Мурзик Дафна : другие произведения.

Под ледяным дождем

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    "Под ледяным дождем" - фанфик по аниме "Учитель мафиози Реборн"
    Переоценка своих способностей ни к чему хорошему не приводит. Проиграв Императору Мечей в 12 лет, Скуало не должен был выжить, ведь "Проигравшему - смерть", как говорит Занзас. Но пробудив свое Пламя, молодой мечник одерживает верх над леди Судьбой. Правда, в Варию, как и в Вонголу ход закрыт, куда идти? Только в наемники... Так и появился на свет Акула, мечник, способный выполнить любое задание, одно из которых и приводит его однажды в маленький городок Намимори...
    Пишется по заявке: http://ficbook.net/requests/75964
    Также можно прочитать вот здесь: https://ficbook.net/readfic/2395563
    01.12.2015 - Глава 3
    31.05.2016 - Глава 4
    12.02.2017 - Глава 5
    08.03.2021 - Глава 6
  Пролог
  Любой путь - лишь один из миллиона возможных путей.
  Поэтому воин всегда должен помнить, что путь - это
  только путь; если он чувствует, что это ему не по
  душе, он должен оставить его любой ценой. На любой
  путь нужно смотреть прямо и без колебаний.
  Карлос Кастанеда
  
  Где-то в Италии, за три года до восстания Занзаса.
  Темные тучи затянули и так не радующее солнцем осеннее небо. Они клубились, становились все темнее, но на землю не падало ни капли. То там, то тут сверкали молнии, а им в ответ гремел гром, начиналась гроза. Но дождя все не было. Казалось, он чего-то ждет, а может кого-то...
  Вот уже два дня и две ночи не утихали звуки боя, два дня и две ночи жадно оскалившиеся клинки скрещивались в попытке пустить противнику кровь, два дня и две ночи продолжалась яростная, отчаянная борьба за жизнь. Лес замер, словно в страхе перед своими посетителями, и не зря. Трава уже давно вытоптана, ветки и стволы ближайших деревьев изрублены, животных еще с начала боя не видно - все разбежались. И, конечно же, здесь не было людей, ведь дерущимся совсем не нужны свидетели.
  Правда, один человек все же наблюдал за ходом поединка. Ну как человек, назвать его человеком может только слепой или в стельку пьяный, а еще, сумасшедший, больше никто до этого не додумается. Достаточно почувствовать взгляд этих яростных глаз цвета свежей крови, как ты ловишь себя на том, что идешь с приличной скоростью в противоположную от их хозяина сторону. Не все успевают.
  Но дерущиеся, хоть и чувствовали этот взгляд, причем гораздо лучше простых обывателей, не обращали на него внимания, не до того. Любая ошибка, малейшая огрешность, задержка на мгновение - означала смерть. И оба противника- и мужчина, и мальчишка - это знали. Вот только они не понимали того, что заметил наблюдатель - ошибка уже была допущена, перед ним затухала агония.
  'Мелкий мусор, сколько еще ты будешь тратить мое время? Сдохни уже или тебе помочь?!' - раздраженно подумал наблюдатель и, в очередной раз глотнув виски из бутылки, поболтал ею. Огненной жидкости осталось буквально 'на донышке'.
  - Раздражающий мусор! - выплюнул брюнет ругательство и вновь вперил свой сверлящий взгляд в спину мальчишки.
  'Как все это бесит!...'
  
  Летнее поместье Вонголы, три дня назад.
  Мальчишка с виду лет пятнадцати, не обращая ни на что внимания, упрямо пробивался сквозь толпу гостей, держа в руке меч в ножнах. Целью его была открытая веранда, примыкающая к главному залу. Сейчас она была пуста, почти пуста.
  Добравшись, наконец, до закрытых в такую погоду стеклянных дверей, парнишка с отросшими до плеч неровными волосами пепельного цвета с ноги распахнул дверь, благо стекло было бронированным, как и все в доме.
  -Вро-о-ой! Чертов босс! С какого ты опять здесь уселся?! Тебя Девятый ищет! - заорал во все горло мальчишка, приближаясь к роскошному креслу, стоящему в центре веранды. Рассмотрев, на чем сидит этот самый 'чертов босс', мальчик весь скривился. 'Он что?! С собой его таскает?! Эта ленивая задница?! Да скорее свиньи полетят! А может... он их просто везде понаставлял?..' - за этими глубокими размышлениями парнишка не заметил летящий ему прямо в голову стакан. В чем глубоко раскаялся, когда снаряд все-таки достиг цели. Голова оказалась крепче, и осколки стекла посыпались на пол с громким звоном.
  -Вро-о-ой! Занзас! Какого черта?! Держи свою посуду при себе! - серые глаза мальчика, которому на самом деле только недавно исполнилось двенадцать, сверкали, будто лезвие меча.
  В ответ в него полетела полупустая бутылка с виски, которую мальчик на этот раз отбил мечом, не вытаскивая его из ножен. Бутылка вылетела за пределы веранды, так и не разбившись. Парень, сидящий в кресле, наконец, пошевелился: поднял руку и указал пистолетом на еще целый снаряд.
  -Мелкий мусор, принеси, - рыкнул он.
  -Вро-о-ой! Чертов босс, подними свою задницу и возьми свою чертову бутылку сам! Вро-о-ой! Сколько вообще можно пить?!
  -Мусор... - угрожающе протянул Занзас, направляя пистолет на блондина. Но тот только беззаботно уселся на перила.
  -Бо-о-осс, ты опять забыл, что тебе Девятый запретил стрелять во время приемов? - ехидно оскалился он, зная, что останется безнаказанным.
  Занзас рыкнул, но убрал пистолет, схватив освободившейся рукой новую бутылку. И только глаза его сверкнули красным огнем, показывая, что их хозяин в ярости. 'Гнев делает его сильнее...' - прищурившись, подумал парнишка, но тут же затряс головой, пытаясь выкинуть из неё ненужные мысли.
  - Вро-о-ой! Так я чего пришел... Тебя Девятый ищет, там с какими-то шишками надо переговорить... - повторил блондин. В ответ он получил лишь еще один яростный взгляд, почти полную бутылку Занзас бросать не стал, последняя. Иной реакции блондин так и не дождался.
  Со вздохом он лег на перила и уставился в небо. Завтра... Завтра план Занзаса начнет исполняться. Он, Скуало, вступит в Варию. Правда, он так и не сказал боссу, что на проверочный поединок вызвал самого Императора Мечей, но ему это все равно до фени. Занзасу главное, чтобы его желания тотчас выполнялись...
  'Почему я иду за ним?' - в очередной раз задумался блондин. 'Потому что за ним сила. Его гнев... Он делает Занзаса сильным, и поэтому я иду за ним. Я не должен колебаться! Жребий брошен...'
  -Вро-о-ой! Босс, что вы сделаете, если я подведу вас? - неожиданно тихо для себя спросил Скуало.
  Занзас глотнул прямо из бутылки и, презрительно усмехнувшись, произнес:
  -Что за глупый вопрос, мусор? Выкину, - еще глоток, - На тот свет. Проигравшему - смерть!
  
  Где-то в Италии, бой между Суперби Скуало и Императором Мечей.
  Первые часы поединка Скуало думал, что еще чуть-чуть, еще самая малость, и он победит. Император придерживался защиты, и ритм боя диктовал блондин. Со стороны это выглядело странно, взрослый мужчина отступает под напором мальчика, который к тому же выглядел старше своих лет. Но, тем не менее, это происходило. Удар за ударом Император Мечей отступал, или так казалось...
  Бой все длился и длился, а такая близкая победа все не наступала. Наоборот, слишком выложившийся в начале поединка блондин уже дышал как загнанная лошадь. На лице блестел пот, многочисленные царапины и порезы болели, а места ударов противно ныли, отвлекая от боя. А ведь даже вечер не наступил.
  'Черт-черт-черт!' - Скуало изо всех сил старался сдержать подступающую панику. 'Выносливая сволочь... Парировать я не могу и из-за этого много сил трачу на уклонение. Скорее всего, он заранее все просчитал!' - со злостью думал парень, уходя от очередной атаки противника. Злился он исключительно на себя, недооценил соперника, а сейчас пожинает плоды своего тщеславия. 'Надо экономить силы, в темноте он будет меньше атаковать, передохну'.
  Тем временем алые глаза внимательно следили за ходом боя и с каждым часом, минутой разгорались гневом и яростью все сильней.
  -Этот мелкий мусор...Мусор, глупый настолько, что даже свою жизнь сохранить не способен... Такой мусор мне не нужен, - медленно протянул себе под нос Занзас и приложился к бутылке, - Только зря время здесь трачу.
  Но, не смотря на свои слова, Занзас остался и продолжил наблюдать за боем, который и не думал заканчиваться.
  Скуало все больше охватывало отчаяние. Император Мечей, казалось, не знал усталости, которая уже почти одолела парня. Какую бы хитрость блондин не придумывал, она не срабатывала на столь опытном противнике. Разница в габаритах и силе, которую Скуало раньше компенсировал скоростью, сейчас все больше и больше давала о себе знать. Все это медленно, но верно помогало отчаянию одерживать верх над волей и разумом парня, заставляя совершать ошибки, которые тут же замечал и использовал Император Мечей.
  Пережив таки ночь, на утро Скуало уже ощущал себя машиной. Пустая, без единой мысли, голова. Руки, словно налитые свинцом. Ноги - горящие спички, того и гляди сломаются... Но, несмотря на это, тело его продолжало двигаться, сражаться, атаковать и защищаться на голых инстинктах. Сам того не понимая, блондин уже давно превысил все свои пределы, побил рекорды, и если бы он сейчас очнулся, то умер бы в тот же миг, просто потому, что не смог бы поддерживать бой на том же уровне.
  Казалось, второй день будет длиться вечно. Даже Император Мечей уже начал уставать. Этот человек, давно позабывший свое настоящее имя в погоне за громким прозвищем, был неприятно удивлен тем, что какой-то парень - да какой парень, скорее мальчишка - способен так долго выдерживать его напор. 'Пришел бы он ко мне годика через два со своим вызовом, и он возглавил бы Варию... Но этот раз, победу одержу я!'
  Правда, несмотря на все эти размышления, Император никак не мог нанести решающий удар. Каждый раз, когда уже думал 'Вот оно!' или 'Попался, мелкий паршивец!', этот самый паршивец ускользал.
  Ночь стала тяжелым испытанием для обеих сторон. Измотанные, раненные, в эту ночь они познали весь ужас сражения в темноте. Притупленные чувства не позволяли определить, откуда придет атака и куда она будет направлена. Шум листвы, тени деревьев в неверном свете звезд и луны обманывали слух и зрение, заставляя отшатываться от безобидных веток и спотыкаться о корни и камни. Случайность, и ты сам напорешься на меч противника.
  Казалось бы, зачем продолжать бой? Скуало уже в первый день доказал, что достоин состоять в Варии. И пусть он дерзко вызвал самого босса Варии на поединок, чтобы доказать свою компетентность, за его талант ему можно было бы простить многое... Но начатый бой не закончить так просто. Гордость, статус, честь, уважение, звание лучшего... Все стояло на кону в этом поединке, и ничья была не уместна. 'Победа или смерть!' - думали оба противника. А наблюдатель... Об этом не думал. 'Мусор, он и есть мусор'.
  Утром третьего дня, истощенный до предела детский организм все-таки не выдержал. Одна осечка, и решающий удар, отрубив руку в середине предплечья, вонзился в бок мальчишки. Застыв на мгновение, он упал лицом в землю, правда, не потеряв сознания, и остался лежать. Нет, он не пытался 'притвориться мертвым', просто все силы уже закончились, даже перевернуться не мог.
  Император Мечей, в свою очередь, не сразу понял, что именно произошло. Простояв пару минут, уставившись на собственный меч, окропленный кровью, он перевел взгляд на тело мальчишки. 'Еще пара лет... Ему бы еще пару лет, и у меня не было бы и шанса. Но теперь...' - крутилась в его голове навязчивая мысль. Взгляд мужчины переместился на отрубленную конечность, - 'У него мало шансов и через двадцать лет. Нет нужды его убивать, он не представляет опасности, все-таки для мечника, потеря руки - это смерть'. И подсознательно желая наказать противника за испытанный им страх поражения, мужчина решил оставить ему жизнь, а на краю сознания мелькнула мысль: 'Пусть мучается...'
  В полном молчании, Император Мечей повернулся спиной к противнику. Ему нечего было сказать. Поэтому, он кивнул сам себе и поковылял в сторону от места схватки. 'Еще бы пару лет... Мне повезло, что мальчишки такие нетерпеливые... Но везти мне будет не всегда...'
  Обладатель красных глаз подошел к мальчишке и пинком перевернул того на спину. Блондин застонал от боли в ранах, удар пришелся на поврежденный бок. Приоткрыв мутные от всего пережитого глаза, он посмотрел на своего босса.
  -Ну что мусор... Ты проиграл. А проигрыш...
  -...Это смерть, - протянул Скуало, чему-то ухмыляясь.
  -Именно, мусор. Уж не знаю, почему императорский мусор тебя не добил, но я такой ошибки не допущу, - Занзас, как ранее босс Варии, повернулся к блондину спиной и допил остатки виски из бутылки, сразу отбросив ту.
  -Умри, мелкий мусор, - Занзас, не оглядываясь, три раза выстрелил за спину. Затем, не капли не сомневаясь, что попал, пошел вслед за Императором Мечей.
  Прогремевший гром, скрыл звуки выстрела. А хлынувший, будто дождавшись чего-то, дождь спрятал израненное тело мальчика. Замершая в начале поединка природа, наконец, ожила. Тут и там были видны мордочки животных. Сквозь шум дождя и шелест листвы раздавались трели птиц. А мальчик все лежал... Окутанный чистейшим голубым пламенем... С широко открытыми глазами, в которых горела решимость выжить любой ценой, потому как там, где-то далеко его ждут...
  
  Япония, город Намимори, в то же время.
  Прекрасные глаза цвета каштанового меда распахнулись и тут же наполнились слезами. По дому разнесся крик. И как только мама девочки, при молчаливой поддержке редко появляющегося папы, не старались её успокоить, у них не получалось. Они не знали, что перед глазами девочки все еще стояла сцена с лежащим посреди леса израненным мальчиком, от которого, не смотря на холодное голубое пламя, шло странное тепло. Успокоилась она только под утро, почувствовав, что мальчик более менее в порядке...
  
  
  
  
  
  
  Глава 1. В ожидании сна
  Не на земле, не в небесах,
  Тайным огнём в призрачных снах,
  Не на земле, не в небесах
  Будешь чувствовать всегда
  С собою рядом...
  Баста 'Сон'
  
  Япония, город Намимори, через год после восстания Занзаса.
  Наглые лучи солнца, прошмыгнув между шторами, устремились к кровати, на которой спала маленькая девочка. Пробежавшись по одеялу и выглядывающей из-под него маленькой ножке, лучи скользнули по торчащим в разные стороны рыжевато-каштановым волосам и, наконец, достигли лица. Но сколько солнце не светило, открывать глаза и просыпаться девочка не желала, и только глубже зарывалась в одеяло. Так прошел час, затем второй и уже близился полдень...
  Дверь тихонько приоткрылась, и в комнату проскользнула молодая женщина, очень похожая на спящую девочку. Или это девочка была похожа на неё? Так или иначе, медленно и осторожно пройдя к окну, женщина раздвинула шторы и, оглянувшись, вздохнула. Яркое солнце осветило беспорядок, царящий в комнате - стало понятно, почему мама девочки так медленно двигалась. Валяющиеся тут и там игрушки, комки бумаги и рисунки, одежда и книги с картинками... Все это покрывало пол комнаты ровным слоем. И завершая картину, с люстры живописно свисала пара розовых в желтый горошек носочков.
  -Ох, Тсуна-Тсуна...
  Еще раз вздохнув, Нана Савада, а это была именно она, перешагивая и обходя препятствия, подошла к кровати и присела на край. Девочка же продолжала спокойно сопеть, не обращая ни на что внимания. Во сне она улыбалась, всегда улыбалась. Где бы ни заснула - в автобусе, на скамейке, на полу, за столом, на дереве - она всегда улыбалась теплой, согревающей сердце улыбкой. Иногда Нане казалось, что там, во снах, её кто-то ждет, и именно поэтому её дочка так старательно засыпает при любой возможности. Но сразу же отгоняла эти мысли, ведь такого просто не могло быть... Не могло. Правда, пару раз Нана все же спрашивала у дочери, что она помнит о своих снах. Та ответила, что обычно не запоминает свои сны. И все бы ничего, да только говорила она это с улыбкой, той самой улыбкой, которая всегда была на её лице, когда Тсуна спит. Поэтому эти мысли продолжали время от времени мучить Нану.
  Погладив дочку по мягким, но таким непослушным волосам, женщина приступила к долгому и трудоемкому процессу побудки.
  -Тсуна... Тсунаеши...Пора вставать!
  Да, разбудить с утра Тсунаеши - очень сложная задача. Каждый раз это превращалось для Наны в настоящую битву со сном. И, хотя обычно хватало получаса, иногда побудка могла длиться и два, и три часа. Доходило даже до того, что Нана заносила девочку в ванну и включала холодный душ... Со стороны это могло показаться странным и даже жестоким, но что еще делать матери, ребенок которой отчаянно не желает просыпаться? К счастью, так тяжело было только по утрам, если девочка засыпала где-нибудь днем, она спала достаточно чутко, чтобы её можно было быстро разбудить.
  'Когда же все это началось?' - размышляла Нана, продолжая будить дочку. 'Наверное... Тогда, четыре года назад...'
  
  Япония, город Намимори, четыре года назад.
  -Надо вызвать врача! Почему она все плачет и плачет, и никак не останавливается?! Что же с тобой доченька, солнышко?! - молодая женщина, не останавливаясь, наворачивала круги по комнате, аккуратно покачивая на руках непрерывно плачущего ребенка. Муж же её, проснувшийся вместе с ней от крика, в это время сидел в кухне и спокойно себе жевал, будто и не его ребенок плачет...
  Надо отметить, что Нана, хоть и не понимала своего супруга, продолжала его любить и все ему прощать. Она просто не могла по-другому. Вот и сейчас, пусть Емитсу не обращал внимания крик их дочери, женщина не жаловалась и просто пыталась успокоить ребенка, будто пропуская мимо себя все плохое. 'Ведь он же попытался вначале, просто у него не получилось, вот он и решил не мешать' - уговаривала она себя.
  Но девочка все не успокаивалась... Нана прочитала большое количество различной литературы по уходу за детьми, когда была беременна, и если раньше ей это просто не было нужно, уж больно спокойным и светлым ребенком росла Тсунаеши, то сейчас просто ничего не работало!
  -Тсуна, Тсунаеши, моя хорошая светлая девочка... Давай маленькая моя... Ш-ш-ш-ш... А-а-а, а-а-а, а-а-а... - так и не решившись позвонить врачу, женщина просидела с девочкой до утра, и только когда взошло солнце, маленькая Тсуна успокоилась.
  Укладывая дочку в кроватку, Нана все думала: 'Как странно, я могу по пальцам пересчитать, сколько раз за эти два года Тсу плакала больше пяти минут, а уж тем более кричала... А сегодня...'
  -Что же случилось, солнышко? - Нана нежно погладила девочку, свернувшуюся клубочком в кровати, по голове. А та, словно почувствовав, улыбнулась во сне.
  И никто не мог увидеть, что пламя девочки, ранее ярко горящее вокруг тельца, вдруг отделилось, оставив лишь тонкий покров, и двинулось прочь, будто по невидимым рельсам...
  
  Япония, город Намимори, настоящее время.
  'Если подумать, то это действительно началось именно тогда. Это страстное желание побольше поспать, эти длинные и тяжелые побудки, немного необычное поведение, а самое главное знания... Ниоткуда взявшиеся знания. Откуда шестилетний ребенок может знать итальянский? При том, что Тсуна японка?! Или названия холодного оружия, опять же на итальянском?' - продолжая будить Тсуну, думала женщина.
  'Одно время я думала, что это как-то связано со сном... Но как? Она ведь говорила, что не помнит свои сны...'
  Мужу она ничего не говорила, он так удачно редко появлялся, что это было даже слишком легко, скрывать от него странности Тсуны. За последние четыре года она не стала любить его меньше, нет. Просто свою дочку она любила в несколько раз больше, хоть и не понимала её также и Емитсу. 'Это у них наследственное...' - грустно усмехнулась женщина, подумывая взять с кухни графин с водой, чтобы ускорить процесс побудки.
  Тут, девочка, словно почувствовав 'угрозу', заворочалась и приоткрыла один глаз. Посмотрела-посмотрела и закрыла. Потом открыла другой, но вот первый никак не хотел снова открываться, хоть и пытался. Сдавшись, девочка хотела уже снова погрузиться в сон, ведь такое хорошее оправдание - глаза открываться не хотят - но тут в игру вступила Нана.
  -А ну-ка просыпайся! - с большим трудом, но медовые глаза приоткрылись и с недоумением уставились на Нану. Прошла минута, и в них мелькнула искра понимания. Медовые озера закрылись, лицо девочки немного напряглось.
  'Еще один наш ежедневный ритуал... Утренняя медитация...' - со вздохом подумала Нана. Обычно после неё Тсуна была чем-то расстроена...
  Но в этот раз, лицо девочки расплылось в такой счастливой улыбке... На сердце женщины потеплело. 'Её просто невозможно не любить, это маленькое солнышко' - Нана улыбнулась в ответ и потянула девочку за ручки в ванную.
  
  Япония, город Намимори, ночь накануне.
  Мягкий серебристый свет луны проникал в окно и падал на расстеленную кровать, в которой лежало тело девочки, но только тело. Душа же была далеко отсюда, где-то в районе... Италии...
  С раннего детства у Тсуны был друг. Он не видел её, не слышал, не мог потрогать, но он был её другом и всегда чувствовал, когда она приходила. Всего лишь представить себе тонкую огненную цепочку, связывающую её и его, это было легко, ведь она всегда здесь, а потом поджечь свой конец, и вот она рядом с ним. Он... Ему она могла рассказать все что угодно, ведь он не осудит, не посмеется и не будет жалеть. Он только дарит свое тепло ей, а она, в свою очередь, дарит тепло ему, выслушивает его, сидит с ним по ночам, чтобы ему не снились кошмары и просто находится рядом.
  А то, что это ему нужно, она знала точно. Он... Он был очень одинок, а еще... Он был убийцей. Узнать это и принять было тяжело. Она помнит первый раз, когда увидела его, наверное, уже тогда следовало догадаться, и она бы сделала это, но... ей было всего два с небольшим, она даже слова такого не знала. Израненный, весь в крови, без руки... Он звал, молча звал хоть кого-нибудь, и Тсуна, сама не зная как, откликнулась на этот зов. С мокрыми волосами и яростно блестящими серыми глазами, объятый каким-то странным голубым огнем он казался как никогда свободным и одиноким. 'Дождик, дождик без неба' - сравнила тогда маленькая Тсуна. Но когда она хотела к нему подойти, её потянуло обратно, в тело. Все свое недовольство, ошеломление и боль за мальчика, она тогда выразила криком, чем ввела в шоковое состояние свою маму. 'Зато папа остался спокойным' - хмыкнула про себя девочка, оглядываясь в поисках Аме. Тот как будто специально спрятался. 'Опять чего-нибудь натворил, всегда чувствует, когда я приближаюсь и старается спрятать все, что может меня испугать'. Аме - имя, которое она ему придумала, когда не знала его настоящего, а теперь ей казалось просто неправильным называть его иначе... Тут, девочка увидела его, с обнаженным клинком, покрытым кровью. Дальше она смотреть не стала, отвернулась, чтобы подождать, пока он не отойдет отсюда подальше...
  Второй раз... Она помнит, как он стоял над трупом, еще теплым телом какого-то мужчины. Сказать, что она была шокирована, это не сказать ничего. Маме она этого не показывала, но она не спала несколько дней, чтобы только не видеть его... А потом... Потом поняла и приняла его таким, какой он есть, и продолжила ждать следующий сон, сон, который она вспомнит.
  Даже ей, маленькой девочке, казалось очень странным, но она, за исключением этих двух случаев, никогда не запоминала свои сны. Тсуна знала, что всегда во сне оказывалась рядом с Аме, что ей было хорошо... Она помнила некоторые итальянские слова, кое-какие истории, рассказанные им... За несколько лет она запомнила, что они обычно делают, благо, сценарий почти не отличался. Но Тсуна не помнила весь сон! Первый год она каждый день по утрам с неожиданным для неё самой упорством пыталась вспомнить хоть маленький кусочек, но ничего не получалось... И тогда, Тсуна решила: 'А зачем сон? Ведь Аме есть, он живой, значит, нужно пытаться найти его не только во сне, но и наяву!' И тогда, 'утренняя медитация', как её назвала мама Тсуны, ранее посвященная попыткам вспомнить сон, теперь нужна была для того, чтобы найти Аме. Сразу после пробуждения, когда их связь сильнее всего, она раз за разом напрягала свои силы, пытаясь определить, где же он. Полтора года назад у неё начало получаться, но... Аме был очень далеко, к тому же он постоянно перемещался. Но и тогда Тсуна не сдалась, она начала отслеживать его перемещения, надеясь, когда-нибудь он окажется совсем-совсем рядом, и она, наконец, его поймает! Но пока, это только мечты, а она стоит и ждет, когда он очистит свой меч...
  -Вро-о-ой! Ты опять пришел не вовремя, Луче, - произнес, наконец, шатен со стальными глазами, поворачиваясь спиной к поверженным противникам.
  -Как будто я знаю, когда приходить? - ответила девочка, понимая, что её все равно не услышат.
  -Вро-о-ой! И не искри на меня! - раздраженно откликнулся Аме и двинулся... куда-то.
  Надо отметить, что странности путешествий Тсуны не заканчивались только забыванием самих путешествий, наоборот, с этого все только начиналось!
  Девочка понимала, что он говорит! Нет, сначала это не казалось странным, но взрослея, Тсуна осознала, что Аме говорит с ней на другом языке... И она его прекрасно понимает... Все, кроме одного слова, того самого, которым он прозвал её. И это очень раздражало, но она надеялась выпытать у него все при встрече в реальном мире. Зато пытаясь повторять за ним, она выучила довольно много слов, а сказав парочку из них при маме, Тсуна узнала, что это за язык - итальянский. Правда, трудно было объяснить, откуда она его знает.
  Кроме того, Тсуна заметила, что не может отойти от Аме больше чем на пять метров, а видеть может только самого Аме и пару метров вокруг него, остальное расплывалось. Смешно, но заметила она это далеко не сразу, но нисколько не расстроилась, ведь она приходит к нему, а не посмотреть на просторы Италии.
  А еще, Аме упорно обращался к ней как к мальчику. Насколько она знала, он видит её в виде фигуры человека из огня, а настроение определяет по поведению огня. Например, как сейчас, понял, что она раздражена, увидев искры пламени... Сама она ничего этого не наблюдала. Зато Тсуна видела огонь вокруг самого Аме, красивый голубой, будто покрытый рябью, но он его настроения не показывал, иначе, почему он всегда такой спокойный, когда она?..
  - Не тормози меня, вро-о-ой! Что ты плетешься как улитка! - Тсуна, смеясь, подбежала к парню и схватила того за руку.
  'Тепло!' - мелькнула у обоих мысль, но они её, как всегда не озвучили.
  - Сразу бы так, - проворчал Аме.
  В молчании, они двинулись... Тсуна не знала куда. Но, скорее всего, как обычно в гостиницу, где Аме ляжет спать, а она будет охранять его сон. Она знала, что это очень важно, Аме у неё хотели отнять многие, не только кошмары, но и наемные убийцы, а еще холод, он тоже опасен.
  Ночь, как и предполагала Тсуна прошла как обычно. А на утро девочку снова разбудили до того, как проснулся Аме. Еле-еле открыв глаза, и то с помощью мамы, Тсуна тут же их закрыла и начала свою 'утреннюю медитацию'. Нащупав связь, она тихонько запустила по ней волну. Поддерживать её было достаточно трудно, но, сцепив зубы, девочка таки дождалась ответа с другого конца. И каково же было её удивление, когда она поняла, что Аме в Намимори! Нахлынувшая волна счастья, заставила девочку расплыться в улыбке.
  'Я тебя поймаю, Аме! Я точно тебя поймаю!'
  Весь день у Тсуны ушел, чтобы уговорить маму съездить в парк, который находился рядом с тем местом, где она чувствовала Аме. Под вечер, все же оказавшись там, где надо, Тсуна, немного беспокоясь о маме, сбежала, затерявшись в толпе.
  Выйдя из парка, она настроилась на поиск. Аме оказался неожиданно близко, но сердце отчего-то тревожно забилось. Завернув в закуток, она уставилась на лежащее там тело.
  - Луче, да ты девочка?! - выдавил парень, открывая глаза. А Тсуна стояла и не могла пошевелиться, не могла ответить. Малышка просто не ожидала встретиться при таких обстоятельствах.
  
  
  
  
  
  Глава 2. Путь мечника: выбор
  Нерешительность во всяком деле еще
  более пагубна, нежели дурной выбор.
  Неизвестный
  
  Япония, город Намимори, настоящее время.
  Зажимая простреленный бок здоровой рукой, Скуало тяжело шагал прочь от своей гостиницы, а точнее её покрытых инеем руин. Рана была пустяковая, но дырка она на то и дырка, кровь текла рекой, пропитывая одежду. С тихим стоном, парень в очередной раз привалился к стене.
  - Черт! Вро-о-ой! Это надо ж было не заметить ту обезьяну с пистолетом... - убрав руку, парень присмотрелся к ране, - Черт-черт! Вот дерьмо! - вновь зажав рану, Суперби двинулся дальше, оставляя за собой дорожку из крови.
  Ситуация складывалась не в его пользу. Только он, наконец, решил найти своего огненного призрака, того, кто его поддерживал все эти годы, своего Луче, как тут эти... Его выследили подчиненные последней жертвы. Вот, что им в Италии не сиделось?! Нет, эти горе-мстители дождались, когда он уедет в Японию! Идиоты, даже при том, что он расслабился и словил пулю в самом начале, только двое из пяти смогли унести ноги. А уж как в него попали! Этот недоумок с пистолетом споткнулся! И выстрелил... А к Скуало, видно, удача повернулась в этот день филейной частью... Иначе как такой выстрел смог его ранить?!
  Тут Скуало снова повело, так что он еле успел опереться на стену ближайшего дома. Тяжело дыша, парень несколько раз моргнул, чтобы прогнать темные пятна, но это не особо сильно помогло.
  - Вро... Кха-ха! - закашлялся Суперби, отхаркивая кровь. Дыхание все никак не восстанавливалось, а ноги вместе с остальным телом требовали отдыха, желательно, в горизонтальном положении.
  - Вро-о-ой! - протянул Скуало, - Нельзя... Нельзя стоять на открытом месте.
  Говорить выходило с трудом, как и ходить. Так и не оторвавшись от стеночки, парень доплелся до небольшого закутка и, завернув, рухнул, сопровождая падение тихими ругательствами.
  - И все таки эти идиоты - везунчики, - хмыкнул Суперби, глядя на лужу, медленно, но верно появляющуюся вокруг его тела, - Им удалось отомстить! Надо же, Император Мечей меня не убил, а обезьяна с пистолетом... Кха-ха-ха! Мда, мне поможет лишь чудо... Докатился! Встретился с Луче. Вот он обрадуется, увидев мой труп... Кха-ха! Кха-ха! Кха-ха-ха-ха!
  Губы искривились в чем-то, что должно было играть роль улыбки, но в сочетании с кровью больше напоминало оскал. Закрыв глаза, Скуало попытался сконцентрироваться и высвободить силу, дремавшую в нем, но у него не получилось. 'Черт! Как это могло произойти со мной?! Хотя нет, это-то как раз неудивительно, но почему именно сейчас?!' - вопросы бились в его голове, мешая сосредоточиться.
  - Вро-о-ой! Я ведь так долго шел...
  
  Где-то в Италии, четыре года назад.
  'Не закрывай глаза! Встретить смерть лицом к лицу - поступок, достойный пути мечника Вонголы! Пусть и последний...' - говорил себе Скуало, глядя на летящие в него огненные сферы. Но сердце, игнорируя доводы разума, рвалось, билось, пытаясь донести до хозяина, что главное выжить. Пусть он сошел с одного пути, но есть еще другие...
  Все сильнее разгоралась в измученном теле решимость. Пусть Занзас отказался от него, пусть... Но в этом мире, в этом огромном, бескрайнем мире, обязательно найдется тот, кто примет его, и за кем пойдет он. Осталось только найти... стать достойным!
  Будто отзываясь на его мечущиеся, словно испуганные птицы, мысли, пришло тепло. Но это был не испепеляющий жар летящего на него пламени, а мягкий, успокаивающий огонь который придал ему сил и разжег внутри него искру. Раньше запертый в клетке, он обрел свободу. Затаив дыхание от невероятного ощущения внутренней силы, Скуало уже без затаённого страха взглянул вперед и вытолкнул нечто из себя.
  Искалеченное тело охватил голубой огонь, успокаивающий и холодный... Яростное пламя Занзаса, не смотря на небрежность стрелка, попало точно в цель, но Скуало, из-за яркой вспышки прикрывший глаза, ничего не почувствовал.
  На лице парня показалась безумная улыбка. Он был прав... Все таки где-то кто-то его ждет, и ради него Скуало обязан выжить. Но для начала, надо сделать первый шаг на новом пути, просто лежа здесь, он ничего не дождется.
  Долгие размышления, обычно нехарактерные для мечника, оборвались. Стиснув зубы, Скуало сел, помогая себе одной рукой, но вставать, не торопился. Надо было хоть как то обработать рану, Суперби знал по опыту, что занести грязь в такую рану, это оказаться одной ногой в могиле, не говоря уже о кровотечении. Но к его удивлению, то голубое пламя уже обо всем позаботилось. Огрызок руки сковало льдом. Нет, не весь, а только самый край, не давая течь крови и защищая от грязи. Рану на боку также покрыла корка изо льда. Хмыкнув, мечник попытался встать, но завалился назад.
  - Черт! Черт! Черт! - он никогда не думал, что рука, пусть и ведущая, так важна. Нет, для него, мечника, руки были его жизнью, но...
  Кое-как встав, Скуало побрел в сторону противоположную от пути Занзаса и Императора Мечей. Даже шаг давался ему тяжело. Тело, два дня работавшее на пределе без еды и воды, не желало слушаться. Но Скуало никогда бы не зашел так далеко, если бы легко сдавался. Через пару часов он, не иначе как чудом, добрался до проезжей части, но на этом его и так истощенные силы иссякли. С тихими ругательствами он медленно сполз по столбу толи с дорожным знаком, толи с рекламой, оставляя за собой кровавый след, а потом и вовсе потерял сознание.
  
  Италия, больница провинциального городка, несколькими часами позже.
  Рывком очнувшись, Скуало замер с закрытыми глазами, стараясь не выдать того, что он пришел в себя. Резкий запах медикаментов и писк аппаратуры подсказали парню, что он находится в больнице. Скорее всего, его подобрал кто-то по дороге и привез сюда. Но без документов и денег... 'Надо линять отсюда' - подумал Суперби и тихонько оглядел палату. Никого не было. Но на улице слишком светло, парнишка решил дождаться ночи, а пока набраться сил.
  Во второй раз он очнулся уже затемно, через широкое окно были видны первые звезды. За дверью раздался стук каблуков - видимо, медсестра делала обход. Скуало тут же прикрыл глаза и успокоил дыхание, притворяясь спящим. В палату, в которой была занята только одна кровать, прошла девушка. Явно куда-то торопясь, она быстро осмотрела все ли на месте и, черкнув что-то в медицинской карте, быстрым шагом вышла, не заметив взгляда, устремленного на неё из-под ресниц.
  Подождав минут пятнадцать после ухода медсестры, Скуало, стиснув зубы, медленно сел. Раны ныли, но отдых, несомненно, пошел на пользу детскому организму. Хотя, может быть дело в том, что все познается в сравнении. Так или иначе, блондин чувствовал в себе более чем достаточно сил на побег. Как всегда, не составляя сложных планов, Скуало просто встал и пошел к двери. В коридоре никого не было, но передвигаться нужно было тихо, чтобы не привлечь внимание персонала больницы. И шлепающие босые ноги этому изрядно мешали, впрочем, как и эта дурацкая шуршащая рубашка, открывающая зад. Суперби никогда не предполагал, что будет так радоваться присутствию трусов на месте.
  В очередной раз почувствовав ветерок, проникающий под подол его одеяния, Скуало, чертыхнувший про себя, ускорил поиски помещения хоть с какой-нибудь одеждой, в палаты он лезть не рисковал, да и вряд ли там нашлось бы что-то. Наконец, на втором этаже ему улыбнулась удача - он нашел кабинет кого-то из персонала, который, видимо, выйдя ненадолго, забыл закрыть дверь. Тихонько пройдя внутрь, Скуало, наконец, выругался в голос. Нет, он конечно знал, что больше половины персонала больницы составляют женщины, но... Надежда умирает последней.
  Кое-как натянув женские брюки, которые хоть и были жутко неудобными и, вообще, висели на нем как на вешалке, но хотя бы прикрывали его тыл, Суперби отрыл в шкафу какую-то водолазку и балетки - единственное, что хоть как-то ему подходило. Натянув все это на себя и прихватив со стола пару сотен евро, парень двинулся к черному ходу.
  Чем дальше он шел, тем более странным ему казалось отсутствие дежурных врачей и медсестер в коридорах. Это заставляло его вздрагивать от каждого шороха, что, в свою очередь, вызывало вспышку боли. Но всему нашлось объяснение - и поведению медсестры в его палате, и пустоте больницы - когда Суперби проходил мимо столовой на первом этаже. Из неё доносился веселый смех и звон бокалов. Удача действительно улыбнулась этой ночью покалеченному мечнику - безответственный персонал больницы что-то праздновал, даже не думая о пациентах.
  Ухмыльнувшись, Скуало свернул к черному ходу. Дверь была заперта. Но теперь, парень мог не беспокоиться о том, чтобы кого-то разбудить, поэтому он сильным ударом ноги выбил эту хлипкую преграду на его пути. Первую, но не последнюю...
  Вздохнув, наконец, свежего воздуха, Скуало бросив взгляд на звездное небо, двинулся прочь от больницы. Ему нужно было раздобыть какое-нибудь оружие и деньги. Причем, второе срочно. По цвету волос и отрубленной руке его легко опознать. И если до Занзаса дойдут слухи о появлении белобрысого калеки совсем рядом с местом битвы... Скайрини совсем не дурак, как бы себя не вел. Он начнет охоту на недобитка.
  На худом лице, покрытом царапинами и синяками, заиграла хищная усмешка, а в глазах блеснула сталь. Да, он слаб и беспомощен как никогда, а его тело кричит от боли. Да, сейчас ему никто не может помочь, да и не принял бы он помощи! Да, его честь мечника втоптана в грязь, и он проиграл... Но когда его пугали трудности?! Легко полученное, легко заберут. Он всегда это знал. Знал, когда ему так легко давался меч, пусть он и много тренировался. Знал, когда нашел свое Небо в десять лет. Знал, когда его признали равным Императору. И вот чем все закончилось.
  Но теперь, теперь... Он сам прогрызет себе дорогу своему месту под тем чудесным Небом, что почувствовал вчера. Да, прогрызет, как акула почуявшая запах крови. И он не становиться не перед чем!
  - Вро-о-ой! - полный боевого задора вопль парня пронесся над соседними улицами.
  Деньги легче всего раздобыть, ограбив какого-нибудь богатея или же преступника. Мелькнувшие мысли о чести мечника, Скуало тут же выкинул из головы как абсурдные, её сначала восстановить надо... Богатеи без охраны не ходят, а вот подловить кого-нибудь из криминального мира одновременно и легче, и сложнее. С одной стороны, они гораздо умнее и осторожнее, а с другой - заявление в полицию точно никто не подаст. Тем более, он сможет раздобыть оружие. Это идеальный вариант, главное отыскать себе цель по силам.
  Двинувшись к неблагополучным районам, которые есть в каждом населенном пункте, Скуало краем глаза следил за окружающей обстановкой, все-таки зрелище из себя он представлял более чем комичное - болтающиеся брюки, женские тапочки и водолазка, рукав которой явственно болтается ниже локтя. Ночные обитатели улиц косились, но лезть к нему не пытались. И Скуало не знал, хорошо это, или плохо. Да, конечно, хорошо, что не приходится отбиваться от этих слабаков, которых он даже в таком жалком состоянии легко бы скрутил. Но если бы противник его недооценивал, у него было бы больше шансов на победу. В очередной раз решив, что слишком много думает о глупостях, Скуало выкинул все мысли из головы и сосредоточился на охоте.
  Несмотря на усиливающуюся боль, которую перестали притуплять лекарства, подходящая жертва нашлась быстро. Молодой мужчина как раз разговаривал с 'ночной бабочкой'. Стоя за углом, Скуало прекрасно видел, как к довольно толстой пачке денег добавляется еще десяток купюр. Идеальная жертва - достаточно слабый и достаточно богатый. Дождавшись, пока женщина уйдет, и сутенер, а это был именно он, останется в переулке один, Суперби как можно тише подкрался к нему со спины. Надо отдать должное, тот что-то почувствовал и почти обернулся, но от сильного удара под колено и последующего пинка в пах это его не спасло. Застонав, он упал на землю. Скуало добил свою жертву сильным ударом заранее подобранного камня по голове. Убедившись, что мужчина мертв, парень проверил его карманы. И пересчитав найденные деньги, только покачал головой. Ну, кто же носит с собой десять тысяч евро!
  Решив, что надо бы переодеться пока есть возможность, Скуало принялся стягивать с трупа рубашку и брюки, в ботинках бы он утонул. Раздевать цепенеющее тело одной рукой оказалось крайне тяжелым и мучительным процессом, но, то и дело, чертыхаясь, блондин таки справился, как и с процессом переодевания себя. Заправив черную немного великоватую рубашку в джинсы, Суперби затянул потуже ремень и подвернул штаны. Скептически оглядев себя, он с тяжелым вздохом, переходящим в стон, разложил деньги по карманам, а за пояс заткнул так и не использованный жертвой нож довольно пристойного качества.
  Выкинув женские тряпки в помойку, Скуало двинулся к ближайшему подпольному отелю. По специальным меткам, которые многое говорят знающим людям, Суперби дошел маленького закутка, завернув в который, он увидел дверь. Обшарпанную деревянную дверь, покрытую потрескавшейся коричневой краской. Ничем не выделяющуюся, из таких же старых и потрепанных соседок. Потянув за ручку, Скуало зашел внутрь и оказался в комнатке два на два с голыми стенами. Из стены напротив криво торчала дверь - копия предыдущей. Справа за перекошенным столом с множеством отделений сидела девушка, которая тут же посмотрела на посетителя. Нет, внешний вид клиента её не волновал, сама готка, а вот платежеспособность...
  Скуало, чертыхнувшись, протянул ей сто евро. Выхватив бумажку и проверив её на свет, девица быстренько упрятала деньги в какой-то из ящиков стола, взамен пихнув парню в руку небольшой ключик с номерком.
  - Номер пять, слева по коридору. Не шуметь и не драться, время у тебя до утра, - протянула она, уже не обращая на Скуало внимания.
  Снова выругавшись, парень проковылял к своим 'апартаментам', которые отличались от 'прихожей' только наличием одноместной металлической кровати с тонким матрасом. Даже столик, правда, не такой большой, стоял на том же месте.
  Но все это парень осмотрел, когда проснулся, а пока он просто плюхнулся с еле слышным стоном на кровать, от чего жалобно заскрипели пружины, и со странной тоской посмотрел на белый потолок, выглядящий в этом месте так же нелепо, как и его волосы. 'Черт! И ведь не покрасишь их одной рукой... Выследят в два счета!' - мелькнула у Суперби мысль, перед тем как он отключился.
  
  
  
  
  
  Глава 3. Безрадостная встреча
  Сегодня первый день из тех,
  что тебе осталось прожить.
  Гийом Мюссо
  
  Япония, город Намимори, настоящее время.
  'Луче, да ты девочка?! Луче, да ты девочка?! Луче, да ты девочка?!'
  Эти четыре слова и образ лежащего в луже собственной крови Аме никак не хотели покидать голову малышки, подгоняя её, и так бегущую на пределе сил. Дыхание уже давно сбилось, но она продолжала пробираться сквозь толпу к единственному человеку, который мог помочь. Сейчас, она как никогда понимала стремление своего друга к самосовершенствованию, к постоянному преодолению себя, своих слабостей, своего незнания. Это просто ужасно, чувствовать свое полное бессилие, понимать, что ты не просто не хочешь, а не имеешь никакой возможности помочь, что-либо сделать, и что это твоя вина. Ведь вовремя не узнала, не изучила. Стоя там, в переулке, перед потерявшим сознание после всего одной фразы Аме, чувствуя, как хлюпает его кровь под кроссовками, и видя, как безвольное тело соскальзывает по стене, Тсуна чувствовала, что её медленно, но верно охватывает отчаяние. Она не знала, что делать. Совсем. Даже первую помощь оказать не могла. И то, что ей шесть лет не оправдание, для неё не оправдание. Это она виновата! Она! Никчемная... Подступившую истерику остановила лишь мысль о том, что Аме выживал и не в таких ситуациях, он дождется, а ей надо просто привести помощь...
  Жадно хватая ртом воздух, девочка свернула в переулок, скрываясь с глаз сердобольных горожан и представителей органов правопорядка, желающих помочь 'потерявшейся' девочке даже против её воли. Но она не потерялась, и своей ненужной добротой эти люди лишь тормозили её. Тсуна, на бегу утирая непроизвольно текущие слезы, которые все никак не желали останавливаться, вновь свернула. Интуиция исправно указывала безопасный путь к цели. Направо, направо, прямо, налево... Тсуна чувствовала, что уже почти достигла цели. Но отвлекшись, девочка не заметила препятствия и, споткнувшись, упала. Слезы с новой силой хлынули из глаз, но она лишь в очередной раз смахнула их рукавом и, стиснув зубы, понеслась дальше. Она потерпит, пусть болят разбитые колени и ободранные ладони, пусть. Аме, её Аме сейчас гораздо хуже... Но он должен продержаться, должен!
  Повинуясь отчаянному желанию девочки, пламя её души разгоралось все ярче, передавая энергию по огненной цепи, связывающей её с другом. Знакомое чувство какого-то внутреннего холода опустилось на Тсуну, но ей было не до этого. Девочку не волновало ни чувство, что такое уже происходило, хотя она этого и не помнит, ни потеря сил. Главное, теперь он точно дождется помощи!
  В очередной раз свернув, Тсуна, наконец, увидела маму. Она поможет! Она всегда поможет! Отчаянная надежда заставила истощенную девочку собрать последние силы и ускориться. Подбежав к женщине, она схватила её за руку и, не обращая внимание на вопросы мамы, попыталась потащить... Попыталась. Это даже не смешно, шестилетняя малышка тащит взрослую женщину. Конечно, у неё ничего не получилось. Но она упорно тянула маму за руку, продолжая молчать. Случайно их взгляды пересеклись, и Нана резко замолчала. И подалась вслед за дочерью. Почему? Быть может, она и сама не знает...
  Сначала шагом, затем перейдя на бег, они неслись по тем же самым улицам, но уже вдвоем, держась за руки. Люди на улицах, кто недоуменно, а кто раздраженно поглядывали на них, иногда, вслед паре неслись ругательства от случайно задетых прохожих. И если Нана пыталась, оглядываясь на бегу, что-то прокричать, как-то извинится, то девочке было все равно. Её ждали, ждали из последних сил, и она не могла подвести. Только не этого человека. Дорога назад, казалось, была еще длинней, а бежали они еще медленней. Но даже так, она, нет, они все-таки успели. Последний поворот...
  Не обратив на возглас матери внимания, Тсуна плюхнулась возле так и не пришедшего в сознание парня на колени и прижалась ухом к груди. Не сразу, но она смогла уловить глухие удары сердца, несмотря на ранение, такие сильные и уверенные, и в этот момент для неё не было звуков прекраснее. Немного успокоившись, она заметила, что мама набирает что-то по телефону.
  - Мам, кому ты звонишь? - спросила Тсуна недоуменно.
  - В больницу, ведь ты хочешь спасти этого мальчика? - дрожащие пальцы женщины то и дело промахивались мимо кнопок, но голос оставался таким как всегда, полным доброты, тепла и спокойствия. Так, что девочка даже не сразу сообразила, о чем она говорит. Но через мгновение Тсуна осознала сказанное и, в панике вскочив, захлопнула раскладушку матери.
  - Нет! Нельзя! Аме... Его там легко найдут и убьют, пока он беззащитный! Ему нельзя в больницу! Давай отвезем его к нам, домой! Пожалуйста, мы должны ему помочь! - малышка взволнованно зачастила, чувствуя, как силы, поддерживающие жизнь её друга, начинают истощаться.
  Растерянно взглянув на дочь, женщина хотела было задать вопрос, но... Вместо этого набрала номер службы вызова такси. Время, проведенное в ожидании машины, было мучительным. Как могла, Нана с помощью Тсуны зажала рану парой платков, а сверху крепко замотала своим любимым газовым шарфиком, который теперь и не надеялась отстирать. Впрочем, повязка из него вышла так себе, но это все чем они могли сейчас помочь. Раненный на их действия никак не отреагировал, лишь пару раз кашлянул кровью. Но это заставило его 'спасателей', только было вздохнувших с облегчением, еще сильнее занервничать.
   Наконец, машина приехала. Чтобы не вызвать никаких подозрений у водителя, куртку Скуало они застегнули, прикрыв тем самым рану, а лицо протерли платком. На вопрос приехавшего таксиста, что с парнем, Нана ответила, что пасынок вот, в загул ушел, хорошо, мол, что хоть сейчас отыскала. Покивав головой, водитель даже, в знак родительской солидарности, помог затащить 'пьяного пасынка' на заднее сиденье машины, где тот, оказавшись без поддержки, тут же завалился на бок, ударился бы головой, если бы его вовремя не поймала Нана. Усадив 'пасынка' ровно, она хотела было сесть рядом, но туда уже проскользнула Тсуна, умудрившись занять все оставшееся место. Нане же пришлось сесть рядом с водителем.
  Всю дорогу, малышка сидела, крепко вцепившись в своего Аме, прижимаясь лицом к его груди. Она не знала почему, но чувствовала, ей нужно, просто нужно слышать биение этого сильного сердца, ощущать его рядом... Быть может, она думала, что все это сон? Или, боялась, что отпустив его раз, больше услышит так полюбившихся ей звуков? Или... Так много страхов переполняло её маленькое тельце, заставляя его дрожать, но Тсуна лишь отмахивалась от них и сильнее прижималась к другу, который даже будучи без сознания придавал ей уверенности. Эти запах, пусть и с кровавыми нотками, дыхание, шевелящее волосы у неё на макушке, руки, одна из которых сама по себе опустилась ей на спину, будто защищая. Четыре года она ждала, каждый день все ждала и ждала. И теперь она его ни за что не отпустит! Даже на тот свет! Тем более туда.
  Доехали быстро. Поблагодарив водителя и заплатив за проезд, женщина с двумя раненными детьми зашла в дом. Хоть и с трудом, но уложив паренька в комнате Тсуны, по её собственной просьбе, они вновь вернулись к ключевому вопросу. Рана. Кто может её правильно обработать? За это время парень уже несколько раз принимался кашлять кровью, так и не приходя в сознание. А импровизированная повязка давно пропиталась насквозь. Так что вопрос стоял крайне остро.
   У семейства Савада было не так уж и много друзей, даже можно сказать почти никого, разве что многочисленные соседи. Только вот среди них ни одного врача замечено не было! Два владельца магазинов, десяток офисных работников, даже официантка мэйд-кафе была, а вот врача ни одного! В отчаянии заламывая руки, Нана бродила из угла в гол по гостиной, когда сверху спустилась Тсуна. В грязной одежде с пятнами крови, как своей, так и Аме, она была странно спокойна, хотя искры волнения то и дело блестели в красных от слез глазах.
  - Мам... А давай позвоним нашему врачу?
  - Что? Тсуна, она простой семейный врач, она не сможет обработать такую рану! - продолжая перебирать руками, Нана все металась по комнате, - Тут хирург нужен, да вот где его взять? - закончила она уже себе под нос.
  - Нет! Она справится! Я точно тебе говорю! - мотнула головой девочка, - Давай ей позвоним! Скажем, что у меня температура, она придет, а потом... - малышка потупилась, - Все ей объясним... Давай! Возможно, это его единственный шанс! Сами то мы вообще ничего не можем сделать! - почти прокричала девочка с надрывом в голосе.
  Уже в который раз за этот день, женщина, хоть и сомневаясь, послушалась Тсуну, в глубине души задавая себе вопрос, кто вообще из них взрослый? Но ответ не находился... Что давало повод к дальнейшим размышлениям, на которые совсем не было времени.
  Врач, которая вот уже два года занималась лечением семьи Савада, сразу согласилась приехать, поверив женщине, со слезами в голосе говорившей о 'состоянии' дочери. Волнуясь за свою маленькую пациентку, которая в это время, кусая губы, сидела подле Аме, доктор приехала уже минут через пятнадцать. И какого же было её удивление при виде 'больного'...
  
  Япония, город Намимори, два часа спустя.
  - До свидания, Фукуяма-сан. Большое спасибо за вашу помощь, - провожая врача, поблагодарила Нана с улыбкой на лице.
  - Надеюсь не скорого, особенно по такому поводу, Савада-сан, но если снова потребуется схожего рода помощь... Обращайтесь. Буду рада помочь, - кинув быстрый взгляд на окна второго этажа, девушка двинулась в сторону остановки.
  Глядя ей вслед, Нана пыталась хоть немного расслабиться, вздохнуть полной грудью... Но не получалось. Облегчение не приходило, вместо этого ею завладело другое чувство. Хотя нет, скорее предчувствие.
  'Сегодня все изменилось. Безвозвратно'.
  Прикрыв глаза, женщина на секунду застыла. Милое почти детское лицо исказила гримаса горечи смешанной с болью. И тут же пропала, будто её и не было. Губы дрогнули, складываясь в привычную нежную улыбку, но глаза... Выдавали хозяйку с головой, отражая все тени её души. Однако и те пропали, пока Нана поднималась по лестнице на второй этаж.
  День - сюрприз, день - неожиданность, день - открытие...
  Савада Нана, стоя на пороге комнаты дочери, смотрела и не понимала. В очередной раз. Ничего. Наверное, пора было привыкнуть. Однако, женщина вновь и вновь пыталась вникнуть ситуацию, в конце концов, приходя к одному и тому же выводу: 'Это у них наследственное'. И прощала. В очередной раз. Прощала недомолвки, непонятки, вранье, редкие звонки и еще более редкие встречи... Но все это больше относилось к Емитсу. Тсуна... Она просто другая, непохожая на обычных детей. Конечно, это стало ясно почти сразу, но сегодня, сегодня проявилось в полной мере.
  За несколько часов Нана узнала о дочери больше чем в предыдущие шесть лет. Упрямая, хотя нет, скорее упорная в достижении своей цели. Сильная, очень сильная, но не телом, конечно, духом. Гибкая, легко подстраивающаяся под ситуацию. Хотя, так ли легко? Со стороны сложно сказать скольких усилий ей это стоит. Умная, очень умная, но больше в отношении чувств людей и отношений между ними. В математике она полный ноль как ни оценивай. Взрослая, такая взрослая. Это читалось в её глазах, более темных чем обычно. Она была готова на все, лишь бы спасти этого мальчика.
  Мысли женщины плавно перетекли на неожиданного гостя. Да... Вот уж чего-чего, но этого Нана не ожидала. Серьезно раненный подросток, умирающий в подворотне. В тихом и мирном Намимори это сродни взрыву бомбы. А уж то, что он оказался знакомым её дочери, такой необщительной и нелюдимой, которая к тому же редко когда оставалась без присмотра. Просто невозможно. Однако... Это все объясняет. И в то же время еще больше запутывает!
  Весь этот странный день, Тсуна ходила с радостной улыбкой, чуть не подпрыгивая от счастья. Особенно, когда уговорила её сходить вместе в парк. А потом, потом она исчезла... Сейчас, вспоминая все это, Нана отмечала и виноватые взгляды, которые на неё кидала дочь, и то, как она постоянно высматривала кого-то, и даже момент, когда она, отпустив её руку, скользнула в толпу. Она искала его. Но, очевидно, что-то пошло не так. Еще никогда Нана не видела у дочери такого взгляда, полного отчаяния, невыплаканных слез и решимости идти до конца. Тогда, наконец-то отыскав её среди толпы, в первый раз в жизни она захотела её выпороть, но натолкнувшись на этот взгляд, просто послушно последовала за ней. Да и в вопросах с больницей и вызовом врача, несмотря на детское лепетание, взгляд её оставался серьезным, он... Просто вынуждал прислушаться к ней, поверить, сделать так, как хочет она.
  И сейчас у неё такой же взгляд. Это пугает. 'Когда же вернется моя маленькая милая девочка? Надеюсь, что когда он очнется...' - мелькнула у Наны предательская мысль и тут же пропала. Глянув на часы, женщина поняла, что уже очень поздно. Пора было укладывать дочку спать. Вот только куда?
  Но Тсуна уже все решила, уснув в обнимку с раненным. При этом она устроилась таким образом, чтобы никоим образом не навредить парню. Обхватив его руками, она тихонько сопела, уткнувшись головой ему в подмышку. Весь её вид говорил о счастье и довольстве. Она была похожа на маленького котенка, пригревшегося на руках хозяина и млеющего от поглаживаний. Крошечного, уязвимого, но яростно готового защищать свое.
  На лице Наны сама собой расплылась улыбка. Внезапно, она успокоилась, отрешившись от всех тревог. К Нане пришло понимание. Или очередное предчувствие? Все будет хорошо. Пока они вместе, все будет хорошо. Кем ни был этот незнакомец, кто бы за ним не охотился, и чтобы ни ждало их впереди, пока Тсуна рядом с ним, все будет хорошо. Потому что не только она держалась за соседа по кровати обеими руками. Не только она прижималась крепче, не желая отпускать даже во сне. А это расслабленное выражение, казалось, вечно хмурого лица, и вовсе с головой выдавало неизвестного друга дочери. Она была ему дорога, очень.
  Долгие и не очень приятные раздумья привели Нану к неожиданному выводу, который окончательно успокоил материнское сердце. Ведь что главное? Главное, чтобы её Тсуна была счастлива, а остальное она примет и смирится.
  С этой мыслью, Нана укрыла детей одеялом и, выключив свет, тихонько вышла. Её ждала основательная уборка. К тому же она забыла спросить у Фукуямы-сан, что можно есть мальчику. Это следовало немедленно исправить! Мальчик должен поскорее выздороветь и прогнать тот страшный взгляд из глаз Тсуны!
  
  Япония, город Намимори, полчаса спустя.
  Открыв ключом дверь родной однушки, Фукуяма Акико, она же одна из самых молодых и талантливых врачей Японии, устало ввалилась внутрь. На автомате раздеваясь и раскладывая вещи по местам, мыслями она продолжала разбирать сегодняшнюю операцию.
  Пациент попался сложный. Касательное ранение легкого, не очень сложное, но запущенное до невозможного. Повезло только, что пневмоторекса не было. Зато большая потеря крови буквально толкнула его за грань, еще немного и парень умер бы без переливания. Плюс, ранение долго не обрабатывали, словно, пациент с ним около часа по улицам бегал. Но ведь этого не может быть! Он бы не выжил...
  С тяжелым вздохом, девушка плюхнулась на небольшой диванчик, служащий ей кроватью. Откинувшись на спинку, она прикрыла глаза и, зарывшись пальцами в короткие темные волосы, тяжело вздохнула. Да, давно она так не работала. На пределе сил, скорости, способностей, знаний... Казалось, вот сейчас, сейчас она совершит ошибку, но её руки, будто ведомые кем-то другим в тот же миг исправляли ситуацию. Чудом, не иначе.
  А её инструменты? Собранные со всего дома кухонные приборы да пинцет, найденный в косметичке. Парень-пациент, можно сказать, везунчик. Ведь самое главное, игла и нитки, были настоящие, хирургические. Без них, ему грозило бы стопроцентное заражение, но нет. Именно их Савада-сан умудрилась найти. Тоже чудом, наверное.
  И Акико даже догадывалась, как зовут это чудо. Савада Тсунаеши. Как этой девчонке вообще удалось её уговорить на подпольную операцию такой сложности?! И ведь она не помнит, что конкретно говорила малышка, но до сих пор уверена, что поступила правильно! Волшебство какое-то!
  Вновь тяжело вздохнув, Акико, ругаясь про себя, потащилась в душ. Следовало смыть остатки крови, да и освежиться не мешало. Эх! Давно она так не работала! Подзабытое наслаждение от успешно проведенной операции окутало ей, вытесняя прочие мысли. О них она подумает завтра, а пока... Какая же она все-таки молодец!
  
  
  
  
  
  Глава 4. Приручение
  Не увидишь - не поймёшь,
  Не поверишь - не найдёшь
  Пути к своей душе, попавшей в плен
  Люди верят, Боги спят
  Время дарит новый взгляд
  На старый мир кривых зеркал и стен.
  Сергей Маврин 'Пока боги спят'
  
  Япония, город Намимори, утро следующего дня.
  Больше всего на свете, Скуало ненавидел просыпаться в незнакомом месте, не помня, как он сюда попал. Даже проигрыш противнику и мысль о возможной смерти не так выводили его из себя как эта раздражающая неизвестность. И неспроста. Каждый раз, когда такое происходило, он всегда оказывался в полном дерьме! Поэтому не стоило удивляться, что проснулся парень с готовностью убивать все, что движется.
  По привычке, мечник, не открывая глаз, прислушался. И принюхался, так, на всякий случай. Бывали... эти самые случаи. Но ничего особого не почувствовал, наоборот, было неожиданно спокойно. Это так странно. Для него. Очень. Настолько, что он даже расслабился на мгновение, инстинктивно желая насладиться таким новым и упоительным для него чувством. Быть может, он умер и оказался в Раю? Хотя о чем это он, ему это не грозит.
  От совершенно абсурдных мыслей, которые, к счастью, у него появлялись редко, его отвлекло настойчивое шевеление под боком. Не сдержавшись, он, прищурившись, глянул на источник непонятного движения. На него из-под пледа, которым он был укрыт, смотрела пара огромных глаз цвета... каштанового меда. Пробовал он его однажды. Жуткая гадость, сладкая до ужаса, особенно для него, страстного любителя цитрусовых. Но цвет чем-то ему приглянулся.
  - Как себя чувствуешь, Аме? - взволновано спросило на японском это большеглазое чудо. Очевидно, что спрашивали его, но Скуало не понимал, почему к нему обращались 'дождик'? В ребенке, по какой-то совершенно непонятной для него причине, лежащем с ним в одной постели чувствовалось что-то знакомое. Но что? Ответ буквально 'вертелся на языке', но никак не желал оформляться во внятные мысли.
  Тем временем, девочка, судя по розовым бантикам на виднеющейся из-под одеяла кофте, быстро осмотрев его, вскочила и, распахнув дверь, позвала маму. Тут Скуало насторожился, если мелкая мало чем могла ему навредить, то вот её мать... Хотя он в её возрасте уже уверенно держал меч, легкий, правда, но всяко тяжелее ножа, которым в данный момент его проще простого зарезать. Да, определенно, надо и за девчонкой присматривать.
  В комнату, которая, кстати, была в жутком беспорядке, торопливо вошла молодая женщина с очень добрым лицом и мягкой улыбкой. И снова мечник не почувствовал никакой угрозы. Так странно, все его чувства говорили, что он в полной безопасности. Но этого просто не могло быть! Он одиночка и нигде не может быть в безопасности! Это... Это... Ему что-то подсыпали должно быть!
  Последняя мысль заставила Скуало подскочить на кровати, вызвав сильную боль в боку. Тут-то вызванная лекарствами дымка, смущающая мысли мечника, несколько рассеялась, и он, наконец, вспомнил события предыдущего дня.
  - Луче! Кха-ха-ха, - вырвалось у него с приступом болезненного кашля. Малышка, до этого что-то обсуждающая с матерью, которая то и дело косилась на него, сразу подскочила к кровати. Её маленькие ладошки засияли до боли знакомым пламенем, принося с собой облегчение и упоительное чувство покоя.
  - Аме! Ты такой дурак! Никогда не бережешься! - на глазах девочки, светящихся силой, выступили слезы. Забывшись, она пару раз стукнула объятым огнем кулачком по плечу мечника, не нанеся ему, правда, и малейшего вреда.
  - А если бы я опоздала?! А если бы врач дольше ехала! Чтобы я без тебя делала? - девочка продолжала сквозь слезы выговаривать ему наболевшее. Руки, будто двигаясь сами по себе, неловко обняли девочку и прижали к груди, а изо рта вырывались привычные слова успокоения, в его понимании, конечно же.
  - Вро-о-ой! Прекращай пускать нюни, Луче! А то потухнешь и станешь как обычный мусор!...
  
  Италия, город Бриндизи, два месяца после битвы с Императором Мечей.
  - Черт! Ты же огненный чертов пацан! Каким, ну каким образом ты смог заляпать своими соплями уже вторую мою рубашку! - мечась по комнате, словно запертый в клетку хищник, Скуало то и дело косился на детскую фигурку, сидящую на краю кровати. Сплетенная из теплого, даже на вид, пламени, она умудрялась не только сидеть на одеяле, не поджигая его, но и успешно плакать.
  Эти золотистые капли, превращающие все, на что попали, в камень, почему-то вызывали отвратительное чувство беспомощности в груди. Хотелось сделать хоть что-то! Но чего Скуало точно не умел так это утешать, особенно детей! С рождения живущий в мире взрослых, жестоком, безжалостном, но по-своему справедливом, он знал, что его никто жалеть не будет. Вот и он никого не жалел, никому не сочувствовал, просто шел к своей цели наслаждаясь каждой минутой своего пути, старого пути...
  Он и сейчас наслаждался. И сделанный им выбор был верным. Случись ему вернуться в тот миг, он, не колеблясь, снова выбрал бы жизнь под другим небом. Пока еще растущее, оно привязало его к себе крепче любых цепей, вот только характер... Занзас может нервно курить в сторонке. Вот и сейчас, непонятно с чего начал рыдать. 'Черт! Никогда не думал, что захочу научиться успокаивать детей!' Выразив все своё презрение к этой мысли гулким ударом по стене, от которого проходящий мимо номера клерк уронил все, что держал в руках, а следом и сам полетел, споткнувшись, Скуало снова чертыхнулся, но уже вслух.
  Наконец не выдержав почему-то глубоко неправильного для него вида плачущего Луче, Скуало, мысленно собравшись, сел рядом своим небом и заговорил странно тихим для себя голосом:
  - Вро-о-ой! Прекращай пускать нюни, Луче! А то потухнешь и станешь как обычный мусор! И я... - сжав кулаки, Скуало выдавил из себя окончание фразы, чувствуя себя при этом полным идиотом, - Не позволю тебе приходить ко мне! Я с мусором... дру-жить не буду!
  И подействовало! Пусть и немного не так, как планировал мечник. 'Черт, и он заснул! Я надеялся, что на него не подействует!... Дерьмо! Усыпляю голосом, как чертова сказочная баба! А с этим пламенем, эффект только сильнее!...'
  Выведенный из себя, Скуало, тем не менее, вместо того, чтобы свалить из номера и подраться с первым же не понравившимся ему человеком, ввалился прямо в обуви на свободную половину кровати. С чувством, близким к ненависти, глянув на обрубок вместо левой кисти, мечник легким усилием воли зажег вокруг себя пламя. Голубые язычки, подчиняясь ему, сосредоточились вокруг рук, приятно холодя кожу.
  Действие, еще месяц назад дававшееся ему с огромным трудом, а два - вообще для него невозможное, теперь выполнялось на автомате. Эта сила... Скуало относился к ней с немалым подозрением. Ничего не дается просто так! Ничего! Но раз обжегшись, он не хотел как дурак, дуть на воду и из гордости отказываться от оружия, что может сохранить ему жизнь. Особенно сейчас... Взгляд мечника сам собой скользнул на огненную фигурку, лежащую рядом, и тут же вернулся к горящим рукам.
  За два месяца не научится держать меч в правой руке вместо левой, тем более, если отсутствует меч. Поэтому пришлось сосредоточиться на поддержании формы и управлении пламенем, из-за которого он чуть не сошел с ума. Хотя нет, оно не причем, а вот его небо, его огненный призрак, его свет, Луче... Он и сейчас сводит его с ума, ребенок, он всего лишь ребенок! Но почему-то своим поведением, он вызывал у мечника чувства, странные, незнакомые ему!
  Скуало прожил не так уж много, ему всего 12 лет, хотя чувствовал он себя значительно старше. Но, так или иначе, всю жизнь его вело желание совершенствовать свое искусство владения мечом. Он даже не помнил времени, когда впервые взял в руки оружие. Иногда ему казалось, что он родился с клинком в руках. Стремление стать сильнее, быстрее, искуснее заменяло ему тепло семейных отношений, оставляя место лишь для ярости боя и гордости после победы над сильным противником. И теперь... Общаясь, пусть и неполноценно, с обычным ребенком, а его небо было именно таким, он чувствовал растерянность. И еще много чего, незнакомого, странного, того что он раньше не замечал, проходил мимо. Все одновременно тянуло и отталкивало его, заставляя медлить, набираться сил. Ведь если его небо - маленький мальчик, мечнику придется быть сильным, чтобы защитить его! А своим появлением в его наверняка мирной и до ужаса скучной жизни, он лишь навлечет опасность на мальчишку...
  'К черту! К черту! К черту!' - мысленно выругался Скуало, выныривая из круговорота бессмысленных рассуждений и самокопания. 'Есть только я и ... цель! Все остальное неважно', - в тот же миг в противоположную стену устремился поток голубого пламени, покрывая все на своем пути инеем и заковывая в тонкий слой льда. Недовольно фыркнув, мечник вновь стал концентрировать огонь в руках. Ему надо стать сильнее.
  
  Япония, город Намимори, примерно три года и десять месяцев спустя.
  Замерев за дверью с подносом в руках, Нана, заглядывая через щелочку в комнату, мгновение колебалась между настороженностью и умилением. Последнее победило, и вот уже женщина улыбается, пытаясь сдержать смех. Дети, её дети, выглядели до того мило, лежа на одной кровати в обнимку, особенно мальчик, растерянно заглядывающий под одеяло в поисках 'соседа', что она просто не могла удержать на лице сколько-нибудь серьезное выражение лица.
  - Мама! - девочка, ловко вскочив с кровати, подбежала и распахнула дверь, видно почувствовала её.
  - Доброе утро, - Нана зашла в комнату, - Вот, возьми, покорми своего гостя, - с этими словами женщина хотела было передать малышке поднос, но тут мальчик, попытавшись встать, разразился болезненным кашлем.
  Тсуна тут же кинулась к нему. И вот уже Нана с радостным удивлением смотрит, как мальчика распекают на все лады, а сам он пытается успокоить своего плачущего 'воспитателя', неумело обнимая и прижимая к себе.
  Решив зайти попозже, женщина, выйдя, закрыла за собой дверь и, что-то напевая, направилась на кухню. Все сомнения, которых и так почти не осталось, окончательно ушли прочь. Этот дикий котенок, что стараниями дочери попал в их дом, не причинит им вреда. Слишком дорога ему Тсуна. А уж как они познакомились, почему он ранен, и почему с его появлением у её девочки пропали все проблемы с пробуждением... Все это хоть и интересно, но не стоит спокойствия её детей. Так что, пусть ответы на эти вопросы останутся для неё тайной.
  Весь день прошел в радостных заботах. Следуя утвержденной врачом диете, Нана кормила мальчика, а заодно и дочку, часто, но понемногу. Вялое сопротивление раненного в вопросах помощи с походом в туалет, кормления и постельного режима безжалостно подавлялось. Хотя обезболивающее мальчик отказался принимать наотрез, и переупрямить его не удалось ни Тсуне, ни Нане. Последняя подумывала было подмешать лекарство в еду, но тут же отбросила эту мысль, она не хотела потерять ту капельку доверия, которую этим утром ей выдали авансом.
  То и дело, заглядывая в комнату с детьми, женщина по некоторым моментам с удивлением поняла, что мальчик, которого на самом деле звали не Аме, а Скуало, совершенно не умеет играть в детские игры. Да что там, он даже рисовать не умеет! Нет, он очень быстро обучался и уже вскоре побеждал свою учительницу и в шашки, и в карты, и в прочие игры, но смотреть как шестнадцатилетний мальчишка берет цветной карандаш будто впервые в жизни, а затем выводит такие крокозябры, что даже у шестилетней малышки проще понять, что она нарисовала... Она пыталась сдержать смех, честно пыталась, однако, не получилось. Пришлось готовить для обидевшегося гостя его любимое блюдо, карпаччо из тунца, которое ей по секрету выдала Тсуна. Надо сказать, что свою порцию Скуало быстро съел и, ничуть не смущаясь, потребовал еще. На что Нана лишь обрадовалась, привыкает по-тихоньку...
  А вечером, Тсуна снова уснула в обнимку с мальчиком, не смотря на уговоры матери и яростное сопротивление самого Скуало. Женщина ему с самым невинным видом посочувствовала, и только смешинки в глазах выдали её. В ответ раненный фыркнул, что-то пробормотав под нос, и выключил свет.
  Лежа без сна в холодной постели, Нана наконец позволила себе расслабиться. Она никогда снимала свою жизнерадостную маску при дочери. Её малышка очень чувствительна, ей нужна поддержка, а не новые тревоги. Но ночью, в одиночестве, женщина могла отпустить себя. В одиночестве. Из полуприкрытых глаз медленно, тоненькими струйками потекли слезы. Она устала быть одна, быть опорой, быть... вдовой при живом муже!
  Вспоминая знакомство с Емитсу, она уже не чувствовала того восторга, того восхищения. Сейчас, почти восемь лет спустя, ей не нужны были ни огненная страсть, ни подарки, ни романтика, Нана хотела тепла и внимания. Это так много? Очевидно, да, раз Емитсу не может ей этого дать. Письма раз в полгода, еще более редкие наезды, ни звонка, ни сообщения, как-будто её муж живет в другом мире, куда сотовая связь просто не проведена.
  Женщина была готова смириться с тем, что Емитсу не нужна она, в её груди огонь любви уже давно горит не так как раньше, но дочь. Тсуна заслужила хорошего отца, самого лучшего! Она чувствовала себя виноватой перед ней, за то, что выбрала именно этого мужчину. Емитсу не присылал открыток, пропускал дни рождения, не был рядом, а когда приезжал, только напивался, да нажирался как свинья, просыпаясь лишь для того, чтобы исполнить супружеский долг... 'Скотина!' Маленький кулачок ударил по подушки, а потом еще и еще. Сейчас она может себе позволить, а завтра... Женщина улыбнулась своей мягкой улыбкой, отвлекаясь от болезненных размышлений, а завтра она снова окружит своих детей любовью, так чтобы они ни в чем не нуждались.
  
  Япония, город Намимори, месяц спустя.
  Дни протекали один за другим, спокойные, наполненные радостными мелочами, настольными играми, рисунками - такие странные для мечника, каждый миг готового к нападению, спящего вполглаза, и от любого прохожего, ожидающего удара ножом. Почему он оставался здесь? Почему не уходил? Эта кажущаяся серьезной рана, не помешала бы ему, но желания не было...
  Спокойствие, эта небольшая семья, состоящая из двух маленьких хрупких женщин, подарила ему то, что он никогда не чувствовал, ни с родными, ни в Вонголе... Спокойствие, какое-то внутреннее довольство, как у кота объевшегося сметаны, и наслаждение, постоянное наслаждение от прикосновений, объятий, ощущение приятия.
  Это все было так странно! Почему ему это нравилось?! Он яростная акула, жаждущая крови, непрерывно идущая по следу жертвы, никогда не останавливающаяся и не слушающая мольбы. Наемный убийца, известный своей жестокостью. Мечник, не знающий равных, и по слухам, убивший Императора Мечей... Какого черта он растекается мусорной кучей рядом с этими ведьмами?!
  Но чем больше проходило времени, тем сильнее он привыкал к этому дому, семье, их теплу. И уже не хотел возвращаться к холодным номерам гостиниц и очередному заказу на убийство. А вот поединок с мечником он бы устроил, его тело застоялось, ему хотелось почувствовать тяжесть клинка в руке, звенящие от напряжения мышцы и неповторимое ощущение заслуженной победы, жизни...
  Сегодня ему, наконец, разрешили вернуться к тренировкам. Ему. Разрешили. Несмотря на искреннее возмущение от мысли, что это самое разрешение ему вообще требуется, он смиренно дожидался, пока состояние его здоровья удовлетворит этих... эту ведьмочку и её мать! Почему-то укоряющий взгляд двух пар глаз цвета каштанового меда, просто таки вынуждал его просто молча выполнять просьбы их хозяек.
  За удовольствием от привычных движений, Скуало совсем не замечал боль от раны. Ведь, как известно, все познается в сравнении, а ощущения от потери руки была куда как сильнее. Натяжение мышц, тихий скрип искусственной руки, ветерок, гуляющий по коже... Своеобразный танец мечника становился все быстрее, движения все резче, а мужской силуэт уже расплывался под встревоженным взглядом маленькой девочки, следящей за тренировкой из-за кустов. Но, не смотря на всё свое беспокойство, малышка продолжала молча наблюдать. Есть время действия, и есть время бездействия. И сейчас, подсказывала ей интуиция, именно последнее.
  Внезапно внутри кольнуло, девочка быстро оглянулась, но заметила лишь скрывающуюся за домами машину. В груди поселилось беспокойство. Что-то не так. Радость проведенных с Аме дней вдруг потускнела, как будто солнце затмили тучи. Однако, задуматься над странным ощущением ей не дали.
  - Вро-о-ой! Луче! Вылезай, шпионка! - увидев горящий на руке у друга синий огонек, Тсуна с визгом бросилась его ловить, выбросив из головы все лишнее.
  
  Италия, город Таранто, через час.
  - Б-босс, - мужской голос на миг запнулся, продолжая уже более уверенно, - Мы нашли его. Все это время он был в Намимори. Сейчас живет с какой-то бабой и ребенком.
  - Он вас не заметил? - мужчина раскинулся в мягком кресле с сигарой в одной руке и сотовым телефоном в другой.
  - Нет, мы быстро скрылись.
  - Завтра прибудет подкрепление. А послезавтра, я хочу его голову к завтраку!
  - Да, босс!
  Молодой итальянец небрежно отбросил телефон и взял со стола небольшую фотографию. На ней был изображен подросток с короткими темными волосами, держащий в руке меч.
  - Даже жаль такой талант... Но никто не должен знать, кто заказал Альберто Буджардини, четвертого босса семьи Буджардини. Такое предательство мне не простят. Многие, конечно догадываются, но одно дело пустые сплетни, и совсем другое слова исполнителя. Акула должен умереть!
  
  
  
  
  
  
  
  Глава 5. Первая кровь
  Все не ладится, бывает, словно воск, надежда тает
  И душа не верит в чудеса
  Мир неправ, жесток и тесен, он тебе не интересен
  И тогда ты смотришь в небеса.
  В этот миг, сам того не сознавая,
  Ты опять рождаешься на свет.
  И Любовь в этих муках оживает,
  Чтобы вновь исполнить свой завет.
  Будем радоваться Божьему
  В людях и добром дорожить
  Будем ради тех, кто дорог нам
  Будем жить!
  Трофим 'Будем радоваться божьему в людях'
  
  Япония, город Намимори, две недели спустя.
  Люди эгоисты, все, до единого. Кто говорит иначе, лжет другим или сам себе, неважно. Человеческие существа всегда поступают в соответствии со своими желаниями, своим понимаем комфорта. Кто-то, берет от жизни все, игнорируя существующие в обществе законы и мораль, а кто-то, в угоду своей совести, жертвует собой, загоняет себя в рамки, лишь бы не чувствовать груз вины на плечах. Одни заканчивают жизнь самоубийством, считая, что лучше забытие, а другие прогрызают себе путь, борются до последнего вздоха, не обращая внимания на боль и страдания, ведь для них, жизнь того стоит.
  Эгоизм... Как много в этом слове. И как мало.
  Скуало никогда даже не задумывался об этом. А если бы и мелькнула мысль, вопроса бы не возникло. Жить и убивать до последней капли крови во имя самого себя, своего Неба и искусства меча. Эгоист до мозга костей - диагноз окончательный и сомнению не подлежит.
  Так вот... Какого черта он делает в аэропорте?!
  - Уважаемые пассажиры, начинается регистрация на рейс N6428 Намимори-Токио, просим пройти к... - по громкоговорителю раздался невнятный женский голос, подсказывающий куда идти. Но свежеокрашенный брюнет не спешил последовать за разношерстной толпой, которую ему предстояло терпеть еще не менее часа в тесном пространстве самолета. Нет, вместо этого, он замер в стороне, до боли сжимая кулак единственной целой руки.
  Его бесило все.
  Чертов протез, чуть поскрипывавший, когда Скуало помогал Тсуне выполнять работу по дому. Несмазанная железяка и сейчас издавала этот противный звук, напоминая о теплоте дома, от которого его хозяин добровольно отказался.
  Его одежда, чистая, аккуратно проглаженная, с запахом порошка Наны. Эта маленькая женщина... Она многого не понимает, просто не хочет. Но знает, когда нужно поддержать, как это лучше сделать. И её улыбка, скрывающая беспокойство. Перед уходом она дала ему с собой еды. Ему. Еды. Черт!
  Но больше всего его выводило из себя отнюдь не железка с тряпками, и не сумка, в которую еле убрался пакет с пирожками, оттягивающая здоровую руку, и даже не волосы, черный цвет которых он просто ненавидел. Нет.
  Он продолжал искать её. В толпе. Казалось бы, откуда ей здесь взяться? Да какая разница!? Просто должна быть. Рядом. На расстоянии вытянутой руки, не дальше. Чтобы он мог греться от её тепла...
  Связь он все-таки научился блокировать, но глаза... Стоило ему чуть отвлечься, предатели тут же начинали выискивать каштановую макушку среди мелких посетителей аэропорта. Как будто она могла здесь оказаться!
  Где-то в груди разрасталось отчаянное желание плюнуть на всё и всех, рвануть домой, убивая любого, кто помешает. К своей... семье, такой маленькой и беззащитной.
  - Вро-о-ой! - громко рыкнув, тем самым привлекая внимание окружающих, парень двинулся к стойке регистрации.
  Очереди уже не было, основная масса пассажиров прошла, сдав багаж, и теперь находилась в зале ожидания. До боли стискивая зубы, парень вынул документы и протянул сотруднику аэропорта на проверку. Поставив небольшую спортивную сумку на ленту, он снял куртку, ремень, поправил на руке изолирующую оболочку, которая не давала обнаружить металл протеза, и шагнул в арку...
  'А-а-а-а-а! По-а-а-амо-а-а-аг-и-и-и!...'
  От пронзительного крика внезапно заложившего уши, его покачнуло. Он не понимал, что происходит. Люди вокруг. Они не слышали. Почему?
  - Молодой человек! Вам плохо? Что с вами? - к нему бросилось несколько сотрудников аэропорта, но он не слышал их. Крик все нарастал, сквозь него можно было услышать отчаянный плач ребенка и имя, его имя. Но так его называл только один человек.
  'А-а-а-а-аме! По-а-а-амо-а-а-аг-и-и-и!...'
  - Черт! Луче! - схватив вещи, мечник, ничего никому не говоря, бросился к выходу, раскидывая в стороны охранников и редких пассажиров, попавшихся на пути.
  'Я успею? Черт! Должен успеть! Идиот... Какого черта я вообще ушел?!'
  
  Япония, город Намимори, утро.
  За домом следили уже две недели. Жалкие попытки этих недомафиози скрываться не помешали Скуало понять, что в составе группы от пятнадцати до двадцати человек. А уж их попытки захватить его! Смех да и только. Все это пустяк на самом деле. Раньше он и большее количество мог вырезать, не напрягаясь. Сейчас же ему мешало одно важное 'НО'. Теперь Суперби должен был защищать семью. Свою семью.
  Он расслабился, позволил праздности окутать себя, словно пуховым одеялом, изолировать от окружающего мира. Погрузившись в атмосферу доброты и уюта этого дома, Скуало даже подумал на миг, что хотел бы остаться здесь навсегда. А мир как будто только и ждал этого момента.
  Юный мечник подзабыл, что существует две категории людей: свои и враги. И вторые стремятся нанести как можно больший вред первым. Но если раньше, его 'своим' был Занзас, к которому полезет только сумасшедший, то теперь... Он сам единственная преграда, последняя защита, да.
  Суперби буквально разрывался. Обычно, следующий инстинктам парень в этот раз решил сперва подумать и только потом действовать. Вот тут то и нашла коса на камень. Интуиция, все его существо призывало остаться и защищать свое Небо. В то время как логика и опыт убийцы упрямо твердили отвести внимание врагов от своего дома. В течение этих двух недель, Скуало пытался принять решение...
  Тсуна тихонько вошла, когда он уже заканчивал складывать свои немногочисленные пожитки в спортивную сумку. Присев на краешек кровати, она, молча, смотрела, смущая его своим таким понимающим, таким преданным взглядом, полным теней.
  'Вот как такую покинуть? Черт!'
  Сомнения вновь завладели им, но, тем не менее, он застегнул сумку и в тишине вышел из комнаты, направившись к лестнице на первый этаж. Девочка, расстроено вздохнув, последовала за ним. Внизу их уже ждала Нана, теребящая в руках пакет с едой в дорогу. Увидев их, женщина тепло улыбнулась.
  - Уже собрался? А я вот тебе немного покушать собрала...
  - Спасибо большое, что приняли меня в своем доме, заботились обо мне, не задавая вопросов. Дали почувствовать себя... частью семьи. Спасибо, - парень говорил, чуть запинаясь, при этом хмуро разглядывая свои носки, но краснота, тронувшая щеки, выдавала его с головой.
  - Ох! Ску-кун! - всплеснув руками, растроганная Нана неожиданно обняла подростка, - Приходи в любое время! Да и вообще, возвращайся обязательно! Мы будем тебя ждать. Слышишь? Будем ждать!
  Ошарашенный, Скуало слегка приобнял женщину в ответ. Внутри него все бурлило, он никак не мог определить что, как, почему... Его ведь даже в детстве никто так не обнимал! Ему было тепло, очень тепло. И все бы хорошо, если бы не совершенно несчастные глаза его Неба напротив.
  Шагнув из объятий женщины в сторону, он присел на корточки и приглашающее раскинул руки. Секунду помявшись, Тсуна метнулась и повисла на шее Скуало. Улыбнувшись краешком губ, парень крепко прижал к себе маленькое тельце, содрогающееся от беззвучного плача. По шее, в которую уткнулась девочка, потекли слезы. Нахмурившись, он еще крепче сжал свое Небо.
  - Все будет хорошо, Луче! Все обязательно будет хорошо! Я разберусь с делами и вернусь к тебе...
  В ответ ему в шею что-то тихо пробурчали, постоянно шмыгая.
  - Вро-о-ой! Ничего не понял! Говори нормально!
  Тсуна, покосившись а маму, которая стояла в стороне и с умилением наблюдала за сценой прощания дочери с первым другом, зашептала в ухо мечнику:
  - Будь осторожен Аме, пожалуйста, будь очень осторожен. Случится что-то нехорошее. Я боюсь за тебя... Не хочу опять найти тебя в крови, не зная как помочь, или вообще не найти. И пожалуйста, не обещай... Просто вернись.
  Этот тихий прерывающийся шепот пробирал до самого сердца, которое как думал с детства Скуало, у него отсутствовало напрочь. Заставил чувствовать вину, за каждую пролитую слезу, за каждую минуту переживаний застывшей в его объятиях девочки.
  'Черт! Ну вот как я на это подписался?! Ой, дурак...'
  Ему не нравилось, что его Небо такое слабое, такое хрупкое, совсем не такое, каким был Занзас. Но за прошедшие четыре года, он понял, что другое ему и не нужно. Слабое, наивное, слезливо-сопливое, теплое... мягкое... нежное. Да, он не признает в этом слабом му... в Тсуне своего босса, но от своего Неба не откажется никогда!
  
  Италия, город Таранто, то же время.
  - ...но босс...
  Молодой мужчина поморщившись, прервал раздражающее блеяние подчиненного.
  - Без всяких 'но'! Достаточно отговорок! Прошло две недели и никаких сдвигов?! Немедленно! Слышишь?! Немедленно доставьте мне его голову!
  - Босс, он на пути в аэропорт...
  - Безрукие тупицы, - прошипел в трубку Манфредо Буджардини, пятый босс семьи, и тяжело вздохнул, не прерывая звонка.
  'И вот с такими людьми приходится иметь дело. А единственного толкового, который великолепно и с первого раза выполнил задание, я вынужден ликвидировать... Какой абсурд!'
  'Сейчас живет с какой-то бабой и ребенком'.
  - Женщина, - медленно проговорил итальянец в трубку, так будто не до конца уверен в своих словах, - Заберите из дома женщину и ребенка. Привезите... Он сам придет к нам за ними.
  - Да, босс! - мужской голос с той стороны был полон нескрываемой радости от того, что нагоняй откладывается.
  'Идиоты! Меня окружают идиоты!'
  
  Япония, город Намимори, через два часа.
  Беспокойство, казалось, ушедшее, вернулось на следующий день. А потом снова и снова, все нарастая, а потом и вовсе перестало уходить. И не одна Тсуна его чувствовала, Скуало тоже становился все раздражительней. Только мама девочки вела себя, по обыкновению, спокойно и приветливо, немного успокаивая, таким образом, остальных членов своей маленькой семьи.
  Следом пришел страх. Тяжелой поступью кованых сапог, он втаптывал в грязь надежду на спокойный сон, заставляя просыпаться в холодном поту и жаться к лежащему рядом мечнику. Страх поселился где-то глубоко внутри, в груди, застыл ледяной глыбой, и никак не хотел уходить, словно дожидаясь.
  Что-то должно было произойти.
  Гром грянул там, где девочка его не ждала. Аме решил уехать. Тсуна чувствовала, что во многом, он это делает ради них с мамой, но... Было до слез обидно, что мечник бросает её одну, оставив только сны. Очень обидно. Однако, с этим подленьким чувством малышка легко справилась, а вот то, что скрывалось за ним, было куда более сильным противником.
  Предчувствие... Это не поможет. Станет только хуже. Кто-то пострадает.
  Мерзкое чувство беспомощности, словно старый знакомый, постучалось в дверь. Робкие попытки Тсуны уговорить Аме отказаться от поездки остались без ответа. И руки шестилетней девочки просто опустились. Маленькое сердечко металось из стороны в сторону. Она доверяла Аме, верила ему, возможно, даже больше чем маме, самой себе. Ведь он сильный, он заботился о ней, он нашел её... И он всегда раньше поступал правильно. Так почему сейчас что-то внутри подсказывает, что он ошибается?
  И все-таки Тсуна хотела проводить его с улыбкой. Не вышло. Слезы как-то сами собой полились из глаз, никак не желая останавливаться. А вслед за ними вырвались слова, которые так долго созревали внутри. И хотелось говорить и говорить, и говорить, лишь бы две такие разные руки, теплая и холодная, продолжали сжимать её в объятиях. Но все заканчивается. К огромному сожалению их обоих.
  Два часа. Ровно два часа прошло с того момента, как входная дверь захлопнулась, скрывая за собой мечника. Они вошли тихо, без единого шороха. Двое молниеносно захватили Нану. Женщина не оказала никакого сопротивления, лишь приглушенно вскрикнула от испуга. Рот ей тут же заткнули. Еще трое проверяли первый этаж. Несколько человек следили за обстановкой снаружи. Остальные продолжали отслеживать передвижения цели и в операции по захвату не участвовали.
  Тсуна слетела с лестницы, когда проверка первого этажа была уже окончена, и ворвавшиеся хотели подняться на второй. Она застыла от увиденной картины. Двое незнакомцев в строгих черных костюмах удерживали её мать, еще трое выглядывали из гостиной, кухни и подвала соответственно. И кто знает, что бы было... Но все решил случай. Или судьба? Кто знает?
  Нана, увидев дочку, неосторожно дернулась, не обращая внимания на приставленный к шее нож.
  Казалось, мир застыл. Отвлеченный появлением девочки, держащий нож мужчина просто не успевал отвести его в сторону. И малышка с глазами цвета каштанового меда вынуждена была наблюдать, как металл пронзает шею женщины...
  Кап. Кап. Кап.
  Алые капли медленно падали на пол, стекая по лезвию.
  - Что ты натворил, идиот?! Они нам нужны живыми! Живыми, говна ты кусок! Что мы скажем боссу?! - второй из захвативших Нану мужчин, отпустив тело женщины, стал кричать на первого на итальянском, сразу поняв, что шансов выжить у неё нет.
  - Да она сама...
  - Безрукое дерьмо!...
  Тело с характерным шумом упало на пол. За разбором полетов, мужчины не замечали девочку, которая так и не двинулась с места. Вот один из них случайно пнул лежащую на полу женщину...
  'Нет. Нет. Нет. Нет. Нет. Нет. Нет. Нет. Нет. Нет. Нет. Нет. Нет', - повторяла про себя Тсуна, отказываясь верить в происходящее. 'Этого просто не может быть!' Внутри разгорался огонь, сжигая все чувства, он становился все больше и больше, пока ему не стало тесно в груди.
  Нападавшие успели лишь повернуть головы на раздавшийся полузвериный рык и в следующий миг застыли, превратившись в камень. Пронесшаяся огненная волна, обратила все живое в холодные скульптуры, не задев, однако, лежащую на полу женщину.
  Обессиленная, малышка упала на колени и некоторое время стояла неподвижно, будто тоже обратилась в камень. Однако, спустя буквально пару минут, она, очнувшись, бросилась к матери. На четвереньках. Даже не пытаясь подняться. Не издавая ни звука. Оставляя за собой мокрую дорожку из пролитых слез. Добравшись до мамы, девочка вжалась в неё всем телом и замерла, все также оставаясь безмолвной.
  А где-то в часе езды от дома, полного каменных статуй, на её отчаянный беззвучный зов мчался мечник, уже зная, что опоздал.
  
  
  Глава 6. Длинный день
  Я шёл вперёд
  Каждый миг,
  Мне казалось - не зря.
  Я свой маршрут размечал
  Чередою побед.
  Но с каждым шагом
  Всё дальше был сам от себя,
  И вот похоже
  Назад пути нет.
  Шаг в темноту -
  И закрывается одна дверь,
  Но ту,
  Что предназначена лишь мне,
  Я найду,
  Открою и переступлю
  За черту.
  На счастье или на свою беду...
  Рок-опера 'Орфей', 'Шаг в темноту'
  
  Япония, город Намимори, полчаса спустя.
  Из подъехавшего к дому такси стремительно выскочил парень, тут же бросившись к открытой двери. Мужчина за рулем, хотел было окликнуть его, но успел увидеть лишь спину, мелькнувшую в дверном проеме. Покачав головой, он отстегнул ремень безопасности и вышел из машины. На заднем сиденье лежала сумка паренька, которую тот позабыл. Подхватив оставленные вещи и закрыв машину, мужчина, не торопясь подошел к дому, в который вбежал его пассажир.
  - Извините! - поставив сумку около порога, водитель постучал в приоткрытую дверь. Любопытство подталкивало заглянуть, но опыт подсказывал, что ни к чему хорошему это не приведет. Но вот прошло почти пять минут, а из дома никто так и не вышел, чтобы расплатиться, и даже не отозвался. Тяжело вздохнув, мужчина уже было взялся за ручку двери, когда та распахнулась, чуть не ударив его по носу.
  - Вро-о-ой! Быстрее! - мимо мужчины пронесся его наглый пассажир. С окровавленной женщиной на руках. Водитель такси безмолвно застыл на месте. В это время паренек кое-как уложил раненную на заднее сиденье, оглянулся, и, зло выругавшись, снова метнулся внутрь дома.
  Мужчина все также стоял у входа в дом памятником самому себе, то ли до сих пор находясь в шоке от увиденного, то ли опасаясь чего-то. Но выбежав из дома во второй раз, с ребенком, закутанным в покрывало, на руках, паренек с неожиданной для столь юного возраста силой пнул водителя, сталкивая его с крыльца.
  - Вро-о-ой! Живее! - мужчина, не раз пожалевший, что вообще вышел из дома сегодня, сел за руль. Рядом на переднее сиденье рухнул парень, так и не спустивший с рук, закутанного ребенка.
  - Куда...? - не успев закончить вопрос, водитель увидел перед собой раскрытый разворот небольшой записной книжки.
  - Быстрее! - вздрогнув от окрика, водитель взялся за руль и, ругая свою удачу на все лады, завел машину.
  Это будет длинный день.
  
  Япония, город Намимори, спустя четыре часа.
  Это был длинный день.
  Тяжело вздохнув, Акико положила вымытые ножницы на полотенце, рядом с остальными инструментами. Руки бессильно повисли. С трудом выпрямив спину, девушка прошла в комнату. Там на её диванчике неподвижно лежала Савада Нана, поступившая со смертельным ранением в шею. Смертельным. Снова тяжело вздохнув, Акико опустилась на пол рядом пациенткой, проверила дыхание и пульс, посмотрела рану.
  - Все хорошо, - наконец-то заключила она, - Ну насколько это вообще возможно в такой ситуации.
  - Она будет жить? - требовательный и жесткий голос, доносивший из угла комнаты, никак не подходил мальчишке, который там сидел.
  - Ну, сейчас она жива, если получит должный уход, то... - неопределенно махнув рукой, Акико посмотрела в ноги пациентки, где комочком свернулась девочка. Застыв каменным изваянием, она, не моргая следила за матерью, будто боялась, что следующий её вздох станет последним.
  - Тсунаеши, - тихонько позвала врач девочку, - Тсунаеши, с мамой все будет хорошо, отдохни...
  - Не трогай её! - вздрогнув, Акико снова повернулась к наглому мальчишке, и хотела было его одернуть, но замерла под дулом пистолета. Нет, на неё не наставляли оружия, хватило стали глаз, которая говорила: 'Еще слово, и ты умрешь'. Инстинкт самосохранения сработал без ошибок, заставив подавиться словами, которые хотела произнести.
  Прошел час, потом другой. В комнате никто не двигался. Даже сходить в туалет казалось девушке преступлением, а хотелось. Когда терпеть уже не было сил, парень... Называть владельца таких глаз мальчиком язык не поворачивался, а на мужчину он пока не тянул. Эх, когда она его зашивала, выглядел самым настоящим ангелочком. Такой тихий, спокойный, бессознательный...
  Парень поднялся, выглянул в окно, и, что-то для себя решив, подошел к девочке.
  - Тсунаеши, - позвал он, но к нему даже не повернулись, - Тсуна... Еши... Ответь мне, пожалуйста, - парень тяжело вздохнул - Вро-о-ой! Луче! Мама жива! - вдруг, громко рявкнул он.
  От неожиданности, Акико подпрыгнула, чуть не упав. Тсуна же будто отмерла. По детской щеке прокатилась слеза, потом еще одна, голова склонилась к коленкам, а тело вдруг обмякло. Дрожащей ручкой, девочка попыталась вытереть слезы, но они все не останавливались. С губ малышки сорвался всхлип.
  Не выдержав, парень подхватил её и, держа на весу под подмышками, хорошенько тряхнул, заставляя посмотреть на него.
  - Вро-о-ой! Не смей плакать как какой-нибудь слабый мусор! Ты сильная, ты сумела сама защитить себя и маму! Ты молодец! А я... - он на мгновение отвел взгляд, но тут же снова посмотрел в глаза девочки, - тот самый мусор, который подвел тебя, возомнив себя самым умным.
  Медовые глаза все еще были полны слез, а страха и какой-то чисто детской обиды, но губы уже дрогнули, пытаясь сложится в улыбку. Впервые Аме за что-то извинялся, точнее пытался извиниться. В своей манере, конечно.
  - Ты не мусор, ты дурак! - девочка стукнула парня, продолжавшего держать ее на руках, по груди, - Но ты мой дурак! Так что тебе так просто от меня не избавиться!
  Прижавшись к другу, чувствуя уверенность и спокойствие рядом с ним, Тсуна наконец осознала, что все закончилось. Беспокойство внутри исчезло. Они вместе, и все хорошо.
  - Извините...
  Скуало с Тсуной синхронно посмотрели на подавшую голос женщину, один с недовольством, другая с удивлением, будто только заметив.
  - Можно в туалет... сходить? - глядя на недоумевающих детей перед собой, врач неловко поднялась с пола, - А-а-а, к черту, - воскликнула девушка и, не дождавшись ответа, рванула в уборную.
  - Фу-у-у, дотерпела все-таки! - Акико с громким вздохом облегчения плюхнулась на унитаз.
  Она сама не могла объяснить, почему до этого момента не сходила в туалет, хотя приспичило ей уже давно. Следила за пациенткой? За ребенком? Или... Испугалась?
  - Эти странные дети точно сведут меня с ума! С облегчением тебя, Акико!
  
  Япония, город Намимори, вечер того же дня.
  Благодаря паре звонков и номеру машины, сбежавшего водителя Скуало нашел меньше чем за час. До смерти испуганный, тот на всей скорости рванул в единственное, как казалось его помраченному сознанию, безопасное место - домой. Повезло, что это был будний день, и его домашние отсутствовали. Правда, непонятно кому повезло больше, Скуало или семейству таксиста. По просьбе Луче, мужчина остался в живых. Однако, мечник его вполне убедительно заверил, что в случае чего, это легко исправить. Несчастный водитель такси чуть не поседел в процессе разговора. Его молчание было обеспечено, тем более за испорченные кровью сидения машины ему щедро доплатили.
  Чтобы закрепить успех, Скуало "попросил" таксиста еще раз подвезти их разросшуюся компанию. Водитель поспешно согласился. Как будто у него был выбор. До дома Фукуямы добрались быстро. А вот загрузкой возникли некоторые проблемы. Нана до сих пор пребывала без сознания и должна была проснуться не раньше, чем через сутки. Трясти её было нельзя. Кроме того, после примирения со Скуало, Тсунаеши отказывалась отходить от матери и на шаг. В результате, за водителем села Акико, ей на колени положили голову и плечи Наны, остальное тело с поджатыми коленями на сидении, а Тсуна устроилась за Скуало в промежутке между сиденьями, придерживая ноги матери.
  Ехать было недалеко, но доведенный до предела водитель был просто не в состоянии вести машину спокойно, что вызывало цепную реакцию, приводящую его в еще более угнетенное расположение духа. Вцепившись изо всех сил в руль, таксист то и дело смотрел в зеркало заднего вида.
  - Вро-о-ой! Вперед смотри! - рыкнул мечник, сидящий на переднем сиденье.
  Чуть подпрыгнувший в сиденье водитель еще крепче вцепился в руль буквально выпучив глаза на дорогу, машина при этом резко вильнула в сторону. Сзади донеслось шипение:
  - Поаккуратнее! Рана откроется! - мужчина уже посинел от волнения, пытаясь смотреть во все стороны и при этом сохранять ровный ход машины. Казалось, что еще немного и он упадет в обморок.
  - Врой! Прекрати трястись и смотри на дорогу! - дрогнувшие от очередного окрика руки, дернули руль в сторону. Сзади донеслось недовольное бормотание, которое было пресечено самым спокойным человеком в машине после бессознательной Наны.
  - Мы так вообще не доедем, особенно если у водителя случится инфаркт, - девочка сидела, свернувшись между сиденьями, и прижимала руку матери к щеке, - Если вы не будете его пугать, он успешно довезет нас и даже никому ничего не скажет...
  Почему-то слова маленькой и совершенно не опасной малышки, навели только еще больший ужас на водителя. Может тем, что на некоторое время вызвали тишину... А может, в них чувствовалась угроза пострашнее простой смерти. Так или иначе, мужчина за рулем уже не дергался от замечаний и криков, полностью сосредоточившись на дороге. И даже не превысил скорость, когда уезжал от места высадки опасных пассажиров.
  На автомате все-таки отработав остаток дня, он пришел домой и под недоуменные восклицания членов семьи налил себе целый стакан самого крепкого алкоголя в доме, тут же залпом его выпивая. И только после этого наконец-то выдохнул с облегчением. Он жив! Этот адски длинный день закончился!
  
  Япония, город Намимори, через пятнадцать минут после отъезда машины.
  - Вро-о-ой! Что ты делаешь? - Скуало подошел к Тсуне, которая, лежа на полу у дивана, что-то писала в записной книжке, что только чудом не потерялась.
  - Мне понравился водитель, - где-то на пол пути от дома Савад у бедного таксиста екнуло сердце, - У него визитница в заднем кармане сиденья лежала, я взяла одну карточку. Сейчас запишу маме, в следующий раз сразу ему позвоним. Он уже привык... почти, - сердце уже немолодого мужчины снова екнуло, предупреждая хозяина о грядущей опасности. Тот, в свою очередь, взмолился всем богам, чтобы сумасшедшие пассажиры, доведшие его до седых волос, забыли о нем. Конечно, безуспешно, но об этом он узнает позже.
  - Ну, в принципе так будет удобней, - согласился Скуало, - Чем меньше людей будет знать, тем лучше.
  - Что знать? - вроде как равнодушно спросила девочка, закрывая книжку и перекатываясь на спину, чтобы видеть своего... друга?
  - Вро-о-ой! Визитку дай! - парень уселся на пол рядом с девочкой, оперевшись спиной на диван.
  Тсуна протянула цветной кусок плотной бумаги, на котором красивыми буквами было написано 'Танака Джун', а чуть ниже был указаны контактные данные. Однако, когда Скуало взялся за край картона, девочка не отпустила свою сторону, продолжив удерживать. Молчание было очень красноречивым.
  - Давай поговорим, когда твоя мама придет в себя, ладно? Все вместе? - парень обхватил маленькую ладошку со следами засохшей крови своими руками и, аккуратно потянув, обнял малышку.
  - Только если вместе со мной, - спускаясь с лестницы, громко заявила доктор, - Что? Мне тоже интересно!
  Приблизившись к дивану, девушка проигнорировала вопросительные взгляды детей и махнула рукой, чтобы не мешали подойти к пациентке.
  - Отодвиньтесь, через вас не подойти, - когда её просьбу-приказ выполнили, Акико приступила к осмотру. Методично оценивая все повреждения, а также проверяя травмы, которые женщина гипотетически могла получить в процессе перевозки, доктор не особо обращала внимания на окружающий мир. А между тем, Скуало с Тсунаеши даже дыхание затаили, лишь бы не помешать. Даже Тсуна, которая чувствовала, что все хорошо, насколько это возможно в данной ситуации, все равно боялась результатов осмотра.
  Наконец, спустя полчаса, глубоко вздохнув, Акико сняла перчатки, которые надела перед тем как подойти к раненой. Сев на то место у дивана, где ранее сидел Скуало, девушка с силой потерла лицо.
  - Фух... Не знаю как, но она выжила, и умирать не собирается. И это... Невозможно. Один раз можно считать чудом, но второй... Я уже ранее говорила, что не откажу в помощи. Но мне хотелось бы знать, во что я ввязываюсь. Мне кажется, это будет справедливо. Поэтому, я хочу присутствовать при вашем разговоре.
  - Это...
  - Однако, разговор придется отложить как минимум на две недели, - перебила Тсуну Акико, поежившись под недовольным взглядом парня, который продолжал обнимать девочку, - женщина уже не молода, рана была 100% смертельна. В ближайшее время ей потрясения не нужны.
  - Ясно, - кивнул Скуало, поднимаясь с пола, - Присмотрите, пожалуйста, за Наной несколько часов, потом я вас сменю. Боюсь Тсуна не сможет заснуть одна, а ей очень нужно отдохнуть.
  - Я... - но Тсуну снова прервали.
  - Да, конечно, - девушка тут же растянулась вдоль дивана, все-таки она тоже очень устала, да и ночь почти наступила.
  Так и не дав девочке сказать свое веское слова, Скуало подхватил её на руки и окутал своим пламенем, погружая в сон. У них есть немного времени, чтобы отдохнуть, пока вести о провале нападения не дошли до заказчика. Но нужно срочно придумать, что же делать дальше. Так или иначе, ждать второй атака Акула не собирался. Любой, кто навредил его Небу, должен быть уничтожен.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"