Тело внесли на носилках, сплетенных из тростника. По ничем не прикрытой бледной наготе было ясно, что вытащили его из воды. Две кланницы Серого спели погребальную песнь, перекликаясь подобно болотным птицам. Ведун клана покрасил лицо в серый цвет, вымазав его болотной жижей и дав ей засохнуть. Проходя рядом с телом, он по поминальному обряду рассыпал крошечные золотистые семена шлемника.
Эффи стояла на лестнице над Залом Саламандры и смотрела. Длинные рыжие волосы утопленницы, перетекая через край носилок, покачивались, словно языки пламени. Флора, названная не в честь королевы. Эффи знала, что не может винить себя в смерти девочки, но также знала, что ей следовало кому-то рассказать о девчушке, одиноко сидящей на северном причале. Чтобы пробудить Флору от ее грез наяву, требовался кто-то взрослый, по-матерински заботливый. Или достаточно сильный, чтобы поднять ее на руки и унести в дом.
Вместо этого ее пришлось вылавливать из воды. Тело после восхода солнца нашла одна из женщин, что чистили озеро от тростника. Никто не упоминал, как она умерла.
И удивленным никто не выглядел.
С легким беспокойством Эффи взглянула наверх, в сторону комнаты Чеда. Сегодня она еще раз пыталась его увидеть, но ее не пустили. Синяки наглядно свидетельствовали, что одолеть охранника ей не удалось. Сейчас она ждала смены стражи, чтобы испробовать другой вариант поведения на том, кто с ней еще не сталкивался.
По крайней мере, удалось узнать, что Чед большую часть ночи спал. Она посчитала это хорошим знаком - спать ночь напролет это признак здоровья - и вцепилась в эту мысль. Изо всех сил.
Заметив, что крозерская девушка направилась на кухню, Эффи решила, что и ей было бы не лишним туда сходить и поговорить с ней. Слова Флоры, сказанные прошлым вечером, по-прежнему не выходили из головы. А кроме того, она проголодалась, и не помешало бы что-нибудь съесть.
Плакальщицы, которые собирались посмотреть, как тело понесут в молельню, расходились. Семена шлемника с громким треском лопались под их сапогами. Звучало как выстрелы.
Пока она шла на кухню, никто ее не остановил. Со смертью Флоры и болезнью Чеда, подумала она, никто не нашел времени побеспокоиться, что круглый дом уходит в воду, а насосы простаивают. По счастью, и времени на еду у них тоже не было, так что кухня пустовала. Эффи выглянула в единственное кухонное окно, х-образное отверстие в стене из кирпича и дерева. Время перевалило далеко за полдень.
- Ты никогда не называла мне свое имя, - произнесла Эффи, подходя к девушке из Крозера, которая стояла перед грудой свежепойманной, судя по отсутствию запаха, рыбы.
Девушка обеспокоенно взглянула направо, где повар объяснял кухонному мальчишке, как нужно чистить сковородки. Заметив, что девушка на него смотрит, повар оборвал урок и обратился к ней.
- Лиссит, прежде чем займешься рыбой, сходи в погребок, возьми мне кусок сала, немного семян горчицы и горсточку имбиря, если отыщешь.
Так вот как. Лиссит.
- Я помогу ей, - пообещала Эффи повару, проходя следом за Лиссит в низенькую ольховую дверь в левой стене кухни.
Если повар как-то и возразил, Эффи его уже не услышала. К сожалению, она хлопнула дверью так сильно, что заглушила любые другие звуки.
В этой части круглого дома Эффи не бывала еще ни разу, и ее удивило, что по невысокому коридору пришлось передвигаться пригнувшись. Свет проникал через ряд щелей в стене.
- А это куда? - спросила она Лиссит, когда коридор раздвоился, и на развилке девушка взяла вправо.
--
В молельню, - равнодушно ответила Лиссит. - Мы иногда носим ведуну горящий уголь из печки. - Коридор внезапно закончился, дорогу преградила еще одна ольховая дверь. Лиссит обернулась. Тонкие черты лица и светлые волосы в тусклом свете казались безжизненными. - Ты не должна так разговаривать с поваром. Я получу выговор.
- Сомневаюсь, - ответила Эффи. - Ты им нужна. Пожужжат и отстанут, как мухи.
Лиссит ничего не ответила и открыла дверь. В нос Эффи сразу повеяло приятными и непривычными запахами. Погребок - что-то вроде кладовки, поняла она - полон съестным. Войдя вслед за Лиссит, она огляделась, решая, с чего начать. У нее созрел план, как отомстить Серому клану за похищение, свое и Чеда. Для начала не помешало бы их объесть.
Успех гарантировали бы специфические способности Чеда.
Мысль о Чеде привела Эффи в смятение, и она закрыла дверь, запершись с Лиссит внутри. Стало темно. Просветы в стенах закрывали полотняные занавеси, не давая солнечному свету проходить внутрь.
- Ты знала Флору, девочку, которую сегодня нашли?
Взгляд Лиссит метнулся к двери.
- Немного. На кухне бывают все.
- Знаешь, что с ней случилось?
- Нет.
- А с ее братом?
Лиссит замолкла. В глубоком круглом вырезе платья на левой груди виднелся кусочек татуировки.
Глядя на рисунок, Эффи задумалась, а сколько же лет было брату Флоры? Она предполагала, что примерно как Чеду, но что, если он был старше, как Райф или Дрей?
- Как его звали?
- Грегор.
Как короля.
- Сколько ему было?
- Семнадцать. - Лиссит смотрела под ноги. - Как мне.
Эффи в этих словах кое-что услышала. Всхлип, который звучит, когда разъединяют два слипшихся предмета. Она спросила:
- Что с ним случилось?
Мышцы на горле Лиссит дрогнули, но она ничего не сказала. Лишь по-прежнему глядела в пол.
- Флора сказала, что его забрала топь.
Девушка подняла взгляд. Ее глаза налились влагой.
- Он погреб на восток и не вернулся.
- А что, если...
- Нет. Лодку нашли. И один сапог.
Эффи видела, как по щекам Лиссит скатились две большие слезы. Они скользили, словно были не из соленой воды, а кой-чего погуще.
- Он пытался сбежать?
Лиссит покачала головой.
Эффи нахмурилась. Она пыталась все связать, но ни в чем не находила смысла. Дом сильно тряхнуло. С полки скатилось яблоко, и Эффи с Лиссит смотрели, как оно бежит по полу, словно мышь. Эффи продолжила расспрашивать:
- Откуда были Флора с Грегором?
- Из Дрегга.
Клан Рейны.
- И у обоих был... старый дар. Волшба.
Лиссит стиснула зубы; Эффи поняла это как "да". В кланах колдовству не доверяли и, конечно, не стали бы о нем сплетничать или сознаваться в неких колдовских способностях.
- Ты знаешь, что у всех детей, которых похищали, всегда имелся древний дар? У тебя, меня, Чеда, Флоры, Грегора.
Лиссит только моргнула.
- Зачем?
- Я пришла за салом. Повар ждет. - Лиссит развернулась, выдвинув с нижней полки мокрый ящик. В воде плавали куски сала, завернутые в льняные тряпицы. Девушка один поймала и выложила на стойку.
- Горчица и имбирь, - напомнила Эффи. Она не считала, что память Лиссит лучше ее собственной.
Пока девушка искала требуемое, Эффи вспомнила о Флоре. Первые дни после того, как она с Чедом здесь появились, Флора постоянно сидела на главной площадке перед круглым домом, глядя на восток. Вероятно, девочка ждала возвращения брата. Эффи понимала, что через некоторое время та могла засмотреться в другую сторону и отправиться еще куда-нибудь.
Райф. Дрей.
Эффи почувствовала свой амулет или же сокращение мышц горла в том месте, где амулет обычно висел. Ей почему-то вспомнилось, что сказал Райфу старый клановый ведун, когда брат выбросил свой амулет ворона, а ведун нашел его и принес назад. "Ты в самом деле думаешь, что от него можно так легко избавиться? Это твое, Райф Севранс. Придет день, и ты порадуешься, что он с тобой."
А что, если и она не может потерять свой амулет? Что, если он отыщет дорогу назад?
Внимательно глядя на Лиссит, Эффи спросила:
- Почему Грегор поплыл на восток? Иней предупреждал нас никогда не плавать в ту сторону. Там граница с суллами.
Лиссит уже нашла горчицу и имбирь. Она сняла кусок сала с прилавка, прижала его к груди и пошла к двери.
- Мне нужно отдать это повару.
Эффи ее остановила:
- Что делал Грегор?
Лиссит шагнула в сторону. Эффи - туда же. Она вдруг поняла, что готова ударить эту девушку.
Даже если та ударит в ответ.
Может быть, Лиссит прочитала это по ее лицу, может быть, она просто забеспокоилась, потому что внезапно выпалила:
- Он искал разлом. Это к востоку - он хорошо это знал - у границы. Он пытался спасти всех. - Она оттолкнула Эффи. Сало таяло и сочилось сквозь тряпицу, оставляя на платье темное пятно. - Включая тебя и меня.
Эффи посторонилась, позволяя девушке пройти.
- Он пытался снять проклятие?
Лиссит открыла дверь, а потом повернулась к Эффи. Она тяжело дышала.
- Это не проклятие, глупая ты девчонка. Это гибель. Первым делом Последние пойдут через Серый клан.
Эффи смотрела, как Лиссит спасалась бегством.
Она чувствовала себя так, словно получила пощечину. Все, на что она какое-то время была способна - это стоять, переживая удар. "Глупая девчонка" обожгла, потому что так оно и было. Эффи Севранс оказалась глупой девчонкой, которая этого на знала - глупость худшего разбора. Ей все объясняли, что проклятия нет, но она так и не поверила. Общеизвестно: Серый клан проклят Она решила, что люди умирают из-за проклятия, как нерожденные дети Моделин Дхун. Но причина, по которой люди умирали на самом деле, заключалась в самих болотах, как и говорил Иней. Раны заражались. Люди заболевали. В легкие проникала гниль.
Как у Чеда. Неподходящее здесь место для устройства семьи - опасное - и люди ушли. Воины отвозили свои семьи в Отлер, Полу-Бладд и Хилл. Потом, когда становились старше, некоторые возвращались назад. Вот почему здесь встречалось столько воинов ветеранов - клан оставался родным навсегда.
Обнаружив, что уже в состоянии двигаться, Эффи пошарила по полкам в поисках чего-нибудь съедобного. Обнаружив мокрый ящик с молочными продуктами, она вытащила огромный круг сыра и впилась в него зубами. "Вот вам", мстительно подумала она, кладя его обратно.
Значит, какие-то люди умирают, потому что болота заставляют их болеть. А другие, как Грегор, умирают, потому что пытаются предотвратить всеобщую гибель. Лиссит сказала, что он уплыл на восток, отыскивая что? Разлом?
"Магия отыщет. Магия остановит."
Эффи вспомнила рассказ Битти Шенка, что он все еще чувствует два пальца, которые ему отрубили. Говорил, что ощущал ими жар, холод и покалывание иголочек, даже когда их уже не стало. Вот так же она сейчас ощущала свой амулет. Покалыванием.
События начали обретать смысл. Эффи подняла с пола упавшее яблоко, обтерла с него пыль и сунула в платье за пазуху на "потом". В глубокой задумчивости покинула погребок и прошла до развилки, где отходил коридор к молельне.
В доме веяло прохладой и покоем. В то время как она шла, под ногами клубился прозрачный туман, и когда коридор привел к лестнице, она обрадовалась, что поднимется выше уровня воды. Подойдя к двери молельни, она помедлила, раздумывая, нужно ли стучать или можно войти без приглашения. Затем она вспомнила, что тело Флоры унесли сюда лишь пару часов назад.
К мертвецу стучаться бессмысленно.
Подняв щеколду, она вошла в комнату настолько задымленную, что сразу не смогла определить ее размеры и форму. Точно поняла только одно: священный камень Серого находится здесь. Она ощущала его мельчайшими косточками своих ушей. Мягко притворив за собой дверь, она ожидала, когда глаза привыкнут к темноте.
Через какое-то время сквозь дым проступил священный камень. С огромным удивлением Эффи увидела, что он не был продолговатым, как камень Черного Града и другие священные камни. Камень Серого был круглым.
И больше походил на металл, чем на кусок скалы.
Он отсвечивал в тусклом красном свете дымников, округлая глыба странно иссеченного металла, сплавленного с обожженным кремнем. Как же такое молоть, удивилась Эффи, искры же посыплются?
Похоже, выбора у нее не было, так что она шагнула вперед и коснулась камня. Мельком увидела в металле отражение своей руки, а затем сквозь камень ей открылось пространство по ту сторону.
Невообразимо древние и могущественные сущности ждали. Эффи даже не знала, как их назвать - не богами же? Они были мощнее ураганов, черные и разрушительные, озаряемые металлическими вспышками молний. Только эти сущности все сознавали, они узнали ее и развернули свои огромные грозовые фронты к ней, и Эффи почувствовала, как мочевой пузырь не выдержал, и по ногам побежала горячая струя. А когда она отдернула руку, они бросились за ней, разразившись громом, молнией метнулись к ней, тучи приняли форму...
- Девчонка!
Эффи отключилась. Она побывала где-то в другом месте, а потом оказалась снова в круглом доме, и ее платье промокло, она дрожала, и думала, что сейчас свалится в обморок.
- Сядь. - Стул оказался точно под ее попой, и она на него свалилась. К счастью, у него была спинка. К несчастью, кто-то рывком повернул ее вместе со стулом кругом, так что его ножки проскрежетали по камню, и наклонили Эффи вперед, так что ей пришлось все время оставаться начеку, чтобы не сползти на пол.
Перед ее глазами возникло лицо, покрытое грязью и совсем не дружелюбное.
- Какого демона ты делаешь в моей молельне?
Эффи моргнула. На губы и веки летела слюна.
- Зашла?
Ведун, а это был он, отстучал по спинке стула замысловатый ритм и пропал. Эффи просто сидела. От нее не очень-то приятно пахнет, поняла она, и противно липнет юбка.
- Вот. - Ведун что-то ей сунул. - Снимай платье и надевай вот это.
Она замешкалась.
- Я сейчас отворачиваюсь и не смотрю. Твое ребячье тело меня не интересует.
Эффи ему поверила. Она поразилась, сколько потребовалось сил, чтобы встать, раздеться и завернуться в накидку, переданную ведуном. Яблоко, которое она совала в лиф, вылетело. Видать, судьба у него была такая - кататься по полу. Ведун, который и на самом деле от нее отвернулся, следил взглядом, как оно катилось мимо его ног.
Не зная, куда деть снятое платье, Эффи тактично оставила его под стулом. Она снова села. Мантия придавила ее не хуже шенкова пса.
- Ты оделась?
Эффи кивнула, поняла, что ведун ее не видит, так что произнесла:
- Да.
Он развернулся, и вместе с ним пришли в движение клубы дыма. Все ведуны физически очень сильные, ведь им приходится обрабатывать камень, и ведун Серого исключением не был. Он казался готовым к бою.
- Как ты сюда попала?
- Из коридора за кухней.
- Сколько времени ты касалась камня?
- Не знаю.
- Что ты видела?
Эффи не поняла, с чего защипало глаза. Дурацкие глаза. Дурацкая резь.
Ведун придвинулся ближе. Засохшая на лице грязь около рта растрескалась. Когда он заговорил, каждое слово звучало отдельным предложением.
- Что. Ты. Видела.
- Бури, - ответила Эффи, понимая, что говорит несколько взвинченно, но не имея сил остановиться. - Приход существ. Скверных существ.
- Последних?
Эффи ощутила укол страха. Снова это слово.
- Не знаю.
Ведун глубоко и тяжело дышал, словно она дала худший из возможных ответов.
- Они близко?
Она закрыла глаза и увидела, как они продираются сквозь священный камень.
- Почти что здесь.
Ведун Серого закрыл лицо руками и замер. Его тело и жизненная сила казалось, съёживались, и, когда он убрал руки и заговорил с ней, то в корне отличался от того человека, который оторвал ее от камня.
- Иди, - сказал он ей.
- Что это значит?
- Это значит, что мы погибнем первыми.
- Но...
Он смотрел на нее глазами, в которых жило страшное знание.
- Думаешь, то, что ты видела, остановится у границ Серого клана?
Она так не считала. Встала, подняла платье.
- Иди откуда пришла, - сказал он, когда она шагнула к передней части молельни. - Для Флоры Данладен мы проводим трехдневное посмертное бдение, не тревожь ее покой.
Эффи вгляделась в дым. Может, ей и попадал на глаза стол с мертвой девочкой; она не помнила.
Она развернулась и ушла тем же путем, каким пришла. Ведун наблюдал за ней. У нее осталось ощущение, что она его бросила.
Как только дверь закрылась, она бросилась бежать. Чтобы сохранить в душе мир, ей было жизненно необходимо увидеть Чеда. Чед знал бы, что делать. Чед сумел бы успокоить ее, точно указав, где и в чем она сглупила. И они посмеялись бы над тем, как она обмочилась - и не где-нибудь, а перед самим священным камнем! Не ввергнут ли ее за это в седьмой круг ада?
Она помчалась по коридору на кухню. Лиссит чистила рыбу, и Эффи обтерла руки и принесла кувшин горячей воды.
- Брось сюда горчичных семян, - попросила Эффи, добавляя последние штрихи к плану, как пробраться к Чеду. - И немножко имбиря.
Лиссит от просьбы в восторг не пришла, но по привычке выполнять приказы сделала, как просили. Повар вертел над очагом насаженные на шампуры тушки ондатр и никакого внимания на Лиссит, трущую имбирь и растирающую горчичное семя, не обратил.
С кувшином горячей воды бежать невозможно, трудно даже быстро идти, обнаружила Эффи, семеня по Залу Саламандр и поднимаясь по лестницам. Горячий пар окутал лицо. Пахло просто идеально. Лекарством, определенно лекарством.
Удача не покинула и позже, когда она свернула в свой коридор. Охранник перед Чедовой дверью - на самом-то деле ее собственной - сменился. Собравшись с духом, она подошла к нему.
- Лекарь посылала меня за этим, - сказала она, приподнимая кувшин. - Сказала, что я должна сразу его принести.
Охранник на кувшин даже не глянул. Седой, с плотным брюшком и телом закаленного солдата, и стало сразу понятно: такого не проведешь. Он не был злым, только непреклонным.
- Уходи, девочка. Тут болезнь, а тебе она ничуть не нужна.
Она на него взглянула.
- Мне нужно его увидеть.
- Нельзя.
- Как он?
- С ним сейчас лекарь.
- Тогда я подожду.
Он задумчиво втянул в себя воздух.
- Сколько тебе лет?
- Почти десять.
Почему-то ее ответ заставил его улыбнуться.
- Ставь кувшин, иди и посиди у стены.
Эффи сделала, как ей сказано. Она до дрожи вымоталась, а от накидки ведуна чесалась шея. Больше всего на свете ей хотелось увидеть Чеда.
Она ждала. Если как следует прислушаться, становились слышны голоса. Судя по ним, Тул Баклер тоже там. Она вслушивалась изо всех сил, но голоса Чеда уловить не могла. Через какое-то время захотелось пить, и она приложилась к кувшину.
Раздавшиеся за дверью тяжелые шаги заставили ее вскочить. Голоса вдруг зазвучали громче. Щеколда поднялась, и дверь распахнулась. Эффи метнулась к ней, стремясь попасть в проем головой. Она врезалась прямо в Тула Баклера. Воин взял ее за плечи, словно она почти ничего не весила, а затем спокойно убрал с дороги. Лицо его было мрачным. Он кивнул охраннику, который взял Эффи за руку и отодвинул от двери.
Вышла целительница. Выражение ее лица наполнило Эффи страхом, и девочка стала вырываться от охранника, брыкалась и выкручивалась, отчаянно стараясь освободиться.
- Дайте мне его увидеть, - крикнула она. - Чед! Это я, Эфф!
Целительница откинула красивые серебристые волосы с лица.
- Дайте ей его увидеть, - сказала она.
Эффи вмиг освободилась.
Она беспрестанно вспоминала эти секунды, эти четыре секунды, потребовавшиеся, чтобы добежать до кровати Чеда. Четыре секунды, когда мир еще не рухнул, и она жила, имея цель, не рассуждая, просто жила, и существовали еще варианты, до тех самых пор, пока она не добралась до своей цели, - все висело в неопределенности, на волоске.
Она забралась к нему в постель. Он был еще теплым и по-прежнему воспринимался как Чед.
Она нежно сказала ему на ухо:
- Это я. - Она сказала, что любит его, а затем терпеливо ждала ответа.