Желтая машина - это всё, что мне сейчас нужно. Все эти лишние, только слепят глаза или окатывают из луж с ног до головы. Меня это никак не задевает, мне всё равно, я - оправдал своё существование и никакая грязь не способна это оспорить. Бедный художник или богатый, кому какая разница? Всё равно в самом конце окажемся спиной к спине. Или будем бродить по ночному городу в поисках жёлтой машины. Буду конкретнее: мне нужно такси. Дождь тут уж точно не в помощь. Пиджак, белая рубашка и штаны уже изрядно промокли, потяжелев на пару килограмм. Два часа ночи, жутко хочется спать. И кажется, вот оно, такси. Остановилось возле меня. "Разве я голосовал?" - промелькнула в голове мысль, - "Плевать, я получил что хотел". Без лишних вопросов я сел на заднее сиденье и назвал адрес: "Оаквуд, 1922". Водитель не сказал ни слова, тронулся, и мне тут же стало очень легко. Я откинул голову назад и закрыл глаза. Все мысли за прошедший день медленно улетучивались из головы. Столько напряжения, столько внимания за один день. Слишком много. Но это уже не так важно, мои глаза закрыты. Мне казалось, что я лечу. Так приятно, так тепло в этом такси. Мягкие сидения ещё больше усыпляли, сон уже почти поглотил меня.
- Тяжёлый день?
Я подскочил от неожиданности.
- Господи! Как так можно? Я уже приготовился видеть цветные сны, а вы так вероломно вернули меня на землю...
- О, простите, я не специально, - усмехнулся водитель, - просто мне показалось, что день у вас не задался. Вид у вас, мягко говоря, потрёпанный.
Я сидел молча, не отвечал. Смотрел на водителя через зеркало заднего вида. Он был примерно того же возраста, что и я. Его лицо показалось мне смутно знакомым. Наверняка я видел его на одной из своих выставок.
- Да, угадали. Более ста человек ожидали от меня чуда. И получили. Видите, какова цена? - я раскинул руки в стороны.
- Так и знал. Это вы, да? Тот самый талантливый художник? Знаменитые выставки, дорогие картины.
- Браво! И снова в точку! - сказал я с улыбкой. Мне доставляло неимоверное удовольствие, когда меня узнавали, - Может, ещё и имя моё вспомните?
- А вот это уже сложнее... Извините, но нет, не вспомню. Слишком плохая память на лица, - произнёс он со странной интонацией в голосе.
- Ну и чёрт с ним. Главное - узнали. А картины мои? Вы, надеюсь, их видели?
- Да, конечно же. Ваше произведение "Кай" - моё любимое, выше всех похвал! Передать в живописи такой неимоверный холод и отсутствие чувств, наверное, задача не из лёгких, да?
- Ох, благодарю! У меня действительно ушло на эту картину около месяца. Приятно, что вы это заметили.
Этот таксист определённо уже завоевал моё уважение. Следующую минуту мы ехали молча, я сидел и улыбался. "Я оправдал своё существование" - единственная мысль крутилась в моей голове. Я любил повторять эту фразу. Всегда считал, что если после себя человек что-то оставил, что-то вечное, то он по праву оправдал своё существование на этом свете.
Такси ехало вдоль широкой, красивой улицы. Множество огней освещали всё вокруг. Это зрелище показалось мне невероятно красивым. "Когда-нибудь я нарисую и это". Я видел, как текут масляные краски. По асфальту, стекают с фонарей. Капли дождя забирали их с собой и разбивали о землю. Свет проходит сквозь стекло и падает на меня красками. Холодными, я чувствую их запах. Они пришли ко мне через дождь. Правой рукой я размазываю их по лицу. Краем глаза замечая, что таксист с интересом поглядывает на меня в зеркало заднего вида.
- Что-то хотите спросить? - я ожидал новых расспросов о себе.
- Да. Давно хотел кое-что узнать... - он немного замялся, будто подбирал слова, - Это правда? То, что про вас писали в газетах?
Ну, вот опять. Я понял о чём он. Ещё один любитель прессы. Мне уже изрядно надоело отвечать на вопросы знакомых и друзей, ловить на себе презрительные взгляды и слышать неприятные реплики в спину.
- Скажите, я похож на человека, который будет давать детям наркотики?
- Не знаю, сэр, это вы мне скажите.
Голос его был серьёзным, но я видел, что он улыбался.
- Нет, не похож. И мой вам совет - не верьте всему, что пишут в газетах.
- Вы же были учителем рисования в школе, верно? А потом вас уволили. За что же тогда?
Теперь же, моё к нему отношение заметно ухудшилось. Он начинал меня злить. Как и всякий, кто задавал мне подобные вопросы. Я отвечал на них множество раз в комнате для допросов в полиции, и не имел никакого желания отвечать на них снова.
- Если вам так интересно, я уволился по собственному желанию. А вообще, это не ваше дело, - бросил я и отвернулся к окну, - просто довезите меня до дома.
Огни ночного города были уже позади. Мы свернули на узкую, тёмную улочку. В окно я видел лишь темноту. Ехали вдоль окружного парка, он был закрыт на ночь. Фонари, стоявшие на тротуарах, давали тусклый и мягкий свет, позволяющий видеть дорогу лишь на пару метров вперёд. Темнота парка привлекала меня, притягивала мой взгляд. Я был полностью в ней. Чёрные краски смешивались с жёлтыми, что стекали с фонарей. Но что-то не так... Фонари начали медленно от меня отдаляться, уходить. Машина пошла под откос. Я повернул голову к водителю и то, что я увидел, повергло меня в ужас. Холод пронзил меня насквозь. Этот невероятно страшный взгляд. Водитель сидел повернувшись ко мне в пол оборота, положив правую руку на спинку сидения, а левую себе на колени. Холодными стеклянными глазами он смотрел на меня. Я испугался не того, что он больше не контролирует автомобиль, а его глаз. В голубых масляных красках его зрачков плавало битое стекло. Невероятно красиво, невероятно страшно. На лице его была едва заметная ухмылка.
- Да ладно вам, сэр... Мне вы можете сказать правду. Ночь, вокруг ни души, никто не узнает, - он улыбнулся и подмигнул мне.
- Вы сумасшедший!? Ведите машину, мы сейчас врежемся!
Автомобиль всё ближе и ближе подбирался к левому краю дороги. Мы уже ехали по встречной, благо, ночью в этом районе очень мало машин, практически нет. Такси вот-вот врежется в столб.
- Я не сумасшедший. Сумасшедший здесь тот, кто отрицает очевидное, сэр. Вас же поймали с поличным, разве нет?
- Это не ваше дело! - закричал я.
- Ну как же не моё? У меня когда-то был сын, тоже хотел стать художником. Сейчас бы он же учился в десятом классе. Как они быстро растут, верно я говорю?
Таксист снова улыбнулся мне. Было чертовски страшно. Он не отрываясь смотрел на меня, по коже прошли мурашки. Машина выехала на перекрёсток.
- Вы только что проехали на красный свет! Что вам нужно от меня!?
- Правда, сэр. Как и всем, мне нужна правда. Ну же, вам нужно исповедаться, я уверен.
Я узнал его. Уже видел эти глаза, но не в такой обстановке, не такими холодными. В здании суда. Не хочу, чтобы он знал правду. Иначе узнают все, а это значит конец всему тому, чего я уже добился. Известности, деньгам. Всему. Машина уже преодолела перекрёсток и направлялась прямиком на фонарный столб. Он меня запугивает, всё равно ему никто не поверит.
- Ладно, это правда...
- Что правда?
- Вы смеётесь!? Я же сказал, что вы хотели, что вам ещё нужно!?
Водитель медленно потянулся левой рукой к рулю.
- Мне нужно ваше признание, сэр.
- Хорошо! Да, я давал наркотики детям, своим ученикам, довольны!?
- Ага!
В ту же секунду он положил левую руку на руль и резко повернул его в правую сторону. Колёса завизжали, машина резко сдала вправо, чудом избежав столкновения со столбом. Водитель повернулся, сел как положено и снова был занят лишь вождением. Как ни в чём не бывало. Ухмылка по-прежнему на его лице. Невероятное спокойствие.
Те краски, что я видел вокруг, начали закипать.
- А вы молодец, не каждый так может, - он снова подмигнул мне в зеркало заднего вида.
Я по-прежнему не мог прийти в себя. Меня трясло, внутри неимоверный холод. Я не знал что ответить, хуже - я не знал чего мне ещё ожидать от этого психа.
- Ну так вот, вам наверное интересно послушать продолжение истории о моём сыне? А хотя, вы, наверное, и сами знаете...
Да, он прав, на самом деле знаю. Рональд Сандерс. Он был моим неудачным экспериментом. Мой первый подопытный... Первый блин комом, как говорится. Умер от передозировки, у меня на руках. Мне удалось выкрутиться, "обыск ничего не дал" и прочие спасительные моменты этой истории. Я никогда не хранил наркотики дома, знал, насколько это опасно.
- Да, я знаю. Я узнал вас. Зачем вам это? Что вам нужно?
- Узна-а-а-ли! Вот видите, у вас, в отличие, от меня не такая уж и плохая память на лица, - он засмеялся, качая головой.
Я сидел, вцепившись руками в сидение, оцепеневший от страха.
- Слушайте, мне очень жаль вашего сына, но я тут не при чём! Меня оправдали, или вы забыли?
- Забыл? Нет, вы серьёзно думаете, что я мог такое забыть?
Ухмылка исчезла с его лица, он резко повернул руль вправо. Машину вынесло на тротуар. Затем влево. Такси на огромной скорости боком протаранило витрину какого-то летнего кафетерия, снося столы и стулья на своём пути.
- Остановитесь! Хватит!
Неимоверными усилиями таксист снова вернул машину на дорогу, волоча за собой обломки интерьера и сотни маленьких кусочков битого стекла, подобных тем, что плавали в красках его сумасшедших голубых глаз.
- Так вот, о чём это я... Ах да. Я не забыл, - он снова смеялся, - но вы вроде как только что признались, разве нет?
- Вы запугали меня, мне ничего больше не оставалось!
- Ладно, попробуем так.
Он резко дал по тормозам, одновременно нажимая кнопку на приборной панели. Ту, что блокирует двери. Машина остановилась посреди улицы. Мы ещё не так далеко от того кафетерия. Звуки сигнализации были ещё слышны. Я надеялся, что вот-вот приедет полиция. Секунду спустя он снова смотрел мне в глаза. Тишина. Лишь капли дождя барабанят по крыше автомобиля.
- Вот, смотрите. Всё спокойно, вашей жизни ничего не угрожает, я безоружен. Давайте, попробуем ещё раз, - он откашлялся, будто готовился читать заученный текст, затем сел в точно таком же положении как несколько минут назад и сказал: Да ладно вам, сэр... Мне вы можете сказать правду. Ночь, вокруг ни души, никто не узнает, - повторяя всё в точности, подмигнул мне, - Вот, вроде так было. Ну, что скажете теперь?
- Я не причастен к смерти вашего сына.
- Уверены?
- Послушайте, я понимаю, что вы чувствуете. Вы подавлены, вы злы на весь мир, вам нужно кому-то отомстить. Но вы выбрали не того человека, остановитесь, я прошу вас.
Он тяжело вздохнул и закатил глаза.
- Вы когда-нибудь, говорите правду? Думаете я не следил за вами с того самого дня как потерял сына? Вы идиот. Мне хватило лишь раз увидеть, как вы шатаетесь по городу посреди ночи в поисках дозы, чтобы всё понять. Но нет, пока не удивляйтесь, это не все сюрпризы. Не знаю, как у вас получилось запудрить детям мозги, но из всех ваших учеников, лишь один всё-таки рассказал мне правду. Вот тут-то вы и попались.
Водитель широко улыбнулся мне, а я сидел и пытался понять, кто. Кто сдал меня? Я всё предусмотрел, но видимо этот псих выбил правду. Как иначе?
- Мне страшно даже подумать, какими методами вы добыли эти признания, но определённо незаконно, - мне казалось, что я всё-таки нашёл то, на что стоит давить, - Вы за это сядете, очень надолго.
Он засмеялся громче чем прежде.
- Вовсе нет, сэр. Чувства. Чувства, чувства, чувства. Знаете что это? Тот паренёк, что вас сдал, был лучшим другом моего сына.
Меня словно оглушило. Неужели я упустил это? Я пытался подавить их, подчинить себе, и у меня это получилось. Я знаю наверняка. Они были моими красками, их жизни - моим холстом. Они рисовали меня, меня такого, как я хотел. Наркотики, всё благодаря им. Ошибок быть не может, невозможно. На лбу проступили капли пота, меня трясло, зрачки расширились пуще прежнего. Краски кричали на меня отовсюду. С обивки сидения, с уличных фонарей, с манжетов моей рубашки, но громче всего, из его глаз. Битое стекло в его зрачках дрожало от этих оглушающих звуков. Он повернулся, и мы снова поехали. Ехали молча, но я закрывал уши чтобы не оглохнуть от этих красок. Мы ехали к автостраде через торговый квартал. Паника охватила меня полностью, я судорожно тряс ручку двери в надежде выпрыгнуть. Он смотрел на меня в зеркало заднего вида и улыбался. Его это забавляло.
- Какого чёрта ты смотришь!? Выпусти меня, ублюдок! - закричал я так громко, что чуть не заглушил хор красок.
Он был слишком спокоен, слишком. Спустя пару секунд, наконец, заговорил:
- "Я оправдал своё существование". Твоя фраза, верно? Ты говорил её в суде, я помню. Смешно. Оправдал существование чем? Всем тем, что ты натворил? Очень сомневаюсь. Своими картинами? Ими ты даже не искупил и сотой части той вины, что лежит на твоих плечах, - он снова задумался, - А знаешь, что я понимаю под "оправдал существование"? Хочешь послушать мою версию? А хотя, у тебя нет выбора, придётся: я считаю, чтобы оправдать своё существование, нужно принести пользу. Закопаться на три метра в землю, чтобы потянув весь мир к небу. Понимаешь о чём я? Это может быть один последний миг, один поступок, но поступок, стоящий жизни, поступок способный оправдать не только твою собственную жизнь, но и жизнь всего этого мира. Принести чуть больше света или унести с собою кусочек тьмы.
Мы выехали на большой каменный мост, ограждённый металлическими перилами. Внизу, под мостом, тридцатью метрами вниз, пролегала автострада. Фонарные столбы освещали мост по всей его длине, здесь было очень ярко. Я люблю этот цвет, этот свет, эту жизнь. Таких ярких красок я ещё не видел. Они поняли, что я думаю о них. Перестали кричать, перестали дрожать. Водитель повернулся ко мне, я снова увидел его глаза. Они прекрасны. На лице у меня появилась улыбка, я был счастлив. Только что, впервые в жизни, я полюбил все эти краски.
- Ты под кайфом, как я и предполагал. Всё хорошо, не волнуйся, - сказал он мне тихим ровным голосом, - Мы почти приехали.
Машина двигалась всё быстрее и быстрее, он вдавил педаль газа в пол. Я не хотел говорить, лишь смотрел вокруг, смотрел на краски, на смазанный свет. Хотелось высунуть руку из окна и поймать его, забрать с собой. Но я уже не хотел двигаться, не хотел портить этот момент, не хотел спугнуть эти краски. Ветер заставлял их дрожать, менять цвета, ровно ложиться на зеркальную гладь металла. Дождь разбивал их об асфальт всё сильнее и сильнее. Они подлетали вверх, приобретая голубую окраску, подобную той, что покоится в его глазах.
Я счастлив.
Он снова отпустил руль, расслабился, откинул голову назад, смотрел в потолок медленно смыкая и размыкая веки. Я больше не видел его глаз. Видел лишь, как по щеке его, стекает голубая краска. Его глаза опустошаются, кусочки битого стекла падают на пол. Жаль. Машина начала сдавать вправо, очень медленно.
- Вот видишь, как всё на самом деле? - тихо произнёс он, - Унести с собою кусочек тьмы... - пять секунд тишины, - Нет, не ты... Я - оправдал своё существование.
Правой рукой он резко повернул руль влево. Такси протаранило ограждение и устремилось вниз, тридцать метров полёта до твёрдого асфальта. Спасибо тебе. В эту ночь, чёрные краски моих зрачков, наконец, наполнились битым стеклом.