![Внимание! Это не иллюстрация. Это всего лишь изображение, скачанное в сети интернет. [Автор неизвестен. ]](/img/h/hohlow_a_n/1-1eho-2glawa1/1-01.png)
Глава 1.
Люди злой страны.
Эпоха Войн.
Год 525
2 июля.
Первое, что услышала Кицунэ, когда тяжёлый, серый морок сна отступил от неё, был плеск воды и шелест ветра в зарослях камыша. В сознании тотчас восстановились события ночи кошмаров и всех тех дней, что прошли в безостановочном паническом бегстве. Когда громадный чёрный ужас дыхнул на неё огнём, она рефлекторно закрыла лицо ладонями, чем спасла глаза, и только благодаря этому смогла добраться до подножия холма, где протекала речка, ласково принявшая в поток её, пылающее от ожогов, исхлёстанное кустами и переломанное в нескольких падениях тельце. Позади неё продолжался бой, но Кицунэ с того момента больше не видела своих преследователей. Ни разу. Видела в небе дирижабли, вдруг открывшие по кому-то огонь. Видела несколько военных паровых катеров, прошедших мимо неё вверх по течению. Кицунэ пряталась, не собираясь показываться ни врагам, ни друзьям. Да, она могла бы позвать на помощь, её бы вытащили из воды и увели под защиту солдат, но что потом? Будет третий удар? Совершенно точно будет. И снова погибнут люди. Множество людей.
Какой же она была дурой, что позволила друзьям себя найти! Какой же была дурой, когда поверила в то, что ей помогут спрятаться и она сможет прожить нормальную жизнь, как актриса и певица Единства! Две ошибки, и погибли все, кому не повезло быть с нею рядом. Стражи и слуги во дворце. Множество людей там, на сгоревшем и растерзанном чудовищами холме. Девочки... другие ученицы Единства, они так радостно её приняли, играли с ней, вместе ходили на занятия и в столовую, звали к себе в клубы, не подозревая, что она... она - их смерть.
Дедушка, мама и её слуги, горный великан, маленькая сестрёнка... тысячи других людей, имён большинства которых Кицунэ даже не знала. Если она появится, если вздумает вернуться и показаться людям на глаза, кто будет следующим? Кано? Мичиэ? Дядька Бенджиро и его ученики? Кто ещё должен будет умереть за неё?
Из-под неприметного холмика за зарослями кустов, вдруг выпросталась тонкая, грязная, костлявая рука. Вцепилась в землю и натужным усилием вытащила из самодельного лежбища то, что осталось от тихой и стеснительной, но очень доброй и старательно учившей манеры темноволосой принцессы. Чудище лесное. Ходячий скелет, по уши в земле и речном иле. Из одежды - только грязь. Из красоты - только синие, по-детски огромные глазищи.
Две недели панического, отчаянного бегства позади. Две недели плавания по рекам и протокам, цепляния к товарным поездам, идущим то в одну сторону, то в другую. Две недели старательного избегания встреч с людьми и обхода людских поселений. Две недели мучительного страха, голода и... воровства.
После первых двух дней отрастивший перепонки и подобия ласт, водоплавающий лисёнок нашёл у берега рваную брошенную сеть, в которой запутались четыре не очень большие рыбины. Хорошо запомнившая уроки о том, что в речной рыбе может быть полным-полно страшных паразитов, маленькая лиса сделала из камня нож и хорошенько вычистила свою добычу от потрохов, а потом сварила и слопала, вместе с костями и чешуёй. Сеть вытащила на берег и сложила кучей на видном месте, чтобы речной контроль заметил и забрал этот мусор, губительный для всего живого. Как потом жалела об этом! Что вот мешало взять её, даже такую гнилую, с собой? Ставила бы на ночь, с утра бы забирала и что-нибудь наверняка бы ещё в неё попалось!
На четвёртый день ей сказочно повезло и из установленной кем-то ловушки она разбойно вытащила щучку килограммов на семь, которую жадно ела три дня. В одном из поездов, забравшись под закрытый на простую задвижку люк, она обнаружила целую гору пшеничного зерна и, давясь им, наглоталась как смогла. У любого обычного человека после такого с кишками точно были бы серьёзнейшие проблемы, или зерно в большинстве вышло бы в непереваренном виде, но свирепый желудок маленькой лисы, потомка грозных самураев второго поколения, справился. Поболел, поскандалил, но не умер. Этот ужас Кицунэ заела кочаном подгнившей капусты, замеченным возле мусорного бака прибрежного магазинчика и тайно скраденного в вечерней полутьме. А затем, ещё через день, двумя недосушенными, просоленными рыбинами, которых лисёнок сдернул с вёрёвки у неказистого домика пьянчуги-рыбака. В доме, учуяв чужака, заголосила собака, после чего выскочивший рыбак километра три гнал удирающую лису по берегу, швыряя в неё камни и осыпая такой бранью, что благовоспитанная леди, жуя ворованную рыбу, плакала от обиды весь остаток дня.
Добытого хватило, чтобы выдержать бешеный темп панического бегства, зарастить раны, повысить свою плавательную способность и банально не умереть от истощения.
Однако, вот уже три дня, маленькая лиса вообще ничего не ела. Она уже дошла до того, что пыталась жевать водоросли, искала ракушки и безуспешно пыталась поймать лягушек.
В манге, которую она так любила читать, подобные проблемы решались просто. Наточи веточку, и вот ты уже можешь, тыкая ею в ручей, набить целую гирлянду рыбы. Сплети из травы и палочек силок, - сразу поймаешь кролика. Сделай два шага в лес, и на тебя выскочит кабан, который бросится в атаку, ты отпрыгнешь, а он самостоятельно убьётся об дерево.
В реальной жизни почему-то так совершенно не получалось. Леса вокруг были изумительно пусты, а рыба даже не пыталась подставиться под удар острой палки или быть схваченной руками. Лишь единожды Кицунэ видела выходивших к водопою оленей, но и они при малейшем её движении тут же стремглав умчались в лес. Не один десяток раз, водоплавающая лиса сама в ужасе удирала прочь от вздумавших двинуться в её сторону ребристых чешуйчатых крокодильих спин. А однажды, учуяв кровь и вздумав украсть припрятанную хищником добычу, девчонка забралась на одно из исполинских деревьев, но остолбенела от ужаса, увидев вместо обглоданной туши оленя или кабана разодранный звериными когтями, наполовину сожранный труп человека. Тощего руинного нищего в окровавленных лохмотьях. Угрожающий рык гигантского ягуара, прозвучавший сверху, заставил глупую малолетку шарахнуться и броситься наутёк. Благо, что нажравшаяся кошка поленилась за ней гнаться и отделалась лиса лишь очередной психологической травмой. Напоминанием, что она никакая тут не вершина пищевой цепи, а лишь мелкий, не достойный особого внимания, слабенький хищник.
Иди, лиса, лягушками питайся.
Ну а что ещё остаётся делать? Рыбу не поймать, а при попытке напасть на одну из мельтешащих у берега змей, у Кицунэ так поджилки затряслись, что даже палка из рук выпала. Ужас такой! Извивающийся и шипящий! Панический ступор до костей пробирает.
Ну ничего, судя по валяющемуся вокруг мусору, старым кострищам и время от времени проходящим по реке неуклюжим грузовым корабликам, дикая земля заканчивается, где-то рядом должны быть поселения людей. Может быть даже большой город? Интересно, в какую часть мира её занесло? Если судить по направлениям движения, природе и ландшафту, это или страна Рек, или южные регионы империи Лесов. В стране Рек леса гигантских деревьев почти все под виноградники свели, так что это, почти наверняка, империя. Культурный центр Обитаемого Мира! Самая богатая, густо населённая, сильная и высоко развитая страна! С кучей заповедников, для охраны природы, торжеством народного права и защитой угнетённых социальных меньшинств. Учителя в пансионе столько о ней говорили! Оплот всего лучшего, и центр надежд на новое объединение всего человечества в единую глобальную структуру, если не в империю, как раньше, то в федерацию, или содружество независимых государств. Другие девочки, ездившие сюда на экскурсии или для обмена опытом с имперскими школами, столько всего хорошего рассказывали!
При воспоминании о подругах и том, что они получили за краткие дни общения с Кицунэ, лисёнок съежился от горечи и засопел, скрежеща зубами. С самого начала... с самого начала надо было сбежать и спрятаться, стать частицей из океана обычных людей. Память о маме и желание вернуться к родным заставило лису себя выдать, и вот что она этим натворила. Сколько погибло хороших людей?! Из-за неё. Дуры.
Больше она не будет такой глупой. Она станет самым обычным, непримечательным мутантом, сбежавшим из руинного замка, расположение которого можно обозначить просто взмахом руки "где-то там". Сотни тысяч мутантов и нищих постоянно бродят то туда, то сюда, пытаясь выживать, и кто, когда, сумеет отыскать среди них лисёнка? Мутантов ловят, отправляют в специальные школы, где учат быть полезными для общества и жить мирно рядом с остальными людьми. Её, простую девочку-мутанта, тоже отправят в такую школу, а потом на работу и никто никогда не узнает, кто она на самом деле. Никто больше не придёт её убивать, и никто рядом не погибнет.
Поплакав ещё минут тридцать, Кицунэ утёрла сопли, поползла на четвереньках к берегу и плавно вошла в воду.
Растопырив пальцы с перепонками, распрямив вытянутые стопы, она привычно загребла ими взбаламученные потоки и словно большое земноводное заскользила в ставшей совершенно родной стихии. Решено. Надо скорее добраться до большого города, притвориться простым мутантом из руин и попросить помощи. Не могут же ей, хотя бы, не дать чего-нибудь поесть?
Накормили её, однако, гораздо раньше, чем она могла даже себе представить.
Услышав пыхтение паровой машины и хлопки деревянных колёс по речной воде, маленькая лиса отплыла ближе к берегу и спряталась в зарослях камыша, приподняв на поверхностью воды только голову так, чтобы можно было дышать. Приближаться к какому-либо пароходу и показываться людям на глаза она не собиралась, но кто-то, с глазами явно лучшими чем у обычного человека, её заметил.
Что-то полыхнуло на борту речного кораблика, лиса испуганно нырнула, рванулась на глубину, а над головой у неё пронеслась огненная смерть и, ударив в заросли камыша, оглушительно хлопнула, контузив даже довольно глубоко нырнувшую лисицу.
Чирк! Чирк! Чирк!
Вокруг, вонзаясь в воду и оставляя за собой следы из пузырей, били созданные с помощью дзюцу Земли и запущенные с помощью дзюцу Ветра, острые каменные шипы толщиной с палец взрослого мужчины и длинною дюйма четыре. Несколько попали в Кицунэ, но пронзая толщу воды, они теряли убойную силу и, наталкиваясь на преграду, не пробивали даже кожу и оставляли только небольшие круглые синяки.
Лиса, загребая всеми лапами, устремилась по течению вниз, против хода злого кораблика и вынырнула только когда тот не стал уже ни слышен, ни виден.
-- Дураки что ли совсем?! -- возмутилась лиса, потирая полученные ушибы. -- Психи какие-то! Чокнутые! Повезло вам, гадам, что у меня сил совсем нет, а то бы я каменное копьё на дне сделала, и в колесо бы вам загнала! Задолбались бы свою механику чинить, идиоты припадочные!
Ругань руганью, а заслышав приближение следующего парохода, Кицунэ уже с полным пониманием опасности вдохнула поглубже, нырнула на самое дно и отгребла в сторонку. Только бы у гадов не нашлось какой-нибудь глубинной бомбы!
Бомбы не нашлось, или водоплавающую лису приняли за обычную крупную рыбу, но пароход прошёл спокойно, а вынырнувшая лиса продолжила свой путь без новых ранений. Может, зря она так напугалась? Мало ли что за сумасшедшие были на том, первом пароходе? Какие-нибудь свихнутые самураи. А остальные тут - нормальные. Не будут как звери на детей кидаться!
С этой мыслью, она продолжила путь, и, вдруг, почувствовав как рот наполняется голодной слюной, приподняла голову над водой. В воздухе плыли ароматы. Знакомые, сладкие и манящие, словно проникшие из другого, сказочного мира. Кофе и свежий, только что испечённый, хлеб.
Дрогнуло сердце, и маленькую лису, одурманенную воспоминаниями о том, как ей, принцессе, по утрам подавали небольшой кофейничек и сладкие булочки, словно путами потащило к источнику запаха. Вдоль берега, к устроенной близ воды большой деревянной платформе, красиво оформленной и чисто прибранной.
К пристани были привязаны несколько прогулочных лодок и три небольших кораблика с паровыми двигателями. На берегу виднелись симпатичные белые домики, ухоженный парк, танцевальная площадка, места с мангалами и шатёр, в каких обычно продавались разнообразные напитки. Пристань была приспособлена под кафе и в сиянии утреннего солнца, на ней удобно устроились несколько посетителей. Двое модно и дорого одетых мужчин за одним столиком и женщина средних лет, за другим. Стройная и ухоженная деловая леди, в бело-золотом костюме и с модной сумочкой, сидела под развернутым над её головой зонтиком. Делая вид, что не спеша попивает утренний кофе, она время от времени бросала взгляды в сторону мужчин и так явно ждала, когда к ней подойдут знакомиться, что Кицунэ на миг забыла и о голоде и обо всех обрушившихся на неё ужасах. Женщина ждёт мужчину. Так же, как она ждала. Всегда. В своих мечтах.
Подобравшись, поближе и шире распахнув озарившиеся сиянием глаза, маленькая лиса принялась наблюдать, надеясь томно истаять от романтики, но уходили минута за минутой, официантка принесла даме новую чашку кофе, а мужчины, сидящие за своим столиком, продолжали обсуждать какие-то глупости из газет, делиться опытом рыбалки и байками о том, как на пойманную рыбу бросаются из глубины жадные до дармовой жратвы крокодилы.
Какая ещё рыба?! Какие крокодилы?! Тут женщине срочно внимание уделить надо! Вот что за придурки, а?!
Кицунэ вспыхнула надеждой, когда один из мужчин, после очередного печального вздоха дамы всё же бросил на неё наполняющийся жизнью взгляд, но другой вдруг толкнул его в плечо кулаком.
-- Ещё хочешь отпуск на полгода?! -- ехидно осведомился толкатель кулаком. -- Я тебя из бизнеса выкину, если опять все дела на меня свалишь, и мешок актива выведешь. Глянь-ка, лучше, чего в газете пишут. Из-за чрезмерной агрессивности и тестостероновой тяги самураев к женщинам, в высшем имперском совете, -- мужчина многозначительно поднял палец вверх. -- Внесено предложение вернуться к производству солдат по модели первых поколений!
-- Ого! Кастрированному императору - кастрированная армия!
-- А ты не веселись. К кастрированной армии прилагается кастрированный народ.
-- Да мы уже лет двести как кастрированные. Сейчас вот остатки армии добьют, и край кипучей империи. Оно и хорошо! Ещё Давние говорили, что лучше ужасный конец, чем ужас... без конца!
Мужчины захохотали, а женщина, хорошо слышавшая их болтовню, густо побагровела, повернулась к ним спиной и, пыхтя от возмущения, схватила со стола недопитую чашку с кофе.
Она хотела сделать глоток, но вздрогнула, после смены направления внимания, почувствовав посторонний взгляд. Женщина глянула в прибрежные заросли камыша и остолбенела, увидев громадные, вытаращенные, и полные непонимания глаза неведомо кого.
![Внимание! Это не иллюстрация. Это всего лишь изображение, скачанное в сети интернет. [Автор неизвестен. ]](/img/h/hohlow_a_n/1-1eho-2glawa1/1-02-1.png)
Словно молния, паника пронзила даму и, опрокидывая стул, она вскочила, визгом всполошив, наверное, всю округу. Вскинула руку, указывая на укрытие мелкой лицедейки.
-- Мутант! Мутант!!!
Ну мутант, и что? Чего так орать-то?
Хлопая глазами, Кицунэ растерянно замешкалась, слишком неопытная и уверенная в ценности человеческой жизни, чтобы представить, сколько людей расстались с жизнью или здоровьем в подобных ситуациях.
Что-то ветром пронеслось вдоль домиков и живописных, ухоженных рощиц. Фигура в синей униформе прыжком взлетела над зарослями камыша и махнула клинком, отправляя в испуганно нырнувшую цель "Разящий Серп". Полукружие напитанного энергией Ци воздуха рубануло камыш, вонзилось в воду и ударило в спину нырнувшей к самому дну Кицунэ. Ударило, и рассыпалось, растеряв убойную силу при прорезании водной толщи и столкновении с укреплённым скелетом маленького оборотня. Оставило лишь алую полосу, располосовав кожу и мышцы до самых костей.
Охранник базы, не останавливаясь на достигнутом, приземлился ногами на водную гладь и встал на ней, как на твёрдой почве. Коснулся воды рукой и вскинулся, а вода потянулась за его ладонью, формируя длинное и массивное копьё из завившихся спиралью потоков.
-- Не двигайся, мелочь. -- цинично ухмыльнувшись, молодой самурай направил копьё на скрытое под водой тельце лисёнка и оружие его резко вытянулось, утончаясь и устремляясь к цели. Ударило и, ломая кость, скользнуло вдоль бока, сорвав полоску тощего мяса и тонкой кожи с костяного панциря. Кицунэ, слепая под водой, в шоке от боли и паники, рванулась к берегу, вылетела и обернулась на вновь направляющего на неё оружие врага. Слабая, истощённая, голодная, способная умереть от энергопотери при попытке применить ниндзюцу.
Враг её на мгновение дрогнул, увидев полное боли и обиды детское лицо, но тут же сжал собственную душу стальной рукой. Глянул на перепонки, костяной панцирь и удлинённые ступни ног. Перед ним был очевидный мутант. Безродный, бездомный. Нечисть из руинного замка, или диких общин. Опасная и вредоносная тварь, способная загрызть ребёнка, или ударом ниндзюцу нанести тяжёлый материальный ущерб! Дорога таким только одна. Беспощадная смерть.
Кицунэ, со своей стороны видела ситуацию несколько иначе. Просто одна идиотка заорала, а другой идиот, не включая мозги, прибежал на вопли и напал! Придурки! Какие же придурки!
Уворачиваясь от новых выпадов водяного копья, она метнулась вправо-влево, а затем, с прытью перепуганного человека, вонзила когти в землю и рванулась к площадке с людьми. Эта гадина, что во всём виновата, сейчас получит!
Охранник резко сместился, сократил дистанцию и рубанул водяным копьём, словно алебардой, а затем сместился снова, резко отталкивая женщину, заслоняя её собой и намереваясь встретить шуструю, неожиданно крепкую и костлявую мелочь. Ещё один-два удара...
Но атаковала Кицунэ не крикливую дуру. Месть её была иной. Размашистым ударом руки, маленькая лиса смела, швыряя во врагов столик с кофейником и тарелочкой, на которой были красиво уложены три пышные горячие булочки с глазурью и изюмом. Столик улетел, а тарелка с булочками, по инерции оставшись на месте, упала прямо в подставленные ладони счастливо выдохнувшей девчонки. Прижать к себе, и бежать! Бежать прочь, пока дурацкий охранник отвлёкся защитой никому не нужной дуры!
Начиная пригибаться для нового рывка, Кицунэ схватила одну булочку, и жадно потянула источающую тепло и ароматы сладость ко рту, чтобы на бегу впиться в неё зубами, как вдруг получила пинок по рукам, а затем, удар сжатого кулака сверху вниз, словно молотом. Двое мужчин, вроде бы мирных и безобидных дельцов, при виде драки, среагировали как боевые псы. Переменившись в лицах, оскалив зубы и рефлекторно применяя укрепляющие тело самурайские способности, оба бросились на мелкую чужачку, в которой безошибочно опознали куноичи, ненависть к которым успела впитаться третьему поколению в кровь.
Не ожидавшая такого, Кицунэ упала, попыталась подняться, но получая новые удары, была сбита обратно на доски и заслонилась руками, пытаясь хоть как-то защититься.
Вот и всё.
И тут, в ужасе от подступившей смерти, полного бессилия, от боли и чудовищной обиды, Кицунэ... закричала. Заплакала, как обычный, ударившийся и напуганный ребёнок.
-- Ах ты ж, падла! -- оба дельца, опомнившись, шарахнулись от неё и взгляды их прояснились. Оба с растерянностью и смятением уставились на покрытую кровью тощую малявку, что судорожно трепыхалась на досках пристани, пытаясь подняться на переломанных руках. -- Что за дрянь мелкая?
-- Дикий мутант. -- охранник подошёл и ткнул остриём водяного копья в спину давящегося кровью и рыданиями неприглядного существа. -- Не ведитесь на крики, это не ребёнок, а генетическая ошибка, обросшая плотью. Добивать таких, чтоб не мучились - благое дело.
-- Себя добей, гад паршивый, чтоб других не мучил! -- шмыгая кровавыми соплями, в ярости и боли вскричала Кицунэ. -- Вы чего, гады, сделали?! Мне же больно!!!
-- Говорящее! -- изумились все. -- Может, с трущоб каких это чучело в реку смыло?
На шум сбежались другие люди. Человек шесть отдыхающих, двое охранников и пара человек из обслуживающего персонала. Пришла, поправляя на переносице стильные чёрные очки, донельзя строгая управляющая этой туристической базы. Одним вопросительным взглядом она потребовала пояснений и охранник заявил, что вот это вот, то, что на досках валяется, пряталось в камышах и пыталось напасть на многоуважаемую гостью базы.
-- Не пыталась я ни на кого напасть! -- возмутилась жутко оскорблённая Кицунэ. -- Вот насочиняли! Я мимо плыла... а тут кофеем пахнет, задержалась на минутку, а ваша... эта... заметила меня, заорала, охранник выпрыгнул и ка-а-ак бросится! Я с перепугу побежала, толкнула стол, а те двое меня сшибли и избили! Вы тут какие-нибудь успокоительные принимайте, что ли?! Кидаетесь, как психи, на всех подряд! Руку и рёбра мне сломали, ни за что! Нельзя так с детьми! На вас в суд подать надо! Давайте, чтобы не было скандала, я упавшие на пол булочки заберу, и поплыву дальше? Вы же их всё равно есть не будете, выбросите!
Управляющая посмотрела на малявку сверху вниз, скривила губы в омерзении и с презрением, бросила:
-- Вот какое убожество вырастает, если сваливать нищете и буракуминам идиотскую мангу про доброту, справедливость и защиту слабых. Каждый комок биомусора начинает воображать, что у него есть права. Нечего на неё время терять. Повесить тварь, к остальным!
-- Что?! -- изумилась Кицунэ, но не успела даже охнуть, как трое охранников бросились на неё, скрутили, связали по рукам и ногам, затолкали в рот тряпичный кляп. Теперь она могла только возмущённо сопеть, ронять слёзы, мычать и трепыхаться, с силой и эффективностью любой придавленной гусеницы.
-- Болтает не как руинщица или дикарка. -- шептались в толпе. -- Чьё-то ручное чучело?
-- Раз булки выпрашивает, значит, без хозяина. Выброшенная игрушка, или надоевший родной урод. Жестоко вот так выбрасывать мутантов. Сейчас такие дешёвые инъекции делают! И в клинике бесплатно усыпят урода, только обратись.
Кицунэ с изумлением слушала весь этот поток сумасшедшего бреда. Что такое несут эти придурки?! Мутанты ведь тоже люди! Тоже ведь люди, правда?! Она же... человек!
Не дождавшуюся даже слова в свою защиту, малявку потащили по грунтовым тропкам мимо цветочных клумб на другой конец туристической базы, а потом обратно к берегу, подальше от зданий, туда, где метрах в двадцати от воды стояло большое, раскидистое дерево, с прочными ветвями, на которых юная мутантка с изумлением и ужасом увидела целых пять безвольно повисших тел с верёвочными петлями на шеях. Нищенское рваньё на телах. Тощие, жуткие бродяги, с явными следами мутаций и без. Тоже подошли слишком близко к важным господам?
Подошли, были схвачены и повешены, а затем, для надёжности, пробиты деревянными кольями. Точно так же, как она. Просто для очистки территорий.
Время словно замедлилось для лисёнка. В память, одна за одной, впечатывались ярчайшие картины. Две дамы в пышных дорогих платьях, что шепчутся и с весёлым прищуром, поверх вееров, следят за тем, как впавшую в шок малявку ставят на старый, иссохшийся чурбан. Пятилетний ребёнок, на руках у кособокой толстой няньки, таращащий глупые глаза на то, как взрослые дяди крепят на дереве верёвку, чтобы накинуть петлю на шею другому ребёнку. Какой-то, весело улыбающийся мужчинка, поднимающий фотоаппарат и нажимающий на кнопку, чтобы сделать фото. Зачем? Чтобы приложить его, к другим фотографиям со своего яркого летнего отдыха?!
Кицунэ поняла, что не верит в происходящее. Это какая-нибудь иллюзия. Или горячечный бред. Её, наверное, поймали, и отправили к хозяину, и он снова пытает её своими жуткими сказками про свихнувшихся, злобных, омерзительных людей. Это не может быть реальностью! Не могут люди радоваться, глядя как кого-то казнят! Не могут приводить с собой детей! Не могут делать фото, чтобы дольше сохранить себе впечатления!
Это. Какой-то. Горячечный. Бред.
"Смотри, смотри внимательно, лисёнок". -- прозвучали в голове Кицунэ слова творца монстров, Хебимару. -- "Вот то, что с тобой сделают люди, если ты не станешь сильнее них"!
А стала ли она сильнее? После того, что пережила? После всего, что было?! Стала ли она сильнее... ЭТИХ людей?!
В лицо ткнулась верёвка, пропитанная трупным гноем и вонючим жиром. Палач зло начал расправлять петлю, засохшую на жаре и слипшуюся от мерзостных следов предыдущего висельника. В пару рывков он справился, и развернул верёвку, чтобы набросить её на голову Кицунэ. Затянет петлю, выбьет чурбан из-под ног и всё... У Кицунэ сонные артерии защищены костными щитками, но деревянными кольями, которыми пробьют её сердце, лёгкие и кишечник, гады точно добьют её истощённый организм.
Фотограф шагнул ближе, чтобы сделать крупный план залитого слезами детского лица и вздрогнул, через объектив замечая как вдруг меняется выражение лица обречённой мутантки, как распахиваются и полыхают злыми молниями её глаза.
Кицунэ, выжимая из себя саму жизнь, вдруг напряглась и ударила из ступней импульсом Ци, наполненным элементом Воздуха. Волна отразилась от деревянного чурбака, долбанула охранникам по ногам, а мелкая лиса, не дожидаясь когда её мучители среагируют, вложила в облако Ци искру с элементом Огня.
Детонация была мгновенной и очень эффектной. Грохнуло и сверкнуло как от взрыва целого ящика динамита. Охранники, дружно решившие что мелкая мутантка самоубилась каким-то врождённым дзюцу, инстинктивно шарахнулись от неё, разжимая хватку. Кицунэ только этого и было надо!
Простой мускульной силой отбитых импульсом, неуклюжих ног, девчонка бросила себя вверх, перевернулась в прыжке, и, что было сил, обеими ступнями ударила в один из висящих на дереве трупов. Кишащий червями, гнилой и чудовищно зловонный. Шея мертвеца, невесть сколько болтавшегося во власти погоды, разложения и мух, не выдержала, с треском лопнула. Торс с конечностями полетел в толпу зрителей, отшатнувшихся от огня и сбившихся в плотную группу.
Раскатистая нецензурная брань мужчин и истошный визг женщин, был ей сладчайшей наградой. Все с омерзением шарахнулись прочь от лисьего подарка, заслонились руками от брызг гноя и червей, пятнающих ухоженную кожу и дорогую одежду. Ослеплённые вспышкой пламени, охранники заметили как что-то тёмное пронеслось мимо них и услышали вопли. Все трое дружно решили что мелкая нечисть бросилась на их бесценных гостей и ринулись спасать, потеряв на это несколько секунд, которые Кицунэ, в отличие от её палачей, даром не потеряла. Когда вся взбесившаяся толпа дружно повернулась туда, где только что была едва живая от побоев лисица, то увидели лишь рассеивающееся облако дыма, да расходящиеся во все стороны круги на воде.
Кицунэ, нырнув, не потратила лишних мгновений чтобы, загребая ластами, отойти от берега и уйти на глубину. В воду позади неё ударили каменные клинки и водное копьё, но враги не видели лису сквозь речную муть. Били наугад, далеко от цели. Словно большое земноводное, не выдавая себя импульсами Ци а лишь работая ластами удлиненных ступней, Кицунэ поплыла, вниз по течению, держась глубины.
Через пару часов лиса, окончательно выбившись из сил и чувствуя, что через минуту не сможет даже подняться к поверхности чтобы сделать вдох, выползла на берег и, кое-как избавившись от размокших пут на руках, залезла поглубже в кусты, где к ней, без шума, не смог бы подобраться ни крокодил, ни тигр, ни медведь. Хрипя, кашляя, она скорчилась и исторгла из себя мутную речную воду, которой жутко наглоталась. Её всю трясло, колотило от холода, сводило судорогами от голода, боли в ранах и разбитых ступнях. Сознание мутилось от недостатка Ци. Вот и всё? Смерть?
Тьма обняла её тяжёлым ватным одеялом. Измученная лиса банально упала в голодный обморок.
-- Не раз и не два вам встретятся озлобленные, усталые люди, что будут называть вас бесполезными, бессмысленными цветами, выращенными в эпоху, когда нужен хлеб, овощи и фрукты. Нечто подобное, может в менее поэтичных формах, говорили каждой из нас. -- учительница подарила улыбку зачарованно смотрящим на неё девочкам. -- Не обижайтесь на таких людей и не позволяйте их словам ранить вас. Люди рождаются не только для того, чтобы есть и работать. Всё в этом мире, тяжким трудом и опасными свершениями, люди создают для одной-единственной цели: счастья. Увы, многие его недополучают, как бы ни работали, как бы ни старались приблизиться к нему. Понимаете теперь, для чего мы нужны? Мы, Единство, творим волшебство, чтобы мир стал чуточку справедливее к таким людям. Чтобы наш зритель, хоть ненадолго, стал по-настоящему счастлив! Мы помогаем людям бороться с угасанием в депрессии и отчаянии. Наш блеск и наш свет - не пустая мишура. Мы не позволяем людям забывать, что такое - радость. Ради чего они живут. Наша великая миссия, девочки, это... развеивать серый быт. Обращать вспять угасание человеческих душ и наполнять всех вокруг новым светом. Новой жаждой жить.
Но почему же вокруг столько темноты?
Шелест дождя по листве. Одеревеневшее, ледяное, словно труп, собственное тело.
В темноте наступившей ночи, Кицунэ, хрипя и кашляя, с трудом пошевелилась. Хилые ресурсы в теле перераспределились. Девочка, трясясь от холода, приподнялась и поползла, понимая, что если немедленно не согреется, то уже вот-вот, все её проблемы будут окончательно решены.
Она хотела выбраться на свободное место, кое-как нарвать камыша и травы, а потом сложить в кучку и, выдохнув язычок огня, поджечь. Согреться, хоть немного, и прогреть землю, что будет весь остаток ночи отдавать тепло, спасая мелкую бродяжку от гибели. Единственно верный к спасению план.
Ещё одно усилие, и вдруг маленькая лиса замерла, прямо из кустов, вывалившись на... дорогу.
Покрытую трещинами и проросшей сквозь уплотнённый грунт травой, но самую настоящую, созданную с помощью строительного дзюцу. Где-то рядом поселение? Да. Вот оно. Прямо перед ней.
На выпавшую из кустов малявку таращилось пустыми оконными проёмами полуразвалившееся каменное здание, явно созданное теми же мастерами, что проложили, много лет назад, эту дорогу.
С перепугу, в кровь ударил адреналин, сознание разом прояснилось. Всякие ужасы, что рассказывают о брошенных городах, сразу полезли в голову. Мутанты, бандиты, привидения...
Кицунэ замерла, тщательно прислушиваясь, а затем подошла к зданию, глянула в чёрный проём и ничего не увидела. Она бы могла, наверное, услышать тишину. Абсолютную, мёртвую тишину, без стука сердец, дыхания и шума бегущей по жилам крови. Увы, за зданием, с другой стороны, громко и надрывно орали лягушки. Пришлось втягивать носом запах сырости, гнилой древесины и тряпок. Никаких запахов обжитого места.
Слегка осмелев, маленькая лиса обошла здание и слегка осмотрелась. Она оказалась в небольшом поселении, сотни на полторы жителей, наверно. Три жилых здания и магазинчик. Сохранились очертания нескольких хранилищ, конюшни, и сараев для скота. Где-то рядом, наверное, когда-то было поле с зерном или арбузная бахча. Ферма умерла лет пять назад. Почему? Непонятно. Нет следов разграбления и пожаров. Люди просто ушли, а потом тут побывали несколько волн мародёров, собравших всё, кроме каменных стен и деревянного мусора. Никто здесь больше не поселился, хоть Кицунэ и нашла старое кострище, возле которого валялись пара расколотых глиняных мисок и мятая металлическая кастрюля с приделанной дугой из стальной проволоки. Какие-то путники останавливались здесь? Наверно. Всё-таки не все крыши в домах ещё обвалились. Удобно переждать непогоду или переночевать, чтобы утром продолжить движение по реке.
-- Вау... -- девочка счастливо вздохнула, углядев и сцапав висящий на стене старый, залатанный плащ-дождевик. -- А это кто забыл?!
Никакого ответа.
Внимательно оглядев добычу и убедившись, что плащ достаточно чист, маленькая лиса с сожалением вздохнула от того, что тот был рассчитан на взрослого человека и на мелкую, тощую девчонку не годился совершенно. Но это же не повод его бросать? Целая гора материалов для переделки в более подходящую одежду! Ходить нагишом, пугая рыб, крокодилов и воображаемых друзей, уже ужас как надоело!
Но самым большим найденным здесь подарком для девчонки был заболоченный, заросший ряской пруд. Почему? Потому что зарос он не только одной лишь ряской.
-- Ох... -- разглядев в темноте, что именно заполонило берега маленького болотистого пруда, Кицунэ тотчас бросила неуклюжий плащ и побежала к новой добыче. Нет, не зря хозяин отбирал у неё книжки с детскими сказками и снабжал разной литературой по выживанию, читаемой, буквально, из-под палки. Ну не любила Кицунэ истории о том, как ловить и мучить разных маленьких зверьков. А вот справочник съедобных трав, с описанием где их искать и как готовить, был прочитан с любопытством, потому как там - про цветочки. Красивые.
Перед Кицунэ, раскинувшись вширь на пару сотен метров, лежало сплошное зелёное море крепкого летнего рогоза. Влетев по колено в илистую воду, девчонка с ходу выдернула один стебель, очистила предкорневую часть и жадно впилась в неё зубами. Водянистую, слизистую, почти безвкусную... жадно пожираемую до начала жестких, совершенно несъедобных зелёных листьев.
Следующий стебель, следующий, следующий.
Обычный человек, наверное, умер или хапнул бы колоссальные проблемы с пищеварением от таких внезапных подарков скрученному голодовкой желудку, но маленький лисёнок был потомком сразу трёх великих родов второго поколения генетически изменённых и получил в наследство от своих предков надёжнейший кишечник, способный переварить черепаху вместе с панцирем или заглоченные со скорлупой грецкие орехи.
-- Фуф! -- Кицунэ, надрав целую охапку стеблей, выволокла её на берег и подтащила к старому кострищу. В прорехах туч проглянула луна, что-то блеснуло у стены и лиса, бросившись туда, с восхищённым вздохом схватила большой, неуклюжий нож, кем-то откованный из куска дрянного железа. Обшарпанный, зазубренный, но не тронутый ржавчиной и с хорошей, удобной рукояткой. -- Вау! Какое сокровище! Кто-то потерял? Туристы, наверно. Пьяные.
Девчонка взмахнула ножом вправо-влево, то ли играясь, то ли по воинской привычке проверяя баланс, а потом подбежала к охапке собранного рогоза. Начала, было, разделывать свою добычу, но бросила едва начав и полезла в дома, собирать топливо для костра. Вокруг царила сырость, но там, под крышами, было ещё достаточно сухого хлама.
Остатки деревянных полов и оконных рам были сложены на кострище. Кицунэ уселась в медитативную позу, сосредоточилась, быстрым переплетением пальцев сформировала череду печатей, помогающих сконцентрироваться и высвободить энергию, а затем сделала вдох поглубже и выдохнула на кучку растопки небольшое облачко Ци, воспламенившейся на лету, прильнувшей к щепкам и бумаге, жарко полыхнувшей в промозглой дождливой ночи.
Измученный недавними войнами и потрясениями, мирно спал весь Обитаемый Мир. Успокаивающе согревая людские души, на улицах далёких городов горели фонари. Дышали жаром печи металлургических заводов, вращались турбины тепловых и ядерных электростанций. На земле воцарился мир. Цивилизация пыталась собраться с силами для новой попытки подняться из руин и, казалось, не замечала сгущающейся вокруг неясной угрозы. Веяло холодом, гасли человеческие души, а на умершей ферме, посреди цветущей земли, маленькая девочка, накрывшись старым плащом, ела запечённые на огне корневища рогоза, помешивала ножом такие же корневища, варящиеся в выправленной старой кастрюле и не догадывалась даже подумать, что все эти предметы, кастрюля, плащ и нож не сами собой появились здесь. Кто-то принёс их и... не забрал.
Выточив из щепок две довольно удобные и аккуратные палочки, Кицунэ принялась вылавливать из кастрюли корневища. Разварившиеся, превратившиеся в склизкие комья. Жуткое, тошнотворное на вид и не слишком вкусное, но вполне съедобное блюдо, которое желудок маленькой лисы принимал с жадной благодарностью. Кто не умирал от голода, тот не знает, насколько вкусной может быть даже такая невразумительная бурда.
-- Соли бы ещё... чуть-чуть перца... и мяса... -- обжигаясь очередным куском, пофыркивала Кицунэ с набитым ртом. -- Угу, угу! И вот такой огромный, кремовый торт! На сладкое.
Чувство сытости наполняло её благодушным настроем, тянуло расслабиться, лечь и поспать. Вот бы остаться тут на пару дней! А почему нет? Отлежаться чуть-чуть, набраться сил, выправить всю беду в здоровьи и внешности. А что потом? Надо выбираться к людям. Не как руинный мутант. Что-то как-то злобно они тут среагировали. А болтали-то! Болтали! Государственная программа поддержки! Приходите, будет вам социализация, пособие, жильё, устройство на работу! Ага. Через повешение. Вон, пятерых до неё благополучно трудоустроили.
Кицунэ осмотрела себя и горестно вздохнула. Мало того, что исковеркана и в шрамах от ожогов, так ещё и в речном иле перемазалась, а из одежды - только этот вот плащ. Катастрофа кошмарная. Надо срочно проблему решать, иначе мало ли ещё на каких идиотов нарвёшься? Вот только что делать-то?
Маленькая лиса почувствовала, как уши её начинают алеть, а лицо наливаться жарким багрянцем. Хозяин-создатель, Хебимару, подобные проблемы предлагал решать просто. С помощью верёвки, что набрасывается на шею одурманенному иллюзиями и уведённому в безлюдное место мальчику или девочке. Даже пытался заставить Кицунэ на пленниках тренироваться! Ага. Иди, вот так, и задуши ребёнка! Отморозок подземельный! Себя придуши, идиот свихнувшийся! Небось от таких же, как те, с туристической базы, мудростей нахватался! Все вы, гады, точно не рождались, как нормальные люди, а просто в дурдоме кто-то забыл дверь закрыть, вот вы и выбежали!
Поругавшись и пофырчав, Кицунэ втянула носом потёкшие от обиды сопли и снова задумалась. Да, она могла бы, без всяких убийств, окрутить иллюзиями какого-нибудь ребёнка, отвести в сторону и обобрать, да так, что тот очнётся только минут через пять после того как лиса сбежит с его вещами, но что потом будет чувствовать этот несчастный мальчик, или девочка? Слёзы, стыд, обида. Плохое воспоминание, на всю жизнь! Ещё и дураки какие-нибудь найдутся, что будут смеяться над ним и издеваться, делая причиненное зло в тысячу раз хуже! Нет уж! Ни на кого нападать она не станет, ни за что! Даже с верёвок бельё не будет воровать, или из магазинов, потому что хозяева, когда увидят пропажу, будут сильно злиться и расстраиваться. Но что же делать?
Надо насобирать каких-нибудь бросовых тряпок и что-нибудь себе самой соорудить, чтобы люди не кидались на неё, как бешеные, и не обзывались. А тогда можно будет выйти к какому-нибудь городу, чего-нибудь наврать, и попросить помощи. Её отправят в детский дом, она чуток подрастёт, выучится и станет работать, как все нормальные люди! Враги её никогда и ни за что не найдут. А если не найдут, то и не убьют больше никого. Из-за неё. А не из-за неё? Эти гады, там, что, теперь будут думать, что победили? Убили столько людей, всех запугали, и радуются, наверно, сейчас, что вот так убедительно показали свою силу. А про лису теперь будут думать, что она - трусливая дура, защищая которую совершенно напрасно погибло столько людей? Слуги во дворце... девочки в пансионе... солдаты, и просто те, кто случайно оказался рядом.
А что она может сделать? Как победить альянс сильнейших демонов и самых страшных преступников мира? Везде, где бы Златохвостая ни попыталась бы найти помощь или союзников, появятся Алые Тени, и будет новая ночь ужасов. Нужно что-то делать и справляться самой.
Самой. А она - богиня, чтобы низвергать кошмарные организации, и высших многохвостых демонов? Ага, богиня. Из десятка мослов, обмазанных розовыми соплями. Все Алые Тени, наверное, с хохоту бы сдохли, если бы узнали, что вот эта речная выхухоль, накрывшаяся брошенным плащом какого-то бродяги, и жующая надранную на болоте траву, думает о том, как сокрушить их всех, спросить плату за пролитую кровь и пресечь новые злодейства! Как бы только передать им этот... как его... ультиматум? Может в самом деле животы надорвут и кучей сдохнут, сволочи.
Роняя слёзы и шумно втягивая сопли, расчувствовавшаяся маленькая лиса допила оставшийся в кастрюле рогозовый бульон, погасила костёр и полезла в ближайшее здание, под край обвалившейся крыши, где было сухо и тепло. Устроившись в дальнем углу, она легла на один край плаща, накрылась вторым и, поёрзав немного, благостно вздохнула. Усталость ужасных двух недель навалилась на неё невыносимым грузом, измученное тело сдалось и буквально через пару секунд она рухнула в бездонный, безмятежный, совершенно детский сон. В тепле, под защитой стен и крыши, словно настоящий лисёнок в родной и уютной норке. Уснула и не почуяла запаха давно засохшей крови. Не заметила странных полос на земле и клок одежды, с пуговицами, что остался висеть на торчащей острым сколом старой доске. Кого-то уже вытаскивали отсюда, до неё. Не раз. Не два, и не три. Словно ловушка для мышей, брошенная ферма срабатывала с впечатляющей результативностью.
Они появились с рассветом. Пять чёрных звериных фигур, бесшумно ступающих по палой листве и скользящих сквозь кустарники. Когтистые лапы, зубастые пасти. Злые, жаждущие впериться в добычу, отсвечивающие синим пламенем, глаза. Защищенные кожаной бронёй туловища и шеи. Тусклые металлические пластины на боках, с иероглифами "Санитарная служба Четвёртого Юго-восточного региона". Чуткие носы, шевелящиеся от ощущения разлитого в воздухе запаха дыма. Кто-то снова жёг костёр в руинах.
![Внимание! Это не иллюстрация. Это всего лишь изображение, скачанное в сети интернет. [Автор неизвестен. ]](/img/h/hohlow_a_n/1-1eho-2glawa1/1-03.png)
Лидер отряда, движением ушей и мимикой морды отдал приказы остальным. Четвёрка громадных псов бесшумно окружила старые руины и отряд начал осторожно, не выдавая своё присутствие ни единым шорохом, смыкать кольцо. Псы моментально определили местоположение чужака и то, что он здесь один. Очередной мутант из руин, бродяга, или беглый каторжник? По запаху... женщина. Ребёнок. Маленькая девочка, мутант, но не руинный. Никаких запахов гнили, язв, больного желудка или перегарной отрыжки. Ребёнок самураев?
Трое псов заняли позиции вокруг полуразвалившегося дома. Лидер и воин правого плеча вошли внутрь. Осторожно, крадучись, они подобрались к убежищу маленькой чужачки, которая самым дурацким образом продолжала безмятежно дрыхнуть. Точно не мутант из руин, те всегда настороже и нутром чувствуют опасность. И не обычный самурайский ребёнок, которых тренируют, в строгом воспитании, с самых малых лет. У этой малявки дурнейший, паршивейший контроль Ци. Генетически измененная, но... таких, как эта, псы тоже знали. Приезжали такие на базу, с какими-нибудь генералами, или просто проездом, чтобы переночевать в безопасности, за стенами. Принцессы, которых даже пугать своим приближением строго воспрещалось. Интересно, каковы они на вкус? Наверняка мягче руинного мутанта! Псы как-то раз мародёров поймали, что в ночной вылазке разграбили булочную и утащили из кондитерской лавки три больших торта. Трофеи возвращать не стали, любопытно было попробовать, чего там эти люди жрут. Но не понравилось. Мягкая, приторная гадость. А вот принцессы эти, небось, как правильный торт! Всем точно такие же, но из мяса.
Воин правого плеча осторожно пригнулся, сунул голову под край обрушенной крыши, резким рывком схватил край плаща и рванул на себя, выволакивая таинственную незнакомку из убежища.
Кицунэ, которой снилось как она ходит по пансиону и спрашивает всех встречных, не видели ли они её маму, от неожиданности вскрикнула, вывалилась из плаща, кубарем покатилась и вскочила, неуклюже приложившись макушкой о торчащий из стены кусок сломанной балки. Спасло её только то, что псы не собирались немедленно впиваться в неё клыками и рвать. У них был строгий перечень разрешённой и запрещённой добычи, в котором принцессы точно фигурировали среди запрещёнки.
-- Ы-ый! -- вжавшись в стену, Кицунэ заслонилась руками и вытаращилась на двух громадных зверей, обнаживших зубы, угрожающе рычащих и уставившихся на неё. Ещё трое глазели на мелкую лису через пролом крыши и выбитое окно.
-- Хто! Хты! -- словно кашляя, выплюнул слова лидер отряда.
-- Я... я... -- Кицунэ проглотила ком паники, вставший поперёк горла, и глянула на стальные пластины, с иероглифами. Это же служебные собаки! Просто собачки, а не волки, не люди, и не злые хищные кони! Разговаривают вон, даже, вместо того чтобы сразу грызть. -- Я, -- она вдруг гордо выпрямилась, уверенно встала перед хищниками и приложила раскрытую веером ладонь к своей груди. -- Благородная леди Намико, из клана Иидзима, владеющего землями в стране Рек! Там сейчас хаос и паника, все власть делят. На наш замок напали, а мне удалось сбежать, и вот я... ну... ищу политического убежища в империи Лесов!
Получилось?
Псы переглянулись.
-- Р-рэк? -- рыкнул лидер.
-- Да, страна Рек. Я - дочь самураев! -- Кицунэ снова гордо выпрямилась, красуясь перед зверски умными псами и страшно жалея, что на ней нет красивого платья. -- Просто сейчас меня преследуют нанятые врагами шиноби, и я убегаю от них. Отведите меня к своим командирам!
Четвероногие солдаты дружно тяжело вздохнули. Из страны Рек после недавней войны немалый поток всякой нищеты лезет нелегально через границу. Кто с оружием, кто без. Пополнение для трущоб и руинных замков, будущие воры и мародёры. Приказ по таким был один - резать, без пощады. Законопослушные и ценные едут поездами и торговыми караванами. Но эта девочка точно не нищенка. Манеры, речь, реакция на происходящее - всё указывало на то, что это именно принцесса, просто попавшая в ужасную беду.
Подавая условные сигналы движением ушей, пятеро псов обсудили ситуацию и приняли решение. Недавний инцидент, с точно такой же юной принцессой из страны Рек, стал им указанием к действию. Ту принцессу псы подобрали и доставили на базу, передали хозяевам, а те, через несколько часов бурных развлечений, приволокли всё, что осталось, обратно к собачьему вольеру и швырнули псам. Никто такое, конечно, рвать и проглатывать уже не стал, лишь из милосердия сломали шею зубами, оттащили к могильнику и закопали. Нет, попавших в беду принцесс, пока их не испортили надо... жрать на месте!
Двое псов сделали рывок, разинули пасти, чтобы вцепиться девчонке в ногу и плечо, сжали челюсти и немало изумились, когда их зубы сомкнулись на пустоте. Мягкая малолетка не застыла в ужасе, не впала в беспомощность от шока, а винтом извернулась, нырнула атакующему вожаку под брюхо и, оттолкнувшись от земляного пола руками и ногами разом, счетверённым импульсом из ступней и ладоней бросила себя к пролому в крыше.
Не принцесса! Куноичи!
Вожак тотчас развернулся, стальная пластина на его голове озарилась призрачным синим светом и в спину мелкой прыткой малявке ударила дуга электрического разряда. Ударила и... прошла насквозь! Вонзилась в противоположную стену, рассыпав вокруг искры и брызги раскалённого камня.
Изумление заставило пса выпучить глаза. Совершенно без повреждений? Такого не бывает, даже если у человека тоже будет элемент Молнии в энергии Ци. Ранения могут быть незначительными, но в таких случаях эффект попадания совершенно другой. То, что произошло - невозможно! А значит...
Псы дружно сосредоточились, волнами Ци прочистили себе мозги от возможного чужого влияния и тотчас прыгнувшая к пролому малявка бесследно растаяла, а из пустоты возникла другая, уже вылетающая в давным-давно выбитое окно! Гендзюцу! Вражеская куноичи может использовать иллюзии!
Кицунэ, завершая прыжок, приземлилась точно на морду и шею сунувшегося в окно и долю мгновения назад очнувшегося от иллюзий, здоровенного пса. Не обращая внимания на то, что глаза хищника повернулись к ней, мелкая лиса снова ударила импульсами из рук и ступней, впечатав переднюю часть врага в лишённые стёкол обломки рамы, а себя швырнула наружу. Словно мышь от целой стаи хищников, она стремглав припустила через заброшенную жилую зону к лесу, а пятёрка чёрных псов с яростным рычанием, ринулась за ней. Попытались достать противницу несколькими дистанционными дзюцу с элементами Воздуха и Огня, но та удирала вовсе не безоглядно и, замечая подготовку врага к удару, ловко уклонялась. Всей толпой, преследуемая и преследователи влетели в заросли малых деревьев, с густыми кустарниками, в которых псы теоретически должны были бы увязнуть, но собаками те были лишь частично и волчьей крови, крови самых первых генетически изменённых волков, в них было с избытком.
Коконы из разящих силовых потоков, со вложенными в них элементами Ветра, завились вокруг собачьих тел. Словно ножи мясорубки, они с хрустом и шелестом в миг покрошили кустарники в мелкую щепу и, не снижая скорости, стая вылетела на речную гладь, в которую Кицунэ без раздумий нырнула словно рыба.
Псы, приземлившись на воду, пустили из лап потоки Ци, связали зыбкую поверхность и превратили её в подобие водного матраса, на которой не очень удобно, но вполне можно было стоять.
-- Гр-р! -- скомандовал лидер остальным и четыре пса, развернувшись, прыжком вернулись на берег. Лидер же, не медля, ударил в воду электрическим разрядом. Прыгнул вперёд и снова ударил, пронзая пласты воды смертоносной силой. Вода была мутной, врага из вида он потерял, но всё ещё надеялся случайно зацепить чересчур шуструю девчонку и если не прикончить её на месте, то хотя бы ранить и заставить вынырнуть.
Он выпустил около десятка разрядов, и осклабился, увидев поднимающееся из глубины что-то крупное, но к его разочарованию это была не мнимая принцесса, а самый настоящий, обыкновенный крокодил, что во множестве приплывали из расположенных выше по течению брошенных земель, объявленных, для сокрытия запустения, заповедником.
-- Пфы! -- пёс зло фыркнул, ухватил агонизирующего крокодила за шею и поволок на берег. Мелкая удрала. Обидно, но главная задача - очистка земли от посторонних, выполнена. Пусть только попробует ещё раз показаться на охраняемой территории! Будет моментально опознана по запаху и церемониться с ней никто больше не станет.
Стая, пофыркивая и многообещающе рыча в адрес любых нарушителей, принялась рвать невинно пострадавшего крокодила и набивать желудки свежим мясом. С уменьшением числа людей, добычи в лесах вокруг становилось только больше, и тем только выгоднее становилось следить, чтобы никаких посторонних в подконтрольный регион не забредало.
Все пятеро не ожидали, что мелкая шустрячка посмеет ещё как-то себя проявить и потому изумлённо вскинули головы, когда над рекой разнёсся, прилетая снизу по течению и усиленный с помощью дзюцу Ветра, голос смертельно обиженной девочки:
-- Идиоты хвостатые!!! Чтоб вам змеи жопы накусали, и вы задолбались друг у друга яд высасывать!!! Недоумки!!! Свихнутые!!!
Псы дружно фыркнули и, порыкивая, продолжили жрать крокодила. Гоняться за крикуньей никто не бросился. Этот человечек сбежал? Следующий попадётся.
Начинался обычный будничный день.
Кицунэ, усталая, злая и обиженная, убедившись, что преследования нет, выбралась на берег часа через четыре, загребая воду ногами и правой рукой, а левой прижимая к себе большую, жирную рыбину, которую пёс, наугад шараша в воду разрядами, пришиб так же нечаянно, как и крокодила. Лиса её заметила и сцапала, когда вынырнула отдышаться, а за одно излить своё возмущение криками в сторону глупых, злых собак. Да что с этой страной не так-то?! Чего они все вокруг такие психованные?!
Тяжело пыхтя, она выползла из воды и, уронив рыбину на берег, повалилась рядом. Как вот не ругаться-то?! Только-только разжилась одеждой, посудой и оружием, а теперь опять ничего вообще нет! Опять делать нож из камня, и думать где добыть хоть какую-нибудь тряпку, чтобы замотаться! А в стране Водопадов её живущий у реки дедушка пирогами с рыбой угощал, и никто ничем не кидался, даже когда за водяного мутанта принимал! Надо отсюда выбираться. Странная какая-то это земля. Странная, и очень-очень злая. Сбежать бы отсюда поскорее, или... или остаться? Надо узнать, надо попытаться понять, что здесь произошло. Хозяин-создатель, Хебимару, те люди и эти псы, есть в них что-то схожее. Как в разных чудовищах, порождённых одной и той же злобной силой. Все они - следствия одной и общей для всех здесь, тяжелейшей беды. Надо взглянуть, пристально, глаза в глаза, потому что всё это, уродство, отчаяние, и гибель, ей... очень-очень не нравятся!
3 июля.
Пока Кицунэ чистила, запекала в огне и поедала рыбину, её саму пытались сожрать бесчисленные облака комаров. Никакие хлопки ладонями не помогали, спасло только применение ниндзюцу элемента Земли, которым девчонка заставила прибрежную почву подняться и облепить её толстой корой. Теперь мелкие крылатые твари, не взирая ни на какие потери, лезли только в лицо и на руки. Именно от комаров Кицунэ каждую ночь пряталась под землю и выбиралась лишь с наступлением яркого, жаркого дня. Увы, этот день явно намекал что будет пасмурным и всего лишь тёплым, а потому проклятые мелкие кровососы продолжали свирепствовать. Спасение было либо в погружении под воду, либо в уходе подальше от реки, в открывшиеся за зарослями камыша луга, где гулял уносящий комаров ветер. Маленькая лиса, поколебавшись, выбрала второе. Река уже до смерти надоела. Сбежала она уже явно очень далеко, враги её потеряли и пора, наверное, попытаться нормально выйти к людям. Если бы здесь никто не жил, все луга и поля заросли бы лесом. Кроме того, были и другие следы. К реке сквозь заросли были проделаны проходы, на берегу валялись бросовые самодельные лодки, которые с помощью различных дзюцу точились из гигантских древесных стволов десятками за раз. В камышах застряли выброшенные в реку пустые стеклянные бутылки, обёрточная бумага, обломки какой-то мебели и деревянных ящиков. По мусору видно, здесь точно часто ходят корабли, а лодки указывают на близкое поселение. Надо осмотреться и узнать обстановку. Стащить где-нибудь какую-нибудь тряпку, замотаться в неё и попытаться сойти за простого потерявшегося ребёнка.
Слопав сразу всю рыбину за один раз, получив отток энергии и крови к желудку, Кицунэ не выдержала и задремала. Странное чувство удовольствия и облегчения обняло её душу. Чувство свободы для игр и превращений, без которых девочка-лиса себя лисой и волшебницей не чувствовала.
* * *
Стала ли Кицунэ в школе Единства Культуры восходящей юной звёздочкой?
Увы, нет. Определённо и совершенно нет.
Маленькую лису другие девочки даже не замечали, тут же без малейших усилий затеняли её своим блеском и выталкивали даже не на второй, а на третий план. Просто потому, что в школу Единства она попала совершенно сломленной, в состоянии глубочайшего шока и тяжелейших моральных травм. После войны и преследования со стороны Алых Теней, после гибели близких и нового нападения чудовищ, лисёнок перепугался, съёжился, замкнулся в себе и потускнел, раздавленный невыносимой тяжестью мыслей о том что все эти беды случились из-за неё. Лисёнок изо всех сил старался скрыть то, что творилось в её душе, пытался притворяться обычной девочкой, но пожирающая душу тьма проникала наружу и превращала бывшую волшебницу в её собственную бледную тень.
Девочки, которых подослали к Кицунэ воспитатели, проявили фальшь в наигранном дружелюбии, и лисёнок тотчас за это зацепился, словно черепашка, замкнувшись в своём панцире.
Служанки, перестилая намоченную постель и забирая испорченную сорочку, не удержали ироничных взглядов в адрес девчонки, которая сквозь сон приняла легкий порыв сквозняка за неведомо чьё прикосновение.
У учительницы пения, ласково хвалившей других учениц, предательски дрогнула бровь, когда девочка, принятая в школу именно как будущая певица, при попытке петь, вдруг словно потеряла возможность дышать, выдала из себя несколько сиплых хрипов и, закрыв рот ладонью, убежала, а потом целый час проревела в кабинете психолога, не в силах произнести даже слово.
Нет, никого не удивляло её присутствие в школе, таких девочек в пансион привезли человек пятнадцать. Пострадавших в недавней войне, лишившихся родных и друзей, видевших всякие ужасы, раненных и напуганных. С ними работали психологи. Другие девочки, те что были добрее и сострадательнее, помогали им очнуться, заново поверить в красоту мира и заблистать маленькими звёздочками, но процесс восстановления не был быстрым. Хуже того, Кицунэ, ни с кем не сдружившаяся, только сильнее нервничала, чувствуя что доставляет всем вокруг самые большие проблемы. Сейчас её задвинут куда-нибудь подальше, как продукт неудачного творчества, и сделают вид, что её никогда не существовало. А что? Очень даже запросто так и сделают. Ждали певицу? Ждали красавицу? А что получили?!
Со страху попытавшаяся стать как можно меньше похожей на себя прежнюю, сделавшая себе тёмные волосы и всесторонне простецкую внешность, маленькая лиса с растущим недовольством смотрела на себя в зеркале и пока ещё не понимала, но начинала ощущать тот факт, что оказалась на периферии общества. Стала той, кого негласно и ехидно, исподтишка называют аутсайдерами. Нет друзей. Нет близких. Нет тех, кто бы её по-настоящему любил, здесь и сейчас. Да, у Златохвостой Кицунэ были те, кто за неё переживал, но кому нужна вот она? Простая, маленькая, невзрачная ученица Единства Культуры, которую держат только из жалости к сиротке? В общем-то... совершенно никому.
Маленькая лиса, слишком жадно привыкшая быть сокровищем, быть центром любви для родных и друзей, внезапно оказалась в абсолютном духовном вакууме. И в этом вакууме, из боли и одиночества, начала рождаться зависть к другим девочкам. Полезли жадность, возмущение, злость и эгоизм.
Чувствующие, как меняются её биотоки, учителя забеспокоились, но директриса не успела ничего предпринять, как вдруг всё решилось само собой. Шедшая в библиотеку за новым журналом манги, проблемная ученица задержалась у класса со швейными принадлежностями, в котором несколько девочек, в свободное время, занимались шитьём нарядов для кукол. Увидевшая яркие, красочные игрушки, с которыми её сверстницы возились как с младенцами, маленькая лиса замерла, понаблюдала немного, а потом подошла к одной девочке и робко попросилась в игру.
Лисёнок впервые показал мордочку из-под костяного панциря, получил в ответ дружескую улыбку и доверчиво развернулся, показав что под колючей холодной бронёй у него всё ещё скрывалось целое облако мягкой пушистости. Кицунэ взяла куклу на руки, погладила её по волосам, а потом, вместе со своей новой подружкой начала наряжать игрушку так и этак, потому что маленькая принцесса должна быть самой красивой и милой!
Девочки несколько часов болтали без умолку, знакомясь и делясь своим мнением обо всём подряд. О платьях, о манге, об игрушках, цветах, вкусностях, котятах и мальчишках. Вскоре маленькая лиса и дочь простого самурая из страны Озёр уже листали журналы мод, обсуждали причёски и мазали друг другу лица косметикой, с детской непосредственностью постигая науку красоты.
И этого хватило. Просто двое детей, без наигранности, чьих-то интриг и планов, искренне подружились. Нет, лисёнок не был исцелён в мгновение ока, но учителя и директриса с удовлетворением отметили, как в душе проблемной девочки, где в трепещущих биотоках уже начинали рождаться опасные фиолетовые отблески, вдруг заскользила целебная зелень и даже золотистые искры. Обретшая подружку, Кицунэ раскрылась и начала потихоньку оживать.
Кицунэ и Акеми.
![Внимание! Это не иллюстрация. Это всего лишь изображение, скачанное в сети интернет. [Автор неизвестен. ]](/img/h/hohlow_a_n/1-1eho-2glawa1/1-04.png)
* * *
Лиса, без остатка впитавшая всё, что можно было вытянуть из съеденной рыбины, шевельнулась во сне, повредила свой каменно-земляной кокон и закашлялась от пыли, попавшей в рот при вдохе. Очнувшись, она помахала ладонью, выгоняя пыль в вентиляционную отдушину и ещё сильнее закашлялась от буйно взвившейся пыли. При преобразовании, лиса выделила массу тепла и вся почва вокруг неё стала ужасающе сухой.
Фыркнув пару раз, лиса проморгалась, утёрла лицо ладонью, подняла руку и, в льющемся в отдушину солнечном свете, рассмотрела свои пальцы. Забавно. Забавно представить, как вытаращила бы от изумления глаза Акеми, если бы подружка взглянула на лису-обманщицу сейчас. Это вот с ней-то они расчёсывали друг другу волосы?! Это вот с ней-то они шептались обо всём подряд, в обнимку валяясь в постели? Это вот ей-то она давала померить свои украшения, кружевные маечки и шорты с бантиками?!
Хах! Как всё сжалось в груди! Как же хорошо, что при нападении чудовищ, Ами-чан бросилась искать подружку, попалась ей на пути, была схвачена за руку и утащена в крошечное подземное убежище. Хоть она... хотя бы она осталась жива!
Смахнув набежавшие на глаза слёзы, Кицунэ повела плечами, ломая каменную кору, и начала выбираться.
* * *
За почти два месяца, что Кицунэ провела в школе Единства, она, с другими девочками, выходила в город четыре раза. Новенькие, малолетки, не организовывали представлений сами, только веселились вместе с гостями, и привлекались к раздаче рекламных буклетов, бесплатных конфет или напитков. Они общались с посетителями, играли с другими детьми, помогая им делиться впечатлениями о парке. Сколько вокруг было счастливых, красивых и весёлых людей! Сколько было праздника и ярких красок!
![Внимание! Это не иллюстрация. Это всего лишь изображение, скачанное в сети интернет. [Автор неизвестен. ]](/img/h/hohlow_a_n/1-1eho-2glawa1/1-05.png)
Но и обидно было ужасно. Кицунэ, начитавшись и насмотревшись всякого, мечтала гулять по тенистым аллеям, где могла бы углядев одинокого, расстроенного мальчика, сидящего в стороне на скамье, подсесть к нему, заговорить и, балдея от романтики, подарить самое счастливое, самое тёплое воспоминание на всю жизнь. Ну или, в крайнем случае, ослепив блеском золота и белого шёлка какого-нибудь стеснительного, неуверенного в себе мальчика, схватить его, обнять и утащить танцевать...
А её, и её подругу, каждый раз ставили раздавать всякие вкусности, сделанные другими девочками на уроках кулинарии. Оставалось только пылать завистью к более удачливым девочкам и мечтать что в следующий раз, вот в следующий раз всё точно будет так, как хочется!
Дело у недовольно дующей губы, расстроенной Кицунэ каждый раз шло так себе, при попытках предложить лежащее на её лотке печенье, гости улыбались её вымученному старанию и чаще всего, с благодарностями, отказывались. Маленькая лиса из-за этого ещё и злиться начинала, от чего сильнее дулась и теряла последнюю профпригодность. К счастью, Акеми, носившая лоток с налитыми в одноразовые стеклянные стаканчики разноцветными лимонадами, подшучивая над неуклюжей подружкой, зацепила Кицунэ и принялась таскать за собой, научив, что после того, как гости утолят жажду, они охотно попробуют сладости.
Дело пошло. Блондинистая, весёлая красотка Акеми, сиянием своей энергии притягивала к себе людей, вручала лимонад, а Кицунэ выскакивала у неё из-за спины и предлагала печенье. Тут уж ей тоже доставалось внимания и улыбок. Печенье к напиткам брали с удовольствием, за одно отмечая взглядами, что темноволосая малявка, вообще-то, тоже очень милая. Как и златовласое энергичное солнышко с лимонадами. Просто немного другой тип милоты. Мгновенно почувствовавшая, что нравится людям, Кицунэ тут же надулась, теперь от гордости, задрала нос и принялась хвастаться, чтобы все точно умились, разглядев, какое у неё замечательное бело-золотое платье и ухоженные длинные волосы. Смотрите, смотрите, какая она красавица! Ну разве не обидно всем вокруг, что её почему-то не пускают знакомиться с мальчиками?!
-- Посмотри, посмотри! -- Акеми вдруг схватила Кицунэ за руку. -- Вон, видишь? -- она взглядом указала подруге на симпатичного светловолосого мальчика, которого вдруг окружили сразу три восторженных девочки-подростка, из старших учениц пансиона. -- Это же Нагао Томохико! Младший братик капитана Кенсаку! Ну того, что с двумя сотнями самураев и ополчением главный порт юго-востока империи Лесов целый месяц защищал от людоедского десанта! Все армии империи-то ушли в страну Водопадов, а пираты и шиамы, как об этом узнали, сразу с другой страны напали! Вот у них война была! По всей границе! А этому мальчику лет четырнадцать? Наверное, он тоже был в бою? Интересно, у него уже был усмирённый конь? И эти новые кавалерийские доспехи! Красивый какой, правда?! Представляешь его, на коне, и в доспехах?! Наверное, он, на коне, с размаху таранил строй лохматых дикарей, а ополченцы за ним врывались в опрокинутые вражеские ряды и били, били негодяев! Город-то пираты так и не взяли!
-- Красивый... -- пряча нотки сомнения, произнесла Кицунэ, глядя на мальчишку. Нет, ей нравились другие мальчики. Тихие, скромные, и такие, чтобы ради внимания от него не приходилось прорываться сквозь свалку фанаток. Она мечтала быть одной-единственной, и очень нужной! Что вообще за интерес, лезть туда, где ты не нужна?
-- Обалденный... -- зачарованно выдохнула Акеми, а Кицунэ, глянув на неё, хлопнула пару раз глазами в недоумении и снова посмотрела на мальчишку, окружённого уже пятью девчонками в бело-золотых платьях. Надо же, как все вокруг него вьются!
Надувшая губы, слишком жадная до всеобщего внимания лисица незаметно для десятков людей вокруг поиграла плечами, из простой зависти запоминая внешность, осанку, и моторику движений так нравящегося всем вокруг мальчика. Щёки её предательски загорелись румянцем. А что? И правда ведь, симпатичный. Очень.
* * *
Из-под лопнувшей каменной коры, защищающей от комаров, словно из кокона, выбрался четырнадцатилетний подросток, которого можно было бы запросто принять за брата-близнеца юного принца Томохико из клана Нагао. Так бы мог выглядеть и сам принц, если бы побродяжничал месяца три-четыре, отощал, вывалялся в пыльной грязи и растерял невесть где всю одежду.
-- О-хо! -- осторожно подобравшись к краю берега, Кицунэ приподнялась и глянула на своё отражение. -- Обалдеть! -- увидев мальчика, пусть даже в отражении, она вся подобралась, глаза её засверкали, в крови забурлили гормоны и мелкая лиса принялась вертеться, любуясь сама собой. Ка-а-акой красавчик! Симпатичный, хороший, и одинокий! Как вот тут не влюбиться, пусть даже в себя саму?
Фыркнув от собственной шутки, Кицунэ вздохнула и продолжила с удовольствием себя разглядывать. Превращение в мальчишку было никаким не подсознательно-случайным, а вполне обдуманным и запланированным действием. Враги ищут девочку? Пусть ищут дальше! А она - волшебная лиса! Она вот возьмёт, и притворится мальчиком! Может, всякое дурачьё меньше будет лезть? Девочку-то, одинокую, беззащитную, все что-то очень сильно обидеть хотят! А мальчишка, - он вдруг возьмёт, и сам как врежет! Не смотри, что хороший, добрый и симпатичный! По башке булыжником прилетит, как от плохого!
-- Больше ты не одна, златохвостая сестрёнка. -- с гордостью и самодовольством заявил юный лис, приложив руку к груди и обращаясь, буквально, к своему собственному "Я". -- Теперь я с тобой, и можешь ничего больше не бояться! От чего угодно, я буду тебя защищать!
Глупости и игра, вроде бы, а кровь в жилах наполнилась теплом. Замученная маленькая лиса сомлела от нежности, захотела прижаться к этому сильному и храброму мальчику, к своему защитнику, но физически это исполнить было слишком сложно. Только улыбка на губах лицедея, пополам с иронией, наполнилась печальными тенями.
-- Но всё-таки ты у меня дурёха. -- с добротой в голосе, заявил Кицунэ, словно действительно обращаясь к сестре. -- Зачем полную копию делать было? Ну и что, что так больше нравится?! Мы же в юго-восточном регионе империи лесов? И мальчишка тот был отсюда. А если кто нас увидит и сравнит с фотографиями местного юного господина? Как обоснуем нашу на него похожесть? Клон? Или шутка генетических случайностей? Чтобы так ходить, тридцать три вагона вранья с собой таскать надо.
Не слушая возмущений в собственной душе, Кицунэ уверенно сбросил со своей головы золотистые волосы и отрастил черные, словно крыло ворона. Требовалось создать внешность, типичную для этой местности. В центре Обитаемого Мира, нынешней империи Лесов, испокон века перемешивались миграционные потоки и создавались самые причудливые сочетания свойственных национальным группам внешних черт.
Внешность истемийца? Гварский цвет волос, а цвет глаз, обычный для фальмийцев? Совершенно нормальный, обычный и привычный местный мальчик. На того юного аристократа не слишком сильно похож, и никаких подозрительных признаков чужака. Может ему, такому своему и родному, не жалко будет дать кусочек хлебушка? Вот только чего он, как дурак, бегает в совершенно неприличном виде?
Завершивший корректировку внешности, в меру сил намывшийся и неуклюже попытавшийся сплести для себя хоть какую-нибудь набедренную повязку из камыша, малолетний лис сердито бросил измятые, но никак не желающие держаться на нём стебли. Похоже, в таком виде и придется бегать, до ближайшего огородного пугала, или мусорного бака с бумажными пакетами. Есть ли шанс, что огородные пугала существуют хоть где-то, кроме манги? А то признаков большого города рядом нет. В деревнях или маленьких посёлках не бывает супермаркетов, а значит нет и больших бумажных пакетов для покупок. Не воровать же, в самом деле, простыню с бельевой верёвки, или штаны с валяющегося в канаве пьяницы?
Выбравшись на обрывистый, подмытый водой берег, Кицунэ встал в полный рост и, обернувшись, глянул на своё отражение в водах реки. Хорошее настроение после сытного питания и превращения, в ходе которого питательные вещества в теле перераспределились, снова подтолкнуло лиса чуточку поюморить. Он наставил на собственное отражение палец и с женскими нотками предъявил обвинение:
-- Развращенец!
Хохотнул и покраснел. От собственного заявления стало жутко стыдно. Пока лиса плавала в воде, собственная нагота не сильно её волновала, но что теперь? От стыда можно было запросто сгореть, в самый тонкий пепел.
Ожидая новых столкновений с какими-нибудь неадекватными людьми или зверями, Кицунэ продолжил, на всякий случай, двигаться вдоль реки. Мутные и глубокие, воды дарили хоть какую-то надежду удрать и скрыться от погони. Вокруг ведь действительно творилось что-то дурное и странное. Во-первых, было удивительно безлюдно, а во-вторых, Кицунэ почти сразу нашёл дома тех, кому принадлежали валяющиеся у берега лодки. Обугленные и оплавленные остовы зданий, спалённые каким-то дзюцу до совершенно непригодного для жизни состояния. Нападение было? Но никаких следов боя. Больше похоже, что обитатели просто собрали свои вещи и уехали, из каких-то личных соображений спалив всё оставшееся, чтобы никому постороннему ничего не досталось. Не поленились же! А как прикажете мародёрам выживать? Жадины. Даже колодец камнями завалили.
На остатках разваленного колодца, к булыжнику был каменным колом прибит бумажный листок с заверенным печатью объявлением о наказании каторжными работами за рыбную ловлю без лицензии.
-- В город подались? -- прокомментировал Кицунэ и посмотрел вправо-влево. -- Интересно, а это в какую сторону?
Подумав, направился по дороге вдоль берега, вниз по течению реки и часа через полтора вышел в... зону экологической катастрофы, иначе не назовёшь.
От деревьев вокруг остались одни низенькие пеньки со следами больших плоских зубов и языков, слизнувших кору с древесины до самой земли. Кусты исчезли, а трава, поднимающаяся выше колена на других лугах, здесь была выкошена под корень всюду, где её, вообще, можно было бы найти.
Кто всё это натворил, угадать было не сложно. Юный лис понял произошедшее буквально сразу, задолго до того, как услышал протяжное, страдальческое мычание голодных коров. Главных кормильцев всей человеческой цивилизации новой эры и важнейшего узла производственных цепочек почти любой страны. Не зря говорилось, что если корова мычит от голода, это не первый признак беды, а уже агония.
Желая взглянуть на ферму, Кицунэ свернул с дороги и, пробежавшись по опустошённой земле, минуты через три приблизился к широкому полю, перепаханному копытами и обращённому в грязь тоннами испражнений. В грязи, у большой сухой площадки, сбилось в сплошную массу движущихся, сопящих и мычащих тел огромное стадо, в полторы тысячи рогатых голов. Малоподвижные, массивные, неуклюжие туши, высотой в полтора человеческих роста. Короткие ноги, широкие пасти, огромные брюшные полости, способные переваривать фактически любые растительные остатки. Лиственные или хвойные, кору и древесину. Универсальные утилизаторы всех отходов деревообрабатывающей промышленности. Многотонные фабрики по производству мяса, совершенно неприспособленные к самостоятельной жизни, обреченные на скорую гибель в случае, если о них вдруг перестанут заботиться люди.
![Внимание! Это не иллюстрация. Это всего лишь изображение, скачанное в сети интернет. [Автор неизвестен. ]](/img/h/hohlow_a_n/1-1eho-2glawa1/1-06.png)
Увидев человека, коровы заволновались, подняли головы и подались к нему, жалобным мычанием вопрошая, когда же их будут кормить? Когда на кормовой площадке появится еда? Брикеты с тоннами коры, прессованных веток и листьев, которые присылают с лесозаготовок и перерабатывающих древесину заводов. Неужели в стране Лесов кончились исполинские деревья? Почему не летит воздушный пузырь? Почему не слышно свистков готовящихся к разгрузке паровозов? Люди ведь всё знают? Всё понимают? Кто-то ведь что-то там делает, правда?
Появление Кицунэ заметили не только коровы. Со спин травоядных животных, успевших потерять округлые формы и усохнуть до выпирания костей, соскочили их защитники - пятёрка больших лохматых псов, без ошейников и опознавательных знаков. Совершенно другой породы, нежели напавшие утром на лису патрульные. Не солдаты, а пастухи, легко способные, впрочем, загрызть и тигра, и медведя, если у тех хватит вдруг глупости попытаться сунуться к стаду.
-- У-буф? -- настороженно подойдя к постороннему, вопросительным тоном потребовал объяснений один из псов.
-- Я... -- Кицунэ не стал убегать. -- Я - сын самураев из страны Рек. Ронин. Владею элементами... Воздуха и Земли. На вашей ферме нужны работники? Могу применять строительные дзюцу, и воздушные клинки, если надо нарубить деревьев.
Пёс скептически осмотрел чужака, вернулся к своей стае и переговорил с ними движениями ушей, хвоста, фырканьем, уханьем и подвыванием.
-- Вуф. -- отдал приказ вожак. Молодой, относительно небольшой размерами, пёс потрусил к спокойно ожидающему их решения мальчишке.
-- У-буф. -- теперь уже с явно начальственными нотками, выдохнул пёс, мотнул головой и не спеша направился к противоположной стороне луга. Сначала шагом, подстраиваясь под скорость простого человека, а затем, видя что незнакомец способен довольно шустро передвигаться, перешёл на привычную бодрую рысь. Кицунэ бежал следом, без труда держа заданный темп.
Пока они добирались до дороги и бежали мимо опустошённых холмов, лис времени зря не терял. Сначала, обдумал как и что будет врать про то, что он - сын разгромленного клана самураев из страны Речных Долин. Придумал сказку, что его схватили пираты, надели ошейник и заперли в трюме, а он сорвал с себя ошейник, прыгнул за борт и долго-долго плыл, пока не добрался до берега, у самого устья реки. Звучало всё это правдоподобно, ведь ошейники у пиратов - паршивые, и запросто могли не сработать при попытке их сорвать. Вот так, несчастный добрый мальчик из хорошей семьи остался совсем один и в неприглядном состоянии. Готов поработать за еду, а уж со своими дзюцу он в любом хозяйстве будет полезен.
Вот так он и устроится на новом месте, начиная новую жизнь.
-- А что у вас, лесопилки перестали корм для коров присылать? -- от нечего делать, Лис начал, на бегу, приставать с вопросами к своему сопровождающему.
-- Буф. -- утвердительно ответил пёс.
-- Давно?
-- Буф.
-- А за те холмы стадо не гоняете, это потому что там уже земли другого даймё?
-- Буф. -- пёс скосил на болтуна неодобрительный взгляд. Чего, мол, спрашиваешь, если сам всё знаешь?
-- А кто-то решает проблему-то вообще? -- не отставал сердобольный чужак.
-- Боу-ву. -- с тональностью обречённости вздохнул четвероногий пастух.
Кицунэ призадумался. Что за глупости?! Даже если одна-две лесопилки почему-то встали, их в стране должны быть тысячи! Из древесины гигантов сейчас всё делают, от корпусов для любой техники, до одежды и продуктовых пакетов. Тысячи лесопилок, тысячи тонн древесных отходов! Как при таком изобилии, коровы вообще могут неделями голодать?! Хотя, судя по ландшафту, счёт идёт не на недели, а на многие месяцы. За такое управление, где-то, кого-то надо... уволить! С пожизненным штрафом за причинённый ущерб.
Люди злой страны.
Эпоха Войн.
Год 525
2 июля.
3 июля.
* * *
Кицунэ и Акеми.
* * *
* * *
* * *