Запустение. Холодный ветер гоняет пыль и песок по идеально подогнанным, полированным плитам пола. Лениво шевелятся остатки огромных, цельнотканых полотнищ тёмного бархата. Его повесили перед самым концом. Ткань сохранила следы катастрофы. Некоторые куски лежат бесформенными кучами на полу.
Эти храмы не украшали статуями, росписью и резьбой, но каменные блоки полировали и подгоняли так, что создавалось впечатление монолитности стен. Кованые арки на ажурных колоннах появились вместе с бархатом. Они частично скрывали стены и служили занавесями на входе. А в начале была лишь коробка без двух противостоящих стен. Снаружи были всё же колонны и арочные распорки, но и они были поставлены больше по необходимости, чем для красоты. С северной, смотрящей на озеро, стороны храм был серьёзно повреждён, будто там прогремел взрыв. Очень странный взрыв, не разбрасывающий, а втягивающий. Блоки стен ввалились во внутрь, чугунные колонны и арки погнуло, а ближе к эпицентру и вовсе порвало. В полу зиял пролом. В него затянуло тяжёлую ткань.
Сизое небо.
Посреди свинцовых вод озера каменистый островок. В него вцепилось изогнутыми корнями раскидистое дерево, старое и сухое.
"Они провалили третью попытку. Теперь их клятвы ничего не стоят".
"Додумались-таки собрать достаточно материи и..."
"Слепили мне сестру. На это много ума не надо. Другое дело, как они собирались скрыть от меня перерасход сил?"
"Ловко. И быстро."
По храму пронёсся ледяной порыв ветра, от которого вздрогнула русоволосая девушка, нервным движением плотнее запахнула куртку, и нахохлилась. Её собеседница не обратила внимания на ветер.
Разные. Это походило на встречу посвящённой со своей богиней, ибо собеседницу русоволосой девушки человеком назвать, не поворачивается язык. Нет, не было в ней ничего от монументально-идеалистических образов созданных людьми. Если отбросить некоторые особенности - обычная девочка. Подумаешь, волосы - белое золото и густые до полной неестественности, и кожа белая без малейшего намёка на теплый оттенок, от чего кажется не живой, и глаза - индиго, прозрачные и сияющие, каких не может быть у живых людей из плоти и крови. Ну, пясть равная по обхвату запястью и противостоящий, как и большой палец, мизинец - это не в счёт, у озёрных русалок такое безобразие - норма. Но гармония переменчивости, присущая небу, ветру и воде, излучаемая этой простой девочкой внушали непоколебимую, граничащую с фанатизмом, уверенность, что перед тобой существо высшего порядка. Зато русоволосая была из самых, что ни есть обычных людей. Правда, такие обычные личности имеют миры в услужении.
"Не пытайся её спасти. Если ты, конечно, не боишься повторения нашей истории."
Русоволосая девушка тряхнула головой.
"Им ни почём жизни людей! - тонкие пальцы сжались в кулаки. - И души их, тоже. Почему ты не даёшь мне осадить их?"
"Не время и не в твоих это силах, - девочка мягко улыбнулась. - Присмотри за моей сестрой. Дай ей всё, что можешь. Постарайся держать подальше от отца. И будь очень внимательна: из сокровищницы выпал Ключ. Мне не нравится такие совпадения. Если у тебя получится достать его, верни на место или передай хранителям. Уже скоро, ты не изменила своего решения?"
"Нет. И, если не произойдёт ничего из ряда вон выходящего, не изменю.2
Над Деревом на островке взвилась с криками стая воронов.
Алиен Манул, - метаморф от рождения, постороннее лицо, караванщик и спящая. Нас шестеро, если Ингму и Иннес считать за единое целое, чем они, впрочем, и являются, но только Алиен пользуется всеми своими способностями в полной мере.
Метаморфность располагает к многоликости, но под любой маской Алиен, Лария видела хмурого, молчаливого мальчишку - Волчонка.
"Привет.2"
Но Алиен только открыла рот, чтоб ответить, и вдруг вскинула голову, зашипела на потолок и ринулась к лестнице, но тут же замерла и, обернувшись, ткнула пальцем вверх: "Фагор?"
Лария только растерянно кивнула.
Через секунду со второго этажа донёсся звонкий гневный окрик Алиен, а в ответ крик Фагора, полный ярости и досады. Лария не поняла ни слова, но эмоции хлестали через край. Внезапно всё смолкло, ощущение присутствия Алиен пропало. Остался гнев Фагора и... ничего. Селир тоже пропала. Хотя нет, не пропала, след указывал на другой исход. Лария вздохнула с тоской. Несмотря ни на что, пережить смерть друга тяжело. Даже если он "бродяга" и после смерти, заглянув в Анаверту, возвращается, как ни в чем, ни бывало назад.
Аир.
Глава 1.
Жар окатывал поле, и в мареве струящегося воздуха всадники казались мороком. Вальяжный ветер лениво гладил шкуру из спелых сияющих под ярким солнцем колосьев. На возвышенности копошились фигурки жнецов. Чёрный длинноногий жеребец аккуратно раздвигал грудью тонкие стебли, гордо неся на своей спине юную всадницу. Похоже на неё, как и на её жеребца жара не действовала. Была в ней особая стать выдававшая высокое происхождение, и в то же время в ней не заметно ни горделивости, ни надменности что присущи леди её сословия и возраста.
Девчонка, лет восемь-девять от силы, но посадка как у полноправной наездницы. Тонкая, гибкая, с кожей цвета оливкового масла - зеленовато-золотистого, прозрачного и светлого, но смуглой её не назовёшь, как, в прочем и бледной. Густые, непослушные волосы неудержимой тёмно-пепельной волной лились на спину и плечи. Ленты и гребни уже едва держались в шелковистых прядях, обрамлявших овальное личико с острым подбородком. Тонкий, чуть вздёрнутый носик, лукавая, немного жёсткая полуулыбка - полу ухмылка в тонких губах, брови, вздёрнутые в озорном удивлении, чуть надломленные у концов и насмешливо прищуренные глаза - изумруд бриллиантовый, обжигающий насыщенностью цвета. В эти глаза смотреть больно, как на солнце.
А вот спутник девочки являл собой зрелище жалкое и не достойное. Он явно страдал от зноя и мечтал лишь о том, чтобы поскорее забраться в тень. Как и его кляча. С трудом, заставив её двигаться живее, парнишка поравнялся с чёрным жеребцом и, не смея поднять на девочку глаз, промямлил:
"Ла Аир, позвольте..."
"Не позволю, - оборвала его юная аристократка. - Никто не просил тебя плестись за мной следом."
"Но ваш отец..."
"Приставил тебя ко мне в качестве соглядатая, - при этих словах юноша залился краской и попытался слабо протестовать, - и слуги. С первым всё ясно, а вот второму вменяется в обязанности ненавязчиво прислуживать мне. Ты же мозолишь глаза и проку от тебя никакого. Один вред.
Последняя фраза добила несчастного. Он побледнел, повесил нос и выпустил поводья, позволив своей лошадке замедлить шаг.
"И, Глеб, - юноша вздрогнул, потому, как Аир произнесла это имя таким тоном, словно считала своего неудачливого слугу не достойным его носить, - возвращайся в замок и попытайся без затей хотя бы в этот раз подготовить всё к моему возвращению."
И всё же он открыл рот, чтобы возразить, но чёрный жеребец взял с места в галоп, из-за чего смирная лошадка Глеба шарахнулась в сторону.
"Зануда, - шептала с досадой Аир, несясь к лесу. - Ох, Феникс, какая же он зануда. А ведь, какое имя носит! Издевательство над памятью о хорошем друге и никак иначе."
Чёрный жеребец отозвался сочувственным ржанием.
Всё, что до этого умудрилось удержаться в волосах Аир, осталось валяться в поле. Жнецы по осени принесут в замок растерянные великой княжной гребни и ленты, с тем, чтобы получить награду из рук самого князя. Вот уже лет пять ни один праздник урожая не проходил без этой церемонии. И все пять лет люди с недоумением подмечали, что княжна год от года не меняется, словно время не имеет над ней власти.
Об Аир говорили всякое. И порой пищу слухам и пересудам давала сама девочка. Само появление её было несколько необычным.
Глава 2
Великий князь Вен, в пору своей неспокойной юности умудрился жениться на полумифическом создании по имени Ветер. Время тогда было смутное. Уже долго шли малопонятные простому люду войны, - знать делила расположенные за скальной грядой с красноречивым названием Драконьи зубы, земли долины с не менее выразительным названием Драконово нёбо. А после коронации Великого князя Вена как правителя всех земель сенихерхи и пришествия из-за моря странного народа уплес - просто за владение самой долиной. Уплес всё же отвоевали себе эту долину, Драконово нёбо. Вернувшиеся из боёв, шедших в Ущелье ящериц практически постоянно, воины рассказывали всем, кто только желал их слушать о диковинных растениях и странных животных, волшебных существах и на вид обычных людях со странными способностями. Да и в самой стране происходило что-то донельзя странное. С той поры остались у народа сенихерхи довольно крепкие предрассудки и на счёт Драконьих зубов, и на счёт Ущелья ящериц, и племени Уплес, обосновавшегося в долине Драконово нёбо.
Ветер, не зря ж её так назвали, таинственным образом исчезла. Великий князь бросился на поиски, продлившиеся без малого двадцать лет. Правда, был небольшой перерыв, когда советникам удалось склонить своего правителя к политически необходимому браку с представительницей правящего клана южной империи. Едва у княгини родился сын, Вен возобновил свои поиски с утроенной энергией.
И однажды примчался гонец, едва отдышавшись, доложил о том, что из очень далёкой, юго-восточной страны, вместе с большим караваном возвращается поисковая партия, давно уже считавшаяся пропавшей без вести. Они, якобы, везут дочь Ветер, унесённую матерью и спрятанную от отца в негостеприимной и закрытой от посторонних горами и морем, стране. Гонец передал князю свиток из тонкой материи зеленовато-золотистого цвета, на котором была изображена... правильно, Аир, в диковинной, богато украшенной одежде с изумительными драгоценностями, словно чудом держащимися в свободно лежащих на плечах роскошных пепельных прядях. Девочка изображена была в полный рост рядом со своей, величаво восседавшей на странном низеньком сидении матерью. Свиток имел внушительную длину, и были изображены на нём не только мать и дочь, но ещё много разных людей со странными лицами и в чудных, по местным меркам, одеждах. Каждое изображение отделялось от другого вязью таинственных символов. Великий князь спрятал резную, лакированную шкатулку из чёрного дерева - футляр свитка - в самый тайный угол сокровищницы и едва не отправился на встречу, - подкупленный княгиней гонец помог убедить князя в том, что караван и без того скоро будет у стен столицы.
Но до прибытия каравана князь среди ночи, подняв верных людей, умчался неведомо куда. Этому не удивились, - бывало не раз...
Расчёт княгини и её сообщников был верен, но кто ж мог знать, что великий князь способен преодолеть расстояние, требовавшее гнать лошадей без сна и отдыха несколько дней, за час, вместе со своим отрядом?
Факельщиков остановили в двух шагах от костров, должных скрыть улики.
На караван напал, и хладнокровно перебили всех, кто оказался рядом, наёмный отряд крупного местного землевладельца. Когда наёмники, отягощённые обещанной крупной добычей, направились в лес, их встретила собственно дружина того же нанимателя. Землевладелец, сам разбогатевший на торговле, не выдержав, рассказал о заговоре княгини. Награбленное было найдено в чаще леса, где когда-то крупная банда пережидала облавы и холода.
Много голов полетело с плеч. Жёны, поддерживавшие мужей в их кровавом заговоре, отправились к служительницам в монастыри. Их дети получили раньше срока наследство и были так же отправлены в монастыри, но уже для обучения и воспитания. Великая княгиня была удушена в своей опочивальне. Послы, как выяснилось, так же имели к заговору причастность и были высланы из страны. (Южная империя успела к тому сроку развалиться).
На Вена смотреть было страшно. Он заперся в своих покоях, и не под каким видом не желал из них выходить, пока не появился Глеб. Он ещё мальчишкой ушёл с отцом на поиски первой жены князя. Вернулся без отца, с его друзьями и багажом необычных навыков и знаний. Когда началась резня, он и ещё несколько человек из их группы унесли тяжело больную девочку в лес. Остальные постарались отвлечь внимание на себя. Многие так и не вернулись.
После разговора с Глебом, Князь преобразился, отдал приказ подготовить к своему приезду лучшие комнаты, и исчез в сопровождении всё тех же верных людей.
Аир болела тяжело и долго. Придворные лекари разводили руками, но говорить князю никто не решался, а когда их разогнали по домам, хором вздохнули от облегчения. За девочкой ухаживали двое: Глеб и маленький сухонький старичок с языколомным именем. Они готовили прямо в апартаментах Аир отвары, от которых по всему замку растекался приятный чудной аромат. Вен был мрачен, но верил, что у Глеба и старца сил хватит, чтобы вытащить девочку хоть и с того света.
И однажды все трое исчезли.
Замок словно вымер. В столице стало тихо как при трауре. Прислуга боялась попасться князю на глаза. И только шут, который, как утверждала молва, не боялся ни смерти, ни гнева богов, шатался по опустевшим покоям и орал кабацкие песенки.
Обо всём этом Аир узнала из случайно (а потом и специально) подслушанных разговоров. Но на прямые вопросы никто отвечать не хотел, боясь навлечь на себя гнев великого князя, хотя никакой цензуры тот не вводил.
От этих сведений ей было не легче. Для неё жизненный путь словно начался на вершине каменистого холма возле пограничной крепости, перекрывавшей выход из Ущелья ящериц.
Тогда её разбудила боль. Руке было горячо. По началу и боли-то как таковой не было, так помеха, неудобство, как камешек в ботинке. Темно, но стоило открыть глаза, и появились звёзды, хрустально-чистое предутреннее небо, тонкие стебельки над лицом. Боль нарастала. Стоило шевельнуть рукой, как в небо рванули искры. Аир стремительно поднялась с места и замерла, пытаясь понять, что к чему и успокоить бешено колотящееся сердце. Среди чахлой травки валялись скомканные одеяла, испачканные кровью. Аир поняла это когда попыталась расправить одно из них. Кровь давно высохла. От костра на каменной плешине остались плохо прогоревшие, то и дело, вспыхивающие синими огоньками угли. В них-то и угодила локтем Аир. Посмотрев на ожоги, девочка пробормотала: "Хорошо хоть волосы не загорелись", - и вдруг поняла, что ничего не помнит. Так и стояла она на вершине холма и плакала, от боли и уверенности, что здесь произошло нечто страшное и непоправимое, а она и вспомнить не может - что, до тех пор, пока не рассвело, и на дозорной вышке замка заметили её силуэт.
Сколько она ни спрашивала у тех, кто стоял в дозоре в ту ночь, все в один голос утверждали, будто ночью не было никакого костра, а утром она появилась на холме, словно по волшебству. Миг назад не было, а через миг уже есть.
С тех пор прошло уже достаточно времени, что бы из заблокированной памяти стали выпадать отдельные кусочки. Они почти не несли полезной информации, но обнадёживали. Возможно, пройдёт немного времени и память постепенно восстановиться.
Аир часто пыталась вызвать ассоциации связанные с теми ощущениями, которые помнила. Но эти попытки не увенчались успехом.
Глава 3
Феникс остановился на опушке леса, тряхнул головой и сделал вид, что хочет укусить Аир за ногу.
"Знаю, знаю. Вот только не пришлось бы нам как в прошлый раз по буреломам кружить. Ты не знаешь от чего некоторые тропки, как живые от нас прячутся?" - и девочка, спешившись, вошла в лес. Конь нехотя последовал за ней.
Тропка нашлась сразу, чем очень порадовала обоих. И вывела она прямо к месту их прошлой стоянки. На песке, в круге из небольших булыжников, чернел след от костра. Вот только маленького шатра из плотной зелёной ткани в прошлый раз не было.
"Послушай, Феникс, это не ты ли этот шатёр установил?"
Ответом было возмущённое ржание.
"Значит, здесь, кроме нас бывает ещё кто-то. А не сменить ли нам место стоянки, от греха подальше?"
Феникс только фыркнул.
Расседлав Феникса, Аир принялась устраиваться, собираясь провести у этой реки несколько дней. Необычная особенность места позволяла находиться здесь сколь угодно долго, когда как дома пройдёт только час. А сколько ты здесь пробудешь - пять минут или неделю - не имеет значения.
Аир быстро и ловко поставила палатку, вытащила из сумки специальное кожаное покрывало, чтобы положить на песок вместо пола и вдруг замерла.
...Они разложили и закрепили палатку в считанные секунды, побросали в неё вещи и задраили выход, до того, как первая волна тумана докатилась до деревьев. Все наружные звуки стали сразу глухими и далёкими, даже возня обустраивающегося рядом с палаткой Феникса. Ему эта ядовитая гадость нипочём, поэтому он почти постоянно оставался с наружи, предотвращая возможное нападение...
"Феникс?!" - Аир впилась взглядом в чёрного жеребца. Тот вдруг подобрался, посмотрел на девочку и подошёл.
"Кто прятался со мной от ядовитого облака? Кто мог явиться с этой местной аномалией, от кого ты нас тогда защищал?! Говори, ты можешь, ты же метаморф!.." - и замолчала.
Жеребец стоял рядом и тихонько тёрся мордой о плечё Аир, словно пытался успокоить, приободрить.
"Прости, это был не ты. Он не мог попасть в загон к торговцам лошадьми. Просто не мог," - и девочка обняла своего четвероногого друга.
Подобные вспышки-воспоминания доводили Аир до слёз своей оборванностью и непонятностью. Чего только стоит память о чьих-то горячих пальцах на запястье. Или как кто-то тщетно пытался удержать её от падения в пропасть. Не удержал, но каким чудом Аир выжила тогда - неясно.
Выплакавшись, Аир вернулась к прерванному делу. Феникс ещё долго стоял, опустив голову, словно провинился чем-то перед своей хозяйкой.
Глава 4
"О, наконец, она додумалась заночевать здесь!" - раздался рядом до боли знакомый голос.
Аир...
Нет, Аир она станет, когда они уйдут, а сейчас она та, кем и была всегда - Селир.
"Хорошо ещё, что она твоей палатки не испугалась, а то снова искали б вдоль всего берега. Это ж надо было найти такую гадость. Нет у тебя вкуса Феникс. Я, честное слово, испугался бы, обнаружив на месте своей прежней стоянки такое безобразие, и убрался бы куда подальше, пока хозяева не пришли, если судить о них по их временному жилищу," - разглагольствовал Глеб, оставаясь на почтительном расстоянии от высокого, мускулистого, черноволосого парня. Однако Селир по опыту знала, что эта бесхитростная уловка не спасёт, вздумай Феникс покарать обидчика.
"Слышал бы вас сейчас Коган, получили б на орехи."
"Ура, она проснулась! Пошли купаться."
"Погоди, дитё, дай девочке переодеться, - голос у Феникса был на удивление мягким и глубоким, - Я захватил кое-что поудобней твоего нынешнего платья," - и с этими словами Феникс протянул Селир небольшой вещевой мешок.
Великие боги, как же хорошо, когда в твоей голове всё на своих местах! Знания порождают уверенность, применение знаний на практике - опыт, чем богаче знания и опыт человека, тем лучше его интуиция, поскольку даётся она не только от рождения, но и приобретается со временем. Как у врачей или учёных. Да практически у всех специалистов своего дела!
Селир вдруг задумалась, а в чём же она специалист? И перевернулась на спину, подставив солнцу живот.
С отцом ей повезло, бесспорно. Он никогда не запрещал, но убедительно, доходчиво и кратко советовал не делать того, что неизменно окончится плачевно или риск такого исхода перевешивает возможную выгоду. Но уж если Селир решила взяться за рискованное предприятие, то, без лишних споров, помогал, чем мог и старался свести вероятность серьёзных неприятностей к минимуму. Правда, часто это не помогало и Когану приходилось вытаскивать свою неспокойную девочку из серьёзных и смертельно опасных переделок. Селир никогда не сидела на месте, потому как одновременное посещение учебных заведений в самых разных мирах и параллелях часто требовало по несколько раз в сутки пересекать границы, что позволило быстро освоиться со способами перемещения по Запределью. Память хранит много впечатлений, знаний и наблюдений, что накоплены за, без малого, двадцать лет полубродячей жизни. Да, физический рост и взросление при таком количестве переходов из области в область, практически остановилось. Из-за этого Селир будет выглядеть как девочка так долго, что те из местных жителей, с которыми она знакома сейчас, и, умирая от старости, будут лицезреть у своего смертного ложа дитя. Будто время над ней не властно, как над известным Питером Пэном. Правда, в отличие от него, Селир всё же вырастет, только о-очень не скоро.
А ведь блуждающий мост (та самая тропинка) признал Селир, уступил её воле и вывел туда, куда хотела она, а ведь мог вывести неизвестно куда, и попробуй потом оттуда выберись.
"Кони не разговаривают - это, во-первых, а во-вторых, - ты же сама себя опровергла, не дав мне рта раскрыть."
"А если б не опровергла, ответил?" - не унималась девочка.
"Нет."
"Почему?"
"Из вредности."
"Это моя привилегия - вредничать!" - Селир перевернулась на живот и с лукавой улыбкой заглянула в глаза сидевшему рядом Фениксу.
"Уже не только твоя."
У Селир поднялись от удивления брови.
"Вон Глеб, тоже из вредности, добился-таки своего."
Девочка стремительно повернулась к парню, словно хищница, наметившая другую цель. Глеб, тут же подобрался, приготовился дать дёру, в случае непредвиденных осложнений. Но Селир, мягко опустилась на тёплую спину валуна, потянулась и улеглась, положив подбородок на кисти. В этот момент она походила на кошку, услышавшую подозрительный шорох, который, как сразу же выяснилось, произвёл её игривый детёныш.
"Скушаю, если меня никто не догадается накормить прежде, чем я озверею."
Глеб воспринял это, как руководство к действию бросился разводить костёр.
"Что вы задумали?"
Феникс сморщился.
"Не мы - он. Тебя рядом не было, а меня Глеб не слушает, какие бы доводы я ни приводил. Пришлось принять участие в этой авантюре, чтобы, хотя б проконтролировать ход дела."
"А конкретнее."
"Мост из Ущелья ящериц перенесли в море, как раз между Клыков. Отныне уплес имеют прямой путь к родным берегам." - Феникс явно не желал распространяться о планах Глеба, хотя и не был согласен с тем, что парень собирался предпринять или с его методами.
"Благородно. Только, что на это скажут спящие?"
"Они просто не позволили бы нам совершить нечто кардинально влияющее на состояние и конфигурацию границ и дорог, и, соответственно, самих областей и миров Запределья."
("Так-так, если пошли такие формулировки, значит, были и осложнения, при осуществлении задуманного. И, конечно, споры. Ну если не с самими спящими, то с Коганом уж точно. Он-то, по сути, следующий после спящих. Интересно, таскание туда-сюда стационарных мостов это всё или только начало? Если только начало, то каково продолжение?! Всемогущие боги, как же мне их остановить?") - с отчаянием думала Селир, стараясь не выдать лицом или жестом этих мыслей и тщательно экранируя от подслушивания даже эмоции.
"Возможно. Только основная причина ваших манипуляций с образованьями внепределья в том, чтобы не допустить появления уплес по эту сторону Драконьих зубов. А конкретно Лори - дочери вождя Уплес."
Феникс позеленел.
"Только Лори - миф, созданный Коганом с целью прекращения войны. Зачем воевать, если можно поженить детей правителей участвующих в войне? Или вы об этом не знали?"
"Мы-то знали, а вот Вен - нет. Поэтому он отправил посольство к Уплес. Представляешь, каково было их изумление, когда вместо молодой и красивой Лори обнаружили вдовушку лет на пятьдесят старше жениха?"
Селир не выдержала, прыснула от смеха, но тут же справилась с эмоциями.
"Вот Глеб и предложил мост перенести, а вместо оказавшегося в ловушке посольства подослать своё, что..."
"Коган об этом знает?" - перебила Селир.
"Не только знает, но и участвует в этом или, по-твоему, мы достаточно сильны, чтобы самостоятельно переместить мост?"
"Постой, про Лори вам Коган рассказал? - Феникс утвердительно кивнул. - Значит, это его идея, а не Глеба?"
"Нет, идею о подлоге Глеб предложил, а о возможности переноса моста - Коган. Он ещё сказал, что втроём нам легче будет за тобой уследить, ведь нынешний Глеб у Аир не в почёте."
Селир чуть не бросилась на возившегося у костра парня.
"А ты не догадалась? - удивился Феникс. - У нас не было выбора, потому что есть свидетели смерти Глеба и старца.2
"Ага, значит, Глеб стал-таки метаморфом, на свою голову, - пробормотала Селир. - Ты хотел сказать участники убийства Глеба и старца?"
Феникс отвёл глаза.
"Покойная жена князя Вена желала моей смерти. Вполне может быть, что избежавшие наказания участники заговора решили при первом же удобном случае завершить начатое княгиней. Догадаться, что же произошло на холме, было проще всего. Значит, Коган решил тряхнуть стариной и надеть маску Лори, - в этот миг она догадалась, что к чему. - Ой, мамочки, представляю выражение лица Эрнеста, когда он поймёт, на ком женился!"
А ты бы хотела сыграть роль невесты и, как следствие, жены своего названного братца?
Селир обдало жаром, ведь Феникс прав.
Всё не так просто. В этот мир, соседствующий с так называемым ожерельем параллелей Хрустальной реки, сошлись нити интересов многих людей. Вен, явившийся в запределье из стабильной области при помощи изобретения своего друга, долго искал себе пристанища и нашёл его здесь. Но амбициозный молодой человек не просто обосновался на этой земле, он, пользуясь преимуществами смутного времени, взобрался на вершину власти и с той поры всячески старался укрепиться там. Вен действительно заманил Ветер в ловушку, но до свадьбы дело не дошло. Поиски беглянки дали совершенно неожиданный результат, и долгое время князь видел в своей находке исключительно причудливое украшение, пока к нему не пришёл необычный старик, назвавшийся Фагором. Пришелец долго вертел в руках маленький плоский прямоугольник из горного хрусталя, с серебряным ободком, на тонкой цепочке, в которой каждое звено имело перемычку по середине, как у якорной
цепи, и, удовлетворившись осмотром, предложил Вену сделку, сыграв на самом заветном желании князя. Так появилась легенда об исчезнувшей первой жене и дочери - Аир.
Для чего понадобился Ключ Фагору - неизвестно, но Селир верила в правоту Когана, утверждавшего, что эту вещицу необходимо передать Хранителям Сокровищницы, а не использовать в каких бы то ни было целях.
Вот только Аир не помнит обо всём этом.
Селир с досады зашипела, удивив этим Феникса, и, заявив: "Мне надоели эти игры!", - решительно направилась к своим сумкам. Правда одела Селир то, что принёс Феникс, оставив своё шёлковое платье на песке. Кое-как перехватив волосы кожаной тесьмой, девочка достала письменные принадлежности, и принялась быстро что-то писать. Феникс осторожно подошёл к ней и заглянул через плечё. Селир, как это не банально, писала послание самой себе, то есть Аир.
Внезапно Глеб с диким криком бросился к воде. Феникс содрогнулся, а Селир едва успела словить чернильницу. Оказывается, Глеб наступил на хвост карликового дракона, - ящерицы с очень острыми зубами. Укусить своего обидчика дракон не успел, но напугал до икоты, бросившись в лицо. Убежать, у парня, шансов нет. Вот-вот вредная рептилия вцепится в пятку незадачливого теплокровного. Но Селир успела сбить дракона с толку. Странная картина на берегу реки: трое человек неподвижно стоят в напряжённых позах и смотрят на небольшую ящерицу, которая, словно приценивается, кого покусать первым. Ожидание было не долгим и Селир пришлось призвать на помощь всю свою прыть, чтобы избежать знакомства с острыми зубками дракона.
Эти создания не любят воды, и девочке удалось избежать укусов, а за это время Феникс успел перевоплотиться в природного врага карликовых драконов. Завязалась борьба, и никто не заметил беду посерьёзнее агрессивной ящерицы.
Воздух над рекой, недалеко от места стоянки, внезапно загустел, стал перламутровым, прозрачно-тягучим и двинулся к месту, где расположился лагерь.
Феникс управился с драконом, аккуратно связал ему лапы и забросил в кусты. Когда дракон придёт в себя, то перегрызёт путы и освободится.
Глеб выбрался на берег и с облегчением рассмеялся, а Селир, забравшаяся в реку намного дальше, чем Глеб, выходить на сушу не торопилась; чуть покачивалась в струях медленного течения и наслаждалась необычайно тёплой водой. По началу девочка не восприняла всерьез предостерегающий окрик Феникса, а когда заметила опасность было поздно. По поверхности реки плыла против течения радужная рябь, будто полоса кипящей, подсвеченной разноцветными огнями воды.
Селир побледнела и бросилась к берегу, но поздно. Вода стала стремительно густеть, а под конец и вовсе затвердела.
Глава 5
Крики, ржание, запах конских яблок и свежего сена... Аир рассеянно вертела головой, словно пыталась понять, как же она здесь оказалась? В общем-то, понимать здесь нечего, но сосредоточится на воспоминаниях последних дней, мешала сильная головная боль. К тому же подёргивало мышцы ноги, а это верный признак того, что скоро придётся сражаться с новым приступом болей, хотя не похоже, чтобы погода менялась. Или... А сколько времени прошло? Аир тряхнула головой, пытаясь разогнать назойливые мысли, но только усугубила свои страдания.
Глеб отвязал девочку от седла и помог спуститься; подал тонкий посох, предусмотрительно захваченный с собой из покоев юной княгини. Аир, скрипя зубами, направилась к себе с единственной мыслью - как можно быстрее оказаться в пастели. Одной рукой опираясь на посох, другой - о локоть Глеба, она с напряжением следила за ногой, то и дело норовившей подогнуться. Не уследила и упала бы, если б Глеб не
подхватил её, крепко взяв за плечи, а потом и вовсе понёс на руках. И Аир не возражала, но не, потому что одобрила действия парня, а просто не могла протестовать, - потеряла сознание... и ещё сутки не могла его найти. А потом просто отсыпалась.
В соседней комнате шептались и хихикали служанки. Аир с досадой подумала о том, что их, пожалуй, пора немного приструнить. Но сон растаял, и девочка лежала с закрытыми глазами, размышляя о свойствах своей памяти.
Там, у реки, Аир с кем-то встречалась, но с кем и по какому поводу, вспомнить не могла. Хотя уверенна, что провела на берегу всего несколько часов (вместо нескольких суток, как хотела, в то время как здесь прошла неделя, а не час, как должно было быть) и за это время получила ценную информацию. Вот осталось только вспомнить какую?
Жарко. Аир пошевелила ногами, пытаясь сбросить одеяло, но наградой за это движение стала судорога. Остатки сна мгновенно рассеялись и девочка, сев на кровати, принялась мять и щипать одеревенелые мышцы. Колено, голень и ступня были исполосованы старыми шрамами, о происхождении которых Аир, как и о многом другом, не помнила, хотя не трудно догадаться, что такие следы остаются, обычно, после укусов, но что за звери имеют такие зубки?.. Как бы то ни было, а результат один - Аир, сколько себя помнит, всё мучается с этой ногой.
В этот момент раздался осторожный стук в дверь. Шептания и смешки тут же прекратились. Через минуту Аир услышала голос отца, справившегося о здоровье и поинтересовавшегося, не спит ли юная княжна? Аир тогда уже стояла посреди комнаты и куталась в бархатный халат, пытаясь справиться с внезапным ознобом.
Шурша юбкой, заглянула фрейлина - сухая, невысокая старая дева. И где Вен нашёл такую? Аир не любила её за вечно недовольную мину, потому как старуха считала, что нынешние девушки, а в особенности Аир, ведут себя неподобающим образом. Княжну, своими нравоучениями, она не тревожила, но двум другим фрейлинам (созданьям юным и прелестным), равно как и троим молоденьким служанкам, доставалось с полна и часто без причины. За что девушки за спиной своей мучительницы, называют её не иначе как воблой сушеной. Аир не поддерживала их, но и не ругала, поскольку большей зануды, чем эта старуха, ещё надо поискать.
"Кипятка и бинтов. И побыстрее."
Фрейлина ушла, но появился отец и вид он имел не привычный возбуждённый и весёлый.
"Ты плохо себя чувствуешь, Аир?"
"Нет, всё в порядке. Что-то произошло, пока я отдыхала?"
"Многое. Да, ты сильно нас напугала, без предупреждения, отправившись в Орнс. Зачем такая спешка и секретность? Все с ног сбились, всю неделю разыскивая тебя."
"Простите, больше такого не повториться, - Аир постаралась говорить как можно менее рассеянно, потому что сейчас её больше беспокоило подозрительное покалывание в ступне, чем загадочные слухи, будто она ездила в расположенный неподалёку торговый городок. - А что же произошло здесь? Почему все так возбуждены?"
"О, Аир, произошло то, чего давно ждали, - герцог Олриг Уплес дал согласие на брак его дочери, Лори, и Эрнеста! - у князя глаза сияли торжество. - Сегодня помолвка и я очень хочу, чтобы у тебя, дочь моя, достало сил на ней присутствовать, потому как это самый радостный и долгожданный момент в истории нашего государства."
Аир слушала эти патетические речи вполуха. Ей было не до истории государства Сеирлис, и ликования всего народа сенихерхи, Аир больше беспокоило смутное подозрение на счёт этой самой Лори и послов за одно. Что-то произошло, что-то очень серьёзное. В голове вертелась навязчивая мысль о том, что даже само возвращение посольства из-за Драконовых зубов не возможно, а уж приезд Лори и подавно. Да и самой этой, девушки, как почему-то была уверенна Аир, нет как таковой в природе. Следствие есть, осталось выяснить причины. Аир с трудом справлялась с приступом раздражения, вызванным такой избирательностью памяти.
Большой тронный зал по случаю праздника был украшен огромным количеством цветов и гирляндами из хвои. Воздух полнился свежими ароматами и звенел от музыки.
Праздник был в самом разгаре и близился кульминационный момент.
Аир стояла в тени за троном и терпеливо дожидалась возможности уйти, никого не оскорбив своим исчезновением. Гул голосов и, пожалуй, слишком громкая музыка раздражали и навевали сонливость, а сладкий аромат, источаемый большинством цветов, вызывал спазмы в горле. Аир было плохо, и появляться на свету с бледным, искажённым непроизвольной болезненной гримасой лицом она не хотела, да и одета она была, мягко говоря, вызывающе. Дело в том, что, когда служанки принялись одевать Аир в роскошные, расшитые золотом и драгоценными камнями одежды, девочка вдруг поняла, что наряд слишком тяжел и ноги не донесут такой вес даже до тронного зала и, конечно, простоять всю церемонию от начала до конца, как того требует этикет, будет невозможно. Уж лучше быть в тени, чем в самый неподходящий момент лишиться от перенапряжения чувств у всех на глазах. И Аир рискнула размолвкой со своей старшей фрейлиной и надела свой охотничий костюм, мягкие замшевые брюки, ботфорты со стальными пластинами, больше похожие на поножи, тонкая кожаная рубаха под плотную, но легкую кольчугу (многие опасные хищники имеют привычку нападать со спины и без должной экипировки незадачливые охотники сами становятся добычей), перчатки и поручи имели с тыльной стороны чешуйчатую броню. Это тяжеловатая вещь, но наручники не шутят, бросаясь на локти и откусывая руки одним движением сильных, похожих на палаческие клещи, челюстей.
Отяжелённые железом вещи, Аир оставила в комнате, как и широкий кожаный пояс, имеющий множество карманов и кармашек, и небольшую сумку вдобавок. Мягких полусапожек и тонких замшевых перчаток было довольно, но девочка всё же надела просторное кожаное пальто с капюшоном, больше похожее на рясу монаха, правда, не такое широкое.
Посох холодил сквозь перчатки пальцы. Аир изо всех сил старалась не хромать по дороге к тронному залу. Посох из тёмного дерева, матовый и приятный на ощупь казался жилистой лапой неведомого зверя. Впрочем, это и был зверь, до времени спрятавший свои стальные когти, но при малейшем намёке на опасность, с которой не сможет справиться посох, и не особо опасная на вид палка превратится в глевию. Аир от всей души благодарила неведомого мастера научившего её немного лучше, чем только сносно, владеть практически всеми видами оружия, но предпочитала драке дипломатию.
Вот оно! Церемония началась.
Аир чуть поддалась вперёд и вздрогнула, когда из-за спины вышел высокий, молодой человек в странной одежде и встал по левую руку от Лори. У Аир в голове воцарилась сумятица, этого мужчины нет в живых!
("Подлог"), - вспыхнула догадка и понеслась, сметая спокойствие и мысли.
Вен взял молодых за руки в тот момент, когда Аир в стремительном броске нанесла удар. Мужчина был не прост и, уловив подозрительное движение, ушёл с линии основного удара, повернувшись в пол оборота к Аир, но посох превратился в глевию и прямой удар стал рубящим, с верху в низ и влево. Ему удалось бы увернуться, но, вскинув руку в рефлекторном оборонительном жесте, мужчина совершил ошибку, и кисть отлетела в сторону, а человек со стоном осел на пол там, где застиг его удар.
Во внезапной тишине его толи шёпот, толи стон был слышен отчётливо и ясно:
"За что, Селир?.."
В ту же секунду произошло нечто странное, очертания Лори дрогнули, смазались и стали таять. Из зала донеслись крики, - послы, вернувшиеся от Уплес, таяли тоже.
Вен сжал в кулаке прозрачный прямоугольник медальона, с которым никогда не расставался, и начал что-то говорить. Мужчина, услышав это, с криком бросился к князю. Аир преградила ему дорогу, но скорей, чтоб защитить незнакомца от Вена, чем наоборот, и в тот же миг полыхнуло так, что все на несколько секунд ослепли.
Когда же первый человек обрёл, наконец, способность видеть, то ему открылась дикая и пугающая картина: Аир парила над полом, её руки и ноги безвольно висели, чуть подрагивая, как в ознобе, голова запрокинулась и из носа и уголков рта сочилась кровь.
Незнакомец исчез, но отрубленная кисть, будто перчатка на руке невидимки, тянулась к девочке.
К Аир ещё несколько дней не мог никто приблизится, пока кисть не коснулась её запрокинутого лица. Поговаривают, что в тот же момент великий князь Вен умер, от разрыва сердца, хотя до этого был вполне здоров. Он, словно предчувствуя близкую кончину, передал корону и Ключ сыну.
После смерти князя, Аир никто не видел. Но ходили упорные слухи об её умопомешательстве и проявлении способностей к колдовству. Однако по окончании траура Эрнест женился, а в положенный срок молодая княгиня родила крепкого, здорового сына, тогда о несчастьях и странностях старшей сестры Эрнеста народ благополучно забыл.
Здравствуйте, я - ваше проклятие...
Глава 6
Ребёнок покраснел и сморщился, и, вот уже несколько часов, не давал никому спать своим непереносимым истошным криком. Даже чудо, какая терпеливая кормилица не выдержала и со слезами выбежала из комнаты.
"Что же это такое? Никто успокоить его не может!" - княгиня была раздраженной и не выспавшейся. Материнство, оказывается не такая уж приятная вещь, даже когда за ребёнком смотрит кормилица и полдюжины нянюшек.
Великий князь, стоявший у приоткрытого окна, фыркнул.
"Вы бы помогли успокоить его, а не сообщали нам то, что и так известно."
Лекарь пожевал своими тонкими губами и собрался уже что-то сказать, когда раздражающий крик смолк.
Наступившая тишина была так неожиданна и приятна, что все несколько минут наслаждались ей и, только когда раздался звон стекла из комнаты малыша, ринулись туда.
Малыш, увидев ворвавшуюся к нему толпу, тут же сморщился, и открыл рот, чтоб завести своё похожее на зубную боль ы-ыы, но что-то за спинами взрослых привлекло его внимание, и мальчик улыбнулся и загулил. Успокоенные люди приняли самое благоразумное решение из всех возможных - ушли. Осталась только кормилица и пожилая няня. Но и они, спеша насладиться редкими и недолгими минутами отдыха, отправились спать за высокую ширму, отгораживавшую им дальний, тёмный угол комнаты.
Горел ночник, разбрасывая зыбкие, мягкие, тёплые блики по убранству детской. Роспись стен словно оживала и... ОЖИВАЛА!!!
Девочка мягко опустилась на пол и, заглянув за ширму, подошла к кроватке.
"Ну, как, зубик не долит? Вот видишь, тётя не сделает племяннику плохо, - но при этих словах по юному и красивому лицу девочки пробежала тень. - Хотя какая я тебе тётка?! - с досадой пробормотала она, но уже в следующий миг улыбнулась и протянула малышу очаровательного плюшевого дракончика. - Больше не плачь. А если что, пожалуйста, скажи Гро и он меня разыщет. А там уж я разберусь, кто посмел тебя обидеть!"
Малыш схватил игрушку и сунул в рот, вызвав приступ бесшумного хохота у девочки.
"Спи, не беспокойся, я побуду с тобой до рассвета, а там тебе будет не скучно," - и присела на скамейку у кроватки.
Эрнест осторожно взял из рук жены раскрытый медальон и вздрогнул, взглянув на ту, чей миниатюрный портрет там был нарисован.
"Да, но откуда это?"
"Мой сын носит это под рубашкой, у сердца. Я сняла, пока он спал. Ты уверен, что эта безумная ведьма надёжно заперта в своей башне?"
"Она замурована в ней и давно мертва," - раздражённо проговорил Эрнест и швырнул медальон в камин.
Женщина нетерпеливо взмахнула рукой.
"Ты уверен? Ты сам видел её мертвое тело или тебе просто доложили об её якобы смерти? - она гневно поджала губы, словно этим хотела сказать, что была права в отношении лени и безответственности мужчин. - Их видели вместе гуляющими по парку твоего родового имения. Ювелиры докладывают мне о том, что мой сын покупает ей украшения, их видели и не раз на главном рынке и за городом! Люди не слепы, Эрнест, и с памятью у них тоже всё хорошо, - княгиня перевела дух. - Вен достаточно взрослый, чтобы завести себе подружку, но кто кого соблазняет, ведь как мне помнится, твоя сестрёнка даже старше тебя?! Пошли слухи, что она хочет добиться через твоего сына от тебя того, чего не смогла добиться от твоего отца - трона! Ведьма! Все говорят о ней, как о девочке лет десяти на первый взгляд, но стоит присмотреться и видишь что она вполне зрелая девушка не лишённая красоты и очарования!"
Услышав последние слова жены, Эрнест нахмурился, ведь если княгиня говорит такое об особе женского пола, значит, эта особа обладает весьма заметной красотой. Аир конечно не дурнушка и заурядной её не назовёшь, но и писаной красавице она тоже никогда не была.
В душе великого князя родились сомнения. Ведь вполне возможно саму княгиню ввели в заблуждение осведомители. Девушка, изображённая на медальоне действительно очень походила на Аир, и Эрнест уже жалел, что поспешил бросить вещицу в огонь, ведь, возможно, приглядевшись получше, он нашёл бы отличия. Но что теперь гадать, придётся выследить и самому посмотреть на эту таинственную пассию Вена.
Глава 7
В полутёмных коридорах лабиринта потайных ходов воздух был затхлым и полон запаха пыли и мышей. Изредка можно было различить аромат дорогих благовоний или духов из покоев придворных дам или, заставляющие глотать голодную слюну, аппетитные запахи из кухни.
"Зря мы не зашли в тот кабачок. Мне не хотелось бы давать о себе знать, посылая за едой," - юноша приостановился у какой-то двери, но лишь за тем, чтобы убедиться в правильности маршрута. Был он высок, строен и худощав, но с первого взгляда ясно, что он остаточно времени проводит в спортивном зале, чтобы не выглядеть костлявым подростком. Через год-другой он станет серьёзной угрозой для покоя женских сердец, да и сейчас, пожалуй, начинает их тревожить, но, к счастью, сам этого не замечает, оставаясь немного наивным, не испорченным вниманием дам, мальчиком.
Его спутница улыбнулась.
"Ты досадуешь на малое, не думая о большем, это не хорошо, особенно для тебя," - эти слова звучали, по меньшей мере, странно из уст девочки, правда, необычайно взрослой девочки. Любая позавидовала бы её по детски хрупкому и гибкому, но уже вполне сформировавшемуся телу, наделённому гармоничной пропорциональностью, с древних времён почитавшейся КРАСОТЫ. Правда, немного сбивало с толку её пронизанное озорством и лукавством личико в обрамлении тёмно-пепельных волос, но только до тех пор, пока не заглянёшь в глаза, тогда становится ясно, отчего у девчонки взрослое тело. Но выдержать опаляющий бриллиантово-изумрудный взгляд ещё не смог никто.
"Мне надоело быть сыном правителя. Трон отца, мне ни за какие сокровища мира не нужен, ведь ты не хочешь быть рядом, а другие мне безразличны."
Девочка откинула капюшон своего кожаного пальто, открывая собранные на макушке в хвост волосы. В роскошной гриве белела седина.
"Не пытайся изменить данность. Твой дед попытался и потерпел крах. Тем более что ты для меня всегда будешь не более чем мальчиком, юным аборигеном, с которым свёл меня случай. Мы уже много раз обсуждали и это, и многое другое, и условились не затрагивать этих тем."
"Ты жестока!"
"Жестоко было бы играть с тобой, питая ложные надежды и, добившись своего, разбить их, нанеся тем самым глубокую душевную рану. Это, поверь, было бы гораздо проще, чем говорить тебе правду, ничего не тая, и держать на расстоянии."
"Сейчас мне кажется, что лучше бы ты меня обманула."
"Ты думаешь, мне просто было отказаться от этого, когда я впервые увидела тебя, выросшего и возмужавшего, и очень похорошевшего к тому же? ...А лож слаще, чем хмель. Стоит дольше туман, но трезвеешь больней, сознавая обман... Я голодна, мы скоро придём?" - огонёк, висевший в воздухе, нетерпеливо мигнул.
"Я всё равно никогда не забуду тебя," - прошептав это, юноша открыл потайную дверь, и они вошли в его покои.
Там уже был накрыт стол, и воздух полнился умопомрачительными запахами горячей пищи.
"О-оо! Я совсем забыл, что связался с колдуньей! Не отрицай, что ты знаешь дворец и его обитателей не хуже меня, а то и лучше!" - воскликнул он, подходя к столу.
"Не буду, тем паче я долго жила здесь и, не случись беды, была б тебе полноправной тётушкой. Но сейчас, Вен, мы будем трапезничать и никаких разговоров!"
И они принялись за еду.
"Я уверен, что ни служанка, ни кухарка не вспомнят о том, что мы обедали здесь. Это так, Селир?"
Она кивнула. Некоторое время они молчали, потягивая вино.
Вен поднял голову и вдруг улыбнулся.
"Ты можешь расколдовать их?" - и юноша махнул рукой на фрески.
У Селир от удивления кончики бровей поползли вверх. Вен вдруг смутился и покраснел.
"Мне с детства казалось, что это не просто краска и штукатурка, а заколдованные люди и животные, - принялся он пояснять, ежесекундно то, краснея, то бледнея.
- И мне всё казалось, что они все должны вот-вот ожить, как девушка из моего детского сна. Я даже одно время боялся, что они, воплотившись, не поместятся в комнате и раздавят меня, сломают мебель, а потом и стены и начнут падать, в такие моменты я с трудом справлялся с паникой."
Селир мягко улыбнулась.
"Тебе снилась я. Даже не снилась, ведь ты тогда не спал."
Вен внезапно сорвался с места и бросился искать что-то в комоде. Селир тут же подобралась, села прямо, с напряжением следя за поисками.
"Вот! - и Вен с торжеством явил свету божьему потрёпанного, старого, плюшевого дракончика. - Сколько лет, зим и бед он пережил со мной, только ему я доверял свои слёзы и радости!" - с пафосом произнёс юноша и, как бесценную реликвию, преподнёс Селир.
"Ох, как истрепался ты, Гро!" - пробормотала девочка.
Вен от этих слов побелел.
"Ты всё же залезла в мою голову." -деревянным голосом произнёс он.
"Нет, и не думала," - возмутилась Селир.
"Но я никому, никогда, даже в бреду не говорил его имени, так откуда тебе его знать?!"
"Его звали так ещё задолго до твоего рождения, - с этими словами Селир сделала над игрушкой сложный пасс рукой, и дракончик изменился, распрямился, будто только что вылупившийся птенец, встрепенулся и сверкнул на Вена глазками-бусинками. - Он исправно охранял и поддерживал тебя все эти годы и в радости, и в горести. Пришла пора ему возвращаться домой."
Гро уселся на запястье Селир, похожий на диковинную летучую мышь и деловито защёлкал клювиком.
Девочка осторожно поднялась и, открыв окно, чуть тряхнула рукой, но Гро улетать, не собирался. Расправил крылья, чуть потряс ими, прошёлся туда-сюда по руке и снова уселся, пощёлкивая, на запястье. Селир звонко рассмеялась.
"Вен, оттай и попрощайся со своим другом," - произнесла она со смехом.
Юноша оправился от изумления, подошёл к окну и, низко поклонившись, торжественно произнёс:
"Желаю вам, уважаемый Гро, мой защитник и друг, счастливого пути к вашему дому и тёплой встречи родных и близких, - и добавил уже не так официально. - И спасибо, что все эти годы ты был рядом со мной любимой мягкой игрушкой. Мне будет не доставать тебя," - и осторожно погладил гребешок на голове дракончика.
Тот совсем по-птичьи закивал и взмыл в небо.
"Ты оживила игрушку, может, ты сможешь починить медальон?"
"Ты ошибаешься, Гро всегда был живым, но окутанным иллюзией, я только сняла её. А что с медальоном?"
"Матушка украла его у меня, пока я спал, и бросила в огонь."
Селир осторожно взяла из шкатулки повреждённую вещицу.
"В огонь его бросил Эрнест, едва увидев похожее на моё лицо, - задумчиво произнесла она. - Так хороша, что даже портится. Что ж, сейчас починю," - и с этими словами надела медальон на шею Вену. Тот вздрогнул и с удивлением взглянул на сверкающее, будто только из мастерской, украшение.
"Это иллюзия?"
"Да. Как ты догадался?"
"Ты починила его быстрее, чем сняла морок с Гро. Это твоя работа?"
"Да, тебе нравится?"
Вен довольно зажмурился.
"Очень. Спасибо."
"Больше матушка не сможет его забрать у тебя," - его никто, кроме нас не увидит, если ты сам этого не пожелаешь. Просто скажешь: "Смотри, какой у меня медальон!" - и только тот, кому ты его показываешь, увидит его.
"Здорово. А я хотел бы подарить тебе другой медальон."