Холсты бывают белоснежными, мне рассказывали. Хотя, наверное, мне должно быть все равно - рисовать я не умею. Но довольно часто рисую. Думаю, что рисую постоянно. Чем? Всем, что под руку попадется, иногда даже руками. Измажу их в краске... Мне говорили, да ты псих, не пытайся изобретать велосипеда, руками рисуют, но ты понимаешь это выражение буквально, научись сперва чем-нибудь нормальным рисовать. Я бы с радостью, но с деньгами напряженка, даже на карандаши не всегда хватает. Приходится изъябываться...
Что я рисую... Все: каналы в Венеции, Тауэрский мост, Титаник, портреты выдающихся баскетболистов: от Уилта Чемберлена до Шакила О'Нила, от Джулиуса Ирвинга до Трэйси МакГрэди, от Ларри Бёрда до Кевина Гарнета; джаз, художников, Хемингуэя, губные гармоники, Джима Моррисона, Боба Дилана, Керуака, гитары, Альпы, французские булочки, чашку капуччино, бумаги, глаза, руки, губы, веки; рисую улыбки, блюзовые ходы, лестницы, транспортные магистрали, очки, феньки, флейты; рисую песни и табулатуры, металлические рифы и трубные соло, марихуану и пачку "Беломора", Семеновское озеро и памятник "Алеша", троллейбусы и Кольский залив, кольцевую ветку и Покровский парк, музей Маяковского и Нехорошую квартиру...
Как-то я пытался рисовать чувства, но получалось что-то не особо. Потом хотел нарисовать поцелуй. Не сумел. Думал нарисовать любовь... У вас все еще есть вопросы?..
2.
А вообще-то, у меня был велосипед. Мне и в правду не надо было его изобретать. Я катался на нем везде. Свежий воздух, ветер в лицо, здоровье и все такое. Потом велосипеда не стало. Я попал в аварию или под дождь: не знаю, что являлось следствием чего. Но свое транспортное средство я потерял. Потерял навсегда.
Когда я вернулся домой, то понял, что без двух колес я не проживу, и решил сделать новый велосипед. Но, так как руки у меня ни на что не годны, я не знал, как его можно смастерить. Поэтому я решил его нарисовать. И нарисовал. Вышел он прекрасно, почти как новенький, только сиденье у него было почему-то слегка потрепанное, и небольшая отметина виднелась на раме. А в остальном... Как будто только что с завода. Правда, ездить я на нем все равно не смог. Педали не крутились. Вот и верь после этого в волшебную силу искусства...
3.
Еще у меня был друг. Он заходил ко мне довольно часто и всегда заставал меня за работой. Он проходил, делал себе кофе или наливал себе что-нибудь выпить, потом садился передо мной, как будто позируя. И спрашивал:
- Что ты рисуешь?
- Картину,- отвечал я.
- Какую?
- Большую.
- Очень большую?
- Да.
- Серьезно?
- Огромнее некуда.
- А у тебя есть еще такие картины? Я имею в виду, удавалось ли тебе рисовать большие картины раньше?
- Нет. Я пытался написать очень большую картину, но у меня не вышло. Я ее сжег.
- Зачем?
- Я же сказал, у меня не вышло.
- Жалко... А эту ты потом тоже сожжешь?
- Какую?
- Ту, которую ты рисуешь сейчас.
- Не знаю... Не хотелось бы, честно говоря...
- А если и она не выйдет?
- Не знаю... Ту, первую, я тоже не хотел сжигать. Пришлось.
- А что ты там рисовал?
- Все: каналы в Венеции, Тауэрский мост, Титаник, портреты выдающихся баскетболистов: от Уилта Чемберлена до Шакила О'Нила, от Джулиуса Ирвинга до Трэйси МакГрэди, от Ларри Бёрда до Кевина Гарнета; джаз, художников, Хемингуэя, губные гармоники, Джима Моррисона, Боба Дилана, Керуака, гитары, Альпы, французские булочки, чашку капуччино, бумаги, глаза, руки, губы, веки; улыбки, блюзовые ходы, лестницы, транспортные магистрали, очки, феньки, флейты; песни и табулатуры, металлические рифы и трубные соло, марихуану и пачку "Беломора", Семеновское озеро и памятник "Алеша", троллейбусы и Кольский залив, кольцевую ветку и Покровский парк, музей Маяковского и Нехорошую квартиру... Как-то я пытался нарисовать там чувства, но получалось что-то не особо. Потом хотел нарисовать поцелуй. Не сумел. Думал нарисовать любовь... У тебя все еще есть вопросы?
- А что на этой?
- Не знаю... Покажу потом, если получится.
- Ну ладно, ловлю на слове.
4.
Округлость и плавность линий, сломанное пространство и разорванное время, дай мне петь о тебе, О Великая Мудрость Ожидания! Я мастерил бумажных журавлей, которые находили пристанище на моих ладонях перед полетом. Они ждали, так же как я, попутного ветра, они чувствовали его. Они улетали. А я оставался, я слишком тяжел для того, чтобы ветер забрал меня. После того, как я потерял велосипед, никто не помогает мне двигаться, остается надеяться только на себя. Боже, в чем же дело? Я помню, как пламя пожирало мою картину, которую я писал очень долго; я вынашивал идею нарисовать ее, я вылизывал в своих фантазиях каждую ее точку, каждую линию, но только начинал переносить их на холст, как тут же все шло не так: то в кривь, то в кось. Я пытался хоть как-то исправить положение дел, но в итоге все выходило еще хуже. Я с ужасом наблюдал за тем, как моя картина гибла от моих же рук. Однажды я не выдержал. Я не мог так больше. Я ее сжег. Ее нельзя было написать. Точно нельзя. Я поверил в это. И взялся за новую. Новую картину.
5.
Я, наконец, закончил и ее. Нарисовал. Это произошло тогда, когда друг подарил мне новый велосипед. Я был очень счастлив. Ирония судьбы: другу тоже кто-то подарил велосипед, и теперь у нас обоих был транспорт. Мы с ним стали часто кататься вместе. Однажды, я, вернувшись с очередной велосипедной прогулки, взглянул на свою новую картину. Почему-то, я увидел в ней то, что не замечал раньше, как будто на меня посмотрело всевидящее око. Я не мог отвести от него своих глаз минут двадцать. После чего я снял картину со стены и сжег ее. Да, опять сжег. И решил больше никогда не рисовать ничего подобного. Зачем я это делал? Не знаю. Честное слово, не знаю.
Друг как-то меня спросил:
- Ну что, нарисовал свою большую картину?
- Да.
- Покажешь?
- Нет, я ее сжег.
- Как, опять?
- Да.
- Зачем?
- Не знаю. Честное слово, не знаю. И вообще, я зарекся больше таких картин не рисовать.
- А что же ты теперь будешь делать?
- Хочешь нарисую тебя?
- Давай,- он с радостью согласился.
Кстати, нарисованный мною велосипед я сжег вместе со второй картиной. Он мне больше был не нужен. У меня же теперь был настоящий велосипед, у которого даже педали крутились, не то что у того, нарисованного. Вот и верь после этого в волшебную силу искусства...