Хабибуллина Камилла Маратовна : другие произведения.

Маяк у самого моря

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    С тех пор сестра больше не улыбалась. Не пела, не рассказывала сказок и вообще не разговаривала. Ходили на утес они вместе: и ее глаза испуганно расширялись, стоило проходящему мимо рыбаку окликнуть их. Ноэль постоянно плакала и кричала во сне, умоляла прекратить что-то, а брат будил ее шепотом и ложился рядом с ней, утыкаясь носом в подрагивающие плечи.
  Тяжелые тучи, сковывающие древний Трондхейм, были совершенно непроглядными: они сыпали снегом, точно конфетти, и нагоняли унылую тоску. Джозеф подышал на плотно сомкнутые ладони, и пар поднялся вверх, забавляя его младшую сестру. Ноэль раздувала ноздри и выдыхала, представляя, что она огнедышащий дракон; да, он не помешал бы им сейчас - в этом закоулке гулял лютый ветер. Мальчик с сомнением оглядел холщовое платье, деревянные башмачки и потрепанную серую шаль сестры и, притянув девочку к себе, прижал поближе, зарываясь носом в светлые и мягкие волосы, пахнущие какими-то сладкими травами. Джозеф выглянул из-за угла, подождал, пока проедет карета одного из купцов, и рванул с места. Он стянул батон, что торчал из сумки одной старой женщины, горсть конфет прямо с прилавка, и умчался под громкие проклятья, а потом, пока никто не видит, дернул жирного гуся за хвост и выдернул перо. Ноэль уже шла к нему с другой стороны, и голубые глаза ее расширились от восторга. Он, не без гордости, протянул ей шоколадные шарики и потрепал по голове. Она недовольно нахмурилась, напомнив, что между ними всего год разницы - и они зашагали домой под непрекращающийся снегопад.
  Домой они зашли тихо, боясь, что их услышит кто-нибудь; наверху стояли крики и ругань, слышался скрип кровати, стоны и мольбы. Мальчик зажмурился, закусил кулак до боли и пошел следом за сестрой на кухню - та уже доставала скудные овощи. Вместе они приготовили обед, поели из грубой деревянной посуды, прибрались немного и ушли в небольшую каморку: Джозеф учил Ноэль, как правильно пишутся слова "телеграф", "иссиня-черный" и "теплота". Немного помечтали о том, как втроем поедут в Гейрангерфьорд - он, она и их тихая матушка. Отчима не будет: он сядет в тюрьму или уедет так далеко, словно его и не было.
  
  Через месяц они стояли на пороге своего нового дома - ярко-красный маяк, сверкавший на всю округу, и бешено бьющееся море о скалы; соленый ветер, трепавший темные волосы Джозефа, играл с полами рубахи и приносил горьковатые брызги: мальчик улыбался, вдыхая полной грудью. Этот мрачный маяк, куда привез их отчим вместе с матушкой, никогда не заменит ему с сестрой родного Трондхейма. Они подолгу сидели на берегу и дразнили чаек, потом, оглушительно смеясь, поднимались по пологому склону и оказывались на вершине скалы, где прорастал лишь грубый вереск и колючая трава. С этой вершины были видны раскинувшиеся вдалеке горы и темный лес, наплывавший позади. Джозеф брал камушки и старался докинуть до кромки бурлящей воды, но камушки, не долетая, ударялись о крышу маяка. Тогда он садился на колени, возле сестры, срывал немного увядшие ромашки и вплетал в ее волосы: тугая коса словно сверкала в сгущающихся сумерках, и сестра, счастливо улыбаясь, обнимала его за шею. Потом негромко рассказывала древние сказки, перебирая его смоляные волосы, или пела на разные лады, стараясь делать это точно как мать.
  Их матушка давно не улыбалась: волосы посеребрила седина, морщины, что пролегли на некогда красивом лице и глубокая грусть, застывшая в глазах - за ее спиной точно слышался крик отчима, пьяного или просто разъяренного - не отличишь.
  
  Завыл ветер, и Ноэль, встав на самом краю утеса, раскинула руки, словно птица, собирающаяся взлететь - и она продолжала тихо петь, а брат наблюдал за ней с нежностью, ведь они - единственное, что осталось у друг друга.
  
  В тот день он пошел на море один и вернулся позже, чем обычно. Увидел мать, сидящую на коленях, она держалась за стол и плакала, прикрыв рот рукой. Скрип кровати. Рыдания. Ругань.
  Ноэль на втором этаже.
  
  Он ворвался в комнату - стоны были невыносимыми, - оттащил пьяного отчима от сестры и тут же тяжелый кулак впечатался в его челюсть: она хрустнула, но ему было плевать на боль, мальчик смотрел на фигурку сестры, лежащую на кровати, совершенно нагую, рыдающую и беззащитную. Отчим уже сделал свое дело и теперь лишь похрапывал на полу, в пьяном угаре, изрыгая изредка проклятия.
  Ноэль сжалась в комочек и кричала, чтобы он уходил, но брат накрыл ее одеялом,
  прилег рядом и беззвучно заплакал вместе с ней. Прижимал к себе, стараясь не думать о том, как ей плохо, и лишь тупая боль билась в висках.
  
  С тех пор сестра больше не улыбалась. Не пела, не рассказывала сказок и вообще не разговаривала. Ходили на утес они вместе: и ее глаза испуганно расширялись, стоило проходящему мимо рыбаку окликнуть их. Ноэль постоянно плакала и кричала во сне, умоляла прекратить что-то, а брат будил ее шепотом и ложился рядом с ней, утыкаясь носом в подрагивающие плечи. Тупая боль понемногу уходила, давая свободу слепой ярости: она, словно пламя, разгоралась в груди Джозефа всякий раз, стоило ему услышать ее рыдания.
  
  Отчим умер через месяц после случившегося. Говорят, остановка сердца - однако руки Джозефа навечно запятнаны кровью.
  
  Они так и жили втроем в маяке. Однажды на имя матери пришло письмо - простой конверт без обратного адреса. Прочитав имя отправителя, матушка схватилась за сердце и заплакала, всучив конверт Джозефу. На нем было имя его отца: давно умершего, через несколько лет после того, как родилась сестра. Не говоря ни слова, он схватил Ноэль за руку, выбежал из дома и вывел на утес - они уселись на самый край, и мальчик читал письмо в слух, сотрясаясь от беззвучных рыданий: рядом с ним плакала Ноэль, впервые обнимая его после стольких месяцев. В нем писалось о том, что Джозеф должен быть сильным, что бы ни случилось: он будет опорой и надеждой сестры. Рассказывалось о бескрайних морях, далеких странах, в которых вечно сияет солнце. Там пахнет апельсинами, почти не видно звезд и леса там - сплошь неизведанные растения.
  В письме не существовало умершего отчима, матушка в нем улыбалась, пела им двоим песни перед сном и кружка какао всегда встречала их после выхода на прогулку.
  
  Джозеф вновь вплел луговые ромашки в волосы сестры: оба не переставали плакать, однако в них теплилась надежда. Утром они собрали вещи, взяли матушку за руку и сели на первый корабль. Кто знает, что случилось с ними сейчас.
  
  Однако на том утесе иногда пахнет травами, звенит девичий смех и качаются на ветру жухлые ромашки.
   Холодная Норвегия проводила их серыми тучами и только что начавшимся снегопадом.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"