Z.Новопольцев Игорь Aндреевич : другие произведения.

Глава 14. Перекресток-2

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:

  
  ГЛАВА 14. ПЕРЕКРЕСТОК-2.
  
  Азамат и Джон собрали подписи, но это ни к чему не привело.
  На исходе дня они встретили Абдуллу, и решили поговорить о существующем положении вещей. Они устроились в кафе на проспекте, заказали выпивку и начали говорить.
  - Друзья, мы не будем говорить о сущности убийства или власти, - сказал Азамат. - Анархо-христианство и анархо-ислам нам тоже сейчас неинтересен, - Абдулла кивнул, - а лучше, расскажи нам, Джон, об анархо-капитализме?
  - Что ж, сказал он. Расскажу, - и вытащил из-за пазухи нетбук, вошел в папку документов и начал читать статью: - В комментах к статье Логика насилия "демократического социалиста" [info]chaotickgood некий анархо-капиталист [info]oetar пытается обосновать ложный тезис, согласно которому степень политической "правизны" определяется через "экономическое либертарианство", а следовательно - фашисты в политическом спектре расположены "левее" анархо-капиталистов:
  "Я бы различал этатистов и правых. Для правых всё-таки главное - это частняа собственность и экономическая свобода. Многие правые - сторонники не только частного оружия (а не большой армии и большой полиции), но и легализации наркотиков ... И комми и наци - по сути упразднили частную собственность на средства производства, они были левыми"[1
  Этот вульгарный тезис, из которого выводят необходимость двухкоординатных моделей политически классификации, я разберу отдельно, в заключительной части своей статьи "Левые или красные?", которая выйдет в ближайшее время. А сейчас мы займемся анализом анархо-капиталистической утопии. Тезис [info]oetar 'a о "правом антиэтатизме" был подвергут справедливой критике с марксистской точки зрения, согласно которой, капитализм немыслим без существования государства, с помощью которого буржуазия подавляет пролетариев, и сама конституируется как господствующий класс. Если лишить буржуазию такого инструмента, как государство, то она окажется бессильной перед мощью вооруженных пролетариев. Поэтому, первый свой удар коммунисты направляют не по абрамовичам и не по биллам гейтсам, а именно по буржуазному государству как "совокупному капиталисту". Буржуазное государство, представляющее класс капиталистов в целом, для коммуниста является бОльшим врагом, чем капиталисты Абрамович, Потанин, Ходорковский, Березовский. Поэтому, коммунистам ни в коем случае не следует одобрять репрессии против ходорковских и березовских со стороны буржуазного государства, не потирать ладоши, дескать "справедливость восторжествовала, наконец-то победили олигархов" (на самом деле, побеждена не олигархия, а буржуазная демократия, а капиталистический гнет лишь усилился и принял антидемократические формы). Наоборот, следует использовать дело выброшенного из рядов собственного класса, и в силу этого "полевевшего" буржуя Ходорковского для удара по буржуазному государству, по тому самому классу, который был у власти при Ельцине, который бросил Ходорковского в тюрьму при Путине, и продолжает находиться у власти по сегодняшний день. Социалистическая революция начинается с революции политической, которая означает в первую очередь захват власти пролетарской партией и разрушение старой государственной машины, и пока такая политическая революция не произошла, коммунисты должны работать на максимальное ослабление буржуазного государства, максимальное расширение демократических прав и свобод.
  Однако, анархо-капиталист [info]oetar категорически не согласен с марксистами, и пытается доказать, что буржуи могут справиться с задачей подавления пролетариата и без помощи государства и права, если отдать все оружие, в том числе и ОМП, в частные руки, заменить государственную армию ЧОПами и частными армиями:
   "Государство нужно "грубым некультурным рабочим", чтобы безнаказанно отнимать деньги у кого их много и раздавать тем, у кого их мало. То самое перераспределение, о котором вы вчера говорили. Без государства они не смогут грабить безнаказанно. Их встретит огонь из самого разного частного оружия, вплоть до ОМП. И поскольку они будут понимать что жизнь дороже, то даже не сунутся, а потому всё обойдётся тихо мирно и все отношения будут добровольными, включая трудовые"[2]
  Этот вариант ответа может показаться крайне шокирующим для любого гуманиста, однако по-иному ответить на вопрос: "как сохранить капитализм в условиях отсутствия государства?" попросту невозможно. Действительно, получается интересная схемка: на одном полюсе мы имеем маленькую кучку богатеев, а на другом - пролетариат и другие трудящиеся классы. И на том, и на другом полюсе все вооружены, однако вооружены по-разному. У капиталистов в руках танки, авиация, ОМП, многочисленные хорошо экипированные частные армии. Пролетарии же могут позволить себе разве что костеты, ножи, газовые баллончики, электрошокеры, травматику, максимум - боевые пистолеты и охотничьи ружья. Таким образом, буржуазия в анархо-капиталистическом обществе имеет полное военное и силовое превосходство над пролетариатом, что вытекает из ее привилегированного экономического положения. Такое буржуазное общество имеет мало общего с тем самым буржуазным обществом, которое именуется также "гражданским обществом", или "обществом граждан" (в противовес феодальному "обществу подданных" церкви и монарха). Современное буржуазное общество возникло в результате антифеодальных революций, проходивших под знаменем уничтожения сословного неравенства, замены его системой, в основе которой лежат всеобщие права человека. В анкапе нет "общества граждан", где всем формально в той или иной степени гарантируются "права человека", каждый формально равен перед государством и правом (некоторые, разумеется, "равнее" других); в анкапе нет и феодального неравноправия, когда общество разделено на сословия с разной правоспособностью. Государственно-правовой механизм регулирования отношений в таком обществе отсутствует, никто не обладает ни охраняемыми законом правами, ни обязанностями, т.е. имеет место тотальное бесправие. В обществе действует принцип "кто сильный, тот и прав". А поскольку "сильными" в таком обществе являются исключительно капиталисты, то и "право" (хоть оно формально и не существует в анкапе) исключительно на их стороне. Именно они обладают всеми "правами" (разумеется, не гарантированными принудительной силой государства), а пролетарии есть в прямом смысле ничто, бесправные рабы капиталистов. В этом заключается реакционная роль анархического капитализма по сравнению с "обычным" капиталистическим обществом, где есть хоть какие-то начала права и законности, в отличие от безгосударственного капитализма, где живут "по понятиям" и господствует "кулачное право". Система угнетения человека человеком в анархическом капитализме освобождается от необходимости прикрываться разговорами о "правах человека" и поэтому приобретает самую откровенную и крайнюю форму, что свидетельствует о регрессе цивилизации:
   "Всякий шаг вперед в производстве означает одновременно шаг назад в положении угнетенного класса, то есть огромного большинства. Всякое благо для одних необходимо является злом для других, всякое новое освобождение одного класса - новым угнетением для другого. Наиболее ярким примером этого является введение машин, последствия которого теперь общеизвестны. И если у варваров, как мы видели, едва можно было отличить права от обязанностей, то цивилизация даже круглому дураку разъясняет различие и противоположность между ними, предоставляя одному классу почти все права и взваливая на другой почти все обязанности ...
   Поэтому чем дальше идет вперед цивилизация, тем больше она вынуждена набрасывать покров любви на неизбежно порождаемые ею отрицательные явления, прикрашивать их или лживо отрицать, - одним словом, вводить в практику общепринятое лицемерие, которое не было известно ни более ранним формам общества, ни даже первым ступеням цивилизации и которое, наконец, достигает высшей своей точки в утверждении: эксплуатация угнетенного класса производится эксплуатирующим классом единственно и исключительно в интересах самого эксплуатируемого класса, и если последний этого не понимает и даже начинает восставать против этого, то это самая черная неблагодарность по отношению к благодетелям - эксплуататорам"[3]
  Буржуазное право, хоть оно и является "правом неравенства", все же несколько сглаживает реальное неравенство между классами при капитализме. При анкапе же система социального неравенства освобождается от связывающих ее правовых оков и приобретает поистине варварскую форму. Например, если в "традиционном" буржуазном обществе капиталист за явное уголовное преступление против пролетария, допустим, за убийство, будет отправлен на зону, или даже на электрический стул, то кто при анкапе накажет капиталиста? В анкапе капиталисты будут убивать пролетариев совершенно свободно. Никто, конечно же, не собирается утверждать, что класс капиталистов состоит исключительно из кровожадных гомоцидоманов и маньяков. Основным законом капитализма, как справедливо отмечал в свое время Сталин, является "обеспечение максимальной капиталистической прибыли путем эксплуатации, разорения и обнищания большинства населения данной страны, путем закабаления и систематического ограбления народов других стран"[4]. Главное для капиталиста - это получение прибыли, и именно ради прибыли капиталистами были совершены самые кровавые преступления, вплоть до геноцида. Как говорил Маркс, "при 100 процентах он попирает все человеческие законы, при 300 процентах нет такого преступления, на которое он не рискнул бы, хотя бы под страхом виселицы. Если шум и брань приносят прибыль, капитал станет способствовать тому и другому. Доказательство; контрабанда и торговля рабами"[5]. Именно последнее - работорговля возродится в первую очередь в "свободном" (свободном для капиталистов, рабском для пролетариев) анархо-капиталистическом обществе. Классическое "рабство", в античном смысле этого слова вполне совместимо с капитализмом, узаконивалось аж до 60-70х годов XX века в отдельных странах мира (Саудовская Аравия, ОАЭ, Мавритания), и по сей день фактически узаконено в Судане, а в других странах мира, включая Россию, нелегально существует по сей день. Подобно тому, как Робинзон Крузо из известного нам со школьных лет романа Даниэля Дефо, обратил при помощи шпаги в рабство негра Пятницу, так и в анархокапе новые капиталистические Робинзоны будут обращать пролетариев в самое настоящее, а не наемное рабство, будучи вооружены "самым разным частным оружием, вплоть до ОМП". А поэтому, ложным является предсказание [info]oetar'a, что уничтожение государства и права в условиях капитализма приведет к торжеству в обществе начал свободы и добровольности. Не свобода, а рабство станет результатом реализации анархо-капиталистической утопии. Поэтому мы, коммунисты, хотя и придерживаемся курса на ослабление буржуазного государства, категорически против ликвидации государства в капиталистических условиях.
  Выступать за уничтожение государства и права до уничтожения капитализма, значит ставить телегу впереди лошади, надстройку впереди базиса. Прежде чем уничтожить государство и право, нужно уничтожить частную собственность на средства производства, общественное разделение труда, рынок, закон стоимости, конкуренцию и т.д. Стремление поставить телегу впереди лошади - это вообще характерная черта анархистских и просто оппортунистических теоретиков, насквозь погрязших в идеализме. Здесь было бы полезным вспомнить так называемую "теорию насилия", разработанную в свое время мелкобуржуазным социалистом Евгением Дюрингом. Согласно этой теории, государство и классы возникли в результате порабощения более сильными племенами более слабых. Евгений Дюринг пытался доказать, что политическое порабощение предшествует порабощению экономическому, а не наоборот, приводя свой знаменитый пример с Робинзоном, порабощающим Пятницу при помощи шпаги. "До тех пор, пока люди будут рассматривать политическую группировку не как существующую ради неё самой, не как исходный пункт, а исключительно как средство в целях насыщения желудка, - до тех пор во взглядах людей будет скрываться изрядная доза реакционности, какими бы радикально-социалистическими и революционными эти взгляды ни казались". Тем самым, Дюринг хотел ниспровегнуть исторический материализм Маркса-Энгельса, согласно которому, политика есть, говоря словами Ленина, "концентрированное выражение экономики". Энгельс возражая идеалисту Дюрингу, доказывал, что насилие не есть исходный пункт, исходным пунктом являются производственные отношения. Также как и порабощение Робинзоном Пятницы носило в первую очередь экономические причины, так и возникновение рабовладельческого строя вытекает не из самого голого насилия древних "робинзонов" над "пятницами", а из возникающего в обществе социального неравенства. Именно это расслоение и приводит к фактам насильственного обращения людей в рабов:
   "Робинзон "со шпагой в руке" обращает Пятницу в своего раба. Но чтобы осуществить это, Робинзон нуждается ещё кое в чём кроме шпаги. Не всякому раб приносит пользу. Чтобы быть в состоянии извлечь из него пользу, нужно располагать вещами двоякого рода: во-первых, орудиями и предметами труда и, во-вторых, средствами для скудного содержания раба. Следовательно, прежде чем рабство становится возможным, должна быть уже достигнута известная ступень в развитии производства и известная ступень неравенства в распределении. А для того чтобы рабский труд стал господствующим способом производства целого общества, требуется ещё гораздо более значительное повышение уровня производства, торговли и накопления богатств. В первобытных общинах, с общей собственностью на землю, рабство либо вовсе не существовало, либо играло лишь весьма подчинённую роль. Так было и в первоначально крестьянском городе Риме; когда же он стал "мировым городом" и италийское землевладение всё более и более сосредоточивалось в руках малочисленного класса чрезвычайно богатых собственников, - тогда крестьянское население было вытеснено населением, состоявшим из рабов...
   Насилие - это в настоящее время армия и военный флот, а то и другое, как все мы, к нашему прискорбию, знаем, стоит "чертовски много денег". Но насилие не в состоянии делать деньги, а в лучшем случае может лишь отнимать сделанные деньги, да и от этого не бывает много толку, как мы, опять-таки к нашему прискорбию, знаем по опыту с французскими миллиардами. Следовательно, деньги должны быть в конце концов добыты посредством экономического производства; значит, насилие опять-таки определяется хозяйственным положением, доставляющим ему средства для создания и сохранения орудий насилия ...
   Таким образом, и здесь ясно как день, что "искать первичное в непосредственном политическом насилии, а не в косвенной экономической силе" - невозможно. Как раз наоборот. В самом деле, что оказывается "первичным" в самом насилии? Экономическая мощь, обладание мощными средствами крупной промышленности"[6] (К. Маркс, Ф. Энгельс, ПСС, т.20, с. 164, 171, 178)
  95 лет назад, сидя в тюрьме за интернационалистическую пропаганду в Первой Мировой Войне, Роза Люксембург выпустила свой легендарный памфлет - "Брошюру Юниуса". В этом памфлете Красной Розой был брошен лозунг "социализм или варварство!": "Фридрих Энгельс сказал как-то: буржуазное общество стоит перед дилеммой: или переход к социализму, или возвращение к варварству. Что означает возвращение к "варварству" на высоте нашей европейской цивилизации? Мы, конечно, все читали и, не задумываясь, повторяли эти слова не подозревая их ужасающего значения. Один взгляд вокруг в этот момент показывает нам, что означает возвращение буржуазного общества к варварству. Эта мировая война и есть возвращение к варварству"[7]. Революционный лозунг "социализм или варварство" и по сей день широко используется у левых и "левых", начиная от справедливоросса Сергея Миронова[8], и кончая ультралевкомами и анархистами. Смысл этого лозунга со времен Энгельса менялся не раз, разные деятели левого движения по-разному отвечали на вопрос: "что означает возвращение к варварству?". Постараемся ответить на этот вопрос и мы, но предварительно мы должны ответить на вопрос: "что же такое варварство?". Чаще всего под "варварством" в наше время понимается не прямой, а переносный смысл этого слова: "Варварское отношение к культурным ценностям, разрушение их; Грубость, дикость нравов; поведение варвара" (словарь Ушакова), "невежество, грубость, дикость, небрежение к просвещению; жестокость, свирепость" (словарь Даля). Говоря о "варварстве" мы чаще всего проводим аналогию с жестоким разрушением Римской Империи, уничтожением культурных ценностей античности кочевными племенами. В прямом же, социологическом смысле, под "варварством", понимается переходный период между дикостью и цивилизацией, период разложения родового строя и становления классового общества. Именно для племен, находящихся в стадии "варварства" характерно то самое "варварство" в переносном смысле этого слова, варварская жестокость и деструктивность.
  Так что же из себя представляет "возвращение буржуазного общества к варварству", о котором писал Энгельс? Роза Люксембург и Владимир Ленин считали, что под "возвращением к варварству" следует понимать нарастание авторитаризма и антигуманизма в капиталистическом обществе, которое находится в стадии загнивания, т.е. в стадии империализма. К числу таких проявлений "нового варварства" относится: удушение демократических прав и свобод, истребительные империалистические войны, разрушение культуры, торможение технического прогресса, и даже геноцид. Иное понимание "будущего варварства" было выдвинуто в 30-40е годы "антитоталитарными марксистами": троцкистами и бюрократическими коллективистами. "Антитоталитарными марксистами" было подвергнуто критике положение формационной теории марксизма, гласящее, что капитализм является последним и высшим эксплуататорским способом производства, после которого может наступить лишь коммунизм. "Антитоталитарными марксистами" была выдвинута теория о "посткапиталистическом эксплуататорском обществе", которое либо является переходным между капитализмом и социализмом, либо представляет собой посткапиталистическую альтернативу социализму. Именно такое "посткапиталистическое эксплуататорское общество", по их мнению, и возникло в гитлеровской Германии и сталинском СССР. Имена этому "посткапиталистическому эксплуататорскому обществу" придумывались, и придумываются по сей день разные - "бюрократический коллективизм" (Бруно Рицци), "бюрократический государственный социализм" (Шахтман), "тоталитарная государственная экономика" (Гильфердинг), "бюрократический государственный деспотизм" (делеонисты) и т.д., но факт остается фактом: анархо-капиталист [info]oetar , утверждающий, что ни в гитлеровской Германии, ни в СССР не было капитализма, имеет большую когорту единомышленников на "марксистском" фланге.
  По мнению этих "марксистских" теоретиков, именно это, возникшее в СССР и гитлеровской Германии некапиталистическое эксплуататорское общество и есть то самое "новое варварство", о котором грезил Энгельс, которое приходит на место капитализму, и которое "хуже капитализма". О сталинизме как "посткапиталистическом новом варварстве" прямо писал американский пост-троцкист Макс Шахтман в сороковые годы XX века: "Stalinist Russia is a new barbarism which results precisely from our failure up to now to establish a socialist society"[9] , "Stalinist society, for all its victories over capitalism, would not liberate the masses and advance the cause of socialism ... it would be necessary to conclude that the Stalinist bureaucracy was indeed a new exploiting class and the Stalinist state a new exploiting society"[10], "The Stalinist bureaucracy in power is a new ruling, exploitive class. Its social system is a new system of totalitarian exploitation and oppression, not capitalist and yet having nothing in common with socialism. It is the cruel realization of the prediction made by all the great socialist scientists, from Marx and Engels onward, that capitalism must collapse out of an inability to solve its own contradictions and that the alternatives facing mankind are not so much capitalism or socialism as they are: socialism or barbarism. Stalinism is that new barbarism"[11]. Тезис о некапиталистическом характере не только сталинского СССР, но и гитлеровской Германии активно отстаивал шахтманист Дуайт Макдональд в своей статье "What Is the Fascist State?"[12], а также известный теоретик австромарксизма Рудольф Гильфердинг. В отличие от бюрократических коллективистов, Гильфердинг отвергал учение о бюрократии как классе (что сближает его с нашим "суперэтатистом" Александром Тарасовым), и считал ключом к пониманию советской экономики категорию "тоталитаризма": "For this reason the controversy as to whether the economic system of the Soviet Union is "capitalist" or "socialist" seems to me rather pointless. It is neither. It represents a totalitarian state economy, i.e. a system to which the economies of Germany and Italy are drawing closer and closer"[13]. А раз мы признаем некапиталистический, небуржуазный характер экономики фашистских государств, то следовательно, нуждается в пересмотре марксистское учение о фашизме, как крайней формы буржуазной реакции. С пересмотром этой концепции фашизма и выступил в свое время итальянский маркист Бруно Рицци в своей книге "Бюрократизация Мира" (1939). В данной книге Рицци обрушивается с критикой на Троцкого, пытаясь доказать, что фашизм есть не буржуазное, а наоборот - антибуржуазное движение. Вся итальянская буржуазия, ранее пустившая фашистов к власти исключительно из страха перед коммунизмом, по словам Рицци, ныне настроена антифашистски. Фашизм и сталинизм - это лишь разные формы одного и того же антикапиталистического движения, которое ведет лишь к одному результату: установлению "тоталитаризма" в политике и "бюрократического коллективизма" в экономике: "Bureaucratic Collectivism too has its social base in dominant classes which have established their headquarters in the States in Russia, Italy. Germany, Japan and the smaller States weak from the capitalist point of view which come within the radius of action of the big totalitarian States"[14]. Той же точки зрения на природу гитлеровской Германии придерживается и Серж Зубатов, рассматривающий СССР и гитлеровскую Германию как 2 тождественных между собой некапиталистических эксплуататорских общества: "Во-первых ... Вам не может не быть известно, что нацистская партия была против капитализма. А во-вторых, даже если посчитать, что в Германии тогда и правда был капитализм, то с тем же успехом можно сказать, что сталинская сатрапия стала концентрированным выражением коммунизма"[15] "В III рейхе не было частной собственноси, по крайней мере в крупных масштабах (а в мелких была и у нас). Частная собственность - это то, что нельзя отнять даже если очень хочется. Правительство Германии (примерно как сегодня правительство России) могло в любой момент отнять что угодно у кого угодно и передать кому угодно. Германские "капиталисты" того времени практически ничем не отличались от советских директоров"[16]. Зубатов, пишет об отсутствии капитализма не только в гитлеровской Германии и СССР, но и в нынешнем западном обществе. По мнению Зубатова, в западных обществах отсутствуют классы буржуазии и пролетариата, а роль эксплуататоров играет "новый класс" управляющих. Этот новый эксплуататорский строй Зубатов назвал "социализмом": "Маркс был прав, а Ленин с его "самым слабым звеном" - нет. Но кое в чём Маркс всё же заблуждался. А именно: он считал, что на смену капитализму придёт коммунизм, т.е. бесклассовое общество, но на деле оказалось, что преемником капитализма стал социализм - новый вид эксплуататорского общества, не предвиденный никем и исчерпывающее теоретическое описание которого отсутствует по сей день не в последнюю очередь из-за того, что многие всё ещё путают его с капитализмом и безуспешно пытаются примерить на него марксовский "Капитал", который сидит на нём как на корове седло ... управляющий - это не капиталист. Это представитель нового эксплуататорского класса, пришедшего на смену классу капиталистов в процессе... естественно, социалистической революции, изменившей общественно-экономический строй в "группе наиболее развитых капиталистических стран" в полном соответствии с предсказаниями Карла Маркса"[17], а позднее - "экзекъютивизмом"[18]. При всех ее претензиях на оригинальность, зубатовская теория "социализма"-экзекьютивизма на деле является перепевом известной теории "управленческой революции", сформулированной еще в 40-е годы XX века ренегатом от марксизма Джеймсом Бернхэмом в работе "Managerial Revolution"[19]. То, что Зубатов именует "экзекьютивизмом", Бернхэм за 60 лет до него называл "управленческим обществом" (managerial society), это "управленческое общество", по мнению Бернхэма и Зубатова, приходит на смену капиталистическому способу производства.
  Следует выделить еще одну, крайне близкую к Шахтману и Рицци точку зрения на природу советского общества - теорию неоазиатского способа производства. Эта теория была выдвинута ренегатом от коммунизма Карлом Виттфогелем, развивалась весьма разнородными деятелями, начиная от леваков типа Владислава Бугеры, и кончая русскими фашистами Игорем Шафаревичем и Валерием Емельяновым. Один из столпов русского неолиберализма Егор Гайдар также тяготел к "неоазиатчине", по его словам: "государственно-олигархический капитализм (=империализм=социализм) в ленинском понимании больше всего похож на азиатский способ производства, описанный Марксом"[20]. Однако, наиболее популярным неоазиатчиком в современной России был и остается известный философ, историк и этнограф Юрий Семенов. По мнению Юрия Семенова развитие капиталистического общества неизбежно ведет его к перерастанию его не в новый эксплуататорский способ производства, а к возрождению "давно забытого старого" азиатского способа производства: "Сам капитализм на определенном этапе своего развития создал объективную возможность появления политарного общества нового типа. Во второй трети Х1Х в. начали возникать монополистические объединения капиталистов, которые имели тенденцию к укрупнению. Возникали все более и более крупные монополии. Несколько позднее стала проявляться еще одна тенденция - сращивание монополий с государством, соединении их в единый организм. Логическими завершением действия этих двух тенденций было бы появление такого монополистического объединения, в состав которого бы входили все представители господствующего класса и которое совпадало бы если не со всем государственным аппаратом, то, по крайней мере, с его верхушкой. Иначе говоря, логическим завершением развития в данном направлении было бы появление индустрополитарного общества"[21]. Этот азиатский способ производства, именуемый Семеновым "политаризмом" возрождается в наше время уже не на аграрной, а на индустриальной основе, а следовательно было бы целесообразным разграничивать древний "агрополитаризм" с новейшим "индустрополитаризмом". Подобно "бюрократическим коллективистам", Семенов отождествляет общественно-экономический строй СССР и гитлеровской Германии как "индустрополитарный", однако, с оговорками: "Политарный способ производства в нацистской Германии включал в свой состав в качестве компонентов как капиталистический, так и мелкобуржуазный способы производства. Этот вариант индустрополитарного способа производства был двухэтажным, причем в первом его этаже главную роль играл пусть преобразованный, но тем не менее сохранившийся капитализм. Общество нацистской Германии было не чисто политарным, а политарно-капиталистическим. Чисто политарным оно так и не стало, может быть в силу недолговечности своего существования"[22].
  "Неоазиатская" теория часто, и вполне обоснованно критикуется в марксистской среде за ее увлечение историческими аналогиями и параллелями, которые, как говорил Сталин, "всегда рискованны", за неспособность увязать производительные силы с производственными отношениями, за искажение теории прогрессивной смены формаций, за игнорирование, либо преуменьшение роли рынка в экономике СССР, а главное - за стремление выдать признаки империалистической стадии капитализма за нечто "антикапиталистическое". Так, Гачикус, критикуя "неоазиатчика" Бугеру правильно подмечает: "все те признаки, которые Бугера приводит в доказательство того, что советский строй отличался от западного, "классического" капитализма, можно найти и на Западе"[23]. Однако, ключевая идея "неоазиатчиков", заключающаяся в том, что по мере развития и загнивания империализма происходит его своеобразный "регресс", выражающийся в возрождении элементов докапиталистических формаций, недалека от истины. Разве энгельсовское "возвращение к варварству" не представляет собой возрождение докапиталистических дикостей и бесчеловечностей, от которых человечество веками старалось освободиться? Всеми, кто анализирует эволюцию капиталистической формации в стадии империализма, отмечается усиление роли государства в рыночной экономике, рост плановых начал. Вопреки мнению многих левых, для которых для которых "антикапитализм" преимущественно сводится к "анти-неолиберализму", критике "дикостей" свободного рынка, проповедью дирижизма и велферизма, государственный капитализм есть более эксплуататорская форма капитализма, чем частнособственнический, фритредерский капитализм неолибералов. Бюрократизация общества, сворачивание демократических свобод и усиление эксплуатации рабочей силы - все это является следствием госкапитализма. Как справедливо отмечал в свое время Ленин:"При сохранении частной собственности на средства производства все эти шаги к большей монополизации и большему огосударствлению производства неизбежно сопровождаются усилением эксплуатации трудящихся масс, усилением гнета, затруднением отпора эксплуататорам, усилением реакции и военного деспотизма"[24]. Вопреки бредням антикоммунистов, утверждающих, что бюрократизация капиталистического общества и замена свободного рынка регулируемым, планируемым есть "дело рук социалюшек, которые разрушают западную цивилизацию", мы утверждаем, что все эти явления - дело рук самих капиталистов. Буржуазия и без всяких "социалистов", выступающих за вмешательство государства в экономику, сама идет к государственному капитализму, который есть зародыш будущего социалистического общества уже в рамках капитализма. Уже в рамках обычного государственного капитализма возникают элементы не простого огосударствления, а именно обобществления производства, хотя в целом производство остается буржуазным: "Капитализм в его империалистской стадии вплотную подводит к самому всестороннему обобществлению производства, он втаскивает, так сказать, капиталистов, вопреки их воли и сознания, в какой-то новый общественный порядок, переходный от полной свободы конкуренции к полному обобществлению"[25]. Поэтому, социалисты не только не противостоят буржуям в вопросе о регулировании рынка и госкапитализма, а наоборот поддерживают буржуев в их благом деле - создании "полнейшей материальной подготовки социализма", и неправы те социалисты, которые выступают против усиления роли государства в рыночной экономике, против национализаций в империалистической стадии капитализма. Об этих социалистах мы более подробно поговорим в отдельной статье, а сейчас мы вернемся к анализу анархо-капиталистической утопии.
  Итак, большинством марксистов признается наличие тенденции к усилению государства в современной капиталистической экономике, которая в настоящее время находится в высшей стадии своего развития и медленно, но верно идет к своему концу. С перегниванием современного капитализма связано нарастание реакции как в базисе, так и в надстройке капиталистической формации. Эти тенденции развития современного капитализма трактуются марксистами как разрушение человеческой цивилизации в направлении к варварству. Однако, предположим, что Роза Люксембург, Гильфердинг, Ленин, Бухарин, Гроссман, Шахтман, Семенов и др. марксисты ошибались, и результатом развития капитализма станет вовсе не возрождение государственного деспотизма, по типу "политарного-неоазиатского способа производства" а нечто прямо противоположное - ослабление и разрушение государства, тотальная приватизация не только экономики, но и государственных функций. Основания допускать возможность такого варианта развития капитализма, хоть и малы, но все же имеются. На возможность такого развития событий намекают: произошедшая в конце XX века теоретическая эксгумация давно похороненного экономического либерализма, сворачивание "государства всеобщего благосостояния", разгосударствление экономики. Речь идет о пресловутом "неолиберальном повороте" (правильнее называть его "неоконсервативным"), который затронул своей грязной рукой многие страны мира, включая Россию. Неолиберальный поворот коснулся не только социально-экономической сферы, но породил даже определенную приватизацию государственных функций. Здесь мы имеем ввиду в первую очередь США, где пришедшее в 2000 году к власти неоконсервативное правительство Буша передало государственную инфраструктуру, в том числе военную, частным корпорациям. Приватизацию государственных функций в США неплохо описывает та же Наоми Кляйн в своей книге "Доктрина Шока". Неолиберальный, а на деле неоконсервативный поворот, явившийся отчаянной попыткой умирающего капитализма отсрочить свою гибель, привел к разрушительным последствиям в социально-экономической сфере, стал очередным большим шагом капиталистического мира в сторону варварства. Предположим, что описываемый Наоми Кляйн феномен "корпоративизма" дойдет в своем развитии до крайней точки, когда капиталисты не только частично приватизируют государственные функции, но и решат совсем избавиться от государства. Тогда пробьет час анархо-капиталистической утопии, которая займет место старого капитализма с его "правовым государством", конституциями и проч. Это будет совершенно иной "путь к новому варварству", нежели тот, о котором писали Макс Шахтман и Юрий Семенов, и само "новое варварство" примет форму, прямо противоположную семеновскому "индустрополитаризму". Однако то, что этот "дивный новый мир" анархо-капитализма будет варварством в чистой форме, не лучшим, а даже худшим, чем "индустрополитаризм" и "бюрократический коллективизм", не подлежит сомнению.
  Мы вновь возвращаемся к вопросу "что такое варварство?". Выше уже указывалось, что под "варварством" в исторической науке понимается особый период истории человечества, занимающий переходное положение между дикостью и цивилизацией, а если точнее - период разложения первобытнообщинного строя, формирования ранних классовых цивилизаций. В данный период, с одной стороны, развитие производительных сил уже разрушило социальное равенство, характерное для "первобытного коммунизма", с другой стороны, уровень развития человеческого общества все еще недостаточен для возникновения государства и права, таким образом, варварский период истории человечества несколько напоминает подростковый возраст у человека, который многие считают самым отвратительным: человек в этом возрасте сочетает худшие черты взрослого и ребенка. Как у тинейджеров стремление жить "взрослой" жизнью сочетается с недостаточной зрелостью мышления, так и в период варварства наличие социального расслоения в человеческом обществе сочетается с его нецивилизованностью. В этот период истории человечество входит в состояние жестоких трайбалистских войн "всех против всех". Для человеческих племен, находящихся в стадии перехода от дикости к цивилизации, характерна крайняя воинственность, деструктивность, культ силы, именно в период варварства происходит то, что популярный историк и автор лженаучной теории этногенеза Лев Гумилев называл "пассионарным толчком". О жестокости и беспощадности этих племенных войн можно судить из текста той же Библии, где красочно описывается завоевание Палестины евреями, находившимися в то время на стадии варварства. В данный период истории человечества возникают не только неравенство и войны, но и отношения рабства, как справедливо отмечает марксистский теоретик Леонид Гриффен, "Что касается рабства в его классической форме, т.е. использования в сколько-нибудь значительных размерах рабочей силы пленников-чужеземцев, то оно вообще говоря не являлось характерным исключительно для рабовладельческого строя как первой классовой общественно-экономической формации. Этот институт (с определенными модификациями) имел место уже в конце переходного периода при разложении родового строя"[26]. В истории имели место случаи, когда культурно и экономически неразвитым, но в тоже время, более воинственным варварским племенам удавалось сокрушить высокоразвитую цивилизацию, ярким примером сего является разрушение Римской Империи.
  Но несмотря на инфернально-разрушительный облик варварства, ему в тоже время присуще некоторое обаяние, исходящее от той же "пассионарности". Для периода варварства (а также ранних ступеней рабовладельческой и феодальной цивилизации) характерен бешеный культ ратных подвигов и прочих "истинно мужских" ценностей. В сознании варваров-пассионариев картина мира нарисована в духе фовистов (Матисс) и примитивистов (Пиросмани) - без мягких переходов и полутонов. Мир в мозгу пассионария расколот на "абсолютное добро" и "абсолютное зло". В этом отношении пассионарное мировоззрение варваров напоминает мировоззрение тех же подростков ("юношеский максимализм"), а также "политических пассионариев" - революционеров, у которых желание мыслить "крайностями" исходит не из поверхностности взгляда на мир, а наоборот из глубизны понимания общественных отношений. Это делает "героический" образ варвара древних эпох более духовно возвышенным, нежели облик "обычного серого человека" цивилизованных обществ. Если у варваров дихотомия "добро - зло" заострена до предела, то у "цивилизованных мещан" нет ни больших добродетелей, ни больших пороков, зато есть тяготение к "золотой середине". Эпоха варварства и ранней, полуварварской цивилизации - это эпоха гомеровских Ахиллов и Одиссеев, силачей Самсонов, русских богатырей типа Ильи Муромца и Добрыни Никитича, рыцарей Круглого Стола, Нибелунгов и прочих "внуков Стрибога" и "волков Одина". Чем сильнее развита цивилизация, чем выше уровень производительных сил, тем сильнее в ней преобладает дух "мещанской сытости", "золотой середины", тем менее воинственной становится цивилизация, и тем меньше в ней духа героизма и подвижничества, который дает о себе знать лишь в момент потрясений и кризисов. Уже в эпоху расцвета феодальной цивилизации "волки одина" и "стрибоговы внуки" остались лишь в древних былинах и сагах, об упадке рыцарского духа к концу средневековья красноречивее всего повествует всем известный роман Мигеля Сервантеса о Дон Кихоте, наивном поклоннике рыцарского духа. Тоже самое произошло и с Древним Римом, который к моменту своего расцвета и загнивания также утратил "пассионарный", "варварский" дух и в конце концов погиб от нашествия варваров. Характерное для империалистической стадии капитализма возрождение "варварского" военного духа, проявляющееся в росте милитаризма и шовинизма, а также в виде разрушительных мировых войн, свидетельствует лишь о загнивании капиталистической цивилизации, которая начинает утрачивать свою "цивилизованность", регрессирует назад к "варварству". Поэтому Роза Люксембург была абсолютно права, когда называла "новым варварством" мировые войны, унесшие в XX веке жизни десятков миллионов людей. "Военно-патриотический" дух капиталистического империализма - это реинкарнация древнего, варварского милитаризма, и он глубоко чужд духу "сытой мещанской" цивилизованности, духу буржуа-бюргера. Эту своеобразную "антибуржуазность" империалистического нового варварства подмечал в свое время и Николай Бердяев. Если Роза Люксембург проклинала новое варварство, разрушающее человеческую цивилизацию, то Бердяев наоборот хвалил варварство и критиковал цивилизацию:
   "Империалистическая идея противоположна всякому мещанству в государственном существовании, всякой ограниченности, сдавленности и прикованности к небольшому куску земли. Вы, подымающие уличные крики против империализма и изобличающие его "буржуазность", вы - настоящие мещане и во имя мещанских идеалов бунтуете против великих и непонятных вам исторических задач. Вы хотите, чтобы государство и общество жили исключительно понятными, рассудочно осмысленными целями, малыми, близкими, ограниченными, вы бунтуете против всякой исторической дали, таинственной и иррациональной, для большинства людей непостижимой...
   Все это - безумие, бессмыслица и преступление перед судом рассудочного мещанского сознания, знающего лишь благо людей и людских поколений. От неведения, от страха перед всем далеким и таинственным ведете вы ваши мещанские бунты против великих исторических сил и великих исторических задач. Вы схватились за "буржуазность" современного империализма, но вы забыли, что стиль современного империализма "буржуазен" потому, что всё в современной жизни имеет "буржуазный" стиль, на всем лежит печать современного экономизма. Как будто бы менее "буржуазен" ваш социализм, как будто бы менее "буржуазны" все ваши революции? Не "буржуазен" разве стиль вашей души, не "буржуазны" разве все ваши цели? Вы забыли в сутолоке наших дней о древних истоках империализма, забыли о существовании империализма "священного", столь непохожего по стилю своему на современный торгово-промышленный империализм ...
   Национальное государство - мещанское государство, оно может быть более спокойным и довольным. Империалистическое государство находится во власти таинственного исторического рока, который сулит ему и величие и гибель, оно вступает в историческую трагедию, из которой нет уже выхода. Но великий народ притягивают дали и пленяет слава более, чем мещанское спокойствие и довольство"[27] .
  Но не только воинское, но и религиозное подвижничество умирает с развитием человеческого общества от цивилизации к варварству. Любой верующий вам скажет, что с каждым новым веком "дух благочестия" в обществе ослабевает, религиозных подвижников и "святых" становится все меньше, а сами религиозные подвиги все более блеклые. Цивилизация всегда несет с собой "обмирщение", а дикая и фанатичная религиозность характерна для варварских и полуварварских эпох. Вот что пишет об угасании религиозности, "обмирщении" общества с развитием цивилизации тот же Бердяев: "Капитализм и социализм одинаково сопровождаются упадком и угасанием духовного творчества, убылью духа в человеческом обществе. Они возникают не почве убыли духа как результат долгого исторического пути отпадения от духовного центра жизни, от Бога. Вся энергия направилась во вне. Это и есть переход культуры в цивилизацию ... Это и есть переход культуры в цивилизацию. Отмирает вся священная символика культуры. Этот дух проявляется уже в древних культурах, и ветхозаветные пророки обличают его. Насколько выше, духовнее, потустороннее была культура древнего Египта или культура средневековья, чем современная культура XIX и XX веков. Нам предстоит несомненный факт: в новой истории, гордой своим прогрессом, центр тяжести жизни перемещается из духовной сферы в материальную, из внутренней во внешнюю жизнь, общество становится все менее религиозным"[28]. Однако, наибольшее развитие "мирской" дух получает при капитализме, где господствует культ денег, а правящим классом является буржуазия. Кстати, само слово "буржуа" (bourgeoisie - фр. burger - нем) первоначально обозначало не капиталистов, а городских обывателей - "бюргеров", которые в России назывались "мещанами". В немецком языке слово "burgerlich" и по сей день употребляется как в смысле "буржуазности", так и в смысле "мещанскости". Именно городское "третье сословие", включавшее в себя как простых мещан, так и богатых капиталистов совершило буржуазные революции, свергло феодальный строй. В современном буржуазном обществе слово "мещанин", устоялось за "средним классом", который не является "классом" в марксистском смысле этого слова, включая в себя несколько "средних классов", преимущественно таких как рабочая аристократия и "традиционная" мелкая буржуазия. В "переносном" смысле слово "мещанство" означает буржуазную сытость и "бездуховность", культ денег и материального достатка. "Мещанин" в переносном смысле слова это антипод "высокодуховного" пассионария, подвижника и героя, который ставит идеальные ценности выше материальных. Буржуазия и средний класс являются консервативными силами капиталистического общества, которым "социализм не нужен, и при капитализме хорошо". Отсюда характерное и для капиталистов, и для представителей средних классов "мещанское" (приземленное, консервативное) сознание, тяготение к "центризму" в политике и прочим "золотым серединам". Эти силы и придают стабильность капиталистическому обществу. Революционным пассионарным зарядом при капитализме обладает лишь "четвертое сословие" - пролетариат, который при капитализме обездолен и следовательно незаинтересован в сохранении капиталистического строя. Пролетариат - это блоковские "скифы с раскосыми и жадными очами", главная миссия которых - разрушить до основанья капиталистический "Рим" и построить на его месте новую коммунистическую цивилизацию, в которой уже не будет места для классового угнетения, социального неравенства, наций, религий и войн. Полное торжество цивилизованности над варварством наступит лишь в коммунистическом обществе, и только социалистическая революция способна покончить с войнами, религией и другими прекрасными вещами, поднимающими "дух нации". Только при социализме "обычные" трудящиеся люди, которых буржуазная и мелкобуржуазная интеллигенция считает "быдлом", заживут счастливой и спокойной жизнью без дурацких подвигов во имя господа-боженьки, царя-батюшки и родины-матушки (не говоря уже о "подвигах", совершаемых во имя денег). Коммунисты для того являются пассионариями, чтобы построить общество без всякой пассионарности. Если же вы придерживаетесь лозунга "коммунизм для коммунистов"[29], представляете себе будущий коммунизм не как "стадо откормленных коров", а как "высокодуховное" идеократическое общество "героев" типа Алексея Стаханова и Павки Корчагина, а капитализм критикуете преимущественно за "потреблядство", "безнравственность" и "бездуховность", то вам нужна революция не пролетарская, а консервативная в духе Эрнста Юнгера, либо "новое средневековье" Константина Леонтьева и Николая Бердяева. Такая "критика капитализма" есть реакционный романтизм, особая форма реакционного социализма, которую мы назовем "спартанским" или "платоническим" коммунизмом. Подобно тому, как Платон критиковал Афины за "растленность" и противополагал им Спарту, так и наши "платонические коммунисты" рассматривают капиталистическое общество как некий аналог "растленных Афин", противополагая капиталистическим "Афинам" свою коммунистическую "Спарту". Кстати, известный факт, что Гитлер, как и Платон, преклонялся перед Спартой и презирал Афины, является очередным доказательством близости "спартанско-платоновского коммунизма" к фашизму.
   "Не граждане СССР создавали страну, напротив, советский социализм делал из мещан - граждан. Не режиссёры снимали советское кино, не инженеры запускали космические корабли, доярки не доили, правители не правили - СССР принуждал (силой, ограничением скотства и благоприятными условиями) к творческому и честному труду. Все успехи СССР - заслуги строя.
   СССР не принадлежал советским людям, он принадлежал революционерам. СССР принадлежит Герцену и Нечаеву, Ткачёву и Ленину, Дзержинскому и Сталину. СССР не принадлежит советским женщинам, а Перовской и Фигнер, Крупской, Рейснер и Коллонтай. СССР мог стать своим для советского народа только если народ был родственен с перечисленными, поскольку продолжал революционное дело. Этого не было и советский народ пользовался СССР на халяву. Ликвидация халявы была исторической справедливостью"[30].
  В наибольшей степени "спартанская" трактовка коммунистического идеала характерна как раз для той породы "коммунистов", которые противопоставляют "красных" "левым", т.е. для коммуно-фашистов, красконов и прочих мелкобуржуазных псевдореволюционеров. Непролетарскую и реакционную классовую природу псевдолевых "борцов с консюмеризмом" неплохо разоблачил левый активист НКВД из бывшего Революционного Фронта: "Разговоры, об обществе потребления возникают либо среди взбесившейся мелкой буржуазии, которой не хочется больше потреблять, а хочется подвигов, хочется морального удовлетворения, либо у рабочей аристократии(которая является фракцией широких слоёв мелкой буржуазии). Ни один пролетарий не будет против потребления, и борется он ради увеличения своего потребления". Эти реакционные "коммунисты" хотят совместить эгалитарность с пассионарностью, не понимая, что культ "героев" всегда элитарен и враждебен эгалитаризму "серых масс быдла". Безусловно, на этапе борьбы за коммунизм, когда пролетариат сражается против старого мира, в первую очередь, против эксплуататорских классов, "пассионарный" дух необходим, но когда коммунизм уже окончательно победил, то "революционная пассионарность" умирает, как умерли внуки Стрибога, волки Одина и рыцари Круглого Стола. Будущее коммунистическое общество не только не возродит "героический" дух прошлого, но покончит даже с теми этого следами этого аристократического духа, которые сохранялись при капитализме. Никакой "высокоблагородной аристократической духовности" при коммунизме не будет, коммунизм - это, говоря языком Бердяева, окончательное торжество "цивилизации" над "культурой", а поэтому, прав был Тихомиров, писавший в свое время: "Что такое "человек высокой нравственности", что такое "возвышенные стремления"? ... Усилия Ликургов социалистического строя направятся к тому, чтоб изгладить в своих согражданах все остатки "диких" стремлений современной личности и привести ее к идеалу "умеренности и аккуратности""[31]. Философ Александр Богданов в своем фантастическом романе "Красная Звезда" очень точно показал этот спокойный и размеренный дух будущего коммунистического общества в образе марсианской цивилизации. Этот дух марсианского коммунистического общества оказал крайне удушающее воздействие на главного героя романа - революционера-землянина Леонида, который, попав на коммунистический Марс, вскоре оказался в психиатрической больнице. Марксистский коммунизм - это торжество Афин, а не Спарты, и Корчагин со Стахановым - это не коммунистические люди, а люди старого эксплуататорского общества, которые при всей своей коммунистической "идейности", в землю обетованную не войдут, а если и войдут, то их судьба в будущем коммунистическом обществе будет подобна судьбе Леонида на Марсе из романа Богданова. Коммунизм - это не "общество коммунистов" (в отличие от "национал-социализма", который действительно возможен лишь в качестве "общества нацистов"), а простых людей труда, которых элитаристы называют "быдлом" и "биомассой". Несоциалистический характер образа Павки Корчагина прекрасно разоблачил [info]aristarh2008 в одной из своих ЖЖшных статей[32], а образ Стаханова совсем уж близок к идеологу "консервативной революции" Эрнсту Юнгеру: "Устранение индивидуума, замена его типом из созданного техникой мира требовали модификации понятия героизма, нового определения сверхчеловека, которое бы очищалось от старых представлений о гении или харизматичном вожде. Юнгер полагал возможным достичь этого, без лишних колебаний объявляя рабочего даже "носителем героической первоматерии" и внутри этой первоматерии выделяя еще особенно героический субстрат - "деятельную породу", тип сверхрабочего (Ueber-Arbeiter), в котором нетрудно узнать Стаханова"[33]. Несоциалистический характер стахановщины и культа "подвигов" неплохо разоблачили также бордигисты из Интернациональной Коммунистической Партии:
   "Подлинная социалистическая экономика не имеет ни малейшего интереса к производству ради производства, к "перевыполнению" планов и соревнованию - даже экономическому - с конкурентами (какими конкурентами?). Вместо того, чтобы гоняться за целями ушедшей в прошлое эпохи, социалистический способ производства будет не только производить для потребностей людей, но и позволит людям развиваться невозможным дотоле образом, облегчив производственные усилия, упразднив унаследованное от капитализма зло, прежде всего, разделение труда, которое превращало людской труд в каторгу наемного рабства на службе классового общества. Иными словами, социализм не строится стахановскими лозунгами и бешеным накоплением. Напротив, он рождается из решительного разрушения пролетарской диктатурой социальных отношений и экономических законов капитализма, вместе с разрушением их материальной основы - капиталистических производственных отношений ... социализм несовместим не только с существованием денег, но и с оглупляющим капиталистическим изобретением, темпами роста"[34]
  Итак, как мы видим, варварское общество характеризуется наличием социального неравенства при несформировавшихся государственно-правовых началах, что порождает своеобразную мораль, основывающуюся на культе "маскулинных" ценностей, разбоя и грабежа. С другой стороны, даже в среде уголовников имеет место своя, особая "романтика", свое псевдорыцарство, основанное на культе силы и извращенной этике "понятий" (вспомним фразу из одного незабвенного советского фильма: "Он кто? Инженеришка рядовой, и всё. Ну что у него за жизнь? Утром на работу, вечером с работы. Дома жена, дети сопливые. Ну в театр сходит, ну летом в санаторий съездит в Ялту. Тоска смертная. А ты! Ты - вор! Джентльмен удачи! Украл, выпил - в тюрьму! Украл, выпил - в тюрьму! Романтика!"). Есть нечто общее между ордами варваров, осаждавших древний Рим и современными варварами - матерыми уголовниками и просто гопниками, объединенными в преступные группировки. И у тех, и у других присутствует культ силы, легкой наживы, грабежа, враждебное отношение к производительному труду, отсутствие правосознания. Как и нынешние уголовники, древние варвары сделали грабежи, разбой своим основным промыслом. По словам Энгельса, для периода варварства характерно "вырождение древней войны племени против племени в систематический разбой на суше и на море в целях захвата скота, рабов и сокровищ, превращение этой войны в регулярный промысел"[35]. Уголовно-варварская "этика", основанная на принципе "кто сильный, тот и прав, а слабакам и лузерам место у параши", находит себе место в любом обществе, где господствует социальное неравенство, борьба за существование, конкуренция. В более цивилизованных обществах этот социально-дарвинистский принцип стараются по мере возможности сгладить, а в менее цивилизованных, либо в непосредственно варварских обществах, а также в периоды войн и общественных кризисов этот принцип проявляет себя во всей красе. Проповедь социального дарвинизма, которую ведут господа праволибералы, анархо-капиталисты имеет своим результатом девальвацию правосознания и торжество в обществе уголовно-варварской этики силы, культа "крутизны". Открытое преклонение перед зоновской "этикой силы" выразила Новодворская: "Гражданские права существуют для людей просвещенных, сытых, благовоспитанных и уравновешенных. В зоне все откровеннее. Там есть права для всех, кроме как для "опущенных", "для петухов". И дело здесь не в физиологии, а в силе духа, в моральном уровне. Жалкие, несостоятельные в духовном плане, трусливые спят у параши и никаких прав не имеют. Если таким давать права, понизится общий уровень человечества. Так что апартеид - это правда, а какие-то всеобщие права человека - ложь"[36]. Если мы вникнем в суть анархо-капиталистических и неолиберальных утопий, основанных на культе свободной конкуренции в обществе, то поневоле увидим родство свободного капитализма, и особенно анархо-капитализма, с обществом первобытно-варварской "войны всех против всех". Более того, анархо-капиталистическое общество, характеризующееся безграничной борьбой всех против всех, куда более соответствует приведенному ранее в настоящей статье определению варварства, чем шахтмановский "бюрократический коллективизм" или семеновский "индустрополитаризм". Если Юрий Семенов и Владислав Бугера сравнивали современный государственно-монополистический капитализм с возрождением азиатского деспотизма на новом уровне развития производительных сил, введя для обозначения высшей стадии капитализма особый термин "неоазиатский (неополитарный) способ производства", то мы в свою очередь вполне можем охарактеризовать анархо-капиталистический строй как "необарбаристский способ производства" (необарбаризм), т.е. варварский капитализм, или буржуазное варварство. Подобно тому, как древнее варварство было непродолжительным переходным состоянием в истории человеческого общества, находившегося в стадии перехода от дикости к цивилизации, эксплуататорскому государству, необарбаристский капитализм возможен лишь как временное, переходное состояние.
  Предположим, что мечта анархо-капиталистов сбылась, и буржуазия наконец-то избавилась от государства, которое "помогатет рабочим грабить предпринимателей", заставляя их платить налоги на социалку по прогрессивной шкале. Каковы будут последствия отмены государства при капитализме? Анкапы считают, что императивное, принудительное начало в обществе полностью сменится договорными, добровольными отношениями между людьми, и все будет чики-пуки. Свобода договоров и добровольность их соблюдения это ключевой элемент анархо-капитализма: "Это капиталистическая система, функционирующая без специального аппарата охраны собственности, - государства. Возможно это лишь при одном условии, - что подавляющая часть общества считает всю наличествующую частную собственность справедливо заработанной и вступает в капиталистические отношения без принуждения, на основе свободного договора ... только в социуме анархо-индивидуалистов, когда на личность не давят государственные или общественные интересы, эта кооперация (свободный договор) совершается на истинно добровольных началах, мотивациях, идущих изнутри индивида. Это главная гарантия продолжительности и нерушимости такого договора, надежный раствор, скрепляющий социум"[37]. Эта ультраоптимистическая вера анкапов в добровольно соблюдающиеся договоры является не более, чем мифом. В любом капиталистическом обществе движущей силой является стремление к наживе любыми средствами, и единственное, что хоть как-то ограничивает эту жажду наживы, это законодательные нормы, подразумевающие применение мер юридической ответственности в отношении лица, которое их нарушает. Благодаря наличию в обществе институтов государства и права, конкуренция между капиталистами носит более-менее цивилизованные формы, а само капиталистическое общество сохраняет некоторую упорядоченность, в случае же отмены государства, на смену "грабительскому порядку" капитализма неизбежно придет общество "беспорядочного грабежа" - необарбаризм. При обычном капитализме, в случае неисполнения гражданско-правового договора, пострадавшее лицо имеет право обратиться в государственный суд и требовать от нарушителя взыскания убытков в принудительном порядке, при анкапе же такое невозможно, поскольку государство упразднено. При анкапе судейские, полицейские функции будут выполнять исключительно конкурирующие между собой частные агенства, которые на деле будут представлять собой обычные банды карателей, на смену государственным армиям придут частные армии капиталистов, которые будут до бесконечности воевать между собой подобно средневековым сеньорам.
  В свое время Луи Альтюссер отмечал, что посредством государства капиталисты конституируют себя как единый господствующий класс. Буржуазное государство выполняет не только функцию подавления эксплуатируемых, но и функцию собирания господствующего класса в единое целое, обеспечения стабильного и упорядоченного состояния капиталистического общества в целом. Функция буржуазного государства состоит не только в том, чтобы помешать пролетариям экспроприировать капиталистов, но и в том, чтобы капиталисты не перегрызли друг друга, подобно пираньям. Буржуазная классовая диктатура осуществляется не только в отношении эксплуатируемых классов, но и в отношении самого класса буржуазии, в отношении отдельных буржуа, чьи интересы находятся в противоречии с интересами класса в целом (ярким примером может служить упомянутый в начале данной статьи Ходорковский). Упразднение буржуазного государства, этого необходимого звена, которое связывает класс буржуазии в единое целое, неизбежно приведет к бешеной борьбе между капиталистами, вплоть до взаимоистребительных войн. Как и в период становления средневековой государственности, в обществе расцветут грабежи, разбой, работорговля, все большее и большее число трудящихся станут рабами или крепостными. Общественную жизнь постигнет тотальная дезорганизация, общий упадок всех сфер жизни общества, начиная с экономики с кончая культурой. Но этот процесс разрушения цивилизации не может продолжаться вечно. Рано или поздно встанет проблема восстановления нормальной жизни, наведения порядка, обеспечения неприкосновенности награбленного имущества. Решить эту проблему можно будет лишь путем отказа от анархической вольницы и восстановления сильной государственной власти, . В результате междоусобных войн победит сильнейший капиталист, который и станет в итоге новым диктатором, Переход от "необарбаристского" капитализма к новому деспотизму, возрождение буржуазного государства после анархо-капиталистического "праздника непослушания" является исторически неизбежным хотя бы ввиду того, что "новый деспотизм" является более прогрессивным строем, чем "новое варварство" (подобно тому, как древние рабовладельческие цивилизации были прогрессивнее варварских орд), и никакие "анархо-капиталисты", талдычащие о "свободе личности", не смогут воспрепятствовать торжеству новых тиранов над их "анархией" . Некоторое подобие этого перехода "от беспорядочного грабежа к грабительскому порядку" мы можем видеть на примере перехода от ельцинской либеральной "вольницы" к путинской "суверенной демократии", которую один левый деятель очень точно окрестил "совком без коммунистов"[38]. Многие либералы, идеализирующие ельцинскую эпоху, упорно не видят закономерности краха буржуазной демократии в России, сводя все к "злому гению" Путина, который "испохабил ельцинское дело", отказываются признавать тот факт, что сворачивание демсвобод, "путинизация" началась еще при Ельцине. Одним из важнейших переломных моментов на пути от буржуазной демократии к буржуазному авторитаризму стал расстрел Ельциным Верховного Совета в 1993 году, а выход небезызвестного ельцинского указа "О борьбе с организованной преступностью" сделал еще более явным курс на "наведение порядка" и укрепление государственности. Уже в 1994 году, когда вышел пресловутый указ, левый публицист Марлен Инсаров весьма точно предсказал неизбежный приход "путинщины" и закат либерализма в России:
   "растаскивание некогда "общенародной" собственности неминуемо, рано или поздно, доходит до такого момента, когда тащить больше нечего, т. к. все уже растащено и поделено, а обобранные до нитки рабочие массы поставляют столь дешевую рабочую силу, что их непосредственная эксплуатация становится не менее выгодной, чем эксплуатация посредством торговли. И вот тогда награбившие капитал перекупщики и освоившиеся с торговой деятельностью "коммунистические директора", дружно забыв о былой вражде, сливаются в единое целое - класс буржуазии, требующий "порядка" и "закона", без коих немыслима никакая устойчивая и регулярная капиталистическая эксплуатация.
   Либерализм, приоритет прав и свобод личности, отстаивание каждой личностью своих интересов - все это отбрасывается в сторону. Что значит какая-то личность, если только это не личность капиталиста, перед священным делом капиталистического накопления и защищающего его государства? А что, если народные массы в самом деле усвоят лозунг "каждый за себя" и на грабеж ответят экспроприацией, а на насилие - революцией?!
   И вот лозунги первого периода сменяются требованиями наведения порядка, который должен защитить буржуазию от возмущения трудящихся (а также предохранить господ буржуев от чрезмерного поедания друг другом), и защиты национальных интересов, а именно защиты интересов национальной буржуазии от посягательств со стороны буржуазии иностранной. Беспорядочный грабеж уступает место грабительскому порядку. Буржуазно-либеральное государство сменяется открытой диктатурой буржуазии. Данная тенденция развития далеко еще не достигла своего предела, но дело явно идет к этому"[39].
  Именно таков будет печальный результат попыток реализации "либертарианских" утопий взбесившихся буржуа. oetar любит ссылаться на австрийского неолиберального "экономиста" Хайека, главные книги которого носят названия "Дорога к рабству" и "Пагубная самонадеянность". В этих работах Хайек пытается доказать, что все без исключения социалисты, будь то "демократические" или "авторитарные", желая установления царства свободы, на практике ведут мир к рабству. На самом деле, именно "классический" хайековский неолиберализм ведет мир к рабству, хаосу, нищете и разрухе, а хваленый oetar'ом анархо-капитализм представляет собой еще более короткую дорогу в рабство, чем неолиберализм. И единственным способом остановить неолиберально-"либертарианскую" и фашистскую барбаризацию мира является пролетарская социалистическая революция.
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"