Жизнь в пустыне нелегка, особенно, если твой дом - барак из дешевого кирпича, готового рассыпаться в пыль от любого неосторожного удара. Ни электричества, ни канализации, что почти всегда есть в домах богачей. Главная ценность в доме - принесенная с влагосборника вода и нехитрая пища. Даже воры, иногда шарящие по баракам рабочих сталелитейного завода в поисках денег и дорогих вещей, никогда ничего не брали из пыльного угла, в котором ютилась семья Каджими. Потому что здесь нечего было красть.
Отец пытался вытянуть семью из нищеты случайными заработками. Мать выбивалась из сил, добывая медяки стиркой и готовкой для более состоятельных жителей города, а затем стараясь уделить внимание пятерым своим детям. Каджими навсегда запомнила маму такой - печальной, истощенной и усталой, сидящей на полу возле общей кровати своих детей, на которой вперемешку спали младшие и старшие. Тихо, чтобы не побеспокоить соседей по бараку, мама пела песенку про далекие края, где земля щедро напоена влагой и всюду, куда только ни посмотришь, растут цветы и деревья.
-- Почему у нас так мало воды в земле, мама? -- спросила однажды Каджими.
-- Потому что здесь хозяева - ветер и солнце. У нас слишком много солнца и ветра. Боги, наверное, не хотели, чтобы в этих землях жили люди.
-- Почему тогда мы не живем там, где вода, деревья и цветы?
-- Потому что... -- пугающие тени пробежали по лицу матери. -- Потому что там - война. Там живут чудовища.
-- Страшные?
-- Страшнее голода и жажды. Страшнее всего, что можно себе представить. Нам и многим другим людям пришлось бросить свои дома и бежать в пустыню, когда монстры пришли... нас убивать.
Испепеляющая жара днем, страшный холод ночью. Жажда и голод, бесконечный голод. Вот то, чем запомнилось Каджими детство. Однажды она даже попыталась выпрашивать еду в столовой для рабочих, но соседи донесли матери и та жестоко высекла дочь, крича, что попрошайку никто и никогда не возьмет замуж. Было больно, но после первых трех ударов, рука матери дрогнула. Давясь горькими рыданиями, женщина упала на колени перед дочерью, обняла ее и принялась просить прощения за то, что не может обеспечить ей достойную жизнь.
Когда Каджими исполнилось семь, она начала ходить на заработки вместе с матерью. Пыталась помогать, как могла. В десять лет, девочка уже умела выполнять любую грязную работу - мыть полы в бараках или полоскать насквозь пропитанное потом и углем тряпье сталелитейщиков с завода. Но за детский труд платили жалкие медяки, а чем старше становились братья и сестры Каджими, тем больше требовалось денег.
-- Мама! Мама! -- двенадцатилетняя чумазая девочка прибежала домой, держа в руках яркую листовку. -- Мама, смотри! Великий император собрал много денег и хочет восстановить все плодородные земли! Страна покупает машины и нанимает много-много людей на работу! Папа ведь был ремонтником сельскохозяйственных машин, да? А ты работала в фруктовом саду! Объявления по всем столбам расклеены! Беженцев зовут вернуться, обещают помочь с переездом и жильем! Давайте поедем туда, где вы жили раньше? Давайте поедем, мам!
Но мама скомкала в руках листовку и разрыдалась. Наотрез отказываясь говорить, она только мотала головой и, в конце концов рассердившись, отогнала от себя дочь ударами тряпки, отправив ее обратно на улицу, присматривать за малышней.
Стайка детей бедноты играла с камнями и палочками все там же, где Каджими их оставила, под присмотром двоих подружек, принесших ей листовку. Подружки с нетерпением ждали ее и очень удивились, увидев ее горько плачущей.
-- Вы... беглые рабы? -- с детской прямолинейностью спросила одна из подружек.
-- А может, твой папа убил кого-нибудь? Случайно. -- спросила вторая.
Каджими плакала и сердито отвечала, что нет, они не беглые рабы, и ни от кого не прячутся! Наверное, ее мама и папа просто очень сильно испугались монстров и не верят, что солдаты империи могут защитить страну от новых нападений.
Прошло еще два года и вот, холодным зимним вечером, на ужин размоченный в воде хлеб достался только младшим.
-- Каджими совсем слабая, -- слышала шепот матери девочка, убаюкавшая младших сестренок, но не уснувшая сама. -- Упала в обморок на работе. Дети болеют. Что нам делать? Что же нам делать, Юдо?!
-- Бараки пустеют. -- так же шепотом отвечал ей отец Каджими. -- Все, у кого мы могли занять хлеба или пару монет, уехали на поселение в возвращенные земли. Из-за оттока рабочих меня взяли таскать вагонетки в шахту, но оплата пока мизерная, а если не сделать что-нибудь срочно, мы... можем потерять всех. Я долго думал, Мизуки. Младшие дочери и Тадаши едят немного, моего пайка и нашего общего заработка хватит. Хитоши - умный мальчик. Начальник нашей смены поговорил со своей женой, она обещала помочь устроить нашего сына в школу мастеров, по государственной программе поддержки. Через полтора года он сможет работать токарем или штамповщиком. Начнет зарабатывать себе на жизнь сам.
-- Но мы уже говорили об этом! Даже по программе поддержки, за обучение и содержание нужно платить! Девяносто шесть тысяч, Юдо! Девяносто шесть тысяч, за год! Откуда мы возьмем такие деньги?
-- Если не найдем всей суммы до двадцатого февраля, не успеем оформить все бумаги. Мизуки, мы... должны продать Каджими.
-- Что?! Нет, Юдо, нет!
-- У младших девочек анорексия! Ты посмотри на них! Маленькие скелеты под тонкой кожей! Нужны лекарства, нужна еда! Нужна помощь храмовников, срочно. Нам придется выбирать, Мизуки, кого из наших детей мы готовы потерять.
Каджими осторожно поднялась и, на цыпочках подкравшись, заглянула в соседнюю комнату.
-- Мам... пап... -- забравшись к родителям под одеяло, она улеглась между ними. -- Все хорошо. -- сказала девочка, и родители обняли ее. -- Мама, папа... я не боюсь.
Пришел Хитоши, за ним - Тадаши, что тоже не спали и слушали шепот. Потирая сонные глазенки и шлепая босыми ногами, за остальными потянулись ничего не понимающие младшие девочки. Все забирались под одеяло и обнимали друг друга. Никто не сердился на возню и тесноту. Наоборот, старались прижаться ближе, почувствовать родное тепло, и Каджими думала, что это правильно, ведь наверное вот так, все вместе, они в последний раз.
* * *
Эпоха Войн.
Год 534
8 февраля
Железный ошейник защелкнулся на шее Каджими, едва ее папа и мама, крепко сжав полученные деньги и закрыв лица руками, отошли от нее. Дрожа и роняя слезы, девочка провожала родителей взглядом, пока те не исчезли в окружающей торговую площадку толпе.
-- В общую цепь ее. -- скомандовал торговец, поигрывая ключами от ошейников. -- Бить или морить голодом не нужно, она и так покорная, как овца. Наоборот, мясной похлебки надо дать, чтобы отъелась хоть немного. И жрецу показать, пусть подлечит. Эх, что за неликвид вечно тащит на продажу эта нищета? Ну ничего, один-два медяка за посудомойку выгадаем. Без рабынь на самую грязную работу мир тоже долго не протянет.
-- Куда нас поведут? -- шепотом спросила Каджими у рабыни, прикованной перед ней.
-- Ясно куда. -- та равнодушно усмехнулась. -- На север.
-- На север? Туда где живут монстры?
-- Ага. -- рабыня глянула через плечо. -- Страшно? Не бойся, тебя они есть не станут! Костями подавятся и выплюнут!
Несколько рабов в этой и соседней цепи засмеялись, но смех почти сразу утих. Люди были усталы и тяжело переживали собственные беды.
Целая неделя пути через песчаные дюны. Каджими безропотно плелась в хвосте колонны оборванцев, изредка получая в спину подбадривающие тычки со стороны конных стражей. Караван заходил в поселения и после коротких торгов, пополнялся живым товаром. К линиям цепей приковывали новых рабов. Мужчин, женщин и подростков. Почти все покорно принимали свою судьбу, только некоторые плакали и причитали, когда на них надевали ошейники.
-- Не гневите богов, а молитесь им, чтобы подарил вам хорошего хозяина! -- подбадривал рабов хозяин каравана. -- Вас напоят и накормят! Вам дадут одежду и крышу над головой! Если повезет. Вот и молитесь, чтобы повезло!
Ничего необычного не происходило, как в друг, с третьего по счету торга, к цепи рабов привели... чудовище.
Это был худощавый подросток, с короткими ногами и длинными, до самой земли, руками. На сгорбленной спине позвоночник поднимался самым настоящим гребнем, идущим от затылка по всей спине и ниже, плавно превращающийся в короткий мясистый хвост.
-- Смотри! -- коснувшись рукава соседки, Каджими указала в сторону странного человека. -- Это - монстр? С севера?
-- Нет, обычный урод. -- соседка равнодушно пожала плечами. -- Слышала, что ученые в своих лабораториях людей улучшают? Вот он, результат. У него, скорее всего, папа с мамой генетически измененными были. Из разных кланов. Чаще всего, у таких пар детей не бывает, из-за генной несовместимости. Иногда появляются дети с особыми способностями и становятся хорошими солдатами, но бывает такое крайне редко. Почти всегда, если ребенок рождается, то он... такой. Просто изуродованный человек.
Когда караван остановился на ночлег и рабам раздали еду, Каджими пробралась среди оборванцев, надеясь поближе посмотреть на страшного человека. Как и всех детей, ее привлекало необычное. Удивление и любопытство толкало на небезопасные поступки. Почему небезопасные? Да потому что редкий мутант будет рад тому, что на него таращатся как на диковинного зверя.
Вот и сейчас, спиной почувствовав очередной внимательный взгляд, парень с гребнем резко обернулся и вцепился в Каджими взглядом колючих, злых глаз.
-- Что? -- спросил он, словно ударил.
Каджими попятилась и съежилась, глядя на перекошенное лицо мутанта, будто чьей-то ладонью вдавленное ему в череп. Плоский нос, выпирающие в разные стороны зубы, глаза на разной высоте.
-- Что, понравился? Знакомиться пришла? -- кривые челюсти растянулись в кошмарной улыбке. -- Ну еще бы, я ведь редкостный красавец! Хочешь, тебе такую же рожу сделаю? -- он поднял длинную, тяжелую руку и сжал кулак. -- Иди сюда!
-- Спокойно! -- страж, присматривавший за чудовищем, приблизился и хлопнул мутанта древком копья по руке. -- Теперь вокруг тебя будет много незнакомых людей, непривычных к твоей внешности. Учись игнорировать любопытство и насмешки дураков. В каждую брехливую собаку камнем не кинешь. А ты, костлявая, -- он махнул копьем в сторону Каджими. -- Пошла на место! Чего вытаращилась?! Плети захотела?
-- Полюбовалась? -- насмешливо спросила Каджими соседка, когда девочка поспешно вернулась к знакомым рабыням. -- Самураи мутантов не то чтобы любят, но симпатизируют им. Они ведь все генетически измененные. Такое чудище им по родству гораздо ближе, чем обычные люди.
К окончанию недели, караван с четырьмя сотнями рабов прибыл в пункт сбора. Здесь уже стояло несколько таких же караванов и, один за другим, подходили новые.
Хозяин каравана сдал свой товар перекупщику, с наценкой за услуги доставки. Новые хозяева погнали рабов вглубь лагеря, где Каджими впервые увидела генетически измененных верблюдов. Четвероногие исполины в костяной броне, эти чудовища могли перевозить за раз по десять тонн грузов или столько людей, сколько сумеет набиться в транспортные клети. Больше похожие на добродушных четвероногих ящеров, чем на своих давно вымерших прародителей, верблюды смирно стояли там, где их поставили погонщики. Только глаза поворачивали, осматривая приближающихся к ним людей. Не несет ли кто из них корзину моркови, брюквы или яблок? Нет. Кормежки здесь не бывает. Как вернутся туда, где много воды и зелени, тогда и будет сразу много вкусного. А пока не очень-то и хочется есть. Запасов питательных веществ в спинах уложено месяца на два.
Перед ужином и ночевкой, рабов согнали в одну большую толпу, для сортировки. Разделили по полу, и качеству, собрав больных и слабых отдельно. Каджими осмотрел врач, подтвердил правильность прописанных инъекций и выдал мазь для рук, чтобы подлечить кожу, изъеденную стиральным порошком. Девочке выдали длиннополую серую рубаху и обувь, бирку с номером и новый ошейник. Полученный здесь, ошейник был не из простого железа, а из нержавеющей стали, со встроенной в него силовой схемой, что взрывом обезглавит раба, если тот, вольно или невольно, выйдет за пределы действия сторожевой печати.
Ночевка в чистом, пахнущем хлоркой бараке, и на удивление легкий завтрак.
-- Хватит с вас, дальше не пешком. -- привычно поясняли раздававшие еду работники в ответ на удивленные взгляды рабов.
-- Начать погрузку! -- скомандовал начальник работорговцев, когда заглотивших кашу и дешевые фрукты рабов вывели на площадку перед бараками. Товар начали загонять в транспортные клети, уже накрученные на спины верблюдов.
Ночи сменялись днями, а дни ночами. Одна из новых соседок Каджими, невзрачная женщина средних лет, постоянно смотрела на звезды и старалась угадать, куда их везут.
-- Ближе к востоку повернули. -- говорила она, не заботясь о том, слушает ее кто-нибудь, или нет. Неужели к побережью? Только бы не к побережью... Страна Морей мертва, там все сошли с ума, стали людоедами и поклоняются безумным богам. Им нужны рабы, для пыток и жертв, но... нет денег, чтобы их покупать. Поэтому, едва ли к побережью. Хорошо бы попасть в пограничные страны. В страну Птиц, а лучше - Озер. Там рабов и работу ценят, но у них тоже денег нет, их полностью разграбили. Лучше всего, если бы добрались до страны Трав, или Водопадов. Там много еды, хорошая земля и добрые люди. К великому дайме Кано почти все самураи страны Камней перешли, армия у него теперь такая, что никто не рискнет на них напасть. Жили бы в мире и сытости...
-- Да замолчи ты уже! -- не выдержала женщина, которой монотонная болтовня соседки мешала спать. -- Сидит, гадает! Я слышала, что нас везут в страну Рек, на рынок в Мидзусаве. Вот это красота! Там идет розничная торговля и со всего мира приезжают богатенькие покупатели, что хотят найти слуг для работы в доме. Попадем в прислугу к аристократам, выдадут нам шелковые платья, белые чепчики и переднички! Будем гулять по мраморным особнякам, метелочками с картин пыль смахивать и отчаянно терпеть приставания благородных господ!
-- Выдадут тебе платье. -- хохотнула еще одна соседка. -- Из резины! И респиратор на рожу, чтобы подохла на химическом производстве не через полгода, а через год! Аристократы и богатеи молоденьких девочек высматривают. Нам, сорокалетним теткам, хоть в Мидзусаве, хоть на Ледяных Островах, ловить нечего.
-- Не каркай, ворона! Я, между прочим, еще надеюсь, что за мной приедет хороший и милый богатенький мальчик, которому нужна заботливая мама! Чем вот я не добрая мамаша? Не пьяница, не курю, не скандалю. Меня можно и нянькой к ребенку, и домработницей взять!
-- А у меня есть опыт пайки радиодеталей! -- радостно заявила еще одна женщина. -- Таких как я, хорошо на радиозаводы покупают. Как бы только показать покупателям, что я - специалист? Торговцам уже сказала, они обязательно помогут...
Женщины фантазировали и мечтали, скрашивая болтовней тоску долгого путешествия. Каджими сидела молча. Она совершенно не представляла себе жизнь в других странах и не могла даже предполагать, что ждет ее там, на севере, в странах воды, зелени и монстров.
Ландшафт плавно сменился с пустыни на сухую степь, а затем, неожиданно, словно выскакивая из засады, среди выжженных пейзажей начали появляться цветущие рощи плодовых деревьев, целые поля виноградников и маленькие белые домики с красными черепичными крышами. Вокруг расцветала жизнь...
И почти сразу, посреди сухого участка степи, глазам путников предстала россыпь белых переломанных костей. Земля была покрыта глубокими шрамами и пятнами спекшейся земли, в стороне лежали разбитые лафеты орудий, а в центре стоял большой памятный камень. На таких указывалось, кто и когда здесь сражался, численность войск, ход сражения и победитель.
-- Эй, красавицы! -- молодой верховой стражник прокатился до поля боя и вернулся, держа в руках здоровенный конский череп. -- Гляньте сюда! -- подъехав поближе к клети с рабынями, он поднял череп и опустил вниз выбеленную солнцем нижнюю челюсть зверюги, имитируя открытие пасти. -- Гр-ра-а! -- проревел страж устрашающе. -- У кого руки и ноги лишние?!
Болтал он не зря, ведь при взгляде на этот череп любой сразу понял бы, что такие челюсти не могут принадлежать добродушному травоядному. Два ряда острых загнутых клыков, длинною с один-два пальца взрослого человека. Для них не может быть иного предназначения, кроме как рвать мясо и крушить кости. Женщины ахали и охали, вспоминая страшные рассказы о конях-людоедах, способных за один укус оттяпать человеку половину туловища и жевать стальные доспехи, словно бумагу. Каджими поежилась и спряталась за другими рабынями, представляя, какими должны быть люди, чтобы использовать подобное чудовище как ездовое. Она-то и к обычному коню побоялась бы подойти, а кто-то обхаживает, кормит и чистит такое!
В первый большой город на своем пути, караван прибыл к середине пятого дня пути. Широкий ров с водой и два кольца полуразрушенных стен хранили многочисленные следы сражений, небольшие округлые озерца, разбросанные по простирающимся до горизонта полям, были ни чем иным, как воронками от взрывов. Сколько крови пролито на этой земле? Наверное, очень много, потому что здесь сражаться точно есть за что.
Каджими с любопытством разглядывала сияющие зеленью поля и сады, широкую ленту реки, и небеса с мягкими белыми облаками. Даже солнце здесь не кажется пылающим глазом злого божества, мечтающего выжечь и иссушить все живое. Вон оно, среди облаков, такое же доброе и полное жизни, как все вокруг. Хорошо бы остаться здесь жить...
Так думала она, пока караван не прошел мимо колонны изможденных оборванцев с мотыгами и лопатами, под присмотром нескольких надсмотрщиков. Клейменые преступники и строптивые рабы, мужчины и женщины, со стальными кольцами на шеях понуро брели на работы в поля. Вот чьим трудом все вокруг зеленеет. Долго ли сможет продержаться тощая малолетняя девчонка на тяжелой и непривычной работе?
-- Смотрите, смотрите! -- закричала одна из соседок Каджими, отвлекая всех от невеселых мыслей, возникших при виде местных рабов. Девочка указывала в небо, на поднявшуюся над городскими зданиями странную летающую конструкцию, похожую на раздувшуюся от важности рыбу. -- Дирижабль! Настоящий дирижабль!
И тотчас, пряча подальше страхи перед будущим, все начали с интересом обсуждать такое чудо, как летающий корабль. Говорили о том, какая красивая отделка в каютах пассажирских дирижаблей, какой там сервис и как дорого стоит билет на круиз. Знания, почерпнутые из журналов, дополнялись собственными фантазиями и домыслами. Начались сравнения с круизными пароходами и железнодорожными вагонами для высшего класса. Не желая вспоминать о своей незавидной судьбе, женщины предавались мечтам о сказке, оказаться в которой могло быть суждено кому угодно, но только не им.
Слушая болтовню соседок, Каджими посмотрела на дирижабль. Люди летают! Так высоко, в синем небе! Сколько же чудес в этом мире? А она никогда не видела ничего, кроме серых домов, черной копоти и желтого песка родного города. Как хорошо было бы хоть раз, хоть один раз, подняться в небо на такой прекрасной белой машине!
Но тьма обступила ее со всех сторон, когда караван рабов вошел в ворота города. Высотные здания закрыли небо, и началась суета мрачных людей, что принялись выгонять товар из клетей и заново сортировать, опрашивая об умениях и навыках. Мытье, стрижка, медицинский осмотр. Новые рубахи на замену старым.
-- До утра отдыхаем. -- сказал хозяин каравана. -- С утра - первые торги. На ваше содержание потрачено немного, потому здесь наценка минимальная и это привлекает розничных покупателей. Даже из дальних стран поездами приезжают. Нищета, разорившиеся и неудачники рабов купить не могут, поэтому у вас, девушки, хороший шанс попасть в домашние рабыни, а то и отхватить себе богатенького паренька, по какой-нибудь причине оставшегося без женского тепла и ласки. Сам факт наличия у них денег говорит, что есть работа и жилье. Потраченные покупателем несколько сотен тысяч делают вас ценным приобретением, которое мало кто станет избивать и уродовать. Задумайтесь об этом! Попасть к хорошему хозяину и зажить по-человечески шанс здесь высок, как нигде! А еще, не забывайте, что у нас торговля - безотходная! Всех, кого не продадим до окончания нашего чудесного туристического тура, оптом, за бесценок, сдадим на забаву самурайским жеребятам! Этим малышам все равно, какая у вас фигура, характер, или рожа! Лишь бы кровь живая, жирные кишки и визга побольше! Так что, как родным советую, не отсиживайтесь в тени, а старательно красуйтесь и маните к себе покупателей!
Невольничий рынок запомнился Каджими невиданными ранее скоплениями народа. Десятки тысяч? Может быть даже сотни? Сплошной поток покупателей тек вдоль навесов и подиумов. Местные и приезжие люди выглядывали интересное им среди выставленного товара.
Тех рабов и рабынь, что могли принести торговцам хорошие прибыли, отправляли на подиумы, по которым они должны были расхаживать на манер манекенщиков и манекенщиц, под восхваляющие их достоинства голоса зазывал. Под навесами, за простым канатным ограждением, стояли и сидели остальные. Приковывать рабов нужды не было, ошейники со взрыв-печатями надежно удерживали их на местах.
На глазах у Каджими сразу четверо покупателей вступили в торг за одну из особо привлекательных рабынь и подняли ее цену с трех миллионов до шести. Другую взяли за пять с половиной, третью за пять восемьсот.
Рабы попроще шли от восьмисот тысяч до полутора миллионов, а дешевые за триста-четыреста тысяч. Каджими, которую купили у родителей за девяносто пять, сначала пытались продать за четыреста, потом скинули цену до трехсот двадцати, но покупатель, сурового вида дядька, приглядывающий служанку для дочери, все равно недовольно хмурил брови.
-- Глистов вытравили? -- поинтересовался он.
-- Конечно, господин, это стандартная и обязательная процедура. Не сомневайтесь, девочка здорова, а худа потому, что у нее астенический тип телосложения. Несчастный ребенок рос в семье беженцев с северо-запада страны Песков, в кошмарной бедности и голоде, но ей всего четырнадцать лет, она скромна и хорошо воспитана. Годика через два, на нормальном питании и в жизненных условиях цивилизованного мира, эта служанка станет достойным украшением вашего дома и прекрасной помощницей вашей прелестной дочери!
Дочка, державшаяся позади отца, на заявление торговца недовольно скривила губки.
-- Па-па, она мне не нравится. У нас жилой дом, а не школьный замок ужасов, чтобы по нему разгуливали скелеты! Все подружки со смеху умрут, если такое чучело начнет провожать меня в школу!
Покупатель еще немного поколебался, а затем сердито отмахнулся.
-- Слишком взгляд рассеянный. -- был его вердикт. -- Мне расторопная малышка нужна, а эта всю посуду на кухне перебьет, потоп или пожар устроит. Покажите другую.
-- Добрый господин, юная госпожа, -- миловидная девушка лет тридцати, растолкав рабынь, вылезла вперед, сделала шаг за канаты и потеснила Каджими. -- Умоляю вас о прощении, но если вам нужна работница по дому, умелая, воспитанная и послушная, то посмотрите, пожалуйста, на меня. -- Она склонилась и слегка присела в неглубоком реверансе, как было принято у служанок в богатых домах. -- Я хорошо умею готовить, шить и наводить чистоту в доме.
-- Работала служанкой? -- в глазах покупателя насмешка и ирония сменились заинтересованностью.
-- Моя мама была рабыней в доме богатой семьи и всему меня научила. -- заверила его девушка, поворачиваясь вправо и влево, со старанием вложить в движения побольше грации. -- Я работала только официанткой в кафе, но обещаю вам, добрый господин, что все сделаю, чтобы вы и ваша дочь были мною довольны!
-- Простите ее, как и многие здесь, девочка очень боится попасть в плохие руки. -- посмеиваясь, сказал продавец и грозно глянул на рабыню. -- Успокойся и вернись на место! За то, что вышла за канат без разрешения, сегодня на ужин останешься без фруктов! Нашим дорогим гостям, -- он снова повернулся к покупателям. -- Нужна девочка помоложе, от четырнадцати до шестнадцати!
-- Желательно, но не очень важно. -- ответил мужчина, осматривающий потенциальную служанку, что продолжала строить ему глазки и улыбалась, стараясь понравиться. -- Если подумать, то ничего страшного, если работница будет взрослой. Девушка кажется бойкой и смышленой. Дочка, что скажешь?
-- А я сразу тебе говорила, что надо взять служанку постарше! Подружек у меня полно, а ты, без женского присмотра, достал по пивным шастать! Теперь, если тебя буду ждать не только я, ты хотя бы дома ночевать начнешь.
Покрасневший мужчина кашлянул в кулак.
-- Мои дети тоже постоянно обижаются на меня за то, что я мало уделяю им внимания. -- пришел на помощь покупателю торговец. -- Они хотят родительской любви, а у нас тяжелая и нервная работа, после которой надо хоть как-то снять стресс. Но разве ваша дочь не права, добрый господин? Если вы не женаты, эта милейшая девушка украсит ваше жилище и наполнит его уютом. Что может быть лучшим стимулом для любого мужчины поскорее вернуться домой?
-- Дайте мне ее карту. -- покупатель, державший в руке планшетку с несколькими листами, на которых была информация о Каджими, вернул ее торговцу и через пяток секунд получил новую.
Такие информационные карты, с фотографией, создавались по каждому рабу. Выведенные в генетических лабораториях специализированные мутанты заглядывали в мозг и душу живого товара при сортировке и собирали информацию о прошлом, о личности человека, беззастенчиво выставляя на суд покупателя всю подноготную раба. Потому, на законном рынке не нужно было опасаться купить убийцу для работы в доме, или стервозную злыдню, притворяющуюся хорошей девочкой.
-- Завистлива, эгоистична, несдержанна, любит сплетни... -- прочитал он, глянул на побледневшую и нервно теребящую вырез рубахи, смущенную рабыню, а потом, с ехидной ухмылкой, на свою дочь. -- Вот и замечательно! Значит, гармонично вплетется в вашу дружную девичью компанию! А то я беспокоился, -- рассмеявшись, он пренебрежительно махнул рукой в сторону Каджими. -- Что вы, всей стаей юных хищниц, эту пустынную мышь сразу же на кусочки порвете.
Перевернув лист, он глянул на прописанную цену.
-- Ого! Шесть сотен?
-- В этой сумме учтены все плюсы и минусы, господин. -- ответил торговец. -- И не сомневайтесь! Проверьте руками ее мышцы, полюбуйтесь на волосы! Здоровые ногти, чистая кожа! Это молодая, крепкая и приятная на вид девушка. За нашу цену лучшего предложения вы нигде не найдете.
-- С зубами беда, надо будет к стоматологу вести. На ноздре и губах проколы от пирсинга. Трудолюбия нет в зачатке, придется тратить силы на воспитание. Красавицу вижу, а девственность где? Потеряла?
-- Зато она умна и энергична, как вы хотели. Мелкие дефекты на коже и зубах не сложно устранить при нынешнем уровне медицины. Мы не стали этим заниматься, так как намеревались продать нахалку на черную работу, или на забаву аристократическим малолеткам.
-- Малолеткам?
-- Не подумайте, для забав, но не любовных. Есть у самурайских деток такое развлечение - выгнать крепкого, энергичного раба или рабыню в поле и пока она до дальних ворот не добежит, налетать на нее конными так, чтобы лошадью не коснуться, а плетью хлестнуть посильнее. Тот, после чьего удара раб не встанет, забирает добычу и скармливает ее коню. Если конь наездника сорвется и сожрет добычу во время гона, наездника стыдят как неумеху в управлении животным. Шанс добежать у добычи, конечно есть, но я не слышал, чтобы после игр аристократии какой бедолага выжил.
-- И они тратят на такую дурь по полмиллиона за раба?
-- Это для нас дурь, а для них лютый азарт и славная охота. Вопли избиваемых людей, запах крови, размахивание оружием и удары, как мечом по пехотинцу... генетически привитая жажда убийства у самурая активнее всего рвется наружу в юном возрасте, родители не жалеют денег, чтобы их малолетние монстры крошили рабов на играх, а не сбивались в ватаги и не нападали ночью на крестьян или прохожих. Так что даже если вы откажетесь, мы со скидкой на оптовый заказ, в любой момент продадим эту бойкую красотку любителям игр за полмиллиона.
-- Господин, умоляю, не оставляйте меня им! -- заливаясь слезами, перепуганная рабыня упала на колени и протянула к покупателю руки, но страж был начеку и она была отдернута за ошейник прежде, чем коснулась мужчины. -- Я видела эти игры! Видела, как на них убивают! Пожалуйста, пожалуйста, заберите меня!
-- Будешь любить новых хозяев? -- склонился над ней торговец. -- Будешь послушной?!
-- Да! Да! Да! Да! -- рыдала рабыня.
-- Хорошо, хорошо, не мучайте ее больше. Я куплю. За полмиллиона? Как самураям.
-- Но у вас же не оптовый заказ. Для оптовых скидок, нужно купить минимум десять рабов.
-- Ладно. -- мужчина с жалостью посмотрел на трясущуюся девушку. -- Шесть сотен, так шесть сотен. Отпустите ее.
Страж разжал пальцы и рыдающая рабыня, бросившись вперед, обняла своего спасителя за ноги.
С девушки сняли ошейник и увели ее, вместе с покупателями, оформлять документы о продаже. Проданному рабу на тыльную сторону правого плеча наносилась татуировка с регистрационным номером и информацией о владельце, а покупатель получал карточку раба, с фотографией, отпечатками пальцев и сведениями о заключенной сделке. Выдавалось так же медицинское освидетельствование и талон трехлетней страховки. Фирма, гарант качества. Не какой-нибудь подпольный частный салон, где погнавшемуся за дешевизной покупателю подсунут и наркомана, и больного, и ворованного. А то и того хуже - мутанта с "сюрпризом" в психике.
Чтобы покупателям не было стыдно вести свою покупку по улицам города, проданной рабыне выдавалось недорогое, но добротное платье и обувь. Когда принарядившаяся и все еще тихо всхлипывающая нахалка шла следом за новыми хозяевами мимо недавних подруг по несчастью, она посмотрела в сторону Каджими, насмешливо улыбнулась и, не удержавшись, бросилась к мужчине. Со счастливым вздохом, она обняла руку хозяина и прильнула, положив голову на его плечо.
-- Спасибо, господин! -- дрожащим голосом сказала она. -- Вы спасли меня! Я никогда этого не забуду!
Мужчина улыбнулся ей, поднял руку и похлопал девушку по плечу.
-- Ладно, ладно, успокойся. -- он обернулся, заключил рабыню в объятия, прижал ее к себе, ободряя, и отпустил. -- Пойдем. Уедем отсюда подальше. Ты бывала когда-нибудь в стране Птиц? Я - врач и у меня хороший дом в на окраине небольшого города. Рядом фруктовые сады и широкая, чистая река. Тебе там точно понравится.
Мгновение, и все трое исчезли в толпе.
-- Упустила шанс, дура. -- вернувшийся торговец толкнул отключенным шокером малолетнюю рабыню в плечо. -- Думаешь, клиентов много будет на таких как ты? Тебе четырнадцать, уже не ребенок, но еще не девушка. Тебя не купят ни бездетные пары, ни одинокие мужчины, оставшиеся без жен. Не воображай, что мы подвязались тебя до зрелости откармливать и катать по всему свету. У нас здесь денежное дело, а не благотворительная фирма по ублажению неудачниц! Будут покупатели от тебя нос воротить, спихнем через специальный салон, садисту или извращенцу, с минимальной наценкой! Понимаешь, о чем я?
Дрожащая девочка едва заметно кивнула и опустила голову. Торговец поморщился, плюнул от досады, и отошел в сторону.
Затем был второй день, и третий. Четвертый...
Торговцы возлагали на торговлю в этом городе большие надежды, товар пока не думали отправлять дальше, но на четвертый день Каджими, вместе с другими рабами и рабынями, пригнали уже не на главную площадь, а в одно из ответвлений площади, разместив в крытом павильоне.
-- Все, перешли из "Новинок" в "Обычные товары". -- недовольно проворчала одна из женщин. -- Даже недельку покрасоваться не дали. Следующий караван, небось, подошел. Центральный мировой рынок, текучка страшная...
В павильоне было намного тише, жара уже не мучила людей. На местах для рабов стояли накрытые тканью скамьи, у стен располагались тумбы с кранами, из которых текла питьевая вода. Были и отхожие места, отгороженные от посетителей шторками, чтобы товар не смущал покупателей неприглядными, но естественными процессами. Охранники и охранницы зорко следили за рабами, хотя строптивых и агрессивных продавали в других павильонах, а потому никто и не думал создавать проблемы.
Уставая от многочасового ничегонеделания, Каджими начинала с интересом присматриваться к покупателям. Любовалась их невиданными по красоте нарядами, следила за поведением и манерами. Люди приходили сюда самые разные. Степенные важные господа и богато одетые дамы. Шумная, нагловатая молодежь, строгие дельцы, грубоватые жители сел. Кто-то приходил с детьми, за кем-то уже следовали слуги с рабскими ошейниками. Одни покупали раба для ухода за садом, другие для работы на стройке или помощи в собственном малом бизнесе. Каджими с любопытством прислушивалась к их диалогам с торговцами, но большее ее внимание привлекали немного другие покупатели.
Первой, что обратила на себя ее живейший интерес, оказалась девушка лет тридцати пяти, в аккуратной строгой одежде из белой блузки, черной жилетки и узкой юбки до колен. Самая что ни на есть настоящая офисная служащая, словно сошедшая со страниц журнала, или рекламного плаката. На руке ее, выдавая приезжую с севера, висело теплое пальто. Девушка явно нервничала, растерянно озиралась по сторонам и уши ее предательски ярко алели.
Мгновенно выцепив в толпе зевак ценную клиентку, к ней тут же подошла улыбчивая торговка. По какой-то таинственной причине, в этом павильоне рабынь продавали мужчины, а рабов - женщины.
-- Могу ли я вам чем-нибудь помочь, уважаемая госпожа? -- вежливо поинтересовалась агент фирмы.
-- Я... да, спасибо. Мне... -- девушка не знала куда девать взгляд от стеснения. -- Я хочу купить помощника по дому. Понимаете, ужасно надоело самой готовить, мыть посуду, заниматься стиркой и уборкой...
-- О, в таком случае позволю себе порекомендовать вам специальный салон нашей торговой компании, где вам с удовольствием представят целый каталог обученных и вышколенных специалистов.
-- Спасибо, я там уже была. У меня квартира, а не особняк, знаете ли, и мне не нужен швейцар за пять миллионов рю.
-- Достаточно будет обыкновенного смышленого и приятного вид парня? Воспитанного, доброго и адекватного, без криминального прошлого и хвоста из порочащих интимных связей? Именно такие демонстрируются в нашем павильоне! Пожалуйста, не стесняйтесь, выбирайте, все эти красавцы готовы быть полностью к вашим услугам. Вот смуглокожий южанин, а вот молодой земледелец из страны Озер. Смею предположить по вашему воспитанию и благородному виду, что вы из страны Лугов?
-- Не совсем. Империя Лесов.
-- О, вот как? Тогда позвольте предложить вам вот этого красавца. Вашего соотечественника. -- торговка вывела вперед молодого светловолосого парня, что с начала разговора тайком посматривал на девушку взглядом, полным интереса, а теперь густо зарделся и заулыбался от смущения. -- Когда его семья оказалась в тяжелейшей ситуации из-за закрытия завода и кредитной кабалы, он сам продался в рабство, чтобы спасти от беспощадных коллекторов своих родителей и младшую сестру. Это очень добрый, честный и самоотверженный молодой мужчина. К тому же с приятной внешностью. Вам он нравится?
-- С... с... сипатичный. -- под взглядом парня, девушка засмущалась еще больше. -- А... как его зовут? Сколько ему лет? Из какого он города? Может, мы жили рядом?
-- Вот его карта, ознакомьтесь, пожалуйста. Желаете оценить мускулы и интимную зону? -- торговка ударила раба отключенным шокером по груди. -- Снимай рубаху и штаны!
Парень вздрогнул, побледнел и с растерянностью посмотрел на покупательницу.
-- Быстро, я сказала! -- торговка нажала на кнопку и по металлическим штырькам на шокере с треском побежали дуги электрических разрядов.
-- Нет-нет, стойте! -- вступилась за раба девушка. -- Не надо его унижать, пожалуйста! Хорошо, мне он нравится, я покупаю! Сколько?
-- Увы, дешево отдать не получится. -- со вздохом ответила торговка. -- На мужчин приходят оптовые заказы с предприятий и шахт, они нужны для работ на полях, стройках и лесозаготовках. Да и без этих заказов, собрать хороший товар непросто. Мужчины годам к тридцати еще до попадания в рабство спиваются от тяжелой работы, становятся злобными, угрюмыми и агрессивными. Молодежь среднего класса сейчас повсеместно попадает под пропаганду алкоголизма, наркомании, жестокости и разврата. После сортировки остается жалкая горсть, за хороших парней идет немалая конкуренция. Отсюда, повышенные цены. Вы ведь были в салоне? Гувернер стоит в два раза дороже гувернантки и здесь ситуация похожая. Как бы ни злились сторонники равенства во всем, невидимая рука рынка решает за нас. Молодой здоровый парень, без вредных привычек, не бывший ни женатым, ни в отношениях, стоит... миллион двести двадцать тысяч.
-- Ми... миллион?! Да еще двести двадцать? Мои подруги купили себе слуг за шестьсот и семьсот пятьдесят!
-- Если пожелаете, за семьсот можно взять раба постарше, лет сорока пяти, а всего за четыреста пятьдесят вот этого инфантильного тюфяка, со склонностью к полноте. Но крайне не советую. Даже вместе они не стоят двадцатишестилетнего красавца, с горячей молодой кровью и сияющими глазами! Молодого раба можно отправить в спортзал, где он неплохо подкачается, на зависть всем вашим подругам. Отправить на курсы массажа, готовки и домоводства. Это будет великолепный слуга! От всей души верный и преданный вам, ведь посмотрите! Вы ему очень нравитесь и он сгорает от желания, чтобы именно вы стали его хозяйкой! Раб! -- торговка несильно ударила парня отключенным шокером по плечу. -- Говори! Пусть госпожа услышит звучание твоего голоса.
-- Прошу вас, прекрасная леди... -- произнес раб голосом, дрогнувшим от нахлынувших чувств. Дыхание его перехватило, он замолчал, опуская взгляд и густо краснея, но вдруг встрепенулся и, слегка поклонившись, протянул девушке руку так, словно желал пригласить ее на танец.
-- Что? -- покупательница растерялась, по подала парню руку, а тот осторожно сжал ее пальцы, склонился и поцеловал тыльную сторону ее ладони. Ахнула не только покупательница, но и несколько дам в толпе.
-- Леди, за ваше благородство и доброту, -- сказал парень. -- Спасибо вам.
-- Ничего себе! -- торговка всплеснула руками. -- Самурайская аристократия по всему миру все больше превращается в кровожадных дикарей, а благородство и манеры переходят, значит, к простым людям? Прошу, простите его, добрая госпожа, похоже, бедняга совсем влюбился. Но вы слышали? Прекрасный мягкий голос. Представьте только, что этот влюбленный красавец с благородной душой будет встречать вас вечером после работы! Принимать ваше пальто и сумочку, помогать снять сапожки! А потом, на руках относить на кухню, где для вас уже будет накрыт к ужину стол... нет, не могу продолжать! Я уже слишком сильно вам завидую! Скажите, разве не стоит такое счастье простейшего разового вложения?
-- Но у меня только девятьсот... -- девушка сникла, нервно тикая пальцами ремешок своей сумки. -- Это все мои сбережения, и... зарплата всего в двадцать пять тысяч, я не могу взять большой кредит. Наверное, я пойду...
-- Подождите! Ну куда же вы спешите, девушка? В этом жестоком мире, нельзя так быстро сдаваться и отступать в сторону. У главных ворот рынка есть палатка наших рекламных агентов. Вы подходили к ним? Нет? Напрасно. У них можно было получить купон на десятипроцентную скидку от нашей фирмы. Но не беда, у меня есть несколько. Вот, возьмите. Это сэкономит вам сто двадцать тысяч. А еще на двести можно взять беспроцентную рассрочку на два года, с возможностью погашения в любой момент. Вот видите? Этот замечательный парень может стать вашим, прямо сейчас.
Девушка еще немного помялась, получив за это скидку в дополнительные десять тысяч на подарки подругам и, не выдержав, согласилась.
Ее, вместе с купленным рабом, увели на оформление, а через полчаса, сияющая ярче весеннего солнышка, она уже шла обратно, сопровождаемая не менее довольным парнем, из рабской робы переодетым в хорошую рубашку, брюки и ботинки. Весь такой галантный, он бережно держал на руке отданное ему на хранение пальто своей госпожи.
-- Сейчас зайдем в "Галактику" (сеть ресторанов и пунктов быстрого питания), пообедаем. -- говорила на ходу счастливая покупательница. -- А потом пройдемся по магазинам, купим подарки и какую-нибудь красивую вещь для меня, в награду за все эти ужасные волнения!
-- С удовольствием буду сопровождать вас, моя леди.
-- Ошейник сними. И... -- девушка запнулась, полуобернувшись и встретившись с парнем взглядом. -- Иди рядом, разрешаю. Давай познакомимся. К... как тебя зовут?
Выглядели они при этом совершенно не как рабовладелица и раб, а походили скорее на влюбленную парочку на свидании. Многие, выставленные на продажу по обе стороны от прохода сразу же приободрились, вспомнив о том, что сейчас все-таки не Ледяная Эра и не темные века Эпохи Войн. Не то, чтобы у рабов появились права, но люди за Век Тишины привыкли к мирной жизни и... стали добрее. Особенно в северо-восточных областях Обитаемого Мира, что мало пострадали от захватнических войн десятилетней давности.
-- Сейчас и к нам парни подходить начнут! -- ерзая от нетерпения, шепнула одна из рабынь своей соседке. -- Ты слышала, что по статистике на сто девочек рождается сто десять мальчиков? Когда мальчики подрастают, злые и агрессивные забирают себе всех девушек, а тихие и спокойные остаются одинокими. В богатых странах сейчас полно одиноких хороших парней! Они накапливают деньги и приезжают сюда.
-- Не только они. -- так же, едва слышно, шепнула болтунье соседка. -- Сейчас любому богатому человеку заводить отношения и семью опасно. Процент разводов под девяносто, все дерутся за имущество и детей. Поэтому бизнесмены покупают таких как мы, делают домохозяйками и живут спокойно! Даже детей признают как своих и оформляют вольнорожденными!
Охранник, что должен был следить за порядком и пресекать разговоры среди рабов, повернулся к говорливым девушкам, напоминая о том, что он - не статуя. Нарушительницы тотчас испуганно замолчали, а через пару мгновений встрепенулись и приосанились, ведь к канату, отделяющему места для рабов от остального зала, подошел молодой, хорошо одетый парень.
Каджими тоже собралась с силами и робко посмотрела на него. Выросшая в большой семье, в тесном бараке плечом к плечу с еще несколькими семьями, Каджими плохо могла представить себе проблему одиночества, но романтическая аура, возникшая вокруг счастливой покупательницы и ее приобретения, очень ей понравилась. Люди здесь были удивительно добрыми и вежливыми, парни-покупатели не выглядели такими же страшными бандитами, как те дураки, что ватагами носились по зоне бараков, обзывали девочек и кидались в них камнями. Если такой парень купит ее, может быть он не станет Каджими обижать? Сюда приходят те, кому нужны слуги для выполнения домашних дел. Стирка, готовка, уборка? Она ко всему этому привычна, купивший ее человек не будет разочарован!
Но парень ни на секунду не задержал на ней взгляда. Его внимание привлекла высокая темноволосая девушка с орлиным взглядом и ухоженным лицом, что даже в своем нынешнем положении упрямо сохраняла горделивый вид. Покупатель указал подошедшему торговцу на нее. Не прикасаясь руками, парень осмотрел подведенную рабыню, попросил ее повертеться и покрасоваться, попросил прочитать стихотворение для оценки звучания голоса.
-- Если ищете девушку благородной внешности и хорошего воспитания, то не сомневайтесь в своем выборе, господин. -- говорил ему торговец. -- Она - дочь владельца транспортной компании. Отец погиб при нападении пустынных налетчиков на караван, а мать не смогла вести дела и конкуренты разорили их. Все имущество компании было изъято в счет долга, а бывшие владелицы проданы.
-- Жестокие времена, суровый бизнес. Из торгового сословия, значит? Хорошо. Как зовут?
Девушка представилась, по манере благовоспитанных девушек из малых западных стран приложив раскрытую веером ладонь к середине груди и слегка присев.
-- Мне нужна секретарша. -- сказал покупатель. -- Будешь отвечать на телефонные звонки, заваривать чай, помогать работать с бумагами и сопровождать меня на корпоративных мероприятиях. Господин торговец, сколько за нее?
Торговец заломил миллион, но покупатель не стал торговаться и только вздохнул, вынимая из кармана купон на десятипроцентную скидку.
-- Немало, но... со всеми этими скандалами в прессе, в которых кто-то что-то вспомнил через десять лет, лучше раз заплатить, чем всю жизнь жить в страхе. Да и торговаться желания нет. -- мужчина с ухмылкой посмотрел на густо покрасневшую девушку. -- Она очень на одну мою одноклассницу похожа, из института. Молодость, любовь, разбитое сердце... эх... Слушай, красивая моя, а тебя, случайно, никогда не звали Сацуми?
-- Н-нет...
-- Шучу просто. -- покупатель вернул торговцу планшетку, листы на которой мельком просмотрел. -- Где тут у вас офис и касса? Оформляйте документы.
Каджими проводила этих троих взглядом и опустила голову. Не удивительно, что покупатель взгляд провел мимо нее, как мимо пустого места. Какая из нее, малолетней прачки, секретарша?! Эта девушка такая красивая... рабыня посмотрела на свои руки, с которых даже чудодейственная мазь не смогла убрать следы тяжелой, грязной работы. Всем вокруг здесь нужны красивые девушки и парни. Зачем же торговцы привели ее сюда? Неужели кто-то действительно может захотеть ее купить, когда вокруг столько красавиц?
-- Девушки! Кому нужен помощник для переноски пакетов при шопинге?! -- звучали над толпой голоса зазывал. -- Кому нужен верный друг, что будет в дождливый день ждать вас с зонтом у выхода с работы? Все сюда! Мирные, добрые и красивые парни со всех концов света!
-- Парни! Мужчины! -- эхом отвечали им голоса с другой стороны павильона. -- Ищите милейшую домработницу или сотрудницу для вашей фирмы? Подходите, подходите! Ваше жилище расцветет и наполнится нежным теплом, когда в нем появится одна из этих чудесных красавиц!
И покупатели подходили. По одному, по двое. С другом или специально нанятым экспертом, помогающим делать выбор. Рабов и рабынь разбирали так, что через пять часов торгов пришлось приводить новую партию. Забрали и тихих добродушных теток старшего возраста, и седого, но бодрого старичка, глядя на которого покупательницы весело обсуждали, как он похож на какого-то дворецкого из популярного фильма.
Почти никого, с кем Каджими была приведена на торг с утра, уже не осталось, но она все еще была здесь и сидела, дрожа как мокрая мышь на ветру. Девочка поняла, зачем нужна в этом павильоне. Нет, она здесь не потому, что кому-то могут потребоваться ее навыки в домашней работе. Если покупатель начинал артачиться и фырчать на цену, торговцы указывали на Каджими, как на более дешевый вариант. И покупатели прекращали спорить, легче расставаясь со своими деньгами. Из болтовни других девчонок, соседок по бараку, Каджими знала кто такая "страшненькая подружка". Та, кого специально берут с собой, чтобы на ее фоне выглядеть еще привлекательнее.
Она бы так и просидела весь день, обреченно переваривая в себе удушающую горечь, если бы к торговцам не подошла чопорная дама лет сорока пяти, в дорогом дорожном платье, с зонтиком, веером и пышной шляпкой.
-- Желаете купить служанку? -- поинтересовался у нее торговец, после краткого приветствия.
-- Не совсем. -- ответила дама. -- Из-за изменений в генах, я не смогла найти совместимого мужчину и... детей у меня нет. Это... это очень беспокоит меня, но взять ребенка из приюта я не могу, потому что не состою в браке.
-- Не нужно ни слова больше, добрая леди, просто скажите, какого возраста детей вы хотели бы посмотреть?
-- Девочек лет двенадцати-четырнадцати, не старше и не младше.
-- Замечательно! -- торговец отдал несколько команд движениями рук, с помощью языка жестов указывая помощникам, каких рабов нужно привести. -- Пожалуйста, оцените наше предложение!
После недолгой суеты, перед покупательницей было выставлено пять малолетних рабынь. Умильно улыбаясь, тетка осмотрела одну, вторую... внимательно оглядывала лицо и руки, оценивала состояние кожи, волос и зубов.
-- Нет. -- она оттолкнула первую. -- Нет. -- толкнула вторую.
Третьей, на очереди, была Каджими.
Тетка глянула на нее, замерла и переменилась в лице. Даже тени улыбки растаяли на ее побледневшей физиономии.
-- Вы что, издеваетесь?! -- взвилась от ярости покупательница. -- Кого вы пытаетесь мне подсунуть?! Я же ясно сказала, что мне нужна девочка, которую я смогу представлять друзьям и знакомым как свою приемную дочь! Я что, похожа на мать этой уродины?! Хотите оскорбить меня?! Что это за дохлое чучело?! В трущобах попрошайку украли и пытаетесь продать?! Прочь! Прочь! На меня сейчас прыгнут какие-нибудь вши!
-- Уверяю вас, эта девочка не из попрошаек. -- принялся урезонивать торговец срывающуюся на скандал покупательницу. -- Ее отец был бригадиром ремонтников сельскохозяйственной техники, а мать работницей во фруктовом саду. Они лишились всего, дома и работы, во времена вторжения Северной Империи, но своим детям дали хорошее воспитание.
-- Да какая разница?! Меня ни в приличный ресторан, ни в театр с такой мерзостью не пустят! Что про меня станут говорить в обществе? Что я свихнулась, прикормила и таскаю с собой нищенку?! Какой стыд! Прочь! Все прочь! Пойду к вашим конкурентам, а вы продавайте ваш низкосортный мусор слепым старухам!
Отмахнувшись веером, она вздернула нос и гордо зашагала к выходу из павильона.
-- Хе-хе... -- под приглушенный смех товарищей, торговец смущенно почесал затылок. -- Ошибся в психотипе. Решил, что у доброй женщины может пробудиться жалость к несчастному ребенку, а оказалось что в клиентах истероидный нарцисс. Всех на места! Дайте блокнот, поставлю себе минус в премии.
-- Желание сбыть сомнительный неликвид сбивает хватку? -- приятель-торговец хлопнул напарника по плечу. -- Не мучайся, отправь бедняжку к ущербным. На фоне одноруких, глухих, больных и старичья клиент ее заметит.
-- Пусть посидит еще. Может дождется свою "добрую мамочку".
Каджими вернули на место, но трясущаяся девочка не смогла уже даже просто сидеть. Слезы хлынули из ее глаз, жгущие изнутри, стоны и рыдания вырвались. Закрыв лицо ладонями, задыхаясь и изливая свою боль в горестном плаче, она сгорбилась так, что едва не уткнулась в собственные колени.
Психолог оказался все тем же специализированным мутантом, которых в народе называли мозгокрутами. Он похлопал Каджими по щекам, заставил поднять голову и посмотрел ей в глаза. В голове замершей девочки туда-сюда пробежали волны мягкого тепла и психолог отстранился.
-- Порога не достигла. -- сказал психолог. -- Обычный нервный срыв от столкновения с реальностью. Связывать не нужно. Дайте ей отлежаться и чего-нибудь вкусного попить. -- не добавляя записей в карту Каджими, мутант отложил планшет. -- Успокойся, девочка. Реви или не реви, от Единой Империи пятьсот лет как остались одни руины, нужно привыкать к жестокостям и несправедливостям современного мира. Не бойся, вас пугают боевыми конями и самураями, но на самом деле до расправы доходит редко. Рождаемость в мире сейчас паршивая, а смертность страшная. Рабочих рук не хватает. Здесь раскупят самых везучих из вас, тех кто станет домашними рабами. Ну а таких как ты, работниц без модельной внешности, отправят в страны Железа и Камней. Там в последнем Затмении столько людей погибло, что за любого трудоспособного человека главы артелей драки устраивают. А уж за способного рожать, тем более. Поработаешь лет десять, получишь вольную, выберешь мужа, нарожаешь детишек. Будешь жить полной жизнью. Вот так то. А ты реветь взялась из-за какой-то напыщенной идиотки! Держи. -- он взял со стола и протянул Каджими большое спелое яблоко. -- Отдохни до утра и не отчаивайся. Те, кому нужна ты, еще придут.
Рабыню отвели в барак и оставили отдыхать. Мозгокрут сказал, что она не станет создавать проблем, и Каджими действительно их не создавала. Взломать ошейник она в любом случает не могла, да и куда ей бежать? На улицы, где бродягу сразу же заметят и поймают самураи? В трущобы, где чужую девчонку запросто изнасилуют и убьют? В пустыню? В леса, для прохождения через которые торговцы сбиваются в караваны и нанимают для охраны целые армии?
Еще есть великие ядовитые джунгли, захватившие две трети континента. В них даже дикари, со всех их иммунитетами, еле-еле выживают, а обычного человека плотоядная грибница и токсины растений в считанные часы сгноят до костей. Говорят, беглые рабы часто прячутся в руинах брошенных, вымерших городов, но там, кроме бродяг и преступников, устраивают себе логовища лютые кошмары, для которых люди просто игрушки и еда. Всюду ужасы и смерть. Здесь, под охраной стальных великанов, она может хотя бы оставаться живой. А что дальше?
Каджими лежала на застеленной тряпками трехъярусной кровати из грубо сколоченных досок, тискала в руках подаренное психологом яблоко и думала о своей судьбе. Ее продадут в страну Камней? Именно оттуда пришли самураи, что пятнадцать лет назад разрушили город, в котором жили папа и мама. Убили множество людей, а уцелевших в резне изгнали в пустыню, на верную смерть. Горбатые бородатые увальни в тяжелой броне, ударом плеча пробивающие кирпичные стены...
Но ведь это были самураи. Самураи любой страны страшные и жестокие. Обычные люди холодных гор, может быть, не так и плохи? И все равно... быть отправленной к кровному врагу, причинившему столько зла ее народу...
Девочка съежилась в комок и тихо всхлипнула. Домой бы! К маме...
Но мама и родной дом навсегда где-то далеко позади. Никто не придет и не спасет, потому что никому не нужна костлявая нищенка, а чудеса бывают только в сказках.
* * *
Нравственные метания Каджими оказались напрасны. Мутант-мозгокрут лишь предполагал планы торговцев и ошибся. Когда через несколько дней торгов, рабов загнали в железнодорожные вагоны, поезд отправился не на северо-запад, а на северо-восток, фактически на другую часть заселенного людьми мира. В великую империю Лесов. Сердце цивилизации. Оплот справедливости, технологического прогресса, торжества закона и человеческих ценностей. В великую страну солнечного света, правители которой две сотни лет экономическим шантажом и угрозой оружия неустанно учат соседей как правильно жить, упрямо игнорируя многомиллионные толпы нищих на улицах собственных городов. Не замечают страшную статистику суицидов, падения рождаемости, обнищания населения и катастрофического роста бандитизма. Это все - временные трудности! Рабочих, что не хотят вставать к станкам за нищенскую зарплату, выгодно заменить дешевыми рабами и дикарями-эмигрантами из числа малорослых краснокожих юхов. Юхи так вообще не дают проседать численности населения, целыми кланами перебираясь из зоны тектонического разлома в города великой империи.
Второй город, в окнах торговых павильонов которого были выбиты стекла, а плиты на полу покрыты слоем засохшей грязи.
Третий, в котором среди покупателей стали периодически появляться крикливые ватаги ярко разодетых и увешанных посеребренными бляшками краснокожих карликов, что в пьяном угаре лезли через ограждение к товару, жадно лапали рабынь и, выкупив одну на пятерых, с восторженным улюлюканьем уволакивали жалобно причитающую и умоляющую о пощаде жертву.
-- Вот где сила принципов нашей компании видна лучше всего. -- сказал, после такой сцены, один торговец другому. -- Или мы только белым садистам рабынь на растерзание не продаем?
-- Откажешь им, воины расовой справедливости тебя, мерзкого белого угнетателя, заживо сожрут. Потому что кроме как к цвету кожи, прицепиться не к чему. Человек, без проблем с законом, без зарегистрированных психических отклонений, полноправный гражданин, платит за товар как любой другой покупатель. А то, что эти... полноправные граждане... скоро прямо у кассы начнут девчонок в клочья рвать, никого не интересует.
-- Наших, белых девчонок.
-- Молчи, проклятый расист. Не видишь? Империя умирает. Шиамы придут, наведут порядок.
-- Точно. Вот уж кто с юхами не церемонится. Злобные карлики у шиамов как шелковые ходят, и в шахты, и в атаку!
Четвертый город... пятый...
Дни мелькали перед Каджими, не откладываясь в памяти ничем, кроме бесконечного чувства дурноты и ужаса, нарастающего по мере того, как отношение со стороны торговцев становилось к ней все хуже и хуже. Вернее не к ней, а ко всем рабам, что слишком долго оставались непроданными. Лежалый товар, что никому не нравится. Каджими отправили к ущербным, старались сбросить по минимальной цене, сдать в нагрузку к другому уцененному рабу. Юхи при взгляде на нее ругались и плевались, а покупатели-имперцы отмахивались, отмечая пренебрежительными фразами ее невзрачное лицо, болезненную худобу, угасший взгляд и заторможенность реакции. Бесполезный раб, которого придется кормить без надежды на серьезную отдачу.
В конце концов, поезд с пятью вагонами непроданных женщин и детей прибыл на армейскую базу, где охранницы повышвыривали рабынь из вагонов и загнали их в кольцо опутанного колючей проволокой забора.
Именно охранницы. Каджими даже удивилась, поняв, что весь личный состав базы набран исключительно из монстроподобных женщин. Ростом метра под два с половиной, целые горы мышц, упакованные в солдатские униформы и легкие латы. Под стать внешности было и поведение. Обращались они с рабынями так, как не стал бы обращаться даже самый гнусный работорговец. Бывший хозяин, что привез уцененку на оптовую продажу, даже морщился, глядя на то, как бесцеремонные великанши мнут и травмируют товар при разгрузке.
Но возмущаться права у него уже нет. Рабы ведь с этого момента принадлежат не ему.
-- Двести женщин, пятьдесят детей, физически здоровых и в меру упитанных. -- сказал торговец, принимая от здоровенной мускулистой бабищи мешок с золотыми пластинами. -- По двести тысяч за голову. Все, как оговорено.
-- Если все здоровые и упитанные, чего же дороже не продал? -- великанша слегка склонилась, глядя на маленького человечка сверху вниз. -- Ты ведь не думаешь сжульничать и подсунуть мне полудохлых инвалидов, на которых для новых болячек уже живого места не осталось?
-- Нет, госпожа лейтенант, как можно! -- смеясь, торговец развел руками. -- Вы же знаете, где я живу! Одна жалоба из научного центра, и мне придется политического убежища на Проклятых Островах просить!
Бабища захохотала и хлопнула торговца по плечу, едва не сбив его с ног.
-- Помни и не забывай! Государство жуликов не любит. А у тебя морда как раз такая, жуликоватая! Мать-то свою, с бабкой в нагрузку, еще не продал? По цене юных девственниц!
Торговец, привычный к подобным идиотским шуткам, посмеялся для вида, а потом сменил тему.
-- Госпожа, позволю себе доложить, что ко мне незадолго до отправления сюда, еще один оптовый покупатель обращался. Представительный такой мужчина, со слугами и золочеными документами. Готов был купить две тысячи, по триста. Любых. Увечных, больных, старых и свихнувшихся. Я понял, что кто-то нелегально с людьми химичит, доложил куда следует, а потом... потом заварушка была. Нехорошая. Не знаю, чем закончилось, но у всех стражей такие лица были, словно они ночь в склепе с призраками просидели.
-- Поменьше болтай об этом, мелкий. -- теряя веселый вид, произнесла самурайша. -- Не твоего это ума дело, понял? Не был бы ты доверенным агентом, оттяпала бы я тебе башку, для секретности. По давнему знакомству сдержусь. Живи пока.
-- Я же только из заботы, госпожа.
-- Без тебя позаботимся. Возишь материал, вот и вози. А с нехорошими делами армия разберется.
Поезд рабовладельцев отбыл, а через четыре часа подошел еще один. Похожий, но другой. Из зарешеченных вагонов выгрузили взрослых мужчин. Много. Не меньше тысячи, все в серых рубахах и оранжевых комбинезонах с нашитыми номерами.
-- Смертники-каторжники. -- шептались рабыни, через щели меж плохо подогнанных досок загона глазеющие на поднявшуюся вокруг суету. -- У каждого клеймо на лбу! Эти - бесплатные. По тюрьмам прокатились и собрали.
-- А нас-то зачем купили? Если за каждую по двести... то это же пятьдесят миллионов!
-- Так в империи Лесов же запрет на смертную казнь для женщин и детей. А опыты на мужчинах можно проводить не все. Женские и детские болячки тоже надо изучать и лечить. Понятно?
Понятно было всем.
С каторжниками прибыла сотня самураев-мужчин. Строго соблюдая оговоренные в правовом кодексе правила, мужчин конвоировали мужчины, женщин и детей - женщины.
-- Что вас так мало? -- спросила командирша женщин, приблизившись к сотнику мужчин. -- Простое удвоенное охранение, надо же! Я думала сотен пять пришлют.
-- Ага, и бронепоезд в придачу. -- оскалился командир стражей.
-- Плюс конный эскорт и пару дирижаблей в сопровождение! Эх, а я-то, наивная, ждала что командование сожмет в горсть все силы страны и ка-а-ак бросит на защиту нашего подопечного биомусора! Что же ты, вообще ничего сверх удвоенной нормы не привез?
-- Могу предложить стимулирующую жвачку. -- страж протянул самурайше упаковку с крупными пластинками в фольге.
-- О, давай! Не конное сопровождение, но тоже хорошо.
Армейский поезд, с одиночными броневагонами в голове, середине и хвосте состава, покинул базу и повез груз к исследовательскому центру. Рутинная задача самого обычного рабочего дня. Или вечера?
Поезд шел и шел. Начало смеркаться, а он все продолжал движение.
-- Мы изменили маршрут? -- спросил сотник стражей, обращаясь к командиру состава, дряхлому старику с седой клочковатой шевелюрой и впалыми, слезящимися глазами.
-- Да, господин. Особые приказы, из-за недавних событий и угрозы нападения на состав. Придется сделать неплохой крюк и довольно сильно опоздать. Приедем только к утру.
-- Если есть желание, -- держа в одной руке копченый окорок, а в другой половину краюхи хлеба, беспрестанно жующая лейтенантша подошла к сотнику. -- То можешь посмотреть меня в сумке секретный приказ с инструкциями где и когда мы должны проезжать. Вот, -- она повернулась боком. -- Сам достань, у меня руки в масле.