Аннотация: Кошка была маленькая и грязная. Она и на кошку-то не очень была похожа: длинная, некогда белая шерсть потемнела и свалялась, грязными дредами свисая с худенького тельца, ухо порвано, хвост...
КОШКА И ЛИС
Кошка была маленькая и грязная.
Она и на кошку-то не очень была похожа: длинная, некогда белая шерсть потемнела и свалялась, грязными дредами свисая с худенького тельца, ухо порвано, хвост, сломанный в нескольких местах, криво сросся зигзагом. Тяжелый хрип, плохие от жизни на улице желудок и почки. Блохи.
Совсем не так выглядят холеные кошечки ангорской, ее породы, вальяжно развалившиеся за стеклами в окнах домов.
"А ведь когда-то и у меня был дом..."
Этой ночью Кошка полулежала на тротуаре под холодным весенним дождем и никуда не шла. Слишком голодная, слишком уставшая, слишком...
Наступит утро и мимо нее потянутся куда-то люди. Вперед, назад... Мимо. Никто не обратит внимания. Всем - все равно.
***
Лис шла медленно. Почти лениво. Подумаешь, три часа ночи. Вокруг все равно никого. Дождь хлещет. На голове мотошлем с ушками, Пашкина даренка, презент заядлого кошколюба: дурацкая защита от дождя. Сам мот пришлось оставить у Пашки, там какая-то поломка, Лис не понимает, какая. А Пашка умный, разберется. Можно было бы и самой у него остаться, но тут всего пара кварталов, да и... Пашка хорош как друг, такой друг-время-от-времени, друг-иногда. Вместе где-то посидеть в пятницу вечером (чтобы не дома в четырех стенах, и чтобы не приставали: "Вашей маме зять не нужен?"). Выбраться на выставку, на которую очень хочется, но скучно идти одной. Попросить помочь, подставить дружеское плечо или большую просторную жилетку для слез и грязных ругательств в те дни, когда размеренная, нормальная такая жизнь рушится, а ты не знаешь, как все исправить. Потому что исправить все - нельзя.
На работе - подстава, не доказать. Как следствие - увольнение. И ладно бы просто, а такой ушат помоев на голову вылили, полдня в ванне проторчишь, не отмоешься. Квартира съемная, послезавтра платить. Мот этот, кредитный, всего неделю как купленный, тоже, зараза, сломался. И все, нет больше привычной жизни! И что самое поганое - некому рассказать. Никто не станет слушать. Только вон, Пашка. Влюблен, поди. На что-то, дурак, надеется.
***
Это началось еще со школы. Лис, тогда просто Алиса, сторонилась людей. Сверстники не брали ее в игры, но и тогда, и после, это ее вполне устраивало. Время от времени пытались издеваться. Посильней ударить, побольней уколоть. Найти то, самое уязвимое место. "Я сама. Я сильная. Я справлюсь, - твердила Лис. - И справлялась. Сама".
Сама научилась давать сдачи и не жаловаться старшим. Сама делала домашнюю работу, ни у кого не списывая. Сама развлекала себя книгами и кино. Сама поступила в институт с конкурсом в сорок два человека на место. Сама закончила с красным дипломом. Даже не плакала никогда. До сегодняшнего вечера. И всегда это одиночество ее устраивало. Тоже, до сегодняшнего вечера.
- А сейчас посмотришь вокруг, - тихо проговорила она, - вот как на этой пустынной улице, ни-ко-го!
Рассмеялась нервно: а что если кто-то? Есть? Смотрит из-за угла многоэтажки. Выглядывает потенциальную жертву. Ее. Лис.
"Да ну, нет! Кому оно нужно, в такой-то дождь!"
А если даже кто-то и появится, не страшно: она в школе пару лет карате занималась (не черный пояс, но есть), сможет ответить обидчику. О том, что в обтягивающих кожаных штанах и кожаной же, узкой в плечах, куртке ногами-руками особо не помашешь, Лис старалась не думать.
"Надо же. Всего один ушат помоев! А вроде бы я того... сильная."
В темноте у дома глаз заметил какое-то движение. Лис остановилась, повернула голову: что там? Кто? Мышь? Крыса?
Мышей девушка не боялась. А вот крыс...
"Великовата для крысы. Разве что неподалеку радиоактивная помойка... Или это существо - плод генной инженерии?.."
Лис подошла ближе. "Плод генной инженерии" не двигался, равнодушно
фосфоресцируя в неровной фонарной тьме зеленоватыми глазами.
- Да это же, кошка! Ты же кошка, верно?
***
Это было похоже на удивительный сон: кто-то ее увидел, заметил, окликнул. Кто-то с ней - заговорил!
Кошка открыла рот, чтобы поприветствовать большое и черное, говорящее с ней, но ее короткого "мря!" человек (а это был определенно он), кажется, не понял.
Лис оказалась совсем рядом с Кошкой, присела на корточки перед ней. Та опешила от такой близости человека, испугалась, захотела рвануть подальше, но сил хватило только чтобы предупреждающе зашипеть.
- Ты... ты шлема боишься да? - почему-то решила Лис, - Так я сниму. Смотри.
Недолгая возня с застежками и по плечам девушки рассыпались алые кудри.
Теперь дождь лил и на голову, и на волосы, и лицо.
- Видишь, - Лис постаралась улыбнуться. - Я человек.
- Вижу, - ответила Кошка, но девушка не поняла ее.
- Эк тебя угораздило. Одна, на улице, без никого! - и снова, эхом, будто услышанное совсем недавно, а по факту - сказанное ею же, повторила: - без ни-ко-го!
"Кошки на улицах, - сказал как-то Пашка, - живут плохо и мало. У них, как правило, раньше были люди, которые их когда-то любили. А потом - не стало. Или люди перестали их любить, если такое отношение, когда можно взять и перестать, вообще можно называть любовью."
- Одна значит? - Лис осторожно протянула к Кошке ладонь.
Та робко втянула воздух. Пахло колбасой, сыром, блинами: теплыми, домашними запахами. Уже смелее ткнулась носом в ладонь. Та ласково прошлась по свалянной шерсти, осторожно почесала рваное ухо.
- Какая ты мокрая, - не без удивления проговорила Лис, - И... грязная. И шерсть - как панцирь!
- И лишай есть! - веско добавила Кошка, и даже вытянула пораженную лапку, чтобы человеку было лучше видно. - Смотри, вот здесь.
- А ведь мы с тобой похожи, - тихо проговорила Лис. - Обе - драные кошки. Переломы, синяки, царапины. Все там, под грязной шерстью, свалявшейся в один общий ком. Сквозь него тяжелее дотянуться до нежной кожи... - неожиданно вспомнила старые слова из любимой в детстве книжки: - Мы с тобой, одной крови. Ты - и я! - и, будто это дало возможность понимать друг друга, усмехнувшись, добавила: - А на меня сегодня, представь, ушат помоев вылили.
- Сочувствую, - тихо мрякнула кошка. - На меня пару дней назад тоже.
И Лис внезапно ее поняла...
***
"Заметишь на улице кошку, - будто специально вещал в голове голос Пашки, - бери в охапку и тащи домой. Тетке своей, у которой хату снимаешь, потом что-нибудь объяснишь. На худой конец, в коридорный предбанник запихнешь. На крайняк, ко мне притащишь. Это первым делом: оградить кошку от опасностей на улице. Люди, собаки, машины. Еще неизвестно, что страшнее!"
Лис погладила Кошку между ушей:
- Слушай, Кошка. А хочешь у меня жить, а?
- Жить?..
- Ну, жить, вместе.
- Как?..
- Ну, просто так. Мы с тобой это... похожи. Обе - без никого. Сильные и, -
Лис снова усмехнулась, - независимые.
- Дом...
Человек. Предложил. Сам.
- Да! Да! Я согласна, забери! Забери! Забери... - Кошка даже нашла в себе силы привстать.
Подумала восхищенно: "И от него так вкусно пахнет!"
Лис расстегнула куртку, сунула Кошку за пазуху. Плевать, что грязная: отмоем, отстираем. Сказала строго:
- Только чур, не царпаться!
Та и не думала. Пригрелась, тихо замурчала.
"Когда заберешь кошку, ей нужно дать место, где она сможет прятаться, вроде "я в домике". Да-да, в том числе и от тебя, первое время. Можно использовать коробку, например. И нужно обязательно поставить кошке еду, воду. И, конечно, оттащить зверя в ветеринарку. Но, если видишь, что кошке плохо, она слабая, то лучше сразу в ветеринарку. Чтобы не задерживать. И не усугублять."
Лис застегнула куртку повыше, встала, придерживая живую ношу, смыла грязь с ладони бегущей из водосточной трубы водой, достала из кармана мобильник.
- Алло, Паш. Ты не спишь? Прости, что звоню. Нет, мне правда неудобно, просто... Пожалуйста... Подскажи адрес хорошей ветеринарной клиники. Лучше круглосутки, да. Мне очень... нам... Нам очень надо.