Бывает такое - увидишь что-нибудь один раз, а потом начинаешь сталкиваться с этим повсюду. У этого даже есть научное название - феномен Баадера-Майнхоф или что-то в этом роде. Рэм впервые увидела 'дополненную' через стену рабочей капсулы. Окна офиса, куда капсула была интегрирована, выходили в парк. Если забудешь поставить звукоизоляцию - дня через три начинаешь беситься от одинаковых монотонных песен, которые поют электронные няньки. Кажется, у них три песни на всех - причем независимо от производителя. Говорят, именно это детям и нужно, одна и та же колыбельная изо дня в день. А взрослые быстро приучаются не забывать об изоляции.
Кофейный автомат опять захандрил. Рэм потянулась в кресле и поглядела через окно. Как обычно: стайка детишек - быстрое броуновское движение, - и невозмутимые 'электронные помощницы'. Детки не из бедных семей, каждая такая помощница стоит примерно, как вся рабочая капсула Рэм. Только одна держалась в стороне, сидела в песочнице вместе с маленькой девочкой, чуть поодаль от других детей. Рэм все вглядывалась в нее, пытаясь понять, что не так. А потом дошло: женщина-то не электронная. Живая. Рэм поглядела в окошко рабочего чата. Бел мигала зеленым. У нее тоже перерыв.
Кофеманка. Бел? Глянь в окно.
Белла26. ?
Кофеманка. Видишь женщину в песочнице?
Белла26. ДА.
Кофеманка. Это не нянька.
Белла26. Ой, точно. Ничего себе.
Кофеманка. Новое поветрие среди богатеньких, что ли? Живых нянек нанимают?
Белла26. Да вряд ли. На них в Комиссию за такое стукнут. Это же нарушение личного пространства. Подвергать ребенка раннему контакту с чужим человеком и бла-бла-бла.
Кофеманка. Может, у нее ребенок электронный? Что-то типа комфорт-пета?
Электронный ребенок в этот момент набрал полный рот песка и со счастливым лицом плюнул песком в женщину. У той перекосилось лицо; она стала выговаривать девочке. Рэм глядела на нее с нарастающим беспокойством.
Кофеманка. Она на нее орет. Может, Комиссию вызвать?
Белла26. Мы-то почему. Там нянек полно, у них встроенная опция должна быть.
ТехникДжим. Ничего ей Комиссия не сделает. Это же Дополненная. Посмотрите, как она одета.
И правда: женщина выглядела как-то... нет, не то, чтобы бедно. Но будто бы она прибыла из другого времени. Эта длинная юбка, объемная кофта...
Белла26. Это секта, что ли? Вроде амишей? Или мормонов?
ТехникДжим. Я думал, мормоны - это такой порносайт...
Кофемоярелигия. Тьфу на тебя. А что за Дополненные?
ТехникДжим. Традиционалисты. Отец живет в Северо-Западном районе, так у них там целая община. Я их в магазине видел пару раз. Считают, что современные люди вроде как неполные. Вот и дополняются - женятся, детей заводят.
Белла26. Ничего себе.
***
Тем же вечером - феномен Баадера-Майнхоф в действии - Рэм снова наткнулась на упоминание о Дополненных, когда села готовить отчет по продажам 'пенсионных капсул'. По одному из районов цифры выходили настолько низкими, что Рэм решила, будто в них ошибка.
' Запрос ? 221 отделу продаж Северо-Западного района.
Почему не охвачены адреса по Тисовой ул. с н. 27 по номер 217 и по Северной с н. 24 по н.158? Ошибка в данных? '
Ответ пришел довольно быстро.
'Ошибки в данных нет. Указанные адреса - 'мертвый район'.
Надо же - мертвый. Значит, там их товар вообще не продается, и никакие рекламные кампании не помогают. И тут в памяти всплыло: '... в Северо-Западном районе, так у них там целая община'. Она поглядела в адреса: ну точно, дома следуют друг за другом. Выходит - это Дополненные...
А ведь последняя версия 'пенсионных капсул' разлеталась очень быстро. Рэм думала - это из-за новой электронной медсестры, ее виртуальную личность сделали настолько покладистой, насколько смогли. Все-таки с возрастом люди становятся капризными... нет, так некорректно говорить. Становятся очень требовательными.
Взять хотя бы бабулю.
После работы Рэм заехала к ней - проверить ее пенсионную капсулу. Бабуля открыла ей не слишком охотно. В руке у нее исходила запахом вишни электронная сигарета. Из глубины дома слышались сериальные голоса.
- Зачастила ты сюда, - сказала бабуля. - Как будто я сама не могу о себе позаботиться. Вот подам я на тебя, милочка, за нарушение личного пространства пожилого человека.
- А я на тебя - за пассивное курение,
- Электронной сигареты? Совсем у молодежи мозги разладились.
- Я пришла, как представитель компании. Плановый осмотр капсулы. У нас иногда бывают баги, я обязана их отследить. Что ты будешь делать, если у тебя среди ночи отключится медсестра?
- Я еще, знаешь ли, не разваливаюсь, - вздохнула бабуля.
Рэм открыла панель управления, развернула параметры.
- Все в порядке на этот раз? Поставки не заедали?
- Они отказываются поставлять мне сигареты с травкой, - обиженно сказала бабуля. Рэм вздохнула и, отчасти, чтобы отвлечь ее, спросила:
- А ты слышала о Дополненных?
- Дополненных? - та слегка удивилась. - Это давняя история. Я думала, они все уже перевелись.
- Как бы не так. Живут себе, статистику мне портят.
- Что, - гортанно и неприятно засмеялась бабуля, - ваши гробы с музыкой покупать отказываются?
Не злиться, напомнила себе Рэм. В конце концов, следующая встреча - только через месяц.
- Ты ведь как-то живешь в этом гробу. И музыку слушаешь с удовольствием. И все-таки, почему их называют 'Дополненными'?
- Ох, - взгляд у бабули подернулся ностальгией. - Раньше так говорили. 'Найти свою половинку'. Считалось, что человек будет счастлив только рядом с любимым... Были даже медальоны. Я их еще помню. Две половинки сердца, одну надеваешь ты, другую - он. Тогда любили спрашивать - где твоя половинка? Уже нашла свою половинку? И все тому подобное.
Она поморщилась:
- Тогда вообще об очень многом любили спрашивать. Я застала это на излете, но все равно. 'Как дела на личном фронте?' 'Когда собираешься заводить потомство'? 'Что, так никого и не нашла? А часики-то, часики тикают!' Знаешь, милочка... ты не понимаешь, насколько счастлива, живя в мире, где никто не задает тебе таких вопросов.
Рэм закрыла параметры, захлопнула панель. Кажется, все в порядке.
- Хотя, - очень тихо проговорила бабуля, - Сол, отец твоей матери... я ведь искренне думала, что он и есть моя половинка...
***
Конечно же, Рэм отправилась в тот район. Не столько из желания переупрямить 'Дополненных' и все-таки наладить продажу капсул - хотя тогда у нее здорово подскочили бы показатели, - сколько из чистого и острого интереса.
'Любопытство кошку сгубило', - сказала бы бабуля. Да и мать сказала бы то же самое. Удивительно, как некоторые вещи передаются будто бы по крови. При том, сколько времени проводишь в обучающих капсулах и центрах детского развития - и все равно семью из тебя не выкорчевать.
Рэм поехала в метро. Вагон был полупустой, тихий, общий чат молчал. Сидящая напротив девчушка, хмуро поглядев на Рэм, нажала на подлокотник, активируя индивидуальную защитную капсулу. Когда вокруг нее сомкнулся прозрачный щит, она расслабилась и закачала головой под ей одной слышимую музыку. Рэм бегло окинула вагон взглядом, а потом уткнулась в свой планшет - неприлично таращиться на людей, пусть они и в капсулах.
Сойдя на нужной станции, она втянула носом воздух. Пахло детством, одуванчиками и клевером, которые росли во дворе в Центре развития. Тут и вправду было зелено, садики заросли каштанами и кленами, и аллея, по которой она пошла, была усажена молодыми дубами и усыпана резными листьями. Из трещин в асфальте пробивались сорняки. И в самом деле, место вполне подходит для какой-нибудь религиозной общины, вышедшей словно из фильмов прошлого века.
Чем дальше она шла, тем тревожнее почему-то становилось; и только завернув на Тисовую улицу, Рэм поняла, почему: из-за шума. За деревьями кричали дети - орали во всю силу своих легких, словно им причиняли физическую боль. Детям вторила собака. Рэм даже притормозила на секунду, а потом одернула себя: пусть это секта, но ее признали безопасной. Если бы от Дополненных была хоть малейшая угроза - их давно разогнали бы.
Угрозы не было; во дворе дома номер двадцать семь, с которого она решила начать, беспорядочно скакали дети, пиная пыльный мяч. Непричесанного вида живой пес метался то за одним, то за другим ребенком. Рэм отыскала калитку и позвонила; сперва никто не выходил, потом на пороге появилась женщина с ребенком на руках и поспешила к калитке, едва не споткнувшись о пса.
- Господи, Джерри! Ох, извините его, он со всеми хочет дружить, - сказала она смущенно, когда Джерри кинулся на Рэм и поставил ей лапы на светлые брюки. - Джерри, фу! Проходите в дом, я как раз делала чай. Вы же из Комиссии? Или из районного комитета?
- Э-э... вообще-то я из компании 'Комфорт', вы ведь подтвердили нашу встречу...
- А! Это по сети? Это муж, значит, подтвердил, я в Сеть почти и не хожу, некогда. Ну ничего, чашка чая всегда найдется, - женщина улыбнулась Рэм, пока та пыталась себе представить, как это можно - позволить другому человеку лазить по твоей сети. - А мужа сейчас нет, вы уж извините.
В доме... в доме стояла вонь. Рэм еле сдержалась, чтобы не сморщиться. Дома у нее не пахло ничем - уборщики работали с гелем без примеси. Здесь же стояла совершенно дикая смесь ароматов, и не все из них Рэм удалось определить. Псина, моча, какой-то неопределимый, но резкий детский запах, жареная рыба, и среди всего этого - нотки жавелевой воды. Рэм, стараясь незаметно дышать ртом, присела на диван, куда ей указала хозяйка. Дом так и не обустроили жилыми капсулами, и Рэм чувствовала себя, словно на экскурсии в прошлое. В школе их водили в такой дом - все двери нараспашку, никакого личного пространства, никакой защиты. С ее места Рэм было видно кухню, старомодный электрочайник и холодильник с открытой дверцей, в котором прямо сейчас кто-то рылся.
- Экхарт, - устало сказала женщина. - Хочешь сделать что-то полезное? Налей нам чаю и поговори с дамой. Она из 'Утешения'...
- Из 'Комфорта', - поправила Рэм.
- Ага. Именно, - ребенок закашлялся, захныкал, и женщина принялась его укачивать. Дверца холодильника захлопнулась; веснушчатый парень с набитым ртом поставил на поднос чайник и фарфоровые чашки, и вышел в гостиную.
- Добрый день... э-э?
- Меня зовут Рэм Ковальски. Я по поводу 'капсул Сениор'.
- Ой, это не к нам, - даже смех женщины звучал устало. - Нам уже предлагали, но мы не берем.
- Вот я и хотела узнать - отчего же? И как мы можем адаптировать капсулы к вашим нуждам?
Парень поставил поднос на маленький столик рядом с Рэм; он стоял совсем близко, нервируя ее.
- Вы чай пьете с сахаром? - он взглянул на Рэм. Глаза у него были светло-голубые. Красивые.
- Без, - она потянулась к чашке, но оказалось, что он ей уже налил; их руки столкнулись, и вода, перехлестнувшая за край чашки, обожгла парню пальцы.
- О, Боже! Извините, пожалуйста.
- Ничего, - он тряс рукой, но смотрел почему-то ей в глаза. Рэм стало неловко. Почему-то женщина не торопилась помочь - может, у них в доме и аптечки нет?
Почему-то это казалось почти непристойным - как он заклеивает ожог ее личным пластырем.
- Господи. Экхарт всегда такой. Даже чай нормально не может подать. В кого только уродился. Экхарт - это его так зовут. Мой младший брат. А я Аврора.
- Не ворчи, Аврора, - парень ловко перехватил у нее ребенка, и обоженной рукой протянул чашку чая. - Видите ли, госпожа Ковальски. Мы живем семьей. Современному миру это трудно понять. Поэтому мы и остаемся... на отшибе. Но это ничего. Главное, что нам позволяют жить вместе. И мы не отдаем родителей в дома престарелых.
На сей раз Рэм все-таки поморщилась. Она знала, что такое 'дом престарелых' - и от одной мысли ей делалось жутко. Беспомощные старики, собранные в одном провонявшем общежитии, отданные на милость санитаров, от которых зависели в малейшем жесте... брр.
- Наверное, мои предшественники плохо вам объяснили, - сказала она. - Капсулы созданы как раз для того, чтобы человек не чувствовал своего возраста и ни от кого не зависел. Он сам регулирует и режим поставки продуктов, и развлечения, и даже электронную медсестру. И кстати о медсестре - нашим разработчикам наконец удалось создать такую личность, что она не злит даже самых требовательных...
Экхарт коснулся ее руки. По запястью Рэм побежали мурашки. Никто не может так трогать незнакомого человека, это против всех правил. Она сделала глубокий вдох: эти люди не соблюдают правила. Можно представить, будто она среди марсиан.
- Вы не понимаете, госпожа Ковальски. Дело не в том, чтобы ни от кого не зависеть. Дело в том, чтобы с тобой были те, кому вы доверяете. Кого любите. Иначе говоря, ваша семья.
- Я... понимаю ваши побуждения, - на самом деле Рэм понимала, что свихнулась бы, оставшись с бабулей хотя бы на сутки, - но даже самая любящая семья не справится с нуждами... человека в возрасте без необходимого медицинского оборудования. Я уж не говорю о времени...
- Есть у нас оборудование, - сказала женщина. - Может, и не все через сеть, да так надежнее. Слетает реже. А посидеть... бабка моя сидела с прабабкой, мать с бабкой... дай бог, когда я состарюсь, кто-нибудь из этих короедов, - она кивнула на двор, - тоже со мной посидит.
Рэм ушла, как сказали бы раньше - несолоно хлебавши. Ей и правда казалось, будто она побывала на Марсе. Чужая квартира ошеломила ее - запахами, шумом, мыслью, что все они - Аврора, ее муж, ее брат, целый выводок детей - уживаются в нескольких комнатах с несуществующей изоляцией.
А еще ей отчего-то запомнились голубые глаза и мимолетное прикосновение к чужой руке. Запомнилось настолько, что захотелось чего-то... чего-то теплого. Она постучалась в мессенджер к Ральфу, с которым они время от времени занимались в виртуалку.
Кофеманка. Эй, красавчик. Может, расскажешь, что на тебе надето?
Мореработы. Костюм с галстуком для деловой встречи. Конфа через десять минут. Прости. Трахать меня сегодня будет шеф. Давай завтра вечером, если выживу?
Рэм пожелала ему удачи и вынула из шкафа 'лучшего друга женщины'. Задыхаясь и кусая губы, пока он трудился у нее между ног, она раз за разом представляла покрасневшую веснушчатую кожу и тонкие пальцы, раскатывающие по ней ожоговый пластырь. А потом - те же пальцы на ее коже... Обычно после свидания с 'другом' она засыпала сразу, но на сей раз долго лежала без сна, пытаясь представить - каково это, лежать рядом с чужим мужчиной, делить с ним капсулу. Пришла к выводу, что все-таки это дико, и наверное, у таких, как Аврора, особый склад ума - тогда и заснула.
***
А на следующий день с ней связался Экхарт. Причем очень странно - вместо того, чтобы найти в сети ее профиль и стукнуться в личку, просто позвонил в офис. Надо же; остались еще люди, которые звонят.
- Вы у нас аптечку забыли, - сказал он. Даже по телефону у него был на редкость приятный голос. - Зайдете? Или вам принести?
Она зашла; наверное, потому, что прошлый визит только подогрел ее любопытство. На сей раз с ней обошлись совсем по-свойски; Аврора, отправившись делать бутерброды к чаю, усадила ребенка ей на колени. Девочка что-то гулила,то и дело хватаясь крепкой ручонкой за палец Рэм. От нее пахло, но Рэм уже немножко притерпелась, и поддерживала ее под спинку, с интересом разглядывая. До этого маленьких детей она видела только через стекло Центра развития; да и не интересовалась ими особо.
Экхарт пришел позже, весь в грязи и собачьей шерсти; за ним вбежал пес и несколько мальчишек с улицы (неужели они все - Аврорины? Насколько она успела понять, Дополненные рожают сами, по старинке - и Рэм казалось, что даже один-то раз никому не выдержать такого варварства...). Один из мальчишек тут же устремился к Рэм - показывать ей найденные на улице сокровища, какую-то грязную деревяшку и блестящий камешек. Она опомнилась, когда уже вытащила из сумки салфетки, намереваясь вытереть ему руки. Это чужой ребенок; не ей судить о его увлечениях и даже о его гигиене. Квартира плохо на нее влияла, здесь настолько не соблюдалось никакого личного пространства, что и Рэм о нем забыла. Но она-то живет не на Марсе.
Вернулась Аврора с блюдом бутербродов. Рэм не решалась взять сэндвич: боялась, что неловко пошевелится и уронит ребенка. Но девочка зашевелилась сама и взвыла так громко, что Рэм дернулась от испуга. Аврора спокойно забрала у нее ребенка, стала укачивать - но та не сдавалась, вопила. Как же Аврора до сих пор не оглохла? Не сдала ребенка в нормальный Центр? Убеждения убеждениями, но зачем же так себя мучить?
- Так, вы оба, - сказала между тем Аврора, - идите-ка погуляйте. Я мелкую кормить буду.
Экхарт смущенно улыбнулся, поглядев на Рэм. Подал ей рюкзак и снова коснулся ее руки. Будь они в нормальном мире, Рэм не стала бы терпеть домогательств. Но ведь они на Марсе...
Вечер выдался спокойным, влажным, душистым. Листья шелестели под ногами, розовый закатный свет с трудом просачивался между сплетенными ветвями дубов. Как будто двор в Центре развития, где они гуляли с подругой Майей, когда использование индивидуальных капсул им еще ограничивали.
Может, она не на другой планете, а просто нечаянно совершила путешествие во времени. Приземлилась где-то в двадцатом веке, году так в семьдесят пятом.
- Если верить книжкам, в те годы так и было, - улыбнулся ей Экхарт. У него были неровные зубы, один, передний - треснутый, и это было необычно, и из-за этого все время хотелось на него смотреть. - Парочки гуляли по аллеям, слушали детские голоса, лай собак, из окон неслась музыка... Никаких заглушек. Никаких индивидуальных капсул. Люди не закрываются сами с собой, не сдают детей в учреждения, чтоб больше никогда их не видеть... И потом - электронные собаки. Ну не дикость ли?
- Комфорт-петы не пахнут, не гадят и не кусают хозяев, - вступилась Рэм.
- И не живут, - коротко сказал Экхарт. - Может, присядем?
Посреди аллеи стояла деревянная лавочка, усыпанная сухими листьями. Будто на старинной фотографии. Рэм опустилась на нее. Экхарт сел рядом - так близко, как никто еще к ней не садился. Не соблюдая никакого расстояния.
- Кем ты работаешь? - спросила она. Экхарт грустно улыбнулся:
- Таким как я, трудно найти работу. Вот и муж у Авроры... - он осекся. - Я в основном батрачу у наших. Чиню оборудование, то, что не связано с Сетью. Когда есть, что чинить.
Она и не знала, что бывает еще оборудование, не связанное с Сетью.
- Да и самой Сетью вы, кажется, не пользуетесь, - заметила она. Экхарт пожал плечами:
- Совсем от нее не откажешься - нам тогда Комиссия спуску не даст. Но... всегда хорошо иметь альтернативу, понимаешь? Вдруг когда-нибудь Сеть выйдет из строя?
У нее по спине прошел холодок. Такие истории - о Сети, вышедшей из строя, - рассказывали в подростковых Центрах развития по вечерам, когда у них были коллективные практики.
- Сеть выйдет из строя, и настанет глубокая ночь, - начала Рэм нарочито замогильным голосом, пытаясь прогнать тревогу. Кажется, она перебрала впечатлений за последние два дня.
- Настанет глубокая ночь, - подхватил он, - не будет ни света, ни тепла, ни воды, и люди, выйдя из своих капсул, будут одиноко слоняться по миру. И выживут только те, кто уже нашел свою половинку...
Он подвинулся к ней еще ближе. Обнял за плечи. Она не сопротивлялась. Он осторожно коснулся ее губ своими, теплыми, а потом - уже не так осторожно, и она подумала, что это в тысячу раз лучше виртуалки.
Когда она пришла домой, в сети висело с десяток сообщений от Ральфа. Рэм стерла их, не глядя.
***
В конце концов получилось так, что она стала проводить у Гласов - так звали ее новых знакомых - едва ли не больше времени, чем дома. Аврора не гнала ее, а Симон, ее муж, редко бывавший дома, кажется, и вовсе Рэм не заметил. Удивительно ли, в таком-то бедламе. Она перестала морщиться от запаха, не вздрагивала, когда пес клал лапы ей на колени, и маленькая Лора уже спокойно засыпала у нее на руках. Вечером, пока Аврора хлопотала по хозяйству, они с Экхартом устраивались за столиком с играми, о которых она не слышала -или которые видела только в сети. Он ужасно неловко жульничал - и в карты, и в 'Эрудит', и в 'Змейки и лесенки', - и совершенно очаровательно краснел, когда она его ловила.
Как-то раз, когда они играли, раздался звонок. Он странным образом пронзил весь уже привычный шум. Все разом напряглись.
- Комиссия, - шепнул Экхарт.
Аврора забрала Лору, до того сидевшую у него на коленях, и отправилась открывать.
Женщина из Комиссии прошла в дом по-хозяйски, осмотрелась.
- Все еще не признаете уборщиков, госпожа Глас.
Та пробормотала что-то - кажется, цитату из Библии, но Рэм бы не поручилась.
- Я бы хотела поговорить с вашим мужем, - вежливо, но холодно сказала женщина.
- Его сейчас нет.
- Я полагаю, он опять в баре.
- Вы же уважаете права других людей. Почему это у Симона нет права пропустить кружечку?
- Аврора, не кипятись, - сказал Экхарт напряженным голосом, которого Рэм прежде у него не слышала. - Симон действительно в баре. В последнее время ему трудно искать работу. Но это не выходит за границы нашего внутреннего распорядка. Который согласован с Комиссией.
- Да, действительно, - кивнула дама. - И вы все еще не хотите отдавать детей в Центр, верно?
- Верно.
Она попросила подержать малышку, а потом повернулась к Рэм.
- Простите. Могу я спросить ваше имя?
Рэм ответила. Лицо дамы прояснилось:
- Так вы из 'Комфорта'? Неужели наши упрямцы решили подумать о пенсионных капсулах?
- Они размышляют, - пробормотала Рэм. Дама уговорила ее вместе дойти до метро. Как только они вышли из дома, с нее слетел весь лоск, и перед Рэм оказалась усталая и растерянная государственная служащая.
- Вы давно с ними знакомы? Видели, какой бедлам?
- Ну... все не так страшно...
- Он ее бьет, - сказала дама так просто, что до Рэм не сразу дошло. - Напивается в баре и бьет. Детей тоже, если не успевают увернуться.
У Рэм слова застряли в горле.
- Вы ведь заметили, что работой занимается в основном женщина? Муж чаще отсутствует. И ведь никто не жалуется. Потому что все это соответствует 'традиционным ценностям'. И то, что живут они друг у друга на головах, и то, что отказываются обучать детей... Мы бы их давно прикрыли, но все молчат. Покрывают друг друга. Не за что ухватиться. Послушайте, госпожа Ковальски... если вы что-то такое увидите, вы же поставите нас в известность?
У Рэм пересохло горло. Она вздохнула.
- Обязательно.
***
- Люди воюют с тем, чего не понимают, - сказал ей Экхарт на следующий день, на 'их' скамейке. - Так было всегда. Они не понимают, как можно жить без Сети. Они не понимают... Не понимают, как это - любить друг друга, - он исподлобья посмотрел на Рэм. - Им действительно нужен любой повод, чтобы разогнать нас. Запретить. И... что же это будет? Лору отнимут, отправят в Центр, разлучат с матерью, без которой она не может? А мальчишек? Всех по разным обучающим капсулам?
Рэм вспомнила, как они дурачились вместе, бегая за псом.
- Нет, - покачала она головой.
- С их точки зрения, - он взял ее руку, приласкал ладонь большим пальцем. - С их точки зрения и мы с тобой не можем существовать. У нас с тобой... нездоровая привязанность.
У Рэм снова пропал голос.
- Насколько нездоровая?
Экхарт втянул в себя воздух, явно набираясь храбрости. Потом вытащил из кармана маленькую коробочку. Открыл - там было маленькое, недорогое кольцо - но с настоящим камнем.
- Совершенно больная.
***
- Я выхожу замуж, - сообщила она бабуле.
- Ты выходишь куда? О, Высший разум. Ты собираешься в секту? После всего, что мы с твоей матерью сделали, чтобы у тебя была нормальная жизнь?
- Вы сдали меня чужим людям, - сказала Рэм. - Вы просто не хотели со мной возиться. Вы не хотели меня любить.
- Самое ужасное, - сказала бабуля, и голос у нее был по-настоящему печальным, - мы создали такой мир, в котором я не могу даже помешать тебе. Ты вольна делать, что хочешь.
- Совершенно верно. Живи и дай жить другим.
***
На свадьбу ни мама, ни бабушка не пришли, не говоря уж об отце: он растворился в необъятной вселенной гораздо раньше. Зато пришли родители Авроры и Экхарта, жившие у старшей сестры Авроры - недалеко от станции метро. Пришел старший брат Экхарта, у него были такие же веснушки, а вот глаза - болотно-зеленые. Свадьба вышла веселая; такая, что даже привыкшая к шуму, гаму и вечному несоблюдению расстояния Рэм то и дело вздрагивала. Но в общем все получилось хорошо. После свадьбы она вышла в Сеть, но в чате, обычно пестревшем знакомыми именами, было пусто - только от Бел висела гневная тирада насчет того, что нельзя уходить в секту. Рэм вздохнула.
- Выключи ты это, - сказал Экхарт, подходя к ней сзади и целуя.
В постели (если совсем уж честно) он здорово уступал 'лучшему другу'. Но зато Экхарт был живым; и Рэм была не одна.
Уже под утро она что-то слышала; какие-то странные, глухие удары, но когда утром попыталась спросить у Авроры, что это такое было, та не ответила. Вид у нее был не слишком выспавшийся.
Она продала индивидуальную капсулу, и на эти деньги купила им с Экхартом маленькую квартирку на Тисовой - среди своих, потому что она уже понимала: только среди своих он может как-то зарабатывать. Самой ей пришлось уйти с работы - потому что теперь общество, в которое она вступила, не поймет того, что она делает. Не может жена Экхарта Гласа торговать 'гробами с музыкой'.
Впрочем, она вряд ли и смогла бы что-то делать: слишком уж ее стало тошнить, и очень скоро обнаружилось, что она беременна. Беременность вышла тяжелой; а еще тяжелее знание, что придется рожать 'по старинке'.
- Ты ведь любишь своего ребенка, - сказала Аврора, меняя Лоре подгузники. - Если любишь, ты ничего и не почувствуешь, поверь.
Она поддернула на ребенке распашонку, и Рэм увидела на детской коже темный синяк.
***
Солнце садилось; Рэм сидела на 'их' скамейке. Надо идти домой, хоть и не хочется. Впрочем, Экхарт вряд ли дома. Придется вытаскивать его из бара, плаксивого и разбитого. Но он хоть с кулаками на нее не бросается. Не то, что Симон. Но Симон - дело пропащее, сразу понятно. А Экхарт... и когда он начал ходить по барам? Впрочем, ничего удивительного, когда все на тебя смотрят, как на прокаженного. Да и сама она хороша, сколько можно ныть, что денег нет?
- Маам, - захныкала дочь. - Маам. Маам.
Казалось, она может повторять это слово бесконечно; и как-то, ужасно невыспавшись из-за того, что у Экхарта-младшего резались зубы, Рэм со страхом осознала, что может убить, если дочь еще раз протянет это свое 'Маам'. Та будто услышала ее мысли и затихла, а Рэм потом еще долго ела себя поедом.
Она же любит дочь. Любит. Она любит Экхарта и своих детей. У нее есть то, чего лишена большая часть этой несчастной планеты.
Рэм устало поднялась и пошла к дому, перебирая в голове, что нужно сделать до ужина. Аврора слегла - беременность проходила отвратно, - и дом был почти весь на ней.
У ворот ее кто-то ждал. Рэм остановилась в нескольких шагах. Женщина - как будто призрак ее самой: в простом, но элегантном костюме, необыкновенно легкая - той легкостью, которую дает лишь свобода. Улыбающаяся:
- Добрый день. Я из компании 'Комфорт'. Можно поговорить с вами насчет новых обучающих капсул? Это ведь, - слегка боязливый кивок, - ваши дети?
Неполная, - напомнила себе Рэм. Неполная. И выдавила улыбку:
- Мы не используем капсулы. Но вы проходите. Я сделаю вам чай.