Аннотация: Yami no Matsuei. Пейринг Мураки/Хисока. Мой первый фанфик по ями.
"Ночь. Почти все ночи в Мейфу одинаково ясные и тихие. Покой. Тишина. Я никогда не боялся темноты. Наверное. Знать других людей - это одно. Понимать - совсем другое. Не знать и не понимать себя - третье. Подразделение, наш отдел стал для меня семьей. Я наконец-то смог тепло относиться к кому-то, не боясь быть раненым, преданным. Не только быть нормальным человеком в глубине души, но и проявить это. Хотя я слишком привык быть один, теперь меня не угнетает одиночество. Наоборот, тишина даже стала желанной сменой обстановки. Возможностью все обдумать. Таким мое сердце известно мне. Таким я себя понимаю. Но есть и другая сторона. Та, что выплескивается в ненависти, в ярости. Она может захлестывать, поглощать ту часть, которую я понимаю. Это пугает меня. Что там, по другую сторону сердца? Почему я не могу ему сопротивляться, почему эта часть с безраздельной властностью может затопить мое существо? Неужели это тоже я? Неужели это моя ненависть, мой страх, моя ярость? Неужели это безжалостное чудовище - тоже я. Собственные эмоции словно чужие. Я не хочу. Не хочу больше чувствовать это. Мне больно. Но я никогда не боялся темноты. И так же сильно я хочу понять ее. Понять, что по ту сторону сердца".
***
- Хисока, ты слишком много думаешь, - мягкий грустный голос прямо над ухом.
- Тсузуки, это личное, - быстро закрывая рукой написанное, он вскинул яростно-смущенный и укоряюще-обиженный взгляд. - Мог бы постучать, прежде чем заходить в мою комнату.
- Извини, - Тсузуки мгновенно опустил виноватые глаза, - в следующий раз так и сделаю.
- Ладно, - вздохнул Хисока, убирая листок со стола. "Не верю, но обижаться на него - все равно никакого толку".
"Ну вот, ты даже обидеться на меня считаешь бесполезным. Я только разочаровываю тебя..."
- Тсузуки, ты опять, - упреком прервал эмпат его мысли. - Прекрати так думать. Ты не прав.
Фиолетовоглазый синигами только тихо вздохнул и еще ниже опустил голову.
"Да что же это такое? Почему я все не так делаю?" - Хисока встал со стула и взял напарника за плечи:
- Ну что с тобой? - заговорил парень непривычно мягким для него тоном, - Ты же знаешь, что все это неправда. Знаешь, как я к тебе отношусь. Ну зачем ты так думаешь? - попытки поймать аметистовый взгляд не увенчались успехом.
- Извини.
- Не надо, Тсузуки. Ты ведь заешь, - он запнулся, - что нужен мне? Ты что, все еще мне не доверяешь?
"Я хотел бы, правда, хотел бы, но..."
- Ты боишься? После всего, что случилось, ты все еще боишься, что я не смогу принять тебя? - Хисока был почти обижен.
Тсузуки молча кивнул головой.
Чувствуя желание напарника, Хисока притянул его к себе, обнимая. "Я делаю это только ради тебя. Хотя знаю, что потом буду краснеть от твоего растроганно-радостного взгляда и непосредственности первых же фраз. Тсузуки, как мне доказать, что я достоин твоего доверия?"
***
Хисока сидел на окне, глядя в небо, и пытался проанализировать ситуацию. С Тсузуки творилось что-то не то. Он становился грустным, задумчивым, его можно было расстроить одной фразой, да даже жестом, взглядом. "Я хочу, чтобы он пришел в себя. Хочу, чтобы он снова радовался жизни. Но как я могу помочь ему, если он мне не доверяет? А только ли мне? Тацуми, Ватари - рядом с ними он даже не показывает свое состояние. А себе он доверяет?" Вот такие выводы. Как это получается - к самому Тсузуки невозможно чувствовать недоверие, но он этого не видит. А видит только свои воспоминания. "Провались его привычка во всем винить себя! Тсузуки - идиот. Почему он даже не хочет меня слушать? Ведь он сам знает то, что мне приходится каждый раз говорить. Я скоро с ума сойду. Как он этого не понимает? И как мне заставить его выслушать?" Хисокой овладевало тихое отчаяние. Он безумно устал за то недолгое время, которое прошло с неудавшейся попытки самоубийства Тсузуки. Снова начинал чувствовать себя одиноким, потерянным. Вопреки всему, Тсузуки отдалялся от него. Собственные проблемы вообще казались непреходящими. Хотелось кричать, хотелось порвать пополам это чертово отчаяние... но сил не было. Только опустошенность. "Все пришло к этому?" Хисока перевел взгляд на стол с зажженной лампой и взял с его края небольшую потрепанную тетрадь в черной обложке с нарисованным в углу зеленым листом. Страницы в руках развернулись почти сами. Ручка нашлась удивительно быстро.
"То, что было рекой, превратилось в дым,
Я гоняюсь за образом лишь одним,
За своей мечтой, за безумным сном.
Я решил, что имею право мечтать,
Что могу не боясь, только зная, желать,
Разрешая судьбе перелом.
Я не чувствовал раньше, как верить в жизнь,
Что и жизнь, и смерть есть один катаклизм,
Дающий начало мыслям.
Не сдаваясь, жизни в глаза смотреть
Не так сложно, когда другой выбор - смерть,
После смерти желаю жизни".
"Ну нет, Тсузуки. Ты выслушаешь меня. Я найду способ".
***
Тсузуки сидел под одной из многочисленных цветущих сакур Мейфу и думал, наблюдая кружение лепестков. В последнее время думать стало для него вредной привычкой. Так считали все без исключения. Даже сам Тсузуки. Проблема в том, что избавиться от нее не получалось. "Ну зачем Хисока меня вытащил?" - мучительно прикрыв глаза, думал он.
- Ты и сам знаешь, - чуть резковатый голос совсем рядом.
Тсузуки открыл глаза и с удивлением встретил точно соответствующий тону светло-изумрудный взгляд.
- Правда? - еле слышно спросил он.
- Тсузуки, неужели ты так не хочешь жить? - неуверенно произнес Хисока.
- Мы мертвы, - бесцветный, абсолютно чужой голос.
- Ты заставил меня поверить в жизнь после смерти, - в голосе и глазах проскользнуло отчаяние, - Ты так любишь ее. Я ведь это знаю.
"За что?"
- А ты не помнишь? - в голове Хисоки пронеслись все те моменты, в которые он особенно остро чувствовал исходящую от Тсузуки жизненную энергию, любовь к этому миру... как бы он хотел показать все это ему... как бы хотел... словно из глубины души это отчаянное желание что-то пробуждало. Хисока полностью поддался новому ощущению. Он почувствовал, как поток образов перетек из его сознания в сознание Тсузуки. Цветной водоворот наполнял два сознания, закручивался все быстрее и быстрее... Понимая, что теряет остатки контроля над разумом, Хисока резко оборвал поток. В глазах потемнело, голова закружилась... затылок ударился обо что-то твердое, от чего легче не стало. Хисока пытался хотя бы выровнять дыхание, чтобы сердце стало биться чуть-чуть медленнее. Постепенно из темноты начала выплывать картинка - ветки цветущей сакуры на фоне ясно-синего неба. Похоже, он упал назад, когда разорвал связь. Эмпат попробовал приподняться - получилось. Он тут же встретил безмерно удивленный темно-фиолетовый взгляд.
- Хисока, как ты это сделал?
- Не знаю, но повторять не хочу, - отрезал парень.
"Тебе так плохо? И ты сделал это ради меня?"
Молчание. "Тсузуки, пожалуйста, не заставляй меня это признавать".
"Опять из за меня... Ну разве я достоин такого... разве я достоин жизни?"
- Но ведь ты любишь ее? - настойчивый вопрос.
- Да, - тихий ответ, опущенные ресницы.
- Ты хочешь жить? - еще резче, бестактнее.
- Да, - еще тише.
Хисока резко сел на земле, приближаясь к напарнику, приподнял его голову за подбородок, заставляя посмотреть в пылающие зеленые глаза.
- Тогда живи. Хватит заниматься самоистязанием. Как ты не поймешь, твоего желания достаточно для права на жизнь.
- Откуда тебе знать?
- От тебя. Ты и сам это знаешь. Почему не хочешь верить самому себе?
- Не хочу ошибаться. Я не выдержу, если оступлюсь снова.
- Тсузуки, это жизнь. Здесь нет неверного выбора. И только ты можешь знать наилучший путь!
- Но я не знаю...
- Ты не веришь! Это разные вещи.
Понимания в аметистовых глазах так и не появилось. Хисока отстранился и опустил взгляд. "Снова ничего не получилось". Снова это ощущение пустоты, безумно давящей усталости. Даже дыхание замедлялось, отнимая энергию.
- Что с тобой? - искренняя тревога.
- Тсузуки, я так больше не могу, - бесцветный голос, - Мне несвойственно проявлять себя в открытую. На это уходит слишком много сил, - его голос чуть дрогнул, - Прости, но ты требуешь от меня слишком многого.
"И после этого ты себя считаешь эгоистом?" Никакой реакции. "Он эмпатически закрылся... Я должен что-то сделать. Нельзя оставлять его в таком состоянии".
- Хисока... - напарник поднял на него пустые глаза. "Видеть в них пустоту... так страшно, так больно..." - Не надо. Ну пожалуйста, не надо, Хисока. Жизнь так прекрасна... Нельзя от нее уходить. Это неправильно.
- Ты сам-то веришь в то, что говоришь? - не меняясь в лице.
- Да, верю, - так легко и естественно было сказать это сейчас, так странно, что он об этом спрашивает.
В глаза Хисоки вернулась какая-то искорка:
- Понял, что ты только что сказал?
"Он прав. Значит, я в это верю? Я смогу жить?" Он всмотрелся в зеленые глаза напарника, все еще отражавшие пустоту. "А по сравнению с этим ошибаться не так уж и страшно..."
- Тебе не занимать быстроты реакции и логики, - Тсузуки так характерно тепло улыбнулся, в глаза медленно возвращалось выражение восторженного жизнью ребенка. - Простишь меня, ладно?
Глаза Хисоки ожили и засияли светло-изумрудными искрами. Он поспешно отвел взгляд, совсем не хотя этого делать, но Тсузуки и так поймет слишком много, по его мнению.
- Ты мой партнер, - с обычным рассудительным равнодушием.
- Надо отметить хорошее настроение! - обрадовался синигами, сияя в ответ аметистовым взглядом, - Пойдем есть!
"Он хуже ребенка, - в который раз вздохнул Хисока, - Наконец-то он вернулся".
***
Очередной рабочий день подразделения Энма-Тё. И Хисока, как всегда, с головой в рутинных отчетах и прочей каждодневной работе синигами. Что ж делать, не на Тсузуки же надеяться!
Звук открывающейся двери офиса, на который все мгновенно повернули головы. В дверях возник Тацуми, оглядел офис, поправляя очки характерным жестом. Его строгий взгляд остановился на Хисоке.
- Куросаки-кун, есть новое задание для тебя, - как всегда, сразу приступая к сути вопроса, сказал секретарь. - Душа умершего на вашей с Тсузуки подотчетной территории не может найти выход в Мейфу. Примерный район нахождения здесь отмечен, - Тацуми подошел и протянул ему распечатанную карту города, - Найдешь, отправишь ее сюда и возвращайся.
Хисока коротко кивнул, забирая у Тацуми карту.
***
Зеленоглазый парень с задумчивым видом шел по улице, иногда сверяясь с картой, а иногда - со своим шестым чувством. В принципе, задание было легким, но использование эмпатии сокращало время поиска. Обычно такие задания доставались Тсузуки, чтобы он хоть как-то поработал. Ничего необычного, в общем. Даже погода была сухой и солнечно-ясной. Никаких сложностей, никаких препятствий. Просто начальство решило, что у Хисоки мало опыта. Дают попрактиковаться в одиночных хождениях в мир живых. "Хотя Тсузуки сейчас, конечно же, изображает из себя ленивого бездельника! Ну почему мне, по мнению шефа, опыта не хватает! Стоп. Кажется, это цель моих поисков..." - подумал Хисока, прощупывая пространство вокруг чувствами, присущими синигами по роду деятельности. Проверяя свою гипотезу, он свернул в один из боковых переулков. Последний, как выяснилось, вел в темный двор между высотными домами, в центре которого стоял старый двухэтажный дом. "Похоже, мне внутрь". После беглого осмотра обнаружилась дверь, тусклая, деревянная, открывшаяся с тихим скрипом. "Не заперто. Вокруг никого. Странно это". Хисока, чуть замерев на пороге, прошел внутрь. Пусто. Ни мебели, никаких признаков жизни. Но и пыли нет. Значит, дом пустует совсем недавно. Присутствие неспокойной души все ощутимее. Хисока тихо двинулся по коридору налево. Первая комната, вторая, третья... Синигами открывал двери и рассматривал все комнаты. Открыв дверь четвертой, он удовлетворенно вздохнул. У окна стояла девушка в длинном голубом платье. Ее черные волосы обрамляли смуглое лицо с тонкими чертами. Карие глаза не отрывались от окна, она не двигалась. Даже не отреагировала на вторжение.
- Прости, но тебе пора, - твердо сказал синигами, подходя на расстояние прикосновения. Он сконцентрировался, передавая через касание импульс, отправляя ее в Мейфу. В одно мгновение он прочертил этот путь и направил ее. Девушка исчезла. "Задание выполнено" - вздохнул Хисока и... обнаружил, что не может двинуться. "Что за..."
- Прошло меньше секунды, верно? - знакомый издевательски-холодный голос.
- Мураки!
Тихие шаги. Он появляется в поле зрения Хисоки. Такой же, как всегда, словно и не был в шаге от смерти.
- Вообще-то я думал, что в эту ловушку попадет Тсузуки-сан, - чуть разочарованно оглядел свой трофей Мураки, - но ты мне пригодишься.
И оцепеневшее сознание Хисоки охватила тьма.
***
Очнуться. Медленно открыть глаза. "Господи, это не сон". Хисока увидел перед собой просматривающего какие-то записи Мураки.
- Наконец-то пришел в себя. Ты заставил меня ждать, между прочим, - он улыбнулся уголком рта, не отрывая взгляда от листков бумаги.
- Что ты собираешься делать? - неуверенно.
Ухмылка стала чуть заметнее. Хисока перевел взгляд и обнаружил, что не просто связан. Судя по неяркому фиолетовому сиянию и некоторым видимым фрагментам, он связан магическим пентаклем. Внутри мгновенно поднялся страх. Такая подготовка не предвещала ничего хорошего. "Теперь я не приманка, а цель!"
- Боишься? - это было почти утверждение. Мураки наконец поднял на него свой взгляд цвета стали. Его довольство ситуацией было унизительным, но даже мысленные попытки сопротивляться отгоняло все дальше, - Правильно. Мне не нужны лишние проблемы.
"Откуда он знает, что я чувствую? Он же не... не может быть..."
- Вижу, ты удивлен, - рассмеялся доктор, - я немного развил свои способности к эмпатии после того, как Тсузуки-сану удалось застать меня врасплох.
"Даже мои чувства ему известны. Как же я ненавижу чувствовать себя беспомощным. И как же я ненавижу того, кто заставляет меня это чувствовать, - Хисока судорожно выдохнул от внезапного воспоминания, - Нет, пусть это будет не то, что я думаю!"
Насладившись выражением в зеленых глазах, Мураки продолжил:
- Но, к сожалению, огонь Тоды не прошел для меня бесследно. Я хочу немного восстановить силы и использую для этого тебя. Не волнуйся, - издевательски добавил он, - процесс, скорее всего, кончится твоей смертью. Либо полной потерей всех способностей синигами и эмпатии. Но первый вариант более предпочтителен, тебе не кажется?
И прежде, чем Хисока успел хоть как-то отреагировать, понять до конца его слова, Мураки резко проник в его сознание. Хисока вскрикнул от боли, пронзившей всю его сущность. Мураки мог коснуться любой его мысли, желания, страха... Хотя что значит, коснуться? Бесцеремонно копаться в его душе пока не надоест. По щекам молодого синигами потекли слезы унижения.
Он знал, что Мураки чувствует его беспомощность, знал, как наслаждается этим ощущением полной власти над ним, и ничего не мог сделать. А доктор прокладывал себе путь к самой сущности его души, к основе личности - внутренней силе. Прокладывал, перетаптывая самые сокровенные чувства. Боль становилась невыносимой, жуткое ощущение, что его лишают самого дорогого, самого священного, все разрасталось. Мураки пользовался им, нагло, бесцеремонно и беспрепятственно. Наслаждался его болью и ужасом. Лишал права на личность. Он не останавливался ни на секунду, не позволяя хоть немного приспособится к этим чувствам, начать мысль. Хисока задыхался от эмоций. "Нет, я не хочу, хватит!" Желание стало абсолютным, начало затапливать его, поднимая изнутри что-то новое и одновременно знакомое. Эта сила волной вытолкнула Мураки из его сознания, но прежде, чем Хисока успел хоть что-то понять, начала вталкивать его самого в сознание Мураки. Хисока отчаянно пытался взять ее под свой контроль, но мысленной концентрации не хватало. Видеть душу этого человека не хотелось. Наконец ему это удалось. И удалось с ее помощью резко выйти из сознания Мураки, разорвать их связь. Сила улеглась обратно, куда-то внутрь. Зрение и ощущение собственного тела медленно возвращались. Хисока едва стоял на ногах, прислонившись спиной к стене. Пентакль, связывавший его, исчез. Частое дыхание и бешено бьющееся сердце. Перед ним, упав на колени и дрожа всем телом, пытался осознать происходящее Мураки. Хисока не мог поверить, что доктор может находиться в таком состоянии. И вдруг вспомнил, что было, когда он проник в сознание Мураки. Он чувствовал, что ему было больно. Точно так же больно, как самому Хисоке мгновение назад. Хуже того, он видел что-то из мыслей Мураки. Картинка увиденного четко всплывала в памяти. "Нет!" - Хисока зажмурился, не желая признавать реальность происходящего. Он из последних сил телепортировался в Мейфу.
***
Хисока оказался под сакурами перед зданием Департамента. "Даже с перемещением промазал". Состояние было полуобморочным.
- Хисока! - от одного из столиков, предназначенных для чаепитий, к нему уже неслись Тсузуки и Ватари. Он опустил глаза, чтобы, не дай Бог, не встретиться с ними взглядом. Этого он не выдержит.
- Хисока, наконец-то ты вернулся! Мы так волновались! - обрадовался Тсузуки.
- Что случилось? - обеспокоено спросил Ватари, первым заметивший его состояние.
- Это было ловушкой Мураки, - едва выговорил Хисока.
- Ловушкой Мураки?! - хором возопили два старших синигами.
Хисока сжал кулаки так, что ногти впились в ладони. "Я не могу больше".
- Как ты? - с искренней тревогой положил руку ему на плечо Тсузуки.
- Не спрашивай! - отчаянно вырвался младший синигами и убежал.
- Хисока! - Тсузуки уже готов был броситься следом.
- Дай ему немного успокоиться, - остановил Ватари. - Но все же, поговори с ним. Мало ли, что Мураки мог с ним сделать.
Тсузуки согласно кивнул.
***
Он сидел на подоконнике, упираясь лбом в холодное стекло, не видя ничего вокруг себя. Перед глазами прыгали черные точки. Чувства превратились в тяжелый невыносимый беспорядок. Дышать было трудно. Пространство, время - все потеряло смысл. Все...
- Хисока, можно мне войти? - осторожно.
- Уходи, - глухо, едва слышно.
Шаги внутрь комнаты. Тсузуки никогда его не слушал. Сильные руки мягко взяли его за плечи. Он ощутил сочувствие и искреннюю, бескорыстную, немного наивную любовь. Ее Тсузуки дарил всем и одновременно каждому в отдельности. И ему. Эмоции Тсузуки не причиняли боль.
"Котенок, что он с тобой сделал?"
Ласковое обращение подействовало. Хисока сдался. Он задрожал от нахлынувших воспоминаний.
- Ты знаешь, что в ту ночь, когда он вырезал символы проклятия, он меня изнасиловал? - отстраненный тон, - Больше всего я не хотел, чтобы это повторилось. Он хотел забрать мои силы, чтобы восстановить собственные. Уж лучше бы он снова сделал это физически. Так это было... хуже, - слезы хлынули из глаз, он разрыдался, уткнувшись лицом в грудь Тсузуки.
- Хисока... - потрясенно выговорил Асато и крепко прижал его к себе. "Прости меня, котенок, я ничего не знал". Его захлестывали волны сочувствия к маленькому синигами. Да, обычно из них двоих он был старше, серьезнее, ответственнее. Но не сейчас. Все же он испытал слишком много за свою недолгую пока еще жизнь. "Ты под моей защитой. Успокойся, все хорошо. Сейчас все хорошо". Рыдания постепенно сменились тихими, едва слышными всхлипами. Хисока все еще дрожал, положив голову Тсузуки на грудь и глядя в пустоту широко раскрытыми глазами. Тсузуки ласково гладил его по голове и шептал что-то неразборчивое. В его руках можно было снова почувствовать себя защищенным. Страх медленно отступал. В мысли возвращалось подобие спокойствия.
- Тсузуки, - проговорил Хисока, чувствуя, что начинает отключаться, - не уходи, ладно?
- Конечно. Я никуда не уйду, - мягко и уверенно.
Хисока прикрыл глаза и, не успев сделать несколько вздохов, окончательно выключился.
***
Какой яркий свет. Он поморщился и приоткрыл глаза. Он лежал в постели, в своей комнате, укрытый одеялом. Все произошедшее вчера вспоминалось как через туман. Это к лучшему.
- С добрым утром, - ласковый голос, такое знакомое ощущение заботы о нем. Хисока едва заметно улыбнулся. Сейчас, пока он еще не совсем очнулся ото сна, можно было себе это позволить. Он перевел взгляд на напарника, сидящего рядом.
- Сколько сейчас времени? Сколько я проспал?
- Не беспокойся, - тепло улыбаясь, ответил Тсузуки, - я выпросил у Тацуми отгул на сегодня для тебя.
- Спасибо, - чуть смутившись, ответил Хисока.
"Ты же должен отдохнуть, котенок".
- Не называй меня так! - вспыхнул он, возвращаясь к своему обычному состоянию, - Я не котенок!
- Правда? - весело сверкнул аметистовыми глазами Тсузуки, - А, по-моему, похож. Маленький, белый, пушистый и с когтями.
Хисока недовольно отвернулся. "Сказал бы я... но промолчу".
Он решил, что надо бы уже вставать и сел на кровати. "Похоже, я поторопился с выводами" - понял он, почувствовав дикое головокружение.
- Ой! - вскрикнул парень, падая назад и ударяясь затылком о спинку кровати.
- Лежи пока, - сказал Тсузуки, укладывая его обратно, пока рассеивалась темнота в глазах. И нежно провел рукой по светлым волосам. Это было приятно, немного облегчило боль от удара.
Хисока вздохнул. У него не было других желаний, кроме как раствориться в чувствах Тсузуки. Так легче, так спокойнее. Испытывать собственные эмоции нужны силы. От них больше всего хотелось отдохнуть. И Тсузуки мог дать ему такую возможность. Эмпат взял его руку в свои и умоляюще взглянул в теплые глаза напарника.
"Все, что хочешь, котенок".
Глаза Хисоки стали полным отражением его взгляда. Он неощутимо использовал его чувства, чтобы ненадолго ощутить спокойствие. Всего лишь. Тсузуки доверял ему и мог позволить и куда большее.
***
Наверное, около получаса они были связаны взглядом. Хисока лежал почти не дыша, растворившись по дну аметистовых глаз. Одно длинное мгновение. Краткая остановка жизни, чтобы перевести дух. Приятное, безграничное состояние невесомости. Его не может быть всегда. Это было бы неправильно. Хисока медленно возвращался, становился самим собой, с каждым вздохом глубже впуская воздух в легкие. Выразительные глаза менялись, приобретая все больше оттенков чувств, все больше своего, личного, тайного. Того, что принято называть душой. Прошло не больше минуты, а на Тсузуки уже смотрели другие, столь знакомые зеленые глаза.
- Тебе лучше? - тихо и ласково.
- Да, - Хисока отвел взгляд, резко разомкнул и убрал руки, - Спасибо.
- Ты что, опять собираешься грустить? - возмутился Тсузуки, - Хватит, не делай такое лицо!
- Не твое дело! - в ответ вскинулся Хисока.
- Мое. Если ты думаешь, что сегодня я оставлю тебя одного, то глубоко ошибаешься, - он весело подмигнул.
Хисока попытался спрятать смущение под недовольством. Непосредственность Тсузуки никогда не приедалась. И выходных у нее тоже не было.
***
"Я хотел бы, но не могу забыть. Нет, не новое изнасилование. С этим можно смириться. Я не могу забыть его боль. Точно такую же, как моя. Я стал синигами чтобы отомстить. Почему же я не хочу причинять боль? Почему я так испугался, когда понял, что делаю? Что-то из его мыслей лежит в моей памяти. Если бы я не вспомнил об этом случайно, в полусне, то никогда бы не решился увидеть то, что получил. Разочарование в людях. Пожалуй, это понятно. Но следующая мысль... "Непонимание так естественно". Я не могу... Я боюсь поверить в это, боюсь, что он может страдать от банальных, но вечных и неразрешимых вещей. Боюсь поверить в то, что не хочу причинять ему боль. Я знаю, меня испугала сама возможность полной власти над человеческим сознанием. Человеческим... неужели это слово применимо к Мураки?"
***
Середина дня. Жара, солнце. Хисока и Тсузуки сидели в кафе. Тсузуки, как всегда, уплетал сладости с самым довольным видом. Хисока задумчиво смотрел в окно. После того, как Ватари удалось выяснить, что Мураки со встречи с Хисокой не покидал город, им поручили его ловить. Пока он ослаблен и не набрал новой силы. И подключили Ватари, чтобы узнать, где Мураки, и Тацуми - для верности. А то вдвоем у них все не получается и не получается. И вот, теперь они ходили по городу, ища пока сами не зная что. Потому что Ватари, несмотря на всю свою гениальность, сузить их поиски в пределах города пока не смог. А город, однако, был отнюдь не маленький. Пока Хисока пытался понять, чем они заслужили эту редкостную проблему на свою голову, Тсузуки закончил с десертом и решил, что можно, наконец, обсудить дело.
- И где, интересно, мы должны искать Мураки?
Хисока, не отрываясь от окна, хотел что-то буркнуть по привычке (в конце концов, Тсузуки об этом уже минимум пятый раз спрашивал), но тут его брови взлетели вверх. Он поморгал от удивления. Нет, не глюк.
- Тсузуки, ты уверен, что нам придется его искать?
Последний, непонимающе хмыкнув, проследил за взглядом напарника и изобразил точно такое же выражение лица. Там мирно проходил мимо Кадзутака Мураки. Синигами синхронно вскочили и бросились за ним.
- Мураки, стой!
Тот недоуменно обернулся. И тут же расплылся в ехидной полуулыбке.
- Какая неожиданная встреча, не так ли, Тсузуки-сан? - и короткий взгляд, брошенный в сторону Хисоки, - Кого ловите на сей раз?
- Тебя, - пылающие темно-фиолетовые глаза.
- Да неужели? И что же? Что ты сейчас сделаешь, Тсузуки-сан? Среди бела дня на людной улице?
Тсузуки сверлил все такого же безмятежного доктора взглядом.
"Мураки, как всегда, играет с ним". Попытка прочесть мысли. Нет, только отдаленные чувства, хорошая защита. Хотя, стоп. Кажется, он может пройти чуть дальше. Какое странное ощущение. Попробовать. Осторожно, незаметно. Что там? Что... Мысли и воспоминания? Но как? "Неужели он ничего не замечает?" Легкое прикосновение эмпатии чуть глубже. Поток, слишком быстрый для других способов восприятия. "Неужели... Мураки, это твое?" Мысленное обращение вызвало внезапное раздвоение связи. Теперь Хисока показывал Мураки то, что видел. Взгляд глаза в глаза. Резкое сопротивление.
- Не смей, - угрожающе, без обычного спокойствия.
Хисока отступил, осознавая случившееся.
- А что, не нравится? - неожиданно жестко спросил он.
- А как тебе понравится, если я воскрешу твои воспоминания о ночи под сакурой? - в тон отозвался Мураки.
- Значит, в твоей жизни было что-то не менее ужасное? - в глазах Хисоки проскользнуло отдаленное понимание.
Мураки резко развернулся.
- Я не обязан тебе отвечать.
И быстро ушел, не дожидаясь реакции синигами.
***
- А откуда у тебя новые способности? - удивился Ватари.
Дело происходило вечером в отеле, четыре комнаты которого Тацуми снял для них на время задания, после рассказа Хисоки об их с Тсузуки дневных приключениях.
- Понятия не имею.
- Жаль, что вы упустили такой случай, - вступил Тацуми, - Но новые способности Хисоки будут очень ценным дополнением при случае. А я надеюсь, Ватари, случай нам представится?
- Прекратите вы ко мне придираться, - жалобно ответил аналитик, - я все уже перерыл! Не знаю я, где он...
- Ищи, - строго ответил секретарь.
Ватари тихо вздохнул. В кои-то веки ему что-то начинало надоедать.
- Всем спокойной ночи, - закончил Тацуми и удалился в свой номер. В последнее время он пребывал в редком раздражении.
Все-таки это задание никого не радовало.
***
Хисока лежал на кровати с открытыми глазами. Он не мог уснуть, размышлял об увиденном сегодня. Полусонное состояние позволяло отрешиться от обычного здравомыслия. В памяти всплывало: "Я не обязан тебе отвечать". Раз за разом эмпат пытался разгадать столь незнакомую интонацию. Могло ли это быть... Что? Ни одного рационального ответа. "Мог ли я быть прав в тот момент, когда забыл о своей ненависти? Я боюсь, что смогу понять его, но тогда мне этого хотелось. Почти невероятно. И я почти смог это сделать. Но он защищался. Не тогда, когда мы огрызались друг на друга - тогда, когда он отвернулся и сказал эту фразу совсем не своим голосом. Чем я так вывел его из равновесия, что он не стал атаковать в ответ? Что его хватило только на защиту? В тот самый момент, когда я уже почти понял его... Стоп. Да, наверное. Вот оно что. Понимание - то, чего у тебя никогда не было, верно? - он едва ли заметил, что мысленно обратился к нему, - Тебя могли бояться, может, уважать, но никогда - понять. Одиночество. Неприятие. А ведь я знаю, каково это. Слишком уж хорошо знаю! Так значит... ты не чудовище, Мураки? Тогда в одном я могу быть уверен - насколько сильно ты боишься, что я сумею проникнуть под твою вечную защиту и понять тебя, настолько же сильно ты этого хочешь. А я... я уже просто не знаю, чего я хочу..." - мучительно прикрыл глаза юный синигами.
***
Его кто-то настойчиво будил. Хисока, застонав, приоткрыл глаза.
- Ватари, какого черта тебе надо? Еще темно! - разозлился он, различив в полутьме очки и светло-рыжие локоны аналитика. Эмпат сомневался, что он вообще спал. Вся ночь сливалась в сплошной поток мыслей.
- Извини, бон, - чуть отстранился исследователь, - я понимаю, у меня тоже сейчас полпятого утра. Но я только что отыскал возможное местоположение Мураки, и Тацуми велел срочно поднимать тебя. Сам он сейчас будит Тсузуки.
- Учитывая настроение Тацуми в последнее время, не повезло Тсузуки, - проворчал Хисока, вставая, - Как думаешь, он настолько раздражен из-за этого задания, что погонит нас за Мураки прямо сейчас?
- Думаю, да, - вздохнул Ватари, - Тацуми очень редко бывает несдержан. Он хочет уничтожить Мураки, и чем быстрее, тем лучше. Тацуми ненавидит тех, кто выводит его из равновесия.
Хисока нахмурился, уловив странно задумчивую интонацию в голосе Ютаки.
***
- Мураки!
Оклик застал Кадзутаку в дверях подъезда, по возвращении с ночной прогулки в свою квартиру. Он обернулся и увидел четверых синигами, стремительно пересекавших двор по направлению к нему.
- Чему обязан? - холодно поинтересовался он.
- Наша задача - препроводить тебя в Дзю-о-Тё, - в тон отозвался секретарь.
- Ты ведь не думаешь, что я пойду с вами добровольно, Тацуми-сан? - устало, словно уже зная каждый следующий шаг.
Мастер Теней простер руку в его сторону. Мощь теней, которые со всех сторон неслись к его врагу, была ощутима за несколько метров. Мураки просто стоял. Он даже не пошевелился, когда все тени Тацуми разбились о какой-то невидимый барьер вокруг него. Доктор ухмыльнулся.
- А вы решили, что я слишком слаб, чтобы защитить себя?
Тсузуки метнул фуду. Тот же результат.
- Ты разочаровываешь меня, Тсузуки-сан.
В темно-фиолетовых глазах вспыхнуло пламя:
- Призываю тебя, из двенадцати богов...
- Нет! - резко остановил его Ватари, - Нельзя! Слишком опасно, слишком заметно. Вокруг нас, пусть и спящие в своих домах, люди.
- И все? - ехидно прищурился Мураки, - Раньше вы были более достойными противниками, - он, по привычке, насмешливо обернулся к Хисоке, - А у тебя тоже нет никаких предложений, малыш?
- Куросаки-кун, покажи ему свои новые способности, - вполголоса произнес Тацуми.
Ярость. Мураки вывел Хисоку из себя. Но теперь тот не был беспомощен. Ярость требовала согласиться с Тацуми.
Почувствовав прикосновение эмпатии краем сознания, Кадзутака понял, что совершил ошибку. Достаточно глупую, чтобы стать фатальной.
Хисока проник в мысли и воспоминания гораздо быстрее и куда менее осторожно, чем в прошлый раз. Мураки ощутил его присутствие, но все сопротивление Хисока переламывал без особых усилий. Все же его способности к эмпатии были куда больше, да и защищаться от новых Мураки пока не умел. Синигами раздвоил связь. Поток образов, проходя через него, всплывал в сознании Кадзутаки. Но Хисока не просто показывал то, что видел. Он знал, какие мысли, воспоминания причинят наибольшую боль, от чего его цель будет страдать, сходить с ума. Заполненный яростью, он применил это. Сознание Мураки захлестнул поток всего того, что хотелось забыть. Безжалостный, острый, безграничный, захватывающий поток. Как одно непрерывное невыносимо глубокое движение ножа. Только разрезают не тело, а душу. Сознание отказывалось принимать реальность, это было слишком, он задыхался. Бьющийся в агонии разум, невероятная, по физическим меркам, боль. "Что я делаю? Нет... Нет!" Хисока резко вышел из сознания Мураки. В глазах на секунду потемнело. Когда темнота рассеялась, он увидел его, дрожащего опустившись на колени, совсем рядом. Хисока и не заметил, как подошел ближе. Кажется, в его глазах были слезы вместо обычной стали. "Что я сделал? Еще немного и..." - с ужасом осознавал синигами.
- Закончи то, что начал, - резкий приказ от Тацуми.
- Нет, - тихо, но твердо.
- Куросаки-кун...
- Я не желаю сводить с ума человека! - отчаянно вскинулся Хисока. Он метнул в глаза Тацуми взгляд столь непоколебимой решимости, что секретарь, на секунду опешив, сдался.
Мураки, осознав его последние слова, поднял голову.
- Значит, по-твоему, я человек? - обреченно, но без тени обычного напряжения или защиты, спросил он.
- Да, - Хисока посмотрел в его глаза по-другому. Понимание. Теперь это было возможным. Ощутив замешательство других синигами, эмпат мысленно послал своему бывшему врагу: "Уходи, пока можешь".
Как ни трудно это было физически, Кадзутака быстро поднялся и скрылся за поворотом улицы. Синигами отошли от увиденного только полминуты спустя.
- Куросаки-кун, ты будешь объяснять это шефу. Возвращаемся, - ледяным голосом произнес Тацуми и, сжав кулаки, отвернулся.
***
Этот день вымотал Хисоку. Утром их всех четверых вызвал шеф, и объяснять произошедшее пришлось именно ему, как и говорил Тацуми. Хисока просто сказал, что не смог задержать Мураки, без упоминания деталей и причин. За неудачу он получил выговор, а потом шеф велел всем возвращаться обратно, так как задание не закончено до того, как они поймают Мураки, либо он покинет город.
С напарниками было еще хуже. Тацуми так ощутимо злился на него, что Хисоке трудно было находиться с ним в одной комнате. Ватари... Ватари понимал его, но подойти и утешить не решался. Они сидели в отеле и пытались помочь аналитику с его работой. Другой пока все равно не было. Как и пользы от их помощи. Хисока перевел взгляд на Тсузуки. С ним было хуже всего. За все это время он ни разу не подошел к нему, не заговорил. И прятал глаза. Так Тсузуки никогда не делал. Больно было это сознавать. Зеленоглазый синигами не знал, как теперь относится к нему единственный человек, которому он доверял. Больше не было сил выносить эту неопределенность. Он неслышно встал с кресла и подошел ближе к нему.
- Тсузуки... - едва слышно, умоляюще.
Долгожданный взгляд аметистовых глаз. И в них - такое странное выражение растерянности. Почти непонимание. Этот взгляд заставлял Хисоку чувствовать себя виноватым. Он отшатнулся и выбежал из комнаты.
- Хисока... - выдохнул Тсузуки и собрался подняться.
- Сиди, - остановил его Ватари, сам вставая со стула, - Разберись в себе, Тсузуки, это лучшее, что ты можешь сделать. А я поговорю с ним, хорошо?
Тсузуки кивнул, и Ватари быстро вышел из комнаты.
Закрыв за своей спиной дверь, золотоволосый исследователь осмотрелся и нашел Хисоку у окна в другом конце коридора. Он подошел ближе. Лицо юного синигами застыло в фарфоровую маску, в потемневших от переживаний глазах стояли слезы. Ватари нежно погладил его по плечу.
- Бон, что случилось? - теплый, успокаивающий голос.
- Тсузуки, - изо всех сил пытаясь говорить спокойно, ответил Хисока, - я никогда не думал, что он оттолкнет меня. Но его взгляд... Такой непонимающий... Я чувствую себя виноватым... за то, что он не понимает... Словно то, что я чувствую, слишком неправильно, слишком странно, чтобы это понять, - он закусил губу, ощущая, что еще немного, и он впадет в очередную, за последние дни, слезную истерику.
Ватари приобнял его за плечи.
- Тише, малыш, не надо так думать, - ласково-серьезный тон, - Ему просто нужно немного времени, чтобы разобраться в себе. Ты не сделал ничего неправильного. Все в этом мире поддается пониманию. На самом деле, это замечательно. У тебя замечательный дар, Хисока, - аналитик очень редко называл его по имени.
Юный синигами повернулся к нему. Теплый, понимающий взгляд янтарных глаз.
- А когда Тацуми перестанет на меня так злиться? - нерешительно.
- Не переживай, - рассмеялся Ютака, - Это не так уж легко, но проходит.
- Спасибо, Ватари, - вздохнул немного успокоенный Хисока.
- Не за что, - исследователь внимательно всмотрелся в зеленые глаза, - Иди к себе, отдохни.
Хисока кивнул, и солнце их отдела, улыбнувшись, отошло и скрылось за дверью.
***
С чувством выполненного долга Ватари зашел обратно в свой номер.
- А куда делся Тсузуки? - тут же удивленно заморгал он.
- Ушел к себе, - даже не взглянув, ответил Тацуми.
Странно, они с Хисокой так увлеклись разговором, что ничего не заметили. Ватари подошел ближе и, облокотившись спиной о стену, скрестив руки на груди и чуть склонив голову на бок, стал внимательно вглядываться в Тацуми.
- Ну что ты на меня так смотришь? - раздраженно повернулся он.
Аналитик чуть заметно вздохнул.
- Сейчиро, что с тобой? - тихо и настойчиво, намеренно используя личное обращение.
- Ничего, - быстро бросил Тацуми.
- Прекрати, я же вижу... - начал исследователь.
- Ватари! - резко и грубо оборвал его секретарь. Пронзительно-синие глаза пылали ледяной злостью.
- И не надо вымещать это на мне, - спокойный, беззащитный взгляд тепло-карих глаз.
- Прости, - он отвел взгляд, - Ютака, - произнесенное через мгновенную паузу обращение. Он сократил расстояние в разговоре.
- Конечно, прощаю. Но все же... Что тебя так держит в постоянном напряжении?
Тацуми отрицательно покачал головой.
Ватари присел рядом с ним и заглянул снизу вверх в его глаза с тем же спокойным беззащитным выражением.