Аннотация: Продолжение "Домового". На реальных событиях.
Живые
Пятилетнего мальчонку его взрослые дядья и тетки воспринимают живой игрушкой. Говорящей куклой. Сам ходит, даже кушает. Да и присмотра Лешик требует самого минимального - лишь бы никуда не залез. И изредка он как скажет, что-нибудь эдакое. Так хоть стой, хоть падай. Чего только давешний случай с домовым стоит.
...И вновь собралась семья на кухне за столом. Ребенок забежал в избу с улицы, поспев аккурат к самому ужину. Тетка Лида нарезала хлеб тяжелыми ломтями и стала раскладывать ложки и выставлять на стол тарелки. Мужская половина семьи бубнела, невнятно рассказывая, как прошел день. Тетка Лида, хотя какая она тетка, разве что для Лешика - а так девушка в самом соку - споро наливала мужикам в тарелки похлебку. Бабка Ирина хлопотала у русской печки, ставя тяжеленный чугунный горшок в печь. Она закрыла горнило заслонкой, повелительно кивнула внуку Леше на стол, давай, мол, быстро садись ужинать. Пацан взобрался при помощи дядьки Ильи на высокую лавку, обтер руки полотенцем и принялся ждать, пока ему нальют жидкого в его собственную маленькую мисочку. Получив требуемое, он важно взялся за ложку, зачерпнул варево и подул на горячее, как его учили, и стал неспешно кушать. Доев, мальчишка начал смотреть вправо-влево и прислушиваться к чему-то.
- Кто это разговаривает? Цыплята? - спросил Лешик, соскальзывая с лавки. Он прошелся по комнате, осматривая все углы. Ребенок даже заглянул пол стол: неужели один или несколько из пушистых желтых комочков забрались в избу? Никого.
- Кто разговаривает? - недоумевали взрослые.
- Лешик опять чудит. Никак, снова домового углядел, - густым басом захохотал Илья.
- Пи, пи, пи.
Мальчик не мог понять, откуда раздается звук. Он, недоумевая, ходил по комнате, пока не понял, что писк исходит из печи.
- Здесь кто-то разговаривает, - серьезно сказал ребенок, указывая на кормилицу семьи.
- Никто не разговаривает. Это ветер в трубе дует, - откликнулся дядя Иван.
- Странные вы, глухие, что ли, - пробурчал себе под нос мальчик. Он подошел к печи и стал пристально смотреть. А писк становился все сильнее. Тонкие голоски захлебывались плачем. Как будто им было очень больно и страшно. Все громче и громче.
- Они кричат! Им больно! - голосил Лешик, который взялся за ручку задвижки, прикрывающей жаркое нутро печи.
И вдруг все резко оборвалось. Лопнуло. Точно туго натянутую нить перерезали остро отточенными ножницами. И схлынула волна непонятного, а оттого и более жуткого, страха.
- Куда? Не тронь - горячо! - бабка Ирина, совсем как молодая, белкой подбежала к печи, схватила ладошки внука в свои. Она внимательно осмотрела маленькие пальчики, не обжег ли. Все было в порядке.
- Ба, открой! - потребовал внук, указывая на печь. Женщина подчинилась, и ребенок увидел, что в горшке кипят куриные яйца.
- Ну, что они разговаривают? - спросила она, пристально смотря на внука?
- Уже нет. Не разговаривают, - грустно ответил мальчик и побрел бесцельно по комнате.
Сидящие за столом взрослые тем временем вернулись к еде. А бабка Ирина, вынула горшок с яйцами из печи. После она негромко сказала деду Сергею:
- Нужно накормить мальчишку яйцами, иначе потом кушать плохо будет.
Лешика долго уговаривали и упрашивали съесть хоть одно сваренное вкрутую яичко. Мальчонка упирался и явно не хотел, но бабка Лида на пару с теткой Лидой запихнули в него желток и белок.
***
Мальчик тенью проскользнул в сени. Шептавшиеся о чем-то бабка с дедом не заметили его. Лешик вроде и не прислушивался к разговору взрослых. Но уловил матерные обороты деда с упоминанием Богоматери и именами знахарки Авдотьи, и его, Лешика, имени. Ирина начала ходить по комнате и бурно жестикулировать. Сделал очередной поворот, она углядела внука, который не успел улизнуть обратно на улицу. Женщина подозвала мальчишку и утянула его умываться. А потом, уже чистого, дед повел его куда-то.
Тонкая детская ручка утопала в заскорузлой лопате деда. Тот шел и матерился вполголоса, заворачивая весьма интересные обороты. Мальчонка засмеялся.
- Ты чего это? - спросил взрослый, глядя в так похожие на его собственные серые глаза ребенка.
- Да ты смешно ругаешься, дед, - ответил Лешик.
- Я что вслух?
- Ага, - кивнул растрепанной головенкой малыш.
На этом короткий разговор оборвался. Старик погрузился в свои мысли, кои, впрочем, продолжали прорываться вслух совсем неприличными словами. Дед был еще тем матершинником.
- Я ему сказал то... Мать-мать-мать. А он мне это, Богомать... - шептал взрослый вслух.
Минут через 15 они дошли до нужного места - дома с опрятным деревянным забором. Здесь жила, как говорили местные, ведунья, к которой часто приезжали даже из соседних деревень. Посетителям несказанно повезло: никого возле калитки не было. Дед кликнул Авдотью Петровну. Пожилая женщина вышла на крыльцо и пригласила непрошенных гостей в дом.
- С чем пожаловал, Сергей Романыч? - спросила знахарка.
- Да вот, внука привел показать, - ответил тот, показывая на мальчика. - Тут такое дело...
Дед немного помялся, а потом принялся рассказывать про домового и случай с яйцами.
- Да не может быть, - всплеснула руками Авдотья. - У вас-то и в роду таких не было. С силой.
- Как не было? - несколько потерянно задал вопрос дед.
- Да вот так и не было. Он первый, - проговорила знахарка. Потом задумчиво посмотрела на мальчика.
- Ну-ка милый, пойдем со мной, - протянула она руку Лешину. Мальчик доверчиво позволил себя проводить в другую комнату, которая была вся уставлена иконами и увешана пучками каких-то пахучих трав. Ребенок даже чихнул. А потом принялся с любопытством вертеть головой по сторонам. Авдотья попросила его посидеть тихонько на табурете. А затем долго смотрела в опушенные длинными девичьим ресницами серые глаза и водила руками над головой мальчишки, пока наконец не сказала, что они возвращаются к деду.
- Романыч, а не могу взять его, хотя сила в нем есть, - ответила знахарка на невысказанный вопрос, едва переступив порог. Она мягко подтолкнула мальчика в спину, чтобы тот шел по направлению к родственнику.
- Почему? - дед был явно не готов услышать отказ.
- Я могу только девочек учить. А его должен обучать мужик. У нас по-разному обучение проходит.
- И что теперь делать? - растерянно моргал проситель серыми глазами, притиснув к себе тельце внука.
- Попробуй свозить его в Чеботаревку. Там дед старый живет. Не знаю, правда, если ли у него сейчас ученик. Если есть, то твоего мальчишку он не возьмет - всего положен только один ученик. Одновременно двоих редко кто берется учить. Хотя попробовать стоит.
- Вот Богомать! Они не отпустят. Будут на меня ругаться, - в сердцах вскинулся дед. Авдотья Петровна поморщилась от ругани, но не стала одергивать нервничающего высокого посетителя с пудовыми кулаками.
- А молитвы мальчик знает, - спросила знахарка.
- Нет.
- Учите его, пусть читает, - больше она ничего не добавила.
Пришлось возвращаться двоим несолоно хлебавши к родному очагу.
На обратном пути дед все так же матерился.
- Какие, на хрен, молитвы, - бухтел он, распаляя себя все больше. А дальше загибал интересные речевые обороты. Ребенок все так же хохотал над перлами деда. Он так и не понял, что его обучение закончилось, так и не начавшись.