|
|
||
(изобретательство)
Вопрос распадается на два:
1. Собственно, можно ли устранить дедовщину в армии?
2. Хочет ли кто-нибудь устранить дедовщину в армии?
Пробуем обдумать каждый из этих вопросов.
Да, безусловно, можно.
Позволю себе повторить цитату дня:
>Солдат сегодня приходит в армию со сформировавшимся синдромом Красной Шапочки, с синдромом жертвы. От него пахнет страхом, на лбу написано: “Не бейте меня больно и сильно, а только понемножку”.
Александр Караян
Ключ наличия дедовщины, её “успешности” - традиция, заведомая известность факта дедовщины любому призывнику. Призывник заранее и безупречно знает, что перенести дедовщину ему придется. Бить будут сильно и больно, будут унижать, опускать, но необратимых увечий, ежели терпеть будет, скорее всего, не нанесут. А вот если брыкаться будет, то и инвалидом может стать (в лучшем случае).
Так можно ли дедовщину одолеть? Как?
Я думаю, мнений типа тягомотины о “необходимости повышения воспитательной работы в армии”, никто разделять не будет. Эту наивность мы уже пережили. Не та это сфера. Сама армия по определению - силовая структура, и в ней распускание розовых соплей неуместно.
Деды будут чувствовать себя безнаказанно и будут практиковать дедовщину до тех пор, пока будет в них уверенность, что никогда не получат они адекватный, а лучше - с превышением, ответ новобранцев.
Если общество всерьёз озаботится прекращением дедовщины, то пресечь её можно в течение полугода.
План действий таков.
В некую особо неблагополучную в смысле дедовщины часть поступает партия новобранцев. Деды, естественно, немедленно предлагают им вымыть казарму зубными щетками или что-нибудь аналогично-остроумное. За уклонение, естественно, пытаются бить. И вот тут начинается самое интересное. Оказывается, что новобранцы-то “фиктивные”. И никакие это не новобранцы, а испытанные бойцы “Альфы”, имеющие нехилые регалии в различных видах силовых единоборств, мастера рукопашного боя. И поступили они сюда с определённым заданием “опустить” дедов, которое они добросовестно исполняют: избивают дедов смертным боем, затем садомизируют их и заставляют делать себе минет. Все это втихаря снимается на видео, а затем в виде ролика для служебного пользования демонстрируется во всех частях нашей доблестной армии (лица, естественно заретушированы)...
Два-три таких урока и дедовщины в армии не будет.
НО!
Переходим ко второму вопросу.
Здесь еще интереснее.
На кончик мизинца не сомневаюсь, что офицерский корпус нашей армии в ликвидации дедовщины не заинтересован. Дедовщина ему выгодна.
Я, знаете ли, над этим вопросом думаю с 1976 года, когда увидел, как сержант заставлял одного новобранца, выходца с Кавказа идти сортир мыть. Очень он его убедительно уговаривал. Новобранец лежит, скрючившись, на дорожке к сортиру, а сержант его ногами, в тяжелые сапоги обутыми, по ребрам уговаривает...
Теперь представим, что предложение, в порядке ответа на первый вопрос изложенное, сработало, и дедовщины в армии больше нет.
Как в этом случае поступит сержант, ежели поступивший в его подразделение новобранец отказывается сортир мыть?
Правильно. Он доложит о сем факте офицеру. А офицер должен поступить в соответствие с Уставом.
А оно офицеру надо?!
Вам всё ясно? Граждане, ведь мы же с вами разумные и прозорливые люди, так давайте же таковыми быть во всех случаях.
Отсюда вывод: несмотря на наше категорическое опротестование дедовщины быть ей и быть, пока офицеры будут её считать выгодным для себя обстоятельством, а то, что дедовщина перехлёстывает - естественными издержками полезного, в целом, явления. И никто в армии никаких мероприятий, на “воспитание” дедов направленных, не допустит. А вот болтовни со стороны генералитета о “повышении воспитательной работы в армии” мы послушаем ещё не меряно.
Есть ещё кое-какие обстоятельство, устранению дедовщины препятствующее. Но бороться с ним - как с ветряной мельницей, поскольку корни в природе человеческой заложены, и корчевать их невероятно трудно.
Недавно столкнулся я с интересным психологическим феноменом.
Провожал мой родственник своего сына в армию и плакал. Большой, суровый мужик - плакал. Понятно: жаль сына-то - это ведь ему сейчас через дедовщину пройти предстояло.
Спрашиваю:
- Олег, а у тебя-то у самого какие впечатления от армии остались?
- Да знаешь, сначала очень трудно было. Били меня, унижали, заставляли всё за себя делать... Зато потом я уж ни хрена не делал, а делали всё новобранцы, каким я сначала был. Так что впечатления очень хорошие. Лучшее время в жизни.
Каково?!... Слов нет, одни буквы. Это свойство человеческой натуры (по Штирлицу): запоминается последнее. И вот об этом последнем, как наиболее запомнившемся, отслужившие армию рассказывают будущим новобранцам. И те уже психологически готовы (см. вышеприведённую цитату), что их будут бить и унижать, но зато можно будет потом и самому побить и поунижать, за всё отыграться и поймать огромный кайф. А вот к тому, чтобы с первой минуты дедовщине воспротивиться, новобранец не готов.
Но дедовщина-то сейчас уже не та, что в Советской Армии была: в нашей она люта, и становится всё более свирепой и жестокой с каждым новым призывом. К этому новобранец, наслушавшийся рассказов отцов и старших братьев, не готов совершенно. И недалече тот предел, после которого он берёт автомат, расстреливает своих палачей и бежит из части.
Бороться по настоящему с армейской дедовщиной некому. С офицерами мы уж разобрались. А штатским, сильным мира сего борьба с дедовщиной без надобности, поскольку сыновья их в армии не служат.
Кстати, известно, что по результатам исследования, проведённого международной организацией “Журналисты без границ”, Россия по уровню свободы слова занимает позорное 121 место (из 139). С объективностью критериев оценки, примененных в данном исследовании, я не дюже согласен. Но все же это показатель.
Пользуясь случаем, привожу одну тему, на которую в России в обозримой перспективе будет распространяться полная “несвобода слова”: социологические исследования, устанавливающие зависимость факта призыва или непризыва молодых людей в армию от уровня материального благосостояния их родителей, которые своим кошельком обеспечивают им возможность “откосить”, со ссылкой на “болезнь”. У социологии во все времена был, есть и будет пудовый замок цензуры на устах. А выпустить на арену клоуна, который будет биться в истерике: “Позо-о-ор! Разворова-а-али! Доло-о-ой!”, - это, извиняюсь, не свобода слова, а демонстрация свободы слова. Белыми, ой белыми нитками эта хитрость шита.
Но, этот так, к слову (здесь же его свобода?)
Что же делать? Переходить на профессиональную армию?
Это бы хорошо, да денег не хватит.
Как паллиатив предлагаю, частичный переход на платную основу. Не отдельных частей, а армии в целом. Оплачиваемым для рядового состава должно стать выполнение наиболее унизительных и тяжелых нарядов, не связанных с боевой подготовкой (мытьё сортиров, наряд на обслуживание кухни и т.п.), а также стабильное выполнение установленных нормативов. Причем оплата за выполнение этих нормативов должна быть, насколько это возможно, индивидуальной. В любых случаях, когда можно избежать коллективной ответственности за выполнение этих нормативов (вплоть до выполнения команды: “Рота, подъём”), её следует избегать.
На первый взгляд увязка с дедовщиной непонятна. Но если напрячь мозги, то всё становится на свои места. Это ведь принцип, который действует в современном мире во всех сферах деятельности, кроме, к сожалению, военного дела: люди делают сколь угодно неприятные и тяжелые дела, но стимулом к их выполнению является оплата.
Такой подход удалит из офицерского менталитета страх, что без дедовщины сортиры в армии мыть перестанут: за деньги вымыть сортир желающий найдётся, да и мыть его за деньги менее унизительно, чем из страха перед сержантским сапогом. И если за выполнение норматива “Рота, подъем” денежка (пусть мизерная) капать будет, то новобранец сто раз в свободное время отобьется и поднимется, а добьётся успешности. А не добьется, что ж, Минобороны найдёт, куда сэкономленную денежку употребить с пользой для обороноспособности страны. Вот заинтересованность офицеров в поддержании дедовщины и исчезнет. Глядишь, постепенно и дедовщина на нет пойдёт.
Но ничего этого не будет. А поскольку более разумного никто ничего предложить не сможет, то разговаривать о дедовщине мы будем и через двадцать лет. Впрочем, мы просто к ней привыкнем, как привыкли к войне в Чечне.
А есть ли нужда, в борьбе с армейской дедовщиной?
Безусловно, есть! Есть, потому что армия, заражённая проказой дедовщины, два раза в год выплевывает на гражданку очередную порцию моральных уродов, часть из которых сломлена и готова сносить удары по своим ребрам от любого “деда”, а другая сильно в таких ударах поднаторела и готова их наносить любому, кто не готов отдать свой кошелёк.