-Согласись, подруга, - сказала Анжела, - иногда хочется, чтобы какой-то незнакомый, здоровый и красивый мужик прямо на улице завёл тебя за угол, нагнул и засадил на всю катушку....
-Это называется синдром спонтанного секса, - перебила её Вероника, почувствовав, как под конец фразы она едва не лишилась возможности говорить. Внизу живота заныло, засвербело, закрутило, завязывая что-то внутри её тела в тянущую боль.
-Да мне всё равно, как это называется! Но согласись?!
Если бы только Анжела знала, как ей сейчас плохо! И если подруга говорила это, наверняка, оттого, что ей пришла в голову какая-то забавная шалость, то для неё это было уже просто крайней необходимостью!
Как было ей сейчас признаться, что у неё не было мужчины уже столько времени, что стало просто невыносимо?! Да что там невыносимо - привело к физиологическим сдвигам в организме! Как рассказать Анжеле, что отсутствие секса сделало её жизнь мучительным поиском источника, к которому она припала бы, не задумываясь даже, напрочь отбросив все стеснения, и пила бы так долго, что источник рисковал бы иссякнуть?!.. Да и зачем?..
Вероника ухмыльнулась невольно, представив сцену и выражение лица собеседницы, когда та услышала бы от неё признание. И за маской сострадания, ей ли уж не знать Анжелу, в душе подруги зарделся бы огонь злорадства.
Нет, она такого удовольствия ей не доставит! Это уж слишком!
Вероника подняла чашечку с кофе на уровень глаз, зачем-то рассматривая её, уставившись на неё пристально, а затем перевела взгляд дальше, на лицо Анжелы, вперившись в него так цепко и внимательно, что подруга переменилась в лице.
На лице Анжелы мелькнула тень неподдельного сострадания, будто бы она в этом взгляде прочла всё, что хотела сказать ей Вероника, и совершенно неожиданно проникшись сочувствием, словно зеркало, отразила на себе ту боль, которая проникала в неё из глаз собеседницы.
Вероника больше не могла сдерживаться. Видимо страдание настолько стало невыносимо, что просто не могло уже удержаться внутри её души.
-Знаешь, сколько у меня этого не было! - Вероника протянула руку и сжала кисть Анжелы так, что той, видимо, стало больно.
-Да ты шо?! У меня тоже! - сначала удивилась, а потом вдруг в унисон ей откликнулась Анжела. Лицо подруги исказилось страдальческой гримасой.
Признание Анжелы вдруг охладило страдание Вероники, сделало его мягче и незначительнее, а саму откровенность вдруг обесценило и подвергло сомнению правильность сделанного. Желание изливать душу дальше моментально испарилось. Вероника вдруг пожалела даже, что призналась подруге, и, если бы можно было переиграть сцену, то сейчас же вернула бы время вспять, ну или, на худой конец, превратила бы всё в шутку.
Если кто-то испытывает то же, что и ты, то болью поделиться нельзя. Невозможно поделиться нищетой с тем, кто и сам нищ, поскольку проку от этого никакого не будет. Ощущение нищеты только усилится, когда ты осознаешь, что находишься в кампании такого же несчастного, как и ты сам.
Вероника отпустила руку Анжелы, и та спрятала её под столик, словно тоже смутившись своему откровенному признанию. Наверное, для неё оно было таким же нелёгким, поспешным и напрасным, как и для Вероники. Теперь обе женщины чувствовали себя в кампании друг друга неловко, словно произошло что-то постыдное. Ведь самое неприятное и непереносимое для любой женщины, пусть ни одна и не признается никогда в этом, но уж Вероника теперь знала, - это подспудный страх, который живёт в душе каждой, что она будет не востребована мужчинами. А рассказать о том, что это уже случилось, - настоящее позорище.
Всё-таки как интересно устроена женщина. Когда она чувствует на себе излишнее внимание мужчин, то готова играть ими, совершенно не считаясь с тем, что, может быть и даже наверняка кто-то из кавалеров действительно влюблён в неё, как в единственную и неповторимую любовь всей своей жизни. Ей на это, честно говоря, абсолютно плевать! Вероника-то уж знала это. Сколькие готовы были стелиться перед ней, сколькие смотрели на неё не с вожделением, нет, а с тем огнём в глазах, который горит в наивной душе, ещё не познавшей коварства женской натуры. Множество мужских глаз смотрело на неё когда-то как на драгоценный камень, как на бриллиант, затаив дыхание и боясь спугнуть мгновение счастья. Но это время прошло....
Возможно, в жизни каждой женщины бывает хоть краткий миг такого блаженства, такого счастья, когда она становится предметом вожделения. Но каждой надо знать, что он пройдёт! Вдруг, неожиданно, не предупреждая. Потом, может быть, если повезёт, будет время счастья семейного очага, или, как случилось у неё, у Вероники, карусели кутерьмы, о которой и вспоминать теперь страшно.
Но однажды в жизнь любой вкрадётся страх. Тот самый, постыдный страх, в котором признаться - нет ничего страшнее и постыднее. Страх забвения, увядания и брошенности. И ради того, чтобы справиться с этим страхом женщина готова будет на всё!
Поэтому не только банальное физиологическое влечение, потребность толкает женщину к мужчине, но и этот страх, страх того, что если она не будет этого делать, то вокруг достаточно других, которые с удовольствием займут её место. У одних он наступает раньше, у других позже, но теперь, коль такое произошло и с ней - чего она никогда и помыслить не могла - Вероника была уверена, что такое происходит со всеми.
Анжела потрясла её за плечо:
-Ты куда уплыла, мать?! - и Вероника поняла, что замечталась. Если бы это были мечты! Грустные открытия жизни!
"...И женщины те, что должны быть, как сёстры, красят ядом рабочую плоскость ногтей, и во всём, что движется, видят соперниц, хотя уверяют, что видят блядей", - пронесся в голове Вероники отрывок песни "Аквариума", когда-то услышанный и давно забытый от непонятности спетого. Теперь смысл этих нехитрых слов стал перед ней во весь рост.
Никогда прежде не думала она, что такое может случиться с ней, что такое, вообще, бывает в жизни.
Вероника окинула взглядом кафе.
Вокруг было много народа. Кое-где сидели влюблённые пары. Где-то стайка молоденьких девчонок заражала своим беззаботным весельем окружающих. Они брызгали смехом и избытком жизненной энергии, которая плескала через край компании, и разливалась по залу, наполняя всё вокруг присутствием жизни.
Ей вдруг показалось, что они, во всяком случае, она - точно, здесь лишние. Какая-то невыносимая грусть щемила ей сердце, и, чтобы смахнут её, надо было действовать.
-Пойдём отсюда! - предложила Вероника Анжеле.
Они поднялись по крутой и узкой каменной лестничке вверх из подвала, и, когда оказались на кривой улочке, уходившей вниз. Здесь было много кафе. В одном из них, наверху, когда-то очень давно, словно в другой жизни, она встречалась с Гвоздём, пытаясь найти защиту от сексуально озабоченного Гарика.
Вероника ухмыльнулась своему воспоминанию. Действительно! Это было словно в другой жизни, или во сне! Словно она когда-то сама придумала этот затейливый сюжет, который потом прожила. А может, и не было ничего?!
Вероника пошла вверх по улочке к бывшему ЦУМу, словно забыв, что она не одна. Однако подруга не отставала. И из Анжелы вдруг полилось такое признание, что ей пришлось снова пожалеть о своей слабости, позволившей вырваться наружу этой теме.
Вероника шла, думая о своём, но слова Анжелы перебивали мысли, мешали думать, лезли в голову. К разговору её возвращала и острая боль, при каждом шаге не дававшая Веронике покоя. Поэтому она смирилась с тем, что надо выслушать подругу, уж раз сама явилось виновницей её признаний.
Оказывается, у Анжелы всё тоже не так хорошо в жизни, как представлялось Веронике! И в другой раз, если бы у неё не было того же, возможно, она с удовольствием позлорадствовала бы про себя, что, наконец-то, этой бляди Анжелке тоже досталось от жизни по самое "не балуйся"! В другой раз - может быть, но только не теперь!
Вероника уже не хотела этого слушать. Она сама бы могла рассказать такую же, и даже более душещипательную историю о своей жизни. Её сейчас занимало другое.
Она вспомнила Вику, свою подружку по "Космосу", с которой не раз предавалась любовным утехам. Да, это было давно, так давно, как и то воспоминание, связанное в Гвоздевым. Теперь в голове её зрел коварный план. Он был банален и прост, может быть даже глуп - Вероника думала, как затащить Анжелу в койку. Надо было только как-то подвести её к этому, чтобы рыбка не сорвалась с крючка, бросившись наутёк в испуге....
Они прогуливались всё дальше и дальше, пока Вероника делала вид, что внимательно слушает рассказ подруги, продвигаясь незаметно для Анжелы в сторону дома Вероники.
-О, смотри, пришли! - перебила вдруг её Вероника.
Анжела словно очнулась.
-Куда пришли?! - не поняла она.
-Да вот же мой дом! - воскликнула Вероника так радостно, будто бы сделала какое-то неожиданное открытие. - Зайдём ко мне? - она произнесла это, стараясь казаться как можно менее навязчивой. Но в глубине души Вероника видела сама себя хищным ястребом, который пытается заманить в укромный уголок невинного ягнёнка, где никто не сможет помешать разодрать его в клочья.
Анжела немного помялась, что-то соображая, потом словно нехотя и неуверенно согласилась:
-Зайдём?..
-Ты никуда не торопишься?! - словно на всякий случай поинтересовалась Вероника.
-Да нет, никуда....
"Отлично!" - подумала Вероника, направившись к подъезду. Внутри себя она почувствовала какое-то маниакальное ликование.
Было странно ощущать себя монстром. Вероника не верила сама себе, что она делает это. Но боль заставляла её совершать немыслимое безумство. Ей как-то нужно было избавиться от этой боли, что поселилась в ней. И в ход она готова была пустить даже эту случайную встречу.