Земля под его ногами гудела, гора стонала от мощи, которую он высвободил. С потолка посыпалась удушливая пыль, заставив Роберта кашлять, но не успел он шевельнуться, как его сбил с ног пролетевший по пещере сильнейший удар ветра. По мере того, как древние камни рассыпались, не в силах сопротивляться силе Слова, содрогание пещеры становилось сильнее; Роберт старался прикрыть голову от падающих камней.
Затем эта мощь ударила по Нэшу и Дженн. Вспыхнул ослепительно белый свет, поглотив обоих, и, хотя Роберт знал, что так будет, он закричал, и, шатаясь, бросился вперед, чтобы уберечь ее.
- Дженни!
Его остановил взревевший ветер, раздув перед ним ослепительный огонь, заставив тот полыхнуть ярче и сильнее, почти залив всю пещеру. Но Роберт не ушел: уж если суждено ему погибнуть, так тому и быть. Земля под ногами колыхалась и гудела, потом неожиданно раскололась, и на полу между ними возник зияющий разлом. Роберт снова упал, но заставил себя подняться, собираясь перепрыгнуть разрыв. Камней вокруг, угрожая полностью завалить пещеру, падало все больше, но он, не в силах оставить Дженн Нэшу, не уходил.
И тут раздался звук, от которого спину пробрал холод: визг, сначала слабый, из глубины, казалось, пронзавший сами скалы, издаваемый Нэшем, одновременно с другим голосом, который мог принадлежать только Дженн. В голосе звучал чистый ужас, Роберт слышал в нем предсмертную агонию и муку. Визг усиливался, сливаясь со скрежетом горы, разгорающимся белым светом, пока с оглушительным взрывом не вспыхнула вся пещера.
Сбивая с ног, градом посыпались камни, заставив свернуться клубком, его способности его защитили, хотя зачем ему жить, он не знал. От удара ветра Роберт перестал чувствовать свое тело, ослеп и не мог дышать.
Затем всё внезапно закончилось.
На миг воцарилось безмолвие; как только Роберт выпрямился и посмотрел вверх, потолок снова начал рушиться; он поднялся на ноги и, спотыкаясь и прыгая через трещины, двинулся вперед.
Там, полузасыпанный каменной крошкой, стоял короб с Ключом и Каликсом, переставшими светиться. Рядом, неподвижная и бездыханная, с белым лицом лежала Дженн.
Нэш пропал.
Роберт не медлил. Бросился вперед и подхватил Дженн, взвалив ее на плечо, так, чтобы можно было взять Ключ с Каликсом. Кинулся к выходу, перескакивая через ямы, огибая валуны, которых не было, когда он заходил. Не переводя дыхания, взбежал по откосу и помчался вперед, слыша, как позади него с грохотом рушится пещера и оглушительно, одним мощным взрывом, обваливается свод. Его накрыло облаком пыли, но он продолжал двигаться, хватая ртом воздух, наперегонки со временем спеша вверх. Повороты проходил механически, не думая, следуя привычным маршрутом, пока, наконец, не увидел свет и выход.
Там стояли, ожидая его, Патрик и Джоши, оба в крови и израненные. Роберт, предупреждающе крикнув, пробежал мимо них и тел погибших малахи, пока у него не подкосились ноги. Он рухнул на землю, бросив Ключ, чтобы бережно опустить тело Дженн. Патрик и Джоши были недалеко, когда гора снова ожила, выдохнув облако пыли. Еще один тяжелый выдох, и внезапно наступила тишина.
Роберт опустился на колени, одной рукой придерживая Дженн, хватая ртом воздух, которого ему так не хватало; вымывая из глаз пыль, потекли слезы. Когда пришел в себя, увидел склонившихся над Дженн Патрика и Джоши, тоже тяжело дышащих.
- Малахи? - прохрипел Роберт.
- Ушли. Только что сбежал последний. - Патрик сглотнул. - Джоши говорит, около двадцати. А Нэш?
Роберт смахнул с лица пыль.
- Мертв.
Джоши что-то произнес на языке, который, как Роберт думал, он должен был понимать, но все равно не разобрал. Патрик перевел:
- Джоши говорит, все закончилось.
- Да, - согласился Роберт, глядя на Дженн. - Все закончилось.
На него, как приливная волна, накатило горе, но, не успело оно его поглотить, как он увидел то, чего совсем не ожидал: слабое движение груди Дженн. Это была та самая надежда, которую он ждал. Вскрикнув, он положил пальцы ей на горло и ощутил слабую пульсацию; приложив ухо к груди, услышал удар: слабый, но четкий и определенно энергичный.
- Боги! - слова вырвались приглушенно и хрипло, горло перехватывало от пыли и страха, но он приподнял ее, насколько смог, обнял и снова положил. - Дженни, ох, Дженни, - шептал он. На этот раз он не собирался ее отпускать. Что бы ни случилось, она не должна была пропадать с его глаз больше чем на миг, и он убил бы любого, кто попытался бы ее у него отнять.
Он прикрыл глаза, мягко ее укачивая, ощущая, что ее сердце с каждой минутой бьется все сильнее, а дыхание выравнивается, пока она не начала кашлять. Привлекая внимание, на плечо опустилась рука. С бутылкой воды перед ним стоял Джоши. Роберт прижал горлышко к губам Дженн, позволив пролиться нескольким каплям, прежде чем самому сделать длинный глоток. Через мгновение Джоши вернулся с мокрой тряпицей, которой Роберт стер пыль с ее лица, прежде чем снова дать ей воды.
Он устроился удобнее, чтобы осторожно придерживать ее, пока она не сможет сидеть самостоятельно, глядя, как Джоши перевязывает Патрику раненое плечо, а Патрик, в свою очередь, бинтует разорванным полотном Джоши левую руку и сильно пораненное бедро. Оба двигались так, словно постарели на десятки лет - медленно и с трудом.
Наконец Роберт заговорил.
- Спасибо вам, - сказал он хрипло.
На измазанном лице Патрика появилась улыбка, но ответил Джоши.
- Спасибо тебе, Враг. Джоши довольный. Генерет довольный, - он взглянул на Патрика и добавил: - Траксис довольный.
*
Годфри ощутил то мгновение, когда все кончилось, и боль была такой, что он громко ахнул. Но он оказался не единственным. Молодой охранник, которого Нэш звал Теймаром, в тот же миг остановился и застыл, раскрыв от непонятного испуга глаза. Затем, словно сделанный из рыхлого камня, обхватив себя руками, повалился на пол палатки.
Годфри по-прежнему не мог двигаться, но теперь ему мешали только веревки, привязывавшие его к стулу. Сила, распоряжавшаяся его телом и державшая его все это время в неподвижности, внезапно исчезла; он взмолился, чтобы это означало смерть Нэша и окончательную победу Роберта.
Он вслушивался в многоголосицу извне, как делал все последние часы битвы. Не имея возможности выйти из шатра, он мог только слушать. Но теперь звуки изменились; крики боли стали глуше и тише, гневные и яростные крики полностью пропали.
Закончилось? Можно ли надеяться, что десятилетия мук наконец подошли к концу?
Затем он услышал что-то еще, знакомый голос, кричащий:
- Годфри! Годфри, где ты? Годфри!
Мог ли он надеяться?
После нахождения несколько часов во власти Нэша голос Годфри сел, и слабо звучал даже внутри шатра, не говоря уже про слышимость за его стенами. Он мог не волноваться: створки шатра распахнулись, и с мечом в руке появился Осберт, знаменитый желтый гильдийский плащ забрызган свежей и запекшейся кровью, глаза глядят живее и зорче, чем помнилось Годфри.
- Вот ты где! Благодарение богам! - Осберт в мгновение ока перерезал связывающие его веревки, помогая подняться, хотя и не слишком уверенно. - Ты не ранен? Тебе не нужен лекарь?
- Нет, все хорошо, - прохрипел Годфри. - Просто мышцы затекли. Нэш тут давненько не появлялся, и не успел ничего сделать.
- Мне очень жаль, что я тебя бросил. Если бы мог забрать тебя с собой, я...
- Не беспокойся, - улыбнулся Годфри, почти смеясь над переменами в друге. - Мы выжили; но что случилось?
- Кенрик мертв, - рубанул Осберт, обведя взглядом палатку и заметив на полу раскачивающегося взад-вперед Теймара. - Эндрю - король. О Роберте пока нет известий.
- Что ж, - глубоко вздохнул Годфри, - судя по действиям этого молодого человека, полагаю, Нэш вполне мог погибнуть.
Осберт внимательно оглядел Теймара, затем медленно повернулся к Годфри.
- В самом деле? - спросил он.
- Я считаю, Теймар связан Узами с Нэшем. Похоже, их связь разорвана.
Осберт выглянул из шатра и отдал одному из своих людей приказ, пояснив Годфри:
- Тем не менее, до возвращения Роберта наденем на него оковы. Он разберется, опасен ли юноша. Теперь пойдем, тебя ищет МакКоули.
- Он здесь? - Лицо Годфри осветила улыбка, а по телу прошла дрожь. - Неужели все действительно закончилось?
- Да, мой друг. - Осберт подхватил его под руку и улыбнулся в ответ. - Наконец-то закончилось. Пойдем, намечается празднование.
- Подожди, мне действительно нужно знать: что заставило тебя передумать?
- Передумать? - Осберт на мгновение нахмурился, не понимая, затем его лицо приняло осмысленное выражение. - А, это. Ну, на самом деле этот блаженный Вогн и его вздорные видения.
- Вздорные видения?
- Что ты говорил? Если я их не поведу, они не пойдут? Ну, я сказал своим гильдийцам, что, если богиня сражается на стороне мятежников, то мы боремся не с той стороной. Не думаю, что для решения им потребовалось много времени. Выбирать пришлось между двумя колдунами, только матерью одного из них была богиня.
- Или в это верит Вогн.
- Какая разница? - пожал плечами Осберт. - Старик Вогн убьется, когда поймет, что дал мне возможность спасти Гильдию, выступив на стороне Роберта.
- Нэш бы хорошо повеселился.
- Он? - На мгновение в глазах Осберта мелькнул былой страх. - Побьюсь об заклад, сейчас ему не до смеха. Пойдем, Годфри. Нам предстоит короновать короля.
Годфри вышел из шатра в ночь. На западе собрались огромные тучи, регулярно вспыхивали разряды молний, хотя дождь все не начинался.
Лагерь, через который он шел, сильно отличался от виденного ранее. Здесь у всех шатров полотняные стенки были закатаны вверх, а за лежащими ранеными и умирающими смотрели монахи, которые во множестве появились боги знают откуда. Среди них - гильдийские целители, и в воздухе витало ощущение облегчения, избавления и - он, наконец, осмелился назвать - свободы.
Осберт вел его через лагерь, не давая шанса задержаться, как бы сильно ему ни хотелось. Взамен его привели на край поля битвы, где лежало множество мертвецов, но было много и живых, которые прибирали тела.
Перед ним открылось зрелище, которое чуть не заставило сердце остановиться: огромный сложенный костер, и на постаменте в самом его центре - тело Кенрика. Годфри даже со своего места видел кровь, запятнавшую дорогие одежды. Затем он взглянул направо, где люди, из которых он кого-то знал, кого-то нет, его ожидали. При виде Эйдена МакКоули из глаз брызнули слезы. МакКоули улыбнулся и зашагал к Годфри, не глядя по сторонам, пока не обнял его, хлопнув по спине не менее полдюжины раз, выражая то, что словами невыразимо.
- Ох, святой отец, я так рад видеть вас живым. Боялся, что... но это неважно. Теперь вы здесь. Хорошо получилось, Осберт, я знал, что ты его найдешь.
- Годфри!
МакКоули отпустил его и отступил назад, и Годфри очутился в других объятиях, на этот раз молодого, явно испытавшего облегчение короля.
- Мы искали вас несколько часов! Где вы были?
Годфри набрал воздуха, собираясь ответить, но вмешался Осберт:
- В шатре Нэша, связанный и удерживаемый его силой. Но... похоже, сила внезапно умерла. Теймар, связанный Узами с Нэшем, утратил разум и перестал понимать речь. Мы думаем, это означает, что Нэш мертв.
Глаза Эндрю расширились и наполнились печалью, заставив Годфри нахмуриться. Но рядом, с рукой на плече юноши, встал Эйден.
- Не думайте о худшем, государь. Нет причин думать, что они не выжили.
Эндрю повернулся к нему с надеждой в лице, затем внезапно крикнул:
- Финлей, можешь мысленно поговорить с моей матушкой?
Финлей подошел ближе.
- Постараюсь, государь, - ответил он племяннику.
Годфри едва понимал, что происходит, поэтому молчал. Он провел вдали от всех этих людей, пока они все боролись за одно и то же, слишком много лет.
Через какое-то время Финлей покачал головой.
- Я не могу до нее дотянуться. Но это не значит, что случилось что-то плохое. Она могла закрыться, или могла...
- Потерять сознание? - прервал его Эндрю, почти подпрыгивая от нетерпения. - Попробуешь ее найти? Если Нэш мертв, он больше не может тебя почувствовать, а если нет, ему не нужно ощущать, где ты сейчас. Или, если не сможешь отыскать ее, попробуй найти мо... Роберта.
Лицо Финлея смягчилось, напомнив Годфри Роберта.
- Я попытаюсь, хотя давно этим не занимался.
Все снова затихли в ожидании, пока Финлей прикрыл глаза, сжав в левой руке небольшой камешек. Годфри отмахнулся от возникших у него множества вопросов.
Внезапно на лице Финлея расцвела улыбка. Он открыл глаза.
- Я нашел Роберта и Патрика, и, думаю, Джоши. Не могу найти Дженн, но...
Эндрю поднял руку.
- Финн, я знаю окончание Пророчества. Мы подождем, пока они не вернутся. Сейчас нам есть чем заняться.
Финлей чуть улыбнулся и шагнул назад.
Его лицо помрачнело. Эндрю прошел мимо, пока не остановился у погребального костра. Он какой-то миг смотрел на тело Кенрика, затем поднял руки. Когда из рук юноши, зажигая костер, метнулся огонь, Годфри затаил дыхание. Пламя быстро разгорелось, заставив всех отступить от жара. Всех кроме Эндрю, который стоял рядом до тех пор, пока пламя, наконец, не лизнуло тело Кенрика, и лишь тогда вернулся к МакКоули.
Епископ сочувственно посмотрел на юного короля, затем потянулся под накидку и достал тонкий серебряный обруч.
- Нашли в багаже Кенрика. Не коронационная корона, но подойдет, пока не доберемся до Марсэя - людям нужно что-то видеть. Считайте символом, за неимением иного. Торжественную коронацию проведем в течение недели.
Эндрю не ответил, но лицо осталось хмурым. Он опустился перед МакКоули на колени, но епископ не возложил венец на его голову. Он повернулся к Годфри, мягко взял его руку и положил на обруч, так что, когда тот оказался на мальчишеской голове, они касались его оба.
- По благословению божественных Минеи и Серинлета, - торжественно начал МакКоули, - на глазах Бролеха мы возлагаем венец на тебя, Эндрю, король Люсары.
Отовсюду понесся гул, сначала тихий, возникший, когда Эндрю поднимался с колен, потом все громче, пока одобрительные крики не загремели оглушительнее прошедшей битвы. Взволнованно моргая, юноша занял подобающее ему место рядом с Маккоули, затем Годфри осенил его плечи и лоб знаком триума. Финлей запел гимн.
- Да здравствует Король!
*
Эндрю есть не хотелось, но Мика настоял, вручив ему тарелку и пригрозив, что, если он ее не очистит, Мика накормит его силой, а на подмогу, чтобы держали, позовет пяток дюжих ребят. Эндрю решил сдаться на милость, однако после первой ложки обнаружил, что аппетит вернулся, и остаток был проглочен моментально, оставив Мику стоять с довольной ухмылкой. Мика принес стол из шатра Кенрика и установил снаружи, так что люди могли видеть Эндрю, где бы он ни был и что бы он ни делал.
- Больше нет? - невозмутимо спросил Эндрю.
Мика забрал у него тарелку и вскоре вернулся с хлебом и остатками жаркого.
- Боюсь, это все. Осберт уже отправил отряды за продуктами в ближайщие городки. Слишком многих нужно накормить.
- Это неплохо, - заметил Эндрю, собирая соус хлебом. - Чем больше ртов, тем больше уцелевших. - Едва он договорил, на него напала зевота, и он чуть не уронил тарелку.
- Вы должны поспать, - нахмурился Мика, показывая на бывший шатер Кенрика. Было уже поздно, и весь лагерь устраивался на ночь, хотя какие-то беспокойные души все еще сидели вокруг костров, играя на флейте и барабане. Музыка была светлой и спокойной.
- Они скоро будут здесь, государь, - успокаивающе добавил Мика,
Титулование все еще приводило его в замешательство: все, что он сделал - это убил Кенрика. Неужели, чтобы стать королем, нужно только это? И всё?
Сделать предстояло многое: так много раненых с обоих сторон, сторон, которые ныне объединились. Лекари работали при лампах и свечах, а вдали гремела гроза, похоже, не желая ни подойти ближе, ни совсем утихнуть. Малахи Гилберта патрулировали периметр, на случай, если Годфри ошибся, и Нэш остался в живых. Как уснуть, когда решение всех этих вопросов лежит на нем?
Эндрю едва ли был в состоянии представить тот вариант, что Роберт его мать не спас, но он все же давно знал, что, вероятно, она погибнет вместе с Нэшем, но в то же время...
- Государь?
Его сбила с мысли интонация Мики, и он подскочил, поворачиваясь к северу, чтобы увидеть, как приближаются четыре лошади, три со всадниками. Даже сквозь темноту он смог разглядеть Патрика и Джоши, затем показался Роберт с матерью в седле перед ним. Ноги понесли его вперед, затем Мика помог ей спешиться, она улыбнулась Эндрю и крепко его обняла.
Когда она держала его в объятиях, он едва мог говорить, ее шепот не имел для него никакого смысла, пока он не вспомнил, что она не знала, что он тоже выжил. Она целовала ему лицо, отстранилась, чтобы на него взглянуть, затем, обливаясь слезами, снова притянула к себе.
- Не плачь, мама, - шепнул он севшим голосом. - Все хорошо. У всех. Мы справились.
Он ощутил, как она наконец отпустила его, чтобы обнять сначала Мику, затем Финлея, который подошел к ним, оставив Эндрю перед отцом. В глазах Роберта появилось нечто, чего он прежде не видел. Хотя стояла темнота, лагерь заливал свет факелов, фонарей и свечей. Его остановила темная зелень робертова взгляда: Эндрю не знал, что сказать, и боялся, что голос его выдаст. Но Роберту не требовались слова; он обнял Эндрю так же крепко, как и мать, и Эндрю ответил тем же.
- Спасибо, - прошептал Эндрю. Он сказал бы больше, но почувствовал, что не нужно.
- Пойдемте, - вмешался Мика. - Пойду, проверю, смог ли Осберт найти нам еще какой-нибудь еды. Думаю, что-то он приберег. Вы, должно быть, проголодались.
Роберт со смехом махнул рукой:
- Ты и не представляешь, насколько. - Затем, не раздумывая, взял Дженн за руку, обнял за плечи Эндрю и повел семью к столу.
*
Капли последнего ливня все еще сползали по ромбам оконных стекол. Эйден внутри теплой комнаты поднял к одной руку и проследил ее след, сверкающий во вновь блеснувшем солнечном луче. По какой-то причине погода сегодня никак не устанавливалась. Над городом большую часть ночи буйствовали ливни, а, начиная с рассвета, дожди налетали короткими резкими атаками, сменяемые ясным, длящимся около часа солнечным сиянием. Эйден поднял глаза к ныне ясному небу. Может, просто все времена года собрались, чтобы объявить о наступлении новой эры.
- Как вы думаете, удержится погода, когда он въедет в город? - Годфри внес в кабинет две чашки чая.
- Люди выйдут на улицы, пойдет дождь или нет. Они захотят увидеть его первый въезд в столицу, - ответил Эйден.
Годфри обхватил чашку руками, глядя вниз на улицу, где уже собирались люди.
- Но они придут смотреть на нового короля или на человека, который посадил его на трон?
Эйден улыбнулся.
- Какая разница? Роберт и Эндрю войдут в город вместе, и сегодня перед всеми мы возложим на голову бедного юноши корону. После этого перестанет иметь значение, кто садил его на трон; только то, что он на этом троне сделает.
- Люди выйдут, чтобы увидеть обоих, независимо от погоды, - энергично подытожил Годфри и вернулся к длинному столу, за которым они последние дни работали. Он был завален грудами свитков, документов, каких-то книг, таблиц и других предметов, на которых Эйден сейчас не мог сосредоточиться. - Что вы хотите делать с небольшими монастырями? За последний год поступления заметно снизились, но Бром был настолько непопулярен среди народа, что, как я думаю, некоторые приходы пострадали по этой причине. Тем не менее, в ближайшее время...
Эйден отошел от окна и остановился рядом с молодым епископом, положив ладонь на руку Годфри.
- В краткосрочной перспективе мы можем перенести эту работу на другой день.
Годфри начал решительно мотать головой, но Эйден сжал его руку, пока тот не поднял взгляд. С улыбкой добавил:
- Уверяю вас, хотя я знаком с Эндрю лишь несколько месяцев, думаю, не ошибусь, что он не настолько тиран, чтобы снять с нас головы, если мы эту работу не сделаем до коронации.
Годфри моргнул, затем его щеки неожиданно покраснели. Эйден отпустил его и взамен побродил по комнате, поглядывая из окон в сторону другой улицы, тоже полной людей; шум, поднимавшийся к окнам, передавал атмосферу взволнованности.
- Простить тебя? - повернулся к нему Эйден. - За что? За стойкую борьбу с бесчисленными опасностями? За сохранение веры? За то, что тебе хватило смелости быть там, где отступали другие? Пожалуйста, святой отец, никогда не преуменьшайте роль, которую вы здесь сыграли, и насколько это для нашего дела было важно.
Годфри нахмурился.
- Я мог сделать больше.
- Не волнуйся, у тебя еще будет возможность.
- Каким образом?
- Ты правда считаешь, что я смогу справиться со всей работой в одиночку? С тех пор, как я последний раз ступал на землю Марсэя, прошло более семнадцати лет; все это время я находился в заключении или изгнании. Ты прекрасно понимаешь, я не могу так просто вернуться на это место и взять все на себя.
- Разумеется, Ваше преосвященство, я никогда не рассчитывал...
- И даже если бы я мог, здесь намного больше работы, чем та, с которой бедный епископ способен справиться за всю жизнь; вот почему я решил, что независимо от того, как бы ты ни протестовал, уйти от митры я тебе не дам. - Намеренно игнорируя реакцию Годфри, Эйден продолжал: - Люсара - великая и могучая страна. В наших руках великая задача: исправить ошибки Брома и деспотизма Кенрика, и, как вершина всего, нам все равно нужно убедить народ, что колдовство - не бролеховы проделки! В былые времена у нас было два епископа.
- Но... Но я...
Эйден нарочито властно сказал:
- Нет уж, прости, Годфри. Моего мнения ничто не изменит. Давай оставим эту тему и поищем чем перекусить. Нам скоро облачаться на коронацию, и заниматься едой рядом с облачениями нам не дадут.
- Ваше преосвященство. - К лицу Годфри вернулся обычный цвет, а в глазах поселилась улыбка. - Вы не должны занижать влияние вашей работы на отношение народа к колдовству. Люди сегодня собираются, потому что больше, как раньше, его не боятся. Этого добились вы.
Эйден все еще считал, что это не так, поэтому поставил чашку на стол и пожал плечами.
- Для начала тебе стоит перестать это делать.
- Что?
- С этой минуты называй меня Эйденом, а я стану звать тебя Годфри.
- По-моему, - донеслось от двери, - это очень удобно.
Эйден обернулся и тут же заулыбался:
- Финлей? Мика? Что вы здесь делаете?
Финлей ввел в комнату второго, осматриваясь и оценивая изысканный интерьер.
- Всегда знал, что епископы жили в роскоши. Теперь вижу - так оно и есть.
- Ты знаешь, - Эйден сложил руки вместе, - что завидовать грешно, не так ли?
- Не обращайте на него внимания, ваше преосвященство, - махнул рукой Мика. - Он весь день так себя ведет.
- Итак, э-э, что вы здесь делаете?
- О, - Финлей закончил осмотр и замер в центре комнаты, выглядя несколько сконфуженным. - Похоже, мы ваше сопровождение.
- Сопровождение?
- Это идея отца Джона, - добавил Мика. - Он предлагает, чтобы Совет, когда на площадь въедут Эндрю и Роберт, в полном составе ждал у дверей Базилики. Грамоты, официально включающие вас, отец Годфри, в состав совета, у Финлея. Мы должны запомниться единым целым.
Финлей поискал грамоту в камзоле.
- Вот. Есть теперь шанс найти съестное до того, как начнем? Мика с рассвета на ногах, размещал в замке свою огромную семью, а я в бегах за дочерьми, и со вчерашнего дня не ел. Если в скором времени хоть чего-нибудь не получу, в какой-то момент, между шествием и торжественной коронацией, просто лишусь сил.
Эйден ответил ему не сразу; он не сводил глаз с Годфри, и листы переворачивал, не просматривая. Наконец, собрался и предложил:
- Вот что случается, когда за коронацию берется отец Джон. Пойдемте, уверен, что-то мы где-нибудь найдем.
*
Эндрю еще слышал доносящиеся снаружи звуки, но здесь, в Базилике, они звучали слабым эхом, не более чем напоминанием о музыке и веселье праздника, который продолжал идти на улицах Марсэя. За все прожитые здесь годы он не мог вспомнить чего-то столь же захватывающего. Они постарались превратить коронацию в праздник для всех. Двери Базилики оставались открытыми весь день, и народ Марсэя толпился внутри, заставив Эндрю, когда на его голову возлагали корону, почувствовать себя очень маленьким. Но, подняв глаза и увидев, что его семья - его родители - на него смотрят, он понял, что никогда не будет так слаб, чтобы сломаться под ее грузом.
Ликование было оглушительным; даже сейчас, спустя часы, воспоминание вызвало улыбку. Но, проходя по Базилике, Эндрю ступал тихо, внимательно слушая, позволяя своим пока еще новым способностям пробегать перед ним. Было невероятно увлекательно пробираться вот так поздно ночью, когда его никто не видит и, в этот миг, когда у нет нет иных обязанностей, кроме как праздновать обретение престола, к которому никогда не стремился.
Но время для этого найдется и после. Прямо сейчас перед ним появилась другая загадка, которую нужно разгадать. Около получаса назад юноша заметил, что его родители вместе с МакКоули покинули праздничный стол, и потребовались все его новоявленные способности, чтобы тайно сопроводить их сюда. Теперь он услышал голоса в крошечной часовне рядом с ризницей и затаил дыхание. Он подкрался, прижимаясь к стене, надеясь, что его не заметят.
Голоса послышались яснее; за углом он увидел алтарь, освещенный дюжиной свечей. Епископ МакКоули с хмурым лицом чертил в воздухе знак триума над двумя людьми, стоящими перед ним на коленях, сопровождая свои действия звучным речитативом. Хотя Эндрю стоял близко, он едва слышал сказанные шепотом слова, но не узнать обряд было невозможно: задавались вопросы и давались ответы, затем МакКоули осенил их знаком триума, и его лицо озарилось улыбкой.
Когда Роберт поднялся на ноги, привлекая к себе Дженн, у Эндрю перехватило горло. Было достаточно светло, чтобы видеть глаза Роберта и ответное выражение Дженн. Больше он ничего не видел, потому что Роберт привлек новобрачную к себе и поцеловал. Эндрю с гулко бьющимся сердцем отступил в тень, перестав смотреть, тем не менее став невольным свидетелем. На лице вспыхнула улыбка, и он почти вслух засмеялся.
Кажется, после того, как он стал королем, они заключили в брак.
Все еще улыбаясь, он вернулся назад, к столу, Совету, людям и стране.
*
Когда МакКоули вышел из часовни, Роберт повернулся к Дженн, не выпуская ее из кольца своих рук, наслаждаясь ощущением близости.
- Насчет Ключа ты уверена? - спросил он.
- Ничего нет. Я продолжаю проверять, но какое-либо присутствие, которое я обычно ощущала, исчезло. Возможно, оно появится снова, я не знаю - но в данный момент это только оболочка. Кроме того, он не мешал проведению обряда, верно?
- Мне все еще трудно поверить, что ты на самом деле за меня вышла. Ты так долго и упорно была против, что мне действительно казалось, что к священнику тебя придется тащить связанную и с кляпом во рту.
Дженн начала тихо смеяться.
- У меня были наготове люди, составлен план. Получи я от тебя еще один отказ - и он пошел бы в ход. - Слегка нахмурившись и наморщив лоб, Роберт остановился. - Но ты - я никак не пойму, почему - сказала "да". Можешь представить мое удивление и разочарование: все усилия, вся организация - и насмарку! Ты сдалась без боя. Никогда бы не подумал, что ты хочешь выйти за меня замуж! Совсем на тебя не похоже.
- Вероятно, ты знаешь меня не так хорошо, как тебе кажется, - усмехнулась Дженн.
- Пожалуй. - С этими словами он притянул ее к себе. - Я знаю тебя лучше всех на свете. Лучше тебя самой.
Она рассмеялась снова. Обхватила руками его лицо, и от прикосновения по спине пробежали мурашки.
- Милый, дорогой Роберт, я должна тебе кое-что сказать.
- Тебе не нужно мне говорить, любовь моя, - шепнул он, убирая ей со лба прядь волос. - Мы связаны Узами, помнишь? Я уже знаю.
- Как? - удивилась она, глядя ему в лицо.
- Я чувствовал твою смерть, Дженни, - голос Роберта сел, и он закачал головой. - Я чувствовал, как ты умираешь, и демон вместе с тобой. Мы связаны Узами. Я не мог ошибиться.
- Я не понимаю, как это произошло.
- И я - но что мы можем сделать, кроме как принять это чудо?
- Никаких чудес, Роберт. Ты сам говорил Эндрю, что наши способности не могут вредить друг другу. Сколько раз ты и я защищали друг друга, переживали удары, которые убили бы любого другого?
- Пусть не чудо, - согласился он. - Знаешь, мне все равно. У меня есть ты, а Пророчества больше нет. Наш сын на троне, и Люсара свободна.
- Более того, - шепнула она, - ты свободен.
- Все время, пока я с тобой.
В свете свечей выражение ее глаз ускользало.
- Мне еще что-то следует тебе сказать.
Роберт, притворяясь испуганным, нахмурился:
- Что? Ты хочешь сказать, что у тебя ребенок?
Он услышал смех.
- Ну, раз ты коснулся этого, пожалуй, есть. Нет, на самом деле кое-что другое. Кое-что важное.
- Хорошо, продолжай. Если мы вскоре не вернемся, люди начнут говорить, и мы не отвертимся.
Она рассмеялась; этот звук согрел его сердце.
- О, Роберт, я тебя люблю.
На мгновение ему показалось, что он ослышался. В следующую секунду - что он видит сон. В последний миг - что он бредит.
- Что? - прошептал он. - Что ты сказала?
В следующее мгновение она целеустремленно запустила руки ему под сорочку.
- Жена, не поступай так со мной! За семнадцать лет, думаю, я заслужил услышать это признание еще хотя бы раз.
В ответ она коснулась его лица.
- Роберт Дуглас, граф Данлорн, герцог Хаддон и отец моего сына, я тебя люблю. Я люблю тебя, и буду любить всегда. И, если ты все еще удивлен, это единственная причина, по которой я за тебя вышла, глупый. Ты же не думаешь, что из-за твоих денег?
Роберт начал смеяться, и утробный смех заставил сотрясаться все тело. Он уставился на нее, словно видел впервые.
Она серьезно на него взглянула.
- Мы должны вернуться к остальным. Они будут недоумевать, где мы.
- Нет, - ответил Роберт, - их это не заинтересует. Думаю, сейчас все уже хорошо выпили. Во всяком случае, меня это нисколько не беспокоит. На этот раз, Дженни, мы с тобой будем делать то, что хотим мы.
С этими словами он взял ее за руку, уводя из Базилики в мир, который их уже заждался.