Что бы уж сразу разобраться со всем этим делом, коротко скажу, что к марту я совсем опустился. Целей и желаний не было. Жить было скучно и неинтересно.
Я работал главным редактором новостей на одной региональной телекомпании. Ну, сами понимаете - суета, дым коромыслом, матюги и оперативки, работа чуть ли не до полуночи и, практически, без выходных. На майские праздники я, правда, немного отдохнул, ухватив в качестве любовницы одну смазливую корреспондентку, которую недавно принял на работу вопреки желанию нашего директора.
К сентябрю она закатила мне истерику, мол, ей надоело, что её все воспринимают всего лишь как любовницу шеф-редактора, отважно прыгнула в постель солидного банкира, а к октябрю выскочила замуж за его заместителя, сына одного крупного чиновника из областного правительства.
Всё это для меня прошло на удивление без эмоций... слишком много было работы. События следовали одно за другим, начиная с июля, в котором, по определению, информповодов для новостей и быть-то не должно! Рухнул строящийся пешеходный мост; стреляли в ночном кафе и уложили с десяток азербайджанцев; премьер-министр областного правительства неожиданно подал в отставку; в Кремле показали дулю нашему губернатору по поводу его любимого проекта; две крупных компании перегрызлись между собой из-за землеотвода; в лесах под городом нашли следы инопланетян; к нам приезжали несколько "легенд западного рока"; наши учредители всерьёз заявили о том, что намерены продать нас, как непрофильный бизнес; моя бывшая жена подала на меня в суд за слишком низкие алименты, подозревая, - вот дура-то, - что я отстёгиваю ей денежку только с официальной зарплаты ... словом, все, как с цепи сорвались.
К ноябрю, который и в мирные-то времена никогда не был тихим и спокойным, я весь издёргался, много ругался, ещё больше пил и 29 декабря на корпоративной новогодней вечеринке от души съездил по морде нашему жирному директору. Сила отдачи мгновенно выкинула меня на улицу, в ранге полностью безработного... и с негласным "волчьим билетом".
Но я не унывал, поскольку в чуланчике, в стареньком неработающем пылесосе, чей корпус держится на двух винтах, у меня хранилась радующая глаз тугая пачка американской валюты. Память об очередных предвыборных баталиях, более обогативших меня мизантропией и цинизмом, нежели долларами.
Чёрт, эта пачка худела намного быстрее, чем мне бы хотелось! Теперь уже с цепи сорвался я... и изо всех сил "оттягивался по полной программе", пока сырой мартовской ночью не обнаружил себя на незнакомом шоссе где-то за городом.
В носках.
Плащ и всё остальное было на мне. Не было только модельных ковбойских ботинок, купленных ещё в те времена, когда я был счастливым семьянином. Ногам было зябко.
Покачиваясь, я нащупал резиновыми пальцами кошелёк в кармане. Стараясь не переступать с ноги на ногу деревянными холодными ногами, я прищурился в чёрную глубь кошелька. На ощупь что-то бумажное в нём было... но сумма не определялась. Пришлось тащиться метров пятьдесят до ближайшего фонарного столба.
Странно... деньги были на месте, равно, как и ключи от квартиры, часы на руке и обручальное кольцо на пальце левой руки. Не было только сотового. Оглядевшись, я ещё раз убедился в том, что нахожусь, скорее всего, на кольцевой объездной дороге. Вот, вдали светятся знакомые огоньки телевизионной башни, а за чахлыми деревьями лесополосы просвечивает редкими огоньками жилой массив.
Опять же... по обочинам загородных шоссе фонарей не ставят! Значит, я всё-таки близок к городу... к нашему чёртовому мегаполису, где разгуливать по ночам в носках не принято. А уж тем более при температуре плюс четыре градуса мокрого Цельсия.
Возможно, на морде у меня красовался синяк, но на ощупь определить было трудно - физиономия всё ещё была онемевшей, как это обычно бывает как у основательно наклюкавшихся безработных шеф-редакторов, так и у простых людей. Плащ был чист... во всяком случае, спереди.
Какого чёрта? Как я здесь оказался? И где моя обувь?
Я попытался порыться в памяти, но вспомнил только, что утром менял доллары... а потом... потом - трёх симпатичных девочек, сидевших на скамейке с дорогим шампанским, которое мы с Вовкой разливали им по пластмассовым стаканчикам. На коленях у самой красивой девушки лежала коробка с конфетами... и... ёлки-палки, я купил каждой из них по золотой цепочке!
Точно. И бутик ювелирный красовался в двух шагах...
И помнится, мы с Вовкой выспрашивали их о стоимости одной цепочки, а они отвечали нам, что могут купить и одинаковые, поскольку они есть неразлучные подруги и ходить в идентичных цепочках им - хи-хи-хи - не в лом! А потом непослушными пальцами я отстёгивал им деньги, смутно соображая, сколько же всё-таки надо отдать, а сколько оставить.
Весело...
Они, значит, всё-таки отоварились и даже вернулись к пьяному спонсору и его забавному другу, а Вовка (или я сам? не помню...) за это время уже прикупил три бутылки шампанского и конфет, чтобы отпраздновать знаменательное событие - знакомство. Ах, да... ещё и водка была... о-о-о, Господи!
Ну, парень, ты даёшь!
Впрочем, хрен с ними, с деньгами. Как говорится, откуда пришли...
Будем решать проблемы по мере их поступления. Теперь надо как-то добираться домой. Машины нет-нет, да и проезжают...
Я поднял руку и попытался внятно и чётко назвать адрес. Губы слушались плохо. Ожидая проезда ночного "бомбилы", я вновь и вновь вполголоса проговаривал адрес, чтобы в нужный момент, заплетающийся язык меня не подвёл. С пятой попытки фраза выговорилась. Вот теперь машем рукой по-настоящему...
Водитель был мрачным и неразговорчивым. Впрочем, я тоже был нерасположен к болтовне. В машине было тепло и уютно. По ногам, удивительно кстати, дул горячий ветерок от обогревателя. В нагрудном кармане я обнаружил смятую пачку с единственной сигаретой.
- Курить можно?
- Кури.
- Спасибо... о, блин, зажигалку посеял...
- Держи.
- Спасибо.
- Не за что.
Я затянулся. От тепла голова снова закружилась, но теперь это было даже приятно.
- И что им ещё надо? - с горечью сказал водитель.
- К-кому?
- Да им, соплякам этим! Долбишься, долбишься на трёх работах... а потом он приходит домой и заявляет, что ты для него говна не стоишь! Слышь, а? Ты для него - говно на палочке!
- Сын?
- А кто же ещё? У тебя дети есть?
- Дочь. Одиннадцать лет. Я в-в-в в разводе...
- Ну, жди. Тоже прилетит. Сейчас-то женат?
- Нет.
- Повезло... потом, хоть, легче плюху будет словить...
Водитель долго рассказывал о том, как сын поступал в престижный ВУЗ, как пришлось "сунуть кому надо в лапу", как кувыркался он, отец, по всей области, выискивая работу поденежнее... как работал и как и сколько откладывал. О том, как жена профукивала деньги на тряпки и отдых... хотя сама и не работала. "А что? Я думал, пусть с сыном поездит, пока возможность есть! Я уж, так и быть, вкалываю, так зато сын обут-одет. И компьютер тебе с интернетом, и телевизор в комнату, и скейтборд, и ёб твою мать, и все удовольствия!"
А сегодня... точнее, уже вчера, сын объявил, что, мол, папаня - человек несостоявшийся, старомодный и глупый... и интереса у сына к нему, как к отцу и гражданину, нет никакого. И вообще, маму он уважает и любит, а отец для него - противный злой дядька, вечно отсутствующий, вечно ворчащий и вечно ругающийся с матерью, а по воскресеньям ещё и мрачно дующий водку.
- Прикинь, он мне заявляет, что моё высшее образование - это, мол, при царе Горохе получено! А я, между прочим, в оборонке, как папа Карло... и не токарем-слесарем, всё-таки, а конструктором!
Водитель умолк. В голову мне лезло только какое-то голливудское: "Знаете, ваш сын всё равно любит вас!" - но прозвучало бы это говённо. Да и от тепла голова кружилась всё больше... и это становилось уже неприятным.
Зарулив к самому подъезду, водитель остановился. Я неуклюже вылез, сходу угодив ногами в лужу, сунул ему в руку триста рублей, что было ровно вдвое больше той суммы, о которой мы договаривались, махнул рукой на его вялую попытку полезть за сдачей во внутренний карман куртки и захлопнул дверцу машины.
Потоптавшись в луже, я открыл дверцу, сознавая, что от меня несёт жутким перегаром:
- Ты... это... ладно, чего уж там... дети есть дети...
Водитель что-то буркнул в ответ.
- Ладно, спасибо. Удачи!
Я снова захлопнул дверцу и заковылял к подъезду.
В лифте воняло.
Утром меня разбудил звонок старого доброго криминального корреспондента Вовки. Вчерашний собутыльник открыл мне глаза на Великую Тайну Исчезновения Обуви. Оказывается, мы вчера вдвоём поехали к нему в гости (куда делись девицы, он не помнил, а жена с детьми, - ты прикинь, братан, как повезло! - должна вернуться только завтра, в понедельник) и пока Вовка пытался соорудить закуску из того, что было в холодильнике, я безмолвно оделся и тихо исчез... оставив в прихожей ботинки, сотовый и пятьсот рублей на тумбочке в прихожей.
В кулинарных хлопотах Вовка обессилел и уснул прямо на кухне. Проснувшись, он долго соображал, что к чему и - тотчас - ты не сомневайся, братан, я всё сразу понял! - позвонил мне с предложением "поправить голову" и забрать обувь.
Я сказал ему, чтобы он сам добирался до меня и купил по пути не только пиво, но и газетёнку "Есть работа!"
Увесистый блокнот с адресами и телефонами, когда-то непременно лежащий на моём рабочем месте и валявшийся со времён увольнения в ящике домашнего письменного стола, я положил на видное место, к компьютеру. Пришло время составления резюме, обзвонов и собеседований...
Поправлю голову, дам Вовке взаймы, как всегда, и выпровожу его из квартиры.