- Боже мой, ну и денек... Как в печке... - Рита лениво смахнула в траву муравья, который полз по лодыжке вдоль неровного шрама. За полгода, прошедших с нападения бандитов на полицейский участок, от ее раны осталась лишь светлая узкая полоса.
Ним кивнул, не открывая глаз. День действительно выдался исключительно жарким. Один из тех дней, когда, казалось, даже река утеряла свою обычную бодрость, и перегретые воды томно текли по руслу в сонливом молчании. Вокруг нависла неестественная тишина, без перекликов птиц и жужжания насекомых. Все живое попряталось от солнца. Широкие листья раскидистой уры, в тени которой Рита с Нимом растянулись на пожухшей траве, повисли вяло и безмолвно. Только изредка случайный порыв южного ветра, раскаленного песками приграничных пустынь, шелестел страницами старинного тома.
- Что это? Стоит попробовать? - Рита начала тянуться за книгой, но даже этот ленивый жест требовал слишком много усилий в такой жаре, и на полпути ее рука упала обратно на землю.
- Скука страшная, но, по мнению Люга, очень образовательная. Тебе понравится: романтичная костовская классика. Для маленьких девочек.
Рита поморщилась: Ним редко упускал возможность подчеркнуть их годичную разницу в возрасте. По-прежнему не утруждаясь открыть глаза, ее названный брат неторопливо зевнул, заразительно потянулся и опять застыл на траве в расслабленной позе. Знойный ветер, словно решив о себе напомнить, взлохматил короткие волосы. Мягкие белокурые пряди затрепетали в воздухе.
- Кот. Со всей очевидностью - кот... - Рита сдула с его лба залетевший сухой листок.
- A?
- В твоей предыдущей жизни, мой друг, ты был котом...
- А... - Он перевернулся на бок, промычал мечтательно: - Хмм...Татуировки...
- Что? Татуировки? Люг тебе уши оторвет. Или голову.
Глаза Нима распахнулись от удивления. Но потом он ухмыльнулся:
- Увы, я тут не причем. Это у вас, в горах, принято шею татуировать непонятными знаками.
В ответ на Ритин по-прежнему озадаченный взгляд, Ним снисходительно объяснил:
- У Люга был пациент, горец. Воспалившаяся рана на затылке. Я не спрашивал, как он ее получил, но, похоже, кто-то обжег его. Сталью. - Он многозначительно поджал губы. Затем продолжил: - Ну так вот, когда отец начал чистить, под волосами горца оказались татуировки. Как бы животные, но непонятно какие. Люг поверх одной из них хотел наложить шов - не поверишь, какой начался скандал. Пациент еще кричал что-то странное: про его родственников. Закончилось тем, что Люг, как мог, зашил вокруг татуировок, и попутчики горца забрали. Прямо с операционного стола. Отец пытался его оставить отлежаться денек-другой, но те - ни в какую. Представляешь, что Люг мне потом сказал?..
- Дромы?
- Эй, откуда ты знаешь? - голос Нима звучал разочарованно. Но затем он воодушевился: - Ты их видела? Дромов?
- Нет, - Рита вздохнула. - У нас в деревне говорили, мол, дромы считают, что их предки, умирая, превращаются в животных. Но я никогда не видела татуировок: может, они были скрыты под волосами, не знаю. - Она остановилась на мгновение. - Помнишь, я тебе говорила про рейд, в котором пику спалили нашу деревню? Когда искали дромов?
- Конечно. - Ним кивнул, мысленно ругая себя за неудачный поворот разговора.
- Я до сих пор не могу понять, кто были эти дромы. Мы же в деревне прожили - сколько? Шесть лет? Мне едва восемь исполнилось, когда мы с мамой туда добрались... - Рита наморщила лоб. - Я всех в деревне знала - и они все казались простолюдинами. Мне даже в голову бы не пришло, что кто-то был дромом. Помню, несколько семей, как и мы, бежали с Косты, но остальные жили там поколениями...
- Люг говорил, что в Косте не было пику, только дромы, колдуны и простые люди?.. - Ним попытался сменить тему.
- Не помню. Я вообще все, что было до Алсы, помню очень смутно, картинками. И даже это выглядит странно, будто сказка, которую я придумала, или кто-то мне рассказал.
- Ну, например?
- Ну, например, огромный белый рояль... Мама в алом бархатном платье, отец в эполетах... Я скачу через барьеры на пони...
- Ты? На пони? - Ним рассмеялся. - Тогда это точно сказка!
К его удовольствию, Рита улыбнулась:
- Ага. И мама ненавидела красный цвет. И отец... - Она снова вздохнула. - Знаешь, когда отец нас нашел, первое время пытался мне рассказывать о прошлой жизни в Косте, но мама об этом проведала и запретила.
- Почему запретила?
- Не знаю. Отец не посмел ослушаться.
Ним подмигнул:
- Как соре Аткис?
- Нет, - голос Риты звучал обиженно. - Папа был не таким. Аткис совсем подкаблучник - даже смотреть противно... Кстати, - она приподнялась на локтях, - почему его жена так меня ненавидит?
- При чем тут?.. А... - Ним поморщился. - Ты о вчерашнем ужине? Слушай, тебе это все привиделось.
- Да, точно привиделось: как они фыркали и воротили нос.
- Послушай, Аткисы просто снобы. Люг их больше не пригласит, обещаю.
- Ним, да я не об этом! Я вчера за столом была лишней... Не перебивай, подожди. Я знаю, что ты скажешь. Ты говорил не раз. Что я у вас живу уже полгода. Что Люг меня официально удочерил. Что я - официально - его дочь и твоя сестра...
- Ну, если официально...
- Ниим!
- Молчу, молчу... - Он демонстративно прикрыл губы ладонью, вызвав у Риты улыбку.
- То, что было вчера - это ведь так всегда. И даже когда не снобы. Не знаю, как точно сказать... Но друзья Люга, не по клинике, не пациенты, а которые с детства, - они особенные. Словно и Люг, и они - и даже ты - чем-то связаны, чем-то похожи. Даже те, которых он на дух не переносит, а все равно приглашает... Эй?! - Рита испуганно схватила его за руку. - Ты в порядке? Боги, ты посерел просто!
Ним медленно покачал головой:
- Извини. Перегрелся, похоже.
- В воду? - Рита мигом вскочила на ноги, и скоро они уже были в реке, плывя на перегонки к противоположному берегу.
- Вы-ы-ы!... Эй вы-ы-ы!..
Дальний голос прорвался сквозь смех и брызги воды под ладонями.
- Эй вы-ы-ы...
На другом берегу, рядом с одеждой, висящей на уре, виднелись два всадника: высокие, мускулистые; с черными, короткими на армейский манер, стрижками. И мундиры их были тоже черными, под цвет лошадей, нетерпеливо перебиравших ногами под седоками. Один из мужчин сложил руки рупором.
- Пику, - предостерег Ним шепотом, направляясь в сторону незнакомцев.
Рита молча последовала за братом.
Не спуская с них глаз, пику на берегу о чем-то переговаривались. Внешность всадников не оставляла сомнений в близком родстве, хотя один, более полный и с неприятным лицом, явно превосходил другого и по возрасту, и по званию.
"Отец и сын?" - подумала Рита, приблизившись, и вдруг поняла, что младший всадник был не намного старше Нима, может года на два или три, не больше. Но только никто и никогда не назвал бы их ровесниками: что-то было во взгляде пику, что-то странное, неуместное, несовместимое с его очевидной молодостью. Брат ее рядом с ним казался юным, наивным и беззаботным мальчишкой; и голос, которым пику вежливо попросил указать дорогу к ближайшему городу, был голосом человека, привыкшего разговаривать с подчиненными.
В то время как его попутчик разбирался с маршрутом, старший пику с интересом разглядывал Риту. Заметив это, она подхватила одежду и скрылась из виду за массивным стволом мелколистной уры. После секундного неудовольствия на лицо толстяка возвратилась прежняя скучающая гримаса, от жары покрытая мелкими каплями пота.
Наконец молодой пику кивнул, отпуская Нима и подбирая поводья:
- Поехали, Хо!
Толстяк уже приподнялся на стременах, но тут под игривым порывом горячего ветра зашелестели страницы оставленной Нимом книги. Хо обернулся на звук, с неожиданной прытью скатился с коня и вскоре держал в руках обтянутый кожей массивный том.
- О, брат мой, какая прелесть! - На лице его больше не было скуки. - Чье это, дети?
Ним дернулся, пытаясь что-то сказать, но она огрызнулась, пригвоздив его взглядом к земле:
- Не суйся, не твое дело!
- А.... - протянул довольно Хо. - Ведьмачка. Молодая, но гордая.
Рита замерла. Поперхнулась. Ее глаза расширились от изумления.
Ведьмачка? При чем тут ведьмы?
Нет, этот пику явно ненормальный... Или у него такие странные шутки? Рита инстинктивно повернулась к попутчику Хо - за ответом. Но тот только пожал плечами и изрек, словно прописную истину:
- Ты ведьма, если умеешь читать на колдовском языке.
Рита растерянно вытаращилась на замолкшего пику. По-прежнему не понимая в чем дело, она раскрыла книгу, взглянула на титульный лист, на Хо, на его попутчика, на смертельно бледного Нима. Затем опять на заглавие.
Чем пику не угодила эта несчастная книга?
Рита знала этот роман. Знала его наизусть. Каждую страницу, каждую главу. Могла цитировать часами с любого места. Это была действительно, как сказал Ним, классика Косты. Написанная на старонаречьи. Одна из тех книг, которые, как великое сокровище, костовские иммигранты тащили через пограничные горы на своем горбе: каким-то образом заранее всем было известно, что в Алсе трудно найти книги на родном языке.
Рита с матерью тоже смогли сохранить несколько переплетенных тисненой кожей томов; остальные обменяли на еду в дороге. Эта скудная библиотека хранилась дома на самом почетном месте и была перечитана Ритой десятки раз. И не только Ритой. Костовские беженцы, которые, как ни странно, предпочитали держаться друг от друга на расстоянии и общались только по необходимости, тем не менее старательно обменивались драгоценными книгами, чтобы поддерживать родной язык у своих детей.
Увесистый том у Риты в руках был по виду значительно старше изящной книжки, когда-то одолженной в соседней деревне. Она хорошо помнила, как девочка, аккуратно обернувшая книгу в холстину, словно невзначай заметила, что их род принадлежал к верхушке костовской аристократии. Когда Рита дома упомянула эту семью и их родословную, мать презрительно фыркнула и будто хотела сказать что-то не слишком великодушное, но вдруг осеклась, замерла и потом, нехарактерно для нее сутулясь, покинула комнату. Но книга осталась лежать на столе и вскоре была зазубрена Ритой на память, несмотря на запутанность исторической мелодрамы и сложность старокостовского языка, из-за которых, время от времени, приходилось обращаться к отцу за разъяснениями. При матери, после ее странной реакции, Рита этот роман упоминать боялась.
"О боги", - Риту вдруг захлестнула ярость. - "Проклятые безграмотные алсы, для которых мой родной язык - это язык колдунов!".
Но через мгновение гнев внезапно рассеялся, как дымок от свечи под сквозняком, и внутри осталось лишь ощущение пустоты. И одиночества.
Это, наверное, жара...
Рита почувствовала каплю пота, стекавшую по виску.
Проклятая жара Алсы, которая иссушает тебя насквозь, до костного мозга. Проклятое слепящее солнце этой пустынной страны, властвующее над южной границей, вдали от могучих северных гор.
Ей вдруг до боли захотелось снова скатать снежок мокрыми закоченевшими пальцами, вдохнуть обжигающий легкие ветер бурана, растворить увертливую сосульку на языке, скатиться на санках с горы за их домом...
Дом. Боги, как ей хотелось назад, домой.
Только это было невозможно.
Там, где когда-то стоял их дом, теперь властвовали танны. Косты потерпели поражение в их последней войне, потеряв свои дома, земли и Косту.
- Это язык костов. - Голос Риты звучал еле слышно, будто издалека. - Не колдунов.
Ее старый, с таким трудом забытый акцент неожиданно пробился наружу сквозь долгие годы чужого языка.
- Я - коста. Не ведьма. Соре.
Она почувствовала, как слезы наворачиваются на глаза. Усилием воли смогла их сдержать.
- Точнее, я была костой, до того как родители отказались от прав на их земли в пользу Великого Короля Алсы - в благодарность за его покровительство и защиту от таннов.
Многолетняя привычка помогла подавить презрение в голосе, то презрение, которое она унаследовала от родителей-иммигрантов, к королю их новой, так никогда и не ставшей родной родины.
Рита замолчала. А старший пику вдруг ухмыльнулся во весь рот:
- Неужели ты не узнала своего "Великого Короля", дитя мое?
Хо с удовольствием наблюдал, как девка задохнулась от изумления, наконец поняв, кто перед ней стоит: профиль его был отпечатан на всех новых монетах. Ведьма она или нет - это было неважно. Хо уже решил, что девчонка поедет с ними во дворец. Было в ней что-то странно привлекательное. Неожиданно привлекательное, если учесть ее малый, по меркам пику, рост, худобу и ничем не выдающуюся внешность.
К тому же девка, скорее всего, действительно была ведьмой. Или дромой. Хо мог поспорить, что она не родилась простолюдинкой, и ее родители обладали энергией. Как говорил король-отец, порода - она или есть, или ее нет. И у девчонки, несмотря на неказистость, порода проглядывала насквозь. В этом Хо был уверен; у него, как и у дядьки, женившемся на найденной дроме, на породу всегда было чутье.
Однако, никто так и не доказал, что тетка была тайной дромой. Хо, увидев ее впервые, конечно же, сразу это заподозрил. Но и дядька, и его жена всегда вели себя чрезвычайно осмотрительно и осторожно, а после смерти обоих это уже не было важно. Кроме того, сын их вырос настоящим пику: и дядя, и Ва, да и сам Хо об этом позаботились. И тетка, похоже, не возражала, по крайней мере вслух. Хм... Может, действительно... Нет, невозможно. Его двоюродный брат обладал такой глубиной, которая редко встречалась у полукровок.
Взгляд Хо на секунду задержался на брате. Тот тоже спешился и стоял рядом, не отрывая глаз от девчонки. Как и его мать, Максилиан ни разу не дал повода усомниться в своей лояльности. Но с другой стороны, совсем как тетка, брат редко демонстрировал эмоции - по крайней мере в присутствии Хо. Его наставник, Ва - преданная душа - объяснял эту безвременную, не по годам сдержанность, тем, что мальчишка остался сиротой в малом возрасте. У Хо, однако, была другая теория, а именно, что в тихом озере известно кто водится... Особенно в таком глубоком озере...
Хо со вздохом переключил внимание обратно на девку. Что делать с братом, он разберется потом. Сейчас же, после долгого и бесконечно нудного пути, не помешало бы поразвлечься. И молодая ведьмачка, хм, особенно ведьмачка, стоящая перед ним, великолепно для этого подходила.
Хо расплылся в улыбке: он никак не ожидал, что эта тягомотная поездка закончится так продуктивно.
- Возрадуйся, дитя мое. Тебе больше не придется прозябать в этой глуши. "Великий Король Алсы" забирает тебя во дворец. Под свое покровительство... Хм... Чтобы получше защитить тебя...
Рита застыла. И тон, и лицо Хо подтверждали ее худшие опасения. Она должна была дрожать от страха, но даже страх был уже не по силам, и единственное, что осталось - это гнев.
Ее рука, очевидно, оказалась быстрее разума: в немом ужасе Рита увидела, как рука поднялась для пощечины ухмыляющемуся пику. Словно горе, потери и унижения, словно бесконечная ненависть к королю и его расе за то, что они сделали и собирались с ней сделать, вдруг всплыли и затопили ее.
Но ладонь Риты не достигла щеки короля, потому что чья-то железная хватка поймала ее запястье. Охнув от резкой боли, она обернулась и встретила темный и неподвижный взгляд брата короля Хо.
...Озеро. В ее глазах Максилиан увидел озеро. Невероятно глубокое, с водой настолько прозрачной и неподвижной, что оно походило на гигантский алмаз. Роскошный и безупречный. Такой изумительной красоты, от которой сжимается сердце и перехватывает дыхание.
"Они другие, совсем не похожие на нас", - вспомнились слова матери. И сейчас, уставившись в огромные глаза незнакомки, он наконец понял, что мама пыталась сказать.
Девочка - сирота, вдруг промелькнула мысль. И когда проснулась, уже была сиротой. Она живет среди чужих, среди тех, кто не может видеть. И ей не объяснили, что глаза ее выдают.
Максилиан снова взглянул на девчонку.
Невысокий голубоглазый подросток с открытым лицом и роскошными черными волосами. Подросток, который никогда не догонит по росту своих родителей. Бедная девочка, какой же кошмар разбудил тебя так рано?
И в это мгновение он уже знал, что в память о матери, в память о ее голубых глазах, он не выдаст эту девчонку брату.
Привычно и уверенно, как десятки раз на границе при приближении особенно крупных таннов, сталь начала собираться под его рукой. Все больше и больше. Все больше и больше. Еще. Еще немного. Стоп. Достаточно. Должно быть достаточно даже для этого озера. Нельзя выглядеть опустошенным, иначе Хо его заподозрит.
Дальше как учил когда-то Ва: вздох, выдох, вздох.
Удар.
...Море. Перед глазами Риты открылось море. Черное, бушующее, бесконечное. Гигантские волны взмывали и с грохотом падали под штормовым небом, из которого вырвалась молния и, словно кинжал, ударила Риту в голову.
Но нет, это была не молния, это действительно был кинжал, слепящая сталь, рассекающая облака. Он пробил Ритин щит, появившийся из ниоткуда и без ее ведома.
И даже боль не была настолько важна, как открытие, что в чьих-то глазах может скрываться кинжал.
Рита пошатнулась, вскрикнула, закрыла лицо руками. Ним бросился с кулаками на пику, но Рита камнем повисла на его шее, будто теряя сознание.
Для Максилиана этот маневр не прошел незамеченным, и он вдруг понял, что книга принадлежала не девчонке, а мальчику.
К счастью для парня, король к тому времени уже утерял интерес и к жалкой твари, которая корчилась от боли у него под ногами, и к склонившемуся над ней мальцу. Хо звучно хохотал, хлопал себя по бедрам, и, притоптывая, тряс головой: он получил немалое удовольствие от происшедшего.
Максилиан распрямился, отпуская Риту и подзывая коня:
- Ты, похоже, действительно чужеземка, что объясняет твое невежество. Надеюсь, теперь будешь знать, как простолюдинке таращить глаза на Мастера! - Он обернулся к Хо: - Поехали, а? Девка такая же ведьма, как я - недорезанный танн. Только задержит в этой проклятой жаре. Да и на кой она нам? В городе их - десятки. И у тех хотя бы есть мясо на костях.
После чего Максилиан вскочил в седло и поскакал крупной рысью по направлению к Грахаму. Через мгновение Хо, пожав плечами, двинулся вслед.