Чедова рука кружила над блюдом, как хищная птица. Все коврижки, начиненные орехами и блестящие от меда, казались Эффи одинаковыми. Но не для Чеда. Его глаз улавливал малейшие отличия размеров, веса и начинки. Он выхватил одну и протянул Эффи.
- Орехов больше, - объяснил он коротко.
Эффи подняла коврижку, как тост:
- За Серый клан! Где жизнь хороша!
Чед показал жестом на открытое окно, высоко над головой Эффи:
- Так ведь умирает.
После этих слов есть коврижку ей совсем расхотелось. Чед взял еще одну - для него четвертую - и затолкал в рот целиком. Он жевал методично, без удовольствия, выполняя это, как работу. Они бездельничали в похожей на пещеру насосной комнате Серого клана, одной из многих. Плотные облака превратили день чуть ли не в вечерние сумерки. Лягушки уже квакали. Они с Чедом должны были откачивать воду, но человек, которому полагалось присматривать за ними, этого не делал - он ушел, вернулся с коврижками и пропал снова - так что они в итоге не делали вообще ничего. Они сидели на высоких железных табуретах, ножки которых утопали в воде на полфута. На уровне груди из наружной стены выходили четыре лопасти, очень похожие на огромные деревянные ложки. Это были ручки насоса. Они с Чедом должны были на них работать. По словам Тула Баклера - кланника, который оставил их без присмотра - на насосах нужно было работать день и ночь, "иначе весь круглый дом утонет в Вонючке". Болото вокруг Серого клана простиралось от него на тридцать лиг во все стороны, и звалось Вонючкой. Еще ее называли Адской Канавой.
- Нас засасывает бездна, - еще раньше сообщил им Тул. - Мы должны работать, чтобы оставаться наверху.
Эффи вздрогнула.
- Нам лучше приняться за откачку, - сказала она Чеду.
Чед соскользнул с табурета и плюхнулся в воду.
- Тогда давай.
- Надевай перчатки, - напомнила ему Эффи, кивая на железный столик, где рядом с блюдом коврижек лежали две пары грубых рукавиц из свиной кожи. - Помни, мозоли убивают.
Чед застонал, но послушался. В свои одиннадцать он был старше нее на два года, но в вопросах безопасности главной была Эффи.
Перчатки были жесткими, как деревяшки, и почти на сто размеров больше, чем надо.
Через пять минут они вспотели. Эффи, чтобы привести рукоять в движение, приходилось налегать на нее всем своим весом. Когда рукоять опускалась, открывался затвор шлюза и вода выливалась в болото.
- Обратно втекает так же быстро, как мы ее выкачиваем, - сказал Чед. - Похоже, стены здесь как губка.
Видимо, так и было. За час работы насоса уровень воды не понизился. По стенам комнаты линии черного осадка отмечали высоту прошлых подъемов воды. Самая высокая отметина не дошла до потолка лишь на дюйм, и была на целый фут выше окна. Как же им тогда удалось откачать воду наружу?
- Пахнет плохо, - тихо сказал Чед. - Как капуста, вареная в говенной воде.
- Сколько мы должны этим заниматься? - спросил Чед.
- Не знаю, - запыхавшись, ответила Эффи. Чеду работа в насосной давалась легче. - Я думаю, скоро придет Баклер и наконец нас выручит.
- Нет, Эфф. Со всем, что тут происходит, он, наверное, про нас забыл.
Остановив насос ручкой вниз, Эффи выглянула в окно.
- Может, тихонько подкрадемся и глянем?
- Нет.
- Но...
- Нет. - Чед так сильно нахмурился, что складки жира со щек и лба сошлись перед глазами. - Не на что смотреть. Просто какие-то местные похоронные обряды. Незачем нам видеть.
Эффи отпустила насос, отправив струю густой, маслянистой воды прямо на свои сапоги. Вдалеке прозвучал рог, его одинокий зов летел на юг с Пастбищного острова. Вчера в клане умер человек, и сегодня проходило его погребение. У каждого клана погребальные обряды были свои. В Черном Граде тела натирали ртутным молочком и оставляли на поверхности земли. В Молочном Камне тела рассекали надвое и топили в могильных прудах, а в Скарпе их обливали спиртом и сжигали. Она слышала, что пеплом потом подкармливали ядовитые сосны.
- А что с ними делают в Баннене?
Чед работал насосом и не ответил. Баннен был его родным кланом. Его похитили на северном берегу Зеленой реки, когда он ловил черепах. Эффи взяли несколькими днями позже на Волчьей. Их обоих похитил Уокер Стоун и на лодке увез вверх по течению в Серый клан. Они находились здесь уже двадцать дней, и Эффи догадывалась, что Чед беспокоится из-за этого сильнее, чем она. Чед учился в Баннене воинскому делу. А когда воинов берут в плен, они должны бежать.
Поняв, что о Баннене Чед говорить не намерен, Эффи кивнула на окно.
- Как ты думаешь, почему они умирают так часто?
Чед пожал плечами.
- Это же Серый клан. Они прокляты.
Эффи, кивнув, продолжила.
- На прошлой неделе двое умерли. Младенец и трехлетка.
- Сегодня вечером они прощаются с новорожденным.
--
О! - Эффи перестала кивать и качать насос и задумалась. Ноги ей холодила болотная вода. - Наверное, дети рождаются слабыми.
- Или становятся слабыми.
Эффи испытующе рассматривала лицо Чеда. Внимание сразу привлекали пухлые щеки и складчатая линия подбородка, но если вглядеться пристальнее, на первый план выступали глаза. Они были темно-карими, и в них светился ум.
- Бросай качать, - скомандовала Эффи.
Чед подчинился, остановив рукоять на полпути. Он тяжело дышал. Ниже подмышек на голубом льне темнели большие влажные овалы.
- Ты считаешь, что это из-за проклятия? - спросила его Эффи. - То, что дети Серого болеют и умирают?
Чед пожал плечами. Это движение отправило в болото галлон воды.
- Именно так я и думаю.
Эффи на него покосилась. Если Чед выдвинул гипотезу раньше, чем это сделала она, значит, в мире было что-то основательно не так.
- Мы должны узнать наверняка.
--
Как? - Чед поднял рукоять в положение покоя, а затем по воде прошлепал к столу. Он взял коврижку, как следует от нее откусил и спросил. - Зачем?
- Потому что... - Эффи зашагала за ним, оставив рукоять посередине и позволив воде хлынуть обратно в насосную комнату. - Потому что не бывает проклятия, которое нельзя было бы снять.
Чед перестал жевать.
- А? - переспросил он с набитым ртом.
- Да, - произнесла Эффи с еще большей уверенностью. Эта мысль возникла в ее голове только что, но теперь, когда она немного ее покрутила, она выглядела вполне правдоподобной. - Помнишь историю про жену вождя, Моделин Дхун?
- Нет.
- Моделин была замужем за Хогги Дхуном, но она была не первой его избранницей. Хогги был обручен с прекрасной Беатрис, но Беатрис во время прогулки упала с лошади. - Эффи провела по горлу большим пальцем. - Сломала шею. Ее в повозке привезли домой, но было уже слишком поздно. Пришел ее смертный час. "Приведите ко мне Моделин, - велела она. Моделин пришла, и Беатрис поманила ее поближе. - Я знаю - чтобы отнять у меня мужа, ты ослабила ремни у моего седла. Да только в ответ ты получишь мое проклятие. Хотя твоя утроба, как у любой девки, пустовать будет недолго, тебе никогда не родить живое дитя. Я клянусь в этом именами восьми богов, и только девятый может это остановить."
Эффи остановилась, чтобы полюбоваться ошарашенным Чедом.
- Да, - подтвердила она, - ужасное проклятие. Когда было сказано последнее слово, Беатрис, призвав магию, упала замертво. Моделин испустила отчаянный крик и рухнула на холодный труп. "Кто из богов может остановить это проклятие? - вскричала она. - Клянусь, не трогала я этих ремней!"
Чед присвистнул.
- Матерь Бладда... И что потом?
Эффи сковырнула с верха последней коврижки орех и сунула его в рот.
- Не прошло и месяца, как Моделин вышла за Хогги замуж. Она все время не спускала с него глаз - что объясняет проклятие Беатрис. Разумеется, потом Моделин беременеет, и живот ее растет. Все это время она беспокоилась, но надеялась, что все еще обойдется. Может быть, проклятие не подействует. Может быть, Беатрис совершила роковую ошибку, поклявшись восемью богами из девяти. Во всяком случае, через девять месяцев Моделин родила, и на свет появились два мертвых младенца. Близнецы. - Эффи выставила два пальца. - Мальчик и девочка. Совершенно доношенные и совершенно мертвые. Бедная Моделин была вне себя от горя. Она слегка помешалась, и все следующие двадцать лет беременела, рожала мертвых младенцев и пыталась снять проклятие.
- Ей нужно было найти, кто из богов мог бы его снять?
- Именно. Один из девяти. Она начала с женщин, и это было ошибкой.
Чед незамедлительно кивнул.
- Следовало начать с Бегатмуса и идти в обратном порядке
Эффи кивнула вслед за ним. Теперь они были специалистами-стратегами, составляющими правила игры.
- Но Моделин об этом не подумала. Бегатмус - бог смерти и всего, что с ней связано, и ее трудно в этом винить. Он, казалось, больше подходил, чтоб наложить проклятье, а не снять его.
- Но он также бог правосудия. В Баннене есть его резное изображение с весами в руках. Ей первым делом надо было просить справедливости у него.
Эффи от возбуждения пнула воду в сторону Чеда:
- Да! Но со временем Моделин, надеясь уладить свое дело, обратилась с мольбой к Бегатмусу. Она не сразу до этого догадалась, а все мы знаем, что Бегатмус не выносит тупиц. И, даже если Моделин не трогала упряжь Беатрисы, она, понятно, об этом подумывала. Так что Бегатмус решил проклятие переиначить. Он позволил Моделин родить здорового ребенка, мальчика, но взамен забрал ее жизнь.
- Жуть! - с восхищением произнес Чед.
- Вы, двое, - раздался суровый голос с лестницы за дверным проемом. - Вернитесь к работе.
К моменту, когда Тул Баклер вошел в комнату, Эффи с Чедом были уже у насосов. Бледнокожий Баклер напоминал обитателя раковины, как человек, который проводит на солнце слишком мало времени. Он сменил рабочую одежду на наряд из блестящего бобрового меха, отделанный перьями чирка и сероватыми камешками в форме зубов, которые называли болотным жемчугом. Как все кланники Серого, он был обут в кожаные, по колено, сапоги, для водостойкости смазанные дегтем.
Когда Эффи привела рукоять насоса в движение, Баклер воспользовался кремнем с кресалом, и зажег один из масляных светильников, висевших на стене на цепи. Возникшие тени дрожали, заставляя насосную комнату выглядеть еще темнее, чем раньше. Эффи заметила, что в Сером клане огни загорались по-разному. Они вспыхивали неожиданно, разбегаясь и шипя, подпитываясь еле заметными вспышками топлива.
- Похороны закончились? - спросила она Баклера.
Не желая никоим образом принимать участие в этой дерзости, Чед низко склонил голову и принялся усиленно качать. Эффи решила, что он мог даже отодвинуться от нее, но с ногами, скрытыми водой, определить это было сложно.
Баклер приложил палец к губам и выдохнул "т-с-с". Только кольца на руке блеснули.
Эффи продолжила работать насосом. Она знала, что своим вопросом проявила непочтительность, но разве то, что ее и Чеда похитили и держали тут против их воли, не было неуважением? Она собралась заговорить снова, но ее остановил взгляд Баклера. Он был холодным и мрачным, как болото.
- Идите, - сказал он, когда прошел чуть ли не час. - Возвращайтесь в свои комнаты. Не мешкайте.
Чед помог Эффи остановить и зафиксировать насос. Его лицо и шея блестели от пота. За последние двадцать дней он подрастерял свой румянец, поняла она. Возможно, даже и они оба.
Когда они переходили комнату вброд, Чед откашлялся. Эффи повернулась к нему, но Чед на нее не смотрел. Его взгляд был обращен к Баклеру.
Серый кланник ждал. Легкое движение кисти вынесло кольца на свет.
Чед снял перчатки. Эффи продолжала идти к двери, ожидая, что он пойдет за ней. Чед вернулся к любимой теме.
- Вы хотите сказать, что мы вернемся к себе после того, как поужинаем? - спросил он Баклера.
У Баклера скривился рот. Это было нехорошее подергивание, не то, которое может смениться улыбкой. Больше всего оно напоминало оскал.
- Идите, - выдохнул он.
Чед пошел и рванул вверх, торопясь догнать на лестнице Эффи. На третьей ступеньке он перескочил границу стоячей воды. Переход от воды к воздуху заставил его споткнуться. Эффи тоже это испытала - при ходьбе по воде приходится прилагать больше усилий, и, когда вода вдруг исчезает, тело теряет устойчивость - но ей удалось сохранить равновесие. Чед же свалился. Его подбородок коснулся каменной ступени, заставив зубы клацнуть.
- Живей, - проговорила Эффи, потянув его вверх и в сторону. - Пошли.
Дом Серого клана находился на острове, который начал оседать еще до появления на нем клана. Нынешний круглый дом возвели на развалинах предыдущего круглого дома, а тот, в свою очередь, ставили поверх еще одного, в круговороте, который, как узнала Эффи, продолжался уже около тысячи лет. Время от времени Серый клан сносил старый дом и использовал его остатки, чтобы поднять уровень земли. Насколько понимала Эффи, Серый клан ждала очередная реконструкция. Даже выше уровня воды, на первом этаже, стены дома крошились. Камень разъедался мхом. Проникая в трещины, расширяя их и выдавливая связующий раствор, он пропускал воду сквозь стены дома, словно по системе труб. Везде пахло гнилью. Зеленело. Отсыревало. Ветшало.
Спеша вверх по лестнице, Эффи ткнула пальцем один из песчаниковых блоков. Тот смялся под пальцем, как гнилое дерево.
- Эфф, - спросил Чед, трогая подбородок, - у меня кровь идет?
- Нет, - соврала она.
На верхних этажах дома было тихо. Присягнувшие кланники собирались у Очага Саламандры, а Шлюзовая дверь, которая прикрывала туда вход, была закрыта. Несколько женщин жевали просвирник и плели корзины у подножия лестницы на второй этаж. Выше них дорогу загораживали три козы. Эффи их шуганула.
- У них-то ужин был, - проворчал Чед, поддав ногой кучку зерен, рассыпанных по ступеням лестницы.
- Так и ты можешь. - Эффи погладила вырез своего платья. - Всегда думала, что на мои условия ты согласишься.
Чед пошел медленнее.
- Ты забрала последнюю коврижку?
Добравшись до верха лестницы, Эффи не оглянулась.
- Может быть.
- Как?
- Мы - Черный Град, первые среди кланов, - сказала она беззаботно. - Так что и с печеньем мы тоже первые.
Чед заторопился ее догнать.
- Эфф, не шути со мной.
- Твоя комната или моя?
- Твоя. Утром шел дождь. У тебя будет посуше.
Эффи срезала путь через прихожую, направляясь в северное крыло. Эта секция круглого дома частично разрушилась. Куски крыши кое-где провалились внутрь, и дыры временно заложили связками тростника. Эффи и Чед без труда двигались по щербатым полам. Порой Эффи даже подпрыгивала - чисто для забавы.
В самом деле странно. Даже хотя ее похитили и держали в плену в чужом клане, за тысячу лиг от дома, это не так уж сильно ее тревожило. Она не видела для себя никакой опасности. Обычно кланники - да и женщины тоже - не обращали на нее никакого внимания, и, кроме вычесывания коз и дежурства в насосной, делать ей ничего не приходилось. А находиться во вражеском клане, союзном Бладду, полузатопленном и проклятом, было безумно интересно.
И, конечно же, был Чед, с которым все становилось лучше просто потому, что он был здесь, и просто был Чедом - сам по себе.
- Принеси факел, - попросила Эффи, ныряя в свою клетушку.
Комната была крошечной и совсем темной. Чед зажег факелом светильник, но заметно светлее от этого не стало. Тоненький фитиль лампы отсырел, и огонек получился крошечным, не больше ребячьего ноготка. Когда Чед вернул факел в гнездо в коридоре, Эффи стянула сапоги. Пальцы распухли. Внутрь сапог попала вода, и кожа стала непрочной и рыхлой. Она быстро вытерла ноги одеялом. Чед, вернувшись из коридора, сделал то же самое, а затем сел рядом с Эффи на единственный предмет мебели в комнате - деревянную кровать, покрытую ужаснейшим в мире матрасом.
Эффи разгладила кусок матраса как могла ровнее, залезла рукой в низ лифа платья, вытащила коврижку и уложила в самый центр расчищенной площадки. Коврижка выглядела так, словно ее поваляла собака. Почти весь мед исчез, орехи пропали - Эффи не сомневалась, что ее подмышка сейчас чуточку слипнется.
- Пища богов, - сказала она уверенно. Она знала Чеда. Его эта коврижка притягивала намного сильнее, чем ее.
Чед ее осмотрел.
- Условия?
Эффи вспомнила Дагро Черного Града, прежнего вождя клана. Тот обставлял обсуждение условий как обычный разговор. Он говорил простыми незамысловатыми словами, чтобы люди кивали головой, и, прежде чем кто-то понимал, что происходит, они с ним уже соглашались.
--
Ты должен помочь мне снять проклятие. - Вышло не так хорошо, как у Дагро, ну так и ей пока только девять.Чтобы с ним сравняться, у нее впереди было еще тридцать лет.
Чед и глазом не моргнул. Он перевел взгляд с нее на коврижку, взвешивая свой выбор. Он делал это лучше, чем она, поняла Эффи. Он был невозмутим, а она вспыхивала.
- Моя первейшая обязанность, как банненца - бежать. Так что любые задачи, за которые я возьмусь, должны быть на втором месте после этой цели.
- Как ты сможешь бежать? - выпалила Эффи. - Тут же на тридцать лиг вокруг камыши и тростник. Это же лабиринт. Поэтому они и разрешают нам ходить в доме, куда угодно, потому что, если мы достанем лодку, то заблудимся, как только выйдем на воду. Кланники Серого тратят годы на изучение Дорог-через-Камыш. Нам повезет, если мы доберемся хотя бы до Пастбищного острова.
- Отсюда есть какой-то быстрый путь. Они должны где-то держать своих лошадей.
- Водники держат своих лошадей в клане Хилл, - заметила Эффи, сжав кулаки. Если бы ты хоть немного потрудился учить историю, ты бы об этом знал.
- О! - Чед умолк, так что шансы Эффи выросли.
- Очень хорошо. Ты - мы - обязаны сбежать в кланы. Готов ли ты мне помогать, пока отмена проклятия замедляет или не мешает этой цели, в обмен на эту коврижку?
- Да.
- На этом плюем и скрепляем?
- Плюем и скрепляем.
Чед особенно преуспел в части плевка, вверив правой ладони смачный шматок. Эффи выдала то, что он назвал "мушиными посикушками", и они пожали друг другу руки, скрепляя сделку.
- Пропотелая, - отметил Чед, затолкав в рот коврижку целиком.
- Но сытная.
Эффи потянулась вниз к ведру с водой и напилась. Это было одним из достоинств жизни в Сером клане - здесь никогда не приходилось набирать воду в колодце. Ведро, оставленное под трещиной в потолке, наполнялось за полдня.
- Итак, сказала она, передав ведро Чеду, - за то время, что мы здесь живем, из детей умерли, по крайней мере, трое. А взрослые?
Чед пожал плечами.
- Вроде нет. Или тут нет торжественных песен-с-танцами, когда это случается.
Эффи и Чед обменялись задумчивыми взглядами. Они одновременно кивнули головами в знак согласия. Слов не требовалось. Смерть в клановых землях отмечалась всюду. Клан отзывался на смерть мужчин и женщин. Из священного камня вырезали сердца, надрезали запястья, зажигали особенные огни, распечатывали и пили двадцатилетнюю старку, опаляли церемониальные одежды, рассылали сообщения, пели песни, тело обмывали и одевали - смерть всегда обозначали особо.
- С новорожденными всегда непонятки, - сообщил Чед. - В Баннене мы теряли одного каждые десять или двадцать дней.
- В Баннене намного больше людей, чем в Сером. - На время это их успокоило.
В конце концов Чед заявил:
- Если ты - клан, и твои дети продолжают умирать, то в итоге ты умрешь тоже.
- Не сразу. - Эффи встала, вернула ведро на место, под капель, и начала обходить комнатенку по кругу. На это уходило ровно восемь шагов. - Это действительно плохое проклятие - обреченно смотреть, как твой клан с каждым поколением умирает.
Чед провел рукой по подбородку, убирая пару крошек и полоску крови.
- Чуть-чуть кровит, - отвлекая его, сказала Эффи. - Да уже перестало.
На удивление, Чед не обратил внимания на ее слова.
- Но Серый не вымер. И тут есть дети - мы их видели.
- Не слишком много.
- Не имеет значения. Когда было наложено проклятие?
- Давно, я думаю.
- Столетия назад?
Эффи поняла точку зрения Чеда. Все новорожденные умирать не могли, иначе бы за шестьдесят лет клан полностью вымер.
Чед собрал с ладони крошки и съел их. Еда помогала его мозгам работать.
- Они оплакивали кого-то в тот день, когда мы прибыли, помнишь? На болоте горели огни, садки были подняты.
- Да, - придя в волнение, согласилась Эффи. - Девочка была, она плакала о своем брате.
- Рыжеволосая девочка с веснушками. Она всегда сидит на причале, двигается как во сне и смотрит на восток.
Эффи подошла к двери.
- Давай с ней увидимся.
- Нет, Эфф. - Чед замотал головой. - Это подождет до завтра. Баклер приказал нам сразу идти к себе.
- Ну да, ты уже нарушил указание, - сказала Эффи, - пришел-то сюда. А второе нарушение вряд ли считается.
Эта логика Чеда заинтересовала. На миг он задумался:
- Ну, тогда второе нарушение уже было. Коврижка. Баклер сказал обойтись без ужина.
У Эффи было свое мнение. Если уж быть до конца точными, Чед был неправ. Баклерово указание было "не мешкайте", а вовсе не "обойдетесь без ужина". Раз Чед получил коврижку не мешкая, с ним все было в порядке. Хотя безупречность была не тем, что хотела от него Эффи.
- Тогда договорились, мы идем. Третье нарушение не в счет.
Чед повесил голову, признавая свое поражение, и вышел из комнаты вслед за ней.
Теперь стало совсем темно, а круглый дом был едва освещен. В зале спали козы и пара пьянчуг. Факелы на стенах, когда горели, слегка гудели; почему так, Эффи не знала. Затаив дыхание, они с Чедом на цыпочках прокрались мимо Широких дверей. Похоже, уловка подействовала. Добравшись до нижнего этажа, они через Зал Саламандр направились к входным дверям. Потолок зала и высокие, до третьего этажа, стены были облицованы панцирями черепах. Примерно треть их уже отвалилась, и то, что гостям некогда внушало трепет, теперь выглядело жалко и уродливо. Зал захватили лягушки, они перекликались в расщелинах и откладывали в лужи молочно-белую икру.
Чеду совсем не улыбалось подходить к воинам, охранявшим двери. Увидев, что он ссутулился и замедлил шаги, Эффи решила этому помешать, и начала громко говорить об игре в кости.
- Всем известно, двойная шестерка бьет тройную двойку, если играть не на мягкой подушке. Там тройка выигрывает каждый раз.
Чед посмотрел на нее так, словно у нее выросла вторая голова.
Все свое внимание Эффи сосредоточила на двух воинах Серого; оба были вооружены парой ножей и шестифутовыми копьями, и одеты в отличные темные кольчуги, которыми славился клан. По опыту Эффи знала, что их не интересуют приходы и уходы детей, но все равно заволновалась. Большие двойные двери, прогнившие снизу доверху, на ночь закрывались. Это значило, что воинам придется их открыть, а, судя по лицам, им этого делать не хотелось.
- Мне нравится на них плевать, - продолжала Эффи, подходя к двери, - но Дрей всегда говорил, что для взаправдашней удачи их нужно мазать соплями.
Теперь Чед выглядел по-настоящему испуганным. Младший воин, новик, у которого по левой щеке и подбородку шла татуировка четырехпалой саламандры, вопрошающе поднял подбородок.
- Откройте, пожалуйста, - попросила Эффи. Ее тянуло наболтать побольше, выдумать какую-нибудь невероятную причину, для чего ей с Чедом нужно выйти из дома, но она не стала. Ее остановила смутная мысль, что чем меньше, тем лучше.
- Этой ночью через Дверь Саламандр могут пройти только воины, давшие клану клятву. - Это заговорил молодой охранник, так что с ответом Эффи обратилась к нему.
- А что, если потребуется войти кому-то, не давшему клятвы, например, ребенку, который прозевал урочное время?
Молодой воин открыл рот, чтобы ответить, но старший товарищ его опередил.
- Отвали. - Слова были сказаны спокойно, без злобы. Он был ветераном, таким же старым, как батюшка, и не собирался играть в эти игры.
- Да ладно, Чед, - произнесла Эффи, отвернувшись от двери. - Давай лучше насобираем лягушек внутри.
Цвет лица у Чеда был неважный. Эффи в первый раз поняла, что ее тревожит ранка на его подбородке. Баклер несколько раз предупреждал их об опасности открытых ран.
- Здесь раны заживают плохо. Если вы порежетесь, идите к лекарю, чтобы он промыл ссадину и зашил.
- Эфф, я не хочу ловить лягушек.
Она взяла его за руку и повернула к переходу, ведущему в восточное крыло.
- Мы пойдем на кухню.
- Нет, мне хватит суеты. Если Баклер нас увидит, мы получим трепку.
- Не получим, потому что я скажу ему, что мы идем промыть спиртом твой порез.
Погребальные обряды утомили кланников, и в кухне находились только пекарь, пара кухонных работниц да ветеран, спящий на скамейке. Над огнем на вертеле запекали освежеванных ондатр, и комнату наполнял запах, как у подгоревшей свинины. Эффи шагнула внутрь, осторожно обойдя у двери плетеный садок с дюжиной засыпающих рыб.
- Простите, - сказала она, когда стало ясно, никто не собирается обращать на нее внимание. - Тут моему другу нужно немного спирта на ранку.
А затем Чеду:
- Подними подбородок. Покажи, что кровит.
Пекарь и девушка, возившаяся с ондатрами, не обращали на них внимания, но вторая девушка махнула им на ближайшую скамью.
- Возьмите хлеб с копченой рыбой, через минуту я к вам подойду. - Голос у нее был теплым, но усталым. Она продолжала рубить лук-порей, пока Эффи с Чедом угощались с блюда едой, оставленной для голодных кланников.
Рыба была соленой, а хлеб - свежим и пышным. От еды Чед воспрял духом, хотя не отрывал взгляда от входной двери. Эффи ощутила, что ее собственный запал иссяк. Произнесенное вслух в зале Саламандр имя Дрея заставило ее остро ощутить его отсутствие.
- Райф, - сказала она нежно, сама себе, потому что соскучилась равно по обоим братьям.
- Давайте посмотрим. - Закончив с луком, кухонная работница нашла банку со спиртом и мягкую тряпочку и подошла теперь к Чеду. Ей было лет шестнадцать-семнадцать, и выглядела она довольно хрупкой. Серый клан был одним из немногих, где женщины делали татуировки, и над вырезом ее платья на округлой груди виднелся неясный силуэт в зеленых и оранжевых тонах.
Она занялась Чедом со знанием дела: промыла ему ранку, а затем нанесла мазь для защиты.
- Лучше перестраховаться, - сказала она. - Топь проникает повсюду.
От нее пахло луком-пореем и водяными лилиями. Эффи встала и спросила ее о татуировке.
- О, - удивленно протянула она, потянув платье вверх. - Пустяки. Просто какая-то старая штучка, которая почти выцвела.
Чем дольше она говорила, тем больше Эффи слышала в ее голосе. Взглянув на пекаря, который накрывал колобашки теста влажной тряпицей, Эффи сказала:
- Оранжевый - цвет клана Крозер.
- Тише, - попросила девушка, заметив взгляд Эффи. - В Стоячей Воде водятся саламандры с оранжевыми пятнами.
- Вправду? - заинтересовался Чед. - Хотел бы я увидеть хоть одну.
Над его головой Эффи с девушкой переглянулись.
- Лучше вернусь к работе. - Девушка подняла банку со спиртом и прижала ее к груди. - Вам сейчас лучше бежать. Баклеру не нравится, когда его подопечные так поздно скачут.
Чед, заметив беспокойство девушки, встал и пошел к двери.
- Давай, Эфф.
Эффи задержала на девушке взгляд, запоминая карие глаза и светлые волосы, а затем повернулась и вышла из комнаты вслед за Чедом.
Было уже поздно, а Чеду, пожалуй, для одного вечера хватило волнений, так что, когда они вернулись в свои комнатки, Эффи не сказала ему, что пришло ей на ум. В темноте голосили лягушки. Звуки круглого дома, капающая вода, размокшая древесина и гулкое эхо сказали ей правду. Серый клан пропадал. Это знал Баклер, это знали воины, затворившиеся в Саламандровом Очаге, и Уокер Стоун со своим папашей тоже это знал.
Вот почему схватили ее и Чеда. И поэтому была схвачена девушка с кухни. Они были как те тростниковые вязанки на месте выпавших кусков крыши: временные заплаты, скрывающие дыры. Девушка с кухни была из Крозера, а не из Серого. В черноградском доме Эффи приходилось видеть кланников Крозера - их татуировки имели такой же зеленый и оранжевый цвет. Эффи припомнила, что рассказала ей про девочек из Крозера Рейна: те, чьи отцы погибли в бою, имели право сделать отцовские татуировки себе.
Серый клан терял людей. Его залы были безлюдны, очаги черны и холодны. Ее с Чедом Уокер похитил, чтобы возместить потерю, и сейчас она начинала понимать, что они были не первыми. Похоже, Уокер со своим папашей занимался этим годами, если не десятилетиями. Во все времена дети пропадали на реках. Тонули, проваливались под лед, их уносило течением, высокой или быстрой волной. Клан Крозер стоял на Волчьей - для Уокера с его папашей они были легкой добычей. Баннен - на Зеленой реке. На первый взгляд, в относительной безопасности оставался лишь Черный Град, как окруженный землей со всех сторон на многие лиги.
Получается, Серый клан был вынужден похищать детей из-за своего проклятия? А что мешало девушке с кухни вернуться в Крозер? Эффи догадывалась, что та жила здесь в течение многих лет. Но знала ли она Дорогу-через-Камыш хотя бы сейчас?
Скрипучий бугристый матрас помогал Эффи не спать. Беспокойство, проснувшееся на кухне, уходить не желало. Что, если проклятие действует не только на новорожденных, но и на детей постарше? Что, если они с Чедом от него не защищены?