Аннотация: Шуточный рассказ про великих героев и их великие труды.
Живая легенда.
- Слыхали?
- Конечно! Вся округа слыхала.
- Думаете, правда?
- Надеюсь! Мочи нет терпеть. Вечером к колодцу уже выйти нельзя, не то, что на улицу. Куда это годится?!
- Неужели самого?
- А кого же еще?
- Говорят, он один расправился с целым племенем гоблинов, на северных перевалах.
- Гоблины - тьфу, эка невидаль! Он отогнал степных варваров, уделав в поединке, их вожака, а тот был ростом почти с тролля и такой же сильный.
- Варвары, гоблины, все это мелочь. Я на ярмарке слышал, мол, он месяц тому назад последнего дракона в наших краях убил, вот это я понимаю... Смотрите!
Полдень выдался жарким и душным. После ночного ливня от едва просохшей дороги поднимался густой пар.
По центральной улице городка, а скорее деревни, Сосновые Пади, неспешно ехали двое всадников. Перестук копыт и позвякивание сбруи казались тихими и приглушенными, словно леность этого утра непостижимым образом влияла даже на звуки.
Первым, восседая на громадном черном жеребце, ехал молодой статный мужчина. На фоне спокойной пасторали городка, всадник казался пришельцем из другого мира. Доспех, искусно украшенный золотом и редкими драгоценными камнями, прямо таки сверкал на солнце, будто дорожная пыль не смела оседать на голубую эмаль роскошной брони. Поверх драгоценной брони карминовой волной ниспадал тяжелый плащ, удерживаемый на рыцарских плечах золотой цепью. Забрало, в виде драконьей морды, было поднято, из под полированного козырька смотрели ясные, серые глаза. Смотрели внимательно и немного надменно. Лицом же заезжий рыцарь был приятен, в меру мягкие черты лица скорее подчеркивали твердость духа, а короткий шрам на скуле намекал на то, что всадник горазд не только фрейлин очаровывать.
Держась на полкорпуса позади него, скучал в седле мужчина лет пятидесяти в простой, но ладной, дорожной одежде. Седую, лысеющую голову прикрывал капюшон, пряча лицо в глубокой тени. К седлу, вместо меча или сайдака с лукой и стрелами, был приторочен кожаный чехол с неизвестным музыкальным инструментом.
- Прячьте девок, мамки, - вздохнула старуха. Она, как и большинство жителей Сосновых Падей, затаив дыхание наблюдала за всадниками из-за плетня своего дома.
- Он! - выдохнул обладатель сизого носа - мужчина едва проснулся у забора и сейчас близоруко щурился, стараясь разглядеть незнакомцев.
- Он. Ты гляди, не соврал староста, - подтвердил проходящий мимо пастушок. - И даже Эфор Небесная Лира с ним.
- Ну, теперь вздохнем спокойнее, - сказала старуха спящему у крыльца псу и заковыляла в свой огород. А чего время терять? Всадники уже давно миновали ее ворота и сейчас неспешно ехали к центру деревни.
- Ну-с, уважаемый, - рыцарь попытался щелкнуть облитыми стальной перчаткой пальцами, стараясь вспомнить имя собеседника, - а, неважно. Напомните мне, что я забыл в вашем захолустье.
- Гидеон Леопольд Фарл-Эрл, Погибель Троллей, Святой огонь и Защитник Трех Городов спрашивает какое горе обрушилось на ваши земли, - подсказал спутник рыцаря. Нужды в том не было, но еще разок напомнить набившимся в дом поселянам с каким великим героем они имеют дело, лишним не будет.
Эффект был достигнут и в стенах сельского совета послышался восхищенно-благоговейный шепот.
Староста, проглотив колючий комок страха, что никак не давал ему рта открыть и, собравшись со своими немногими силами, обратился к высоким гостям.
- Значит, недалеко от города есть древний могильник. Кого там хоронили и с каких таких веков он там нам неизвестно. Подземелье и подземелье, что там человеку делать? Да только месяц, много больше, тому назад по ночам стала оттуда всякая нечисть лезть. Мертвяки, упыри и прочие умруны, с десяток жителей здешних заели до смерти. А силищи у них, что у твоего медведя, хотя и выглядят гнилушками. Вот значит мы...
- Вот значит, - гневно перебил старосту Гидеон, - вы оторвали меня от важных дел, спасения нашего королевства, а возможно и всего мира, для работы, с которой справился бы и пьяный кнехт с ржавым мечом?!
Толпа притихла, а несчастный староста втянул голову в плечи, будучи совершенно уверенным, что получит сейчас благородной десницей по своей простонародной шее.
- Я уезжаю! - Гидеон резко встал с предложенной ему скамьи.
Толпа шарахнулась от него в стороны.
- Сир Гидеон, - примирительным тоном обратился к рыцарю его компаньон, - сжальтесь над бедными людьми. Поглядите на них, - он сделал широкий жест, обводя рукой собравшихся, - Кто, как не вы, станет тем щитом, что укроет этих беззащитных земледельцев от ужасов вечной тьмы?! Вы их последняя надежда.
Гидеон Леопольд Фар-Эрл, и так далее, покорно оглядел собравшихся просителей.
- Ты прав, благородный Эфор, - сокрушенно покачал головой рыцарь, и устало опустился на скамью, звякнув доспехами. - Я вступлюсь за вас.
Поселяне разразились возгласами ликования и принялись наперебой благодарить милостивого государя, спасителя и благодетеля.
- Уважаемый, - Эфор обратился к старосте. - Время героя не бесконечно, раз уж великодушный сир Гидеон согласился вам помочь, давай же обсудим детали. С глазу на глаз.
Староста энергично закивал плешивой головой и принялся выдворять односельчан из комнаты.
- Сколько!? - взвизгнул староста.
- Четверть суммы можем взять серебром, - Эфор щелкал костяшками старых счет, в большой, искусно сделанной рамке красного дерева.
- Или девственницей, - невзначай добавил Гидеон.
Эфор укоризненно поглядел на рыцаря, но тот лишь смущенно повел плечами - чего уж там.
- Или девственницей, - поддержал компаньона бард.
- Девственницей?! - от возмущения староста даже охрип, - Кто ж ее потом порченную возьмет замуж?
И добавил.
- За девку половину, не меньше, - стукнул он сухим кулачком по столешнице.
- Четверть! - Эфор был непреклонен.
Гидеон едва слышно кашлянул в бронированный кулак, желая обратить на себя внимание менестреля. Тому хватило беглого взгляда на лицо своего напарника.
- Треть, - Эфор устало махнул рукой, - это мое последнее слово.
- Треть! - согласился староста и протянул барду руку, - и девицу выбираю я.
- Мы выбираем, - Эфор хлопнул по подставленной деснице, заключая сделку.
- Но только после того как мы точно будем уверены, что герой истребит всю нечисть в подземелье!
- Уверяю вас, с завтрашнего дня ни один мертвый ублюдок не потревожит ваши живописные окрестности, - заверил Эфор.
Окованные медью колеса вязли в глубокой грязи, то и дело норовя загрузнуть там намертво. Косматому быку, волею жестокой судьбы оказавшемуся запряженным в данную телегу, на проблемы своей товарки было глубоко плевать. Бык пытался спать на ходу.
На козлах повозки их, гномов, сидело двое. Одинаково кряжистые, с крупными чертами простоватых лиц и крепкими ручищами кузнецов. Случись на окольной дороге, да еще в такую рань, человек-прохожий, отличить друг от друга представителей подгорного племени он смог бы только по цвету пышных бород. У первого огненно-рыжая гордость сплеталась в две тугие косы, другой же засунул бороду цвета воронова крыла за широкий пояс. Знатные были бороды.
- А Гид сейчас, балбес долговязый, где-нибудь под теплой периной, на постоялом дворе отлеживается, - ворчливо заметил чернобородый гном. - Вот скажи, Трайн, где справедливость?
- Ее нет - ухмыльнулся рыжий Трайн.
- Как же голова болит, - страдальчески прогудел гном и приложился к носику глиняного кувшина. - Погода - противней эльфийской морды, встали чуть свет, да и где там этот свет!
Фанглуин, а именно так звали чернобородого пессимиста, задрал голову к небу. Солнце все еще пряталось за низкими, обложными тучами. Серый, мертвенный рассвет все никак не мог окончательно прогнать ночь из округи Сосновых Падей.
- Долго еще? - видя, что напарник никак не реагирует на его стенания, угрюмо спросил Фанглуин.
- Час, - пожал плечами Трайн, - как раз к тому времени, как нежить под землю уйдет, мы к могильнику и выедем.
Тяжелая бочка ухнула в грязь, подняв волну жирных брызг.
- Фух, тяжело сегодня, - Фанглуин скривился, стараясь сдержать рвотные позывы. - А вот Гидеон сейчас только глаза свои бесстыжие продрал! Я прямо вижу как оно неспешно так, потягивается, идет в сортир...
- Я не хочу слушать про то, как Гид ходит по нужде, - Трайн как раз взвалил другую бочку на свои могучие плечи.
- Значит, слушай про то, как этот бездельник будет, лопаясь от чувства собственной важности, напяливать свое разукрашенное барахло, прицепит к поясу ковырялку негодную. А потом поедет в деревню за наградой. Хотя всю работу мы делаем.
- Бочку не промочи, - Трайн, утопая по щиколотку в раскисшей земле, направился к древним развалинам.
От некогда величественных руин сейчас осталось одно название. Несколько валунов, лежащих друг на друге, что когда-то были стенами, пенек треснувшей колонны и черный зев входа в подземелье, под каменной аркой.
- Гид свое дело делает. Вот скажи братец, кто бы тебе поверил, назовись ты героем?
- И поверили бы! - гном смачно сплюнул, его снова начинало мутить.
- Ты в зеркало-то поглядись, герой. А ему верят. Те, кто не верит честным рыцарским глазам, поверит басням Эфора.
- Где бы он был, без нас-то, герой... - Фанглуин оттёр с бочки грязь и потащил ее к руинам.
- Там же где и мы. И вообще, как учил нас великий гном Карл Две Бороды в своем труде "Сокровище", каждый должен выполнять свою работу, только тогда целое будет большим нежели сумма его частей.
- Работа у наших друзей - не бей ушастого. Ходи себе зубы скаль, да лапшу на уши другим наматывай.
- Профессионалы, - уважительно протянул Трайн.
За пару минут гномы перетаскали с телеги полдюжины бочонков.
- Я вниз полезу, а ты бочки подавай, - распорядился Трайн, - А то неровен час, тебя от ароматов подземных стошнит.
Стены коридора, полого уходящего куда-то вниз, некогда были выложены кирпичной кладкой. Сейчас же почти все древние голыши легли под ноги каменной крошкой. Сырой воздух пах свежим погостом.
Вскоре, бочонки улеглись пирамидой на пол коридора, метрах в десяти от входа, там куда уже не доставал бледный утренний свет.
Трайн выбрался наружу и высек трутом искру.
- А как Гид потом грохот объяснит? В деревне-то наверняка услышат, почесал черную бороду гном.
- Эфор, что-нибудь придумает. Скажет, что Гидеон какой-нибудь могущественный амулет применил, - отмахнулся Трайн. - Не тебе одному лень кирками целый день махать. Ход на совесть проложен, так просто его не срыть, а тут пару бочонков с порохом и заботы на пять минут.
Гном широко ухмыльнулся - любил он это дело.
Грохот взрыва поднял в небо всех птиц в окрестных лесах, и каждая собака в деревне залилась истошным лаем. Отдаленный рокот гномьих трудов слышно было даже сюда.
Гидеон Леопольд Фар-Эрл вложил сверкающий меч Погибель Ночи в черные ножны - пора было ехать за наградой.
- Ты сложишь песню про этот мой подвиг? - спросил рыцарь, нахлобучивая шлем.
- Возможно даже пафосную балладу, - улыбнулся премудрый Эфор.