Погода и впрямь была отвратительная. День начинался с дождя, заканчивался снегом. Был конец марта, но зима, видимо, потеряла всякое ощущение времени и вообще совести.

Светлана Ивановна заглянула в ящик своего обшарпанного стола в поисках шоколадки - её там не оказалось. Что-то давно посетители не приносили взяток. Светлана Ивановна заглянула в кошелёк и увидела там бездонную дыру своего бюджета, погладила себя по исхудавшимся карманам и решила, что жизнь идет своим чередом. Желудок был также голоден, как и карманы. Светлана Ивановна начала жевать слюну. Живот взвыл в недоумении. Ну что тут сделаешь? Светлана Ивановна пошла в туалет, ей не хотелось, просто надо же что-то делать.

В туалете на стене висело объявление:

Уважаемые гурманы!

Выбрасывая арбузные корки, вы создаёте антисанитарные условия в туалете. Подумайте о своих коллегах, которым мошка садится на голову.

Пользуйтесь кульками.

Уборщица.

Каждый день, начиная с прошлого лета, Светлана Ивановна, глядя на это объявление, представляла себе своих коллег с кульками на головах. Это её изрядно смешило, поначалу. Теперь уже иначе она их не видела.

Светлана Ивановна развернулась к окну и, вдруг, увидела надпись: Выход.

Неужели пора уже? - подумала. Посмотрела в зеркало над заплёванным умывальником. Нет, ошиблась, там было написано Соблюдайте чистоту!. Светлана Ивановна вымыла руки и пошла работать.

На столе лежала груда писем с жалобами от жильцов. Светлана Ивановна взяла первое (приводится без исправлений, изменений и без права на публикацию):

Начальнику Горжилуправления

Кушнир Н.Ф.

Во второй половине января 2000г. мною было послано заявление на имя Бессараба А. И., которое из его ведомства было переслано в вашу контору. Прошло три (!!!) месяца - ответа нет!?

Позвонил в отдел ЖСК, чтобы узнать когда же специалисты Вашей конторы удосужаться дать хотя бы отписку на моё заявление? В ответ услышал, что ответ, мол, давно уже послали (?). На мой вопрос, когда же это чудо свершилось и кто конкретно занимался т.н. рассмотрением моего заявления, женский голос, судя по всему, давно уже без мужской ласки (какие там к чёрту заявления), грубо сказала, что ей некогда это выяснять?! Вот стерва!

Я так понял, что судя по стилю работы вашей конторы, на объективное рассмотрение расчитывать не приходится. Вы там своим специалисткам всех мастей и категорий разъясните, что они в перерыве между макияжем и процедурами на биде, должны и обязаны, согласно ст. 40 Конституции Украины давать ответы, и что самое смешное - обоснованные! От них стерв даже отписки не дождёшься.

Моё заявление сводилось, в 2-х словах, к следующему: (бла-бла-бла, жалобы там всякие - извините, не получилось без изменений - прим. авт.)...

Уголовный Кодекс Украины даёт оценку таким художествам как Мошенничество ст. 143. Всё бы ничего, да работнички УД-2 как говорится потеряли чувство меры и совести (кажется, этот оборот уже сегодня был - прим. авт.). За три года такого сотрудничества наш ЖСК успел задолжать УД-2 порядка 8000 гривен, и это при том, что наш дом или вернее наши жильцы не самые бедные люди. Другие ЖСК в долгах перед УД-2 как в шелках, там долги больше 13-14 тыс. гривен. Система этого мошенничества проста как мычание - как на ферме, чтобы корова давала больше молока, её надо меньше кормить и больше доить!

Все виды услуг сводились к:

По самым грубым приброскам, которые очень и очень близки к истине, не мы должны УД-2, а УД-2 должно нашему ЖСК порядка 6-7 тыс. гривен ошибка может колебаться в пределах +250-300 грн.

На моё письмо в августе 1999 г. получил ответ, который можно назвать как дебильный. Да оно и понятно, какой там ответ, если бывший начальник уже сидел на чемодане. Проворовался подлец!

Преемницей его стала всё таже мадам Курилко В., которая по уму - ноль, по характеру и наглости - крутой бульдозер.

Сейчас цены увеличились в два раза. Люди уже стали у неё спрашивать по делу и конкретно. Вразумительного ответа нет. Ни от неё, ни от Вас.

Ждать по три месяца не намерен. Если до 25 марта не получу от Ваших специалистов ответ, первое что сделаю, попрошу областное управление юстиции дать юридическое заключение на действия Ваших работников.

Мне нужен ответ Л Ю Б О Й ! Даже отписка сойдёт, чтобы приложить её ксерокопию в письмо в Ген. Прокуратуру.

И ещё. Смотришь по ТВ, как городские и областные руководители всех рангов плачутся, что мол и денег нет, и зарплаты, и жить тяжело и мн. др. а самих, со своих кресел надо выводить разве что под конвоем. Когда же они все уже нажрутся? Интересно, слышали ли они что-нибудь о таком слове как - совесть? Не думаю.

Не буду циничным и в конце письма писать словосочетание с уважением потому как его у меня к Вам и Вам подобным нет.

Алексеев Н.И.

15.03.2000.

Письмо посылаю заказным, чтобы не потерялось по дороге.

И таким ещё пол стола завалено. И всем ответы писать надо. Но это потом, сейчас уже 6 часов - домой пора. По дороге к метро Светлана Ивановна ещё раз глянула на новый фасад Горисполкома. Реставрация, на самом деле, была просто облицовкой белой плиткой.

В вагоне метро не было почему-то рекламы, и Светлана Ивановна всю дорогу читала надпись на дверях НЕ ПРИСЛОНЯТЬСЯ!. По вагону всё время слоняли протянутые руки беженцев, инвалидов, стариков и просто нищих. При чём они толкались и наступали на ноги. Наверное, правило НЕ ПРИСЛОНЯТЬСЯ! их не касалось. Своими грязными прислонениями они к концу поездки изрядно достали Светлану Ивановну. Пару раз по ногам проехались инвалидные коляски. То, что осталось от Светланы Ивановны, пришло домой раздавленное, нервное, тело мутило и трясло. Квартира ей показалась какой-то пустой и бессмысленной. Постояв в дверях, Светлана Ивановна развернулась и ушла в бар внизу, чтобы напиться до зелени под глазами и воя в желудке.

Там, в баре, сидел один очень старый знакомый, Жора, который давно уже ничем не занимался, кроме как сидел в этом баре. Его уволили под сокращение еще несколько лет назад, с тех пор он ходит обиженный на государство, пьёт и надоедает окружающим. Последние же относятся к нему, как к устаревшей мебели, которая вроде и не нужна больше, но и выбросить совсем как-то жалко.

2.

Утром следующего дня Светлана Ивановна разбила зеркало, потому что увидела в нём какое-то ужасное существо с опухшим лицом и заплывшими красными глазами, пустыми, как вчерашние бутылки водки. Наливая чай, дрожащие руки не удержали чашку - в кусочки. Светлана Ивановна опустилась на пол и стала давить осколки ладонями. Боль приходила откуда-то издалека, долго, будто чужая. В конце концов, этой болью Светлану Ивановну выплюнуло в реальность, и она поняла, что сидит на кухне у себя дома, а пора уже быть на работе, и что руки у неё в крови, а это нехорошо для работничка Горисполкома.

На этот раз в вагоне метро было полно рекламы, но Светлана Ивановна была не в состоянии сфокусировать зрение и различить буквы. Даже если бы и смогла, то смысл до неё точно не дошёл бы.

Рядом стояли мальчик и девочка, лет по 6-7, со слишком большими для их возраста спортивными сумками.

Светлана Ивановна пришла на своё рабочее место. Сегодня был день приёма. Забег начался...

Было время полнолуния, а все сумасшедшие старички в это время слишком активизируются. Первым пришёл бывший чекист-подводник - так он представлялся. Он часто захаживал, иногда даже с цветами для дам. Долгими месяцами он жаловался: на ЖЭК, на соседей, на председателя дома, на бог-знает-ещё-кого. Короче, одинокому мужчине периодически хочется кому-нибудь пожаловаться. Некоторые приходили по делу, но дела эти такими странными, что не переставали удивлять Светлану Ивановну, казалось бы, уже не первый год здесь работавшую. Её деловые посетители постоянно думали о своём многострадальном доме: дома, на работе, в постели, на кухне, утром, вечером, ночью... А днём они доставали Светлану Ивановну. Если день был не приёмный, они добирались до неё с помощью телефона.

Вдруг Светлане Ивановне пришла в голову мысль, что редко случается в рабочее время, да и не только в рабочее. Одно это уже так обрадовало Светлану Ивановну, что сама мысль чуть не убежала. А мысль была такая: Почему это я, такая молодая и красивая, сижу здесь и общаюсь со старыми, больными пердунами?! Светлане Ивановне эта мысль понравилась, и она начала её усердно думать. Делала всевозможные вариации, к молодой и красивой добавляла неотразимая, обаятельная, сексуальная и пр.; а к старым, больным пердунам... ну, это уже не важно. К концу дня она пришла к выводу, что нужно делать выводы. Что-то надо менять - это было ясно. Что именно, это она ещё подумает. Потом. А пока можно наслаждаться этой одной, посетившей её сегодня, потрясающей мыслью.

По дороге домой она обратила внимание на рекламу (привычки сразу менять не стала). Предлагали саженцы:

Перед глазами Светланы Ивановны появились ягоды-монстры и яблоки-недоростки. Наверное, саженцами теперь занимались суперкоммунисты в отставке (пенсия, огород - сами понимаете) и по привычке стремились к равенству и равноправию. И тут Светлану Ивановну снова осенило: Ёлки! Дак это ж весна! Раньше она как-то этого не заметила, а теперь, видимо, её извилины начали шевелиться. Светлана Ивановна стала что-то понимать, что именно - ещё не совсем ясно, но оно уже где-то здесь, совсем рядом. А рядом висела ещё одна реклама:

Только качественные линзы уберегут вас

От вредного уф-излучения.

Светлана Ивановна шла домой в приподнятом настроении, любовалась распускающимися листиками и щурилась от уф-излучения. И люди вокруг казались не такими дебилами, как обычно, некоторые выглядели даже вполне симпатичными. Светлане Ивановне совсем не хотелось домой, там ничего нового быть не могло. А нового - ой как хотелось. Это новое и, желательно, очень хорошее должно было ознаменовать нечто новое, зарождающееся внутри Светланы Ивановны, и, желательно, тоже очень хорошее. Светлана Ивановна как могла медленно шла домой, но всё-таки дошла (потом она решила, что это было её первой ошибкой). В этот вечер ни с того, ни с сего почему-то позвонил её старый знакомый Олег. Он любил звонить в самые неудачные моменты: или слишком переломные, или, наоборот, в самые застойно-депрессивные. Хотя, если задуматься, то у Светланы Ивановны других моментов и не было. Олег этот тоже фрукт: его главная теория гласила, что весь мир держится на сексе. Это в конце ХХ-го столетия-то.

Настроение Светланы Ивановны упало вслед за трубкой. Но быстро она не сдалась, хотя и заподозрила неладное: Пошёл ты, поеду я в Питер. Пошли все вы! Хотя бы и на зло, но поеду! Денег, правда, на поездку не было совсем, но об этом думать не хотелось. Вообще думать не хотелось. Все мысли ушли куда-то в бездну. Светлана Ивановна впала в бездумную тупость, там и заснула.

3.

Утром, по инерции что ли, Светлана Ивановна опять пошла на работу. Почему именно на работу, а не на ипподром, например, ей же, по идее, всё равно? Сказано ж было, редко ей думалось, и сегодня - не исключение.

На приём пришли жильцы - 5 штук сразу. Одно это уже пугает. Живут они в соседних домах или подъездах. Скорее всего, что встретились они друг с другом, пересёкшись в каких-то очередных инстанциях, к которым у них была особая любовь. Схлестнувшись, они решили работать сообща. Всем им, одновременно, мешали соседи сверху. Как у них оказались у всех одни и те же соседи? А вот оказались. По их мнению, там, наверху, было какое-то нелегальное, подпольное и мутное производство. Производство чего, никто не знал. Каким образом им это мешало, тоже непонятно. Но производство явно было нездоровым, и воинствующая пятёрка завалила жалобами милицию, налоговую, ЖЭК и Горисполком. По словам одной, самой активной и деятельной в борьбе за правду, самое ужасное начинается ночью. Спать совсем невозможно: Вызывали милицию, она на деревья залазила и искала подпольщиков. И, видимо, подпольщики были слишком подпольными, потому что милиция их так и не нашла. Светлана Ивановна начала читать налоговый протокол, запись об одной из жилиц- жалобщиц:

И тут началось. Крики, матюки, слюни, пот на затылке. Успокаивали жалобщиков пол дня.

Потом появилась некая бабулька, маленькая такая, сумасшедшая слегка:

- Меня хотят выжить с этого света! Меня хотят отравить! Мои соседи - убийцы Они выливают духи Channel #5 прямо в мусоропровод. А мусоропровод идёт через мою квартиру, в кухне. Я задыхаюсь и травлюсь! Это диверсия, это терракт! Это покушение на мою жизнь! Я требую от Вас немедленного вмешательства. Так дальше нельзя. Я не намерена терпеть...

И т. д. и т. п. И так ещё долго. Светлану Ивановну к концу дня окончательно заплевали бабушкиными слюнями. На душе стало мерзко. Светлана Ивановна медленно брела домой, у неё вязко хлюпало в сердце, в голове - булькало, в ушах - чавкало, в носу - воняло.

В метро очередная реклама говорила, и так не в тему, что путь к сердцу мужчины - через хороший инструмент. Путь к сердцу? - подумалось ей, - А ко мне есть этот путь? Лучше бы не было, а то там такая муть!

Дома Светлана Ивановна решила посмотреть телевизор. Там тоже была реклама. А вы думали!

Показывали какую-то модную парочку, которые друг с другом долго заигрывали, подмигивали, щипались за всякие места, потом заперлись в кабинке и ... достали Orbit без сахара. Начали его усердно жевать, эстетично так, и корчить друг другу рожи, тоже неплохо получалось. Светлана Ивановна возмутилась: Это что, новый вид сексуального извращения? Хотя бы Orbit с сахаром был, а то совсем стерильно как-то. Следом показали измотавшегося усталого парня. По внешнему виду видно, что чего-то он очень хочет, безумно, аж не может. Ну, чего может он ещё хотеть? Понятно, да? И, вдруг, он видит обаятельнейшую девушку и впивается в неё глазами ... нет, простите, не в неё. У неё в руках бутылка Кока-колы. Вот оно что! Следующий сюжет: романтический вечер, приглушённый красный свет, томные тела, что они там делают? Едят шоколад Mauxion. Светлана Ивановна также узнала, что истинное райское наслаждение можно получить от конфет Rafaello, подаренных поклонником. Дальше оказалось, что если нет презерватива - нет секса. И это надругательство над человеческим либидо ещё бы продолжалось, но Светлана Ивановна сказала психи! и выключила телевизор. Как во время секса можно хотеть шоколадку или конфетку, а ещё лучше кусок резины в упаковке, - этого она пока не понимала. Да-а, - решила, - вот она - цивилизация. Смерть культуре. Люди разучились трахаться.

Короче, решила Светлана Ивановна прогуляться. Погода стояла чудесная. Проходя мимо респектабельного кафе, она остановилась. Кафе явно было на уровне. Через стеклянную стену Светлана Ивановна смотрела на посетителей как на рыбок в аквариуме. Рыбки сидели за столиками и кушали, некоторые повернулись и посмотрели на Светлану Ивановну. А, гупёшка, - и стали кушать дальше. Светлане Ивановне стало досадно, что она не может сидеть в таких заведениях. Им там подают настоящих живых червей, а её удел - всё время на сухом корме. Но почему-то все посетители были одеты так же, как и официанты. Нет, я так никогда не разбогатею. И Светлана Ивановна пошла дальше.

Все места в округе - тропинки, дорожки, дома, деревья - были уже давно и до боли знакомы, поэтому гулять быстро надоело. Светлана Ивановна села на лавочку и уставилась на пупырышки асфальта. По ним ползала жирная, зелёная, волосатая муха. Светлана Ивановна хотела, было, её сожрать, - не живой корм, конечно, но хоть шевелится - но спохватилась, жалко животное. Сидит так и думает: Неужели это жизнь? Я работаю, ем, сплю, писаю, какаю, мастурбирую иногда, сижу тут, думаю чушь всякую ... И что?...? Немой вопрос. В пустоту. Даже формулировки не подходят, ни зачем?, ни почему?, ничего. С таким отсутствующе-вопоршающим видом Светлана Ивановна досиделась до полосатых синяков на заднице и лунных пятен на дорожке. Тени подсказали ей, что уже ночь. Светлана Ивановна пошевелила затёкшими конечностями и побрела домой. Ничего особо умного она так и не придумала. Но глаза уже видели иначе. Ночью всё как-то преобразилось. Неуютная типовая жилая застройка стала таким пластичным и бархатным пространством, именно Пространством. Днём оно таковым не было. Днём светло, и воздух жидкий и бесформенный. Ночью - он как застывшее желе, он стал ощутим. Выпуклые деревья, непонятного цвета (дневные цвета имеют названия, а ночным их почему-то не дали), то втягивали, то сжимали. Всё казалось живым, таинственным и добрым. Извините за выражение, рельефным и мягким, как в матке. Появилось какое-то странное чувство любви, непонятно, к кому, и непонятно, какого качества. Впервые за долгие годы Светлана Ивановна шла и смотрела не под ноги, а высоко задрав подбородок и ворочая глазами во все стороны. Шла домой. Опять и в любом случае. Домой, и всё тут тебе. Дома вся мистика растворилась в свете электрических ламп.

Кухню, где Светлана Ивановна отдуплялась на стуле, насиловали звуки радио. Шла передача из серии В мире животных: по страницам биологической энциклопедии:

Сегодня, уважаемые радиослушатели, мы с вами, пока вы ужинаете, изучим несколько новых видов. Узнаем, как они живут, что едят и каково их место в биологической картине мира...

Ужин. Биологической картине Светланы Ивановны явно не хватало ужина, но холодильник был пуст. Буду питаться информацией, - подумала Светлана Ивановна и сделала радио погромче.

Итак...

И, наконец,

Светлана Ивановна сидела в трансе. Вокруг прыгали пошлые чудовища и грязно к ней приставали. Мозг Светланы Ивановны начал потихоньку трескаться. Последний раз, помнится, к ней так приставали лысые, потные начальники 8-го Марта во время пьянки на работе. У них тоже были присоски на зубах. Они чавкали и мокро дышали. Сплошная слизистая, поеденная геморроем. Мерзость вонючая... Твари, твари, кругом одни твари... А раньше Светлане Ивановне даже нравился Уильям Барроуз.

Зазвонил телефон, поэтому ни один паразит не успел Светлану Ивановну изнасиловать. Друзья приглашали съездить с ними на экскурсию в Шаровку: там дворец по проекту Растрелли, парк, природа, все дела.

Чуть погодя, до неё дошло, что это же здорово, уехать от этих чудовищ! Вообще, как бы, надо попутешествовать, ведь не может же мир быть таким мрачным везде, раньше он и тут вроде таким не был. Скорее всего, это с ней, со Светланой Ивановной, не всё в порядке, а мир, он каким был, таким и будет всегда. Короче, ехать надо, что я тут доказываю?

И Светлана Ивановна поехала. Поехала в предчувствии чего-то нового, неизвестного, с таким зудом подмышками, с радостным ожиданием, чего с ней давно не было.

4.

Поля, леса, травка... Это чувство знакомо всем:

Светлана Ивановна, оказывается, говорила всё это вслух. Она себя одёрнула и замолчала: Неужели я уже старая? Нет, Светлана Ивановна не могла жить в лесу. Это, конечно, интересно, но слишком скучно. Ей хотелось людей. Она от них страдала и мучилась, но всё же хотела. Деревья? Ну, это уже совсем не из её области.

Приехали. Вышли из машины - вот оно! Светлана Ивановна выключила мысли и открыла рот для лучшего восприятия.

Ворота и забор были довольно в приличном состоянии, выкрашены, почти не развалившиеся. За ними виднелся дворец, явно не в чистых красках.

Появилась женщина, вроде экскурсовод. Потом, правда, оказалось, что она просто работник диспансера, экскурсоводов тут не водится. Это была обычная сельская женщина, не обременённая особыми знаниями, но, в общем, милая и добрая особа. Для её должности она даже слишком много знала об истории дворца.

Дама повела группу по аллеям парка, рассказывая, кто, что и как. Щеголяла немецкими фамилиями графов, космическими цифрами обслуживающего персонала, упомянула поголовья павлинов и змей и пр., и пр. Всё услышанное надо было представлять самим, ибо парк зарос, павлины вымерли, а регулярная планировка сада с озёрами теперь только называлась регулярной.

Зашли внутрь (лучше бы им этого не делать, конечно).

- Вот здесь, вы видите, ещё сохранились старые росписи. Их с самой постройки дворца не трогали.

Разглядывая симпатичных ангелочков, божьих матерей и прочие прелести той эпохи, которые уже поблекли и почти уже умерли, Светлана Ивановна наткнулась на табличку:

Просьба не отхаркивать на пол.

Пользуйтесь карманными плевательницами.

В груди Светланы Ивановны Что-то вздрогнуло, сорвалось и захрипело.

Дальше было хуже. Водили по залам, где красное дерево, делая ремонт, добрые люди покрыли паркетным лаком. Где стены были выкрашены в тошнотворный больничный цвет, а потолки побелены.

Зал для торжеств и приёмов: камин, решётка на камине (ажурная такая, модерновая) поломана, погнута и еле держится.

- А здесь вы видите дверь на балкон. Мы её закрыли, потому что наши больные воровали узорчатую оградку. Она сделана из свинца, её сдавали на лом цветных металлов. Если хотите, можем пройти посмотреть графские спальни. Сейчас там спальни наших пациентов.

Половина не захотела. Спальни представляли собой обычные больничные палаты: ряды коек, на некоторых сидели высохшие туберкулёзники с запавшими глазами, без тени жизни на лице и на теле. Стояла какая-то гнилая вонь. На Светлану Ивановну смотрели пустые красные глаза, как с того света. О том, что это когда-то было помещение дворца, говорил только камин - его не тронули, как и в других комнатах. Почему- то.

На десерт подали столовую. Вонища там стояла, неимоверная. Ну, красное дерево, узорчики всякие, перильца резные... Но вонища! И столы! Как в школьной столовой. Кое-где стояли 200-граммовые баночки из-под майонеза вместо стаканов. Беспорядочно валялись обгрызенные с голодухи вилки. Мимо прошла медсестра. Коряво так прошла, подпрыгивая и прихрамывая, может от худобы её кости между собой уже не ладили? Не знаю, но это было очень криво. Медсестра глянула на посетителей - ещё один взгляд ниоткуда. Осунувшееся лицо, сухая кожа, прилипшая к костям, чёрные лужи глазниц - Смерть в белом халате. Не в чёрном плаще и с косой, а в белом халате и лысая.

Светлана Ивановна вспомнила, что часто видела похожее лицо в зеркале по утрам, и тут же дала себе клятву больше не пить.

5.

Пришло лето. Вместе с летом пришёл отпуск. Что делать? Ну, уж точно, не сидеть дома. Светлана Ивановна имела привычку ездить на фестиваль в Крыму. Не будем уточнять, что это за фестиваль. В этом году он был просто ужасен. Конечно, Светлана Ивановна предвидела такое положение дел, но всё же надеялась на лучшее. Да и ехать больше было некуда.

Музыка там была, естественно, - говно. Люди нормальные с некоторых пор тоже перестали туда ездить, но кое-кого можно было ещё найти.

У Светланы Ивановны начался синдром сучьей течки. Она сделала на заднице татуировку Здесь может быть ваша реклама и пошла на охоту. Долго она уже не мачилась! Жертву нашла из общества организаторов. Последняя, по правде сказать, не очень-то и сопротивлялась. Звали жертву Стасом. Сначала они напились, а утром пошли в горы трахаться. Уже там, в горах, Светлана Ивановна почувствовала что-то неладное. Во-первых, она напрочь забыла о презервативе, и если бы Стас не был таким сознательным, неизвестно, чем бы всё это закончилось. Во-вторых, он ей почему-то переставал нравиться, и очень быстро. Чтобы она протрезвела и увидела его настоящее лицо, нельзя сказать, - он был довольно симпатичным и на трезвый взгляд. Даже красавец. И не дурак какой-нибудь, и своим поведением не давал никаких поводов к отвращению.

Часов в 12 Стас ушёл на очередную пресс-конференцию, а Светлана Ивановна осталась купаться в море и размышлять. Почему ей вдруг стало так противно? Ведь хотелось же. В чём беда-то? Очень хотелось спать, всё болело, поэтому размышления быстро прекратились.

Проблема проявилась, когда наступил вечер, и Светлана Ивановна снова наткнулась на Стаса, хотя усердно его избегала. Сказать пошёл вон ни с того, ни с сего она не смогла. Пришлось пару раз раздвинуть ноги просто из-за своего человеколюбия, или слабоволия. Но он-то тут не при чём, зачем его обижать просто так?

Через время Светлана Ивановна, наконец, решилась и пошла вечером на танцпол в полной уверенности, что поговорит со Стасом. Объяснит ему, что, мол, так и так, не то что-то получается, пора прекращать. Но этой ночью он ей не встретился, а на следующий день фестиваль закончился. Так они и разъехались, ничего не поняв. Наверное, он меня блядью считает, - думала Светлана Ивановна по дороге домой.

Дома остановиться уже не было силы. Не в плане блядства, а в плане развлечений.

Светлана Ивановна пошла в клуб. Ещё теплилась надежда, что этим летом она услышит хорошую музыку. Но... Скоро Светлана Ивановна очутилась за барной стойкой. Просто от безвыходности пришлось пить, домой уже не доедешь - метро ночью не работает.

Рядом сидел какой-то парень. О том, чтобы с ним заигрывать не было и речи. Понятно почему. Уже наигралась. Но он, кажется, так не думал, а может, просто поговорить захотелось. Слово за слово - и они уже сидели в дюпель пьяные.

В ответ Светлана Ивановна сделала какой-то непонятный жест. Мало того, что непонятный, ещё и очень неосторожный. В это время подошла дамочка, по всей видимости, подруга собеседника. Ей явно не нравилось, что он сидит и общается непонятно с кем, а тут ещё такой жест, ей показалось, что в её сторону. Дамочка без лишних слов схватила Светлану Ивановну за этот жест и вывернула её лицом на барную стойку. (Хотели бешенства?) Светлана Ивановна тоже долго на стойке не лежала. Она успела, и прощупать чужие зубы, и увидеть красные капельки, но не надолго. Мужчины, правда, стояли в стороне, они обычно так всегда делают, если женщины дерутся. А вот подруги этой дамы долго ждать не заставили. Отдубасили Светлану Ивановну от души, с любовью и умением.

6.

После этого Светлана Ивановна долго отлёживалась дома и принимала посетителей. Появились даже родители. Мама решила порадовать ребёнка чем-нибудь вкусненьким:

- Давай, посмотрим, что мы можем испечь... так, торт Нежность. Взбить два яйца...

- Не, ма, давай мы лучше сейчас не будем заниматься нежностью.

- Света, ты почему сидишь без света? - папа любил делать замечания, - Открой шторы, в темноте все микробы разводятся. И вообще, пока будешь курить Приму, будешь кашлять. У меня отец вон как мучался. И дедушка Ванька, пока курил, кашлял как шахтёр. Слышишь меня?

- Всё она слышит.

- А ты куришь эту гадость.

- Да я ей уже двадцать раз говорила.

- И...... бу-бу-бу-бу-бу, - Светлана Ивановна залезла под одеяло.

Звонили друзья, пытались что-то посоветовать:

- У тебя просто конфликт с реальностью. Нужно иначе относиться к жизни, а то пойдёшь по пути саморазрушения...

- Свет, ничего страшного. Вот у меня бывали случаи, так случаи. Послушай...

Похоже теперь Олег обиделся надолго.

Через время Светлана Ивановна вспомнила, что давно пора уже появиться на работе. Она быстро выздоровела и пошла.

В лифте с ней ехал мужчина. Он вдруг стал, ни с того, ни с сего, улыбаться Светлане Ивановне и угощать её семечками. Берите, - говорит, - вкусные, экологически чистые. Улыбается до ушей: Всего доброго! Потом на улице, старикашечка какой-то на лавочке. Возле него собачка маленькая крутилась. Смотрит старикашка на Светлану Ивановну и тоже улыбается: Гляньте, пришёл ко мне пёсик, спать лёг. Сам не знаю, чего. Гляньте. Светлана Ивановна поспешила дальше. Странно как-то это всё. В метро шла бабушка и продавала газеты. Хотя бабушкой её вроде и не назовёшь. Она была аккуратная, ухоженная, пальтишко на ней было серенькое, беретик серенький, и сама она была маленькая и как будто непримечательная. Но на берете ярким пятном выделялась жёлтая брошка в виде бантика. Маленькая брошка, но способная просто ослепить. Светлана Ивановна подумала, что реальность, она такая и есть: всё может быть и серое, но мелочи! Надо просто замечать маленькие яркие брошки и соседей в лифте. Приятные мелочи - это может быть смыслом жизни.

Но стоило только Светлане Ивановне об этом подумать, в вагон заполз мальчик. Именно заполз. Лицо дебила, волочёт за собой ноги: Покушать! Да-айте что-нибудь покушать! Немножко денег, а лучше - покушать! Всем в вагоне стало как-то брезгливо. Стоит куча народу, а тут, внизу что-то ползает, как червь, как глист, как болезнь какая-то. И всем неловко. Неловко, потому что все они приучены стоять, а тут что-то ползает. И неловко, потому что им стало брезгливо и противно в тот момент, когда надо чувствовать сострадание или хотя бы жалость. Даже те, кто сначала услышал его голос с другого конца вагона и достал было какую-то мелочь из карманов, увидев что-то ползающее, скривился и не смог нагнуться, чтобы эту мелочь отдать. Ибо они приучены стоять. И им тоже стало неловко, ведь все видели, что они достали деньги, но не отдали их. Весь вагон недвижимо содрогался в скрытой борьбе между моралью, гуманизмом и чувством мерзости. Нужны нам черви? А кто его знает.

Естественно, какие там приятные мелочи могут быть. Тем более что на работе на Светлану Ивановну смотрели как на призрака. Где ты была? Что-нибудь случилось? Хоть бы позвонила. Что-то серьёзное? Отправили к начальнику. Главному.

- Я болела.

- Болела? Ты что, дура? Тебе больничный кто-нибудь оформлял? Как так можно! Ты о чём думала? Столько, во-первых, не болеют, во-вторых, телефона у тебя нет, что ли?

- Выгоняете?

- Хочешь, чтобы выгнали? Да? Доиграешься. Что случилось, рассказывай.

- Да ничего, вроде...

- Ничего? Пропадаешь на два месяца...

- На месяц, первый я в отпуске была.

- Ну, хоть это ты помнишь. Как ребёнок маленький, честное слово. Что с тобой делать? Ты понимаешь, что ты мало того, что себе жизнь портишь, так ещё и нам нервы потрепала, не дай бог как?.. (далее в том же духе около получаса)... Ладно, пиши заявление, оформим тебе отпуск за свой счёт задним числом.

В общем, Светлане Ивановне предстояло собрать кучу бумажек, заполнить такую же кучу бланков, оббежать с десяток кабинетов, везде корчить невинное лицо и добиваться благосклонности начальства. Вся эта процедура воскрешения из мёртвых вымотала Светлану Ивановну, а её ещё ждали письма от жильцов.

Стоило Светлане Ивановне сесть за стол, ей сообщили, что завтра всех выгоняют на митинг.

- Так, завтра все приходят с утра не сюда, а на митинг, там и расписываются в журнале посещения. Понятно?

- А может лучше не надо, а?

- Надо, девочки, надо. Света, чтоб пришла.

- Куда?

- Куда! На митинг.

- На какой ещё, в сраку, митинг?

- Не в сраку, а на площадь Свободы.

- Свободы?

- Да, на митинг за демократию.

- Не хочу я вашей демократии.

- Тебя не спрашивали, чего ты хочешь. Давай, без фокусов, Кучма ждёт.

- Где? На площади?

- О, Господи! Нет, это митинг в поддержку Кучмы.

- Ну тогда я точно не пойду. Это ты зря сказал. Я лучше за тоталитаризм буду, или за анархию, или за буддизм, за мир во всём мире, за что угодно, только не за Кучму.

- Ой, смотри мне! Почти уже вылетела сегодня... Точно доиграешься когда-нибудь.

Светлана Ивановна с невозмутимым видом взяла письмо с очередной жалобой и углубилась в чтение:

Председателю Горисполкома

М. Д. Пилипчуку М. Д.

Главай Лев Витальевич,

Проживающий фрунзенский

Район г. Харькова Московский

Проспект 218 кв. 10

При этом направляю Вам копию Приложения 1 обращения к Президенту Украины Л. Д. Кучме. Убеждён, что в данном случае нецелесообразно Вашему сотруднику Доходной перехватить письма, адресованные лично Вам, и отвечать за Вас лицу нарушевшему Законодательные акты (см. ответ от 22.02.2000 Г-81551/121, в котором вместо Вас отвечает В. И. Зубченко - несмотря на то, что вопрос заданный Вам не касается его и требует другого ответа вместо приведённого - см. письмо от 24.01.2000 адресованное лично Вам).

В своём обращении я застраховался от возможности перехвата в неблаговидных целях. Я попросил перед отправкой Вам ответа сначала связаться с Вами администрации Президента и сообщить краткое содержание ответа Вам по телефону.

Правомерность моих действий вы оцените, прочитав оба ответа и моё последнее обращение. Коментарий не будет они в ответах (пометки с замечаниями на полях ответов) направленных Президенту.

Надеюсь к Вам поступит подлинник, а не копия моего письма от Президента. А пояснения какие законы нарушены получит Ваш сотрудник от Генерального Прокурора (она просила меня сама лично обратиться к Прокурору).

Считаю Вас лично невиновным в инценденте.

С уважением

Главай Л. В.

P. S. Надеюсь, что заявления бухгалтера ЖСК не относится к Горисполкому: Ну как тебе помогли организации, Закон и Прокурор? Они у меня все в кармане.

Приложение 1.

Уважаемый коллега по космическим работам - Леонид Данилович! Вы знаете, что создатели космических изделий всегда тщательно и обоснованно подходят к решению вопросов. Я создатель БСКА-2, работавшего на изделии ББО, установленного на Протоне, основываясь на 4-х годичном эксперементе, проводимого на жильцах ЖСК Восток и прилагаемых обоснованиях в ответах Управлений жилого хозяйства Горисполкома и Жилищно-коммунального хозяйства Облгосадминистрации г. Харькова, предлагаю расширить эксперемент на Харьковскую область, для чего ввести:..

Дальше идёт 4 умопомрачительных проекта изменения законов с целями нарушения подрывной работы против государства, внесения своей лепты в копилку государства, привлечения людей не занятых работой, которые имеют время для ознакомления как с содержанием обращения, так и критикой Ваших возможностей решения вопросов...

Ну как тут усомниться, что жизнь прекрасна?

А в метро... А в метро весь вагон завешен листовками и рекламой. Слева висит если у вас простуда, справа - запор?, спереди - боли в желудке, а сзади кодируют от пьянства; между ними - насморк, мигрень, лишний вес и аллергия...

Я больна, - подумала Светлана Ивановна, - Все мы больны. Все мы глубоко больны.

В лифте с ней ехала соседка и как бы невзначай заметила:

Но соседка уже вышла, а двери закрылись. Двери закрылись!

И где же она, Светлана Ивановна, была, когда этот хороший день наступил? Где она вообще была всё это время? И где она сейчас? Светлана Ивановна вдруг поняла, что её здесь нет, и нет уже давно. Где? Когда она себя потеряла? И она ли это? Скажите мне, что? Что???

2000 г.

1

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"