Хлюстов Михаил Владимирович : другие произведения.

Ученые досуги Наф-Нафа часть Iii

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:

   Ученые досуги Наф-Нафа.
   (популярная антропология, написанная свиньей)
  
  
   ЧАСТЬ III - Мудрость Болезни
  
   Сколько сказано-пересказано о детских и старческих болезнях. О болезнях вообще! Миллионы томов, библиотеки в фундаменте медицины. Институты, научные центры, клиники, учебные заведения, профессура, звания! Монстр, монолит! Есть, конечно, уязвимые места для критики: рак, СПИД, гигантские расходы. Но это так - мелочи, поскольку каждый аргумент побивается козырем: они вылечивают, они врачуют, сохраняют и продлевают жизнь, борются с эпидемиями, вытаскивают людей с того света пачками, с помощью горы накопленных за тысячелетия знаний.
   Не ведающий основ медицины простой смертный покорно опускает голову стоит почувствовать легкое недомогание непонятной этимологии. Предчувствие неизменно подкатывает что-то нехорошее, в душе шевельнулся страх смерти. Незнание подогревает страхи. Если недомогание не отступает, переходит в боль - человек со всех ног мчится к врачам, если есть чем бежать. Бежит от тайны своего организма.
   Если вылечили, тем самым указав способ врачевания, то при возвращении симптомов больно может заняться самолечением. Сам себе лекарь. Знаток, эксперт познавший болезнь на собственной шкуре. Facile omnes, cum velemus, resta consilia aergotis damus [(лат.) все мы, покуда здоровы, легко даем советы больным]. Особенно человек любит лечиться от насморков и простуд. Здесь у каждого свой собственный рецепт, своя метода. Но, как говорят мудрые китайцы: "Человек властен против болезни, но не властен против судьбы".
   В описании феномена болезни важно не впасть в крайности, первейшая из которых сугубо медицинская, глубоко профессиональная. "Симптом - болезнь - лечение". Нет слов, пожалуй, это самый разумный подход, для тех, кого все, или почти все, в жизни устраивает. Равно для вставших на край. Методологически постулат медицины прост, но реализация его сложна и трудна чрезвычайно. Постулат этот: "причина - следствие", позволяет все в жизни разложить все по полочкам, разгрести по кучкам мусора. Вжик! - болезни детские, вжик! - инфекционные, вжик! - гинекология. Medicina fructuosior ars nulla! [(лат.) Нет искусства плодотворнее медицины!] Вжик! - онкология. Стоп! Прагматика данности, конкретики болезни превалирует, равно как смирение с болезней (со смертью?) и противостоящего смирению страха. Есть болезнь - надо лечить, иначе рано или поздно окажешься во гробе. Просто и понятно, остается доработать кое-какие мелочи.
   Монстр медицины наступает как одно из главных благ общества потребления. Как часть высокого уровня жизни здоровым образом и подобием жизни, санитарией и гигиеной, напрочь изводящей всю микрофлору и микрофауну экологической стерильностью и гринписовским радикализмом. Что здесь критиковать - все правильно: вырезаются опухоли, вживляются искусственные органы, множатся "стволовые клетки", клонируются "здоровые" гены, заглатываются монбланы и эвересты таблеток. Результаты налицо. Бодрые западные старики в основной массе умирают не от сопутствующих старости болезней: не от инфарктов или раков, просто без всяких видимых причин, словно останавливаются однажды заведенные часы, как растворяются тени при ярком свете. По традиции в диагнозе смерти ставят привычные аномалии, не может же медицина публично расписаться в своем незнании. Но факты говорят сами за себя: продолжительность жизни растет, смерть приходит к старикам во сне, непринужденно и безболезненно. Превосходно! О чем говорить? Don't treat me!!!
   [(англ.) Не тронь меня! - вытканный под изображением змеи девиз на флагах американских кораблей времен войны за независимость]
  
   Иная крайность: человеческая природа. При-рода - вселенная организма, столь возлюбленная Востоком и Средними веками. Природу здоровья надо трактовать как гармонию, а болезнь - как нарушение вселенского равновесия. Функция врача не собственно лечение, но внесение во вселенную недостающих элементов, монад, смыслов. Акт уравновешенья вселенских весов. Natura sanat, medicus curat morbos [(лат.) лечит болезни врач, природа излечивает]. Тоже неплохо! Дальневосточный арсенал акупунктуры, йогические практики телесных тренингов против душевных недугов, духовные практики против хворей телесных, аптеки экзотических трав, камней, животных, насекомых, целебная пища, диеты, медитации.
   Где-то посередине гнездятся, несут яйца и зреют в этих же гнездах новые подходы вроде фрейдизма и неофрейдизма, исчисляющих зарождение болезни в трещинах психологических стыков сознательного и бессознательного. Генетика тоже хороша непроходимой казуальностью: наследственная предрасположенность, врожденность, видовые изменения, адаптация к среде и мутации, "эгоистичные гены". Замечательно!
   Только вот я, ничто же сумляшийся, существо слегка генетически побитое (увы, как и большинство в наш век развитой генетики, все заглянули в бездну своего генетического корда), переболевший тяжелыми и легкими инфекционными болезнями, раненый тяжело, обмороженный (но не слишком), не раз потравленный химикалиями, токсинами - бутулинами, лекарствами, алкоголем и еще черт знает чем, то хромающий, то хватающийся за сердце, то за живот, то за замигренившею голову, по утрам харкающий табачным дегтем с кровью, с нездоровыми зубами (чем бы вас еще припугнуть?), ах да! с явными признаками ожирения, и проч., проч. Так вот! Я НЕ ЗНАЮ хороша ли болезнь или плоха. Да, не знаю!
   Хвастать хворями не стану, хоть врачи меня поймут. Они то измучены легионами ипохондриков и псисхосоматиков сверх всякой меры. Врачи знают что "состояние болезни" в современном обществе есть более состояние психики а не тела, что страсть лечиться лечится психотерапией а не лекарствами, что будучи не излеченной рано или поздно перейдет на тело.
   Кто-то вспомнит о магической силе прививок и вакцин. Но большинство покрутит пальчиком у виска и ехидно спросит: "Чего хорошего в болезни?"
   Действительно, чего в ней хорошего? Был человек здоров и весел, румян и бодр, вдруг сделался бледен и немощен, слезлив и вял. Болезнь вырывает нас из класса здоровых, низводя до категории ущербных. Все знают, уверены, надеются: "это временно". На время взрослый "человек сам по себе" низводится до положения дитяти или старика и по социальным законам всех обществ к нему обязаны проявить снисхождение, окружить заботой, осыпать лаской, организовать уход, питание, лечение, оградить от потрясений, тяжестей работы, забот, предоставить покой. Слаб человек, даже самый сильный слаб! Отчего не укрыться на время в категории убогих, стать любимым всеми? Почему бы обратить заботу на себя, замкнуть вокруг койки больного круги суеты, придать людям веса в своих глазах, предоставить ближним счастливую возможность проявить милосердие и власть (какое милосердие без власти?). Ты выздоровел, и все стало по-прежнему. Хотя немного иначе.
   Ладно, не слаб человек. Силен как бог. Здоровье его обращено наружу в бурный поток жизни, здоровый увлечение жизнью, играется ее внешними атрибутами: добычей денег, женщин, еды, власти. Здоровый человек - человек суетный. И тут откуда не возьмись болезнь! Значит - боль, страдание. Etiam innocentes cogit mentiri dolor [(лат.) боль заставляет лгать даже невинных]. Боль заставляет быть осторожным, носить собственное тело, как драгоценную ношу, каждое резкое движение мучительно. Фокус внимания обращается во внутрь. Прежде всего, ощущаешь, что ты - живая душонка а не какой-то ходячий робот. Затюканный и затырканный, тюкающий и тыркающий но человек! А какова радость быстрого избавления от боли, особенно долгой и сильной. Счастье! Одна из самых больших радостей на свете. Всякий может припомнить как у него убийственно разболелась голова и не проходила весь день, или ныл зуб. Вдруг таблетка, укол, проста перемена атмосферного давления - и человек понимает как относительны его представления о жизни и ее ценностях, о радости и счастье...
   Боль - "бетховенский" стук судьбы в дверь в тональности momento mori [(лат.) помни о смерти] с ответным ему capre diem [(лат.) лови день ]. Ты вырван из суеты, погружен в пучину страдания, отчего отлично осознаешь, как это хорошо - жить, как ты любишь это дело, как не хочется умирать. Для здорового день пролетает мигом, для больного неизмеримо долго тянутся минуты. Каждую секунду терпеть боль, превозмогать недуг становясь в этой борьбе чуть ли не властелином собственного времени. По крайней мере, остатка своего времени отведенного на размышления, на осмысление своего бытия. Опытные врачи часто ставят диагноз обострения язвы или приступов сердечных болезней по одному очень характерному высказыванью пациента: "К чему эта суета, посмотрите, как прекрасна природа вокруг, как хорош самый обычный день. Что еще надо человеку в жизни?". Врач кивнет головой: "Что, так сильно болит?".
  
   Что говорить о самых простых психологических ходах сознательных и подсознательных. Болезнь - лучшее избавление от тягот работы, опасностей службы (даже если отбросить симулянтов и "самострелов"), от смертельной усталости, от запутанных личных катаклизмов, от "трудных времен", от нежелательных встреч и принятия тяжелых решений. В болезни все решается и "рассасывается словно само собой". От всего на свете можно укрыться под больничным одеялом, обрести отдых, покой, уединение. Стать философом, избавившись от докуки. Лучше болезни в качестве универсального рецепта от суетной жизни "можно прописать" только смерть.
   А сама костлявая? Сколько тонких и глубоких переживаний доставляет нам пребывание на грани. Благо состояния эти многократно описаны, иначе многое можно порассказать. Человек чуть ли ни Богом становишься, победив Смерть!
   Мнительность тоже неплоха: "что-то мне неможется. Может, помру?" Прекрасная замена встречи лицом к лицу с костлявой. Сколь сладки твои подозрения если в глубине себя уверен, что завтра, минимум через неделю, будешь резвиться на лужайке как нив чем ни бывало.
   Смотрите сколько радостей в болезни, хоть показан лишь самый краешек айсберга "счастья болеть".
   А сколь радостно выздоровление. Встав с постели еще слабый, шатающийся, ты уже уверяешь себя что именно ты главный победитель хвори. Врачи так... мастеровые, подручные. Ты крепок духом, любишь себя, уважаешь за стойкость в страданиях. Сладостно приобщаешься вновь ко всем благам здоровой жизни, что приобретают новый вкус и аромат. Как радостна мысль, что все недуги уже позади, что пора задышать полной грудью. Мазохизм? Еще какой! Всеобщий неосознанный, полуосознанный и вполне, вполне осознанный.
  
   Выходит болеть хорошо? Не хорошо и не плохо - "нормально", поскольку болезнь данность жизни, если ни сама жизнь. Мы переболеваем возрастом, страной, идеями, религиями, страстями, мыслями, конфликтами, любовью, человеком. Все мы, в известном смысле, больны. Что говорить о женщинах, которых Бог (простите, Природа) заставляет болеть раз в месяц, а мы - грешные, трясомые ferbuis erotica [(лат.) любовная лихорадка] периодически заражаем их новыми чадами, внося инфекцию сперматозоидов. Ничего, терпят.
   Грешно смеяться над больными людьми! Грешно. Только нельзя иначе. Все мы грешны, да и сама церковь учит нас помнить о "биче Господнем", то бишь о болезнях. Де, праведники в награду за безгреховную жизнь вовсе не болеют, а если болеют, то во испытание духа, а если не во испытание, так в искупление страданием, а если не в искупление, то уж точно во спасение. И крест животворящий врачует, и святыни исцеляют, и незрячие прозревают, и глухие услышат, и немые воспоют. В церкви все однозначно, как в клинике: "грех - страдание - искупление - спасение". Божий промысел.
  
   Что глаголили иные религии о болезни? Человек это Вселенная, самое главное в нем Жизнь-Природа. Почему, в таком случае, не является вселенной орангутанг, дельфин, акула, амеба, былинка? Где грань примитива? Где грань усложнения?
   Что для человека в Природе главное? "Отбор, выживает сильнейший". Этакий жесткий инструментарий в руках Матери-Природы на пути к совершенствованию видов и разрастанию вселенской гармонии. Слабый умирает. Следовательно, больной обречен? Что, конечно, не всегда и не везде так. В больших животных сообществах солидарность видовая, семейная социальная порой важней силы. Животные склонны лечиться, зарываться в грязь, пожирать коренья, травы, плоды и минералы, поститься, затаиваться и отлеживаться, совершать множество действий, будто им это доктор-ветеринар прописал. Не люди придумали болезни, не они изобрели и лечение.
   Болезнь это неотъемлемое свойство живой природы, ее второе естество, поскольку в природе не существует Смерти. То есть смерти как игры воображения, той смерти, о которой люди привыкли говорить и думать. Вечно довлеющей, культовой. "Смерти как представления о ней". В Природе есть страх, даже не страх собственно смерти, но страх опасности, угрозы. В своем внутреннем ощущении животные бессмертны, иногда у высших млекопитающих проявляется желание скончаться в одиночку, лишь у приматов наблюдается особое отношение к умершим сородичам. Для животных существует только mors immortalis [(лат.) бессмертная смерть].
  
   Столь же дико для животного желание самоубиться. Попадаются тому довольно редкие исключения призванные правила подтверждать. Поэтому животное не властно над своей жизнью, в конечном итоге над судьбой и болезнями. Ergo: болезни для человека (равно инстинкты) есть инструмент жизни, ее мудрости, внутренне знание кривых дорожек окрест торного пути, который, как известно определен как: "шаг влево, шаг вправо - побег, прыжок на месте - провокация".
   Шаг человека из животного мира явился осознанием ценности собственной жизни, ее конечности и самоценности. Далее начался прогресс, когда всякая ценность обречена стать разменной монетой в круге иных ценностей. Конечно и волчица, и травоядная скотинка зачастую готовы пожертвовать жизнью защищая потомство, тигр или медведь драться насмерть за территорию. Но животные не осознают опасности борьбы до конца, поскольку "бессмертны". Они гуманны, поскольку не имеют представления о страданиях и мучениях других. Матери-самки по писку детенышей узнают, что те голодны или больны, но писк активирует материнский инстинкт, но не память о подобных же страданиях собственного детства.
   Человеку дано неоспоримое преимущество перед остальным миром: знание о своем конце, ему же придано прекрасное орудие познания - болезнь. Червь, источающий душу мыслями о смерти.
   Надо болеть или нет? Надо ли лечить? Безусловно надо"! Но как? Раз людям ведомы прививки, так, почему бы, не научится управлять болезнями, не сделать их вторым естеством. С точки зрения медицины - ересь и чушь, но имейте терпение читайте дальше.
   Болезни мудры: точно оценивают как физический, так и психологический, моральный, интеллектуальный и все прочие ресурсы организма. Не потенциал, а именно ресурс. Болезни удивительно психологичны, более того, неотъемлемая часть психической жизни. Болезни на удивление логичны.
   Не только мудрецам в башнях из слоновой кости под силу постичь удивительную логику, неизбежность, закономерность каждой болезни или раны в жизни каждого конкретного человека. Болезни это "продукты жизнедеятельности", подспудное alter ego [(лат.) второй я, другой], человека. Барьеры за которые хода нет - иначе смерть или возможное бессмертие поскольку излечившийся от смертельной болезни получает "второй", "посмертный" срок дополнительной жизни. Так зачем с ними так рьяно бороться? Бороться с усердием, сравнимым только с усердием истребления природы вокруг себя и насаждение искусственной среды.
   Человек борется не только с собственными болезнями, но и с болезнями искусственной среды: домашних животных, культурных растений. Борется с вредителями посредством гербицидов и дефолиантов, даже бактериологическим оружием. Заражает вредителей-насекомых и "вредных" животных всякой заразой. Замахивается на вредителей лесов, считая леса своей непреложной собственностью, источником ценной древесины и чистого воздуха. Опрыскивает леса химикалиями, уничтожает малярийные болота, травит самих малярийных комаров. Его карающая длань дотягивается до всех созданий "извергнутых адом". Человек вычищает Природу под себя, стремясь стерилизовать ее, как собственное жилище
  
   Invitum qui servat idem facit occidenti [(лат.) кто спасает человека против его воли, поступает не лучше убийцы]. Выбирая между болезнью и смертью, люди в подавляющем большинстве выбирают первое. Лишь немногие просят об эвтоназии (автоназии). Болезнь мудра, поскольку точно знает о нас самих, чего мы не знаем сами: наш предел. Знают сколько мы можем работать, сколь тяжелый камень поднять, сколько и какой дряни есть, в каких худых местах сколько сможем прожить, сколько можем совершить половых актов и с кем. До какого предела, до каких пор можем во имя и во благо своей жизни совершать насилие над собой, над своим телом, над собственными мыслями, что приказывают телу. Не секрет, что большинство болезней проистекают от Болезней Духа и Разума. Болезнь всему ставит внутренний предел внутри нас, как снаружи ставят его увечья и гибель.
   В стародавние времена не столь далекие по историческим меркам болезни обладали жестокой евгенической мудростью спартанских стариков. Решали кому жить, кому умереть определяя главное: "от какой болезни кому умереть". До "победы" над оспой и туберкулезом (главными причинами смерти еще какие-то 200-300 лет назад) именно болезни сотни тысяч лет формировали генетический и прочие облики человечества. О внешнем облике особенно "заботилась" оспа.
   Если разобраться, смерть весьма логична в сюжете жизни каждого человека, каждого существа. Vita incerta, mors certissima [(лат.) жизнь неверна, но смерть как нельзя более достоверна]. Но человек уносит эту мудрость урока смерти с собой. Только он может понять свою смерть, постигнуть ее причину. Остальным остается лишь догадываться.
   В отличие от смерти болезнь многократна, поэтому учит большему, преподносит урок, устраивает экзамен и переводит в следующий класс в школе жизни. Учит того, кто намерен учиться.
   "Первый класс" - выработка своеобразных условных рефлексов: если постоянно копаешься в грязи, то получай дизентерию, а то и холеру, весь букет "болезней грязных рук". Соблюдай чистоту!
   "Второй класс" - если жить в стерильной чистоте, то с большой вероятность заполучишь астму, что может оказаться смертельна. Иммунная система не получая притока "внешних врагов" займется разрушением организма. Так что современный лозунг звучит уже так: "соблюдай чистоту, но не увлекайся!"
   "Старшие классы" учат осознанию причинно-следственных связей: если пристрастен к выпивке, то, в конце концов, получишь цирроз печени и алкогольную деградацию личности.
   "Школа" - самые очевидные связи, примитивные наглядные уроки где "оставляют на второй год", устраивают "переэкзаменовку", чтобы вечно не ходить "в двоечниках". Примеров тысячи, и они составляют большинство причин заболеваний в той или иной форме.
   Болезнь погружает организм в пучину боли и страданий, тем самым, обучая мириться с ними и преодолевать, закаливая дух. Учат терпеть, концентрировать волю, сосредотачиваться на самом главном. В конце концов обучают управлять своим организмом, властвовать над своей личной, главной Болезнью. Если болезнь хроническая (а болезни духа именно такие, а от них проистекает большая часть остальных болезней) например туберкулез, диабет или язва человек учится существовать с ними, выработать modus vivendi [(лат.) условия мирного существования], длительную стратегию жизни и лечения, преодоления приступов. "Хроник" всегда помнит о болезни, которая во многом определяет его поведение и черты характера, вторым естеством. Многолетняя война учит побеждать в мелких схватках, продвигаясь шаг за шагом, чтобы в конце концов победить и избавиться от недуга. Учит быть терпеливым и мудрым.
   Причиняемая болезнью боль и прочие страдания концентрируют на них разум, сосредотачивают волю только на одной цели тем самым предоставляя организму "мыслить" самостоятельно, включить защитные механизмы, предоставляя ему самому реагировать естественным образом как следует заработать иммунитету. Разум понуждает тело собраться с силами, напрячься, вывести себя из психологического состояния "разбитого организма". Остальное сделают "здоровые силы организма", его внутренняя способность мыслить, действующая даже в состоянии комы и смерти мозга.
   Нечто мощное внутри человека мыслит и действует "от имени его тела", разговаривая с разумом в основном на языке болезни. Разуму свойственно переоценивать собственные силы и ресурсы, свойственно сосредотачиваться на цели и упорно ее достигать, свойственно подчиняться чужому разуму и воле, браться за выполнение задач непосильных.
   Разум ради пустяков тщеславия, карьеры, "жизненной необходимости" может загнать организм в тупик, поставить его на грань, вовсе не думая о последствиях. Il fine giustifica i mezzi [(ит.) цель оправдывает средства]. Сколь жестока эта теза в отношении собственного тела! Отдохнуть от изнуряющей работы, даже подлечиться можно потом, когда-нибудь. Тогда организм остается один на один с угрозой, ставится пред выбором: "или тяжелое нервное истощение или неделя гриппа". Естественно организм, блюдя свой интерес, выбирает более безобидный грипп предоставляя разуму вполне корректное оправдание. Болезнь всегда оправдание особенно если ей предшествовало длительное напряжение сил.
   Точно также ведет себя организм если человек стоит перед неразрешимым нравственным выбором, суровым противоречием между эмоциями и разумом. В таком случае случится не просто "грипп", поскольку отговорка "заболел" не избавит разум от нравственных мук, являясь вариантом душевной слабости, симуляции, ухода от ситуации, проигрыш. Человек должен продемонстрировать мужество, способность разрешить ситуацию после выздоровления. "Идеален" для такой ситуации несчастный случай с не фатальными, но болезненными увечьями. "Травматическое заболевание". Если человек чувствует, что после возвращения к ситуации у него не хватит воли и душевных сил разрешить ее в свою пользу, то может случиться и сумасшествие - извечный вариант вечного ухода слабых духом от неразрешимой ситуации. "Болезнь психики". Соматическое мышление организма здесь встречается с мышлением подсознания.
   В только что описанной ситуации человек с довольно сильными моральными установками при невозможности открыто разрешить сложную психологическую проблему, в то же время, соблюдая запрет на самоубийство или считая наложение на себя рук проявлением недостойной слабости, может спровоцировать смертельный несчастный случай. "Смерти ищет" говорят про таких. Увязка разнонаправленных векторов "разум - подсознание - инстинкты" с одной стороны и "рефлексы - "соматическое мышление" в сумме создают довольно сложные модели поведения.
   Например, перед боем разум понимает что лучше не есть, двигаться будет тяжело, а в случае ранения в брюшную полость рана может быть смертельной, но подсознательно человек желает отвлечься и получить удовольствие - хоть от пищи (пусть в последний раз), взволнованный мозг требует притока глюкозы. Часто в такой ситуации бойцы действительно начинают "жрать, как сумасшедшие", и, все же у большинства "кусок в горло не лезет". Срабатывает соматическая защитная реакция. Бывают в бою и "запоздалые соматические реакции организма" с непроизвольной рвотой и кало-мочеотделением - организм избавляет желудок и кишечник от опасной в данный момент пищи. Хотя внешним побудительным фактором к таким "слабостям" является приступ страха. Кстати, при виде трупов, особенно убитых непривычного человека тоже охватывает приступ рвоты: организм получает сигнал о попадании в смертельно опасную ситуацию, и готовит к ней желудок. Иногда рвотрный рефлекс вызывает трупный запах, по той же причине. Только "тренированная" психика может подавить эти приступы, но все же профессионалы знают - лучше поесть потом.
   К счастью большинство ситуаций в жизни человека дифференцированы и детерминированы. В зависимости от характера ситуации тот или иной из уровней мышления выступает на первый, предназначенный именно для него план. Уровни чаще выступают не как антагонисты, но как приводная взаимозависимая система что открывает широкие поистине глобальные горизонты "соматического мышления".
   Существует еще более высокий уровень общения организма с Болезнью и способы "мышления болезнями" во имя спасения жизни.
   Стоит только начать искать определения жизни в развернутом виде (хотя автор этого делать пока не собирается) неизбежно приходишь к понятию болезни. Возможно, вирусы не болеют, но они умирают. Болеют ли бактерии? Да! Вирусу или микробу все равно на какой организм нападать. Цель его жизни проникнуть всего в одну клетку, не важно в многоклеточном или одноклеточном организме. Потом другая, третья.
   До сих пор наука биология не может уверенно ответить на вопрос: живой вирус или нет? У вируса нет всех признаков живого существа, как у науки точной формулировки живого. "Размножаются, стало быть живые", - утверждают одни. "Не питаются, стало быть не живые", - резонируют другие. "У вируса процессы питания и размножения слиты", - подытоживают третьи.
   Но болеют ли вирусы? Ведь болезнь существует, как промежуточное состояние между жизнью и смертью. Споры вируса могут пролежать в толще тысячи лет и прорости, будучи высеяны. Были ли вирусы живы это тысячелетие? Без сомнения. Но можно ли их летаргию назвать жизнью? Вряд ли. Скорей всего это сон матрицы жизни, ее свертыш. Были ли эти споры больны? В обычном понимании нет, ни в коем случае. Всякая клетка, собравшаяся делиться, "нормальна" ли она? Нет. Здорова ли? Возможно, если можно назвать здоровьем переизбыток жизни. Сама необходимость делиться и размножаться есть необходимость избегать смерти, обманывать злодейку по закону больших чисел. Истинно здоровый организм есть существо идеальное, не подверженное никаким угрозам, лишено самой сути жизни - изменений. Для идеального животного необходима стабильная во всех параметрах среда. Возможно, стабильная в своей динамике.
   Реальность никогда не предоставит таковой возможности, она слишком сложна для стерильности. Потому всякое изменение идеала есть уже признак внутренних изменений. Отклонений от идеала. Ergo: болезнь заложена в самой сути жизни, это росток смерти, заставляющий существо жить. Болезнь - органические изменения, это бег времени. Вся остальная жизнь индивида: только нажраться - запастись ресурсами для следующего размножения. И это - жизнь? Это норма? Se la vie [(фр.) Такова жизнь].
   Избыток здоровья тоже можно назвать болезнью. Весьма условно конечно. Избыток этот заставляет забыть о болезнях, даже о смерти, создавая иллюзию бессмертия. Физическая сила утверждает индивида в глазах иных, "хилых", противопоставляя им себя. Сила и разум очень редкое сочетание. На буйного ухаря всегда найдется коллективный "укорот". На всякую силу - еще большая сила. Даже без буйства силач будет искать границы своему здоровью, тягать тяжелые валуны пока не надорвется. Будет пить без меры, раз здоровье позволяет, растрачивать себя в разгуле, похождениях. Не имея возможности играть с болезнью, человек начинает играть со смертью. Типичный портрет молодых людей "красиво празднующих молодость" и очень быстро себя растрачивающих. Зрелость наступает с известной фразой: "если после сорока лет вы проснулись, и у вас ничего не болит значит вы умерли".
  
   Современный спорт обозначил границу человеческих возможностей. Все рекорды, все максимальные пределы физической силы, которые можно было достичь, уже достигнуты к 80-м годам ХХ века. Дальнейший процесс оказался возможен только через допинг. Сколько допингов наизобретали! Один только список запрещенных препаратов может соперничать с фармакопейным справочником, а по утверждению антидопинговых комитетов многих стран оборот допингов намного превышает нелегальный оборот наркотиков. Заметьте - "нелегальный", легальный оборот много шире нелегального, но об этом не принято говорить.
   Силы берутся у будущего, у самого себя лет через 5-10. У своего здоровья. Но за годы спортивной карьеры можно обеспечить себя на всю оставшуюся жизнь, и большинство молодых "людей с данными" зарабатывают зрелищами. Новые "цивилизованные" гладиаторы у которых каждый новый рекорд отнимает десяток лет жизни. Спортсмен умрет не на глазах публики, но публика об этом знает. Во имя чего? Чтобы сказать что человек способен прыгнуть на сантиметр выше чем кто-то прыгнул в прошлый раз? Человек так велик, раз жертвует жизнью чтобы что-то доказать!? Все доказано, все пределы здорового организма выявлены.
   Иной путь: фитнес-клубы и тренажерные залы, утренняя пробежка трусцой. Всеобщая мода на здоровье, на грани мании. Здоровье в моде, следовательно в цене. Что это, как ни зарабатывание здоровья, словно умножение капитала. "Чем здоровее живешь, тем дольше проживешь". Мотив обратный карьерным устремлениям профессионального спортсмена: чем дольше проживешь тем дольше будешь наслаждаться жизнью. Только здоровье в банк не положишь, это не только образ жизни - это нечто иное. Врачи бьют тревогу: зависимость от выброса гормонов и адреналина все больше напоминает наркоманию.
  
   Любой, даже самый здоровый и жизнерадостный самец хранит в осадке свой души предощущение болезни. Все прочие болезни результат прогрессирования той, Большой Болезни - матери всех малых болячек. Даже чумы, не щадящей ни правого, ни виноватого, ни больного, ни здорового! Попадались счастливчики, переболевшие бубонной и прочими разновидностями чумы. Случаи столь редки, что подобная статистика для людей со слабым иммунитетом значения не имеет. Противостоять чуме лицом к лицу могут лишь люди пораженные иной Болезнью.
   Не болезнь ли: забраться в грязный муравейник города, находясь от носителя инфекции на расстоянии втрое меньше безопасного? Не болезнь ли искать убежища от цунами эпидемии в ее рассаднике? Эпидемии разгоняют горожан по лесам и пустошам. Возможно, не самых крепких, скорей всего, самых сообразительных. Помните сюжет "Декамерона"? Нет, не каждой их сотни историй, а сто первой (или нулевой) - самой главной. Десять юношей и девушек бежали из города от чумы в горное уединение и "от нечего делать" каждый ежедневно рассказывал по истории. За десять дней набралось 100 рассказов. Почему компания находилась вместе именно десять дней?
   Ответ прост: время инкубации большинства разновидностей чумы составляет максимум девять дней. На десятый день все становится ясно: здоровье или могила. Беглецы предпочли жизнь проводя время в куртуазии и пересказе гривуазных историй. Десять затворников нашептывали почти языческие гимны Любви поклоняясь акту зачатия. Следовательно, и рождения! Гимн новой жизни на фоне всеобщей смерти. Очень разумная стратегия поведения. Внутренне чутье молодой, взыскующей продолжения жизни, желающей избежать опасности. Для нас - людей современных - завязка и развязка "Декамерона" кажется формальным авторским ходом, мало ли за всю историю литературы запирали героев в замкнутое пространство. Однако для времен пиров во время чумы, "обрамление сюжета" лишено банальности. Действительно если из зараженных городов людей не выпускали карантины, то оставалось только запереться в доме и никого не впускать. И предаваться страху смерти, что убивал не хуже самой заразы, разрушая постоянным стрессом именную систему. А весельчаки закатывали пир, и веселей этих пиров на собственных поминках человечество не знало! Как ни странно многие выживали - радость поднимает иммунный статус. Выживали еще одержимые фанатики не боявшиеся смерти вроде св. Франциска. Впрочем выжившиз во всех случаях оказывались единицы.
   Однако путь указанный героями "Декамерона" - и есть Высший Уровень "мышления Болезнью" когда наивысшая "мудрость организма" вступает в гармонию с разумом, их обоюдное понимание ситуации и векторы мышления совпадают абсолютно. В военной стратегии наиболее успешным вариантом победы считается ее достижение без боя. Точно так же наилучшим вариантом преодоления смертельно опасной болезни остается вовсе не переболеть ей, не дразнить ее, распаляя ресурсы своего организма, а исключить все возможные варианты заражения.
  
   Болезнь живет в нас. Она неистребима, поскольку природная данность, такая же, как стихийные бедствия и катастрофы. Болезнь ужасна, особенно болезнь смертельная или болезнь мучительная. Болезнь - агрессивное естество Природы, ее "месячные". Как всякая периодическая катастрофа болезни вписаны в жизнь Природы, поскольку катаклизмы необходимы для воспроизводства жизни. К примеру: только лесные пожары могут вызвать прорастание семян многих видов хвойных лесов - основы экосистем обширных регионов. Обильные дожди в пустыне вызывают всплески размножения саранчи, наводнения пробуждают от спячки в пересохших руслах множество видов рыб, ураганы разносят на дальние расстояния множества спор и семян. Огромный дремлющий потенциал только и ждет катастроф, замирая от случая до случая, пока остальная трудолюбивая флора и фауна накопит достаточно горючего материала для вспышки.
   Точно так же существует особая "иерархия" эпидемий, их очередность и периодичность. Ожидают своего срока бактерии, вирусы и ретровирусы чтобы наброситься эпидемиями на пострадавшее от стихий население. Даже отдельные малоизученные фрагменты этого механизма поражают воображение. Стоило победить оспу, как мир поразил СПИД. Цепочки передачи ВИЧ очень тонки, инкубация продолжительна, а заразность низка в силу специфичности контактов. Вспышки оспы успевали прерывать эти цепочки, до поры пока человечество не отпраздновало "окончательную победу" над оспой. Далась же ВОЗ эта дикая оспа, учитывая что человечество столетиями привыкло прививать себе ее культурную форму. Но оспа выглядела лакомым куском, чтобы провозгласить "побуду над эпидемиями". Природа более приспособила свои низшие виды к урчанию в животе. Один лишь человек страдает от них искренне и безутешно, обижаясь на Натуру и Бога за ниспосланные несчастья. И вычищает эту натуру от "вредных видов". "На земле нет места эпидемиям! Или человечество - или они!". Хотя тысячи лет было по иному: и они, и человечество.
   С равным усердием ополчается человек на собственную внутреннюю природу: на болезни, на все отклонения от "нормы". Может, человеку хочется стать роботом, запрограммированным "исправленным" геномом? Может, хочет "загнать в пробирку" компьютера свой разум соборно объединив его с общечеловеческим посредством Интернета? Его дело. Бунт богоборцев сегодня выливается в бунт против Природы. Создание Природы отпадает от создателя. Убивает в ее лице Отца и Мать.
   Человек - ошибка Природы? Ее выкидыш? Внебрачный сын? Что вы! Такая же данность, закономерность что и ураган или лесной пожар. Человек самое грозное и ужасное, самое прекрасное и опасное явление Природы. Люди не амебы, не слизняки. Люди вовсе не le roseau pensant [(фр.) Думающая травинка, "мыслящий тростник"]. Скорей уж "мыслящая саранча" активно изменяющая биосферу и ландшафт. Люди - все возможное в этом мире. И, как всякий ураган, человечество можем исчезнуть, загинуть в никуда также неожиданно как пришло в этот мир.
   К чести человечества будет сказано, что не все люди столь к агрессивны. Люди разнообразны в своих вихрях и кручениях. Одни даже приятны, другие - черти чего!
   Окончательно заселив планету Человек-ураган закрутил спирали искусственной среды, и теперь движется вдоль этих спиралей. В настоящий момент люди западной цивилизации уже стали смерчем на планете остальных людей. Они стремятся дальше заменить Природу вокруг себя искусственной средой или "исправленной" природой. И внутри себя тоже.
   Но чем грандиозней они в своей деятельности, тем сильней где-то на дне сознания растет подозрение что иной Природы не может быть вообще. Что Природа живет в людях, в каждом нашем гене, в каждой клетке и однажды велит каждому из нас погибнуть. Человек не может перешагнуть через им же открытый "закон скачка численности популяции". Люди - зараза, бактерии, все эпидемии и эпизоотии сразу. Их сжигают ураганы страстей, страхов, идей, они не в силах противостоять желанию миллионов людей-бактерий размножаться. Они не в силах противостоять собственной Природе.
   Лишь когда человек найдет способ обуздать именно эту природу в противовес всем прочим, когда укротит пожар бьющего через край желания быть здоровым, человечество выживет, не сгорит. И помогут ему в этом болезни. Когда люди поймут, что болезни это благо. Не страдания, причиняемые болезнями (пострадать все мастера) но сами болезни. Сейчас их боятся как огня, называют "мировым злом". Потому и борются с ними ни на живот, а на смерть, поскольку борется одновременно со страхом смерти.
  
   Трус не наделен мудростью, он в лучшем случае хитер. Человечество должно научиться болеть, как научились делать прививки. Болеть разумно, сдержанно, без перегибов, без свойственных человеку страстей. Как человек ежедневно приходит на работу, также должен работать болея. Вместо химической отравы россыпей таблеток в аптеках стоит завести штаммы болезней. Выписывать рецепты на них должны, прежде всего психологи. И однажды врачи научатся выписывать не только лекарства, но и болезни. Во избежание болезней роковых прописывать болезни ведущие к Здоровью.
   Звучит до крайности абсурдно, но ни абсурдно ли звучало век назад предложение в случае смертельно опасных заболеваний употреблять ядовитую плесень. До открытия Флемингом пенициллина с вполне обоснованной научной точки зрения такое утверждение казалось полной нелепицей. Подобных курьезов история медицины насчитывает великое множество. За предписание мыть руки с мылом врачам в качестве основного средства от "родовой горячки" одного австрийского врача полтора века назад упекли в сумасшедший дом. На всю жизнь! И только после его смерти поняли правоту! Что, трудно было руки помыть!?
   Ничего парадоксального в утверждении пользы "лечебной заразы" нет, поскольку известен механизм тренинга организма: на большинство инфекционных болезней вырабатывается иммунитет. Переболев, организм становится более здоровым, менее уязвимым для других болезней. Болезнь ведет к здоровью. И наоборот: "здоровье приводит к болезни". Например к аллергии, как следствию тотального ослабления иммунитета человечества, как следствие злоупотребления химическими лекарствами (31)7.
   __________________________________________________________________
   (31) "Гигиеническая" теория эпидемий аллергии названная исходит из иной посылки: иммунитет человека не ослаб - "ослабла" окружающая среда, начисто лишенная всяких болезнетворных микроорганизмов. Иммунитет человека, оставшись "без работы" настраивается на поиск иных вредных клеток - и находит их в виде цветочной пыльцы и прочих аллергенов. "Скучающий иммунитет" начинающий играть от скуки в опасные игры очень напоминает "скучающего человека" западной цивилизации, затевающей войны с безобидными для нее маленькими нищими странами. Даже такая теория не противоречит приведенной тезе - организм борется с болезнью, поскольку постоянно стоит на краю болезни.
   _________________________________________________________________________
  
   Более того! человек и его побежденная болезнь становятся единым целым. То есть человек приобретает свойства бактерий - это научный факт. И пересадка генов здесь не при чем. Объяснение феномена простое: для приобретения иммунитета организм должен научиться распознавать "противника", "запомнить его". То есть встроить в себя часть ДНК-кода бациллы или вируса к которым приобретен иммунитет. Поэтому переливание крови переболевшего гепатитом приводит к заражению не болевшего реципиента "болезнью Боткина". "Все мы немного лошади" почти в буквальном смысле: "немного вирусы".
   Лечение болезней болезнями не авторское ноу-хау: известны факты успешного излечения больных шизофренией посредством лихорадки примерно сто лет назад. Пока это только единичные случаи, но дайте срок.
   Только какой доктор сегодня возьмет на себя ответственность поставить даже неизлечимого психа на грань смерти? Из многомиллионной армии врачевателей вызовутся единицы. Те немногие, что помогают добровольной эвтаназии, спасаясь от судебных преследований.
  
   Эскулапы
  
   Если взглянуть на медицину изнутри, то можно узнать, что, несмотря на клятву Гиппократа "всемирное братство врачей" (которое так же называют "врачебной мафией") втихоря списывает такое количество фатальных ошибок коллег, что знаменитая Коза Ностра по сравнению с ними просто собрание невинных младенцев. Корпоративная солидарность во врачебной среде развита даже выше, чем в преступной, поскольку врачи понимают насколько часто возможна ошибка. Очень сложен организм, присущих человеку болезней десятки тысяч - на порядок больше количество симптомов и вариантов течения. Беда врачей - "относительная нехватка знаний", хотя знают они очень много. Недаром курс обучения врача один из самых продолжительных по сравнению с иными науками. Обилие знаний о болезнях порождает страх перед ними, и врачи более других людей боятся заболеть. Страх болезни уже сам по себе является болезнью. Medice, cura te ipsum [(лат.) врач, исцелись сам]. И врачи усердно лечатся, врачуя других, тем самым доказывая себе свою власть над болезнью, в том числе над собственной. Доказывают самим себе.
   Вероятно профессию врача избирают именно люди с изначально гипертрофированным страхом болезни. Сложно представить, что нормальный человек пойдет в хирурги резать живых людей, или в терапевты чтобы постоянно созерцать болячки, язвы, гной и сыпь, эпидемиолог с детства мечтает иметь дело с заразными больными, психиатр - с душевнобольными и так далее. Только большая любовь к людям, гипертрофированное сострадание может заставить сделать человека такой шаг. Но часто ли вы встречали святых? Основная масса врачей - "профессиональные циники", иначе психика не выдержала бы и сотой доли встречающегося на их пути человеческого страдания. Страх болезни и страх смерти основные побудительные мотивы стать врачом. От этих страхов возникают постоянные "ошибки" которые их столь же боязливые коллеги "прощают".
   Речь, разумеется о врачах по призванию, поскольку профессия врача позволяет обогащаться за счет больных. Таких тоже немало. Широкое распространение болезней в человеческой популяции превратило лечение в один из самых доходных видов бизнеса, поэтому корпоративная врачебная этика, во многом напоминает круговую поруку во имя сохранения доходов, которых у этой хорошо организованной и оплачиваемой мафии побольше, чем у "Мафии Всемирной".
   На начало второго тысячелетия легальная продажа лекарств в США по в денежном исчислении в шесть раз превзошла продажу вооружений крупнейшим в мире американским ВПК (половина всех мировых расходов на вооружение). Что говорить о доходах всей американской медицины! Об опасности американского военно-промышленного лобби знает весь мир, но что знает он об опасности лобби медицинского?
  
   Методы Медицины отработаны гораздо лучше, чем рафинированные методы "цивилизованной" преступности. Попробуйте дать лишь тень надежду больному раком четвертой (самой безнадежной) стадии. Сколько он отдаст из своего достояния? Отдаст все, даже за несколько лишних месяцев жизни, поскольку рак - смертный приговор. Пострашней любого рэкета, и ни в какую полицию не пожалуешься. Все легально, перечень врачебных услуг и расценки согласно прейскуранту.
   Врачи вынуждены мириться с системой, как уживаются со своей средой бандиты. Вынуждены мириться даже когда на их руках умирает близкий родственник. Чувства их как в хороших книжках "про врачей", но Система предлагает им удобную жизнь выстроенную на страданиях.
   К сожалению, как это ни парадоксально преступление, скрыто в самой природе врачевания! Преступники тоже предлагают способы "излечения": "тотальный" медицинский препарат - наркотики, продажный (доступный) секс, шоковую терапию страха смерти. Преступники в глубинной психологической основе очень близки врачам. Пусть сия максима звучит ересью, но в этом больше правды и больше смысла, чем во всех повестях о людях "в белых халатах", поскольку они родственны на генетическом уровне - на уровне Болезни. Как родственны Болезни тела и Болезни социума.
  
   Однако впрямую обвинять медицину как главный источник телесных недугов означает поставить все с ног на голову. Все равно, что придумывать "всемирный заговор международной медицинской мафии" очень напоминающий подобные же конспирологические теории про масонов, евреев, коммунистов. Речь о тектонических основах социума, на уровне рассмотрения дихотомии "преступник - полицейский", когда обе оппозиции являются частью целого явления, а психология антагонистов представляет собой две крайности одного психотипа. В "нормальном обществе" преступники - закоренело порочные люди а полицейские - наиболее законопослушные граждане. Это in rerum natura [(лат.) в природе вещей], но одновременно преступное поведение может быть формой социального протеста, а функции полиции - подавление такового, вплоть до социального насилия и политического террора. Обе субстанции имманентны для "криминальной составляющей общественной жизни". Равно задачи любой армии - "оборона страны", сплошь и рядом оборачивающейся агрессией против соседей, образование - "воспитание юношества", равно инструмент идеологической обработки и принуждения к учебе. Даже аппарат церкви не лишен неприглядных качеств, почему же медицина должна оставаться "непогрешимей самого Папы". Разве ее природе не присущ дуализм любого социального инструмента?
  
   Современная медицина - развитая индустрия с огромными оборотами капиталов и гигантскими доходами. Система приобретшая вид монстра развивается по закону Системы со всеми присущими Системе чертами. Инерционностью, замедлением движения по мере роста.
   Развитая фарминдустрия выкидывает на рынок миллионы названий лекарств, миллионы врачей их настоятельно прописывают, назначают лечение ориентируясь на размеры кошельков клиентов. Тысячи научных клиник ведут изыскания. Обилие названий препаратов свидетельствует, что панацеи нет и ее появление в ближайшем будущем вряд ли предвидится. В случае ее появления что прикажите делать с развитой индустрией лекарств?
   Исследовательские институты пожирают сотни миллиардов на выработку методик борьбы с "актуальными болезнями", неожиданно оказываясь от намеченной цели дальше, чем находились вначале. Действенная методика излечения означает прекращение прежних объемов финансирования, закрытие направлений и самих институтов. Такое же положение вещей с дорогими клиниками, больницами, санаториями. Невероятно развилась медицинская бюрократия когда хождение по врачебным кабинетам из-за насморка напоминает хождение по коридорам власти ради пустяшной справки. Отлично устроившиеся на вершинах управления медицинской иерархией "светила медицины" без зазрения совести набивающие карманы. Факторы объективные, системные, инерционные. Кто-то из светил науки осознает их лучше, кто-то хуже, но их "заговор" по обогащению проистекает не из злокозненности отдельных личностей, но по внутрисистемным причинам. Подобные "заговоры систем" существуют в большинстве прибыльных отраслей. Рассуждениями о "всемирных заговорах мировой" финансовой, компьютерной, нефтяной, наркотической и прочих мафий (32) можно объяснить любые беды человека, социума, государства, мирового сообщества, хотя максимум в чем можно обвинить всех монополистов - в добросовестной службе на свою Систему к наибольшей личной выгоде. Но зачем удивляться состоянию медицины как огромному бизнесу, когда существуют транснациональные компании-монстры? Когда государства раздирает коррупция, казнокрадство? Когда процветают международные мафии и торговля оружием? Чем врачи хуже? Как сказал один классик: "Нельзя жить в обществе и быть свободным от общества". Почему врачи должны превратиться в монахов францисканцев, когда сами монахи больше не желают претерпевать лишения "во имя Господа"?
   ___________________________________________________
   (32) Примечательно, что большинство "мафий" - Систем (иногда называемыми "естественными монополиями") строятся на "неограниченном" ресурсе,: финансовом (количество фиктивных, особенно виртуальных, капиталов можно раздувать практически неограниченно), нефте-газовом, цифровом (объем информации растет в геометрической прогрессии), административном. А ресурс людских пороков и болезней воистину бескраен и вечен.
   ________________________________________________________
  
   Критиковать врачей принято еще меньше, чем священников. Отчасти из суеверного страха истоки которого лежат в той же проторелигиозной сфере: плюя в сторону монаха можно накликать на себя несчастье, в сторону врача - накликаешь болезнь. Только в силу проклятья сейчас мало кто верит, а вот что обиженный врач властен над болезнью и пропишет тебе не то лекарство - с эти рискует столкнуться каждый. Куда опасней критиковать всю медицинскую корпорацию. Автор "Мнимого больного" еще мог на это решиться: в его годы в ходу был термин "верить в медицину", можно было и не верить. Медицина тогда не была всесильной. Не всесильна она и до сего дня, но старательно создает иллюзию что почти все в ее силах. Покуситься на нее страшней, чем на институт церкви. Вот уж точно "никто не избегнет". Так зачем же усердствовать? Вопросы медицины запутаны еще большей, чем физики микромира, в них сам черт ногу сломит. Лучше подождать случая, когда из недр корпорации конкуренты сами вынесут "компромат". Но часто ли мафиози доносят прессе друг на друга?
  
   Состояние медицины зависит, прежде всего, от основной парадигмы общества, его ценностных установок. Проще говоря: "каково общество, такова и его медицина". Зависит от взглядов на Природу, поскольку это взгляды и на природу человеческого организма.
   В эпоху "божественного промысла" Средневековья медицина пребывала в полузнахарском-полурелигиозном состоянии, напоминало рафинированное шаманство с причащениями и соборованиями, окуриваниями и заклинаниями, с примесью медицинских знаний. Все же, при всей примитивности тогдашней медицины, она смогла выделиться в особый городской цех, отойти от религиозной функции в абсолютно практическую плоскость, кое-как освоив азы древнегреческих и арабских классиков врачевания. Возрождение напирало на буйство Жизни, от того большое внимание уделяло "сокам жизни" - крови и моче. Кровопускание сделалось основной методикой лечения, вкупе с клистирами, мазями и растворами. Возвращались в оборот труды Гиппократа, Авецены, Галена. Начал широко применяться крепкий алкоголь, особый интерес вызывали жидкие препараты природного происхождения: животного, растительного, минерального. Одновременно большой шаг вперед сделала наука отравления и ядов было придумано превеликое множество. Клистирные трубки осмеивал еще Рабле, Мольер посвятил "Мнимого больного" тогдашним эскулапам и методам их лечения.
   Эпоха Рококо ознаменовалась появлением ньютоновской картины вселенной, на мир стали смотреть, как на часовой механизм. Развелось огромное количество "механиков" настраивавшими механизм-организм клещами и шприцами, скальпелями и пилами. Внешний вид этих инструментов с той поры практически не изменился.
   В эпоху промышленной революции к лечению стали подходить промышленным способом опираясь, прежде всего, на развитую химию. Открытие новых видов состояния материи мгновенно стремились использовать в лечении или диагностике: рентген, радиоизлучение, электромагнитные, ультракороткие волны, ультрафиолет, лазер. Изобрели искусственные органы, машины заменяющие почки, сердце, легкие, барокамеры и много других "лечащих машин" превратив клиники в подобие заводов. "Заводы здоровья".
   Постиндустиальное общество вывело вперед ранее подспудно развивавшиеся биохимию, микробиологию, генетику. С ними пришли генетические препараты, лекарства на основе сложных молекул, искусственные заменители крови, тканей и прочие. Прогнозируется появление нанопрепаратов: этаких микроскопических машинок размером с бактерию, выедающих что-то больное внутри или убивающее "вредные клетки", распознающие и убивающие даже вирусы.
   Информационное общество, конечно же, решило все просчитать с помощью своих магических орудий - компьютеров. Прежде все код человеческой ДНК, ну и так поменьше: медицинские препараты созданные с помощью генной инженерии.
   Очевидно, что все вертится вокруг закономерного последнего шага - привития болезней. Зачем изготавливать невероятно дорогую механическую бактерию, если вдоволь живых с теми же функциями? Зачем создавать сверхбольшие молекулы по сложности превосходящие устройство вируса? Зачем конструировать новые коды ДНК если предостаточно старых, доказавших свою эффективность? Ответ прост: "Мы так видим", словно художники-авангардисты отвечают исследователи. "Мы так видим будущее медицины, науки, прогресса, общества". "Мы так видим Мир". Так взгляните на него с другой стороны!
   С момента появления этой идеи прошло немало лет, и наметился робкий поворот в иную сторону. В начале нового тысячелетия шотландские врачи провели смелый эксперимент: неоперабельному больному с опухолью мозга ввели под череп вирус герпеса. Оставалось жить максимум полгода, однако уже более четырех лет опухоль не растет, а больной испытывает стабильное улучшение самочувствия. Лиха беда начала!
  
   По большому счету, Медицина нужна человеку для познания своей Природы. Чтобы научить человека болеть и умирать без страха. Болеть, а не вылечиваться. Болеть, чтобы стать здоровым. Сделать Болезнь не главным нашим Врагом, но главным нашим помощником в жизни.
   Итак, да здравствуют разумные болезни! Через них мы познаём и обретаем мудрость. Каждую болезнь стоит понимать, постигать ее внутреннюю причину и помнить, как афоризм, поскольку болезнь пребывает в самой возможности болезни, как смерть гнездится в самой возможности смерти.
  
   К чему эти призывы? Ни много, ни мало не к войне, но к миру с болезнями. К мирному сотрудничеству. В обращение их во благо, в инструмент созидания души и тела.
   Слабо?! Твари дрожащие! Слабо заразиться и не выжить, как делали самые лучшие и отважные врачи - исследователи болезней на собственном организме. Слабо создать в себе нечто новое, с риском сгинуть, не вынеся испытания medicamenta heroica [(лат.) героические целительные средства. Обычно о ядах и иных приемах врачевания, требующих мужества от подвергающегося лечению]. Проще держаться известных форм и авторитетных мнений. Так зачем вам тогда рецепт бессмертия? Мрите под ножами и капельницами. Дальше - тишина... Кто смелый - удачи! В успокоение остальным следующие главы.
  
  
   Болезнь versus Поселения
  
   Жить человеку хотелось всегда, быть здоровым тоже. Поэтому человечество всегда исходило из "высшего" уровня постижения Болезни, то есть медицинского, сиречь специального научного дающего надежду победить болезнь.
   Главной абстракцией и основной посылкой данного исследования является, что типы человеческого мировоззрения определяются типом цивилизации, то есть типом поселения и общежития, независимо от того мировоззрение ли формирует тип поселения или наоборот. "Высшие" типы мышления, суть идеологий, религий, политических доктрин отброшены. Оставлена только "база", основа миропостроения. Приняты во внимание только статические факторы существования и развития, подспудно накапливающие материал для быстротекущих исторических событий.
  
   В соответствии с этой посылкой в первобытном обществе всякой хвори будет определено свое место в зависимости от тяжести болезни, как угрозе жизни, поскольку первобытный человек имеет мало запасов, и с известной периодичностью должен совершать походы в Природу. Для одиночки даже неопасная для здоровья, но продолжительная хвороба может оказаться роковой, поскольку приведет к голодной смерти. Простой насморк может обернуться голодом, поскольку чих разносится далеко и отпугивает потенциальную добычу. Долго голодающий человек теряет подвижность, агрессивность в том числе и в умственной сфере. Впадает в апатию, что для охотника равно смерти.
   Основным источником заболеваний в первобытном обществе является окружающая среда как в агрессивном проявлении, так и в "обычном" ее состоянии. Картина болезней человека мало отличается от болезней животных, с небольшим числом заболеваний специфической для людей этимологии. Охотник контактирует с добычей в дикой среде в большей или меньшей степени зараженной паразитами, с животными подверженными эпизоотиям, ест рыбу, пьет воду из природных источников, постоянно задевает почву.
   Природа - среда повышенного травматизма, открытых порезов и ран, следующих за ними нагноений, источник множества инфекций, паразитов, кровососущих насекомых - разносчиков инфекций. В большинстве случаев первобытные люди понимают причинно-следственную связь возникновения болезней, используют весь нехитрый арсенал врачевания и "природную аптеку". Об окружающей природе эти люди знают почти все, как и об анатомии большинства животных, птиц, насекомых. Вопреки распространенному в цивилизованном мире представлению о грязном и вонючем дикаре, первобытные люди блюдут основы гигиены и личной чистоты. Физически и генетически крепкий первобытный человек мало подвержен мелким хворобам, столь часто терзающим горожан. Полная стерильность столь же опасна для здоровья, как и грязь с нечистотами, в природной среде необходим "гигиенический оптимум" с постоянной провокацией иммунитета.
   Представления о "грязном дикаре" объясняются во многом высокомерием самого "цивилизованного человека" долженствующего во всем превосходить "дикаря". Во все времена контакты обычно начинались со встречи воинов, которые всегда в боевых условиях пахнут не лучшим образом и не являются образцами чистоплотности. Как правило, контакт с цивилизацией очень быстро приводил первобытные племена к алкогольной деградации. Алкоголики же и наркоманы, мягко говоря, не самые большие ревнители чистоты в любой обстановке. Тем не менее, факты свидетельствуют, что первые уроки гигиены средневековым европейцам преподнесли арабы, и в дальнейшем нередко сталкивались с народами куда чистоплотней себя. В массе своей "цивилизованные белые люди" окончательно усвоили правила чистоты только к середине ХХ века.
  
   Болезнь не была бы Болезнью, если бы не являлась одним из главных факторов формирования homo sapiens. Рано или поздно заболевает и лесной житель. Тяжело, "беспричинно".
   Для первобытного человека "An non spiritus existunt? [(лат.) существуют ли духи?]" - вопрос праздный. Верный своей анимистской методе - везде поселять духов, он одушевляет и болезнь, обращает ее в злого духа поселившегося в теле. Чаще всего с этим духом общается посредник-шаман. Методики лечения-камлания "изгнания духов болезни" прежде всего направлены на вселение в больного уверенности в своих силах, максимальной их мобилизации, способной силою одного самовнушения победить болезнь. На уровне "первобытного простодушия" такая методика лечения срабатывает. Больной подобно Лазарю оживает от слов: "встань и иди!", и бельма спадают с его глаз при магическом пассе: "иди и смотри". Ведь особого выбора нет: смерти от естественного течения болезни человек предпочитает перенапрячь все силы организма в попытке излечиться. Методы борьбы парадоксальны: действовать от противного: clavum clavo [(лат) кол колом, клин клином], войдя в мир чудесного, самому совершить чудо.
   Сильный организм при максимальной мобилизации может преодолеть большинство болезней, смертельных для цивилизованного человека. Большинство, но не все. Выстраивается иерархия духов болезней от "мелких бесов" до "верховного демона Зла", с которыми общаются подобно наработанным навыкам общения с иными духами Природы. Духа можно не только победить или испугать, можно умалить, договориться с ним, принести ему жертву в том числе и вместо себя. Жертвой духу болезни может оказаться сложное снадобье или простое питье, что просит больной поскольку окружающим порой кажется, что это не бредящий в горячке больной говорит с ними, но поселившийся в его теле дух.
   Болезнь становится частью Картины Мира, ее частной функцией, сюжетом в жизни потусторонних сил весьма реальных в представлении архаичного человека. Борьба с болезнью означает вмешательство в эту жизнь, проникновение в мир иной и участие в жизни параллельных миров. Необходим сведущий в жизни иной специалист.
   Шаман спускается в нижние миры, чтобы выкрасть душу больного у похитившего ее демона, либо взлететь в миры верхние где заручиться поддержкой высших сил. Для чего погрузиться в транс, заодно введя в особое состояние духа самого больного. В этом состоянии организм больного сам выбирает: жить ему или умереть без вмешательства цепляющегося за жизнь разума. Мудрость болезни соревнуется с мудростью организма, течение этой схватки не больного ума дело. Разум нужен только на стадии предотвращения болезни или выздоровления. Над кризисом властен только "сторонний наблюдатель" - шаман, главная задача которого активировать vis medicatrix naturae [(лат.) врачующая сила природы].
   Нет сомнений, что шаманы открыли первые действенные лекарства растительного и животного происхождения. Во времена голодовок племени пробовали все, что можно запихнуть в рот - от кожи палаток, до коры деревьев, травы и земли. Кто-то травился, кто-то выживал. Мудрые подмечали свойства: рвотное, отхаркивающее, усыпляющее и так далее. С веками накопился немалый опыт природной аптеки. Азы знали все скорей на зверином уровне, подобно медведям поедающим малину или лосям - мухоморы, так и человек паутину со слюной на рану. Все-таки отшельнику нужна походная аптечка на всякий случай. Но варить сложные лекарства, составлять смеси, распознавать различных духов болезни.
   Так формируется первоначальная медицина с ее шаманами, стариками-старухами знахарями накопившими немалый опыт. Большинство рецептов на удивление просты и столь же удивительно действенны. Шаман берет на себя функцию врача врачующего все племя, за что племя содержит его в форме приношений богам. Совместно с вождем племени шаман - первый специалист умственного труда живущий за счет "общественных отчислений". Примечательно, что власти достается жребий решать вопрос самый главный вопрос в жизни человека: "жизнь - смерть" в самых примитивных формах уже тем, что воины доверяют вождю свои жизни. На первых порах почти добровольно. Шаманам ответ на тот же вопрос дан в форме "здоровье - болезнь", причем он почти что равен по остроте вопросу власти. Распознай шаман у заболевшего симптомы смертельно опасной инфекции - заразного тут же изгонят из племени и уже не подпустят никогда. Если тот силой самовнушения не убьёт себя на месте. И те и другие случаи зафиксированы. В первобытном обществе его член абсолютно социален, включен в единый организм племени еще сильней, чем крестьянин в организм деревни. Племя - его большая семья, от того вопрос личное - общественное почти всегда решается в пользу второго. Иным решением может быть только изгнание и смерть. К тому же у племени нет больших ресурсов содержать иждивенцев - лишь несколько человек при больших заслугах, следовательно - опыте. Есть же еще старики и старухи, кроме того подрастают дети, рождаются младенцы. А их в худую зиму зачастую относят в лес - лишние рты. Где уж тут содержать больных и калек? С другой стороны кто не калечился - не имеет шрамов от диких животных и рубцов от оружия врагов - тот не воин. А воинов надо беречь, они главные защитники и добытчики. Первобытное существование всегда жесткая, даже жестокая пропорция между необходимым и достаточным. Не стоит забывать, что племя живет в сильной зависимости от законов природы, от биоценоза и факторов его естественной регуляции, среди которых эпизоотии стоит не на последнем месте. Следовательно и эпидемии в человеческой среде включенной в пищевую пирамиду до определенного предела тоже фактор естественной регуляции биоценоза. В какой-то мере шаман это понимает: "Болезнь наслали боги". Противиться воле богов опасно и противно миропорядку, с другой стороны боги тоже не абсолютные владыки - рабства еще нет, следовательно нет и "рабов божьих" - и можно потягаться со злой волей богов, Судьбой и Роком.
   Обычно шаман до конца верит в свои силы, верит в духов, верит в загробные миры. Потому будет биться-камлать до последней возможности, оставив инфицированного в племени или недалеко от стойбища. Все-таки свой человек, и все-таки "врачебный кодекс" начал складываться задолго до Гиппократа.
  
   Появление профессии врачевателя свидетельствует об острейшей необходимости в лечении. Можно представить, сколь сильно терзали болезни даже столь крепкие организмы как первобытные. Примечательная деталь: шаман одновременно сочетает в себе функции врача, священника и идеолога, что говорит о семантической близости понятий Болезнь и Смерть, Духи и Боги, Смысл Жизни. Первоначально переплетенные в сознании, поэтому методы разрешения связанных с ними вопросов оказывались примерно одинаковы.
   Если настигнет большая эпидемия, то лесные люди воспримут ее довольно спокойно как очередное природное бедствие. Они-то сознают что в Лесу раскидано множество одиночек и одиноко живущих семей соплеменников, состоящих в разной степени родства с больным со смерть которого не пресечется семейный род, извод племенной, род всего человечества. Уединение и отшельничество надежные гарантии от возможного истребления человека эпидемиями. Малочисленность рода людского и его рассеянье по свету гарантирует что эпидемия не разовьется пандемию.
   Говоря о страхах гонящих человека их первобытного стада, заставляющих жить одиночкой, страх Болезни оказывался не на последнем месте. На первоначальных этапах малоотличимый от стадного чувства коллективизм способствовал лучшему выживанию "первобытного стада", добыче пропитания, защите от хищников и прочих природных напастей, выживанию и воспитанию детей. В конечном итоге - всплеску численности популяции. Но прирезком росте населения вступали в действие математические законы регуляции численности популяции: истощалась естественная кормовая база, уничтожались крупные источники мяса, иные легкодоступные питательные продукты естественного происхождения. Наступал голод, приводивший к ослаблению популяции. Большое количество и скученность особей ослабленных голодом, особенно если проживали на постоянной стоянке, как при всяком скачке популяции, приводило к всплеску инфекционных заболеваний что "естественном образом", регулировало численность стада. При повальном заболевании особей наиболее здоровых и сильных из стада гнал страх болезни и смерти породившей "боязнь коллектива", "страх толпы" как источника смерти. Страх этот постоянно подкреплялся фактами заболеваний, а впоследствии и ужесточением социальных законов. Коллектив не только источник инфекционных болезней, но и социальных кар вплоть до смертных приговоров, внутрисоциальных стычек, конфликтов, войн, голода как последствия конкуренции за источники питания.
   Словно перезрелый плод большой коллектив впадал в деградацию в том числе в форме массовых заболеваний, рассевал семена индивидуалистов-поселенцев по окружающему девственному полю, вскоре обзаводившиеся спутницами. Пары превращались в нуклеарные семьи и продуцировали развитие новых племен-коллективов. Мир был заселен.
  
   Для "деревенского театра" болезнь включена в "репертуар". Драма или трагедия (в зависимости от исхода) которая время от времени должна быть разыграна. При громадной детской смертности на селе смерть малолетних отпрысков оказывалась трагедией только для них самих. Для окружающих - только драма, сколь ни кощунственно звучит такое замечание. Родители горюют, жалеют дитятко, им сочувствует вся деревня, играя роль трагического хора. Все вспоминают, что смертны, на короткий миг погружаясь в себя, и примеряя роль покойника к себе. Об умершем младенце забудут на следующий день, поскольку этому актеру надо скорей сробить замену на супружеском ложе, доказав всему миру что Жизнь сильнее Смерти. Через девять месяцев народится новое дитя. Выживаемость детей в сельской местности до ХХ столетия составляла примерно один к двум - один к одному. Большинство деревенского населения умирало (то есть населения Мира) так и не став взрослыми. Выжившим приходилось жить не только за себя, но и "за умерших".
   Болезнь взрослого человека вырывала его из постоянного круговорота трудовой деятельности, несло убыток семье. Особенно если заболевал глава семейства. Но доктор на селе всегда слишком большая роскошь. Как является роскошью сама болезнь: расслабляться некогда. Земля, Хозяйство, Здоровье - вот три кита, три столпа деревенской жизни. Простая, грубая, без изысков, "экологически чистая" пища. Физический труд на чистом воздухе, размеренность жизни, редкие стрессы - идеал "здорового образа жизни". Labor quasi callum quoddam obduecit dolori [(лат.) Труд как бы создает мозолистую преграду против боли].
  
   Крестьянин сведущ в болезнях и здоровье по определению. Подобно лесному жителю он не только отлично знает анатомию животных, но не хуже любого ветеринара должен суметь самостоятельно определять породистось, возраст, состояние здоровья домашних животных. Крестьянин обязан знать правила ухода за живностью, при случае предвидеть и предотвращать заболевания, отделять "паршивых овец", излечивать, подковывать и запрягать, лечить сломанные ноги, вправлять вывихи, принимать роды у скотины, поддерживать породу грамотным спариванием. Скот его собственность, основа прокорма, тягловая сила. Чтобы случайно не его загубить необходимо знать предел возможностей животного, не перетрудить скотину, помнить еще о сотне разных "пере-" через которые нельзя переступать.
   Крестьянин так же обязан распознать заболевания культурных растений, самой земли, прилагать силы к их излечению. Схожим образом он относится к себе и членам семьи, большинство болезней лечил простыми и грубыми "народными средствами", не столь изощренными как в дикой природе, но весьма эффективными как у коновала. Физический труд на "свежем воздухе", свежие продукты в достатке, большая детская смертность формируют здоровый физически и психологически не обремененный тип, мало подверженного болезням, не столь уж частую гостью в крестьянских домах. Болезнь исключительное состояние, тем не менее неизбежное. Если уж крестьянин заболел - дело серьезное.
   С болезнью в нескончаемое сельское представление вступает тема Рока. Деревня - совокупный психологический организм - не может позволить себе излишнее количество больных, что означает для него всеобщее заболевание. Деревенский дурачок символизировал и реально воплощал сумасшествие этого организма. Он один избавляет от психического недуга всю деревню, личное страдание убогого становится страданием за весь коллектив и всего коллектива, поэтому дурочка носящего в себе свой "сумасшедший домик" содержал "весь мир".
   Нормальный селянин - полноценный работник заболев подрывает баланс здоровья всей деревни. Парадокс, большинство болезней в деревне происходят от тяжелого труда. Сельский труженик надрывается, как в прямом смысле так и перетруживая организм, делаясь уязвимым для болезней.
   В первую очередь Болезнь это расплата за трудовую гонку, наказание за неразумную растрату "капитала здоровья", поэтому звучит как предупреждение всем о необходимости "экономии здоровья". Умножение "капитала хозяйства" происходит за счет "каптала здоровья", частично "каптала земля". Чрезмерное умножение накопленного богатства подрывает баланс крестьянина с внутренней природой собственного организма, с природой внешней, в том числе и с социальной - деревенским обществом. Стремясь сделаться богатым, крестьянин выказывает стремление сменить роль, выйти в "мироеды" чем нарушает разделение ролей в общине. Жить в деревне надо в гармонии с Природой во всех ее ипостасях, соблюдая баланс.
   Пейзан уже не житель Дикой Природы. Качественный скачек Болезни в дерене является скачком Цивилизации, поскольку крестьянин в основном подвержен уже специфически человеческому спектру заболеваний. Контакты крестьянина с "дикой природой" ограничены носят эпизодический и прикладной характер: заготовка дров и строительной древесины, сезонный сбор лесных плодов, лишь иногда - охота и рыбалка.
   Данные антропометрии ископаемых останков древних людей свидетельствуют: как только начинается переход в культурном слое от охотничьей культуры к сельскохозяйственной, обнаруживается резкий скачек ухудшения здоровья умерших. Суставы изношены переносом тяжестей, зубы источены постоянным пережевыванием растительной пищи, общие поражения костной структуры из-за дефицита мясной пищи, следы многочисленных заболеваний. Ранее встречающиеся скелеты охотников представляют собой останки атлетически сложенных, физически развитых людей с отличными зубами и крепкими суставами. Вообще следов заболеваний среди останков охотничьих народов очень мало. Да и сохранившиеся до сих пор коренные народы Севера признаны врачами наиболее правильно сложенными и генетически здоровыми людьми. При условии, если этнос не деградировал при встрече с "цивилизацией" - тогда генотип основательно подпорчен наследственным алкоголизмом.
  
   Основные контакты селян внутриобщинные поэтому риск распространения инфекции внутри сообщества велик. От хозяйства не уйдешь, нажитое тяжким трудом очень трудно бросить. Часты контакты крестьянина с домашними животными и открытой землей. При долгом проживании на одном месте в почве накапливаются опасные миазмы в том числе специфически людских инфекций и заболеваний домашнего скота. Почва под отхожими местами и скотными дворами на метры пропитывается остатками испражнений. Образуются многолетние свалки, скотомогильники, людские кладбища. Вскрывать их не рекомендуется (32), поскольку вероятность вынести из почвы затаившиеся там "споры смерти" резко возрастает (33).
   _________________________________________________________
   (32) Не случайно повсеместно в сельском фольклоре появляется вурдалак, пьющий кровь и тем превращающий в себе подобных укушенных людей. Это образ инфицированного смертельно опасной болезнью. Обитают упыри, как правило, на погостах или это вовсе живущий в гробу мертвец выходящий "на охоту" по ночам. Отсюда распространенное табу на вскрытие могил. Образ страшилки пострашней прямых запретов.
  
   (33) Так Южный Китай является "идеальным инкубатором" множества инфекций, поскольку в этом регионе сходятся множество благоприятных факторов: Почвы, на которых человек живет и хозяйствует несколько тысячелетий, хранят множество штаммов самых разнообразных инфекций. Сельское население живет большими семьями в азиатских замкнутых сельских общинах крайняя скученно. Повсеместна антисанитария содержания живности и при утилизации мусора и нечистот. Обширное применение ручного труда при контакте с почвой и домашними животными. Употребление в пищу множества видов животных, в том числе и диких. Влажный и теплый климат.
   Многие биолаборатории позавидовали бы такому обилию и разнообразию "резервуарных животных" для выведения разных штаммов инфекций. Действительно именно из этого региона начинается добрая воловина эпидемий гриппа и эпизоотий, в отличие от схожих районов Индии или мусульманского ареала, где существуют многочисленные религиозные ограничения на потребление мяса табуированных животных.
   ______________________________________________________________
  
   Особо уязвимы для инфекций ослабленные организмы. Конечно, дает о себе знать и "сельская деградация" из-за близкородсвенных связей ведущая к накоплению наследственной предрасположенности к болезням. Влияет обилие испражнений людей и скота используемых как удобрения и прирост населения деревни с одновременным увеличением поголовья скота. Рост сельской популяции способствует инкубации опасных заболеваний. Накапливается сумма опасных факторов, болезнь существует латентно, выжидая подходящих условий - ослабленных организмов.
   Основной источником ослабления организма в деревне - непосильный труд. Целенаправленный подрыв ресурсов организма возможен только в людской среде. Болезнь превращается в социальное заболевание. В Природе надорваться может только жертва, убегающая от хищника.
   Пьеса "Болезнь" отыгрывается в своей завязке (как с умершим дитятей). Сам больной должен выступить главным героем. Взяв на себя роль "больного" вступить на путь излечения и найти в себе силы выздороветь, тем самым излечив Всех, то есть спасти весь деревенский Мир. Для этого ему придется войти в первобытный мир, из которого вышли его предки, вернуться в архаичное прошлое активизировав в себе пласт древнего сознания. В действии пьесы это означает пойти к колдуну за снадобьем.
   Такой шаг не похож на обыденный визит горожанина к лечащему врачу, на кон ставится душа которую колдун может забрать в обмен на лечение. А то и сама жизнь. Известно какие эскулапы сельские знахари. С другой стороны знахарь единственное существо по поверьям властное над людскими болезнями. Властвующий над жизнью, властен и над смертью. Поэтому сельская публика внимательно следит за действиями больного, напоминающего всем сколь опасно переусердствовать в труде.
   На всякий случай мир держится от больного подальше. Больной опасен психологически, но главное - такова его роль, и заразу от него можно подцепить. Заболевший должен совершить подвиг: на время выпасть из сельского психологического круга, стать личностью способной совершить поступок и выиграть собственную битву со смертью. Больной отправляется в неизвестность: в темный лес или на болото к знахарю, поскольку только знахарь самодостаточен в этом мире, подобно Бабе Яге. Больной или его посланец: жена, сын, дочь уходят в темную дремучую чащу, чтобы вернуться со склянкой неизвестной жидкости ("лекарство-яд"). Больной обязан иметь смелость выпить это зелье... и выздороветь. Далее сюжет развивается в жанре мистической пьесы. Ведь никто не знает что потребовал знахарь взамен. Забрал или нет душу больного. Сельская "труппа" пребывает на пороге тайны. К выздоравливающему подходят с опаской, словно к зомби, к заговоренному или зачарованному. Практически излечившись он может оставаться носителем инфекции.
   Подрыв собственного здоровья личная, внутренняя причина таящаяся внутри человека. Его собственная проблема. Завязка трагедии где качества главного героя вступают в неразрешимый конфликт с миром. Разрешить конфликт может только фатальная развязка. Смерть кормильца случай исключительный, действительно трагичный, поэтому допускается в сюжете пьесы только в случаях исключительных. В иных жанрах причина должна лежать вне самого героя, но дальше круга общественного театра выйти не может. Происходит "анимация" болезни, хотя не в образе злого духа но в "персонифицированном" виде.
   Источник, причина болезни - человек. Скрытый враг, тайный недоброжелатель "сглазивший" старательного и трудолюбивого работника, позавидовавший его семейному счастью, достатку. Или вовсе "наведший порчу". "Без ведьмы не обошлось!".
   Иногда подобные подозрения имеет под собой основание, когда двое в роли непримиримых врагов всячески досаждают друг другу не брезгуя подсыпать отраву. Разыграется сельский детектив: "поиск ведьмы", поскольку обладающий такими опасными способностями представляет потенциальную угрозу для всей деревни (скрытый носитель инфекции). Характерно проявление "бытовой магии", обыденное существование чудесного рядом поскольку в театре возможно и допустимо все а присущая человеку тяга к фантазии в крестьянской среде должна находить выход в совершенно конкретных и осязаемых проявлениях. Крестьянин неисправимый "материалист и язычник", для него не существует того что нельзя пощупать или увидеть. Даже Бога он представляет по образу в церкви.
   В первую очередь подозрение падает на знахаря, поскольку держащий в руках ключи от жизни, одновременно может спрятать в рукаве ключи от смерти. Но знахарь-колдун необходим деревне как врач и как персонаж. Живет на болоте, ни с кем не общается, потому никого не знает, в том числе и с плохой стороны. Если осерчает, то на весь мир что для него равносильно гибели. По правилам детектива очевидный злодей обычно таковым не является. Настоящий преступник таится под личиной агнца всеми способами стремясь отвести подозрения от себя. Найти его не сложно, он уже "назначен" на эту роль как назначаются актеры в труппе.
   Община может принять самые крутые карантинные меры спалив "ведьмака" со всем хозяйством, скарбом, скотом и домочадцами. Чаще прибегают к карантину изгнания, тем самым совершая символический акт не только бактериологической, но и социальной гигиены. Изгнанный из мира символически умирает для него, что лежит вне круга общинных земель то "мир иной".
   Какой бы ни был конец пьесы, все ее финалы уже прописаны в сценариях. Умрет больной - выйдет трагедия, выздоровеет - получится героическая поэма, будет долго хворать и угасать на руках у родных - драма. В любом случае болезнь парадоксальным образом оздоровит общинный организм, заставит его психологически переболеть этой болезнью поскольку все переживут одни и те же страхи. И на поминках, и на круговой по случаю выздоровления все будут печалиться или радоваться одному и тому же: избавлению от Рока.
   "Сельский театр" жестокий в тоже время необходимый механизм позволяющий пережить страдания ближнего в известной степени легко, "понарошку". Если было бы иначе, если бы все страдания соседей воспринимались как свои собственные то не осталось бы ни времени, ни душевных сил вести хозяйство и возделывать землю.
  
   В противоположность первобытному племени Болезнь не изгоняет людей из коллектива, наоборот, приводит к его сплочению, замыканию "на себя" (34). Пришлые, чужаки всегда могут оказаться носителями инфекции, даже особо опасной. Деревня-организм изолируется от опасного мира. В тоже время условия "сельского театра" создают внутренний карантин вокруг заболевшего, обрекая его на принятие скорейших мер по форсированию течения болезни: или скорейшему ее излечению, или быстрой смерти. Тем самым сокращая время пребывания больного (прежде всего инфекционного) внутри коллектива.
   _____________________________________________________
   (34) Болезнь, эпидемия может ускорить процессы оттока "избыточного сельского населения". Но лишь ускорить. Уходят только индивиды готовые покинуть сельский круг. Вспышка заболевания может стать стимулом для отселения на хутор или в лес. От инфекции не бегут в город. Для исторжения человека из деревни нужны иные (социальные) факторы. С подъемом уровня цивилизации, факторы изгоняющие людей из общества становятся все более внутрисоциальными и "мягкими". В любом случае, работает правило "выплескивания наружу "избытка жизни", то есть избыточного населения в виде прироста популяции и колонизации им Мира.
   ________________________________________________________________
  
   Город - "идеальная среда обитания человека", продукт сложных отношений с миром Природы. Он огражден как от прямых контактов с Дикой Природой, так и от сельских "инкубационных" контактов. Болеть в городе нормально. Ведь здесь обитает многочисленное племя докторов способных излечить многие болезни. Страта медицины - социальный иммунитет Организма Города против болезней. Организм горожан значительно слабей крестьянского или "дикарского", поскольку выживаемость высокая а условия жизни "менее здоровые". Всем горожанам время от времени требуются врачебные услуги. Профилактические визиты к врачу одновременно являются необходимым условием гигиены, способом существования и времяпрепровождения. Возможность лечиться означает демонстрацию достатка, социального статуса. Способ вызвать сочувствие к себе, проверка своих отражений "на подлинность". В традициях города визиты близких к больному, принесение подарков, организация ухода и внимания. Наносящий визит демонстрирует свое великодушие, щедрость, выказывает особое расположение к больному. Визитер поднимает свой статус в глазах окружающих, но прежде всего личное самомнение: "какой я хороший". Больной и его домашние отслеживают состав и количество визитеров, их статус, все так же видя в этом собственное отражение. Болезнь - "смотрины перед зеркалом".
   Подобное поведение объясняется тем, что городские заболевания - "болезни цивилизации". Инфекционные болезни здесь не смертельно опасны, наоборот, обычны. Постоянный грипп является отдыхом от работы, сменой психологической обстановки. Простуда естественный, порой даже желанный период. В большинстве случаев заболевание не несет непосредственной угрозы окружающим, общественному организму, самому больному. Перерыв в работе не может привести к подрыву семьи или хозяйства, не говоря уже об опасности смерти от посторонних причин.
   При победе медицины над опасными инфекционными заболеваниями, на первый план вышли болезни внутренние, "внутрипричинные". Болезнь стала следствием и частью как городского образа жизни, так и личного поведения больного - следствием его "пороков".
   Особенно распространено выпячивание возрастных заболеваний, "болезней старости" течение которых становятся чуть ли ни главной темой разговоров горожан преклонного возраста. В лесном становище все старики здоровы, бодры, в здравом уме - поучают молодежь.
   В деревне старики тоже крепки, но уже "на пенсии": передали хозяйство сыновьям, потому помогают советом, но иногда и построгать-смастерить что-нибудь могут. Большую часть времени проводят со сверстниками вспоминая ранее сыгранные "пьесы". Старость в деревне понятие не календарное, а физическое. Работник старится не когда приходят пенсионный возраст, а когда иссякают силы для работы и руководства хозяйством. Деревенская старость это "немощь". Болезнь может вывести в понятие "старик" вполне молодого по городским меркам человека, но главная "болезнь" деревни - работа на износ. Именно она сильней всего старит крестьянина.
   Только в городе понятие старик синоним слова "больной". Таков город, таков горожанин. "Бодрый старик" в городе сочетание почти абсурдное. Рассуждая о болезнях своих и чужих, старики психологически подготавливают себя к предстоящей смерти, свыкаются с ней. Разговор о смерти табуирован, поскольку говорить такое означает заглянуть в глаза собственной смерти. Такой взгляд означает встать на краю могилы. Поэтому о неизбежном говорится через отражение, разговор о смерти ведется под маской разговора о болезни. Но даже о болезни говорится не напрямую, но тоже через очередные "отражение" и "отражения отражений": обсуждаются методы лечения, свойства лекарств, условия пребывания в клиниках и лечебницах, профессионализм врачей и их персональные качества. И, разумеется, цена лечения которая всегда слишком высока.
  
   Выказывая положенное сочувствие заболевшему в рамках приличий, в отраженном сознании присутствует осуждение болезни. Объективно в этом присутствует доля истины: раз в городе превалируют внутренние причины болезни, то большинство заболевших сами "виновны" в своем заболевании. За глаза говорится вовсе не то, что говорится в глаза. "Не надо было столько пить, гулять, жрать, читать" и так далее... Всякая эмоция в "зеркальном" ханжеском обществе расцепляется, словно белый луч на радужный спектр в стеклянной призме. "Положительное" выпячивается, "отрицательное" скрывается в том числе и в черном ящике семьи. Болезнь несет печали, страдания, труд ухода за больным, расходы на лечение и лекарства. Разумеется, семья принимает вид скорбящих, обычно в рассказах о болезни значительно преувеличивая свои трудности, иногда устраивая из них показуху.
   Внутри семьи заболевание (подобно общине-организму деревне) является заболеванием совокупного организма-семьи. В той или иной мере хворью эмпатийно болеют все, что ведет к череде внутренних напряжений, порой скандалов и ссор. Но внешне все благопристойно. В той же мере соседи пытаются по косвенным признакам определить насколько действительно тяжела болезнь, и та ли это вообще болезнь о которой им рассказывают. Поскольку существует целый класс болезней, что следует скрывать от общества. Здесь уж точно "люди ничего хорошего не скажут", поскольку такие болезни не столько опасны для окружающих сами по себе, сколько выдают "порочный образ жизни". В первую очередь, разумеется венерические заболевания. "Неприличные", излечиваемые тайно посредством сделки с врачами в данном конкретном случае чем-то напоминающих знахарей. "Не котируются" в общественном мнении цирроз печени как результат пристрастия к винопитию, не вызывает сочувствия ожирение - следствие чревоугодия, заболевания легких как финал табакокурения. Даже язва подозрительна, как естественный результат желчного и неуживчивого характера. Наркомания вовсе не признается болезнью - только пороком.
   "Зеркальность" при неблагоприятных условиях может сослужить дурную услугу, стоит смениться обывательскому мировосприятию которое является "психологическим цементом" городского мира. Вследствие деградации района или закрытия градообразующего предприятия пьянство или наркомания может стать "нормой", обычаем, в конечном итоге "средой обитания". Тогда "окружающая социальная среда" начнет формировать деградирующий тип поведения, в которой не пить или не колоться станет вызовом обществу, угрозой.
   В больших городах таковыми часто становятся традиционно замкнутые кварталы люмпенов и бедноты. В последнее время с появлением в Европе и Америке класса "новых бедных" подобные кварталы резко разрастаются, занимая значительные площади мегаполисов, например Амстердама, Лондона, Нью-Йорка.
   Отношение к "постыдным" болезням являются лакмусом состояния общества, социальный остракизм к их носителям выявляет "моральное здоровье" общества. Заражение резко понижает статус человека в глазах общества, приводит в действие механизм скандала. Так Болезнь в Провинции косвенно формируют мораль, страх болезни служит социальной гигиене. Страшна не сама болезнь но ее осуждение окружающими. Страх перестать быть полноценным членом общества "разбить собственное отражение", утратить свою личность. Впрочем, болезни и связанные с их лечением хлопоты во многом считается "закономерным наказанием", и не ведут к излишне суровому социальному осуждению. "Выпивает" большая половина населения, примерно столько же ходит "налево". За внешним благополучием и его непременным атрибутом - здоровьем, очень часто обитает порок и его следствие - болезнь. Unde fames homini vetorum tanta ciborum est? [(лат.) откуда у человека такое стремление к запретной пище?]
   "Осуждаемая болезнь" как следствие порока, является лишь отражением но не самим пороком. Если ее скрыть, или вовсе не заразиться означает "скрыть отражение", предстать перед публикой полностью "невинным". При известной осторожности соблюдая гигиену многих болезней можно избежать. Но из этой логики следует, что не демонстрируя последствий (отражений) порока формально можно избежать самого порока. Равно и многих иных "прегрешений" к которым относятся физические изъяны, внешние проявления бедности и тому подобное. Никому не хочется видеть своим отражением уродливое лицо. Расцветает косметическая медицина продуцирующая кукольные личики, подправляющая бюсты и торсы. Начинается соревнование искусственных лиц, форм. Идет борьба с бегом времени - с последствиями образа жизни. "Отражение" становится основным методом лечения. Лечат уже не болезнь, но симптомы. Чем больше мир превращается в "большую деревню", чем больше превалирует провинциальное сознание, тем шире медицина превращается в свое отражение.
   Понятие "неприличных болезней" принуждает больных не только их скрывать и подозревать у других эти же тщательно скрываемые хвори, но и самим таить свои болячки различной этимологии, лишь бы другие не подумали чего дурного. Большинство заболеваний "неприличных мест" самой заштатной этимологии табуировано, как и многие обычные болезни симптомы которых отдаленно напоминают "неприличные". Врачам стоит больших трудов добиться от пациентов прямого ответа о симптомах.
   Процветает мнительность. Больной боится рассказать не только окружающим, но и признаться себе в тяжести своей болезни, поскольку боится смерти, подозревая что окружающие "не говорят ему самое худшее". Болезнь начинает теряться в своих отражениях. Все запутываются, кивая в сторону медицины: "Врачи ничего точно не знают и в наших болезнях не понимают". Отсюда один шаг до ипохондрии, тоже цветущей пышным цветом. Больной стремится встретится не с болезнью, но с ее призрачным отражением, обмануть Болезнь и укрыться в лабиринте отражений, таким мистическим способом обмануть и саму Смерть, представив ей не себя, но отраженный собственный призрак.
   На практике сия абстракция означает, что больной начинает бояться визита врача, видя в нем "вестника смерти", боится лишний раз сходить к зубному, опасаясь зубной боли и расходов. Он вообще боится врачей, будто они и есть болезнь, а не ее зеркальное отражение. Вычитывает какие-то странные рецепты в газетах и дешевых брошюрах. Именно дешевых! Если книга дорогая - значит научная. А в науках с врачом соревноваться бесполезно.
   Провинциал при всей своей фантастичности остается человеком практичным. "Начать ходить по врачам" для него означает перейти в страту больного человека, признать себя больным и внушить подобную уверенность окружающим. То есть в известной степени заняться самовнушением: "я больной" снижая сопротивляемость организма болезням. Если долго считать себя больным то реальная болезнь обязательно придет, поскольку "болезнь" не столько само заболевание, сколько состояние психики. Лучше (и дешевле) считать себя здоровым: "авось само рассосется", вести образ жизни нормального (не болеющего) человека надеясь на спасительные резервы организма. Поскольку болезнь значительной частью мнительность, а мнительность в отражениях и есть реальность, то во многих случаях такая "метода лечения" оказывается действенной. Но, разумеется, не во всех. Если болезнь настигает провинциала, то уж непременно нечто существенное.
  
   "Предосудительным" оказывается и класс психических заболеваний, хоть город их главный инкубатор. Как и в деревне здесь есть свои "дурачки", проходящие под маркой "городские сумасшедшие". Не столько ретро-элемент привнесенный из деревни страхующий от коллективного сумасшествия, сколько индикатор всеобщего нездоровья. Ведь в Провинции люди большей частью обеспокоены не собственно болезнью (большинство болезней не смертельны) сколько тем, как выглядит их болезнь в глазах окружающих. Страхующим элементом здесь является "всеобщее зеркало" мнения. Поэтому собственные "тараканы" можно скрывать сколь угодно долго, при условии пристойного поведения на людях. Отсюда вялотекущая форма всеобщего психического заболевания.
   Если общество впадают в массовые психозы типа фашизма, национализма, доносительства, то "отражение в зеркалах" очень быстро делает заразу всеобщей, стоит лишь слегка сместиться планке "нормы". Психозы это болезненное течение "моды", поскольку люди живут в сюрреалистическом мире зазеркалья, где психические нормы искажены и вывернуты. "Городские сумасшедшие" только вершины айсбергов. Приобретя большую целостность, личность теперь обязана сама преодолевать собственные психические недуги, хранить внутреннее психологическое единство. От того сдерживать порывы безумия в первую очередь под давлением великого "что люди скажут".
   Более гуманная среда не отсеивает и не уничтожает людей с психическими отклонениями, до известной степени их изолирует если больные представляют угрозу обществу.
   Но выясняется что депрессии в той или иной форме подвержена большая часть городского населения, столь же велики проценты предрасположенности к психическим заболеваниям. "Городской нормой" является болезнь и в каждом собеседнике горожанин вольно или нет подозревает психа, хотя часто у такового только иная форма заболевания. "Псих" звучит как приговор, однако это состояние не следствие личных качеств, пороков, но Судьба, Промысел, Приговор Божий. Quos deus perdere vult, dementral prius [(лат.) кого бог хочет погубить, того прежде всего лишает разума].
   В языке горожан огромное количество вариантов обозначения ненормальных состояний психики: "сойти с ума, помешаться, рехнуться, сбрендить, тронуться, ополоуметь, чокнуться, свихнуться, попить молочка бешенной коровы, сбеситься " и так далее, за каждым из которых стоит особое отношение к сумасшествию. Разные причины, разные временные промежутки течения и обострения болезней, их острота и опасность. Присутствие столь тонких оттенков свидетельствует о широком распространении, обычности, "нормальности" подобных заболеваний.
   "Система зеркал" служит своеобразным страхующим механизмом от развития психических недугов. "Явной" функцией заставляет каждого члена общества "держать себя в узде", не дает выплескиваться эмоциям, прогрессировать расстройствам. "Скрытой" стороной подобно "волшебному" китайскому зеркалу (35) отражает не только отражение, но и оттиснутые на зеркале знаки. В том числе и "знаки" болезни - неявно проявляющиеся симптомы.
   _________________________________________
   (35) Идеально отполированные старинные китайские металлические зеркала, на которых под определенным углом зрения становятся видны иероглифы, выбитые на тыльной стороне. Секрет этих зеркал открыт лишь недавно: в местах проявления иероглифов структура металла более плотная, поэтому коэффициент отражения несколько иной. Особенно хорошо видны иероглифы при отражении в другом зеркале.
   Психопатологи называют любимой игрой шизофреников: поставить друг против друга два зеркала и рассматривать отражения.
   Но если поставить два "волшебных" китайских зеркала, друг против друга - какое из "скрытых изображений" будет проявлено? Данная метафора подразумевает разговор двух душевнобольных, считающих себя здоровыми, и отмечающих признаки сумасшествия у собеседника.
   ____________________________________________________
  
  
   Поскольку психические заболевания сопровождаются повышенным эмоциональным фоном, то вызывают невольный эффект подражания, являясь "заразительными" в театральной интерпретации этого слова. В итоге "отраженная личность" становится сотканной из отражений сотен разнообразных психических болезней с единым "размытым симптомом", пародией на нормальность, сложившейся из множества разнонаправленных векторов.
   Мир романов Достоевского, где всем героям можно поставить клинический диагноз, оказывается более соответствующим действительности чем реализм бытописателей, рассматривающих обывателей, как людей изначально нормальных.
  
   Промежуточным состоянием между провинциалом и жителем мегаполиса обозначен столичный горожанин. То есть человек иерархии. Поэтому в его поведении сильны мотивации горожанина и в провинциальном и в "мегаполисном" звучании. Но что же отличает собственно его? Разумеется иерархия: как в распределении врачебного ресурса, так и самой болезни. С первым все просто: на государственном поприще чем выше ранг занимает служащий тем он "ценней для общества", его болезнь наносит больший урон исполнению его обязанностей, поэтому государство обязано мобилизовать лучшие силы медицины на его излечение. В подспудной практике все, разумеется представляется наоборот - чем больше власти в руках сатрапа, тем больше ресурсов он может задействовать. Ведь он ценит свою жизнь в соответствии с градусом служебной лестницы. Соответственно в частной корпоративной практике "власть" заменена деньгами. Болезнь означает отход от дел, следовательно - убытки. С другой стороны вопрос о размерах платы за лечение с умножением личного капитала становится все более праздным.
   Интересна иная сторона - "право на болезнь". Мелкая сошка своей болезнью может внести дисбаланс в хорошо отлаженный процесс функционирования бюрократических механизмов. Поломанный винтик могут легко заменить другим. С другой стороны сам "винтик" рассчитывает на карьерный рост, на поощрение начальства, поэтому не хочет прослыть, хилым и болезным - всеми способами скрывает заболевания, тем более тяжелые и хронические, предпочитая переносить их на ногах. Чем-то он похож на профессионального спортсмена берущего рекорды, сокращающего будущее за счет здоровья. Его болезнь превращается в подобие скрытого "порока". Чтож! Это его выбор и его игра.
   Иное дело что бюрократические аппараты и частные корпорации знают об этой практике - ценных специалистов берегут, к остальной массе относятся безразлично, заставляя их выкладываться по полной даже в ущерб здоровью. Система "выжимания соков" приносит дополнительные прибыли. Более того, для соискателей продвижения рождает дополнительные стимулы: можно "заложить" ближнего пришедшего с не долеченным гриппом на работу и заразившего весь отдел, можно заботиться о своем здоровье как о капитале на будущее, и портить его конкурентам etc.
   С продвижением по служебной лестнице "право на болезнь" приходит в равновесие с положением. Средней руки начальник болеет столько сколько болеет. Он завоевал это право и пользуется им. Единственное табу - психические заболевания и тяжелые хронические болезни. Их он вынужден скрывать, как любой на социальной лестнице до самой вершины. Сумасшедшего короля подданные имеют право сместить, тяжело больного президента могут не выбрать. Разумеется история знает массу исключений - от Ивана Грозного до Рузвельта, но большая часть исключений свидетельствует о силе личности правителя и его харизме.
   Чем ближе к вершине пирамиды, тем "право на болезнь" - шире. Собственно "болезнь" здесь уже не заболевание, а замаскированный отдых, или вообще саботаж работы. "Ценный работник" имеет не только право на болезнь, он обязан время от времени "болеть". Его болезнь как награда по "рагу и чину" показывает, что иерарх много порадел на благо государства или корпорации, что все должны проявлять трепетную заботу о его здоровье, следить за ходом болезни и ожидать "скорого возвращения", которое напоминает возврат с битвы победителя, триумфатора.
   "Болезнь шефа" - это негласный отпуск для подчиненных, возможность их законно побездельничать без "мудрого руководства", но в тоже время "проверка на вшивость" - всегда найдутся длинные языки которые доложат выздоровевшему, что отворилось в его отсутствие. Такт болезнь в форме "начальник заболел" встряхивает иерархию, придавая столь необходимую свободу - поскольку подчиненным приходится брать на себя инициативу принятия решений и часть ответственности за них. Обычно хорошо развитая система сильно заорганизована, косна, слаба подвержена изменениям при этом не имея легальных способов и путей к развитию. "Право на болезнь" начальника предоставляет ей ту небольшую толику хаоса самоорганизации, при которой она может делать какие-то шаги вперед. С другой стороны болезнь - проверка самого начальника: если работа хорошо организована, то даже длительное его отсутствие не сильно сказывается на работе аппарата.
   "Право на болезнь" свидетельствует о приобщении лица к "клану избранных", к номенклатуре являясь дополнительной и немаловажной привилегией власть имущих. "Болезнь" в их среде - эвфемизм отдыха. Не даром в СССР начальство редко "отбывало на отдых", во всяком случае официально - они ездило в санатории и "дома отдыха курортного типа". То есть официально поправляло растраченное "на благо народа" здоровье. В современном мире государственные иерархи = "публичные политики" обязаны демонстрировать свое здоровье нации - поэтому ездят "отдыхать". "Болезнь" при демократиях скрывается, однако это ничего не меняет в сути иерархии и власти. Функционеры так широко же пользуются "правом на болезнь".
   Что суть власти не изменилась свидетельствует до сих пор существующая символическая оппозиция "король и шут" - высший иерарх и самый ничтожный служащий, единственный кроме короля имеющий "право на болезнь" как подлинную так и мнимую. "Шуту" просто нечего или почти нечего терять, он в самой малой мере привязан к служебной лестнице, к интересам корпорации - он более всех свободен поскольку от него почти ничего не зависит, соответственно оплата его ничтожна, перспективы роста настолько туманны, что практически равны нулю. "Шут" еще не приобрел иерархических признаков сознания - "многослойного мышления", потому все видит в реальном свете, потешается над порядками. При желании почти каждый может вспомнить подобных "отдельских шутов".
   Большинство высших чинов бюрократического аппарата смотрят на свой жизненный путь, на задачи своего: министерства и корпорации с цинизмом "шута". Они утратили любое подобие нормального человеческого облика. Слишком часто они успешно выполняли порученную начальством бессмысленную работу и столь часто же плоды эффективного труда шли в корзину в угоду аппаратным играм, слишком часто произносили "правильные речи" и знают им цену. Им осталась только забота о личном благе и благе своего "избранного круга" - в котором "право на болезнь" одна из "законных" достоинств.
   Стоит взглянуть на современных западных работников предпенсионного возраста- все они будто дышат на ладан, словно выжали из себя все силы и находятся не то что на грани тяжелой болезни, почти что на пороге смерти. И стоит взглянуть на современных западных пенсионеров: они неприлично моложавы и патологически пышут здоровьем. Что это? Удачно выбранная стратегия расходования? "Обман фирмы"? Самовнушение? Возможно все сразу: когда мучения окончены, пенсия и пособия заработаны - "жизнь только начинается" - болеть не хочется, просто не имеешь права. Сидеть дома тоже - только активный и здоровый образ жизни сохранит бодрость и здоровье.
  
   Современный Мегаполис доводит логику медицины и болезни до логического финала. Стерильность изгоняет всякую природную заразу. Высокий уровень жизни изводит большинство "городских бед" в том числе "болезни нищеты" и "болезни невежества" (типа туберкулеза) и заболевания из-за "загрязнения окружающей среды". Современные города чисты.
   Тем самым человек остается один на один с собственным организмом, что становится главным источником болезней. Из инфекций оставлены только грипп и простуды, служащие предохранительным клапаном от переутомления городской суетой. Все остальные беды исключительно внутренней этимологии.
   Если в эпоху промышленной революции человек страдал от различных видов загрязнения, от отходов собственной жизнедеятельности, в том числе промышленной, культурной и политической (имеются в виду войны), то есть становился жертвой собственного недалекого ума, то в постиндустриальном обществе картина радикально изменилась. "Загрязнение" заменилось "стерильностью".
   Latet anguis in herba [(лат.) в траве скрывалась змея]. Человеческая природа предстала в "чистом виде", и начала страдать от "избыточной недостаточности", от излишнего комфорта во всем. Резко упали физические нагрузки - на горожан обрушилась эпидемия гиподинамии. Искусственный обогрев и кондиционирование жилища исключили сезонные температурные перепады, убрав естественный тренинг организма. Постоянное обильное питание купировало стресс голода приведя к ожирению доброй половины населения. Любое добавление комфорта неизбежно приводит к аномалиям поскольку исключает необходимые принуждающие природные факторы.
   Приходится создавать им искусственную замену: физкультуру лечебную и профилактическую, модные среди людей с достатком тренажерные залы, диеты и лечебное голодание, сауны с бассейнам наполненными ледяной водой, поездки на горнолыжные или тропические курорты. Человек старательно компенсирует недостатки очередными дорогостоящими излишествами, стремясь "быть в форме", тратя на поддержание этой "формы" все больше времени и сил в безуспешной попытке достигнуть физического совершенства.
   Медицина становится не "соседской" как в провинции, но частью личной жизни. Входит в жизнь горожанина задолго до рождения гинекологическими консультациями, противозачаточными средствами и препаратами для подъема потенции, венерическими диспансерами к услугам которых родители прибегают еще до зачатья потомства - и не оставляет после смерти, поскольку обязательно медицинское освидетельствование умершего, вплоть до вскрытия в морге. На всем протяжении жизни человек оказывается под неусыпным присмотром врачей, советуется с ними не реже чем с юристами, выстраивая личные планы на жизнь сверяя их с состоянием Здоровья - антиподом Болезни. Болезнь становится настолько привычным и обыденным делом что в половине случаев ей не придается особого значения. Болеть часто в Мегаполисе нормально - болезнь - modus vivendi [(лат.) образ жизни, условия существования]. Как следствие, Нездоровье и Врачевание тоже становятся частью этого образа.
   Что сказанное не просто упражнения в построении силлогизмов поясняет статистика: 80% мужского населения городов и не менее 30% женского страдают различными формами депрессии. То есть не меньше половины всех. Депрессия классический пример "болезни без болезни" - физически человек здоров, нет никаких явных признаков психических заболеваний. Окончательное расхождение "заболевания" и "состояния болезни".
   Депрессия главный провокатор самоубийств и неадекватного опасного поведения: пьянство за рулем, рискованные поступки, полное безразличие к личной безопасности, etc. - "неявной формы самоубийства". Хроническая депрессия приводит к упадку сил, подрыву имунной системы, к тяжелым физическим недугам, к нервным и психическим болезням. Организм сам избавляется от длительного угнетенного состояния предпочитая мобилизовать силы на борьбу с явной болезнью. Однако депрессия один из самых распространенных, но отнюдь не единственный симптом "городского нездоровья".
   В Мегаполисе человек обретает максимальную свободу, доходя до того что волен до определенной степени выбирать болезнь. Например, отпуск в экзотических странах несет большую вероятность заражения тропическими болезнями и многие сознательно идут на риск хотя большая часть предпочитает заранее переболеть букетом этих болезней в легкой форме, сделав себе прививки. Без сомнения наркоман прекрасно знает про опасность заражения СПИДом через шприц, тем не менее в подавляющем большинстве случаев пренебрегает этой опасностью выбирая вымученное удовольствие. Подобный выбор осуществляется с венерическими болезнями, алкоголизмом, самой наркоманией и многими прочими видами.
   Сюда же следует присовокупить выбор ожирения и связанных с ним недугов как "свободный выбор жиров и холестерина", хотя болезнью скорей можно назвать сознательный отказ от них. Курение как провокатор рака легких. Пьянство - выбор алкоголизма "добровольного безумия". Даже выбор "здорового образа жизни", лишь выбор спектров болезней. Не смертельно опасных, тем не менее: прогрессирующий артрит и отравление учащенно дышащих легких загазованной атмосферой большого города как следствие "оздоровительного бега от инфаркта". Гормональные перекосы бодибилдига. Сотни прочих "спортивных осложнений". Выбрав "любимую болезнь" горожанин получает и "любимое лечение", давая пищу монстру медицины тоже кстати озабоченную в первую очередь лечением жителей мегаполиса.
  
   Обретя свободу большого города человек не избавился ни от явлений "театра деревни", ни от "зазеркалья провинции", ни от иерархии первобытной стаи, ни от одиночества отшельника. Свобода его заключена в выборе этих театров, лабиринтов, иных миров. Если в деревне или провинции житель не волен избавиться от психологического типа своего поселения, не зная жизни иной участвует в ней "искренне", даже не догадываясь об истинном положении вещей, то в Мегаполисе человек сознательно выбирает роль не живет "ролью" или "отражением", но играет ими. Строя собственные планы, выбирая карьеру он представляет, кем хочет стать и сознательно загодя надевает маску будущей роли которую желает сыграть. Создает image [(англ.) Рекламный или пропагандистский образ, "имидж"; отражение (в зеркале)].
   Выбирая круг общения, стремясь проникнуть в те или иные круги общества, он попадает в отраженное мнение этого круга, компании, начинает зависеть от него. Образуется шлейф "второй жизни", которых может оказаться превеликое множество: на работе это один человек, в кругу друзей другой, у любовницы третий, в мире собственных увлечений еще какой-то. Прямая дорога к раздвоению личности, источнику сложных психологических переживаний, внутренних конфликтов, ведущих к столь распространенной в мегаполисе депрессии. Человек страдает от стрессов, источников которых насчитывают десятки, среди которых столь специфический как отсутствие стрессов - "жизнь без событий". Общее психическое нездоровье гасится огромным количеством антидеперессантов, анальгетиков, успокоительных и прочей нервической химии. Потребление этих препаратов в большом современном городе на душу населения недалеко отстоит от ежедневной нормы выдаваемой больным в психиатрических клиниках.
   Противоречивая роль психических заболеваний в Мегаполисе в том и состоит, что большой город больше ценит отличия, чем одинаковость. Отличия проявляются где-то в области эксцентричности, граничащей с ненормальностью. Словно демоны из глубин сознания возникает сонм психоаналитиков "корректирующих" личность не давая ей впасть в истинное безумие. Заменяют Я индивидуальным, "не таким как у других" комплексом который начинает восприниматься человеком как "истинное Я". Medicus - amicus et servus insanorum [(лат.) Врач - друг и слуга безумных. ]. Болезнь становится основой личности, равно как источником всех остальных болезней. Заболевания делаются идентификационным признаком, будь то гомосексуализм или наркомания.
   Возвращаясь к примеру с наркоманом - разве не болезненный поиск новых ощущений приводит к выбору искусственных заменителей впечатлений, к желанию незаслуженно ощутить высшее блаженство, "раздвинуть границы сознания"? Подобный эффект ранее достигался долгими духовными упражнениями или годами поиска и открытий. Сегодня можно заглотнуть "колесо" или "кольнуться" и увидеть фантастические миры сидя в грязной халупе, испытать невероятные путешествия и приключения не сделав и шага. Финалом такого желания новых впечатлений становится игра со Смертью в образе ее ипостаси - неизлечимой болезни. Сколь лицемерны потом жалобы ВИЧ-инфицированных наркоманов на свою злую долю, на судьбу случайно заразившую их смертельным недугом. "Случайно" заразится СПИДом не испытывая изначально подсознательной тяги к смерти невозможно.
   Случаи заражения малых детей, даже младенцев в роддомах - обратная сторона той же медали. Проявление патологической тяги к смерти медперсонала, как "месть всему свету". "Преступная халатность" явление того же порядка, как сознательное заражение ВИЧ и венерическими болезнями половых партнеров. L'homme ne meurt pas, il se tue [(фр.) Человек не умирает - он убивает себя.]. Мудрость болезни.
   Серьезное заболевание независимого субъекта городской жизни становится его личной трагедией. Переживание трагедии в одиночку плата за обретение полноценной личности. Хочешь, разыгрывай перед собой и другими трагедию, драму, героическую пьесу, фарс, комедию, смотрись в зеркало alter ego, моли Бога, медитируй, призывай экстрасенсов, договаривайся с духами болезни, со Смертью и Судьбой, возмущайся, торгуйся, смирись, переплачивай за лечение, обращайся к светилам медицины, уезжай на курорты... Делай что хочешь. Ты свободен!
   Для близких это драма, поскольку они тоже индивидуальности переживающие несчастье ближнего со свойственными их индивидуальностям особенностями. При темпах городской жизни, встроенности горожанина в вечно движущийся механизм города болезнь близкого занимают слишком много времени, приходится вечно что-то откладывать, переносить, от чего-то отказываться. Для простого человеческого сочувствия остается мало времени и сил, к тому же надо уважать личное право заболевшего на индивидуальное переживание "единственной трагедии во вселенной" ничего не меняющей в социальной жизни города-муравейника.
   Врачи становятся спасителями каждого конкретного больного по профессиональной обязанности демонстрируя участие и сочувствие. Больницы избавляют ближнего от бремени больного, становясь госпиталями в первоначальной их сущности - монастырскими больницами, где больной превращается в подобие монаха: соблюдает обеты воздержания, поста (диетическая пища), схимы и эпитамии (медицинские процедуры, уколы, операции, перевязки, больничный режим), одиночества, послушания (врачам и медперсоналу). Пациенту обеспечена "братская" (особенно "сестринская" - медсестринская) любовь, милосердие и сострадание. Мысли его оторваны от суеты и погружены в размышления о вечном: о болезнях, о смерти. Ближние проявляют свою любовь и внимание посещая затворника не слишком обременяя себя вечной заботой о самом ближнем, не выпадая из нормальной городской жизни. Болезнь в мегаполисе - дело специалистов.
   Для монстра Мегаполиса болезнь каждого отдельного индивида статистика и только, работа больших специализированных клиник. Но из суммы личных трагедий, словно феникс из пепла возникает призрак всеобщей Болезни Мегаполиса как болезни Человеческой Природы. Медицина уже окончательно лишенная всякой мистики, следовательно и надежды на чудо ведет постоянное и неусыпное сражение с болезнью каждого горожанина, вместо чуда даря ему дополнительные годы жизни. "Внезапно" горожанин сможет умереть только от несчастного случая, и то его попытаются реанимировать и потом усадить в инвалидную коляску. Во всех иных вариантах человек просто обязан кончится на больничной койке измученный месяцами борьбы врачей за мизерный остаток его жизни, умереть напичканный обезболивающим "не приходя в сознание после тяжелой продолжительной болезни".
  
   Мудрость болезней
  
   Кого лечит? Как лечить? От чего лечить?
  
   Человек всю свою историю боролся с болезнями. На свое счастье не столь успешно как того желал. Порой, болезни "мыслили" за цивилизации, возносили их или низвергали, разоряли и уничтожали. Эпидемии всегда оставались вечными спутниками человечества, перечисление всех сибирских язв и трипперов, "испанок" и лихорадок займет слишком много места, превратившись в ужасное заклинание. Врачи обычно скромны в оценке жертв эпидемий, писатели склонны раздувать статистику павших на "Большой Чуме". Нельзя сказать, что истина лежит посередине, скорей всего ее вовсе не существует... по крайней мере, там, где ее ищут. Эпидемии идут всегда за стихийными бедствиями и войнами рука об руку с голодом. Что еще не означает, что они приходят когда им вздумается. Болезни - передний край цивилизации, ее тайные мысли и страхи, равно как и реальные ограничители развития. Стоило цивилизации расправить плечи и растопырить руки (которые, чаще всего, были грязными), как откуда-то заносилась оспа или холера.
   Стоило цивилизациям пойти на межконтинентальные конфликты, как индейцы стали умирать от безвредных для европейцев коклюша, скарлатины, ветрянки, не говоря о туберкулезе, тогда занимавшего мировую лакуну, которую сегодня занимают онкологические заболевания. В ответ Старый Свет получил венерические болезни, унесшие больше жизней, чем все население вновь открытого Света Нового. Победители разнесли на кораблях заразу по миру до дальних уголков Индии, Китая, Японии, как сейчас все разносят половым путем нечто более худое.
   К перечню можно присовокупить социальные заболевания: в борьбе с аборигенами белый человек использовал алкоголь. Не имевшие к нему привычки, индейцы спивались племенами и целыми народами. Зло не осталось безнаказанным: кокаин стал "достойным" ответом.
   К растениям и микроорганизмам - "индейским воинам-мстителям" можно добавить табак, сильно потравивший жизнь Старому Свету. Равно "плененные" картофель с кукурузой (увеличившие продуктовый потенциал Европы почти в два раза), вслед за ними - колорадского жука, еще более - фитофтороз несколько лет поражавший клубни картофеля в Ирландии тем истребивший половину населения в ХIХ веке, филлоксеру, нанесшую роковой удар европейскому виноградарству и виноделию.
  
   Во все эпохи болезни представляли глобальную угрозу человечеству, вызывая апокалиптические страхи. Звонки в дверь, иначе не назовешь, хотя смертельные угрозы заставляли размышлять над их причинами единицы. Большинство традиционно жестко отвечало на новые вызовы, но, с возращением новых болезней задумавшихся делалось все больше. На основе их мыслей и поисков, человечество нашло себе врага в крохотных микробах и еще боле мелких вирусах. Как же тотально надо враждовать с Природой, чтобы искать врагов всюду: от тигров и мамонтов, до столь невидимых глазу! Благо хоть тигров начали охранять, благо завели себе Красную Книгу. Благо не додумались истребить все штаммы оспы, но запрятали их в хранилища.
  
   Врага должно опознать и уничтожить. Хорошо еще, что нам делают прививки, что старшие поколения отмечены оспинами, что пока еще храним в себе многие иммунитеты. Хоть здесь сверкнула мудрость. Сверкнула и погасла. Vana est sapientia nostra [(лат.) тщетна наша мудрость]. Иммунологии не позволяют стать ведущей наукой в медицине, оставив лишь служанкой общего подхода, основанного на известных постулатах стерильности и истребления врагов.
   Просвещенный читатель сразу вспомнит "болезни цивилизации". Разумно. Первыми болезнями человека были собственно болезни приматов, характерные видовые хвори. Чуть позже к ним прибавились алкоголизм и наркомания, техногенные болезни, ожирение, болезни сердца, рак. Нельзя сказать, что всего этого в природе не встречается, просто уроды и выродки погибают там очень быстро, подобные заболевания лишь короткий миг между здоровьем и смертью...
   Хищные рыбы "спокойно" плавают средь стай своих жертв. На самом деле плотоядные внимательно наблюдают за потенциальными жертвами. Стоит мелкой рыбешке сделать какое-то неадекватное движение как моментально оказывается в зубастой пасти. Только намек на недомогание - уже не уйти. Природа оставляет ничтожно малый шанс больным особям несмотря на все свое многообразие.
   Краток в дикой природе миг опьянения. Вопреки распространенному предубеждению, животный мир весьма склонен "покайфовать", набить утробу разными галюциногенными грибами или продуктами природного брожения, хотя алкоголиками становятся лишь прирученные человеком животные. Равно как ожирение сделалось специфическим спровоцированным человеком заболевание свиней.
   Человек испытывает Природу на прочность, в том числе и природу собственную. В гипотезе о своей сути как об "экспериментальном продукте" не хватает смелости, которая имеется у Природы: сама Жизнь испытывает в нас себя на прочность. Никакой иной вид на земле не подвержен стольким заболеваниям. Природа вращается в нас своими светло-темными сторонами монады Тай-цзы. Мы очередной виток и очередной итог этого вращения. Жизнь в своем развитии дошла до этого предела, проверяя себя в утонченных формах отрав, радиации, "болезней цивилизации". Мы недуг природы, ее главное испытание, сами же более всех болеем являясь самым жизнестойким разрушающим природу "микробом".
  
   Подобный взгляд позволяет вывести четыре причинных источника болезней:
   Первый: "родимые пятна" Природы. Болезни, присущие всему живому, особенно высшим ее формам. Обычно это так называемые "болезни нищеты", вроде туберкулеза.
   Второй: болезни загрязнения ("дерьма"), отходов жизнедеятельности человека - отходов цивилизации, что носит название: "загрязнение окружающей среды". Собственно, только с этой бедой и борются "зеленые".
   Третий: "болезни динамики". Существующие в природе в неагрессивном виде, "безобидные" для всего живого или уравновешенные дикими условиями существования, организмы неожиданно становятся смертельно опасны для человека, превращаясь в "болезни цивилизации" или "болезни комфорта". Например аллергии. Человек, облегчив себе условия существования и видового выживания, превратился в резервуарное животное с ослабленным иммунитетом.
   Четвертый: "болезни несовершенства". Недостатки человека, как биологического вида. К ним можно отнести и "болезни дурости" - непонимания опасности, "болезни разума" с кавычками и без оных. Обобщая к ним можно присовокупить войны, поскольку с точки зрения медика война - эпидемия травматизма. Разработка и применение биологического и химического оружия (36).
   _________________________________________________________________
   (36) Широкое применение токсинов, бактерий и ядов не заслуга исключительно ХХ века. За всю историю человечество травило и морило себя с удивительным постоянством, как в семейной и политической жизни, так и в военной сфере. Отравлялись колодцы, реки, провиант, подбрасывая в осажденные города зараженные вещи, трупы павших животных и погибших людей.
   ______________________________________________________
  
  
  
   Складывается две бинарные оппозиции. В Большом круге: Природа против человека - Человек против природы (эпидемии - болезни загрязнения), и Малом круге: Борьба с болезнью - Болезнь против природы человека ("болезни цивилизации" - болезни "несовершенства").
  
   Стоило человеку ополчиться на бактерии, антисанитарию, рассадники инфекций, как успехи в этой борьбе превзошли все ожидания. На первые роли в смертности вышли болезни сердца, за ними подкрался рак, далее - насильственная смерть, но так - "мелочи": почки, селезенка, легкие. Картина смерти в "нормальном" обществе.
   Как отмечалась, в "особо нормальных" странах на первое место выходит старческая "беспричинная" смерть. В Третьем Мире последовал всплеск рождаемости приведший к демографическому взрыву, призвав на этот свет массы людей относительно здоровых, лишь слегка измученных недоеданием, грязью и сопутствующими им болезнями. Подобные недуги присущи человеку изначально, поэтому население Третьих Стран составляет будущий генофонд планеты. Правда до известной степени подпорченный вредными производствами и наркоманией.
   Цивилизация - передовой край испытания Жизни самой себя, она сильней иных состояний испытывает человеческую природу и Природу вообще, создав тепличные условия для высокоразвитых и высокоорганизованных организмов, оградив от эпидемий и невероятно развив интеллект. Посредством прогресса Жизнь загнала себя в тупик, пытливо наблюдая, как выкрутится ее любимое infant terrible [(фр.) Ужасное дитя]: победит ли человек собственный страх смерти, до какого предела будет упорствовать в невозможном. Упорства у человека много, поскольку человек наделил сам себя мифом "бессмертие".
   Человек уже был "бессмертным" во времена, когда мало чем отличался от животного. Оставался еще долго таким в первобытные эпохи, поскольку не ведал своего возраста и срока. Был бессмертным покуда верил в загробный мир и переселение бессмертных душ. В театре деревни и зазеркалье провинции человек превратился в простого смертного считающего прошедшие и предстоящие года. Такое знание внесло болезненность в его жизнь - "кризисы возраста", особенно мужской части населения, кризисы обусловленные именно знанием о своем возрасте, т.е. об остатке жизни.
   Лишь в Мегаполисе человек вновь ощутил иллюзию бессмертия, растворившись в суете, свято надеясь на чудеса современной медицины, веря что уж на его-то веку ученые докопаются с помощью гигантских инвестиций и сверхсложных приборов до тайн Жизни, Смерти и начнут конвейерным способом фабриковать "таблетки бессмертия".
   Легко умереть нищему в грязи, но богачу отходить на тот свет в теплом и сытом доме невыносимо. Легко пойти на смерть изгою, всю жизнь умиравшему, но тепличному созданию преодолеть в себе страх смерти каково?
   На известном этапе человек совершенствовал свою природу, совершенствуя социум согласно спасительному мифу "общественный прогресс". Но совершенства не достиг. Если не считать конечной целью размножение, тогда идеалом обществ можно признать Индию и Китай, вот уж кто размножился, так размножился, демонстрируя удивительную способность к выживанию. Но речь, пока, не о них.
   Подспудно накапливались знания по обузданию болезней. Пресловутая борьба "Добра и Зла" как в Мире, так и в душе человека, тоже во многом объясняется страхом смерти. Весьма распространенная теория в экзистенционализме и вне его: "сохранение жизненного импульса, либидо и все прочие проявлениями инстинкта самосохранения. Обладай человек бессмертием, он стал бы мудрым..." или окончательно скурвился бы.
   Согласно гуманитарной установке медицины врачебные знания накапливались для испытания и совершенствования собственной природы. Человек остался верен себе: стал испытывать Природу на прочность. Внешний круг выигрывает только пространство, всюду организуя "территорию цивилизации", доводя Природу до "антропогенного порога". Расселился человек в горы и пустыни, под облака и ниже уровня моря, но территория Земли все равно ограничена. Остается только скучиваться.
   Внутренний круг выиграл время - врачи продлили срок жизни до предела возможного. Дальше что? Время "нормальной жизни" лишь краткий миг, остальная часть жизни - старость, как бы ее ни бодрили ни веселили остается старостью. Унылое прозябанье, пусть и наполненное тысячами маленьких радостей, но лишенное радости молодости. Но омолоди стариков - с их молодостью вернутся убеждения столетней давности. Накопившие богатство, опыт, связи они просто затопчут подрастающую молодежь, которая, естественно, хуже их, и все делает "не так".
   Современная медицина действует согласно свойственной современному обществу манере: уже не только воюет со средой, но активно созидает искусственную природу, в том числе гомункулов. В своей невозможности превзойти Создателя (воспроизвести жизнь), человек всячески измывается над Природой, переиначивает, экспериментирует.
   Что человек может еще создать, кроме искусственной среды? Только монстров, называемых "продуктивными", "служебными" или "декоративными" породами. "Очистив" среду от "дикости", он внес подобные изменения в собственную жизнь: лекарства вкупе с продуктами, созданными самим человеком, равно винами-наркотиками - всё символические "яды", стимуляторами-транквилизаторами замещают естественные силы и реакции человека.
   "Человек культурный" все время одолеваем теми или иными недугами, от того глотает пригоршнями всякую дрянь при первом же недомогании. Мало того придумал пересаживать органы и построил хитроумные аппараты: искусственные сердца и почки, применение которых безумно дорого и доступно только состоятельным больным. "Человек богатый" более ценен для медицины и для "общества богатых", чем "человек здоровый". Последовательно синтезируются фермент за ферментом, гормон за гормоном, секрецию организма выносится в стерильные цеха биосинтеза - оттуда пачками рассылается в клиники, где пациенты без их вливания дня прожить не могут. Еще одно испытание: сколько же всего искусственных органов, желёз и тканей можно запихнуть в одно тело, сколько при этом организм выдержит лекарств, заменителей крови, искусственных ферментов, оставаясь живым? В воображении уже теснятся биороботы, искусственный интеллект. Подозревая, что что-то не то делает, человек замахивается на святая святых - на "поломки" генетического кода, подставляя себя под эксперимент в виде кролика и серьезно собирается излечивается с помощью генной инженерии. Жди появление новой отрасли науки: генной математики.
  
   Если дело так пойдет и дальше, может оказаться верным предположение что рак естественная (не нормальная, а именно естественная) реакция живой плоти, то бишь естества - основы живой материи на насилие над ним. На стресс-фактор, подрывающий организм.
   Канцерогенные вещества, жесткие излучения, свободные радикалы тоже оказываются стресс-фактором на клеточном уровне. Онкологи называют рак "чистой болезнью". То есть на ее течение почти не влияют санитарные условия жизни, состав питания, уровень доходов больного. Рак или случается или нет.
   По аналогии с этим определением туберкулез - "грязная болезнь" при которой чистота и проветриваемость жилища, хорошее насыщенное белками и жирами питание являются лечебными факторами. Единственное, что может ускорить рост опухоли - отрицательные эмоции - отрицательный стресс-фактор.
   Чем больше Человек насилует природу своего организма, тем больше онкологических осложнений получает. Вот он - результат эксперимента: "неправильная болезнь". Природа отвечает на насилие над природой человеческого организма вспышкой онкопатологий.
   Предвижу возражения: "средства от рака" изобретают фанатики-одиночки буквальном смысле ежедневно в, бесконечно долго трудятся сотни институтов, а бюджеты их проеденные за сотню лет исследований проблемы онкологии сопоставимы с расходами на Вторую Мировую Войну. Высоких специалистов-онкологов предостаточно, но они (если попадутся честные) разведут руками: "причина неизвестна". Любое предположение о Причинах равноценно, пока не доказано обратное, пока не найдена основная причина (37).
   "Возражений действием" предостаточно: в "неразумной" природе опухоли редки, но встречаются, хоть акула раком не болеет (38), а дерево от чаги не умирает.
   _______________________________________________
   (37) Столь распространенное заключение после хирургических операций по удалению опухолей, их химическому отравлению, облучению нуклеидами или иными излучениями: "успешное излечение" в онкологии относится только к самой операции или курсу лечения, повлекшей исчезновение опухоли.
   Главные показатели для онкологов: пяти- и десятилетняя выживаемость определяемая в процентах к лагу времени. Для серьезных локализаций (стадий от I до III) выживаемость составляет не более 30% за 5 лет, и 10% за 10 лет. Хотя после "излечения" основных видов рака кожи эти показатели примерно 99,9% и 95% соответственно. Современная онкология считает рак не локальным, но общим заболеванием организма и всеми силами стремится замедлить скорость рецидива. Успешным считается лечение, если динамика повторного возникновения и развития опухоли на порядок дольше остатка жизни пациента. То есть ситуация напоминает борьбу с преступностью в обществе - она неискоренима, но может сводится к уровню, когда подавляющая часть социума пребывает в безопасности.
  
   (38) Недавно обнаружилось, что акула все-таки болеет раком, но только в местах интенсивного загрязнения океана промышленными стоками. Даже ранее неуязвимые для рака организмы человек своими отходами добил!
   _______________________________________________________
   "Успехи" генетики обратили взоры ученых в поисках причины рака к наследственности. Поначалу много обещавший метод обещал в скором времени выявить "ген рака" и благополучно его исправить. Но не тут-то было. Оказалось что процессы поломки генов способные развиться в патологию происходят в организме ПОСТОЯННО, а варианты их настолько множественны, что говорить о панацее не приходится. Если бы не "ремонтные гены", восстанавливающие цепочки ДНК, то род человеческий давно бы пресекся. В итоге значительная часть ученых пришла к выводу, что наследуется не "ген рака" а недостаток ремонтных генов. Причем специфических - соответствующих определенной локализации рака.
   Существует некорректный эксперимент по "доказательству онкогенезиса" - подопытным крысам впрыскивают лошадиную дозу фенола - сверхмощного канцерогена. Все крысы заболевают раком. Однако в большинстве случаев раком заболевают организмы вообще не имевшие контактов с канцерогенами. Но этот опыт поддается иной "расшифровке" - фенольный стресс вызывает столь большое количество поломок, что ремонтные гены просто не успевают восстановить все. Разумеется разные организмы с разным статусом ремонтных генов имеет разные пороги стресс - устойчивости.
   Из наличия особой системы восстановления ДНК-кодов следует, что факторы предопределяющие онкогенезис являются частью процесса генетической изменчивости организма, его необходимой функции. Живая плоть тела подвергается множественному неблагоприятному воздействию, и организм выживает только потому что постоянно обновляется. Клетки организма постоянно регенерируют с разной скоростью, даже костная ткань сменяется на 10% в год. Изменяясь не только воспроизводят прежнюю структуру, но подвергаются изменениям - приспособлениям к новой среде. Но где грань между "изменениями" и "поломками"? Вся ли "изменения" приводят к благожелательным мутациям, или ведут к появлению наследственных болезней. В свою очередь все ли "наследственные болезни" является таковыми?
   Отличить "изменения" от "поломок" может только опухоль. То есть ее возникновение. едя это отдельному индивиду, они представляются убийственными - для генетической структуры популяции это лишь изменение признаков.
   Более того, большинство наследственных болезней обычно сопровождаются "выигрышными" приобретенными признаками. Так наследственное заболевание крови бетаталосемия приводящая к ужасным последствиям, имеет неоценимое достоинство - пораженный ее организм не восприимчив к малярии. Примечательно, что болезнь наиболее распространена на Сардинии, где каждый восьмой является носителем такого гена. Ранее остров был одним из самых малярийных мест Средиземноморья. Таким образом, часть местной популяции своими страданиями спасала от вымирая все будущие поколения.
   Встречаются исключения из этого правила: например радиоактивное излучение ведет к хаотичной поломке генов. Очевидно, не существует механизма его адаптации, поскольку в жизни человеческого вида такое воздействие было крайне редко. Однако механизмы наследственности позволяют в конечном итоге получить здоровую часть потомства.
  
   Механизм онкогенеза не рудиментарный, но приобретенный в процессе эволюции, поэтому все более усложняющийся. Пример сложности: большая часть генетически поломанных клеток здорового организма, "пропущенных" ремонтными генами уничтожается иммунной системой организма. Рак не пройдет!
   Психологами подмечено: большая часть онкологических больных имеют склонность к повышенной нервной возбудимости, истерии, жестким и долгим реакциям на внешние раздражители: злость, обидчивость. То есть находятся под постоянным отрицательным стресс-фактором. С одной стороны стресс ведет к снижению иммунного статуса (доказано клинически), с другой - неблагоприятно воздействует на регенерацию клеток организма. Проще говоря: "Злость убивает человека".
   В данном случае речь идет не о "канцерном" изменении характера под влиянием известия о болезни и патологическом изменении личности в при III-IV стадиях рака, но о личностных особенностях пациента.
  
   Однако по статистике организмы с более низким иммунным статусом живут гораздо дольше обладающих сильным иммунитетом. "Охранные системы" организма убивают его на корню, очевидно не давая изменяться. Правда живые существа со слишком слабым иммунитетом чаще умирают от инфекций. Существует некая aurea mediocritas [(лат.) "золотая середина"] здоровья - гармоничная пропорция всех начал организма.
   Еще одно странное, на первый взгляд, совпадение состоит в распространении рака в момент расцвета либеральных обществ, ратующих за максимальную свободу индивида. Точно так же и клетки организма, утратив всякий контроль, начинают бесконтрольно и неограниченно (свободно) делиться-размножаться, в конце концов, уничтожая организм. "Свободные радикалы" что в организме, что в обществе превышают количество "ремонтных генов", а эволюционные процессы приобретают ураганный характер делаясь революционными. Локально революционными - несмотря на все разнообразие опухолей по происхождению ткани: "плоскоклеточный", "мелкоклеточный" - около 20 видов клеток, и характера опухолей: "доброкачественная", "злокачественная" суть ее сводится к примитивизации процессов развития. По сути рак - хаотично развивающаяся колония простейших клеток, лишенных сложного управления и реакций. Разве что кровеносная система организма прорастает внутрь опухоли. При "созревании" опухоль выбрасывает споры - метастазы. "Нашествие варваров на цивилизацию", сиречь деградация самой "цивилизации организма".
   Такой генезис более похож не на болезнь, а на механизм самоликвидации организма: слишком большое количество генетических поломок приведет к воспроизводству ущербного нежизнеспособного потомства, потому лучше потенциальным родителям самим погибнуть "во благо популяции". Равно организмам слишком вольно обращающимся со стресс-факторами и не испытывающих боязни перед канцерогенами. Я еще сотни раз повторю в дальнейшем: "болезнь мудра!".
   (Но пойди, объясни это онкологическим больным, успокой их высокими словами о жертве во имя популяции и всего человечества, особенно зная, что рак является причиной смерти 1/3 смертей в цивилизованных странах. Смерти, отягощенной жестокими физическими и моральными страданиями. Они то ради высших социальных ценностей жертвовать собой не хотят, куда уж там ради социально-биологических. "Человек ведь не амеба".)
  
   Теория вызывает у онкологов-практиков большие возражения. Они могут согласиться только в общей посылке: упорядоченное развитие клеток сменяется хаотичным. Что главный признак рака. Сами причины поломок могут быть различны.
   Но почему клетки разной генной структуры выбрасывают не просто обломки, но обломки обладающими именно признаком к хаотическому размножению? То есть положительный признак становится собственной противоположностью. Разумный ответ только один: в генных поломках заложена общая морфология, следовательно, и механизм развития рака. Стресс - причина общая для всех, поскольку стресс-сигналы принимаются генами "к первоочередному исполнению" свидетельствуя об опасном для организма состоянии окружающей среды. Причем среды в широком смысле слова: всей среды, в том числе социальной, и нравственной, и старается измениться подстроиться под изменения со скоростью соответствующей интенсивности стресс фактора. Состояние современной среды "идеально" для канцерогенеза: загрязненные экосистемы, тотальное ослабление иммунитета, перенасыщенный стрессами жизненный фон.
   Следовательно, рак победить нельзя, но можно понять, для чего же он нужен. Природе нужен. Поняв, попытаться управлять процессом или хотя бы предотвращать. В данном случае наилучшей профилактикой от "чистой болезни" станет улучшение "состояния среды". Не лучше ли направить большую часть средств бесполезно расходуемые на "средства против рака" на его профилактику? Впрочем, вопрос праздный когда имеешь дело с Системой.
   Как будет ясно из дальнейших рассуждений: панацея именно в понимании истоков болезни, а не в насилии над ней. В том числе врачебном.
  
   Сейчас онкологические заболевания отступили на шажок назад, посторонились, благодаря широкому развитию на Западе "ранней диагностики" позволяющей удалять опухоли на ранних стадиях, пропуская вперед нового "короля болезней" - ВИЧ. Интересно, какой стадии состояния идей общества он соответствует?
   Герой одной книги однажды выдвинул гипотезу: "Растяните период инкубации СПИДа на сто лет, и его уже не надо будет лечить". Кто знает, может у ВИЧ-инфекций раньше и был такой срок инкубации. Может в нем заложена программа что однажды человечество разовьется до столь катастрофической слабости большинства популяции, и тогда настанет его эпоха (39) . Ранее организмы с более сильным иммунитетом или вовсе не заражались СПИДом ("эффект кенийских проституток" (40)), либо их иммунитета хватало, чтобы он ослабевал от СПИДа только к тогдашним сорока годам, составлявшим среднюю продолжительность жизни (41).
   _________________________________________________
   (39) Разумеется, в механизме размножения вирусов заложена не "атака на человечество", но развитие в любом организме, в любой популяции с низким иммунитетом. Человечество для вирусов, существующих с момента зарождения Жизни на Земле - лишь частный случай для реализации стратегий их размножения.
   (40) Исследования показали, что у них зараженные вирусом Л-клетки распознаются и уничтожается Т-лимфоцитами. Однако повторить этот опыт лабораторно не удалось из-за высокой вирулентности ВИЧ.
   (41) Поиск средств "от СПИДа" длится почти четверть века, однако официальные результаты можно назвать нулевыми. Ученые пока говорят "как не надо бороться с ВИЧ". Основное препятствие - невероятная вирулентность вируса. Только в теле одного зараженного за весь срок развития болезни вирус претерпевает около 10 000 мутаций. Всего же возможность мутаций исчисляется десятками миллиардов, что в тысячи раз больше возможностей всех мутаций вируса гриппа как известных, так и возможных. У микробиологов вирус ВИЧ вызывает чуть ли не мистический ужас граничащий с восхищением перед этой "идеальной живой машиной уничтожения".
   Более десяти лет как выведен ослабленный штамм вируса СПИД, однако власти США и ВОЗ не дают добро к его испытаниям на человеке. Аргументация: вместо иммунитета к СПИДу у подвергнутых прививке может развиться чудовищная мутация. В кулуарных беседах микробиологи жалуются, что и другие многообещающие методики борьбы томятся под спудом. Причина та же: монстромедицина пожирающая в год десятки и сотни миллиардов долларов на исследования, устоявшаяся косная Система которую может разрушить только революционный прорыв в создании "антиСПИДа". Парадокс в том, что только и он может ее пошатнуть.
   ____________________________________________________________
  
   Проникший в организм вирус живет и развивается в нем до определенного срока, то время пока организм не справится с инфекцией ("обычный грипп"), за этот срок вирус успевает размножиться и извергнуться на окружающих через разные слизи и выделения. Или успевает смертельно поразить организм, заполонив его целиком. Казалось бы, где логика? Смерть организма означала бы смерть всей колонии вируса. Но ничего подобного не случается. Как только организм-носитель умирает вся колония по особому "сигналу смерти" превращается в споры, ожидая времени, когда можно будет из трупа, из почвы, в которой он захоронен, атаковать иные организмы. Что мешает, изучив механизм этого сигнала, заставить вирусы превратиться в споры? Обмануть их, превратить больного ВИЧ в носителя спор. Есть опасность что организм-носитель сам неадекватно воспримет "сигнал смерти", или после "излечения" заразит спорами окружающих. А разве сейчас носитель СПИДа менее опасен (42)?
   Подобный подход уже не война, но игра с болезнью. Её обман. Современная медицина ищет не средства игры с болезнью, но оружие ее уничтожения. Со смертельной болезнью вот уже более 20 лет играют "серьезно". Но где реальные результаты этих поисков?
   По данным ВОЗ в начале ХХI века от СПИДа умирает 8 тысяч человек в день - почти 3 миллиона в год. Для сравнения: столько же умирает от туберкулеза. Еще больше: 25 тысяч человек в день погибает от потребления грязной воды (отравления и заражения инфекциями), что более 9 миллионов. Однако динамика заражения СПИДом - 15 тысяч человек в день заставляет предположить, что очень скоро эта болезнь может обогнать "фактор загрязненных вод".
   ____________________________________________
   (42) До какой степени должен ослабнуть социально-нравственный иммунитет общества, чтобы объявить носителя заразной смертельной болезни не опасней больного диабетом? Или из-за застоявшихся эмоций "общества благоденствия", в связи с сенсорным голоданием решили впрыснуть в жизнь адреналина, заставив остальных играть в "русскую рулетку".
   Логично ещё объявить "неопасными" носителей чумы и холеры. Они-то уж точно не виноваты, что заразились, что их болезнь не стала следствием их пороков, и имеют все права на "полноценную жизнь в обществе".
   _________________________________________
  
   Покусившийся на рассуждения о причинах возникновения рака, то есть wer A sagt, muss auch B sagen [(нем.) сказавший А, должен сказать и Б]. Мера страдания отпущенная человеку, вероятно, величина постоянная. Страдание должно побуждать человека к активной жизни и действию, ради избавления от страданий. "Болезни - бич Божий". Иначе деградация. Избавляя себя от одних страданий, человек получает новые.
   Древние высказывались сильней, особенно древние индейцы, у которых это утверждение превратилось в базовую посылку мировоззрения: "человек рожден для страдания". Человек - возможно. Мудрое утверждение, но слишком сильное. Животные с ним вряд ли согласятся. Животные, обладай возможностью рассуждать (или мы понимать их рассуждения), вообще мало в чем согласились бы с человеком. Особенно птицы созданные для полета.
   Страдание неизменный спутник болезни. Болезнь неизменный спутник жизни. Боль лишь вестник болезни, сигнал о разрушении живой материи, о контакте с болезнью, о ее выходе за допустимые рамки, о слабости и косности жизни в теле, провокатор ответной реакции.
   "Продолжая рассуждать, неизбежно придешь к неизбежности и необходимости страданий, их силе, привлекательности, как это было проделано с Болезнью?" - вопрос Прозорливого. "Да здравствуют садизм и мазохизм!" Что мы и имеем сегодня, даже совокупляемся все больше из-под палки.
   Переживший сильную боль и вынесший из этого испытания психику более-менее исправной (важное уточнение поскольку у большинства страдавших психика все же не выдерживает) никогда не станет на путь садизма, лозунг которого: "пусть всем будет так же хреново, как и мне" или на извилистый путь милосердия: "раздели свою боль с другим, или прими чужую боль на себя".
   Миллионы раненых и действительно пострадавших (повторяю, сохранивших более-менее нормальную психику) никогда не позволят своей острой боли излиться на кого-то еще, причинить страдание безвинному. Врачи, например, тоже склонны принуждать больных преодолевать боль постоянно принуждая тех к движению. Причинять боль во имя излечения.
   Никто не призывает страдать. Этого "счастья" без призывов всем хватает. Призыв единственно к одному: мыслить. В смысле: уметь страдать. Страдание один из ключей понимания собственной Болезни, а, через неё к пониманию жизни. Никакое страдание не очистит ни тела, ни души, если причина этого страдания не осмысленна. Sublata causa, tolitur morbus [(лат.) с устранением причины устраняется болезнь].
   Осмысление жизни не есть конечная цель жизни. Жизнь лишь хранилище высшего смысла, его реализация, продолжение, развитие. Смысла без замысла, поскольку автор далек от мысли о божественном предопределении, равно и от мысли о бесконечных витках самоосмысляющей материи, когда предыдущий виток - лишь навоз, сырье для следующего поколения мыслящих живых машин.
   Бессмысленность любого "смысла" всегда очевидна, стоит лишь поставить вопрос о цели. Будь то миф о Замысле, следовательно, и конечном результате - конце Мира, равно и как миф о "не замысленном (спонтанном)" развитии, когда накопление смыслов бесцельно, следовательно, бессмысленно.
  
  
   Человечество стремится в направлении избавления от испытаний, к лучшей доле. Можно подумать, что идеал человека спокойная размеренная жизнь, клеточное существование в тихом домике до глубокой старости. Попытка оттянуть испытания на самый конец жизни, а там и вовсе их избежать. Но Мир устроен очень хитро: благо одних непременно становится нищетой других, что стало притчей во языцах Нового и Новейшего времени с его делением на Миры Богатства и Бедности. Во времени эта теза тоже имеет подтверждение: сегодняшнее богатство это ликвидация ресурса потомков.
   Нищета понятие относительное. "Что есть богатство? Последний нищий прикрытый тряпкой богаче льва", - сказал как-то король Лир в одном из архаичных переводов. Нищета вынуждает к приобретению достатка, достижения и перешагивания прожиточного минимума.
   Человек бежит Смерти, Болезни, Страдания, Нищеты. Бежит к Жизни, Здоровью, Счастью, Богатству. Хочет стать не биологическим ураганом на планете Земля, но высокоорганизованным животным, занять свою нишу в иерархии.
   Остается только определить это место, поскольку человек периодически занимает нечто (как было показано выше, всякая ниша оказывалась человеку "тесной"), сохранясь в своем существе неизменным на данной территории. Народы Севера (43), сообщества номадов (44), горцы, племена в джунглях: агрессивная природа уравновешивает человека, вписывает его в себя. Жизнь в этих сообществах по причине суровости условий насыщенная (вечная борьба), осмысленная (вечная борьба за жизнь). Неизмененная среда указывает первоначальное место человека в природе. Его старт, его первоначальную нишу, его заповедник изначального ("первобытного") духа, утраченного бюргером или рантье.
   __________________________________________
   (43) Проводимые в районах Крайнего Севера раскопки не выявили особых изменений в культурных слоях: что три тысячи лет назад, что сто лет все предметы местной материальной культуры давно достигли совершенства и оставались неизменными до прихода европейцев с их стеклянным бисером, ружьями и водкой.
   (44) С известной оговоркой, поскольку степные выпасы это измененная скотом среда, пустыня или остатки дикой степи - нечто совсем иное: "без человека".
   ___________________________________________
  
   Всякое отсутствие видовых изменений или физиологических или социальных означает конец прогресса вида, достижения им совершенства. Совершенны амебы, удивительно совершенны акулы, неизменные десятки миллионов лет.
   Для человека это означает перестать развиваться, престать изменяться, перестать искать смысл своего существования, решив, что он уже найден. Перестать размножаться, только воспроизводить популяцию на прежнем уровне. В конечном итоге, уступить свое место какому-то грядущему высшему виду, тем самым, оказавшись у него в подчинении.
   Человек так устроен, что ему не хватает еще чуть-чуть. Тем более человек никогда не сдаст добровольно занятые высоты. Он будет стремится к постоянному "росту уровня жизни", плюя на вселенские вопросы его предназначения, решив, что достиг совершенства. Известно, что консервация проблемы, это загон ее в подполье, "вглубь", означает потерю должного над ней контроля и грядущую встречу уже на более высоком уровне развития проблемы. Как запущенная болезнь, как заглушенные симптомы.
   Чтож, человек цивилизованный думая, что достиг достатка и стабильности "на вечные времена", должен быть благодарен Судьбе хотя бы за несколько десятков лет в последней трети ХХ века относительного покоя в устроенной им доме-крепости, его искусственно созданной "экологической нише" - полной противоположности "нише стартовой", сиречь природной. Пока не размножатся иные народы с иными жизненными установками.
   Любопытно сопоставить с этим утверждение векторы приоритетов современной медицины:
   "Спасение" - сохранение и продление жизни (битва со смертью)
   "Награда" - возвращение здоровья (борьба с болезнью)
   "Избавление" - гуманитарный эффект (избавление больного от страданий)
   "Обогащение" - социальная эффективность (борьба с нищетой, повышение благосостояния, здоровье как экономическое качество работника).
  
   Первоначально эти мотивы реализуются в круге социума интегрально спасая жизни от эпидемических болезней и "болезней нищеты". Главный показатель здесь так и называется: "средняя продолжительность жизни". И в этом раунде в развитых странах медицина одержала впечатляющую победу.
   Как только угроза гибели от моровых язв, родовых горячек, дизентерии сошла на нет, на первый план вышли иные заботы. В новых условиях оказалось мало просто спасти жизнь, необходимо вернуть здоровье. Стали измерять его неким эфемерным "процентом вылеченных больных". Лечить надо желательно, безболезненно, гуманно - показатель обратный примененных обезболивающих средств. И надо было вернуть обществу полноценную трудовую единицу, чтобы она успешно трудилась "на общее" (при социализме) или "на свое" (при капитализме) благо. По возможности как можно более дешевыми способами (при социализме), или наиболее способного добывать себе богатство (при капитализме). Последний пункт сейчас вышел на первое место: медицина нужна для высокого уровня жизни.
   "При социализме" и "при капитализме" в данном контексте означают только социалистический и капиталистический подходы, поскольку современный капитализм сильно социализировался, а социализм приказал долго капитализироваться.
  
   Казалось бы, громадное здание медицины возведенное столькими трудами решило почти все проблемы. От спасения жизни перешли к ее продлению, "обустройству". И "неожиданно" столкнулась с новым витком эпидемий. "Новыми эпидемиями". На первом месте, конечно СПИД. Главнейший враг в ряду лихорадок Эболы, и прочих болезней легионеров. И медицины развела руками в бессилии, захлопала по карманам, прося миллиарды на исследования.
   Медицина всегда умела делать хорошую мину при плохой игре, всякую беду обращая себе во благо. Страх заставил выделить на исследование проблемы сотни миллиардов. Организовались институты, научные направления. Все как с раком. Объективно система (в частности онкология) не заинтересована в радикальных победах над своим главным врагом - очень хлебным кормильцем. Иногда случается драма, когда даже профессор онкологии не может спасти от рака своих близких родственников, даже себя самого. Но что такое личный порыв, когда работает Система...
   Только подвижничество отдельных ученых и конкуренция еще движет медицинскую науку вперед. В современно медицине конкуренция понятие весьма размытое, поскольку все "светила" знакомы друг с другом если не лично, то по трудам. Определенный авторитет заработанный даже мелкими достижениями, место в иерархии обычно давит все новое. Медицина очень иерархична - подобна армии, из-за ответственности и давления авторитетов. Молодые ученые действительно открывшие что-то, вынуждены ждать признания десятилетиями слыша от мэтров неизменное: "Конечно, мы понимаем, что вы правы, но ваша теория подрывает основы теории нобелевского лауреата NN, давно вошедшей в школьные учебники. Так что вам придется подождать лет 20-25, пока он оставит этот грешный мир". Если молодой человек слишком честолюбив, то Система его отторгает ломая карьеру и жизнь. Если ученый принимает правила игры, то к моменту официального признания своего открытия и жатвы лавров, сам уподобится известному NN. Система ради сохранения себя страхуется от излишних потрясений, предпочитая палеотив - "кропотливый каждодневный труд" с множеством промежуточных результатов (весьма дорогостоящих), радикальному решению.
  
   По правилам "дефрагментации современного мира", "новые эпидемии" воспринимаются каждая отдельно, но никогда не указываются как единая генерация. В лучшем случае признается некие источники: интенсивное развитие микробиологии, биотехнологий, когда штаммы могут вырваться из лабораторий, когда микробы приспосабливаются к следующему поколению антибиотиков, становятся все более агрессивными и устойчивыми, или грешат на глобальное ослабление иммунитета. Некогда спасенная пенициллином жизнь деда, заставляет страдать и умирать его внуков. Болезнь мудра. И новое поколение болезней соответствует мудрости (с кавычками и без) современной цивилизации.
   Например, ситуация с применением антибиотиков в последние полвека напоминала гонку вооружений: бактерии очень быстро приспосабливались к новым препаратам, возникала потребность в новом поколении антибиотиков. В итоге этой борьбы фармацевты вывели, сами того не желая, столь устойчивые и агрессивные мутации "обычных болезней", что в первое десятилетие весь западный медицинский мир с тревогой замер в ожидании их "возвращения", обещающего стать не менее опасным, чем эпидемия СПИДа. Примерно такие же страхи существуют по поводу возвращения в Европу новых штаммов туберкулеза. Что непременно случится: на начало ХХI века 1/3 населения Земли "туберкулезники"! Более 2 миллиардов человек! О каком "прогрессе" медицины вообще идет речь?
  
   Фрагментарное сознание не охватывает сразу всего комплекс заболеваний. Не берет в расчет психические и психологические эпидемии: наркомания во всех ее формах, рост психических отклонений и заболеваний. Гомосексуализм и сексуальные перверсии вообще сделались "нормой жизни развитого либерального общества".
  
   Отбор? Евгеника? Генная инженерия?
  
   Дело не в морали или сексуальных предпочтениях отдельных индивидов. Всегда существуют как среди людей, так и среди животных особи, предпочитающих собственный пол. Все дело в пропорциях, в процентах. Статистика лучше всего характеризует срез морали, состояние общества в целом и векторы его движения. В конце концов, это личное дело каждого на кого закидывать ножку, сколько и чего пить, чем колоться. Личное дело каждого, когда ему уйти из жизни и сколько детей иметь. Его личное дело... до поры пока это не задевает других. Рано или поздно "другие", прежде всего ближние, начнут страдать. Неконтролируемое агрессивное поведение распавшейся, деградировавшей наркотической или алкогольной личности выливается на семью, на окружающих, на потомство. Вечная проблема нехватки средств на очередную дозу, на бутылку ведет к преступности на грани дикости и вандализма. Столь же активно вовлекают в свою среду молодежь гомосексуалисты.
   Беда не столько в распущенности, развращенности, упадке нравов, как полагают некоторые моралисты. Кризис морали, деградация это косвенный показатель процессов более глубоких. Чрезмерный процент сексуальных отклонений (некоторые исследователи называют цифру более 10 % (45) указывает на кризис социума в целом. Так было в периоды упадка Древней Греции и Древнего Мира, так было во все времена, когда количество активно приверженных гомосексуализу превышало 10-12%. Приближение этой цифры к 20% уже указывало на острый кризис. Биосоциальная природа общества словно сама ограничивает его воспроизводство в следующих поколениях.
   ___________________________________________________________
   (45) Современные исследователи снижают этот процент на порядок, поскольку сами "первооткрыватели" пропорции оказались гомосексуалистами, проповедовавшими "сексуальную революцию". К тому же пропорции сильно варьируется в зависимости от состояния общества, его культурных установок. В Средние века педерастия не табуировалась на Ближнем и Дальнем Востоке. Однако тогдашнее общественное мнение не слишком одобряло "любовь к мальчикам", относясь к ней подобно современным взглядам на онанизм.
   ____________________________________________________
  
   Что это, как не показатель нежелания значительной части населения размножаться, как не коллективное суицидальное действо? Следовательно, нарушаются базовые установки размножения, искажены пропорции членов популяции. Гомосексуализм вкупе с наркоманией, алкоголизмом, преступностью, состоянием войны является "естественным" (как всякая болезнь) способом регулирования численности популяции. Как и в случаях с наркоманией тоже придерживающейся своего "законного" процента, всплеск "порока" затягивает наиболее склонных к нему, генетически предрасположенных.
   Однако далее "порок" развивается по законам эпидемии, втягивая в свою орбиту молодых, то есть психологически неустойчивых. Оставаясь в порочном круге отказаться или прервать сношения так же сложно, как не заразиться чумой в чумном бараке. Это же правило действует в среде наркоманов, в семьях всеобщего пьянства, в криминальных районах. Бросить, "завязать" могут единицы. Первое правило лечение наркозависимости - вырвать наркомана или алкоголика из привычного круга общения.
   Дальнейший "естественный ход событий" для общества с угрожающими процентными соотношениями - депопуляция и вымирание. Гомосексуалисты могут черпать "новые кадры" только вне своего круга. Общество всецело поддавшееся этому пороку в перспективе сильно сократит свою популяцию. Наркоманы вымрут быстрей здоровых, алкоголики сопьются, бандиты перебьют друг друга. Произойдет "естественное вычищение" генофонда. "Природная евгеника".
   По совокупности причин у гомосексуалистов, как и наркоманов и у алкоголиков резко ослабевает иммунная система. Вместе с этим естественным вредом пороков примешиваются гигиенические моменты, даже без учета СПИДа. Усиливается распространение венерических заболеваний, наркоманам грозит гепатит, у них же, как и у алкоголиков пропадает чувство опасности, развивается апатия к жизни, как следствие возрастает фатальный травматизм, антисанитария, туберкулез, истощение, наркотическая и алкогольная деградация мозга и личности. "Пороки" преподносят обществу целый букет болезней.
   Довольно простая схема в реальных обстоятельствах проявляется как тенденция. Если страсти не обуздывать, то процесс может затянуться и популяция сократится слишком сильно.
  
   Описываемые процессы весьма похожи на теорию стресс-фактора канцерогенеза. Более того - имеют одну и туже генетическую природу. И там и здесь причина - изменение генетического кода, имеющие в освой основе "здоровый" процесс мутаций с целью приспособления к новым условиям среды. В обоих случаях происходит резкое увеличение генетических изменений, процесс приобретает патологический характер и ведет к новообразованиям: в организме опухолей, в социальном организме "порочных кругов": субкультур алкоголиков, наркоманов, игроманов, преступников. Под мощными иммунным (полицейским) прессом эти образования или имеют нулевую динамику развития, но стоит сопротивляемости организма (социума) упасть, как отмечается лавинообразное разрастание опухолей ("порочных" сред), выброс метастаз. Отличие социума от организма состоит в его "бессмертии" - внутренней обновляемости за счет смены поколений. Однако в истории известно немало примеров гибели цивилизаций - большая часть причин которых "внутренне разложение", которым пользуются внешние агрессоры. Совсем как в иммунодефиците при ВИЧ.
   Природа весьма экономна в изобретении эффективных процессов, но КПД этих процессов всегда "несколько выше" чем у паровоза.
  
  
   Политики опирающиеся на "здоровую" часть населения обычно склонны прибегать к "хирургическим методам" по отсечению "больных" частей государственного организма. Социальная гигиена становится основной эпидемиологической программой. Жестко борются с преступностью, наркоманов из категории "больные" переводят в "преступники", подвергают остракизму гомосексуализм. Используются инструменты тоталитарного общества, столь разительно отличающегося от либерального общества "вседозволенности". Обычно между ними во временном промежутке лежат понятия Революции или Войны.
   Революция проходит под лозунгом "освобождения", т.е. борьбы за свободу от чего-то, ради свободы делать что-то. За свободу совести, убеждений, личности, действий. В том числе за свободу пороков. "Пей - гуляй - веселись!"
   В войнах (как внешних так и гражданских) социальные пороки часто используются в качестве оружия, поскольку тем или иным видам пороков подвержены разные слои и классы. Развившийся порок обычно говорит о пресловутом "загнивании". Потому от мер жесткого пресечения переходят к "дозированному контролю". Кто-то делает бизнес на наркотиках, на алкоголе, проституции, бандитизме. Кто-то их поощряет, часто на правительственном уровне: "наркомания или алкоголизм "паразитической" части общества уничтожает эту часть без всяких войн и репрессий". Колонизаторы издавна успешно боролись с воинственной аборигенной массой посредством алкоголя и наркотиков.
   Из острой формы течения не долеченные болезни переходят в "хроническую". Методика действовала все века: англичане вели "опиумные войны" обогащаясь на деградации китайского колосса, государство российское немалую часть своей истории черпала средства из "пьяного бюджета", когда более половины всех доходов давала продажа водки.
   Если развивать аналогию дальше, то и войны вместе с сопутствующими им эпидемиями очень схожи с болезнями. Чего стоят фразы: "коричневая чума", "зараза большевизма" и так далее. Враждебная идеология как вирус поражает соседнее государство, как раковая опухоль требующая "жизненного пространства" чужой плоти. "Методы лечения" предлагаемые войнами тоже самые радикальные. Здесь не рассматривается "историческая правота", которая, как выясняется понятие относительное. В фокусе только методы ведения войны, в том числе биологической - в самом широком ее толковании. Методов уничтожения одних биологических организмов другими.
  
   Эпидемиологи, в особенности те, что изучали статистику эпидемий и пандемий в различных цивилизациях на протяжении веков и тысячелетий, нащупали странные связи различных болезней, их взаимного влияния. Ведь у микробов, бактерий и вирусов одно "поле борьбы" - организм человека. Поэтому их тотальный успех (гибель всего человечества) равносилен тотальной гибели или вечному пребыванию в стадии спор. Если не будет людей, специфически людским инфекционным заболеваниям практически не в ком будет размножаться. Повторюсь: человек самое болеющее, следовательно, самое податливое заразе животное. Но в каждой бактерии, в каждой бацилле скрыт особый механизм отбора особей-хозяев, их "оставления на развод". С дугой стороны, если быть последовательным, то смертельных болезней не должно быть вообще. За необходимость их существования два довода: при всем разнообразии инфекционных болезней обязательно должны выделяться "сильные лидеры" берущие организм блицкригом. Летальный исход большинства заболевших обеспечивает сохранение спор болезней в земле на столетия (если труп захоронен), или разнос заразы по широкому полю различными падальщиками. В любом случае в погибшем организме образуется мощная колония микроорганизмов, обилие таких колоний очень плотно "засевает территорию", готовя почву для следующей эпидемии.
   В вирусах такой механизм присутствует и подавно. Вирусам, как самым простейшим и самым древним, человек необязателен. Им важна постоянно возобновляемая среда размножения. Хищники регулируют количество жертв, а более примитивные хищные организмы, похоже, способствуют их увеличению, как потенциальному залогу своего дальнейшего размножения и развития.
   Проходя по миру эпидемии выкашивают определенные части популяции, оставляя другие. "Другие" (оставшиеся в живых) наиболее устойчивые к инфекциям в последствии послужат питательной средой для новой мутации этого же микроба или вируса, вновь наплодят поколения ослабленных организмов для следующего витка эпидемий.
   У разных болезней разные проценты смертности, разные периоды инкубации, разные скорости течения, различная длина цепочек распространения. Так быстротекущая инфекция обрывает цепочки "ползучих" болезней (проказа, СПИД). То оспа из "черной" переродится в бытовую, то вовсе исчезнет на столетия. То Великая Чума пройдет по миру, унося миллионы жертв, а потом на несколько столетий останется в памяти только как сюжетная завязка к "Декамерону".
   Объективно инфекционные бациллы "заинтересованы" в росте популяции своего носителя, тем самым увеличивая собственное поле развития и существования. Поэтому механизм распространения этих "примитивных" существ, скрывает сложную стратегию воздействия на популяцию носителя, свои "тактики" отбора на генетическом уровне. Убивая "слабых", оставляют на развод более "сильных" и плодовитых. Картина усложняется конкуренцией различных инфекций между собой за главное поле битвы - человеческий организм, в котором сталкиваются стратегии отбора и развития различных микроорганизмов. Порой конкуренты мирно уживаются, поскольку ослабленный одной инфекцией организм может стать полем развития другой более опасной бациллы. Наиболее показателен все тот же вирус ВИЧ, не являющийся непосредственной причиной смерти, но уничтожающими иммунитет, тем самым, открывая ворота организма для множества иных зараз.
  
   При любом строе и обществе всегда найдется пусть и незначительный процент склонных к "порокам" - социальным заболеваниям. Данностью является генетическая предрасположенность части населения к ним. Исследования 70-х годов в СССР показали генетическую патологическую предрасположенность к алкоголизму 10-15% мужского населения. Одновременно у одной десятой выявили генетическое неприятие алкоголя на уровне органической непереносимости, еще треть имела повышенную склонность к алкоголизму, четверть была практически невосприимчива к пьянству, хотя и не имела отвращения к спиртному. Остальные находились в "промежуточном" состоянии.
   Исследование проводилось в "самые пьющие" годы ХХ века. Всемирное потребление алкоголя начало неуклонно повышаться после Второй Мировой Войны и к 70-м достигло пика. Причем независимо от строя (капитализм-коммунизм) и форм правления (демократия-диктатура). Пили и в застойном Союзе, и в опутанной алкогольными запретами благополучной Скандинавии и во всей либеральной Европе, в подверженной стрессу Чили, по всем США (46). Везде социологи находили свой специфический букет причин, причем совершенно противоположных соседним. Тем не менее пили везде. Но с 80-х процент пьющих начал сокращаться. Тоже по разным причинам: от "моды на здоровье" в США до "горбачевских запретов" в СССР.
   __________________________________________________________
   (46) Потребление алкоголя в США прошло через фильтр "сухого закона". Движение государственного абстинентизма победили "традиционно пьющие" эмигранты из России, установившие огромное количество самогонных аппаратов в многоквартирном Нью-Йорке, подорвав бизнес бутлегеров ввозивших виски из Канады и Карибских островов.
   Не стоит недооценивать титанических усилий "сухого закона". Конечно он породил американскую мафию в ее худших формах, ограничивал права граждан, войдя в историю как неудавшийся эксперимент. Но если отбросить весь романтический флер Аль Копоне и голливудский эпос о бутлегерах, то в сухом остатке будет "голая" статистика. До сухого закона потребление чистого алкоголя на душу населения в США составляло 25 литров! Для сравнения: сегодня самые пьющие страны находятся на уровне 18 литров. 25 литров чистого спирта - 120 бутылок 40% алкоголя. Если отбросить женщин и детей (учитывая что некоторая часть мужчин не пьет, а малая часть женщин алкоголички), получится: трудоспособный мужчина в США выпивал по пинте виски 310 раз в году. Что подтверждают свидетельства: почти каждый американский рабочий до 1919 года приходил на работу с фляжкой виски за пазухой и к обеду валился на верстак в бесчувствии. Изобретение и внедрение конвейера заставило воротил промышленности полоббировать "сухой закон", чтобы стройная система производства не рушилась. Титаническая борьба в течение 14 лет формально закончилась законодательным поражением абстинентоистов. Но страна оказалась в стратегическом выигрыше: потребление алкоголя в США сократилось почти вдвое, что позволило американской промышленности выйти на первое место в мире.
   Голливудский миф о временах сухого закона скрывает позорную истину о самой пьющей нации. Пожалуй, только Клинт Иствуд в "Не прощенном" намекнул на эту скрытую часть айсберга американской истории. Опираясь на статистические пропорции отношения: "алкоголики - остальная часть общества" в "нормальных странах" и их соотношение в США в начале ХХ века, можно сделать далеко идущие выводы сколько "генетического резерва" эмигрировало из Европы в Америку и в каком виде велось "освоение Дикого Запада" и Гражданская Война. Почти все романтические ковбои находились в третьей стадии алкоголизма, когда у человека сформировалась "алкогольная личность" - абсолютно эгоистичная, не признающая моральных норм, и не отличающая понятия "добро-зло", способная с неадекватным жестоким поступкам.
   Если это так, то современная "западная свободная личность" редуцированная со "свободного американца", есть симулякр "истинного алкоголика" (т.е. физиологически и психологически зависимого). Психологический портрет современного западного человека можно описать двумя словами: "непьющий алкоголик". Западная модель человека состоит из сплошных парадоксов выражаемых в подобных оксюморонах. Для скептиков: откройте краткий справочник по наркологии и сравните описанную там психику алкоголика или наркомана в третьей стадии с "типовым психологическим портретом" человека западного общества.
   ______________________________________________________
  
  
   За снижением потребления алкоголя начался рост потребления наркотиков, во второй половине 80-х превратившиеся в главную национальную проблему множества стран. И вновь процесс объяснялся совершенно различными (внутренними) причинами. Вскоре последовал пик потребления.
   Так же "по различным причинам", внешне независимым друг от друга с конца 90-х стало падать число наркоманов и потребление "сильных" наркотиков. В России, скорей всего этот процесс объясняется тем, что большинство наркоманов просто вымерло. В США проведением в течение 20 лет настоящей войны с наркомафией. К началу тысячелетия наркомания "стабилизировалась на среднем уровне". Бесстрастная статистика, однако, выявляет четкую временную синхронность процессов, что позволяет предположить полувековую мировую тенденцию.
   Что процесс наркотизации нации периодичен доказало неожиданное "открытие" нового порока в США. Беда называется "meth" - сокращенное от "мезамфитамин" - вариант амфитамина, производимого кустарно почти как самогон. К стабильно сокращающейся части кокаинистов и морфинистов (героин и производные) и любителей травки - всего не более 30 миллионов человек, "вдруг" приплюсовалось 40-50 миллионов поклонников "меза" - в основном из "белой глубинки" Америки. В сумме наркоманами оказалась треть населения США!
   Характерно, что одновременно новое поколение "искусственной дури" типа "экстази" приобретает огромную популярность во всем мире. Передышка оказалась недолгой. Одновременно вновь нарастает потребление алкоголя.
  
   Попытки Власти влиять на здоровье нации, регулируя потребление алкоголя и наркотиков в равной степени наивны и спекулятивны. Наивны, поскольку власть уверена, что посредством запретов, репрессий, регулирования производства, распространения и потребления, акцизов, выписки рецептов и прочей суммы мер она в состоянии справиться с любой напастью, с любыми пороками человека и общества. Зная о грядущем урагане можно подготовиться к нему, укрепить стены и плотины, эвакуировать население, свести к минимуму ущерб, подготовить спасательные, медицинские и ремонтные бригады. Можно все, только нельзя предотвратить сам ураган - природное явление. Точно так же наивно "окончательно искоренить" иные природные явления на уровне социума и организма. Успехам государства в этой борьбе положен предел, о чем свидетельствует печальная судьба "Сухого закона" в США, равно и антиалкогольного союза скандинавских стран, провал многочисленных кампаний по борьбе с пьянством в СССР. Даже смертная казнь за наркотики в Таиланде не избавила страну от наркомании, а мусульманские страны с их пресловутым запретом на алкоголь никогда не были избавлены от пьяниц.
   У поэтов-суффиев Хайяма и Хафиза и других большая часть стихов посвящена вину и опьянению. Почти у каждого мусульманского города существовал христианско-иудейско-зороастрийский пригород (харам) со свободной продажей спиртных напитков, где правоверные проводили немалую часть времени. В "доваххабитскую" эпоху борьба с пьянством очень напоминала горбачевскую кампанию середины 80-х. Даже в современную эпоху нарастания волны фундаментализма в половине мусульманских стран существует открытая продажа алкоголя, причем с упором не на туристов, а на внутреннего потребителя. Самый характерный пример - Турция.
  
   Возможности влиять на процесс у власти есть, но руководить или прервать его - вряд ли. Поэтому Власть, ощущая здесь границы своей власти, спекулятивно использует эти процессы в собственных политических целях будь то вмешательство в дела других государств под предлогом борьбы с наркотиками или вмешательство в личную жизнь собственных граждан под тем же предлогом, или же апелляция к "здоровью нации". Порок всегда идеальное поле для разнообразных спекуляций.
   Так в современной России создали особый комитет по борьбе с наркоманией только тогда, когда статистические ее показатели в течение двух лет покатились вниз (скорей всего из-за смерти основной массы наркоманов). Шаг беспроигрышный, поскольку в фазе естественного падения наркопотребления эффективность работы комитета в глазах общества окажется "просто очевидной". Но где были те же политики, когда десять лет назад наблюдался скачкообразный прирост наркоманов?
  
   Советские исследования конца 70-х - начала 80-х во многом доказали, что алкоголизм не столько социальный порок, сколько болезнь генетического происхождения, что социальное и генетическое связаны неразрывно на уровне популяции.
   Исходя из идеологических установок той поры в теоретической части этих исследований декларировалось совершенно обратное, с обильными ссылками на классиков марксизма-ленинизма. Доходило даже до обобщений, что предрасположенность к алкоголизму и наркомании не может наследоваться от родителей.
   Как уже отмечалась в иных разделах первоначальное употребление алкоголя проистекает из стремления живого к радости: многие звери поедают забродившие плоды или дурманящие грибы. То есть наркотизация - неотъемлемое свойство жизни, во всяком случае в известной степени разумной. Более того, определенным опьяняющим эффектом обладают ферамоны, в том числе и выделяемые насекомыми. То есть "проблема шире".
   Касательно человека, то здесь можно выделить несколько моментов из которых уже описывался военный аспект: анальгетик, транквилизатор, "эйфоризатор". Не малую роль играли алкоголь и наркотики в ритуальной практике в качестве галлюциногенов и средств снятия барьеров, а в праздничных ритуалах их потребления развивало чувство общности.
   Защищая традиции западную цивилизации, антропологи видят причину широкого распространения алкоголя - антисептика: вина, пива и браги в "первичной гигиене" - в этих жидкостях почти не развиваются патогенные бактерии, противопоставляя алкоголь традиции Востока, прежде всего Китая, где почти нет чистой воды и ее приходится кипятить. Отсюда, де, и культура чаепития. Слегка иронизируя можно продолжить: "кофе и шербет на Ближнем Востоке". Без сомнения в этих доводах присутствует рациональное зерно, но если выводить только один фактор, то доводы могут обернуться полной чушью. На Ближнем Востоке алкоголь, несмотря на коранический запрет распространен весьма широко, помимо него еще более широко используются слабые растворы опиатов - "кокнар", и масса жевательных наркотиков типа листьев куста кат. В Китае пьют "рисовое вино" - слабую рисовую водку (в Японии - саке) и жуют легкий наркотик "бат". Не признававшие алкоголя цивилизации Америки широко использовали пайотль и листья коки.
   То есть традиция наркотизации присуща цивилизации в целом, давая неоспоримые преимущества в "упорядоченном", ритуализированном применении перед миром животных. Однако, во всех культурах существовал запрет на чрезмерное увлечение алкалоидами, как на частоту так и на дозы потребления иначе человеку грозило "возвращение в мир животных". "Превратится в скотину" если процесс приобретал патологический характер. То есть все цивилизации сталкивались с проблемой алкоголизма-наркомании еще на ранних стадиях развития. Из оппозиции "потребность-запрет" возникла первичная культура пития и наркотизации. Последняя оказалась широко известна и популярна на западе благодаря трудам незабвенного Кастанеды.
   На протяжении тысячелетий человечество не испытывало особой нужды в повышении крепости спиртных напитков или вытяжке субстанций - "порошка" из наркосодержащих растений и грибов. Изобретенная арабами в процессе дистилляции спирт-"аль-хогол" веками употреблялся только в медицине и парфюмерии.
   Вильям Похлебкин в книге "История русской водки" вывел интересную закономерность: появление "крепкого национального напитка" тесно связано с генезисом наций Нового Времени. От вина, браги, пива итальянцы, русские, англичане независимо друг от друга перешли к граппе, водке, виски, джину. В социально-психологическом механизме новых наций возникла потребность с одной стороны в новой общности, с другой - в гораздо более сильном средстве для снятия барьеров условностей нравственных и социальных, в крепком алкогольном допинге, "концентрированной смелости". Наступала эпоха Возрождения и Великих географических открытий - расцвета колониализма, захватов новых территорий, всемирной экспансии, Реформации, отрицания Средневековья. Романтизированы ром напиток пиратов, позже превратившийся в ежедневную ромовую порцию большинства военных флотов мира, виски - выпивка лихих ковбоев и сумрачных трапперов, стаканчик шнапса наемников Фридриха Великого, "винная порция" русской армии дожившая до "наркомовской нормы". Список можно продолжать долго.
   В давние и не очень времена история очень часто творилась в "пьяном виде", внося в стройный ход исторических закономерностей мощный иррациональный фактор. Проигрывались сражения, военные походы, целые войны из-за пьянства полководца и всего войска (47), а пара выпитых стаканчиков очень часто влияла на принятие монархом опрометчивых решений. Удивительно, но и по сей день эта пресловутая "пара стаканов" вмешивается в большую политику с завидным постоянством.
   _________________________________________________
   (47) В истории России немало тому примеров. Самые вопиющие: поражение на реке Пьяне в 1375 году и Прутский поход Петра Первого в 1711 года.
   ______________________________________________________
  
   Крепкий алкоголь имел множество неоспоримых практических достоинств: непортящееся "концентрированное вино" удобное в транспортировке и хранении; мощное тонизирующее и анестезирующее средство, превосходный для снятия психологического напряжения; действенный антисептик, особенно в тропиках, универсальный как для внутреннего применения в чистом виде, так и для обработки ран и изготовления непортящихся лекарств. Спиртовые экстракты, открытые еще арабами Аль-Андалуса обрели вторую жизнь в европейской фармакопее, наряду с традиционным тогда лечением винами.
   Крепкий алкоголь оказался универсальным, порой единственным медицинским средством колонизатора. Стакан водки перед ампутацией конечностей или операционному вмешательству до середины ХIХ оставался единственным наркозом не только в полевой медицине, но в медицине вообще до начала применения хлороформа. Иногда применялся спиртовой настой опия.
   На фоне последствий наркомании достоинства наркотиков не столь очевидны. Однако широчайшее их применение медициной в качестве наркоза и анестезии, а также целые классы алкалоидных соединений для психотерапии указывает, что несмотря на ужасающие последствия, увлечение наркотиками имеет в своей основе позитивный импульс. Сегодня легальный (лекарственный) оборот наркотиков по приблизительной минимальной оценке в пять раз превышает нелегальный оборот.
   СМИ информации в массовое сознание внедрено убеждение, что основные источники наркомании - международная мафия и современная "кислотная" культура. Что верно лишь отчасти. Не менее мощный источник наркомании - медицина, поскольку применение наркотиков ведется с упором на сиюминутный эффект обезболивания во избежание болевых шоков и мучений, тем самым провоцируя массовое привыкание пациентов. Еще более страшным наркосеятелем становится психиатрия, выписывающая груды наркотических таблеток против стрессов, депрессией и прочего необъятного перечня психических расстройств. Подобные формы наркомании наиболее латентны. Часть является узаконенной формой терапии, другая - скрытым пороком взрослой группы населения, уже достигшей достатка и высоких доходов, потому не часто идущей на преступления характерные для "классических" наркоманов грабящих ради очередной дозы.
  
   В начале эпохи Возрождения к вновьизобретенным крепким напиткам еще не было достаточной социальной, психологической, ферментативной и генетической устойчивости. Наблюдая современный быт народов Севера, живущих в городах, можно вообразить последствия потребления крепкого алкоголя в те времена. Европейские народы оказались более стойкими и привычными к воздействию алкоголя в силу тысячелетней привычки к вину, пиву и браге, но не настолько, чтобы сразу адаптироваться к 40 и более градусам крепости. Пьянство и сопутствующий ему алкоголизм получили самое широкое распространение, выливаясь в массовые патологические опьянения. Сначала в городах позже и в деревнях. Понадобились два века чтобы у европейцев начал обостряться иммунитет к крепкому алкоголю, чтобы установились нормы психологических и социальных ограничений, выработались культура потребления. Минули еще два столетия, пока качество самого алкоголя поднялось доныне известных образцов коньяка и виски, а их распитие превратилось в высоко-эстетический процесс. В культуру без которой вообще не мыслим современный западный образ жизни.
   Удобный для перевозки и хранения крепкий алкоголь придавал смелости конкистадорам и буканирам всех мастей. Излишек смелости вскоре обернулся не только приобретением новых колоний, но и заполучением дурных болезней, разнесенных бесшабашными смельчаками по всему миру. К концу XVI века сифилисом болело чуть ли ни две трети населения Земли. Наработка иммунитета (в том числе и социального) к венерическим болезням тоже растянулась на столетия.
   В современных учебниках венерологии вероятность заражения различными венерическими заболеваниями при разовом половом контакте определяется в 93-97%. От 3 до 7 процентов "везения" приходится на иммунный барьер организма.
   Наиболее радикальные историки выводят даже генезис современного капитализма из эпидемии сифилиса в Старом Свете в ХVI веке. Из-за эпидемии сифилиса сексуальная распущенность Европы сменилась аскетизмом и привела к примату семейных ценностей, "то есть зарождению пуританизма". Теория спорная, но на скоротечное изменение морали и нравов в сторону их ужесточения сифилис повлиял сильно. Венерические заболевания - один из крупнейших тотальных страхов пережитых европейцами. Преодоление эпидемии началось с социальной гигиены, уже позже привел к резкому прогрессу медицины, изобретшей простейшие способы лечения и половой гигиены.
   В пику столь простым объяснениям "сифилис = капитализм", стоит упомянуть еще больший ужас Старого Света - Великую Чуму. Как уже заявлялось в главе "ханты" - "капитализм" как и все прочие "формации" в латентной форме присущ всякому социуму, прежде всего в форме обмена, торговли, и уж потом чисто экономическим методам эксплуатации. Все "формации" уже заложены в сознании человека подобно тем или иным хроническим болезням. Человек не волен "не болеть" формациями, он может выбрать лишь саму болезнь: рабство, деспотию, капитализм.
   Казалось бы какая связь между капитализмом и чумой? Множество! Целая сумма взаимосвязей. Капитализм означает рост торговли, ремесел - как следствие городов, означающее перенаселение и антисанитария. Развитие дорог, обширные связи, бизнес в отдаленных уголках Европы и Леванта. Прессинг на Природу. Исчезновение лесов. Быстрое накопление богатств, изменение образа жизни с "нищего" на "роскошный". Изменение мировоззрения с мирка общины на "всемирный".
   Эндемическая зона существования чумы - монгольские степи, специфический носитель зверек тарбоган, шкура которого не портится при нагревании. В шкуре обитают блохи, передающие заболевание людям, и переходящие на иных грызунов - крыс.
   Мир от Китая и Монголии до причерноморских степей был объединен завоеваниями Чингисхана. Предметом законной гордости монгол стала превосходная система коммуникаций в основном шедшая с востока на запад вдоль Великого шелкового пути. Именно по этому пути и пропутешествовала Великая Чума, выкосив половину Средней Азии и дойдя до Золотой Орды.
   Уже оттуда чума на кораблях генуэзцев попала в центры итальянской торговли: Венецию и Геную. И начала страшное шествие по Европе уничтожив треть ее населения. 25 миллионов человек! Развитие капитализма подготовило популяцию к эпидемии. Но популяция должна была пережить трансмутацию для дальнейшего развития и распространения. Чтобы победно шествовать по миру, носители "нового строя" должны сами иметь устойчивость к болезням всего мира. Пройти через горнило чудовищного "естественного отбора", переступить через саму Смерть.
   Сознание Европы изменилось радикально, наиболее характерным следствием Великой Чумы стало появление макабрического искусства: пляска смерти, перед которой равны и короли и нищие, красавцы и уроды, сеньоры и крепостные, молодые и старики, священники и грешные миряне. Болезнь уравнивает всех, как уравнивает всех катастрофа. Страх перед "бичом божьим" возродил эсхатологическое массовое сознание, сняв непреодолимые ранее барьеры между феодальными сословиями. Ужас смерти парадоксальным образом освободил людей, внес новое понимание самой свободы. Очевидно, пример Боккаччо ключевой.
   Изменилась не только людская популяция за счет "отбора болезнью" - изменилась экология Европы, на краткое время обретя равновесие. Обезлюдили целые области и страны. Заброшены поля, рудники, дороги. И через несколько десятилетий там выросли леса, наполнились реки, очистился воздух. Подорванное было природное равновесие восстановилось. Поля вновь начали давать обильные урожаи, население вскоре вновь расплодилось. Прессинг европейцев теперь направлялся по внешнему вектору.
  
   Наработка специфических иммунитетов означает прогресс вида путем приобретения устойчивости к болезням, и не только инфекционным, но по большому счету, к Болезни, во всех ее видах: генетических, психических, социальных. Но чтобы приобрести иммунитет, надо как минимум переболеть. Не обязательно всем, достаточно "группе риска", потомство которой позже скрестится со всей популяцией.
  
   "Группа риска" это генетический резерв популяции, лаборатория, набитая сorpus viles [(лат.) подопытные животные]. В терминологии генетики - "генетический груз", но автор предпочитает в данном случае не выводить прямых соответствий. Для устойчивого изменения генетического кода надо преодолеть все уровни иммунной защиты организма, болеть тяжело, даже смертельно. Генетический резерв специфическая часть общества выполняющая работу по наработке генных изменений всей популяции, как реакцию на изменение условий внешней среды. Человек постоянно изменяет свою внешнюю среду, более того создает новую. В том числе искусственную, в том числе социальную. Как уже отмечалось термин "наследственный болезни" не совсем корректен, уместней говорить об "измененных признаках" носящих патологическую форму, и рядом с ними следует искать иные признаки "улучшения породы".
   В противовес "генетическому резерву" ответственному за изменения, "здоровая часть общества" является хранителем всей популяции, залогом ее "прожиточного минимума". Наиболее здоровые особи менее всего склонны к изменениям, наиболее производительны и сильны в защите популяции. Группа приверженцев стратегии "приспособления Природы под себя", в отличие от "генетического резерва" приспосабливающихся к изменениям, в том числе произведенных "здоровой частью", в том числе и в самой природе человека. Таким образом "порочная часть общества" обеспечивает ему необходимый потенциал генных изменений и предназначена, чтобы популяция не только выжила завтра, но успешно развивалась. Как и "здоровая часть" необходима для выживания популяции "здесь и сейчас".
   Очень похоже на разделение общества на "творческую" и "обывательскую" части. У обеих частей неоспоримые достоинства, более того - они равноценны, поскольку равно необходимы общественному организму и друг другу.
   Поэтому претензии "творческой интеллигенции" на свою исключительность несколько преувеличены, поскольку известно из развития Родионом Раскольниковым что она ведет к убийству старушек
   Многие исследователи склонны считать наличие творческих способностей сильным отклонением от нормы, в том числе и медицинской. Гениальность же вообще объявляется "болезнью". Часто гениальность исследователи "выводят" ее исключительно из патологии организма и личности.
  
   Тоталитаризм с его девизом: "Mens sana in corpore sano [(лат.) В здоровом теле здоровый дух]" делает ставку на "здоровую часть общества", культы физической силы, брутальности, с точки зрения генетики выводит в лидеры "здоровые" биотипы, тем самым оставляя социум в "генетическом настоящем". Что в конечном итоге всегда приводит к стагнации и застою, к накоплению в "здоровой части" патологических генных изменений. Incidis in Scyllam cupiens vitare Charybdim [(лат.) Ты встретишь Сциллу, желая избежать Харибды]. Природу, в том числе и Болезнь, не обманешь. Без "передового отряда" - "группы риска" генетические изменения начинает вноситься "напрямую" во всю популяцию, а не через фильтрационный буфер "генетического резерва". Парадоксальным образом заботясь о здоровье нации, демонстрируя крепкие мускулы физкультурников тоталитаризм подрывает это здоровье в генетическом плане. Даже не учитывая, что тоталитаризму сопутствуют войны, в которых сгорает наиболее "генетически здоровая" часть мужского населения.
   После падения диктатуры разливается всеобщее удивление: "откуда взялось столько подонков, наркоманов, пьяниц, проституток, бандитов? Раньше такого не было". Было! Латентно распылялось в популяции и до поры дремало в генах в силу строгости репрессивных мер за "порочное поведение". При снятии репрессивного давления неожиданно проявляется генетическая склонность большинства населения к "порочному поведению". Безусловно, действует вся совокупность социально-политических и морально-нравственных причин, порожденных как диктатурой, так и обострением социальной конкуренции и борьбы за выживание в пост-тоталитарном обществе, но преуменьшать роль генетического фактора и генного отбора не следует.
  
   Демократия, наоборот, выводит на первый план заботу о людях порочных, даже генетически ущербных. Не случайно в либеральном обществе столь популярны фильмы про разнообразных калек, "которые "тоже люди", порой более талантливые, чем окружающие их обыватели. Idiots savants [(англ.-фр.) Дословно: идиот-ученый в значении - "гений-идиот"] сегодня в мире насчитывается не более двух десятков, однако ставших бестселлерами фильмов, телепередач и книг о них выпущено в сотню раз больше.
   Во многих сферах деятельности начинает доминировать "группа генетического резерва", которой предоставляются благоприятные условия существования, размножения и потребления. В резонах такой "биополитики" превалируют не евгенические факторы, но морально-императивные: равенство граждан. Современные реалии - политические доктрины поощрение меньшинств с целью получения политических дивидендов.
   Особо сильны экономические позывы. Социологи просчитали что в западных странах (много воспринявших от реального социализма в сфере социальных льгот) процент люмпенов примерно постоянен. Работать они не желают и все равно не будут, а прямые потери от воровства, преступности, асоциального поведения этой части общества, равно как косвенные расходы на содержание репрессивного аппарата, тюрем и на юридические издержки на порядок выше чем требуемые люмпенами социальные выплаты. Дешевле заплатить сегодня "пособия", чем наказывать завтра.
   Тем самым косвенно демонстрируя капитуляцию перед этой стратой социума: если раньше люмпены паразитировали на массе отдельных индивидов, отбирая у них часть личного богатства, то теперь "законно" обложили данью все общество в целом, которое, в свою очередь отказалось от традиционных средств подавления. Т.е. отказалось от борьбы, от навязывания своей воли и морали, de facto признав поражение и поставив себя в унизительное положение проигравших. "Не желающий кормить свою армию, будет кормить чужую" - это о них, с той только разницей что "своя армия" - это полиция, а "чужая" - армия преступников, ставших пауперами.
  
   Подобная "экономия" возможно эффективна для одного-двух поколений, но стратегически опасна. В США народилось четвертое поколение потомственных социальных иждивенцев, не знающих что такое работа. Исключительно на социальные пособия живут целые районы мегаполисов, особо поощряются беременные матери-одиночки из кварталов цветной бедноты. Класс люмпенов, ранее довольно стабильный по численности оказался в привилегированных условиях, в том числе условиях размножения. И он размножается! Особенно на фоне депуляции "среднего класса".
   "В довесок" к росту числа люмпенов прибавляется искус для смежных социальных слоев с малыми доходами перейти в класс люмпенов сидящих на пособии. В перспективе граждане-аутсайдеры могут превратиться в подобие древнеримского плебса, размножиться невероятно и выесть все вообразимые социальные фонды. Сегодняшняя экономия, в том числе и политические дивиденды выраженные в отказе от непопулярных репрессивных мер подкладывает бомбу замедленного действия под будущее, отнимая экономическую и социальную стабильность у своих потомков.
   Подобное наблюдалось в Древнем Риме, где Власть превратилась в заложника люмпенизированного плебса, не хотевшего ни работать, ни воевать, но требовавшего "panem et circenses" - "хлеба и зрелищ". С установлением императорского правления верхи все меньше нуждались в подкармливаемом электорате. Тем не менее, свободный плебс наряду с преторианцами и наемными легионами оставался основной опорой власти. Империя еще могла захватывать новые земли и рабов, вести успешные войны, кормиться с хлебных провинций, но уже не могла обуздать паразитическую часть социума, все разраставшуюся, пожиравшую совместно с пребывавшей в праздной роскоши элитой большую часть имперских доходов. Так продолжалось более трехсот лет вплоть до разделения Империи и падения Рима. Столь долгий исторический срок деградации объясняется, что Империя находилась вне зоны досягаемости сильных геополитических противников вроде Китая. Поэтому разложение Западной Римской Империи дошло до низших стадий, сделавших ее уязвимой для варваров в фазах стойкости Рима не представлявших серьезной опасности.
  
   При отсутствии контроля со стороны социума и государства в "генетическом резерве" накапливается "генетический мусор". При достижении "критической массы" вспыхивают лавинообразные процессы социально-психологических заболеваний, в конечном итоге сильно сокращающих популяцию, особенно ее "замусоренную часть", сколько бы медицина ни пыталась их излечить. Deest remedii locus, ubi, quae vitia fuerunt, mores fiunt [(лат.) нет места лекарствам там, где, то что считалось пороком, становится обычаем]. Излишек "генетического резерва" может оказаться вреднее чем его недостаток. Очевидно пропорция существует на уровне когда наработанный "группой риска" иммунитет смог усвоиться большей частью популяции без соответствующей передачи этой же части сопутствующих генетических заболеваний. То есть "разведен" в малых концентрациях в "здоровой части общества". Не более 10 и не менее 1 процента.
   Пропорция легко исчисляется: Четыре поколения необходимые для "первичного" приспособления человека к новым условиям (примерно 80-100 лет) дают "стартовые" 6,25 %. Пропорция такова: разбавление признака вдвое (первое поколение) - 12,5%, второе - 25%, третье - 50%, четвертое - 100%. Приобретенное изменение разбавляется в 16 раз, делая маловероятным перекрещивание одинаковых признаков у потомства. На окончательное закрепление признака (так называемый "переход приобретенного гена от мужской к женской части популяции") требуется примерно 500 лет или 20-25 поколений.
   В демографии "люди с нетрадиционной сексуальной ориентацией" проходят по графе "бесплодные". До 10% бесплодия компенсируется приростом потомства остальных 90%. Стоит доле бесплодных приблизится к 16%, как они поглотят весь необходимый прирост численности популяции, которая сможет только воспроизводить себя, но не увеличиваться. Поскольку к "бесплодным" добавляются "истинные бесплодные" (по физиологическим причинам, для большинства их которых отсутствие детей - драма), обязательная доля детской смертности, потерь репродуктивной части популяции от смертельных заболеваний и несчастных случаев.
  
  
   В рамках этой гипотезы вспышки алкоголизма, наркомании, гомосексуализма, патологического пристрастия к азартным играм, преступности с последующими репрессивными мерами против них есть стохастический процесс "поиска пропорции" пропорции между "больной" и "здоровой" частью общества. Вновь парадокс: поощрение больных в стратегической перспективе приводит к оздоровлению популяции.
   Но приводит через кризис, чреватый полной деградацией социума, государства, цивилизации. К сожалению и в случае диктатуры и в случае либерального правления процессы генного балансирования протекают драматически и даже трагически. Гипертрофия той или иной части общества, их стремительный непропорциональный рост тоже можно назвать своеобразным заболеванием общественного организма. "Здоровая нация" лишь краткий миг баланса при переходе от одной крайности к другой.
   Даже такое здоровье может сослужить нации дурную службу. Открытия в биологии и фармацевтике конца ХIХ начала ХХ века, скачек медицины и санитарии резко снизили смертность от "традиционных" причин (47), а показатели "новых причин смертности" хоть и поползли вверх, но поначалу не столь резко.
   Европа сделала невероятный демографический скачек с 180 миллионов в 1800 году к 460 миллионам в 1914-м (48). Не считая более 100 миллионов эмигрантов, выехавших за столетие в Новый Свет, в колонии и в Россию. Сегодня "Большая Европа" исчисляется в 550 миллионов жителей, причем прирост населения последних 2-3 десятилетий происходит в основном за счет мигрантов из стран Третьего мира. ХХ век оказался страшным испытанием.
   _____________________________________________
   (47) На рубеже XIХ - ХХ веков выживаемость детей до 5 лет в Европе составляла 70% (30% смертности!), в России - 55% (смертность 45%!!!). Смертность городского населения от пяти самых распространенных инфекционных болезней (корь, скарлатина, дифтерит, оспа, брюшной тиф) равнялась 1,5 % (Россия -2%) в год. Только "заразные болезни" тогда уносили столько жизней, сколько сейчас составляет "нормальный" естественный прирост.
   (48) Благоприятным фактором оказался мировой сельскохозяйственный кризис 70-х годов ХIХ века. Т.е. перепроизводство еды, связанное с массовым освоением плодородных земель в США, Аргентине, России. Длительное время еда оставалась в метрополиях дешева и доступна всем слоям общества, естественным образом став базисом резкого роста населения.
   _____________________________________________
  
   Когда нисходящие и восходящие линии причин смертности пересеклись, наступил пик "мирового здоровья" поскольку вал медицинских достижений наложился на генетически крепкую популяцию. Здоровье просто брызжало из людей. Повсеместно расцвели гимнастические клубы, зародилось сокольское движение. Мода на спорт привела к возрождению Олимпиад, в свою очередь давших новый виток массового увлечения физкультурой.
   Место чахоточного поэта занял образ пышущего здоровьем крепыша, не выпускающего сигары изо рта, постоянно пропускающего стаканчики крепкого, и не пропускающего ни одной юбки, поскольку потенция ого-го-го! Обязательно занимающийся "делом для настоящих мужчин": войной или охотой, рыбалкой в открытом море, автогонками, боксом и прочими жесткими и жестокими видами спорта. Конечно это молодой Хемингуэй которому с 20-х годов ХХ века подражало полмира. Популярность его образа означала появление большого количества молодых, здоровых, амбициозных людей. Этот взрыв Ортега-и-Гассет назвал "взрывом жизни".
   Размножилась молодая поросль, ей явно не хватало мест в жизни. Толпы молодежи явились благодатной почвой для посева различных идеологий, стали людским ресурсом из которого черпали пушечное мясо для двух мировых воин, в которых новые поколения доказывали свое право на место под солнцем. Молодежь остро чувствовала все противоречия этого мира и реагировала на них самым "здоровым образом": участием в войнах и революциях.
   Последним натиском размножившейся молодежи можно назвать "революции послевоенных бэби-бумеров" полыхавшие в 60-е, причем независимо от строя: от хунвейбинов до символа "пражской весны" Палаха, от хиппи до бунтарей на улицах Парижа или Мехико.
   Ныне, значительно более хилые поколения их детей и внуков уже не чувствуют в себе тех сил и той агрессии, чтобы с оружием в руках вновь делить мир в борьбе за Lebensraum [(нем.) жизненное пространство]. Все современные европеско-американские бунтари как-то чахлы, выгорают за неделю протестов. Им бы (увы! недостижимый потуг) поддержать популяцию хотя бы на прежнем уровне. Им бы сохранить за собой свои исконные территории под нахлынувшим валом молодой поросли из Азии, Африки, Среднего Востока.
  
   Вновь взята максимально возможная степень упрощения. В жизни все гораздо сложней. Так в "здоровом теле" общества существует особая линия, обычно называемая "генофондом нации", или попросту "порода". Есть там "восходящие и нисходящие линии", "доминантные и рецессивные генетические алели". Сексуальные контакты "здоровой части общества" невероятно сложны, несмотря на ее относительную упорядоченность и "выдержанность". Еще более запутанны взаимосвязи "генетического резерва" в силу слабой связи семейных отношений и превалирующей хаотичности половых связей, наличия "тупиковых линий" и прочие, и прочие "генетических мусорных ям" - полностью деградировавшая часть люмпенов: "бомжи" или клошары, потомства практически не приносящих. Что уж говорить о взаимосвязях обеих частей, о сложности сексуальных контактов и появления "метисированного" потомства.
   Социальные механизмы человеческого общества способствуют выживанию очень широкого спектра генетически ущербных особей. Чем выше и сложней уровень цивилизации, чем больше общественное богатство и социальная поддержка, тем больше накапливается изменчивого генетического материала. Скорей всего это необходимое условие для специфически человеческого отбора связанное со сложностью психических и психологических процессов. По заключению современных психопаталогов, во всем социуме совокупно в "здоровой" и "порочной" его частях насчитывается не более одного процента абсолютно психически здоровых особей. Около 70% имеют склонность к шизофрении. Предполагается, что эта склонность наследственная, равно и к эпилепсии (1%), маниакильно-депрессивному психозу (1-3%), паранойи (10%) и так далее.
   В "благоприятных" условиях эти заболевания начинают прогрессировать, хоть и у малой части популяции. Однако эта часть задает генерацию, приводящую к одержимости большей части социума. Всплески массового увлечения идеологиями ХХ столетия психологи зачастую определяют как массовые психические заболевания: поголовные психические мании, сродни средневековому движению флагелатов или маниакальному устремлению толп нищих и рыцарей в крестовые походы. Если подобное случается, то "лечение" всплесков массовых психических заболеваний, "коллективного помешательства" происходит через жестокую терапию войн, террора и репрессий.
  
   Если разобраться в нюансах действия механизма генетического отбора сложно, то понять основные принципы функционирования не представляет труда. Скорей всего это "ретро-механизм", то есть существовавший еще на уровне первых бактерий и вирусов, простейших одноклеточных не столь драматически воспринимавших гибель части популяции во имя её генетического прогресса. Очень эффективный механизм, потому оставшийся почти неизменным как имманентное свойство живого.
  
   Генетическое разнообразие вида, разность передачи аллеей (даже по закону Менделя) предопределяет социально-биологические процессы. Прежде всего в самом главном - в разности полов, следовательно в возобновлении самого вида. Но и на более тонком уровне генетическое разнообразие способствует воспроизведению социальной структуры. Одни рождаются "сильными", другие "умными", третьи "быстрыми" et cetera [(лат.) и так далее]. Конечно рождаются только с заложенными способностями, которые в последствии должны развиться. В идеале в социальной структуре общества "умные" должны выйти в управленцы, мыслители, стратеги. Сильным тоже найдется место. Чем шире генетическое разнообразие вида, тем более сложную социальную структуру он может создать. Сложность социального организма означает его вариабельность, возможность быстрого приспособления к меняющимся условиям и дальнейшему развитию. У муравьев или пчел социальная структура закладывается еще в яйцах и сотах поскольку регулируется разными рационами выкармливаемых личинок, из которых вылупляются "трудовики", "солдаты", "трутни", "матки" и прочие необходимые в жизни муравейника или улья особи. В большем количестве те, в которых в данный момент сообщество насекомых испытывает дефицит.
   Для человеческого рода с его невероятно сложными формациями, социальными связями, потребностями и личными амбициями генетическое разнообразие и взаимодействие разнохарактерных особей имеет одно из приоритетных значений. Иначе как бы строились иерархии или творческие коллективы, семьи, и прочие сообщества, целые государства и нации? Даже в самом традиционном, закостенелом обществе не обойтись без генетического разнообразия. Без "породы" и "плебеев". Что говорить о переусложненном современном обществе, насчитывающем в своей номенклатуре одних только профессий сотни тысяч?
   Генетические различия уже в колыбели предопределяют разность будущих личностей, их индивидуальный сложный внутренний мир отличный от окружающих. Равно и непростую личную жизнь, социальные, политические, эстетические и прочие позиции. Тем самым предопределяя появление новых оригинальных мыслей и идей, неординарных поступков. Разнообразие манер поведения всего вида, тем самым служа залогом его выживания и развития на новом цивилизационном уровне.
  
   За всю историю Жизни на Земле исчезло 80% существовавших биологических видов. Остальные 20% эволюционировали или приспособились. Некоторые приспособились идеально, как крокодилы или акулы, поэтому особой потребности в изменениях и "генетическом резерве" не испытывают на протяжении миллионов лет. Более сложные виды производят "резерв" в незначительных пропорциях "на всякий случай". Если случай не представится, то все генетически измененные особи обречены на гибель как "белые вороны". История Жизни на Земле столь продолжительна, что знает сотни катастроф в том числе четыре глобальные, после которых эволюцию приходилось начинаться чуть ли ни заново.
   Крупные мировые религии сыграли свою положительную роль уж тем, что подготавливали личность и общественное сознание к грядущим Катастрофам. Становясь главенствующей идеологий, определяя нравственные и религиозные догмы, религия во много предопределяла нормы морально-этического, социального, следовательно, и генетического отбора. Временами, вмешиваясь в него напрямую, как в случае с инквизицией. Мракобесы прекрасно представляли: дай науке волю, она тут же начнет плодить монстров in vitro [(лат.) в пробирке], реализуя свою тысячелетнюю мечту о клонировании вида homo homunculus [(лат.) человек - гомункулус]. За неимением реальных катастроф религиозное сознание живя в вечном ожидании Апокалипсиса само провоцировало рукотворные бедствия оказывавшиеся слишком дорогой дрессурой по "гражданской обороне".
   Достигнув высот развития и самоорганизации человечество, тем не менее, вынужденно подчиняться законам Природы, в том числе и законам регуляции популяций, оказавшись в гуманитарном тупике: медицина обязана лечить и возвращать здоровье независимо от роли человека в генной эволюции человечества. Чем лучше медицина справляется со своими обязанностями, тем самым сильней замедляет и искажает "природную евгенику".
   В настоящий момент противоречие усугубляется замахом на исправление генетических недугов следуя распространенному новомодному мнению врачей, что около 70% болезней возникают из-за генетической предрасположенности или вовсе являются наследственными. Предлагается эти болезни лечить путем генной инженерии. Лечить в обязательном порядке поскольку Болезнь по определению hestis generis humani [(лат.) враг рода человеческого].
   Большинство патологических изменений генома человека считаются или "случайными поломками кода" или наследственными заболеваниями, как те же 10% населения - наследственные алкоголики. Генетическое усвоение "порока" алкоголизма еще не закончено. Некоторые генетики считают, что на полное усвоение устойчивых генетических изменений необходимо примерно 500 лет. Выработка стойкого иммунитета происходит на протяжении десятков поколений, что возможно только передаче болезней "по наследству".
   В середине 70-х годов ХХ века по результатам почти двухсотлетних наблюдений медики считали, что "наследственным заболеваниям" подвержено в среднем 4% человеческой популяции. Спустя четверть века благодаря "успехам" генетики количество заболеваний (или предрасположенности) отнесенных к наследственным увеличилось на порядок - до 40%.
   Каждый конкретный индивид не виноват, что родился генетически ущербным. В известной и достаточно обширной мере виноваты его родители, наплевательски относящиеся к качеству будущего потомства. Зачастую степень сознательной вины родителей очень мала, поскольку генетически ущербные дети зачинаются чаще всего по "недомыслию", часто и вовсе по незнанию или следуя традициям окружающего социума, который может оказаться поголовно пьющим, обкуренным и обколотым. Родители могут оказаться нищими из фавелл или жителями городка, где единственным градообразующим предприятием является какой-нибудь чадящий химический комбинат. Чадо может оказаться жертвой инцеста традиционного в аристократических семьях и деревенских общинах и в очень похожих на эти общины замкнутых квартальных городских сообществ.
   "Генетически больных" современная медицина должна, как минимум, избавлять от страданий, восстановить здоровье. В перспективе полностью излечивать в соответствии с основными принципами медицины базирующихся на ценностях гуманизма, сострадания, милосердия и человечности основанных на морально-этических императивах человечества.
   Генная медицина грозит вмешаться и нарушить глубокие и глубинные соцально-генетические процессы изменения человеческого вида. Избавление от страданий и "излечение" некого индивида сегодня путем изменения ДНК не только обесценивает череду страданий поколений его многочисленных предков, но и закладывает в будущее страдания сотен или тысяч потомков из-за нарушения правил генного отбора.
  
   Проект "геном человека" возник в удивительно подходящий для этого момент. Пользуясь успехами фундаментальных наук: химии, микробиологии, биофизики и прочих современных достижений на протяжении всего ХХ века медицина каждое десятилетие совершала прорывы в излечении болезней, веками терзавших человечество. Победив их она полностью изменила картину причин смертности.
   Однако к началу 80-х главным барьером стало естество человеческого организма. Затраты на медицину и фундаментальные науки возрастали в геометрической прогрессии, а количество излеченных прирастало в прогрессии арифметической. Потом начали считать на десятки процентов, потом - на проценты, потом - на десятые их доли. Наметился застой.
   На традиционном пути развития медицины главное уже свершилось, остались частности. Уже тогда большинству онкологов стало понятно, что рак традиционными методами непобедим. До сих пор светила онкологии уверяют, что победа "скоро грядет". Однако стоит взглянуть на тематику исследований по онкологии: в ней практически отсутствует фундаментальный раздел. Множество теорий канцерогенеза выдвигались в начале - середине ХХ века. Полувековые фундаментальные исследования онкологов показали их полную или частичную несостоятельность. На сегодняшний день гипотезы экспериментально проверены... и отвергнуты, а "свежих" теорий практически нет. Ученые только совершенствуют существующие методы лечения.
   Приведенная выше теория "стресс-фактора" - только концептуальный подход к разработке фундаментальных гипотез, не укладывающийся в парадигму развития современной медицины.
  
   Застой охватил всю фундаментальную медицинскую науку. Признав, что "медицина бессильна", пришлось бы адекватно сокращать затраты. Вот тогда то и появился проект "геном человека", на расшифровку которого понадобилось два десятилетия и десятки миллиардов долларов. На вопрос: "геном какого конкретно человека?" наука до сих пор не может ответить. "Человека вообще" не существует, хотя отличия геномов негра и эскимоса не превышают десятых долей процента ко всей содержащейся в геноме информации.
   Знание последовательности цепочки ДНК поставило больше вопросов, чем дало ответов. Девять десятых генома оказалось заполнено "балластом" с точки зрения современной науки, "ни на что не влияющими связями". Не в силах объяснить назначение "баласта" наука просто выбросила его за борт исследований, словно забыла про "венец творения" эволюции - сложнейший организм в котором нет ничего или почти ничего лишнего.
   "Действующая" десятая часть тоже оказалась загадочной. Если можно выявить какая часть генетического кода за что отвечает, то просчитать последствия замены невозможно, поскольку практически нет такой связи, которая не отвечала бы сразу за несколько функций организма. Выяснилось, что если убрать связь ДНК, отвечающий за механизм старения, то вскоре включается другой ген, ранее отвечавший за выработку ферментов не связанных со старением. Если убрать и его, то через определенное время "старить" организм начнет третий "весьма безобидный" ген.
   Человек "придумал" в сложных механизмах многоканальные системы управления, страхующие от аварий - основная, дублирующая, аварийная. На самом деле воспроизвел архетип Матери-Природы оставившей 90% "баласта", который неизвестно как себя поведет в случае экспериментов. Сочетаемость разных частей кода, их взаимосвязи для современных генетиков полнейшая terra incognita [(лат.) неизвестная земля]. По уверениям самых авторитетных специалистов для расчета этих взаимосвязей необходим компьютер, который появится только к 2030 году, учитывая, что мощность компьютеров удваивается каждые 2 года. Проект растянутый на полвека очень напоминает по затратности и результативности проект "термояда" тоже справившего полувековой юбилей (49).
   _____________________________________________________
   (49) Как всегда когда ученые обещают "златые горы" от очередного фундаментального открытия выгоды всегда виртуальны, поскольку под неокупаемый проект никто денег не даст. За всеми лукавыми россказнями об избавлении от болезней "на века", о новом сверхпродуктивном сельском хозяйстве, производящем горы продуктов ("пищи Франкинштейна"), кроется вполне осознанный обман во имя благородных, но совершенно иррациональных целей. Как в "термояде" физики хотели познать основы устройства мироздания, так и в расшифровке генома биологи стремятся вызнать тайну Жизни. Вот под это "любопытство за казенный счет" выбиваются и растрачиваются сотни миллиардов.
   Ну и что? Открыли секрет управляемого синтеза водорода? Сегодня термоядерщики испытывают самый страшный из дефицитов - недостаток кадров при их стремительном старении. Молодые ученые не хотят заниматься бесперспективными проблемами. Такая же судьба постигла космонавтику. Зато генетика на подъеме. Пока на подъеме... 2025 год демографы оценивают как критический барьер за которым депопуляция европейских наций станет необратимой и начнется процесс их окончательного вымирания. Вместе с ними и всей "современной западной цивилизации". Если к тому времени не научатся выращивать "белых людей" в колбах - то тотальный дефицит кадров охватит все области науки.
   _____________________________________________________________
  
   Сегодня критиковать проект "геном человека" считается ересью, особенно после появления овечки Долли. Единственное табу, наложенное обществом - клонирование человека. Его легко обойти экспериментируя с несформированными эмбрионами полученными при абортах или со "стволовыми клетками". Генная медицина раздает щедрые обещания излечить все ныне неизлечимые недуги в первую очередь рак и СПИД.
   Парадоксально, но дело здесь уже не столько в самой медицине как в Системе, сколько в самом Человеке. Начиная со времен доисторических, как только просто влечение и борьба за самок стала совмещаться с разумным выбором партнера, наступила фаза социально-генетического отбора, в дальнейшем только усложнявшегося. Социально-генетический подбор партнеров знал войны, институты брака, семьи, промискуитета и проституции, кастового, классового, социального, религиозного, национального разделения, возникающие в результате этих разделений контакты и конфликты, борьбу рас, народов, биотипов, социальных групп за доминирование. Вопрос "кому от кого зачинать" (смешения генетических линий) и "какой род пресечь" (обрыв генетических линий) часто разрешался насилием и войнами, доходил до геноцида. В конце концов поголовное истребление сексуальных соперников оказалось не единственным методом, нашлись и более "мягкие". Например, заключение преступника в тюрьму на определенный срок до недавнего времени означало автоматическое ограничение его возможности размножения. Тюрьмами можно назвать сумасшедшие дома и иные принудительные лечебницы, социальные и прочие ниши, запреты, табу, убеждения и предубеждения.
   Сегодня вопрос межэтнических контактов решается за счет миграций и массового туризма, международных браков, но это все равно социальный отбор. Длительный и многотрудный.
   К началу ХХ века обозначилась гипотетическая возможность превратить социально-генетический отбор в просто генетический. Начиналось все довольно безобидно и поначалу давало плодотворные результаты. Поскольку проводилась не на человеке, а на "кроликах" (в кавычках и без).
   Научная селекция, скрещивание и опыление позволило вывести высокопродуктивные сорта злаков и фруктов, породы скота. Эффективность сельского хозяйства поднялась многократно, приведя даже к "зеленой революции" избавившей от ежегодных миллионных голодных смертей столь перенаселенные Индию и Китай. У генетики множество неоспоримых заслуг перед человечеством.
   Однако именно заслуги страшат боязливую половину человечества. Страх перед хтоническими силами природы и перед собственным незнанием. Незнанием современной хвастливой наукой этих сил. Что эксперименты с пересадкой генов животных растениям приведут к появлению новых монструозных видов. Что "пища Франкенштейна" начнет отравлять и убивать. Что появятся непредсказуемые мутации (а они наверняка появятся) измененных организмов. Что выведенные жизнестойкие породы скрестятся с дикими - жди нашествия неискоренимых сорняков и не убиваемых химией вредителей.
   Уже отмечены подобные случаи: например отравление в Японии людей мясом коров, откармливаемых модифицированной люцерной и соей. По идее токсичные гены предназначенные сельхозвредителям должны были уничтожаться еще в желудках коров.
  
   Страшит страх неизвестности? Страх перед obscura reperta [(лат.) темные открытия]. По праву. Может это действительно предчувствие очередной рукотворной катастрофы? Ведь катастрофа непременно случиться. Логика любого построения "рая на Земле" такова что последствия хоть непредсказуемы, но в первом приближении всегда трагичны. И лишь дальний эффект кое-как может оправдать средства. Череда ошибок и недочетов проекта очередного "города Солнца" накапливаются и в конце концов сливаются в отрицающую проделанный скачок катастрофу, призванную восстановить нарушенный баланс. Вопрос только насколько бедствие окажется страшно, сколь фатально? Сейчас предсказать последствия "генетической революции" не могут даже фантасты, хоть логика ясна.
   Индустрия "модификационной" генетики одни из самых быстроразвивающихся бизнесов где в отличие от традиционных отраслей только складываются картельная этика. Поэтому тенденция свободной конкуренции пока превалирует над тенденцией сговора. Фирмы-лаборатории клонирования стремятся захватить свободные ниши, обогнав потенциальных конкурентов. Говорить о "контроле разума" над стихией рынка просто смешно. А это основной фактор сдерживания, на который уповают сторонники генных модификаций природы.
   Что из моральных побуждений не сделают одни, на то отважатся другие. Излишне щепетильным "моралистам" останется лишь воспроизвести эксперимент перед лицом свершившегося факта. Государственный и международный контроль могут лишь затормозить движение, но неспособны его сдержать, как не могут "победить" наркоиндустрию или распространение СПИДа. Поэтому пик совершенно хаотического, лавинообразно нарастающего процесса еще впереди. Простая математическая модель лавинообразного роста с большим количеством нелинейных членов. Нелинейность в непредсказуемости результатов экспериментов.
   По такой же формуле - лавинообразной схеме с некоторым временным лагом - будет нарастать и неконтролируемая утечка модифицированных генов в "дикую среду". Перекрестное опыление только видимая часть айсберга. Есть еще потеря семян, разнос их вредителями (крысами, мышами, птицами). Путешествие семян на большие расстояния с калом животных и свободное высевание. Вегетативное размножение в отбросах на помойках и свалках, особенно сельских - вроде того, как из очисток картофеля может прорасти куст. Генно-модифицированные животные могут сбежать в результате многочисленных катастроф: пожаров, ураганов, наводнений, а в развивающихся странах - в результате вольного выпаса. Да и модифицированные растения в странах третьего мира очень быстро проникнут в дикую природу из-за архаичной агрикультуры. Количество каналов утечки не поддается учету. У человечества нет столь мощной традиции стерилизации пищевых отходов, поскольку на протяжении наибольшего отрезка его истории в ней не было необходимости. Наоборот, человек был заинтересован в скорейшем растворении собственных отходов Природой. Только в ХХ веке природа стала давать явные сбои в "переваривании" мусора.
   Дикая среда довольно быстро насытится генно-модифицированными видами задав цепочки дальнейших мутаций. Если какое-то растение станет несъедобным для вредителя, тот должен будет пережить соответствующую мутацию чтобы приспособиться к токсинам выделяемым этим растением. В свою очередь и в пищеварительной системе птицы поедающей насекомое должен начать вырабатываться новый фермент, чтобы переварить этот токсин, ставший безвредным для насекомого. И у хищника охотящегося на птичку, и у падальщика, поедающего хищника.
   Процесс аналогичный распространению ДДТ подмеченный во второй половине ХХ-го века. Тогда еще можно было запретить один реагент после его обнаружения в печени антарктических пингвинов. Приведенная выше апокалиптическая картина злоупотребления "пищей Франкинштейна" просто-напросто воспроизводит уже пройденный во второй половине ХХ века процесс химизации сельского хозяйства. Поначалу небывалые урожаи радовали, выращенные только на химических удобрениях гидропонические овощи-фрукты впечатляли размерами и внешним видом, слово "нитраты" еще прочно не вошло в лексикон, а цепочки накопления вредных веществ еще не истребили значительную часть фауны. На лицах фермеров сияла все та же улыбка веры в "волшебную палочку" науки. Позже пришло все то же отрезвление, на грани отравления с глубоким "похмельным синдромом". Сегодня сложней, поскольку ГМП это уже не ДДТ в печени пингвинов, а генно-модифицированные клетки этой печени.
  
   Итак, произойдет глобальная мутация флоры и фауны при которой неизбежной станет массовое вымирание "неудачных" особей. Случится обострение естественного отбора, "одичание" искусственных генов, большая часть которых, разумеется, будет отброшена и исключена из оборота. Меньшая часть приживется, равновесие будет восстановлено. Но какой ценой? Высокопродуктивное сельское хозяйство получит сверхвыживаемых вредителей сильно разоривших дикую среду и снизивших естественное разнообразие видов. А прижившиеся в дикой природе искусственные гены поднимут ее агрессивность.
   Отдельно можно рассмотреть мутации микроорганизмов: болезней модифицированных растений и животных, расширение спектра их носителей. Если раньше какая-нибудь фитофтора заражала только пасленовые, то в процессе атаки на картофель с генами кролика может приспособиться к атакам на кролика. Все зависит от количества кроличьих генов в картофеле или модифицированном винограде. Пока гипотеза но в генетике, как в кошмарном сне, не может быть непродуктивных гипотез. Теоретически можно пересаживать любые гены любому организму в любом количестве, создавая любых монстров с любыми заданными признаками. Особые "успехи" сулит генетическая наработка специфических болезней "сельхозвредителей" с их последующим "бегством" на лоно природы.
   Можно долго развивать логику процесса, прогнозировать, даже фантазировать... но что в summa summarum [(лат.) - конечный итог]? В итоге человечество получит такое сельское хозяйство, при котором придется постоянно генно-модифицировать человека, чтобы он мог безопасно потреблять монструозную пищу. Человечество получит значительно более агрессивную "дикую природу" успешно освоившую нужные ей для защиты мутации, и особенно активную среду паразитов человека и вредителей сельского хозяйства. Получит новый букет инфекционных болезней etc. Вот только вряд ли дождется нашествия шагающих и маслящих плотоядных сорняков или ящеров с крыльями из листьев. Все окажется куда банальней и много срашней.
  
   Тоталитарные режимы не случайно относились к генетике с большим подозрением, доходя до объявления ее "продажной девкой империализма". На уровне базовых идеологических посылок тоталитаризм почувствовал кардинальное расхождение в выборе путей социально-генетического отбора. Занимаясь исключительно социальной селекцией на уровне классов и наций, устраивая Lebensborn (50) или ГУЛАГ режимы выводили породу "человека будущего" - в фашистском прочтении Ubermensch [(нем.) сверхчеловек]. "Ошибки природы" исправлялись самыми радикальными методами. С жестокостью военного механизма работал программа эвтаназии: ликвидации сумасшедших, неизлечимых больных, инвалидов, всех Untermenschen [(нем.) недочеловеков] (т.е. целых народов), стерилизации носителей наследственных заболеваний. Прямое лабораторное вмешательство в гены считалось святотатством, и до сих пор считается таковым традиционалистами ратующими за запрет клонирования человека (примечательно, что часть их идейных противников - гуманистов, тоже стоит за запрет, но по совершенно иным причинам. Они считают клонирование негуманным экспериментом над человеком.). Вместо научных гипотез выдвигалась мистические "доктрина крови", "арийской нации", заговора неполноценных народов, варианты социального дарвинизма в "национал - социалистическом" изводе. До сих пор политики используют генетику в различных спекулятивных вариантах для разжигания национальных страстей, сводя все к примитивному противостоянию: "генетический мусор надо вымести - "порода" должна доминировать". Под "генетическим мусором" подразумеваются исключительно инородцы. Дай им волю, и круг фашисткой эвтаназии вновь провернется.
   __________________________________________________________
   (50) (нем.) "источник жизни". Разработанная Гиммлером программа выведения "нации господ" путем скрещивания молодых и здоровых немецких женщин с членами СС, в том числе вне брака. Забеременевших таким путем немок направляли в один из 12 родильных домов, носивших тоже название. В рамках этой программы практиковалось похищение сотен тысяч детей "арийской внешности" в оккупированных странах и их усыновление "истинно германскими семьями". Опыт дал парадоксальный результат: количество ущербных детей рожденных в Lebensborn в 4 раза превысило среднегерманские показатели. После войны психологи пытались объяснить феномен отсутствием материнской ласки в первый год жизни младенцев, отчего не активировались интеллектуальные и сенсорные рефлексы.
   Психологи правы, хотя и не объясняют, почему возрос процент ущербнорожденных. Перед нами пример насилия над Природой: принудительное зачатие в государственных и идеологических, а не в семейных (биологических) целях. Нарушение принципов отбора, даже социально-генетического, Природа не прощает: возрастает количество зачатий от несовместимых партнеров, отсюда огромный прирост ущербного потомства.
   ____________________________________________________________________
  
  
   Большевики насаждали "диктатуру пролетариата" посредством "красного террора" против эксплуататорских классов: дворянства, буржуазии, кулачества в основном практикуя "поражение в правах", но часто доходя до прямой ликвидации. Учитывая полуфеодальные условия царской России, где закон воспроизводства социальных групп действовал особенно жестко, красный террор оборачивался истреблением "породы" - больших генетических линий. Ответный "белый террор" методологически был направлен против представителей "черной кости", т.е. тоже носил характер классово-генетического "отбора".
   Гражданская война напоминала борьбу определенных биотипов в популяции, когда "пускали в расход" только на основе антропометрических данных. Победивший плебс не столько истребил, сколько изгнал в эмиграцию определенные генетические линии. Оставшиеся должны были доказать свое "классовое перерождение" посредством браков с "пролетариями и трудовым крестьянством". Основным коммунистическим методом выведения "нового человека" оказалось классовое, национальное и расовое смешение. Противившихся такому смешению классы и народы ждали Сибирь и Казахстан - экстремальное смешение. К 70-м годам ХХ века речь шла уже о новой национальной общности "советский народ".
  
   Победа над тоталитаризмом означала переход в иную крайность, перескок на иную колею. Пришла пора расцвета мегагенетики породившей генную инженерию в момент появления которой уже было ясно, что дело рано или поздно дело дойдет до конструирования человека. Причем конструирование гомункулов происходит под самыми гуманными и гуманистическими лозунгами, но, по большому счету, решает старые тоталитарные задачи по "выведению новой породы людей" технократическими способами.
  
   Для Человека возможность изменить свой генетический код озанчает не больше не меньше как давнюю попытку поменять Судьбу, избавиться от Фатума в западном прочтении превратившегося в дурную наследственность. Избежать "тяжелого детства", не зависеть от убогой данности врожденных способностей, от персонального итога всей эволюции, но определять их самому.
   Программа сулит каждому невероятные возможности: поначалу избавиться от генетических заболеваний, затем от предрасположенности к тем или иным болезням. Встает вселенская задача максимально усилить иммунитет до полной неуязвимости для любой инфекции, затем довести до максимума физические и интеллектуальные способности. Достаточно вывести эталонный - "идеальный геном", затем сделать всех одинаковыми по единому "образу и подобию". Эталон здоровья, ума, интеллекта, красоты, сексуальности! Вновь сверхчеловек?
   По доброй воле никакой отдельный индивид не захочет болеть, мучиться, страдать даже во благо всего человечества. Конечно, если он "не ущербен" - "здоров" нравственно и физически.
   С выведением пусть не одного а сотни, даже тысячи "эталонов" - ничто по сравнению с миллиардным генетическим разнообразием человека - генетический отбор закончится, вслед за ним и социальный, поскольку все станут точными копиями "идеального" (идеально здорового) человека, следовательно друг друга. Более того, начнется выбор пола потомства по собственному желанию (и большинство предпочтет мужской), зачатие в пробирках, чтобы не мучится беременностью и родами. Особо интересная фаза наступит при начале серьезных экспериментов с "генами старения" и "геном смерти".
   Возможность обрести власть над Природой модифицируя гены выводит человека в область невероятных возможностей творчества, своеобразного сюрреализма от науки и многие проекты напоминают фарс, даже трагифарс. Так при исследовании Туринской плащеницы из остатков крови и лимфы была выделена ДНК. К ужасу христиан всего мира появился проект выращивания из этих ДНК человеческих эмбрионов. Таким образом самого Иисуса Христа можно поставить на конвейер. Вот вам новое "духовное" человечество из пробирки. "Все станут как Бог!". Это уже не просто отмена Предопределенности (а в религиозном мире ясно кто все предопределяет), но акт богоборчества - все станут Богом. Клирики не зря опасаются что наштампуют легион антихристов.
   Закончится история эволюции и эволюционного генетического прогресса, история Человечества, которому жить останется до первой грядущей Большой Катастрофы. На устройство различных катастроф, в том числе глобальных, человек сам большой мастер. Пока доподлинно неизвестно предназначение Жизни и Человека, то радикальные вмешательства в ход эволюции закончатся однозначно (51).
   Пока подобный вариант лишь фантастика. Пока генетические изменения стоят очень дорого и доступны, по большей части только "золотому миллиарду". Уровня богатства и потребления которого большей части остального населения Земли не достигнуть никогда. Не хватит ресурсов. Поэтому генетический регресс одной меньшей части человечества будет компенсирован обострением "естественных" процессов социально-генетического отбора другой, беднейшей его части.
   _______________________________________________
   (51) Если не принимать во внимание иную теорию, согласно которой с безудержным прогрессом науки включился изощренный механизм самоликвидации человека, как биологического вида. Почему включился? Человек выполнил свою задачу в эволюции. Какую? Не все ли равно человеку, раз это дело прошлого и его ждет разверзлая могила.
   ______________________________________________________
  
   Изменить судьбу можно, только познав ее. Это уже не фантастика, но день сегодняшний. Даже знание основных реперных точек в геноме каждого конкретного человека позволяет с высокой долей вероятности выявить его способности и патологические предрасположенности. Так рождается новый "научный" фатализм.
   Сегодня отбор будущих звезд спорта ведется уже не по антропометрическими данными: крепость мышц, сухожилий, скелета, быстрота реакции, утомляемость. Не по уценке упорства и характера, воли к победе. Но исключительно по лабораторному определению врожденных способностей, оставляя за боротом огромное количество соискателей. Помимо дорогостоящего генетического анализа в отборе будущих фаворитов сегодня с большим успехом применяют тестирование по отпечаткам пальцев, радужной оболочке глаза, тембральному спектру голоса. Т.е. тем же видимым проявлениям индивидуальных генетических особенностей.
   Не за горами время, когда основным вступительным экзаменом при поступлении в высшие, даже средние учебные заведения станет генетический тест. Метод грозит стать основным при подборе будущих супругов, работников фирм, госучреждений, кадров армии, полиции и так далее. Если учесть что у подавляющего большинства способностей меньше чем патологических предрасположенностей, то судьба большинства незавидна и будет похожа на участь вышедших из тюрем. Им понадобятся приложение огромных усилий чтобы пробиться в жизни. Накопиться критическая масса недовольства "серых" людей, посредственностей чреватая самыми ужасными последствиями. Не так страшен бунт умных людей, как толпы вышедшей "из зазеркалья".
   Pas de mal sans bien [(фр.) Нет худа без добра]. Само собой разумеется "генетический паспорт" выдаваемый при рождении окажется произведением "посильнее Фауста Гете", поскольку опровергнет совсем иной документ: "Мы находим самой собой разумеющимся, что все люди на земле рождаются свободными, равными и наделенными правом на счастье". Фундаментальную запись в метрике современной цивилизации.
   Со всей очевидностью проявится что индивидуальный набор генов означает ИЗНАЧАЛЬНО заложенное генетическое неравенство. Что наличие особого "гена веры" (52) уже предопределяет подчиненность высшему началу - то есть рабскую психологию у значительной части населения. Выявление наследственных недугов (как говорилось выше: от 4 до 40% популяции), предрасположенности к асоциальному поведению и порокам поставит точку на "стремлении к счастью" большинства рожденных. Какое уж счастье у неизлечимо больного (53)?
  
   __________________________________________________
   (52) Открытые "гена веры" преподнесено клириками, как несомненный факт "божественного промысла". Де, Господь, на уровне кода заложил в человека способность верить в него. Логично предположить, что лишенных этого гена "Господь" столь же прозорливо определил в атеисты. Поскольку вера в высшее начало предполагает априорное подчинение воле это "высшего начала", то все имеющие "ген веры" обречены пребывать рабами. Прежде всего "рабами божьими", ну уж и человеческими.
   Но вера в потустороннее, еще не есть вера в Бога. Религии Дальнего Востока или вовсе обходятся без Бога или не отводят богам верховодства. Даже в самых клерикальных социумах всегда существовал гонимый слой скептиков, вольнодумцев, сомневающихся и неверующих не говоря о явных и скрытых язычниках. Следовательно, на протяжении ВСЕЙ истории человечества вера в Бога не являлась статистической средневзвешенной или среднеприближенной. Даже среднеарифметической. С чести человечества, какая-то его часть почти всегда оставалась в "языческо-атеистическом" состоянии, т.е. в "трезвом уме и твердой памяти", несмотря на все "гены веры".
   (53) С "расшифровкой" генома человека "новые" открытия сыплются как из рога изобилия. Открыт и "ген счастья" (присутствует примерно у половины человечества). Соответствующие статистические исследования утверждают, что на ощущение счастья не очень влияет рост уровня жизни. Вопрос согласится ли с этим утверждением не "золотой миллиард", а "миллиард голодный"?
   ____________________________________________________________________
  
   Подобное "опровержение опровержения" поставит западное общество в его любимую "амбивалентность" превратив однозначно трактуемый и транслируемый постулат утверждающий "сами собой разумеющиеся" права человека и личности в неразрешимый оксюморон. "Права человека" - то есть права "зеркальной личности" превратятся в пыль. Если вспомнить сколько сломанных копией и пролитой крови стоило утверждение этих постулатов, равно и их опровержение, то будущее западного общества вряд ли стоит медной полушки.
   Горькая участь ждет людей с диагнозами: "наследственный алкоголик, наркоман, маньяк", общество даже против своего желания примет меры к их изоляции, тем самым, обрекая на скорейшее раскрытие заложенных патологий. Само знание человеком о собственном "роковом предназначении" рано или поздно сделает его маньяком, наркоманом, алкоголиком. Для остальных их "пороки" станут оправданными: "я такой уродился, пить (колоться) мне на роду написано". Похожий методологический подход существует во фрейдизме. Патология личности выводится из комплексов заложенных родителями. Комплексы ребенка становятся продолжением ущербности родителей. Но фрейдизм все же предлагает какие-то методы лечения, а врожденные пороки пока излечению не поддаются.
   Естественно, при такой моральной установке деградация "генетически ущербной" части общества произойдет ураганными темпами.
   Статистика свидетельствует, что в США количество маньяков на 10 000 населения в 10 раз выше, чем в остальном мире. Одновременно генные исследования показали, что данная патологическая предрасположенность одинакова среди всего населения Земли. Следовательно, в США в силу социальных условий становятся маньяками все имеющие генетически заложенную возможность, в остальном мире только 10%. Однако знание человеком такой предрасположенности почти однозначно приведет его к преступлению... если общество его не упредит. "Я знаю, что ты знаешь, что..."
  
   Наиболее трудной, как во все времена, окажется судьба талантов. Казалось бы, изначальное определение способностей предполагает самые широкие пути реализации таланта. Но в том-то и дело, что талант определяется не только врожденными способностями, сколько уровнем накопленных знаний, опытом, в том числе и духовным, волевыми личностными установками, которых, в случае точного знания о своей одаренности, будет явно не хватать: "зачем стараться, если я и так талантлив". Обычно в человеческом обществе развитие таланта "вопреки", в меньшей степени "благодаря". Отсутствие давления противодействия не даст окончательно сформироваться таланту. А общество лишит революционных идей, прорывов. "Всем довольный талант" - что может быть абсурдней? Допустим, удастся создать общественный механизм, формирующий потребность в творчестве. Тем не менее, останется огромное количество "спорных случаев".
   Множество исследований посвященных природе гениальности, проводившихся в последней четверти ХХ века, хотя и не раскрыло "рецепта гениальности", но выявило огромное количество закономерностей. Подавляющее количество гениев на протяжении всей истории человечества имели глубокие врожденные физические патологии, кроме того, психика большинства или находилась на грани сумасшествия или скатывалась в пучину безумия как в случаях Гойи и Достоевского. На 50 000 случаев высокой одаренности (в свою очередь встречающихся один на тысячу), только один волей судьбы, стечением жизненных обстоятельств "выходит в гении". Среди которых почти обязательное переживание в детстве потери любимого человека, обычно одного из родителей или близкого родственника и еще с десяток столь же непременных травмирующих условий.
   Для большинства гениев характерен высокий уровень мочевины в крови, разнообразные перекосы гормональной и ферменторной сфер - в большинстве случаев свидетельство тяжелых наследственных болезней, то есть "вечного страдания"
   Природа гениальности тесно связана если не с патологией, то с большими отклонениями от "генетической нормы" во всяком случае. При превалировании "генетической оценки" велика вероятность отсева практически всех будущих гениев еще в младенчестве. Вместо развития способностей, медицина усиленно возьмется лечить таких "ущербных". Да и откуда возьмутся сами гениальные доктора если их патологическая страсть к лечению других будет излечена уже в детстве?
  
   Еще древние предостерегали об опасности знания собственной судьбы, которое лишает свободы выбора, свободы действия, свободы мысли. Познание своей "судьбы" способно принести больше вреда чем пользы. Если раньше судьбу исчисляли по звездам, то "новые астрологи" сидят в лабораториях и выдают вместо гороскопов "расшифрованный геном". Модерновая магия, доверяющая предсказания черному ящику компьютера становящемуся "новейшим оракулом" не меняет сути познания судьбы.
   Сюжет познания будущего в Древней Греции, во всей мировой культуре вдохновлял только на трагедии. Внедрение подобного знания в обиход приведет к разочарованию сотен миллионов в своей "судьбе", поскольку посредственностей всегда большинство. В обществе построенном на амбициях эти амбиции срубят на корню выдав "достоверное" научное доказательство их полнейшей необоснованности в самом начале пути. "Ты ни на что не годен, ничего путного из тебя не получится" - таков предсказуемый результат миллиардов генных анализов. Знание это повлечет миллионы трагедий, разыгранных не на сцене, а в жизни. Еще большее количество из потенциальных "честных и упорных тружеников" превратит в деградантов.
  
   Еще один парадокс "генома человека" кроется в очевидном: наиболее интенсивные исследования по "расколке" генетического кода ведут наиболее богатые, процветающие, благополучные страны. Неужели Запад настолько недоволен своей судьбой, столь страстно стремятся ее изменить? В самых благополучных странах и уровень самоубийств самый высокий, и утеряны цели развития, и пожелать больше нечего, как только заняться экспериментами над собой. Объяснить такое стремление можно только можно только "высокой ценой человеческой жизни" - в переводе на нормальный язык - гипертрофированным страхом смерти. Ведь главная судьба любого человека - его предопределенная смерть.
   "Геном человека" при таком взгляде становится разрешением естественных противоречий неестественными способами. Падает рождаемость? Не беда - начнем клонироваться в колбах, поставим производство младенцев на поток. Глядишь через десятилетие одним из важнейших промышленных показателей станет... "клонировано младенцев в год". Можно вообще отрешить это дело от воли родителей, только закупать у них "нужные гены" - вот вам решена еще одна проблема: жизнеспособного потомства, равно социальных и гендерных пропорций. Можно плодить население под прогнозы долгосрочного развития. Превосходно! Не возникнет проблем с прокормом - генетически измененные продукты будут способны прокормить любую ораву: арбузы величиной с дом, коровы - с мамонта, etc.
   К тому же генетика приносит массу "маленьких радостей", что хорошо согласуются со "свободой воли". Уже сегодня в Японии продаются пилюли от облысения, активирующие на генном уровне рост волос. Это только начало. Вскоре рынок предоставит невероятный ассортимент подобных лекарств: от ращения половых органов до изменения цвета кожи, волос, глаз. "Какие глаза модны в этом сезоне? Голубые? Дайте пачку драже "голубые глаза"". Можно будет не ходить в тренажерные залы, не садиться на диету - просто заедать прорву деликатесов таблетками "сухопарая конституция". Хочется чтобы рядом было родное даже кровно родное существо, но не хочется всех этих забот с детьми, даже с собаками и кошками. Пожалуйста! Икру рыб или лягушек оплодотворим фрагментом ДНК, отражающим вашу индивидуальность. Останется только иногда менять воду и подсыпать в аквариум сухой корм. А рыбки будут вам подмигивать и шлепать в ответ на постукивание по стеклу губами вашей формы и припухлости. Как и "генетические пилюли от облысения" - это уже реальность. Слетав на отдых в Таиланд, можно за 1000 долларов увести с собой на родину пару таких рыбок. Дальше - больше. Можно создавать каких угодно монстров для индустрии развлечений, в том числе сексуальной.
   И все же, без иронии... Богатому ой как не хочется болеть и умирать. Живущему в раю не хочется быть изгнанным, даже если погонщиком будет смерть. Не хочется болеть, хочется наслаждаться и потреблять блага. Потреблять вечно. Само сознание, что благоденствие когда-нибудь кончится, вселяет ужас. "А подайте-ка мне панацею, придумайте средство от смерти, я заплачу, не поскуплюсь! Только бедные бесстрашны, только бедные довольны судьбой, поскольку их лозунг: "Ego nihil timeo, Quia nihil habeo [(лат.) я ничего не боюсь, поскольку ничего не имею]". Как страшно умирать, спасите меня хоть кто-нибудь!" In divitiis inopes, guod genus egestatis gravissimum est [(лат.) они нуждаются, обладая богатством, а это самый тяжкий вид нищеты].
   Дерзкий вызов Судьбе закончится полным ей подчинением. Точно так же если генетика бросит вызов Болезни, Старости или самой Смерти, то придет к полнейшему их торжеству.
  
   При тупике в рассмотрении проблемы, стоит прибегнуть к трезвому взгляду: "почему все устроено так, как устроено?", чтобы понять нехитрую истину: иначе и быть не может.
   Vita incerta, mors certissima [(лат.) жизнь неверна, но смерть как нельзя более достоверна]. Смерть одно из главных достижений эволюции Жизни. Главный принцип устройства пищевых пирамид, когда биомасса накапливается и переходит из простейших форм в более сложные. Коровы едят (умерщвляют) траву, человек ест говядину. Смерть "насильственная" (пожирание представителей одного вида другими видами) естественна в природе. Менее распространенна вторая ипостась: "естественная" смерть "от старости". Фактически - от старческих болезней. Если бы весь мир пожирал низшие виды без остатка, то тратил бы на эту борьбу слишком много энергии. Растранжиривал слишком многое не оставляя ничего для образования почв и растительной биомассы. Если бы мир был устроен, как того хотят "истинные гуманисты": "не тронь последнюю былинку", то был бы основан исключительно на поедании чужого "дерьма", отходов других видов. Тогда бы "последние (в пищевой пирамиде) стали первыми", если бы "первым" вообще чего-нибудь доставалось.
  
   Болезнь значительно более "гуманный", более экономичный способ регулирования биоценоза. Сезонное отмирание листьев дерев еще не болезнь, но уже и не жизнь (расцвет) дерева. Процессы размножения симптоматически близки к состоянию болезни. Размножаясь живое сеет семена "гибели отцов и матерей" - смену поколений. В своей мудрости Болезнь идет еще дальше, селектируя популяцию.
   Действительно, не будь болезнь фатальна то гибель всей популяции была бы губительна и для популяции специфического инфекционного паразита, а если бы полностью к нему невосприимчива, то лишила бы его возможности питаться и размножаться. Болезнь, тем самым, через гибель слабых ("жертвенных") особей, создает необходимое разнообразие видов. Как тут, вслед за Панглоссом, не воскликнуть: "Все устроено как лучше, в самом лучшем из миров". В цивилизации человек взял на себя функции Болезни, заменив ее смертью. Насильственная смерть от рук человека (забой) главная причина смертности домашнего скота, равно как употребление мяса умерщвленных домашних животных причина роста и здоровья их популяций.
   Человек идет дальше в своей серьезности, решив, что теперь сам может отвечать за свою селекцию а не какие-то там бактерии - вирусы - бациллы. Справился же он успешно с заданием для первых классов: селекционировал домашних животных. Пора переходить в "среднюю школу", заняться самосовершенствованием. Не важно, что по каким-то предметам четверки, и троечки попадаются. Страшно иное: кое-какие предметы были пропущены "по болезни".
  
   Два вывода. Первый: Человек расплачивается за свою роль "короля мира", за нахождение на вершине эволюционной пирамиды. Нет не смертью, вернее, не только ею, поскольку в любом биоцинозе существующем без участия человека, на вершине пирамиды стоят хищники. Вовлеченные в иерархию взаимодействия животные неизменно включены в пищевую пирамиду и являются чьей-то пищей.
  
   Всякой действительной иерархии противостоит антииерархия. В данном случае иерархия утилизации останков и продуктов жизнедеятельности. Система разложения. Во всяком сложном организме, обществе, государстве заложены механизмы развития и деградации, даже самоликвидации. Наивно думать, что в человеческой психике такой механизм не предусмотрен. Это знание - и осознание. Человек разумный расплачивается за свою роль "высшего существа" осознанием своей конечности и смертности. Расплачивается даже большим: знанием о возрасте, о старости. Еще о многом, в том числе о болезнях, даже о смертельно опасных.
   Это не "издержки эволюции" но действенный механизм в сознании и развитии человека. Сознание своей конечности порождает представление о жизненном пути, о Смысле Жизни Человека. Как в нравственном, так и в глубоко практическом плане.
  
   Нравственные, психологические, духовные аспекты размышлений о смерти составляют добрую половину культуры, религии, философии, что не может быть случайностью. Только на весах смерти можно взвесить жизнь, ее ценность, смысл. Ergo: смерть действенный механизм нравственного и психологического развития.
   Совмещение двух оппозиций: жизнь-смерть и здоровье-болезнь, по мнению психологов, образует круг психики человека. Утверждение возможно не полное, но весьма справедливое, поскольку в нем легко увидеть основы главных социально-нравственных понятий: Добро - Зло, Истина - Ложь.
   Если на бытовом уровне "добро - зло" являют собой связку "хорошо - плохо" ("приятно - противно", т.е. эмоциональную оценку), то, по мере социального восхождения (абстрагирования) они все более приближаются к понятиям жизни и смерти.
   Очевидно что Абсолютное Зло означает Всеобщая Гибель, равно Абсолютное добро - Всеобщее Счастье, то есть жизнь без Страданий и Смерти. Оппозиция: "здоровье - болезнь" дает понятия "истинное": нормальное (здоровое) состояние организма и "ложное": неправильное, испорченное, больное. Соответственно, на бытовом уровне понятия "истина - ложь" принято трактовать как "правда - обман", т.е. категории общения.
   Что отменив понятия "Болезнь" и "Смерть" человек отменит не просто "неприятные моменты" - он разрушит свое психическое естество, заодно отменив и оппозиции: "Жизнь - Смерть", "Здоровье - Болезнь". Он превратится в монстра, утратив представления о добре и зле, оставив только "собственное благо".
  
   В человеческой психике альтруизм прекрасно уживается с эгоизмом: "что оставлю детям (по большому счету - потомкам, людям, миру)? как обеспечить собственную старость?" В одиночку старику не выжить. Надо обзавестись потомством, следовательно семьей (женой). Надо оставить наследство этим детям. Жизненная программа большинства людей на все времена.
   Наследство надо оградить от бед и разрушения, сохранить и приумножить. Для этого нужно время. Болезнь становится не только предупреждением о смерти, но производственным фактором - болеть невыгодно, убыточно. Болеть надо как можно меньше, как можно реже, как можно "легче". С другой стороны, как бы не надорваться, и тогда болезнь выступает как предохранительный клапан. Здоровье всегда было важнейшим производственным и социальным фактором, особенно в обществах где выживал сильнейший.
   Смерть естественная плата за видовое усложнение и разнообразие. Чем сложнее устроен организм, тем большим недугам и опасностям подвержен, чем сложнее организация психики, тем больше вероятность "поломки". Ведь в основании пирамиды находятся одноклеточные существа, способные жить вечно (теоретически) подобно вирусам. Подобная контрпирамида работает постоянно, начиная уничтожать еще живые организмы. Стратегия хищников всех категорий работает на те же цели.
  
   Лукавая фраза: "волки - санитары леса". Де, они убивают слабых и больных. Слабых и больных убивают болезни, превращают в падаль. В отличие от человеческого общества в Дикой Природе срок жизни больного животного исчисляется в лучшем случае неделями. Если оно не найдет скорого пути к выздоровлению, то умрет. Целителей нет. Даже если нет хищников, то оно умрет от голода не в силах добыть пропитание, обессилит, погибнет от многих иных факторов. Рискните больным остаться одному тайге хоть на одну ночь. Волки с их обостренным звериным чутьем и относительно развитым интеллектом брезгуют больными животными. Употребляют их в пищу если сами больны и не могут добыть никакой иной живности. Слабыми с точки зрения хищника является молодняк, престарелые особи, чуть более сильными - самки.
   Наиболее ценным для самих травоядных является сильный вожак стада, секач. Волк (хищник вообще) - санитар лишь в том смысле, что сдерживает лавинообразный рост популяции травоядных, резко уменьшая вероятность эпизоодии.
   Остатки трапезы львов, волков пожирают падальщики: шакалы, гиены, грифы, вороны. Крошки с их стола уничтожают рои мух. Параллельно размножаются гнилостные бактерии. Через малый промежуток даже костей жертвы найти не удастся.
   Человек порой занимавший вершины пищевой пирамиды превратился в существо всеядное, как медведь, свинья или обезьяна, крыса. Сделался универсалом в приспособлении к любым пищевым условиям, будь то океан, пустыня, джунгли, горы. Может питаться даже планктоном, есть исключительно мясо, одну рыбу или сделаться почти чистым вегетарианцем. Поэтому стоит как бы сбоку природной пищевой пирамиды и создает таковую свою искусственную, приспособленную под себя, под свои условия существования. Его останки большей частью не участвуют в обороте органики на планете, как объедки не попадающие в природные экосистемы. То есть человек органически удаляется от биоценоза, уходит из природных пищевых пирамид, словно готовит себя совсем к иному поприщу.
  
   Смерть плата за способность расти, поскольку для собственного роста надо кого-то пожирать, а для этого надо убивать. Смерть плата за размножение, то есть за обновление вида. Согласилось бы человечество приобрести вечную жизнь, лишившись радости секса, заодно и половых органов? В самом деле?! Живи человек вечно с биологической точки зрения нужда в размножении и сексе отпала бы. Кстати, и в половых различиях тоже. Идеалом в таком случае будет некое странное существо без пола и возраста, полуребенок-полустарик. Связь секса и смерти очень глубока и серьезна, чтобы рассматривать походя. Потому лишь упомяну сей феномен.
  
   Тезис второй: Всякое общество заслуживает не только то правительство которое имеет, но и ту медицину, которой достойно. Даосы древнего Китая, средневековые арабские медики, средневековые знахари, мастера кровопускания эпохи Возрождения, шаманы первобытных племен. Медицина всегда являлась одной из наиболее сложных и наиболее передовых областей знания даже в самом архаичном и традиционном обществе.
   Более того - всегда стояла близко религии, прежде всего к магии. Впрочем, как только медицина становилась конкурентом собственно религии, начинались трения. Кого прежде других сжигали в разгар эпидемий? Колдунов и ведьм, как известно в обычной жизни промышлявших знахарством и бытовой психотерапией - ворожбой, вызовом духов Природы, активируя в борьбе с болезнь резервы организма. Quem medicamenta non sanat, natura sanat [(лат.) кого не излечат лекарства, излечит природа]. В разгар эпидемий инквизиция уничтожала тех прежде всего колдунов и ведьм - практикующих знахарей. Si medicamenta non sanat, ferrum sanat, si ferrum non sanat, ignis canat [(лат.) Что не излечивает лекарства, железо излечивает, что железо не излечивает, огонь вылечит. Изречение древнегреческого отца медицины - Гиппократа (ок. 460-377 д.н.э.) предлагавшего при недействительности лекарств при врачевании прибегать к хирургии или прижиганию, в том числе после ампутации органов]. То есть пытками и костром. К сему гиппократову принципу добавили: si ignis non sanat, mors sanat [(лат.) что огонь не излечит, смерть излечит] - лечению зараженных (следовательно заразных) противопоставляли жесточайшую санитарию и дисциплину. В первую очередь религиозную, разумеется ибо эпидемии "бич Божий".
   Лишь наиболее крепкие духом (сильные в вере) могли мобилизовать свой организм настолько, что их иммунная система сопротивлялась заразе. Впрочем и святая- насыщенная серебром вода неплохо предохраняла от холеры и некоторых иных инфекций. Прибегали к принудительной изоляции, карантинам - под страхом смерти. Страху перед чумой противопоставлялся страх перед костром, отлучением, проклятием, погибелью души.
   Знахари лечили заболевших людей - инквизиция больное общество. Врачебные средства спасали от заразы минуя иммунитет, инквизиция объективно способствовала его наработке. В том числе иммунитета социального. Что немаловажно - запуганные "черной смертью", люди впадали в "массовые психозы", становясь не управляемыми и агрессивными. Тупой и жестокой толпой, разносившей болезнь. Или толпой паникующей: разбегавшиеся в дальние края зачастую разносили заразу в самые дальние уголки. Инквизиция вставала на их пути говоря "Стоп! Спокойно! Дальше ни шагу!".
   Достигнув немалых успехов в борьбе с ведьмами инквизиция превратилась в хорошо налаженную Систему обрушившуюся на еретиков. Зараза духовная стала страшней заразы телесной. Ниша колдунов-знахарей освободилась, чтобы заполниться городскими цеховыми врачами. Но до сего дня церковь неплохо подрабатывает на чудесных исцелениях и торговле животворящими святыми мощами и водами, не говоря о массовой психотерапии верующих. Парадоксальным образом будучи в средневековье мощнейшей санитарной (значит медицинской) силой и борясь с шаманством, современная церковь сама обратилась знахарем, торгующим амулетами. Такова участь большинства консервативных систем - стать собственной противоположностью.
   Медицина всегда основывалась на взглядах о строении мира и человека. Взглядах доминирующих, преобладавших в науке и философии. Разделяя все достижения этих воззрений, так и все их заблуждения. На основе философских посылов разрабатывались методики лечения. Известен анекдотичный и удивительно эффективный способ такого приложения "науки к практике" с врачеванием венерических заболеваний, по легенде предложенный Парацельсом. В гороскопах Венере противостоит Меркурий. Венера - любовь, ergo - болезни от любви проистекающие. "Меркурий это ртуть, он и в металле хочет обмануть" (как резонировал один из героев Чосера). Веками ртутные мази и пилюли оставались единственным более- менее надежным средством от сифилиса. Что это? Случай, совпадение, интуиция, мудрость астрологии?
   Кроме курьезов, можно обнаружить скрытые базовые посылки сознания. Очередная банальность: "Запад лечит болезнь, Восток - больного". Даосы открыли и довели до совершенства иглотерапию, основываясь на собственном представлении о человеке и вселенной. Методика очень действенная, но для западной науки до конца необъяснимая несмотря на многочисленные попытки исследований. Максимально эффективно акупунктура может применяться только людьми, всерьез разделяющими представления о движении энергии "ци" по меридианам организма. Западные аппараты воздействующие излучениями и токами разных частот на "активные точки" весьма эффективны, но какой западный врач всерьез думает что в теле по неизвестным органам-"меридианам" блуждают столь же неизвестные его науке энергии? Игры с чудесными точками - детские забавы для даоской алхимии замахивавшейся на киноварные пилюли бессмертия. Препаратов традиционной китайской медицины в современных аптеках великое множество, но где же бессмертные? Медицина - парад достижений науки о человеке, равно и провалов этой науки.
   В завуалированной форме опыты "с Меркурием и Венерой" ставятся по сей день. Стоит микробиологам открыть роль какого-нибудь фермента или секрета в человеческом организме, так он мгновенно объявляется панацей. В начале ХХ таковым оказался адреналин, в конце - мелатонин. Общество хочет чтобы врач выдал ему "таблетку от смерти", и врач выдает ему нечто белое и круглое. За неимением реальных панацей, сгодится и виагра.
   По медицине можно судить обо всем обществе, его состоянии и страхах. О движущих силах, поскольку всегда соприкасается с главным в человеке: жизнью и смертью. Не мудрено что сейчас с болезнями борются посредством технологий и информатики. Как не может без них во всех передовых сферах деятельности. Болезнь можно исчислить цифирью и уничтожить посредстовм наномашинок. Может все таки лучше "меркурием"?
   Даже укреплять здоровье человек ныне не в состоянии без тренажерных залов набитых суперсложными машинами, хотя самым здоровым и атлетически развитым людям на земле - эскимосам. Для их очень эффективной первобытной физкультуры годится все, что оказалось под рукой.
   Современный взгляд на мироздание, на окружающий человека мир, прежде всего, порождает титаническую индустрию фармакологии. Лекарства делает из всего и "от всего". Целый арсенал: новинки всех отраслей химии, биосинтеза наряду с рентгенами, изотопами, лазерами - всеми видами излучений, искусственные органы почти вчерашний день медицины, вставшей на грань синтеза (генетического) самого человека.
   При всей "прогрессивности" медицины - насыщенности ее научно-техническими новинками она методологически, концептуально глубоко консервативна и тенденциозна, пытаясь решить вечные проблемы новыми средствами. Это все тот же знахарь только вооруженный компьютером. На протяжении всей истории человечества врачи смело противостояли Болезни, и в этом был глубокий смысл, поскольку силы медицины оказывались значительно слабей "естественного фактора" причин смерти. В такой ситуации врачи не препятствовали, а содействовали социально-генетическому отбору, тем самым прогрессу социума, по мере сил решая 4 главные задачи медицины: экономя обществу силы и средства, делая его гуманней и что немаловажно - жизнеспособней. То есть вылечивали тех, кого можно (и нужно) вылечить.
   Переворот совершенный научной революцией после военной сферы коснулся прежде всего медицины. Военные первыми обнаружили оборотную сторону возрастания научно-технической мощи: глобальная война стала невозможна в первую очередь из-за ядерных арсеналов, а ведение войны в промышленных зонах или в районах нефтедобычи чревата глобальными экологическими катастрофами, как показала "Буря в Пустыне". Более того - даже самая современная армия не может решить проблемы, не находящиеся в области непосредственно военного решения. Разгромить чужую армию и занять территорию может, но победить в партизанской войне ей чаще всего не под силу. Проблема не в средствах, а в методологическом подходе к решению. "Что считать победой?"
   Еще одним краем цивилизации оказалось "загрязнение окружающей среды". То есть возможность гибели человечества в отходах. Несмотря на всеобщее понимание, тем не менее прогресс "в экологии" вял. Надо определенно встать на край, чтобы начать подспудное движение. Во всяком случае подход "война с Природой" все больше уступает "мирному сосуществованию".
   Нечто аналогичное наблюдается и с медиками, что до сих пор воюют с болезнями. Правда медицина еще не дошла до края, как военные, но край этот уже виден. Обвинять только медицину глупо - она лишь передовая линия взглядов на человека, его природу, Природу вообще. Врачи сродни военным еще и в том, что исполняют присягу: "клятву Гиппократа" и уничтожают врага при любой возможности. Пусть теперь стоят задачи невыполнимые - вылечивать, кого можно вылечить и вылечить нельзя.
   Вопрос, конечно, стоит: не кого лечить? а: что лечить? Поскольку западная медицина "гуманно" отвечает: "всех", что на практике имеет продолжение: "всех кто может заплатить". В современном мире ответ на вопрос "кого и что лечить" - можно ответить: "туберкулез". Только это вопрос не к национальным медицинам, даже не к ВОЗ, а к "мироустроителям".
  
   Как отмечалось, не все медики столь уж однозначно смотрят на болезнь как на врага, есть признающие инфекции союзниками в борьбе с более страшными болезнями. Так что автор не столь уж одинок, и не такую уж ересь высказывает. Более того, ключевые пункты данного обширного опуса оговорены с врачами и биологами. Не всегда приходили к взаимному согласие, но понимание все радикальные мысли находили. Так что: "спасибо науке".
   Как показал опыт "Перестройки", преодолеть инерцию ВПК и его лобби хоть и очень трудно, порой весьма болезненно но возможно. Оказывается военные на коне только в пору глобального противостояния. Точно такой же политический аспект ожидает медицину. Только вряд ли бактерии и вирусы пришлют делегации на конференцию по "взаимному разоружению". В данном случае человеку придется думать за обе стороны.
   А пока придется пожинать плоды продуцируемой МФК - "медико- фармационного комплексом" (фарминдустрия, медицина и лечебная индустрия, биологическая наука), вокруг которого образовался сонм индустрий: гигиена, санитария, курортология, физкультура, спорт. Не подступишься. Где-то в сторонке жмутся у стенки гомеопатия, "народные методы", экстрасенсы - новоявленные колдуны. Это для оригиналов, безнадежных и бедных.
   Совсем в тайне затаились в спецхранилищах биолабораторий штаммы бактериологического оружия и вакцины против них. О них можно на время забыть как забыли мы про арсеналы атомного оружия. Можно вообще не знать, про материализованный страх смертельной болезни, вековой страх перед "черной смертью" ставший оружием. Прежде всего, оружием устрашения, поскольку никто точно не знает, как вести биологические войны. Эффект их может быть совершенно непредсказуемым.
  
  
   Биологическая Война
  
  
   Реальное применение всякого оружия происходит не столь гладко, как в романах фантастов. Даже химическое оружие в Первую Мировую Войну давало сбои. То болото осадит газовое облако, то лес задержит, то ветер развеет, а то и вовсе переменится и понесет желто-зеленые облака на свои позиции. Стоило изобрести первые противогазы, как химические атаки сделались почти безвредными, пришлось изобретать новые убийственные газы, против которых вскоре нашлись новые средства защиты. На полях войны миллионные армии стали похожи на скопища бактерий уничтожаемых лекарствами, только вместо сульфамидов и антибиотиков людей травили ипритами и заманами. Но, подобно бациллам, человек не хотел умирать, упорно цеплялся за жизнь изобретая всевозможные способы спасения, вплоть до носовых платков пропитанных мочой. И не поймешь толи, генералы уподобились фармакологам, толи Флеминг изобрел пенициллин, наслушавшись рассказов о газовых атаках.
   "Химия" вещь "тупая" - поскольку проста, использующая простые соединения с однозначными, потому предсказуемыми химическими реакциями неорганики с живым белком. Еще более предсказуемо применение ядерного оружия, еще более "простой" формы бытования материи, еще менее связанной с вариациями жизни.
  
   Микроорганизмы - субстанция гораздо более сложная, чем химические соединения, гораздо менее управляемая, более подчиненная своим внутренним законам, то есть Законам Жизни. Только в фантастических романах появляется "абсолютная зараза", действующая по принципу линейной экстраполяции или непрерывно возрастающей прогрессии. Это, как раз, противоречит сущности живого. У живого более сложная математика.
   Если ядом, равно токсином еще можно отравиться случайно то "случайно заболеть" почти невозможно. Болезнь мудра. Сколько ни читай диагнозов и анамнезов, всякий раз поражаешься закономерноыцсти возникновения у человека именно этой болезни именно в это время. От вполне понятных алкоголизма и ожирения, до дизентерии, коронарных или почечных осложнений. С раком сложнее, тем не менее... В медицинских справочниках болезней по разным классификациям от 12 до 40 тысяч! Человек самое больное, самое болеющее существо в Природе (54)!
   _____________________________________________
   (54) Эксперименты с выведением лабораторных линий животных (мышей, крыс, кроликов) показали, что искусственно сохраняемые аллели, нежизнеспособные в природе, дают множество дальнейших мутаций, у которых наблюдаются эпилепсия, алкоголизм, ожирение, ослабление памяти и т.д. - целый букет болезней, ранее считавшимися присущими только человеку.
   ________________________________________________________
  
   Но как же эпидемии? Казалось, не убережешься. "Умирают все". В том то и дело что даже при самых страшных морах умирают далеко не все. Не обязательно спасение обязано "судьбе", случаю или "здоровым генам" и крепкому иммунитету. В психике людской есть нечто заставляющее одних заражаться и умирать, других вести себя осторожно.
   Со средних веков известно: пей при холере только кипяченую воду, скорей всего выживешь. Тогда же заметили дезинфицирующие свойства серебра - святой воды тогда применялось в избытке. Тем не менее, холера была "бичом божьим". Во времена Чайковского о способах ее профилактики знали все (55). Несмотря на прогресс гигиены, холера все равно возвращается с удивительным в своей периодичности постоянством, всякий раз унося в России, как минимум, десятки жертв. И это при современных средствах обеззараживания! При трехсотлетнем опыте санитарии и гигиены! Если об эпидемиях говорить как о болезнях больших социальных организмов - многое прояснится.
   _________________________________________
   (55) Есть версия о самоубийстве великого композитора. Вполне обоснованная, поскольку есть множество свидетельств, что разгоряченного концертом Петра Ильича убеждали не пить "сырую воду" из-за опасности заразиться. Причиной самоубийства стал публичный скандал в связи с приданием гласности его гомосексуализма. В те времена при подобных обстоятельствах было принято стреляться. Чайковский предпочел более экстравагантный способ - своеобразную "русскую рулетку". Случай его интересен еще и связью девиаций со стремлением к смерти, причем во время эпидемии.
   ____________________________________________________
  
   Говоря о биологической войне, следует помнить, что всякая война "биологическая". Война роботов, несмотря на наступление эры "технологических войн" существует только в воображении. Воюют биологические организмы.
   Простейшие микроорганизмы, их виды, колонии воевали между собой, вели борьбу за тотальное господство за миллионы лет до появления даже первых многоклеточных организмов. Человек с его войнами лишь далекий отголосок тех, первых войн. Разумеется, за миллиарды лет общепланетные механизмы этих баталий усложнились невероятно. Сейчас сделано только несколько первых шагов к пониманию стратегии поведения биологического микромира, открыты некоторые законы распространения инфекций. Сегодня эпидемиология - наука ставящая эпидемии вне закона, аппарат их искоренения и уж потом познания. Тем не менее, эпидемиологам удалось нащупать кое-какие взаимосвязи.
   Наивно думать, что распылив инфекцию словно ядовитый газ, можно так же просто спрогнозировать эффект поражения. Японцы пытались вести биологическую войну с Китаем, но столкнулись со странными явлениями. Китайцы на которых попали распыленные с самолетов споры чумы заражались и умирали, но общая смертность в районах заражения составила не 90 %, как при обычной чумной эпидемии, но гораздо ниже. Не более 30-35% . Самым странным для японцев оказалось быстрое затухание вспышки заболевания. Где нет предпосылок к эпидемии, где нет достаточного биологического (т.н. "горючего") материала, эпидемию вызвать сложно. Многие организмы весьма устойчивы даже к смертельной заразе, необходима определенная "критическая масса" людей с определенными генами, с отсутствием определенного специфического иммунитета. Основная функция эпидемий - регулировать численность популяции, особенно при резких вспышках численности. Причем независимо человеческая это популяция, кроликов или мышей-полевок.
   Еще раз напомню о Великой Чуме. Разумеется ее нашествие неразрывно связана с генезисом капитализма, одна другой "конец палки" упирается в войну. Монгольские завоевания создали "единое евразийское пространство", тем самым создав пути распространения пандемии и подготовив почву для собственного упадка. В Европе чума выкосила около 25 миллионов человек, по всему миру около 100 миллионов! Ханства и царства пришли в упадок. Города обезлюдели. Промежуточный удар пришелся на Золотую и Синюю Орды. И вновь импульсом дальнейшего продвижения заразы явилась война! Крымский хан Джанибек осаждал генуэзскую Кафу. Чума посетила и лагерь осаждавших. Хан обратил беду в оружие - трупы умерших перебрасывались через стены в город. В ужасе генуэзцы бежали через море на кораблях. Вместе с ними на причалы их городов колоний сходили крысы, несшие чумных блох. За три года Чума прошлась по дуге от Балкан и Италии через Северную Европу пришла в Новгород - оттуда в Смоленск. Пять старцев закрыли ворота полностью вымершего города и отправились неведомо куда.
   Московия до этого жившая в страхе перед чумой со Средней Волги, теперь застыла в ожидании мора с северо-запада. Но обошлось - сказались последствия монгольских "зачисток" и междоусобиц: основная часть населения Руси была рассеяна по лесам. Русские получили невероятный геополитический шанс, неожиданно получив ослабленных врагов на Западе и Востоке. Не Русь настолько окрепла, но Орда настолько ослабла, что Московия увела из нее из под ее носа большую часть русских и мордовских княжеств. Вновь попытаться привести Русь под свою руку ордынцы попытались только когда взросло новое "послечумное" поколение - через 30 лет на Куликовом Поле. Битва показала ранее неслыханное равенство сил Орды и Руси. Историческим шансом воспользовалась Русь.
   Показателен иной пример на этот раз совершенно непреднамеренной биологической войны. Известно множество описаний завоевания Кортесом Мексики. Приводятся совпадение мистических пророчеств ацтеков о приходе за возвратом трона именно в 1519 году белолицего и бородатого бога Кецалькуатля; указывается на превосходство испанцев в оружии - стальные мечи, доспехи, огнестрельное оружие; отмечаются факты, что ацтеки не убивали противников в битвах, но стремились взять в плен; называется роковой измена ацтекам покоренных народов и переход их на сторону конкистадоров. Использование лошадей, шокировавший ацтеков своей жестокостью кровавый штурм Теночтетлана, предательство ацтекского императора Монтесумы. История, достойная множества перьев как 600 авантюристов смогли покорить многомиллионную империю.
   "Маленький нюанс": Кортес не сумел в том походе покорить империю ацтеков. Все приведенной выше правда, но только до момента казни Кортесом Монтесумы, после смерти которого ацтеки восстали и принялись убивать захватчиков. Не помогли ни латы, ни кони, ни пушки. Потеряв половину испанского войска и почти всех индейских союзников Кортес с позором бежал. Еще раз продемонстрировав что захватить власть не так уж сложно, гораздо трудней ее удержать.
   Вскоре среди ацтеков началась эпидемия оспы, чуть позже на неё же наложилась чума (некоторые исследователи полагают, что была только оспа, по симптомам схожая с "черной смертью"). Оспа и чума ранее не известные заболевания в Новом Свете - соответственно у туземцев не было никаких специфических иммунитетов к ним. "Черная смерть" косила всех вызывая ужас и панику. Эпидемия нарушила все связи империи ацтеков, парализовала управление. Прекратились поставки продовольствия. От вызванного этим хаосом голода умерло более 80% индейского населения ацтекского государства. По разным оценкам от 1 до 8 миллионов человек. Через год Кортес вернулся - уже на пепелище. И отписал в метрополию о своей полной победе, опустив в рапорте упоминание о своем главном - биологическом оружии.
   Аналогична история завоевания царства Инков братьями Писаро: мощь индейцев таяла от повальных эпидемий, сокращавших численность населения на порядок. Численность испанского войска возрастала с каждой новой каравеллой набитой искателями золота. Упорно сопротивлявшаяся Андийская империя пала только когда силы уравнялись.
   В последствии история покорения Америк была фальсифицирована завоевателями всячески превозносивших собственные "подвиги" и замалчивавших "естественные" факторы конкисты.
   Венерические болезни, подхваченные испанскими моряками в Центральной Америке и разнесенные по всему миру, унесшие миллионы европейцев и навсегда изменившие мировоззрение Старого Света, стали "достойным индейским ответом" оспе и чуме. Даже ветрянке, скарлатине, коклюшу - детские болезни в Европе первое время были для индейцев не менее опасны иного мора.
   Уже упоминались весьма смелые гипотезы, утверждающие, что капитализм в пуританском варианте возник исключительно благодаря сифилису. Действительно, позднее Возрождение было отмечено необычайной разнузданностью нравов, почти в одночасье смененное строгой моногамией. Без сомнения болезнь явилась сильным катализатором этих процессов. Но главным ли?
   Одновременно с потоком гонококков и спирохет в Европу пришла волна "нашествия" более сложных организмов - растений и животных (картофель, фасоль, красный перец, индюшки и т.д.) увеличивших пищевой потенциал Старого света почти вдвое. Параллельно на Старый Свет излился поток драгоценных металлов трофеи войны уже самых сложных организмов - людей : разграбленных или добытых за счет смерти десяти миллионов индейцев, что провело к "революции цен" - резкому увеличению оборота драгоценных металлов, росту богатств Европы, получившей возможность усилить экспансию во всех частях Мира - "в обеих Индиях". Не только страх сифилиса, но сумма благоприятных факторов лежала в основе "первоначального накопления капитала". Как обычно сложение мощных тенденций привела к развитию лавинообразных процессов.
   Недавно итальянские археологи обнаружили, что перед завоеванием Западной Римской Империи вандалами в V веке н.э. Апенинский полуостров впервые охватила эпидемия малярии как следствие натиска Рима на Африку в поисках рабов. Зараза привела к массовым смертям, к кризису армии, разрыву связей с хлебными провинциями. Как следствие - к голоду. Пришедшие из Африки вандалы успели приобрести иммунитет к малярии. Лихорадка наложилась на системный кризис управления Империей, сделав ее легкой добычей вандалов, до этого усугубивших голод, отрезав поставки зерна из Северной Африки.
  
   Войны это специфическое (социальное) природное бедствие. Войны, как болезни и эпидемии не возникают просто так, случайным образом. Необходимо накопление острых "неразрешимых политическими методами" противоречий, равно как и потенциалов войны (людского, технического, внутриполитического и т.п.). Не удивительно что всякие природные бедствия (ураганы, наводнения, засухи) сопровождаются вспышками эпидемий. Специалисты по катастрофам склонны объяснять это резким ухудшением санитарной обстановки: загрязнение питьевой воды, обилие не погребенных трупов, открытые загрязненные землей раны, ослабление сопротивляемости организма голодом, эмоциональными потрясениями, температурными перепадами у лишившихся крова и одежды, прочие бедствия войны. Что отчасти верно, но только отчасти. Ведь для хирурга война - "эпидемия травматизма".
  
   Связь война-эпидемия всегда сложна. Например, эпидемия "испанки", поразившая Мир после Первой Мировой Войны. На 10 миллионов погибших на войне за 4 года пришлось от 15 до 25 миллионов умерших от страшной инфлюэнци менее чем за 2 года. Причины и следствия в глобальных природных взаимосвязях. В ноосфере если хотите.
   Поэтому вызывают изумление настойчивые попытки военных микробиологов в стремлении создать "абсолютное биологическое оружие", убивающее всех, или "генетическое оружие" уничтожающее только представителей иных рас. Даже на уровне микромира современное общество плодит монстров.
   Но каким образом эти "ученые" собираются обойти "закон сохранения популяции носителя"? Возможно один из главных законов Жизни исключающий существование механизмов самоуничтожения живого на планете Земля. По крайней мере на уровне простейших организмов. Уничтожить жизнь на Земле способен только самый сложный биологический вид - человек, и то не pugnis et cancibus, unguibus et rostro [(лат.)кулаками и ногами, клювом и когтями], но ядерным оружием. Даже если генным конструкторам удастся выключить в бактериях механизм "самосохранения", любопытно, как применяющая "абсолютное биологическое оружие" сторона собирается защищать от него собственную армию и население. Для этого нужно обладать действенной вакциной против самой опасной заразы. Тот же тупик, что и с применением атомного оружия: тотальная война означает самоуничтожение, потому бессмысленна. "Абсолютная зараза" уничтожит его обладателя. Даже на умозрительном уровне смертельная инфекция создает Здоровье, способствует выживанию и размножению биологического вида носителя.
   Что этот тезис не относится к "чистым абстракциям ума" доказали недавние неудачные попытки создания "этнического оружия" Израилем. Ученые так и не удалось выявить специфически "арабскую" группу генов по которой новое биологическое оружие могло бы отсортировать "агнцев от козлищ". 80% евреев Израиля оказались генетически идентичны окружающему арабскому населению.
  
  
   Приведенные выше сентенции только введение в тему, лишь постановка вопросов при рассмотрении главной посылки: война это в большой мере природная катастрофа, а все природные катастрофы всегда являются естественным, хотя очень страшным регулятором глобальных процессов. Жизнь на Земле приспособлена к катастрофам, зачастую развивается благодаря им.
  
   С возрастанием антропогенного прессинга на природу, окружающая среда тоже становится все более антропогенной: "дикий" пейзаж и рельеф сменяются сельским, даже городским, дорогами, каналами. Дикая флора сменяется злаками и фуражными культурами, фауна - домашними животными и человеком. "Естественно" изначально существующие природные механизмы регуляции продолжают действовать уже на новом органическом поле, в том числе и на социальном. Изменить природу этой регуляции невозможно. Это "метафизический" источник войн и революций.
  
   Если говорить шире: каждому обществу свой набор болезней. Каждой стадии развития свои беды. Эпидемии, особенно пандемии свидетельствуют о широких межплеменных и международных контактах. В свое время вид homo sapiens должен был еще дорасти до массовых эпидемий. Этот принципиальный шаг привнес в жизнь человека ужас. Человечество встало на грань Жизни и Смерти, где твердо стояло тысячелетиями. Эпидемии множились: чума, оспа, холера, тиф, желтые лихорадки, малярии и весь букет вирусных инфекций распознать которые не могли до ХХ века. Вымирали целые города, страны, спасения не было.
   Почти не было. Античное memento mori [(лат.) помни о смерти] становилось все актуальней. Разрасталась катастрофичность сознания, заставляя настороженно прислушиваться "и нет ли где чумы, войны или прочей новизны". Что уж говорить о "болезнях цивилизаций"?
   Чтобы не делал человек, как бы не исхитрялся обмануть Природу (в том числе, если, ни прежде всего - обмануть свою внутреннюю природу) ничего не может поделать с законом формирования собственного облика болезнями. Вчера это были одни недуги, сегодня иные. Завтра, наверняка, придут третьи.
   Жизнь человека, прежде всего будет формировать не искусственная среда обитания, но Смерть и Болезнь. Мудрые вещи, ибо комфорт, сытость, достаток, нега - вещи тупые как свиная кормушка. Впрочем комфорт цивилизации ведет к гиподинамии и ожирению самым распространенным болезням свиней в свинарниках, равно основным недугам стран "золотого миллиарда". Человек словно специально делает из себя подопытное "резервуарное животное". Впрочем, речь все равно о болезнях, что и впредь будут формировать облик биологического вида, которому не грозит диагноз: Propter vitam vivendi perdere causas [(лат.) ради жизни потерять смысл жизни].
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"