Восток Дальний и Ближний часть 1
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
Восток Дальний и Ближний.
На самой окраине страны,
На рубежах её Восточных,
Вблизи китайской стороны
Городок Дальневосточный.
Не сказать, чтоб он велик,
Но не скажешь, что и мал,
И годами вроде не старик,
Но я героя с детства знал.
Ну конечно, детства своего,
Ведь город годами старше,
Я всего сынишка для него,
И для меня его нет краше.....
Летит огромный Боинг из Москвы на Израиль, полный разноязычных пассажиров. Но работающему пенсионеру Петрову не до них сейчас. Главное то, что основная, большая часть пути уже им проделана. А это не много и не мало: девять тысяч километров от Хабаровска до Москвы: восемь часов лёту. Остаётся только удивляться, насколько огромна и прекрасна наша Россия. И чувство гордости распирает грудь коренного Дальневосточника Ивана Петрова.
Почему коренного? Да потому, что дед его приехал осваивать Дальний Восток ешё в двадцать восьмом году. И город он строил, и сад вырастил, и умер здесь же, на Дальнем Востоке. А Иван Петров, это уже внук его. И родился он здесь же: город Биробиджан, Еврейской Автономной Области. Дети тоже здесь рождены, но у них уже своя судьба...
Тогда это было первое переселение. Всего их было три: когда ехали добровольцы со всей Великой России, На Дальний Восток. И не только России, многих других стран, строить новый город Биробиджан. И не только евреи, тут всех наций было, не перечесть. И как говорится сейчас на местном диалекте: "кого здесь только не было?!" Особенно после Великой Отечественной войны. И ответ сам находится: "не было равнодушных людей".
И даже пленные японцы "принимали участие в этой народной стройке". Правда, уже не по своей воле. Это тоже интересная страничка из истории города и области....
Хвалённая Квантунская Армия была наголову разбита хорошо обученной Советской Армией. Чуть больше недели длилась вся эта компания: невиданно короткий срок для победы, над Дальневосточным монстром того времени Японией.
Не устояли японцы, под натиском обученных наших бойцов, которые уже освободили всю Европу от фашистской чумы. Сломили там хребет фашизму, и теперь до Японского милитаризма добрались. Но тут иначе и быть не могло, другого настроения в нашей армии не было.
Уже легендой остались рассказы старожилов города, как ехали наши солдаты на эту свою последнею войну с Японией. С музыкой, песнями и пляской, через строящийся город: весело ехали.
Уверенные в себе Витязи, Великой страны Советов. Гордые орлы: победители всей Европы. Иначе всё трудно назвать. Потому что не одни немцы там воевали, и союзников с избытком хватало.
Как тут не вспомнить дедушке Ивана, знаменитых воинов, не только на всю Россию, Рокосовцев. А их тогда целая армия ехала на фронт, и почти вся она состояла из бывших уголовников. И подход у солдат, к фашизму, как "лютому" зверю. И ко всей этой войне особенный.
Но это тоже русские люди были. Тогда все себя русскими считали. Не было разделений на нации. Ведь одна была у них победа над фашистской Германией. Такого зверя в его логове, уже одолели.
Без счёта, других наций в Великой России, кроме русской. И все они мирно проживают. А она-то, наша Россия: "всего-то, два шага по карте". Как её можно победить?
Все это уже понимали, и прочувствовали.
И пальцев на руках, и самих рук не хватает, когда надо всем в Европе объяснить кто ты победитель, какой нации?. ...Конечно русский!.... Теперь всё понятно.
Бегут все люди со станции: "Рокосовцев эшелон прибыл". А у тех свои понятия о чести:
- Спекулируешь гад! - и тут же прилавок в магазине перевернули. И дальше свой порядок, победители фашизма лихо наводят.
Пусто вокруг стало. Потому что с ними, лицом к лицу, никто встречаться не хотел. Без Сталина в голове эти бойцы! Хотя боялись, и почитали они его, как бога. Недоброго Бога!
Вождь и сам шуток не любил. А если шутил: то умереть было легче от одной его улыбки. Само это, что он улыбается, уже ничего хорошего не предвещало.
И все это знали! Но всё это: всего лишь шутка вождя, которого, и лидеры Великих стран, за это качество почитали....и тоже боялись!.......
Зато испуганную бабушку с земли подняли солдаты Рокоссовцы, и на руках на ровное место принесли, и поставили там. Все вещи её собрали, и в корзиночку сложили. И ещё пряник туда сунули: "к чаю тебе мама!".
Та плачет от счастья: "сыночки мои, родненькие!" И глаза уголками простого выгоревшего платочка вытирает. У самой сын на франте, где-то в Чехословакии воюет, других писем не было.
- Помолись за нас Матушка, как за своего сына ты молишься.
- Едем мы на другую войну, себе счастливую долю добывать, а так домой хочется! - и дальше продолжает солдат уже сорванным голосом:
- Понимаешь мама, нам себя не жалко. Хотя, мы и не жили совсем: тюрьмы у нас, да лагеря кругом. А жить нам, так хочется мамочка?! Если бы ты знала родная..... И семью иметь, и детей, как все люди добрые - "жить!"
Молчат суровые солдаты: "пусть говорит дальше, их верный товарищ. Геройский старшина Иванов. - А так, всю, правду говорит.....
- Столько святой крови уже пролито, что наша земля её уже не принимает: чёрная стала, и горькая на вкус.
- Ад кругом стоит, не иначе. И мы все в этом Аду "грешные солдатики" "веретеном вертимся", выжить хотим. Да грехи наши, держат нас, никак не отпускают.
- И всё равно мы святое дело делаем! За свою Россию воюем. И умрём если надо.....
Слёзы выступают на глазах у солдат, которые "не ведают страха". И сейчас "весело" едут бить японцев. Окаменевшая в них душа рыдает, но этого никто не видит. Всё скрыто за их внешней радостью. Поезд трогается:
- Держитесь япошки, нашей России захотели!........Накось выкуси!......
И грянул бой у сопки Золотой,
Сошлись две армии в ударе,
Горел металл, как лист сухой,
Стонал, коробясь при пожаре.
Пленные японцы вели себя очень даже примерно. Добросовестно работали на различных объектах строящегося города. Трудились они без охраны, им достаточно было одного их офицера.
Сабли у самураев не забирали, не унижали наши генералы, их достоинства. И те с честью выполняли свой долг дальше, хотя официально, для всех их война уже закончилась.
Но никак нельзя было ослушаться японским солдатам. Потому что все они были приучены к беспрекословному подчинению старшим по званию. Это в крови у них заложено.
И не дай бог кто-то из солдат ослушается своего начальника. Это было равносильно смерти - тогда, всей великой нации позор!
Они все без исключения: должны были уметь беспрекословно терпеть лишения воинской службы. - Молча!
.....Солдаты своего Великого Императора. И только сама смерть их может избавить от принятой присяги.
Бежать им было некуда. Вокруг болота, да непроходимая тайга. Но страшнее всего были комары, да мошка. Этот "невидимый бич" Дальнего Востока, он до смерти истязал японцев.
Солдат с ума сводил, вечный и страшный зуд всего их искусанного тела. До крови, рвали солдаты ногтями своё стонущее тело: днем и ночью.
Но счету летающим кровопийцам не было. Их не убывало. Да ещё и сырые болота вокруг, и бескрайние топкие озёра. Вот и умирали японцы в нашем плену, как мухи от Дальневосточной лихорадки, и других болезней. И мало их домой в Японию уехало.
Недалеко от города было японское кладбище. И кто из мальчишек не мечтал тогда найти японскую саблю. Офицеров так и хоронили тогда, с их оружием. Но тайга она тем и сильна, что она непобедима.
И через год уже не было видно прикасания к ней человека: дебри вокруг кладбища. Там не только руки, но и ноги, и голову сломаешь.
Потом не раз приезжали туда из Японии делегации. И, похоже, что все останки своих сородичей они всё же перезахоронили у себя дома. Но тайга уже ничего не расскажет нам, как её, ни проси об этом. Там снова непобедимые дебри вокруг.
Умел Ванькин дед интересно рассказывать внуку разные интересные истории, только успевай его слушать:
- А наши люди сумели выжить в этих, казалось бы, невыносимых условиях. И даже, красивый город на болоте построить. Больше того: нам на память, про пленных японцев красивую байку сохранили. И они не без юмора были.
Хотя возможно, что так оно и было на самом деле. Ведь лягушек тут водилось всегда в изобилии. Никто их, из наших людей никогда не ел, это точно! Потому что рыбы здесь всегда с избытком хватало. Тут настоящий, "тонкий гурман нужен". Русский никак не подходил. А такой нужен, как японец.
Как у нас весело говорится: а это уже "другой "коленкор". Была раньше материя такая.
И, похоже, что пленные японцы, не брезговали этим, для них ценным деликатесом. Они и сами с юмором относились к этой своеобразной теме. Так и дошло до нас:
- Что кушаете?
- Рыбу!
- А где поймали?
- Сама припрыгала, - смеются японские солдаты. А нашим людям ещё смешнее: "как можно лягушку кушать!? Ужас какой-то!
Тут всё коротко, в том и японская мудрость: слово смысл - оценяет. "Сама припрыгала"
Много чего интересного дед рассказывал Ивану, своему любимому внуку. И не мог тот, улетая, в гости в далёкий Израиль, к его уже правнукам, не придти на кладбище.
Не мог не поклониться скорбным могилам своего дедушки, бабушки, и мамы своей. И Иван скорбел вместе с ними.
И думал о своих детях: "надо обязательно им привет передать". Иначе и быть не может. Ведь и они родились и выросли здесь, на Дальнем Востоке. Это их большая Родина. И они спросят отца обязательно: "папа, ты был на кладбище"...... Конечно был! Всё в порядке, детки мои.
И обязательно, они вам помогут в Израиле. Это их святой долг, помогать своим любимым внукам и правнукам. И мы о них всегда помним.
А под крылом самолёта черная ночь. И только всполохи молний, разрывают небо на части. Часть неба, вдруг вспыхивает ярким заревом, затем медленно угасает.
Игра такая природы, нам малопонятная, но всё равно от увиденного зрелища дух захватывает. "Крыло самолёта чуть проясняется и тонет во мраке ночи, она не отпускает его".
И уже, совсем далеко внизу "в чреве ночи, море находится". И несомненно, что сейчас там буря бушует! Но этого не разглядеть сверху, как, ни старайся.
Иван понимает, что ядро грозового фронта ниже самолёта находится, и в стороне от самолёта. Сейчас он просто случайный наблюдатель, "всего этого поединка разных стихий. И все они "страшно сильны": шутить не любят.
Пассажиры: кто спит, кто играет в компьютерные игры. А кто хочет, тот и кино смотрит. Подошла миловидная бортпроводница и попросила Петрова задраить иллюминатор. Иван не мог ослушаться.
Но мысли его там за бортом, он ещё весь во власти увиденного. Ведь и в его душе, сейчас, то же самое происходит. Мысли вспыхивают и гаснут, как всполохи молний....
Ещё два года назад его бывшая жена, со своей дочерью Натальей и внучкой. К нему в Биробиджан, в гости приезжали. И если честно сказать, то не хотел Иван с ними встречаться. Были тому серьёзные причины.
Много зла, они ему в своё время сделали. Но всё же, упросил принять их, его сын Дмитрий. Позвонил из Израиля и говорит отцу.
- Папа встреть их, пожалуйста. Ведь уже столько времени прошло, как вы расстались. И у вас, всё должно быть цивилизованно. Как у всех добрых людей.
- Многие расходятся, но при этом сохраняют, какие-то хорошие отношения. Не держат зла друг на друга.
- Мама уже на пенсии, и ты скоро на пенсии будешь: "что вам ругаться?" Тем более, что она к тебе с внучкой едет.
- И хоть Света тебе не родная, но она тебя дедом называет. Зачем ребёнку знать, всё-то, что было у вас плохого. Ведь мир такой огромный: но тесен он!
- Пусть она не повторяет ваших, и наших ошибок в жизни...... Вот это и есть, ей главное напутствие в жизни!
Во многом прав Дима, и Иван это понимает. Уже почти двадцать лет прошло, как его семья уехала в Израиль на постоянное место жительство. И всё равно больно бередить не зажившую рану. Она почти не затягивается. И порой трудно совладеть с собой.
Развелись они с Ириной по закону. Но с квартирой у них целая война шла. Никак не хотела та делить квартиру. Ей нужны были деньги, и только деньги.
- Лучше я тебя посажу Иван, чем квартиру поделю, так и знай! - и всё к тому шло.
- А где я жить буду?
- Да где хочешь там и живи!
- Ты же мужик Петров!
- Но квартиру ведь я заработал, и мне "свой угол" нужен!
- Будет тебе угол, я о том позабочусь......
Нагло улыбается Ирина, она довольна собой, всё по их плану получается. Тогда уже, своей мамой конкретно руководила дочь Наталья, ей было двадцать лет. Но она не была замужем, и естественно, что была нужна квартира.
Беспощадная по своей натуре: скорее всего это врождённая её черта. Беспрекословный лидер, она с детства не терпела, если, что-то делали не по неё.
И только огромная её воля, заставляла Наталью делать то, что говорил ей Петров, её не родной отец. Он воспитывал её с трёх лет. Радости на её лице никогда не было.
Несомненно, что Наталья была талантлива от природы. И ещё она могла легко перешагнуть через любого человека, для достижения своей личной цели.
"Папа" и мама, и так далее, тут никакой роли не играли, она принимала решения.
- Ты что, со всей семьёй собираешься уехать в Израиль?
Петров уже официально был разведён с Ириной, но всё равно хочется знать правду. А так только слухи......
Та растерялась на мгновение, врождённая её наглость исчезла. В лице появилось человеческое сострадание. Наверно к самой себе: "тут по живому надо резать".
И в больших серых её глазах мелькнула искорка нерешительности. Кучерявая её голова, пахнула теплом, вот-вот, и задымится от напряжения.
- Я ещё не знаю Ваня.
Но тут, яро вмешалась Наталья. Она как прокурор "резко выносила "свои законные решения".
- Я сказала, что поедем......И нечего тут думать! - как отрезала дочь.
Высокая и решительная, с огромной статической энергией, сейчас она была "молнии подобной". Петров для неё был "никто", и его дети тоже для неё много не значили, как и сама мама. Все они "инструмент" для достижения её личных целей, "она так решила".
Наталья страшная эгоистка с детства: "если есть материнская любовь, то только ей одной"...... И мама безумно любила её, этого нельзя было не заметить даже постороннему человеку. Возможно, что "манера её поведения", сформировалось ещё в раннем детстве, когда Петров ещё не жил с ними:
Маленькая Наташа, вся в локонах пышных волос заболела менингитом, или что-то в этом роде. И врачи долго боролись за её жизнь. Были и критические моменты, когда надежды на спасение почти не было.
Мама, себе места не находила, все дни и ночи была с дочерью. Извелась вся, и даже седой волос "засветился" в её роскошной, и вьющейся причёске. Ведь родила она Наташу от любимого человека. Но, у её папы, давно была другая семья. Она это знала прекрасно, и не понятно на что-то надеялась.
Вот и получалось так, что свою дочь Ирина просто нагуляла. Тем более, что отец девочки, от них обоих сразу, же отказался. Одна трагедия у Ирины следовала за другой. И в такой сложной ситуации поневоле "себя потеряешь", всю свою "пышную" гордость.
Девочку спасли врачи. А культ страха у мамы остался навсегда: за здоровье Наташи. Ей никак нельзя было перечить, расстраивать, и так далее.
Со временем болезнь ушла. Зато всё стальное осталось, как пережиток болезни. Так что определить сейчас, что у Натальи на генетическом уровне заложено, а что "приобретённое" в её характере уже невозможно.
И только крайние обстоятельства, заставили жену разменять квартиру с доплатой, в пользу Петрова. Ей причитались деньги за две комнаты, а Ивану одну комнату в другом доме........
Ирина артистически ловко перехватила из рук нового хозяина квартиры деньги. Она всегда их "искренне" любила, и не скрывала этого чувства. Если к ней деньги попали, то считай, что они бесследно пропали......Такой "искромётный" фокус состоялся". Изъять их назад, даже под расстрелом было уже невозможно.
- Все видели?
Сделка состоялась. Ещё раз проверили документы на жильё. Всё нормально!
И вот спустя много лет, надо ехать Ивану в Хабаровск, встречать своих незваных гостей. Никто не думал, что так всё получится. Как говорится: "знал бы, где падать, так непременно подстелил бы себе соломки, что бы не разбиться".
Новая жена Ивана Татьяна, хотя, они и живут с Петровым гражданским браком. Но всё равно жена. Так как прожили уже больше пяти лет - недоумевает.
- Зачем тебе это надо Ваня!?
- Кто они тебе такие?
- Ведь у тебя всего однокомнатная квартира.
Карие её глаза пылают огнём. Как и всякая женщина, она сейчас очень недовольна происходящим "вторжением" в её личную жизнь. Иначе всё это и не объяснишь.
Нет, у неё оснований любить Ирину, и даже хоть чуть-чуть уважать её. И это не удивительно: все женщины, по отношению к своей товарке, а тем более соперницы - хищницы. Особенно если это касается своей семьи.
И если судить по их, сугубо личной оценке. Когда надо "по совести оценить", даже свою лучшую подругу": всех лестных слов не перечтёшь. "Выжигают они всё словесным напалмом, да так что и земля под ногами горит".
- Что ей надо в твоей квартире. Всё своё она уже давно получила сполна.
- Об тебя Ваня, она всегда ноги вытирала. И сейчас, то же самое действие делает. А детьми она только прикрывается.
- Знает она, что ты "простофиля по жизни", вот и шантажирует тебя детьми.
- Что ей мешает снять здесь квартиру, и жить в своё удовольствие. Она ведь при деньгах едет, не с пустыми карманами. И больше того родители её здесь живут. И брат, и сестра: они тоже не чужие.
- Что ей ещё надо? От тебя лично! Ведь ты не один живёшь!
Ругались супруги, ругались, и всё же пришли к общему решению: "пусть гости приезжают". Татьяна поживёт этот период у себя дома с детьми и мамой своей, а Иван на своей даче. Хоть это и неудобно ему, но другого выхода пока нет.
Летит иномарка в Хабаровский аэропорт. Самолёт уже прилетел. И долго ждать встречи не пришлось. Ирину он узнал сразу, хотя та, за многие годы, сильно изменилась: заметно постарела. А вот Наталью он не признал, да и девочку c ней.
Худенькая, что стебелёк, та прижалась к своей маме. На усталом её личике, большие серые глаза. Она ищет глазами дедушку Ваню. Светлана полная копия Натальи, своей мамы в молодости. Только бледненькая очень, хотя и рослая девочка.
Иван поцеловал Светочку, и та сильно засмущалась. Видно было, что лаской её никто не баловал.
Не сложилась у её мамы жизнь с отцом Светланы, и они уже давно расстались. А как там сейчас всё обстоит, Иван ничего не знает. Да и зачем ему всё это знать, он для них "давно отрезанный ломоть".
Но всё же, что-то в их отношениях ещё теплилось. И то только благодаря его родным детям. Те хорошо относились к Светлане, часто покупали подарки, и рассказывали ей про дедушку Ивана. Они искренне любили свою племянницу, и хотели, что бы и у неё был геройский дедушка, как и у других детей. А дети все одинаковы: им опора нужна, и предмет обожания, и геройского подражания.
Иван сам вырос без отца, и знал, как это горько понимать. А тем более постоянно чувствовать, что у других есть надёжная защита в этом мире, а лично он фактически беззащитен.
Кто сильнее и наглее, тот мог словом обидеть его. Ведь и взрослые люди любят это делать, если сразу не получают должного отпора: не только дети.
И что ещё самое интересное, а можно сказать, что и самое страшное. Если всё проанализировать по генетической линии. То всё повторяется. А именно: его дедушка не жил со своей первой семьёй. Отец не жил. И он сам, такой же дикий отросток в этом мире.
Хотя много позже он напишет в своём дневнике: "и не жалею я о том, что рос побегом диким. Зато от подлости далёк, и не плюю в людские души...
Наверное, потому, что он прочувствовал на себе, всю боль одиночества ещё в раннем детстве.
Так же и Ирина, и у неё не всё гладко с родословной. И у неё дед не жил со своей семьёй, и отец её не жил, и она сама тому яркий пример. Нечем ей похвастаться в своей семейной жизни......
Хотя, как её мама утверждает сейчас, что она прямая родственница миллиардерам Ротшильдам, толи племянница им какая-то, толи внучка. И что к ней ещё при Советской власти приезжали из Америки: сестра или брат.
И посылки они не раз присылали ей. Но тогда такие связи с заграницей считались порочащими честь и достоинство Советского гражданина. И от таких родственников, "умные люди", всячески открещивались, так и здесь было. В нашей еврейской столице, на окраине России. Всё то-же самое.
Зато когда Советская власть в нашей стране резко поменялась, на буржуазную, иначе её трудно назвать. У многих наших людей появилась возможность выехать за границу, на постоянное место жительства: в Израиль, Германию, и далее в Америку, и Европу.
Другого выхода у многих людей тогда не было: в стране разруха и голод. А самое главное и ужасное: везде творится беспредел, на всех уровнях власти. Не говоря уже о криминале. И постепенно все уголовники во власти оказались. Произошло "сращивание криминала и власти".
А наши чиновники, сразу же побросали свои партийные билеты. Подобно Ельцину, чем очень возгордились. И тоже, уголовниками стали: воровали "почем свет стоит". И совсем скоро хороших людей в быдло превратили. Потому что, не о народе они думали.
У них одна цель была, больше "прихапать" себе добра, создать свой большой капитал. И узаконить наворованное.
Но как говорится у нас: голь на выдумки сильна. Так и у нас в любимом городе, как и во всей стране.
Кто мог, те свои законные русские фамилии: Иванов, Петров, Сидоров, и так далее, на еврейские переписали. Благо, что у них всегда выбор был. Их родословная линия по матери ведётся, а у других народов только по отцу пишется.
Но нельзя осуждать человека за то, что он просто хочет жить достойно. И уезжали люди целыми семьями, уже, как евреи за рубеж: и русские и не русские. И парадокс уже в том, что там, в Израиле они навсегда останутся русскими: "бывший я русский, но всё не еврей". Тут всё точно сказано, но больно очень всё это понимать, а жить так ещё тяжелей.
Как рассказывали друзья: тех русских, кто воевал за Израиль и погиб там, в их искромётных войнах. То их отдельно хоронят, на другом кладбище. Но в это трудно поверить.
Многие из стариков, что ещё воевали в Великую Отечественную Войну за Советскую страну, и имели боевые награды. Они навзрыд плакали, когда уезжали в Израиль:
Тут могилы многих их родных, и друзей. Они уж навсегда останутся в Биробиджане. Их уже никак не заберёшь с собой в Израиль.
"Они ещё раньше сами определились, где им лучше лежать", в какой стороне. Да и самим героям пришло время к покою готовиться. По крайней мере, думать об этом.
Вот и слёзы из их глаз струятся: "простите нас родные, нам ехать надо. И далее тихо: если сможете".
Получается, что раньше так остро, этот вопрос никогда не стоял? И здесь всем было хорошо. Что же случилось? Но это уже исторический вопрос, и все на него ответят по-разному.
Тяжёлое было расставание на кладбище: и живые тогда омертвели. Стон стоял кругом, и вся природа "плакала навзрыд". Но что-то изменить уже было нельзя, потому что все семьями уезжали. И старики, и дети: вопрос был решённый.
Хотя многие герои России, не переживут всей тяжести душевного испытания. Они умрут там, в Израиле, а душа их навечно в Дальневосточной земле останется. Всё же тут ей спокойней.
Они строили этот красивый город. Со своими чудесными фонтанами. Со своим Арбатом, и Привозом. Они мечтали об этом!
Красиво всё получилось: такая маленькая своеобразная Одесса, с её добрейшими жителями. Жаль, что счастливо прожить всю жизнь, им не удалось, хотя все тут родными стали.
Теперь такого единения душ, в таком масштабе страны, и города, уже вряд ли найдёшь". Может, это и было их счастье? Тогда и в коммунизм можно поверить, хотя говорят, что это утопия. Но это дело историков. Только правду вряд ли кто скажет.
Ирина по отцу тоже русская, возможно, что и по дедушке материнской линии. Но её родословная никогда не волновала Петрова. Никогда он не был националистом.
И у него самого течёт в жилах: и русская кровь, и украинская, и ещё какая-то дикая, казачья. Но тем и сильна всегда была Россия, что никогда здесь не было разделений на нации.
В других странах на этот счёт своё мнение, более жесткое, и законы другие. Хотя с виду они "очень человечные". Но надо там людей спросить: "хорошо ли им живётся не на своей исторической родине?" Вся Европа ощетинилась, не в пример России. Пусть и они почешут "свою репу"
- Ты видишь? - говорит удивлённая Наталья своей маме в аэропорту. - Он меня совсем не узнал!
- Столько лет прошло, чуть не пятнадцать, - оправдывается Иван. - Пора и нам к выходу пробираться, там нас машина ждёт. И все двинулись вперёд.
Летит машина в родную столицу ЕАО. Вокруг совсем другая природа. И гости из Израиля не перестают удивляться, особенно Светлана: "здесь всё, так интересно!"
- Дедушка, а это что за чудо такое, - глаза девочки крайне удивлены, "целые блюдца" восторга.
- Да это "наши коровки" пасутся", зелёную травку кушают: молочка много дадут.
- Ты ведь молоко любишь? - Светлана всего не понимает, пожимает острыми плечиками.
Зато с Натальей разговор никак не получается. Как бы он ни начинался, всегда заходит в тупик. И у Ивана, уже складывалось такое мнение, что она заранее себя так настроила. Или это от переутомления у неё, после тяжёлого, многочасового перелёта.
- А что ты Наташа такая бледная? Даже не скажешь, что в тропиках живёшь. У вас там уже за сорок градусов жары. По-нашему, так грех не загореть.
- У нас все стараются оставаться белыми. Бережём свою кожу, разными кремами мажемся.
- А где ты там работаешь? - спрашивает её Иван. - Он не ищет подвоха.
- Наталья явно не хочет отвечать, и говорит что-то непонятное. Петров и не настаивает.
- Не хочешь, и не говори.
- Когда ты маленькой была, то ты "башковитая была". Мозги у тебя всегда хорошо работали.
Иван не любил кривить душой. Если бы Наталья училась дальше, то толк с неё был бы большой, это точно!
- Я правду говорю?
Ирина не вмешивалась в их разговор. Между ней и Иваном полоса отчуждения. На его сердце много льда, и она это чувствует. И понимает, что растопить его, вряд ли уже сможет. Но это отец её детей.....
Когда уезжала, и не думала она, "что земля круглая". А тут сама убедилась: снова свела их судьба, но уже в другой ипостаси. И грязь между ними такая, что руками её не разведёшь в стороны. А кто виноват?
Не думала Ирина, что это у них последний шанс: извиниться друг перед другом. Наверно для того и свела их сейчас судьба. Но и тут, опять за неё всё решала Наталья. Трудно всё это понять:
Только они зашли в подъезд своего дома, как Наталья начала смеяться. Да так, громко, что соседи беспокоиться начали. И даже Света не выдержала: "мама, да, что ты - успокойся?!"
А та всё хохочет: "да, как вы здесь живёте, в такой грязи?!"
И наверно, ей скоро надо будет воду подавать, чтобы она не зашлась от своего "идиотского смеха". И всё равно, Иван всячески старается оправдать её:
Тёмная покраска подъездов была характерна для домов того времени. Естественно было, что и грязи на таких стенах меньше заметно.
Всё точно было подмечено. И "разумно" делалось так, всевозможными начальниками ЖКХ. Как говорится в народе: "дёшево и сердито".
Им надо было что-то "себе взять на карман"...... Когда другие брали, все кто могли.
Мало того, что подъезды мрачные, так плюс "демократы", свои следы там оставили. Это молодёжь, что раньше здесь часто собиралась по вечерам. Наркоманы "на волне демократии". Их тогда, как "саранчи в поле" в стране, и городе развелось.
Конечно, им не то надо было: какая там чистота? Это росло ельцинское поколение иждивенцев. Они никогда не работали и работать уже не будут.
У них свои "фантики" в голове крутятся, и ещё "пивасик" варится". А с ними такие же "красавицы "трутятся", что им самим под стать.
И хоть их сейчас меньше стало, многих уже пересадили, но следы их "первобытных стоянок" трудно скрыть, даже под толстым слоем краски.
Очень задел этот смех самолюбие Петрова, хотя и горькая правда, безусловно есть.
- И ремонт здесь делался лет шесть назад. И приборку здесь не часто делают. И дверь плохо закрывается. Но это не причина так себя вести, - "терпение" Ивана уже "зашкаливает". - Он на пределе.
- Ты сама в ту пору в России жила, и помнишь всё прекрасно. У нас это, самые тяжёлые годы были...... Тебе ли всего этого не знать?......Ты только в 96 году уехала в Израиль.
- При тебе Наташа всё в сто раз хуже было чем сейчас. И ты это прекрасно знаешь: вспомни свой подъезд!
И закончил совсем не весело: "так что, давай красавица свои фокусы прекращай". Не нравится мне это!"
Но Наталья нисколько не обиделась, не тот у неё настрой был. А только "чуть-чуть перевела дыхание".
- Не скучать она сюда приехала, и это явно видно: ей надо себя показать. - И это Ивану не нравится. - Лучше ты девочка не стала. И мама всё так же молчит.
На пороге квартиры их Татьяна встречает:
- Проходите гости дорогие!
Она уже переборола себя, и даже обнялись с Ириной. Та даже растерялась от неожиданности. Такого доброго приёма она никак не ожидала.
А Светлану, Татьяна заботливо поцеловала: "наверно устала с дороги". И конфет ей в руки суёт, "отдохни пока в кресле". И та там съёжилась в уголочке, что мышка притаилась.
- Не надо ей конфеты! - громко кричит Наталья. - Оставь их!
И девочка ещё больше ёжится на своём месте. Она явно боится ослушаться свою маму.
А дальше ещё хуже было, хотя и так уже "всё у них "наперекосяк идёт".
- Я борщ вкусный сварила, пока вы из Хабаровска ехали, - это Татьяна хочет угостить гостей из Израиля, нашим фирменным блюдом.
Татьяна очень старается: этого нельзя не заметить. И лицо у неё сейчас, как никогда доброе.
- И она ведь может, если захочет, - изумляется своей женой Петров. - А то, сколько нервов мне вымотала. Буд-то я их сюда в гости звал. Тем более уже столько лет прошло, и между ними целая пропасть.
Все прошли на кухню, и тут началось:
- Стул старый, и грязный он, - это Наталья своё недовольство высказывает. И на её лице явная брезгливость.
Татьяна полотенцем протирает стул, но она уже не улыбается: от такой "борзости" египетской красавицы, и похоже онемела.
- Мы там борщи не варим! - это опять Наталья своё недовольство высказывает. И всё это на полном серьёзе говорится. Нет у неё никакой наигранности.
Татьяна опять растерялась, и уже не знает, что и делать. Да и Иван растерян:
- Ну, ешьте там колбасу, или что другое, что на столе стоит.
- Я знаю, что вы рыбу любите, так её полный холодильник у нас. Как разморозится она, так и нажарим рыбу.
- Да и грибы есть у нас.
Взяла Наталья вилку, и опять своё говорит: "почему вилка грязная?" - не нравится ей алюминиевая вилка. Таких вилок, точно в Израиле нет. - Как вы здесь живете?
Подала ей Татьяна ложку: "и та грязная"!
Молчит Ирина. И Светлана молчит. Но видно, что ребёнку очень неприятно всё это наблюдать. Ей действительно стыдно за свою маму. Но, что она может сделать, в такой непонятной ситуации?
Хочется и Ивану "урезонить", свою "приемную дочку" Наталью. Пятнадцать лет они вместе прожили, в одной семье. Но тут маленькая девочка, её дочка, она-то здесь причём? Ей больше всех достанется, и обиды будет через край.
- Похоже, что только у неё совесть и имеется, - замечает хозяин квартиры. - Про маму и бабушку говорить не приходится.
Кое-как гости перекусили и перешли все в зал. А там места, всего ничего: одна комната. Та, что после раздела квартиры Ивану досталась. Хотя, могло и такой не быть.
Как ни старались тогда, теперешние гости, последнее забрать. Ничего у них не получилось, суд не принял их сторону.
- Конечно, можно было нам, и у бабушки остановиться. Та никогда бы нас не выгнала, давно заждалась нас, - продолжает Наталья. - Но, как я себе представлю, что там надо в туалет на улицу ходить. Так у меня мороз по коже гуляет: "как тут люди живут?"
- Сейчас лето на дворе, а зимой что бы ты делала? - это Иван смеётся.
- Ужас какой-то! - это опять Наталья.
- И что ты стоишь здесь, как столб!? Нам надо отдохнуть с дороги. - Это уже к Ивану относится.
Кипит у Ивана всё в душе. Знал он, что его бывшая жена Ирина наглая от природы. Это врождённое у неё качество. Та так и говорила ему всегда, что наглость это второе счастье. Но, похоже, что Наталья, уже давно, свою маму в этом дела "переплюнула". "Это какой-то монстр вырос".
Никто, и никогда в жизни с ним так не обращался. Ясно видит Иван, что у Натальи, "борзометр" сильно зашкаливает. - "Откуда у неё такая наглость?"
Но опять же, как глянет на Светлану. Так и жалость к ребёнку в душе возникает. Уж она-то хорошо знает свою маму. "Достаётся ей, от неё не дай бог!"
И просит себя, "сдержись Иван, здесь что-то не так"! Но ребёнок, ни в коем случае не должен пострадать.
- Сейчас переоденусь я, и мы с Татьяной поедем на дачу. Там у нас много дел: дачный сезон в разгаре, - а у самого желваки на скулах играют.
Тяжело ему было терпеть, как никогда. Раньше бы он не сдержался в такой ситуации: наверно стареть начал. А может, мудрости набрался?
И только много позже, когда он всё хорошо проанализировал. То сам собой, напрашивался вывод: это возможно хорошо продуманная провокация со стороны Ирины, и Натальи. Или только Натальи?
- Только, что они добивались тогда? ...Это удар по Ивану? .... Или по Татьяне?.... Или это мастерский выстрел дуплетом по ним обоим? ... Ирина в своё время была мастер на такие штуки: до сих пор одна живёт. ... Все её друзья от неё разбежались!
- И почему она всё время молчит? Не одёргивает свою доченьку.
Едут супруги на дачу: пусть гости отдыхают. И оба, в себя не могут придти от "такого чёрно-белого кино", где каждому своя негативная роль отведена. Но они-то здесь причём? Всё с душой делали!
- Я такого хамства, в жизни не видела, - глаза Татьяна светятся недобрым огнём, как у злой пантеры. - Сколько это можно терпеть!?
Она за рулём, и движения у неё резкие. А это уже о многом говорит: дорога таких "косяков", не любит. И она, "всеми силами", старается себя успокоить. Это в её интересах.
- Да и у меня самого терпение заканчивается, - это заговорил взволнованный Иван. - Трудно себе представить, что бы я наговорил им. И всё правда была бы. Но ребёнок тут причём: "как она кричит на неё?!"
- Может это от переутомления у Натальи, опять мозги воспалились: трудный перелёт был, и так далее. Но тогда ей лечиться надо, - это Иван дальше размышляет.
Работа на даче не клеилась, всё из рук валилось. Надо было принимать какое-то решение. И это было главной причиной "сбоя головного компьютера".
Всё же собрала Татьяна для Светланы немного чёрной смородины. В этом году она хорошо уродилось: крупная, да спелая, "одна в одну ягодка"
- Как рёбёнка не угостить?
- Он-то, здесь причём?
И хоть она слышала, что в Израиле всякой ягоды полно, и фруктов много. Как-никак тропики там. Но у нашей ягоды свой вкус имеется, и сила великая с рождения заложена. Потому что здесь и климат другой, и жизнь совершенно другая. Край суровый, и красивый.
Там по нашим понятиям: залёг под пальму, рот раскрыл. И обязательно что-нибудь да упадёт с неё. С голоду ты уже точно не умрёшь. - "Великая наука "заблуждения": никому её не постигнуть. И не зная это, мы идём этим путём.
- И от холода ты там не замёрзнешь!.... Это грех, при такой такой-то температуре там мёрзнуть. То ли дело у нас, минус "сорок с хвостиком" Деревья от яростного мороза трескаются. Как выстрел разносится "многострадальное эхо" по морозному лесу. Ядрёный воздух дрожит от лёгкого тумана, что легко парит над землёй: "стережёт ненавязчиво" владенья свои.