На прошлой неделе я выложила несколько отрывков из начала сюжетной линии Брима в Endlords. Когда несколько лет назад я начинала писать линию Брима, она имела другое, более мрачное направление. Я могла бы рассказать вам о разнице между двумя кусками, но намного проще ее показать. Ниже лежит несколько первых страниц из первоначальной главы про Брима. Мы видим его не на Смертельной горе, а на площади Спир Вениса.
Текст не редактировался, поэтому, пожалуйста, не обращайте внимания на ошибки.
Смертельно опасный круг
Брим пробился в первые ряды толпы к тому моменту, чтобы увидеть, как священник поднимает младенца. Священник был в шелковой ризе, такой длинной, что та растекалась по обутым в сандалии ногам. Шея и руки выбелены свинцовыми белилами. Младенец был голым и кричал. Его левая нога казалась в стопе немного утолщенной.
- Кто заявляет о правах на это дитя? - задал вопрос священник, вскинув ребенка над головой. - Кто его родил?
Толпа на мраморной дворе перед храмом на Площади Четырех стихла. В неподвижном воздухе колыхались снежинки. Брим насчитал сто двадцать красных плащей, патрулирующих толпу, большей частью вооруженных массивными мечами и девятифутовыми копьями, которые в городе называли пронзателями. Наиболее плотно красные плащи собрались под платформой (площадкой), где по дуге, огибая каменные ясли (корыто, лоток), стояли священник, его служители и горстка хорошо одетых мужчин и женщин. Из дюжины людей, возвышающихся над толпой, только двое выглядели непринужденно: сам священник и старик, стоящий прямо с помощью двух тростей.
- Я мать ребенка.
Вперед выступила одна из нарядно одетых женщин. Полногрудая, с раскрасневшимися щеками и носом, в парадных шелках цвета устрицы она выглядела плохо. Походила на девку из таверны, напялившую одолженное платье.
- Я Лиона Сторновей из Высокого баронства, дочь Роланда Сторновея, героя битвы на Орлином перевале.
По толпе прокатился гул интереса. Разве женщина высказалась неясно?
Священник впился в нее взглядом. Брим вспомнил, что того титуловали Верховным Дознавателем. Нетрудно было догадаться, почему.
- Кто был свидетелем рождения этого создания?
- Я. - Это был старик с тростями. Тыча острыми концами в раскинувшиеся по помосту узоры, он подобрался к священнику лицом к лицу. - Я Ролан Сторновей, ее отец, и я был там, когда из ее чрева выскочил малец.
Толпа захихикала. Священник утихомирил их грозным взглядом. Он уставился на старика, старик ответил тем же.
Роланд Сторновей выглядел сухим и сморщенным, как высохший труп. Казалось, жизнь держалась в нем только из духа противоречия.
Священник от него отвернулся. Движением запястья развернул младенца на пол-оборота, чтобы лучше показать.
- Кто отец этого ребенка?
Брим не знал, что толпа из трех тысяч человек может так притихнуть. Слышно было только воркование голубей на храмовых ступенях. Взгляд Роланда Сторновея метнулся к массивной одноглазой фигуре, одиноко стоящей на краю помоста. Правитель Спир Вениса, вооруженный, в броне и со сверкающей церемониальной цепью. Все люди, женщины и дети, присутствующие здесь, смотрели на него. Все, за исключением священника.
- Кто предъявит права на семя? - допытывался священник. - Выйди, или пусть ребенок навеки будет проклят в аду.
Толпа затаила дыхание, и Бриму захотелось узнать об их боге и его устрашающих требованиях больше. Каменные боги из-за ребенка не стали бы беспокоиться.
Правитель покачнулся. Выглядело так, будто его потащила упряжка лошадей. Он обвел взглядом толпу. Брим ощутил, как вспыхнуло лицо, когда взгляд правителя подобрался к нему. Мгновение правитель Спир Вениса смотрел Бриму Кормаку в глаза. Если он и удивился, увидев юношу, с которым познакомился десять ночей назад в "Приюте мясника", то никак этого не показал. Он заметил Брима, дал ему оценку и отвел взгляд.
- Я отец ребенка, - крикнул он. - Я, Марафис Глазастый.
Толпа ахнула. Группа старых хрычовок у первого ряда засмеялась. За спиной Брима кто-то крикнул: "За пять месяцев до его рождения вы не были женаты!"
- Тихо! - потребовал священник.
Два красных плаща спустились по ступеням и, разгоняя голубей, вломились в толпу. Плечом к плечу, держа копья параллельно земле, расчистили себе путь. Безмолвно и умело задержали крикуна и повели к Крепости Масок.
Снова привлекая к себе внимание, священник зашагал по помосту. Ребенок утомился и тяжело дышал, поднимая крошечные плечики и икая.
- Солгав мне, - сказал священник правителю, протягивая ему младенца, - ты солжешь Богу. Так что хорошенько подумай, прежде чем отвечать. Это твое дитя?
Глубокая тень сгустилась во впалой глазнице Марафиса Глазастого, когда он посмотрел на младенца. Мышцы на плечах напряглись.
- Моё, - буркнул он.
И затем, громче:
- Я сказал тебе, это моё.
Толпа беспокойно колыхнулась. Лиона Сторновей открыла рот, чтобы заговорить, но отец ткнул ее в лодыжку тростью, и она промолчала.
Священник и правитель уставились друг на друга. Хотя Марафис Глазастый был на полтора фута выше священника, разница в росте не ощущалась. Брим припомнил, как Хью Маллин говорил ему, что верховный дознаватель в Спир Венисе был вторым по власти лицом. "Правитель руководит стражниками Рубаками, - рассказывал Маллин, - а Верховный Дознаватель руководит верующими".
Священник сказал:
- Книга Пришедших Душ говорит нам, что там, где есть сомнения, должен пролиться божий свет.
Толпу заволновалась. Одна из ведьм, которая ранее смеялась, издала горлом странное завывание, похожее на крик болотной птицы.
Священник на мгновение замер, прижав младенца к небесно-голубой ризе. Брим понадеялся, что крошке там теплее. Его беспокоило, что малыш мерзнет.
В идеально выбранный момент представления священник отвернулся от толпы. Кивнув одному из своих прислужников, положил младенца в каменные ясли. Прислужник носил одежду того же цвета, что и его повелитель, только шерстяную, а не шелковую. Брим не сказал бы, что удивился, когда нож от младшего перешел к старшему. Здесь польется кровь.