Этот роман посвящается Кате Алексеенко с любовью, с которой эта девушка ко мне не относится.
'И сказал Каин Авелю, брату своему: [пойдем в поле]. И когда они были в поле,
восстал Каин на Авеля, брата своего, и убил его'.
Бытие.
ПРОЛОГ
Наступала теплая весна, а с ней и наступал десятый цикл обучения в Доме Разума, который юноши и девушки по-старинному называли школой. Десятый цикл обучения был самым сложным. Проходящие по нему изучали историю и социологию гораздо глубже, чем на начальных и средних циклах, история и социология были самыми важными предметами. Также в программе обучения появлялся новый предмет - философия. Ученикам предстояло прочитать Библию, Платона и Аристотеля, Канта и Ницше, Бакунина и Кропоткина, Бердяева, а венчал этот ряд философов немецкий историософ Освальд Шпенглер, который гениально предсказал будущее, то есть сейчас уже настоящее.
Освальд Шпенглер из своего начала 20го века увидел начало 22го - эту фразу повторяли все школьники чуть ли не с первого цикла, но что под ней кроется - не знал никто, кроме мудрого учителя Александра Степановича Водолеева, что уже 20 лет преподавал предметы десятого цикла.
Его уважали коллеги и побаивались ученики, в первую очередь, за строгий взгляд поверх очков в архаичной роговой оправе. Но это был человек мягкий, всегда понимающий душу юноши или девушки, с ним можно было поделиться какой-то личной проблемой, и он всегда готов был дать ценный совет. Он рассказывал материал лекции очень живо, с юмором и выдумкой, и не раз весь класс хохотал над очередным его перлом, который тут же становился афоризмом в пределах стен школы.
Александр Степанович взращивал сознательных граждан, четко осознающих свое место в мире и обществе, знающих, чего они хотят от всех щедрот жизни и знающих, чего они могут добиться.
Никто из учеников Александра Степановича не оказывался за пределами городов, в изгнании, все находили себя в каком-либо деле, служащем на благо обществу. Почти никто...Однако, давным-давно, когда Александр Степанович только приступил к педагогической деятельности, он обучал своего сына, Артема Водолеева. Этого мальчика ждала трагическая судьба. После школы он записался в народную дружину, но долго в ней не продержался и был выгнан за мародерство. Затем он, поболтавшись с пару лет, сдружился с архитектором Скобиным, и влюбился в его красавицу жену Машу Скобину. Все кончилось тем, что застав обоих на своем супружеском ложе, Скобин кинулся на Водолеева с кулаками и он зарезал Скобина. Обоих - и Скобину, и Водолеева, выгнали из общины, за пределы города, в степь.
Александр Степанович никогда ни с кем не разговаривал об этом, и лелеял внутри надежду, что его подонок-сын все же прощен Господом и где-то нашел свое счастье с Машей и живет в шалаше в степи.
Александр Степанович отдавался работе самозабвенно, окунался в нее с головой, чтобы забыть свое горе, и растил новое поколение граждан города Саратова.
Бывало, в потоке ему попадались ученики, чем-то похожие на его сына. С ними он обходился особенно по-теплому, но, несмотря на эту простительную старику слабость, все юноши и девушки были перед ним равны.
Александр Степанович был сыном рьяного революционера и с младых ногтей впитал всю радость, все восхищение революцией, которое изливал ему его отец. И отец и сын почувствовали на себе лишения отголосков капиталистического строя, когда была переходная эпоха, поэтому он особенно ценил прочувствованные речи отца-героя. Нынешние дети,- всегда думал Александр Степанович, - родились уже в комфорте устоявшегося строя, все доступные блага общества были в их руках - им оставалось лишь отблагодарить коммуну своим честным трудом.
Каким трудом? Неважно. Все профессии, выдуманные человечеством с зари времен, были одинаково почетны, и оплачивались продуктами и соцкартами на различные блага тоже одинаково. Некоторые фамилии в 20м веке вызвали бы взрыв хохота, например, династия ассенизаторов. Но отношение к труду изменилось, не было несносных начальников и карьеристов-коллег, была община, коммуна. Сам Александр Степанович до школы работал фрезеровщиком, где потерял большой палец правой руки и отошел от этой профессии. Потом он поступил в аспирантуру Университета и со временем приобрел ученую степень и право преподавать в Доме Разума, а работать туда брали далеко не всех.
Итак, Александр Степанович принимал новый десятый цикл.
Юноши и девушки в цветастых одеждах - майках и шортах, с портфелями за плечами, медленно начали заполнять огромную аудиторию, вмещающую в себя до тысячи человек. Стояло радостное оживление и веселые разговоры - молодежи было отчего радоваться: после этого цикла их ждал отдых на Марсе, планете для молодежи и элиты - отличников труда и всех прочих.
Александр Степанович хлопнул в ладоши - и свет, горевший в аудитории с прошлой ночи, когда Александр Степанович разбирал важные бумаги, потух. За гигантскими панорамными окнами стояло свежее весеннее утро, листья буйной растительности закрывали некоторые окна. Александр Степанович нажал кнопку у себя на кафедре и в аудиторию проник бодрящий пахнущий зеленью воздух, но не прошел ветер - благодаря специальным мембранам на окнах.
Из динамиков на потолке прозвучал "Турецкий марш", что означало начало занятия. Все присутствующие в аудитории притихли, приготовившись слушать учителя. Он включил свой микрофон и начал говорить:
- Дорогие ребята, я, Александр Степанович Водолеев, доцент кафедры истории и философии, приветствую вас, отдохнувшими после трех месяцев зимних каникул, здесь, в этой новой для вас аудитории на сороковом этаже Дома Разума, куда вы мечтали попасть и взглянуть хоть одним глазком - что здесь? - уже на первом цикле обучения, будучи совсем еще несмышленышами. Теперь вы уже достаточно набрались опыта и практики, чтобы вступить в эти стены. Юноши - вы уже мужчины, а девушки - уже женщины. Все вы получили удостоверения о восемнадцатилетии и почти готовы вступить во взрослую жизнь. Теперь на ваших плечах лежит огромная ответственность за ваши жизни, ведь, от того, как вы их построите, на алтарь служения какому делу положите себя - зависит вообще вся жизнь в нашем мире. Уже пятнадцать лет никто не изгонялся из общины. Так поддержим это!
Зал зааплодировал.
- Сегодня мы проведем вводную лекцию, речь в которой пойдет о новой истории, а точнее, о переломном моменте в развитии истории нашей страны, да и что там говорить - всего мира, когда по всей планете вспыхнули революции. Но столь широкий охват сегодня не в наших интересах. Я расскажу вам об истории революции и послереволюционного времени в нашей Саратовской федеративной республике. А затем мы совершим экскурсию в Центральный Парк к памятнику Семи Героям, и продолжим лекцию там, на свежем воздухе.
Вдруг с места поднялся паренек с ежиком волос на голове:
- Андрей Николаев, - представился он. - А вы расскажете нам о Новом Иисусе?
Александр Степанович улыбнулся, но строго сказал:
- Молодой человек, невежливо перебивать преподавателя. Но раз уж вы спросили, я отвечу - да, мы узнаем и о нем.
- А правда, что он исцелял людей?
- Молодой человек, я, кажется, сказал, что мы все узнаем в свое время. А теперь сядьте на место.
Юноша сел. Зато поднялся другой паренек, с ирокезом на голове.
- А скажите, пожалуйста, Александр Степанович, правда ли то, что панки, спровоцировавшие революции, могут не посещать ваших лекций? Вова Орехов.
- Нет, это не так. Да и не панки спровоцировали революцию, все гораздо сложнее. Но повторяю еще раз, обо всем мы узнаем в свое время.
- Но я - правнук Самойловой Алены Никифоровны!
- Что ж, замечательно, славно. Но сядьте на место.
- Я ее ненавижу, она была нацистка! - крикнул Вова Орехов и весь вспыхнул.
- Все гораздо сложнее, - монотонно растянул Александр Степанович. - Вы все узнаете и составите объективную, а не превратную картину о своей прабабушке. Кроме того, Ярослав Иванович Строчковский...
- Мне это неинтересно,- отрезал Вова Орехов.
- В таком случае покиньте аудиторию и ждите всех в Центральном парке. Потом у своих сокурсников перепишете конспект, - повысил голос Александр Степанович.
Вова Орехов встал и вышел из аудитории, а Александр Степанович продолжил:
- Как писал любимый Освальдом Шпенглером Гете: "Я часть той силы, что вечно желает зла, а делает добро". В какой-то мере это относится и к этому молодому человеку, раз он представитель данной субкультуры. Ведь все панки утверждали, что ненавидят весь свет.- Александр Степанович потер переносицу и провел пальцами по синим кругам под глазами - результату бессонной ночи. - Итак, я вкратце расскажу вам об интересующем нас сегодня периоде. При внешнем благополучии на 2010 год в обществе уже созрел нарыв. Единственным стабильным источником достатка в нашей стране была нефть (которой, кстати, тогда было много у нас в Поволжье), валютный курс целиком лег под колеблющийся доллар и новое евро. В страну, вплоть до начала двадцатого века считающуюся аграрной, ввозили сельхозпродукцию из-за рубежа. Преступность в стране не возрастала, но и не падала. Стояли огромные очереди на жилье, оформлялись кабальные ипотеки. Пенсии и социальные выплаты были мизерными. На международной арене господствовали США, целиком подминая под себя целые страны, в том числе и нашу. Рыночная экономика у нас в стране была неэффективна - общество разделилось на очень богатых и очень бедных. Сажали в тюрьму олигархов, обогащая государственную казну. Под боком милитаризировался Китай, что сулило малоприятные перспективы. Совершались теракты - взрывы станций метро, захват школ, театров и прочее. Активизировались националистические группировки "скинхедов" (сейчас, когда история панк-движения есть важная часть истории культуры, мы знаем, что нацистов называли "бонхедами", тупоголовыми, но это просто к слову). Царила гегемония единственной партии "Единая Россия". Не проголосовать, естественно, считалось чем-то зазорным, хотя уже тогда появилась панковская песня группы, извиняюсь, "Пурген" "Не голосуй!".
- А что же партия анархистов?- спросил с места Андрей Николаев.
- Хороший вопрос. Кое-где она проявляла активность, хоть и была нецентрализованна и разобщена. Например, в Тюмени, на здании военкомата двое анархистов вывели лозунги "Не служи!" и прочее. Естественно, их осудили власти. Тогда панки, эти двигатели революции, были в подавляющем большинстве вовлечены в движение "Антифа" и "Бойцовский Клуб" , и они совсем не задумывались о настоящем деле в переустройстве государственного уклада. Все оставалось на уровне значков "Анархия" на стенах и "панк-беспредела". Более того, зачастую фашисты мирно сосуществовали с панками, то есть наци-панки. Был абсолютно естественным вопрос: "Ты панк?", "А какой, правый или левый?", несмотря на то, что еще в 80-х годах группа "Dead Kennedys" исполнила песню "Nazi-punks fuck off!".
- Но зачем вы нам это все рассказываете? Кому сейчас могут быть интересны панки, кроме самих панков? Нина Сазонова, - спросила девушка с косичками.
- Сейчас панк-музыка - это классика. Такое время, - развел руками Александр Степанович.- Это какофония, будто звук грохочущих роторов, вообще любой техники. Это гимн технике. Сейчас искусства больше нет как такового, и панк - практическое его применение. Рабочие в цехах слушают его, добавляя нагрузку на барабанные перепонки - им для энтузиазма и перевыполнения плана уже не хватает ровного гула станка. Заводы сотнями закупают раритетные диски. Не стоит также забывать, что умерло искусство- умерла и любовь, ведь искусство - это любовь к изображаемому. Поэтому любовь заменил первобытный секс, без всякого разврата. Вот, например, строчка: "Мои друзья бухают джин, подруга любит "FPG"- под их музон у нас всегда отменный секс". Любовь приходит и уходит, а продолжение рода остается. "Вся цивилизация - похоть!", сказал панк-поэт. У нас как раз цивилизация, а не культура. Можно разлюбить человека и не родить детей, но нельзя разлюбить секс. По Фрейду все мы животные, и эта музыка стимулирует лучшее, что у нас есть от животных. Худшее использовали примитивисты - и где же они сейчас? Мы взяли у них ограниченность в технике и выкинули их на свалку истории! А сами радостно размножаемся, цветем и пахнем! Недаром в школе стоят безбартерные автоматы с презервативами, пользоваться которыми можно начиная с 16ти лет. И недаром после 21 года презервативы запрещены к использованию! Слава Богу, (который тоже говорил: "Плодитесь и размножайтесь!") венерические болезни устранены навсегда из нашего общества.
- А как все-таки началась революция?- спросила Нина Сазонова.
- Анархисты наладили связи по всей стране и, наконец, вышли из подполья. В том числе и у нас, в Саратове, который славится своей анархической традицией. Здесь был анархический узел еще при Батьке Махно. Итак, собрав все партии (кроме фашистских), которые были не согласны с курсом правительства, а кроме того, привлекая массу анархо-панков, девизом которых было: "Ирокез не на голове, а внутри ее" и которые читали книгу ситуациониста Ги Дебора "Общество спектакля", анархисты устроили пикеты по всему городу. В Саратов люди съехались со всей губернии, поэтому милиция физически не могла поместить всех бунтовщиков в "обезьянники". Заняв 11ый корпус СГУ, анархисты устроили в нем сквот. Этот сквот и стал местом координации действий повстанцев. Анархисты требовали встречи с правительством, но, не дождавшись ее, взяли в руки оружие и пошли боем против спецназа и милиции, которые сильно походили на обыкновенных великовозрастных гопников, да, в сущности, ими и являлись. С боями анархисты прошли до здания правительства и взяли его штурмом. Так победило анархистское движение в Саратове меньше, чем за сутки. Аналогичное происходило и в других городах по всей России, а чуть позже - и по всему миру.
- Постойте, Павел Рогожин. Постойте, а как же вы говорите, что любовь умерла, если все мы верим в Господа Бога, который и есть любовь?- спросил лохматый юноша в очках с задних рядов.
- Нет любви, но нет и ненависти. Возлюбить всех невозможно, можно ровно ко всем относится. И наш Бог - не Иисус Христос, а Яхве, еврейский бог, который, если вы помните, чуть не толкнул отца на заклание собственного сына во славу себе, и когда увидел, что отец готов это сделать, сказал ему не делать этого, он сказал, что просто проверял благонадежность своего подданного, проще говоря, веру в собственную справедливость. И еще один немаловажный момент: Яхве - бог языческий, а языческие пантеоны всегда были восприимчивы к чужим богам. Взять хотя бы ближневосточного Семаргла - он такое же божество славян, как и Перун, Велес или Ярило. Одного бога разные народы могут приспособить под особенности своего темперамента, получатся некоторые отличия, но все же это будет одна традиция, так было в древности. Но я думаю, семи вопросов для первой части нашей вводной лекции будет достаточно. Теперь я предлагаю вам отправиться в Центральный Парк Липки, чтобы увидеть собственными глазами изваяния героев прошлого, судьбы которых мы будем изучать.
Триста юношей и девушек под предводительством Александра Степановича вышли из монорельса на станции "Проспект имени Бакунина". Александр Степанович попросил всех построиться в колонну по два и все двинулись к Липкам.
На входе он показал кассирше соцкарту учителя и назвал число учеников. Всю колонну пропустили внутрь, и вскоре все оказались на площадке, где был возведен монументальный памятник Семи Героям.
Александр Степанович начал речь:
- Обратите внимание на фигуру, стоящую слева в этой композиции, - указал он лазерной указкой на фигуру, изображающую среднего роста ссутулившегося человека с угрюмым выражением лица, насупленными густыми бровями и сжатой тонкой линией губ. На его щеках красовались родинки. Он стоял, расставив ноги и спрятав руки в карманы развевающегося плаща. - Это Иван Новый. Уроженец города Тюмени, позже переехал жить в Саратов. Жизнь в переходную эпоху не устраивала, гнела его. Он собственными глазами видел революцию и конечно, надеялся на лучшее, а получил, как он сам выражался "гетто для умалишенных". Это был мятущийся человек, позже - религиозный, не такой, как все, и он остро чувствуя свою необыкновенность и незаурядность, ошибочно решил, что ему позволено больше, чем другим. Несмотря на свою угрюмость, он сочинял веселые стихи, например: "Я анархию в кружочке рисовал на всех заборах, потому менты мне злые дали кулаком по роже. Подожду еще немного - и анархия наступит, и тогда уже не будет ни ментов и ни заборов",- в толпе учеников кто-то засмеялся. - Позже вы узнаете его историю, как и истории всех остальных. А это, - Александр Степанович перевел лазерную указку на другую фигуру, - Алексей Котов,- статуя изображала худощавого человека высокого роста с заостренными чертами лица. Левая бровь была вздернута, а улыбка выражала сарказм. Это было лицо хищника и циника. На нем были куртка и штаны спортивного фасона, - Уроженец города Саратова. Он тоже в юности участвовал в революции, нет, даже в подростковом возрасте. По свидетельствам современников он подносил снаряды повстанцам и закидывал государственные танки "коктейлем Молотова". Он твердо верил в будущее анархии и уже в зрелом возрасте вновь столкнувшись с несправедливостью нашей страны, сражался до последнего. Не вздоха - судьба уберегла его от преждевременной кончины. - Теперь посмотрите сюда, - сказал Александр Степанович и указал на изваяние очень красивого человека с мощной оголенной мускулатурой. На его лице была довольная улыбка, одет он был в майку и штаны хаки, на ногах его были берцы, а на его голове была бандана в тон штанам. Во всей его фигуре проскальзывала какая-то почти неуловимая внутренняя боязнь, сдержанное беспокойство. - Это - Ярослав Квитко. Он попал в город из стана анархо-примитивистов, людей гордых и свободных, но, как оказалось, его дух был близок городскому, поэтому позже он остался в городе-замке и честно и самоотверженно сражался за становление сегодняшнего строя. Далее в ряду героев стоит Алена Самойлова, - на постаменте стояла некрасивая девушка с агрессивным выражением лица, одетая в форму, напоминающую форму СС, даже черная кепочка с черепом красовалась на ее голове.- Как говорят, у войны не женское лицо, но нежные женские руки. На самом деле у войны много лиц, в том числе и женские, и даже гримасы, как мы видим здесь, и руки у этих лиц зачастую по локоть в крови. Алена Самойлова, родившаяся в Воронеже, была страшным человеком, но время смягчило ее, и она перешла под наше знамя. Далее мы видим Абдуллу Али, родившегося в далеком Багдаде, - свирепого и верного своей вере воина, - все посмотрели на человека в арабских туфлях, шароварах и жилетке. Его смуглое лицо обрамляла густая борода. - Он фанатично верил в Аллаха, и поэтому вступил в конфронтацию со всеми остальными, но пришел к правильному выводу о единстве Бога у всех народов и, наконец, официально принял православие, хоть и не отошел окончательно от своей старой веры. Эта двойственность сыграла важную роль в его судьбе. Почти у края стоит Джон Уайт, - это был красивый человек с ясным взглядом и выразительными скулами. Но он был красив не как Ярослав, а какой-то северной мрачной красотой нордического человека, викинга. Одет он был в кроссовки, потертые джинсы и клетчатый кардиган.- Он был родом из Вашингтона, и сражался на нашей земле с японцами и китайцами. Это был отважный боец, но верил в анархо-капитализм, ошибочную идеологию, призванную поставить Америку во главу угла. Скраю стоит Азамат, - это был улыбчивый человек с раскосыми глазами и широкими скулами. Одет он был в деловой костюм. - Мягкий, добрый человек, всегда избегающий насилия. Но и он сыграл немаловажную роль в войне за утопию.
Ученики разбились на группки, и каждая встала напротив наиболее понравившегося изваяния. Девушки в основном смотрели на фигуры Ярослава Квитко и Джона Уайта, юноши сгрудились вокруг изваяния Алексея Котова и Абдуллы Али.
- Теперь сфотографируйтесь с наиболее понравившимися героями и мы отправимся в Дом Знаний, - Александр Степанович.
- Но ведь где-то здесь поблизости Новый совершил свое первое убийство? - полюбопытствовал уже присоединившийся к остальным Вова Орехов.
- Да, это так,- ответил Александр Степанович, - но сейчас мы не будем посещать это место. Позже вы сами сможете совершить экскурсию по памятным местам, та экскурсия не закрыта, как эта. - Но давайте опять отправимся на занятие.
Все снова сидели в аудитории на сороковом этаже Дома Знаний.
- А сейчас мы посмотрим серию фильмов о тех временах. Всего три фильма: по четыре с половиной, шесть с половиной и семь с половиной часов, естественно, с перерывами на завтрак, обед и ужин. Степень достоверности фильмов - 100%. Весь материал основан на архивных данных и свидетельствах современников. Тем более уже в те времена в мозг человека были вшиты чипы, которые сохранились и по сей день и мы смогли считать с них информацию. Актеры для достоверности образов сделали себе временные пластические операции, достигнув полного сходства с героями. Таким образом, мы увидим полностью достоверные события со взглядом изнутри.
Александр Степанович включил проектор и на огромном экране во всю стену, за спиной лектора, пошли кадры. Видение картины открывалось "из глаз". Все ученики стали внимательно смотреть.