Я вылез из-под развалин, обдирая в кровь руки и уши. В воздухе кружились, оседая, крупные хлопья штукатурки, сажи, ещё какой-то дряни. Из груды обломков торчали чьи-то ноги и рука. Я наклонился над ногами и стащил с них шлёпанцы. Теперь я был обут и можно было идти на работу. Рука вдруг слабо пошевелилась. Я подошёл ближе и снял с неё часы жёлтого металла и кольцо с большим, видимо фальшивым, бриллиантом. Кольцо застряло, не желая слезать с пальца, поэтому, пришлось отпилить его куском оконного стекла.
Голова немного гудела, но в целом всё было неплохо и можно было идти на работу. Над останками дома клубился дым. Кое-где плясали редкие язычки пламени. Глаза щипало, в горле саднило. Я нашёл лужу, умылся и прополоскал рот. Полегчало. На работу идти было ещё рановато, но я всё равно пошёл. Мимо меня с воем промчались пожарная машина и две "скорые". Настроение было так себе. Пожалуй, даже паршивым. И оно продолжало портиться. И довольно быстро.
...По пути к метро шлёпанцы намокли и отяжелели. Идти стало неудобно. Я подошёл к садящемуся в блестящую машину крупному мужчине в сером пальто и ударил его камнем по голове. Мужчина упал в грязь рядом с блестящим колесом машины. Грязь вокруг его головы мгновенно приобрела бордовый оттенок. Я снял с упавшего пальто, кепку и ботинки. Пальто сидело на мне мешковато, но пора было идти на работу. И я пошёл.
...Людские ручейки и речки, так поразительно похожие на муравьиные, стекались к метро со всех сторон, образуя перед входом на станцию бушующую реку. Протиснувшись к одному из турникетов, я отпихнул локтем старушку с тележкой, уже опустившую свой проездной билет, выхватил его из прорези и быстро прошёл вперёд, не обращая внимания на жалобные вопли позади.
Прибытие поезда толпа встретила единоутробным гулом и движением навстречу открывающимся дверям. Стремясь побыстрее уехать, я ринулся вдоль состава, сбивая с ног неуклюжих пассажиров. Некоторые от них падали в пролёты меж вагонами. Я втиснулся в вагон, заехав коленом в зубы бледному школьнику младших классов, и тяжко отдуваясь, плюхнулся на освободившееся место.
...Через 30 минут, немного нервничая от холода и боязни опоздать на работу, я стоял на остановке автобусов для троллей или троллейбусов, как называют их люди. Миллионы автомобилей двигались по шоссе вправо, влево и в произвольных направлениях. Два из них, сцепившись друг с другом, на полном ходу врезались в толпу людей на остановке. Сильным ударом меня отшвырнуло в витрину аптеки. Я пролетел сквозь стекло и упал на пол. Осколок стекла воткнулся в спину. Сцепив зубы, я поднялся, завёл руку назад и выдернул его, разрезав пальцы до крови. Несколько человек валялось на земле перед остановкой. У двоих были раздавлены головы. Я взглянул на часы и понял, что начал опаздывать на работу. "Гражданин, как вы?" - обратился ко мне милиционер. Я молча отвернулся и пошёл прочь быстрым шагом. "Гражданин!" - раздался окрик и меня грубо схватили за рукав. Я развернулся и, шагнув навстречу человеку в форме, резким кивком головы ударил его в мясистую переносицу. Мент упал, выронив занесенную дубинку. Я схватил дубинку и начал бешено тыкать его в выпученные глаза и полуоткрытый окровавленный рот. Оперативник ужом извивался в грязи, потом затих. Я бросил дубинку и свернул в подворотню, решив срезать путь на работу.
...Прихрамывая (от быстрой ходьбы сводило сухожилие в ноге), я взбежал по ступенькам храма и вошёл внутрь. Я всё-таки чудом успел на работу. Свадебный кортеж только-только подъехал, и у меня было ещё пять-десять минут, чтобы переодеться и, взяв Книгу, выйти к собравшимся. Я улыбнулся и прошептал молодой паре, стоявшей передо мной: "Подойдите ко мне, дети мои..." Жених в чёрном фраке и с бабочкой вокруг горла и невеста в парче и полупрозрачной накидке приблизились на расстояние вытянутой руки. "Благословляю вас, дети мои!" - я хрипло захохотал, повернулся к новобрачным спиной, выхватил из Книги оружие и выстрелил себе в рот.
Мои мозги фонтаном брызнули на белоснежное платье невесты...