Что ж, момент выбран как нельзя удачно, чтобы вернуться, нет, не к Деймону, черт с ним, а к Антону с Айгуль, червы с ними. Да, вас ждет очередная романтическая околесица со страниц любого сценария с непременной свадьбой в конце, но ничего не поделаешь. Я бы и хотел закончить на высокой ноте, вот только петь не умею, так что придется довольствоваться вам Мендельсоном.
Прямо с порога, прямо по дороге шли Айгуль с Антоном к трактиру неподалеку мимо припаркованной у дома ткача кареты. Кареты подозрительно похожей на ту, что ранее на полном скаку чуть демона не сбила, отличавшейся лишь тем, что на крыше ее проглядывался не инквизиторский знак распятого носа, а международная эмблема разносчиков пиццы: блин теста с циферблатом, сдобренный чайными листьями.
Начиняли карету два близнеца, олицетворявшие собою популярную рекламу эпохи Ренессанса "До и после ожирения", сидевшие, уставившись в газеты с прорезями в районе носа, следя за передвижениями героев, прошедших мимо них прямо по дороге, прямо с порога.
Поражаясь, какие же высокие на улицах Земли потолки, Антон шел вприпрыжку. Рядышком с ним, погруженная в мысли менее приземленные, шла Айгуль, думая... думая:
- Как ты можешь любить кого-то, кого даже не знаешь? - спросила вдруг Айгуль, думая, как она может любить кого-то, кого даже не знает?
- Половинку свою узнаешь по пазам. - ответил на то Антон, решив сохранить аргумент "да потому что я демон" на потом. - И ты мне подходишь.
- Но откуда ты знаешь? - по-прежнему видела нестыковки Айгуль. - Мы же такие разные!
- Земля с Луной тоже разнятся, но все же их притягивает друг другу. - заметил Антон, подняв взор высоко-высоко на солнечное небо... хотя нет, не заметил: - Луна?! Куда делась Луна?!
- И что тебя притягивает ко мне? - интересовалась, что же он в ней заметил, Айгуль.
- Что притягивает рокеров к року?.. - пожал плечами Антон. - Судьба!
- Рокеров?.. - смутилась Айгуль. - Фаталистов что ли? (Рок зародился в аду задолго до его появления на Земле; более того, дэт-метал - классическая музыка Преисподней, которую под овации исполняют на спектаклях театров оперы и балета, которой силком тащат заниматься детей своих интеллигентные семьи, но которая все больше и больше теряет рейтинги на фоне бунтарских произведений Моцарта с Пугачевой).
- Ты не можешь остановить камень. - задвинул речь Антон, цитируя хит про Сизифа. - Нет, только не в одиночку, но вот вдвоем... и даже если мои чувства ни к чему не приведут, и мы никуда не придем, я хочу забраться с тобой как можно выше.
- Мы пришли. - сказала Айгуль улыбнувшись.
- Что, прости? - не понял ее улыбки Антон.
- Мы пришли... к трактиру. - поняла, что не понял, Айгуль.
Трактир, у дверей которого они остановились, отвечал всем санитарно-эпидемиологическим нормам современности "накося выкуси". Царившие здесь на кухне крысы шеф-поварами служили. Бесчисленные мухи подрабатывали дегустаторами, и за их услуги дополнительная плата еще изымалась. Но вот что до посуды, то чистота ее притчей во языцех стала, облизывающимися усилиями дворовых собак, однако не только ими.
Здешняя служанка с серьезностью в квадрате подходила к работе в творившемся цирке, помогая кулинарить крысам, спасая от улетучивания тонущие кадры да тарелки собакам облизывать давая (хммм, однако только ими), одновременно разнося пищу и принимая заказы. "Нет, без нее бы все медным тазом накрылось..." - соглашались за глаза постояльцы, за мягкое место ее щипая.
"Все медным тазом накрылось..." - висело на дверях трактира оповещение, а для тех, кто не говорит на языке троеточий, чуть ниже имелась пояснительная записка: "Мы закрыты, и не стучите!". Которая, казалось бы, должна была закрыть все вопросы, однако восклицательный знак потребовал дополнительного внимания: "А когда откроетесь?" - поинтересовался завсегдатай заведения уже своей табличкой, хорошо знакомый с местной кухней, и оттого молоток с собой носивший. Что, само собой, нашло препинающий отклик хозяина трактира: "Вы, ***, совсем *** что ли?! Кто еще дверь тронет, тому..." (... не хватило места на дощечке, но для тех, кто не говорит на языке троеточий: "тому ***").
Айгуль, родившаяся в простой семье, язык троеточий прекрасно понимала, и потому, уловив посыл ноты протеста, от дверей отступила. Антон же, выходец аристократического рода, воспринимал точки не иначе, как увеличение продолжительности ноты, и потому, к немому ужасу своей спутницы, по дверям вежливо приступил барабанить, раз уж просили не стучать, что для его музыкального слуха две большие разницы.
Но только не для владельца забегаловки, чьи потомки с седьмого колена ушами вперед под лапы медведей бросались, чтобы прослыть крепкими всем телом, в том числе и на ухо. Из-за чего проявленная Антоном учтивость сочлась могучим хозяином трактира, выскочившим наружу, за пощечину уничижительную:
- Не буди во мне человека! - прорычал он с яростью медведя гризли, учуявшего зубную пасту.
- Но отчего же, достопочтенный? - поинтересовался Антон с любопытством арктического медведя, учуявшего зубную пасту.
- Потому что нет зверя страшнее человека! - не по-людски прокричал трактирщик, очевидно никогда не встречавший медведя гризли, учуявшего зубную пасту (и я ни чуть не шучу, никогда не давайте медведю гризли понюхать зубную пасту, каким бы логичным и благоразумным в критический момент, вам бы это не показалось, а вот другим медведям-медведям, медведям арктическим - всегда пожалуйста).
- Нет, вы меня превратно поняли, уважаемый. - по-людски отвечал Антон. - Почему все накрылось?
- Почему все накрылось?.. Почему все накрылось? - проревел зверем трактирщик, как вдруг, не сдержавшись, заревел: - Поварихи моей не стало... покинула меня несчастного!
- С Вавилоной что-то случилось?.. - запереживала за служанку Айгуль.
- С Вавилоной?.. - буркнул трактирщик, сопя носом. - Эта скотина на работу сегодня даже не явилась, как будто вообще что-то делала... я про повариху говорю, про гусыню.
- Про гусиху. - шепнула Айгуль на ушко Антону, осуждающе хмыкнув.
- Примите мои глубочайшие соболезнования. - захотелось поддержать по-человечески детину Антону, схватив за плечо и потянув ввысь.
- Да, надеюсь, Вавилона к вам вернется. - захотелось поддержать по-женски демона Айгуль, схватив за плечо и потянув к улице, повелев едва слышно: - Пойдем уже.
- Вернется - на фарш пущу!.. Гусыня бы одобрила... желудок ей пухом. - утирал слезы трактирщик, больше любивший животных нежели людей, хотя в его оправдание каннибализм тоже не слишком филантропично, после чего поплелся прибивать на дверь новую табличку.
И снова прямо с порога, прямо по дороге шли Айгуль с Антоном к уже другому общепиту тут недалеко опять же мимо припаркованной кареты. Кареты подозрительно похожей на ту, что ранее бездвижно пиццы развозила, отличавшейся лишь тем, что на крыше ее значился теперь символ уничтожителей насекомых: пахучий тапок наизготове.
Готовый взлететь, скакал по поверхности Антон, глядя вверх, думая, сколько же перхоти у этих ангелов. Айгуль же, наблюдая повалившие снежинки весной, думала... думала:
- Кого ты в облачках видишь? - спросила Айгуль, думая, кого она рядом видит.
- Кого?.. - удивился выбором местоимения Антон.
- Да, а кого ты в них видишь? - настаивала на такой постановке вопроса Айгуль. - Может, корову, например...
- Коровы летают?! - еще выше взлетели брови Антона. - Хотя на паровом молоке, то пожалуй.
- Дурашка! - развеселилась Айгуль. - Чего ты на облака смотришь, если ничего особенного не видишь?
- Но разве облака не особенные? - настаивал на такой постановке вопроса Антон. - Они такие... такие кружевные. Кружатся в текучем круговороте по всему свету.
- Пожалуй... - пожала плечами Айгуль, добавив туманно: - Если бы я была облачком, то Лондон бы не покидала.
- А я до смерти хочу Париж увидеть... - загорелись глаза Антона. - А еще... а еще рассвет!
- Не видел рассвета?.. - удивлялась уже Айгуль.
- Не видел. - признался Антон.
- Ну ничего. - улыбнулась расцветая Айгуль. - Его каждый день повторяют.
- Будь со мной!.. - пропел вдруг соловьем демон.
- Я могу... - оробев немного, проговорила Айгуль. - Ты - человек, я... я - человек. Я могу... мы можем.
- Да, ... - недоговорил "да, нет, вообще-то я - демон" Антон, от счастья резко замолчавший и после произнесший: - Мы пришли.
Пришли к трактиру, если кто не понял. Трактиру "Вавилонское блюдце" (местные уроженцы обожали величать все и всех в честь топонима "врат божьих"), чей хозяин, трактирщик-2 (неместные уродцы, которые указать даже не могут, как город назывался, обожают никого не величать) ставил на первое место фаянсовую посуду в дребезги разбивавшую деревянные тарелки конкурентов. Его клиентура, впрочем, предпочитала всем емкостям упитанный таз служанки-2, стол петляя сервировавшей. "Нет, без нее ничего бы не накрылось..." - соглашались за глаза постояльцы, за мягкое место ею щипаемые.
"Ничего не накрылось..." - висела на двери табличка в компании множества других, отвечавших на, казалось бы, все возможные вопросы, включая: "Что?", "Как?", "Почему?" и "И?". И Антону пришлось даже потереть не один раз подбородок, прежде чем в дверь протарабанить, раз уж просили не стучать и не барабанить, к задорной улыбке своей спутницы.
Ублюдочное выражение лица трактирщика-2, открывавшего сегодня, судя по всему, дверь чаще портье из Швейцарии, потерявшего сегодня из-за землетрясения не только множество посудин, но и всякое терпение, не выражало открытости внешнему миру. К счастью, демонов-операторов учили грамотно общаться с самыми разноперыми людьми:
- Который час, не подскажете? - поинтересовался Антон, сочтя, что спросить "сколько время" было бы грубой ошибкой.
- Который час?.. Который час?! - побагровел трактирщик-2, руку назад откинувший в сторону башенных часов, но не чтобы утолить любопытство клиента. Со свистом обрушился он чугунною рукою на демона, но в час, который обернулся не самым удачным для устраивания взбучки. Тектонические толчки обеспечили демону неприкосновенность и трактирщик-2 промахнулся.
- Это все из-за вас... из-за людей! - прокричал он да так, что затрещали бокалы.
Но его горечь не вызвала жалости ни Антона, ни Айгули, поддержавших вместо этого друг друга, схватившись за руки, и побежавших в улыбках подальше от трактирщика-2, больше любившего посуду нежели людей, хотя в его оправдание тарелки не станут бить человека в ссоре.
И снова-снова прямо с порога, прямо по дороге шли Айгуль с Антоном теперь только к ресторану (куда только не пойдешь с голоду!) далеко-далеко опять же мимо припаркованной кареты. Кареты подозрительно похожей на ту, что совсем недавно одним только своим видом насекомых давила, отличавшейся от той лишь типом крыши: спутниковые антенны на сей раз конспирировали инквизиторский экипаж.
Понятно, что в то время их еще не было... ресторанов. Поэтому, когда наши голубки к нему подступили было ой как поздно уж.
"Поздно уж" - так собственно и назывался ресторан, получивший свое имя собственное, согласно официальной версии, после слета здесь крайне разочаровавшихся казаков, быстро исписавших страницы жалобной книги.
"Добро пожаловать!" - зазывала внутрь единственная висящая на двери табличка, оставив множество вопросов повиснуть в воздухе. От непривычного дефицита информации Антону пришлось даже обойти здание кругом, прежде чем постучать, раз уж хозяин заведения не изъявил никаких предпочтений в биении.
От стука дверь тотчас отворилась без всякой потусторонней помощи, что всячески противоречило предыдущему опыту демона. Последовавшее приветливое "бьянвеню, гостями дорогими будете" только больше смутило Антона, дав отмашку на забег мурашек (врожденный рефлекс многих мужчин, испытывающих непостижимый страх перед походами в ресторан, из-за чего и бронирующих столики).
- Благодарю. - произнесла в реверансе Айгуль зашедшая первой.
Пропустивший ее не из джентльменства Антон (в аду сложностей с толчеей никогда не возникает, все просто сквозь стены ходят), превозмог испуг и зашел за нею.
- Мы здесь совершенно одни... - заметил демон, вновь заметно побледнев.
- Романтично, не правда ли? - загорелась румянами Айгуль, усаживаемая за стол отодвинувшим стул владельцем ресторана.
- Уи, верно говоришь, гостей у нас негусто. - признался тот с кавказским акцентом. - А все почему?.. А потому что сервис низкий.
- Пропали, несчастные? - отнюдь не удивлялся Антон.
- Па дю ту, что ты такое говоришь! - к счастью, не разделил судьбы трактирщиков хозяин ресторана. - И не было у нас служанок, официантки только. А такие тронуть себя не дадут, и такие в пристойных заведениях не возьмутся, лишь у нас, да.
Владелец хлопнул в ладоши, и неприлично приличные для средневековья девушки принесли к столику меню.
- Мне салат зимний. - заказала без промедления Айгуль (салата Оливье, к сожалению, тогда еще не было).
- Бон шуа, ай, как хорошо выбрала! - поспешил польстить ей владелец.
- Мне... мне, пожалуй, то же, пожалуйста. - пожелал внемля им демон.
- НЕТ-НЕТ-НЕТ! - НОН-НОН-НОН! - возразили они ему разом.
- Нет?! - удивился демон.
- А паста?.. Ты что, не хочешь пасту? - поражалась ему Айгуль.
- А шаурма... какой у нас сегодня шаурма! Шарман! - поражал его хозяин ресторана (шаурма, к сожалению, тогда уже была).
- Хорошо-хорошо, будь по-вашему! - принял заказ Антон.
- Тре бьян, ай, молодца! - зарукоплескал владелец, прежде чем с официанткой удалиться.
- Я пойду... припудрю носик. - блеснула улыбкою Айгуль, прежде чем с наказом удалиться: - Макароны без меня не трогай!
Оцепеневший Антон сидел, не зная, что и сказать, пытаясь разжевать случившееся за неимением лучшей пищи. Некоторое время спустя первым движением, выведшим его из комы, стал характерный взмах руки, адресованный показавшимся в ресторане двум близнецам, одетым в штатское, причем одежду одному из них шили явно при верфи, а обуть другого способен был лишь Левша. На что те, поддерживая маскировку, игнорируя приветствие демона, принялись вырезать в меню носовые дырки.
Своим вторым движением Антон проглотил оставленный опрометчиво официанткой список блюд, ну а третьим уже сами принесенные блюда, за исключением, конечно же, макарон.
Шаурму демон счел мягкой и нежной, а вот тарелка показалась ему чересчур жесткой и грубоватой, но он решил сохранить мысли при себе, дабы не обидеть повара, и продолжил грызть вилки. Он уже разделался с ними всеми, когда Айгуль молча вернулась за стол.
Вернулась опечаленная да опечаленная настолько, что, ковыряясь ложкой в салате, совсем не притрагивалась к еде, да, даже к пасте!
- Послушай, я должен тебе кое в чем признаться... - угрызаемый совестью, должен был признаться Антон.
Айгуль приподняла взгляд с тарелки и попыталась улыбнуться.
- Я должен признаться... - пытался открыть сердце демон. - ... должен признаться, что... что я на самом деле...
Что он не закончил, когда живот его скрутило уже не от голода, а от съеденного (шаурма, будь она не ладна!), и Антон плюхнулся головой в макароны, потеряв не только лицо, но и сознание... (Ну да, опять вырубился, и, да, не в последний раз еще.)