ИЗВЕСТНОМУ ПОЭТУ

Продавал ты и друга, и брата
и несчастных детей предавал,
вспомни все, что кричал ты когда-то,
что ты клял и кого воспевал...

В той эпохе застойно смердящей
чем вскормил ты известность свою? -
ни любви, ни тоски настоящей
не познавший в родимом краю.

Отслужив на кремлевских паркетах,
ты и нынче, как прежде, хорош:
проклинаешь тобою воспетых,
но и в этом - по-прежнему лжешь.

Ты на сценах, бодрясь как мальчишка,
все танцуешь на длинных ногах.
Как бельмо, все торчишь и торчишь ты
у России в усталых глазах.

Все о чем-то кричишь агрессивно...
Брось кривляться, пижон записной!
Неужель самому не противно
грязный кукиш держать за спиной?
Февраль 1989


ГУМАНИСТ

На лбу с отметиной кровавой,
захваченный всемирной славой,
он строит "европейский дом".
И превратив страну в Содом, -
ее залил речей отравой.

Три кресла подминает задом,
народным управляя стадом
в угоду мировым дельцам
и нашим "левым" подлецам,
пропахшим сатанинским смрадом.

...Идет буржуй походкой бравой,
доволен рыночной расправой
над обворованной страной...
Смеется за его спиной
последний Михаил Кровавый.
1990


НАСЕЛЕНИЕ

Вы, одураченное племя,
несете милое вам бремя
избранников стальных оков.
Глотатели программы "Время",
опять вдолбили в ваше темя
всю подлость прожитых веков.

Вам племя низкое Иуды -
парламентские словоблуды
пообещали новый рай.
И вы опять, развесив уши,
за грош  им продаете души,
а заодно - и отчий край.

И все ж, ничтожные болваны,
самопрезренные Иваны,
не ждите, что и в этот раз
простится вам позор России
и что сыны ее иные
не заклеймят позором вас.

Уж вы тогда, свой ум развеяв,
не тычте тупо на евреев -
те пожалеют о другом...
Но вы - безмозглые бараны -
(вдвойне глупей, когда не пьяны)
своим умоетесь дерьмом.
1990


НЕПОЛНЫЙ СПИСОК

Россия, содрогнись!
Грибоедов - убит.
Пушкин - убит.
Лермонтов - убит.
Гумилев - убит.
Блок - доведен до гибели.
Есенин - убит.
Корнилов - убит.
Клычков - убит.
Приблудный - убит.
Ганин - убит.
Орешин - убит.
Хлебников - доведен до гибели.
Маяковский - убит.
Павел Васильев - убит.
Клюев - убит.
Цветаева - загнана в петлю.
Кедрин - убит.
Рубцов - убит.
Прасолов - загнан в петлю.
Передреев - доведен до гибели.
А кто процветал
последние тридцать лет? -
Известная четверка.
Аксиома самоиска...
Список не окончен.
1990


ЧЕРНЫЙ ДОМ

Исподлобья взгляд несмелый,
свечи и цветы кругом...
Дом Советов, белый-белый, -
разбомбленный черный дом.
Демократы, автоматы,
сумасшедший белый свет,
в касках русские солдаты,
пуль свистящих красный след...
Что ж вы, гады, в самом деле...
Всех расстрелянных - сожгут...
Мы стояли две недели,
в дождь и снег стояли тут.
А какие песни пели,
ёжась над костром ночным!..
Что ж вы, гады, в самом деле:
разрывными - по своим...
Бэтээры, кровь и стоны,
лиц погасшие черты...
Здесь теперь - цветы, иконы,
свечи, слезы и цветы...
Демократы, депутаты...
Тщетно сына ищет мать...
Где ж вы, бравые солдаты?
Приходите пострелять...
Нас еще в России много -
не утративших корней,
и следят за нами строго
дерьмократы всех мастей.
Дышит смерть в их липких лапах,
встал ОМОН зверьем тупым...

Стадиона трупный запах,
белый дом как черный дым...
19 октября 1993


13 НОЯБРЯ 1993 ГОДА

Стояли с непокрытой головой
под высотой небесного знаменья...*
Ребят погибших день сороковой
совпал с моим печальным днем рожденья.

Сгоревший Дом - как траурная тень...
Он был ушедшим им уже не виден...
На Красной Пресне в этот скорбный день
со всеми плакал я на панихиде.

Их назывались Богу имена,
и хор церковный повторял молитву.
Я знал: на небесах идет война,
и вслед за ними - мы пойдем на битву...

Морозный снег искрился на траве,
пропитанной непокоренной кровью.
Молились мы в запуганной Москве
наперекор всевластному злословью.

Все это было, как в тревожном сне:
мерцали свечи в хвойных лапах ели,
на стадиона каменной стене
в пробоинах от пуль цветы алели...

Они стояли здесь тринадцать дней,
и вот - ушли, оплаканные нами,
расстрелянные армией своей
за то, что не желали жить рабами.

Нас ждет тоска немереных дорог,
нас в прах испепелят иные грозы...
Вчера закон был с нами, нынче - Бог.
И в этот день Он видел наши слезы...
Ноябрь 1993


*  *  *
Мир погряз в разврате и вражде -
светлый  мир,  задуманный прекрасно.
Что же мы, живя в большой беде,
множим злость и зависть ежечасно?

Став страной мерзавцев и воров,
погрузилась в мрак страна родная.
Мы под властью денег и жидов
лжем и ржем, себя уничижая.

Только хватит врать самим себе,
будто жизнь жестока беспредельно, -
в этой глупой и больной судьбе
каждый русский виноват отдельно.

Нас чеченцы режут - мы молчим,
нас кругом громят, дивясь безмолвью.
Мы раздали недругам своим
земли, русской пулитые кровью.

Доброта в наш мир не забредет,
Красота уже не даст спасенья...
К нам прозренье, может быть, придет
вслед за страхом самоистребленья.

Этот подлый мир не устоит.
Будет всем дарована расплата.
Русь Святую небо воскресит,
преданную русскими когда-то.
19 июля 1995


ИЗБИЕНИЕ
(1 Мая 1993 года)

Тех примет кроваво-алых
не накроет вражья тень...
Били старых, били малых,
русских били в этот день.

Это был не бред, не сон:
утром ласково-шафранным
им, последним ветеранам,
черепа крушил ОМОН.

...Псов лужковских посреди
мирно шла людская масса,
и хоругви с ликом Спаса
развевались впереди.

За поруганный свой край
встав под русские знамена,
шли мы на щиты ОМОНа
в тот кровавый Первомай.

Шли - под вопли бесноватых
дурократов и блудниц,
на бесхитростных плакатах -
рожи их средь ясных лиц.

Шли - к рядам каскоголовых
под прицелом "русских новых"...
Дети - с ветками берез...
А над всеми - плыл Христос.

И они рванулись к нам
без раздумья, без заминки,
их бесшумные дубинки
крыли нас по головам.

Демократы всех веков
занялись любимым делом...
Перед танковым расстрелом
поработал мэр Лужков.

И в потоке слез и стона
я запомнил неспроста:
там - звериный рык ОМОНа,
здесь - печальный лик Христа.
7 ноября 1995


*  *  *
Над Россией тяжелые тучи...
Кто нам скажет, что время пришло?..
Пьет мужик, ожиданьем измучен,
чтобы стало на сердце светло.

В ожиданье померкла природа,
ждет Россия, что кто-то придет, -
и наладится жизнь у народа,
и вздохнет молчаливый народ.

Сколько пропито в этом молчанье!
Кто-то видит свободный прогресс
в бестолковом своем одичанье,
в гоготанье
над "Полем чудес".

А в стране погибают солдаты.
Но не с теми воюют они...
Не о том говорят депутаты,
разомлев от мышиной возни.

Дети в нашем метро просят хлеба.
Веселится картавый экран.
Над Испанией - чистое небо.
Над Россией - тягучий туман...
16 декабря 1995


*  *  *
Нас убивают каждый день,
бьют чем попало,
чтоб мы в свою свернулись тень,
чтоб нас не стало.
За то, что всех спасали мы,
нас все не любят,
и самых стойких дети тьмы
под корень рубят.
Мы никому здесь не нужны -
на подлом свете,
и Люциферовы сыны
тавром нас метят,
чтоб легче было убивать
в молчанье общем.
Мы подчинились им опять,
мы вновь не ропщем.
Нам так легко принять за честь
призыв к терпенью.
И мало тех, в ком воля есть
к сопротивленью.
Как много тех, кто уповал
лишь на молитву...
Нет никого, кто бы призвал
народ на битву.
26 февраля 1997


ИУДЫ

Перестроечных дел мудрецы,
вы довольны разгромным исходом?
Что же сделали вы, подлецы,
со своим неразумным народом?

Как вам дышится в "этой стране"?
Не  трясутся ли ноги и руки?
Как вам спится, что снится во сне?
Где живут ваши дети и внуки?

Далеко ли вы спрятали их
от проклятий людских и презренья?
В бронированных тачках своих
скрылись вы от народного мщенья.

Но прощения вам не найти
в русских душах, слезами умытых.
И уже никуда не уйти
от ограбленных нас и убитых.

Ваш последний приблизится час
не от старости,  не от простуды.
Мы еще доберемся до вас
демократы, ублюдки, иуды...
14 марта 1997


ЧЕРНОТА

Капает, капает с крыши,
снег облепил провода,
улица сыростью дышит,
на тротуарах - вода.

Галки орут и вороны,
давят смертельной тоской,
и тополя и газоны
заполонив чернотой.

Карканий этих несносных
вытерпеть я не могу.
Сколько же их, горбоносых,
черных - на белом снегу...
19 марта 1997


ПОСЛЕДНИЕ ВРЕМЕНА

Куда летит наш мир?
Кому, зачем он нужен?
И долго ль ждать конца
ему в бесовской мгле?
Безумный род людской
исчадью тьмы послушен,
и праведников нет
уже на всей земле.

Орет и ржет эфир,
трясутся на экранах
рогатые скоты -
подобия людей,
в глазах рябит от слов
рекламно-иностранных,
и гойскими детьми
торгует иудей.

Тележки и узлы -
в метро и на вокзалах,
и каменной стеной
стоит торгашек строй.
Торгует вся страна,
торгует чем попало:
жраньем, тряпьем, дерьмом,
валютой и собой.

Весь мир погряз в деньгах.
Не Божий мир, а - биржа.
Народы и земля
сданы в жидовский банк,
богатства тайных недр
паскудный доллар выжрал,
и Запад вновь, как встарь,
кричит: "Нах Остен дранг!"

Еще не вся ему
распродана Россия,
не все истреблены
озера и леса...
Иван-дурак иль спит,
иль пьет, как мерин сивый,
в глазах его блестит
покорная слеза...
18 августа 1997


УШЕДШАЯ РОДИНА

Дочь моя,
родилась ты в Советском Союзе,
лишь три года ты в нем пожила.
Об огромной стране как о тяжкой обузе
нам безродная нечисть лгала.

Да, мы Родины нашей тогда не ценили,
к морю южному мчась без труда.
Мы, как блудные дети, семье изменили,
и пришли к нам нужда и вражда.

Ты услышишь не раз как о сказочном чуде
об ушедшей Отчизне своей.
Той великой страны больше нет и не будет.
Много раз мы поплачем о ней.

Мы свободными были,   спокойно общались,
всех нас праздник за стол собирал...
Мы с червонцем в кармане
на поезде мчались
хоть на Запад и хоть за Урал.

Не смогли удержать мы бесценного груза
ясных лиц и открытых дорог...

...Я стоял на земле пограничной Союза,
и Балтийское море плескалось у ног...
12 сентября 1993


КРЕПОСТЬ

Нас черный ангел порчей метит,
а бесы мерзостью гнетут,
но солнце наше ярко светит
и реки русские - текут.

Нам ночь Иуды множит слезы,
но брезжит утро впереди,
шумят высокие березы
и грозовые льют дожди.

Пока затмение народа
идет по русским городам,
родная, умная природа
не даст с земли исчезнуть нам.

Нет, никакая в мире нечисть
из нас не вытравит людей,
пока звенит в траве кузнечик
и душу лечит соловей.

За помраченьем и развалом
нас ждет весенняя страда...
Издохнут Меченый с Беспалым,
но Русь не сгинет никогда!
12 сентября 1993