Холдор Вулкан : другие произведения.

17 глава из романа "юлгун" В следственном изоляторе

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    - Гражданин начальник, чуть что, начинаете качать права, а сами привели меня, связав мне руки веревкой как в средневековье, когда преступников вели к глубоким тёмным зинданам, чтобы затолкнуть их туда, связав руки веревкой. Я хочу и требую, чтобы вы повели меня в зал суда в наручниках, как это делают в цивилизованных странах. А то стыдно сидеть перед публикой в обезьяннике со связанными веревкой руками. Там будут присутствовать журналисты, правозащитники из многих стран. Они сфотографируют меня со всех сторон и опубликуют их в своих газетах "Ню Йорк таймс", "Франс пресс", "Гардиан", "Комсомольская правда" и так далее. В интернете тоже. А что скажут люди за рубежом, когда увидят мою фотографию, с связанными веревкой руками? Они просто смеяться будут, мол, у этих бедняков не оказался даже наручников. Вы хотите, чтобы таким образом опозорить нашу страну перед мировым сообществом? - сказал Худьерди. - Да Вы сильно не переживайте, гражданин подозреваемый. В нашей стране суд осуществляется оригинальным способом. То есть в зал суда мы не пускаем всяких там правозащитников-шарлатанов и журналистов-провокаторов с фотокамерой. Вы отвечайте на поставленные вопросы.

  
  
  
  Холдор Вулкан
  
  
  
  
  17 глава из романа "Юлгун"
  
  
  
  
  В следственном изоляторе
  
  
  
  
  
  
  Закончив пашню, Газинияз уехал на своем бульдозере, попрощавшись с Фаридой, Он поблагодарил её за хлеб-соль, за понимание и сказал ей, что она добропорядочная женщина.
  Теперь для Фариды по-настоящему опустели поля. Холод усилился, и сгустился туман. Засохшая трава и ветви деревьев покрылись инеем. Вороны хрипло каркали, сидя на верхушках высоких тополей и плакучих ив, тусклые силуэты которых едва виднелись сквозь густой туман. Фарида развела огонь в очаге и приготовила завтрак. Собрав лопатой золу, она осторожно понесла её в комнату и, подняв корпу, ватное одеяло, высыпала золу в ямочку сандала (сандал - квадратный, низкий стол, который покрывается одеялом, чтобы сохранить тепло), за которым сидели дети в зимней одежде, спасаясь от холода. Узбеки издавна, когда ещё не было электричества и газа, согревались от холода таким способом. Бывали случаи, когда некоторые, крепко уснув, отодвигали одеяло в сторону ямы с горячей золой, и в результате вспыхивал пожар, сгорали дотла их дома, и они оставались на улице. Покойная бабушка Фариды рассказывала как-то одну жуткую историю, и она до сих пор помнит её.
  Семья сидела ночью, вокруг сандала, в свете фонаря, рассказывая друг другу байки. За ночным окном бушевала пурга с вихрем, качая скрипучие деревья, где кружили белые снежинки. Вдруг они почувствовали запах печеного мяса. Они понюхали воздух, потом открыли сандал, подняв край корпы, и - хором заорали от ужаса, увидев дымящееся тело несчастного ребенка, который, попав в яму с золой, сгорел заживо. Поэтому человек, который спасается от холода, лежа в сандале, должен быть крайне осторожным, чтобы ему такое удовольствие не обошлось дорого.
  Фарида налила чай детям, положив в стаканы по две кусочки сахара и начала размешивать их, гремя чайной ложкой. Тут на крыльце послышались звуки человеческих шагов. Фарида замерла на миг, с чайной ложкой в руке. Она испугалась, подумав, что это снова пришел её муж, сбежав из подвала милиции, чтобы убить её. Незваный гост постучал в дверь.
  - Кто там? - спросила Фарида.
  - Это я, Ильмурад, открой, мама!- раздался голос за дверью.
  Услышав голос сына, Фарида резко поднялась с места и, спотыкаясь о дырявый старый ковер, направилась к двери. Трясущимся от волнения руками она отодвинула затвор и, отворив дверь, крепко обняла сына. Мекоил и Зулейха, обняв ноги Ильмурада, закричали:
  - Акам келдилар! Акам келдилар! (наш брат приехал! брат приехал!)
  Они долго стояли на пороге, обнявшись. Фарида зарыдала, прося прощения у сына за то, что она не сказала ему о том, что они лишились дома и живут на полевом стане.
  - Прости сынок, ради бога, что я скрывала от тебя, что мы лишились дома и живем здесь, на этом полевом стане. Я просто не хотела, чтобы ты пал в отчаяние, услышав об этом. Я знаю, сынок, ты легкоранимый... - плакала она.
  В глазах Ильмурада тоже появились слезы. Он плакал, молча, стиснув зубы, при этом от напряжения у него вздувались шейные артерии и расширялись ноздри. Он плакал как настоящий мужчина.
  - Не плачь, мама, не плачь... Когда я вырасту и стану богатым сапожником, я куплю большой дом со всеми удобствами, где будет посудомоечная машина, пылесос, который сам по себе убирает, и стиральная машина с сушилкой. Ты будешь сидеть на мягком диване и смотреть сериалы по телику, как все другие мамы - сказал он.
  Потом поставил на стол полиэтиленовый пакет с продуктами, поднял Мекоила и Зулейху и поцеловал их в щечки.
  - Дай Бог, сбылись твои мечты, сынок, плакала Фарида, благословляя своего сына.
  Она ещё сильнее заплакала, когда Ильмурад захромал.
  - Ты до сих пор хромаешь. Что с твоей ногой, сынок? Опять упал, что ли, с лестницы? - спросила она.
  - Да ерунда, мама, ты не беспокойся. Старые раны - ответил Ильмурад и, чтобы не слышать пытливых вопросов матери, он повернул беседу в другое русло.
  - Рано утром я приехал из города и долго стучал в ворота, но никто не откликнулся. Вокруг туман. Во дворе лает собака. Думаю, неужели мама приобрела пёсика? Я радовался и одновременно беспокоился за собаку, подумав, что её тоже отец со своими друзьями может съесть, сварив из неё суп.
  Минут через пятнадцать из дома вышла какая-то женщина и, успокаивая собаку, подошла к воротам. Когда она открыла ворота, я увидел, кто это. Это была твоя подруга Сайлихон-апа, которая каждый год ездит в Дубай за заработками. Сначала я подумал, что она пришла в гости к тебе. Потом, приглядевшись внимательнее, я удивился. Она была в махровом халате. В этот момент открылась дверь, и во двор вышел незнакомый мужчина. Обращаясь к Сайлихон-апе, он сказал:
  - Света, любимая, ну, кто там беспокоит нас в столь ранний час? Сколько секунд мы не виделись с тобой, дорогая! Я соскучился по тебе! Разлука засосала меня! Вернись поскорей! - сказал он громким голосом.
  - Сейчас, мед мой, потерпи! - крикнула в ответ Сайлихон-апа. Увидев это и услышав их странный разговор, я удивился ещё сильнее. Потом спросил, где, мол, моя мама, братишка с сестричкой и бабушка.
  - Бабушка твоя умерла. А твоя мама продала дом и переехала на полевой стан - сказала она.
  Я говорю, как это, продала дом и переехала?
  - Здесь тебе не справочное бюро. Иди, спроси у своей мамы! - сказала она и закрыла ворота на засов. После этого я пришел сюда. Ничего, мама, не расстраивайся, всё будет хорошо. Конечно, жалко, что бабушка умерла, но самое главное это то, что ты и мой братишка с сестренкой живы и здоровы - сказал Ильмурад успокаивая маму.
  - Умница мой - сказала Фарида, обнимая и поглаживая волосы Ильмурада.
  - Это ещё не всё - сказал Илмурад и продолжил: .
  - Иду я по улице, и слышу, около здания почты кто-то зовёт меня. Смотрю - участковый милиционер Базарбай-ака. Я подошел, мы поздоровались.
  - Ильмурад, хорошо, что встретил тебя. Где ты вообще шляешься? Почему тебя не видно? Или ты тоже пошел по стопам своего отца? Записался добровольцем в армию алкашей? Или, наоборот, читаешь Коран в подпольных жуджрах с ваххабитами, чтобы свергнуть конституционный строй нашей страны? Чтобы стать, как там, они себя называют, моджахедам? Предупреждаю - если это так, опомнись чувак, пока не поздно. Не то сгниешь в тюрьме! Гарантирую! - сказал он.
  Я говорю, что Вы, о чём Вы говорите, Базарбай-ака! Какая худжра, какие ваххабиты? Я раньше работал грузчиком на базаре, чтобы помогать маме, кормить семью. Сейчас я учусь у великого сапожника Абу Кахринигмана бужур Каландар Дукки Карабулут Ибн Абдель Касума. Хочу стать большим и знаменитым сапожником как мой учитель - сказал я.
  - Ну, если учишься на ремесленника, это хорошо. Профессия башмачника тебе очень к лицу. То есть твой внешний вид очень напоминает внешность сапожника. Насколко мне известно, ты сейчас идешь в полевой стан, к своей маме, да? Ты отдай Фариде-апе вот эту повестку - сказал участковый Базарбай, и, сняв фуражку, достал из неё повестку в следственный изолятор, где велось следствие по делу моего отца. Он требует, чтобы ты поехала на очную ставку с отцом. По-моему он снова натворил что-то по пьянке - сказал Ильмурад.
  - Хорошо, сынок - сказала Фарида, бегло прочитав повестку.
  - Видимо, тебя сам Бог послал, сынок. Ты присмотри за сестричкой и братишкой, я поеду к следователю. Иначе они могут приговорить твоего отца к длительному сроку тюремного заключения с фабрикованными обвинениями -сказала Фарида.
  Она так и сделала. Поехала к следователю. Фарида в первый раз в своей жизни перешагнула порог следственного изолятора. Она не только там прокуроров и следователей, но даже милиционеров боялась как огнедышащих драконов. Но следователь Камаридинов оказался человеком с открытой душой. Он вежливо указал на стул, предлагая Фариде сесть. Потом объяснил о её законных правах, которые она может использовать в ходе следствия. Потом началась очная ставка. Конвоиры привели мужа Фариды со связанными веревкой руками и посадили его на стул. Постриженный наголо Худьерди, вместо того, чтобы поздороваться с женой, запел отрывок из тюремной песни:
  Следователь тут же прервал его песню и сделал упрек:
  - Гражданин подозреваемый, прекратите художественную самодеятельность! Вы находитесь в следственном изоляторе, а не в доме культуры! - сказал он.
  - Гражданин начальник, чуть что, начинаете качать права, а сами привели меня, связав мне руки веревкой как в средневековье, когда преступников вели к глубоким тёмным зинданам, чтобы затолкнуть их туда, связав руки веревкой. Я хочу и требую, чтобы вы повели меня в зал суда в наручниках, как это делают в цивилизованных странах. А то стыдно сидеть перед публикой в обезьяннике со связанными веревкой руками. Там будут присутствовать журналисты, правозащитники из многих стран. Они сфотографируют меня со всех сторон и опубликуют их в своих газетах "Ню Йорк таймс", "Франс пресс", "Гардиан", "Комсомольская правда" и так далее. В интернете тоже. А что скажут люди за рубежом, когда увидят мою фотографию, с связанными веревкой руками? Они просто смеяться будут, мол, у этих бедняков не оказался даже наручников. Вы хотите, чтобы таким образом опозорить нашу страну перед мировым сообществом? - сказал Худьерди.
  - Да Вы сильно не переживайте, гражданин подозреваемый. В нашей стране суд осуществляется оригинальным способом. То есть в зал суда мы не пускаем всяких там правозащитников-шарлатанов и журналистов-провокаторов с фотокамерой. Вы отвечайте на поставленные вопросы.
  - Это Ваша жена? -спросил он
  - Да, а что? - ответил вопросом на вопрос Худьерди.
  - Вы избили её в тот дождливый ночь? Если да, то за что? Как Вы там вообще оказались? - снова спросил следователь.
  - Не помню, гражданин начальник. В ту ночь я был пьяным, как говорится, на нашем жаргоне "Гижжака туппак" , "Гишт -кирпич", "Монтировка" и тогдали - сказал Худьерди.
  Обращаясь к Фариде, следователь спросил:
  - Скажите, пожалуйста, гражданка Гуппичапанова, этот человек является Вашем мужем?
  -Да - ответила Фарида.
  - Вы утверждаете, что он Вас избил? Если да, то за что? - снова задавал вопрос следователь.
  - Ночью он пришел на полевой стан, где я живу со своими детьми и постучал в окно. Шел сильный дождь. Я вышла во двор и подошла к нему. Но тут Худьерди схватив меня за волосы и намотав их мне на шею, стал душить меня:
  - Ты сука, даже не прикасайся ко мне своими грязными руками! Ты теперь не жена мне! Три талак тебе! Кому продала и с каким любовником поделила деньги?! Ты почему убила мою бедную маму?! Она служила тебе словно рабыня, а ты отравила её ядом! Бедная моя слепая мама не видела, когда ты подсыпала яд в её чай! Говори, проститутка поганая, куда девала деньги, говори! - кричал он с пеной у рта.
  Я хотела закричать, чтобы позвать людей на помощь, но не могла! Я старалась всеми силами вырваться из петли, которая образовалось из моих волос. Наконец мне удалось выскользнуть из его рук, а он поскользнулся и упал на землю. Я начала ползти в грязи, желая избавиться от него, но мне не удалось сделать это. Худьерди держал меня за волосы и бил меня ногами по голове и животу, волоча меня и топча в грязи. Я в ужасе кричала, зазывая людей на помощь. Но на мой зов никто не откликнулся, так как полевой стан был далеко от села. Тут Худьерди снова поскользнулся и упал, ударившись головой о камень, и умолк. Я испугалась, подумав, что он умер. Я быстро нагнулась над ним, послушала его сердце и успокоилась. Он был еще жив. Тогда в голову мою пришла мысль о том, что надо немедленно связать ему руки и ноги, пока он не пришел в себя. Я так и сделала. Завязала ему руки и ноги бельевой веревкой, на которую я вешала для сушки стираную одежду. Потом волоком перетащила его на полевой стан и раздевшись, помылась стоя под холодной дождевой водой, которая лилась из крыши полевого стана. Потом оделась и, принеся одеяло, завернула в него мужа. Я просидела до утра, не сомкнув глаз, рядом с Худьерди. Потом уснула. Утром пришел бригадир Довул и, узнав о случившемся, позвонил участковому милиционеру Базарбаю.
  Теперь о смерти моей свекрови. Когда моя свекровь скончалась, я была в городе, торговала рисом. Приехала и, услышав страшную весть, потеряла сознание. Когда я пришла в себя, и увидела соседских женщин, одна из которых сказала, что для организации похорон нужны деньги. Я пошла к своей подруге детства Сайлихон и попросила у нее финансовую помощь. Она сказала, что у неё нет денег, но она возьмёт деньги у одного человека взаймы с процентами. Я согласилась, поскольку в тот момент другого выхода у меня не было. Тогда Сайлихон дала мне чистый лист бумаги и просила подписать. Я поверила своей подруге детства и подписала. Потом побежала домой. Через час Сайлихон принесла деньги, и я на них организовала похороны свекрови. Через месяца два пришла Сайлихон с человеком, у которого она взяла деньги для меня на проценты. Кредитор показал мне бумагу, которую я подписала, и сказал, чтобы я вернула ему деньги. Их тогда у меня не было, и поэтому они конфисковали наш дом. Потом мне пришлось переехать к родному брату, но я не могла жить у него долго. После чего я с детьми переехала на полевой стан, тот самый, где он меня избил. Он оклеветал меня, обвинив меня в смерти собственной матери. Как же я могла убить свою свекровь, которую я уважала и любила как свою родную мать? Я боюсь Божьего гнева и не хочу гореть в аду вечным огнем - сказала Фарида и заплакала. Следователь дал ей воды, чтобы она успокоилась.
  - Товарищ следователь-ука, прошу Вас, не сажайте его в тюрьму. Он все-таки является отцом моих детей. Ради Бога, отпустите его. Он не виноват. Ведь он тогда был пьяным. Если хотите, я даже готова написать объяснительную, с письменным подтверждением того, что он не виноват - плакала Фарида.
  Услышав эти слова Фариды, следователь ошалел. Потом взял сигарету, щелкнул зажигалкой и стал нервно затягиваться.
  - Не плачьте, гражданка Гуппичапанова, и не надо писать оправдательное письмо. Вы сейчас можете идти. Спасибо за сотрудничество со следствием. Если Вы нам понадобитесь, мы Вас снова вызовем, хорошо? - сказал следователь Камаридинов, закуривая сигарету.
  - Хорошо - сказала Фарида и вышла в коридор.
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"