Морской змей все волновал и волновал иссиня-зеленую стихию бушующего моря, едко пахнущую солью и рыбой и бросающую в иссеченные ледяным ветром лица воинов колкие капли.
Бьорн вдохнул густой и острый зимний воздух тонко выточенными ноздрями и поправил шлем заскорузлой рукой.
- Чего копаетесь, жалкие земляные крысы?! - вдруг в неистовстве зарычал он на рабов, суетливо перетаскивающих продовольствие в бочках на корабль.
Его голос мгновенно вплелся в свист и вой воды и ветра.
- Не волнуйся, Бьорн, - положил ему руку на плечо Торнвальд, его старый боевой товарищ. - Наша добыча от нас никуда не убежит.
Бьорн оглянулся на все свое воинство, застывшее в скучающих позах.
Будто сам Один давит на нас, давит этими свинцовыми рыхлыми тучами, будто изгоняет из родного дома нас, его детей. Но что нам делать, если мы останемся? - думал Бьорн, и мысли его копошились ленивыми змеями, змеями, которые при случае могут и ужалить. - Земли не хватит на всех, да она скудна и не очень плодородна. Еще неизвестно, кому повезло больше - этим землевладельцам, что собирают свой убогий урожай с помощью истощавших до костей рабов, которых надо еще и кормить с этого небольшого урожая, или нам - отважным воинам, что не прозябают дома, глядя на своих подчиненных, что стегают старую клячу кнутом и еле плетутся за ней с бороной, а идут в далекие полулегендарные земли и возвращаются с богатой добычей, испытав радость битвы? Не знаю. Но как все-таки все от этого устали!
Через некоторое время рабы закончили погрузку продовольствия, и все воины вереницей двинулись к драккару.
Было холодно и неуютно. Но еще холоднее было в душе Бьорна. Он ждал от далеких земель не просто вражеской крови или наживы - он ждал чуда.
Глядя, как натянулся поднятый косой парус, Бьорн говорил себе: там, в более теплых землях, живет Брунгильда, чьи глаза - прекрасные льдышки, белоснежная, как молоко южных коров, кожа, губы, как сладкие ягоды, а волосы - золото, текучее под гребнем золото. Она однажды написала ему письмо. В нем она рассказала, что живет теперь в землях франков. А когда-то они играли вместе.
Сердце Бьорна наполнилось теплотой надежды, изгоняя ледяные оковы отчаяния и глухой злобы. Он встал на нос корабля и помахал родным фьордам, таким многочисленным и зовущим вдаль, в этом уголке мира.
Мрак души Бьорна развеялся, а кровяная корка, покрывающая все его естество, хрустнула и расползлась.
- Грабьте, но не убивайте без нужды! - гаркнул Бьорн.
Драккар еще раз клюнул звериной головой волны и уткнулся в берег.
Все знали, что Бьорн милостив к врагам. Некоторые его за это даже не уважали, но только некоторые. Все воинство было влюблено в своего предводителя.
Бьорн с рыком спрыгнул на песок и остановился, дожидаясь остальных.
Другие корабли тоже причалили, и с них посыпались улюлюкающие воины.
Вся деревня будто обезумела. Местные жители бегали туда и сюда, пытаясь найти укрытие. Царил переполох. Суровых северных гостей не ждали.
Когда все высадились, Бьорн ринулся в атаку, вытащив из ножен двуручный меч.
Вот еще одна хижина запылала синим пламенем - это взялась солома, которую в избытке кладут вместо крыши.
Бьорн стряхнул желтовато-бурую пену с губ и с налитыми кровью глазами бросился в очередное жилище.
- Всю живность мне! - заорал он, сломав входную дверь и вторгнувшись в тесную теплую комнатку, внося в нее хаос первозданных абсолютных стихий, которым так легко служить, если ты отважный воин. Легко и радостно.
Но тут же Бьорн встал как вкопанный и не смел пошевелить и пальцем. Весь яростный задор берсеркера слетел с него в один миг.
Перед ним была Брунгильда.
Он снова увидел ту, чьи волосы - золотистая рожь на полях этих слабаков.
Но она была с мужчиной.
А под ногами у нее притих перемазанный кашей маленький ребенок, испуганно стреляющий маленькими глазками-капельками.
И у Брунгильды был живот - верный признак того, что она скоро снова разрешится от бремени.
Не говоря ни слова, Бьорн кинулся в атаку. И полетела на деревянный пол в ливне кровавых брызг отрубленная прекрасная голова.
Быстро покончив со всеми, не пожалев детей, Бьорн схватил подмышку молочного поросенка, что нашел в свинарнике, и выскочил через дом обратно на улицу.
- Убивайте их всех! - громовым голосом прокричал Бьорн. - Убивайте этих жалких свиней! Не щадить никого! Всякий должен бояться нашего гнева!
Оказывается, Одину и Тору может помогать и Локки, наш бог хитрости, пронеслось в голове у Бьорна посреди этого кровавого хаоса.
- Бейте! Рубите стариков, детей и женщин! - в мутном одуряющем забытьи орал Бьорн.
Оказывается, любовь не только облагораживает, но и убивает, подумал он.