ПАРАД ПОБЕЖДЕННЫХ

Генералы, рядовые,
Соблюдая нужный строй,
Пожилые, молодые,
Шаркают по мостовой.
                 -
В степи он отморозил пальцы.
Но от гангрены был спасен.
Спасибо, медики-страдальцы,
Что всё ж живой остался он.
Ариец, юберменш - об этом
Он слышал сотни раз. И вот
Теперь по-нищенски одетым
По чуждой улице бредет.
Обноски рваные. А ноги
Платками обмотал. И вот,
Что получается в итоге?
Не воин, чучело бредет.
Лицо морщинами изрыто,
Как будто дед лет шестьдесят.
В степи печально знаменитой
От Волги он шагал назад.
Там в кипятке ремень сварили.
Желудок пел от кипятка.
Во рту когда-то зубы были.
Теперь осталось два клыка.
С убитой бабки снял одежду.
И ветер колыхал подол.
Он веру потерял, надежду.
Лишь машинально шел и шел.
Он перестал быть человеком.
И одного он не желал -
Упасть. Тогда б другим калекам
Он пищей бы желанной стал.
Когда б увидела невеста,
То не узнала бы его.
Средь воинов тебе не место,
Полуживое существо.
Винтовки их в снегу валялись.
Тащить их - это ж тяжкий труд.
И встретив русских, сразу сдались.
Не волки ж - всё же не сожрут.
Так для него и завершился
Поход великий на восток.
Пришел, чуть-чуть повеселился
И указали на порог.
Он до сих пор не понимает,
Как там он не сошел с ума,
Ведь всё живое убивает
Природа русская сама.
                 -
Под ногами мостовая.
И со всех сторон народ.
Женщина немолодая
В руки хлеб ему сует. 
Ожидал он униженья,
Ожидал удары он
И всеобщее презренье,
И плевки со всех сторон.
Ведь они для них убийцы,
Убивали их мужей,
Сыновей. И расплатиться
С ними надо поскорей.
Хлеб за пазуху он сунул.
Фу! Не видел караул.
И никто в него не плюнул,
Не толкнул его, не пнул.

И понял он, что русский Бог
(Как не воздать ему молебен?),
Хоть он к врагам страны жесток,
Но в то же время милосерден.
                    -
Жил он долго. Дети, внуки.
О войне не вспоминал,
Не рассказывал. И в руки
Крест железный он не брал.
Нет, годами не обидел
Бог его. Но в час ночной
Часто женщину он видел,
Что шагнула с мостовой.