. Как раз в тот период, что стёрся из моей памяти. Поранилась и забыла как.
Я посмотрела на своё отражение в зеркале. Привлекательная молодая смуглая женщина с вороными кудрявыми волосами чуть ниже плеч, бровями полумесяцем и чёрными глазами, чем-то похожая на жительниц восточных провинций Империи. Неудивительно, ведь мой отец оттуда. Сама себе я напоминала Таэру, нашу богиню любви и красоты. Возможно, мать назвала меня Тамирой, потому что это имя звучит похоже на имя богини.
Последние десятилетия в Империи права женщин расширяются. Но во многие профессии путь нам закрыт. Возьмём медицину: одним из столпов этой науки у нас является Храм Луны, хотя за последние годы его влияние ослабло. В Храме лекарским делом занимаются только жрецы, мужчины. Они говорят, что в стародавние времена сама богиня Луны, Сэрена, научила их врачевательству. Жрецы охраняют рецепты и методику лечения от простых смертных. Хотя я читала в книгах по историям богов, что изначально Сэрена учила врачеванию и женщин тоже, но мужчины забрали эту область себе. Гицей, основавший медицинскую академию в Виллене, сам - бывший жрец Луны, но он получил дозволение на практику от самого Императора.
Рассказывают, что незадолго до моего рождения какой-то лазутчик из имперского легиона похитил из Храма книгу с рецептами лекарств и передал её народу. Появились новые лекари, открывшие клиники в окрестностях столицы. Хотя, из-за влияния Храма доступ туда нашей сестре всё равно закрыт.
Я всегда стремилась к справедливости: меня беспокоили не только собственные проблемы, но и проблемы других групп общества: пришлых инородцев и рабов. Пускай формально пришлые и были гражданами Империи, фактически они не имели всех прав. Я выступала против жестокого обращения с рабами. В Империи дети рабов, достигнув совершеннолетия, обычно получают свободу, что справедливо: они не должны быть невольниками лишь потому что их родители оказались в долгах или в плену. Я же начала давать вольную детям рабов с рождения, их воспитателем становился управляющий моей виллы.
Медициной я тоже всегда интересовалась - для общего развития. Один из великих лекарей наших дней - Мефир-Анум, живущий на юге-востоке, в жаркой стране песков - Сагире. Он изучал врачебное дело разных стран более тридцати лет и совершил множество невероятных открытий. Он, используя изобретённые сагирскими оптиками микроскопы, открыл существование микробов, миниатюрных созданий, существование которых связал со многими болезнями. Изучив внутренние органы, он открыл понятие гормонов. Мефир-Анум развил гигиену и фармацию. Он ввёл в Сагире систему прививок, которые стал ставить с младенчества, понизив в стране смертность.
Мефир-Анум написал несколько книг по медицине, которые продаются и в Империи. Книга - дорогое удовольствие, но я могу его позволить. Я читала книги Мефир-Анума, а также труды его друга Шимдара, великого сагирского физика и математика, тангарца по происхождению, откуда узнала про десятичные дроби, степени, корни, отрицательные числа, теорию тяготения. У нас открылись и учебные заведения, где обучают механиков по написанным Шимдаром учебникам.
До меня дошли слухи, что в Виллене всё-таки появилась женщина-механик. Училась она где-то за пределами Империи, и наши власти дозволили ей работать у нас, оказывается, хотя из-за влияния вездесущего храма Луны учиться у нас женщина не может, но если уже выучилась в другой стране, то может стать практикующим механиком.
Стало вполне очевидно, что и я могу выучиться на механика в том же месте, благо, голова у меня работает, а денег на учёбу хватит. Однако, следовало сначала пообщаться с нашей специалисткой. Слухи говорили, что её мастерская находится в верхнем квартале Виллена, и она продаёт часы и прочую технику за очень большие деньги. Решила, что надо поговорить с ней и узнать, где она училась и как туда можно поступить на учёбу. Поначалу я испугалась, что женщина-механик ничего мне не скажет, так как не заинтересована в конкурентах. Потом дошло: я же живу в паре часов езды от столицы, в городе Эсквилл, и мои клиенты не будут пересекаться с её, что я непременно озвучу, если не захочет рассказывать.
Я поехала в Виллен на колеснице, запряжённой двумя белыми конями по знаменитой Кирровой дороге, одной из первых крупных дорог нашей державы, созданной по приказу императора Кирра между Вилленом и Эсквиллом, параллельно построенным тем же государем акведуком. Мои кони цокали копытами синхронно по белой плитке Добравшись до города, я проехала около мили и увидела верхний квартал на холме, отгороженный белой кирпичной стеной от остального города. Извилистая дорога располагалась в тени олив. Величественные башни с теми же символами, что и на храмах вилленских богов, не видные за высокой общей крепостной стеной города, вздымались над кварталом.
Простолюдинов не пускали в верхний квартал, только патрициев, богачей и офицеров легиона. Меня сразу по одежде распознали как патрицианку. Я проехала на колеснице сквозь арку. Помимо башен в квартале располагалось множество магазинов и лавок, в которых продавали драгоценные камни, свитки и книги, алхимические реагенты, лекарства и артефакты вроде волшебных амулетов, которые дядя Бейнус называет шарлатанством, потому что не верит в магию, как и в богов. Проезжая на колеснице я увидела под кипарисами и обильно располагающиеся дома богатых столичных жителей, выполненные из красного дерева. И по пути от торговых лавок к домам я заметила здание мастерской, высотой в два этажа. Перед дверью висела табличка с надписью "Чудесные механизмы" и двумя нарисованными шестерёнками. От здания отошёл молодой черноволосый и кучерявый стражник с аккуратно подстриженной бородкой, облачённый в пластинчатый доспех с красным плащом -- и направился ко мне.
-- Зачем вы прибыли сюда, госпожа? -- спросил он, -- хотите купить что-то?
-- Я хочу овладеть ремеслом механика. И слышала, что одна женщина научилась этому искусству.
-- Верно. Это госпожа Люцерна, и это её лавка.
-- Я могу поговорить с ней?
-- Разумеется, госпожа, -- стражник отошёл с прохода. Я зашла внутрь. У входа стоял металлический человек, ростом как настоящий. Как только я закрыла дверь изнутри, он помахал мне рукой. Я вздрогнула и в ужасе взвизгнула. Настоящий автоматон! Заводной человек из металла! Я лишь читала, что самые искусные механики Империи способны создать их, словно боги, когда-то сотворившие металлических людей. И вот вижу такого перед собой!
Чуть отдышавшись, я услышала рядом тихие смешки. За прилавком стояла высокая женщина с прямыми чёрными волосами. Цвета глаз я разглядеть не смогла из-за надетого на глаза щитка с двумя синими стёклами. Её серый хитон был покрыт промасленным фартуком, а руки - перчатками. Я присмотрелась к её лицу: молодая, лет всего на шесть-семь старше меня.
-- Я вас слушаю, госпожа, -- сказала она, приподняв щиток, и я увидела, что её глаза зелёные, -- желаете что купить? Рекомендую несколько разновидностей настенных и настольных часов, - она показала на названные предметы в шкафу за прилавком, - если интересует экзотика, есть заводные кошечки, собачки, которые бегают, мяукают и лают. Есть поющие заводные соловьи.
-- Госпожа Люцерна, не так ли? -- спросила я.
-- Верно, -- ответила она.
-- Я сама с детства увлекаюсь различными механизмами. Я люблю математику и физику. И я хочу научиться вашему ремеслу.
-- И вы хотите, чтобы я взяла вас в ученики, патрицианка...
-- Тамира, -- представилась я.
-- Боюсь, что сейчас у меня нет денег, чтобы платить ученице, Тамира, да и нет времени на ваше обучение, -- чуть скривив губы, пожала плечами Люцерна.
-- Может, я смогу научиться ремеслу там же, где и вы в своё время?
-- В Империи женщин не обучают инженерному делу. Но могут обучить за её пределами. В Тиршафе, столице Сагира, великий врачеватель Мефир-Анум на пару со своим другом, физиком и математиком Шимдаром, открыли Академию, лучшую в мире. Если ты туда прибудешь, там смогут взять тебя в ученики. Если, конечно, сможешь пройти вступительные экзамены.
-- Расскажите мне об этой академии, госпожа Люцерна.
-- Поначалу Мефир-Анум и Шимдар организовали только два факультета, медицинский и физико-математический. Потом от второго откололся инженерный факультет, который и закончила я. Затем появились новые: биологический, астрономический, химический, юридический, лингвистический, философский. Возможно, там появились и новые факультеты с тех пор, как я закончила академию пять лет назад.
-- Какие специальности есть на инженерном факультете? -- спросила я.
-- Инженер-механик и инженер-строитель. Я выбрала первую. Не знаю, какая приглядится тебе.
Пусть будет так, -- подумала я. -- Поеду туда, в Сагир. В любом случае осяду подальше от дяди. Возможно, найду там кого-нибудь, кто видел моего отца.
-- Госпожа Люцерна, -- уже собравшись уходить, сказала я, -- а что это у вас за щиток со стёклами на голове?
-- Ювелирные очки, -- ответила она, -- они были созданы сагирскими оптиками для работы с драгоценностями, однако, их используют и механики, когда работают с мелкими деталями.
Интересное устройство. После того, как я выучусь, оно понадобится и мне.
Глава 2
Перед отъездом у меня состоялся разговор с дядей. Поначалу я думала, что он не одобрит моей идеи покинуть империю и уехать учиться на механика, мол, не женское это дело. Однако, он оказался как нельзя благосклонно настроен к моему решению.
-- Тама, я не был уверен в твоём успехе, поскольку в нашей державе женщин механике не учат. Однако, если есть место, где согласятся обучать тебя, то так тому и быть. Если к этому лежит твоя душа, то отправляйся в Сагир, учись, становись уважаемым мастером. Я сам оказался неудачником. Я не смог найти жену, продолжить свой род и грамотно распорядиться отцовским состоянием. Надеюсь, хоть кто-то из нашей фамилии, будь то мужчина или женщина, сможет добиться большего. Удачи в твоём пути, Тама.
От Аэйресса и до Дельфоса распростёрлось Великое море, колыбель нашей цивилизации. Его северные берега занимает Вилленская империя, южные --Тангарская олигархия, борющаяся с ней за господство в регионе. На северо-востоке Дельфоса распростёрлась страна песков и пирамид -- царство Сагир. Империя граничит с землями северных варваров, олигархия - с территориями южных дикарей. И те и другие пополняют ряды рабов и наёмников в обеих сверхдержавах и Сагире.
К северу от Сагира расположены восточные провинции Вилленской империи, населённые шемхамскими народами. Самая крупная из провинций носит имя Ар-Мицех, а вокруг неё обитают кочевые шемхамские племена, называемые абарами. Ар-мицехцы известны как свирепые воины, готовые пойти на смертный бой во имя своей родины и своего бога. Да, они верят, что существует только один бог, покровительствующий их народу. Поначалу они ожесточённо сопротивлялись вилленским завоевателям, которые чуть не разрушили их храм и заставили жителей Ар-Мицеха приносить жертву нашему Императору как богу. В итоге договорились, что храм, веру и обычаи Ар-Мицеха не трогают, там остаётся собственный царь, при этом принявший клятву лояльности Виллену, а вместо жертвы Императору они приносят жертву своему богу от имени Императора. Но фактически Ар-Мицех - провинция империи. Вскоре эта же судьба ожидает и Сагир, который тоже относится к шемхамским странам. Пока это независимое царство, но союзный ему имперский легион построил кучу гарнизонов на берегах их священной реки Азур, а созданные вилленцами театры и школы привели к тому, что большинство сагирцев перешло на наш язык.
До того, как Виллен покорил северные и восточные берега Великого Моря, Ар-Мицех был великой державой, породившей множество торговцев и мореплавателей. Выходец оттуда, пират Шумар из рода Тангаров набрал несколько кораблей, груженных солдатами и поселенцами, после чего колонизировал северо-запад Дельфоса и основал Тангарскую олигархию. Через пару веков сам Ар-Мицех подчинился Виллену. Когда-нибудь нам покорится и Сагир, и Тангарская держава. Как говорит наш полководец, Таллений-младший, "Тангар должен быть разрушен". И я уверена, войска нашего Легиона рано или поздно уничтожат Тангар и покорят его владения.
Я плыла на юг на имперском торговом судне, снабжённом некоторым количеством кают для пассажиров. До Тиршафа предстоял долгий путь, он обещал затянуться на две недели. Однажды я увидела своим острым зрением трирему с чёрными парусами, показавшуюся на горизонте. Сердце бешено заколотилось: от неё веяло опасностью.
-- Капитан! Пираты! -- крикнула я.
-- Я вижу, Тама. -- Хозяин судна оказался совершенно спокоен. --Команда, готовьтесь к бою! Приближаются захватчики!
Пиратский корабль против торгового судна. Шансов на победу, казалось бы, маловато, но командой не овладела паника. Я знала, что заорать "без паники!" в такой ситуации -- лучший способ подлить масла в огонь.
Экипаж нашего судна деловито выдвинул баллисты и открыл огонь по пиратскому кораблю. Но и враги не отставали: они тоже выставили боевые механизмы, и множество копий полетело в нашу сторону. Несколько попало в наши паруса. Однако, капитан выхватил композитный лук, метко целясь в неприятелей. Несколько стрел, одна за одной, вылетели из него. Что за чудо механики! Пока пираты приближались, трое из них пало в бою.
-- На абордаж! -- услышала я. Судно врезалось в нас, и десяток пиратов соскочил на палубу.
-- Бей пиратов! -- получив приказ, воодушевлённые матросы все как один набросились на морских разбойников. К ним присоединилась и я, выхватив меч из холодных рук неприятеля. Кто-то из них напал на меня, но я резко парировала его удар. Да, не ожидал он подобной прыти от женщины. Я с детства научилась отлично драться и стрелять из лука. Без ложной скромности скажу, что я хороший боец.
-- Кретины! Куда прёте, копчёные креветки, атакуйте их капитана!!! -- заорал главарь нападавших.
В хозяина судна полетело несколько стрел, но он успел пригнуться. Капитан ударил наотмашь мечом в одного из пиратов, поразив его сердце. Далее они почему-то начали нападать поодиночке, так что капитан устроил показательную казнь: никто не успевал парировать его ударов. Какой-то пират с крюком вместо правой руки напал на него сзади, замахнувшись крючком, но тут его ударом меча поразила я. Капитан, лишь чуть обернувшись, пнул врага ногой, и тот улетел за борт.
-- Грабьте корабль!!! -- с энтузиазмом орал главарь пиратов. То ли он не понимал, что его дело -- швах, то оказался слишком самоуверенным. -- Всех прибью!!! Сушёные креветки, плюньте на матросов -- убейте хозяина судна и девку, с остальной командой мы легко справимся!
Внезапно лидер пиратов поперхнулся от избытка железа в горле: я успела пронзить его.
-- Отлично, юная госпожа! -- восхитился старший помощник. -- Пускай чуть поостынет, а то слишком уж буйный...
Пиратов уже почти не осталось. Последние уцелевшие сдались в плен и позволили связать себя. Правда, таковых осталось совсем немного: наш капитан предпочитал не убивать своих врагов, но уж если не оставалось другого выбора...
Когда на судне навели порядок, выяснилось, что во время боя оно получило серьёзные повреждения, поэтому капитан принял мудрое решение перейти на пиратский флагман, предварительно сменив на нём паруса и знамёна и перенеся весь товар. Солнце ярко светило в его глаза, морские брызги омывали его лицо. Вот это мужчина!
Если у себя в имении я предаюсь любовным утехам с рабами, то на этом судне вечера и ночи после абордажа я проводила в каюте капитана, который сам -- сагирец. Я не даю мужчинам, я сама их беру. Говорят, мужчины по природе -- охотники. Я в свою очередь та ещё охотница. Когда есть большой выбор, брать предпочитаю молодых, сильных и выносливых, каковым и оказался хозяин судна.
По ночам я смотрела на небо и сравнивала с небом из снов. Чем-то они отличались. Там, в мире грёз, луна обладала иным узором, да и звёзды складывались в абсолютно другие созвездия. Правда, во сне среди них попадались и знакомые, например, созвездия Полярного Тигра, Кабана и Дракона. Моё детское воображение породило искажённую карту небес?
Ночные берега Сагира озаряла красная точка -- Тиршафский маяк, одно из чудес света, служивших путеводителем судам, направляющимся в гавань.
Утром наше судно вошло в воды северного Сагира. Чем южнее проходил путь, тем меньше на берегах встречалось деревьев и кустарников. Далее виднелось несколько спокойных равнинных реки. Похоже, они -- часть дельты Азура, великой реки, на берегах которой и расположено сие древнее царство.
Сагирское общество состоит из каст. Аристократов, воинов, жрецов, простолюдинов и рабов. При этом простолюдины считают, что у них даже больше свободы, чем у воинов и жрецов. Родившийся в касте воинов всегда будет воином. Родившийся в касте жрецов -- всегда жрецом. Простолюдин же волен выбрать, быть ему землепашцем, ремесленником, торговцем или чиновником. Простолюдин также может стать и воином или жрецом. Только в таком случае он не добьётся высшего звания. Представители касты воинов формируют офицерство, а каста жрецов -- высшее жречество; рядовой состав армии и низшее жречество -- все они происходят из простолюдинов.
Мы с капитаном встречали рассвет на палубе. На берегах Азура возвышались белокаменные дома с плоской крышей. Большинство путешественников, плывущих в Сагир, ещё спало.
-- Видишь солнечный диск, поднимающейся на горизонте? -- приобняв меня, хрипло спросил капитан. Я кивнула, -- Это Гаарх, наш верховный бог, проплывает по великой реке Азур на своей ладье. Он вернулся из Нижнего Мира, который освещал, когда у нас стояла ночь.
-- Что за Нижний Мир?
-- Он зовётся Шеолом. Потусторонний мир, унылое царство теней. Туда идут недостойные люди после смерти.
-- Куда же идут достойные? -- с интересом спросила я. Я всегда увлекалась религией не только родной империи, но и других стран.
--- В Верхний Мир, на небеса, на светлые равнины Ниларна, -- капитан приподнял голову, словно показывая глазами на небеса.
-- А кто решает, достоин человек, или нет?
-- Жабоголовый бог Хафур, -- чуть опустив голову, с пиететом произнёс капитан, - Он судит каждого умершего и решает, направится тот в Нижний Мир или в Верхний. Большинство идёт в Нижний.
Там обитают и шеддимы, зловещие тёмные сущности, иногда выходящие из своего мира и кружащие по сумеречным и ночным улицам Тиршафа. Для мёртвых они просто соседи, но для живых они представляют опасность. Шеддимы притворяются людьми, завлекают в свои сети наивных прохожих, убивают их и пожирают. Правда, их легко распознать по поведению. Они мало знают про мир людей, и в некоторых вопросах нашей жизни наивны как дети.
-- Выходит, Гаарх, бог Солнца главный над всеми богами? -- спросила я.
-- И над людьми. У него две сущности, земная и небесная.
-- Да! -- крикнула я, -- что-то такое слышала! Царь-Солнце -- ведь так зовётся монарх в Сагире?
-- Именно. Царь-Солнце -- живое воплощение Гаарха. Душа состоит из нескольких сущностей. И одна из сущностей Гаарха воплощается в Царе-Солнце во время его коронации и покидает его со смертью бренной человеческой оболочки, чтобы вселиться в его преемника. Наш нынешний государь Бенуи пятый -- властелин людей и богов. Гаарх одновременно правит богами, и, воплощённый в смертном теле, правит людьми.
-- Он одновременно и там, и тут? Как такое возможно? -- в мою рациональную картину мира подобная ситуация не укладывалась.
-- Божественную сущность тяжело осознать и понять смертным, -- произнёс капитан, чуть опустив взгляд.
Я молча кивнула, хотя и не была с ним согласна. Для пытливого ума нет ничего непознаваемого. Есть вещи, которые легче познать, есть которые познать тяжелее, но, если ты будешь развивать свой разум, в итоге сможешь понять всё, за что что серьёзно возьмёшься.
Над дельтой реки возвышался белокаменная башня -- тот самый Тиршафский маяк. Так вот ты каков вблизи, пятое чудо света!
Вот и я рядом со знаменитой прибрежной постройкой, гением сагирской инженерной мысли. Хотелось проникнуться торжественностью момента. Однако, не получилось. В воздухе, в эмоциях присутствующих людей ощущалось что-то странное. Сверху, на обзорной площадке, расхаживали люди в чёрных кожаных доспехах и в масках, а перед ними на столе лежал маленький ребёнок. Трое из воинов стояли у перил маяка, и, натянув луки, смотрели вниз. А снизу толпились городские стражники в пластинчатых доспехах, но не решались подойти ко входу в башню.
-- Это что, разбойники? -- с ужасом догадалась я, показав на людей сверху.
-- Верно, -- кивнул капитан.
-- Почему стража не берёт маяк штурмом, ведь бандитов всего полдюжины?
-- Не видишь, у них заложник?! Мальчика зовут Бенуи, он наш будущий государь Бенуи шестой, внук нынешнего Царя-Солнца. Похоже, если хоть один стражник подойдёт к двери, маленькому принцу конец!
-- И что они могут требовать?
-- А чего обычно требуют разбойники? Денег, сокровищ, оружия.
Внезапно я заметила мужчину в чёрном пластинчатом доспехе, который лез вверх по стене, карабкаясь словно кот на дерево, или словно паук. Я оценивающе оглядела его: смуглый брюнет с густыми волосами, как и все сагирцы, он оказался довольно привлекательным: высокий, мускулистый, широкоплечий. Только оказался староватым, около тридцати лет. С такими я сплю, только если рядом нет более молодых. Как-то незаметно он оказался на башне, и поскольку он затаился прямо под обзорной площадкой, она прятала его от глаз бандитов.
-- Кто это? -- изумлённо произнесла я, -- где это он научился так лазать по стенам?
-- Это Риджад по прозвищу Буревестник, глава ордена хиджаев, - ответил капитан, -- они многое умеют.
-- Кто такие хиджаи? -- спросила я.
-- Особый воинский орден в Сагире. Двадцать лет назад они были просто охранниками нашего государя, но при Риджаде превратились в грозную силу, с которой надо считаться. Особая полиция, агенты, дознаватели и каратели, которые держат в страхе весь преступный мир и вражеских шпионов.
Ага, -- догадалась я. Вроде "грозовых драконов", особой когорты вилленского легиона. И тут мой взгляд остановился на руках Риджада:
-- Я вижу пятнышко у него на плече. Это что, татуировка?
-- Верно, - кивнул капитан, -- татуировка, изображающая скорпиона. Такую делают всем воителям ордена хиджаев.
Риджад, быстро оказавшись на смотровой площадке, подошёл к одному из разбойников, подхватил его на плечи, а затем швырнул его прямо в реку. Второй бандит ринулся на него, но хиджай ударил его ногой в грудь, и тот отлетел, упав туда же, в воду. Ещё один бандит что-то крикнул и достал нож, который провёл прямо перед ребёнком, похоже, говоря "дёрнешься - прирежу". И тут из рукава Риджада вылетело лезвие, поразившее разбойника, ринувшегося камнем с башни на землю. Трое оставшихся в страхе побежали вниз, сдаваться городской страже.
-- Ха-ха! -- расхохотался капитан, -- будут знать, как связываться с хиджаями! Про Риджада рассказывают, что он, не моргнув, может убить самого сильного бандита, или самого ловкого шпиона, а потом допросить его труп и всё выведать.
Я кивнула, проникшись уважением к владыке Риджаду.
-- У Царя-Солнце есть два сына, -- продолжал капитан. -- Первый -- наследный принц, любимый сын монарха, сам пару лет как ставший отцом. Вот его сына сейчас и спас Риджад. Второй принц, избегает публичности. Он любит уединение и старается держаться подальше от политики. Он никогда не появляется на людях. Всё что про него известно: он с детства увлекается лишь книгами, математикой, шахматами и механическими игрушками.
Ага, это называется "интроверт", -- мысленно подытожила я. И тут мой взгляд привлёк огромный длинный обелиск.
-- А что это за фаллический символ? -- спросила я, махнув рукой на означенную постройку.
-- У тебя все мысли сводятся к одному, Тама. Не оскорбляй память Фирана Третьего, воздвигшего сей монумент, -- чуть нахмурившись, ответил капитан. -- Этот государь, прадед нашего нынешнего, поставил обелиск, изображающих четырёх священных животных Сагира: ирбиса -- пятнистого барса, быка, крокодила и скарабея.
-- А иных священных животных в Сагире нет?
-- У нас их много. Кошка, сокол, слон, лев... У каждого рода есть и свои священные животные. Но есть и проклятое животное. Змея. В древние времена демоны-змеелюды выползли из Шеола, Нижнего Мира, и поработили Сагир.
-- Расскажи, мой капитан, -- мне не терпелось узнать нового о религии нового для меня царства.
-- Ты не обращала внимание на кандалы наших рабов, Тама? Они выполнены в форме змей. Ещё в древности в нашей стране пошло деление на раболепных людей, готовых терпеть неволю, лишь бы остаться в живых, и на людей действительно свободных, ни за что бы не согласившихся, предпочитающих рабству смерть.
В культуре Сагира присутствует ужасающий образ змеи, которого ни в каких других странах Востока нет. Вспомним даже наших колыбельные -- чуть прочистив горло, капитан запел:
Коли не заснёшь быстрей,
Приползёт зловещий змей
Унесёт тебя в нору,
Я заплачу поутру.
Я зааплодировала капитану за неожиданно красивое для такого сурового мужчины исполнение колыбельной.
-- "Хитрый змей" или "трусливый змей" - самые страшные оскорбление из всех, что есть в Сагире, -- продолжил он, -- в сагирских сказках главным злодеем всегда является змея.
Три тысячи лет назад змеи похитили людей, заперли в подземных городах и поработили их. Но нашлись другие люди, благородные воины, что не отдались захватчикам и сражались с ними, после чего спасли рабов. Некоторые вилленцы считают эти рассказы не более, чем легендами. Но я в них верю.
-- Как именно освободили рабов? -- меня заинтересовало, что говорит об этом сагирская мифология.
-- Змеелюдов возглавлял тёмный бог Шуррук, явившийся из мрачных и сырых глубин Шеола. Людей же вёл великий воин Аруф. Шуррук поглотил солнце. В тот мрачный момент боги нуждались в людях, как и люди в богах. Аруф изо всех сил молился богу Солнца Гаарху, и сущность Гаарха снизошла на Аруфа. Он стал аватаром Гаарха. Аруф превратился в гигантского огненного кота и разрубил пополам Шуррука, и Солнце вернулось на небеса. Затем он велел змеелюдам убраться обратно в Шеол.
Аруф, одержимой духом Гаарха, возглавил свободных людей и стал первым Царём-Солнцем. Наш нынешний государь - его прямой потомок. Воины из его ближайшего окружения назвали себя "хидж-ай" - "скорпионьи жала" и положили начало ордену хиджаев, царской охраны.
Бойцы людей, победив змей, не дали рабам свободы. Аруф молвил, что эти недостойные людишки, предпочитающие рабство смерти, не могут стать свободными. Чтобы рабы помнили свою рабскую сущность, - продолжал капитан, - помнили, что прислуживали змеелюдам, их заставили носить бронзовые браслеты в виде змей.
Интересная теория. Рабами и стали потомки рабов. У нас в империи рабовладение не идёт в глубину веков, у нас рабами становятся либо военнопленные, либо должники. Их дети по достижению совершеннолетия становятся свободными людьми, пускай и из выходцами из низов общества, они могут рано или поздно выбиться в патриции. Дядя Бейнус как атеист сказал бы, что древние сагирские мифы оправдывают несправедливость. В этой мифологии победа воинства людей над воинством змей означала не освобождение рабов, а лишь смену их хозяев. Дядя Бейнус сказал бы, что этот миф создан кастой господ, дабы оправдать рабовладение. Он сказал бы, что многие древние мифы оправдывают несправедливость существующего общественного строя, говоря: всё, что сложилось издревле, неизменно.
Глава 3
Выйдя у порта и попрощавшись с капитаном, я арендовала колесницу. Она привезла меня к вратам академии, выполненным из гладкого белого мрамора, до чего хорошо он был обработан. Врата открылись -- и я проехала внутрь. Зрелище, которое открылось перед моими глазами, не было похоже ни на что, виденное ранее. Главная башня сильно выделялась на фоне остальных. На её вершине красовался восьмиугольник, символизирующий солнце. Во дворе академии царила удивительная чистота: похоже, Бенуи пятый не скупится на уборку места, где учится интеллектуальная элита страны. Когда-то Сагир был очагом цивилизации нашего мира, но потом превратился в периферию. Однако, после открытия Академии он вернул былую славу и вновь стал одним из очагов прогресса.
Возле зданий росла трава, на которой всеми цветами радуги переливалась роса. Среди деревьев, росших во дворе академии, я увидела и банановые пальмы. А на привычных для имперки северных деревьях, вместо обычных яблок и груш произрастали апельсины и ананасы. Я что-то слышала, что сагирские ботаники научились прививать деревьям совершенно чуждые плоды, и они приживались. А на одном древе произрастали странные плоды, похожие на гибрид яблок и груш.
Я расплатилась с возницей и сошла с колесницы.
В центре площади двора академии располагался памятник -- на постаменте стояло высокое четырёхрукое существо с головой слона, священного животного Сагира. Оно было тщательно раскрашенным, с кожей фиолетового цвета и в белой робе. В одной руке создание держало книгу, в другой -- скальпель, в третьей -- счёты, а в последней -- перо. Я что-то читала про запечатлённую в монументе сущность. Это -- Гаштан, сагирский бог мудрости и знаний. Он покровительствует учёным, учителям и студентам. Похоже, книга в его руке символизирует науку в целом, скальпель -- лекарское дело, счёты -- математику, физику, естественные науки в целом, инженерное дело, а перо -- гуманитарные дисциплины.
Непосредственно под монументом стоял задумчивый, высокий и худощавый лысый мужчина лет шестидесяти. И его окружили студенты с висящим на шее амулетом в виде кадуцея. Должно быть, эти студенты - лекари, а господин, которого они окружили - сам ректор Мефир-Анум. И он принимал у выпускников клятву врачевателя.
-- Я клянусь всеми богами и богинями, -- произнёс Мефир-Анум, и студенты-лекари повторили его фразу.
-- Беря их в свидетели, -- продолжил ректор, и выпускники вслед за ним.
-- Что с этого дня беру следующую присягу...
-- Почитать научивших меня врачебному искусству наравне с родителями, иных их учеников считать своими братьями и сёстрами, быть готовым или готовой преподавать врачебное искусство и взять учеников. В какой бы дом я не вошёл, я войду туда для пользы больного, -- произнёс Мефир-Анум, а выпускники вслед за ним.
-- Что бы я не узнал о состоянии больного, я обещаю оставить это в тайне. Клянусь перед ликом бога медицины Кета и жабоголового бога Хафура, судьи загробных врат, что коль нарушу эту клятву, буду осуждён при жизни и после смерти, если исполню её, благословлён буду.
-- Благословляю вас, лекари. Поздравляю с выпуском из Академии и вступлением в братство врачевателей, -- произнёс глава академии, обходя уже бывшим учеников и протягивая им свёртки, перевязанные фиолетовыми ленточками. - Держите. Вы уже не студенты. Вы заслужили звание лекарей.
Выпускники, получив свёртки, поочерёдно кланялись ректору. Они развязывали ленточки и осматривали полученные предметы. Мантии лекаря сделали из блестящей ткани. А спереди на каждой красовался вышитый на груди жезл, который обвивала змея -- кадуцей, сагирский символ профессии врачевателя. Они натянула новые мантии, и ректор зааплодировал им.
-- Доброго дня, господин Мефир-Анум, -- произнесла я, поклонившись ректору.
-- Доброго дня, юная госпожа, -- слегка поклонился он мне в ответ.
-- Тамира. Тамира Тиррен. Я хочу поступить в вашу академию.
-- На какой факультет?
-- На инженерный, -- ответила я.
-- Подайте документы в приёмную комиссию, -- Мефир-Анум махнул рукой в сторону центральной башни, -- Вам выделят место в комнате в общежитии. Послезавтра состоится вступительный экзамен по математике, а ещё через два дня по физике.
-- У меня к вам есть и личный вопрос, господин ректор.
-- Приношу извинения, юная госпожа, -- нахмурился Мефир-Анум, -- но я не рассказываю студентам и абитуриентам о своей личной и семейной жизни.
-- Вы не поняли, господин ректор, -- чуть смутилась я, -- речь не о вашей семейной жизни. О моей.
-- Вот как? -- уголки губ Мефир-Анума озарились тенью улыбки, -- и что я могу знать про вашу семью?
-- Я ищу своего отца. Его зовут, а может, звали, Элхаран из Ар-Мицеха. Он знатный воин и, согласно рассказам моей матери, он бывал в Сагире и крутился возле Царя-Солнца. Вы как бывший царский лекарь не могли о нём слышать?
-- Увы, -- покачал головой ректор, -- чего не знаю, того не знаю, госпожа Тиррен.
Несколько расстроившись, я пошла в центральную башню. За столом приёмной комиссия сидела женщина. Не знала, что в Сагире нашу сестру допускают не только в учащиеся, но и в госслужащие.
-- Здравствуйте, госпожа... -- начала я.
-- Оснат, -- ответила чиновница.
-- Госпожа Оснат, я собираюсь поступать в Академию.
-- Ваше имя, юная госпожа?
-- Тамира. Родовое имя Тиррен.
-- Вы, полагаю, из Вилленской империи?
-- Верно, -- улыбнулась я.
-- Не часто увидишь в нашей Академии выходцев оттуда, -- призадумалась Оснат, -- у вас в Империи полно собственных учебных заведений.
-- Но не во все легко попасть женщине, -- ответила я, поэтому и прибыла сюда.
-- Ясно, госпожа Тамира, -- улыбнулась Оснат, -- прошу, предъявите ваши документы.
И я предъявила: паспорт, выданный в шестнадцать лет, возраст совершеннолетия и аттестат об окончании гимнасия. Все оценки в аттестате были "отлично".
Оснат переписала мои данные и сказала:
-- Послезавтра в девять утра в аудитории номер четырнадцать в это здании состоится экзамен по математике. Прошу не опаздывать. Любому абитуриенту выделяется место в комнате в общежитие. Эти комнаты из общежития закреплены за нынешними студентами, однако, сейчас у них каникулы. Местные студенты и выходцы из не самых далёких мест отправились на каникулы домой, и их комнаты до начала нового учебного года свободны.
-- Сколько стоит снять комнату в общежитии на время поступления? -- спросила я.
-- Указом Царя-Солнца Академия обязуется предоставить койкоместо любому абитуриенту, вне зависимости от его достатка или достатка его семьи. Для малоимущих предоставляется место в комнате на двух-трёх человек.
По моей голове тут же запрыгали картины, что я поселяюсь в комнате с мужчиной... Или, лучше с двумя...
-- Скажите, госпожа Оснат, а комнаты смешанные по половому признаку.
-- Конечно же, нет! -- чуть не сорвалась на крик чиновница.
-- Я пошутила, -- чуть улыбнулась я. Если с кем уединяться, лучше жить одной, -- Предположим, я хочу заселиться в отдельной комнате, что тогда?
-- Если деньги у вас есть, то можно арендовать и отдельную.
-- Отлично. Деньги у меня есть. Сколько.
-- Три динара за сутки.
Я протянула Оснат деньги.
-- Благодарю, госпожа Тамира. Пройдите общежитие поговорите с комендантом Шуддаром, он в комнате недалеко от входа. Шуддар проводит вас в вашу комнату.
Я двинулась в сторону общежития. Моё внимание привлёк плакат на стене. Его содержание сводилось к тому, что поступать в Академию имел право любой человек, вне зависимости от пола, достатка, подданства, религии и даже касты. Да, даже рабы указом Царя-Солнца могли поступать в Академию и получали временное разрешение от монарха на покидание своих господ на время поступления и учёбы, а хозяевам от Царя-Солнца шла компенсация. Раб, закончивший академию, получает статус свободного человека навсегда.
Дойдя до здания общежития, я заглянула в комнату на первом этаже. Я познакомилась с Шуддаром, коммендантом общежития при Академии. Маленький человечек в возрасте слегка за сорок. Он сопроводил меня в комнату. Несколько удивило наличие ещё одной маленькой комнатки сразу за дверью.
-- Что это? -- спросила я.
-- Санузел, -- ответил комендант. Помимо обычного рукомойника, тут имеются унитаз и душ, изобретения инженеров-строителей нашей Академии, и они подключены к канализации -- Шуддар рассказал, как пользоваться этими чудесами техники.
Ректор Мефир-Анум собрал нас на площади:
-- Итак, господа абитуриенты! Вы прибыли в нашу академию, чтобы стать настоящими специалистами! Учтите, несмотря на то, что сагирские жрецы отрицательно относится к нам, настоящим специалистам, те из вас, что пройдут испытания, обретут уважение со стороны простого народа!
Жречество Сагира отрицательно относится к инородцам Мы же, специалисты, не имеем происхождения. Где бы вы ни родились, будь вы мужчиной или женщиной, к какому бы народу вы не принадлежали, из какой касты не происходили бы - вас всё равно рады видеть в стенах Академии, даже если вы не пройдёте Испытания.
Через два дня начались вступительные экзамены. У нас, поступающих на инженерный факультет, это была математика. Как и сообщила Оснат, экзамен начался ровно в девять часов утра. Преподавателя на экзамене вообще не было, присутствовала Оснат, выдавшая всем письменные задания. Умно. Поскольку она не математик, не сможет и подсказывать. Пришедших на экзамен было тридцать пять человек. Мест на факультете же оказалось десять. Итого три с половиной человека на место, не такой уж большой конкурс. И из тридцати пяти человек нас, девушек было только четверо.
Заданий на экзамене было двадцать, каждое оценивалось в пять баллов. Итого за экзамен можно было получить сто баллов. Итак, задание первое. Дано: треугольник ABC. Угол A равен 53 градусам, угол C равен 37 градусам. Сторона AB равна 12, сторона BC равна 16. Найти сторону AC. Так, приступим. Вычитаем из 180 градусов, суммы углов треугольника, известные углы. Получаем, что угол B равен 90 градусам. Треугольник прямоугольный, а искомая сторона AC - гипотенуза. И её надо найти. Я мысленно рассмеялась: детски простая задачка для выпускницы гимнасия. Теорема Тарлия, квадрат гипотенузы равен сумме квадратов катетов. А дальше можно вообще мысленно решать. Квадрат двенадцати и квадрат шестнадцати. 144 и 256. Складываем, получаем 400. Корень из 400 равен двадцати. Ответ: Сторона AC равна двадцати.
Я продолжила решать экзаменационные задания. Второе: "В шкафу в тёмной комнате вперемешку лежат одиннадцать полотенец, из них пять красных и шесть синих. Необходимо вслепую достать минимальное количество полотенец, чтобы гарантированно имелось хотя бы два полотенца одного цвета. Каково это минимальное число?"
Ещё проще! Допустим, мы берём два полотенца. Тут возможны три варианта: оба красные, оба синие, красное и синее. В первых двух вариантах условие задачи уже выполняется, но нужно минимальное число полотенец, чтобы гарантированно было два одного цвета, и при третьем варианте уже не выполняется. Тогда возьмём третье. Если оно окажется красным, то составит пару с тем синим полотенцем, что уже есть, а в противном случае -- с синим. Ответ: минимальное число равняется трём.
Я продолжила решать задачи. Всё оказалось легко, никаких сложностей для выпускницы гимнасия, имеющей оценку "Отлично" по математике не представляла. Я уже начала решать шестнадцатую задачу, как от мысли меня отвлёк резкий хлопок. Я присмотрелась: какой-то парень ударил ладонью по парте, выкрикнув:
-- Проклятье! Это невыносимо! Вопросы такие сложные, будто мы уже учимся в Академии. Я презрительно нахмурилась: во время учёбы я считала, что мужчины в целом рациональны и хорошо знают математику, а этот откровенно тупит. При том, что закончил гимнасий, и не так давно, поскольку молодой! Обычно, если мужчина не отличается интеллектом, для отношений он не пригоден, но как любовник годится. Но только не как сейчас, когда не может решить такие простые задачи. Это не мужчина, это обезьяна.
Ушёл и хорошо. Минус один конкурент в поступлении.
Я решила все двадцать задач и положила листок с ответами на стол. Вечером обещали выставить результаты.
Через девять часов после экзамена я пришла. Висел список оценок за экзамен. Это напоминало списки оценок за экзамены в гимнасии: упорядочен он был не по алфавиту, а по оценкам. Сверху писали имена тех, кто сдал на более высокую оценку, снизу -- кто на более низкую. После десятого пункта имелась черта -- она отделяла поступивших от тех, кому не повезло в этом году.
Я посмотрела на список, будучи уверенной, что моё имя попало в десятку поступивших. Так и есть! Не просто первая десятка -- первое место! Я единственная, кто сдал математику на сто баллов -- напротив имени Тамира Тиррен красовалось число сто. И естественно, это значит, что я принята в Академию. Ради любопытства я просмотрела список внимательно. Помимо меня там было ещё одно женское имя -- Ниалит. Тем не менее, из абитуриентов мы, девушки, составляли одиннадцать процентов, из поступивших аж двадцать. А лично я не просто поступила, я единственная с высшим баллом, решила каждую из двадцати задач на пять. Обрадованная, я ударила в ладоши и подпрыгнула, взмахнув руками.
Ко мне, улыбнувшись, подошла высокая девушка с кучерявыми каштановыми волосами, моя ровесница, на вид явная сагирка.
-- Как поняла, ты поступила? -- улыбнувшись, спросила она.
-- Верно, -- ответила я, -- судя по твоей улыбке, ты тоже поступила... Ниалит.
-- Откуда ты знаешь моё имя? -- вытаращила глаза та.
-- Ты явно прошла отбор, а в списке студентов женских имён только два. Получается, ты -- Ниалит.
-- А ты, выходит, Тамира, -- кивнула та.
-- Верно, -- ответила я, -- подумать только! Я -- и студентка Академии!
-- Не радуйся раньше времени, -- ухмыльнулась Ниалит. У меня есть две старших сестры и брат. Средняя сестра недавно вышла замуж и родила...
-- А это тут причём? -- чуть скривила гримасу я.
-- Притом, -- твёрдо сказала Ниалит, -- слушай. Став матерью, она сказала: ну вот и всё, я, наконец-то, родила, и можно немного расслабиться. Моя самая старшая сестра, услышав это, расхохоталась и сказала ей: "Ты только в самом начале пути материнства. Беременность -- это ерунда по сравнению с младенчеством".
-- И причём тут моё поступление, -- я всё ещё не понимала.
-- Притом, -- строго сказала Ниалит, -- что похожий вывод сделал мой брат про студенческую жизнь после поступления. Он сказал: "Я понял, как и беременность -- ерунда по сравнению с младенчеством, так и поступление -- ерунда по сравнению со студенчеством". Мол, что такое поступление? Ты сдаёшь экзамен, а затем несколько дней отдыхаешь. Во студенчестве же приходится учиться каждый день, каждый день рано вставать, регулярно готовиться к зачётам и экзаменам, и не каждый сможет это вынести.
-- Интересная идея, -- сказала я, -- приму к сведенью.
Коммендант Шуддар сказал мне, что я могу остаться в той же комнате, где и жила при поступлении: её бывший жилец в прошлом учебном году как раз закончил Академию. Так я и поступила, оставшись в этой комнате.
Пришло время начинать учебный год. Ректор Мефир-Анум собрал студентов на площади Академии и вновь выступил с речью:
-- Приветствую вас, господа студенты! Сегодня я буду краток.
С особенной радостью я приветствую первокурсников, которые ещё совсем недавно были простыми абитуриентами. Добро пожаловать в нашу академическую семью! Вы призваны нести свет Просвещения Сагиру -- и всему миру.
Народ уважает выпускников Академии, сам Царь-Солнце уважает нас -- и вас, нельзя будет судить кроме как судом самого царя! Вливайтесь в нашу семью! Помните, в Сагире, любой конфликт, в который будет втянут наш выпускник, либо замнут, либо решат в его пользу.
Затем на центральной площади выступила учительница лекарей и декан медицинского факультета Джаннет:
-- Итак, -- начала она, -- все мы когда-то были студентами, так что прекрасно знаем, какой образ жизни ведут наши ученики. Оргии, пьянки, просто случайные интимные связи. И знаем, что некоторые из вас, особенно, мои коллеги-лекари предпочитают пить медицинский спирт.
Так что вот вам наши наставления. Вы получите пилюли, исцеляющие похмелье. Всего одна доза, и ваши разум и тело готовы к плодотворной работе. НО: мы даём вам лишь по четыре таблетки на месяц. Если кто из вас переберёт чаще, то это будут ваши проблемы. Мы всё-таки готовим великих специалистов, а не пьяниц и алкоголиков. Если будете злоупотреблять чаще, то готовьтесь сами разгребать последствия.
Также: мы поставим всем вам прививки от всех распространённых в Сагире, Вилленской империи и Тангарской олигархии инфекционных заболеваний.
И прививки против заболеваний, передающихся половым путём. И ещё одно. Девы, касается вас. У нас есть пилюли, защищающие вас от незапланированной беременности. Вот их вы можете получить сколько желаете без ограничений.
Я, конечно, не могу забеременеть, если не пожелаю, в чём состоит моя сверхспособность, но учителю Дженнат, да и другим учителям, не знать об этой способности моего организма.
Получив документы студентки академии, я пошла в библиотеку за учебниками.
Библиотекарем служил молодой парень на несколько лет старше меня, среднего роста, с короткими прямыми волосами. На её шее красовался золотой медальон с сагирским символом Солнца, восьмиконечной звездой. Меня несколько удивили два куска стекла в деревянной оправе перед его глазами.
"Здравствуй, красавчик", - так хотела сказать я, но вовремя себя одёрнула, и со всей серьёзностью произнесла: "Здравствуйте, господин".
-- Здравствуйте, госпожа, - поклонился он.
-- Я первокурсница, и я пришла за учебниками.
-- Ваше удостоверение, пожалуйста.
Я протянула названный документ.
-- Тамира Тиррен из Вилленской империи, -- произнёс он, -- сейчас я внесу вас в список читателей.
Библиотекарь некоторое время возился с документами, после чего произнёс:
-- Да, госпожа Тамира, я вас слушаю. Какие учебники вам нужны?
-- Можно обращаться на "ты" и без "Госпожа", - игриво произнесла я, покрутив пальцами волосы.
-- За какими вы... За какими ты пришла учебниками, Тамира? -- голос библиотекаря несколько дрожал, и я ощутила, что он возбудился. Сексуальное возбуждение, смешанное со смущением, так свойственное интеллигентным юношам. Я решила брать быка за рога, подошла к нему, и, убедившись, что рядом нет свидетелей, схватила его за ягодицы и томно произнесла:
-- Как тебя зовут, красавчик?
- Ан-нфур... М-меня зовут Анфур, -- похоже, он несколько нервничал под моим напором.
-- Анфур, мне нужны учебники по математике, физике, оптике, механике, философии и основам биологии человека, -- томно прошептала я, поглаживая его поясницу.
-- Да-да, Тамира... С-сейчас сбегаю, принесу, - взволнованно произнёс библиотекарь и побежал за книгами. Вскоре он вернулся с ними.
-- Я ведь тоже выпускник Академии, -- произнёс он. -- Закончил факультет лингвистики в этом году. Буквально месяц назад. Устроился прямо тут. Библиотекарь - уважаемая должность.
-- А что это за два стекла у тебя перед глазами? - спросила я.
- Очки, они же окуляры, - ответил Анвур, не заострив внимания на том, что я обратилась к нему на "ты". -- Изобретение выпускников нашей Академии, закончивших инженерный факультет.