Воплощение Огня и Владыка Ветров
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
Аннотация: Предупреждение: Этот роман - часть цикла, посвященного моему варианту продолжения "Хроник Эмбера" Роджера Желязны.
|
За окном занимался рассвет. В окна спальни проник первый солнечный луч и стал медленно подбираться к моей кровати. Как и каждое утро, я следил за пылинками, плясавшими в его светящемся теле, и мечтал стать таким же невесомым и эфемерным, чтобы не чувствовать боли от ударов палками и ремнями. Я выставил руку ладонью вверх, и солнечный луч послушно осветил ее. Представил, как это должно было выглядеть со стороны - будто бы луч выходил прямо из моей ладони, а не просто освещал ее.
Тем временем он стал ярче и светлее и медленно сполз с моей руки на пол, неизбежно приближаясь к моему лицу. Я спрятал руку по одеяло.
Люблю утро - оно обычно приносит облегчение.
Луч скользнул по моему лицу, за ним пришел его друг, потом еще один...
Я зажмурился. Вот бы сейчас открыть глаза и оказаться совсем в другом месте - где-нибудь на вершине горы, вдыхать ароматы хвойного леса и земли, чувствовать под ногами влажный бархат весенней травы и жмуриться на огромное солнце, которое словно красное яблоко выкатывается на сапфировое небесное блюдо...
- Тс-с-с... он еще спит, - услышал я сквозь марево полусна шепот Рыжего.
- Зачем ты разбудил нас в такую рань? - сипло спросил Макс.
- У меня появилась идея, как нашу Белоснежку поставить на место, чтоб нос сильно не задирал, - прошипел Рыжий. - После завтрака собери остальных, надо будет обсудить детали...
Как мне это надоело! Изо дня в день одно и то же! По ночам меня бьют, днем издеваются! Моя внешность им, видите ли, не нравится! Я виноват, что ли, что у меня волосы белее снега, а глаза настолько темные, что невозможно определить их цвет? Разве моя вина, что у меня такой ровный тонкий нос, такие широкие скулы и такой узкий подбородок с ямочкой? Я не выбирал такое стройное гибкое тело, которое, даже несмотря на недостаточное питание, выглядит лучше, чем у многих моделей с обложек журналов...
В коридоре послышались шаги. Пересменка. Ночные воспитатели меняются местами с дневными. И учителя приходят на работу. А еще в кухне начинают греметь кастрюлями - готовят завтрак. Как всегда, какую-нибудь мерзкую кашу или отвратительного запаха и вида запеканку.
Мои соседи, шушукаясь, оделись и вышли из спальни. Когда их шаги в коридоре стихли, я тоже встал.
Странно. Раньше после менее жестоких побоев, чем этой ночью, я мог еле сползти с кровати, а сегодня я чувствовал себя совершенно здоровым, разве только невыспавшимся.
Я сделал зарядку, стараясь стоять так, чтобы все время держать дверь в поле зрения - нам не разрешают делать гимнастику в спальне.
Когда меня только перевели сюда год назад, это правило меня удивило. За свою жизнь я сменил четыре детдома, и нигде подобных ограничений не было, а здесь прям таки ничего нельзя - спортом заниматься нельзя, спать днем нельзя, делиться своими передачками от родных нельзя... И как я в таких условиях вообще умудрился дожить до сегодняшнего дня? Я уже забыл, когда я нормально спал ночью. О нормальном питании и говорить нечего - в столовке готовят настолько отвратно, что от одного запаха меня выворачивает наизнанку. Однако не помню, чтобы я когда-нибудь ощущал слабость. Наоборот, я всегда чувствовал себя бодрым и полным сил...
Я натянул кроссовки, с трудом завязав давно перетершиеся шнурки, и вышел в коридор. И сразу же мне на шею бросилась Ленок:
- Денька! Как спалось?
- Плохо, а тебе?
- Били?
- Угу, а тебя?
- Как обычно...
Я вздохнул.
Мы с ней познакомились, когда мне было лет девять. У нас фамилии похожи и в списках мы всегда стоим рядом - она Воронникова, а я Воронов. Вот и получилось, что последние два раза нас переводили в одни и те же детдома. А когда мы попали в эту клоаку, оказалось, что друзей здесь завести нереально. Вот мы и держимся вместе.
Она меня на год старше и ведет себя, как моя старшая сестра. Она никогда не жалуется. На ее фоне я выгляжу, наверное, настоящим нытиком, хотя и из меня выдавить слезу непросто. И она меня всегда защищает. Раньше я воспринимал это нормально - она же старше, но сейчас это, по меньшей мере, смешно. Ленок - маленького роста, костлявая девчонка с мальчуковой фигурой - пытается защищать здорового лба на две головы выше ее и раза в три шире в плечах.
- Смотри, что мне удалось добыть вчера, - она воровато огляделась по сторонам и протянула мне тяжелую зажигалку из желтого металла. - Это тебе не какая-нибудь одноразовая фигня, от которой раз прикуришь и можно выбрасывать. Это "Зиппо", настоящая, да еще и золотая.
- Ленок, ну зачем? Я же просил тебя больше не воровать! - прошептал я и спрятал зажигалку в карман джинсов.
- Должна же я была хоть как-то проучить этих толстосумов, которые так смотрят на тебя, будто съесть хотят! - улыбнулась она.
- Ох, Ленок, поймают тебя однажды! - улыбнулся я...
* * *
Сегодня утром в Эмбер прибыло посольство из Гайары.
Гайара - это главный чиряк на моей королевской заднице. Проблемы с ними начались еще во времена Оберона, но деда они боялись, поэтому действовали в основном партизанскими методами, зная, что у него крутой нрав и чуть что не по нем, он с легкостью развяжет с ними войну. Об истории их отношений с Эриком мне ничего неизвестно, поскольку у Эрика было и без них полно проблем. Отец, насколько я знаю, тоже не успел с ними столкнуться. Зато вот Рэндому они немало крови попортили.
Все дело в том, что Гайара это очень сильное королевство, которое не входит в Золотой Круг. И дело тут вовсе не в том, что они не соответствуют каким-то там нашим критериям. Просто их король, Карлос Третий, состоящий в каком-то дальнем родстве с королевой Мойрой из Ребмы, не хочет вступать в Золотой Круг. Согласно донесениям моих постоянных эмиссаров в Ребме и в Гайаре, он пользуется покровительством королевского двора Ребмы, часто навещает свою родственницу, лично знаком с Виалой и Льювиллой, последняя, правда, его на дух не переносит. Ну, а меня он считает просто малолетним выскочкой, который оказался на престоле по чистой случайности. Согласен, опыта во всех этих государственных делах у меня маловато, но это дело поправимое. Да, я не воспитывался при дворе, и мои манеры оставляют желать лучшего, но ведь и это не главное. И да, в Эмбере в первое время ко мне тоже относились, мягко говоря, снисходительно, даже после истории с Дживзом.
На самом деле, и я это прекрасно понимаю, многие тогда решили, что убийство Рэндома подстроил я сам, а Дживза и Далта просто подставил. По идее это должно было вызвать уважение к моим талантам интригана, но дальнейшие события показали, что такими талантами я не обладаю. В общем, при дворе сейчас ко мне относятся со снисходительным презрением, как к избалованному сыночку богатенького папочки, которому дали возможность порулить, пока папочка в отъезде. Разумеется, я сейчас не говорю о семье, где меня уважают и поддерживают все, кроме, пожалуй, Фи и Дары. Конечно, мы не выносили сор из избы и не рассказывали о Ритуале Возрождения, о периодических попытках Эдвина доказать, что он лучше меня, даже о казни Трента на Земле и о том, кем на самом деле является Ранита. Мы и о заговоре Мандора и о спровоцированной им Войне Лабиринта не особо распространялись, так что в учебниках истории Битва Падения Лабиринта упоминается всего в нескольких словах, мол, состоялась тогда-то, результат такой-то. Возможно, стоило все же обнародовать хотя бы небольшую часть этой истории, но я считал и считаю до сих пор, что все это дело семейное и нечего общественности лезть туда со своим свиным рылом.
Как бы то ни было, король Гайары относится ко мне с неприкрытым презрением и не воспринимает меня всерьез, поэтому переговоры, которые мы устраиваем регулярно каждые полгода, как правило, ни к чему не приводят. Даже их министры и послы смотрят на меня свысока. Тем временем Гайара ведет активные переговоры со своими соседями, которые входят в Золотой Круг. И вот эти переговоры однозначно успешны - три королевства, наши основные поставщики некоторых продуктов питания и тканей, разорвали договора с нами и вступили в альтернативный союз с Гайарой, еще три уже начали поднимать для нас цены на свою продукцию, и еще пять, которые не хотят нарушать заключенные с нами договора, опасаются провокаций.
Вот вкратце та политическая ситуация, в которой я находился последние несколько лет. Добавить к этому некоторые личные проблемы, и получится премилая ситуация, которую можно описать одним неприличным словом.
Специально для переговоров я вызвал Трента из его Валтарона. Он прибыл вчера вечером. В принципе, я не очень рассчитывал на него - он слишком резок и вспыльчив, но мне хотелось хоть немного отвлечь его.
После гибели Никт он живет затворником, почти ни с кем не общается, в Эмбере появляется только по моей просьбе, даже на охоту почти не ходит и не притрагивается к своей гитаре...
Мне больно смотреть, как он страдает. Он не пытается покончить с собой, не пьет больше, чем обычно, не курит, просто сидит молча у окна и смотрит в одну точку. Я, конечно, его тормошу, заставляю появляться в обществе, таскаю его по Отражениям, но стоит ему оказаться в Валтароне, как все тут же возвращается на круги своя. Я уже подумываю о том, чтобы попросту уничтожить это Отражение, и лишь понимание того, что так проблему не решить, удерживает меня от этого шага. Он потерял единственного человека, которого он впустил под свою скорлупу. Эту потерю ему нужно просто пережить...
К завтраку Трент не вышел. Переговоры, которые было решено проводить в Голубой гостиной, он также проигнорировал. Я пытался с ним связаться, но безрезультатно. Приближалось время обеда, и я начинал волноваться. Уж не совершил ли он какой-нибудь глупости? В таком состоянии он на все способен.
Я решил подняться к нему после обеда, под предлогом отнести ему десерт и кофе. Раниту оставил развлекать гостей, а сам прошел в его покои.
Дверь была заперта на замок изнутри. У меня сжалось сердце... Только бы не было слишком поздно!..
Я щелкнул пальцами, замок послушно провернулся, и я вошел в темную комнату.
Он сидел в кресле спиной к двери. На низком столике рядом с ним тихо шелестела на сквозняке жестяными страницами его книга заклинаний.
- Трент? - тихо позвал я.
Он не ответил.
Я подошел ближе и в тусклом свете от зашторенного окна увидел его руку на подлокотнике. Она была в крови, и под креслом на его любимой циновке уже успела собраться небольшая красная лужица.
- Трент, придурок, ты что натворил?! - воскликнул я в отчаянии и схватил его руку.
- Больно, не трогай, - пробасил он.
Фух, слава Богу, живой...
- Ты что себе позволяешь? - напустился я на него. - Так же и до инфаркта недолго довести!
- Пап, я не так глуп, чтобы сводить счеты с жизнью, - мрачно ухмыльнулся он и посмотрел на меня. В полумраке его глаза светились, как две свечки.
- Тогда как это понимать? - я указал на его руку и лужицу крови под креслом.
- Это проекционные раны, - вздохнул он и вновь отвернулся к окну. - В течение последнего месяца я просыпаюсь каждое утро и обнаруживаю, что вся моя постель в крови, а тело покрыто синяками и ссадинами. И болит, зараза, будто бы по мне потоптался боевой слон в полном вооружении.
- Проекционные раны? - удивился я.
- Угу, я всю ночь проторчал в библиотеке, думал, у вас тут больше информации, чем во Дворах, но увы... "явление, мало изученное и крайне редкое"... но все сходятся в одном - человек невропатического склада со склонностью к фанатизму и экзальтированности проецирует на себя личность своего кумира. Для того, чтобы проекция состоялась, нужно, чтобы помимо особенностей психики человека, совпали еще некоторые внешние факторы - фаза луны, состояние энергетического поля, эмоциональное состояние окружающих... Причем проекция не всегда проявляется в виде ран. Иногда это небольшое изменение внешности, поведения, некоторых физиологических характеристик... В моем случае ни один из перечисленных факторов не совпал - я нахожусь в подавленном состоянии, а не в возбужденном, я никогда не отличался экзальтированностью или религиозностью, луна сейчас убывающая, а не прибывающая, энергетическое поле спокойно, а об эмоциональном фоне окружающих и говорить нечего - я почти ни с кем не общаюсь...
- Веселенькое дельце... - проговорил я.
- Я думал, что я подсознательно проецирую на себя страдания Никт перед смертью, но это, - он выставил вперед изрезанные запястья, - совсем ни в какие ворота. Можно было бы предположить, что ее избивали, но вены ей точно никто не резал, да еще и таким варварским способом.
- Эти раны тоже появились ночью? - спросил я и принялся расхаживать по комнате.
- Нет, они появились перед обедом. А перед их появлением я испытывал страх. Я даже чувствовал нож в моей руке...
- Нож?
- Ага, небольшой, судя по всему, перочинный или маленький кухонный...
Я не дослушал его и взял его правую руку. Он с удивлением смотрел на меня. Я накрыл его рану ладонью.
Если это действительно проекционные раны, в них неизбежно должен остаться энергетический след проецирующего. Искать его не имеет смысла, когда человек проецирует рану сам на себя, но в данном случае свои страдания на Трента спроецировал кто-то другой - в этом я практически уверен. Я просто заберу эти следы и выслежу его... Вот только Тренту я об этом не скажу...
Он тяжело дышал, пока я залечивал его раны, и вздрагивал всякий раз, когда я случайно касался поврежденной кожи. Мда, болевой порог у него снижен до безобразия. Но, в принципе, это и понятно - он ведь не знает, как реагировать на боль...
- Спасибо, пап... - сказал он, когда я уже выходил из комнаты. Я коротко кивнул, не оборачиваясь... Черт, все было бы намного проще, если бы он не умел читать мысли...
Переговоры вместо меня заканчивал премьер-министр Клайв. Гайарцам это явно пришлось не по вкусу. Они привыкли к тому, что их собеседником всегда является Король Эмбера, хотя это не совсем соответствует протоколу - в их посольстве не было монарших особ, поэтому я не был обязан ни вести переговоры, ни участвовать в них, ни даже присутствовать. Но еще Рэндом сделал как-то для них исключение, и теперь они восприняли мое отсутствие чуть ли не как личное оскорбление.
По большому счету, мне все равно, что они там себе подумали. Объявлять войну они нам не станут, а свою политику в отношении Эмбера и Золотого Круга они продолжали бы независимо от моего присутствия на этих переговорах.
Сейчас гораздо важнее найти ребенка Трента - теперь я ни секунды не сомневался в том, что это именно его ребенок, иначе откуда могли взяться эти проекционные раны?..
Началось это примерно три года назад. Никт тогда неожиданно появилась во Дворце, но вместо того, чтобы согласно этикету явиться ко мне, она направилась прямиком в покои Королевы. По нашему молчаливому договору с Ранитой я не подслушивал их разговор и не знаю, чего хотела Никт. А потом они вместе куда-то уехали. Это показалось мне подозрительным, но я уговорил себя не вмешиваться и не пытаться ничего выяснить.
Через какое-то время мы с Эдом пили виски в библиотеке. Он был уже изрядно пьян. И он тогда проронил одну странную фразу: "Я главный кукольник Королевского дома Эмбера. Ко мне даже Королева обращается". Я тогда не придал этому значения, но вскоре припомнил эти его слова, когда однажды, присматривая за Настей, услышал в ее мыслях слово "кукла".
Тогда я стал внимательнее наблюдать за своей женой. Наученный горьким опытом, мне больше не хотелось встречаться с ней на поле боя, и я совсем не желал открытой конфронтации между Трентом и Никт.
Сначала все было тихо-мирно. Никт периодически связывалась с Ранитой, рассказывала ей о каком-то ребенке. Ничего конкретного. Кто-нибудь другой мог бы даже предположить, что подавленная из-за невозможности выносить собственного ребенка Никт просто решила усыновить кого-то. Но потом их сеансы связи стали все более тревожными. В них стало все чаще всплывать слово "печать" и "пробудится". Надо отметить, что произнесенные в другом порядке и другими людьми эти слова не вызывали бы у меня такой тревоги. Но в данной ситуации, да еще и в связи с неким "ребенком", я разволновался не на шутку. А вскоре и вовсе случился тот пожар, в котором погибла Никт. Ранита и Тала меня тогда пытались убедить в том, что пожар произошел во Дворах Хаоса в ее комнате в Путях Рассекающих, что, мол, он стал результатом ее неудачного магического эксперимента, что она искала способ выносить ребенка и так далее. Однако я готов был поклясться, что все это была ложь. Но я никак не мог понять, зачем моей жене и дочери скрывать правду о смерти моей невестки, и какое отношение ко всему этому имеет моя бывшая любовница, которую мне так настойчиво предлагал мой брат, называющий себя теперь "главным кукольником Королевского дома Эмбера". Все это смахивало на очередной заговор. По сути, я и Трента в Эмбер вызвал сегодня не столько из-за этих переговоров, сколько ради возможности поговорить с ним по душам, поделиться с ним моими подозрениями, выслушать его мнение. Возможно, он бы смог увидеть во всем этом нечто, чего не видел я...
А вместо этого он подбросил мне еще больше информации для размышлений. И теперь у меня ощущение, что я медленно, но верно теряю контроль над ситуацией. Я ненавижу это ощущение. В конце концов, я не просто король или другая фигура на шахматной доске. Я полноправный игрок - даже Силы признали это и теперь ведут себя тише воды ниже травы. Поэтому хватит пускать все на самотек. Этого ребенка надо найти и как можно скорее. Кто знает, к чему может привести дальнейшее промедление?
* * *
Как они меня достали! Я больше не могу! Я больше не хочу жить и терпеть их постоянные издевки и насмешки! Это невыносимо!
Я сидел на краю песочницы во дворе позади здания детдома и то раскладывал, то снова складывал перочинный нож, который я нашел в кустарнике у ограды несколько месяцев назад. Это был небольшой ножик с узкой рукоятью и коротким лезвием. Его было очень удобно прятать в кармане или в обуви. Правда, когда я нашел его, он был совсем тупой, так что я немного заточил его о шершавый камень бордюра...
Что делать-то? Рыжий и его дружки мне жизни не дадут. Сегодня я случайно услышал часть их разговора - они хотят не просто избить меня, а, по сути, изнасиловать... Мне реально страшно. Их четверо, и они все здоровые, крепкие. В отличие от меня, им не запрещают заниматься спортом, не мешают спать по ночам, да и кормят не в пример лучше. Не знаю, как оно на вкус, но пахнет божественно...
Вены, что ли, порезать? А смысл? Я уже пытался, но почему-то мои порезы тут же затягивались. Это так странно. Я никогда раньше не замечал за собой такого...
Я снова полоснул ножом по запястью левой руки. Не успел я отнять лезвие, как боль мгновенно утихла, а кожа срослась, будто и не было никакого пореза. Я вздохнул. Видимо, не судьба мне так просто расстаться с жизнью... Но Рыжий и его шайка тоже отступаться не планируют... что делать?
Я схватился за голову и прикусил губу...
Солнце пригревало мне спину, хотя и спустилось уже довольно низко, и холодный ветер трепал мои волосы. Я невольно поежился...
- О, Белоснежка! Ты здесь? А мы думали, ты сбежал, - ухмылялся Рыжий.
- Отвали, - глухо проговорил я, не отнимая рук от лица.
- Да ладно тебе, - сказал Макс, - будешь сопротивляться, тебе же будет хуже. Лучше расслабься. Возможно, тебе даже понравится...
- Не смей приближаться ко мне! - вскрикнул я и резко поднялся на ноги, перебросив свой нож из правой руки в левую.
Они только смотрели на меня и ухмылялись.
Я стал медленно смещаться вправо - там рос большой куст сирени. Им придется хорошенько попотеть, чтобы вытащить меня из этого укрытия. Но до него еще надо добраться... Я вдруг почувствовал себя ужасно незащищенным сзади.
Шаг... еще один...
- Белоснежка, не бойся. Так как это твой первый раз, мы будем нежными, - скалился Рыжий.
- Да пошел ты, - я скрипнул зубами... Черт! Если они зайдут мне за спину, мне крышка.
В этот момент из-за куста сирени, к которому я двигался, вышел Саныч и встал точно на моем пути. Я замер.
- Тебе не уйти, Белоснежка, - продолжал смеяться Рыжий, - даже если тебе удастся сбежать сейчас, ночью ты все равно вернешься в спальню.
- Зачем вам это? - крикнул я. - Что я вам сделал? За что вы так издеваетесь надо мной?
- Вот только не надо строить из себя невинную овечку, - усмехнулся Макс.
- Вот именно, - поддакнул Саныч.
Митька за спиной Рыжего тоже кивнул.
- Уж не знаю, чем ты допек директрису, но она нам неплохо платит за то, что ты не спишь по ночам, - сказал Рыжий. - Может, все-таки расскажешь, за что она так тебя невзлюбила?
Я стиснул зубы и сжал кулаки.
Да я понятия не имею, за что она на меня взъелась! Когда меня только перевели сюда и привели в ее кабинет, она показалась мне даже милой. Она очень молоденькая и хорошенькая, стройная, круглолицая, с красивыми карими глазами и густыми длинными темно-русыми волосами. У нее такой забавный вздернутый носик и такие точеные плечики... и грудь совсем небольшая... и фигурка такая спортивная. Мне нравятся такие девушки... точнее, не то, чтобы нравятся... ну... мне как бы рано еще думать об этом... мне просто нравится на них смотреть... это не обтянутые кожей скелеты, на которые похожи большинство детдомовских девчонок, и не толстенные бабищи с потными руками и маленькими злыми глазками, которые обычно работают в столовых. Она как будто из совсем другого мира, как будто вся эта детдомовская грязь не имеет к ней никакого отношения. И вдруг Рыжий мне говорит, что именно директриса, которую я и видел-то всего однажды в тот день, когда меня сюда перевели, приказала им издеваться надо мной! Да этого быть не может! В тот день она так смотрела на меня - участливо, печально, даже с жалостью...
Но, как бы то ни было, если за всем этим стоит эта лживая сука, то мне точно не жить...
- Ну, так как? Сдаешься или еще повоюем? - снова оскалился Рыжий.
- Я не собираюсь сдаваться таким слабакам, как вы, - глухо проговорил я и посмотрел на него исподлобья. Раскроить бы ему сейчас морду... но если я брошусь вперед, Саныч успеет зайти мне за спину, а Макс вырубит меня одним ударом. Я нахожусь в очень невыгодном положении, и то, как они стоят... любому из них достаточно сделать шаг в сторону, и я больше не буду его видеть. Черт... а что если метнуть нож? Фигня. Одного я, может, и смогу нейтрализовать, но остальные-то никуда не денутся, а у меня больше не будет оружия...
Саныч сделал шаг ко мне... это мой шанс... он протянул руку, я успел увернуться, схватить его за плечо правой рукой, скользнуть ему за спину и приставить нож к его горлу.
- Если хоть одна падла шелохнется, я ему вторую улыбку нарисую, - крикнул я, крепко прижав к себе остолбеневшего Саныча.
- Белоснежка, ну зачем ты так? Ты все принимаешь слишком близко к сердцу, - Рыжий усмехнулся и сделал шаг.
- Стоять, - проговорил я с угрозой, переступая через бортик песочницы и сильнее надавив на нож. Саныч сглотнул слюну...
И в этот момент моя рука с ножом легко и как бы сама по себе завернулась мне за спину, запястье скрутилось в сторону, и я выпустил оружие, вскрикнув от боли. Правая рука также отпустила плечо Саныча и ушла за спину. Я почувствовал крепкие пальцы на своих запястьях.
- Четверо на одного - как-то это не по-джентельменски, - проговорил прямо над моим ухом низкий мужской голос.
- Шел бы ты, дядя, своей дорогой и не ввязывался в чужие разборки, - Макс с угрозой стукнул кулаком правой руки по левой ладони.
- А то что? - незнакомец отпустил мои запястья и встал передо мной.
Он был шире меня в плечах, но немного ниже ростом. Его длинные черные волосы были заплетены в мелкие косички. Он был одет в простую футболку и джинсы с кроссовками, но поразило меня не это. Хотя на улице уже стемнело, а свет в комнатах, которые выходили на эту сторону двора, еще не зажигали, я очень хорошо видел его. Вокруг него виднелось какое-то странное голубоватое свечение. А когда он сжал кулаки, свечение вокруг его рук стало даже ярче.
- А то можно заболеть, - ухмыльнулся Макс и сделал еще шаг вперед. - Черепно-мозговой травмой.
- Хм, - произнес незнакомец. - На твоем месте я бы не бросался подобными угрозами перед незнакомым человеком.
Я шагнул назад, а мой спаситель сделал еще шаг вперед.
И тут на мои плечи легли тяжелые руки.
- Пап, давай я с ними разберусь, - раздался высоко над моей головой угрожающий баритон.
Я поднял голову. Он был очень высокого роста, одет во все черное. Я не видел его лица, так как он стоял против света, но я ясно видел, как под шапкой длинных густых волос желтым светом светились его глаза.
Мой спаситель бросил на него короткий взгляд через плечо. Я заметил, как его глаза блеснули ярко-зеленым. Он что-то сказал этому здоровяку на языке, который показался мне смутно знакомым. Здоровяк ответил ему на том же языке, а потом добавил по-русски:
- Тут, значит, какие-то сопляки моего сына лупят, а я должен сидеть дома и ждать, когда ты все это дело разрулишь?
- Сына? - невольно переспросил я.
Свечение вокруг низкорослого парня стало еще ярче. Он что-то крикнул своему спутнику и снова развернулся лицом к Рыжему и компании.
Здоровяк ничего не ответил, только сгреб меня в охапку, закинул себе на плечо и шагнул в кусты...
* * *
Едва Трент и мальчишка ушли, я развернулся к перепуганным на смерть подросткам:
- А теперь будьте так любезны, ответьте мне на пару вопросов. Если ваши ответы меня удовлетворят, я, возможно, оставлю вас в живых.
- Мы не станем тебе ничего рассказывать! - выкрикнул среднего роста рыжеволосый парень с круглой головой, крепко посаженной на широких плечах. А в его руке блеснул нож.
- Не самое лучшее твое решение, парень, - ухмыльнулся я, низко опустил голову и развел руки в стороны.
Вокруг меня заструилась сила. Брошенный рыжим нож я ощутил, когда он пересек одну из силовых линий. Я приказал ему остановиться, а затем отшвырнул в дальние кусты. Парни смотрели на меня с ужасом в глазах...
Остановись, мгновенье, ты...
- Рассказывай все, что ты знаешь об этом мальчишке, - сказал я, положив руку на плечо рыжему и вырвав его из оцепенения.
Он несколько раз нервно моргнул, огляделся, заметив, что его товарищи стояли неподвижно, и с испугом отстранился от меня.
- Если я отпущу твое плечо, время для тебя остановится так же, как и для твоих дружков, - пояснил я. - Рассказывай.
- Е... его зовут... Денис... Денис Воронов... его перевели к нам в июле прошлого года после того, как в детдоме, где он был случился пожар... тогда выгорела половина здания... большая часть учеников погибла... - я судорожно глотнул ртом воздух. Июль прошлого года... примерно в это же время пропала Никт! И Тала говорила о пожаре... какова вероятность того, что Никт была в том детдоме? Как она узнала о мальчишке? Разумеется, они с Ранитой могли просто случайно найти его, и Никт решила его усыновить, но...
- Что было дальше? - спросил я, нахмурившись.
- Его и его подружку Ленку перевели к нам. Он сразу поступил в десятый класс, хотя по возрасту он еще и до восьмого не дорос, - лишнее подтверждение. - Тогда директриса нас попросила не позволять ему спать по ночам... сначала мы просто над ним прикалывались, но этого оказалось недостаточно - он злился, плакал, но в результате все равно засыпал. Тогда она сказала его бить. А где-то с месяц назад и это перестало работать - он все равно засыпал, как бы сильно мы его не били... тогда я предложил... его... чтобы он банально боялся засыпать...
- Хм... директриса как-то объяснила вам такую свою просьбу?
Он мотнул головой:
- Она только сказала, что это очень важно... Ему и спортом не разрешали заниматься, даже на физре... а еще нам запретили делиться с ним передачками и вообще подкармливать его, хотя то, что готовят в нашей столовке, есть невозможно - мы все живем в основном только за счет передачек и угощений от спонсоров. У нас принято делиться, потому что не у всех есть родственники, и все прекрасно понимают, что со столовской еды долго не протянешь...
- Хочешь сказать, что и спонсорских угощений ему не доставалось?
- Нет. Директриса каждый раз выдумывала что-то, лишь бы не нарушать его "диету". Как-то накануне какого-то спонсорского праздника она приказала Максу спровоцировать его на драку. Дениса тогда наказали, закрыли в чулане на трое суток...
- Хм... Но ты же видел, что он явно не заслуживает такого отношения? Почему ты продолжал издеваться над ним?
- Я... я не знаю... он меня раздражает с того самого момента, как появился здесь, - он вдруг отвел глаза в сторону. - В нем нет ничего особенного, но над ним все так трусятся! Директриса, хоть она и приказывает нам не давать ему спать и не подкармливать его, каждый раз спрашивает как у него дела, лично следит за его успехами, иногда даже передает ему книги и одежду! Нянечки и воспитатели все в нем души не чают, а приемные родители хотят усыновить только его, потому что он, видите ли, умница и красавчик... и вообще... - на его глазах вдруг выступили слезы, - даже вы пришли сюда за ним... а чем мы хуже?
Я ухмыльнулся:
- Не надо, парень... - я прижал его голову к своей груди. - Скоро и тебя кто-нибудь усыновит, и у тебя будет отличная семья.
- Честно? - он поднял голову.
- Конечно, - я улыбнулся и убрал руку с его плеча.
Он застыл. Силовые линии, до этого пронзавшие пространство светящейся сеткой, померкли и исчезли. Я отступил в тень и щелкнул пальцами. Тишина вокруг сменилась обычными ночными звуками. Парни за моей спиной зашевелились, стали тихо перешептываться, а я вернулся к Шаску, который и привез меня сюда.
Хотя его компания мне неприятна, я решил не уходить без него. Во-первых, я ему обещал. А во-вторых, Тренту надо пообщаться с сыном. Наедине. Мое присутствие может только помешать. А если вдруг Трент потеряет над собой контроль - хотя я в этом сильно сомневаюсь - там есть Ранита, она успокоит его быстрее и эффективнее, чем я.
И мне все равно надо подумать.
Итак, что мне известно. Первое - в истории с этим мальчишкой замешаны Ранита, Никт и Настя. Второе - детдом, в котором его держали раньше, сгорел, и, вероятно, именно во время этого пожара погибла Никт. Третье - мальчишка таит в себе какую-то угрозу, причем угрозу настолько серьезную, что Ранита решила перестраховаться и помимо печати, видимо, заключенной в кукле, созданной Эдвином, приказала Насте держать его в черном теле, не давая ему спать, есть и развиваться физически. Однако даже этих мер оказалось недостаточно - месяц назад между мальчиком и Трентом установилась довольно устойчивая связь. Все это очень тревожно.
Но еще большую тревогу вызывает аура мальца - в ней преобладает ярко-синий цвет, цвет крови Эмбера. Трент, в отличие от меня, очень переборчив в том, что касается женщин. Его любовниц можно пересчитать по пальцам одной руки: Кларисса, Кьяра и Никт. Ни одна из них не имеет никакого отношения к Эмберу, кроме того, что Никт была его женой.
В сухом остатке два важнейших вопроса. Первый - мать мальчика. Второй - чем мальчишка так опасен и что за сила заключена в нем.
Вопросы эти взаимосвязаны. Найдем ответ на один, автоматически решится и второй...
- Доброе утро, - Шаск ткнулся шелковистым носом в мою щеку, когда первые солнечные лучи осветили его каменное тело.
- Привет, - я рассеянно потрепал его за ухом.
- Ты всю ночь вот так просидел рядом со мной?
Я кивнул.
- Я тронут. Сам Король Эмбера охранял мой сон, - он тихо заржал.
- Ты голоден?
- Я могу потерпеть до Эмбера.
- Может, давай я все-таки покормлю тебя? Я так думаю, что переход из одного агрегатного состояния в другое отнимает много сил.
- Не стоит беспокоиться. Насколько я понимаю, наш обратный путь будет намного короче, чем вчерашняя дорога.
- А я думал, что быстрая смена Отражений плохо влияет на психику лошади, - задумчиво проговорил я.
- Обычной лошади, - фыркнул он, - а я необычный.
- Ну да, ну да, - кивнул я. - Раз ты готов, пойдем.
Я встал и коснулся его гладкого лоснящегося бока.
В ту же секунду мы оказались у входа в конюшни Эмбера.
Я прошел вперед и открыл денник Шаска. Он послушно шел следом за мной. Когда он занял свое место, я накинул щеколду и позвал грума.
- Я думаю, тебе следует знать, - просипел Шаск, пока я ждал конюха. - Вчера, когда мы пришли в то место, я ощутил силу, которая не должна там находиться.
- Не обращай внимания, - кивнул я, - я там действительно вчера немного перегнул палку...
- Я не об этом, - он мотнул головой. - Вчера вечером, перед тем как окаменеть, я почувствовал силу. Помимо твоей.
Я нахмурился:
- Ты когда-нибудь сталкивался с чем-то подобным?
Он замялся.
- Ну... было дело... знавал я одного парня, у которого была аналогичная сила...
- Это опасно?
- Боюсь, что да...
- Что это за сила?
- Огонь...
- А сейчас ты ее ощущаешь? - я нахмурился еще сильнее.
Он кивнул:
- Только если вчера она готова была вырваться наружу, то сегодня она спокойна и стабильна.
- И кого, спрашивается, она защищала? - проговорил я тихо.
- Зная ее, - вздохнул Шаск, - она защищала свою семью.
Я посмотрел на него с подозрением, но его взгляд был направлен в нижний правый угол денника.
Я вздохнул и потрепал его щеку. Он потерся о мою ладонь, и в этот момент в дверях появился грум с попоной и скребками.
Я кивнул ему и переместился в библиотеку.
Здесь было темно. Камин давно потух, и даже угли успели покрыться слоем пепла. Я зябко поежился и щелкнул пальцами. Почти остывшие угли вновь вспыхнули ярким пламенем, и в его свете я увидел лежащего на моей кушетке мальчишку. Он спал, тихонько посапывая, плотно завернувшись в мой любимый плед. Перед ним на столике стояло серебряное блюдо с остатками ужина и большая глиняная кружка, из которой Трент имеет привычку пить по утрам кофе.
Значит, разговор у них получился, они не подрались, не поубивали друг друга. Выходит, я зря волновался. Хорошо...
Я подошел к столу, собрал бумаги и переместился в библиотеку на четвертом этаже. Здесь нет такой удобной кушетки, как на втором, зато здесь больше света и полно книг, которые я еще не успел прочитать.
- Паркер, - позвал я, устроившись за столом и разложив документы.
Старый камердинер безмолвной тенью застыл на пороге.
- Докладывайте, чем вчера закончились переговоры и где сейчас наши гайарские гости.
Он поклонился и произнес:
- Гайарцы прервали переговоры, мотивируя тем, что они хотят обсуждать экономические вопросы только с Королем. Они уехали вчера вечером, вскоре после вашего отъезда.
- Отлично, - кивнул я. - После завтрака пригласите ко мне премьер-министра Клайва и скажите ему, чтобы он захватил с собой все материалы по Гайаре. Пора решить этот вопрос раз и навсегда.
Паркер еще раз поклонился.
- А принц Трент еще не выходил?
Камердинер пожал плечами:
- Если хотите, я могу послать за ним.
- Нет, это лишнее. Просто, если увидите его, передайте, чтобы он зашел ко мне сюда. И еще одно. В библиотеке на втором этаже спит мальчик. Позаботьтесь, пожалуйста, чтобы, когда он проснется, у него было все необходимое - свежая одежда, банные принадлежности, завтрак...
- Что-нибудь еще желаете?
- Да, распорядитесь, чтобы мой завтрак принесли сюда и пошлите, пожалуйста, за Ее Величеством...
- Ее Величество покинула Дворец еще ночью. Стража у Главных ворот видела, как она выезжала около полуночи. По их словам, Королева направлялась на юго-запад.
- Очень интересно, - задумчиво проговорил я. - Спасибо, Паркер. Если мне понадобится еще что-нибудь, я позову вас.
Он снова поклонился и бесшумно притворил за собой дверь.
И куда это она направилась ночью одна? На охоту? Она обычно предупреждает меня, когда приближается приступ. Соскучилась по своей хаосской родне? Ерунда, она сама говорила, что из всех родственников в Хаосе она общается только с Гилвой, и в последнее время это общение удовольствия ей не доставляло. Тогда куда? В Алавир? Круиз по местам боевой славы? И по времени ее отъезд совпадает с возвращением Трента с Земли... Я терпеть не могу, когда она вот так исчезает, не говоря ни слова. Я чувствую себя, как ребенок, который считает, что от него прячут рождественские подарки, а в итоге узнает, что никаких подарков и не планировалось.
Меня успокаивает лишь одно - что бы Ранита не замышляла на пару с Настей, она никогда не сделает ничего, что могло бы навредить ее детям. А это значит, что какой бы силой не обладал мальчишка, она либо ищет, либо уже нашла способ противостоять ей.
На этой оптимистичной ноте отложим личные дела в сторонку. Сейчас надо выработать стратегию общения с Гайарой. А Ранита, в конце концов, девочка взрослая. Если ей понадобится моя помощь, она найдет способ со мной связаться...
Солнце ярко освещало светлые деревянные полки библиотеки. За моей спиной развевались легкие белоснежные занавески - в такой погожий денек я решил открыть окна и впустить в это царство пыли немного свежего горного воздуха - когда раздался тихий стук в дверь.
- Входите, - ответил я, не поднимая головы.
Дверь тихонько скрипнула, и больше не раздалось ни звука.
Я посмотрел в том направлении. Он стоял возле кресла у двери и не знал, куда девать руки. Я, наконец, смог его нормально рассмотреть. Его лицо очень напоминает лицо Трента в его истинной форме, только мельче. И глаза - вчера в темноте мне показалось, что они у него черные, а сейчас, когда на него падал свет от окна, я ясно видел, что глаза у него темно-зеленые. Удивительно...
Он был одет в черные кожаные брюки и белую рубашку навыпуск.
- Привет, - вдруг покраснев, проговорил он.
- Доброе утро, - ответил я и указал на кресло возле моего стола. - Присаживайся.
Он робко приблизился и сел. Есть в его лице еще что-то, еле уловимое. Что-то знакомое, но не от Трента... Форма губ... точно, у Трента, как и у меня, тонкие губы, и уголки рта немного отклоняются вниз, а у него губы пухлые, почти женские, и на них как будто всегда играет улыбка... Я уже видел такие губы, но у кого? И эта ямочка на подбородке - у Трента нет ничего подобного...
- Мне сказали, что ты здесь, - начал он, краснея еще больше. - Я не мешаю?
- Нет, мне даже приятно, что ты решил подняться ко мне, - улыбнулся я. - Ты давно встал?
Он отрицательно мотнул головой.
- Отца не видел? - я снова склонился над документами.
Он опять мотнул головой, поднялся с кресла, отошел к окну справа от меня и затих. Я украдкой глянул на него через плечо. Он стоял, картинно сложив руки на груди, и смотрел на пейзаж за окном.
- А можно... - робко начал он и покраснел еще сильнее, чем раньше, - я это... нарисую...
Я улыбнулся. Повезло мне с демонами - один играет, другой рисует...
- Рисуй, конечно, - ответил я.
Он улыбнулся мне в ответ и взял с моего стола чистый лист бумаги и огрызок карандаша.
Я снова склонился над бумагами, но заметил, какими быстрыми и точными движениями он рисовал. Интересно, что у него получится...
Через пару минут он взял с моего стола еще несколько листов и переместился к другому окну...
* * *
- Опа, Белоснежка! Ты вернулась, моя красавица? Что, не смог доставить удовольствия папочке? - скалился рыжий, пока я натягивал кроссовки.
Он подошел к кровати, на которой я сидел, и толкнул меня в плечо.
- Отвали, а то хуже будет, - проворчал я.
- И что же ты мне сделаешь? Расплачешься или побежишь жаловаться воспитателям?
- Нет, просто сломаю тебе руку, - спокойно сказал я.
- Ой, боюсь, боюсь, - расхохотался он и сунул свою лапищу мне в лицо. Я чуть отклонился назад и схватил его запястье. Его глаза округлились.
- Если ты или кто-нибудь из твоих дружков-гомосеков еще хоть раз приблизитесь ко мне, - я подтянул его ближе к себе и посмотрел в его глаза, - я сломаю тебе руку. Ты понял меня? Не тому, кто приблизится, а лично тебе. А услышу еще хоть одну шуточку по поводу моей внешности, от тебя или от кого-то другого, я вырежу тебе язык.
- Ты... ты... псих ненормальный, - проговорил он, глядя на меня со слезами на глазах. Я чуть сильнее сжал пальцы. - Отпусти! - взмолился он.
Я отпустил его.
- Надеюсь, насчет того, чтобы ты держал язык за зубами, предупреждать не нужно?
Он мотнул головой.
- Хорошая девочка, - я похлопал его по плечу и встал с кровати. - Да, и еще одно. Ночью я сплю. Если хоть одна падла попытается мне устроить темную, я вас искупаю в вашей собственной крови. Ну, а потом, как и обещал, сломаю тебе руку, - я хохотнул и направился к двери в коридор.
- Денька! - невысокая хрупкая девушка лет четырнадцати с короткими светлыми волосами и тусклыми серыми глазами подбежала ко мне и бросилась мне на шею... Ленок...
- Здорово, - проговорил я, едва она ослабила хватку.
- Как прошла ночь?
- Отлично, я спал, как младенец...
Она широко раскрыла на меня глаза:
- Они что, тебя не били?!
Я мотнул головой.
- А у тебя как?
Она вздохнула:
- Как обычно, - и чуть оттянула горловину своего грязного свитера. На ее левом плече красовался большой кровоподтек.
- Я с ними разберусь, - я сжал кулаки... Звери какие-то! Разве можно это недоразумение лупить? У нее же кости ломаются от одного прикосновения!..
- Перестань, Денька! Их много, - она провела ладонью по моей руке, - ты не справишься с ними со всеми.