Аннотация: Первый рассказ - "Ненависть и месть" - отличается от конкурсного, хотя и несущественно.
Олан... один из миров необъятной Вселенной... прекрасный, загадочный, сияющий. Населенный различными расами, которые любят, сражаются, строят города... и сами же их разрушают. Строят мосты, каменные и духовные, и сами же их рушат. Жестокость, зависть и злоба неискоренимы ни в одном из миров, и Олану не быть исключением из правил. Однако пока существуют честь, сострадание и доброта, ни один мир не будет разрушен, и темнота не проникнет в саму сущность мира. Это Хроники Олана, в которых рассказывается о тех, которые противостоят злу, которые ставят интересы других выше своих.
Ненависть и месть
На одном из материков Олана, название которому Хурд, расположилась страна под названием Вейлин. Человечекое государство, соседствующее по восточной границе с Вечнозелеными лесами эльфов и фей, по западной и северной - с такими же человеческими государствами Радияром и Мирасор. Южную часть материка занимала пустыня, которую населяли кочевники.
Вейлин - славное, процветающее государство, где живут трудолюбивые люди, где не было восстаний и войн уже более ста лет. Однако и в нем не все так тихо и спокойно, как может казаться на первый взгляд.
Однажды небольшой и спокойный городок под названием Фриярд, расположенный недалеко от столицы, всколыхнула страшная новость. Элайзу Ликкет, наследницу огромного состояния маркиза Ликкета, нашли мертвой в парке родового поместья. В убийстве Элайзы обвинили ее младшего брата, Эвельена, и заключили под стражу.
Через четыре дня после страшного события в здании Судебных разбирательств проходило первое совещание по открытому делу.
На крыльцо здания легко поднялась девушка в сером плаще и уверенно толкнула дверь, ведущую в помещение. По ее уверенным движениям было понятно, что бывала она тут не раз и не два. Приветственно кивнув охраннику, она прошла по длинному коридору к кабинету с серой табличкой на двери, на которой серебряными буквами было выведено "Верховный судья", постучала и после отрывистого "Войдите", быстро вошла в кабинет.
- Приятного дня, господин Гроуи, господа, - поздоровалась девушка, и сняла с себя плащ, под которым была стандартная серебристо-серая форма Департамента охраны правопорядка.
- Рановато вы сегодня, мисс Рэйнир, - ответил серьезный мужчина с цепкими синими глазами, сидящий во главе стола, - но, раз так, будем начинать. Для начала, знакомьтесь. Это, - Гроуи указал на статного брюнета, сидящего справа от него, - атторней Девир. Он представляет обвинение. Соответственно, лойер Олим, - молодой рыжеволосый мужчина по левую руку от судьи кивнул, - представитель защиты. Господа, эту девушку зовут Лейли Рэйнир, она одна из лучших Чтецов сути вещей в нашем городе. Помощь Чтецов в таких делах необходимость.
Чтецы сути, или сущности, вещей были редкостью. Они обладали особым даром, который заключался в способности видеть воспоминания предметов. Эта способность проявлялась редко, в отличие от других, и детей с таким даром с радостью принимали магические учебные заведения. Дар Чтецов не указывал на преступников, не всегда показывал лица людей, однако помогал собирать информацию, улики. Воспоминания предметов невозможно подделать или обмануть, поэтому слово Чтеца всегда ценилось и принималось во внимание. Из-за редкости дара и неопровержимой полезности в работе, Чтецов с радостью принимали в свои ряды Департамент охраны правопорядка.
Лейли Рейнир, несмотря на небольшой опыт работы в Департаменте и молодость, успела отлично зарекомендовать себя. Умная, исполнительная девушка обладала ярко выраженным даром Чтеца и приличным резервом сил, позволяющих ей дольше находиться в памяти предметов. Выучившись сначала в школе, а затем и в университете столицы, Лейли сама попросила направление в родной городок. Она никогда не отказывалась от работы и даже помогла распутать несколько дел, которые несколько лет числились "висяками" в Департаменте. В ходе расследования одного из таких дел мисс Рейнир познакомилась с Верховным судьей Фриярда, Гектором Гроуи, который оценил работу девушки и ее умение держать язык за зубами, и с тех пор привлекал ее к расследованию серьезных дел, подробности которых неплохо было бы сохранить в тайне от общественности. Гектор Гроуи, высокий подтянутый мужчина сорока лет, не занимал бы тринадцать лет пост Верховного судьи, если бы не умел привлекать к работе нужных людей.
- Я наслышан о работе этой девушки, - спокойно проговорил атторней, - и буду только рад помощи с ее стороны. Господин Олим?
- Если это необходимо, то ладно, - мужчина нервно дернул плечом.
- Вот и славно, - судья Гроуи указал Лейли на стул рядом с Девиром. - Не будем тянуть время. Атторней, докладывайте.
- Четыре дня назад, во время обхода, стража поместья Ликкетов обнаружила в саду тело Элайзы, маркизы Ликкет. Стража вызвала работников моего Департамента, которые обыскали сад и особняк, а также переправили тело маркизы на экспертизы - медицинскую и магическую. Доктор Эйбл предоставил мне результаты медицинской экспертизы. Элайзе Ликкет нанесли удар в сердце, на теле девушки обнаружены глубокие следы от когтей. Доктор Эйбл установил, что следы оставлены пумой. Магическая экспертиза ничего не выявила, то есть, никакого магического давления на девушку оказано не было, оружие, которым ее убили не магического происхождения. Значит, вероятная версия о ритуальном убийстве отпадает. Недалеко от места преступления, на дорожке, ведущей к парадному входу, был обнаружен свисток для дрессуры с гравировкой "Эвельен". Далее, в комнате маркизы служащие Департамента обнаружили ежедневник девушки. Последней записью, сделанной за три дня до убийства, была запись "Я его боюсь. Он сказал, что закончит то, что начал много лет назад". Остальные - расписание на день, заметки о балах и раутах, ничего серьезного. В кладовой около комнаты Эвельена Ликкета был обнаружен стилет со следами крови сестры. Также ни для кого не секрет, что маркиз увлекается дрессурой животных. Именно его любимицей - пумой Керой - было истерзано тело девушки, на когтях пумы была кровь Элайзы. На основании имеющихся сведений, маркиз Эвельен Ликкет был заключен под стражу и обвинен в убийстве своей сестры, маркизы Элайзы Ликкет.
Девир закончил доклад и потянулся за водой. Олим нервно постукивал пальцами по столешнице. На указательном пальце у лойера красовался массивный перстень с черным камнем, который, казалось, магнитом притягивал к себе взгляд. На миг Лейли показалось, что в глубине камня крутится разноцветная воронка. Девушка моргнула, и снова посмотрела на перстень, однако камень оставался матово-черным, без каких бы то ни было всполохов.
- Я не сомневаюсь в ваших профессиональных качествах, атторней, - через пару минут заговорил Олим, - но считаю, что доказательства вины моего подопечного могли быть подброшены специально. Слишком много неясного. Мотив, например.
- А что сам маркиз говорит, атторней Девир? - спросил судья.
- Его экипаж подъехал к замку одновременно с работниками Департамента. Когда маркиз узнал о том, что его сестру убили, лишился чувств. Пришел в себя, когда мы закончили обыск и собирались транспортировать его в карету. Узнав об убийстве сестры, впал в истерику, кричал, что не виноват, что он не мог этого сделать. Потом притих, и ехал, уставившись в одну точку. По приезду в Департамент, мои ребята отвели его в камеру и пригласили доктора. Доктор констатировал сильнейший нервный срыв, и рекомендовал несколько дней не трогать подозреваемого, чтобы дать ему время смириться с потерей и прийти в себя. Так маркиз и молчит основную массу времени, лишь изредка бубнит себе под нос что-то невразумительное.
- Нам все равно придется сегодня поговорить с ним, - судья посмотрел на Олима, - а после разговора вы займетесь своим подопечным. А теперь, Лейли, я бы попросил тебя окунуться в память одного из предметов из особняка, по твоему выбору. Возможно, ты поможешь нам с мотивом.
- С чем будете работать, мисс Рэйнир? - обратился ко мне господин Девир, кивая на серебряный поднос с несколькими вещами, принадлежавшими убитой девушке.
Лейли прошлась по ним взглядом - заколки, шейный платок, украшения, игрушечный зайчик - все не то, у этих вещей обычно не остается настолько сильной связи с владелицей, чтобы помочь увидеть. А вот это... вот это уже интереснее.
- Вот с этим, - девушка взяла в руки тот самый ежедневник, о котором говорил Девир в своем докладе.
- Хороший выбор, Лейли, - улыбнулся мне судья Гроуи, - время на подготовку нужно?
- Нет, начну прямо сейчас.
Мисс Рэйнир отошла к небольшому квадратному столику у окна. Он специально был предусмотрен для таких проверок, чтобы чтеца ничего не отвлекало, и никто, случайно дернув или задев, не выдернул его из памяти вещи, которую он читает в данный момент.
Закрыв глаза, она положила руки на ежедневник и закрыла глаза, проецируя частичку своей сущности в предмет. На мгновение проецируемую сущность заволокло мерцающей золотистой дымкой, и перед глазами Чтеца предстало поместье Ликкетов.
Когда Чтец проецирует свою сущность в предмет, память которого нужно исследовать, перед ним оказывается немного иная реальность. Вещь для сущности становится материальной, можно сказать, оживает. Появляется возможность открывать двери, включать свет, просматривать книги, но картинка остается статичной - не разговаривают и не двигаются люди, не шумит вода. Абсолютно никаких звуков, лишь то, что запомнил предмет. Еще одной особенностью Чтеца было то, что в памяти вещей нас как магнитом тянуло к предметам, на которые стоит обратить внимание. С чем это было связано - никто не знал, однако маги-исследователи полагали, что это следствие переноса частички живой души в неодушевленный предмет, из-за чего он превращался в подобие материального.
Толкнув тяжелую дубовую дверь, Лейли оказалась в гостиной поместья. И сразу же перед ее глазами предстала интересная картина. Элайза сидела на низком плюшевом диванчике, закрыв руками лицо, а ее брат, Эвельен, стоял напротив, и, судя, по напряженной позе и исказившей лицо гримасе, был крайне зол. Видимо, родственники поругались в тот день, куда отправила память сущности. На столике между ними лежала раскрытая книга. Заглянув в нее, девушка прочитала то, что заставило ее нахмуриться. "В случае смерти старшего наследника либо отказа от права владения, все имущество переходит во владение следующего в линии наследования". Эвельен как раз приходится младшим братом девушке, то есть, мотивом может оказаться желание получить в свои руки поместье и земли, устранив сестру либо заставив отречься добровольно. Лейли сняла с шеи небольшой медальон, разработанный как раз для чтецов. С его помощью можно было даже в памяти вещи сделать снимок изображения интересующего предмета. Выносить из ожившей памяти нельзя было ничего, это могло повлечь за собой существенные изменения в реальности, не говоря уже о том, что это приравнивается к краже. Ну что же, начало положено.
Недалеко от ноги Эвельена что-то блеснуло. Наклонившись, девушка подняла металлический свисток для дрессуры животных. "Эвельен" было выгравировано с одной стороны. По-видимому, это именно тот свисток, который нашли недалеко от места преступления.
Пройдя через гостиную, Лейли толкнула первую дверь - заперто. Значит, в этой комнате нет ничего, стоящего внимания. Предметы обладают более развитой сущностью, нежели люди привыкли думать. Для многих статуэтка - это просто красивая безделушка. А для таких, как она, статуэтка - это еще и вещь с определенной "душой". Не в прямом смысле слова, но предметы обладают подобием души, и нередко в работе Чтецы сталкивалась с запертыми дверями, книгами, страницы которых были будто склеены, и множеством подобных явлений. Это всегда означает лишь одно - дорога к этому предмету в памяти вещи заказана. В большинстве случаев, этого предмета никогда не находилось в той комнате.
Со второй дверью повезло больше. Приоткрыв ее, Лейли очутилась в кабинете. Большой стол у окна, несколько книжных шкафов, пара кресел, ковер - вот и все убранство кабинета. На одной из стен были развешены небольшие портреты: маркиз Ликкен с маленькими Элайзой и Эвельеном, брат с сестрой на прогулке, брат с сестрой на балу. На столе, помимо чернильницы и нескольких книг учета, стоял небольшой ящичек для писем. Между белыми конвертами виднелся край розового листа. На листе был изображен портрет Элайзы, "Любимой сестре на память. С любовью, твой брат Эвельен", - было написано на обороте.
"О, Великий, я уже ничего не понимаю, - думала Лейли, делая очередной снимок, - судя по всему, брат любил старшую сестру, да и в городе всегда с уважением говорили о них. Их хорошие отношения всегда ставили в пример. Неужели он мог убить сестру из-за наследства?".
Порядок на столе нарушал лишь скомканный клочок бумаги. Развернув его, девушка увидела запись: "Это страшный человек, он носит с собой радугу". Странная строчка, тем не менее, был сделан снимок и этого клочка.
Рычание со стороны двери заставило Чтеца дернуться и глянуть в ту сторону. На пороге кабинета стоял огромный доберман и, оскалив зубы, рычал на нее.
"Да как такое может быть, память вещей статична", - пронеслось у Лейли в голове, пока она, судорожно оглядываясь, искала запасной выход, а доберман начал понемногу двигаться на девушку, не переставая рычать. Удача улыбнулась мисс Рейнир, вторая дверь из кабинета находилась буквально в двух шагах от письменного стола. Рывок Лейли к двери и рывок собаки к девушке произошел почти одновременно, но Чтец успела заскочить в комнатку и захлопнуть дверь прямо перед носом разъяренного животного. Прислонившись спиной к двери, девушка стояла, пытаясь немного прийти в себя. Чтобы в памяти вещи оживали животные... такого еще не было. Эксклюзивный случай. Лейли отошла на пару шагов от двери и огляделась. Небольшая библиотека, даже, можно сказать, семейный архив. "Вряд ли в таком месте будет что-то, что можно использовать в качестве улики, - подумала девушка. - Хотя...". На противоположной стене, на вбитом в стену крюке, висел нарисованный на листе бумаги герб. Но это был не герб Ликкетов, это был герб второго по значению рода в городе. Род Мёрфер. У Ликкетов и Мёрферов были общие корни, потом семьи разделились, и вот уже несколько столетий это два абсолютно не зависящих друг от друга рода. Чтец запечатлела герб в памяти медальона и закрыла глаза, возвращаясь в реальность.
Реальность практически оглушила мисс Рейнир звуками, хотя судья и обвинитель с защитником сидели молча. Но тиканье часов, пение птиц за окном и еще с десяток посторонних звуков, после практически идеальной тишины, ощущались достаточно остро. Девушка посидела несколько минут с закрытыми глазами, затем поднялась со своего места и прошла к длинному столу, за которым обосновались мужчины.
- Вот, - сказала она, сняв с шеи медальон и положив его на стол, - не знаю, насколько это поможет, но это все, что я смогла увидеть. Мне, как ни странно, помешала ожившая собака.
- Что? - трое мужчин были единогласны в невольно вырвавшемся вопросе.
- Да, на меня в памяти этого ежедневника попытался напасть доберман. Я не знаю, почему так. Со мной еще никогда такого не было.
- Ты пока свободна, Лейли, отдыхай. Как только нам привезут оригиналы тех вещей, которые ты обнаружила, из поместья маркиза, и мы изучим их, я вызову тебя, - сказал судья.
Лейли кивнула и вышла из кабинета, после чего направилась в комнату отдыха. Вещи из поместья должны привезти достаточно быстро, но вот сколько продлится их изучение - неизвестно. Поэтому Чтец здраво рассудила, что успеет и отдохнуть, и выпить чаю, и перекусить.
Вновь мисс Рейнир вошла в кабинет судьи лишь через три часа.
- Входи, Лейли, - прозвучал голос судьи, и Гроуи продолжил после того, как она заняла свое место. - Итак, не скажу, конечно, что улики, обнаруженные тобой, идеальны, но хоть что-то. И то, что ты нашла, играет против молодого маркиза.
- Скажите, мисс Рейнир, а почему вы запечатлели герб Мёрферов? - подал голос господин Олим, постукивая пальцем по снимку.
Изображенная на гербе медвежья голова, обрамленная вязью переплетенных стеблей роз по кругу, внушала опасение даже на бумаге. Впрочем, Мёрферы славились как раз тем, что больше внушали опасение, а не уважение. Мстительность рода Мёрферов давно не была новостью в городе. Да и изгнанный лет двадцать назад Чарли Мёрфер, который чересчур сильно увлекался ритуальной магией и чуть не убил на одном из официальных раутов мать Элайзы для того, чтобы провести ритуал вызова потусторонней силы, не придавал роду Мёрфер доброй славы.
- Я подумала, что это может пригодиться. В конце концов, у родов изначально были одни и те же предки, возможно, кому-то из рода Мёрфер может быть известна какая-нибудь информация.
- Все возможно, Лейли. Что же, если вы все выяснили, господа, тогда я предлагаю перейти в кабинет для допросов. Маркиза Эвельена уже привели, - вмешался судья.
Войдя в кабинет, мужчины прошли на свои места за большим квадратным столом. Лейли расположилась за небольшим письменным столом, стоящим слева от стола мужчин и предназначенный специально для Чтецов, иногда такие способности могли понадобиться прямо во время допроса.
Напротив троицы мужчин сидел бледный худощавый мужчина. Растрепанные волосы, синяки под глазами, которые казались черными на практически белом лице и какая-то нереальная скорбь в глазах делали его старше лет на десять.
Мужчины представились, первым заговорил судья. Он заявил, что дело маркизы под его личным контролем, перечислил Эвельену найденные улики и в чем он обвиняется. Закончил свою речь тем, что передал слово атторнею Девиру.
- Маркиз Эвельен, скажите, у вас с сестрой был конфликт на почве разделения наследства? - начал атторней.
- Нет.
- Что вы скажете об этом? - Девир пододвинул маркизу документ с выдержкой из книги о праве наследования и сделанным мной изображением.
- Неделю назад сестра заявила мне, что хочет отказаться от наследства. Говорила, что ей надоели преследования, и она не выдерживает того, что на нее свалилось, - маркиз шмыгнул носом, - о чем или о ком она говорила - мне неизвестно. Элайза не хотела разговаривать на эту тему.
- Вам есть, что еще сказать нам, обвиняемый? - спросил судья.
- Я не убивал свою сестру, и не натравливал на нее пуму, не делал того, что в чем вы меня обвиняете. Я любил ее. Ее кто-то явно запугивал, она в последнее время была расстроенной и нервной, много плакала и не отвечала на мои вопросы. Не буду отрицать, когда она сказала, что хочет отказаться от наследства, мы сильно поругались, но я никогда не причинил бы ей боль, не говоря уже об убийстве, - Эвельен нервно комкал в руках платок, - Я не знаю, как вам доказать это.
"Так вот какую картину, скорее всего, показала мне память ежедневника маркизы", - подумала Лейли, делая для себя пометки в небольшом блокноте..
- Скажите лучше, что на вашем пальце делает перстень с гербом семьи Мёрфер? - снова задал вопрос Эвельену господин Девир.
- Это подарок от нашей близкой подруги, Тони, - ответил Эвельен.
- Надеюсь, вы не будете возражать, если чтец сути вещей просмотрит память вашего украшения, - скорее утвердительно, чем вопросительно произнес судья, - может, это поможет нам. Или вам, что менее вероятно.
Эвельен кивнул и снял перстень с пальца. Один из конвоиров, находившихся в кабинете, поднес перстень девушке. Лейли сжала его в руках, мысленно проецируясь в память перстня с гербом.
Память украшения перенесла девушку к поместью маркиза. Скорее всего, это был день, когда в гости к брату и сестре приехала их подруга, Тоня Мёрфер. На это указывала богато украшенная карета у дома. Дверь в дом была заперта, однако ведущая, судя по всему, в сад, калитка была приоткрыта.
Так и есть, сад. Красиво оформленные клумбы, дорожки, выложенные камнем, аккуратно подстриженные деревья, скульптуры пегасов и лебедей, и белоснежная беседка рядом с искусственным прудом. В беседке виднелись застывшие силуэты брата с сестрой и Тони.
Лейли двинулась по дорожке в направлении беседки. До нее оставалось буквально несколько шагов, как вдруг скульптура единорога шевельнулась, заставив мисс Рейнир в недоумении остановиться возле нее. "Это все нервы после милой ожившей собачки, все хорошо", - попыталась она привести мысли в порядок, но статуя быстрым движением повернула к ней голову, глаза полыхнули красным огнем. Не успела девушка отступить даже на шаг, как оживший единорог взвился на задние ноги и ударил меня передними в грудь. Картинка потухла.
Лейли пришла в себя от того, что кто-то совал мне в нос дурно пахнущую нашатырем вату. Дернув пару раз головой из стороны в сторону в попытке избавиться от ужасного запаха, девушка открыла глаза и увидела над собой лицо господина Девира, который и занимался приведением девушки в чувства.
- С вами все в порядке, мисс Рейнир? - спросил мужчина, помогая девушке подняться.
- Не знаю, - выдохнула она, прислушиваясь к ощущениям. Сильно болела голова, а тело ломило так, будто по ней действительно пробежался кто-то очень тяжелый.
- На сегодня все. Маркиз, лойер Олим навестит вас завтра, - судья поднялся с места, - уведите.
- Так что все-таки случилось, Лейли, - спросил Гроуи уже у себя в кабинете, - все было нормально, но в какой-то миг ты просто упала со стула.
- Понимаете, господа, - девушка задумчиво посмотрела в окно, затем перевела взгляд на мужчин, - по-моему, меня вышибли из памяти предмета.
- Снова собачка? - ехидно спросил господин Олим.
- Нет, на сей раз ожившая статуя единорога, - ответила Лейли, не глядя на мужчину, который вызывал у нее какое-то непонятное раздражение.
В кабинете на несколько минут воцарилось молчание.
- Ну что же, в любом случае надо разговаривать с мисс Мёрфер, - сказал господин Девир.
- Зачем? - спросил Олим, - даже мне, как представителю защиты не о чем с ней разговаривать. Как бы ни было неприятно мне это признавать, но если судить по имеющимся у нас уликам, то преступление совершил Эвельен.
- И все же, с вашего позволения, господа, я переговорю с мисс Мёрфер, - отрезал Девир, - как сторона обвинения имею полное право, как и вы со своей стороны, кстати, Олим. До этого мы не располагали сведениями о том, что мисс Мёрфер была в дружеских отношениях с маркизами. Тем более что их дедов никак нельзя было назвать друзьями, скорее уж наоборот. Да и отцы всегда прохладно относились друг к другу.
- Вы считаете, что Мёрферы причастны к гибели Элайзы Ликкет? - иронично приподняв бровь, спросил Олим.
- Я ничего не считаю, и не буду считать, пока у меня не будет достаточного количества сведений. Я выполняю свою работу добросовестно, чего и вам, господин защитник, желаю.
- Хватит, - ударил ладонью по столу судья, - делайте что хотите, оправдывайте, обвиняйте, но предоставьте мне достаточно материала для вынесения приговора. Встречаемся в том же составе послезавтра. Свободны.
*****
На следующее утро Лейли направилась в Департамент. Девушке не давала покоя вчерашняя ситуация - как в статичной, по сути даже не настоящей картинке, мог двигаться доберман, а, тем более, каким образом могла ожить статуя?
- Сит, Сит, ты тут? - позвала девушка духа-хранителя библиотеки.
- А где мне еще быть-то, Лейли? - рядом со мной материализовалась полупрозрачная сущность, - давненько ты не заходила.
- Это верно, так и повода не было. Скажи, Сит, а есть у нас литература, в которой бы упоминалось про отклонения в статичной картине сущности вещи? Животные, может, оживали, или звуки посторонние были?
Дух-хранитель исчез, и через несколько минут вновь появился.
- Третий стол от окна, я тебе подобрал несколько источников.
Мисс Рейнир поблагодарила хранителя, и отправилась изучать литературу. Спустя четыре часа, девушка оторвалась от книг, и быстро сделала несколько записей в блокнот. Попрощавшись с хранителем, отправилась было в кабинет, потому как бумажной работы и Чтецам хватало, но по пути была приостановлена атторнеем Девиром.
- Приятного дня, мисс Рэйнир. Могу я попросить вас оказать мне помощь по нашему делу?
- Приятного дня, атторней. Буду рада, если смогу чем-то помочь, - откликнулась Лейли, и прошла вслед за Девиром в его кабинет.
- Я был сегодня в поместье герцогов Мёрфер, - начал говорить атторней, - судя по всему, девушка действительно тяжело переживает потерю подруги. Но интересно не это. Вот, посмотрите.
На небольшом столике стоял такой же поднос, как и вчера, лишь с тем отличием, что вещи были другими.
- Это подарки Ликкетов мисс Тоне. И мне интересно было бы узнать ваше мнение. А потом я поделюсь своим.
Девушка кивнула, внимательно рассматривая предметы. Украшения, открытки, шкатулочки разных размеров, маска, несколько книг и... перстень-печатка с гербом Ликкеров - мордой тигра с виньеткой из переплетенных лоз винограда. Выбрав перстень, Лейли сжала его в руках, и потянулась к памяти предмета...
Небольшой, но уютный кабинет заливал солнечный свет. В центре комнаты стояли Тоня Мёрфер и Эвельен Ликкет, рядом с братом стояла Элайза. Они протягивали друг другу на раскрытых ладонях печатки - Ликкеты со своим гербом, Тоня - со своим.
Так как никаких дверей в пределах видимости не было, из чего девушка сделала выаод, что кабинет, похоже, находится за потайной дверью, что, в общем-то, не являлось большой редкостью в особняках, Чтец выскользнула в реальность и положила перстень на стол. Похоже, маркиз не соврал, когда сказал, что перстень - подарок. Лейли передала Девиру медальон с изображением, и приготовилась слушать.
- Молодые люди обменялись печатками месяц назад, в День Прощения. Это был своеобразный знак, обещание, что неприязнь родов по отношению друг к другу подошла к концу, своеобразное воссоединение семьи. А еще мисс Тоня поведала мне любопытный факт - две недели назад она была свидетелем того, что маркиз Эвельен официально отказался от наследства в пользу старшей сестры. Документ был заверен и передан на хранение герцогине, - атторней положил на стол вышеназванный документ, и продолжил, - то есть, у маркиза если и был мотив, то явно не из-за наследства. И я не понимаю, почему он не сообщим об этом вчера.
Лейли задумчиво смотрела на печатку с гербом Ликкеров. Что-то в этой истории было неправильным. Какая-то мысль ускользала, хотя казалось, что она способна немного прояснить ситуацию.
Ликкеты, Ликкеты...врагов у них не было, из ближайших родственников лишь Мёрферы. Если Элайзу убили, а маркиз отказался от наследства две недели назад, то теоретически их поместье должно перейти во владение Мёрферов, как ближайших по степени родства. Герцог Мёрфер погиб пятнадцать лет назад, во время стычек на границе. Герцогиня Мёрфер, мать Тони, умерла два года назад от сердечного приступа. То есть, единственной наследницей является Тоня Мёрфер. Свои умозаключения девушка быстро изложила Девиру.
- Возможно, в этом что-то есть, - задумался атторней, - но давайте подождем нашего многоуважаемого защитника. Он скоро должен подойти. Кстати, мисс Рэйнир, вы не выснили, с чем связаны вчерашние происшествия в сути вещей?
- Немного выяснила. В одном из трудов странствующего Чтеца Ила упоминается об одном очень интересном артефакте. Ил утверждает, что артефакт разумен и может принимать различные формы - вплоть до статуэток, которые будут ходить, разговаривать и размышлять. То есть, это фактически живой артефакт. И одной из его особенностей является как раз проникновение через сознание Чтеца в ту же картину памяти. А так как для Чтеца память предмета является живой, то сам по себе живой артефакт может оказывать некоторое воздействие на память предмета и на Чтеца, чья проекция находится в сути вещи в тот момент. Но вся суть этого артефакта состоит в том, что сам по себе творить колдовство он не может. Это сродни джиннам - пока нет хозяина, они не могут что-либо сделать. В последний раз, если верить Илу, Черная Радуга - так называют этот артефакт, была замечена лет двадцать тому назад. Кстати, в обладании этой замечательной штукой был замечен Мёрфер. Изгнанный Мёрфер. Но правда это или выдумка точно никто сказать не может.
- То есть, есть некто заинтересованный в том, чтобы вы не увидели полной картинки? - задал вопрос Девир.
- Скорее всего. Сомневаюсь, что кому-то понадобилось заполучить частичку моей души, которую я посылаю через астральную проекцию в реальность сути вещей, - улыбнулась Лейли. - Это уже на ритуальную магию больше походит.
- Прекрасного дня, - в кабинет атторнея вошел Олим, - однако тяжелый мне подопечный попался на этот раз, его надо к врагам подсылать. Не то, что тайну, вообще ничего не скажет.
- И каков результат? - поинтересовался атторней.
- Можно сказать, что никакого, - поморщился Олим, брезгливо рассматривая серо-зеленые капли на манжете белой рубашки, - все бормотал что-то малопонятное.
Пока лойер говорил, взгляд мисс Рейнир снова притянул перстень с непонятным камнем на пальце мужчины. Черный камень странно переливался, хотя свет на него направлен не был. На одной грани вспыхнул красный огонек, затем, перескочив на другую, скользнул по ней зеленым, следующую осветил синим.... От созерцания странной игры цветов отвлекли распахнувшиеся двери и вбежавший в них без стука страж, один из тех, которые охраняли камеры.
- Атторней Девир, маркиз Эвельен лишился чувств, а на стене его камеры появилась вот эта надпись!
Страж протянул атторнею листок бумаги с текстом надписи. Атторней пробежал по ней глазами, передал Олиму, который, закатив глаза, пробормотал с каким-то злорадством "Бедный маркиз сошел с ума". Лойер передал листок Чтецу.
"Наследие скоро прекратит свое существование. Правда, маркиз Эвельен?"
*****
Молчание в кабинете затягивалось. После того, как все трое спустились в камеру маркиза, и своими глазами увидели надпись на стене камеры, Лойер Олим, извинившись и сославшись на неотложные дела в суде, покинул кабинет. Атторней Девир, приказав усилить охрану и вызвать к несчастному Эвельену доктора, погрузился в свои мысли. Лейли взяла записи по делу маркиза и начала листать с самого начала. Дойдя до изображения смятого листка из кабинета Элайзы, мисс Рейнир пролистала пару страниц вперед, а затем решительно взялась за ручку. В правильном или не правильном направлении устремились ее мысли, но, похоже, девушка нашла ту самую нить.
Минут через пять она уже пододвинула свои записи атторнею. Он внимательно пробежал по ним глазами, и внезапно улыбнулся.
- Похоже, ты подметила то, чего не заметил я. Ну что же, поймаем настоящего виновника трагедии рода Ликкенов.
*****
Операцию по поимке настоящего убийцы Элайзы Ликкет Чтец с атторнеем воплотили в ту же ночь, отправив маркиза Эвельена в другую камеру. Девир занял место маркиза, а Лейли спряталась в темной нише недалеко от камеры. И убийца не заставил себя ждать, он намеревался сократить жизнь еще одному человеку, но на этот раз попался сам.
Склонившись над жертвой, мерзавец не подозревал, что под колючим шерстяным одеялом не беспомощный в последнее время маркиз, а вполне дееспособный атторней. Занеся руку со стилетом над телом жертвы, убийца не подозревал, что его руку перехватят, в тот же миг зажгутся магические светильники, и он предстанет перед всеми.
- Лойер Олим, или, если быть более точным, Чарльз Мёрфер, вы обвиняетесь в убийстве маркизы Ликкет и покушении на ее родного брата.
- Но... как? Как вы, тупицы, могли узнать, кто я? - почти прошипел Олим-Мёрфер.
- Нам оставили некоторые заметки, а мы уже додумали все остальное. Да и вы сами себя подставили, лойер, причем неоднократно, - Лейли вышла из ниши. - Элайза оставила запись в ежедневнике: "Я его боюсь. Он сказал, что закончит то, что начал много лет назад". Когда вы спросили меня про герб Мёрферов, я вспомнила о некоем Чарльзе, изгнанном из рода за то, что чуть не убил мать Элайзы. Вспомнила совершенно случайно, но, как оказалось, вовремя. Как лойер, вы не стремились выполнять свою работу по защите подопечного, относились к этому совершенно безразлично и даже пытались отговорить атторнея от разговора с герцогиней Мёрфер. Если бы маркиз был осужден, то в любом случае лишился бы наследства, и оно перешло во владение Мёрферов, ближайших родственников. Перед тем, как вы с помощью живого артефакта Черная радуга натравили на меня милую собачку в памяти ежедневника маркизы, я нашла любопытную записку: "Он страшный человек, который носит с собой радугу". Если бы не доберман и ожившая статуя, я не пошла бы в библиотеку, и не стала бы искать, из-за чего может ожить статичная память вещи. Если бы не пятна краски на манжете вашей рубашки, так похожие по цвету на надпись на стене камеры маркиза, и не странный перстень, привлекший мое внимание переливами цветов радуги, никто бы не подумал на вас, и уж точно не сопоставил Олима и изгнанного Мёрфера. Как видите, из-за своего желания отомстить за изгнание, вы допустили множество ошибок.
- Заприте его в карцере, чтобы точно не сбежал, - распорядился атторней.
Перед тем, как Мёрфера вывели из камеры, Девир снял с его пальца перстень с черным камнем и отдал мисс Рейнир.
- Я думаю, что у Чтеца лучше получится сохранить такую вещь.
Взяв в руки перстень, девушка внимательно посмотрела на черный камень, внутри которого переливалась яркая радуга. Надо придумать, как использовать его в помощь Чтецам. Такое творение не должно нести зло. На миг девушке показалось, что камень преобразился в беличью мордочку и подмигнул, но, списав это на игру света и разыгравшееся воображение, мисс Рейнир решила подумать об этом потом.