Колесов, 9 "Г".

Сравнение "Дон Жуана" Мольера и "Бесов" и "Преступления и наказания" Достоевского.

Актуальность поставленной нами проблемы аргументирована некоторым сходством в художественной политике Мольера и Достоевского, некоторыми общими чертами, которые в первой части нашей работы мы постараемся выявить.

Мольер и Достоевский - голоса своего времени. Они много внимания уделяют историческим реалиям и быту. Достоевский делает бытом своих героев катастрофу, Мольер - фарс, перерастающий в катастрофу ("Дон Жуан" в целом состоит из исключительно комичных сцен - похвальное слово Сганареля табаку, диалоги Пьеро с Шарлоттой, Дон Жуана с Шарлоттой и Матюриной, сцены с нищим и господином Диманшем, но комедия заканчивается страшной, катастрофичной гибелью Дон Жуана).

Другое сходство заключено в следующем. Вайль и Генис трактуют теорию Бахтина о многоголосии романов Достоевского так: "все участники идеологического диалога представляют неверные идеи. Достоевский действительно даёт высказаться каждому, но лишь для того, чтобы они себя опровергли. Ни один из его героев не располагает истиной". П.Вайль, А.Генис, "Родная речь", М., "Независимая газета", 1995, стр. 165. Так же происходит и у Мольера: теория Дон Жуана о том, что безразлично, во что верить, хотя бы и в то, "что дважды два - четыре, а дважды четыре - восемь" несомненно опровергается трагическим финалом; Сганарель, являющийся главным оппонентом Дон Жуана, слишком ограничен и необразован, чтобы верно выразить свои мысли, ему не под силу не только переубедить своего господина, но и просто достойно возразить на его доводы, "разительные, как удары шпаги"; Донья Эльвира, пытающаяся предостеречь Дон Жуана, Дон Луис, пытающийся его образумить и "вразумить", произносят свои монологи будто в пустоту, потому что Дон Жуан их не слушает, а они не слишком убедительны (к тому же Дон Луис слишком доверчив).

Но есть и основное различие. Мольер - классицист, его текст блестяще выверен (хотя стоит отметить, что в "Дон Жуане" Мольер нарушает принцип единства языкового стиля, речь персонажей здесь индивидуализирована более, чем в какой-либо другой его пьесе), Достоевский же постоянно пытается пробиться сквозь многоголосие своих романов, сквозь стену чужих и даже лишних мыслей, сбивается, повторяется, оговаривается, по выражению Андрея Белого - постоянно берёт не ту ноту и фальшивит. См. статью "Ибсен и Достоевский" в книге: А.Белый, "Символизм как миропонимание", М., "Республика", 1994. Однако здесь можно сказать о том, что XIX век был более лоялен к нарушению стилистических канонов. В романе "Бесы" Достоевский дал высказаться каждому из героев, и задачей его было передать весь характер прерывающейся устной речи. "Разложение традиционной литературной гладкости, разрушение всех налаженных способов стройной словесной передачи - все это представляет собой сложнейший стилистический эксперимент, замечательно удавшийся Достоевскому". Л.П. Гроссман "Стилистика Ставрогина", цитируется по книге "Бесы": антология русской критики", М., "Согласие", 1996, стр. 609.

Анализ и сравнение "Дон Жуана" с выше названными произведениями Достоевского сводится, по сути, к сопоставлению судеб и личностей главных героев.

"Бесы" имели под собой историческую основу - Нечаевский процесс. Сергей Геннадиевич Нечаев был посланцем Бакунина. Его целью было создание революционного общества, которое приняло бы к исполнению программу анархистов. Из студентов Петровской земледельческой академии Нечаевым была сформирована "Народная расправа". Программа общества, принципы и структура организации были зафиксированы в "Катехизисе революционера". Приведём из "Катехизиса" цитаты, важные для нашей работы:

"Революционер вступает в государственный, сословный, так называемый образованный мир и живёт в нём только с верой в его полнейшее, скорейшее разрушение. Он не революционер, если ему чего-нибудь жаль в этом мире. Если он может, то становится пред истреблением положения, отношения или какого-либо человека, принадлежащего к этому миру, - все и всё должно быть ему равно ненавистно. Тем хуже для него, если у него в нём родственные, дружеские и любовные отношения; он не революционер, если они могут остановить его руку..."

"Революционер... презирает общественное мнение. Он презирает и ненавидит во всех побуждениях нынешнюю нравственность. Нравственно для него всё, что способствует торжеству революции. Безнравственно и преступно всё, что помешает ему..." Цитируется по книге "Бесы": антология русской критики", М., "Согласие", 1996, стр. 438.

Именно таким у Достоевского показан Ставрогин, предводитель Бесов. "Николай Ставрогин - красавец, аристократ, гордый, безмерно сильный, "Иван-царевич", "...начнется смута! Раскачка такая пойдет, какой еще мир не видал... Затуманится Русь, заплачет земля по старым богам... Ну-с, тут-то мы и пустим... Ивана-царевича; вас, вас!", - говорит Ставрогину Верховенский. Цитируется по книге: Ф.М. Достоевский "Бесы", изд-во "Каравелла", С-Пб, 1994, стр. 363 "Принц Гарри", "...это только первые, буйные порывы слишком богатой организации, ...все это похоже на юность принца Гарри, кутившего с Фальстафом..." (Там же, стр. 55). "Сокол"; все ждут от него необыкновенного и великого, все женщины в него влюблены, лицо его - прекрасная маска, он - весь загадка и тайна, он весь из полярных противоположностей, всё вращается вокруг него, как солнца. И тот же Ставрогин - человек потухший, мертвенный, бессильный творить и жить, совершенно импотентный в чувствах, ничего уже не желающий довольно сильно, неспособный совершить выбор между полюсами добра и зла, света и тьмы, неспособный любить женщину, равнодушный ко всем идеям, блазированный и истощённый до гибели всего человеческого, познавший большой разврат, ко всему брезгливый, неспособный к членораздельной речи". Н.А.Бердяев, "Ставрогин", цитируется по книге "Бесы": антология русской критики", М., "Согласие", 1996, стр. 518.

Мольеровский Дон Жуан не революционер, но во многом он схож со Ставрогиным. С одной стороны, он красив, обаятелен, не лишён храбрости и благородства, "всё вращается вокруг него, как солнца": он влюбляет в себя Шарлотту и Матюрину, Эльвира приходит к нему, заботясь о его благополучии - это акт настоящей любви, чему мы находим подтверждение в словах Эльвиры: "небо изгнало из моей души ту недостойную страсть, которую я испытывала к вам, все эти бурные порывы преступного увлечения, все эти постыдные крайности грубой земной любви. В моём сердце, всё ещё любящем вас, осталось лишь пламя, свободное от всякой чувственности, чистейшая нежность, бескорыстная привязанность, которая печётся не о себе, а только о вашем благополучии". Ж.-Б. Мольер "Дон Жуан, или Каменный гость", цитируется по книге: Ж.-Б. Мольер, "Комедии", изд-во "Феникс", 1997, стр. 155 (IV, 9). Сганарель, открыто осуждающий воззрения и поступки своего господина, хотя боящийся его гнева, и тот явно привязан к Дон Жуану и часто им любуется, что уж говорить тогда о Доне Луисе, восклицающем: "Ах, сын мой, как легко возвращается отцовская любовь и как быстро исчезают из памяти при первом слове раскаяния обиды, которые нанёс нам сын!" Там же, стр. 160 (V, 1).

С другой стороны, Дон Жуан - человек, отрицающий добро и зло, Бога и Дьявола, презирающий отца, лицемерный (сцены с господином Диманшем и отцом), эгоист. Сганарель, так говорит о своём хозяине: "... мой господин Дон Жуан - величайший из всех злодеев, каких когда-либо носила земля, чудовище, собака, дьявол, турок, еретик, который не верит ни в небо, ни в святых, ни в бога, ни в черта, который живет как гнусный скот, как эпикурейская свинья, как настоящий Сарданапал, не желающий слушать христианские поучения и считающий вздором все то, во что верим мы". Там же, стр. 115-116 (I, 1).

Ставрогин, как и Дон Жуан, "потерял различие добра и зла"; "правда ли, будто вы уверяли, что не знаете различия в красоте между какою-нибудь сладострастною, зверскою штукой и каким угодно подвигом, хотя бы даже жертвой жизнию для человечества, что вы в обоих полюсах нашли совпадение красоты, одинаковость наслаждения" Ф.М. Достоевский "Бесы", изд-во "Каравелла", С-Пб, 1994, стр. 247-248., почти с ужасом спрашивает Ставрогина один из героев романа, Шатов. Но несмотря на это, а иногда и благодаря этому Лиза говорит Ставрогину: "кровопийца Ставрогин", так называет вас здесь одна дама, которая в вас влюблена". (См. Ф.М. Достоевский "Бесы", изд-во "Каравелла", С-Пб, 1994, стр. 484) "все влюблены в Ставрогина, и мужчины и женщины, Петр Верховенский и Шатов не менее, чем Лиза и Хромоножка, все прельщены им, все боготворят его, как кумира..." Н.А. Бердяев "Ставрогин", цитируется по книге "Бесы": антология русской критики", М., "Согласие", 1996, стр. 520. Это проявление истинно донжуанской черты - обольстителя, "прельстителя". С.Н. Булгаков полагает, что "Ставрогин есть ничто иное, как одновременно и провокатор и орудие провокации зла. Он умеет воздействовать на то, в чем состоит индивидуальное устремление данного человека, толкнуть на гибель, воспламенив в каждом его особый огонь, и это испепеляющее, злое, адское пламя светит, но не согревает, жжет, но не очищает. Ведь это Ставрогин прямо или косвенно губит и Лизу, и Шатова, и Кириллова, и даже Верховенского и иже с ним... Каждого из подчинившихся его влиянию обманывает его личина, но все эти личины - разные, и ни одна не есть его настоящее лицо." С.Н. Булгаков "Русская трагедия", цитируется по книге "Бесы": антология русской критики", М., "Согласие", 1996, стр. 493. Завлечь, обольстить прекрасно умеет и Дон Жуан, ловко пользуясь отпущенными ему природой достоинствами - красивой внешностью, изяществом, остроумием, даром красноречия. ("Не знаю, правду вы говорите или неправду, а получается так, что вам веришь" Ж.-Б. Мольер "Дон Жуан, или Каменный гость", цитируется по книге: Ж.-Б. Мольер, "Комедии", изд-во "Феникс", 1997 , стр. 130 (II, 2)., признается простодушная Шарлотта.) Однако Мольер не показывает нам таких трагических последствий обольщений Дон Жуана, решая все в более поверхностном ключе классицистической комедии Главное назначение классической комедии, как известно - постановка нравственных и социальных проблем, изображение обобщенных, типизированных характеров, борьба с человеческими пороками., мы можем только догадываться о том, что же стало со множеством обманутых им женщин, с их родными. Роман "Бесы" не зря называют романом-трагедией - почти все герои в конце погибают, во многом по вине Ставрогина.

Дон Жуан по натуре искренен и откровенен ("в вас то и хорошо, что вы не любите обиняков, а всегда объясняетесь начистоту" Ж.-Б. Мольер "Дон Жуан, или Каменный гость", цитируется по книге: Ж.-Б. Мольер, "Комедии", изд-во "Феникс", 1997, стр. 148 (IV, 1) ., замечает Сганарель), он не ханжа, не старается изобразить себя лучше, чем он есть на самом деле, да и вообще мало дорожит чужим мнением. Однако при этом Дон Жуан считает обман и лицемерие не только допустимыми, но и просто-напросто выгодными для разумного человека: "...если я сказал, что хочу изменить свое поведение и вести примерный образ жизни, то тут особый умысел, чистейшая политика, спасительная уловка, необходимое притворство, к которому я прибегаю, чтобы задобрить отца, ибо он мне нужен, и чтобы оградить себя от нападок чужих людей". Там же, стр. 160 (V, 2). Более того, Дон Жуан даже выстраивает целую теорию о необходимости и пользе лицемерия для умного человека, чтобы "пользоваться людскими слабостями, и...приспосабливаться к порокам своего времени". Там же, стр. 162 (V, 2). Дон Жуан подробно излагает свою программу потрясенному Сганарелю и делает это так ярко и красноречиво, что трудно удержаться и не процитировать его рассуждения: "Роль человека добрых правил - лучшая из всех ролей, какие только можно сыграть. В наше время лицемерие имеет громадные преимущества. Благодаря этому искусству обман всегда в почете: даже если его раскроют, никто не посмеет сказать против него ни единого слова. Все другие человеческие пороки подлежат критике, ... но лицемерие - это порок, пользующийся особыми льготами, оно собственной рукой всем затыкает рот и преспокойно пользуется полнейшей безнаказанностью. Притворство сплачивает воедино тех, кто связан круговой порукой лицемерия.... Под эту благодатную сень я и хочу укрыться, чтобы действовать в полной безопасности. От моих милых привычек я не откажусь, но я буду таиться от света и развлекаться потихоньку. А если меня накроют, я палец о палец не ударю: вся шайка <лицемеров> вступится за меня и защитит от кого бы то ни было..." Там же, стр. 161 (V, 2). Однако Дон Жуан - слишком жизнерадостная и легкомысленная натура, чтобы в точности следовать собственным правилам; ему обязательно необходимо поговорить с кем-нибудь откровенно (пусть даже и со слугой), "открыть свою душу и истинные побуждения". Там же, стр. 161 (V, 2).

Ставрогина тоже нельзя назвать лицемером в полном смысле этого слова, хотя он и пытается скрыть от губернского общества свою истинную натуру, пытается хоть в какой-то степени оправдать ожидания матери. Вот как Достоевский описывает первое появление Ставрогина в родном городе после нескольких лет отсутствия: "это был очень красивый молодой человек, лет двадцати пяти, и, признаюсь, поразил меня. Я ждал встретить какого-нибудь грязного оборванца, испитого от разврата и отдающего водкой. Напротив, это был самый изящный джентльмен из всех, которых мне когда-либо приходилось видеть, чрезвычайно хорошо одетый, державший себя так, как мог держать себя только господин, привыкший к самому утонченному благообразию... Удивлялся и весь город, которому была уже известна биография г. Ставрогина". Ф.М. Достоевский "Бесы", изд-во "Каравелла", С-Пб, 1994, стр. 56. "Он ... являлся в обществе и с неуклонным вниманием исполнял весь наш губернский

этикет" Ф.М. Достоевский "Бесы", изд-во "Каравелла", С-Пб, 1994, стр. 57/, "а уж вежлив был так, как кавалер с модной картинки, если бы только тот мог заговорить". Там же, стр. 59. Однако скрытности и притворства Ставрогина хватило ненадолго, и "вдруг зверь показал свои когти". Там же, стр. 57. "Очень я боюсь вашего света" Там же, стр. 259., заявляет он.

Еще одна черта, объединяющая Дон Жуана и Николая Ставрогина - непризнание чужого авторитета. Они оба не считают кого-либо вправе судить обо всех их поступках - "это дело неба и мое" Ж.-Б. Мольер "Дон Жуан, или Каменный гость", цитируется по книге: Ж.-Б. Мольер, "Комедии", изд-во "Феникс", 1997, стр. 119 (I, 2)., как заявляет Дон Жуан. Они оба знают, как надо жить, и не терпят нравоучений ни от кого Попытки отца образумить сына вызывают у Дон Жуана только одну реакцию: "умирайте вы поскорее - это лучшее, что вы можете сделать". (IV, 7)..

Дон Жуан - это светский щеголь, молодой повеса, который не видит никаких преград для проявления своей порочной личности: он живет по принципу "все позволено". Ради достижения цели Дон Жуан готов на всё: "В брак ему ничего не стоит вступить: он пользуется им, как ловушкой, чтобы завлекать красавиц, он тебе на ком угодно женится. ... он бы еще и не то сделал ради своей страсти... Дама ли, девица ли, горожанка ли, крестьянка ли, - он ни одной не побрезгает". Ж.-Б. Мольер "Дон Жуан, или Каменный гость", цитируется по книге: Ж.-Б. Мольер, "Комедии", изд-во "Феникс", 1997, стр. 116 (I, 2). Дон Жуан аморален, он освободил себя от всякой нравственной ответственности: он соблазняет женщин, губит чужие семьи, "мещанские" добродетели - супружеская верность и сыновнее уважение - вызывают у него лишь усмешку. Таков и Ставрогин: по странной прихоти женившийся на Хромоножке, "когда захотел, после пьяного обеда, из-за пари на вино" Ф.М. Достоевский "Бесы", изд-во "Каравелла", С-Пб, 1994, стр. 259. ("баловство, фантазия..., новый этюд пресыщенного человека с целью узнать, до чего можно довести сумасшедшую калеку" Там же, стр. 188., говорит об этом поступке Кириллов), Ставрогин влюбляет в себя в Швейцарии Лизу и сам же говорит потом ей "Я знал, что не люблю тебя, и погубил тебя". Там же, стр. 484. Ставрогин не мог дать Лизе любви, он пробудил в ней "сладострастие гибели, стремление в бездну" С.Н. Булгаков "Русская трагедия", цитируется по книге "Бесы": антология русской критики", М., "Согласие", 1996, стр. 496, и Лиза, бросив вызов и здравому смыслу и любви и уважению ко всем другим людям (матери, жениху), бросается в объятия Ставрогина. Она "ищет не его, но гибели, ищет той неведомой свободы, которую сулит переход за последние грани, но обманутая бесовским маревом, находит отчаяние и пустоту..." Там же, стр. 496. И в это же время Ставрогин вступает в тайную связь с Дашей - не по любви, опять же, а из пустого каприза. И тем не менее Дон Жуана и Мольера нельзя в полной мере считать имморалистами, потому что они "в этом смысле "как все": мораль для них - это их симпатии и антипатии". Альбер Камю, "Донжуанство", цитируется по книге "Бунтующий человек", М., "Республика", 1990, стр.63.

Жизнь другого человека для Дон Жуана ничего не стоит. Он говорит Сганарелю: "Силы тут неравные, надо прибегнуть к хитрости, чтобы отвратить несчастье... Я хочу, чтобы Сганарель оделся в мое платье... Я вам еще оказываю большую честь. Счастлив тот слуга, которому дано погибнуть за своего господина". Ж.-Б. Мольер, "Дон Жуан, или Каменный гость", цитируется по книге: Ж.-Б. Мольер, "Комедии", изд-во "Феникс", 1997, стр. 136 (II, 10). Ставрогин тоже способен на убийство: "один лишний брызг крови что для вас может значить?" Ф.М. Достоевский "Бесы", изд-во "Каравелла", С-Пб, 1994, стр. 360., - спрашивает у него Маврикий Николаевич. По его мнению, Ставрогину ничего не стоит убить человека. И его мнение верно: Ставрогин "принадлежал к тем натурам, которые страха не ведают. На дуэли он мог стоять под выстрелом противника хладнокровно, сам целить и убивать до зверства спокойно. Если бы кто ударил его по щеке, то ... он бы и на дуэль не вызвал, а тут же, тотчас же убил бы обидчика; он именно был из таких, и убил бы с полным сознанием, а вовсе не вне себя. ... Кажется даже, что он никогда и не знал тех ослепляющих порывов гнева, при которых нельзя рассуждать. При бесконечной злобе, овладевавшей им иногда, он все-таки всегда мог сохранять полную власть над собой..."Там же, стр. 203. Не знал подобных вспышек гнева и Дон Жуан. Он поразительно дерзок и ничуть не обеспокоен нависшей над ним опасностью во встрече с братьями доньи Эльвиры, Доном Карлосом и Доном Алонсо, в разговоре со статуей.

Возможно, и для Дон Жуана, и для Ставрогина одной из причин полного пренебрежения к судьбам встречающихся на их пути людей, пренебрежения в известном смысле и к своей собственной судьбе (что во многом объясняет их храбрость в критических ситуациях) является не только отрицание норм морали, но и отсутствие веры, понимаемой широко, как вера если не в Бога, то в некий положительный жизненный идеал. В Дон Жуане Мольер изобразил одного из тех светских вольнодумцев XVII в., которые оправдывали свое безнравственное поведение определенной философией: наслаждение они понимали как постоянное удовлетворение чувственных желаний. Дон Жуан откровенно признается: "Нет ничего более сладостного, чем одержать верх над красавицей, которая сопротивляется, и у меня на этот счет честолюбие завоевателя, который всегда летит от победы к победе и не в силах положить предел своим вожделениям. Ничто не могло бы остановить неистовство моих желаний". Ж.-Б. Мольер, "Дон Жуан, или Каменный гость", цитируется по книге: Ж.-Б. Мольер, "Комедии", изд-во "Феникс", 1997, стр. 117-118 (I, 2). При этом они откровенно презирали церковь и религию. Для Дон Жуана не существует загробной жизни, ада, рая. Он не задумывается над нравственным смыслом своих поступков и их последствиями для других, и точно так же не способен задуматься о своем будущем. Сганарель точно подметил поверхностность бравады отрицания всего и вся у своего господина: "Бывают на свете такие наглецы, которые распутничают неизвестно для чего и стоят из себя вольнодумцев, потому что полагают, что это им к лицу". Там же, стр. 119 (I, 2). Однако поверхностный светский либертинаж, столь широко распространенный во Франции в 60-е гг. XVII в., у Дон Жуана не исключает и подлинного философского вольномыслия: убежденный атеист, он пришел к подобным воззрениям через свой интеллект, освобожденный от запретов и догм. Дон Жуан умен, широко мыслит; он универсальный скептик, готовый смеяться надо всем - и над любовью, и над религией, и над медициной, - и его ироничная логика даже способна убеждать и располагает в его пользу. Но полное, безоговорочное отрицание порождает пустоту, не потому ли на вопрос Сганареля: "Однако нужно же во что-нибудь верить. Во что вы верите?", Дон Жуан отвечает: "Я верю, что дважды два - четыре, а дважды четыре - восемь". Мольер восклицает устами слуги: "Хороша вера и хороши догматы! Выходит, что ваша религия - это арифметика?" Ж.-Б. Мольер "Дон Жуан, или Каменный гость", цитируется по книге: Ж.-Б. Мольер, "Комедии", изд-во "Феникс", 1997, стр.139 (III, 1). Не чувствуя ответственности ни перед Богом, ни перед людьми, Дон Жуан цинично готов развратить всякого, с кем имеет дело. Так, встретив нищего, который, по его словам, "всякий день молится о здравии добрых людей, которые ему что-нибудь дают", Дон Жуан презрительно замечает: "Плохо же ты вознагражден за свое усердие" Там же, стр. 148 (III, 2)., - и предлагает нищему золотой за богохульство Правда, в пользу Дон Жуана можно сказать то, что он по сути своей не злой человек, он губит других из эгоизма, легкомыслия, не задумываясь, но не питает к ним ненависти. В сцене с нищим, вволю поглумившись над ним, Дон Жуан все же дает ему золотой "не Христа ради, а из человеколюбия"..

Ставрогин - атеист, о чем он неоднократно заявляет сам. Однако Ставрогину не хватает убежденности, ему свойственна своего рода умственная раздвоенность. Увлекая Шатова идеей русского народа-Богоносца, призванного обновить Европу, "насаждая в его сердце Бога и родину", Ставрогин почти одновременно проповедует Кириллову идею "человекобога", "сверхчеловека", стоящего по ту сторону добра и зла. На упреки Шатова Ставрогин отвечает: "я вас ни того, ни другого не обманывал". Ф.М. Достоевский "Бесы", изд-во "Каравелла", С-Пб, 1994, стр. 242. О том же говорят и отношения Ставрогина и Петра Верховенского: не веря в "дело" Верховенского, глубоко презирая его самого, Ставрогин от безделья и скуки разрабатывает основы его чудовищной организации и даже сочиняет для нее устав; смеясь, он мимоходом укрепляет в уме Верховенского идею политического убийства: "... есть одна штука еще получше: подговорите четырех членов кружка укокошить пятого, под видом того, что тот донесет, и тотчас же вы их всех пролитою кровью, как одним узлом, свяжете. Рабами вашими станут, не посмеют бунтовать и отчетов спрашивать". Там же, стр. 363.

Отрицая, подобно Дон Жуану, религиозные и нравственные устои современного ему общества, Ставрогин не может удовлетвориться легким порханием из одного алькова в другой, ему этого слишком мало для самореализации. Тема "Бесов", как мировой трагедии, по мнению Бердяева, "есть тема о том, как огромная личность - человек Николай Ставрогин - вся изошла, истощилась в ею порожденном хаотическом бесновании... Это мировая трагедия истощения от безмерности, трагедия омертвения и гибели человеческой индивидуальности от дерзновения на безмерные, бесконечные стремления, не знавшие границы, выбора и оформления". Н.А. Бердяев "Ставрогин", цитируется по книге "Бесы": антология русской критики", М., "Согласие", 1996, стр. 519-520. В последнем письме к Даше Ставрогин писал: "Я пробовал везде мою силу. На пробах для себя и для показу, как и прежде во всю мою жизнь, она оказывалась беспредельною. Но к чему приложить эту силу - вот чего никогда не видел, не вижу и теперь..." Ф.М. Достоевский "Бесы", изд-во "Каравелла", С-Пб, 1994, стр. 617. По мнению критика, "желать всего без выбора и границы, оформляющей лик человека, и ничего уже не желать - одно, и что безмерность силы, ни на что не направленной, и совершенное бессилие - тоже одно". Н.А. Бердяев "Ставрогин", цитируется по книге "Бесы": антология русской критики", М., "Согласие", 1996, стр. 520. Только подлинный творческий акт сохраняет личность, не истощает ее, а Ставрогину не дано было ничего совершить, ни одного из своих стремлений и намерений он не реализовал, не довел до конца - ни в любви, ни в революционной борьбе, ни даже просто в "мерзости человеческой" - ни в чем.

Мольер симпатизирует некоторым чертам Дон Жуана, он явно стоит на стороне его атеизма. "Герой Мольера Дон-Жуан явился полным и законченным атеистом, причем этот атеист был остроумнейшим, бесстрашным и неотразимо привлекательным, несмотря на свои пороки, человеком" М.А. Булгаков, "Жизнь господина де Мольера", Собрание сочинений в 5-ти тт., М., "Худ. литер.", 1992, т. 4, стр. 350-351. Достоевский же "романтически влюблён в своего героя, пленён и обольщён им". Н.А.Бердяев, "Ставрогин", цитируется по книге "Бесы": антология русской критики", М., "Согласие", 1996, стр. 518. Он писал в "Дневнике писателя": "Я сел за поэму об этом лице потому, что слишком давно уже хочу изобразить его... Я из сердца взял его". Но оба героя совершают преступление и должны быть наказаны. Однако наказание это осуществляется по-разному. Для Дон Жуана игра - его философия, средство достижения всех его целей. Не веря в существование сверхъестественного в обыденной жизни, он и с ожившей статуей пытается вести игру. По Мольеру, ад уготован всякому, кто, подобно Дон Жуану, возомнит себя равным Творцу во вседозволенности. Стоит, пожалуй, отметить, что философский пласт пьесы у Мольера прекрасно соседствует с шутовством. Высокопарные слова Статуи: "Кто закоснел в грехе, того ожидает страшная смерть; кто отверг небесное милосердие, над тем разразятся громы небесные" Ж.-Б. Мольер "Дон Жуан, или Каменный гость", цитируется по книге: Ж.-Б. Мольер, "Комедии", изд-во "Феникс", 1997, стр. 165. в момент низвержения в ад нечестивого грешника контрастируют с процедурой этого низвержения, которая может показаться забавным театральным аттракционом и тем самым несколько снижает трагизм финала. Ставрогину же уготована иная участь - он кончает жизнь самоубийством. Отчаявшись победить терзающих его бесов, он находит единственный способ расправиться с ними - убить себя (здесь уместно вспомнить эпиграф к роману, взятый Достоевским из Евангелия от Луки: Ставрогину, да и другим персонажам романа уготована "роль гадаринских свиней, т.е. слепых орудий злой силы" С.Н. Булгаков "Русская трагедия", цитируется по книге "Бесы": антология русской критики", М., "Согласие", 1996, стр. 492., и конец их иным быть не может).

Основная тема "Дон Жуана" Мольера и всего творчества Достоевского - колебание между двумя полюсами. Дон Жуан и Ставрогин не знают, что такое добро и зло, и поэтому находятся в состоянии колебания, которое и приводит к преступлению. Но и у Мольера, и у Достоевского преступление даётся в двух гранях - злодеяния и героического подвига. М.М.Бахтин, "Достоевский", цитируется по книге: Собрание сочинений, т. 2, "Русские словари", 2000, стр. 267. И всё же "зло есть зло, оно должно быть побеждено, должно сгореть. И зло должно быть изжито и испытано, через зло что-то откроется, оно - тоже путь". Н.А.Бердяев, "Ставрогин", цитируется по книге "Бесы": антология русской критики", М., "Согласие", 1996, стр. 524. Кто знает, что сталось с Дон Жуаном и Ставрогиным, куда отправились они после понесённой кары. Интересную мысль мы встречаем у Камю: "Таково преступление Дон Жуана, и неудивительно, что люди взывают к вечности, чтобы та покарала его. Он достиг знания без иллюзий, он отрицает всё, что они исповедуют. Любить и обладать, завоёвывать и растрачивать - таков его метод познания. Дон Жуан - злейший враг иллюзий именно потому, что он их игнорирует", а "Командор - это совокупность всех сил вечного разума, порядка, универсальной морали, преисполненного гнева божественного величия, столь чуждого человеку". Альбер Камю, "Донжуанство", цитируется по книге "Бунтующий человек", М., "Республика", 1990, стр. 65. Дон Жуан является как бы олицетворением всего чувственного, низменного, человеческого, противопоставленного высшим законам религии и морали. Достоевский тоже стремится довести падение своего героя до последних пределов, ведь "грех, самый глубокий, - не органичен, а случаен в человеке, вот какое верование Достоевского... толкало к таким сюжетным ситуациям, где бы проявлялась предельная греховность". В.Л.Комарович, "Неизданная глава романа "Бесы", из книги "Бесы": антология русской критики", М., "Согласие", 1996, стр.569.

Грех случаен, но неизбежен. Приговор Дон Жуану и Ставрогину - закономерен и неизбежен, но при этом и не справедлив. Наши герои отнюдь не патологически злые, преступные люди, совершаемые ими поступки - следствие их непосредственной человеческой потребности, которой они не могли противостоять, человеческой слабости, которую они не могли преодолеть. Мастерство Мольера и Достоевского в том, что они сумели организовать материал переживаний героев и "дать нам не кашу противоречивых метаний интеллекта из одной бессмыслицы в другую, а - трагедию". С.Бобров, "Я, Николай Ставрогин", из книги "Бесы": антология русской критики", М., "Согласие", 1996, стр. 584.

Однако допустима и иная точка зрения. Может быть, "никакой трагедии нет. Сырой разложившийся мозг сумасшедшего не трагичен. В нём нет никакой антитезы, кроме противоположения узаконенных форм жизни с бессмысленными нарушениями их. Нарушения эти постулируются тем, что откроет микроскоп психиатра на вскрытии черепа". Там же, стр. 584. Сумасшествие как один из возможных вариантов, как нам кажется, объясняет жалость и сочувствие авторов к своим героям. У Мольера оно выражено репликой Сганареля "Ах, моё жалованье, моё жалованье!", которая контрастирует с финалом комедии и аннулирует его трагичность, заставляя зрителя под занавес смеяться. Что же касается Достоевского, то нами была приведена цитата о том, что писатель взял своего героя из сердца. Любящий человек не может не страдать. Возможно, в Ставрогине слишком много личного. Некоторые биографы сходятся на том, что в жизни Достоевского действительно мог иметь место реальный факт изнасилования маленькой девочки. Комарович говорит, что Достоевский исключил из романа исповедь Ставрогина, потому что она была неудачной. Скорее всего, он исключил её из романа, потому что она была слишком личной, а еще вернее, она оказалась неудачной именно потому, что была слишком личной. Кто знает, быть может, и сам Достоевский был сумасшедшим (на этот счет нет единого мнения). Он же был Гением. Оба они - Дон Жуан и Ставрогин - не раскаиваются в своих деяниях и наказаны. Но сумасшествие - смягчающий фактор, сумасшедших нельзя судить. Возможно, Ставрогин, понимая свое сумасшествие, не находит в себе сил из этого тупика выйти и вешается. В этом главное отличие Ставрогина от Дон Жуана - он заслуживает прощения.

Перейдём к "Преступлению и наказанию". В Раскольникове, как и в Ставрогине, тоже есть черты Дон Жуана. Бахтин пишет: "Раскольников вместе с Достоевским согласен с романтиками, что закон взятый как закон, который вносится другими людьми, не есть нечто справедливое, чему должно повиноваться. Но есть религиозный закон - совесть, который человек переступить не в праве, закон, который отвергался как романтиками, так и нигилистами". М.М.Бахтин, "Достоевский", цитируется по книге: Собрание сочинений, т. 2, "Русские словари", 2000, стр. 273. В отрицании Раскольниковым человеческого закона просматривается донжуановский эгоцентризм, в отрицании закона религиозного - атеизм, так же присущий Дон Жуану.

Раскольников решил, что всякое историческое действие, создавая новое, разрушает старое, и разрушать имеет право лишь тот, кто создаёт новое. Толпа не умеет созидать, поэтому не имеет права разрушать. Раскольников считает, что историей управляет не толпа, но люди, преступающие закон. Он встаёт перед вопросом: верно ли его убеждение? С целью это проверить он решает совершить пробу - убить старуху процентщицу. Но из состояния пробы так и не выходит: "Я всё знаю. Всё это я уже передумал и перешептал себе, когда лежал тогда в темноте... Всё это я сам с собою переспорил, до последней малейшей черты, и всё знаю, всё! ... Мне другое надо было узнать, другое толкало меня под руки: мне надо было узнать тогда, и поскорей узнать, вошь ли я, как все, или человек? Смогу ли я переступить или не смогу? Осмелюсь ли нагнуться и взять или нет? Тварь ли я дрожащая или право имею? Я хотел тебе только одно доказать: что чорт-то меня тогда потащил, а уж после того мне объяснил, что не имел я права туда ходить, потому что я такая же точно вошь, как и все! Насмеялся он надо мной, вот я к тебе и пришёл теперь!" Ф.М.Достоевский, "Преступление и наказание", М., "Художественная литература", 1970, стр. 434-435. , говорит Раскольников Соне после признания в убийстве.

Раскольников думал, что человеческая слабость мешает ему совершить преступление, убить старуху. Но он видит, что зло торжествует, есть в мире жертвы (встреча с Мармеладовым, письмо матери, сцена с девочкой на бульваре все больше убеждают его в правоте его теории), и, поскольку они неизбежны, их нужно выбирать разумно. Иначе он не видит возможности жить, а не просто существовать. "Одного существования всегда было мало ему; он всегда хотел большего. Может быть, по одной только силе своих желаний он и счел себя тогда человеком, которому более разрешено, чем другому". Там же, сир. 552. Право выбора жертвы Раскольников берёт на себя. Он убивает, но "с самого начала он чувствует преграду в себе самом, испытывает сопротивление внутреннее. Преступление совершено, ... но внутренний закон, голос совести перешагнуть нельзя". М.М.Бахтин, "Достоевский", цитируется по книге: Собрание сочинений, т. 2, "Русские словари", 2000, стр. 274. Это противоречие в нём продолжает расти и вынуждает Раскольникова прийти с повинной.

"В "Преступлении и наказании" половина героев юристы... Суд - это орудие справедливости, осуществляемой через бездушный закон. Для Достоевского любой суд не прав, кроме одного - Страшного". П.Вайль, А.Генис, "Родная речь", М., "Независимая газета", 1995, стр. 164-165. Достоевский сумел слить понятие суда и Страшного суда в одно. Суд в его книгах - это беспристрастный анализ психологических мотивов и поступков героев. Но это еще и разоблачение неправильных идей ради одной правильной, это путь к истине, который возможен только через преодоление лжи. Достоевский не верил в возможность общества, построенного на праве. Закон - это суд, который может быть и несправедливым, ведь он судит поступки, не расследуя подлинных мотивов преступления - мотивов не внешних, а внутренних. Судить же надо душу. "Но поскольку чужая душа - потемки..., то и судить преступника может только он сам. Это и есть Страшный суд, в процессе которого происходит открытие в себе Божьего замысла о человеке". Там же, стр. 168. В "Преступлении и наказании" и происходит Страшный суд. Раскольников наказан - он сослан на каторгу. Лишь одна черта отличает его от Дон Жуана и Ставрогина - раскаяние: "Он страдал тоже от мысли: зачем он тогда себя не убил? Зачем он стоял тогда над рекой и предпочёл явку с повинною? Неужели такая сила в этом желании жить и так трудно одолеть его? Он с мучением задавал себе этот вопрос и не мог понять, что уж и тогда, когда стоял над рекой, может быть, предчувствовал в себе и в убеждениях свою глубокую ложь. Он не понимал, что это предчувствие могло быть предвестником будущего перелома в жизни его, будущего воскресения его, будущего нового взгляда на жизнь". Ф.М.Достоевский, "Преступление и наказание", М., "Художественная литература", 1970, стр. 553. Раскольникову Достоевский подарил жизнь, дал ему возможность, совершив преступление, покаявшись в нем (публично, для усмирения гордыни, так свойственной всем рассматриваемым нами героям), претерпев наказание за него, найти новый путь в жизни. Этот новый путь немыслим для Достоевского без осознания Бога: в конце романа Раскольников еще не раскрывает Евангелия, принесенного ему Соней, "но одна мысль промелькнула в нем: "Разве могут ее убеждения не быть теперь и моими убеждениями?" Там же, стр. 559. Путь обновления не будет легким, за новую жизнь надо заплатить "великим, будущим подвигом" Там же, стр. 559., но это единственный выход из тупика.

В заключение, еще раз говоря о том общем, что объединяет и Дон Жуана, и Ставрогина, и Раскольникова, нам кажется, можно процитировать С.Н. Булгакова: "Силы не добра, но зла владеют ... душой, не Спаситель, но искуситель, имя которому - "легион, потому что нас много", - само многоликое зло. Религиозная природа не терпит пустоты; и раз душа пробудилась для Бога, и, однако, не в силах родиться к новой жизни, обрести в Боге свое подлинное я, она делается ... игралищем злой силы... Она становится медиумом злой силы, сама и не будучи злой, не убеждаемая, но принуждаемая ею к покорности." С.Н. Булгаков "Русская трагедия", цитируется по книге "Бесы": антология русской критики", М., "Согласие", 1996, стр. 491-492. Именно в этом и заключается трагедия. А если говорить только о героях Достоевского, то их трагедию можно определить так как понимал ее сам писатель: "...есть только одна правда в жизни, одна истина - Христос, а потому и одна трагедия... Стремление ко Христу, бессилие быть с Ним и борьба с Ним бунтующего своеволия - вот ее содержание". Там же, стр. 491.

Библиография

Ї Ж.-Б. Мольер "Дон Жуан, или Каменный гость", цитируется по книге: Ж.-Б. Мольер, "Комедии", изд-во "Феникс", 1997

Ї Ф.М. Достоевский "Бесы", изд-во "Каравелла", С-Пб, 1994

Ї Ф.М.Достоевский, "Преступление и наказание", М., "Художественная литература", 1970

Ї С.Н. Булгаков "Русская трагедия",

Ї Н.А.Бердяев, "Ставрогин",

Ї С.Бобров, "Я, Николай Ставрогин",

Ї В.Л.Комарович, "Неизданная глава романа "Бесы",

Ї Л.П. Гроссман "Стилистика Ставрогина"

Ї статьи 4)-8) цитируются по книге "Бесы": антология русской критики", М., "Согласие", 1996

Ї М.М.Бахтин, "Достоевский", Собрание сочинений, т. 2, "Русские словари", 2000

Ї П.Вайль, А.Генис, "Родная речь", М., "Независимая газета", 1995

Ї М.А. Булгаков, "Жизнь господина де Мольера", Собрание сочинений в 5-ти тт., М., "Худ. литер.", 1992, т. 4

Ї Альбер Камю, "Донжуанство", цитируется по книге "Бунтующий человек", М., "Республика", 1990

Ї А.Белый, "Ибсен и Достоевский" в книге: "Символизм как миропонимание", М., "Республика", 1994.