Когда эльфы уходили из Нижнего мира, они почти не задумывались над тем, куда именно переселиться. По правде говоря, путешествовать из мира в мир для них было гораздо привычнее, чем постоянно оставаться на одном месте. Но все миры, где они задерживались на какое-то время, были довольно похожи между собой, поэтому им не приходилось тратить время на то, чтобы приспособиться к местным условиям. Мелузина Левелин не появлялась в Нижнем мире несколько сотен лет, тем не менее, не чувствовала никакой неловкости, тем более, что Темные эллары по природной любознательности привыкли быть в курсе событий своего бывшего дома. Другое дело, что она не очень-то горела желанием исследовать окрестности, да и не появилась бы она в Сент-Мозесе, если бы не известные уже обстоятельства. Посему на подвиги ее не тянуло, а тянуло спокойно посидеть на крылечке, глядя на полную луну. В конце концов, на Восточном материке сейчас царила зима, а Мелузина, несмотря на абсолютную приспособленность ко всевозможным погодным условиям, предпочитала теплое лето.
Все-таки людям не повезло с организмом, с сожалением размышляла она. Как можно, проживая такой короткий век, тратить почти полжизни на сон, когда вокруг столько интересного! Затаив дыхание, наблюдать за игрой света и тени, пока не зайдет луна - лишь крошечная часть огромного мира вокруг...
Почти не дыша, Квентин замер за сетчатой дверью. Фин уже отправилась в постель (как он сильно подозревал, не одна), а ему все не спалось и он решил подышать свежим воздухом - и тут увидел Мелузину, а секунду спустя услышал ее голос. Она пела странную песню на непонятном языке и ее тихий голос, казалось, проникал в самое сердце. Само собой, он не понимал ни слова, но эта мелодия, именно мелодия, а не механический ритм, окутывала душу так, что на глазах выступали слезы и дух захватывало от предчувствия... он сам не ведал, какого именно, но точно знал, что очень хорошего.
Последняя нота замерла в неподвижном ночном воздухе и Квентин, наконец позволил себе глубоко вздохнуть.
--Невероятно, - не выдержал он. - Все знаменитости могут прямо сейчас покончить с собой от зависти.
Мелузина не удержалась и тихонько засмеялась. Квентин присел рядом с ней, коротко глянул в ее сторону и продолжил.
--Даже если бы мама не рассказала мне об эльфах, то теперь я бы понял... О чем эта песня?
--О моем предке. Говорят, был великим героем, но не смог пережить смерть любимой женщины.
--Печально.
--Возможно, - почему-то сухо отозвалась Мелузина. - Не такой уж у меня хороший голос. Единственное, что я умею делать по-настоящему хорошо - это воевать.
--Ну и ну! Хотя, если вспомнить, как ты меня отдубасила... Научишь?
--Зачем? - искренне удивилась принцесса. - Ты и так в неплохой форме... Не расстраивайся, меня и дома мало кто может победить.
Она сама не заметила, как это произошло. Как так получилось, что ей стало легко разговаривать с этим человеком, растаяла без следа обычная подозрительность и настороженность. Он рассказывал о детстве своей сестры, а она - о дворцах Светлых элларов в Лиловых холмах; он мечтательно вздыхал - вот бы увидеть! - а она вдруг стала объяснять жизнеустройство на Восточном материке; а потом он вспомнил свой первый рабочий день...
--... представляешь, весь такой крутой полисмен, в новехонькой форме, лезу на это чертово дерево, внизу завывает бабулька, на верхушке дурным голосом орет ее перепуганный котяра, а я, сама понимаешь, бесстрашно продираюсь сквозь отвратительно колючие ветки. И тут вдруг одна из них вероломно ломается прямо подо мной.
--Ну и?... - нетерпеливо подтолкнула его Мелузина.
--Ну и благополучно приземляюсь прямо на немелкую муравьиную кучу.
Она расхохоталась.
--Бедные муравьи!
--Бедная моя задница, - возмутился Квентин; правда, на физиономии при этом блуждала самая что ни на есть довольная ухмылка. - Я ж потом неделю сидеть не мог. Между прочим, завтра в Сент-Мозесе праздник, а мы с сестренкой никогда таких мероприятий не пропускаем. Не присоединитесь ли к нам?
--Мне уже довелось побывать на одном вашем празднике, - очень ровным голосом сказала Темная принцесса. - Впечатление осталось на всю жизнь.
Он с любопытством покосился на Мелузину; ничуть не удивился бы, происходи этот праздник лет этак с тысчонку назад.
--А все-таки? - Квентин и не думал отставать. - Я понимаю, ничего особенного, обычный праздник в маленьком городке... но мне было бы очень приятно, поверь.
--Я подумаю, - она явно сказала это, чтобы он отстал.
--А я, между прочим, очень настойчивый, - усмехнулся Квентин.
--Я тоже, - тут же вскинулась она.
--Ну, не знаю. По-моему, ты просто трусиха.
Он сильно рисковал, говоря ей такие слова. Но рисковал расчетливо. Она вскочила, пылая гневом, ее глаза сверкали, но Квентин спокойно взирал на нее снизу вверх.
--Ты боишься Сент-Мозеса, - ничуть не устрашенный, продолжал он. - Но, видишь ли, здесь кое-что изменилось за последние пару сотен лет. Здесь больше никого не жгут. Так ты согласна?
--Тебе бы гномом родиться! Такой же упрямец.
--Мелузина, - он укоризненно покачал головой, - не увиливай.
Она наклонилась к нему так, что их глаза оказались на одном уровне, и выговорила, едва сдерживая гнев:
--Я пойду с тобой на этот ваш праздник. И я не трусиха, ясно тебе?!
Она вихрем промчалась мимо него и исчезла в темноте ночи.
Квентин долго смотрел ей вослед. Легкомысленная улыбочка исчезла с его лица, оно стало даже несколько унылым.
--И куда же тебя черти занесли, парень? - хмуро пробормотал он под нос. - Ох, права сестричка, ох, не для тебя она... Влип по самую макушку, дурень...
Ближе к вечеру площадь перед городской ратушей заполнилась народом до отказа. Чуть в стороне, на свободном от строений пространстве, расположилось множество палаток с напитками и закуской; маленький, но довольно слаженный оркестр играл без перерыва, вовсю развлекая горожан. Мелузина еле заметно улыбнулась, оглядевшись по сторонам: а ведь брат Эльфины прав, в Сент-Мозесе многое изменилось, и прежде всего сами жители. Она помнила злобные, перекошенные жаждой убийства лица, но это было давно, так давно... А сейчас вокруг народ веселится и танцует, повсюду улыбки и цветы - она даже почувствовала, как невольно заражается общим настроением. Квентин тоже озирался по сторонам, но уже по профессиональной привычке. В такие дни обязательно случается две-три драки, в каком-нибудь перебравшем гуляке взыграет бурная кровь кельтских предков - вот тогда держи ухо востро, Маккензи. А еще он с возрастающим раздражением отмечал, что все, ну просто поголовно все особи мужского пола бросили свои дела и с самыми восхищенными рожами пялятся на его спутницу. Честно говоря, он сам чуть не помер от восторга, увидев, её нынче вечером. Роберт и Эльфина, загадочно ухмыляясь, исчезли немного раньше, а Мелузина, не иначе как нарочно, немного задержалась в комнате Фин.
Что такое сотворила с собой эта и без того прекрасная женщина? Ничего особенного - скромное черное платье до колен (ноги просто потрясающие, черт побери, это настоящее преступление, нельзя быть настолько красивой!), очень просто уложенные волнистые волосы, тонкий браслет на левой руке, почти невидимые босоножки на тонюсенькой шпильке. Вот, собственно, и все.
--Я тебе уже говорил, что ты - само совершенство? - поинтересовался Квентин, обретя способность к членораздельной речи.
--Пока еще нет, - усмехнулась Мелузина. - Ничего из ряда вон выходящего, просто я максимально старалась приблизиться к человеческому идеалу.
--Не надо, - вполне серьезно посоветовал Квентин. - Человеческий идеал никогда до тебя не дотянет.
Он едва успевал здороваться с многочисленными приятелями и знакомыми, прекрасно при этом сознавая, с какой стати они вдруг бросились осведомляться о его житье-бытье. В конце концов он решительно взял Мелузину за руку и стал проталкиваться к краю площади, где народа было поменьше. Он почувствовал, как тут же напряглись в его ладони тонкие пальцы, но, как ни в чем не бывало, небрежно бросил:
--Не хочу потерять тебя в такой толпе.
--Считаешь, я действительно могу затеряться? - насмешливо осведомилась Мелузина, тем не менее все же следуя за ним.
--Да нет, это я скорее потеряю голову, - буркнул он. Мелузина, само собой, услышала, но никак не отреагировала.
--Ну вот, - Квентин остановился у открытой летней террасы маленького кафе. Как ни странно, там даже оставались свободные столики, чем он и не преминул воспользоваться.
--Отсюда видно всю площадь. Может, присядем?
--Благодарю, - она церемонно склонила голову и как-то очень уж аккуратно села на белый пластиковый стул. Квентин вопросительно глянул на нее и тут только заметил искорки сдерживаемого смеха в глубине черных глаз.
--Вот теперь видно, что ты особа королевской крови, - он усмехнулся. - В Сент-Мозесе тебя еще долго будут помнить, особенно ревнивые жены и подруги.
--Надеюсь, твоя подруга не столь ревнива? - с самой любезной улыбкой осведомилась Мелузина. - Мне не хотелось бы портить впечатление от этого праздника.
Он засмеялся и покачал головой.
--И ты туда же... Со своей подругой я сам разберусь, ладно? Но учти, ты от меня все равно не отделаешься.
Он улыбался, но она поняла, что это сказано абсолютно всерьез. Но странно, ей почему-то не очень-то хотелось возмущаться; она отвела взгляд и с показным равнодушием пожала плечами:
--Это не имеет значения. Здесь мне делать больше нечего, пожалуй, завтра уйду домой.
--Даже и не думай об этом.
--Да кто ты такой, чтобы запрещать или разрешать мне что бы то ни было? - слегка склонившись в его сторону, негромко, но яростно проговорила Мелузина. - Не смей мне указывать, как мне поступать и что делать. Я достаточно внятно объясняюсь?
--О да, вполне, - Квентин, казалось, ничуть не был впечатлен ее страстной речью.
--Только мне уже все равно, принцесса. И я обещаю тебе: в один прекрасный день все изменится. Моя умненькая сестричка сказала чистую правду, я на самом деле веду себя как полный кретин, ну какой нормальный человек в здравом рассудке по уши влюбится в элларскую принцессу.
--Не смей, - Квентин даже слегка отшатнулся, когда ее глаза вспыхнули желтым пламенем, такого он еще никогда не видел. - Не смей даже думать об этом!
--Почему? Чего ты боишься, Мелузина? Даже не отрицай, я вижу, что боишься... Но оберег я тебе не верну, даже не надейся.
Она не просто боялась - ее состояние было близко к панике. Пожалуй, впервые в жизни. Потому что чем дольше она оставалась в Нижнем мире, рядом с этим странным человеком, тем больше боялась, на самом деле боялась признаться самой себе, что не так-то уж хочется ей с ним расстаться.
--Хо! Мак! Ну ты даешь! Затаился, понимаешь, в уголке, и помалкивает. Имей совесть, приятель, хотя бы представь меня своей даме!
С трудом отведя взгляд от Мелузины, Квентин не очень-то доброжелательно глянул на остановившегося у их столика весело улыбающегося парня. Судя по подозрительно блестящим глазам, тот был уже навеселе и его круглощекая добродушная физиономия так и лучилась необъятной любовью ко всему миру.
--Польщена, - не скрывая иронии, ответила Темная принцесса. Правда, веселый приятель Квентина явно не вслушивался в интонации ее голоса, на лице его расползалось то же глуповато-восторженное выражение, которое уже успело надоесть Квентину за этот вечер. Черт бы их всех побрал!
--О, танцы начинаются как раз, - тем временем заявил Бредди. - Может, потанцуем, Мелузина? А то Мак совсем тебя не развлекает.
--Дама приглашена! - уже не сдерживаясь, рявкнул Маккензи. - На этот танец и на все следующие. Хорошо понял?
Видимо, приятель Квентина действительно отличался сообразительностью, потому что моментально погрустнел, промямлил что-то сожалеюще-извиняющееся и испарился в неизвестном направлении.
--Ну и ну, - Мелузина неодобрительно покачала головой. - Я и так ни что не стала бы с ним танцевать, зачем же тебе портить отношения с другом.
--Это хорошо, что не стала бы, - он снова склонился к ней и спросил:
--А со мной?
Прежде чем она успела ответить, он встал, слегка поклонился и подал ей руку:
--Ты танцуешь вальс?
Правильно будет сразу же отказаться. Встать и уйти. Совсем. И никогда больше не появляться в Сент-Мозесе. Вообще в Нижнем мире. Не вспоминать о нем больше никогда... О его мальчишеской улыбке, запросто разбившей ледяную броню на ее сердце.
Молчание затягивалось и он понимал, что со стороны выглядит довольно глупо, стоя перед ней с протянутой рукой, но в данный момент ему было на это наплевать.
--Пожалуйста, Мелузина, - тихо сказал он, глядя прямо в ее бархатно-черные глаза.
--Просто сделай вид. Это не ложь, это просто игра. Притворись, что тебе хорошо со мной... хотя бы на несколько минут, пока звучит музыка.
Он замолчал, не зная, как еще убедить ее; слова повисли в воздухе, требуя ответа. Она на секунду опустила голову, но тут же решительно поднялась.
--Хорошо, - так же тихо ответила Мелузина, касаясь его руки. - Только на несколько минут.
Квентин быстро вздохнул, привлек ее к себе и ... все вокруг исчезло. Он перестал слышать приглушенный гул голосов, видеть откровенно любопытные и завистливые взгляды - черт побери, весь мир куда-то подевался! Да и зачем он нужен, если в его объятиях - истинное чудо...
Просто танец, обычный танец этих смешных смертных. Скоро он кончится и кончится ее обещание. Мелузина прикусила губу, едва удерживая готовый вырваться наружу возглас отчаяния. Кого она пытается обмануть! Эллар может кого угодно запутать своими "и да, и нет", но как запутать самого себя? Уже давным-давно никто не был так близок к ней, настолько, что она чувствовала его всей кожей, словно на ней не было вовсе никакой одежды. Его рука вроде бы небрежно лежала на ее талии, но она не давала Мелузине отстраниться, прижимая ее к горячему телу мужчины, которого она искренне не хотела любить.
--А, вот вы где!
Весёлый голосок Эльфины, вклинившись в напряженное молчание, заставил их резко отпрянуть друг от друга.
--Мелузина, ты не против на пару минут покинуть наших замечательных мужчин?
Фин схватила принцессу за руку и тут же растворилась в весёлой толпе, а Роберт преувеличенно уныло развел руками.
--Нет уж, спасибо, Мелузина и так недавно обозвала меня алкоголиком. Ох, ты даже не представляешь, как давно я не устраивал себе отпуск!
--Да-а, тяжела монаршая доля, - Квентин огляделся в поисках свободных мест, потом махнул рукой и уселся прямо на высокий парапет ближайшего фонтана.
--Очень, - серьезно подтвердил Роберт.
--Послушай, я не очень-то привык общаться с высокопоставленными особами...
--Забудь. У нас не принято разводить церемонии, тем более, ты теперь член семьи. Кстати, мне весьма импонирует твое отношение к ситуации. В том смысле, что ты не стал размахивать кулаками и призывать на мою голову громы и молнии.
--А смысл? - Квентин пожал плечами. - Я привык доверять сестре. Во всех отношениях, в том числе и в выборе мужчин. Правда, тот факт, что она выскочила замуж, даже не пригласив меня на свадьбу, меня несколько обидел.
--Не переживай, - рассмеялся Левелин. - Официальный ритуал так и не завершился, придется повторить, так что у тебя ещё будет возможность лично поприсутствовать.
--Хм... А как насчет твоей сестры?
--Искренне рад, - усмехнулся Левелин. - Если бы только знал, как долго я ждал этого дня. Она ведь совершенно не похожа на других элларов, короткие романы её не прельщают. Ты - другое дело. Только учти, жизнь с ней вовсе не похожа на розовую лужайку.
--Разве только наличием множества шипов, - согласно кивнул Квентин. - Меня устраивает. Кстати, она рассказала мне, как её пытались отправить на костер.
--Что?! Впрочем, неудивительно... Да, всё было. Тогда погибла моя невеста.
--Не понял, - изумился Квентин. - Мелузина сказала, что была с сестрой. Ты собирался жениться на собственной сестре, что ли? Ну и порядочки!
--В действительности Мелузина мне не сестра, - явно через силу выговорил Роберт, хмуро уставившись на свои сцепленные руки.
--Что? - еле выдохнул Квентин; он просто не поверил собственным ушам. Что это Темное Величество, шутить вздумал, что ли?
--Ты слышал, что я сказал, - голос Левелина был тихим и несчастным. - Она мне не сестра. Много лет назад я принял ее в клан, дал ей свое имя и нарек своей ближайшей родственницей.
Он бросил короткий взгляд на ошарашенного Квентина.
--Значит, она говорила тебе о Лорин? Их обеих приговорили к сожжению, но Лорин умерла по дороге на эшафот. Я не успел спасти свою невесту, единственное, что я мог сделать - это разметать стражу и забрать ее бездыханное тело. Но Мелузина была еще жива... Я привез ее в Вековечный лес. Она день и ночь призывала смерть, а я упорно не давал ей умереть, не слушая, как она обвиняет себя в гибели Светлой принцессы. Шрамы на теле эллара легко затянулись, зато душа, разорванная на куски, заживала очень долго. Мало-помалу мне удалось заставить ее жить, несмотря ни на что, потому что на самом деле ее вины в произошедшем не было, никакой. Когда ей стало немного легче, в лес нагрянул ее отец и потребовал, чтобы она вернулась домой. Вот у него не было никаких сомнений по поводу ее виновности! Он уже осудил ее и вынес приговор... И тогда я созвал старейшин и заставил их признать Мелузину полноправным членом клана Левелин. Правда, звали ее тогда иначе.
Искоса глянув на безмолвно внимающего Квентина, Роберт договорил:
--Ее звали Адель Макбрайд, принцесса Светлых элларов. Она на самом деле сестра Лорин, а не моя. Теперь ты понимаешь?
Маккензи нервно хмыкнул.
--Вот черт... Адель... Ну, конечно. Теперь всё сходится.
Король не успел спросить, что именно сошлось в сложно устроенном мышлении новообретенного родственника, как тот вскочил на ноги и выдохнул:
--Мелузина!
Как раз накануне он перевесил подарок принцессы на простой плетеный шнурок и теперь носил, как и положено, на шее. И вот теперь спокойно дремлющий камень, моментально раскалившись, внезапно бурно толкнулся в грудь. В тот же момент Левелин, переменившись в лице, ахнул:
--Эльфина...
Это должно было случиться. Опустевшие улицы, ведь все на площади перед ратушей, и только три одинокие фигурки на перекрестке, почти на окраине Сент-Мозеса. Это было, как на моментальной фотографии: Темная принцесса, твердой рукой натянувшая тетиву лука, замершая у неё за спиной Эльфина, а перед ними - нечто. Назвать ЭТО Кроной Сидней у Квентина не повернулся бы язык.
--Все в сборе, - прорычало оно, устремив адски пылающий взор невероятно расширившихся глаз на выскочивших из проулка Квентина и Роберта. - Пора начинать.
Что было потом - Маккензи как следует вспомнил лишь немного позже, да и то не без помощи участников того же действа. Он увидел, как сорвалась с тетивы холодно сверкнувшая серебром в лунном свете стрела. Чудовище взвыло, схватившись лапами за то, что раньше было лицом, Темная принцесса начала было оборачиваться и, внезапно вскрикнув, прямо с места отпрыгнула в сторону метра на полтора, не меньше. Квентин даже не успел заметить, когда в ее руках очутились оба меча, а пространство вокруг него вдруг заполнилось какими-то вопящими личностями, настроенными явно не самым доброжелательным образом. Машинально отшатнувшись от просвистевшего мимо носа кулака, Квентин поднырнул под руку свирепо потрясающего грозных размеров секирой здоровяка и очутился рядом с Мелузиной. Рука сама собой выхватила у принцессы один меч - и Квентин вообще перестал принимать участие в происходящем. Странно легкий, хотя широкий и довольно длинный меч внезапно засиял каким-то бледно-зеленым сиянием; Квентин совершенно отчетливо услышал торжествующий голос, произносящий какие-то слова на непонятном языке и почему-то абсолютно ясно понял, что слышит голос этой вот железяки, которую нагло забрал у Мелузины. С этого момента рука его едва поспевала за живущим своей загадочной жизнью оружием. Меч легко проходил сквозь доспехи, торопясь напиться горячей крови и вкусить живой плоти, поспевая отражать удары, от которых бедная конечность немедленно онемела и робко попросилась на покой.
--Падай!
Он шлепнулся на землю, прежде чем успел сообразить, что именно услышал. За спиной раздался свист - и в горле выпрыгнувшего из-за угла дома прямо перед ним немелких размеров детины расцвела белым оперением длинная стрела. Квентин едва успел вздохнуть, как еще четыре стрелы поразили трех противников. Краем глаза он успел увидеть, как острое навершие пластинчатого лука Левелина вонзилось в живот пятого, легко пробив толстые пластины доспехов. Руку рвануло в сторону и вверх и Квентин еле-еле сумел уклониться от падающего прямо на него обезглавленного тела. Глаза сами в мгновение ока охватили жуткую картину: валяющиеся прямо на дороге мертвые тела, асфальт, покрывшийся пятнами крови, предсмертные хрипы дергающихся в агонии врагов... Но времени ужасаться не было, еще трое нападавших оставались в живых. С отчаянным воплем Квентин прыгнул на моментально пригнувшегося юркого воина в легких доспехах, отвлекая его от Мелузины. Походя он успел пнуть по колену еще одного и тот, немедленно взревев, бросился на него.
Вот тут бы и конец пришел не такой уж и долгой жизни Квентина Маккензи, но кровожадный меч вновь все сделал за него. Со свистом описав короткий полукруг, он прошел сквозь булатный клинок, кольчугу и живую плоть, как нож сквозь мягкое масло. Тут же ринулся вниз, едва не вывихнув руку своему временному обладателю, пригвоздив к земле так и не успевшего подняться врага.
Сзади раздался негромкий вскрик и Квентин стремительно обернулся, холодея от ужаса. Мелузина стояла над поверженным врагом, прикусив губу и прижав ладонь к ребрам.
--Мелузина! - он ринулся к ней, но она предостерегающе вытянула вперед другую руку, ту, в которой держала меч.
--Это обычная царапина.
--Я посмотрю...
--Сзади!
Он моментально присел и, не глядя, рубанул мечом влево. Короткий вопль - и последний нападавший мешком свалился ему под ноги. Медленно выпрямившись, Квентин обвел ошалелым взглядом совершенно сюрреалистическую картину и нервно хохотнул.