Было два часа после заката, и главная дверь Молочного дома была темна и закрыта. Брим Кормак не решался подойти и попросить впустить. Перевозчик, который переправил Брима с его конем через Молочную реку, шестом оттолкнул баржу от берега.
- Лана валандаться, парень. Чем дольше собираешься, тем труднее постучать. - Посмеиваясь, словно сказал что-то забавное, перевозчик уплыл.
Брим смотрел на свои ноги. Они были мокрыми; баржа набрала воды, как только приняла вес морлоковского жеребца. Все-таки это было лучше, чем переплывать реку самим. Последний раз, когда Брим был здесь, перевозчика, чтобы обеспечить переправу, не было.
Гэйберил, конь Гая, потерся носом о бок Брима, расшалившись, когда испытание переправой осталось позади.
- Легче, Габби, - пробормотал Брим, и рассеянно провел рукой по гриве коня, глядя на солидный светящийся купол Молочного дома. - Мне просто нужно время, чтобы решить, что делать.
Это не было правдой. Он знал, что он должен делать -- здесь не требовалось особой решительности -- но это не значило, что он не мог немного постоять и просто выждать.
Ему в некотором смысле повезло, что путешествие сюда получилось самостоятельным. Как только Гай Морлок и Джорди Сарсон уехали в Тумбу-на-Летящей, торопясь предупредить дхунитов о появлении Собачьего Вождя, рядом с Бримом не было никого, кто бы за него отвечал, кроме него самого. Такого с ним прежде никогда не случалось, и это было жутковато, но в то же время приятно. Он вспомнил, как засыпал в первую ночь, расстелив постель, не разобравшись, на открытом склоне, без костра или палатки, и думая: Боги, что я собираюсь делать? Теперь он знал ответ. Ехать медленно.
Не имея рядом никого, кто торопил бы его в Молочный дом, Брим Кормак мог сам распоряжаться временем. Он не изменял своим обязательствам этому клану, просто откладывал их на несколько дней. Это была свобода, и дал ему ее Собачий Вождь из клана Бладд, и Брим решил наслаждаться ею, пока она длилась.
На следующее после той ночевки утро произошло лучшее из возможных событий. Брим был разбужен заскучавшим конем. В ночь перед этим Габби бежал в панике от ужаса, когда собаки Вайло преградили ему путь. Он сбросил всадника, Гая Морлока, и стоптал одну из собак. Брим решил, что видел его в последний раз - испуганная лошадь вдали от дома может просто убежать и никогда больше не вернуться - но Габби был смышленым, и хотя он провел на склоне холма на юго-востоке Дхуна совсем немного времени, он нашел дорогу назад в ту же ночь. И ничуть не жалел, кстати.
Они разделили неплохой завтрак из хлеба с сыром и сырого лука-порея, и как только Брим разобрался с седельными ремнями Габби -- они оказались прямо под ним, свисая с его брюха -- они повернули на юг. Это был прекрасный день, вспомнил Брим, со свежим ветерком и как раз нужным количеством облаков. Прошло совсем немного времени, прежде чем они добрались до Пенного, глубокого и узкого притока Быстрой. Они какое-то время следовали вдоль Пенного на запад к Колодезю, но когда Брим заметил впереди на берегу коттеджи издольщиков, он повернул Габби в обход и начал искать переправу.
Земля к югу от Дхуна была усеяна фермерскими домами из известняка. Только пшеница, овес и рожь вырастали здесь, и поля сожженного жнивья, просвечивающего сквозь тающий снег, стали для Брима привычным зрелищем. Он провел две ночи, разбивая лагерь на северном берегу Пенного, наслаждаясь незнакомым доселе ощущением хозяина собственного времени. Мэб Кормак научил обоих своих сыновей ловить рыбу, и Брим вырезал удочку и распустил край одного из своих шерстяных одеял на нитки. Он не поймал ничего, зато понял, почему люди любят ловить рыбу. Можно не делать ничего, в то же время делая что-то.
Погода изменилась, и слегка заморосило, а затем пошел снег. Габби дрожал, пока ему не достали одеяло, а затем начал его жевать. Брим подумывал забрать одеяло обратно, но не стал. Он подумал, что вполне возможно, что лошадь переварит шерсть.
В конечном счете они пересекли реку. Старый изогнутый дугой мост тянулся через Пенный только к западу от клана Камбер. Крошечный клан защищал переправу редутом из камня и дерева и системой блоков и цепей, но по какой-то причине они оказались безлюдными. В тот же день Брим столкнулся с издольщиком Камбера, управлявшим парой белых волов с помощью палки. Человек бросил один взгляд на синий дхунский плащ Брима и увел скот с дороги.
После этого случая Брим решил снять превосходный плащ, отданный ему братом Робби, и заменить его своей старой укороченной накидкой мышиного цвета. Плащ указывал не только на то, что он дхунит, но и на то, что он является одним из воинов элитной гвардии Робби. Брим не собирался участвовать ни в какой драке. Тем не менее, он должен был признать, что почувствовал легкое возбуждение, когда кланник Камбера оставил дорогу, чтобы освободить ему проезд -- такая репутация была у Робби Дан Дхуна.
В конце концов, Брим решил продолжить надевать плащ. Основания для этого были довольно запутанными, и не все из них благородными. Достаточно скоро он будет носить кремовую шерсть Молочного.
Он старался не думать об этом, и в основном это работало. Молочный будет потом. Сейчас -- путешествие. Однажды, несколько лет назад, еще до того, как Бладд захватил дом Дхуна, в то время, когда вождем был еще Маггис, в круглом доме появился посетитель. Маггис полдня провел в совещаниях с незнакомцем, а затем прошел с ним по всем строениям клана, познакомив его со многими кланниками и кланницами. Незнакомец возбудил любопытство Брима, но Брим допускал, что его вряд ли представят -- ему было в то время двенадцать, и он выглядел моложе своих лет, и не имел особого значения ни для кого, кроме собственной матери, Тильды. Но незнакомец заметил Брима, когда тот раскидывал в конюшне сено для лошадей. Незнакомец говорил с Танди Галкой так, словно они были старыми и добрыми друзьями.
- Это один из кормаковских мальчишек? - спросил Галку незнакомец, кивнув головой на Брима.
- Да, - ответил Галка. - Это младший Мэба, Брим. Подойди сюда, мальчик, и познакомься с объездчиком Ангусом Локом.
До этого Брим никогда не слышал о таком понятии, как объездчик, но незнакомое слово вызвало трепет в груди. Ангус Лок приветствовал его рассудительно, как мужчина мужчину, и на удивление не задал ни одного вопроса из тех, которых обычно Брим страшился: как вышло, что вы с братом Робом так непохожи? Боди Галлакс отказался тренировать тебя с молотом или ты просто бросил сам? Правда ли, что твой брат -- родственник дхунским королям? Вместо этого Ангус Лок справился о матери Брима, поинтересовался мнением Брима о своем новом мече -- быстро описав его по просьбе Брима для экспертизы -- и сказал, что Брим не должен забрасывать свою учебу; меч и перо лучше, чем просто один меч. Брим остался под сильным впечатлением. Встреча продолжалась лишь несколько минут, но оставила его с сильным ощущением, что знакомство длилось месяцами. Он помнил, как нашел Галку Танди спустя какое-то время и расспросил об объездчике. "У Ангуса -- исчезающая профессия, - сказал Галка. - Кружит как ястреб, ждет, как паук. Знает Север, как собственноручно вспаханное поле, и проводит в седле так много времени, что удивительно, как у него ноги не превратились в дугу". Это был необычайно неопределенный ответ, но в то время Брим этого не понял. Вместо этого он был захвачен романтикой человека, пересекающего земли на лошади, в одиночку, и бдительного, как ястреб.
Вот так Брим и провел большую часть этих свободных дней после того, как Гай Морлок и Джорди Сарсон оставили его -- передвигаясь верхом и будучи бдительным, как ястреб и паук.
Он желал узнать историю лучше. Каждый день он проезжал мимо протяженных заброшенных стен, остатков укреплений, заросших мощеных дорог, сгоревших амбаров, разрушенных речных плотин, древних указателей дорог, засыпанных колодцев, погребальных курганов. Все это было руинами. Всякий раз, когда он замечал что-то интересное, он останавливался, чтобы это осмотреть, счищая мох или снег, сухие листья или паутину -- все, что накопилось за долгое время. Иногда он видел неясные знаки, намеченные на камне, но по большей части поверхности были пустыми. Отметки были смыты, растворенные дождями, соком трав, и стерты ветром. История была утрачена. Кто построил идеально расположенную дамбу на Пенном? И кто разрушил ее?
Это была повторяющаяся тема развалин, заметил Брим. Что-то построено, затем разрушено. Раздумья об этом заставили его беспокоиться. Кто может знать такие вещи? Кто мог бы рассказать ему, что случилось в прошлом?
Ангус Лок, объездчик. Он должен знать.
Брим потратил целый день на руины, которые он нашел на северной, защищенной от ветра стороне холма, среди сосен над Быстрой. Что-то круглое -- сторожевая башня, житница или небольшое укрепление -- когда-то стояло в тени, отбрасываемой крутым хребтом холма. Нечто, смотрящее на север. Карабкаясь по разрушенным остаткам угловых кладок, шагая по блокам и перемычкам, Брим задавался вопросом, кто возвел это здесь, и почему. Ближайшим кланом был Колодезь. Его круглый дом был построен из базальта. Это строение было возведено из твердого и блестящего голубого камня. Хотя он искал опознавательные отметки на камне, Брим ничего не смог найти для подтверждения своей тайной надежды. Если строение и было возведено суллами, его развалины держали эту информацию при себе.
Той ночью он разбил лагерь рядом с небольшим участком стены, которая еще держалась. И видел сны о тайнах и суллах.
На следующий день они с Габби прибыли на Восточную Быструю. Самая крупная река в клановых землях поднялась, и ее воды были темными и быстрыми. К востоку от Колодезя содержалась переправа, а на западе Дхун владел Подпругой, узким речным ущельем между двумя скалами, которые можно было соединить веревочным мостиком. Большинство людей переправлялись на лодках; если были лошади, переправа становилась проблемой. Брим вел жеребца вдоль берега на восток, понимая, что то, что он делает, уводит его от Молочного. Дом Молочного располагался от него сейчас прямо на юг. Трудно было вложить свое сердце в поиск переправы. Габби не был конем, который любит воду, и можно было легко сказать: он не собирается переплывать, так что я мог бы взять и переправиться в Колодезе. Брим знал, что это было бы ложью. В какой-то момент во время путешествия Габби стал его конем, не Гая, и если его заставить, он переправился бы по воле хозяина.
Они потратили день на путешествие к Колодезю и серебряную монету в качестве платы за переправу. Брим объехал круглый дом и держался подальше от кланников Колодезя, но не смог уклониться от их взглядов. Все знали его как дхунита, и все жаждали новостей из клана, которому они присягали. Имя Робби Дан Дхуна было на устах у всех, произносимое шепотом и со страхом. К этому времени известие о сокрушительном поражении Скиннера Дхуна добралось до Колодезя. Ходили слухи, что это Робби Дан Дхун хитростью привел парней-сокланников к гибели. Вряд ли могли кланники Колодезя представить, что небольшой темноволосый парнишка, проезжавший в сумерках через их земли, был одним из тех, кого Робби посылал устроить ловушку.
Робби не собирался губить Скиннера и его людей, упрямо повторял про себя Брим. Он просто хотел гарантировать, что Скиннер не опередит его в походе на дом Дхуна, поэтому он обманул Скиннера, чтоб тот вместо Дхуна атаковал Визи.
После переправы у Колодезя Брим потратил еще один день, направляясь на юг, когда ему следовало повернуть на запад. Местность к югу от Быстрой была заброшенной и необитаемой, и это были места, потерянные для кланов. Вековечные леса с умершими и умирающими деревьями создавали непроходимые чащи, известные как Руинвуд. Держись тропы -- относительно Руинвуда именно эта клановая премудрость являлась главной. Брим старался ей следовать, но иногда искушение исследовать давно заброшенные строения, слегка просвечивающие сквозь деревья, было слишком велико. Любопытство не сгубило его, но когда его правую штанину разорвало терном, а сам он провалился по колено в водосточную канаву, заполненную древесной смолой, и набрал лосиных клещей столько, что его нож был занят всю ночь, он растерялся. Он частенько видел оленей и иногда медведей. Однажды Габби испугался, и Брим не мог понять, почему, пока не увидел в грязи свежие следы камышового кота. Судя по отпечаткам, это был крупный самец. И он был близко, раз Габби его увидел или почуял.
"Создай побольше шума." Брим не мог вспомнить, кто снабдил его столь специфически ценной информацией, но она показалась ему надежной, и он начал то ли выкрикивать, то ли петь девиз Дхуна, в то же время постукивая рукоятью меча по превосходной оловянной фляге Гая Морлока.
Вскоре после этого Брим решил направиться на запад. Время подошло. Брим Кормак причитался Молочному Камню.
Он просчитался и слишком сильно отклонился к югу, так что теперь ему нужно было пересекать Молочную. Бедный Габби, три реки, и ему пришлось пересечь все. Переправы через реки, медведи и камышовые коты -- это, вероятно, было не слишком плохо для коня.
К счастью, Молочная была спокойна. Весенняя оттепель не влияла на нее так сильно, как на другие реки. Ее воды побелели, но поднялись невысоко. Легенда гласила, это оттого, что Молочная бежала через ущелье, где суллы когда-то добывали в руднике молочный камень. Ни один ныне живущий кланник не знал, было это правдой или нет, так как никто не мог пробраться в чащи Руинвуда, через которые протекала Молочная река. "Почему кто-нибудь не поднимется вверх на шестах?" - спросил однажды Брим Гая Морлока. Гай брезгливо поморщился невежеству Брима. "Ты пробовал когда-нибудь идти против течения на шестах? Ты же вымокнешь!"
Брим выбросил из головы воспоминание об отталкивающем смехе Гая. В то время как он стоял и раздумывал на речном берегу, над Молочным домом поднялась полная луна. Это было безумно красивое зрелище -- жемчужный купол круглого дома под красной луной. Брим щелкнул коню языком: "Да ладно, Габби, давай посмотрим, сможем ли мы разбудить кого-то из Молочного, и получить для тебя сена."
Бриму было удивительно самому, что он смог прибыть к воротам Молочного, не требуя охраны. Тем не менее, как только он постучал по покрытому перламутровыми раковинами дереву, дверь распахнулась, и он понял, что не претендующий на охрану и не охраняемый -- это разные понятия. Большой и грубый кланник Молочного с седыми коротко остриженными волосами и с татуировками поднял свои голые мускулистые руки, приветствуя Брима:
- Ты родственник Робби?
Брим кивнул, удивленный и тем, что его знают, и тем, что его ждут. Воин Молочного держал ярко горящий керосиновый факел, и Брим был поражен тем, как человек позволяет пламени находиться так близко к его коже.
Взглянув через плечо Брима, он кивнул:
- Я вижу, ты привел одного из наших коней обратно. Оставь его там. Я пришлю конюха.
Ну конечно, Габби был конем Гая Морлока, а Гай из Молочного. Или был из Молочного.
- Давай проходи, - сказал воин, мотнув подбородком внутрь круглого дома. - Ночью ты никого не увидишь. Я принесу тебе поесть, что осталось, и найду постель.
Брим прошел за мужчиной внутрь. Чтобы осветить небольшую прихожую в форме рога, много света не требовалось, хватало нескольких прикрытых свечей, свисающих со стен на цепях. Молочный камень был удивительной вещью. Днем, казалось, он запасает свет, а ночью -- отдает обратно. У Брима было мало времени, чтобы задавать вопросы, потому что воин уже исчез за углом, и Брим знал, что если не будет следовать за ним вплотную, то потеряется. Первый этаж Молочного дома был построен как лабиринт, чтобы запутать врагов, а для неопытного глаза каждый поворот и каждый коридор выглядели одинаково. Он бывал здесь раньше, в ту ночь, когда его брат вел переговоры о помощи людьми с Враэной Молочный Камень, вождем Молочного, но это все еще выглядело новым для него. Где-то на этом этаже, он знал, должны быть залы и комнаты, но все, что он пока видел, это бесконечные коридоры и единственная белая дверь.
Воин провел его через круглый дом и затем наружу с другой стороны к кухонным помещениям, которые были пристроены к внешней стене. Полдюжины длинных дубовых столов стояли бок о бок с дощатыми скамейками, бегущими между ними. Около трети из них были заняты молочанами, мужчинами, женщинами и детьми, которые ужинали, кидали кости, пили пиво, начищали доспехи, точили ножи и шили одежду. Матери заплетали детям волосы, разговаривая со ртами, полными шпилек, с другими матерями. Кто-то уговаривал ребенка съесть ложку комковатой овсяной каши. Несколько кухонных работниц красиво сидели, полируя ногти кусочками войлока и хлопая звездочки засахаренного аниса слегка подкрашенными губами. Все оставили свои дела, чтобы обернуться и взглянуть на Брима.
- Ради Ионы! С братом Робби все в порядке. Вы всё увидели, теперь можете вернуться к ... своим, - сопровождающему Брима воину не хватило слов, и он объединил всех жестом своей большой мускулистой руки, - повседнюшкам.
Стол, за которым сидели воины Молочного, взорвался хохотом.
- Повседнюшкам, Пол? - откинулся какой-то крупный, седоватый воин-топорщик, - эт-то для меня что-то новенькое. - Смех стал еще громче, и теперь к нему присоединились и женщины с детьми.
Пол посмотрел назад; он не казался особенно раздосадованным.
- Давай, парень, - сказал он Бриму. - Ужинай. Усаживайся туда, а я посмотрю, что может предложить кухарка.
Брим так именно и сделал, пройдя мимо стола с девушками-горничными к месту сзади, указанному Полом. Щеки его запылали, и он почувствовал себя несколько ошеломленным всей этой развернувшейся перед ним жизнью. Долгое время прошло с тех пор, как он был последний раз в обеденном зале кухни, и присутствие женщин опьянило его. Одна из горничных, круглолицая девушка с волосами как вороново крыло, выбросила руку и ткнула его в ногу, когда он проходил мимо. Последовал высокий, красивый смех. Брим решил, что она, должно быть, сделала это на спор.
Брим нашел себе место и сел. Когда он оглянулся на горничных, то обнаружил, что все они уставились на него. С легкими смешками очаровательного смущения они отвели глаза.
- Вот так. - Пол поставил перед Бримом деревянный поднос. - Ночью жарят. Нам повезло.
Тушеный редис, жареный хлеб и кролик, зажаренный в сухарях, наполняли две миски "с горкой". Пол взял себе ту, что побольше, и начал есть. Брим, внезапно поняв, насколько он был голоден, и как мало он ел эти последние семь дней, сделал то же самое. Еда была правильная, простая и горячая. Разбавленное пиво помогло с ней справиться.
Когда Брим обсасывал последние кроличьи косточки, от группы за дальним столом отделился молочанин и подошел к ним. Это был главный воин, правая рука Враэны Молочный Камень; Брим признал его по ночи в Дымчатом Чертоге. Брим отложил кость и встал, чтобы приветствовать его. Такому человеку следует выказать подобающее уважение.
- А теперь садись, - спокойно сказал воин. Он был среднего роста и средних лет, и он был могуч в груди и становился более рыхлым к поясу. Склянка, содержащая его меру молочного камня, перемешанную с водой, свисала с шеи на навощенном шнурке. - Я Харальд Маул, и от имени моего вождя я приветствую тебя, Брим Кормак, сын Мэба, в этом клане.
Бриму перехватило горло, он сам точно не знал, почему. Перед ним стоял главный воин Молочного клана, и он не хотел совершить ошибку. Чуть кашлянув, он ответил:
- Я благодарю тебя, Харальд Маул. Молочный является кланом, который ведут мечи, и я рад, что пришел.
Харальд кивнул, угрюмый, но удовлетворенный, затем несколько официально повернулся и ушел.
- Пойдем, - сказал Пол, вставая. - Давай подыщем тебе постель на ночь. - Брима повели обратно под купол круглого дома. Горничные притихли, когда он уходил. После подъема по узким лестничным пролетам и ходьбы по круговой галерее, с которой открывался вид на зал ниже, Пол остановился и мотнул головой в сторону простой белой двери. - Вождь ожидает тебя на рассвете, - сказал он на прощание.
Мгновение Брим просто стоял и смотрел на дверь. Древесина была тонковолокнистой березой, покрытой известковой побелкой. Вытяжное кольцо, изготовленное из матового железа, было прикреплено к дереву пластиной в виде лисьей головы. Белый лис Молочного Камня. Потянув кольцо назад, он открыл крошечную спальню в форме крыла ветряной мельницы, с деревянной кроватью-ящиком, покрытой тонким матрасом и двумя козлиными шкурами. Единственная прикрытая свеча горела у стены, остальными предметами в комнате были кувшин с водой и кожаное ведро. Брим вошел и закрыл дверь. Когда он сел на кровать, то решил, что ощущение удовольствия от одиночества -- это недостаток характера.
Поплевав на пальцы, он протянул руку к свече. А потом погасил свет. Он подумал, что лучше всего было попытаться уснуть, но его слова Харальду Маулу тревожили его, и он надеялся, что не произнес лжи. Я рад, что пришел. Но Брим не был уверен в том, что он чувствовал. Прибывая сюда, он ожидал ... меньшего. Он не ожидал увидеть такой живой, дышащий жизнью клан. Когда он зимой проживал здесь какое-то время, это происходило в Башне на Молочной, в лиге к востоку. Благоустроенная в качестве импровизированной казармы, полуразрушенная башня была далека от сердечности и отзывчивости Молочного дома. А Враэна Молочный Камень проницательно ограничила доступ дхунитов к своему очагу.
Брим натянул козьи шкуры до самого подбородка. Они были старыми и уже не воняли козлиным духом, только пылью. Пока он лежал там, выглядывая, он понял, что было не очень темно. Светился молочный камень. Он заснул, и на этот раз он не видел снов о своем брате Робби. Только о молочном камне.
Его разбудили непривычные глухие стуки и голоса чужого клана. Рядом с силой была захлопнута дверь. Кто-то крикнул:
- На рассвете на оружейный двор!
Другой в ответ закричал:
- Уходи и дай мне поспать!
Брим встал и стер с лица остатки сна. Его принадлежности остались в седельных сумках Габби, так что он мало что мог сделать со своими волосами и зубами. Одернув переднюю половину туники, он поднес ее к носу и принюхался. Не очень-то. А сегодня он должен встретиться с вождем. Требовались решительные меры. Высоко подняв кувшин с водой, он вылил его содержимое себе на голову. Стало холодно и хорошо. Может быть, это поможет с запахом.
После того, как он встряхнул шкуры и облегчился, Брим отправился вниз по лестнице искать вождя Молочного. Кланники поднялись и сновали рядом, подметая коридоры, гася факелы, гонясь за детьми, принося ведра со свежей водой вверх в дом и унося помойные ведра вниз к реке, прилаживая броню, если они бежали на занятия военным делом, и перетаскивая грузы, когда они шли к конюшне. Большинство людей не обращали на Брима внимания, хотя один или два посмотрели на его голубой плащ. Прошлой ночью, когда Пол показывал ему его комнатку, у Брима появилась уверенность, что он запомнил дорогу. Ему это оказалось сделать легко, так как однажды увидев что-либо, он редко это забывал, и ему было нетрудно найти дорогу обратно к кухне. Отсюда он направился налево в сторону прихожей. Снаружи вставало солнце, и он быстро научился ориентироваться в лабиринте, лежащем на нижнем уровне Молочного дома. Внешние стены казались для глаз ярче, чем внутренние, разделяющие стены. Это было то, что никак не могло бы помочь ему ночью, как он понял, но было удивительно полезно на рассвете, когда знаешь, что солнечный свет идет с востока.
Устричные Двери рывком широко распахнулись, и устойчивый сквозняк пронесся по Молочному. Отряд мечников собрался на широких ступенях у входа в зал, и Брим взглянул посмотреть, не мог ли один из них быть Полом. Это были крупные мужчины, с сединой в волосах и глубокими морщинами на лице, их тела загрубели от десятилетий тяжелого труда. На некоторых были плащи, собранные из шкурок белого песца, а у других были броши в виде лисьей головы, закрепленные у горла. Все несли одноручные боевые мечи, которыми был славен Молочный Камень, с изогнутыми в форме кулака гардами и кольцами для пальцев, ясно заметными над верхушками ножен.
Не сумев найти Пола, Брим спросил ближайшего мечника, где можно найти вождя. Мужчина сидел, прислонившись спиной к дверному косяку, выбирая камешки из подошвы сапога. Тот, не глядя вверх, сказал:
- Вождь снаружи, отдает дань почитанию.
Брим перешагнул через его ноги и вышел наружу. Солнечный свет, отразившийся от реки, ослепил его, и потребовалось какое-то время, пока взгляд не прояснился.
Белый песок с близлежащего пляжа выдувался сквозь траву на дорогу из гравия, которая вела от реки к круглому дому. На берегу вдали болиголов и черная ель шелестели, покачиваясь от ветра. Повернувшись спиной к темным глянцевитым деревьям, Брим направился по дорожке, которая обегала внешнюю стену круглого дома. Когда он шел, он почувствовал, что его волосы просохли.
Когда он обогнул заднюю четверть Молочного дома, то заметил Враэну Молочный Камень, одиноко стоящую вдалеке. В четверти лиги на север от дорожки за упорядоченными грядками кухонного огорода, приземистыми строениями, тренировочными кортами, цистернами с угрями, свинарниками и загонами для скота находилась обширная белостенная ограда. Ворота, ведущие к строению, были открыты, и Враэна Молочный Камень стояла сразу за порогом, спиной к круглому дому. Несмотря на то, что ветер был еще силен, ее серебристый плащ не колыхался: просто в подол были вшиты камешки.
Мышцы в животе Брима ослабли. Он слышал о могильных прудах Молочного Камня, и задался вопросом, следует ли ему подойти к ним. Блеск воды явно виднелся с обеих сторон Враэны Молочный Камень, и Брим видел, как она опустилась на колени и наклонилась вперед. Он продолжал идти к пруду, пытливый и осмотрительный, пройдя мимо детской площадки, раскрашенной оранжевым и голубым мелом, и мульчированной, а также оплетенной камышом овощной грядки, прежде чем остановился в тридцати шагах от стены.
В отличие от круглого дома, стена, окружающая могильные пруды, была сложена из простого обожженного кирпича, а не молочного камня, и со временем заметно разрушилась. У основания наросла зеленая плесень, а раствор выветрился, оставляя вокруг кирпичей глубокие трещины. Один из столбов у ворот накренился, а сами ворота были спешно окрашены теми же самыми матовыми белилами, что и стены. Голова лисы, глубоко вырезанная в дереве, была их единственным украшением.
За воротами Враэна Молочный Камень поднялась на ноги и щеткой счистила грязь с плаща. Ее правая рука блестела от воды. Повернувшись, она увидела Брима. Легким поворотом запястья она поманила его к себе, а затем ждала, не двигаясь, пока он не подошел.
- Добро пожаловать, - сказала она, как только он остановился. - Я ожидала тебя раньше.
Лицо Брима вспыхнуло от прилива крови, и он собирался извиниться, когда вспомнил, насколько брат Робби презирал людей, которые пытались объяснять свои поступки. Короли не извиняются.
Враэна Молочный Камень наблюдала за Бримом, ее карие глаза были проницательными и задумчивыми. Она была вторым по продолжительности правления вождем в клановых землях, и руководила Молочным Камнем в течение почти тридцати лет. Брим не мог угадать, сколько ей лет. На лице не было морщин, хотя в ее длинной, до талии, косе красного и серого было поровну.
- Наш ведун, Друз Огмор, знаком с новым ведуном Дхуна. По обычаю старых кланов оба они держат птиц, и знают, как отправить сообщение друг другу. - Вождь подняла крутую бровь. - Так что если парень уехал из Дхуна в Молочный Камень и прибыл на десять дней позже, чем сообщил Друз, то, следовательно, я могу это знать.
Понимая, что ему делают выговор, Брим повесил голову.
- Проходи, Брим Кормак, - сказала Враэна. - Прогуляйся со мной вокруг пруда. - Она не стала ждать его, и начала идти вокруг искусственного озера.
Это был идеальный круг, около восьмидесяти футов в диаметре. Только трехфутовая кайма травы отделяла озеро от стены, что его огораживала. Брим нервничал, когда последовал за вождем, беспокоясь, что внезапный порыв может заставить его прыгнуть в воду.
И это было единственное место, где он не хотел бы оказаться.
Он мог видеть свинцовые гробы, дюжины из них, лежащие под девятифутовым слоем воды. Окруженные и инкрустированные ракушками, они выглядели как бесцветные, призрачные глыбы. Брим задался вопросом, как тела вождей Молочного Камня помещались в них вовнутрь, и ему очень не понравился ответ, к которому он пришел.
- Скерро Молочный Камень, Зимний вождь, привык разводить мидий и есть их. - Враэна подошла и остановилась на краю. - Он сошел с ума. Кое-кто говорит, что это из-за свинца.
Брим не мог придумать подходящего ответа. Он нахмурился, глядя на воду, надеясь выглядеть серьезным и бдительным.
Враэна Молочный Камень, казалось, этого не замечала.
- Молочный Камень на дне лежит слоем ила примерно в фут глубиной. Одно время было принято, чтобы каждый день мальчик с веслом перемешивал его, и тогда гробы казались погруженными в молоко. - Она решительно улыбнулась Бриму. Солнечные лучи, отражаясь от плеч ее серебристого плаща, бросали странные отблески на ее лицо. - Мой брат Альбан лежит здесь, хотя он клялся каждый день своей жизни, что не хотел бы оказаться в этом пруду. Но когда вождь мертв, у него уже нет права на голос в клане, на свое тело. Его сестру.
Она распорядилась похоронить брата здесь против его воли, понял Брим.
Враэна подтвердила выражение Брима небольшим кивком.
- Кто-то сделает это однажды и для меня, распорядится разрезать мое тело и утопить. Это обычай Молочного, а клан без своих традиций ничто. Дхун, Черный Град, Бладд -- как ты думаешь, чем они различаются? - Крошечное движение ее запястья показало, что Бриму нет необходимости формулировать ответ -- вождь Молочного сделает это за него.
- Наши традиции -- это единственное, что отделяет нас от других кланов. У нас одни боги, мы соблюдаем одни и те же законы, хотим одно и то же. Именно в небольших отличиях, которые мы придумываем, создается индивидуальность клана -- девизами, с которыми мы выступаем, оружием, которое мы носим, обычаями, по которым мы погребаем своих умерших. Двадцать восемь лет назад, когда передо мной стоял выбор -- предать Альбана или предать обычаи нашего клана -- для меня существовал только один ответ. Я вождь. Если я не в состоянии придерживаться прежнего образа жизни, я ослабляю нас. - Она бросила на него холодный взгляд, предупреждая, прежде чем продолжить.
- Молочный Камень -- старый и гордый клан, Брим Кормак, а я -- старый и гордый вождь. Мы танцуем мечами, а смешивая наш священный камень с маслом и водой, пьем его, как молоко. Наши лучшие воины ведут бой с двумя мечами в руках, и называют себя сливками, а наши девочки с детства каждый год узнают по новому способу убить человека, пока им не исполнится шестнадцать. Мы поклялись верности Дхуну четыреста лет назад, но до этого мы держались в одиночестве. Если ты считаешь, что пришел в незначительный клан, ты ошибся, и можешь сразу отправляться обратно в Дхун. Я приму тебя только при одном условии -- это полная преданность Молочному Камню. Друз находится в молельне, ожидая по моей просьбе. Он, как и я, рассчитывает услышать твою клятву.
Она замолчала, ее грудь поднималась и опускалась под тонким серебристым узором плаща. Брим в первый раз заметил знак лося, прикрепленный к шнурку в ее косе. Самая суть. Хребет, изогнувшийся кольцом.
- Я покину тебя сейчас, - сказала она, ее голос звучал спокойно. - У тебя четверть часа, затем ты или идешь к молельне, или собираешь свои вещи и уходишь из этого клана.
Брим кивнул в знак понимания, и она оставила его стоящим рядом с созданным человеком озером. Прошла минута, а затем что-то -- рыба или угорь -- возмутило поверхность воды, быстро мелькнув, а затем пропав. Брим не был уверен, но ему показалось, что он увидел зубы.
Идущие с севера облака быстро двигались к солнцу, и он мог сказать, что осталось немного времени, прежде чем они закроют солнечный свет. Без особой причины он вытащил свой меч, и стоя на траве, осмотрел его в последних лучах сияющего солнца. Свет на водной стали побежал вверх по лезвию к кончику. Брим попытался наклонять меч под разными углами, но не смог заставить блик двигаться другим образом.
"Это будет не так уж плохо, Брим. Мы оба знаем, что на самом деле ты никогда не будешь отрезан от Дхуна". Прощальные слова Робби зазвучали в голове Брима.
Обратно не собираюсь.
Он внезапно вложил меч в ножны и направился на выход из стен сооружения. Он принял решение.