Круглый дом Ганмиддиша возвышался над побережьем Волчьей, там, где река меняла направление с запада на юг. Построенный из такого же зеленого базальта, что формировал обрывы и отмели реки, он располагался на возвышенности над серповидным галечным пляжем. Главный купол круглого дома возвышался к востоку и северу, это были добавления позднейшего времени. Главный вход в купол вел через пару высоких двойных дверей, известных как Крабьи Ворота. Вырезанные из мореного дуба и облицованные архаичными каменными пластинами, Крабьи Ворота почитались одним из великих чудес в клановых землях. Как каменные пластины были прикреплены к дереву, откуда они появились, и каких созданий они показывали - было источником удивления и мифов. Марафис как-то видел их близко сам, и это вызвало у него ощущение холодка по спине. Поделенные на части глаза, зазубренные клешни, крылатые рыбы, раздвоенные хвосты, пилообразные клыки, покрытые чешуей птицы, смертоносные шипы, головы кракенов - все было явлено в глубокой резьбе по желтому как кость известняку.
Они были изготовлены для показной парадности, но не обязательно для хорошей защиты. Марафис знал, что ворота были тяжелыми и устойчивыми к огню, но он ожидал, что древние пластины расколются под градом ядер, и двойные ворота, по самой своей природе, были слабее, чем одинарные. Если он правильно запомнил, они состояли из двух больших частей на поверхности каждой створки, которые были достаточно велики, чтобы вместить обхват столетнего дуба. Так что единственно деревянная преграда закрывала вход в Ганмиддиш. Марафис видел это во сне почти каждую ночь.
Впрочем, теперь, глядя вверх по реке на север,где к берегу, где к берегу примыкали войска в одиннадцать тысяч кожаных курток, наемников и стражников, он разглядывал тусклую отделку Крабьих Ворот с расстояния в четверть лиги почти со страхом. Он не верил в Бога священников и рыцарей, храмов и молитвенников, и тысяч туманных правил, но кое во что он верил. Во что точно, было трудно определить, но если кратко, то он называл это силой. Сейчас он говорил с этой силой. Сохрани меня. Защити моих людей.
Снег пошел, когда армия Спир Ваниса выступила медленным маршем. Ветер дул с востока, и он сквозил вдоль реки и через береговые утесы. Волчья здесь мелела, валуны и отмели из гальки замедляли течение. Березы и ивы засоряли урез воды, и свидетельство недавнего подъема воды можно было видеть в подмытых корнях деревьев, подрезанных берегах и недавно появившихся валунах. Заморозки, которые начинались в ранние утренние часы, охватывали мелкие пруды и медленные заводи, окутывая их матовыми кристаллами льда.
Сейчас, ближе к середине дня, воздух стал чуть теплее. Марафис ощущал, как пластины доспехов высасывали тепло из тела, и мысль надеть шлем совсем не нравилась. Как и многие в колонне, он не надевал его, пока они не подходили к противнику на расстояние выстрела.
Повернувшись в седле, Марафис всмотрелся назад сквозь ряды. Арьергард, который вел человек с невероятным именем лорда Ледяных Земель, очистил берег и строился в колонну. Кожаные куртки, подумал Марафис с некоторой теплотой, человек может ослепнуть, глядя на такое количество стали. Какой проклятый глупец правитель откликнулся отменой Скрытых Законов, вот что хотел бы он знать. Скрытые Законы запрещали частным войскам надевать кольчуги и металлические доспехи, кроме как по прямому приказу правителя. Этот закон и дал кожаным курткам название. Сотни лет армии, вооружаемые баронами для защиты их земель, позволялось защищать себя только одеждой из упрочненной кожи. Это был, на взгляд Марафиса, просто превосходный закон, и он бы не раздумывая утвердил его вновь. Нет ничего неправильного в том, что у правителя будет самая лучшая армия. Совсем никакой ошибки.
Глядя вперед, Марафис скомандовал бить в барабаны. Тат Макелрой, который был у Джона Бэрдена вторым командиром, а сегодня ехал по правую руку от Марафиса, привстал в стременах и проревел приказ дальше в колонну. Прошло несколько секунд, и барабаны зазвучали. Медленные, ритмичные удары сорока барабанов раздавались одновременно. Глухие низкие звуки подняли на крыло водяную курочку и испугали лошадей. Часть из них бросились в сторону и сломали строй. Одна встала на дыбы и сбросила седока в колонну пеших солдат. На команду, тянущую скорпионы и таран, шум не повлиял - их набрали на юге, и они были приучены сохранять спокойствие в битве. Марафис считал подготовленным и своего коня, но подготовка и опыт оказались разными вещами, и его величественный черный жеребец был выбит из колеи.
Та-дам, Та-дам. Та-дам. Звук бил Марафису по ушам.
- Приказать трубить в рог? - спросил Тат Макелрой. Он шесть лет был ветераном стражи, знатоком в боях на разных видах холодного оружия, и пробрался через чины и ранги так быстро , что кое-кто обиделся на него за это. Макелроя это не заботило. Он был слишком занят своим делом.
- Не надо трубить. Еще нет. - Марафис смотрел на восток, на Башню Ганмиддиша, громоздившуюся неподалеку. Вне всяких сомнений очень старая, она была самым высоким сооружением в клановых землях. Как говорили, в ясные ночи огонь, разожженный в галерее верхнего яруса, можно было увидеть с дальнего конца Горьких Холмов. Марафис этого не знал. Он смотрел и видел пятиугольную башню, поднимающуюся на заросшей скале на середине Волчьей. Она была построена не из того базальта, что пошел на сооружение круглого дома, и она не была похожа ни на что, возведенное кланниками. Она была занята, о чем ему сказали темные плащи. Около сотни лучников, большей частью черноградцев, жили внутри и охраняли три верхних уровня.
Сегодня им не будет возврата в круглый дом. Прошлой ночью темные плащи повредили их лодки. Марафис со своего места мог видеть эти лодки, их кили поднимались высоко на каменистом берегу. Они выглядели исправными, но не были таковыми. Именно так предпочитали действовать темные плащи.
- Я их не возьму. - Так Марафис кричал Иссу два месяца назад в Спир Ванисе. - Они будут действовать тайно, украдкой. Им нельзя доверять. Люди не станут их терпеть.
- Не будь дураком, - ответил Исс. - Перестань думать, как сын мясника из Морозных Ворот, и думай, как человек, которому есть, что терять. Ты будешь руководить армией, намного превышающей тысячу человек. Ты будешь отвечать за их питание, безопасность, жизни. Ты не сможешь позволить себе удовольствие провинциальных представлений о том, что правильно, а что нет. Забирай темные плащи и используй их. Задай им работу, позволь им быть твоими ушами в колоннах и твоими глазами в поле. Их знания и умения могут сместить равновесие: хитрости с огнем и дымом, ловушки, искусство обмана, диверсий. Они обучены видеть то, что скрыто: недостатки строений, тайные ходы, звериные тропы, стратегии, людей. Если необходимо, используй их только для сбора информации. Это будет немного, но этого может оказаться достаточно.
- Они колдуны! - закричал Марафис, ударив кулаком по двери Черного Склепа. - Как я смогу смотреть в глаза своим людям, зная, что я поддерживаю такое непотребство!
Исс безучастно отмахнулся бледной рукой:
- Тогда не заглядывай им в глаза. Правитель делает то, что хорошо для правителя, а не то, что считается приемлемым большинством окружающих. Ты идешь в Ганмиддиш слепым, с врагами рядом. Я бы сказал, что тебе нужна любая помощь, которую ты сможешь получить.
Даже после этого Марафис не смягчился. Страх перед древними искусствами сидел в нем глубоко. В них была непристойность, чувство, что воспользуйся ими однажды, и вонь от них привяжется к тебе, и ты потеряешь в себе нечто существенное. Это случилось только неделей позже, что Марафис изменил свое мнение - когда Исс навестил его в Красной Кузнице и небрежно бросил клочок пергамента на стол.
- Что это? - рявкнул он, раздраженный тем, что правитель прервал его, когда он обедал свининой с бобами.
Снова эта отмашка бледной рукой.
- Читай, - произнес Исс, прекрасно зная, что Марафис едва способен написать собственное имя.
Рассерженный, Марафис оттолкнул свою тарелку:
- Так расскажи, о чем там говорится.
- Говорится, что прошлой ночью Гаррик Хьюс встретился с Алистером Сперлингом, Лордом Соляных Копей, в задней комнате небольшого трактира к югу от Четырех Дворов. Они обсуждали тебя. Хьюс узнал, что Сперлинг только что согласился идти на Ганмиддиш с тремя сотнями, и он стремился доискаться, как почтенный лорд может отозваться на возможный бунт по дороге.
Марафис остановился.
- И что ответил Сперлинг?
- О, он был за это, благослови его соленую маленькую душу.
- Тогда я не нуждаюсь в нем или его людях.
Исс тогда рассмеялся, с таким превосходством, что не позволил Марафису принять происходящее как шутку.
- Ты не можешь исключить каждого, кому ты не нравишься. Ты так придешь к войску из одного себя. Вопросы, которые следовало задать, следующие: Как мой правитель получил эти сведения? И: Как я смогу находиться в одном шаге от людей, желающих мне навредить? - Исс сделал паузу, для усиления эффекта он предоставил Марафису возможность ответить. - Ответ на оба вопроса - темные плащи. Это люди, которые любят подглядывать.
Так Марафис взял их, полдюжины или, возможно, больше. Их число определялось с трудом.
Они уже оправдали свое содержание. Большей частью вечерами он встречался с одним из них лично в своем шатре. Обычно это был человек по имени Гринслейд, худой охотник с тщательно уложенными волосами. Это была еще одна деталь, которую он узнал про темные плащи: они часто выдавали себя за других людей. Гринслейд хорошо осведомлял его о настроениях людей в лагере. Днем к югу от Волчьей, Хьюс устроил то, что Гринслейд назвал проверкой. По плану Хьюса Марафиса должны были разделить с его собратьями-стражниками во время пересечения реки, затем встать сзади и понаблюдать, не выступит ли какая-нибудь часть войска на защиту своего руководителя, когда случится так, что он останется беззащитным. Знания одного этого простого факта про переправу оказалось достаточно, чтобы сорвать этот план. Марафис просто предписал Белому Вепрю пересечь реку первым, и это было сделано. Даже устроили так, чтобы один из ведущих канатов лопнул, и целой их проклятой куче пришлось вымокнуть.
Это был вполне убедивший его случай, и это изменило его мнение о темных плащах. Исс был прав: даже хотя ему было нелегко с их услугами, он не мог позволить себе отмахиваться от них.
С тех пор Марафис научился и другим полезным вещам. Гринслейд обеспечил подсчет войск в круглом доме Ганмиддиша, а также обнаружил сведения о гонцах, отправленных в Черный Град за подкреплением. По расчетам Марафиса, до подхода подкреплений оставалось по меньшей мере пять дней; времени для него было более чем достаточно, чтобы добиться взятия дома.
Сегодня он ехал, чтобы разбить Крабьи Ворота, и это было непривычное чувство - знать, что темные плащи на месте и готовы. Их поддержка делала его более правителем и менее просто человеком, и, похоже, так и должно было быть.
- Быстрый марш, - приказал он Тату Макелрою. Настало время начинать скачки.
Когда приказ спустили в войска, Марафис через левое плечо оглянулся на центр. Строй был хорош, в этом стоило отдать должное Белому Вепрю: он знал, как размещать людей. Компания Вепря сформировала плотную колонну, шириной в сотню и глубиной в семь рядов. Дюжина в переднем ряду несла вымпелы из снежно-белого шелка, расшитые изображениями толстых симпатичных поросят. Белый шелк располагался также на спинах людей, короткие полукруглые пелерины, которые были прикреплены к броне крошечными острыми рожками. Это был красивый и смертоносный знак, невероятно надменный, отлично просчитанный. Кошмар кланников.
Сам Хьюс отказался от удобства плаща, создав островок стали, разбавивший белизну. Заметив, что его внимательно рассматривают, Хьюс повернулся взглянуть Марафису в глаз. Поверх голов семидесяти пяти человек они оценили друг друга. Как раз когда Марафис решил, что ему первому придется отвести взгляд, Белый Вепрь наклонил свою голову. "Шлемы!" - скомандовал он, и Марафис с удивлением увидел, как семь сотен человек совершенно одновременно надели свои шлемы.
Это было завораживающее зрелище. И урок. Как сейчас выяснилось, любая мелочь, могущая вызвать неразбериху в Компании Вепря, была отлично отработана.
Сейчас, конечно, Марафис сам не мог отдать похожий приказ. В его команде из трех с половиной сотен человек, он считал, по меньшей мере несколько свалится с лошадей, пытаясь правильно водрузить девятифунтовый птичий шлем с забралом на голову. Даже если бы он надел в этот момент свой собственный шлем, это выглядело бы так, что Глазастый выполнял приказы Белого Вепря. Проклятье, но это все-таки надо сделать. С такого расстояния выстрел из круглого дома нарушил бы необходимую сплоченность строя, но никто не мог сказать, как далеко могли достать выстрелы с вершины башни.
Кланники наблюдали. Марафис мог ощущать их внимание пустотой своего мертвого глаза. Изогнутые стены круглого дома выглядели сплошными как камень, но вглядевшись пристальнее, можно было заметить грубые щели для стрелков, амбразуры, убийственные проемы над дверью. Дым, поднимавшийся из вентиляционных отверстий, не очагов, создавал впечатление, что дымится весь дом. Речная вода плескалась об пустой берег, и Марафис заметил борозды от лодок, втащенных выше на холм в круглый дом, для лучшей сохранности.
Этот дом был захвачен за полгода дважды. Сначала Бладдом, а затем Черным Градом. Этого было нелегко добиться. Он так и выглядел - со своими неприступными каменными стенами и удобной для защиты позицией около реки - но это был краб, и однажды его панцирь был сломан, ведь внутри было нежное мясо.
Когда колонна ускорилась до настоящего боевого марша, Марафис надел птичий шлем. Это было как если бы надеть на голову свинцовый гроб. Снежные хлопья находили путь внутрь, и Марафис чувствовал их ледяные укусы на щеках. Как только крепление на затылке было затянуто, движения головы стали жестко ограничены, и ему пришлось поворачиваться всем корпусом, чтобы проверить возглавленную колонну. Хорошо, большинство шлемов на месте.
Та-дам. Та-дам. Та-дам. Барабаны гремели, и ряды продвигались, расходясь веером, как позволяла позиция. Защищенные двенадцатью рядами всадников и пеших воинов, лучники и арбалетчики в глубине готовили свое оружие. Именно Эндрю Пэриш дал Марафису правило "одного из семи": "Каждая компания, без разницы, какой величины и с какими целями, нуждается в выделении одного человека из семи в стрелки. Бароны будут бороться с этим - не обращай на них внимания. Радиус действия оружия может не впечатлять, - слишком скромно, без славы, небольшая вероятность нарядиться в красивую и дорогую броню, - но добрый лучник на поле боя стоит, как его вес золотом."
Это был неожиданный совет, пришедший от первого мастера по схваткам, чьим коньком были меч и копье, но вот таким и был Пэриш: жестким, практичным, многогранным.
До тех пор, пока ты веришь в Бога. Со своего места во главе восточного фланга Марафис не мог видеть Эндрю Пэриша в задних рядах. Мастер ручного оружия был верхом, выстраивая тылы и внимательно наблюдая за двумя сотнями наемников, находившимися прямо за ним, и за войском лорда Соляных Копей. Марафис полагал, это было приличной нагрузкой. Верхи и низы. Пэриш мог справиться с ними всеми.
Неожиданно справа от Марафиса раздался крик. Проклиная свой птичий шлем, он резко качнулся в седле, выискивая источник шума. Собрат-стражник, один из его собственных людей, повалился на шею своей лошади, безупречно направленная стрела вонзилась глубоко в полоску незащищенного тела вокруг шеи, где его птичий шлем встречался со спинной броней. Должен бы иметь кольчужный воротник, подумал Марафис зло. Правитель, должно быть, зажал наличные.
- Спокойнее, - рявкнул Марафис в колонну. - Размыкайте ряды при опасности. - Бедному парню со стрелой в затылке осталось лечь здесь и умереть.
Когда он повернулся лицом вперед, то взглянул на башню. Кто-то в ее черных гранитных стенах знал, как стрелять.
Когда ветер усилился, снег понесло на бок его коня. Прихотливые шелковые вымпелы заплескались на своих шестах, и даже любители плащей раздулись колокольчиками.
- Белый Вепрь приказывает атаковать, - пришел сигнал из центра. - Выдвигаемся по его приказу.
Марафису это ничуть не понравилось, но если уж отдал человеку центр, то нет иного выбора, кроме как позволить ему и вести сражение. Когда неохотный кивок согласия передавался обратно по ряду, Марафис изучал небо. Сейчас должен был наступить полдень, и по ходу дел светлее уже не станет. Теперь уже неподходящее время выяснять, почему он здесь, тем не менее он, казалось, помочь себе не мог. Что нужно Иссу в клановых землях? Едва ли создавалось ощущение, что Спир Ванис претендует на здешнюю землю. По правде говоря, пограничные кланы снабжаются хорошо и богаты, но если Спир Ванис захватит Ганмиддиш, он стал бы собакой на сене. Вокруг было множество грозных кланников, даже если не брать во внимание людей из озерного Иль Глэйва. Все они ближе к Крабьим Воротам, и снабжались бы лучше.
И к чему тогда достославный поход? Одиннадцать тысяч людей, погнавшихся за трофеями? Марафис не считал, что ответ был единственным. Он не объяснял полностью, почему здесь были бароны. Да, им нравился домашний скот и добытые мечи, так же, как и всем, но они также использовали этот поход как возможность прославиться. Возвращение в Спир Ванис в сиянии победы подняло бы статус барона среди равных. Для таких честолюбивых баронов, как Гаррик Хьюс, Алистер Сперлинг и Трантер Ленникс, внучатый племянник старого Правителя Борхиса Хорго, это было подходящее поле игр. Со своей стороны Марафис знал, что сам он сегодня был вне игры - из-за поддержки его претензий на пост правителя - но какую выгоду стремился получить Исс, было тайной. Может быть, он надеялся, что все его соперники погибнут.
Эта мысль заставила Марафиса криво улыбнуться. Еще раз взглянув на башню, он решил малость ухватить от командирства Белого Вепря.
- Трубите в рога!
Тат Макелрой передал приказ, и почти сразу послышались первые звуки труб. Битва за Крабьи Ворота началась.
Нельзя было услышать рога и остаться спокойным. Марафис чувствовал это. Его люди чувствовали это, и сжимались в линию. Гаррик Хьюс не был дураком и знал лучше, как использовать момент.
- Атака! - закричал он. - К воротам!
Атака понеслась вперед сокрушительной волной. Шум оглушал, цвета расплывались, опасность потери самообладания была настоящей. Воздух и снег ворвались в смотровую щель Марафиса, а его доспехи скрипели и терлись, сбривая кожу затылка. Он не мог больше рисковать, оглядываясь на башню, но сигнал был отдан. Сейчас это было в руках темных плащей.
Когда атака продвинулось вперед, ряд разошелся, открыв пространство внутри для работы заряжающих и лучников. Скорпионы в клановые земли были перенесены по частям, и собраны в лагере; как только они были установлены и заряжены, они были готовы к действию.
Та-дам. Та-дам. Та-дам. Били барабаны, и завывали рога, когда на восточный фланг дождем обрушилась стена стрел.
Марафис находился впереди. Круглый дом Ганмиддиша и прилегающие уродливые строения были все так же безлюдны. С приближением атаки вероятность выглядеть по-дурацки увеличилась. Армия из города в полноценной атаке была устрашающим зрелищем, но если кланники не вступят в бой, атака разобьется об стены, и придется перейти к осаде. Никто из нападающих этого не хотел.
Чем темные плащи занимаются так долго? Теперь Марафис отчетливо видел древний камень на Крабьих Воротах, замечал быстрые тени от движения за стрелковыми щелями и амбразурами. Часть восточного фланга рассыпалась по речному мелководью - легкие мишени для лучников из башни. Один человек упал. Затем другой; его нога застряла в стремени, когда он соскальзывал с коня. Испуганная лошадь брыкалась и вставала на дыбы, стараясь стряхнуть и освободиться от тела. Инерция падения стянула седло в низ конского крупа, и ремни упряжи на животе теперь зажали жеребцу мошонку. Бедная скотина, мелькнуло у Марафиса, и после крикнул:
- Или убейте его, или перережьте упряжь.
Справа от птичьего шлема просвистела стрела, задев кожаный ремень конских доспехов на крупе, когда продолжила свой полет. Мгновением позже вторая прожужжала прямо за левым ухом. У него ушел миг, чтобы понять, что появились они со стороны Крабьих Ворот. Круглый дом открыл огонь.
Позади него первая волна встречных стрел была выпущена против круглого дома. Тук, тук, тук, тук: сотни раз в зазвеневшем ухе Марафиса. Когда стрелы попадали в базальт, они просто останавливались и падали на землю. Это не было ободряющим зрелищем. Сначала стрелы, затем всадники.
Безумие. Хьюс по-прежнему продолжал атаковать. Они были менее чем в двух сотнях ярдов сейчас. Неужели Хьюс так мало подумал о постройках кланников, что решил, будто лошади смогут снести их стены?
Внезапно раздался крик из глубины Компании Вепря. За вторым рядом плащ одного из кожаных курток был объят пламенем. Огненные стрелы, и едва Марафис понял причину, небо потемнело от дыма, когда град пылающих снарядов был выпущен из круглого дома. Отбив одну прочь плоской стороной меча, Марафис заметил, что в Компании Вепря началась паника. Кожаные куртки начали срывать свои изысканные белые накидки и уводить коней из центра, где была наибольшая плотность падающих стрел. Хьюс вертелся в седле, чтобы успокоить их, но ему удалось только увеличить панику. Люди, испугавшиеся огня, становились слабой толпой. Когда шеренга дошла до склона, атака замедлилась. Кони устали. Нервы измотаны. Было трудно смотреть на пустые стены Ганмиддиша и не лишиться мужества. Хьюс рассчитывал на известный обычай кланников, что гордость требует сражаться, а не прятаться.
Но не Марафис Глазастый. В то время как они взобрались на подножие холма, и первое каменное ядро было выпущено скорпионом, из рядов прилетел крик:
- На башне огонь! Огонь!
Каменное ядро врезалось в вершину холма, вырыв воронку в склоне и выбросив вверх град снега и грязи. Лошади в ряду шарахнулись, какие-то остановились. Собственный жеребец Марафиса затряс головой, но сохранил темп.
- Просто прекрасно, - прошептал он, поворачиваясь верхней частью туловища к башне.
Клубы черного дыма выходили из узких окон и с верхней галереи Башни Ганмиддиша. Странное зеленое пламя выплескивалось из одного окна, тут же сопровождаемое фонтаном искр. Раздался короткий треск взрыва, и запах серы и расплавленного металла поплыл через дым.
- Матерь Божья, - прошептал Тат Макелрой. - Что случилось?
Марафис, когда ответил, не смотрел ему в глаза:
- Считай это счастливым случаем.
Тат хотел узнать, что еще скажет Главный Протектор, и когда от начальства ничего больше не услышал, перенес внимание на своего коня.
Марафис рявкнул приказ центру остановить атаку. Он не нравился себе в тот миг особенно сильно.
На удивление, Гаррик Хьюс прислушался к тому, что было сказано, и прервал атаку. Крутизна холма сделала остановку на удивление быстрой, и за несколько минут там возник хаос из шести тысяч оседланных лошадей, борющихся за пространство. Марафис использовал время, чтобы следить за событиями в башне, сообщали, что все огненные заряды закончились. Дым шел из каждого окна каменного сооружения. Если там и был огонь, то теперь стало слишком темно, чтобы его разглядеть. Единственный вход в башню вел через маленькую округлую дверцу, покрытую свинцом, которая смотрела через воду прямо на круглый дом. Марафис отдал приказ лучникам и заряжающим на скорпионах взять дверь на прицел. Полагая, что сейчас он находится в пределах слышимости круглого дома, он был уверен, что его голос звучал ясно.
Крабьи Ворота оставались закрытыми, но Марафис догадывался, что надолго так не останется. В середине зимы он побывал в этом самом круглом доме, и был знаком с кланниками не понаслышке. Они были воинами, безумно верными, и он не думал ни единой минуты, что они останутся стоять в стороне и позволят своим собратьям кланникам умереть.
За круглым домом старый разросшийся лес, известный как Гнездо, устрашающе затрещал от поднявшегося ветра. Деревья были древними и скрюченными, искривленными тяжестью непомерно разросшихся ветвей. Темные плащи рассказали, что в нем были тропки, ведущие на север в Визи и на запад к Баннену. Согласно Гринслейду, эти дороги всегда энергично охранялись.
Внимание Марафиса вернулось обратно к башне в ответ на полдюжины стрел, расщепивших дерево. Дверь сдвинулась. Те, что внутри, хотели выйти.
Теперь тихо Марафис отправил приказ, передававшийся по колонне: "Внимание. Будьте готовы." Он не знал точно, что именно темные плащи сделали такого, что наполнило башню огнем и ядовитым дымом, и решил сейчас, что никогда не будет этим интересоваться. Пусть держат свои тайны при себе. Разглядев пепел на поверхности меча, он вытер клинок начисто об изнанку овчинной торбы.
Все было тихо продолжительное время, а затем Крабьи Ворота распахнулись, и битва началась.
Конные кланники выезжали из круглого дома: черноградцы, люди Краба, визийцы, банненцы. Еще больше валили из-за хозяйственных построек, а двери конюшни распахнулись настежь.
- Убей Спир! Убей Спир! - скандировали они, когда использовали разгон с холма для усиления атаки.
- Копья достать! - закричал Гаррик Хьюс, стараясь укрепить свою колонну. Собственная колонна Марафиса стояла крепко, хотя он знал, что его люди боятся. Кланники были как животные, дикие и жестокие, обладающие молотами размером с ребенка, вопящие во всю мощь своих легких, что их враги должны умереть. Головы пригнуты, боевые плащи развеваются за ними, они встречали врагов при полном параде.
Раздался сильный металлический лязг. Люди ахнули. Кони пронзительно заржали. Через смотровую щель Марафиса во впадину мертвого глаза струей брызнула кровь. Он не мог сказать, откуда она взялась. Его кроваво-красный меч Рубаки поднимался и рубил. Он понимал, что пока не опустил его, он в безопасности.
Кланники подступили к нему ордой, размахивая молотами и топорами. У них было преимущество в высоте и превосходная маневренность, но у людей из города была толстая броня и превосходство в числе в четыре раза. В драке это было помнить трудно. Сама непримиримость кланников была тем, на что Марафис совсем не рассчитывал. Поразил человека - он должен упасть. Но только не кланника. Они мрачно улыбались и нападали снова.
Марафис превратился в машину. Одна рука в кольчужной перчатке на поводьях управлять жеребцом, другая на рукояти меча, чтобы колоть. Со своей стороны Тат Макелрой сражался двумя руками. Левой рукой он держал копье у лошадиного бока, защищая правый бок Главного Протектора, а в правой он держал меч Рубак. Поводья были в зубах. Марафис уже не раз был благодарен копью своего главного помощника. Иногда, когда молот был близко к его телу, он не мог видеть его. У его единственного здорового глаза были слепые пятна.
В центре Гаррик Хьюс и Компания Вепря откатились назад, но потом сплотились. Это, возможно, было задумано Белым Вепрем, так как он освободил пространство, куда кланники могли ворваться, и которое Хьюс медленно начал окружать. Джон Бэрден на западном фланге оторвался и преследовал кланников, которые хлынули из хозяйственных построек. Именно на востоке, по мнению Марафиса, сражение было самым ожесточенным. Кланники отчаянно пытались прорваться через колонну Глазастого, чтобы добраться до берега и спасти людей в башне.
Пойманный в ловушку птичьим шлемом, пот Марафиса начал превращаться в пар. Через щели между пластинами конской брони поднималась пена. У него уже не было ни времени, ни энергии, чтобы хоть как-то следить за событиями. Возможно, люди в башне рискнут выйти в дверь. Возможно, они все еще были внутри. Было несомненно одно: они явно не были мертвы, выражение лиц кланников говорило ему, что они все еще надеялись спасти своих людей.
День уже смеркался, а битва шла. Поле загромождали тела. Несколько человеческих голов катились между лошадьми, как отскочившие мячи. Механики по-прежнему пускали ядра в Крабьи Ворота и пристройки, разбивая каменные стены и дополнительно сбивая кланников. Лучникам было поручено целиться в ряды кланников, выходящих из пристроек, но поток выходящих иссякал, и сейчас у стрелков было затишье. В любом другом бою им поручили бы стрелять в беглецов. Но здесь были кланники,.. а кланники не бегут.
Броня Марафиса почернела от крови. Боль в руке с мечом так сильно въелась в мышцы, что ему на самом деле становилось больнее, когда он отдыхал, чем было, когда он просто продолжал сражаться. Так что он продолжал рубить. Его голос стал хриплым, хотя он вряд ли понимал, что выкрикивал. Его колонна по-прежнему держалась, так что ему казалось, что он кричал что-то правильное. В какие-то моменты в течении долгих часов сражения ему казалось, что эта битва обернется в их пользу. Хьюс успешно оттянул на себя и отрезал их центр, Джон Бэрден на своей стороне уничтожил охрану, люди Марафиса удержали прибрежную полосу. Оставалось только добить. Разделываясь с противником, пешие солдаты и наемники уже знали это, и начали серьезный натиск на Крабьи Ворота.
Получив преимущество дополнительного времени, механикам действительно удалось отлично нацелить один из скорпионов на двойные двери, и метнуть камень, который выбил левую дверь. Ископаемая пыль взметнулась громадным облаком, и хотя Марафис не имел большого пристрастия к вдыханию столь древних и причудливых останков, он знал, что у него действительно не было выбора. Он заметил, что был не единственным, кто долго отплевывался после этого.
Со сломанной дверью у кланников не было никакой возможности для отступления, и часть Марафиса, которая уважала честных бойцов, сочувствовала им. Это не помешало ему присоединиться к финальной атаке.
Когда он пришпоривал коня, посылая вперед, случились две вещи, показавшиеся ему странными. Первая - это зрелище одинокого всадника, со свежим снаряжением и в легкой броне, скачущего галопом вдоль реки и вверх через шеренги. Из Спира, без сомнений, и судя по его экипировке, своего рода вестник. Войско не получало известий из Спир Ваниса несколько недель, и Марафис удивлялся здравому смыслу посланника, скачущего через поле битвы. Если новость ждала так долго, парой часов больше не имело значения.
Второй вещью был рог, зовущий с севера. Он прозвучал очень коротко, Марафису пришлось посмотреть на Тата Макелроя, чтобы удостовериться, что он действительно слышал его. Тат коротким кивком подтвердил ему все, что он хотел знать. Сначала Марафис предположил, что сигнал должен был идти от команды черноградцев из Гнезда, давая сигнал к отступлению, но когда он посмотрел на незакрытые лица противников, он увидел замешательство и нечто, что могло быть страхом. Встревоженный, Марафис всю свою энергию вложил в атаку. Чем раньше они возьмут круглый дом и закрепятся в нем, тем лучше. Взглянув через плечо, он увидел белого Вепря, тоже приготовившегося к последнему рывку. Как раз этим утром Марафис собирался уничтожить лорда Восточных Земель, если появится подходящая возможность. Натиск на воротах такое же хорошее время, как и любое другое. В то время как войско из одиннадцати тысяч пытается протиснуться через девятифутовый проход, неизвестно, какое повреждение человек может получить. Тем не менее, Марафис знал, что он не будет ничего предпринимать. Не здесь. Не сейчас.
Белый Вепрь сражался как демон. Он совершал ошибки - у кого их не бывает - но он никогда не выпускал из виду своих людей, никогда не останавливался передохнуть, ни разу не отдал приказ, которым отвел бы опасность от него самого. В кланах был присловье: "Вы достойны уважения", и оно суммировало, что Марафис ощущал, когда наблюдал за своим соперником на поле. Невозможно весь день сражаться рядом с человеком, а затем повернуться кругом и убить его. Марафис не знал этого нынешним утром, но теперь он это понял.
Странно, но он почувствовал себя лучше, чем было в течении всего дня. Это походило, как если бы от сердца отлегла тяжесть. Хорошие воины всегда ценятся. Завтра он отправит темных плащей домой к Иссу. Правитель мог их поберечь.
Атака на ворота была плохо продуманной, но решительной, с пешими солдатами, кожаными куртками и наемниками, двинувшимися вперед расстроенной толпой. Даже когда он поддержал их воодушевление, Марафис старался удержать их. Многие из людей, проталкивавшихся вперед, не видывали рукопашного боя с кланниками, и не представляли, что оставшиеся силы, пусть небольшие, смертельно опасны. Когда Белый Вепрь появился, сбитый с толку чем-то в центре, Марафис решил возглавить группу сам. Он был Главным Протектором Спир Ваниса и вождем этого войска: это было правильно и уместно, что он заявлял права на это место первым.
Финальный рывок был неожиданно тяжелым. Кланники, которые остались, были в основном черноградцами, и сражались как волки, загнанные в угол. Шлемы теперь были сняты, и их косы, заплетенные серебряными шнурами, хлопали их по затылкам, когда они двигались. Марафис был так увлечен борьбой, что не сразу заметил ее смягчение. Он был теперь так близко к двери, что мог разглядеть отдельные чешуйки на уродливой коже кракена. За его спиной был Тат, давно отказавшийся от меча, и сражавшийся исключительно копьем. Послышался беспокоящий шум, но Марафис, воодушевленный, не расслышал рог с севера, он полагал, что может его пропустить. Затем Тат прикоснулся к его руке.
- Компания Вепря и бароны отходят.
Это решение вызвало такой незначительный отклик у Марафиса, что он не обратил на него внимания, и рубанул своим Красным мечом по руке кланника, отрезав на двух пальцах кончики. Сердце мужчины дико билось, и крови было слишком много. В небольшую паузу, которая последовала, Тат схватил за предплечье своего Главного Протектора и рванул его из шеренги.
- Они собираются. Бароны уходят.
Марафис попытался отдышаться.
- Собираются? - повторил он тупо.
- Да. Посмотри.
Тат решил не рисковать, и просто повернул Марафиса кругом.
Моргая, Марафис пытался понять, что он видит. Больше половины войска покидали поле. Все те, кто отступал, были конными. Все они были баронами и людьми баронов. Барон Соляных копей, Барон Ледяных Земель, Барон Земли Двух рек, Барон Железных Холмов, Барон Горного Поля ... Барон Восточных Земель, Гаррик Хьюс.
- Что это? - спросил Марафис, и кровь отхлынула от его лица. Эндрю Пэриш гнал рысью свою лошадь вперед. У бывшего мастера боя из раны на ноге текла кровь. Небольшой кусок мяса приклеился к его древнему нагруднику; он не производил впечатление его собственного.
- Посыльный из города. Правитель мертв.
Кровь и пот стекали из-под шлема Марафиса на затылок. Бой у двери по-прежнему продолжался, но все больше и больше людей сходилось на вершине холма.
Исс мертв. Это не вызывало никаких чувств. Кто мог бы убить его? Марафис смотрел на отступление, набиравшее обороты, торопившихся вернуться в город и предъявить свои права. Правитель был мертв. Должно определить нового. Меня, подумал Марафис. Меня.
Он смотрел на Эндрю Пэриша, уставившись прямо в его покрывающиеся мутью глаза.
- Я не уйду с поля, пока Его дело не будет выполнено, - сказал Пэриш, - и у меня есть тысяча человек, кто пойдет за мной.
Верующие и фанатики. Около двух сотен из них были стражниками-Рубаками, полагал Марафис.
Пэриш не ждал отклика. Простирая Красный Клинок вперед, он торжественно закричал: "Во славу Его!" и присоединился к схватке за Ворота. Остальные последовали за ним. Марафис не винил их. Победа была так близка, что можно было почувствовать ее запах. Она пахла как выбитая дверь.
Просматривая пестрые остатки своей армии - наемников, механиков, пеших солдат, барабанщиков, отставных стражников, ходячих раненых - Марафис задался вопросом, что делать. Ему, Марафису Глазастому, одному броситься обратно в Спир Ванис? Стать Правителем - вот его задача. Весь смысл его пребывания здесь был в обеспечении этой сверкающей жемчужины.
Тем не менее, он не мог оставить людей без поддержки на поле. Он не был Гарриком Хьюсом. Если Пэриш был прав, и он действительно собирается вести тысячу в круглый дом, то эта тысяча была в серьезной опасности. Марафис взглянул на последнюю оставшуюся дверь. Большой кусок ископаемого камня откололся, обнажая под собой обычный старый дуб. Марафис подумал о кланниках, и о темных плащах, и о Гаррике Хьюсе. Слегка кивнув самому себе, он принял решение.
- Мы берем дом, как планировалось.
Едва он произнес это, в лесу затрубил незнакомый рог, прямо за умирающим круглым домом. Кто бы там ни был, они прибыли.