Часть вторая -- "масса на расстояние" -- https://syg.ma/@andrei-khanov/vriemia-shkala-ghluposti
(постмодернистское исследование природы представлений человека о природе...)
No 2019 -- Ханов Андрей Владимирович (Andrei Khanov)
Почему нот семь?
"Как однажды Жак-звонарь городской сломал фонарь" ("Каждый охотник желает знать где сидит фазан"). Красный, оранжевый, желтый, зеленый, голубой, синий, фиолетовый. Какой смысл в этом перечислении цветов? Чтобы просто запомнить?
Зачем?
Это мнемоническое правило и есть имя чувства смутной идеи разнообразия цветов. Но, на то она и смутная идея, что понять концепцию ее имени, как непосредственное ощущение этой идеи -- простому человеку -- невозможно. Точка.
Некоторый художник поймет идею цвета (операции с цветом -- это мышление), но объяснить словами свое ощущение -- наверняка -- не сможет, но зато -- нарисует его. Другой вопрос -- а где теперь (в эпоху контемпрорари) художники? Где цвет (мышление)? Нет больше -- ни того, ни другого. И, с этим надо как-то учиться жить.
Большинству людей (потребителей) -- для ощущения полноты бытия -- достаточно одного имени своего чувства смутной идеи, это предел их познания.
Софист -- мастер давать такие простые имена чувствам потребителя (имен чувств). Софизм -- оболочка интуитивно понятного.
Предел интеллектуала - понимание рисунка концепции этих имен.
Концепция -- точное словесное определение (формулировка, формула) имени чувства смутной идеи. Определение (определывание) -- нахождение предела мышления о чувстве.
Предел художника -- рисунок его собственного ощущения конкретной идеи (например -- цвета). Поэтому, его собственные слова об этом рисунке -- как правило -- другим просто не понятны. Рассказ художника о нарисованном ощущении идеи -- не есть имя чувства (смутной идеи картины) зрителя.
Зритель (как правило) не может сам назвать свои чувства, а слова художника о картине ему просто не понятны, поэтому существуют "кураторы", которые называют чувства зрителя простыми именами. А, так, как зритель желает получить именно имена своих чувств, то он (как правило) бывает удовлетворен объяснением куратора и считает такие смыслы (интерпретации) -- содержащимися в картине изначально.
Это иллюзия, но именно эту иллюзию и называют "искусством". Музейные коллекции содержат не картины, но смыслы (интерпретации, имена чувств зрителей). Это не история нарисованных ощущений художника, но история воодушевления этими рисунками зрителя, при посредничестве куратора. Если куратор -- ключевая фигура, он имеет возможность мошенничать, решая свои собственные социальные задачи. Слова куратора (как правило) -- софизм ("развод лоха").
Контемпрорари -- "искусство современника", но не "современное искусство" ("модернизм" это "анти-модерн"). Если А не Б, а Б не В, то А, возможно и есть В. Контемпрорари, возможно и есть модерн. А модерн (китч) -- по мнению Юбера Дамиша -- есть усреднение метафоры живописи до "нарисованного театра", следовательно, можно предположить (это утверждает уже Виталий Пацюков), что "контемпрорари -- театр изначально". Точнее -- балаган. Где манипуляция смыслами картины происходит не зависимо от наличия или отсутствия самих картин.
Пространство смысла картины покинуло картину и растворилось в пространстве социальных отношений. Как это представить? Перформансом? Кураторским текстом, вместо картины? Но, если социальный статус выставки подменил рисунок ощущения художником идеи убогости такой практики, тогда -- это просто ремесленничество.
Художник-модернист (художник анти-модерна -- 1324) -- с 12 века по конец 20 -- создавал композицию своих чувств и ощущений идей, выражая этим перформансом символ своего понимания (метафору) жизни. 1 -композиция, 3 -- чувства и ощущения, 2 -- символ, 4 -- понимание рисунка. Ремесленник (художник модерна, анти-модернист -- 3142) -- чувствует композицию художника и "пересказывает" (как фанфик) ее своей метафорой понимания символа (социального статуса художника). Не искушенный зритель не различит две такие картины (художника и ремесленника). Более того, картина ремесленника может быть ему интуитивно понятней, так, как это пусть не имя чувства, но чувство имени (понимания) чего-то ремесленником. Нарисованное чувство.
Теперь перейдем к контемпрорари -- миру современника (после 1980-х) . Художник забыт. Картину рисует сам вчерашний зритель (тот самый "современник" -- и рисует "сам не знает что", так как -- по определению -- имена своим чувствам он давать просто не способен). Роль куратора возрастает, без его социальной интерпретации рисунка -- вообще никто ничего не поймет. Кураторство превращается в востребованный товар -- "софизм".
Рисунок 1. Игра в социальную сферу. Доминирующие сочетания дискурсов и социальные формации разных эпох.
И, такую роль куратора современника (зрителя ставшего "художником") присваивает барыга-галерист -- 2314 -- который создает символы чувства -- то есть имена желанием зрителя понять картину (арт-рынок). Это матрица поверхностных признаков картины (сюжет, техника, рейтинг, цена, актуальность, хайп, мода, арт-ярмарка), в которую барыга заключает чувственность зрителя. Не ищет имена чувств зрителя (как маркетолог) и не подделывает маркетолога (как софист), а подделывает уже самого софиста -- навязывает зрителям именно те имена чувств, которые сам контроллирует. Не ограничивает мысль имененим чувства, как софист, но граничивает число самих имен. Нарко-бизнес, арт-рынок, политический рынок, виртуальная реальность -- устроены по одной простой схеме.
Как жить с пониманием этого факта, что всё - обман (театр)?
Все люди -- разные. Их мысли подобны разным цветам, их не определить точно. Цвета служат визуальной метафорой траекторий мысли. Мы не можем сказать ничего определенного о собственном мышлении, но можем намекнуть на это метафорой цвета. Как в живописи цветового поля 1960-х.
Зачем?
Если я мыслю о том, как именно я мыслю -- я живой. Цвет -- язык такого рассказа.
Кроме живописи, преданной сейчас забвению, есть еще три области применения цвета. Это дизайн, психоанализ и ядерная физика.
Дизайн -- китч по определению: визуализация представлений маркетолога о поверхностных признаках символа -- товара мечты потребителя. Это и есть имя чувства потребителя. Цвет выступает таким признаком моды.
Если модерн -- симбиоз софиста (4321) и ремесленника (3142) -- подделка художника (1324), а дизайн -- симбиоз ремесленника (3142) и маркетолога (2143), то контемпрорари -- симбиоз ремесленника (3142) и барыги (2314) -- подделка уже дизайна.
Цвет в ядерной физике -- абстрактное понятие, не связанное с цветом краски, а тем более с куратором или с маркетологом. Есть внутриядерное (сильное) взаимодействие и многообразие внутри-ядерных частиц (адронов), как и их превращения друг в друга -- в 1960 оказалось возможным объяснить сочетаниями такого абстрактного цвета. Привычные физикам ядерные реакции -- это трансформации зеленых кварков. Адроны (протон, нейтрон, сигмы, кси, дельты и омега) -- состоят из трех "цветных" кварков, сам адрон -- серый. Электроны и нейтрино -- тоже серые и участвуют в "слабых" взвимодействиях. Частицы -- как сочетание зеленого, синего и красного цветов. Многообразие серых адронов объяснено многообразием цвета.
Постмодернистская теория дискурса (системный психоанализ) -- во многом повторяет выводы ядерной физики, дискурс -- серый, только вместо лукавства о кварках, лептонах и адронах, как частицах материи (сочетаний не менее абстрактного, чем у физиков цвета психики: воображаемое, символическое и реальное) -- вещи названы своими именами: это частицы мышления человека о природе, а не частицы природы.
Осталось только исследовать представления физиков о материи (вероятно в каких-то продвинутых психиатрических клиниках, чтобы никого не пугать их можно назвать "университетами") и классифицировать фантазии о природе -- и тогда мы получим то, что искали -- карту собственного мышления. Эмпедокл уже однажды обобщал поиски философами (до Сократа) -- первоэлемента вселенной (вода, земля, слово, огонь?) -- это не поиски первоэлемента вселенной, но структура мышления человека о вселенной. Тоже самое происходит и сейчас -- с ядерной физикой.
А цвет -- просто новый язык этого знания о мышлении человека.
Вопрос - как расшифровать этот язык?
Исаак Ньютон (ранее 1704) утверждал, что базовых цветов семь, как и нот.
Но, такая точка зрения не воодушевила его современников, тогда доминировали иные представления, что: "восприятие цвета относительно, всё зависит от фона и от освещения и понять устройство цвета (как и мышления) -- просто не возможно. Например, люди с примитивной культурой -- вообще не различают цвета (видят в радуге не более трёх цветов), как и интеллектуалы из городской цивилизации (для выражения своих мыслей предпочитают серую графику, например -- книги). Цвета имеют значения лишь для людей эмоциональных, которые, с точки зрения софистов -- где-то по-середине между дикарем и горожанином. Если у Вас есть талант воодушевлять других -- подобными бессмысленными рассказами о цвете -- воодушевляйте. Смысл во всем этом только один -- продать свой рассказ".
Только через столетие, после Ньютона -- в 1810 -- Иоганн Гёте предложил свою "ненаучную" (как он сам её называл) теорию цветового круга четырех основных цветов: двух оппозиций (концептов) цвета и анти-цвета.
Красный - голубой, пурпурный - желтый.
(Форма -- материя, метод -- содержание).
Сейчас этот принцип можно понять как:
Ми -- Соль, Фа -- Соль.
311 -- 133, 312 -- 331.
Теория 4 цветов Гёте, так-же, как теория 7 цветов Ньютона была понята поверхностно. И современниками и потомками. Теория Гёте -- свелась к "дизайнерскому учению" о гармонии сочетания цветов -- соответственно их взаимному расположению на цветовом круге. А теория Ньютона -- к мнемоническому правилу запоминания очередности семи цветов спектра.
После 1860 -- популярной стала другая, физиологическая точка зрения на зрение человека, которая привела к изобретению цветной фотографии: базовых цветов -- три: красный, зеленый, синий. Пространство цвета -- куб или цветовой треугольник.
Почему? Софисты "освоили" представления о цвете: "Если пространство цвета можно описать пропорцией трёх базовых цветов -- зачем усложнять?"
Но, это уже было не "мышление о мышлении" (как у Ньютона и у Гёте), но "мышление об отказе от такого мышления о мышления" (софизм).
Конечно, цвет -- как область "пространства цвета" -- описывается пропорцией трех цветов. Но, это -- иллюстрация очень приблизительного понимания цвета. Такая модель позволяет точно задать цвет (по цифрам), но -- ни одна такая цветовая модель не способна складывать цвета достоверно. Всегда возникает ошибка, смесевой компьютерный цвет всегда уходит в серое, информация теряется. Художники, пока они еще существовали (но, кто-то же еще работает по старинке...) по прежнему используют палитру, в которой базовых цветов -- значительно более трех.
Природа цвета так и осталась смутной идеей. Чувство этой идеи получило интуитивно понятное имя цветового круга (периметра цветового треугольника).
Современные компьютерные модели недалеко ушли от такой теории Джеймса Максвелла. Компьютер лишь визуализировал уже существующие представления 19 века о цвете.
RGB -- пространство пропорций трех координат со шкалой 256 делений для каждой оси. Цветовой треугольник -- центральное сечение этого куба.
LAB -- рассматривает цветовой треугольник -- плоскостью с координатами A и B (по 256 градаций), L -- шкала серого (100 градаций).
HSB -- похожа на LAB, B -- шкала серого (100 градаций), H -- угловая координата цвета (360 градусов), как если треугольник Максвелла представить кругом, это периметр треугольника, S -- насыщенность цвета (контрастность, 100 градаций).
Рисунок 1.
Рисунок 1. Связь семи нот, терминов ядерной физики 1960-х, знаков семиотики 1883 и античного конфуцианства (пифагорейства).
Модель пентаграммы Конфуция-Пифагора (25 знаков CMYK) -- более других моделей цвета оказалась близка к семиотической (27 знаков RGB). Недостаток теории Конфуция-Пифагора восполняется уточнением, что "человек способен сочетать (понимать) только четыре элемента из пяти". То есть, построить геометрически точную модель цвета (своего мышления о цвете) -- любому человеку невозможно.
Об этом правиле так-же говорили Платон и Аристотель, которые создали собственные модели мышления человека: "теорию стадий речи (дискурса)" и "логику" (концепцию возможности формализации дедутивной силлогистикой вспышек ясности мысли -- холизма), но такие имена теориям были даны почти двумя тысячелетиями позже. О цвете, ни Платон и Аристотель (если верить книгам) -- ничего достойного внимания не сообщили. Ньютон спорил с Аристотелем в этом вопросе, как позднее Гёте и Мах спорили с ним самим.
На этом фиаско теории Пифагора-Конфуция (отчасти скомпенсированное утверждением об ограниченности способности человека понять себя) -- построено иероглифическое письмо, китайская традиционная гимнастика и медицина. История относит теории даосов -- ранее теории Конфуция, о котором мы знаем только благодаря моде рассказов о его теории (снова софизм), возникшей только через два столетия после его смерти, но стоит вникнуть в теорию даосов и станет очевидно, что она возникла позже -- очень вероятно, что даосы усложнили модель Конфуция в И Цзин. Именно эту даоссую модель упростили Иоганн Гёте в 1810, Софус Ли (точной даты открытия "Эс-у-три" -- не помню -- ? -- вторая половина 19 века), Чарльз Пирс в 1883 и ядерный физик Гелл-Ман в 1960, классифицировавший с её помощью знаки мышления человека и... адроны (протон, нейтрон и другие субатомные частицы).
Пифагорейско-конфуцианский зотерический принцип неопределимости геометрии мышления - наиболее ярко выражен в концепции Дао. "Определенное Дао не есть подлинное Дао".
Концепция "гармонии" (из теории Конфуция-Пифагора) -- точное определение этого принципа рисунком пентаграммы -- двойное золотое сечение -- пересечение двух из пяти лучей пентаграммы (четыре вершины из пяти).
Технологически, теория цвета Конфуция-Пифагора сохранилась до наших дней, как цветная полиграфия (CMYK -- довольно точно передает RGB, недостаток есть, но большинство потребителей его просто не замечают). Конфуций (из модных рассказов о его теории) -- называл (то что мы называем плиграфическим цианом -- голубой цвет -- "бирюзовым", желтый часто смешивался с золотым, а красный понимался близким к мадженте).
CMYK -- определяет ровно тот-же самый цветовой куб (что и RGB) -- 100в100 х 100 градаций для каждой оси CMY, черный (K) просто дублирует смесевые (не достаточно черные) цвета CMY. Вместо прежних координат RGB использованы другие C=G+B, M=R+B, Y=R+G, K -- дополнительный черный цвет (шкала серого), так, как смесевой C+M+Y -- технически получается недостаточно черным, пятый -- белый цвет бумаги.
Изобретатель CMYK -- Конфуций
(или Пифагор, или это один и тот-же человек?). Пять цветов -- пять вершин пентаграммы.
Очередность означения цветом вершин -- не определена, это важно -- поэтому возможны 12 вариантов. Геометрически это пространство возможного (вероятности -- "судьбы") -- можно представить додекаэдром (множеством 12 пятигранников): 12 знаками Зодиака и пятью планетами.
Платон и Аристотель также размышляли о додекаэдре.
Рисунок 2.1.
Додекаэдр можно представить пересечением пяти октаэдров (пяти треугольных пирамидок -- "стихий").
Цветовой круг Гёте -- с его слов -- родился из воображаемого спора поэта с Ньютоном, но на самом деле -- это был спор не с Ньютоном, представления которого -- о семи цветах -- в 1810 году -- вероятно -- уже были забыты, но с "физиками", думаю, что с "софистами", а не "физиками" -- современниками Гёте, как раз и забывшими эту концепцию Ньютона (так устроено их мышление, дискурс софизма "4321" -- упрощать теории нарисованных мышлением ощущений конкретных идей до интуитивно понятных потребителю имен чувств смутных идей), и с будущим автором будущей теорией трех цветов Джеймсом Максвеллом (изобретателем цветной фотографии).
Гёте опередил свое время, рассказав о своем видении противоречия между представлениями физиков о цвете и практикой художников и разрешил это противоречие концептом (единством противоположных точек зрения), рассмотрев цвет парой противоположных друг другу (на цветовом круге) цветов и анти-цветов.
R -- C, Y -- BM.
(Как парами кварк и анти-кварк в ядерной физике 1960).
В 1810 году теории ядерной физики еще не существовало (хотя, кто знает, может она и существовала, еще со времен античности, но мы об этом забыли?), вероятно поэтому Гёте и сомневался в научности своей теории. Тем не менее, был в ней уверен. Читая Гёте, понимаешь, что эзотерики эпохи романтизма (а Гёте искал именно Великую Формулу Духа) -- спорили с наукой зарождающегося модерна очень осторожно. Оспаривать научный метод (вероятно) тогда (им самим) казалось абсурдом, но можно было сомневаться в текущих выводах "ученых". В будущем они могли бы измениться, что и произошло.
Софизм не справляется с проблемой бытия.
Иначе он был бы единственным типом мышления человека. А это не так. Но, он отчанно сопротивляется сбрасыванию с пьедестала, на который сам себя и установал более двух с половиной тысяч лет тому назад (а может и раньше, существовал с самого начала -- с рождения разума человека). Софизм присваивает плоды любой революции. Софисты (политтехнологи, кураторы) -- и есть причина социального маразма. Но, и они люди. Один биологический вид имеет множество типов мышления, ни один из которых не способен стать доминирующим. Это и есть "человек". Разговоры о цвете -- иносказательно -- о противоборстве различных типов нашего мышления.
Гёте исходил из философского определения цвета -- формулой мышления человека: "форма противоположна материи, метод -- содержанию". Это крайности, без их единства -- высказывание недостоверно. Соединил четыре капли краски, символизирующей (для него) этот принцип -- дорожкой (плавным переходом).
Гёте не рисовал пространство цвета картой, как позже это сделал Максвелл, но ограничился именно окружностью. В этом есть смысл. До "дискурсивной теории цвета" -- весь цвет невозможно было изобразить плоской картой, темные или светлые цвета -- терялись. Как двусторонняя карта. Либо мы смотрим на её лицевую, либо на обратную сторону.
Комбинаторика вероятности и представление области этого пространства возможного -- "реальной" пропорцией чисел осей координат -- два разных взгляда на число и пространство.
Софизм -- в том числе -- проявляется приравниванием обоих представлений о числе. Если можно сказать просто -- зачем усложнять? Но, в простоте прячется подлог ощущения конкретной идеи -- интуитивно понятным (простым) именем чувства смутной идеи. При таком упрощении сама идея ускользает. "Если пространство можно исчислять, если всё можно описать пропорциями чисел, зачем вообще нужны невыразимые словами (и числами) знаки эзотериков?"
"Знаки" вернулись в "науку" софистов (мутировавших в 11 веке в университет "дискурс 4231") -- только с "новой геометрией" Бернхарда Римана, в середине 19 века. Точнее -- с группами Софуса Ли -- последователя Римана. Но, концепт Пьера Абеляра, 12 века -- которой можно рассматривать теорией прото-знака -- никогда не покидал "подлинную науку", такая "наука" и есть поиск концепта противоположностей, этот метод и есть "физическое решение" конкретной задачи. Дицент (непосредственное ощущение бытия по Пирсу, необходимо присущее -- по Аристотелю) имеет два значения, это не только художественное ощущение идеи (единство идеи и ее смыслоформы -- образа), но ещё и научный эксперимент.
Софист лишь "присваивает интеллектуальные права" на это решение, потому, что "потребитель ведь -- все равно -- не отличит подделки. Зачем упускать возможность?"
Концепция семиотического знака, конца 19 века -- символизировала переход (скрытого от непосвященных) поиска двумерного концепта -- к трехмерному, от "реального" к "вероятному". От "инерциального" к "неинерциальному", от евклидовой геометрии к неевклидовой. Но, и это открытие было сведено к усреднению. Потребителю все равно, он принял модерн именно как "усреднение".
Как усреднение метафоры живописи до "нарисованного театра". Модернизм в искусстве -- (анти-модерн -- против упрощения модерна софистами) -- протест против такого самообмана. Как постмодернизм есть анти-сверх-модерн. Но и сам постмодернизм теперь "усреднен" в контемпрорари.
Постмодернизм -- можно рассматривать переходом от трех-мерного семиотического знака-концепта к четырех-мерному концепту -- постмодернистскому дискурсу.
Когда-то (во время Пифагора и Конфуция) - представления о числе и о пространстве - были едины.
Что бы понять историю их разделения (произошедшего в ранней античности) -- на "эзотерику" (теорию знака) и "математику" (скатившуюся -- по мнению эзотериков -- к софизму -- обману) -- необходимо понять учение Пифагора. Об этом (возможно) поговрим позже.
Пифагора (Конфуция) можно понять двояко, как понял эзотерик Платон (гуманитарное знание) и как аналитик Аристотель, обосновавший софизм -- нарушением логики. Аристотель оправдал математику в глазах эзотериков (отделив ее от софизмов).
Ирония, в том, что именно Платон -- остался в истории, как создатель теории дискурса (который можно связать с софизмом -- пропорцией чисел), а Аристотель -- холизма (интуитивного схватывания целого, понимание знака).
Согласование -- противоречащих друг другу -- моделей цветового круга вероятностей и цветового пространства пропорций -- произошло позже.
Василий Кандинский в 1910, по сути -- лишь ввел третью оппозицию в представления Гёте о цвете, добавил оппозицию между белым и черным. А Матюшин в 1936 -- утроил цветовой круг, добавив в иконическую "теорию гармонии" -- светлые и темные оттенки. К тому времени уже существовало множество подобных теорий цвета: октаэдра, сферы.
Всё это были интерпретации теории силлогизма Аристотеля, забытой более, чем на тысячелетие.
О теории Аристотеля, кратко:
В высказывании человека можно различить три пары противоположностей (видеть противоположности -- это отголосок пифагорейства, где оппозиций рассматривалось больше (вспомним семь цветов Ньютона и три цвета Максвелла, в таком контексте Аристотель -- упростил учение Пифагора о семи противоположностях до трёх, как Максвелл упростил теорию Ньютона):
-- категоричное/некатегоричное,
-- общее/частное,
-- утвеждение/отрицание.
В зависимости от трех фигур (последователи добавили четвертую, но понимали ли они о чем говорил сам Аристотель?) -- очередность трех терминов (субъекта, среднего и предиката) -- (всего 256 возможных сочетаний) -- из них достоверны только 14 (последователи Аристотеля добавили еще 5) -- совершенных силлогизмов. Все остальное -- 93 процента типов мышления человека -- откровенная глупость. А, такая сознательная глупость (ошибка логики), если она происходит с целью обмануть собеседника -- софизм.
Силлогизм и семиотический знак. Подробнее о теории Аристотеля.
Рисунок 2.2. Иллюстрации первых трёх глав "Аналитики" Аристотеля, определение терминов теории силлогизма. Сразу в терминах семиотики Чарльза Пирса 1883, очевидных из текста. Пирс просто читал внимательно (не сводил понимание к поверхностному признаку -- "заучивания мантр про барбару"*)
и (вероятно) потому -- обратил внимание на недосказанное (?2, 2Ђ) Аристотелем. Досказал и получил семиотическую матрицу типов знаков (целевых аудиторий).
Силлогистику Аристотеля можно назвать предтечей семиотики. Уже в введении -- Аристотель определил 12 из 27 семиотических знаков. Пирс просто дополнил их число и реформировал (деконструировал) интерпретации (софистов) теории Аристотеля, изменил термины:
-- заменил термины, которых 2в3 х 5 = 30 на 3в3 х 3 = семиотических 27 знаков;
-- шкала "отрицания/утверждения" -- стала у Пирса шкалой "формы идеи" (утвердительное высказывание стало "символом", отрицательное/поверхностное -- "иконой");
-- шкала "общее/частное" -- стала "шкалой смысла" (интерпретации формы идеи), хотя Аристотель называл "смыслами" термина -- любые варианты его понимания, например -- "возможное имеет три смысла (само возможное -- что наиболее часто используется, необходимо возможное, не необходимо возможное)";
-- шкала вариантов "присущего" (возможно, необходимо, именно) стала шкалой достоверности (ремма, дицент, аргумент), по другому (самоирония, образ/эксперимент, аргумент);
-- и рассмотрел случаи 2Ђ (пример, "индекс"), ?2 (факт, "качественность").
"Цепочки знаков", о которых говорил Пирс, рассмотренные спустя столетие в постмодернистской теории дискурса Жаком Лаканом -- лишь заявляют будущую не написанную главу семиотики (блокчейн-семиотику), когда у Аристотеля они появляются уже в четвертой главе "Аналитики" -- как "силлогизмы по фигурам".
Благодаря семиотике Пирса, стало очевидно, что силлогистика -- часть большей теории "цепочек знаков" (блокчейн-знание), о которой -- ни Аристотель, ни Пирс не сказали ничего определенного. Это вопрос к будущему.
Собственно постмодернистские теории мышления 1970-1980-1990 (Лакан, Делёз, Рорти) -- обобщение достигнутого постмодернистской деконструкцией философии уровня понимания человеком самого себя и первые попытки сформулировать -- пока только пунктиром) -- направление дальнейших исследований.
С 1991 -- полный застой, социально полезная эксплуатация хайпа, вызванного (в свое время) этими тремя теориями будущего. И, откровенный софизм. Вот уже 35 лет.
Прагматическая концепция ложности истин, как оборванных цепочек знаков, провозглашенная постмодернистами одним из своих главных принципов -- по сути есть интерпретация всё тех-же силлогизмов. Попытка продолжить семиотику (возврат к Аристотелю).
Но, после темных веков "научного метода" (эры софизма) -- именно семиотика вернула силлогизм к жизни. Как и постмодернистская теория "нового концепта" Жиля Делёза в 1991 вернула к жизни платонизм. Еще один вариант семиотики. Душа (по Платону) -- новый концепт (по Делёзу), аффект -- ярость, перцепт -- страсть, концепт (гармония, композиция, дао, дзен, благодать) -- мудрость.
Семиотика 1883 -- возможно -- исторически -- была первой постмодернистской деконструкцией "Аналитики" Аристотеля. Хотя, саму теорию Аристотеля можно рассматривать деконструкцией теории Пифагора. Любое знание -- деконструкция прежнего, "забытого" знания (расшифровка знания, запутанного -- себе во благо -- софистами).
Есть точка зрения, что именно софисты реформировали теорию совершенного силлогизма Аристотеля до "трех законов логики", в которых ошибочность софизма перестала быть очевидной. А сам софизм стал неотличим (для непосвященных) от своей оппозиции -- аналитической философии школы Сократа.
Возможно, современная логика -- плод воображения переписчиков Аристотеля -- софистов раннего средневековья. Как и конфуцианство -- плод воображения поздне-античных авторов модных рассказов об учении Конфуция.
Всё, дошедшее до нас из глубины веков знание -- необходимо перепроверяить, отделять от подделок. Деконструировать. Стремление к такому очищению информации от шума и есть "постмодернистская подлинная ирония", сменившая прежнюю ложную "истину" софистов.
Тот факт, что потребителю информации всё равно до её содержания (комфорт потребления важнее того, что потреблять) -- провоцирует софизм (подделку) информации. Это концепция симулякра. Он был всегда. Культура -- и есть симулякр.
Пирс (Сандерс Чарльз Пирс) называл то, что называю "софизмом 4321" -- "иконической формой идеи". Пример -- Жиль Делез в 1991 назвал "христианство -- иконическим платонизмом, миф о Христе -- иконическим пересказом мифа о Сократе". Я добавлю в этот список: современная (принятая сейчас) логика -- иконический (софистический) пересказ теории силлогизма Аристотеля.
Платон называл ровно тоже самое -- речью (мышлением) обычного человека, которому (в силу устройства или программы -- как мы скажем сейчас -- его мышления) -- недоступно понимание "истины" (единства ощущения конкретной идеи и понимания рисунка концепции имени чувства этой же самой идеи, как смутной идеи чего-то).
С 12 века то, что Платон назвал "истиной" -- называется "концептом" -- единством опыта и познания. А "истиной" -- называется её отсутствие. Подделка концепта чувств и ощущений одними только словами (именами чувств). В которых нет никакой логики, если только не подменить "логику" -- "прибылью любой ценой". Что тоже имеет имя -- "мошенничество". Постмодернисты назвали эту потерю человеком своего человеческого лица -- более корректно -- "симулякром".
Теория дискурса Жака Лакана 1970 -- позволила дать более точное определение софизму, как дискурсу. Одному из 48 дискурсов (типов мышления) человека. Этот дискурс софизма -- не лучше и не хуже любого другого дискурса. Это -- человек. Любой дискурс -- человек. Как сказал Жак Лакан -- "любой дискурс -- тюрьма мысли".
Сейчас мы скажем - "матрица дискурсов".
Социальная сфера человечества -- единство всех завершённых и не завершённых дискурсов. Самодостаточных и не-самодостаточных типов мышления. Наше подлинное бытие. Которое определяет (воображаемую нами) социальную роль каждого из нас -- также ошибочно -- называемую "сознанием". Которое -- всегда социально. Это скорее "отсутствие человеческого сознания" (сознание животного, которое, не совсем еще разделилось с человеческим -- концептуальным). Высказывание "Бытие определяет сознание" -- справедливо только когда наше бытие -- платоновская истина. А сознание -- интерпретация ощущения идеи -- словесной формулой.
Философ МГУ Фёдор Гиренок считает отождествление бытия и мысли о бытие -- абсурдом. Это не простая фраза, в ней есть тонкая игра слов. Софист поймёт её по своему, подтверждением своей правоты, "банан не равен мысли о банане". А тот, кто хотя бы немного подумает -- увидит в этой фразе -- старый тезис пифагорейцев-эзотериков о невозможности постижения идей математически. Это спекуляция знанием о факте критики эзотериками-пифагорейцами математики, (критика одной частью секты -- другой части секты) выродившейся в софизм -- ещё в пятом веке до нашей эры, если поверить хронологии. Один Бог знает, когда это было на самом деле. Это не важно. Софист переделывает воспоминания об истории, приукрашивая свою собственную роль. Ничему нельзя верить, все требует проверки.
Вывод: то, что мы говорим (речь) -- имеет только один смысл -- это лишь способ дополнения нашего же (невыразимого словами) ощущения бытия (бессознательного). Дополнение до чего? До самодостаточного мышления, до того или иного дискурса. Существует множество способов достичь этого гармоничного состояния речи и сна, софизм -- лишь один из вариантов. Способ спать спокойно.
Освобождение мышления от матрицы мышления -- есть освобождение от ложного понимания социальности сознания. Это возможно через концепт -- единство рисунка ощущения идеи убогости такого "якобы подлинного бытия человека" (социальной матрицы) и понимания рисунка концепции Всех имён всех чувств смутной идеи этого же самого. Единство обоих рисунков -- утерянная мифологическая "картина мира" (миф). Это не освобождение от социальности, как таковой, но переход на новый уровень человеческого достоинства.
Таких уровней - множество. Как блокчейн.
Блокчейн-философия будущего, как я её понимаю -- есть будущее исследование природы познания, как цепочек концептов. Расширение (шаг за шагом) возможности человеческого мышления строить концепты кажущихся противоречий. Развитие собственного мышления. Анализ того, как именно мы строим концепты и того как мы способны это делать.
Прежняя наука -- в таком контексте -- (видимо уже) устаревший (в 21 веке) метод построения концепта первого уровня. Наука, после 1960 -- строила второй, семиотический концепт. Постмодернизм 1980 призывал к переходу на новый (третий) уровень, но сейчас мы понимаем, что таких уровней -- бесконечное число.
Понятие числа, термина - все это концепты.
С переходом на новый уровень концепта -- эти понятия раскрываются в новом свете. Но, важно осознавать, что это движение -- только для того, кто движется. Важно развивать его с того момента (уровня), который достигнут.
Таким образом, каждый человек -- обретает свою собственную историю своей собственной цивилизации. А прежняя социальность -- просто усреднение всех движений мысли под одно основание. Очевидно, что это упрощение идеи человека до простого имени этой идеи -- "социальный муравейник". Матрица воображаемых социальных статусов.
Такое упрощение подлинного бытия человека и есть софизм, как один из типов мышления. Освобождение от него -- через использование всех типов мышления одновременно, через нахождение концепта их всех. Об этом -- как я думаю -- и рассуждали философы древности, как о "подлинном бытие" человека. Например -- Сократ.
Но, также очевидно, что их мысли натолкнулись на препятствие -- культуру -- переписчики (в основном -- софисты) -- все упростили. И ощущения идей философами были подменены именами чувств непонимания этих идей софистами. Почему? Потребитель не способен отличить подделку от оригинала и "платит" уважением -- софистам, а не авторам идей. Присвоение социального статуса философа его оппонентами. Искусство обмана.
Современным языком, софисты -- пираты -- те, кто присваивает интеллектуальную собственность. Ладно бы присваивали, они сводят любое знание об ощущении идей к его поверхностным признакам. Например -- к социальному статусу или к научной степени.
Софист -- паразит, но и это человек. Человек, ещё и паразит, который паразитирует сам на себе. Это нормально для человека. К счастью -- есть и другие аспекты человечности (дискурсы). И, в масштабе всего человечества (социальной сферы) они (надеюсь) уравновешивают друг друга. Но, этот поиск равновесия дискурсов и есть жизнь конкретного человека.
Вселенная видит только результат -- расширение воображаемой человеком сферы своих концептов. Все остальное утилизируется смертью. Но и концепты утилизируется софизмом.
Ничего не остаётся?
Возможно -- но, возможно и остаётся. Мы не можем знать целей самой вселенной относительно нас. Не можем видеть её инструментов. Но, мы можем строить концепты -- конструкции из таких своих догадок.
Аристотель называл софизм -- ошибкой логики, недостоверным высказыванием, когда человек и сам не понимает, что говорит: подделкой силлогизма -- там, где он естественным образом не выстраивается. Но, тем не менее -- утверждается, что он там есть. Мало тех, кто способен понять силлогизм. Но тех, кому знакомо такое слово -- множество. Сама теория Аристотеля не избежала искажения софизмами.
Я называю софизм -- софизмом, одним из базовых дискурсов человека, третьего после дискурса раба символов (потребителя) и господина (маркетолога, дающего рабу такие имена его чувств -- товары). Софист учит некоторых потребителей (потомков аристократов, утративший талант своих предков) говорить "как господа", воодушевляя поверхностными признаками символов-товаров тех, кто не смог заплатить ему за такое обучение. Это -- лишь имитация господина, обман. Никто ничему не научается. Если Дзен -- анти-софизм, а Дзен -- исходя из его четырех принципов -- против буддизма, то буддизм -- софизм.
Уверен, все талантливые политтехнологи и кураторы музеев -- софисты. Это просто визуализация их социальной роли (дискурса). Там они на своем месте. Никакой отрицательной коннотации.
Пирс считал, что софизм (упрощение символа-теории до иконы-имени чувства) можно преодолеть с помощью трудно-произносимых (для непосвященных) терминов его прагматической теории мышления человека.
В этом контексте, софизм - синоним китча в концепции Клемента Гринберга.
Пирс критиковал Канта и Аристотеля -- но не их теории -- за использование терминов, которые возможно понимать двояко, иконически и символически. За то, что их оказалось возможным упростить (подделать). Постмодернистская игра слов, напротив -- преимущество сказать так, что бы и дурак понял, по-своему, а умный, по-своему: многозначность смыслов и значений. Все люди разные, выделять один тип мышления -- глупо. Знаков -- много.
Но и собственная теория Пирса -- семиотика -- не избежала подделки.
Во первых была континентальная альтернатива -- семиология (структурная лингвистика -- структурализм). Постмодернизм возник из пост-структурализма, отказа от "интуитивных" (поверхностных, иконических) методов семиологии в пользу более формальных методов семиотики Пирса.
Во вторых, "слабым звеном" оказался гениальный норвежский математик Софус Ли, который обосновал семиотические знаки -- строго математически. Монополия философии прагматизма на семиотическую терминологию была утеряна. Физика 1960 заимствовала версию симметрий "Эс-У-Три" матриц, а не семиотические знаки, хотя это одно и тоже.
Субатомные частицы и есть семиотические знаки мышления. В таком контексте это не частицы материи, а частицы нашего собственного осознания материи. Софисты оставили в физике только материю, вытеснив знаки в область теорий волн, полей и вероятностей (взаимодействий).
Никто не может знать это точно, но возможно -- сама теория семиотики Пирса -- упрощение теории матриц Софуса Ли. Что бы ни было на самом деле, это не настолько важно, как продолжение цепочек мыслей (знаков) с того момента, где произошёл их разрыв "ложной истиной". Для каждого человека -- разрыв свой собственный. Это мысль самого Чарльза Пирса. Постмодернистский неопрагматический (принстонский университетский) философ Ричард Рорти развил эту идею в своей философии будущего 1980. Ирония -- подчеркивать принадлежность философа к алмаматер, университет (4231) -- один дискурс, философ (3412) -- другой, университетский философ -- оксюморон. Или социальная игра университетского профессора в философа, но возможно и социальная игра философа в профессора.
В любом случае "университетская философия" -- самообман. Университетские постмодернисты как раз и иронизировали по этому поводу. Но сами кто? Университетские повстанцы, как если бы Че Гевара, вместо военных операций, а Анголе и в Боливии стал преподавать в университете Гаваны. Если мы не готовы отдать жизнь за свое понимание зачем жить -- это не постмодернизм, а его симулякр. На каждого постмодерниста-революционера найдется свой специалист во всем (коллаборант), который (образно говоря) "пустит ему пулю в лоб". Что (метафорически) и произошло с университетским постмодернизмом 1970-1980-х. Статьи о философии постмодернизма сейчас -- либо откровенный балаган, как у Жижека, либо жесткий стёб (игра слов), как у Кирби, либо аспиранская глупость (что можно простить), либо откровенный симулякр, как у Шустермана, либо эмгэушные истории о том, как в случае Рорти -- философствовать не следует. Рорти обвинили в эпатаже, ради популярности. Прогиб под представления читателя, как у Гиренка (и у того же Кирби, не смотря на стёб). Или -- вообще черт знает что, как у Дугина.
Аристотель, точнее -- его переписчики и интерпретаторы, за более, чем две с половиной тысячи лет, наверняка подменили его (не дошедшее до нас, но оно и не могло дойти, ощущение идеи не высказать) непосредственное ощущение идеи подлинного устройства мышления человека -- интуитивно понятными именами чувств "именно этого" -- обывателем. Тот же знак, один из.
Кроме того, переписчики (в основном -- софисты, по типу мышления) -- в силу устройства этого своего типа мышления (что тоже человек) -- просто не способны ощущать идеи. У них другие таланты. Они подменили язык Аристотеля -- своим собственным представлением о логике.
Понять, что имел в виду сам Аристотель -- из текста его переписчиков -- не просто. В дошедшем до нас "его тексте" -- нет единого знаменателя. Как будто это разговор разных людей об одном и том-же. Причём, разговор людей разных эпох. Основание самого Аристотеля -- не расшифровать. Чувствуется, что оно было, но утеряно навсегда. Но, возможно деконструировать его, относительно своего собственного ощущения идеи подлинного бытия. Создать свой собственный авторский язык. Постмодернисты именно такую деконструкцию искаженного софистами знания и называли "творческой иронией" ("подлинной иронией").
Я говорю своим собственным языком, и даже если этот разговор о теориях Пирса и Аристотеля -- это новая теория. Я могу лишь догадываться об испытанных ими ощущениях идей. Сравнивать эти воображаемые мной их ощущения с собственными. Я не могу знать точно, что они имели в виду. Но, мои выводы не противоречат тем текстам, которые дошли до нас. Кто-то другой посмотрит на этот предмет иначе и скажет о нем своим собственным языком. Я не против. Цель -- развитие мышления, не смотря на подделки софистов. Это индивидуально. Историю и литературу, рейтинги, степени -- оставим софистам.
Что культура сделает с этим моим текстом -- очевидно. Возможно -- просто вычеркнет из истории. Или -- вывернет на изнанку, если только кто-то увидит возможность использовать упрощенный пересказ теории себе во благо, ради денег или иных социальных благ. Это нормально для человеческой культуры, но наше подлинное (человеческое) бытие -- вовсе не в этом. Возможно, если бы Аристотель, Пифагор, Конфуций или Рорти -- сказали об этом открыто, и эти слова остались в истории, я бы не стал ничего добавлять к сказанному ими. Но раз осталось недосказанное -- я доскажу.
Вселенная сложнее любых наших представлений о ней.
Мы доподлинно не знаем о ней ничего, но строим концепты из противоречий таких собственных -- заведомо ошибочных -- точек зрения. Шаг за шагом усложняя собственные представления о роли нашего мышления в игре вселенной. Возможно, это и есть подлинное устройство самой вселенной. Её цель. Отразить идею человека.
Если так, уверен, мы знали это изначально, но сами тысячелетиями прячем от себя понимание этого, в пустых словах о таком понимании. Подменяя рассказами о необходимости зарабатывать деньги самообманом о невозможности понимания нашего предлинного бытия. Зачнм? Что бы жить.
Зачем? Что бы понять вселенную. Но мы и так все понимаем... Ответ софистов: "Нет, это твоё знание не приносит такой прибыли, как моя подделка его софизмами". Кому приносит прибыль? "Мне (софисту)... Где здесь логика? "А это и есть логика жизни"...
Спор с софистом - бессмысленный.
Вопрос на все его ответы прост: а сам то понимаешь, что сказал? Ответ: "да, я не идиот, я прекрасно понимаю, что "развожу лоха умными рассказами", но кроме развода лоха -- большего в жизни ничего нет -- я не настолько глуп, чтобы упускать шанс заработать на этом и не надо разводить моими же методами лично меня. Зарабатывай моими методами сам, если сможешь, ищи лоха, кто станет тебя слушать." Очень убогое представление о жизни. "Другого у меня нет, ищите свой постмодернистский консенсус с моей точкой зрения сами, я знаю, что этот ваш консенсус -- Святой Грааль. Без меня его вам не найти. А я участвовать в вашем разрушении моего бизнеса -- не собираюсь".
Это противоречия разумности и неразумности человека можно решить только концептом, как сказал Рорти -- растворив ("десольвировав" -- игра слов) эту проблему. И новая теория дискурса -- где все дискурсы определены геометрически чётко -- главный претендент на такое решение. А теория Аристотеля -- одна из её предтечей. Как и теория Пирса, как и Лакана. Как и постмодернизм.
Семиотика Чарльза Пирса - однозначно является развитием теории силлогистики Аристотеля.
Силлогизмы -- знаки мышления человека. Знаки -- дискурсы, а дискурсы -- цвета (адреса-координаты пространства цвета).
Пространство цвета можно назвать "континуумом". Не вдаваясь, сейчас, в детали -- вспомним, что Бернхард Риман -- в середине 19 века -- рассуждал о трехмерном пространстве, как варианте восприятия поверхности четырёх-мерной сферы. Пространство семиотического знака, пространство силлогизма, пространство цвета -- просто другие модели (представления) об этом "римановском пространстве".
Пространственно-временной континуум -- также -- одна из возможных интерпретаций пространства цвета, когда красный цвет -- связан со временем, зелёный -- с массой, а синий с расстоянием. При такой условной замене терминов -- возникает символическое пространство физических терминов (скорость, ускорение, импульс, сила, энергия). Физическая картина мира -- просто упрощение символического пространства таких терминов до интуитивно понятной реальности -- фантазии, подтвержденной экспериментально. Аристотель утверждал, что доказательством достоверности высказывания является силлогизм. Но, что бы понять (и принять) такую теорию -- все равно необходим "эксперимент" -- пример из жизни. Аристотель излагает свою теорию как рисунок оставшиеся за кадром концепции имени своего чувства идеи. И тут же приводит множество примеров. Которые ничего не доказывают, но создают иллюзию понимания теории. В конечном итоге анализируются именно эти примеры и строятся совершенно иные "теории" не противоречащие им. Сама теория (изначальная идея, посетившая Аристотеля) -- большинству его читателей просто не понятна. Но это не мешает чтению. Постмодернистская творческая ирония -- есть принцип недоверия таким вторичным интерпретациям. Чтобы понять идею -- её необходимо ощутить непосредственно, а какой новый рассказ из этого получится -- тот и получится.
Сила гравитации -- векторная сумма сил инерции. Даже, если нам кажется, что массы не вращаются друг вокруг друга -- они движутся (перемещаются на расстояния) во времени. Скорость космической станции, вращающейся вокруг планеты -- очевидна, то есть -- понятна интуитивно. Но не очевидна другая скорость -- кажущегося космонавту -- вращения планеты вокруг его станции. Тем не менее, она существует (ощущается), в том контексте, что о ней можно мыслить и можно наблюдать (чувствовать) результат произведения квадратов обоих скоростей -- гравитационную постоянную G -- которая определена физиками (лишь во время реформы единиц измерения) -- как единичная сила сила гравитации, действующая на единичные массы на единичном расстоянии. В этом определении нет времени, но время присутствует в определении скорости. G=v^2 x V^2. Первая (чувствуемая) скорость (станции) больше второй (воображаемой) скорости планеты в число раз, равное массе планеты.
Теперь становится понятно, о чем говорил Эйнштейн, когда утверждал, что масса замедляет время. Масса замедляет воображаемую скорость вращения планеты вокруг космической станции. А квадрат произведения обоих скоростей и есть то, что мы чувствуем как гравитацию.
В итоге -- мы вернулись к определению силы Ньютоном: интерциальная сила есть коэффициент пропорциональности между ускорением и массой: a = F/m. Наблюдаемый экспериментально. Другого смысла у коэффициента просто не может быть, на то он и коэффициент, подмена термина. Фокус физиков.
В случае гравитации, F (G) = F^2 = mM/r^2 x G = mM/r^2 x (vV)^2, где v=s/t, a=s/t^2, s=R=r, получается: F (G)=mM/s^2 x s^4/t^4 = ms/t^2 x Ms/t^2 = F (1) x F (2).
Где же здесь вращение масс?
Это просто точка зрения (система отсчёта). С одной точки зрения можно увидеть вращение, с другой -- не увидеть его. Ньютон подробно описал такие инерциальные и неинерциальные системы отсчёта. Теория относительности Эйнштейна -- во первых -- о том же самом, во вторых -- это лишь попытка понять идею Ньютона. Интерпретация неинерциальности как относительности.
Существует вопрос точки зрения.
Например, при решении конкретной задачи -- физики могут игнорировать время, но тогда, его вклад в процесс -- просто учитывается нами (если мы не врем) каким-то другим способом.
В конечном итоге, своим мышлением -- мы не выходим за границы представлений о мышлении человека, сформулированным ещё Платоном. Есть некоторые смутные (трансцендентальные) идеи и есть наше чувство этих идей. Есть имена таких чувств идей и есть концепции имен таких чувств (формулы). Платон называл концепции -- "точными определениями словом". Есть наше понимание таких концепций из наших же их рисунков. Рисунок может быть не только карандашом, можно "нарисовать" словом (силлогизмом), как это сделал Аристотель. И есть платоновская "истина" -- сам объект чувств (трансцендентальная идея).
Не все люди понимают имена своих чувств, ещё меньше -- концепции этих имён, ещё меньше рисунки таких концепций, ещё меньше -- способны связать понимание рисунка концепции имени чувства смутной идеи с самой трансцендентальной идеей. Это авторская ответственность за достоверность собственного творчества -- первый постмодернистский принцип "единства означаемого и означающего", о котором в 1921 рассуждал Михаил Бахтин. Но и он лишь интерпретировал условие построения семиотического знака -- "означение идеи её смыслоформой" из теории семиотики Чарльза Пирса, 1883. Читая Аристотеля -- начинаешь понимать слова Пирса, что при построении интеллектуального знака (умозаключения, пропозиции, владения) -- с этого изначального единства (ощущения идеи или концепта) -- все и начинается. При построении неинтеллектуального знака переживания (схемы, этот, восклицания, реклама, фото) -- все начинается с формы идеи и к достоверности этой формы мы приходим на втором этапе. Третий этап одинаков для обоих типов семиотических знаков -- интерпретация формы идеи, то есть смысл.
Но ограничение ума -- знаками одного лишь переживания -- не мешает нам жить. Возникают иллюзии понимания (усреднённые, иконические по Пирсу) -- упрощенные до поверхностных признаков понимания -- "ложные истины", которые прагматический философ Чарльз Пирс назвал в 1883 -- "обрывами цепочек семиотических знаков".
А философ-постмодернист Жиль Делез -- в 1991 -- назвал их -- разрушением новых концептов. Разрушением достигнутого мышлением человека единства перцептов (сгустков восприятий), аффектов (сгустков переживаний) и концептов (сгустков обобщений). Кто их разрушает? Культура. Как именно разрушает? Копированием (трансляцией) при сведении к поверхностным признакам.
Другой постмодернистский философ-психоаналитик Жак Лакан -- ровно тоже самое -- разрушение концептов -- назвал "неврозом". Помимо трёх сфер психики, человек обладает непреодолимым желанием соединить (в своей речи) эти три, независимые друг от друга, сферы свой психики ("реальное" -- понимаемое интуитивно, "символическое" -- абстрактное и "воображаемое" -- творческое) -- в единый объект.
Но, это невозможно, так как -- речь других людей построена по тем же самым принципам и у каждого человека свой метод решения этой проблемы, своя очерёдность этапов такого сложения (дискурс). Люди просто не способны понять речь друг друга. На помощь приходит культура, но это упрощение и разрушение концепта. В итоге жизнь -- способ преодолеть свой собственный невроз и вернуть душевный покой.
Ровно о том же самом в 1930-х рассуждал Карл Юнг, исследуя не речь (как это делал Лакан), а сны своих пациентов.
В итоге, две теории: дискурса речи и сновидений -- объединились в новой теории дискурса (уже после Лакана). Дискурс человека состоит из двух частей (12 и 34): речи (сознательного) и сна (бессознательного). Это два осколка одного мышления. Человек ищет способ уравновесить собственные сны -- речью. Я (с этим текстом) -- не исключение. Занимаюсь само-психоанализм. Высказал, что думаю и, всю неделю спокоен как Буддав. Пока кто-то не позвонит не "вынесет мозг" рассказом о своих воображаемых проблемах и их не менее воображаемых их решениях.
Это нормально, часто, самому человеку, бывает сложно сделать обрести гармонию сна и речи -- и тогда, ему на помощь приходит психоаналитик, который (возможно) обладает знанием о карте психики человека (обладает картиной мира подобной представлением о подлинном бытие античных философов-аналитиков школы Сократа). Вера в психоаналитика подобна вере в шамана. Без этой веры человека в то, что есть кто-то, кто способен помочь человеку, запутавшемуся в лабиринте собственного дискурса, выйти из этого лабиринта, то есть -- уравновесить бессознательное и речь -- помочь ему невозможно.
Существует обман и существуют мошенники. Обмануть проще, но это значит "потерять лицо человека разумного". Предать такую "разумность". Поступить как животное. А люди -- в основном -- и есть "полу-животные, полу-автоматы", если поверить Мартину Хайдеггеру.
Сам невроз человека -- есть его собственное поверхностное понимание происходящего с ним. Культура поддерживает этот дисбаланс, потому, что социальная сфера соткана из таких неврозов. Социальная сфера -- психбольница.
Невроз -- социальная роль, несамодостаточный дискурс. А человек с несамодостаточных дискурсом -- тяготеет (попадает в зависимость) к человеку с более самодостаточным мышлением -- дискурсом. Это причина социального неравенства. Новое поколение утрачивает таланты (дискурсы) предыдущего и поиск гармонии сна и речи -- начинается с начала. Борьба с дискриминацией начинается с борьбы против признания человека "ненормальным". Все -- "нормальные" Все -- психи. Ни один не лучше другого.
Дискурс аналитика (философа) -- одна множества таких точек социального притяжения. Другие дискурсы конкурируют с ним за клиента (пациента). В конечном итоге человек сам выбирает лекарство от своего невроза, свою тусовку, этот поиск себя и своих -- и есть его жизнь. Я устал от этого однообразия. Но, кому-то эта тусовка -- в радость.
Гравитация -- в том числе и социальная -- все ещё -- эффект неизвестной нам природы, только потому, что пространство нашего мышления -- по большому счёту -- остаётся для нас загадкой. Человек, своим мышлением, как муравей -- ползёт по поверхности четырёх-мерной сферы представления о пространственно-временном континууме, "считая" мир вокруг себя трёхмерным. Если поверхность обычной сферы -- например поверхность нашей планеты -- можно условно изобразить картой. То, поверхность четырёх-мерной сферы можно условно изобразить трёхмерным пространством вселенной. Это вопрос точки зрения. Математики не видят такой проблемы, она существует лишь в культуре. Всегда кто-то видит, кто-то нет, как в казино, удача сопутствует не всем.
Другой (доступный мышлению человека) вариант интерпретации этого пространства -- субатомные объекты ядерной физики (адронны, мезоны, лептоны). Как сочетания областей символического пространства абстрактного цвета кварков физиков-ядерщиков 1960-х.
Третий вариант -- ноты, четвёртый -- цвета, пятый -- семиотические знаки, шестой -- дискурсы, седьмой -- силлогизмы, восьмой -- состояния природы даосов и далее. Термины эзотерических учений, например Дзен (осознанность, привязанность, обыденность). Знаки зодиака и планеты. Гармонии Конфуция-Пифагора. Стадии речи Платона, перво-элементы вселенной ранее-античных философов.
Все, о чем человек мыслит абстрактно -- сводится к операциям с этим пространством возможного. Что наводит на мысль о матрице мышления. Аристотель рассуждал именно о такой (его собственной) логике символического.
Считается, что Аристотель рассмотрел только 12 знаков (полу-дискурсов). Пирс -- как я думаю -- усомнился в выводах средневековых интерпретаторов Аристотеля. И действительно, прочтите Аристотеля сами и -- если ваше мышление позволяет Вам это сделать -- Вы увидите, что Аристотель не сколько формулировал законы логики, сколько -- рассказами о них -- метафорически описывал некоторое символическое пространство мышления человека. Некоторые области этого пространства он рассмотрел подробнее, на другие лишь намекнул, видимо -- считая очевидными.
Рассмотрев даже не все термины, о которых высказался Аристотель -- но больше, чем европейские средневековые схоласты или исламские теологи -- получится американская семиотика конца 19 века. Но, и семиотика -- лишь интерпретация силлогистики, как и "современные законы логики", к которым, как к наиболее поверхностным признакам было сведено (безусловно -- эзотерическое) учение Аристотеля.
Мне все понятно.
Я не говорю, что все знаю. Я ничего не знаю. Знать и понимать -- не одно и тоже. Разве что, знать, что не знаешь ничего. Все люди -- всё понимают, но очень по-разному. Именно это я и понимаю. Цвет -- язык рассказа обэтом.
Конечно, есть эзотерическая формула художника Рериха. "Знать и помнить, помнить и знать -- значит верить". Но это просто софизм.
Понятно ли то, о чем я говорю Вам?
Мне все равно. По той же самой причине.
Так о чем размышлял Аристотель, как я это понимаю?
Есть пространство мышления. Его можно представить как угодно. Например -- как цветовой куб ядерных физиков, с вершинами (по часовой стрелке, начиная с нижнего левого угла:
Чёрный, зелёный, жёлтый, красный. Это у Аристотеля -- вероятное (вероятно присущее).
Синий, голубой, белый, фиолетовый. Именно присущее.
Это левая и правая грани куба.
Далее.
Есть передняя грань -- отрицание чего-либо. Чёрный, зелёный, голубой, синий.
Есть задняя грань -- утверждения чего-либо. Красный, жёлтый, белый, фиолетовый.
Есть нижняя грань -- частное. Здесь -- у Аристотеля -- некоторая путаница в терминах: некоторое смешано с никакое. Смотрим сверху. Чёрный, красный, фиолетовый, синий.
Есть верхняя грань, общее (для всех). Смотрим сверху. Зелёный, жёлтый, белый, голубой.
К слову -- есть некоторая неточность его формулировок и относительно правой грани куба -- именно присущее. Это его теория и такая многозначность -- вероятно -- была ему необходима для выражения посетившей его идеи, которая утеряна. Нам её в первоначальном виде просто не понять. Любые попытки -- интерпретации.
Есть внутренние сечения куба, нечто среднее между возможно и именно присущем -- необходимо присущее. Про левую грань куба -- возможно присущее -- Аристотель также сообщает, что существуют разные смыслы (интерпретации человеком) такого термина. Возможно присущее кто-то понимает не присущим, кто-то необходимо присущим (средним сечением куба: темно-синий, зелено-голубой, бесесо-жёлтый, пурпурный), но (по мнению самого Аристотеля) -- наиболее часто встречающаяся точка зрения, что это именно возможно присущее (вероятное: чёрный, зелёный, жёлтый, красный).
Далее -- Аристотель рассуждает об "оборачиваемости терминов" (4 из 8 ребер куба, четыре вертикальные он просто не рассматривает). На примерах высказываний. Если А равно Б, то и Б равно А. Это пример оборачиваемости терминов.
Нижнее переднее ребро (чёрный-синий) -- есть пересечение граней частного и отрицания -- термин "О".
Нижнее заднее ребро (красный-фиолетовый) -- есть пересечение граней частого и утверждающего -- термин "I".
Верхнее переднее ребро (зелёный-голубой) -- есть пересечение граней отрицания и общего, термин "Е".
Заднее верхнее ребро (жёлтый-белый) -- есть пересечение граней утверждения и общего, термин "А".
Разумеется, Аристотель рассматривал и другие внутренние сечения "какого-то своего куба мышления", не только среднее между возможным (левым) и присущим (правым), например -- нечто среднее между утверждением (задним) и отрицанием (передним), между частным (нижним) и общим (верхним) -- неопределённое. Но подробности лучше искать у Пирса, в теории семиотического знака, а не у Аристотеля (в теории силлогизма). С точки зрения семиотики, Аристотель подробно рассмотрел только 12 из 27 семиотических знаков. Но это не значит, что он их не видел, просто не стал описывать своё видение подробно. Это -- за него -- сделал Чарльз Пирс в 1883. Аристотель пояснил своё представление о пространстве куба мышления иначе, чем, как я думаю, его понял Пирс. И не менее подробно, просто другая точка зрения на тоже самое.
Оборачиваемость терминов.
Белый (А) -- оборачивается в фиолетовый (I). Бледно жёлтый (А) -- оборачивается в пурпурный (I). Жёлтый (А) -- оборачивается в зелёный (Е).
Чёрный (О), зелено-голубой (Е), голубой (Е), красный (I), пурпурный (I), фиолетовый (I) -- оборачиваются сами в себя.
Темно-синий (О), синий (О) -- не оборачиваются, Аристотель говорит, что их оборачивание не необходимо.
Переходим к фигурам.
С точки зрения современных представлений о логике -- все понятно:
Необходимо договорится терминах. Аристотель также начал свой рассказ об"аналитике" с пояснения, что как он сам понимает (и называет).
Знаком "<" - обозначим не "меньше чем" (как обычно читается этот знак), а то, что "как бы большее" является частью "как бы меньшего". Будем понимать этот знак, как "включает в себя" - "1<2" - первое вклчает в себя второе.
На самом деле это не "меньшее" и не "большее", а просто условная запись отношения включённости одного термина в другой. Возможны другие формы записи такого отношения. Как договоримся. Мне удобнее так.
Можно такую "включённость" обозначить скобками -- так понятнее интуитивно. Но чёткость мысли при этом теряется. Если знак ">" переобозначить нулем, а знак "<" - единицей, то очевидна комбинаторика: 00, 01, 10, 11 - и, фигур не три, как утверждал Аристотель, а четыре, как принято в современной логике.