Годфри спешил вверх по лестнице в окружении гильдийцев. С тех пор, как он последний раз появлялся в резиденции гильдии, прошло немало времени, и это обстоятельство лишало его всякой уверенности.
Осберт последние дни был непривычно молчалив, отклонив еженедельное приглашение Годфри отобедать под предлогом навалившихся дел. Так как Годфри с трудом справлялся со своими, он не обратил на отказ особого внимания, но теперь - теперь знал, что что-то не так.
Колокола Базилики еще продолжали вызванивать конец вечерней службы, и когда он проходил на лестнице мимо узких окон, видел жителей Марсэя, потоком выходящих на площадь, от прохлады весеннего вечера натянувших на плечи плащи. В последнюю неделю небо дарило их теплой погодой, но сегодня весь день шел дождь, и Годфри изо всех сил старался не считать это плохим предзнаменованием.
Ему хотелось бы знать, что происходит. Он мог - и делал это- отправлять сообщения МакКоули в монастырь Св.Джулиана, и был уверен, что их передадут, но у МакКоули не было способа посылать весточки обратно. Годфри был обречен жить в сомнениях, лишь с надеждой, что помогает и не служит помехой.
Его свита свернула за угол, увлекая его в широкий коридор, из которого солидные двойные двери вели направо и налево. Насколько он знал, он был единственным не-гильдийцем, которому позволялось заходить в резиденцию так далеко. Бывая там, он каждый раз покидал ее в состоянии ужаса.
Но держал свою голову высоко, когда остановился перед меньшей дверью в конце прохода, и ждал, пока охранник ее откроет. О нем доложили, его ввели.
Кабинет Осберта - широкая, открытая, обшитая панелями комната с двумя каминами и огромным овальным столом в центре. Проктор в последние месяцы похудел, под глазами выступили тени, чего прежде никогда не случалось. Рявкнув на охрану, чтобы ждали за дверью, Осберт выгнал слуг и жестом подозвал Годфри ближе. Он сидел за столом, беспорядочно заваленном книгами, документами, свитками и пергаментами. С обоих концов стояли тяжелые подсвечники, заплывшие воском и пожелтевшие. Сам Осберт выглядел не лучше. Лицо воскового же цвета, мешки под глазами. Волосы спутаны, локти на столе, руки зарылись в бумаги.
- В общем, Годфри, ты только взгляни на это.
- На что? - Годфри медлил подходить ближе - это дела Гильдии, и он не был уверен, что хочет их знать.
- Ты не знаешь? Не видишь? Ты совсем ни о чем не слышал?
Тяжкая рука страха снова сдавила грудь.
- Слышал что?
Должно быть, в его тоне прозвучало нечто, что заставило проктора поднять глаза. Через миг взгляд сфокусировался, а затем голосом, хриплым от нахлынувших эмоций, которые Годфри не смог бы назвать, тот сказал:
- Началось.
- Началось? - глаза Годфри расширились, к лицу прилила кровь. Он не осмеливался надеяться без подтверждения. - Что началось?
Но Осберт увидел его реакцию и просто покачал головой.
- Мятеж.
*
- Плевать я хотел на ваше предложение! - Кенрик швырнул кубок в стену, облив серый камень красным вином. Взглянул на кроваво-красное пятно, повернулся к совету, расположившемуся вокруг стола. Придворные смотрели на него с плохо скрываемой тревогой. Неужели они в самом деле боятся его сильнее, чем Дугласа?
- Мне не нужны предположения! Мне нужны конкретные меры! Мне нужно, чтобы кто-то объяснил, как, во имя Серина, двадцать крестьян - он выплюнул последнее слово, как отраву - сумели захватить крепость, которую защищали семь десятков обученных солдат! Граница теперь нараспашку! Вы хоть представляете, сколько мятежников ее теперь перейдет? Хватит, чтобы взять еще два пограничных поста!
Он прошел вдоль стола, внимательно глядя на каждого, отмечая, кто лебезит, а кто смотрит в глаза.
- Где мое войско? Мне нужно одно: чтобы этот мелкий мятеж был подавлен!
- Государь, - возразил канцлер, умоляюще подняв руки, - с потерей этих налогов нам через несколько недель станет не на что содержать армию.
- Армия нужна мне всего на несколько недель! - прорычал он, готовый разразиться не только гневом. - Просто сделайте! Тот, кто принесет мне голову Роберта Дугласа, станет в стране самым богатым человеком! Идите!
Все, как один, поднялись, усердно кланяясь, и исчезая за дверью быстрее, чем Кенрик считал возможным. Их кланяющиеся фигуры так его разозлили, что он схватил кувшин с вином и швырнул им вдогонку. Тот загремел по полу, оставляя на плитах полосы разлившегося вина.
Затем помещение опустело.
Он стоял во главе стола, где письменные отчеты и сообщения о нападениях почти полностью завалили старинную столешницу. Где-то там лежало и послание от Тирона, что в складывающихся обстоятельствах согласия на брак с его дочерью, Оливией, он не даст. Пока в Люсаре не наступит мир, пока Кенрик не подавит мятеж, Тирон этот вопрос рассматривать не станет.
Разумеется, Тирон не принимал во внимание, что Кенрик без Оливии и ее приданого, без богатств Майенны не мог гарантировать девушке необходимую безопасность. Ну, так и быть. Завтра ко двору должен вернуться Гилберт. Его первой задачей станет - увезти девушку от скупого отца!
- Это твоя вина, - заявил он, не оборачиваясь к человеку, который, как он знал, молча вошел в комнату.
- Моя вина, государь?
Кенрик вжал кулаки в стол и подождал, пока Нэш не спеша пройдет мимо, словно ему совершенно безразлично, что Кенрик теряет трон.
Если не хуже.
- Да, твоя. Десять лет ты обещал научить меня волшебству - и чему же я от тебя научился?
- Вы полагаете, это предотвратило бы восстание?
- Это не восстание! Просто несколько бездельников крестьян, используя мое золото, затеяли смуту! Дуглас меня проверяет, и только.
- Вы не намерены принимать это всерьез.
- Я воспринимаю это гораздо серьезнее тебя. Ты уверял, что нужно подождать, чтобы добиться успеха в сватовстве к Оливии. Я так и делал, и видишь, что получилось! Дуглас застал нас врасплох! Ты обещал мне разделаться с последним сыном Тирона - и все же мальчик по-прежнему жив, и Тирону не нужен ни я, ни защита, которую я могу предложить Майенне. Без его поддержки я гол! Это твоя вина, Нэш. Я требую, чтобы ты хоть что-то сделал!
Нэш подошел к кувшину, все еще лежащему на полу, поднял, поставил на стол. Выбрал чистый кубок, вытащил пробку из фляжки с любимым вином, налил.
- Что я должен сделать? Я в полном вашем распоряжении. Основную информацию я вам уже передал.
- Что? Сказав, что мой кузен перешел на другую сторону и сейчас сражается вместе с мятежником? Почему я должен верить тебе на слово? Это ведь ты приказал малахи его выкрасть.
Нэш сделал глоток, посмаковал вино, проглотил.
- Государь, уверяю вас, моей целью было обеспечить ему безопасность. Я подозревал, что Дуглас попытается схватить его в собственных целях. Я собирался привезти его сюда, под вашу защиту. Увы, де Массэ с этой задачей не справился, и мальчика с тех пор никто не видел.
- Что говорит лишь о его отсутствии, а не то, что он с Дугласом. С чего ему становиться мятежником, а? Он всегда пользовался моей любовью. Он мой кузен, мой ближайший наследник, и знает это. В его интересах остаться моим другом. Кроме того, Эндрю - ребенок, слишком смирный, чтобы заглядываться на корону.
- Но, разумеется, слишком слабый, чтобы сопротивляться чужим попыткам втянуть его в это сильной личности, такой, как Роберт Дуглас? - Нэш поднял руки, призывая к миру. - Государь, я пытался объяснить вам, что вызнал. Я предупреждал вас, что Дуглас будет нападать именно так, комариными укусами по всей стране, ведь он не в силах выставить большое войско. Я также предупреждал вас, что МакКоули работает с населением, улучшая их отношение к колдовству, а сейчас мать Эндрю считается ими новым воплощением богини Минеи. Это впрямь серьезная ситуация, и все же вы отказываетесь меня слушать. Не понимаю, как смогу вам помочь, если вы меня не слышите.
Кенрик пристально смотрел на Нэша, понимая, что из его глаз, повисая между ними, струится ненависть. Он не мог от этого удержаться, и перестал и пытаться. Вместо этого перевел взгляд на карты и документы, лежащие перед ним на столе. Ему нужно было задать вопрос. Не сделав этого, он жалел бы всю оставшуюся жизнь - которой осталось бы немного.
- Тогда что ты предлагаешь? - грубо спросил он.
- Сколько времени нужно армии для подготовки к выступлению?
- Мне сказали, неделя. У Осберта будет тысяча человек, готовых к тому времени выступать.
- Отлично. Отправьте их отрядами по двести человек в разных направлениях. Пятьсот последних держите при себе. Самое важное - чтобы народ вас видел, видел ваше войско, видел гильдийцев и знал, что, хоть мятежники и пролили кровь, вы ни в коей мере не способны ответить. По общему мнению, все их отряды невелики, самое большее -- по две дюжины бойцов. Вам нужно сначала распугать, затем - хватать.
- И какая от этого польза, кроме того, что войско разбредется по всей стране?
- О, вам известно, где Дуглас? Вы знаете, куда посылать войско?
Кенрик хлопнул глазами, затем ткнул пальцем в карту.
- Я не должен оставлять Марсэй без защиты.
- Почему? - Нэш подошел ближе, налить себе вина еще. - Боитесь, что ваш кузен сможет за вашей спиной занять трон?
- Эндрю никогда так не сделает, - с необъяснимой уверенностью ответил Кенрик. - Если я раскидаю всех своих людей, как мне бороться с Дугласом?
- Единственное, что на него подействует, это взятие заложников. Отправьте своих людей туда, где повстанцы уже нанесли удар, схватите в каждом месте по дюжине местных дурачков и казните. Разошлите известие, что, пока Дуглас не отдастся вам в руки, будете казнить в каждом городе пять десятков или сотню. Самое малое, число нападений с его стороны уменьшится.
Кенрик должен был признать, что план выглядел убедительным.
- И что потом - ведь ты же знаешь, что он не сдастся?
- Нет, но он станет продолжать, а когда остальные его люди откажутся, вы сможете его со временем выследить. Из-за вашего распоряжения народ от него отвернется. И его конец станет только вопросом времени. - Нэш поперхнулся и, поморщившись, допил вино.
- На это могут уйти месяцы. У меня нет денег так долго содержать войско, и ты это знаешь.
Нэш кивнул, опустив взгляд на стол. Через миг поднял глаза.
- К счастью, я давно готовился к этому дню. На содержание армии золото есть.
- И? - подсказал Кенрик.
- С помощью малахи...
- Малахи, которыми должен был заняться ты? - Кенрик подошел к двери и позвал: - Рейв!
Через мгновение появился молодой мужчина. Когда он поклонился и взглянул на Нэша, его обычно хмурое лицо ничего не отразило. Тот, со своей стороны, выражая удивление, поднял брови.
- Я тебя знаю, верно? Ты из людей де Массэ?
- Да, - согласился Рейв. - Я его ученик, и горжусь службой в даззир.
- Я думал, что, сопровождая тело де Массэ, все вернулись домой.
- Да, - ушел от ответа Рейв. - Ваше отсутствие заметили. Нас также опечалило, что вы не позволили сопровождать тело барона леди Валене.
Кенрик с некоторым удовольствием отметил, что Нэш при этих словах застыл, но и только.
- Печально, да, - согласился Нэш, - но увы, оказалось невозможным надолго ее отпустить.
- Мы понимаем, - произнес Рейв. Его лицо казалось вырезанным из камня.
- Чрезвычайно печально, - добавил Нэш, словно его осенила запоздалая мысль, - как и то, что де Массэ скончался от ран.
- В самом деле.
Разговор Нэша с молодым малахи, казалось, иссяк, поэтому Кенрик решил вмешаться.
- Рейв предложил связаться со своими коллегами и передать, что их все еще ждут при дворе, хотя, конечно, без де Массэ тебе придется взять руководство на себя. Мы можем посылать с каждым отрядом хотя бы по одному малахи, увеличивая им шансы отыскивать бунтовщиков.
Нэш не ответил. Вместо этого он быстро заморгал, лицо побледнело. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, запнулся, ухватился рукой за спинку ближайшего кресла.
- Что это? - нахмурился Кенрик.
Снова покачав головой, Нэш кашлянул, ноги его подкосились, и он упал на пол. И только тогда Кенрик двинулся, прошагав вдоль всего стола, чтобы остановиться перед упавшим ничком Нэшем. Рейв по-прежнему стоял у открытых дверей, с бесстрастным как всегда лицом.
- Вы... меня отравили, - выдохнул Нэш.
- Я? - Кенрик поднял брови точно так же, как тысячи раз делал Нэш. - Зачем мне это делать? Мне нужна твоя помощь, чтобы избавить страну от Роберта Дугласа. Мы с тобой всегда были друзьями, верно? Мы давным-давно поклялись друг другу в верности. У меня нет причин тебя убивать. - Невероятно! Неужели кто-то отравил Нэша? Неужели он может избавиться от этой твари без лишних усилий? - Знаешь, яд мог предназначаться и мне. Позвать доктора?
Стекленеющие глаза Нэша метнулись от Кенрика к человеку у двери.
Затем он невероятным усилием перекатился на бок, сжимая живот.
- Не нужно.
- Приятно слышать, - солгал Кенрик.
- Меня... нельзя отравить. - Нэш на миг закрыл глаза, кожа стала мертвенно-бледной, губы посинели. Он втянул воздух носом, снова открыл глаза. - Меня нельзя убить.
- Нет? - Кенрик попытался скрыть в голосе разочарование, но не слишком успешно. - О, разумеется, это потому, что ты только что полностью обновился, верно? Хорошо. Все-таки, Рейв, пригласи доктора и как-то помоги Нэшу. Несомненно, в своем жилье ему будет удобнее. - Кенрик произнес это, подходя к двери, прежде чем бросить взгляд на человека, которого ненавидел больше, чем кого бы то ни было. Затем ушел. Хотя отдал бы почти все, чтобы стоять там и смотреть на муки Нэша, он не мог позволить себе такого риска.
Хотя небольшая встряска пришлась очень кстати. Даже для человека, считающего себя бессмертным.
*
- Так что вы собираетесь делать? - Годфри стоял перед столом, скрестив в ожидании руки. Он долгие годы хранил верность этому человеку, зная, что тому требуется помощь, упорно пытался ему помогать, но все же не слишком высоко его ценил. Сейчас настало время Осберту помочь Годфри - точнее, собственной стране. Однако Осберт считал иначе.
- Не думаю, что у меня есть выбор, Годфри. - Осберт поднялся на ноги и, спотыкаясь на каждом шаге, побрел к камину. Подхватил котелок с чем-то вроде молока с медом и немного налил в чашку. Обхватив ее ладонями, отпил. - Кенрик велел привести гильдийскую армию в готовность. На следующей неделе мне нужно вывести тысячу человек. Как я могу ослушаться? Они пойдут на известного колдуна, который уже показал всей стране свое мастерство. Гильдия, что бы я им ни сказал, всегда поддержит борьбу с колдовством.
- А для твоих коллег не имеет значения, что Кенрик сам колдун? Что он тиран и чудовище? Это не в счет? Разве они не видят разницы между Робертом и Кенриком?
- Годфри, лучше известный демон, чем тот, которым его заменишь.
- Народ любит Роберта!
- Проклятье, Годфри, любовь здесь ни при чем - здесь речь о власти! Какая власть, по-твоему, будет у гильдии при Роберте Дугласе? Та же, какая у нас сейчас? После всего, что устроил Вогн, чтобы уничтожить Роберта? После всего, что мы с тех пор натворили? Думаешь, рядовые гильдийцы увидят это противоречие? Раскрой глаза, Годфри.
Какое-то время Годфри молчал. Затем подошел к проктору, понижая голос, соединил ладони в жесте мира, которого хотел всем своим сердцем.
- Мои глаза широко открыты, Осберт. Неужели гильдия на самом деле пала так низко? А ваш священный обет так обесценился? Гильдия всегда придерживалась народной мудрости, хранила и спасала ценные знания, работала, чтобы строить и создавать, учить и учиться, делиться. Вместо этого гильдия сейчас - не более чем частное войско, ревниво охраняющее знания от народа, отчаянно нуждающегося в просвещении. Именно то, с чем с самого начала боролся Роберт Дуглас.
Потупленный взгляд Осберта скрыл капюшон.
Годфри продолжил.
- А самое печальное - что в глубине сердца ты знаешь, что так оно и есть. Вот почему ты хотел заменить слепую веру Вогна собственным здравым смыслом, почему все эти годы мы оставались друзьями - потому что одним своим присутствием я напоминал, что гильдия всегда имела более высокую цель, чем та, которую ей оставили тираны. - Годфри остановился, переводя дыхание. - Ты знаешь, что все это правда.
Осберт молча смотрел на него, затем медленно покачал головой.
- Я ничего не знаю.
Годфри охватило разочарование, он отступил. Все его попытки спасти душу этого человека терпели неудачу. Все бесполезно.
- Хорошо, Осберт. Похоже, свой выбор ты сделал. Быть по сему.
Годфри развернулся и покинул комнату, шагая по коридору, пока свита пыталась его догнать. Проходя по лестнице мимо окон, он увидел, что дождь наконец прекратился.
*
Нэш стряхнул притворно заботливые руки юного Рейва и доктора, которого тот вызвал. Встал на ноги, хотя мир вокруг него кружился и опрокидывался, как в какой-то головокружительной игре, а содержимое его желудка выплеснулось на красивый, покрытый плиткой пол.
Должно быть, это постарались малахи. Только они знали, какое вино он предпочитает, какой яд окажется для него наиболее мучительным. Кенрик на такое не осмелился бы - и как раз малахи, возможно, знали, что это его не убьет.
Но, кровь Бролеха, как же больно!
У него ушло несколько минут, чтобы прийти в себя, чтобы суметь хотя бы идти, держа голову высоко, пройти через замок в свою башню. Только тогда он позволил себе сдаться яду.
Глаза резало, в них стоял туман, все расплывалось, но он выбрался из зала совещаний в коридор. Он знал, что люди, когда он проходил мимо, его рассматривали, но ничего не объяснял и никак не показывал, что его это как-то задевает. Они могли видеть, как он пострадал, но он никогда не позволял думать, что сдался. Этот город боялся его до дрожи, и сейчас не время ломать этот тяжело завоеванный образ.
Один аккуратный шаг за другим свели его вниз по лестнице, по коридорам вывели наружу. Холодный порыв свежего воздуха чуть не привел к обмороку, но он на какое-то время прилип к каменной стене, потом выпрямился.
Он ощущал за спиной Рейва, наблюдающего, якобы проявляющего заботу и желание убедиться, что Нэш благополучно добрался до своих комнат - но Нэш понял больше. Рейв в команде де Массэ был одним из самых смышленых. Месть часто вершилась ядом.
Брусчатка двора его почти добила, но он зацепился плывущим взглядом за ворота и малый дворик за ними. Дальше его встретили верные малахи и повели внутрь, на всякий случай закрыв и заперев за ним двери.
По лестнице он позволил себя нести. Они связаны с ним Узами - не нужно беспокоиться, что они подумают.
*
Его сжигал жар, сотрясая тело дрожью, которая никак не утихала. Не давая передышки, голова пульсировала в контрапункт частившему сердцу. Но это не могло его убить. Он не позволит, не тогда, когда так близок к цели.
Какой яд они использовали? Смертельно опасный или только калечащий? Уже несколько часов, как он избавился от содержимого желудка, тело все извергло, но боль продолжалась, его словно выворачивало наизнанку. Этих мук хватило бы, чтобы пожелать умереть.
Он не рискнул взять ни одной мази из принесенных Теймаром, только пил воду, которую малахи собственноручно набрали из колодца - и только после того, как они сами ее попробовали - но ничего не прекращалось. Постельное белье царапало кожу, как крупицы колкого гравия, оставляя кровоточащие ссадины. Он только знал, что проходили целые дни, потому что видел, как окна время от времени наполняет темнота. Все остальное было одним долгим мучительным умиранием.
Он не мог от этого умереть. Разве его восстановление прошло не от его собственной крови? Разве его собственная сила не соединилась с силой Валены в их дочери? Их общей силы должно было хватить, чтобы он стал бессмертным - а если нет, то приблизиться.
Значит, если кровь его дочери недостаточна сильна, чтобы сопротивляться яду, возможно ли, что он умрет?
Нет!
Но он не мог игнорировать боль, грязное постельное белье, которое Теймар менял ему каждые несколько часов, слабость членов, пот, отчаянную потребность в прекращении этой пытки. Он умирал. Все восстановление лишь длило муки. Если в скором время ничего не предпринять, он скоро так ослабеет, что не сможет спасти свою жизнь.
- Теймар, - прошептал он, и слуга появился.
- Хозяин?
- Валена. Подготовьте ее.
- Я ее подготовил. Она уже два дня без дурмана, а также без еды и питья. Мы держим ее в оковах в соседней комнате. Ее кровь вас спасет.
Нэш смог лишь чуть кивнуть, откинуться на подушку и ждать, когда ее приведут. Он едва посмотрел, когда ее положили спиной на стол, обмотав цепями руки, ноги, живот и шею. Она не смогла бы убежать - не больше, чем он.
Когда все было готово, Нэш встал с постели, опираясь на крепкие руки двух помощников, приведших его к столу так, чтобы он мог видеть ее лицо, мог сам сделать надрез.
Она смотрела на него глазами открытыми и понимающими, слишком хорошо сознавая, что должно произойти. Она улыбалась.
- С тебя снова сбили спесь. Итак, мой ребенок умер напрасно. Ты делаешь мою смерть счастьем.
- Ты поможешь мне выжить, - выдохнул Нэш, держась на оставшихся у него крохах силы. Он перед ней не упадет - только не перед ней. Все это время он знал, что ей пришел конец. Он заставит ее бояться, даже если это его убьет.
- Ты знаешь, - она улыбнулась снова, - вначале я тебя любила. Но ты всю свою душу отдал Дженнифер Росс, оставив меня моей судьбе, все время притворно обо мне заботясь. Моя ошибка, знаю.
Ее признание звучало как-то не так, но времени разбираться, почему, не было.
- Подойди, Сэмдон, поцелуй меня в последний раз. Хоть ты и сгубил мою красоту, я тебя прощаю. Хотя ты лишил меня всего, я прощаю тебя.
- Почему?
- Хочу принять смерть без злобы и ненависти, которыми полны твои вены. Поцелуй меня, Сэмдон, а потом убей.
Хотя ее лицо исказили шрамы - результат его мести - ее глаза по-прежнему его притягивали. Он мог только принять поцелуй, который она предложила. Он наклонился, опираясь на стол, руки от напряжения задрожали. Но едва коснулся ее губами, ощутил кое-что другое, что-то ужасное, произошедшее внутри него, ожог, раскаленный пылающий уголь глубоко в паху. Он с криком вскочил, пойманный слугами.
- Ты ведьма!
Комнату наполнил ее смех.
- Идиот! О, Сэм, ты идиот! Поцелуй? С чего мне тебя прощать!? Ты погубитель - только своих детей ты больше не погубишь. Я сделала тебя бесплодным - как мир, который ты бы изнасиловал. И бессмертие от потомства с Союзницей ты никогда не получишь! Ты стерилен, Сэмдон Нэш, и теперь не сможешь даже притвориться настоящим мужчиной!
Нэш взревел, откуда-то взявшаяся сил распрямила тело. Он схватил у Теймара кинжал, взял ее руку и распластал внутреннюю сторону по всей длине, вытянув ее так, чтобы ярко-красная кровь капала в чашечку на полу. Затем взял вторую руку и проделал то же самое, не заботясь о брызгах. Он получит ее кровь, получит ее смерть, и сейчас это сделает!
Он опустил лезвие, слыша, как, по мере того, как кровь вытекает из тела в чашечку, забирая ее жизнь и отдавая ему, слабеет ее смех.
- Ты идиот, - прошептала она с застывающей улыбкой, - идиот. Хотела смерти. Дождалась... Благодарю... О, Люк...