Атмосфера времени
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
Татьяна Хруцкая
АТМОСФЕРА ВРЕМЕНИ
Санкт-Петербург
2012 год
"Быть всегда в пути, быть всегда в дороге ..."
"Русский очерк. Составная часть беллетристики. Писатель - исследователь жизни, восторженный романтик. Литература - превосходный источник народоведения - человековедения. Многие обойдённые романом и повестью стороны русской жизни нашли своё отражение в очерке. Русская очерковая литература отличается широтой охвата жизни и тематическим многообразием. Автор играет в очерке ту же роль, что и в других жанрах литературы, реально именно он организует жизненный материал. В соответствии со своими целями он его отбирает, монтирует, трактует. Перед читателем всё время выступает личность автора, анализирующего самые острые противоречия современности и выражающего при этом свою точку зрения. Очерк - жанр сравнительно молодой. У нас одним из его истоков была получившая распространение в конце XVIII - начале XIX века литература "Писем", "Путешествий" и "Портретов". Очерковая литература стала одним из проявлений поворота литературы к актуальным вопросам жизни. Она стремилась знакомить читателя с новыми формами жизни и её повседневным ходом, с возникающими общественными связями, с бурным пробуждением общественного мнения, с осознанием обществом и отдельными её представителями права выдвигать и отстаивать свою точку зрения, свою независимую мысль. Очерковая литература играет в формировании общественного мнения огромную роль, направляя его интересы к острым проблемам современности. Автора занимает образ своего поколения и образ своего века. Реальные факты даются сквозь призму индивидуальных наблюдений. Каждый из множества наблюдателей современной жизни может написать книгу впечатлений, совершенно отличную от всех остальных. Именно в передаче личных впечатлений от возникающих на наших глазах форм жизни, обычаев, нравов, социальных контрастов и состоит особенность такой книги.
Само это противопоставление личного мнения, своего, особого восприятия вещей и личной их оценки означает одну из форм рождения гражданского самосознания общества: от имени личности обращается к общественному мнению гражданин. Главный в очерке - авторская личность со своим выраженным взглядом на мир и отношением к нему. И внимание его направлено на коренные проблемы народной жизни, на социальные вопросы, проблемы культуры, науки, искусства, на предметы домашнего мира, окружающие личность, на сферу её душевных интересов. Свои наблюдения и переживания описывает вполне определённое лицо, обладающее своими пристрастиями, симпатиями, антипатиями и привычками. Он отстаивает право на свой, независимый, быть может даже только ему одному присущий взгляд на вещи. Вступив на такой путь, автор упивается открывшейся ему возможностью самостоятельного, не подчинённого нормам, восприятия вещей, возможностью передать разные оттенки своего индивидуального подхода к окружающему его миру. Он свободно и непринуждённо пользуется правом на передачу своих наблюдений, переживаний и чувствований. Любой предмет кажется ему достойным внимания и описания. Независимость, самостоятельность ведут автора к анализу контрастов и противоречий мира и к описанию спокойного течения жизни и её деталей. Внимание авторов привлекает деятельная жизнь, новости в промышленности, усилия победить природу. Любопытно проследить, как одни и те же явления жизни по-разному увидены и осмыслены. Рассказ о народных песнях и играх, слушаемых и наблюдаемых людьми из "повреждённого класса полуевропейцев", к которому автор причисляет и себя, прерывается восклицанием: "Каким чёрным волшебством сделались мы чужие между своими!" И затем эта мысль высказывается ещё более обнажено: "Если бы каким случаем сюда занесён был иностранец, который бы не знал русской истории за целое столетие, он конечно бы заключил из резкой противоположности нравов, что у нас господа и крестьяне происходят из двух различных племён, которые не успели ещё перемешаться обычаями и нравами". Объект изображения тот же, но там, где Булгарин находил забавные внешние различия, Грибоедов обнаруживает резкую противоположность, отражающую своеобразный ход русской истории и глубокие противоречия между классами современного общества. Нравоописательный очерк, выражавший у Булгарина вкусы и интересы воинствующего мещанства, Грибоедов переводит в план философско-проблемный. Они по-разному видят мир. За каждым словом ощущается пламенная личность автора, настойчиво ищущего ответов на вопросы, возбуждаемые жизнью. Возбуждает читателя его мысль, помогает следовать за автором, заставляет вглядываться в окружающее и видеть в обыденных вещах отражение серьёзных жизненных противоречий. В подтексте очерка ощущается раздумье автора над проблемами огромной важности, над причинами ..., ощущается мысль о дальнейших путях исторического развития России. Насыщение очерка публицистическим содержанием, переключение его из плана описательного в план проблемно-гражданский. В очерке перед нами не восторженный и чувствительный путешественник, а мыслитель, свободно переключающий своё внимание с одних предметов на другие. Автор подходит к действительности во всеоружии независимой и самостоятельной мысли. Он ставит вопрос о разрыве между народом и передовыми людьми из дворян. Впечатления от смелых черт и вольных движений вытесняются впечатлениями от мёртвых взглядов и сонных лиц. Портрет человека даётся как олицетворение творческой энергии и силы. Люди, которые могли бы многое совершить на ином поле деятельности, но их энергия подавлена, а жизнь искалечена. Замечательные люди исчезают у нас, не оставляя по себе следов. Мы ленивы и нелюбопытны. Автор очерка не отказывается от оценки и осмысления увиденного, от выводов и обобщений. Его отношение к событиям и людям находит своё выражение в разнообразной гамме чувств, начиная от сдержанной иронии и кончая глубокой и страстной взволнованностью. И всё это вместе взятое подчинено пытливой и независимой мысли писателя. Не выставляя себя и своих переживаний на первый план, повествователь и не исчезает, не растворяется в пёстром изобилии фактов и наблюдений. Есть очерк монологический, а есть непосредственное общение автора с описываемыми людьми. И проблематика, и авторское "я" в очерковой литературе отражают характерные черты того этапа движения, когда протестовало ничтожное меньшинство, бессильное без поддержки народа. Форма общественного движения меняется, периоды непосредственного политического творчества народных масс сменяются в истории периодами, когда царит внешнее спокойствие, когда мысль передовых представителей человеческого разума подводит итоги прошлому, строит новые системы и новые методы исследования. Патриоты, не знавшие своей родины. Поиски и изучение новых человеческих типов, стремление показать, что внутри страны существуют и возникают разнородные тенденции - это тема деятельности писателей натуральной школы. Сфера повседневности, будничной действительности и тине её мелочей, всё это не только достойно изображения в литературе, но и решающим образом влияет на течение русской жизни. Это должно породить стремление найти и изобразить новые и новые стороны в сфере будничной действительности, вскрывая их социальную природу. "Физиологический очерк" нашёл не только новые объекты, но и новые методы изображения русской жизни. Сколькими оттенками пестреет Россия не только в климатическом, но и в общественном отношении! Северная полоса России резко отличается от средней, а средняя - от южной. Это переезды из одного мира в другой.
В русской жизни обнажаются ревущие противоречия между европейской внешностью и азиатскою сущностью. Писатель вторгается в спор между славянофилами и западниками о природе русского человека, в спор о том, по каким путям должно пойти будущее развитие России. Руководящим принципом становится сформулированная автором мысль о характерных для населения России противоположных и разнообразных пластах и слоях, пестреющих бесчисленными оттенками. В каждом из типов особый душевный склад, особое проявление русского национального характера. Традиционные представления о кротости, терпении и покорности как якобы важнейших чертах русского национального характера. Проблему характера русского человека демократическая очерковая литература связала с материальными, бытовыми, правовыми условиями его жизни. Она показала в русском человеке из народа не только бессильную кротость, умение страдать и способность ко всему притерпеться, но и горы злобы, до предела накипевшее мрачное ожесточение. Разные качества раскрыты как результат исторических условий. Образы людей ожесточившихся, озлобленных, иногда одержимых чувством мрачной мстительности создавали авторы в очерках, посвящённых жизни "дна". Писателей интересовало изображение всей совокупности общественных отношений, ведущих к столь ужасным последствиям. Таинственные, необъяснимые свойства души русского человека! Лесков показывает, как любые реформаторские попытки должны были принимать уродливую форму и терпеть крах в стране, где духовное вырождение господствующего класса и идиотизм жизни являлись следствием одной общей причины. Писатели-народники возбуждали в своих произведениях чувство ненависти не только к старому, дореформенному порядку и его остаткам, но и к новому, нарождающемуся капиталистическому хищничеству. Они показывали, как к отвратительным формам эксплуатации и угнетения, существовавшим в дореформенный период, прибавляются новые, не менее отвратительные и ещё более изощрённые. Они стремятся раскрыть для себя и для читателя механику выколачивания прибыли или реальные цели той показной благотворительности, которой занимаются капиталисты. Капитализм проникал во все поры русской жизни. Жизнь приобретала всё более запутанные формы. Появлялись новые закономерности, всё более сказывающиеся в жизни народа после реформы. Экономическое развитие, правительственные реформы - всё это создавало вместо существовавших ранее простых и вполне наглядных форм общения - новые, характер которых было не так легко и просто постигнуть. Капитализм проникает в личные, семейные отношения. Утрата моральных устоев показана автором как неизбежный результат решающих изменений в материальных условиях их жизни. Автор очерка не скрывается за объективным повествованием о судьбах героев, как это происходит в романе, повести, рассказе. По своему усмотрению он отбирает именно те явления и факты, которые ему нужны для постановки взволновавшей его проблемы, и по своему усмотрению располагает, компонует их. Единый повествовательный сюжет, единые герои в очерке не обязательны, ибо главное здесь - логика раскрытия проблемы. Этому раскрытию подчиняется отбор отдельных элементов, из которых складывается очерк (а они могут быть самыми разными: изображение типов и изображение среды, индивидуальные и групповые портреты, личные впечатления автора и его раздумья, воспоминания, ассоциации и аналогии, полемика, документальные данные и т.д.). Автор свободно обращается со своим разнородным материалом, пользуется им лишь в пределах, нужных ему для решения проблемы. Очерк стоит где-то между исследованием и рассказом. Автор переполнен впечатлениями и делится ими с читателем. Писатель вступает с читателем в прямой разговор, вовлекает его в круг своих исканий. Не зная умиротворяющего, усыпляющего мысль и совесть покоя, он заставляет и читателя следовать за ходом своей взволнованной мысли. Очерк всё более превращался в жанр проблемно-публицистический. Границы между литературными жанрами относительны. Страстная, личная заинтересованность писателя в решении проблем, волнующих общество; стремление художника вторгаться в ход жизни, безбоязненно делясь своей беспокойной мыслью, своими надеждами и разочарованиями с читателем и вызывая его на ответные размышления. Перед очерковой литературой открываются новые перспективы. Надо изображать не только продукты труда, но и самый процесс их возникновения, людей, которые их создают. Надо показывать инициативу, самодеятельность, творческую энергию народных масс, решительно борясь со всем, что мешает свободному проявлению их сил. Истина, возникающая на страницах очерков, ужасает. Каторжный, кабальный труд, нищенское существование, бесправие, одичание, отупелое отношение к жизни - такова судьба рабочего человека, которого обстоятельства вынуждают ко всему притерпеться. Изредка в нём вспыхивают искры мрачного, безысходного отчаяния, дикой, мстительной злобы, быстро гаснущие под влиянием внешних условий.
Русский очерк содержит огромный художественно-познавательный материал для читателя, который найдёт в нём отражение многих важнейших моментов истории страны на протяжении ряда десятилетий. Для наших писателей русский очерк сохраняет значение школы изображения народной жизни и решения самых актуальных её проблем. Очерк активно и оперативно вторгается в жизнь".
Момент личного раздумья...
"Век на службе и в работе. Неусыпный, непрестанный труд. Непрерывные заботы человека, который ещё не успевает покончить с каким-нибудь промыслом, как его уже ждут другие".
А.Н.РАДИЩЕВ (1749-1802). "Путешествие из Петербурга в Москву".
Александр Николаевич Радищев - великий русский революционер, философ и писатель. Его замечательное произведение "Путешествие из Петербурга в Москву", появившееся в 1790 году, было первым подлинно революционным произведением русской художественной литературы. Оно проникнуто страстной ненавистью к самодержавию и крепостничеству. Прочтя "Путешествие" Екатерина II возмутилась его бунтовским содержанием. Радищеву был вынесен смертный приговор, заменённый ссылкой в Сибирь.
После крестьянской войны 1773-1775 годов Екатерина II провела реорганизацию местного управления: было создано 50 губерний, в состав которых входили уезды; во главе губернии стоял губернатор...
Летний сад в Петербурге на берегу Невы был местом прогулок столичной знати; Баба - английский парк вельможи Нарышкина на взморье близ Петербурга, куда по воскресеньям собиралась на гулянья петербургская публика...
Квакеры - религиозная секта в Англии и Северной Америке; противники рабства и официальной церковности, проповедовавшие идеи "сочувствия к ближнему" и "самосовершенствования"...
Военная служба длилась 25 лет. Солдат брали только из податных сословий, главным образом из крестьян. Казённые крестьяне стремились выставить вместо себя крепостных, покупая их у помещиков, хотя купля-продажа крестьян во время рекрутских наборов формально запрещалась законом. Рекруты из экономических селений набирались путём жеребьёвки...
Корыстолюбие является не только мощным возбудителем человеческой деятельности, источником государственного богатства, оно же источник рабства, ибо богатство наживается грабежом порабощённого народа...
Кто знает голоса русских народных песен, тот признается, что есть в них нечто, скорбь душевную означающее. Все почти голоса таковых песен суть тону мягкого. В них найдёшь образование души нашего народа. Посмотри на русского человека; найдёшь его задумчива. Если захочет разогнать скуку, или, как то он сам называет, если захочет повеселиться, то идёт в кабак. В веселии своём порывист, отважен, сварлив. Если что-то случается не по нём, то скоро начинает спор или битву...
О природа, объяв человека в пелены скорби при рождении его, влача его по строгим хребтам боязни, скуки и печали чрез весь его век, дала ты ему в отраду сон. Уснул, и всё скончалось. Несносно пробуждение несчастному. О, сколь смерть для него приятна. А есть ли она конец скорби?..
Я приметил из многочисленных примеров, что русский народ очень терпелив и терпит до самой крайности; но когда конец положит своему терпению, то ничто не может его удержать, чтобы не преклонился на жестокость...
Если здесь нет на тебя суда, - но пред судиею, не ведающим лицеприятия, давшим некогда и тебе путеводителя благого, совесть, но коего развратный твой рассудок давно изгнал из своего жилища, из сердца твоего. Но не ласкайся безвозмездием. Неусыпный сей деяний твоих страж уловит тебя наедине, и ты почувствуешь его кары. О! Если бы они были тебе и подвластным тебе на пользу... О! Если бы человек, входя по часту во внутренность свою, исповедал бы неукротимому судии своему, совести, свои деяния. Претворенный в столп неподвижный громоподобным его гласом, не пускался бы он на тайные злодеяния; редки бы тогда стали губительствы, опустошения... и проч.
Н.М.КАРАМЗИН (1766-1826). "Письма русского путешественника".
В мае 1789 года двадцатитрёхлетний Николай Михайлович Карамзин отправился в заграничное путешествие, длившееся шестнадцать месяцев - по сентябрь 1790 года. Карамзин побывал в Германии, Швейцарии, Франции и Англии. Вскоре после возвращения в Россию он начал публиковать свои "Письма русского путешественника". Свою книгу о путешествии он написал в виде писем к близким друзьям. Форма писем открыла перед писателем большие возможности. Разнородные, среднему читателю того времени мало известные и не всегда органично между собой связанные материалы поданы в "Письмах" не объективно-описательно, а сквозь призму восприятия рассказчика - человека с широкими духовными интересами и запросами, который всё больше обогащается в процессе общения с окружающим миром. "Письма" Карамзина имели огромный успех у читателя, который находил в них обильный познавательный материал, изложенный непринуждённо и увлекательно в тоне задушевной дружеской беседы, изящным и гибким стилем.
...О сердце, сердце! Кто знает, чего ты хочешь? Сколько лет путешествие было приятнейшею мечтою моего воображения? Не в восторге ли сказал я самому себе: наконец ты поедешь? Не в радости ли просыпался всякое утро? Сколько времени не мог ни о чём думать, ничем заниматься, кроме путешествия? Но - когда пришёл желаемый день, я стал грустить, вообразив в первый раз живо, что мне надлежало расстаться с любезнейшими для меня людьми в свете и со всем, что, так сказать, входило в состав нравственного бытия моего. С вещами бездушными прощался я как с друзьями. Колокольчик зазвенел, лошади помчались, и друг ваш осиротел в мире, осиротел в душе своей! Во всю дорогу не приходило мне в голову ни одной радостной мысли...
Деятельность есть наше определение. Человек не может быть никогда совершенно доволен обладаемым и стремится всегда к приобретениям. Смерть застаёт нас на пути к чему-нибудь, что мы ещё иметь хотим. Дай человеку всё, чего желает; он в ту же минуту почувствует, что это всё не есть всё. Не видя цели или конца стремления нашего в здешней жизни, полагаем мы будущую, где узлу надобно развязаться. Я утешаюсь тем, что мне уже шестьдесят лет и что скоро придёт конец жизни моей: ибо надеюсь вступить в другую, лучшую. Помышляя о тех услаждениях, которые имел я в жизни, не чувствую теперь удовольствия; но представляя себе те случаи, где действовал сообразно с законом нравственным, начертанным у меня в сердце, радуюсь. Говорю о нравственном законе: назовём его совестию, чувством добра и зла - но он есть. Я солгал; никто не знает лжи моей, но мне стыдно. Вероятность не есть очевидность, когда мы говорим о будущей жизни, но, сообразив всё, рассудок велит нам верить ей. Да и что бы с нами было, когда бы мы глазами увидели её? Если бы она нам очень полюбилась, мы бы не могли уже заниматься нынешнею жизнею и были в беспрестанном томлении...
Сердечное уверение не есть ещё философическое уверение; оно не надёжно: теперь чувствуете его, а через минуту оно исчезнет, и вы не найдёте его места. Надобно, чтобы уверение основывалось на доказательствах, а доказательства на тех врождённых понятиях чистого разума, в которых заключаются все вечные, необходимые истины. Сего-то уверения ищет метафизик в уединённых сенях, во мраке ночи, при слабом свете лампады, забывая сон и отдохновение. Ежели бы могли мы узнать точно, что такое есть душа сама в себе, то нам всё бы открылось; но... Глаз, по своему образованию, не может смотреть на себя без зеркала. Мы созерцаемся только в других предметах. Чувство бытия, личность, душа - всё сие существует единственно потому, что вне нас существует - по феноменам или явлениям, которые до нас касаются...
Человек рождён к общежитию и дружбе - сию истину живо чувствовало моё сердце.
- На гробе друга моего, который пошёл в землю от несчастной любви к одной ветреной, легкомысленной женщине, клялся я удаляться от этого опасного для нас пола и вечно быть холостым. Науки занимают всю мою душу - и, благодаря Бога, могу быть счастлив сам собою.
- Тем лучше для вас.
Как ясно было небо, так ясна была душа моя. Я видел везде благоденствие, счастие и мир. Птички, которые порхали и плавали по чистому воздуху над головою моею, изображали для меня веселье и беспечность. Они чувствуют бытие своё и наслаждаются им! Каждый поселянин, идущий по лугу, казался мне благополучным смертным, имеющим с избытком всё то, что потребно человеку. Он здоров трудами, весел и счастлив в час отдохновения, будучи окружён мирным семейством, сидя подле верной своей жены и смотря на играющих детей. Все его желания, все его надежды ограничиваются обширностию его полей; цветут поля, цветёт душа его.
- Все те, которые жили у меня, были довольны. Я получаю, конечно, немного барыша, да зато идёт обо мне добрая слава; зато у меня совесть чиста и покойна - а у кого покойна совесть, тот счастлив в здешней жизни, и ничего не боится...
Милые друзья мои! Я вижу людей, достойных моего почтения, умных, знающих, учёных, славных, - но все они далеки от моего сердца. Кто из них имеет во мне хотя малейшую нужду? Всякий занят своим делом, и никто не заботится о бедном страннике. Никто не хватится меня завтра, если нынешняя ночь на чёрных своих крыльях унесёт мою душу из здешнего мира; ничей вздох не полетит вслед за мною, - и вы бы долго, долго не узнали о переселении вашего друга!..
Важный вид их заставил меня думать, что люди, живущие между скал, на пустых утёсах, под шумом ветров, не могут иметь весёлого характера; мрачное уныние будет всегда их свойством - ибо душа человека есть зеркало окружающих его предметов.
- У тебя нет родни?
- Есть; да ныне всякий об себе думает. Кому до меня нужда? Я не люблю скучать собою. Слава богу, нашла пристанище.
Я подошёл к окну и смотрел на заходящее солнце. Боже мой! Сколько великолепия в физическом мире и сколько бедствия в нравственном!
Дорожки, извиваясь, приводят вас ко мшистой скале, к дикому гроту, где читаете надпись: Искусство ведёт к Натуре; она дружески подаёт ему руку; а в другом месте: Здесь я наслаждаюсь задумчивостию.
- Счастлив ли ты, добрый человек?
- Думаю.
- В чём состоят твои удовольствия?
- В работе, отдыхе, в беспечности.
- Прибавь ещё: в благодеяниях. Я знаю, что ты делаешь много добра.
- Какого?
- Подаёшь милостыню.
- Отдаю лишнее.
- Молишься ли богу?
- Благодарю его.
- За что?
- За себя.
- Ты не боишься смерти?
- Ни жизни, ни смерти.
- Читаешь книги?
- Не имею времени.
- Бывает ли тебе скучно?
- Я никогда не бываю празден.
- Не завидуешь никому?
- Я доволен собою.
- Ты истинный мудрец.
- Я человек.
"Будем благородны сердцем! Заслужим собственное своё почтение!" Он говаривал, как самая умная книга; а я не умею сказать двух красивых слов. С некоторого времени он стал задумчив, ходил повеся голову и любил рассуждать со мною о смерти. Вчера узнал я, что он наскучил жить и что на свете не стало одного доброго человека. Гибельные следствия полуфилософии.
Между разбросанными по столу бумагами нашлись стихи, разные философические мысли и завещание. На стене было написано: "Когда человек ничего не достиг и у него не осталось надежд, жизнь - позор, а смерть - долг". Сей молодой человек знал наизусть опасные произведения новых философов. Вместо утешения извлекал из каждой мысли яд для души своей, не образованной воспитанием для чтения таких книг, и сделался жертвою мечтательных умствований. Он ненавидел своё низкое состояние и в самом деле был выше его как разумом, так и нежным чувством.
А вы, отечественные друзья мои, не назовёте меня неверным за то, что я в чужой земле нашёл человека, с которым сердце моё было как дома. Это знакомство считаю благодеянием судьбы в странническом сиротстве моём. Как ни приятно, как ни весело всякий день видеть прекрасное, слышать умное и любопытное; но людям надобны подобные им люди, или сердцу их будет грустно.
Ф.Н.ГЛИНКА (1786-1880). "Письма русского офицера".
Фёдор Николаевич Глинка родился в дворянской семье. Обучался в Петербурге в кадетском корпусе, который окончил в 1803 году. Глинка участвовал в первой войне России с Наполеоном в 1805-1806 годах; по окончании войны он вышел в отставку, занимался литературной деятельностью, совершил путешествие по России. Когда началась Отечественная война 1812 года, Глинка снова вступил в армию. Его "Письма русского офицера" пользовались большим успехом и доставили их автору широкую известность. Успех имела и другая книга Глинки - "Очерки Бородинского сражения". "Окружённый шумом военных бурь, я посвящал всё своё время обязанностям службы. Иногда только, в минуты общего отдохновения, при свете полевых огней, часто на самом месте боя изливал я, как умел, мысли и чувства на бумаге". Глинка поставил перед собой задачу "узнавать и описывать нравы своего народа".
...В начале войны 1812 года крупнейший из военачальников того времени Михаил Илларионович Кутузов (1745-1813) не получил ответственного назначения, ибо находился в немилости у Александра I. Лишь в августе 1812 года, когда отсутствие единого командования поставило русскую армию в тяжёлое положение, Александр I, уступая общественному мнению, против воли назначил 8(20) августа Кутузова главнокомандующим...
В 1805 году вблизи деревни Аустерлиц в Моравии произошло сражение между союзными австрийскими и русскими войсками и Наполеоном, закончившееся победой французов и определившее исход войны 1805-1807 годов...
Во время краткой и обманчивой тишины, которою наслаждались мы с 1807 по 1812 год, предпринимал я, по разным обстоятельствам, поездки в разные места, не оставляя привычки бросать на бумагу мысли и замечания свои. Путешествуя в отечестве нашем, нельзя наполнить листов записной книжки описанием картин, мраморных изваяний и прочих произведений художеств; но можно списывать картины с нашей природы, которая богата ими, а всего, как мне кажется, важнее узнавать и описывать нравы своего народа. Путешествие есть единственное к тому средство...
Непритворная скорбь всегда красноречива. Посудите, каково житьё крестьян помещика, который, будучи знатного рода и воспитан в Москве в иностранном пансионе, прошёл и затвердил весь курс модных наук, в котором нет, однакож, ни одного урока о том, как быть отцом-помещиком...
В Москву нельзя показаться без денег... Там все сельские доходы, орошённые потом и слезами земных тружеников - поселян, возлагаются на алтарь богини большого света - роскоши! Страсти и прихоти - её жрецы: мода - любимая дочь роскоши...
До сей поры не перевелись ещё остроумные художники-самоучки. Этот человек доказал на деле, что прилежание, соединённое с терпением, может всему научить. Нет художества, в котором бы он не упражнялся и которого бы хотя отчасти не постиг: он мастер золотых дел, слесарь, столяр, живописец и механик. И в России могут родиться изобретательные умы и процветать дарования...
Он без всяких отличных образцов искусств и художеств, руководствуясь одними только беспрерывными опытами и не теряя бодрости при многих неудачах, старался сам собою достигнуть до чего-нибудь необыкновенного. Терпение и размышление: вот два главных его способа. Он может почесться учеником самой природы. Укрываясь от взоров людских, он любил беседовать с нею. Тенистые рощи были свидетелями его размышлений: там, в уединённых прогулках, провождал он досужие часы своей молодости. Дары природы и ума редко сопровождаются дарами счастия ...
Торг и другие обороты умножили его достаток, а чрез то, освободив его от тягости борения с нуждою, подали ему способ располагать свободным временем. Тут предался он чтению различных полезных книг. Охота к чтению в нём усиливалась, он провождал в чтении большую часть ночи и засыпал с книгою в руках, а днём, куда бы ни шёл из дому, всегда брал с собою книгу...
Между русскими и иностранными лавками та разница, что первые по большей части навещаются пешеходами, а последние посещаемы особами, приезжающими в блестящих экипажах. В первых все товары почитаются негодными; в последних превосходными: хотя часто многое втихомолку переходит из русских лавок в иностранные и становятся вдвое дороже...
Дай Бог нашим вперёд! Помоги Бог оттолкнуть дерзких от древних рубежей наших!.. Дух пробуждается, души готовы. Война народная слишком нова для нас. Дозволят - и мы, поселяне, готовы в подкрепу воинам. Знаем места, можем вредить; засядем в лесах, будем держаться - и удерживать; станем сражаться - и отражать!.. Итак - народная война!..
Как нетрудно понравиться солдату! Должно показать только ему, что заботишься о судьбе его, что вникаешь в его состояние, что требуешь от него необходимого-нужного и ничего излишнего. Когда светлейший князь объезжал в первый раз полки, то солдаты засуетились было, начали чиститься, тянуться и строиться. "Не надо! Ничего этого не надо! - говорил князь: - я приехал только посмотреть, здоровы ли вы, дети мои! Солдату в походе не о щегольстве думать: ему надобно отдыхать после трудов и готовиться к победе". Такие слова главнокомандующего всё войско наполняли к нему доверенностью и любовью. "Вот то-то приехал наш батюшка! - говорили солдаты: - он все наши нужды знает: как не подраться с ним; в глазах его все до одного рады головы положить". Быть великому сражению! Все обстоятельства предвещают сражение, долженствующее решить судьбу Отечества...
По последнему расположению войск у нас на правой руке Милорадович; на левой князь Багратион; в середине Докторов. Глава всех войск князь Кутузов, под ним Барклай де Толли. Ожидают неприятеля и сражения...
Отдалённый гром пушек приветствовал восходящее солнце.
Во всё время, как мелкий огонь гремел неумолчно, и небо дымилось, князь Михайла Ларионович сидел на своей деревянной скамеечке, которую за ним всегда возили, у огня, на средине линий. Он казался очень покоен. Все смотрели на него и, так сказать, черпали от него в сердца свои спокойствие. В руках его была нагайка, которою он то помахивал, то чертил что-то на песке. Казалось, что весь он превратился в слух и зрение, то вслушиваясь в гремящие переходы сражения, то внимательно обозревая положение мест. Ночь прекратила бой и засветила новые пожары...
Застонала земля и пробудила спавших на ней воинов. Дрогнули поля, но сердца покойны были. Так началось беспримерное сражение Бородинское 26 августа. Французы метались с диким остервенением; русские стояли с неподвижностью твердейших стен. Одни стремились дорваться до вожделенного конца всем трудам и дальним походам, загрести сокровища, им обещанные, и насладиться всеми утехами жизни в древней знаменитой столице; другие помнили, что заслоняют собою эту самую столицу, сердце России и мать городов. Оскорблённая вера, разорённые области, поруганные алтари и прахи отцов, обиженные в могилах, громко вопияли о мщении и мужестве.
Потеря Москвы не есть ещё потеря Отечества. Так скажет история, и так говорит главнокомандующий.
Надобно видеть солдат наших, без ропота сносящих голод и стужу, с пылким рвением идущих на бой и мгновенно влетающих на высоты окопов, чтоб иметь понятие о том, как приятно освобождать города своего отечества! Смотря теперь на солдат наших, отличающихся не одними минутными порывами храбрости, но постоянным мужеством, твёрдостью духа и безропотным терпением, нельзя не признаться, что война образует войско. Опыт, пример и внушения храбрых и благоразумных начальников действуют к возвышению духа и усовершенствованию солдат. Так-то справедливо, что военное время всякого военным делает. Обстоятельства изменяют самые закоренелые свойства.
С.К.ФЕРЕЛЬЦТ (1765-?). "Путешествие критики".
Выходец из Аугсбурга, Савелий Карлович фон Ферельцт приехал в Россию ещё в детстве; в 1804 году поступил учителем иностранных языков во Владимирское главное народное училище. "Путешествие критики" - сборник бытовых очерков в популярной в начале XIX века форме "писем", в которых изображаются провинциальное поместное и городское дворянство и крепостное крестьянство.
...По египетскому мифу, сказочная птица Феникс через каждые 500 лет прилетает в Египет в храм бога солнца. Феникса сжигают, но он возрождается из пепла и улетает в Индию...
Ни одна слеза твоя не пропадёт понапрасну; они со временем все соберутся в один состав, превратятся в пламень и будут пожирать сердце виновника горестей твоих. Ты и теперь несчастлив, но ещё в тысячу крат будешь несчастливее, если станешь воображать себя несчастным. Бог по испытании твёрдости твоей, может быть, успокоит старость твою...
Пословицы, особливо старинные, всегда везде приемлются за неоспоримые истины. Подобный подобного любит: это пословица, и пословица старинная. Но не подлежит ли она какому-нибудь сомнению или, по крайней мере, исключению? Могут ли, например, двое скупых богачей жить между собою так же дружелюбно, как живут двое пьяниц? Пьяница любит пьяницу потому, что страсть к пьянству ненавидит в себе самом и старается извинить себя слабостями себе подобного. Напротив, скупец не может не ненавидеть другого скупца потому, что он без меры любит себя за скупость...
Ныне настали времена ни на что не похожие: без детей горе, а с детьми и вдвое. Вспой, вскорми да приготовь богатое приданое; а без того и человек не человек!
Н.А.БЕСТУЖЕВ (1791-1855). "Колонны Исаакиевского собора". "Гибралтар". "Гусиное озеро".
Николай Александрович Бестужев вырос в дворянской семье, проникнутой свободолюбивыми идеями и критическим отношением к крепостническому строю. Он был старшим из пяти Бестужевых, трагическая судьба которых неразрывно связана с восстанием декабристов.
Все выводы, к которым Бестужев приходит, основаны на тщательном изучении фактов, подробностей и даже мелочей, ибо, по мнению Бестужева, иногда эти мелочи обрисовывают дух народа.
...Колонны Исаакиевского собора. Мы ищем удивительных вещей в чужих краях, с жадностью читаем древние истории, повествующие нам о исполинских подвигах тогдашней архитектуры, за каждой строчкой восклицаем: чудно! Неимоверно!.. И проходим мимо сих чудных, неимоверных колонн с самым обыкновенным любопытством; от чего?
Однакоже я удивляюсь тому несказанно! Огромность колонн, простые способы, которые по секрету открыла сама природа нашим простым людям за то, что они не слишком от неё удаляются, - всё оное, в этом и во многих других случаях, наполняет мою душу каким-то приятным чувством, от которого мне кажется, будто я, россиянин, вырос целым вершком выше иностранцев, так что мне нет никакой надобности смотреть на них с подобострастием исподлобья.
Эта работа - высший образец человеческого терпения, знания и мощи.
Здесь, в окрестности, жил бурят по прозванию Марко-богатый; он точно был богат, но ему стоило захворать и пролежать пять месяцев, чтобы сделаться нищим. Налетело множество лам, как воронов; надобно было совершать с утра до вечера моления, отгонять злого духа бубнами, трубами и прочей варварскою музыкою. Надобно было обкладывать больного то коровьими, то бараньими внутренностями, по усмотрению лам-врачей; натурально, что требуха доставалась на долю больного, а мясо ламам; сверх того, надобно было платить и за службу, и за дружбу, и за труды, так что к концу болезни Марко-богатый стал Марко-нищий. Тогда ламы оставили его на произвол природы, которая не преминула, в свою очередь, без всякой платы поставить его на ноги, а те отправлялись искать новых жертв.
Лама - в Тибете и Монголии монах. Ламаизм (разновидность буддийской религии), проникший в Бурятию в XVIII веке, проповедовал непротивление, смирение, отказ от житейских стремлений и был орудием закабаления трудящихся масс бурятскими феодалами. Содержание многочисленных лам тяжёлым бременем ложилось на народ.
Каким чёрным волшебством сделались мы чужие между своими... Если бы каким-нибудь случаем сюда занесён был иностранец, который бы не знал русской истории за целое столетие, он конечно бы заключил из резкой противоположности нравов, что у нас господа и крестьяне происходят от двух различных племён, которые не успели ещё перемешаться обычаями и нравами.
А.С.ГРИБОЕДОВ (1795-1829). "Загородная поездка".
Во время восстания декабристов Грибоедов находился на Кавказе. Там же в январе 1826 года он был арестован по подозрению в причастности к восстанию и доставлен в Петербург, где провёл в заключении четыре месяца. В начале июня, благодаря отсутствию против него прямых улик, Грибоедов был освобождён. Очерк "Загородная поездка" написан им вскоре после освобождения, в дни уединения и напряжённых раздумий о значении декабрьского движения, о причинах его поражения, об участи восставших, среди которых было много его близких друзей.
А.А.БЕСТУЖЕВ-МАРЛИНСКИЙ (1797-1837). "Отрывки из рассказов о Сибири".
Александр Александрович Бестужев-Марлинский обнаружил способность к литературе и живописи ещё во время обучения в Горном институте. В 1816 году, не окончив института, он поступил на военную службу, продолжая заниматься литературой. В 1818 году он выступил в печати (полк Бестужева стоял в Петергофе поблизости от дворца Марли, поэтому Бестужев избрал себе псевдоним Марлинского). Как активный декабрист, участник восстания 14 декабря, А.Бестужев после заключения в крепости был сослан в Якутск.
...Сибирь. Куда не забрасывает судьба человека? Куда не завлекает жажда приобретения? Богач требует зимой плодов лета и цветов весны, - требует летом зимних снегов для мороженого. Ему нужен полярный соболь на шубу и тропические пряности для стола; он перемешивает времена и смеживает климаты - и купец спешит во все края земли, чтобы доставить ему наслаждение, себе выгоду. Прихоть и нужда, средства и удобства жизни подстрекаемы одним и тем же - желанием лучшего, желанием счастия. Само провидение вложило в нас этот будильник для поддержания всегдашней деятельности, и что более торговли питает её взаимным променом надобностей и необходимостей, выгод и работ? Купцы, сами того не зная, благодетели человечества, и звание их становится тем почтеннее, чем просвещённее их виды, чем малокорыстнее обороты, чем полезнее обществу и опаснее для себя их предприятия...
Но и в этом забытом от света углу живут люди; и в них шевелятся желания, даже страсти. Чем реже там заезжие, тем они приятнее, и вот почему колымцы слывут гостеприимством, а девушки их красотою и приветливостью...
Но кто опишет ужасную красоту лесных пожаров, столь обыкновенных в Сибири! Далеко встречают путника, плывущего по реке, облака дыма; наконец видны и волны пламени, разливающиеся по горе; иной утёс кажется драконом с огненною гривою. С треском пожигает пламя валежник, сухой лес и опушку. Высокие кедры и сосны обгорают только до половины... Огонь ползёт, вьётся по ним, как змея; яркое зарево играет над головою, река то двоит картину, отразя её в лоне своём, то опять застилается клубами дыма, и путник вплывает под свод его, будто в мрачное жерло ада...
Сама природа указала Сибири средство существования и ключи промышленности. Схороня в горах её множество металлов и цветных камней, дав ей обилие вод и лесов ... она явно даёт знать, что Сибирь должна быть страной фабрик и заводов.
С.Т.АКСАКОВ (1791-1859). "Буран".
Сергей Тимофеевич Аксаков родился в помещичьей семье в Уфе, учился в Казанском университете. В студенческие годы он интересовался театром, пробовал свои силы в поэзии. В 1808 году Аксаков поселился в Петербурге и поступил на службу переводчиком Комиссии составления законов.
А.С.ПУШКИН (1799-1837). "Путешествие в Арзрум".
В марте 1829 года Александр Сергеевич Пушкин приехал из Петербурга в Москву, а 1 мая отправился из Москвы на Кавказ, где в это время шла русско-турецкая война (1828-1829).
Путешествие в Арзрум во время похода 1829 года. Черкесы нас ненавидят. Дружба мирных черкесов ненадёжна: они всегда готовы помочь буйным своим единоплеменникам. Дух дикого их рыцарства заметно упал. Они редко нападают в равном числе на казаков, никогда на пехоту и бегут, завидя пушку. Зато никогда не пропустят случая напасть на слабый отряд или на беззащитного. Здешняя сторона полна молвой о их злодействах. Почти нет никакого способа их усмирить, пока их не обезоружат, как обезоружили крымских татар, что чрезвычайно трудно исполнить по причине господствующих между ими наследственных распрей и мщения крови. Кинжал и шашка суть члены их тела, и младенец начинает владеть ими прежде, нежели лепетать. У них убийство - простое телодвижение. Пленников они сохраняют в надежде на выкуп, но обходятся с ними с ужасным бесчеловечием, заставляют работать сверх сил, кормят сырым тестом, бьют, когда вздумается, и приставляют к ним для стражи своих мальчишек, которые за одно слово вправе их изрубить своими детскими шашками. Что делать с таковым народом? Влияние роскоши может благоприятствовать их укрощению. Есть средство более сильное, более нравственное, более сообразное с просвещением нашего века: проповедание евангелия...
Скоро притупляются впечатления. Едва прошли сутки, и уже рёв Терека и его безобразные водопады, уже утёсы и пропасти не привлекали моего внимания...
Как жаль, что Грибоедов не оставил своих записок! Написать его биографию было бы делом его друзей; но замечательные люди исчезают у нас, не оставляя по себе следов. Мы ленивы и нелюбопытны...
Благословен час, когда встречаем поэта. Поэт брат дервишу. Он не имеет ни отечества, ни благ земных; и между тем как мы, бедные, заботимся о славе, о власти, о сокровищах, он стоит наравне с властелинами земли, и ему поклоняются.
Н.В.ГОГОЛЬ (1809-1852). "Петербургские записки 1856 года".
В самом деле, куда забросило русскую столицу - на край света! Странный народ русский: была столица в Киеве - здесь слишком тепло, мало холоду; переехала русская столица в Москву - нет, и тут мало холода: подавай Бог Петербург! Выкинет штуку русская столица, если подсоединится к ледяному полюсу...
Как раскинулась, как расширилась старая Москва! Какая она нечёсаная! Как сдвинулся, как вытянулся в струнку щёголь Петербург! Перед ним со всех сторон зеркала: там Нева, там Финский залив. Ему есть куда поглядеться. Москва - старая домоседка, печёт блины, глядит издали и слушает рассказ, не подымаясь с кресел, о том, что делается в свете; Петербург - разбитной малый, никогда не сидит дома, всегда одет и, охорашиваясь перед Европою, раскланивается с заморским людом. Москва женского рода, Петербург мужского...
К чему так быстро летит ничем не заменимое наше время? Кто его кличет к себе?
В.И.ДАЛЬ (1801-1872). "Уральский казак". "Петербургский дворник".
Владимир Иванович Даль был сыном врача, учился в Морском корпусе, а затем на медицинском факультете Дерптского университета. Несколько лет служил военным врачом в действующей армии, а затем в петербургском Военно-сухопутном госпитале, занимаясь одновременно литературной деятельностью. С молодых лет Даль заинтересовался русской народной речью и начал собирать пословицы, поговорки, прибаутки, старательно изучал народный быт и народное творчество. В 1833 году Даль переменил место жительства и род занятий, переехав из Петербурга в Оренбург чиновником особых поручений при главном начальнике Оренбургского края. Здесь созрела у Даля мысль о составлении толкового словаря русского языка, ставшего, в конце концов, главным делом всей его жизни. В четырёх томах "Толкового словаря живого великорусского языка" (1861-1867) с большой полнотой отражён словарный запас русского языка середины XIX века и даны обстоятельные толкования двухсот тысяч слов, основанные на глубоком изучении народной жизни того времени.
...Петербургский дворник. На дворе погода какая-то средняя, то есть люди заезжие полагают, что она дурна; коренные жители находят, что она довольно сносна, и надеются, что к вечеру ещё проведрется...
По ту сторону улицы проходят две барыни; у одной из них на руках какая-то шавка; барыня её усердно лижет и целует.
- Вот, - сказал весёлый дворник Иван, - барыни, - те детей своих пестовать не хотят, а со щенятами нянчатся!
Обе барыни оглянулись на весёлого дворника и посмотрели на него такими глазами, будто он сказал непростительную дерзость...
Иван научился также от Григория пугать мошенников и узнавать их толпе; стоит только сказать "стрёма", то есть: берегись! - и всякий мазурик сейчас же кругом оглянется.
И.И.ПАНАЕВ (1812-1862). "Петербургский фельетонист". "Галерная гавань".
Иван Иванович Панаев окончил в 1830 году Благородный пансион при Петербургском университете, служил в департаменте народного просвещения. В 1834 году начал печатать рассказы и повести из светской жизни.
...Подбирать рифмы нелегко, выдумывать сюжетцы для повестей также трудновато, критика легче, а может быть, она моё истинное призвание. Критика?.. Что если я буду когда-нибудь настоящим сочинителем? Кажется, можно сойти с ума от радости, видя в печати свои сочинения! Страшная минута для издателя!.. У него замирает дух. Чем-то решится его участь?.. Но над ним уже не смеются, его читают, его даже немножко похваливают... Весело быть сочинителем!
Но в Москве скоро становится ему неловко и скучно. Там нет газет, там нет фельетонной литературы, там не любят лёгкого чтения... То ли дело Петербург!.. Петербург только и хлопочет о деньгах. Там раздолье литературным спекулянтам, шутам и... Там ловкие люди приобретают великие капиталы различными литературными проделками; там пользуются литературной славой господа, не написавшие ни одной строки... Там... но мало ли чего нет там? И службой займусь. В Петербурге нельзя не служить... Деньги деньгами, а чины - чинами. Одно другому не мешает... Напротив... Я буду принадлежать к самой добросовестной литературной партии...
Известно, что русская литература, в существовании которой ещё многие очень умные люди сомневаются, делится на партии; говорят, будто бы вследствие этого и читающая публика также разделяется на партии... К какой же партии принадлежите вы, мой читатель?..
- Я вышел в отставку затем, моншер, чтоб, знаешь, посерьёзнее этак на свободе заняться литературой...
Значительно улыбаясь, с чувством собственного достоинства он подходит к своему другу, литературному фактору, который, несмотря на совершенную безграмотность, приобрёл себе некоторую известность в литературе изданием кое-каких пьесок, альманахов и разных другого рода книжонок, ловко идущих с рук...
"Сколько лет я постоянно толкую тебе, - отвечает ему внутренний голос, - что у тебя нет ни мыслей, ни чувств, ни убеждений, а только небольшая претензия на всё это да пустой и глупый идеализм, из которого тебе, как и всем тебе подобным, нет выхода. Ты беспрестанно толкуешь о какой-то литературной добросовестности. Что же такое разумеешь ты под этою литературною добросовестностию? Сегодня ты в наймах у одного журналиста и по необходимости, а не по убеждению, прославляешь своего хозяина; этот теперешний хозяин твой, право, ничем не выше других, врагов его, на которых ты теперь так жестоко нападаешь; завтра ты отойдёшь по обстоятельствам к этим другим (знай, что по собственному бессилию ты всегда будешь жалким рабом обстоятельств и случая); завтра, говорю я, отойдёшь ты к этим другим за лишних пятьсот рублей в год, и те, в которых ты в сию минуту кидаешь полемические шарики, принимая эти шарики за камни, станут твоими кумирами, и по приказанию этих новых кумиров своих, ты будешь называть белым то, что называл за день перед тем чёрным, и наоборот. Ведь тебе это ничего не стоит. У тебя нет своего мнения, своей воли; ты поёшь, друг мой, с чужого голоса; ты вечно останешься на посылках у других; отними у тебя постороннюю волю, заставляющую тебя двигаться, - ты сейчас же превратишься в автомата, в куклу, в ничто...
Немного в вашей литературе людей с мыслями, с убеждением. И кто понимает их? Кто их оценивает? Кто их знает? Незавидна их участь. Они из куска насущного хлеба трудятся в поте и крови, а литературные спекулянты, пользуясь их трудом, умом и талантом, богатеют, жиреют, оплывают и пользуются славою за счёт их...
Ты не имеешь силы воли для того, чтобы сделаться человеком - и жить в человеческом обществе.
М.Ю.ЛЕРМОНТОВ (1814-1841). "Кавказец".
...Кавказец есть существо полурусское, полуазиатское; наклонность к обычаям восточным берёт над ним перевес, но он стыдится её при посторонних, то есть при заезжих из России.
Д.В.ГРИГОРОВИЧ (1822-1899). "Петербургские шарманщики".
Дмитрий Васильевич Григорович родился в дворянской семье, учился в Инженерном училище, а затем в Академии художеств. Вскоре Григорович увлёкся театром, перевёл несколько пьес с французского, начал пробовать свои силы в области прозы.
Н.А.НЕКРАСОВ (1821-1877). "Петербургские углы".
Николай Алексеевич Некрасов семнадцатилетним юношей приехал в Петербург и вопреки отцовской воле поступил в университет вольнослушателем. Лишённый отцом какой бы то ни было материальной поддержки, Некрасов был вынужден бросить университет и прожил несколько лет полуголодной бесприютной, нищенской жизнью литератора-подёнщика, неутомимо работавшего в разных литературных жанрах.
...Бездействие скоро усилило в нём страсть к вину, и нечувствительно дошёл он до того положения...
В русском государстве все пишут или писали стихи, и писать их никому нет запрета.
Брошюры. Одна из них была на всерадостный день тезоименитства какого-то важного лица тех времён, другая на бракосочетание того же лица. Обе были написаны высокопарными стихами и заключали в себе похвалы важному лицу, которое поэт называет меценатом. Такие брошюры загромождали русскую литературу в доброе старое время, потому что русская литература началась с хвалебных гимнов на разные торжественные случаи, и пиит обязан был держать всегда наготове своё официальное вдохновение; за то его и хлебом кормили, а за неустойку больно били палкою. По примеру великих земли, и маленькие тузы или козырные хлапы имели своих пиитов и любили получать от них оды в день рождения, именин, бракосочетания, крестин дитяти, получения чина, награды и в подобных тому торжественных случаях их жизни. В начале XIX столетия этот род литературы начал заметно упадать; 1812 год нанёс ему сильный удар, а романтизм, появившийся с двадцатых годов, решительно доконал его. И теперь эта "торжественная" поэзия считается уже синонимом "подлому стихотворству". Так изменяются нравы! Теперь уже за листок дурных виршей, наполненных высокопарною, бессмысленною и низкою лестью, нельзя от какого-нибудь барина получить на водку перстенёк, табакерку, пятьдесят или сто рублей денег, - и ещё менее можно приобрести звание поэта! Вероятно, это одна из причин, почему старички, запоздалые остатки доброго старого времени, так сердиты на наше время, с таким восторгом и с такою грустью вспоминают о своём времени, когда, по их словам, всё было лучше, чем теперь...
За первым стаканом взаимно признались в расположении, которое почувствовали друг к другу при первой встрече; за вторым - заплакали, обнялись и неоднократно поцеловались; за третьим - побранились; за четвёртым - последовала естественная и неизбежная развязка незатейливой драмы, которую я здесь безыскусственно рассказал: герои её подрались...
И.С.ТУРГЕНЕВ (1818-1883). "Хорь и Калиныч". "Бурмистр".
...Приятно после долгой ходьбы и глубокого сна лежать неподвижно на сене: тело нежится и томится, лёгким жаром пышет лицо, сладкая лень смыкает глаза...
У нас на Руси угрюмого от заспанного не отличишь...
... с престранным выражением лица: точно он весьма давно тому назад чему-то необыкновенно удивился, да с тех пор уж и не пришёл в себя...
Пётр Великий был по преимуществу русский человек, русский именно в своих преобразованиях. Русский человек так уверен в своей силе и крепости, что он не прочь и поломать себя: он мало занимается своим прошедшим и смело глядит вперёд. Что хорошо - то ему и нравится, что разумно - того ему и подавай, а откуда оно идёт, - ему всё равно. (уточнить автора)
А.И.ГЕРЦЕН (1812-1870). "Письма из Франции и Италии".
1847 год. В прошлом письме мы говорили о том, что в нашем веке скука страшная, нынче я прибавлю к обвинению нашего века, что не только в нём скучно, но что ни о чём, ни о скучном, ни о весёлом, говорить нельзя - Бог знает куда утянет. Все понятия перепутались, сплелись, зацепили друг друга, связались круговой порукой без всякого уважения к полицейским и схоластическим разделениям, к пограничным правилам школьно-таможенного благоустройства. Следствия этой запутанности самые плачевные, всё, что прежде знали хорошо и ясно, знают скверно и смутно; людские звания и сословия, звериные признаки и отличия царств природы - всё перемешали, везде потеряны пределы. Прежде могло ли это быть? Всё было легко. Есть междучелюстная кость? Есть - скот, нет - человек. Есть душа? Есть - человек, нет - скот. Всё ниспровергнули вместе с незыблемыми авторитетами, благочестивым послушанием и послушным благочестием! Весь этот беспорядок произошёл от немецких теорий и французских практик; они подняли все дрожжи со дна общественного быта и со дна сознания человеческого; всё и пошло бродить, и мир очутился без руля и ветрил...
Вы не любите денег? Однакож - сознайтесь немножко - деньги хорошая веешь; я их очень люблю. Дело совсем не в ненависти к деньгам, а в том, что порядочный человек не подчиняет всего им, что у него в груди не всё продажное...
Некогда театр был аристократичен, потом бесцветен и официален, как всё литературное, во время Наполеона. Во время Реставрации он стал склоняться к буржуазии, но буржуазия была тогда национальнее, она была зла, остра, умна, считала себя обиженною и не выступала так толсто и тупо-рельефно на первый план, как теперь. Буржуазия явилась на сцене самым блестящим образом в лице хитрого, увёртливого, шипучего, как шампанское, цирюльника и дворецкого, словом, в лице Фигаро; а теперь она на сцене в виде чувствительного фабриканта, покровителя бедных и защитника притеснённых. Во время Бомарше Фигаро был вне закона, в наше время Фигаро - законодатель; тогда он был беден, унижен, стягивал понемногу с барского стола и оттого сочувствовал голоду, и в смехе его скрывалось много злобы; теперь его бог благословил всеми дарами земными, он обрюзг, отяжелел, ненавидит голодных и не верит в бедность, называя её ленью и бродяжничеством. У обоих Фигаро общее собственно одно лакейство, но из-под ливреи Фигаро старого виден человек, а из-под чёрного фрака Фигаро нового проглядывает ливрея, и, что ещё хуже всего, он не может сбросить её, как его предшественник, она приросла к нему так, что её нельзя снять без его кожи. Это сословие дерзко и высокомерно, корчит аристократов, филантропов и людей правительственных...
Он - гений, писатель буржуазии, он её любит, он любим ею, он подладился к её понятиям и её вкусам так, что сам потерял все другие. Буржуа узнают себя и свои идеалы в его героях, они улыбаются себе в них, перемигиваются с ними. Буржуазия не имеет великого прошедшего и никакой будущности. Она была минутно хороша как отрицание, как переход, как противоположность, как отстаивание себя. Её сил стало на борьбу и на победу; но сладить с победою она не могла: не так воспитана. Дворянство имело свою общественную религию; правилами политической экономии нельзя заменить догматы патриотизма, предания мужества, святыню чести; есть, правда, религия, противоположная феодализму, но буржуа поставлен между этими двумя религиями. Наследник блестящего дворянства и грубого плебеизма, буржуа соединил в себе самые резкие недостатки обоих, утратив достоинства их. Он богат, как вельможа, но скуп, как лавочник. Он вольноотпущенный. Французское дворянство погибло величественно и прекрасно; оно, как могучий гладиатор, видя неминуемую смерть, хотело пасть со славою; памятник этого героизма - 4 августа 1789 года; что ни толкуй, а в добровольном отречении от феодальных прав есть много величественного. В то время вы уже встречаете во Франции класс людей, который при общей потере приобретает; дворянство лишается прав, - они усугубляют свои; народ умирает с голоду, - они сыты; народ вооружается и идёт громить врагов, - они выгодно поставляют сукна, провиант. Народ завоёвывает всю Европу, по всей Европе течёт реками его кровь, - они пользуются континентальной системой. Во время ужасов второго террора, белого террора, как говорят французы, буржуа делается избирателем и депутатом, и тут начинается его медовый месяц, лучшее время его жизни. Добыча досталась ему. А религии общественной нет; она была у их предков, но она потухла, когда миновала в ней историческая необходимость. Буржуа это знают очень хорошо: чтоб помочь горю, они выдумали себе нравственность, основанную на арифметике, на силе денег, на любви к порядку. Любовь к порядку и самосохранение много способствовали к тому, чтоб буржуазия из класса неопределённого перешла в замкнутое сословие, которому границы - электоральный ценз вниз и барон Ротшильд вверх. Казалось бы, воровство - страшнейшее из всех преступлений в глазах буржуазии... но вор уже негоциант, уменье нажиться и хорошо вести свой дом смывает все пятна. Буржуа - деспот в семье, тиран детей и жены. В Париже почти нет выбора между двумя крайностями - или быть куртизанкой, или скучать и гибнуть в пошлости и безвыходных хлопотах. Кто наряжается, веселится, танцует? Женщина на содержании, двусмысленная репутация, актриса... Буржуа имеет сильное поползновение аристократничать, хотя терпеть не может аристократов, потому что боится их превосходства: слону смерть хочется иной раз пробежать газелью, да где же научиться? Вы знаете пристрастие людей не совсем воспитанных ко всему неприличному; для них только сальное остро, только циническое смешно. Пристрастие к двусмысленностям и непристойностям испортило великие сценические дарования...
В теории можно понять всякую истину, всякую мысль, а на практике не устроишь свой домашний быт. Нравственные перевороты тогда совершаются действительно, когда они делаются истиной около очага, когда они становятся поведением, образом действия, привычкой...
Для большинства детей лучше, чтоб они были в пансионах, нежели свидетелями того, что делается под родительским кровом...
Без частной прислуги обойтись можно. Вообразите теперь спокойствие такой жизни; она становится мужественнее, чище; вообразите удовольствие, приносимое отсутствием лишнего человека, чуждого, постороннего, бесстрастного свидетеля всех ваших дел...
Он совершенно разорился... Непривычный к нищете, он решается броситься в Сену. Он предпочитает смерть водою смерти спиртом. Мир голода и нищеты, роющийся под ногами, копающийся над головой, мир подвалов и чердаков, мир грустного самоотвержения и свирепых преступлений. Парижские бедняки. В душе их есть что-то верно чувствующее, метко понимающее и притом беспредельно грустное и нежное. Чистота и нравственность далеко не чужды им; разврат имеет свои пределы, опускайтесь по лестнице общественных положений - вы будете с каждым шагом находить более и более пороков и гадостей; но опуститесь на самое дно - вы найдёте столько же добра и нравственности, сколько падения и преступного; разврат самый гнусный - принадлежность низшего слоя буржуазии, а не народа, не работника...
...Он так вжился в свою долю, что и не ропщет. Семьи у него не было, он слишком беден, чтоб иметь семью; любить ему состояние не позволяло...
...Её судят за детоубийство, её имя попало в газету, и разнеслось от кафе до дворцов, и послужило темой моральных рассуждений для толстых мещан и жирных мещанок...
Сестра её очень мила. Она не красавица; во Франции вообще нет красавиц, но миловидность совершенно французская. Да какая же это исключительно французская красота? Она чрезвычайно легко уловима: она состоит в необыкновенно грациозном сочетании выразительности, лёгкости, ума, чувства, жизни, раскрытости, которое для меня увлекательнее одной пластической красоты, всепоглощающего изящества породы, античных форм итальянок и вообще красавиц. Быть красавицей - несчастие, красавица - жертва своей наружности, на неё смотрят как на художественное произведение, в ней ничего не ищут далее наружности. Французская красота чрезвычайно человечественна, социальна. Она не в одной наружности, не в одной внутренней жизни, а в их созвучном примирении. Такая красота - результат жизни, жизни целых поколений, длинного ряда влияний органических, психических и социальных; такая красота воспитывается веками, вырабатывается преемственным устройством быта, нравов, достаётся в наследие, развивается средою, внутренней работой, деятельностью мозга; такая красота - факт цивилизации и народного характера...
Любовь к опрятности показывает старую цивилизацию и уважение к себе, чувство собственного достоинства и, следственно, понятие о личности.
И.Т.КОКОРЕВ (1826-1853). "Ярославцы в Москве". "Извозчики-лихачи и ваньки".
Отец Ивана Тимофеевича Кокорева был вольноотпущенным из крепостных, брат - извозчиком, мать служила в кухарках...
...Легко сказать - покинь свою сторону! Здесь я родился, здесь привёл бы Бог и кости в землю сложить, на том же погосте, где лежат мои кровные; здесь я вырос, знаю всю округу; везде у меня есть люди близкие, свои - кто сват, кто названый брат, кто просто дружище... А там, на чуже, ну что я буду? От одного берега не отстану, к другому не пристану. Засядешь как курица на насести...
- Слушай, батюшка! Благослови меня идти на чужую сторону, в Москву али в Питер, на заработки; там много нашего брата живёт. И пошёл мужичок к нам в Белокаменную, пошёл с одной котомкой да с тою смышленостью и уменьем приноравливаться всюду, куда ни поверни, - этими двумя способностями, которым мы сами в себе не надивимся. Таким гостям всегда есть место в Москве...
Конечно, не всякому так прытко повезёт судьба: кому какая линия. Но не следует Бога гневить: большому кораблю большое и плавание, и простор совсем другой требуется, а ты маленький человек и должен мотать себе на ус поговорку: "Всяк сверчок знай свой шесток"...
Как ни привольна жизнь в столице, а всё дома лучше...
Все мы, даром что временные жильцы на сём свете, а хлопочем и волнуемся до самой гробовой доски, не ведая и не предвидя, когда начнём приготовляться к отъезду на вечную квартиру...
Ранним утром, когда половине человечества - самый сладкий сон, а другой - забот полная охапка...
И.А.ГОНЧАРОВ (1812-1891). "Ликейские острова".
В 1852 году Иван Александрович Гончаров, уже известный писатель, узнал о готовящейся морской экспедиции и о том, что её начальнику нужен секретарь - опытный литератор. Гончаров принялся хлопотать изо всех сил и добился этого места. В том же году на военном парусном фрегате "Паллада" Гончаров отправился из Кронштадта в кругосветное плавание.
Ликейские острова. Это не жизнь дикарей, грязная, грубая, ленивая и буйная, но и не царство жизни духовной: нет следов просветлённого бытия. Возделанные поля, чистота хижин, сады, груды плодов и овощей, глубокий мир между людьми - всё свидетельствовало, что жизнь доведена трудом до крайней степени материального благосостояния; что самые заботы, страсти, интересы не выходят из круга немногих житейских потребностей; что область ума и духа цепенеет ещё в сладком, младенческом сне, как в первобытных языческих пастушеских царствах; что жизнь эта дошла до того рубежа, где начинается царство духа, и не пошла далее...
Но всё готово: у одних дверей стоит религия, с крестом и лучами света, и кротко ждёт пробуждения младенцев; у других - "люди Соединённых штатов", с бумажными и шерстяными тканями, ружьями, пушками и прочими орудиями новейшей цивилизации...
Одна природа да животная, хотя и своеобразная жизнь, не наполнят человека, не поглотят внимания: остаётся большая пустота. Для того даже, чтоб испытать глубже новое, не похожее ни на что своё, нужно, чтоб тут же рядом для сравнения была параллель другой, развитой жизни.
С.В.МАКСИМОВ(1831-1901). "Булыня". "Побирушки и погорельцы".
Сергей Васильевич Максимов родился в семье мелкопоместного дворянина, служившего почтмейстером в посаде Костромской губернии. Учился он в народном училище, а затем - на медицинском факультете Московского университета.