Я приставил нож к запястью и представил, как холодное зазубренное лезвие режет эластичные синие вены. Представил, как хлещет венозная кровь, как я падаю в обморок и проваливаюсь в небытие.
Нет. Не могу.
Но зачем мне жить, если смысл всей моей жизни - это Лера?
Умирают слабаки. Да, я бы так не сказал. Сколько силы воли требовалось выброситься из окна или, как я, перерезать вены?
Я, конечно, совершал в жизни неблаговидные поступки - рэкет в девяностых, бандитизм, наркотики, убийства. Но сейчас я другой. Господи, кому я это говорю! Шлюхи, алкоголики, наркоманы и бандиты считают, что изменяются к лучшему. А на самом деле все они вновь и вновь скатываются вниз и начинают все заново.
К тому же убей я себя - меня возродит Дейсфера. А Лера - она даже не с Иваном, она теперь одна. Кошка, гуляющая сама по себе, или кот, проходящий сквозь стены.
Я отложил нож в сторону.
Все-таки жить стоило.
Нужно просто забыть о Лере, и переключиться на кого-нибудь другого. Я часто твердил это себе. Но ничего не получилось! Да и правде в глаза надо смотреть: я импотент и ни одна девушка не будет со мной полностью счастлива. Я могу рассчитывать лишь на сестринскую любовь красавицы.
Но почему-то именно Лерой я хотел обладать во всех мыслимых и немыслимых формах.
Я человек ушедшей эпохи, тут уж ничего не поделаешь.
СТАРЕЙШИНА
В Новом Завете сказано: "не жнут они и не пашут" - это про животных.
Но сейчас реальность такова, что животных заставляют выполнять человеческие функции.
Человек, творение Божье, подчиняет себе животных.
В самом по себе подчинении в этом случае нет ничего плохого. Все-таки человек - царь всего сущего на Земле. Но вот человек заставляет животных лделать человеческую работу.
Это Господь Бог решает, почему лягушкам надо квакать, а ласточкам - летать. Человек вмешивается не в свою епархию и очень скоро проиграет в этой игре с Богом.
Лучше бы они выдумали механических помощников-роботов. Хотя да, уже идут разработки собак-роботов по образцу калебов.
Но чует мое сердце, ничем хорошим это не закончится.
Слава Богу, к этому времени я буду духом из Дейсферы. Меня не так коснется кризис по всем направлениям.
Плоть нечиста по своей сути, а искусственная плоть -металлические корпусы машин, к примеру, греховна вдвойне. Плоть, созданная плотью, чтобы ублажать плоть. Нет ничего глупее!
Бог создал плоть, а человек, видимо, захотел повторения истории с Вавилонской Башней.
Я пытался проповедовать всем Слово божье, но их уши были закрыты для моих речей. Как в "Заратустре".
Но главное - теперь в стране мир. И это счастье.
ЯНА
Я была счастлива с Иваном. Зимой мы хотели сыграть свадьбу, а пока только мечтали о нарядах.
В Ване проснулась его мазохистская природа - одеть женские шмотки и позволять стегать себя кнутом, - шутила я.
Ваня только смеялся в ответ.
Мы часто разговаривали о политике.
Казалось бы, военные действия окончились, а мира и порядка все равно не было. Атмосфера царила как в девяностых.
Каждый ходил со "стволом" и всегда был готов к обороне или же нападению.
Но мне с Иваном, видевшим многое и закаленным в боях, не было страшно.
Постепенно все новшества с детьми-мутантами, разумными собаками и роботами так прочно вошли в нашу жизнь, что мы и не помнили, какова жизнь без всего этого.
Уходила эпоха. Медвепут. Выборы...эх, растет самосознание, депутаты, гордумы, мандаты, партии.
И водоразделом стала революция две тысячи двенадцатого года.
Это как природный катаклизм, обвал в горах, сход лавины, извержение вулкана - выживут сильные и везучие.
Оголился нерв общества. Если к нему притрагиваться, произойдет катастрофа.
Все в шатком равновесии. Но мы научились балансировать.
ФЕДОР, АНАТОЛИЙ, САВЕЛИЙ, ВАСЯ
Нас отпустили обратно в Аткарск, и это было замечательно. Правда, одно обстоятельство все же смущало нас: Старейшина остался в Саратове. Там его внучка крутила шуры-муры с Ваней, а он отказался переезжать.
Теперь снова трудовые будни - отлов изгнанников. Правда, сейчас условия ужесточились: кто совершил тяжкое преступление, должен был быть убит.
Это положительно отразится на менталитете жителей Аткарска.
АНТОН ЛАГУТЕНКО
Я был в шоке.
Вместо того, чтобы сделать меня полноправным членом социума, американцы превратили меня в раба!
Я обращался к самому генералу, но он отвечал:
- Ты слишком хитрожоп и вероломен. Мы знаем о тебе все - чип в голове. Тебе ведь, как и всем, его вшили, не так ли? Ты, как это по-русски, а - подведешь нас под монастырь. Так что радуйся, перебежчик, что тебя не расстреляли. Ты даже не располагаешь нужными нам сведениями. Твоя жизнь тут ничего не стоит, так что иди и работай, раб! - с этими словами меня выгнали из кабинета.
Но это еще полбеды.
Я приглянулся какой-то даме бальзаковского возраста и теперь стал мальчиком-наложником у какого-то крокодила - как внешне, так и внутренне.
ДЕНИС, ВАДИМ, САН САНЫЧ
Мы снова были при делах. Возродилась народная дружина.
Теперь мы ходим на рейды, стоим на постах, контролируем социум, поддерживая порядок.
Нам честно нравилась наша работа.
Мы глубоко удовлетворены своим местом в обществе.
Правда, соцпакет скудноват, но мы можем растрясти закрома какого-нибудь янкеля, на худой конец.
Теперь все устаканилось и работать можно было не на износ.
КАТЯ
Мы с Лехой записались в бригаду по уборке руин. Мы таскали всяческую арматуру, машины все остальное делали за людей.
Мы приходили домой и валились спать без задних ног, любить друг-друга не оставалось сил.
Леха все стремился в возрождающуюся народную дружину.
Я же предпочла бы опять работать в школе, но за разбор руин платили двойной соцпакет.
А сейчас с едой напряженка, как и с одеждой, спичками, мылом.
Якобы "завоевавшие" нас США и Ирак могли уже излить щедрот на наши неповинные головы, но нет, эти ублюдки просто поставили все нефтяные вышки, да что там говорить, все ресурсы под свои американские и арабские компании.
Когда я вышла в сеть, я узнала, что США вторглись в десятки стран и установили там свой режим. Правда, они не учли, что бандитский капитализм обернется тоталитаризмом. И по-прежнему янки - лишь куклы в руках сионистов. В свете этих фактов кажется логичным, что на Ближнем Востоке один Израиль не пострадал от США.
МИХЕЙ, ДЯДЯ ВАНЯ, ВОЖДЬ ВЛАДИМИР
Наш стан наконец-то выпустили из города и мы отправились кочевать дальше.
Мы подписали официальное соглашение о взаимопомощи во время войны и пакт о ненападении. Теперь мы не сможем справлять наш обряд. Зато теперь мы сможем более комфортно передвигаться по стране - нам выписали новые мощные машины.
Со вскрывшимися технологиями тоже все было ясно: к ним допускались лишь дослужившиеся до правой руки вождя. Все было как раньше (в этом смысле) с той лишь разницей, что все племя теперь знало о технологии.
К тому же больных и хилых детей отныне не убивали, а отправляли в спортшколы в городах.
В общем, все было более менее анархично.
СВИН И КРЕСТ
Всюду было слышно о больших переменах, а нам обоим и так было хорошо.
Мы отправляли в печку отброс. Гопники, спидозники, военнопленные. Все.
- Все еще сохнешь по нашему роттенфюреру? - спросил я у Креста, в задумчивости стоящий напротив фотографии А4 на стенде служащих.
- Я люблю ее.
- Брось, это не для нас. Надо любить свое призвание.
- Я даже не знаю, жива она или нет?
А называет этот ублюдок свою похоть "любовью, не смеющую назвать своего имени". Последнее время Крест был особенно зверем, проводил ужасающие даже нас, бывалых, опыты.
- А если бы она попала в отбросы?
- Я не мешкая сжег бы ее.
- Понятно. Тогда тебе остается любить крики и судроги наших жертв.
"И заниматься потихоньку суходрочкой"- добавил про себя я.
- Тебе легко говорить, у тебя есть девушка.
- Не думаю, что она осталась верна мне, если навещаю я ее раз в месяц, а она любит залить за воротник. А как известно, пьяная баба - чужая пизда.